Никто и никогда не нападал на нас в астрале. И я не знаю силу, способную на это, как и человека, наделенного этими знаниями. Но это было ужасно.
Мозг Жюстена буквально взорвался.
Мы, молча, смотрели на мудрого учителя, не в силах произнести ни слова. Первым в себя пришел Дастан.
— И что теперь делать, учитель? — тихо спросил он.
— Готовиться к войне, мои ученики. Готовиться в войне.
АББАТСТВО СВЯТОГО ОТРОКА
— Господин настоятель, разрешите войти!
Юный послушник вбежал в кабинет настоятеля Жюстена. Спеша, он запутался в длинной сутане и неуклюже растянулся на полу у самого стола, заваленного бумагами и свитками. Смутившись, парнишка попытался немедленно вскочить, но снова наступив на длинный подол, припечатался щекой о каменный пол.
Жюстен с улыбкой посмотрел на юношу. Младенцем его оставили на ступенях обители, и монахи ордена Святого Отрока вырастили из малыша хорошего послушника, поистине святого отрока.
Мартина любили все. Он не обладал какими-то особыми талантами и дарованиями, но был усерден, добр и трудолюбив. Парнишка не отлынивал от самой трудной работы, делая любые дела с таким рвением, будто чистка огромных кухонных котлов или уборка скотного двора были его самыми излюбленными занятиями. Каждую свободную минуту Мартин посвящал обучению. Уже в тринадцать лет он знал все лекарственные травы, произраставшие в округе, а в пятнадцать в стенах обители вырастил роскошный травник, где были собраны полезные растения от многих хворей.
А во что он превратил монастырскую библиотеку! Теперь она представляла собой настоящий храм науки. Свитки разобраны и сложены по темам. Переплет старинных книг сияет новизной. Полки и стеллажи словно новые.
В общем, не было в парне дурного. Огорчало лишь одно — некая неуклюжесть. Если в комнате был сломанный стул — Мартин непременно усаживался на него. Если в кухне только что вымыли пол — парень обязательно поскальзывался, растягиваясь во весь рост. А уж длинная сутана служила поводом для постоянных шуток со стороны его товарищей.
Аббат с улыбкой посмотрел на копошащегося Мартина и подумал: а не обрезать ли ему эту злосчастную сутану. Ну и что, что не по правилам ордена и тощие ноги будут видны, зато падать будет меньше.
— Мартин, не торопись, а не то расшибешься как в прошлый раз.
Лицо парня приобрело малиновый оттенок.
— Простите, отец настоятель. Я так не ловок.
— Не беда, Мартин. Расскажи, какое срочное дело заставило тебя так спешить.
Отрок, наконец, поднялся и, поклонившись отцу Жюстену, выпалил:
— Беда, отче. В селении били в набат.
— Ты уверен? — недоверчиво спросил отец Жюстен.
— Да, господин аббат. Мы получили известие с почтовым соколом. В нем говорится, что в селении ударили в набат, совершено нападение. Это требует вашего вмешательства.
— Хорошо, Мартин. Спасибо. Я сейчас спущусь в зал.
Мартин торопливо удалился и настоятель, поглядев вслед задумчивым взглядом, кряхтя, поднялся с массивного кресла. Ох уж эта старость: вроде и телом силен да недуг все ж того и гляди догонит, да повиснет тяжелым грузом на больных ногах.
Хвала создателю, лекари монастырские не зря славились на всю округу. Да и Мартин своими травками не раз помогал. Что ни говори, смышленый парень.
Да только старость не обманешь. Вон, ноги, небось, опять к непогоде разболелись. Колени как выкручивает.
Постояв немного, аббат Жюстен доковылял до большого ларя в углу кабинета и, откинув крышку, вынул из него коробку с лекарствами. Выбрав пузырек с красивой жидкостью янтарного цвета, настоятель вытащил пробку и одним глотком выпил содержимое бутылочки.
Через несколько минут лекарство подействовало, и старик бодро прошествовал через всю комнату.
