Двадцатого октября 1940 года министр иностранных дел Великобритании Иден заявил по радио, что оккупация Туниса "нейтрализует нейтралитет Италии". "С этого момента, — заявил Иден, — британские военные будут рассматривать итальянские вооружённые силы в колониях как оккупационные войска, действующие в интересах нацистских безумцев. Британия будет вести против них военные действия также, как она намерена их вести против нацистского режима Германии — до полной капитуляции всех сил диктаторов."
На следующий день — 21октября 1940 года — британские войска начали военные действия против итальянских войск в Эфиопии и сил "Новой Италии" в Ливии.
Новое правительство Италии с августа 1940 года предпринимало усилия по "урегулированию колониальной проблемы". Содержание крупных военных контингентов вдали от метрополии, вдобавок к громоздкому и малоэффективному административному аппарату представлялось слишком затратным. С Албанией вопрос разрешился сравнительно быстро: спешно собранное в начале августа Национальное Собрание провозгласило восстановление независимости страны и подписало соглашение об итальянском протекторате (вот такие противоречивые люди — политики).
Собственно говоря, вернулись к тому положению, которое уже было до 1938 года, пока король Зогу не стал требовать платить больше за свою сговорчивость. Италия даже немного выиграла — содержание размещённых в стране четырёх итальянским батальонов взяла на себя албанская сторона. По схожему сценарию итальянские дипломаты предлагали разрешить и "эфиопский вопрос". Уж очень дорого было держать в Восточной Африке целую армию, да ещё и снабжать её целиком — вплоть до продовольствия — за счёт перевозок через Суэцкий канал. Из-за продолжающейся в Эфиопии уже пятый год партизанской войны на какие-либо местные ресурсы итальянскому экспедиционному корпусу рассчитывать не приходилось. Вдобавок к нагрузке на поддержание гарнизонных войск Муссолини ввёл в Эфиопию значительный дополнительный контингент, для планируемого им захвата Судана, Египта и британской Восточной Африки.
Королевский кабинет Италии мечтал стряхнуть эту обузу со своей шеи, но для этого не мешало было договориться с изгнанным эфиопским императором — о сохранении в Эфиопии, после вывода из страны итальянских оккупационных войск режима благоприятствования итальянской торговле и подтверждении прав собственности итальянцев на занятых и пущенных в хозяйственный оборот землях и предприятиях. Иначе уход из Эфиопии мог бы больно ударить по карману многим крупнейшим итальянским фирмам, в своё время активно вложившимся в "эфиопскую авантюру" под впечатлением радужных перспектив "нового завоевания Африки".
Но гордый Менелик, почуяв слабину в итальянских требованиях, не шёл навстречу итальянскому правительству. Он не соглашался на безоговорочное признание итальянских интересов в Эфиопии взамен на возвращаемый ему трон. Негус негуси требовал возместить ему потери от вынужденного многолетнего "простоя" вдали от родины. Можно золотом. Или крупными долями в итальянских предприятиях. Понятно, в тех, что дают доход. А от содержания тех компаний, которые, вопреки первоначальным надеждам, работают в убыток, за счёт государственной казны Эфиопии, напротив, решительно отказывался. Наверно, путал государственную казну со своей личной.
Из-за этой несговорчивости засевшего в Швейцарии эфиопского монарха к октябрю 1940 года вывод итальянских войск из Эфиопии ещё не начался. И поэтому вместо быстрого успеха начавшие наступление английские силы в Восточной Африке потерпели на первоначальном этапе поражение. Армия герцога де Аосто разбила вторгшиеся в Эритрею из Судана силы англичан, сорвала замысел блокады итальянских владений и в свою очередь, заняла большую часть Британского Сомали. Англичане были осаждены в столице колонии — Бербере, но благодаря поддержке Ройял Нави положение осаждённых было прочным.
