Весьма высоко были оценены организация и способы применения германских бронесил. В то же время Гитлер, внимательно изучив сводки боевых действий, придал особое значение "высокой уязвимости танков, особенно в лобовой проекции". Лобовые бронеплиты немецких бронемашин пробивались даже польскими противотанковыми ружьями, не говоря уже о малокалиберных ПТО, которых у западных союзников было вполне достаточно. Предстоящие бои против франко-британских сил требовали исправления этого недостатка. Для всех машин, которые должны были действовать на Западном фронте, потребовали увеличить лобовую броню вдвое.
Танки Pz.I предстояло вывести из состава боевых соединений, оставив их для охраны коммуникаций и как учебные машины. Также увеличить производство на их основе, путём переделки, самодвижущихся артиллерийских лафетов и других машин поддержки пехоты. Для основных типов танков усилить вооружение. Pz.II вооружить 37-мм автоматическим орудием, для Pz.III рассмотреть вопрос о вооружении более мощной пушкой, например, разрабатываемой, опять же, по опыту польской кампании, на базе чешского 47-мм ПТО, 50-мм противотанковой пушкой. Утвердить Pz.IV, наряду с Pz.III в качестве основного танка "панцерваффе" и рассмотреть вопрос об усилении его вооружения путём установки более длиннокалиберного орудия, способного на больших дистанциях поражать танки противника.
В целом Гитлер продолжал разделять точку зрения генералов-танкистов о том, что артсамоходки являются эрзац-танками, но кроме танка, вооружённого полковым орудием, польская кампания подтвердила необходимость для армии большого количества бронированных машин поддержки пехоты, имеющих на вооружении хотя бы полковую 75-мм пушку-гаубицу. Фюрер дал белый свет давно проталкиваемой фирмой "Алькетт" идее штурмового самодвижущегося лафета, на котором настаивали некоторые офицеры легиона "Кондор", хорошо помнящие советские артсамоходы. Но к лету 1940 года большинство запланированных улучшений в танковой технике либо было только начато, либо исчислялось десятками единиц. Во Францию "панцерваффе" вторгались на несколько увеличенном в количестве, но таком же по свойствам "железе", на каком почти год назад пёрли по польским просёлкам. Но как оказалось, французы и англичане оказались ещё менее расторопны.
Война в Польше ещё не закончилась. Героическая оборона Варшавы приковывала к себе основные силы оккупационной армии. Германское командование угрожало стереть Варшаву с лица Земли. Все противники фашизма в мире стремились оказать помощь защитникам польской столицы.
Правительство Советской Федерации по постановлению чрезвычайной сессии Центрального Совета, обьявило "мобилизацию волонтёров для оказания помощи гражданскому населению Варшавы". Советское представительство в Варшаве передало список того, в чём ощущается неотложная необходимость. Созданный на чрезвычайной сессии Центрального совета исполнительный орган — Комитет по неотложной помощи — начал публиковать эти списки с примерной разбивкой на задания по регионам и предприятиям. Транспортная нагрузка и складские операции согласовывались с ЦентроТрансСоюзом и его региональными организациями. Местные комитеты определяли размер потребных для выполнения заданий трудозатрат и организовывали работу добровольцев по выполнению их на своих заводах и фабриках. В Комитет непрерывно поступали новые сведения из Варшавы — о всё возрастающем количестве потребных продуктов, перевязочных материалов, инструментов для хирургических и спасательных операций, медикаментов и пожарных насосов. Одновременно со всех концов страны поступали предложения по увеличению и ускорению производства и сбора помощи, улучшения транспортировки, совершенствования доставки.
Республика напряглась в стремлении не допустить нарастания трагических событий в соседней стране. О многолетней вражде между Советами и Польшей не упоминалось вовсе, хотя польское государство с 20-х годов было главной угрозой народам Советской Федерации. Все заводы Федерации, на которых можно было организовать производство необходимого для спасателей и медиков, все предприятия и службы, которые обеспечивали эти фабрики материалами и выполняли поставку нужных полуфабрикатов, все артели и коллективные хозяйства, производящие сельхозпродукцию — начали выполнять задания в течение добровольно отработанного сверхурочного времени для жителей Варшавы.
18 сентября советские представители добились от германского руководства разрешения на организацию эвакуации детей из зоны боевых действий, 19 сентября на варшавский гражданский аэродром прибыли первые медики из Страны Советов, начавшие разворачивать госпиталь для раненых гражданских жителей, которых в дальнейшем предполагалось эвакуировать по воздуху в советские лечебные учереждения. 21 сентября, невзирая на начавшееся немецкое наступление, через линии фронта пробились первые санитарные поезда из Федерации.
