ПРОЛОГ
Ночное грозовое небо прорезала вспышка молнии. Из-за оглушительного грохота грома не было слышно начала атаки. Лишь яркие всполохи время от времени освещали людей, словно гигантских пауков, ловко взбирающихся по вертикальным неприступным стенам.
И, вот спустя некоторое время раздались первые крики, полные удивления и ужаса. Удивления, потому, что крепость, окружающая город Лорин была воистину неприступна, а ужаса, потому, что нападавшими оказались солдаты соседнего государства, отличающиеся зверской жестокостью.
Поднявшиеся с помощью огромных крюков с веревками, выпущенными из мощных арбалетов, налетчики, проникнув на внешние стены, открыли доступ армии.
Орда огромной лавиной ворвалась в нижний город, сея ужас и смерть на своем пути. Стража была перебита в считанные минуты, не успев даже подать сигнал о нападении.
Налетчики врывались в спящие дома, убивая ничего не подозревающих жителей. Получив приказ не брать пленных и уничтожить население города полностью, солдаты действовали быстро и хладнокровно. Вскоре нижний город, состоящий из ремесленников и прочего нижнего сословия пал.
Стены внутреннего, верхнего города были еще более неприступны. Но и здесь не возникло никаких проблем. Свой человек, заранее подсыпав отравы в питье стражи, и открыв ворота, обеспечил свободный проход в один из богатейших дворцов Южной империи.
Дворец мирно спал. За столом в своем небольшом, уютном кабинете сидел мужчина и что-то писал. Вздохнув, он вытер испачканный в чернилах палец и, потянувшись, улыбнулся.
Надо закругляться. В покоях, разметавшись на шелковых простынях, спала, не дождавшись венценосного мужа, Лиана. Его Лиана.
Кажется, совсем недавно, каких-то пятнадцать лет назад, будучи несносным младшим сыном правителя Либерии, он сбежал из дома, и отправился на войну простым наемником. В то время Либерия вела войну за ничейные земли по ту сторону реки Рин.
Не так давно болотистая земля, кишащая змеями и кровососущими паразитами, стала подниматься и подсыхать. На поверхности начали находить огромные драгоценные камни. Мудрый и практичный отец тут же решил прибрать ничейную землю. Но, кусок оказался слишком лакомым, поэтому поспорить за него решили и другие, соседние государства.
Вот на эту войну и сбежал своевольный сын Седрик. И, как ни странно, начав с простого солдата, дослужился до командира отряда штурмовиков, который сумел захватить и за какую-то ночь возвести укрепление вокруг самого богатого месторождения драгоценных камней.
Прознав про подвиги сына, отец, решив наградить своенравное чадо, разрешил выбрать на его усмотрение землю и возвести собственный город. Каково же было удивление правителя, когда несносный принц решил поселиться по ту сторону реки, вдали от драгоценного рудника, на непригодной для жизни местности. Влажная земля во время разлива Рина становилась настоящим болотом. Но, обещания нужно выполнять. Слово правителя дороже золота, крепче алмаза.
Принц, же собрав своих сослуживцев и простой люд, желающий идти за ним, осушил землю, оказавшуюся очень плодородной и главное несшей в своих недрах продолжение драгоценной жилы с болотными сокровищами, и возвел город Лорин, что значит сияющий.
Спустя пять лет, город было уже не узнать. Чтобы оградить жителей от возможных нападений со стороны соседей, желающих поживиться сокровищами, были возведены две крепостные стены, разделяющие город-крепость на две части: нижнюю и верхнюю. В середине верхней части возвышался прекрасный белоснежный дворец, окруженный великолепным садом.
Вот этим садом и покорил молодой правитель на одном из приемов прекрасную и неприступную Лиану, дочь небольшого Западного государства.
Казалось, счастливее пары не было на свете. Любовь и нежность поселились в сердце молодого правителя. Огорчало лишь одно. Прожив в любви и согласии десять лучших лет, у него так и не было детей. Огорчало это и Лиану. И, вот, когда надежды иметь наследника стали угасать, она со слезами на глазах поведала мужу, что вскоре тот станет отцом.
