О, Создатель, какой же он глупец! Ведь отец Старий предупреждал его.
Едва Анри снял обруч, как услышал чей-то призыв. Вытащив из кармана шар, подаренный Ромулом, он нашел удобное место у раскидистого дерева, и, настроившись, вышел в астрал.
Это была Вилана. Страшно обрадовавшись, Анри произнес:
— Привет принцесса!
Оказалось, что Вилана уже на корабле, на пути к Ботегу. И, что кроме Анри на связь никто не выходил. Поболтав еще немного, родственники попрощались и прервали контакт. Анри боялся, что слабость, после выхода в астрал будет помехой для дальнейшего путешествия. Но прислушавшись к себе, не заметил никаких изменений. Шар Ромула сработал отлично.
— Командир, командир, что с вами?
Кто-то настойчиво тряс Анри за плечо. Командир открыл глаза и увидел над собой нависшее лицо встревоженного Гая, молодого вазийца, служившего капралом в войсках старого герцога.
— Да, Гай, все хорошо.
Анри поднялся, постоял немного, чтобы проверить свои ощущения и, надев на голову венец, отправился за капралом в лагерь. Там все готовились ко сну. Кивнув на немой вопрос в глазах парней, что, мол, все нормально, Анри раскатал походное одеяло и лег у костра.
В округе все было спокойно, но по старой армейской привычке выставили караул.
Первым заступил Родж, потом его сменит Арис. Беркуты тоже было хотели заступить, но вазийцы, прослужившие вместе не один год и прошедшие войну пока не доверяли парням со странными хвостами на головах.
Анри долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Не помогало ничего: ни пьянящий ночной воздух, ни убаюкивающее пение цикад, ни нежное журчание Солнышка. Вспоминались последние события. Предостережения старого учителя, разговор со Старием, прощание с друзьями, последняя ночь с Сафирой и ее глаза, полные любви и тревоги за него. Как она там сейчас, что делает? Во дворце еще или уже в пути?
Анри и не заметил, как погрузился в сон. Да и сон ли это был? Он видел горящие дома, убегающих людей, зареванных ребятишек. Когда страх и отчаяние сковали сердце, Анри почувствовал чье-то присутствие. Это словно в морозную ночь, продрогнув до костей, входишь в теплое уютное помещение с горящим камином и знаешь, что все плохое осталось там, в холодной ночи. И как бы, не завывал и не рвался ветер, уютное тепло дома защитит и согреет.
Подарок отца Стария, испуская легкое тепло, успокаивал, отводил дурные мысли прочь, не давая отчаянию поглотить разум Анри. Вскоре успокоившись, он расслабился, задышал ровно и провалился в целительный сон.
Проснувшись с первыми лучами и наскоро позавтракав, отряд тронулся дальше. Сегодня им предстояло добраться до Далиды, большого торгового города, после которого в двух днях пути начинались пустоши.
В дороге не происходило ничего примечательного. Яркий пейзаж, пестреющей зелени диких цветов постепенно оскудевал, уступая место другой растительности. Более сдержанных оттенков. Сказывалось приближение пустоши. И хотя до нее оставалось еще ох как далеко, но земля словно начинала готовиться и готовить путников.
Уже почти стемнело, когда отряд добрался до города. Ворота были заперты, и усталым путникам пришлось долго тарабанить и давать большую мзду не хотевшим пропускать их стражникам. Наконец, все формальности были улажены, и отряд въехал в город. На улицах стояла тишина, что было крайне удивительно для такого шумного города. Ставни многих домов накрепко закрыты, фонари притушены. Даже в питейных заведениях и кабаках не слышалось разгульной брани, свойственной подобным местам.
— Здесь что-то нечисто, командир, — Родж похлопал коня по крупу, успокаивая его. — Я не раз бывал здесь. Ох, ну и погуляли, я вам скажу. И девки у них веселые, встречают гостей у заведений. Зазывают, значит. А тут ведь, сколько проехали, я не видел ни одной. Как пить дать, не чисто.
