Главный остров архипелага был захвачен полностью на утро следующего дня. Немногие из защитников острова успели покинуть его на находившихся в гавани Мариенхамина судах, большую часть кораблей эстонцы успели задержать. На захваченных плавсредствах в остальные важнейшие пункты архипелага перебрасывались ударные группы, снабжение которых организовывалось по морю и тяжёлыми транспортными самолётами по воздуху.
Благодаря бесперебойно действующему "воздушному мосту" через четыре дня на островах находился уже многочисленный воинский контингент, соответствующий усиленному пехотному полку.
Попытки финского командования на вторые сутки с начала боёв за архипелаг перебросить на острова подкрепление были пресечены бомбардировками перелетевших на аландские аэродромы пикировщиков. Как оказалось, эстонские пилоты могли летать и находить цели и в зимнюю погоду, а пятисоткилограммовые их бомбы даже при близком попадании рядом с транспортом разрывали борт корабля. Беда была в том, что и промахивались эти окаянные эстонские лётчики редко раз из четырёх, а бомба такого калибра топила транспорт среднего тоннажа за несколько минут.
Потеряв основную часть небольшого ледокольного флота, финские военно-морские силы окончательно лишились возможности до полного освобождения Ботнического залива ото льда повлиять на борьбу за Аланды, а переброска войск на машинах или, тем паче, пешком через замёрзшие шхеры была ненамного проще, чем вылазки на льду залива Финского. Даже сложнее, из-за обильного торошения льдов на опушке шхерного лабиринта Аландского архипелага. Концентрация подготовленных к боевым действиям в таких условиях подразделений означала оголение позиций против гангутцев, что свело бы на нет всю трёхмесячную борьбу за осаду этой эстонской позиции. К тому же, сняв осаду с Ханко, финны давали возможность эстонским силам беспрепятственно выдвинуться к островам Ботнического залива по льду, обеспечив тем самым оборону Аланд. Финское командование внезапно оказалось одним решительным ходом противника поставлено в ситуацию, когда любое их контрдействие вело только к ухудшению общего положения.
15 февраля эстонское правительство официально оповестило, что полностью оккупировало Аландский архипелаг. Отныне любое судно, входящее в прибрежные воды архипелага, подлежало досмотру, а военные грузы, адресованные Финляндии — конфискации. В случае отказа от досмотра суда угрожали преследовать авиацией и затапливать, если после предупредительных действий капитаны этих кораблей отказывались всё равно подвергаться досмотру. Установление блокады морских сообщений в районе Аланд означало фактический паралич морских перевозок для финнов.
Также это означало, что без прикрытия солидного военно-морского эскорта британский экспедиционный корпус не сможет высадиться в Финляндии. Надежды на успех военной авантюры, предпринятой финским правительством, рассеялись. В финском руководстве после сообщения о окончательном захвате Аландского архипелага эстонцами, прошли бурные дебаты. После двухдневных колебаний финский парламент выразил кабинету Рюти недоверие. Премьер подал в отставку, назначенный на его пост временно исполняющий обязанности главы государства посол Финляндии в Швеции Паасикиви приказал обьявить одностороннее прекращение огня, вывести воинские подразделения со льда Финского залива и направить через финского посланника в Советской Федерации эстонскому правительству предложение о мирных переговорах.
Временный кабинет был уполномочен предложить эстонцам определённые уступки, настаивать финны намеревались только на возвращении Аландов. Эстонский Высший Совет немедленно дал согласие на переговоры, также обьявил прекращение огня и, к удивлению финнов, предложил эвакуировать свои силы с захваченного архипелага при условии, что все иностранные "добровольцы" покинут Финляндию. После небольшого скандала в генштабе, закончившегося отставкой главнокомандующего* финской армией, английские "советники" и французские "наблюдатели" вкупе с добровольцами из других европейских стран начали покидать Суоми на тех же кораблях, на которых с Аландов перевозили в финские порты эстонскую морскую пехоту. Финское правительство разрешило для ускорения эвакуации транзит этих войск через свою территорию — в запломбированных товарных вагонах, дабы не волновать мирное население. Так завершился конфликт, на который в Высшем военном Совете союзников возлагались надежды на перенос центра тяжести боевых усилий за пределы Западного фронта.
_____________
* — бессменным главнокомандующим финскими вооружёнными силами со дня
провозглашения независимости Финляндии оставался, естесственно, маршал
Маннергейм. Однако, "чистку" рядов армии от ставленников "отца финской
свободы" правительство социал-демократов начало только в апреле 1941 года,
когда в газетах стали публиковаться уже не слухи о готовящемся военном
перевороте, а достоверные документы, раскрывающие детали
подготавливающегося выступления.