Вне себя от гордости и счастья, Седрик приказал лучшим ювелирам изготовить памятную подвеску, состоящую из двух совершенных камней, насыщенного темно-голубого и нежно-розового цвета, ограненных в форме сердец. Каждое сердечко имело "ушко", в которое была продета своя цепочка. Расставаясь можно было разъединить сердечки, и тогда бы они напоминали друг другу об одиночестве и силе их любви. Сейчас же Лиана носила оба сердца, никогда не снимая.
Беременность совсем не портила красавицу — жену. Нося ребенка под сердцем, Лиана стала еще милей и дороже. Осторожно шагая по дорожкам их сада, женщина с гордостью несла свое бремя, постоянно улыбаясь и поглаживая ставшим уже огромным живот.
Седрик улыбнулся. Скоро. Совсем скоро он увидит свое долгожданное дитя. Если это будет мальчик, он назовет его Сафир, что значит защитник, а если девочка — Вилана, что значит долгожданная радость.
А его долгожданная радость сейчас спит в их спальне, совершенно одна. Непорядок! Пора бы присоединиться к любимой.
— Седрик, беда!
В кабинет ворвался его друг и ближайший помощник.
— Что случилось? — спросил правитель.
— На город напали. Сиксты. Нижний город взят. Да и верхний, в общем-то, тоже. Бери Лиану и бегите.
— Нет!
Седрик решительно встал и направился в спальню.
В комнате было темно и тихо. Темные тяжелые портьеры не давали проникать вспышкам грозы, а плотные стекла на окнах препятствовали любым звукам.
Седрик вошел, неся в руке горящий светильник. Присев на краешек кровати полюбовался на минутку точеными чертами жены.
— Лиана, любимая, проснись.
Женщина открыла сонные глаза и протянула руки.
-Ты пришел? Тебя так долго не было, я заснула...
— Дорогая, ты должна быстро собраться, — ласково произнес Седрик. — На замок напали. Возьми с собой Берту и спускайся через потайной ход к реке.
Большие карие глаза от страха стали совсем черными.
— А ты? Ты ведь с нами? — спросила испуганная женщина.
— Да, я присоединюсь к тебе позже. А сейчас, прошу тебя, спасайся, и спасай нашего ребенка.
Кряхтя, Лиана тяжело встала с постели. Вдруг послышались крики и звуки борьбы.
— О, боже, они уже здесь! — запаниковала Лиана.
В комнату ворвалась Берта, личная служанка Лианы.
— Госпожа...
— Берта, береги ее, — обратился Седрик к служанке.
Правитель подвел жену к камину. Нажав на каменного херувима и открыв проход в тоннель, он завел женщин в темный провал.
— Берта, возьми светильник. Сбереги, пожалуйста, мою Лиану.
Седрик тяжело вздохнул, обращаясь к жене.
— Милая, ничего не бойся, мы скоро увидимся.
Супруги обнялись, и за спиной беженок встал на место камин, закрыв тайный ход. Лиана не слышала, как в спальню ворвались враги. Не слышала звуков борьбы. Не слышала стонов умирающего мужа, твердящего одно слово: Лиана...
Длинная шелковая сорочка мешала идти. От страха заплетались ноги, но женщина упорно шла вслед за своей верной служанкой, освещавшей путь маленьким огоньком светильника.
Спустя время послышался шум воды и женщины вышли под дождь. Природа будто сошла с ума. Ветер не давал идти, рвал одежду и длинные растрепанные волосы, дождь избивал несчастные замерзшие тела. Но больше пугали раскаты грома и вспышки молнии. Добежав до раскидистого дерева, женщины остановились, чтобы перевести дыхание. Очередной раскат заставил их вздрогнуть. Вдруг в дерево, под которым стояли несчастные, ударила молния. Оно развалилось, будто от взрыва и загорелось.
Лиана схватилась за живот и дико закричала. К ногам роженицы устремился мощный водяной поток, исторгнутый чревом.