Железнодорожные пути во многих местах были повреждены, шедшие с эшелонами советские и польские железнодорожники бросались восстанавливать путь, спрыгивая с замедляющего ход состава, не обращая внимания на то, что зачастую вокруг рвались снаряды. Первый поезд, пришедший на варшавский вокзал, вёз на передней площадке тела погибших польских рабочих и советских волонтёров.
Вместе с санитарами и врачами в Варшаву были направлены отряды спасателей и пожарных, включившихся в борьбу с пожарами и поиск оказавшихся под завалами от авианалётов жителей. Прибывшие с добровольцами кинодокументалисты и работники советской и иностранной прессы снимали на кинокамеры и составляли тщательные отчёты вёдшегося нацистами уничтожения города.
С ранеными, санитарными самолётами, катушки отснятых фильмов и перепечатанные описания происходящего в польской столице оперативно доставлялись в Минск, откуда на следующий день фотографии и очерки из Варшавы попадали на передовицы большинства крупных мировых изданий. Благодаря усилиям советских посланцев и активной позиции оставшихся в городе западных журналистов возмущение в мире, вызванное варварским разрушением гражданских зданий Варшавы было настолько сильным, что Гитлер был вынужден 24 сентября отдать приказ о приостановке штурма и начале переговоров с командованием варшавского гарнизона.
Созданное на основе Варшавского командования Временное военное управление (Польшей), с 26 сентября, при посредничестве советского и шведского посланников, а также представителей Красного Креста, начало переговоры с руководством Рейха об условиях капитуляции Польши.
Польские делегаты были готовы признать военное поражение Польши, но добивались ограничения зон немецкой оккупации отдельными областями на западе Польши, заранее оговоренной процедуры освобождения польских военнопленных — в том числе соглашаясь и на денежные репарации, но добиваясь заранее оговоренной их суммы и скорейшего завершения плена. В отношении политического будущего Польши германские делегаты требовали подписания польско-германского пакта, как предварительного условия капитуляции, польские представители отказывались от принятия обязательств до образования нового легитимного польского правительства.
Германское руководство считало, что новое расширение границ Рейха достигнуто. При небольшом нажиме на поляков можно было — так считало большинство нацистских бонз — получить надёжные гарантии восточным рубежам Германии и распостранить своё влияние на всю Центральную Европу. Западные союзники в одиночку — без поддержки с Востока или помощи из-за океана — продолжать военные действия не решатся. Но финал торжества германского духа смазывало упорное сопротивление Варшавы. Геббельс выразился наиболее ёмко: "Пока Варшава не на коленях, нам не кланяются". Окончательно унизить поляков, лишить их всякой надежды на независимую, вне указанного Германией курса, политику нужно было не только по стратегическим соображениям, но и ради престижа Империи. 5 октября германские войска прервали перемирие и начали наступление на восточные области страны.
Совместно с германскими войсками в Виленскую область вторглись литовские войска. Диктатор Литвы Анастас Сметона счёл, что в сложившихся обстоятельствах возможно присоединение к Литве обещанного ей по Версальскому договору Вильнюса (Вильно).
После обьявленного немцами разрыва перемирия в карпатские области Польши вошли соединения сформированной на территории Советской Федерации чехословацкой бригады под командованием Людвига Свободы. Упорное сопротивление польского гарнизона Львова затруднило германским войскам захват Закарпатья, и чехословацкие войска первыми заняли Ивано-Франковск, провозгласив создание второй Карпатской Федерации. Советское правительство 7 октября заявило о полной поддержке Временного сейма карпатских народов и пообещало оказать военную помощь армии Свободы, если она будет атакована немцами. Германское командование отказалось от продвижения к румынской границе.
Несмотря на мужество польских добровольцев виленского гарнизона, отбивших первый удар литовцев, после подхода к городу передовых частей немецких мотодивизий, поляки 8 октября были вынуждены отступить. Небольшие группы польских солдат продолжали партизанские действия в лесах Виленщины до начала ноября. Большинство этих польских групп было выдано немцам местным населением, недоброжелательно относившимся к "ляхам". Уже 13 октября президент Литвы Сметона обьявил об "воссоединении исторических областей литовского народа" и предстоящем переносе столицы в переименованный Вильнюс.
Несмотря на протесты советских делегатов, германские войска, практически не встречая сопротивления, продвигались в Западной Белоруссии к советско-польской границе, заняв 7 октября Кобрин и Волковыск, 9 октября — Слоним, 11 октября — Барановичи. К 12 октября нацистские силы в основном вышли к советской границе по рекам Неман и Случь.
