Войсковые испытания 1909-1910 годов показали, что машина вышла удачная, но для задуманного предназначения — рейдирования вместе с конницей — всё ещё малогодной — мал запас хода, проходимость по сравнению с первым опытом фирмы "Шаррон" выросла намного, но "вездеходность" не достигнута, хотя может идти по грунтовым дорогам в неплохом состоянии. Опытовая партия была передана в Крепостной отдел ГВТУ Армии, поскольку одному из предложенных назначений — машины связи и поддержки полевых укреплений вполне соответствовала. В дополнение для приграничных крепостей была заказана партия в 120 единиц "броневиков" в таком же исполнении, но предусматривающей замену вооружения на перспективные тяжёлые пулемёты воздушного охлаждения. Одновременно был объявлен следущий конкурс на бовые машины для армии. Теперь предлагалось разработать несколько вариантов бронированных автомобилей — разведывательные, "крейсерские", транспортно-санитарные, "радиотелеграфные" и т.д. Столь широкий выбор предлагаемых к разработке моделей свидетельствовал о разногласиях по применению "броневиков", возникших после войсковых испытаний прототипов. Испытания вызвали чувство разочарования у многих молодых военных энтузиастов, видевших поначалу в бронеавтомобилях универсальное средство боя. Несмотря на то, что в построенных машинах, благодаря самой широкой технической помощи Главного Военно-Технического управления, воплотился весь накопленный опыт и были применены самые передовые на тот момент технические решения автомобилестроения, достичь желаемой цели — полной автономности бронесил на поле боя и свободы манёвра — не удалось.
После 1910 года разочарование в бронеавтомобилях уменьшило интерес командования к этому средству. Положение с постойкой новых машин усугублялось позицией нового, консервативного правительства, стремившегося изгнать дух новаторства из армии. Наиболее инициативные офицеры переходили во флот или второстепенные отделы военного управления. В Крепостном отделе ГВТУ армии был создан "кабинет по блиндированным и броневым системам", отвечавший, кроме бронеавтомобилей, за подготовку бронедрезин и бронезащиту создаваемых тяжёлых железнодорожных артсистем. Крепостной отдел работал в тесной связи с командованием создаваемой во многом по инициативе самого отдела морской пехотой — будущими гарнизонами морских баз, поэтому бронеавтомобили первых выпусков были заказаны для испытаний на аландском полигоне морской пехоты. Кроме защиты сухопутного фронта морских укреплений, на полигоне отрабатывались боевые действия против морских баз и укреплений противника. "Броневик" мог стать средством качественного усиления десанта. Но первые "Руссо-Балты" оказались малопригодны для наступательных действий против подготовленной обороны. Они плохо концентрировали огонь непосредственно по курсу, не преодолевали самых мелких окопов и были низкоманевренны на поле, что делало "броневики" легкоуязвимиыми для тяжёлого вооружения. В целом, первые бронемашины оказались скорее оборонительным средством, поэтому Крепостной отдел армии продолжал заказывать и работать над совершенствованием бронеавтомобилей.
В 1911 году для регулярно проводимых зимних гонок по льду Финского залива работающий в России французский инженер Кегресс предложил "новую концепцию автомобильного движителя". На заднеприводном автомобиле фирмы "Мерседес" вместо колёс была установлена широкая прорезиненная полотняная лента, натянутая на два гладких барабана. Эта конструкция распределяла вес автомобиля по большой площади и значительно улучшала его проходимость. Изобретением заинтересовались автомобильные фирмы, патент купила недавно созданная московская компания "Русский Рено", имевшая лицензию на машины французской фирмы. Владельцы компании предполагали, что без достаточно убедительной "адаптации" заграничных машин к русским дорогам продавать их будет достаточно сложно. "Прибор Кегресса" стал применяться на полугрузовых и грузовых машинах фирмы как запасной вариант на случай бездорожья. К 1914 году в первоначальную конструкцию Кегресса было внесено достаточное количество изменений, сделавших автомобиль с таким движителем довольно технически надёжным. В первую очередь была улучшена конструкция полотняной гусеницы — в неё стали заделывать при изготовлении металлическую проволоку — по примеру протекторов для автомобильных шин, а нижнюю поверхность гусеницы для улучшения сцепления делать рифлёной, прорезинивая на манер брезента. Для лучшего сцепления с поверхностью дороги стали устанавливать пружинные ролики между барабанами, усовершенствовали механизм натяжения гусеницы.