— Госпожа, у вас отошли воды. Нужно найти место для родов, прокричала служанка.
— Берта, я не смогу! Берта, мне страшно!
Лиана заметалась, пытаясь куда-то бежать. Временами, она останавливалась, прижимая руки к животу, и кричала.
— Госпожа, успокойтесь. Мы недалеко от города. Вы можете привлечь внимание солдат, — говорила Берта, пытаясь успокоить обезумевшую от боли и страха женщину.
И, словно услышав слова служанки, со стены метнулась зажженная стрела и воткнулась рядом с Бертой.
— Госпожа, идемте.
Женщины схватились за руки и побрели вдоль реки, подальше от злополучных стен. Иногда Лиана падала на колени и, загребая замерзшими пальцами раскисшую землю, выла.
Вскоре им улыбнулась удача. Женщины увидели нагромождение камней, похожих на маленькую пещерку.
Лиана совсем выбилась из сил. Схватки становились все чаще и чаще. И, вот упав на колени, женщина, истошно закричав, произнесла испуганной служанке: — Все!
Уложив свою госпожу поудобней, Берта сняла с себя верхнюю рубаху, и, подстелив под Лиану, приготовилась к родам.
В это время, вдали послышались крики. Кто-то шел в их направлении. Их искали. Может это Седрик? А вдруг это наемники?
Закрыв ладонью рот Лианы, и приказав тужиться, Берта приняла вскоре маленький окровавленный комочек.
— Сафир. Это Сафир, прошептала Лиана, — Седрик хотел.
— Госпожа...
— Ты слышишь? Сафир!
Снова схватка. И, вот в руки изумленной служанки ложится второе крошечное тельце.
— Госпожа, у вас еще одна девочка,— промолвила Берта.
— А это — Вилана. Берта, возьми это.
Лиана сняла с шеи подаренную мужем подвеску. Разделив ее на две части, женщины надели их на крошечные шейки младенцев.
— Теперь они никогда не потеряются. Их сердца всегда будут тянуться друг к другу. И не будет им покоя, пока не соединятся драгоценные камни вновь. Сбереги моих детей, Берта. А мне пора, Седрик ждет.
С этими словами, прекрасная Лиана, испустив дух, отправилась к ожидавшему ее в Светлом мире, Седрику.
Голоса становились все громче. Набравшись смелости, Берта зубами перегрызла пуповины, соединяющие детей с мертвой матерью. Замотав крошек в разодранную надвое мокрую рубаху, она вышла под дождь.
Идти было тяжело. Постоянно оглядываясь и спотыкаясь, Берта брела вдоль реки. Скоро начнет светать, и она будет на виду. Значит, надо найти где-то укрытие.
Внезапно, спину что-то обожгло. Опустив голову, Берта с удивлением уставилась на острие стрелы, торчавшее из груди. Пущенная стрела прошила спину насквозь, выглянув с обратной стороны, чудом не задев сердца. Это, конец, — подумала женщина. Бедные дети.
Осматриваясь по сторонам, Берта увидела обломки большого дерева. Остановившись и осторожно уложив детей на камни, она оборками, оторванными от юбки, связала самые плоские куски дерева. Получились два маленьких плота.
Подумав, она распеленала детей. Обмакнув палец в свою кровь, на тельце первого она написала "Вилана". Потом, снова обмакнув палец, повернулась ко второму младенцу. "Сафир". Вздохнула, и дописала букву "а". Негоже девочке носить мужское имя.
Завернув детей, женщина уложила два крошечных тельца на утлые плоты и по одному спустила их в воду.
— Простите меня, госпожа Лиана. Я не смогла сдержать своего обещания. Но я очень надеюсь, что всемогущий Бог не отвернется от бедных сироток и не оставит их в милости своей.
Не переставая ни на миг молиться о спасении детей, верная Берта отошла в Светлый мир, а малышки, подхваченные бурным течением Рина, отправились в свое первое опасное путешествие.
ЧАСТЬ 1
САФИРА
Теплый ветер ласкал мое лицо. От скачки щеки горели, а сердце заходилось восторгом.
