Предобморочное марево схлынуло, Андрес глубоко вздохнул, преодолевая подкатывающую тошноту. Рука девчонки перестала удерживать его за локоть. Чуть мазнула по лицу, оставив ощущение свежести, от которой слабость сгинула, возвращая отчётливость красок. Голова казалась звонкой и пустой.
Аирна смотрела чуть в сторону. Что-то с ней было не то. Прежде чем ощущение ушло, она спросила: — Ты ведь вроде хорошо натренировал эмпатию?
Развивать эмпатию было не слишком привлекательным для многих. Ощущать чувства, направленные на тебя — не всегда приятно. Особенно не любили это девушки. Андрес занимался сам и чувствовал людей неплохо. Привлекательный и скромный юноша атлетического вида редко вызывал к себе отрицательные чувства. Ощущать окружающих давалось легко. Вот что изменилось! Вместо привычного ровного тона спокойствия Аирна стала потоком еле улавливаемых, странных чувств. Никогда прежде Андресу не доводилось слышать о укрытии от эмпатии — но девушка была укрыта. Ещё несколько секунд назад. Мир внутри парня вновь дрогнул, наполняясь невороятным, невозможным.
Сознание стремится сохранить устоявшийся образ мира. Что-то внутри нас старается оставить небывалое шуткой, игрой. Только сам прочувствовав перемены с Аирной, Андрес ощутил, как освободился от тянущего душу чувства обмана. С ним действительно случилось чудо. Рядом сидела настоящая, неподдельная сказка — девчонка из-за звёзд.
Девятая точка. Исследования микологов во время войны и появление высокоэффективных антибактериальных средств. Изучение тонкоплёночных фильтров и селективных колонок — извлечение из растворов и смесей отдельных компонентов. Работы ЦИС по совершенствованию броневиков и самолётов. Отражение интервеции на Балтике. Спасение Розы Люксембург — первый крупный успех вакцинотерапии.
Потребность в расширении выпуска "прочной целлюлозы", получаемой обработкой древесной щепы "плачущим грибом", требовала специалистов-биологов, хорошо знающих особенности жизнедеятельности грибов. Работа в "лаборатории Тесла" для студентов и пары аспирантов с биологической кафедры питерского университета внезапно оказалось невообразимо много — кроме чисто специальных тем с "биоматериалом" для целлюлозных чанов, исследованиям других групп ЦИС потребовались ответы на вопросы, связанные с жизнедеятельностью человека при больших атмосферных давлениях — для подводников, больших перегрузках — для авиаторов, борьбы с переохлаждением людей в холодной воде и консервированием продуктов для полевых рационов и ещё множество неожиданных вопросов, требовавших самой широкой эрудиции в биологической области. Никакое университетское образование не могло дать такую широкую картину биологической науки, молодым исследователям приходилось непрерывно отыскивать всё новые данные в ворохах книг, статей и газетных сообщений. Задачи оказания первой помощи при ранениях, постоянно мелькающая в газетных вырезках и собственная специализация — в большинстве студенты учились на микологов — не случайно привлекли их внимание к плесневым тампонам для предотвращения заражения открытых ран.
Ещё со времён Пастера, открывшего активный мир микробов, шёл поиск таких малых форм жизни, которые враждебны, губительны для патогенных микроорганизмов. Такие микробы должны были существовать, в миллионолетней конкурентной борьбе разных микроорганизмов не могли не появиться смертельные для патогенных по отношению к человеку штаммы. Другое направление микробиологии исходило из развития приспособляемости высших организмов, в борьбе с микробным миром создавшем средства, его ограничивающие или уничтожающие. Сообщение о плесневых грибах, смертельных для подавляющего числа гноеродных бактерий, было для молодых исследователей ясным подтверждением глубокого научного предвидения создателей микробиологии. Отлаженное производство "шёлковой целлюлозы" позволяло быть уверенным, что выпуск препаратов на основе плесневых грибов удастся развернуть в потребном масштабе. Летом 1916 года микологическая группа ЦИС вплотную начала исследования пенициллиума.
Выращивание плесневых культур на бульоне позволило получить раствор, насыщенный "действующим началом". Но кроме противомикробного, раствор обладал большим набором побочных свойств, исключавшим его применение в инъекциях — единственном возможном способе помощи организму при губительном заражении крови. Необходимо было выделить "действующее начало" из смеси с другими выделяемыми грибом активных веществ и отходов жизнедеятельности, разделить на составляющие сложномолекулярную взвесь. Решение нашли технологи-производственники "лаборатории Тесла", работающие с тонкими плёнками металлов и изоляторов. При "наборе" сухого вещества на барабаны синтеза было отмечено явление избирательности — от скорости вращения барабана (и конечно, изначального материала барабана) зависел химический состав вещества, осаждавшегося на подложке. Скорость адгнезии(слипания) различных соединений оказалась разной, появилась возможность тонко разделять раствор на компоненты, пользуясь этим свойством. Изучив свойства высокомолекулярных смесей, технологи установили, что эта закономерность верна и для сложных биологических составов. За восемь месяцев последовательного перебора режимов выделения и материала барабанов, с последующим изучением выделяемых веществ на посевах микроорганизмов, удалось получить концентрат "действующего начала" — это оказалась сложная органическая кислота, нестойкая сама по себе, но после получения её солей способная храниться длительное время.
