Германский линейный флот не успел выйти в море и под угрозой захвата кораблей британским десантом, был по приказу Совета, затоплен на базах, кроме нескольких кораблей, решивших прорываться в нейтральные порты Скандинавии. Все корабли, интернированные в норвежских или датских портах, впоследствии были переданы Антанте. Об этом и предупреждалось в решении Совета, приказывающем затопить корабли: "Никакой нейтралитет малых стран не будет, ввиду победы одной из коалиций, приниматься во внимание. Поэтому наш флот не может интернироваться в гаванях нейтральных северных стран — это только ненадолго оттянет его переход в руки враждебных германскому народу правительств. Неподчинение приказу Центрального Военно-Морского Совета о затоплении кораблей в военно-морских базах Эмден и Куксхафен поэтому является осознанным или неосознанным предательством." Единственный крейсер, избежавший этой участи, совершил переход через Атлантику и интернировался в порту Буэнос-Айреса.
Советская Федерация с самого начала интервенции союзников потребовала прекращения блокады Балтийского моря и спешно совместно с Балтийской республикой собирала корабельно-авиационную группировку для деблокады оставшихся в руках революционного правительства в Берлине портов Любека и Ростока. Однако прежде чем советское соединение вышло из-за минных завес Рижского залива, войска нового польского правительства вторглись в Померанию и Силезию, угрожая с востока окончательным поражением германской революции.
К декабрю фронты новой европейской войны причудливо извивались по территории Германии, по белорусским лесам вплоть до Карпат и сворачивались в огненное кольцо, окружающее революционный Берлин. Польские войска при поддержке "фрайкора" заняли балтийское побережье до устья Зуде, но оборона Ростока поддерживалась по морю. Короткий каботаж в Мекленбургской бухте, закрытой от остальной Балтики минными постановками, был единственным, чем революционный флот Балтики мог помочь — на остальной акватории моря господствовал английский флот. Надводное сражение между советской эскадрой и британским блокирующим соединением возле Борнхольма было "красными" проиграно — небольшое количество гидропланов-торпедоносцев не склонило чашу весов на сторону лёгких кораблей Советов. Англичане сумели прикрыть ордер артиллерийских кораблей от торпедных атак подвижной завесой лёгких крейсеров и эсминцев, поэтому даже козырная карта "красного" флота — глубокоходные торпеды — не принесли успеха. Погибавшие в отчаянных торпедных заходах на британские корабли лучшие эсминцы "красного союза" — советские и германские — ничего не смогли сделать вражеским линкорам. Поражение у датского острова стало одной из причин скепсиса, с каким в дальнейшем в советском флоте оценивали возможности торпедного оружия.
Сколь-либо удачными были только вылазки подводных лодок, достаточно часто топивших войсковые транспорты стран Антанты.
Франция и Англия продолжали наращивать войсковую группировку польской армии — главного противника революционных сил.
Боеспособность польского войска обеспечивалась большим числом англо-французских военных специалистов, направленных командованием Антанты в том числе и для надёжного контроля за намерениями довольно ненадёжного союзника. Так, для переданных в большом числе полякам "танков" невозможно было успеть подготовить экипажи, боевые машины управлялись опытными добровольцами, набранными в британском Танковом корпусе и французских силах "подвижной артиллерии". Благодаря иностранным "военным советникам", передаваемая военная техника и амуниция не залёживалась по получении мёртвым грузом, а сразу поступала в формирующиеся или действующие части. Польским штабом фактически руководил французский генерал Вейган, бывший сторонником широкого применения "танков" в наступлении. Поэтому полученные от французского правительства 550 боевых машин, в основном FT-18, последних модификаций, активно действовали в "польской" кампании на всех трёх направлениях — против германских революционеров, против советских войск и в боях с армией Людовой и её карпатскими союзниками.
FT-18 был интересным примером последовательного совершенствования удачной конструкции, с быстрым развитием её положительных черт и постепенным устранением первоначальных недостатков.
FT-17, спроектированный инженерами фирмы Рено в 1916 году, был двуместной машиной с пулемётным или лёгкоорудийным вооружением. Причём орудие — 37-мм короткоствольная пушка — была скорее гранатомётом и могла поражать только слабозащищённые цели. Ни о какой борьбе с вражеской артиллерией или, тем паче, бронеобъектами, речи идти не могло.
Машина была недостаточно устойчива на ходу, при резких поворотах валилась на бок. Вдобавок ко всему командир/стрелок даже не имел нормального сиденья — в маленькую башенку оно не влезало, танкист пристраивался в импровизированной люльке из кожаного ремня.
Но FT-17 оказался лучшим из боевых машин сопровождения пехоты, поэтому его производство начали стремительно наращивать. Некоторые из недостатков машины были устранены ещё во время подготовки первых батальонов "подвижной артиллерии", для других понадобилось определённое переосмысление конструкции. Такое переосмысление произошло в ходе передачи производства танка союзникам Франции — итальянцам.