На южной — эфиопо-кенийской границе итальянские войска также сумели отбить первый натиск и перейти в наступление. В Кении их продвижение оказалось ещё более масштабным — хорошо обучившиеся за время боёв в Эфиопии пустынным маршам, итальянские части смогли продвинуться за две недели на триста-пятьсот километров. Но до важнейших районов британской колонии оставалось ещё столько же, а у наступающих частей заканчивалось горючее. Итальянские "конные" бригады, использующие в качестве основных вьючных животных верблюдов, смогли в следующие две недели ещё несколько расширить район боевых операций, но затем из-за сезонных дождей лишились почти всей своей "тягловой силы".
Ко второй половине ноября наступательные способности итальянского экспедиционного корпуса иссякли. Несколько обескураженные итальянским напором британцы к этому моменту сумели пополнить и привести в порядок потерпевшие поражение дивизии. Перебросить в Восточную Африку несколько новых соединений. Подготовить на Юге Судана крупные материальные запасы для намеченного повторного наступления в Эритрее.
В декабре началось второе английское наступление в Восточной Африке.
Благоприятная погода способствовала быстрому развитию успеха. Моторизированные бригады англичан (точнее, южноафриканцев) стремительно продвигались вдоль побережья, не имея проблем со снабжением, доставлявшимся многочисленным каботажным флотом. Итальянские войска в Южном Сомали, насколько могли спешно, отходили к городку Доло на границе Сомали и Эфиопии. Столица итальянского Сомали, Могадишо, была захвачена 16 января. После того, как в руках английских войск оказался удобный порт, британское командование, уверившись в дальнейшей неспособности итальянских сил к активному сопротивлению, решилось нанести деблокирующий удар по дивизиям де Аоста, осаждавшим Берберу. Восточнее реки Джуба итальянцы практически не имели никаких сил, поэтому повернувшие на север английские колонны в походном порядке за двенадцать дней достигли населённого пункта Дагабур, откуда дорожное полотно было проложено через основную базу снабжения восточно-эфиопской группировки итальянцев, город Джиджига.
(Этот переход не стоит воспринимать как лёгкую прогулку. Бездорожье. Отсутствуют даже караванные тропы, которые могли бы послужить ориентирами. Передвигаться приходится исключительно по компасу, сколь-либо достоверных карт всего района не существовало — пришлось пользоваться аэрофотоснимками. Местность полупустынна, источники воды чрезвычайно редки, постепенно повышающиеся от побережья нагорья чрезвычайно изрезаны паводковыми водами и представляют собой лабиринт промоин — ловушек для автомобильного транспорта. Местное население было по отношению к англичанам в лучшем случае нейтрально — даже надеяться на то, что туземцы покажут хотя бы колодцы, не приходилось. Воду искали разведывательные самолёты — это была их главная задача в течении всей сомалийской кампании. Обеспечение более 15 тысяч человек водой, питанием, почти двух тысяч автомобилей и бронированных машин — топливом и маслом — и также водой — на всём пятисоткилометровом маршруте от моря до первого полевого аэродрома в окресностях Джиджиги было непростой задачей для всех, принимавших участие в её решении.)
После занятия англичанами Дагабура, итальянцы сняли осаду Берберы и устремились обратно, в Эфиопию. Передовые отряды отходивших итальянских войск и авангард английского отряда вышли к Джиджиге одновременно. После двухдневных боёв корпус Амельди был разбит и 4 февраля генерал Амельди капитулировал с остатками своих войск. Чуть позже под Адалой были окружены не успевшие отступить к Аддис-Абебе группы итальянцев, сражавшиеся в Кении. Они продержались девять дней в озёрном районе около города Иргалей, но под непрекращающимися ударами эфиопских партизан и поддерживающих их южноафриканских стрелков утратили волю к сопротивлению и сдались.
