— Джед, я не вижу светодиодов, — громким шёпотом сказал он. — Ты можешь встать ровно? Не все тут такие верзилы.
Вдоль коридора, по которому растянулась очередь, были выставлены переносные ширмы. Они разделили приёмный покой и палаты на множество узких кабинок. Над входом в каждую из них горел красный светодиод. Четыре из них, замигав, погасли, зажглись зелёные сигналы, и четверо сарматов вышли в коридор и направились к двери.
— Не бродить по посёлку! — крикнул им вслед комендант. — Все идут в барак и ложатся!
Гедимин мигнул.
— Зачем лежать, если всё в порядке? — тихо спросил он. Ближайшие сарматы пожали плечами.
Вдоль очереди цепочкой прошли патрульные, ещё несколько заглянули в дверь и отошли в сторону. Ни одного человека среди них не было.
— Где все макаки? — шёпотом спросил Гедимин, повернувшись к Кенену. — Они не наблюдают?
— Это не их дело, — прошептал в ответ учётчик. — Это внутренние дела сарматских территорий. Джед, не отвлекайся, пропустишь сигнал!
Вдоль стены загорелся сразу десяток светодиодов — по-видимому, процесс шёл очень быстро. Гедимин вошёл в первую подвернувшуюся кабинку и задвинул за собой ширму.
— Вон к той стене спиной, штаны вниз до середины бедра, верх приподними, — незнакомый медик, не глядя на него, указал на дальнюю стену. — Не шевелись.
Гедимин выполнил указания и поёжился от холода — ему в пах упёрлось широкое сопло со свинцовыми пластинами на краях, плотно прижавшимися к телу. Медик сдвинул ползунок на корпусе странного приспособления. Оно трижды громко щёлкнуло, и ползунок вернулся в исходное состояние. Отложив излучатель, сармат-медик воткнул Гедимину в бедро короткий шприц. Жжение и затухающая боль были знакомы ремонтнику, и он удивлённо мигнул. "Блокатор? А это зачем?"
— Застёгивайся и на выход, — буркнул медик, что-то отмечая в повешенном на грудь смарте. — Сиди тихо, по возможности в бараке. Через два часа будет больно.
Гедимин вышел из медчасти. Очередь продвинулась вперёд, но вдоль ремонтного ангара ещё тянулся длинный "хвост", упирающийся в торец душевой. Душевая была закрыта. На дальней стороне аэродрома, рядом с неподвижными глайдерами, выстроенными в ряд, стояли охранники в экзоскелетах и молча смотрели на сарматов. Увидев Гедимина, один из них сделал рукой отгоняющий жест, но не сказал ни слова. Сармат огляделся по сторонам. К нему, выскользнув из медчасти, уже спешил Кенен. Подойдя к Гедимину, он широко улыбнулся и хлопнул его по руке.
— Вот и всё, Джед. С этого дня ты сможешь показывать самкам только урановые стержни.
Гедимин мигнул.
— Я и раньше им их показывал, — буркнул он. — Почему макаки так смотрят?
— Сочувствие и ужас, Джед, — Кенен улыбнулся ещё шире. — Попробуй кто сделать то же самое с ними, дошло бы до стрельбы. А мы — просто механизмы из мяса и костей. Деталь приделать, деталь отвинтить... Ничего сложного! Ну как, болит что-нибудь?
Сармат крепко прижал ладонь к паху. Предполагаемые ожоги никак себя не проявляли. "Какая там была доза?" — подумал он. "Почему не спросил?!"
— Нет. А у тебя?
— Говорят, самое интересное начнётся через час, — ухмыльнулся Кенен, похлопав Гедимина по плечу. — А через два притихнет. Пойдём-ка в барак! В девять соберутся выборщики. Будешь следить за голосованием?
Сармат растерянно посмотрел на него. Кенен хмыкнул.
— Ну да, я совсем забыл. Жителей Энцелада наши проблемы не волнуют. Ну, идём, пока не началось!
Гедимин качнул головой.
— Я пойду купаться. Мозг перегрелся, — проворчал он, повернувшись к озеру. Смотреть на тёмно-серую воду было приятней, чем на дожидающихся своей очереди сарматов и молчаливую охрану.
— Плохая идея, Джед, — Кенен легонько потянул его за плечо. — А если скрутит прямо в озере?
