В столовой повисла гробовая тишина.
— Это неправда! — спустя время, дрожащим от слез голоса, произнесла женщина. — Я вам не верю. Вы, наверное, что-то не так поняли, Алекс. Мой муж... его оболгали...
— Не забывайте, что я сам присутствовал при том ночном кошмаре, — тихо произнес Морти. И, мы должны прекратить этот ужас. Мы должны остановить убийства женщин и детей.
Мален сделала в сторону мужа несколько неверных шагов, но силы оставили ее, и она упав на колени, закрыло лицо руками и зарыдала.
Рейки, держа сына на руках, опустился рядом с женой.
— Милая, не плачь, — сказал он ласково. — Так было нужно. Скоро придет новое время, придет наш бог — великий и прекрасный. Он оценит по заслугам преданность тех, кто, верно служил ему и подготовил его возвращение.
В мире будет новый порядок, новый закон, и мы жить будем вечно. Ты никогда не состаришься и не умрешь, и наш мальчик никогда не будет страдать... А те, кто внес наибольший вклад в дело возвращения нашего бога, получат власть и почет. И, это будем мы, дорогая. Это будем...
— Ты! Только ты! Не смей говорить мы! — закричала Мален. — Как ты мог! Мы дружили семьями! Элена.... она была моей подругой и наставницей, мы вместе занимались приютом, гуляли с нашими детьми! Как? Как ты мог это сделать?! Я ненавижу тебя!
Мален билась в истерики, выкрикивая проклятья. Рейки стоял рядом с женой на коленях, в оцепенении глядя на любимую.
Потом, он медленно встал, поцеловал мальчика и опустил его на пол рядом с матерью. Окинув пустыми глазами своих нежданных гостей, Рейки вытащил нож и быстрым движением всадил его себе в горло.
Раздался крик обезумевшей женщины, когда тяжелое тело мужа, заливая все вокруг своей кровью, повалилось на маленького сына.
Три дня понадобилось Рою и его парням, чтобы выследить и уничтожить всю паутину адептов Темного бога. И, помог в этом, как ни странно господин Рейки, вернее его дневник и рабочие записи. Их обнаружила в кабинете мужа, жена покойного.
В тот день, она словно прозрела, вспомнив все странности, которые происходили с ее супругом в последнее время. И, то, как он уходил куда-то на ночь, глядя, а на следующий день в городе обнаруживали вырезанные целые семьи, и, то, как подолгу он закрывался у себя в кабинете, не разрешая входить ни ей, не маленькому сыну. И, как он стал смотреть на нее: с каким-то отчаянным чувством всепоглощающей любви и жалости. Она-то, глупая, списывала все это на стресс, ведь не раз приходилось выезжать ему и присутствовать при опознании трупов. А оно вон что...
Иногда, она в ужасе задумывалась, а что случилось бы, если б его Темный бог потребовал в качестве кровавой жертвы жизнь ее или сына. И в ужасе закрывала глаза. Ей было плохо. Она все еще ощущала горячие, страстные губы мужа на своих губах, она желала его объятий и нежных ласок. Она все еще его любила... Но, как смириться, что человек, с которым ты прожила столько счастливых лет, твой муж, отец твоего ребенка, оказался безжалостным убийцей?!
Плакать не было сил. После истерики наступил ступор. Мален долго сидела и смотрела в одну точку. Рядом все время кто-то находился. Она точно не помнила кто. Вроде Рой, Алекс, и, еще кто-то. Потом пришла какая-то милая девушка, увела сына, а спустя время снова появилась и отвела ее в омывальню. Там ее раздели, помыли, снова одели...
Вдруг сознание прорезала страшная мысль: сын, где он? Она очень четко вспомнила последние мгновения кошмара: кричащий малыш, перепачканный в крови отца.
— Сын, где мой сын? — спросила Мален девушку.