К началу марта 1941 года британские войска приблизились к Аддис-Абебе с юга, юго-запада и юго-востока, где моторизированные южноафриканские бригады заняли второй по величине город Эфиопии Харар, перерезав единственную железнодорожную линию, соединявшую центр страны с портами на Красном море. Де Аоста принял решение оставить Эфиопию и по сохранившимся в его распоряжении дорогам отвести всё, что осталось от итальянских сил в Эфиопии назад, в Эритрею. На тот момент 4-ая индийская и 3-я австралийские дивизии ещё не сломили сопротивление корпуса генерала Риуцци, удерживавшего укреплённый пост Керен, препятствующий броску к последнему итальянскому пункту на побережье порту Массауа. Но 11 марта английские силы в Эритрее прорвали итальянскую оборону и уже 13 марта Массауа пал. На день раньше английские войска вступили в Аддис-Абебу.
Хотя положение итальянцев после полного занятия английскими войсками Эритреи стало безнадёжным, они ещё почти три месяца сражались в окресностях озера Тана. Только 10 июня де Аоста сдался в Дебра-Таборе с последними солдатами, оставшимися под его командованием.
Долгое и упорное сражение за Африканский Рог, хотя не могло изменить положения сражавшихся в изоляции от метрополии итальянских колониальных войск, сыграло существенную роль в развитии дальнейших военных действий в Северной Африке. Неожиданно сильный удар армии де Аоста вынудил британское командование на Среднем Востоке в ноябре-январе уделить основное внимание южному направлению. Для сражения в ливийской пустыне это промедление английского генералитета сыграло решающее значение.
В начале ноября 1940 года Вооружённые силы Западной пустыни — наскоро собранная в Египте группировка, основой которой была недавно закончившая формирование 7-ая танковая дивизия и подразделения из 5-ой индийской и 2-ой южноафриканской — общей численностью около двух счётных дивизий — перешли ливийскую границу. Ещё недавно им бы противостояли многократно численно превосходящие части 10-ой итальянской армии — для вторжения в Египет на востоке Ливии Муссолини были сосредоточены восемь дивизий (только пехотных).
Демобилизация армии генерала Малетти оставила от этих сил треть личного состава, но в переформированных четырёх дивизиях Восточного пограничного корпуса остался весь артиллерийский парк 10-ой армии, насчитывающий более 260 орудий. В том числе моторизированный полк тяжёлых орудий — сорок четыре 152-мм и 12 180-мм орудия. Этого должно было быть достаточно для создания надёжных оборонительных позиций с перекрытием угрожаемых направлений артиллерийскими завесами и минными полями. Но генерал Брунетти не был лучше своего предшественника и точно также провалил подготовку к обороне, как и генерал Малетти четыремя месяцами ранее не справился с подготовкой к наступлению.
Итальянские силы оказались разбросанными по изолированным друг от друга укреплённым "боксам", не способным поддерживать друг друга не только контратаками, но даже артогнём. Вскрыв уязвимость постоений итальянских (новоитальянских) позиций, командующий новосозданными силами Западной пустыни Ричард О'Коннор нанёс по войскам Муссолини сокрушительный удар.
11 ноября 1939 года английские войска пересекли границу, пройдя в оставшийся между двумя укреплёнными "боксами" непростреливаемый промежуток, (Брунетти даже не позаботился удостовериться, существуют ли в реальности нарисованные на штабных картах "минно-проволочные заграждения", не говоря уж об организации патрулей!) и с тыла обрушились на самый южный из итальянских укреплённых лагерей. Затем моторизированные силы англичан одним броском вышли на дорогу, пересекающую ливийско-египетскую границу и с незащищённой западной стороны разгромили центральный опорный "бокс" "новоитальянцев".
Теперь вся оставшаяся в ещё не захваченных лагерях масса фашистских войск оказалась отрезанной, а англичане получили транспортный коридор — и возможность беспрепятственно наступать далее вглубь ливийской территории по неплохому шоссе. 13 ноября пала Бардия. Оставив 3-ю бригаду южноафриканцев сторожить запертые восточнее Бардии остатки войск "Новой Италии", подвижные соединения корпуса О'Коннора устремились к главному порту восточной области Киренаики — Тобруку.