"Шюцкор" никто не пробовал даже разоружить, не говоря уже о роспуске этой
созданной крайне правыми военнизированной организации, так что к началу
маннергеймовского путча у маршала во всех ключевых точках страны оказались
вполне достаточные для их захвата силы.
Если бы не обращение за помощью к Федерации, мятеж, безусловно бы удался.
А так — рабочие дружины и части президентской гвардии сумели продержаться
до того, как к причалам Хельсинки начали подходить эстонские десантные суда.
Морская пехота эстонцев оставалась всё ещё лучшей по подготовке и
оснащению во всём балтийском бассейне, поэтому на третьи сутки мятежа
маннергеймовцы были вынуждены оставить столицу. А через восемь суток
остатки сил националистов в материковой Финляндии стали складывать оружие,
не дождавшись помощи со стороны нацистской Германии. Маннергеймовцам
удалось удержать только плацдарм на Аландском архипелаге, на который и
высадились достаточно крупные силы немцев. Бежавшие на архипелаг
Маннергейм и Рюти под эгидой немцев провозгласили создание "переходного
правительства", но его не признали даже шведские друзья маршала.
После подписания перемирия немецкие войска очистили архипелаг, захватив с
собой "переходник" и служащих ему финских солдат, позже включённых в
дивизию СС "Нордланд".
Маннергейм же вновь эмигрировал, на этот раз он выбрал район подальше от
беспокойной Европы. Ходили слухи, что он нашёл себе убежище то ли в Южной
Америке, то ли в Южной Африке, кто-то утверждал, что видел его на островах
Тихого океана. В действительности маршал спокойно дожил свой век в
немецкой колонии пригорода Оттавы. В оставленных им мемуарах больше всего
отставной герой жалел, что "... в момент национальной измены, когда
перетрусившие политиканы умоляли меня оставить свой пост, я поддался на их
уговоры и не принял тот час же решения арестовать их и навести порядок
твёрдой рукой. Полугодом позже, когда из-за нарастающей красной угрозы,
задача наведения порядка встала во весь рост, оказалось, что с отставкой я
потерял многие важные рычаги влияния на ситуацию. Моя отставка стала
причиной гибели свободы и независимости Суоми, в чём я и посейчас себя
укоряю."
Но хотя с 22 февраля военные действия на Балтике не возобновлялись, британское правительство продолжало изыскивать возможность для реализации замысла оккупации северных скандинавских портов. В марте британский кабинет принял секретный меморандум, в котором намечалось "в ближайшее время" предпринять шаги в "сторону убеждения норвежского общества в необходимости ограниченного британского присутствия". Это присутствие "должно благотворно сказаться на норвежском нейтралитете, подорванном усилиями прогерманских элементов". Под присутствием подразумевалась оккупация.
18 марта английский морской штаб вновь известил норвежских представителей о своём намерении заминировать фарватеры в территориальных водах Норвегии. После долгих дебатов 21 марта военное министерство Норвегии в ответ передало своим силам указание "открывать огонь по военным судам любой нации, проводящим минирование норвежских территориальных вод или совершающих иные недружественные действия". Английское правительство вновь сделало вид, что его неправильно поняли, отменило выход в море минных заградителей, намеченный на 25 марта, и усилило дипломатичесий нажим на Осло, стремясь убедить норвежское правительство, что от Германии исходит реальная угроза вторжения.
Английская пропаганда постоянно выискивала признаки активности военных сил Германии в северном направлении, уверяя, что только считанные дни отделяют маленькую скандинавскую страну от немецкого вторжения. Под таким нажимом общественное мнение Норвегии и норвежское правительство начало поддаваться. Поэтому даже после того, как британское Адмиралтейство заявило, "что невзирая даже на возможное непонимание со стороны норвежцев, предпримет решительные усилия по защите традиционного норвежского нейтралитета" и начнёт 5 апреля минные постановки, реакция со стороны норвежцев ограничилась вялым протестом. Военным судам норвежского военно-морского флота было запрещено вести огонь по английским и французским кораблям "при любых обстоятельствах".
Британский кабинет мог быть доволен — в результате многомесячной пропагандистских, дипломатических и военных усилий поставленная цель была уже на расстоянии вытянутой руки. Из-за различных проволочек начало операции пришлось перенести на 8 апреля, на военные корабли и транспортные суда в портах Шотландии начали загружать войска первой волны высадки. Всё могло пройти без сучка, без задоринки. Кто мог помешать выполнению этого поистине гениально задуманного и исполненного плана?