К тому времени отряд подъехал к небольшой двухэтажной гостинице под названием "Веселая вдова", на первом этаже которой находилась уютная закусочная. Дверь была закрыта.
Потарабанив минут пять Родж знатно выругался, пригрозив некоей Зизи спалить эту чертову дыру.
— Родж, милый, это ты?
За дверью послышался жеманный голосок и после грохота отпираемых замков и засовов дверь, наконец, открылась.
На пороге стояло создание с весьма аппетитными формами, облаченное в розовые рюши и перья.
— Зизи! — пробасил Родж. — Как я рад тебя видеть моя сладкая булочка!
— Дай-ка получше рассмотреть тебя старый развратник! — завопила булочка.
Старый развратник, который на деле оказался на десять лет моложе обозначенной булочки стиснул в медвежьих объятиях Зизи.
— Ну что, мы так и будем тискаться прямо на улице или пройдем в помещение?! И, вообще, демон тебя задери, что происходит с этим городом? — возмутился Родж.
Зизи побледнела и прикрыла рот пухлыми ручками.
— Ты что! Не поминай, демонов на ночь глядя. Входите скорей, а то тут у нас такое творится!
Оставив лошадей на попечение конюха, усталые путники вошли в гостиницу. Дверь тут же закрылась на кучу замков и засовов.
Внутри было тепло и уютно. В большом, хорошо обставленном зале почти все столики были заняты. Посетители ужинали и играли в карты.
Как-то совсем негромко играла скрипка, аккомпанируя прехорошенькой девушке, выводящей незатейливый мотивчик модной песенки о любви бравого солдата и юной прелестницы.
Зизи провела отряд между столиками и остановилась перед тяжелой портьерой, отделявшей угол зала. За ней оказалась небольшая комнатка с круглым столом.
— Для особых гостей, — улыбнувшись, промолвила Зизи. — Проходите, я сейчас.
Ненадолго исчезнув, она вскоре появилась с подносом в руках, на котором стояли две бутылки вина и бокалы. Едва разлили вино, принесли ужин. Да, в этом заведении знали толк хорошей еде!
Беркуты не сводили глаз со стреляющей глазками Зизи, пока та, наклонившись, и открыв нескромным взорам, прелестные холмики и впадинки, раскладывала по тарелкам жаркое из барашка и куриные ножки, жаренные с пряными травами.
Наконец, все принялись за еду. Когда первый голод был утолен, Анри спросил:
— Госпожа Зизи, так что же все-таки происходит?
— О, это просто ужасно! — глаза женщины округлились, а мурлыкающий голосок приобрел панические нотки. — Весь город в ужасе. Мы боимся принимать незнакомых гостей. И как только стемнеет, все закрывают ставни, город словно вымирает.
— Причина?
— Увы, она банальна. Страх. Мы очень боимся.
— И чего же? — допытывался Анри.
— В последнее время очень неспокойно. В городе стали находить трупы, простите, не к столу будет сказано. Вырезают целые семьи не щадя никого, даже маленьких детей.
Управа с ног сбилась, в поисках преступника, но так никого не нашла. И, поговаривают, что это жертвоприношения какой-то секты. В общем, все мы боимся, и чужаков не впускаем.
— И много ли погибло людей? — глухо спросил Анри.
— Да, много. Двадцать домов.
Анри переглянулся с Роджем.
— Тебе ничего это не напоминает?
— Напоминает. Это как тогда, когда мы с вами у северных рубежей бились, в последнем походе. Там поклонители Темных так жертвы приносили, целыми семьями. К своему мерзкому богу взывали.
— Точно. Только не думал я, что это так близко от Лорина будет. Надо нам этих гадов выследить и уничтожить. А то ведь они почву для разрыва готовят. А если Призраки сюда явятся, то уж точно никого в живых не останется — поднимаясь, проговорил Анри.
Зизи ахнула и в ужасе прикрыла рот пухлой ручкой.
— Не боись, моя сладкая булочка!
Родж сгреб в охапку взвизгнувшую женщину и усадил ее себе на колени.