— Не беспокойтесь, с ним все в порядке, успокоила девушка. — Меня зовут Мари. Мари Рой. Сейчас ваш сын у меня. Он спит. Его отмыли, покормили и подчистили память. Он ничего не вспомнит о том, что случилось сегодня. Никогда. Мой муж стер все страшные воспоминания малыша. Как только он проснется, его приведут к вам, домой.
— Домой? — переспросила Мален. — У меня больше нет дома. Я ни за что не останусь здесь. Но и в Далиду я не вернусь. После того, что узнала о деяниях своего мужа. Так что у меня больше нет дома.
— Мален, — тихо произнес незаметно подошедший Морти. — Вы не виноваты в том, что творил ваш муж. Мы все были им жестоко обмануты. И, я клянусь, что от меня никто не узнает, в чем он был замешан. Так, что вы смело, можете возвращаться в Далиду.
— Да как вы не поймете, там все мне будет напоминать об этом ужасе. Как я буду смотреть в глаза соседям, зная, что человек, которого я любила, причастен к смертям их родных и друзей?! Нет, я туда не вернусь.
— Мален, кажется, я знаю, что с вами делать, — вмешался Анри. — Я переправлю вас с сыном к нашему родственнику, а когда весь этот кошмар закончится, вы можете поселиться в Лорине. Думаю, вам там понравится, зная любовь к цветам и зелени.
Кстати, вы сможете оказать помощь детям господина Морти, оставшимся без матери. Они тоже находятся у моего родственника.
На глаза Мален навернулись жгучие слезы.
— Да, я согласна, я позабочусь о ваших детях, Алекс. Своей любовью и заботой я постараюсь хоть как-то восполнить детям потерю матери и моей дорогой подруги.
Морти благодарно сжал руки Мален. — Спасибо!
— Ну, что ж, раз мы все решили, вам необходимо будет собраться. Переправим вас порталом, но ничего лишнего не берите. Если что, отправим все позже. А, сейчас приготовьте все самое необходимое.
Мален поднялась на второй этаж, заглянула в спальню, взяла шкатулку с драгоценностями и любимую игрушку сына. Потом, заглянула в кабинет мужа, постояла у его рабочего стола, глядя на настольную картину в рамке, изображавшую их счастливую семью и уже собиралась уходить, как вдруг ее внимание привлекла толстая тетрадь в темном кожаном переплете.
Она видела ее пару раз, когда заходила в кабинет мужа в том, старом доме, в Далиде. Но никогда в нее не заглядывала. Муж сразу закрывал ее, стоило подойти к столу. И, всегда ее прятал.
Мален взяла тетрадь в руки и открыла. Но, тут же, наткнувшись на картинку с изображением расчлененного тела, с криком захлопнула ее.
Сердце колотилось, как бешенное, а в горле прочно обосновался комок из страха и отвращения.
— Мален, с вами все в порядке? — спросил вбежавший к комнату Анри.
— Вот, нашла. Это его дневник, — тихо произнесла Мален.
В тетради оказались очень важные сведения: как открывать порталы для Темных, как проводить процесс взывания, как и кем лучше питать Темного бога и его демонов, как располагать изъятые органы, чтобы образовать круг силы. Но, самое главное — там были адреса и имена людей, причастных к убийствам, имена нелюдей, посвятивших себя Темному богу.
Связавшись с отцом Виланы, и заручившись его помощью и поддержкой, Анри благополучно оправил Мален с сыном в безопасное и надежное место, а именно под крыло правителя Вильерии.
Теперь, оставалась найти и разделаться с адептами Тьмы. Это было не сложно, учитывая подробный список участников, но беда в том, что в него попали пять весьма известных и влиятельных граждан города, на которых, к тому же не было никаких доказательств. Но, недаром, за дело взялись Анри и Рой — два наиболее одаренных, невероятным Даром. Видя и слыша, им удалось-таки найти изъяны и слабые стороны в их хитроумных планах.
Когда же последний отступник был выслежен и схвачен, и в городе снова наступило затишье, пришло время расстаться. Рой остался охранять покой и границы жителей города, а так же формировать новые отряды, а Анри ждал Дастан, Вилана, и его Сафира.
