— Да, Беркут, мне открылись ее тайны. Все, как предсказывал юноша, — улыбнувшись, ответил отец Старий.
— И что же в ней?
— В ней пророчество о том, что должно случиться. С каких сторон ждать беды и на что нужно обратить внимание, — пояснил монах.
— Но как такое возможно? Я имею в виду, что чту древние пророчества, но как можно описать то, что еще не произошло и, вообще, может и не произойдет никогда? — спросил Рубин.
— Ну, это ведь не простая книга и дана мне, как я понимаю не простым юношей,— усмехнулся Старий.
— Неужели...
— Думаю, да. Это был Он.
— И чем нам поможет эта книга? — спросил отец.
— Во-первых, мы предположительно знаем, где будет основное сражение — в Рубеже. Во-вторых, где будут основные разрывы. В-третьих, чего следует ожидать от жрецов Темного бога, и, наконец, где сосредоточить наши войска для сражения.
Конечно, все это указано в иносказательной форме, но я точно знаю, мы не зря выбрали эти пять народов. Именно они сыграют важную роль в этой войне. Так сказано в книге.
А теперь, давайте посмотрим, кто и в каком направлении будет двигаться.
Отец Старий положил руки на страницу раскрытой книги и повернул голову в сторону Агиля.
— Лишь мудрый победит сребром мерцающую сущность зверя,
К знаменам нашим приведя.
Если я не ошибаюсь, Агиль, означает мудрый. Значит ты, сынок отправляешься в народ Серебрянной Куницы.
Таир, твое имя значит парящий? Тогда это о тебе.
Парящий в небе воспарит небесной птицей,
С орлиным воинством на ратный бой спустясь.
Арслану, носящему имя льва, предстоит отправиться к Черным Волкам.
Лев приведет Волков, что черны телом.
Кто сможет ветер усмирить?
Та, что услышав песню,
Сумеет верные к ней подобрать слова.
— Сафира, тебе к заклинателям Ветра.
И, наконец, Танцующие клинки. Тут что-то непонятное. Ни я, ни Ромул не смогли разгадать этот стих. Он гласит:
Танцующие Смерть, возможно, этот танец спляшут,
Но если Смерть не спляшет этот танец им.
Успеешь вытащить клинок из пепла,
Тебе достанется он цел и невредим.
Скорей всего, стих указывает на народ Танцующих Клинков. И мы подумали, что к ним поедет Беркут. Только он сможет поговорить с главой клана, но потом решили не рисковать и отправить с отцом Сафиру. Она сможет в случае чего подстраховать. Ведь у Клинков особый кодекс и понятие о чести, а Сафира сможет прочесть их мысли и воздействовать в случае необходимости.
Сейчас отправляйтесь по домам, попрощайтесь с близкими, соберитесь. С рассветом мы ждем вас здесь.
Братья встали и, попрощавшись, направились к дверям.
— Рубин, задержись еще ненадолго, — попросил отец Старий.
Брат пожал плечами и сел снова в кресло. Когда дверь за парнями закрылась, Старий сказал:
— Есть еще кое-что. В книге говорится о том, что Лорин подвергнется серьезной опасности. И ты тоже. Будь осторожен.
— Что сказано об этом? — спросил брат.
Отец переглянулся со Старием и сказал:
— Ты же понимаешь, что это только предостережения. Просто будь осторожен.
— Отец, я не мальчишка с косой. Слава Создателю, свой хвост я ношу по праву. Нечего юлить, говорите, что в писании? — гордо тряхнув головой, проговорил Рубин.
Я подошла к брату и положила руки ему на плечи.
— Отец Старий, скажите, он имеет право знать, — попросила я.
— Хорошо, — вздохнул монах.
— На град Камней беда придет, прольется море крови.
Надежда на того, кто носит имя камня,
Что цветом нам напоминает кровь.
И жизни городу спасая, прольет свою благую кровь.