Спуск из покоев, находящихся на самом верху северной башни занял немало времени. Уже не раз Жюстен задумывался о том, чтобы перебраться в покои пониже, но всякий раз ругая себя за малодушие, оставался на прежнем месте. Ведь все настоятели Святого Отрока жили именно здесь. Значит негоже проявлять слабость и жалеть себя. А, кроме того, Жюстену чрезвычайно нравился вид, открывающийся из окон его кабинета. Созерцание же необозримых заливных лугов и бирюзовых вод Соколицы, помогало в принятии особо важных решений, требующих чистых мыслей и открытого сердца.
Наконец, последние ступени вывели в просторный зал, где собрались монахи и несколько послушников. Поприветствовав аббата, присутствующие расступились, освобождая место для внесенной величественной птицы.
Это был валлийский сокол. Гораздо более крупных размеров, нежели его пернатые собратья, эти птицы жили только в этих местах, в горах у реки Соколицы. Птицы считались священными и тщательно охранялись.
По старинной легенде валлийский сокол был верным другом и спутником Святого Отрока. Поэтому, в стенах обители они пользовались особым почетом и любовью. К услугам умных птиц прибегали, когда нужно было передать важные сведения или послания. Сейчас же сокол принес тревожную весточку с поселения в западных низовьях Соколицы.
— Где послание?
Жюстен протянул руку к птице и погладил шелковую грудку.
— Ну, что за сведения ты принесла нам, Красавица?
Птица поняв, что обращаются к ней, прикрыла глаза и проворковала.
— Да-да, я тоже рад тебя видеть, моя дорогая.
Наконец, к Жюстену подошел пожилой монах и протянул свернутый в крошечную трубочку свиток. Такие вот свитки укладывались в специальный футляр, что крепился к лапе птицы.
Развернув свиток, настоятель на мгновение задержал дыхание. Не может этого быть.
— В послании говорится о нападении на селение Призраками Тьмы. Господин Ройхан ударил в набат, а это значит, что он просит помощи.
Настоятель снова свернул послание и замолчал.
— Где брат Саймон? — спустя мгновение, спросил он.
— Я здесь, отец настоятель.
На середину вышел высокий, широкоплечий человек. Сутана смотрелась на нем, будто накидка на борце. Было видно, что это скорее воин, нежели монах.
— Саймон, собери братьев-защитников ордена, и отправляйтесь в селение. Докладывать мне в любое время суток.
Брат Саймон поклонился и вышел. Жюстен обхватил себя руками, будто замерз, хотя от полученных известий скорее бросало в жар.
Призраки Тьмы. Так называлось племя полулюдей — полудемонов. Когда-то очень давно Призраки Тьмы населяли эти земли наравне с людьми, но за непомерную жесткость и стремлению к порабощению людей были изгнаны демиургом этого мира, принявшим облик прекрасного юноши. Время от времени Призраки возвращаются в мир людей с надеждой вернуть утраченное могущество и земля стонет от ужаса смерти, захлебываясь в крови невинных жертв. И снова на помощь своим детям приходит отец всего сущего, не давая свершиться непоправимому.
Говорят, во время последней битвы на помощь Призракам Тьмы пришел бог Темного мира, призванный обилием принесенных невинных жертв и чаша весов чуть не склонилась в пользу демонов.
Тогда снова явился Святой Отрок, принеся в мир магию, заключенную в необычных камнях. Несли они в себе знания и силу. Чтобы помочь людям справиться с сильным и коварным противником, Отрок за один миг разбросал магические камни по миру. И тот, кто был достоин, находил их, становился сильнее и умнее. А их потомки рождались с особыми умениями. Одни обладали талантом ясновидения, другие слышали то, что не слышат другие, третьи могли исцелять.
Победив коварного врага, повелел Великий создать особое поселение, пограничный рубеж. Именно так и зовется селение, что охраняет выход в наш мир из мира демонов, — Рубеж. И теперь этот Рубеж говорит о прорыве.
