Прикрывавшие эвакуацию жителей Тифлиса рабочие, ополченцы и часть Тифлисского гарнизона — учебный конно-драгунский эскадрон — отходили по Военно-Грузинской дороге, отбивая атаки добровольцев. Тифлисский арсенал удалось поджечь перед тем, как его захватили правительственные войска, но в составе корпуса было несколько десятков горно-артиллерийских батарей, правда, теперь им негде было пополнить боеприпасы. Несколько имевшихся у гарнизона орудий разместили на импровизированном бронепоезде, ушедшем в Сухум, у арьегарда артиллерии не осталось.
После гибели ротмистра Ужвартова — командира 6-ого учебного эскадрона конных драгун — командовать всеми отходящими по Военно-Грузинской дороге отрядами стал его заместитель — вахмистр Семён Михайлович Будённый.
Независимый характер Будённый получил от родителей — бывших крепостных, сразу после освобождения перебравшихся на вольный Дон. Иногородних бедняков жизнь и там не баловала, поэтому главным стало — чтобы ни от кого не зависеть и иметь постоянный заработок. Для этого требовалось владеть блестяще своим делом. С детства любивший лошадей, Семён мечтал стать берейтором — мастером выездки лошадей, человеком, уважаемым и ценимым в любом крупном поместье, а выше — на конных заводах. Грамоте выучился, договорившись с старшим помощником приказчика, в лавке которого работал с 9-ти лет — он учил Семёна грамоте, Семён убирал его комнату.
Овладев грамотой, Будённый стал работать на паровой молотилке вначале подсобным рабочим, затем стал машинистом. Призвали его в армию в 1903 году и отправили в Маньчжурию. Прибыло пополнение, когда русско-японская война уже началась. Из солдат, хорошо ездящих на лошадях, набрали пополнение в 46-й казачий полк.
Первоначально эта часть предназначалась для охраны коммуникаций, но в феврале 1905-го года вместе с другими конными частями приняла участие в Мукденском сражении, где Буденный отличился. За смелые и решительные действия в бою получил высокую награду — Георгиевский крест 4-ой степени. Получил и повышение в звании.
После войны командование прилагало значительные усилия для улучшения состояния и выучки конных войск. Умелого конника направили на Петроградские курсы наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. Семён принял решение остаться в армии. До войны дослужился до старшего унтера, но в конных частях сильны были землячества, особенно казацкие. Дальше карьеру делать ему не позволяли. Будённый собрался увольняться, перед увольнением взял отпуск — повидать родителей, посоветоваться, как быть дальше. Здесь его застало начало германской войны. Опытного кавалериста направили в части 2-ой ударной армии. По завершению боёв в Польше получил Георгиевский крест 3-ей степени, ранение и отпуск домой. Прослышав о формировании конно-драгунских дивизий для высадки в Турцию, добился перевода в эти части — с повышением, став командиром взвода.
За решительные и смелые действия в десанте получил Георгиевские кресты 2-ой и 1-ой степени, став полным георгиевским кавалером и повышение по званию. Но после завершения боёв в Анатолии попал на плохой счёт у старшего командования — защищая своих солдат, повздорил с капитаном-проверяющим и якобы вызвал того на дуэль — а когда тот высокомерно отказался, "по-простому", вспомнив навыки молотобойца..
Из-за раздутого начальством скандала в конно-драгунский корпус в Латвии не попал, застрял на должности заместителя учебного эскадрона. Здесь у Будённого нашлось время подумать и над своим будущим, и о будущем страны.
Вахмистр Будённый стал одним из руководителей большевистского подполья в Тифлисском гарнизоне. Партийная дисциплина, как умело прилаженная узда, направила в организованное русло его немалый талант руководителя, дала ясное приложение воле Будённого. При поддержке товарищей, продолжал учиться — в открытой при Тифлисском университете вечерней школе, затем — заочно на механическом. Строгая математическая логика отгранила чёткое прагматичное сознание, а пламя души его учителей, убитых во время меньшевистского террора, стало негасимым маяком на жизненном пути.
Командование горсткой людей, преградивших дорогу убийцам с твёрдой готовностью умереть, но не пропустить легло ему на плечи, как тяжёлая, но привычная бурка. Не приходилось гадать и искать решения — полная уверенность в правоте своих действий наполняла Будённого, передаваясь бойцам сводных рот нерушимым спокойствием и весёлым азартом поверивших в себя людей. Иногда время сводит так удачно человека и обстоятельства, что кажется неправдоподобным — всё получается, всё можно, как в сказке.
Результатом всех ошибочных решений тифлисского правительства стала ловушка, в которую угодили части "добровольцев" на Военно-Грузинской дороге. В плане действий военного переворота захват ключевых позиций на этой стратегической магистрали был поручен усиленному полку, заранее посланному на "учения" в направлении Цхинвала. Усиленную часть собрали из наиболее верных — то есть родовитых, знатных молодых добровольцев — а то села по Военно-Грузинской дороге — новые, живут там люди ненадёжные, из прежних мест землевладельцами за непокорность прогнанные, а то и вообще — из-за Хребта, всякие лезгины да дикие чечены. Неудивительно, что ещё не дойдя до Цхинвала, "добровольцы" "отметилились" грабежами. В "новых" сёлах жили сплочённо и вступились за соседей. По "обнаглевшему быдлу" не постеснялись применить пушки. "Учебный марш" отмечали зарева пожаров.