К началу военных действий в стране насчитывалось чуть более двадцати пяти тысяч автомобилей, примерно равных долей отечественного и иностранного производства. Значительное количество автомашин мобилизовывалось для военных нужд, а также продолжало заказываться военным ведомством. Некоторые из наиболее удачных образцов автотехники — например полуторатонные грузовики по лицензии "Фиата" — получали особо широкое распостранение. Также случилось и с машинами "Рено" с "кенгрессами". После установки довольно примитивной бронезащиты — в виде коробки из бронелистов — и простейшего вооружения, не намного перегружающего шасси и не сильно влиявшим на проходимость машины, их стали использовать на передовой. Дополнительным положительным моментом было наличие у фирмы "Рено" опыта бронировки легких авто — такие машины применялись в начале войны на Западном фронте. "Бронеящики Рено" с новым движителем оказались востребованы как разведывательные машины, а также машины связи, посыльные и всё остальное, что может быть на войне срочного и требующего обязательной доставки. Легковые машины после мобилизации блиндировались во фронтовых мастерских, но их было недостаточно для растущих масштабов военных операций, и на московском заводе "Рено" начали выпуск "скаутов" с бронировкой из ижевской стали. Вместе с забронированными по мобилизации количество поставленных в войска "кенгрессов" на весну 1915 года превысило пятьсот единиц. Широкое применение новинки не прошло незамеченным для военных специалистов, занимающихся развитием бронедела в России. С зимы 1914-1915 года "бронекабинет" начал отработку этого движителя для военного применения в более тяжёлых машинах.
Попытки приспособить резино-полотняные, с армированием металлической проволокой "бесконечные ленты" на броневиках "Руссо-Балт" выявили главный недостаток схемы "мягких гусениц" с зацеплением силой трения — на непрочных грунтах полотна гусениц проскальзывали на гладких барабанах, а при резких поворотах — легко слетали. Понадобилась замена зацепления на цевочное и проработка технологии гусеницы.
Результатом стала оригинальная колёсно-гусеничная схема при сохранении трёхосной базы машины. При переходе на гусеничный ход гусеница надевалась на протекторы двойных шин, зацеплялась проходящим посреди гусеницы тросом с насаженными на нём биконическими муфтами за гребень находившегося между двойными шинами гребенчатого венца, натягивалась и прижималась к зацеплению четыремя пружинными роликами — два в начале и конце ленты обеспечивали натяжение, а два по сторонам от среднего тянущего колеса сверху ленты прижимали верхнюю ветвь гусеницы к венцу колеса. Амортизация обеспечивалась рессорами колёс и упругостью шин и гусеницы. При движении на гусеницах отключалось рулевое устройство, рулевая колонка снималась, а тормозные рычаги, до этого сцепленные, рассогласовывались, и поворот обеспечивался торможением одной из гусениц. При движении на колёсах нагруженный "до образца броневика" макет по хорошему шоссе мог идти со скоростью 45 км/час, на гусеницах верхние передачи отключались, но на максимальной по полю макет мог развить скорость свыше 15 км/час. К лету 1916 года в военно-морских мастерских рижской морской базы начали постройку боевой машины с применением всех разработанных новшеств. Кроме колёсно-гусеничного хода на ней собирались испытать новейшие автоматические 40-мм бомбомёты, новую схему бронировки, усовершенствованные приборы наблюдения с триплексами. Поставить самый мощный и компактный из разработанных автомобильных моторов — по сути дела, авиационный. Изменить компоновку боевого отделения — установить вооружение в поворотной башне. "Броневик Руссо-Балт ? 3", сокращенно РБ-3, достраивался и испытывался уже в Ревеле, куда эвакуировали рижские предприятия.
По массе машина не превосходила РБ-1 — чуть больше трёх с половиной тонн. Невысокая башня имела особенность — поскольку у реактивных бомбомётов был сильный выхлоп, вооружение устанавливалось вне башни, наверху, в специальном бронекожухе. Бронелисты, из которых собиралась машина, были изогнуты по коническим поверхностям — этого требовала технология сборки многокомпонентной брони — конусы из стали разных марок и "стеклопласта" вставлялись один в другой, обеспечивая надёжное соединение. Верхний 4,5-мм лист из очень твёрдой закалённой стали воспринимал основные ударные нагрузки, "стеклопласт" гасил ударные колебания, а внутренний 2-мм слой особо вязкой брони останавливал осколки и остаточный импульс пули. При сравнении с образцами гомогенной стали, новая технология при удельном весе, равном 7-мм обычной брони, имела бронестойкость, эквивалентную 10-12-мм листу. Такая защита, вкупе с рикошетирующими характеристиками наклонной брони, делала машину непоражаемой из ружей и пулемётов винтовочных калибров всеми типами пуль с любых дистанций. 75-сильный двигатель обеспечивал, вместе с применением достаточно совершенных гусениц, невиданную доселе маневренность для тяжёлого оружия.
В мае 1917 года Ревельский Совет Передовых сил Балтики принял РБ-3 на вооружение — в первую очередь для бригад морской пехоты, и начал развёртывать его производство, привлекая заводы Ревеля, Гельсингфорса, Петрограда. Самым трудным было положение с вооружением — оружейные мастерские Гельсингфорса, в основном нацеленные на опытное производство, не могли дать значительного прироста продукции. Для вооружения РБ-3 приспосабливали 37-мм морские скорострельные орудия, снаряды которых имели меньшую бризантность, но лучшую точность и дальность. На нескольких броневиках смонтировали 76-мм противоштурмовую пушку образца 1913 года — для неё пришлось перепроектировать боевое отделение, снять башню и установить орудие на тумбе с углом поворота 300. Данные для стрельбы выдавал командир с приборов, находящихся в небольшой поворотной башенке. Из-за невысокого темпа производства первая "броневая" бригада морской пехоты не участвовала в Моозундском сражении.