Жюстен порывисто вздохнул. Надо предупредить Смотрящих. После победы над демонами, Великий, осознав какую ответственность он взял на себя, выпустив в свой мир магию и новые знания, повелел самым достойным присматривать за одаренными. Направлять их знания и таланты в нужное русло. Так появились Смотрящие, одним из которых и был отец Жюстен.
Решив, дождаться точных сведений от Саймона, и уже после связаться со своими коллегами, аббат вышел в монастырский сад. Прогулка среди персиковых деревьев должна привести мысли в порядок, выстроив их в ровную цепочку.
СЕЛЕНИЕ РУБЕЖ
Саймон во главе отряда из десяти братьев-защитников подъезжал к Розовому утесу. До него оставалось около двадцати метров, а запах диких роз, плотным ковром, покрывавшим скалистую местность, говорил о скором приближении.
Саймон любил этот запах. Он напоминал ему о матушке и о счастливом детстве, проведенном в его родовом замке высоко в горах Гордении.
Саймон был младшим отпрыском властительного герцога де Бриона. А по законам, старший сын продолжает род семьи, неся фамилию и бремя власти, младший же становится членом ордена Святого Отрока, приняв сан брата-защитника.
Саймон не жалел о своей судьбе. Он любил свой дом — обитель, любил своих братьев и преклонялся перед мудрым аббатом Жюстеном. Брат Саймон свято чтил свой долг: защищать слабых, помогать нуждающимся и не допускать прихода в мир зла.
Он был счастлив. Но, все же, каждый раз, вдыхая аромат диких роз, он с какой-то сладостной грустью вспоминал о матери, умершей пару лет назад. Пообещав себе, что по осени обязательно навестит место ее упокоения и посадит у ее склепа несколько саженцев диких роз, Саймон первым подъехал к утесу.
Нежный аромат заполонил все вокруг, поэтому брат не сразу почувствовал присутствие дыма в воздухе. Обогнув же утес, он, а вслед за ним и все остальные стали встревожено принюхиваться.
Теперь уже запах дыма перебивал сладкие ароматы роз. Оглянувшись на остальных, Саймон махнул рукой в сторону Рубежа и пришпорил коня.
От высоких крепостных стен Рубежа, высоко в небо поднимался черный дым. Селение горело. Казалось, полыхали все дома, потому, что едкий дым был таким густым, что почти ничего не было видно. Но подъехав ближе к распахнутым воротам, монахи увидели бегающих людей, пытавшихся затушить общинный амбар и находившийся рядом дом управляющего селением, господина Ройхана. Сам же Ройхан стоял на коленях и безотрывно смотрел на бушующее пламя.
Братья подъехали к пожарищу, стараясь ненароком не сбить обезумевших людей. Саймон спешился и подошел к господину управляющему. Положив руку на плечо коленопреклоненного мужчины, монах сжал его несильно, пытаясь привлечь внимание несчастного. Наконец, управляющий поднял на Саймона заплаканные глаза.
— Они снова напали. На этот раз рано утром, когда все еще спали. В тот час, когда сон крепок и сладок как первый поцелуй. Они врывались в дома тихо, без лишнего шума.
Дети... Они забрали их всех, даже грудничков. Потом подожгли хранилище с остатками урожая и...
Ройхан всхлипнул и ничком повалился на землю. Саймон и подоспевший брат Николас подхватив несчастного под руки, попытались поднять и усадить его на землю.
Господина Ройхана сотрясала нервная дрожь, душили рыдания.
Саймон поднес к губам мужчины флягу с крепким вином, настоянным на травах, и тот нехотя сделал несколько глотков. Немного успокоившись, Ройхан продолжил.
— Из моей большой и дружной семьи не осталось никого. Жена, мать и старший сын сгорели в доме. Средних, моих девочек увели, а младшенького, всего трех лет от роду казнили прямо у меня на глазах. Мой отец попытался помешать, да только лишился головы.
