Позже, спрошенный о своих действиях, шедших вразрез с прямым распоряжением командования, Макэзи невнятно обьяснял, "что он расширял зону присутствия". Возможно, из оптимистичного рапорта вице-адмирала Уитворта были сделаны слишком радужные прогнозы, и в королевском штабе впрямь уверились, что горные стрелки Дитля без оглядки улепётывают в Швецию и поэтому начали строить наполеоновские планы занятия всё новых пунктов норвежского побережья. Во всяком случае, только так можно обьяснить отданный через несколько часов после доклада Макэзи о занятии Харстада приказ отправить 146-ю бригаду в Намсус, в средней Норвегии, к северу от важнейшего порта центральной Норвегии, Тронхейма. Предполагалось, видимо, что бригада продвинется до города и совместно с норвежскими силами в районе Тронхейма займёт его. 24-ю бригаду повторно распорядились отправить "для усиления союзнического гарнизона Нарвика", но распоряжение о высадке части её сил на острове Хенней и находившемся напротив острова полуострове Тьелдсундель не отменили, так что бригада должна была прибыть в Нарвик изрядно "похудевшей". Но Макези не удовлетворился занятием территории перед Вест-фьордом — он направил силы внутри фьорда на занятие прибрежных пунктов в заливе Скогёя и Балланген. Сам Макэзи охарактеризовал свои действия "как попытку перекрыть осаждённым в районе Нарвика немцам возможность сухопутным путём покинуть окрестности Вест-фьорда".
Конечно, из Нарвика до указанных мест были проложены дороги (на тот момент ещё засыпанные двухметровыми снежными заносами). Но вот только дальше они никуда не вели, заканчиваясь у портовых пирсов и паромных переправ. Если уж следовать и дальше логике генерала, то надо было и на каждую горную тропку в окрестностях Нарвика выделить по роте солдат — а вдруг и там кто-нибудь нехороший пробирается? Единственным результатом всей этой "контрольной" деятельности генерала Макэзи стало то, что и 14 апреля в Нарвик не прибыло никаких подкреплений. А тем временем части Дитля восстанавливались.
В первые часы после разгрома германской эскадры немцы были охвачены паникой. Солдаты врывались в дома горожан, отбирали гражданскую одежду и переодевались. Некоторые в спешке (если, конечно, верить злорадствующим горожанам) напяливали даже женские пальто. Около сотни горных стрелков и моряков, большая часть уже в гражданском, захватили на вокзале Нарвика небольшой состав и направились к шведской границе. Туда же бежали и другие поддавшиеся панике немецкие солдаты. Сам генерал Дитль около часа дня принял решение перенести свой штаб в селение Силдвик. Отсутствие старших командиров усугубило хаос в германских частях. Поэтому, когда в три часа дня штаб Дитля оповестил ещё остающихся на позициях солдат о начале эвакуации Нарвика, отход совершался беспорядочно. Много имущества, в том числе и часть вооружения и боеприпасов, было оставлено. Хотя Дитль и приказал офицерам обеспечить порядок в отступающих подразделениях, добиться этого сразу не удалось. Пришлось дополнительно потребовать применять оружие по паникёрам и дезертирам, офицерам штаба и лично командующему принять участие в наведении дисциплины. К вечеру 13 апреля германские войска в районе Нарвика смогли уже осуществлять кое-какие осмысленные действия.