Но как говорится — не кричи "Волки" слишком часто — накличешь. Пугая норвежцев "германской агрессией", английские военные не допускали и мысли о вторжении немецких войск в отрезанную морем от Германии Скандинавию. Но они недооценили авантюризм гитлеровского руководства и переоценили роль своей морской силы. На день раньше запланированной англичанами высадки в норвежских портах началась высадка Двадцать первого корпуса вермахта под командованием генерала Фалькенхорста.
Германское руководство с беспокойством наблюдало за развитием событий вокруг Норвегии. Несмотря на пробританские симпатии норвежского кабинета министров, Германии норвежский нейтралитет был более выгоден, чем участие Норвегии в нацистском блоке стран. Поэтому инициативы экс-военного министра Видскупа Квислинга, предлагавшего организовать государственный переворот и установить в стране фашистское правительство, заметной поддержки от Рейха не получили. Национальное движение Квислинга подпитывалось средствами весьма скупо. Из-за этого малым оставалось как число норвежских фашистов, так и скромны были их политические успехи. На парламентских выборах 1938 года за них голосовало менее 2% избирателей. У норвежского правительства действительно не было причин опасаться фашистской "пятой колонны".
Но среди германских военных не было столь однозначного согласия в отношении возможности оккупации Норвегии. Часть военно-морских теоретиков — сторонников "неограниченной войны на море" утверждали, что без контроля протяжённого норвежского побережья действия германских лодок в Атлантике против английских конвоев невозможны. Эти группирующиеся вокруг контр-адмирала Дёница апологеты подводного террора требовали баз в Норвегии.
Традиционалисты-поклонники надводного флота как правило, выступали против вторжения в Норвегию. Адмирал Рёдер и его сторонники боялись, что такая операция приведёт к столкновению главных сил надводных флотов Англии и Германии. Подавляющее превосходство линейных сил Британии не оставляло сомнений в результатах такого боя. Поэтому атака на Норвегию, по их мнению, закончится катастрофой, потоплением и всех боевых кораблей, обеспечивающих высадку, и транспортов с войсками. Сторонники надводного военного флота разрабатывали планы набеговых операций тяжёлых кораблей кригсмарине, исходя из предпосылки захвата не норвежских, а французских гаваней.
Однако решающая роль в принятии решения о вторжении в Норвегию принадлежит военно-промышленным кругам. За тридцать девятый год в рейхсканцелярию и непосредственно Гитлеру поступило около двадцати памятных записок от представителей крупных промышленных концернов и связанных с ними правительственных служб и комитетов, посвященных "норвежской проблеме". В них настойчиво проводилась мысль о зависимости выпуска высококачественных сталей и металлопроката от поступления качественной железной руды северных рудников Швеции и норвежской никелевой руды из Киркенеса. Также обсуждалась важность для промышленного производства, в особенности производства военной техники, шведской станкостроительной промышленности, в частности — шведских подшипников, на которых к началу 1940 года "ездил", грубо выражаясь, каждый второй танк вермахта.
Промышленное "лобби" выражало беспокойство из-за угроз Англии прервать налаженные торговые связи Германии и скандинавских стран и требовали их обеспечения, "так как из-за шантажа британских плутократов возрастает риск срыва контрактов, а следовательно увеличиваются затраты на их обеспечение, из-за чего эффективность производства существенно снижается". Проще говоря, промышленники угрожали резким увеличением цены военного производства в случае английской интервенции в Норвегию. Рост стоимости военной продукции ставил крест на планах гитлеровского генералитета — массовой механизированной армии, поэтому десантная операция в Скандинавии была спланирована германским Генштабом в сжатые сроки с максимальной поспешностью, как только стало очевидно, что в ближайшие дни произойдёт британское вторжение.
Одновременно с началом вторжения в Норвегию тридцать первый немецкий корпус занял материковую и островную части страны-соседки Норвегии — Дании. Датчане флегматично сделали вид, что ничего не заметили, датская армия была захвачена врасплох. Немцы не понесли в Дании никаких потерь, поэтому просто распустили датскую армию по домам.
В Норвегии такого же успеха в нападении на беззащитных добиться "доблесному вермахту" не удалось. Хотя, как и Дания, Норвегия в основном придерживалась пацифистских взглядов, но в Дании никто не вёл оголтелой пропаганды "тевтонской угрозы". Это сравнение тем более любопытно, если учесть, что пацифистские идеи в Дании были не слишком популярны, армия была не в пример соседней стране вполне боеспособна, а отношения между Данией и Германией традиционно были достаточно натянутыми. При первом великом немецком канцлере-обьединителе — предшественнике Гитлера Бисмарке Дания лишилась почти половины своей территории. После прихода к власти Гитлера датчане ничуть не стали более успокоенными. Но нападение оказалось для датских вооружённых сил полной неожиданностью. К такому обороту событий в датском королевстве были не готовы, никто не ожидал, что война случится не сегодня-завтра.