Перед германскими колоннами к советским рубежам катилась разнородная масса беженцев. Большинство устремившихся на восток по большим шляхам были настигнуты моторизированными соединениями вермахта. К беженцам, оказавшимся в руках немцев, применялись меры "по выявлению подрывного и враждебного элемента, а также евреев". От массовых экзекуций, ввиду недостатка времени, а также из боязни привлечь "преждевременное внимание продажных писак плутократов" армейское командование отказалось. Но проводились массовые реквизиции "необходимых рейху ресурсов", а также солдатам никто не возбранял отбирать из вещей задержанных "подарки для родных".
Случаи избиения оказывавших сопротивление грабежу людей, а также не столь уж редкие убийства и изнасилования усиливали панические настроения среди беглецов и вызывали глухую недоброжелательность местного населения к оккупантам. Беженцы, покинувшие главные дороги, по которым продвигались в основном немцы и пробиравшиеся к границе по просёлкам, встречали доброжелательный приём в белорусских сёлах и весках и благополучно смогли перейти советско-польский рубеж. Массовый переход на советскую сторону польских беженцев в Беларуссии начался ещё 5 октября и продолжался до 15 октября, несмотря на то, что к этому моменту немецкие войска на всём протяжении границы вошли в соприкосновение с советским Пограничным Корпусом.
Но основные события развернулись под Варшавой, где германская армия начала второй генеральный штурм города. Авиационный удар, который должен был обеспечить внезапный прорыв линии обороны поляков, был отражён благодаря умелым и самоотверженным действиям польских сил ПВО и немногочисленных польских лётчиков.
Заблаговременно размещённые вблизи от захваченных аэродромов, где базировалась главная ударная сила люфтваффе — пикировщики и истребители — группы воздушного наблюдения имели радио— а в некоторых случаях и проводную связь со штабом ПВО Варшавы. Прибывшие в Варшаву интернационалисты-волонтёры из числа участвовавших в боевых действиях в Испании предупредили командование варшавских ПВО о том, что первый удар нацистской авиации носит наиболее сконцентрированный характер. Если же удаётся отразить этот удар и нанести противнику заметные потери, то германские ВВС на достаточно длительное время резко снижают свою активность. Поэтому был спланирован массированный ввод сил ПВО и авиации для нанесения наибольшего урона первому эшелону германских ВВС. Польским зенитчикам и истребителям удалось реализовать задуманное.
Особенно большие потери были среди пикировочных эскадр новейших Ю-87. Германское командование стянуло под Варшаву четыре из имевшихся пяти эскадр пикировщиков, и после утреннего налёта на Варшаву 6 октября три из них оказались небоеспособны сроком более чем на трое суток.
Особенно большие потери были среди 3-ей группы пикировщиков, из 36 самолётов которой на аэродром возвратилось 19. Правда, согласно отчёту в штаб 2-го авиакорпуса, на боевые повреждения приходилось наименьшее число потерянных машин — всего шесть. Из них две было сбито истребителями, а ещё четыре потеряно "от воздействия зенитной артиллерии". Остальные погибли "вследствии технических проблем".
Любопытно, что по этому рапорту не было проведено расследование технического состояния боевых самолётов, в массовом порядке бьющихся из-за, получается, совершенно безобразного состояния конструкции машины и её текущего технического обслуживания. Обьясняет это скорее всего то, что командование отлично понимало, что ни разрушение двух самолётов при посадке на аэродромы, ни вынужденные посадки семи Ю-87, ни таинственное падение двух пикировщиков на занятой германскими частями территории никак не связаны ни с плохой работой немецких конструкторов, ни с безответственностью германских авиатехников, ни, в конце концов, с неопытностью и отсутствием лётного опыта пилотов Геринга.
Наоборот, только выдающиеся по прочности и надёжности качества германских пикировщиков позволили им вернуться в столь большом количестве после того огненного шквала, который обрушили на них польские зенитки. Дополнительным свидетельством тяжести понесённых штаффелем в бою потерь было число безвозвратно потерянных экипажей. Всего эскадрой погибшими было потеряно 24 человека, из них десять пилотов и четырнадцать штурманов-стрелков.
Из-за отсутствия воздействия на польские укрепления с воздуха и недостаточной артиллерийской поддержки начавшие утром штурм южных и юго-западных пригородов Варшавы части вермахта вскоре подверглись встречным контрударам варшавян и отошли на прежние позиции.
Значительными потери штурмующих Варшаву германских частей были там, где действовала сформированная варшавянами Варшавская бронебригада — по разным данным, в ней было на тот момент от 110 до 150 машин — из числа тех, что на начало войны проходили текущий или капитальный ремонт на предприятиях города.
Кроме того, в составе бригады была рота новеньких 10ТР, выпуск которых продолжался в осаждённой столице.
Штурмовые группы немцев поддерживались, в лучшем случае, бронеавтомобилями или "единичками", столкновение со специально разработанными для "траншейной" войны танками типа NC-28/R-35 обернулось для передовых отрядов германских дивизий катастрофой.