В первую очередь немецкое командование озаботилось двумя вопросами: разведкой сухопутных сил противника в Нарвике и восстановлением боеспособности своих частей. Около роты горных егерей выдвинулось к окраинам города и попробовала проникнуть в Нарвик. Встретив незначительное спротивление со стороны норвежских патрульных, немцы отошли и стали оборудовать окопы на возвышенностях около Нарвика. Из-за недостаточного опыта у командира роты, первая выбранная позиция находилась с просматриваемой с моря стороны взгорка. Потеряв от обстрела с "Уорспайта" несколько человек, егеря переместились на обратную сторону возвышенности, оставив в воронках только наблюдательный пост. В ту же ночь добровольцы Сундло напали на этот НП и захватили двух немецких солдат. Третий, тяжелораненый егерь, был оставлен на месте. Под выстрелами товарищей немецких наблюдателей норвежцы отошли к городу, двое из них получили ранения, впрочем, несерьёзные. Однако из-за неудач первых вылазок в штабе Дитля сочли, что в Нарвике высажен крупный английский десант, в составе которого есть и подготовленные для действий в горах части. Дитль и его офицеры даже не могли предположить, что основу сил, обороняющих Нарвик, составляют освобождённые из плена норвежские солдаты и горожане-добровольцы — негативное впечатление о способностях норвежской армии к активным действиям продолжало оказывать своё влияние. Только через два дня немцы поняли свою ошибку.
А пока штаб горных стрелков сосредоточился на пополнении своих сил и обеспечении их вооружением и продуктами питания — до того момента, пока в высших инстанциях не будет принято окончательное решение о судьбе немецкого контингента в районе Нарвика. Из уцелевших моряков германского военного флота и примкнувших к ним матросов с немецких торговых судов был сформирован отдельный морской батальон. Из почти трёх тысяч моряков кригсмарине удалось собрать примерно девятьсот человек. Вместе с другими присоединившимися в морском батальоне было около 1100 штыков. Но нужны были сами штыки. Военное снаряжение, доставленное в Нарвик, было утеряно, но в распоряжении немецкого командования осталось запасы и оружие со складов норвежской армии в Эльвегордсмоене. Хотя английские эсминцы расстреляли паром, на котором пытались скрыться из Нарвика немецкие беглецы, у егерей нашлось достаточно переправочных средств и с наступлением темноты, когда английский флот покинул Ромбакс-фьорд, из норвежских хранилищ началась доставка снаряжения.
Вдобавок немецкие моряки умудрились снять в ночной темноте с севших на мель немецких кораблей четыре 77-мм зенитных орудия и значительное количество боеприпасов к ним. Установив пушки на импровизированные железнодорожные бронепоезда, немцы в последующие дни получили артиллерийское усиление.
Тем временем в Берлине Гитлер требовал от своих генералов ответа, как могла такая важная для судьб Рейха десантная высадка оказаться настолько неподготовленной. Смирившись с временной утратой Нарвика, Гитлер указал, что нужно как можно быстрее завершить операции в Южной и Центральной Норвегии, чтобы обеспечить люфтваффе и вермахту необходимые плацдармы для последующей тяжёлой, как это теперь представлялось Гитлеру, борьбы за стратегически важный пункт вывоза северной железной руды. Обсуждавшаяся, в том числе и с штабом Дитля, идея прорыва немецких войск из-под Нарвика на юг, на соединение с немецкими силами на юге Норвегии, была отвергнута. Особенно энергично протестовал сам генерал Дитль. Он указывал, что вверенным ему частям в таком случае предстоит более чем тысячекилометровый марш через непроходимые ущелья, вдобавок ещё укрытые снеговым покровом, в период весеннего таянья, без возможности найти какое-либо укрытие от погодных условий и при отсутствии хоть минимальных шансов наладить снабжение продуктами. Горным егерям было приказано держаться, насколько хватит сил. В случае исчерпания способности к сопротивлению необходимо было отвести подразделения за шведскую границу.
"В настоящий момент, — требовал фюрер от своего генштаба, — необходимо исключить самое неприемлимое для немецкого духа развитие событий вокруг Нарвика — капитуляцию войск генерала Дитля. Обеспечьте снабжение окружённых сил, выделите достаточный состав транспортной авиации, пошлите подкрепление полодками, но нельзя допустить такого положения, при котором отважные егеря Дитля будут вынуждены сложить оружие. Немецкая нация должна быть уверена — её солдаты никогда не будут поставлены перед неизбежностью капитуляции. Передайте Дитлю — если ситуация станет совершенно невыносимой, пусть выводит своих храбрецов в Швецию. Интернирование, но не сдача в плен!"