Я всплеснула руками. Да что ж это такое: кровь-кровь-кровь. Этот неизвестный писака что, не мог что-нибудь другое придумать, менее кровавое?!
— Мне очень жаль, брат. Мы все ходим по лезвию кинжала, но только тебе, похоже, книга напрямую сулит смертельную опасность. Ты уж поаккуратней, — попросила я.
— Ну, вот еще! — Рубин расплылся в улыбке. — А я уж было расстроился, что все веселье мимо меня пройдет.
— Ну, что ж, позаботься о маме и об Акыне, ладно? — улыбнувшись, попросила я.
Рубин и отец ушли в селение, отец Старий к себе в обитель, а мы с Ромулом направились в лабораторию, готовить переговорные амулеты. Я конечно не Анри и даже не Дастан, которые с удовольствием пропадали в лаборатории, помогая ученому в его научных изысканиях и экспериментах, но все же...
Мы трудились до самой ночи, пропустив ужин, чем вызвали гневное негодование Элизы. Эх, как же мне будет не хватать ее ворчливой заботы!
Наконец, когда время перевалило за полночь, мы закончили с последним устройством. Можно идти спать.
Я наспех помылась и легла в постель. Она показалась мне такой большой и неуютной без Анри, что проворочавшись с час, я встала и зажгла свет. Тут взгляд упал на рубашку мужа, оставленную им утром. Быстро подойдя, я схватила ее и поднесла к лицу. Потерлась щекой, вдохнула аромат, самый чудесный на свете и заплакала. Надо же, я вообще никогда не плачу, а тут разревелась из-за какой-то рубашки. Немного успокоившись, я надела ее и снова легла в постель. То ли запах меня успокаивал, то ли я просто выплакалась и устала, но я не заметила, как уснула.
Я видела чудесный сон. Поле васильков, всех оттенков синего и голубого, такое же голубое небо, а вдали голубая река. И, все это сливалось в единое пространство. И я знала, что это мой мир. Но почему в нем нет Анри? И тут появился он. И счастье переполнило мое сердце. А потом появилась Вилана, и Дастан. И мы бежали по этому васильковому полю к синей реке, а над головой первозданной чистотой сияло голубое небо, такое, какое бывает ранней осенью. Без единого облака. И Анри все время повторял мое имя: Сафира, Сафира, Сафира...
— Сафира, проснись!
Ромул стоял надо мной и пытался разбудить.
— Сафира, просыпайся, скоро рассвет. Сейчас приедут твои братья. Надо научить их пользоваться переговорными амулетами. Собирайся и ступай в столовую. Элиза накрывает завтрак.
Проводы были короткими. Да и провожать-то было не кому, все ведь разъехались еще вчера.
Напоследок, Элиза приготовила нам великолепный завтрак и позаботилась, чтобы у каждого из нас была еда на первое время. Наше путешествие в отличие от ребят будет проходить вдали от населенных пунктов, в местах, где с живностью не ахти. Так что, наша умница позаботилась, чтобы в наших сумках были сухари, сушеное мясо и рыба, высушенное молоко, которое можно развести водой, чай, соль, всякие травки, вкусные в пище, а главное лечебные, и многое другое.
Обнявшись с Элизой, я шепнула, чтобы она присмотрела за домом и не забыла попрощаться с Агилем. Девушка вспыхнула и убежала. Он нравится ей, точно!
Вторым человеком, который провожал нас, был отец Старий. Мы все полюбили и привязались к мудрому старцу, и всегда прислушивались к его советам. Подойдя, он благословил меня и сказал:
— Ты не зря носишь свое имя, Сафира. Помнишь его значение?
— Защитник, вернее защитница, — пожав плечами, сказала я.
— Да, защитница. Так иди, и защити наш мир от нечисти. И пусть во всем тебе сопутствует удача. И, еще, подними, первое, что увидишь за воротами города и сбереги. Думаю, это тебе пригодится, поняла?
— Хорошо, отче, — сказала я с поклоном.
— Ну, с богом.