Организовавшийся для отпора Совет собирал к Цхинвалу ополченцев, послал за подмогой во Владикавказ, где была прочна поддержка Советской власти, безостановочно работали медицинские пункты, оказывавшие помощь нескончаемым беженцам. Усталые лица женшин, несущих перепуганных детей, вереницы арб с наваленным наспех скарбом и сгорбенными фигурами стариков, сломленных нелепой лавиной горя — чёрным огнём отметили лица ополченцев. Под Цхинвалом "добровольцев" встетила поспешная, но упорная оборона. Преодолевать такую оборону в прямых атаках "добровольцы" не собирались, командир "добровольческого" полка решил стянуть всю артиллерию к переднему краю, пользуясь тем, что у повстанцев ничего, кроме ружей нет, и перебить их снарядами. В оголённый тыл отряда карателей рухнули конники Будённого.
Пока пехотинцы сводного рабочего батальона удерживали врага под Гори, конные налетели на тыл и артиллерийские позиции "добровольцев", штурмующих Цхинвал. Защитники Цхинвала — грузинские крестьяне с нижних виноградников и осетины-батраки, русские почтари и армяне-хлебопеки — с ошеломлением смотрели, как орудия разносят укрытия противника.
Советские ополченцы поднялись в атаку почти одновременно с вылетевшими из-за горных склонов конными. Рассредоточенные перед атакой "добровольцы" смешались. Не побежали сразу — личной смелости хватило, но лишившись единого управления, не умея самостоятельно организовывать бой — потерялись, и погибая безостановочно под умелыми ударами будённовцев и яростным натиском горцев — попятились, замешкались. Отсекаемые от дороги, бросились к укрытиям, к горным отрогам, защищающим от артогня склонам — подставили спины саблям конников.
Побежали окончательно, спасая жизнь, безостановочно. Немногие успели, оторвались от погони, вышли горными тропами, таясь от сванских деревень к побережью. Послать весть в Тифлис о разгроме было некому.
Военные события замелькали, как в калейдоскопе. Не успели правительственные войска отбросить арьегард Будённого от Гори — с юго-востока, через азербайджанскую границу на Тифлис вышел 1-ый красный Бакинский полк.
Английские советники, зная о плане захвата шахской армией Арзейбаджана, за восточное направление не беспокоились. Излишняя самоуверенность подвела бриттов. Иранская авантюра оказалась несогласована с грузинской, и Революционный комитет Баку сумел послать часть своих сил на помощь грузинским товарищам. Позже, когда к предместьям Тевриза вышли отборные шахские войска, поддержанные британскими колониальными батальонами, все резервы бакинцев, вся помощь, что могла оказать Каспийская флотилия направлялась на юг, где упорно сражалась 1-ая Красная Арзейбаджанская дивизия. Но до ноября 1917-го силы из Северного Арзейбаджана нанесли существенный урон планам Британии на Кавказе.
Перейдя Куру и двигаясь по её долине к Тифлису, бакинские коммунистические отряды без боя подошли к столице. Только возле самого города у села Табахмела их пытались задержать пятьсот юнкеров военной школы при паре орудий и пулемётов.
Вначале юным белогвардейцам сопутствовал успех — не имеющие боевого опыта, подходящие небольшими отрядами по дороге азербайджанские "красные" действовали разрозненно и без потерь отбивались сосредоточенным огнём грузинских националистов.
Неинициативные, оборонительные действия меньшевистского отряда позволили получившим отпор ротам бакинцев собраться, провести толковую реконгосцировку позиций белых и действуя решительно, обойти и ударить с тыла по селу. Поодиночке или маленькими группками рассеянные в бою юнкера стали пробираться в Кутаиси, куда бежало правительство грузинских националистов. Азербайджанский отряд занял Тифлис. В руки красных попали секретные документы британской разведки. Не успевшие эвакуироваться члены британской и французской военной миссии были взяты в плен. Через несколько часов город отбили спешно вернувшиеся с Военно-Грузинской дороги бригады "добровольцев". Бакинцы закрепились в том же селе Табахмела вблизи и отбивались от преследующих их сил националистов.
На стороне красных была прекрасно работающая телеграфная связь. О движении бакинцев на Тифлис и взятии города в Цхинвале узнали раньше белых, хотя сообщение шло кружным путём через Баку, радиограммой в Астрахань и далее по линии во Владикавказ — в десятки раз большее расстояние, чем от Тифлиса до Гори. Собранный Будённым штаб красных сил решительно воспользовался разрывом между белыми частями. Отборные отряды конницы перешли в долину Арагви и внезапным ударом с тыла вновь заняли Тифлис. "Добровольцы" полностью утратили готовность сражаться и несмотря на своё численное преимущество, стали отходить на Кутаиси, бросая тяжёлое вооружение, непригодное для перевозки по горам.