От отправки помощи окружённым частям подводными лодками Гитлера удалось отговорить: неудачи подводников в норвежской кампании уже послужили причиной для скандала в штабе флота. Оставалась лишь надежда на воздушную доставку. Выполняя приказ фюрера, уже 14 апреля на замёрзшее озеро Хартвиг в окресностях Эльвегордсмоэна сели 12 Ю-52, доставившие по воздуху лёгкие орудия и миномёты для горных стрелков. Но доставка грузов самолётами не могла обеспечить нормального снабжения. Поэтому уже 15 апреля германские отряды возобновили атаки на норвежцев, перекрывших железнодорожную ветку в Бьёрнфьелле.
Неугомонный майор Спьелднаес опять не выполнил своей задачи. Вместо того, чтобы всеми силами оборонять приграничный железнодорожный переход, он решил ускорить прибытие новых норвежских батальонов под Нарвик. Для этого Спьелднаес выделил большую часть своих сил и возглавив их, направился через нагорье Хаугфьелль к лежащему над Эльвегордсмоеном селению Васодален. Оттуда он намеревался установить связь с подходящими с севера подразделениями Шестой дивизии, и, получив подмогу, отбить у немцев сначала армейские склады в Эльвегордсмоене, а затем и занять удобную позицию для десанта в Нарвик. В Бьёрнфьелле осталось около сотни бойцов под командованием майора Омдаля, преимущественно добровольцы, присоединившиеся к армии после начала немецкого вторжения. Недостатком добровольцев была не низкая выучка: большинство норвежских мужчин служили по три месяца на армейских сборах. Так что у регулярных войск и добровольцев разрыва в военной подготовке не было никакой. А вот с оружием и амуницией у группы Омдаля было плохо. Практически все добровольцы могли в качестве вооружения рассчитывать лишь на охотничьи ружья, взятые с собой из дома. Из-за нехватки патронов Спьелднаес не стал оставлять обороняющимся тяжёлое пехотное вооружение — единственным пулемётом у добровольцев был вытащенный из какой-то невообразимой дыры древний "шош" — оружие, ненамного по своему качеству превосходящее дробовики охотников. Против них с 14 апреля действовала сначала рота, а затем и усиленный батальон горных егерей, которых поддерживал немецкий импровизированный бронепоезд. При таком соотношении сил норвежцы быстро откатывались, неся потери.
16 апреля, после 3-х часов дня, пал Бьёрнфьелль. На шведской стороне уже стояли наготове эшелоны с "гуманитарным грузом" — на следующий день в Хундалене разгрузили около 350 тонн продовольствия и медикаментов. Естественно, жители Нарвика этих "посылок для страдающих в зоне боевых действий гражданских лиц" даже не увидели. Формально, из-за невозможности "гуманитарных эшелонов" пересечь линию фронта. Кроме продуктов питания, на поезде прибыли в гражданской одежде несколько офицеров связи. Германское командование нуждалось в быстром и подробном освещении событий на севере Норвегии; в ОКХ сделали вывод, что именно недостатки в организации связи между подразделениями частей горных стрелков и штаба Дитля с генеральным штабом были одной из важнейших причин провала. В течение нескольких дней благодаря переброске большого количества раций, в том числе и носимых, и прибытию новых связистов, оперативность связи в частях горных стрелков сравнялась с городской телефонной сетью.