Итальянская армия одной из первых в Европе начала использовать бронемашины в боевых действиях.
В 1911 году несколько на скорую руку блиндированных автомобилей разгоняли слабовооружённых арабов при завоевании итальянским королевством Туниса и Триполитании. Вступив в Великую Войну с дивизионом довольно неплохих бронемашин, итальянцы быстро их лишились. Сложное положение итальянского фронта, отступающего перед умелыми действиями армий Центральных держав, побуждал римских генералов надеяться на помощь союзников. Из Рима постоянно приходили запросы прислать итальянским войскам самые совершенные и современные военные средства, чтобы остановить напор германской расы и вдохнуть бодрость в приунывших итальянских солдат. Французскому командованию было недосуг всерьёз заниматься проблемами бестолковых союзников, но совсем оставлять их без поддержки не стоило, поэтому итальянское техническое ведомство получило несколько первых FT-17 как образец и вдобавок, предложение, по примеру самой Франции, заказать большую партию таких машин в САСШ, где как раз разворачивалось военное производство.
Итальянские инженеры, осмотрев французскую диковину, пришли к выводу, что машина весьма перспективна, но заказ за границей обойдётся дороже, чем производство на своих заводах. Фирма "Фиат" быстро разработала по переданной "Рено" лицензии собственную технологию производства, причём по согласию с держателем лицензии и для ускорения выпуска, а также улучшения боевых свойств танка, внесли ряд изменений.
Двигатель машины развернули поперечно, вместо продольного его размещения в танке-образце. При этом длина машины сократилась, а ширина — выросла. Из-за этого выросла устойчивость машины и стало возможно применить башенку большего размера, и следовательно, веса. Кроме улучшения обитаемости для стрелка, имевшего теперь нормальное место, в новой девятигранной (у FT-17 была сначала коническая, а затем восьмигранная) башне решили расположить и пулемёт, и пушку! Разместили их, правда, немного своеобразно — на разных сторонах башни. То есть можно вести огонь из пушки, а если решишь сменить на пулемёт — вращаешь башню, пока не докрутишь до пулемётной амбразуры и тогда уже стреляешь из пулемёта.
Хотя чертежи итальянцы выполнили быстро, но вот с производством у них не слишком получилось. Сотню "Фиат-3000", как назвали свои танки итальянцы, заводы Турина выпустили лишь к началу 1919 года.
Между тем в самой Франции применение первых частей FT-17 вызвало нарекания со стороны высшего командования. Кроме вполне обоснованной критики несовершенной тактики применения, отмечались и недостатки самих машин — в первую очередь плохой обзор для экипажа, часто приводивший к тому, что танки шли в атаку вдоль линии фронта, а то и вообще на свои позиции! Не устраивала первых французских танкистов и слабая бронезащита — бронебойные винтовочные пули германских "Максимов" протыкали в лоб броню боевых машин. Не нравилась и вынужденная необходимость применять два типа танков — нередко там, где нужен был пулёмёт, оказывался пушечный танк, ещё чаще бывало наооборот. И наконец, с усилением германской противотанковой обороны, в первую очередь, с появлением специально нацеленных на борьбу с танками "батарей ближнего боя" теперь FT-17 самим была нужна защита от вражеской артиллерии.
Луи Рено был заинтересован в расширении военного заказа своей фирме, поэтому он приложил максимум усилий, чтобы удовлетворить недовольных заказчиков.
Удачно подвернувшиеся документы по модернизации его машины итальянским "Фиатом" навели его на ряд продуктивных решений.
В первую очередь, поперечное расположение двигателя позволяло установить более мощный мотор, при той же массе танка, вдобавок, усилить бронирование наиболее уязвимых мест танка.
Во-вторых, увеличение размера башни позволило поместить в ней уже двух человек командира/стрелка и наводчика, ведущего огонь из орудия. Причём вместо 37-мм окопной пушки на новой машине установили полуавтоматическое 20-мм орудие, способное поражать цели на дистанциях до километра. Конечно, поражающая способность 20-мм снаряда была несравнима с 37-мм гранатой, но для расчёта пулемётного гнезда или установленной открыто "пушки прямой наводки" хватало.
Кроме того, Луи Рено сумел весьма эффективно оценить общение с танкистами, применявшими его машины в бою. На FT-17 сверху башенки располагался своеобразный нарост в виде гриба. Предполагалось, что он обеспечит надёжную вентиляцию боевого отделения от пороховых газов. Как выяснил конструктор танка, сами танкисты препочитали пользоваться им, как удобным наблюдательным люком, и только сожалели, что "грибок" не оборудован наблюдательными приборами. В новом FT-18 вентиляционный люк был с самого начала предназначен для кругового осмотра поля боя и имел закрывающиеся бронезаслонками наблюдательные щели.