— Иди, — буркнул сармат, отодвигая учётчика в сторону, и быстро пошёл к озеру. Там, где он спустился в воду, глубина нарастала быстро; три шага — и он погрузился по шею и, пригнувшись, пропал под водой. Комбинезон и сапоги давно не мешали ему; на скорости вода затекала под одежду и, охладив кожу, вытекала с другой стороны. Скирлин почти ничего не впитывал, карманы были закрыты, сапоги плотно прилегали к голеням, — Гедимин, набрав воздух в лёгкие, скользил вдоль дна и изредка переворачивался на спину и медленно поднимался к поверхности, наблюдая за бликами на воде и световым пятном на восточном небе. Солнца не было, облачный покров был довольно плотным, но сквозь толщу воды Гедимин прекрасно видел, где оно, и двигался к нему — к восточному берегу, обрывистым скалам, удобным для тайников и укрытий.
Он вынырнул под обрывом, жадно глотнул воздуха и в два гребка добрался до гранитной плиты, сползшей со скалы в воду. В голове было прохладно и пусто. Гедимин посмотрел на синеватые блики на обрыве, на небо — в облаках успели образоваться небольшие просветы, из которых периодически показывалось солнце — и выбрался на плиту, снял сапоги и растянулся на спине, чувствуя, как по коже стекает прохладная вода. Он уплыл дальше обычного — ещё на полкилометра к югу; наблюдательные дроны из города сюда не залетали, но и до охраняемой границы территорий было ещё далеко. "Хорошо," — Гедимин довольно сощурился на прорывы в облаках. "Спокойное место. Тут удобно думать."
Он успел в подробностях представить себе парогенератор для будущего реактора, обдумать целесообразность лишнего охладительного контура и его возможное устройство, когда от мыслей его отвлекло неприятное ощущение — резкий приступ слабости и подкатывающая к горлу тошнота. Гедимин подобрал конечности и сел, растерянно мигнул и поднёс руку к виску. Второй приступ заставил его опуститься на камень и впиться пальцами в плиту. Тошнота стала нестерпимой, и он закашлялся, сплёвывая в воду вязкую слюну. Резкая боль обожгла пах и ввинтилась во внутренности — как раскалённый штырь от уретры до солнечного сплетения. Мышцы скрутило судорогой. Гедимин растянулся во весь рост, прижался к каменной плите щекой. Судорога хлестнула его ещё раз. Резкая боль внизу живота накатывала приступами, и они учащались. Жжения уже не было — только мучительные спазмы, как будто внутренности выдирали крючьями. "Блокатор," — сармат, стиснув зубы, извернулся и сел, на что боль отозвалась ещё одним приступом. Он посмотрел на плиту, на которой лежал, и увидел, как из штанин стекают чёрные вязкие капли. Мокрый камень покрылся тёмно-красными разводами. Морщась, Гедимин расстегнул ширинку — кровь вытекала из уретры, медленно, чёрными сгустками. "Лучевой ожог. Мёртвая ткань выходит..." — он, не застёгиваясь, сполз в холодную воду. "Когда всё выйдет, должно стать легче."
Он стоял так четверть часа, держась за скалу и глядя на всплывающие вокруг него кровавые разводы, пока боль не начала стихать. Когда выделительная система перестала работать, он вывернул комбинезон наизнанку и долго и тщательно отмывался от крови. Её вытекло неожиданно много — она измазала изнутри обе штанины и каким-то образом натекла вверх, к поясу. Выбравшись на скалу, Гедимин внимательно осмотрел себя и вытер с комбинезона последние тёмные капли. Боль внизу живота сменилась слабым, но неприятным жжением при движении. Кожа, обычно светлая, заметно покраснела. "Ожог," — пожал плечами сармат. "Блокатор мешает нормальной регенерации. Кажется, сегодня действительно не время для тяжёлой работы."
Через полчаса он уже был в посёлке и старался не стискивать зубы при движении. Ему доводилось получать пинки в пах, и это было неприятно, но и в сравнение не шло с выжигающей изнутри болью. На улицах по-прежнему было тихо, только новая очередь из сарматов вытянулась вдоль аэродрома.