Опыты применения в больницах дали ошеломляющий результат — смертельно больные люди стремительно выздоравливали, сепсис и лихорадка лечились полностью, потребность в хирургическом вмешательстве при гангрене существенно уменьшилась. Возникла необходимость в развёртывании нового широкого производства, одновременно с этим всё большее значение приобретали продолжающиеся медецинские исследования. Для организации широкого разворота работ в "лабораторию Тесла" пригласили доктора Владимирова, начавшего в своё время в военных госпиталях исследования пенициллиума в клинической практике. Профессор принял предложение своих коллег, с которыми имел оживлённую переписку во время эпопеи с получением "действующего начала". Но сам Александр Александрович успел несколько охладеть к своему открытию — не имея возможности выделить концентрат активного вещества в скромных условиях госпиталя, он ограничен был лишь местным применением, поэтому направил усилия на поиск условий или веществ, усиливающих собственный иммунитет человека.
Представляя свой план исследований, Владимиров писал: " Открытие "пеницилла" есть важнейшее доказательство всей микробиологической теории, важный указатель на правильное направление исследований. Как теория предсказала существование у живых существ средств, активно подавляющих развитие микробов, так она предсказывает существование новых, ещё более могущественных, средств борьбы с миром патогенных организмов. Теория иммунитета живых существ предполагает открытие мощных сил, способных защитить человека путём многократного возрастания свойственного ему иммунитета, что вкупе с антимикробными веществами означает полную победу над болезнями. "
Владимиров считал, что открытие "пеницилла" позволяет по новому соориентировать поиск медицинских средств. "...В более простых существах жизненная сила имеет более простой и наглядный характер. Те вещества, которые, несомненно присутствуют и в высших организмах, но в многократно меньшем виде и менее отчётливо ввиду несравнимо большей сложности жизнедеятельности, у этих простых созданий в случае необходимости вырабатываются в громадном количестве и явственно. Плесень, мох и лишайники, простые животные и растения — вот среди кого следует искать ту "живую лабораторию природы" в которой можно получить искомые нами ответы на тайны иммунитета. Школа системологии 18-19-го веков накопила громадные сведения о существующих на нашей планете живых организмах и их взаимопроисхождении, дала нам закономерности, позволяющие использовать тома Брема и Линнея как лоции в поиске целительного средства для человека."
Медицинский корпус "лаборатории Тесла", располагавшийся в Ревеле, начал интенсивный поиск стимуляторов иммунитета и общие исследования иммунных механизмов человека. К осени 1918 года производство "пеницилла" велось уже в заводских масштабах — каждые сутки выделывалось около десяти тысяч доз "активного вещества". Эти лекарства были необходимы в связи с продолжавшимися в Прибалтике тяжёлыми боями между советскими и национальными силами с одной стороны, и германскими сателлитами — с другой.
3 декабря 1917 года многочисленные перестрелки на линии разграничения Остзейского герцогства и Балтийской республики прорвались полномасштабным столкновением. Правительство остзейцев предъявило ультиматум Ревельскому Совету. В трёхдневный срок балты должны были оставить Моозундский архипелаг и очистить Видземскую гряду. Не дождавшись ответа, части 1-го и 2-го корпусов остзейской армии начали наступление: 1-ый корпус от Риги на Седу, 2-ой — из района южнее Эргли на Гулбене, Алуксне. Далее по плану, разработанному офицерами германского генштаба, крылья остзейской армии должны были соединиться у Тарту(Дерпта), заняв всю Восточную Эстонию и открыв дорогу для рывка на Ревель. Численность советских сил была невысокой, но они были хорошо — не хуже офицерских батальонов остзейцев — обучены и имели высокую подвижность. Окружение советских войск севернее Выру не состоялось. 1-ый корпус завяз в долине Гайи, не дойдя до Валмиеры. Путь на Тарту закрыли балтийские броневики.
В отличие от "танков", чья конструкция была результатом боевых испытаний всевозможных средств бронирования живой силы на поле боя, идея бронеавтомобиля родилась почти сразу после появления самодвижущихся аппаратов. Возможность установить оружие на такую машину естественно предполагала создание защиты для стрелка от ответного огня. Во Франции фирма "Шаррон" разработала частично бронированный автомобиль своей конструкции для армии в 1902 году. Однако нигде, кроме России, опыты с бронированными вооружёнными машинами не переходили из ряда опытных образцов. В России в 1905-1914 годах бронеавтомобиль получил планомерное развитие.