Мы выехали за ворота дворца на улицы спящего города. Цокот копыт гулко разносился по мощеным мостовым. Удивительно, но многие жители не спали. Они выходили из своих домов и молча, провожали нас, будто на смерть. Хотя, может так оно есть, подумала я. Мы не на прогулку отправляемся, И, может, не все из нас вернутся домой. Ну, да, люблю я, накрутись обстановочку. Приказав выбросить упаднические мысли из головы, мне захотелось обернуться и еще раз посмотреть на дворец, ставший домом. Он стоял тихий и покинутый всеми, словно замер в ожидании, когда же вернутся его хозяева.
— Скоро, — шепнула я ему. Ты только дождись.
Мы миновали верхний и нижний город с его мастерскими, особыми магазинчиками, в которых продавались изделия оружейников, гончаров, кузнецов и прочего мастерового люда в которых я так любила бывать, и подъехали к городским воротам. Из сторожки вышел пожилой воин и поклонился мне в пояс.
Я спешилась и поклонилась в ответ.
— И вы, покидаете нас, ваша милость. — Солдат выглядел усталым.
Я спросила:
— Сколько ты на посту?
— Третьи сутки, ваша милость, — ответил солдат.
— А почему не сменишься?— удивилась я.
— Нельзя. Я ведь всех троих проводил. Должен был вас дождаться. А то плохая примета, разделять вас. Сам всех провожу, сам и встречу.
А теперь можно и отдохнуть. Да вы не сомневайтесь, мне супруг ваш уже наказывали, чтоб я город сберег. Так я уж и клятву дал, — улыбнулся бравый вояка.
Это было так трогательно, смотреть на человека, готового за наш город жизнь отдать. Значит, это не просто дома, улицы и магазины. Это наш Дом.
Еще раз, поклонившись воину, я последней вышла за ворота, ведя на поводу Призрака. И, сразу же споткнувшись, растянулась во весь рост.
Братья заржали, а отец, ухватив за пояс, поднял меня.
— Чего это тебя ноги с утра не держат?
— Да споткнулась я обо что-то! — зло ответила я.
Я наклонилась и увидела в земле кусочек стали. Ковырнув носком, поняла, что это что-то достаточно большое. Я достала нож и стала это откапывать. Вскоре, в моих руках лежали грязные ножны с мечом внутри. Они были такие ветхие, что буквально расползлись, когда я попыталась вытянуть из них меч.
Агиль подъехал поближе и, увидев мою находку, сказал:
— Тебе что, сестренка, оружия не хватает? Да брось эту ржавую железку, на что она тебе? Чтобы ее в порядок привести не один день понадобится. Да может, он и негодный уже.
Тут я вспомнила слова Стария и обещание взять то, что найду сразу по выходу из города. А ведь это, то самое!
Вытащив из заплечного мешка кусок холста, я замотала в него грязные ножны и положила их к остальным вещам, что находились в седельных сумках. Потом посмотрю, на привале.
Путь наш лежал через селенье Беркутов, которое так и назвали: селение Степной Беркут. Оно состояло из аккуратных круглых деревянных домиков, очень похожих на шатры. Когда необходимость искать новые пастбища отпала, благо, что воздействие энергетических камней на Лорин и его окрестности давало хорошие урожаи и невероятное буйство заливных лугов, наш народ стал обживаться. На месте шатров стали строить настоящие дома. С мебелью, очагами и окнами. Загоны для лошадей были обширны и крепки. Вскоре в селение прибыли первые чужаки. Это были две семьи из мелких разрозненных кланов. Проезжая мимо, они попросились на ночлег, установив свои шатры. А через два дня, пришли к отцу и попросились остаться навсегда. Мужчины одной семьи оказались кузнецами, а второй хорошими лекарями животных. Отец их с радостью принял.
Через полгода в Степном Беркуте жили уже не только члены кочевого народа, но и некоторые горожане, привыкшие к сельской жизни и с удовольствием перебравшиеся за город.