— Ты, душа моя, лучше распорядись о комнатах для моих друзей. Мне само собой комнату можешь не готовить. Я с позволения господина Анри этой ночью буду самолично охранять хозяйку этого чудесного заведения.
Анри хмыкнул, а Зизи покраснела от удовольствия.
Вскоре, когда ужин был окончен, две миленькие девушки повели новых постояльцев в выделенные апартаменты. Хозяйка очень извинялась, что свободных комнат только две, но в связи с последними событиями многие гостиницы закрыты или боятся брать чужаков. Кроме госпожи Зизи, конечно.
Что ж, неизбалованный Анри поселился в одной комнате с четырьмя вазийцами, а вторую заняли Беркуты. Умывшись с дороги, парни сразу же завалились спать.
Была глубокая ночь, когда Анри разбудило что-то. Уставившись в темноту, он долго лежал, прислушиваясь к ночным звукам. Вот на чердаке шуршат мыши, мотылек бьется в оконное стекло, в конюшне переступают ногами кони... Они явно чем-то обеспокоены. Глубоко вздохнув, Анри попытался вспомнить все, чему научил его мудрый Ромул: прислушиваться к окружающим звукам и вылавливать из них самое главное. А уж потом прослушивать их. Очень внимательно.
Недаром он был Слышащим. А после занятий под руководством старого учителя, его талант и умения возросли в тысячи раз. Анри послушал обеспокоенных лошадей. Что же вас так встревожило? Так, надо попытаться настроиться на Небесного Огня. Нет, слишком далеко, слышны лишь сумбурные обрывки тревожных мыслей.
Потихоньку, чтобы не разбудить остальных, Анри взял перевязь и выскользнул за дверь. В коридоре было тихо и темно. На ощупь, дойдя до лестницы, герцог спустился на первый этаж, освещаемый скудным светом ночников.
Тяжелая дубовая дверь была заперта на засов и несколько щеколд. Отодвинув последнюю задвижку, Анри собирался было открыть дверь, как на его плече легла тяжелая рука, и холодный голос над ухом произнес:
— И куда это ты собрался, мил человек?
Анри обернулся и в неверном свете увидел возвышающегося над ним охранника.
— Ну, я жду, — парень уперся руками в косяки по бокам Анри. — Разве вам не сказала мадам, что нельзя выходить из заведения ночью?!
— От чего же, сказала. Но я хотел проверить как там наши лошади, — спокойно проговорил Анри.
— Ночью?!
— Ну да. Мне показалось, что они чем-то обеспокоены.
— Показалось...
— Ага! — Анри начинал выводить из себя этот парень.
— А мне кажется, господин, вы не в своем уме.
— Слушай, парень, ты можешь пойти со мной, или просто запереть за мной дверь.
Детина посмотрел на Анри как на умалишенного, затем вздохнув, промолвил:
— Ладно, воля ваша. Но я пойду с вами. Пригляжу. Вдруг вы сотворить чего удумали. А дверь с другой стороны на замок запру.
Мужчины вышли на улицу и вкусный ночной воздух, мгновенно взбодрив, придал им некоторой уверенности. Заперев, за собой как следует дверь, охранник повел Анри в конюшню. Уже на подходе правитель Лорина услышал своего четвероногого друга. Огонек нервно фыркал и звонко бил в деревянный пол копытом. Настроившись на лошадь, Анри услышал то, о чем боялся услышать больше всего. Небесный Огонь чувствовал запах мертвечины.
Ворвавшись в конюшню Анри, подбежал к коню и, обхватив его голову руками, зашептал:
— Тише, тише, мальчик. Ну, что ты слышишь, где беда?
Охранник смотрел с недоумением на полоумного господина.
— Э...
— Подожди! — рявкнул Анри.
Услышав от Огня, что хотел, он потянув парня за рукав, вывел его из конюшни.
— Как зовут тебя, парень?
— Лестер, — пробасил детина.
— Ты не знаешь, Лестер, нет ли где поблизости дома, с белой кобылкой по кличке Красотка? — спросил Анри.
— Как не знать, знаю. На той улице. Через два дома.