В Варшаве с фирмой "Шаррон" сотрудничало предприятие, организованное князем Накашидзе. Страстный поклонник автомобилей — этих новейших воплощений технического гения, и, одновременно, весьма деловой и авантюристичный по натуре человек, Накашидзе сочинял книги и наставления об автомобилях и их значении в военном деле. Не ограничиваясь популяризаторством, на паях с графом Потоцким и полковником Головиным открыл в 1903 году "Большой международный гараж автомобилей", который, кроме продажи машин французских фирм изготавливал автомашины собственной разработки. В 1904 году Накашидзе полностью переключается на сотрудничество с кампанией "Шаррон", продав свой пай в варшавском предприятии. Он вкладывает средства в французскую фирму, намереваясь продвигать в России бронированные аппараты этой кампании, с пользой для страны и выгодой для себя. С началом русско-японской войны князь Накашидзе возглавляет собранную им из добровольцев команду скаутов, которая действует на фронте в составе 7-го Сибирского казачьего полка. В то же время не прерываются деловые связи Накашидзе с Францией, в которой отставной полковник Гюйе разрабатывает проект полностью блиндированной машины с башенной установкой. Возможно, проект сообразовывался с указаниями, передаваемыми в письмах князем, с учётом боевого опыта, полученного последним. В июне 1905 Накашидзе, представившись директором отдела броневых автомобилей фирмы "Шаррон, Жирардо, Вуа", предложил Главному Военно-Техническому Управлению Русской армии законченный образец боевой машины. Несмотря на фактическое завершение военных действий, молодое руководство управления сочло необходимым изучить новое боевое техническое средство. С фирмой "Шаррон" при посредничестве князя Накашидзе заключается контракт на поставку опытового образца, удовлетворяющего заявленным требованиям — проходимость по просёлочным дорогам в распутицу, достаточно высокая надёжность ходовой части, ограждение экипажа машины от стрелкового оружия со всех расстояний стрельбы, удобство обслуживания пулемёта и круговой обстрел без заметных "мёртвых" зон огня. Фирма оперативно доставила свою машину в Петроград, где в ноябре 1905 года были проведены её всесторонние испытания. Выявились многочисленные слабые места изделия — невысокая проходимость и чрезвычайно плохая маневренность (поворотливость) и неудовлетворительная устойчивость (склонность к опрокидыванию) машины, перегруженность шасси, недостаточное бронирование (пули винтовки Мосина пробивали автомобиль навылет со ста шагов). Вместе с тем комиссия, проводившая испытания, отметила общую перспективность броневого автомобиля как нового средства войны и рекомендовала продолжить разработки таких машин с учётом полученного при создании бронеавтомобиля "Шаррон" опыта. Рекомендовалось уменьшить высоту центра тяжести автомашины и увеличить дорожный просвет, применить управление на все оси и увеличить диаметр колёс, при этом обеспечив защиту от прострела шин и тяг, добиться удовлетворительной стрельбы на ходу путём подвешивания оружия в амортизирующей подвеске. По заключённому предварительному соглашению, князь Накашидзе обязался подготовить новый исправленный проект машины, а для её выпуска — открыть в Петрограде завод, предназначенный для выпуска боевых машин. К 1908 году Главному Военно-Техническому управлению были предложены проекты, кроме фирмы "Шаррон", начавшей уже выпускать в Питере грузовики своей разработки, Русско-Балтийского автомобильного общества, иностранные проекты фирм "Рено", "Джаррот" и "Фиат". Опытные образцы смогли предоставить на испытания Руссо-Балт, Рено и Шаррон. Ни один из них не был принят на вооружение, но предпочтение получил проект Руссо-Балта, в целях соответствовать техническому заданию применившему ряд новых решений. Шасси сделали трёхосным, с приводом на среднюю пару колёс. Это повлекло сдвиг двигателя к центру машины, под сиденье шофёра, что кроме улучшения устойчивости и поворотливости, обеспечило водителю прекрасный обзор. Поскольку над кабиной шофёра разместить пулемётные башни значило поднять высоту машины, оружие разместили в двух боковых спонсонах, а между ними в небольшой башенке наблюдателя располагался командир экипажа, имеющий полный и наилучший круговой обзор. В первоначальном проекте ведущими были передние колёса, но при разработке окончательного варианта был применёно шасси с двумя ведущими — передними и задними — осями, как в проекте фирмы "Шаррон", предприятие которой в России было куплено вскоре после конкурса Руссо-Балтом. Использовали ряд технических новшевств, предложенных в проектах остальных фирм. Для улучшения надёжности сцепления использовали вместо обычного кожаного конуса технически более сложное, но выдерживающее намного большие нагрузки трёхдисковое сцепление. По лицензии американского отделения фирмы "Фиат" на московском предприятии Руссо-Балта освоили выпуск усовершенствованных двигателей повышенной — до 65 л.с. — мощности. Применили сдвоенные покрышки на широких колёсах с металлическими широкими спицами по проекту "Рено". Дорожный просвет сделали достаточно большим — более 28 сантиметров, что улучшило проходимость. Итоговый образец, заказанный для войсковых испытаний в довольно большой — 40 машин — серии весил около 3-х тонн, защищён бронированием от 7 до 3 мм легированной стали и вооружён двумя пулемётами "максим" с принудительным охлаждением. Расчёт машины — четыре человека.