Кроме того, недалеко от Беркутов встали отдельными домами еще три семьи. Потом к ним присоединились их родственники близкие и дальние, прознавшие о сытой спокойной жизни в нашем крае, и так появились еще три маленьких деревеньки.
В общем, сейчас наше крошечное государство насчитывает один город-столицу и четыре селения: Степной Беркут, Странница, Луга и Соловейчики.
Тем временем, наш отряд подъехал к Степному Беркуту. Я спрыгнула коня и вбежала в дом родителей. Словно и не изменилось ничего. Только, что комнаты настоящие, да мебель деревянная всюду. А вокруг — ковры, подушки, занавеси, мамиными руками сотканы и расшиты. Хорошо-то как, уютно!
За столом сидела мама, сложив рук на коленях. Увидев нас, она степенно поднялась и, подойдя, нежно обняла меня.
— Мама, благослови меня, — прошептала я.
Я смотрела на такие знакомые черты и словно видела их впервые. На некогда черных глазах серебристая пелена, паутинка морщинок по углам глаз, глубокие складки у рта.
Мама погладила меня по голове и прошептала:
— Благословляю тебя, девочка. Пусть во всем тебе сопутствует удача и моя любовь. Береги отца. Позаботьтесь друг о друге, как я бы позаботилась о вас. И, возвращайтесь невредимыми.
И уже обращаясь ко всем своим детям, добавила:
— Помните, чему я учила вас, дети мои: будьте милосердны к недругам своим и безжалостны к врагам.
Потом мама подошла к каждому из нас, благословляя и целуя в лоб. После прощания, мы снова продолжили путь, уже не останавливаясь до самого вечера.
Около семи, остановились на ночлег у небольшой речушки. Мне удалось, приманить большую рыбину (хвала Ромулу, обучившему меня), и на ужин мы ели вкуснейшую похлебку. Потом, я вытащила свою находку и пошла к ручью, отмывать ее.
Как я уже говорила, ножны были в плохом состоянии. Интересно, подумала я, сколько же они провели в земле?
Когда грязь и глина сошли, я увидела, что от ножен через рукоятку идут крест накрест два ремешка с застежками, удерживающие меч. Я не поняла зачем, но поразмыслив, решила, что это должно быть, чтобы можно было вооруженным входить в те места, где оружие носить запрещено. Ну, вроде, чтоб нельзя его было внезапно вытащить. Я читала о подобном в одной книжке из нашей библиотеки.
В ней говорилось, что в некоторые города, во время народных гуляний входить с оружием запрещено. Его положено сдавать страже или надевать особые ремешки.
Так вот почему я не смогла сразу вытащить меч из ножен. А из-за грязи, ремешков не было видно.
Наконец, я отстегнула ремни и потянула за рукоять, обмотанную куском кожи. Меч легко вышел из ножен.
Я ахнула. Наверное, слишком громко, чем привлекла внимание братьев.
— Ну, что тут у тебя? — спросил Арслан.
— Да вот...
— Ничего себе, железка! — присвистнул брат.
Арслан взял в руки меч и тут же вскрикнул. — Палец порезал.
— Ну-ка, дай мне его, — следом подошел отец.— Да...
— Осторожно, он очень острый, — предостерег Арслан.
Отец внимательно осмотрел блестящую поверхность оружия без единой крупицы ржавчины. Потом сдернул с шеи платок и подбросил его вверх. Ткань плавно опустилась на подставленный меч и упала на землю, разделенная надвое.
Все потрясенно молчали.
— Ну-ка, посмотрим, что тут у нас....
Отец аккуратно распутал кусок грязной кожи, обвязывающую рукоять и снял ее.
— Не может этого быть! — прошептал он.
Нашим взглядам открылась великолепная работа оружейника. Витая рукоять из белого и желтого металла венчала изящная птичья головка с острым клювом, раскрытым, словно в крике. Глазки светились изумрудами, а сама головка была украшена бриллиантовой россыпью.