— Пошли. Только возьми что-нибудь с собой. Ну, хоть эту оглоблю.
Быстро передвигаясь, мужчины достигли намеченного дома. Вокруг него шел невысокий изящный заборчик, отгораживающий от дороги темный сад, в глубине которого стоял большой дом в два этажа.
— Это дом нашего бургомистра. Не думаю, что нужно беспокоить его в такой час, — понизив голос, пояснил Лестер.
Не обращая внимания на слова парня, Анри перелез через изгородь и направился к дому. Сзади засеменил несчастный охранник.
— Ох, господин, ну и влетит же нам!
Сделав знак заткнуться, Анри подошел к двери дома. Как и во всем городе на окнах были ставни, и фонарь у двери не горел. Толкнув дверь, и найдя ее незапертой, мужчины вошли вовнутрь.
Зловещая тишина пугала. Дом не спал, он словно замер в ожидании чего-то ужасного.
Под ногами скрипнула половица и заставила замереть на месте. Вдруг откуда-то снизу раздался звук. Такой, словно кто-то кричал, прикрыв рот руками.
Мужчины переглянулись.
— Это где-то внизу, наверно с винного погреба. Пойдемте господин, я знаю, где это. Помогал бочки с вином устанавливать два года назад, — прошептал Лестер.
Пройдя через большую комнату, охранник остановился у двери.
— Это здесь, за ней лестница, ведущая в погреб.
Открыв дверь, охранник пропустил вперед Анри. Герцог вытащил из ножен короткий меч и двинулся вниз. Чем ниже спускались, тем становилось светлее. Увидев внизу людей, Анри остановился.
— Ну, что там?
За спиной переминаясь с ноги на ногу, напирал Лестер.
— Тише ты! Там кто-то есть, — шикнул на парня герцог.
Закрыв глаза, Анри попытался сосредоточиться.
— Давай заканчивай...
— Девчонку ты кончай...
— Почему я...
— Потому, что я пацаном займусь.
— Умаялся я...
Вслед за услышанным, обрывки испуганных мыслей пронеслись в голове Анри. И что-то липкое, холодное пробиралось в душу. Страх, отчаяние.
Сбросив с себя оцепенение, Анри потихоньку стал спускаться ниже по лестнице, выводящей в просторный зал винного погреба.
В нос ударил запах свежей крови и потрохов. Подавив приступ тошноты, Анри продолжил путь, зато Лестер, идущий следом в панике остановился. Парня явно тошнило.
— Спокойно, Лестер. Возьми себя в руки и дыши в рукав. Не выдай нас раньше времени. Я спущусь ниже и встану вон за теми бочками, а ты приходи в себя и иди вон туда. — Анри указал на другой конец.
Злодеев не было видно, но судя по услышанному разговору, их было не меньше двух. Дойдя до конца лестницы, Анри быстро пересек свободное пространство и спрятался за огромной бочкой. Затем осторожно выглянул.
Картина, открывшаяся его взору, была ужасной. В свете зажженных факельных ламп, взгляд падал на небольшую фигурку деревянного истукана с длинными струящимися волосами по длинному же плащу. Невозможно было определить, кого изображала фигурка: мужчину или женщину, но Анри точно знал, кто это. Темный бог.
Переведя взгляд на менее освященную площадь, Анри едва сдержал стон. У ног Темного бога лежали выпотрошенные тела, по-видимому, всех обитателей дома.
Вдруг, Анри услышал шум, и снова нырнул за бочку. И вовремя. Мимо него, буквально в двух шагах протащили упирающуюся девочку лет десяти. Она сопротивлялась, и все время пыталась кричать, но кляп во рту мешал ей.
Ребенка бросили на землю у ног божка и, растянув, привязали к вбитым в пол колышкам. Потом выволокли на середину растрепанного старика, так же с кляпом во рту.
— Смотри, Морти. Это твоя нежная девочка. Сейчас она отправится вслед за твоей женушкой кормить нашего бога. А потом и твой мальчишка. Последним будешь ты. С израненной душой, сломленный страданиями твоих близких.