Вся Восточная Грузия со столицей страны — Тифлисом — стала советской. Обьединившиеся отряды кахетинцев, бакинский полк, рабочие батальоны и конники Будённого готовились в поход в Западную Грузию. В предгорьях Рачинского хребта в помощь Красной армии собирались боевые дружины шахтёров Ткибули и горняков Квирил. В Сванетии советские ополченцы установили связь с Сухумским ревкомом. Владикавказ посылал подкрепления. Победа над националистами была близка.
Правительство Жордания, более не уверенное в своих войсках, посылало отчаянные призывы эмиссарам Антанты, прося военной помощи. Подготавливавшаяся английскими и французскими военными десантная операция в Северном Причерноморье была пересмотрена — транспортные суда, загрузившие в Западной Армении казачьи сотни Свободной армии Юга пошли вместо Новороссийска в Батум.
Итальянская флотилия, которая должна была прикрывать высадку казаков на Тамань, направилась к Керченскому полуострову — отвлечь бомбардировкой прибрежных городов Юго-Западного Крыма силы Черноморского флота от портов южной Грузии и подготавливаемого итальянцами и французами совместно десанта против Одессы. Ускорили переход казачьих сил, следующих сухопутным маршрутом через оспариваемые турками и армянами районы. Английское командование в Анатолии ухитрилось дать взаимопротиворечащие обещания кемалистам и дашнакам — обеим сторонам гарантировали "неприкосновенность национальной территории". Чуть позже эти английские обязательства стали одним из ключевых моментов турецко-армянского конфликта и в конечном счёте причиной провала интервенции ведущих держав Антанты в Таврии. Но в последних числах октября лихорадочные усилия британских организаторов позволили быстро перебросить в Батум и Артвин передовые корпуса русской закавказской армии.
Прибывшие в Грузию русские генералы собирались взять ведение военных действий в свои руки. Знающие о низком боевом потенциале грузинских "добровольцев" русские командиры считали, что в этом основная причина краха путча националистов. Русские войска, имеющие боевой опыт, стоят несоизмеримо выше грузинской армии в военном отношении, поэтому быстрая и лёгкая победа над красными грузинами будет предвестницей полного освобождения Юга России. Похожими настроениями был проникнут весь состав передовых частей армии, особенно казаки. Не дожидаясь дополнительных распоряжений, сразу с кораблей, казачьи сотни бросились в двух направлениях — вдоль побережья — на Сухум и вглубь страны — через Ахалцихе и Гори на Тифлис. В Кутаиси двинулись подразделения пластунов — для поддержки грузинского правительства и недопущения прорыва красных из-под Тифлиса в Абхазию.
О движении в русской Закавказской армии руководству большевистского подполья в Грузии стало известно ещё до начала гражданской войны.
Главный Совет Компартии Грузии отнёсся к этой угрозе с большим даже вниманием, чем к авантюре меньшевиков, науськиваемых английскими агентами. Предпринятые большевистскими организациями и контрразведкой флота усилия дали подробное описание начинающемуся вторжению. В Совете Федерации известия о накатываещемся казачьем потоке вызвали сильнейшее беспокойство. О стоящем за этим движением замыслом правительств Антанты догадаться было несложно. Начало интервенции стран союзной коалиции могло вновь втянуть страну в мировую войну. Совет Народных Комиссаров перебрасывал по Волге спешно собираемые отряды, собирая под Астраханью военный кулак. Железнодорожные артплатформы, бронемашины и лётные силы, в первую очередь — тяжёлая авиация, обеспеченная прикрытием из двух собираемых каспийских бригад морской пехоты и отрядов партийных добровольцев — войска формируемого Кавказского направления должны были рассечь силы интервентов, вторгающиеся через горные перевалы в предгорья и лишив их связи с дорогами, разбить. Черноморский флот готовился отбить десанты на побережье. Выбор тактики определялся наличными силами: технически организованные войска — авиаторы, броневики и моряки — были всецело на стороне революции и поддерживали советские партии, поэтому полностью сохранили боеспособность.
Для ведения боевых действий в горах Грузии какие-либо силы из подготавливаемых не выделялись. Перед советскими организациями в Закавказье ставилась задача — вывезти людей и оборудование, по возможности замедлить силы вторжения, исключить использование железнодорожными путями и портовым оборудованием, затруднить использование дорожной сетью, взрывая мосты и повреждая особо уязвимые в горах участки дорожного полотна. Победа над грузинскими сепаратистами стала результатом усилий, не подготавливаемых централизованно. Самоорганизовавшиеся силы в Восточной Грузии поэтому были мало вовлечены в подготовку отражения Антанты, и поглощённые своей задачей, не придавали событиям за турецкой границей особого значения. Масштабы предстоящего столкновения оставались для штаба Будённого за горизонтом рассмотрения. Столкновение передовых дозоров с казачьими патрулями не поколебало уверенности в скором разгроме всех антисоветских сил в Грузии.