А вот у противоположной стороны со связью, да даже с оповещением о происходящем была просто беда. Выступивший 13 апреля в поход на Хаугфьелль Спьелднаес до 17 апреля ничего не знал о разгроме немецких сил в Нарвике и высадке союзников. Его отряд встретил у вершины Лиллебалак немецкую разведку. Потеряв несколько человек в попытках сбить укрепившихся в каменных гнёздах егерей, норвежцы отступили и стали пробиваться севернее, к находившемуся более чем в 40 километрах посёлку Лаппхауген. Через это селение шла дорога к перевалу Кольбанскарет на Тромсё. Но и здесь немецкие патрули опередили неловкого Спьелднаеса, заняв его 17 апреля на пару часов раньше, чем к окраинам посёлка вышли до крайности измученные четырёхдневным горным переходом норвежские солдаты. Попытка выбить немцев, укрывшихся в каменных постройках, была отбита без труда: у норвежцев не было не только что артиллерии и миномётов, но и даже гранат. Оставив раненых на милость врага, немногочисленные остатки воинства майора Спьелднаеса потащились в Фоссбакен пятью километрами севернее. Только в Фоссбакене, встретив там соединённый патруль 6-ой норвежской дивизии и 24-ой британской бригады, люди Спьелднаеса наконец узнали, что пока они бессмысленно разгребали снег на высокогорье, решалась судьба Нарвика.
Забавно, что непосредственный виновник этого безобразного "анабазиса", майор Спьелднаес, получил за это "подвиг" повышение в звании и награды от союзного командования. Офицеры, отвечающие за связь с прессой из штаба британских имперских сил сочли, что история о том, как небольшой отряд норвежских солдат, верный присяге, девять дней вёл борьбу с немцами среди скал и бездорожья, отлично подходит для пропагандистской работы. Чрезмерно инициативный подполковник всё же сумел сделать для себя определённые полезные выводы: в ходе дальнейших событий он действовал не в пример осмысленнее. Но главный ущерб от его неразумной активности уже был нанесён: получив надёжный канал снабжения по железной дороге, немецкие войска стали готовиться не только к обороне, но и к наступлению на позиции союзников под Нарвиком. 17 апреля егеря генерала Дитля попытались овладеть рядом возвышенностей, господствующих над Нарвиком.
Противостоящие им союзные силы составлял норвежский батальон и две роты британцев: рота морской пехоты и сводный отряд волонтёров с британских военных и торговых судов. Численно эти силы не уступали германским. В норвежском батальоне в трёх ротах было примерно 700-750 человек. Неточность подсчётов выходила из-за каждый день добавлявшихся добровольцев-горожан, а также постоянно прибывавших небольших групп норвежцев из других районов Офот— и Вест-фьорда. Рота британской морской пехоты имела в своём составе 340 солдат. В сводной роте у Уитворта людей было побольше — около 400 человек. Суммарно в Нарвике союзный гарнизон на 17 апреля составлял не менее полутора тысяч.
У Дитля было первоначально под командованием три батальона горных егерей. Сформированный из моряков морской батальон не был слажен и как пехотная часть ещё применяться не мог. Наиболее сильный из егерских батальонов к 17 апреля ещё не вернулся из Бьёрнфьелля.
Второй батальон в основном использовался для оттеснения норвежских сил от Ромбакс-фьорда на север. Это его подразделения заняли Лаппхаузен. Кроме того, задачей этого батальона была оборона района посёлка Эльвегордсмоен. Благодаря тому, что окрестности Эльвегордсмоена были в руках немцев, им удалось быстро организовать снабжение своих частей — как из складов норвежской армии, так и по воздуху на посадочные площадки, организованные на замёрзших озёрах рядом с этим населённым пунктом. Для действий против Нарвика Дитль первоначально располагал лишь одним неполным батальоном "Эдельвейса" — чуть более 500 солдат. При сопоставлении сил попытка немцев выглядит самоубийственной — наступать против трёхкратно превосходящего противника, которого поддерживает тяжёлая корабельная артиллерия, в то время как твои части располагают в лучшем случае лёгкими горными орудиями и ротными миномётами. Но попытка штурма имела неплохие шансы на успех.