САФИРА
До Рубежа оставалось две недели пути, а мы уже потеряли двадцать воинов. Еще пятеро были тяжело ранены и оставлены на попечение в одной из деревушек. Мы очень сдружились со старым вождем и проводили много времени в беседах и медитации. Я многому у него научилась, стала спокойнее и сдержанней, как сказал отец. Не знаю, так ли это, но я действительно, прежде чем хвататься за стилет или меч пару мгновений оцениваю обстановку.
Кстати о мече. Мгумба, не особый любитель холодного оружия, очень проникся к моему новому другу. Он научил меня слушать и понимать, казалось неживую, холодную сталь. Научил, как можно "следовать его путем". Поэтому, мой Анзор был третьим участником в наших медитациях, и, иногда, проникая в мои мысли, подсказывал верные решения.
Я, конечно, понимаю, что говорить о куске железа, как о живом человеке, по меньшей мере, странно, но мой новый учитель сказал, что энергия, вложенная в этот меч уникальна! Из такой энергии состоит суть живого существа. А, значит, в этом мече есть своя суть, своя душа.
Я удивилась, как такое может быть, на что старик хитро улыбнулся и сказал, что пути господни неисповедимы. Просто надо принять это, как должное. И, все!
Я, конечно повозмущалась про себя немного, но ложась спать, стала обращаться к Анзору, как к живому, благодарить его, если в тот день битва была. Ну, что выручил меня, подсказал, когда и какой удар наносить надо. Ну, и спокойной ночи желать. Дура, да?
Мы пробирались по направлению к Рубежу. Пробирались, по-другому не скажешь. Шли через леса, через настоящие чащобы.
Тяжело было всем. Почти. Мгумба, со своими воинами пустыни, девы-воительницы — тоже, считай степь, страдали молча. Тех, кто знал, что такое непроходимый, хмурый лес, было от силы человек пять-семь. Вот они-то шли спокойно, не оглядываясь по сторонам и не вздрагивая от каждого звука. Не путаясь в плющах и паутине, не наступая в коварные ямы и овражки. Шли быстро, красиво, прорубая огромными тесаками путь.
Скоро нам предстоит разделиться. Отряд пойдет дальше, в Рубеж, соединяясь с такими же отрядами, собранными правителями, а мы с отцом отправимся на поиски клана Танцующих Клинков. Но, для начала, нам предстояло выбраться из этого проклятущего леса, — подумала я, влезая очередной раз прямо лицом в липкую паутину. Фу!
Одно радовало, почему-то в лесу не было ни одного нападения Темных. Толи тяжело было настроить портал среди такого обилия деревьев, толи эти ребята тоже, как и я не любили паутину. Во всяком случае, у нас была ощутимая передышка, если не считать мозолей на руках, от постоянной рубки деревьев.
Наконец, через три дня марш-броска лес стал редеть, и мы, вышли на достаточно широкую тропу. По-видимому, ей довольно часто пользовались, потому, что дорожка была хорошо утоптана, и даже виднелись следы от колес телеги. И, следы нападений.
Отец приказал всем быть на чеку, и остаток пути до развилки мы проделали в молчаливом напряжении, ожидая нападения Призраков. Но, жизнь иногда преподносит нам такие сюрпризы, которых не ждешь. Неприятные сюрпризы. Ожидая нападения Призраков, мы едва не стали жертвой человеческой жестокости и предательства.
В конце колонны послышался сдавленный крик. Мы с отцом как по команде обернулись, машинально хватаясь за оружие. Один из воинов Мгумбы лежал на земле с разорванным горлом.
Старый вождь что-то прокричал на своем певучем языке, и воины пустыни мгновенно сгруппировались вокруг несчастного.
Через пару секунд, я уже стояла, склонившись над истекающим кровью парнем, из горла которого торчал странный предмет, похожий на рогатину или на вилку.
Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, чтобы удержать, вытекающую вместе с кровью, жизнь несчастного. Вспоминая уроки Ромула, я подтянула энергию парня, смешала со своей, и, подумав немного, хапнула еще по пригоршни от отца и Мгумбы, которые стояли рядом. Потом извинюсь.