Угроза захвата Прибалтики с сухопутного фронта заставила удвоить усилия по производству новых машин и подготовке экипажей. К началу декабря две полубригады броневиков закончили боевое слаживание и стали основой 1-ой и 2-ой моторизированных бригад морской пехоты Балтийской республики. В бригадах, кроме броневиков, было по батальону морской пехоты на грузовиках с блидированными стальными листами бортами, с приданными батареями 76-мм орудий на прицепах, ремонтная рота и рота снабжения — также на машинах, разведрота на мотоциклах и лёгких бронеавтомобилях различных систем, а также рота связи с установленными на блиндированных грузовиках радиостанциями. Большое количество собранных отовсюду машин разной степени износа, разносортица двигателей, видов топлива, множество мелких дефектов собранных в непрерывной спешке броневиков — приводило к частому выходу автомобилей из строя. Положение спасало лишь техническая грамотность и сметка личного состава — из бригад морской пехоты, имеющих поголовно грамотный состав, в бронебригады переводили в первую очередь проявлявших нешуточный интерес к технике и главное — к автомобилям — матросов. Бригады смогли поддерживать высокий темп движения, не замедляя его ремонтом поломавшихся автомобилей. Их быстро восстанавливали члены экипажа машин, серьёзные поломки были редкостью, из-за грамотного использования техники хорошо подготовленными экипажами. Начав движение в предутренние часы 4-го декабря, к рассвету 5-го бронебригады вышли к мосту через Гайю у Стренчи.
Это был критический момент декабрьских боёв. Вечером 4-го декабря 2-я дивизия обошла позиции 5-го красного латышского полка, защищавшего Валмиеру. Латышские стрелки отошли на западный берег Гайи, удерживая переправы в самом посёлке. Но дорога на Валку осталась открытой, по ней устремилась в Эстонию 1-я остзейская дивизия — лучшее из подразделений остзейской армии, имеющая почти исключительно офицерский состав и большое количество машин и кавалерии. В ночь на 5-е декабря разведывательный кавалерийский эскадрон 1-го полка 1-ой остзейской дивизии, усиленный батареей дивизионных пушек на упряжках, сбил слабое охранение на мосту и занял оборону. Подошедшие через час отряды красных латышей, спешно направленные на усиление защиты предмостных укреплений от Седы — и, чуть позже, из Валмиеры, атаковали разрозненно и были отбиты.
К утру через мост начали движение передовые части остзейцев. Посланная на Седу разведка "белого" корпуса позиции "красных" обнаружила только вокруг самого местечка. 1-ый полк, перейдя мост, в походных колоннах двигался по дороге. У моста позиции занял 3-ий батальон 3-его полка, сменивший конников 1-го полка, ушедших к Седу. 2-ой полк подходил к Гайе, сопровождая обозы и артиллерию дивизии. В этот момент, когда силы "белых" были максимально растянуты по шоссе, ударили балтийцы. 1-ая бригада затаилась в заболоченных лугах южнее переправы, а севернее моста, вдоль дороги на Седу, в леске развёрнутой ожидала 2-ая бригада, с присоединившимися к ней красными латышами и красногвардейцами из Седу и Валки.
Батальонные колонны 1-го полка остзейцев были сметены с шоссе внезапным ураганным пулемётным шквалом. Уцелевшие под огнём занимали оборону за насыпью шоссе, но с севера вдоль дороги их атаковали броневики 1-ой бригады, с юга и юго-востока подходили броневики 2-ой бригады балтийцев. Обстрел из бомбомётов по залёгшей без окопов пехоте подавлял всякие попытки сопротивления, перекрёстный огонь пулемётов не позволял поднять головы, не то что контратаковать. Через полчаса остатки уничтоженных подразделений начали выходить на шоссе с поднятыми руками.
У моста в это время развернулось тяжёлое для обеих сторон сражение. Его штурмовала меньшая часть сил 2-ой бригады. Отряду лейтенанта Грачика надо было выбить с моста белых и обеспечить безостановочный прорыв остальных подвижных сил бронесоединения на восточный берег. Броневики успешно пошли по топкому низменному лугу к южным окопам, из-за болотистой почвы мелким и не расположенным сплошной линией. Но прорвавшись к мосту, оказались под огнём прямой наводкой спешно развернувшихся батарей из обоза 1-ой дивизии остзейцев. Подходивший к мосту 2-ой полк дивизии бросился в атаку на захвативших окопы морских пехотинцев. Несмотря плотный пулемётный огонь броневиков и морской пехоты, остановить атакующих офицеров не удавалось, повсюду шли ожесточённые рукопашные схватки, в которых победу, как правило, одерживали великолепно подготовленные для штыкового боя остзейцы. Теряя преимущество огневого боя, даваемое автоматическим оружием, балтийцы несли сокрушительные потери. Отряд Грачика таял. Вместо потерявшего сознание от тяжёлой раны командира полуокружённых "красных" возглавил мичман Черванцев.