Оборона Тобрука, продолжавшаяся целых две недели, своей длительностью обязана, как ни странно, не энтузиазму "новых итальянцев", а напротив, озлоблению "староитальянских" солдат.
Столица Мармарики была районом, откуда в Италию отправлялись многие солдаты не только бывшей 10-ой армии, но и из других расквартированных в Ливии частей. В штабе ливийской армии сочли, что подразделения, основной состав которых намерен покинуть колонию, лучше перед демобилизацией отправить подальше от Триполи — во избежание каких-либо неожиданностей.
Уезжающим домой солдатам обьясняли, что порт Триполи перегружен поставками тяжёлого оборудования, на причалах ведётся обширная реконструкция. В общем — "здесь всё занято!" А вот из Тобрука в Бриндизи регулярно отправляются пассажирские лайнеры. Хотите быстрее уехать — сдавайте оружие, получайте командировочное предписание, расчёт — и за счёт дуче катите в Тобрук. А оттуда — на ближайшем пароходе — к родным.
В итоге в самом Тобруке и его окрестностях собралось не менее двадцати тысяч уже демобилизованных бывших солдат ливийских экспедиционных сил.
Когда через семь дней после падения Бардии на шоссе, ведущем в Бельхамед появились броневики англичан, в Тобруке началась паника. Недавно назначенное "истинно фашистское" руководство, оставив свои посты, бросилось к причалам, стремясь любым способом пробиться на места на пароходах, отправляющихся в итальянские порты.
Немногие оставшиеся в городе командиры частей были растеряны. Самое большее, на что их хватило — обьявить тревогу и попытаться занять позиции. Немногочисленный новоитальянский гарнизон не смог бы задержать маневренные соединения британской армии, и Тобрук был бы взят сходу. Если бы не "отпускники".
Немало из них, конечно, тоже поддались панике и неорганизованными толпами заполнили причалы в гавани, стараясь попасть на последние пароходы. Но слишком много было людей в городе, слишком очевидно было, что всех желающих уплыть не смогут взять на борт два небольших судна, стоящие у пирсов.
Тем, кто не хотел давиться в толпе на причалах, тем, кто не верил в миролюбие англичан и в то, что британцы не станут топить гражданские корабли под итальянским — нейтральным! — флагом, да тем, наконец, кто был достаточно далеко от порта и просто не успевал в него до отправления пароходов — волей-неволей пришлось задуматься над тем, как сложится их судьба в ближайшее время. Ясно было одно — если Тобрук в ближайшие часы будет занят англичанами, всех итальянских военнослужащих — неважно, находящихся в армии или демобилизовавшихся — ждёт плен. Возможно, впоследствии Британия освободит итальянских военнопленных. Но когда это случится — через месяц, через год или после того, как закончится англо-германская война оставалось лишь гадать.
Никому не понравится, когда его судьба оказывается во власти не зависящих от него обстоятельств. Уже чувствующие под ногами родную землю солдаты, предвкушающие скорое возвращение по домам, совершенно определённо не собирались попадать в английский плен — да ещё на неопределённое время. Вновь не знать, когда обнимешь родных, когда, наконец, сможешь полностью ощутить себя свободным — и это тогда, когда вожделенная свобода и родной дом был уже всего-то в паре шагов! Конечно, у уезжавших из Ливии солдат не было оружия, да и воевать им не хотелось совершенно... Но уже видимые облачка пыли, поднимаемые бодро катящимися по дороге английскими броневиками, внятно намекали, что те, кто не успел на уходящие корабли, вновь окажется разменной монетой в ссоре "сильных мира сего". Да какого чёрта! Трудно сказать, был ли кто-то, первым выкрикнувший призыв взять в руки оружие и послать подальше и дуче, и британцев. Или раздражение, пропитавшее собой массы людей, разрядилось спонтанно. Буквально через полчаса после начала поднятой известием о приближении английских дозоров паники в Тобруке стали формироваться боевые группы, предназначенные "для удержания порта вплоть до завершения эвакуации всех не участвующих в конфликте вооружённых сил".