Ну, и как можно променять такую сладкую свободу на жизнь замужней женщины? Сидеть в шатре, варить шурпу, бесконечно рожать сопливых детей?! Бр... Вот взять хоть матушку. Говорят, первой красавицей в народе была. Ловкая, смелая, коней заговаривала, мужчин с ума сводила. И, что? Восемь детей — это конечно гордость, но какой ценой. Где гибкий стан, где огонь во взоре, где свобода? Нет, быть послушной женой — это не по мне. Моя жизнь — это бешеная скачка, охота с отцом и братьями, походы и набеги.
Нет, когда-нибудь и я остепенюсь, семью заведу, но пусть это будет в будущем. Когда-нибудь.
— Сафира...
Ветер донес мое имя. Это Дастан меня ищет. Как всегда.
Дастан — это мой друг, лучший друг. Только он меня понимает. И прикрывает. Мы росли вместе, и сколько я себя помню, он всегда был рядом. В самом прямом смысле.
Мать Дастана умерла родами и моя мама, жена верховного правителя народа решила позаботиться о крошке. В традициях нашего народа сказано, если мать кормит детей одним молоком, они являются братьями и сестрами. Так в нашей семье и появился еще один, восьмой малыш.
Вообще, у меня не считая Дастана шесть братьев, а с ним — семеро. Я — последний рожденный в семье ребенок. И, самый непутевый, как говорит мама. Когда я появилась на свет, мама решила, что я благословение небес. Будет, кому позаботиться о ней в старости, передать семейные реликвии и традиции. Как бы ни так!
Ну, скажите, как я могла играться в куколок и лоскутки, когда мои братья получали в подарок от отца луки и кинжалы? А я? Я, что же хуже?
А куда это вы собрались? Отец учит из лука стрелять? И я с вами. На лошадках кататься, и я...
Отец сначала посмеивался, говорил, пусть ее, порезвится с братьями, да надоест, скоро, поди. Не надоело. К десяти годам я была лучшей лучницей в народе. К пятнадцати могла объездить любую лошадь. А в шестнадцать, сдав экзамен на "мужчину", стала полноправным охотником нашего народа.
Я увидела статную фигуру на вороном коне. Невольно залюбовавшись, улыбнулась и помахала рукой.
Дастан очень красивый. Читая смуглая кожа, темные как ночь глаза с поволокой, черные как смоль ресницы и брови. Густые волосы заплетены во множество тонких косиц и собраны кверху в хвост. Дастан высокий, статный. Плечи прямые, широченные. За этими плечами я не единожды пряталась от отцовского гнева. А гневаться было за что! Уж такие проказы выделывала! Не одна, конечно. Вообще, в нашей семье больше остальных отличались трое: я, Дастан и мой брат-близнец Шава. Мы с Шавой совершенно не похожи, но родились у мамы в один день. Росли вместе, вместе учились, ну и вместе проказничали. Заводилой, разумеется, была я.
И чего только мы не вытворяли. И перед скачками лошадей ночью дурман — травой поили, и разноцветными красками выкрашивали. Очень, тогда помню, посланник соседнего народа своей лошадке обрадовался, когда на утро вместо своей каурой обнаружил "утреннюю зорьку". Красно-оранжево-желтую, да еще со звездами, луной и солнышком. Отец выпороть обещал, но посланник шутку оценил, в гости пригласил. Своего старшего сына перед свадьбой разыграть.
Еще мы в степь иногда убегали. Подстерегали, когда наши старшие братья с охоты возвращались и сухим лошадинным дерьмом забрасывали. А потом с визгом драпали домой. Ну, а если попадались, получали все втроем по мягкому месту. Причем, если поркой занимался отец, мне попадало меньше, жалел. Ну, а если уж мама, то по полной.
Когда мне исполнилось пятнадцать, ко мне посватался младший сын того посланника, чью лошадь мы красили в детстве. Я вежливо отказала. Потом явился наш лучший следопыт, и пошло-поехало. Ну, конечно, породниться с единственной дочерью верховного правителя народа! Пусть и непутевой.