Меня же привязали к столбу и заставили смотреть на все это.
Саймон в ярости сжал рукоять меча.
— Они что-нибудь говорили? Что они хотели от вас? — глухо прорычал он.
— Камень. Требовали, чтоб я отдал им Камень Силы.
Господин Ройхан снова заплакал.
— Возложенная ноша оказалась слишком тяжела. Сила, удерживающая рубеж передается вместе с камнем вот уже десять поколений нашей семьи. И только мы, управляющие Рубежом, знаем тайну нахождения камня. И пока камень в тайнике, прорвать рубеж полностью уничтожить наш мир невозможно. Но разрывы материи в некоторых местах становятся все больше и больше. А после этой трагедии, боюсь, что моих сил на поддержание Рубежа совсем не осталось.
А еще меня беспокоят девочки. Они Одаренные, как и все в нашей семье. Боюсь, что демоны смогут вытащить у них всю информацию о Камне Силы, о том, где его искать, — горестно поведал Ройхан.
Саймон с тревогой посмотрел на управляющего.
— Они что, знают нахождение тайника?
— Нет, эта информация была доступна только Файреху, моему старшему сыну. Он был моим приемником, должен был в свое время занять место управляющего Рубежом и хранителя Силы. А теперь...
— А девочки? — нетерпеливо перебил Саймон.
— Девочки, как и все члены нашей семьи, владеют определенными знаниями. Даже не видя никогда камня, они знают, как он выглядит. Не бывав никогда в тайнике, знают место, вернее, что его окружает. Они как бы видят глазами камня. Понимаете?
— Да, но что же нам делать? — Саймон был в замешательстве.
— Вы должны забрать Силу, иначе он может попасть в руки Призраков.
— Это исключено. Без камня рубеж падет. Тогда нам всем придет конец. Полчища демонов заполонят наш мир, неся смерть и рабство.
— Но тогда...
— Тогда мы должны найти девочек. И как можно скорее. Я оставлю здесь братьев-защитников, а сам возвращаюсь в аббатство, — направляясь к лошади, бросил Саймон.
АББАТСТВО СВЯТОГО ОТРОКА
Вечерело. За окнами аббатства темнеющее небо окрасилось багряными и оранжевыми всполохами. Аббат Жюстен любил это время суток, любил невообразимую роскошь вечернего неба, предвещавшую назавтра чудесный солнечный день. Но, сегодня едва взглянув в окно, старый настоятель тревожно вздохнул. Сегодня небо твердило о боли. А яркие разводы почему-то напоминали кровавые подтеки. И где же Саймон? Почему его нет так долго?!
Аббат сделал еще один круг по комнате, как в дверь тихонько постучали.
— Войдите.
Дверь немного приоткрылась и в проеме показалась голова Мартина.
— Господин аббат, разрешите? — смущенно проговорил он.
— Да, Мартин, входи. Есть новости?
Мартин ногой пихнул дверь и вошел, неся на вытянутых руках поднос с чашкой и чайничком.
— Вот, заварил вам мой новый сбор. Он отлично успокаивает и делает мысли ясными.
Жюстен улыбнулся. Какой же он заботливый, этот Мартин. Все замечает, готов помочь всегда и во всем.
— Спасибо, сынок. Ясные мысли — это как раз то, что мне нужно. Поставь поднос на столик.
Мартин покачнулся, и чашка предательски звякнула. Святые небеса, как же он умудрился подняться, ничего не разбив. Улыбнувшись этим мыслям, Жюстен снова подошел к окну. Да где же Саймон?
Тем временем Мартин благополучно поставил поднос и налил в чашку ароматного чая. Запах гречишного меда, мелиссы и еще чего-то пахучего сразу заполонили комнату. Аббат повел носом и подошел к столику.
— Как чудесно пахнет.
Отхлебнув небольшой глоток, Жюстен зажмурился от удовольствия.
— Мои поздравления, Мартин. Чай великолепен.
— Спасибо, господин аббат.