Затем, резко выхватив из разорванного горла рогатину, я быстро запечатала жуткую дырень полученной смесью. Дальше произошло сразу несколько событий. Во-первых, кровь перестала вытекать из дыры, а сама рана буквально на глазах схватилась коркой. (Во, даю! Не знала, что так могу!) Во-вторых, бедолага издал резкий хриплый вздох, заставивший от неожиданности меня изрядно вздрогнуть. А в— третьих, из-за деревьев с молчаливым ожесточением на лицах, выскочили несколько отморозков. Ну, или несколько десятков...
Девчонки, молодцы, не растерялись, завели свою улюлюкающую песню и с места рванулись наперерез неприятелю. Воины пустыни тоже не стояли не месте — развернувшись к нам задом, метали во врага свои маленькие копья и стрелы.
Я видела, как, с подобными, как у моего пациента, ранами, упали два мужика, что примкнули к нам в последней деревне. Братья, хорошие и веселые. У обоих ребятишки дома остались, подумала я, начиная звереть.
Резко выскочив из защитного круга пустынников, я на лету обратилась к Анзору: — Станцуем, брат?
И, о, чудо, мой меч, словно сам, выскочив из ножен, лег в мою руку. А в голове радостным шепотом пронеслось: — Станцуем, сестра!
Ну, мы и станцевали.
Потом, когда все закончилось, тот парень, чье горло я залечила, долго лежал у моих ног, что-то умиленно бормоча.
А спросила Мгумбу, чего это он, на что тот ответил, что он видит во мне могущественную богиню. Милосердную и жестокую. Прекрасную и ужасную в гневе.
— Какую еще богиню? — спросила я, впечатленная словами "жестокая и ужасная".
— По древним легендам, — пояснил Мгумба, наш добрый бог не единственный сын бога-отца. У него много детей, управляющих своими мирами. И, время от времени, они появляются и в этом мире, с любопытством наблюдая, как растет и развивается наша раса. Они не вмешиваются в наши дела, но если миру грозит серьезная опасность, могут помочь нашему создателю, отстоять его перед силами зла.
Однажды, так и случилось. В нашем народе ходит легенда о богине, что помогла своему брату в битве за его мир. Мы любим и почитаем ее, вознося ей благодарственные молитвы и даря частичку себя.
— И как же имя этой богини? — спросила я?
— Ее зовут Гея, — торжественно произнес старик.
— Так, что же хочет от меня этот ползающий у моих ног парнишка? — спросила я, вызвав возмущенный взгляд у отца.
— Чтобы ты признала его своим мужем, — усмехнулся Мгумба.
— Опять, двадцать пять! — разозлилась я. — Да сколько можно повторять: у меня есть муж! Единственный и горячо любимый!
— Не обижайся на него, Сафира. Он всего лишь хочет быть тебе полезным и благодарным. У него есть дома любимая девушка. И, то, что он, несмотря на это решил посвятить жизнь тебе, а не ей, говорит о многом. Например, об ответственности и чувстве долга.
— А как же любовь? — спросила я.
— В данной ситуации, это не имеет значения. Долг превыше всего. И, поверь мне, если ты возьмешь его в мужья, то никогда не узнаешь какие чувства, он испытывал некогда, а может, в глубине сердца будет испытывать к другой женщине. Этот мужчина будет дышать тобой. Такой вот обет.
Я вздохнула и присела рядом с парнем на колени. Подняла за подбородок его голову и заглянула в лицо. Шоколадная чистая кожа, приятные черты лица, небольшой аккуратный нос, полные темные губы... А глаза... Глаза цвета некрепкого чая, в обрамлении густых и черных ресниц и роскошных, словно нарисованных бровей.
Хорошенький такой!
— Мгумба, вы можете перевести, что я ему скажу, — попросила я вождя.
— Говори, Сафира.
Я ласково погладила парня по красивому лицу.