Войдя в барак, Гедимин услышал негромкие разговоры в восточной части барака — и сдавленные стоны и ругань из западной. Из комнаты Кенена доносилась приглушённая музыка. В другой раз Гедимин зашёл бы проверить исправность наушников, но сегодня он был не в настроении — и просто прошёл мимо и устроился на своём матрасе, стараясь не сдавливать обожжённые органы. "Хольгер, наверное, ещё не опомнился. А до Линкена только дошла очередь. А до Иджеса ещё не дошла," — сармат дотянулся до ящика с вещами и достал одеяло. Неприятная слабость ещё чувствовалась во всём теле. "В ближайшие два-три часа мы на корабль не попадём."
В соседнюю стену постучали. Гедимин постучал в ответ. Музыка в другой комнате стихла, и в коридоре послышались шаги — сразу с двух сторон. Первой в комнату вошла Лилит.
— Ну как? Видимо, скверно, если даже тебя проняло, — сочувственно хмыкнула она, присаживаясь рядом с ним. — Да ты лежи, тут места много.
— Хольгер, бедняга, даже спуститься не смог, — покачал головой Кенен, садясь на корточки у стены. — Вот так, парни, проект "Слияние" был завершён окончательно. Теперь тут точно никто не размножится. При всём желании.
Гедимин кивнул, приподнимаясь на локтях, и пристально взглянул на Лилит.
— Что делали с вами? Облучали?
— Резали, — самка спустила пояс и показала две пластырные нашлёпки чуть выше лобка. — На корабль мне нельзя, до завтра — точно.
— Ничего, — Гедимин положил руку ей на плечо. — Осторожнее, не прыгай. Можешь ещё завтра отлежаться. Нам все нужны живыми. Экипаж и так маленький.
Лилит фыркнула и чувствительно ткнула сармата кулаком под рёбра. Он усмехнулся. Кенен неприязненно покосился на них и достал смарт.
— Между прочим, у Дюкетта уже сто три голоса. А у Гутиэрреса только девяносто шесть. Жаль, Гросси вышла из гонки, было бы ещё интересней.
Смарт запищал. Кенен потыкал в экран и хмыкнул.
— Алекс отозвался. Всё утро болтал со своей мартышкой и тут вспомнил о сарматах. Завтра опять пропадёт на полдня. Чем он думает?! Лучше бы документы доделывал.
— А что она с ним будет делать — после стерилизации-то? — задумалась Лилит. Кенен ухмыльнулся.
— А вы двое чем собираетесь заниматься? Рассуждать о ядерной физике?
— Огребёшь, — негромко предупредил его Гедимин; слабость отступила, и он сел на матрасе и слегка помял пальцами плечо Лилит. Самка передвинула его руку ближе к лопатке.
— Оу... Кстати, парни, — Кенен снова ткнул в смарт и с удивлением заглянул в экран. — Его не стерилизовали. Вычеркнули из списков. И ещё семерых таких же вместе с ним.
"У нас тут семеро hasukemesh?" — удивился про себя Гедимин. "Ну, удачи им всем."
— А у Гутиэрреса уже сто два голоса, — сказал Кенен, закрывая переписку. — Оу! У Дюкетта сто двадцать! Да, парни, Алексу повезло. Ему ничего не выжигали и не резали. И он скоро уедет и будет жить как свободный гражданин Атлантиса. А мы — догнивать в снегу и урановой пыли. Так и подумаешь, что проекты Джеймса были не так уж плохи...
05 сентября 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— И кто? — спросил Хольгер, заглядывая в смарт Кенена через его плечо. Сарматы выбрались из стремительно пустеющего кинозала на лестничную площадку и остановились, пропуская всех, кто рвался в информаторий и на озеро. Гедимин, просидевший у телекомпа всё воскресенье, даже не смотрел в сторону двери — его мысли полностью занимал парогенератор для недостроенного корабельного реактора.
— Гаспар Дюкетт, — ответил Кенен с довольной ухмылкой. — Как я и говорил. С отрывом в сорок голосов. И Франка Гросси в вице-президентах. Очень хорошо! С тем же результатом можно было оставить на посту адмирала да Косту.
— Теперь нас держит на территориях закон Дюкетта? — хмыкнул Гедимин. Кенен испустил негромкий смешок.