Чуть позже проект переделали ещё раз — по опыту рем-мастерских учебных частей, куда в конце 1918 начали поступать первые FT-18. Оказалось, что танкистам удобнее разделять задачи командира и стрелка, и по их просьбам ремонтники обьединяли установки пулемёта и пушки, оставляя за командиром только наблюдение. В боевые части с начала 1919 года стали поступать машины, на которых уже на заводе в единой амбразуре устанавливались пушка и пулемёт.
На Западном фронте FT-18 успели повоевать недолго. Эта машина оказалась самой эффективной из всех, бывших в распоряжении союзников, но особенно отличиться новейшие французские танки не успели. Великая Война закончилась. Только вот производство было уже развёрнуто, и французская армия получила к моменту заключения перемирия 1030 FT-18. Из них на начало мая 1919 года — 567 боеготовых. С мая по ноябрь 1919 заводы Франции и подключившиеся к ним североамериканские кампании построили ещё 1270 танков, которые уже не поставлялись в войска, а сразу направлялись на склады. Значительное количество боевой техники, которая уже не была нужна французской армии, но за которую можно было содрать деньги с правительства Польши, обьясняет, откуда у польских легионеров появилась такая прорва новейших французских танков.
За исключением трёх десятков британско-американских Mk.VIII, остальные бронесилы новосозданной армии Польши состояли из машин французского производства, лучше подходящих для массовых перевозок. Эти силы были сведены в четыре бронебатальона и несколько отдельных бронерот общим составом примерно 450 единиц. Остальные машины являлись учебными либо резервом Главного штаба. Стоит отметить, что против германских "красных" сил действовал только один из четырёх бронебатальонов, на некоторых направлениях — любецком, дрезденском, силы польской пехоты поддерживали ещё три отдельные бронероты. Ещё одно крупное соединение "польских" бронесил оперировало на белорусском — брестском направлении. Основные силы польской армии и крупнейшее сосредоточение бронетехники было нацелено против войск Карпатского Союза на волынском и львовском направлениях. Именно там к исходу 1919 года определилась судьба Центральной Европы.
Союз трёх карпатско-славянских республик — Чехии, Словакии и Закарпатской Руси — образовался в июле 1919 года после прорыва Армией Людовой и Карпатским корпусом обороны польских легионеров Пилсудского на верхнем Днестре в мае-июне 1919 года, после чего Карпатский корпус через словацкие перевалы вышел на родину. Вернувшиеся части стали тем ядром, вокруг которых стали быстро складываться новые эффективные органы власти. Завершили становление нового государства Народные собрания в исторических областях империи Габсбургов, населённых славянами — Богемии, Моравии, Словакии и Закарпатской Руси, на которых было избрано Союзное правительство, с представительством от каждой части возникшего союза. Польское "коалиционное" правительство не признало новое государство, заявив, что в его состав вошли "исконно польские земли". Несмотря на симпатии к Советской Федерации, правительство Карпатского союза, возглавленное "умеренными" социалистами, стремилось дистанцироваться от передела "европейского" наследия и от связанных с ним военных конфликтов. После провозглашения нового государства, пражское правительство решило прекратить своё участие в гражданской войне в Польше и отозвало свои части, сражавшиеся на Волыни. На август 1919 года Советская Федерация не имела заметных резервов, способных восполнить покинувшие фронт силы чехословаков, поэтому полки Армии Людовой не смогли поддерживать сплошной фронт и избегая окружения, оставили важнейшие транспортные узлы — города Ковель и Владимир-Волынский, откатываясь к Луцку.
После прекращения боевых действий на Северном Кавказе и Закавказье советские военные силы по факту имели два конно-моторизированных корпуса — единственные крупные соединения сухопутных войск. Принятая в июне ЦИК Высшего Совета Федерации "программа борьбы с десантными силами Антанты" предполагала, что после поражения центральных держав и прекращения мировой войны враждебный Федерации союз стран-победительниц будет не в состоянии вести новую полномасштабную войну. Вместо этого державы будут поддерживать силы сепаратистов и белобандитов по перифирии Федерации, в худшем для советских сил случае высаживая десантные партии, составленные из отборных, не поддающихся антивоенной агитации частей, чья численность из-за этого не сможет быть выше армейского корпуса.
Сложившиеся в ходе боёв на Юге структуры Первого и Второго драгунских корпусов, поддерживаемые ударными силами приданных эскадр воздушных судов и бригад тяжеложелезнодорожной артиллерии идеально подходили именно для противодействия нерегулярным силам мятежников и привязанных к портам высадки немногочисленным десантным войскам. Малая численность и высокая транспортируемость таких соединений по железным дорогам позволяла не наращивать их количество, ограничиваясь пополнением и переброской уже наличествующих частей на угрожаемые направления. Кроме того, такая организация вооружённых сил позволяла Республике значительно экономить на военном строительстве, отказываясь от развёртывания массовой армии. В условиях внешнеэкономической блокады и товарного голода экономия сил была жизненно важной.