— Ну-ну, Джед. Сомневаюсь, что название поменяют. Да Косту ещё долго будут поминать на всех территориях, и едва ли добрым словом. Ну что, пойдём? Я уже скучаю по Линкену и его запасам взрывчатки.
В комнате Кенена горел свет. Учётчик настороженно сощурился на дверь и протянул к ней руку. Гедимин поддел створку пальцем и резко дёрнул на себя, распахнув настежь. Сармат, сидевший на матрасе, вскочил на ноги и ошалело замигал.
— Тьфу на тебя! Алекс, предупредить не мог?! — Кенен провёл ладонью по лбу, смахивая невидимую испарину, и вошёл в комнату. На ящике с личными вещами лежал миниглайд, и учётчик взял его за ремни и повесил за спину. Гедимин посмотрел на него с удивлением — невзирая на праздничный день, Кенен не стал надевать ни белую рубашку, ни костюм, и даже шляпа с галстуком остались на вешалке. Он был в пятнистом комбинезоне — бело-зелёно-чёрном. "Где только он их берёт..." — покачал головой Гедимин.
— Я с утра на границу, — усмехнулся Алексей, протягивая Гедимину руку. — А кто-то — ещё дальше. Пятеро наших сегодня улетают навсегда. Пойду провожать их.
— Вот как? Я с тобой, — оживился Кенен, поправляя сползающие ремни миниглайда. — Парни, без меня не улетайте!
— Я пойду с вами, — отозвался Гедимин, разглядывая довольного Алексея. — Это ненадолго.
— Главное — не встретить Лиска, — ухмыльнулась Лилит. — Пойдём вместе. Значит, пятеро — сегодня? А ты когда?
— Скормить бы плавунцам того, кто выдумал все эти формы! — скривился Алексей. — Через неделю будет готова последняя. От Джессики мне достанется за промедление, но это ничего. Гедимин, можно тебя попросить?
— Говори, — кивнул Гедимин.
— Рассказывают, ты приносишь удачу, — венерианец смущённо отвёл взгляд. — А мне она будет очень нужна. Можно обнять тебя?
Ремонтник изумлённо мигнул.
— Можно. Но это фантазии — я ничего не приношу. Особенно удачу.
...Они стояли на краю аэродрома, и Гедимин провожал улетающие глайдеры задумчивым взглядом. За свои семь лет он успел немного узнать о жизни на материке — из фильмов и книг, найденных в сети; но когда он пытался представить себя живущим за пределами территорий, в памяти всплывал только пыльный шахтёрский город и белые градирни на горизонте. "Если дойдёт до переселения," — думал он, щурясь на белое небо, — глайдеры давно пропали из виду, — "я вернусь в Нью-Кетцаль. Там я хоть что-то знаю. Или двинуться в Спрингер? Если там живут учёные, меня могут не пропустить. Хотя было бы неплохо, и Лос-Аламос под боком..."
— Ох-хо-хо, — протянул Кенен, поправляя жёсткие ремни на плече. — Ну что же, Джед, небольшую удачу ты всё-таки принёс — с Лиском мы не столкнулись.
— Небольшую, — процедили за спиной, и Гедимин почувствовал тяжёлую ладонь на своём плече. Обернувшись, он увидел Линкена. Сармат был хмур, и его белесые глаза стали тёмно-серыми.
— Я провожал Алексея, — сказал Гедимин. — Он скоро выберется с территорий. Ты доволен?
Линкен, поморщившись, пощупал шрам на затылке и отвёл взгляд.
— Мне всё равно, — бросил он, отворачиваясь. — Как ты сегодня? Можешь работать?
— Могу, — отозвался Гедимин. — Если ты в порядке — идём за глайдером. Аэций и Астиаг здесь?
— Сегодня не смогли, — качнул головой Линкен. — Значит, Кенен сядет на колени к Иджесу.
— Лучше я на него, — сказал Иджес, покосившись на учётчика. Тот фыркнул.
— Ты бы ещё Гедимина на меня посадил! Нет, парни, у меня есть идея получше. Идём за глайдером, я всё покажу на месте.
На крыше барака (теперь глайдер Линкена стоял там не в одиночестве — рядом с ним кто-то прикрепил цепью миниглайд) сарматы окружили машину и с большим удивлением наблюдали, как Кенен разматывает буксировочный трос и прикрепляет к заднему бамперу.
