— Тут нечего охранять, — комендант нажал кнопку на браслете и снова посмотрел на ремонтника. — Большие посты — на границах территории. Пока ты в её пределах — можешь идти куда вздумается, но захочешь выйти — застрелят на месте. Ночью патрульные только следят за порядком. Возможно, к концу года уберут и их, оставят только пограничников.
"Тогда это действительно будет наш город," — мечтательно сощурился Гедимин. "Наша территория и наш урановый рудник. Надо хорошо подготовиться к этому дню..."
— Что у тебя за кнопки? — он указал на браслет Гая. — Передатчик?
— Ну да. Я обязан сообщать на пост охраны о нарушениях порядка, — Гай поморщился. — Иди спать. На тебя сегодня уже два донесения, сейчас третье отправлю.
— Надо же, — хмыкнул Гедимин, направляясь к своей комнате. В коридоре было тихо и темно. Выждав немного, ремонтник провёл пальцем по стене. В сорок пятой клетушке заворочались и вопросительно хмыкнули.
— Я верну патрон на место. Можешь пользоваться. Но ты на ночь оставишь мне резцы и свёрла, — тихо сказал Гедимин. — И электроды. Я видел на твоей цацке сварные швы. Электроды мне тоже нужны.
— Это спайки, — усмехнулись за стеной. — Ты можешь наладить тут сварку? Это было бы хорошо. А на что тебе все эти штуки?
— Из двух повреждённых механизмов на свалке можно собрать один исправный, — сказал ремонтник, с довольной усмешкой укладываясь на матрас. — Но нужно поработать.
— Чего? Ты чинишь хлам на свалке?! В своё свободное время ковыряешься в этом... Ты думаешь, тебе обломится лишний паёк? — Лилит говорила тихо, но сдерживаться ей было непросто.
— Я разбираюсь в устройстве механизмов, — ответил Гедимин. — А за твои цацки тебе обломится паёк?
За стеной громко фыркнули.
— Цацки... Ты всё-таки больной. Что там за механизмы? Да ещё два одинаковых...
— Покажешь свою работу — я покажу тебе свою, — ремонтник повернулся на другой бок. Сейчас, когда и мозг, и тело получали достаточную нагрузку, его устраивало всё — кроме появившейся привычки спать по часу за ночь.
— Эй, не спи, — по стене тихонько постучали. — За час до отбоя я буду у оврага. У меня там нычка. Ты про сварку не соврал? Можно её наладить? А гальваническую ванну?
— Можно, — отозвался Гедимин, не открывая глаз. — Если не сожжём проводку — всё будет.
"Истребитель получился удачный," — подумал он, вспомнив мельком увиденную модель. "Приятно посмотреть. Правда, не летает, но это можно исправить."
16 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"С каждым днём Эзра Юнь произносит при мне всё меньше слов," — задумчиво хмыкнул Гедимин, повернув с посадочной полосы налево, к стоящему на отшибе госпиталю. "Скоро начнёт объясняться жестами."
За оградой из колючей проволоки скрывалось белое строение с красным крестом на стене. Гедимин прошёлся вдоль забора — за одним из пуленепробиваемых стёкол мелькнула белая тень. Ремонтник дотянулся до окна и постучал по раме. Раненый быстро подошёл, наклонился к стеклу, растерянно мигнул. Он был раздет до пояса, левую половину туловища — от ключицы до нижних рёбер — покрывал жёсткий прозрачный корсет, под ним на коже виднелись посветлевшие кровоподтёки. Раненый поднял левую руку, придерживая её под локоть, и приложил ладонь к стеклу. Гедимин коснулся окна с другой стороны и усмехнулся.
— Эй, ты! — донеслось с крыльца. Из-за двери высунулся, вынув изо рта сигарету, охранник в экзоскелете. Он приподнял лицевой щиток, чтобы подымить без помех, и теперь прикрывал проём ладонью. Гедимин, ещё раз усмехнувшись, отнял руку от стекла и свернул в переулок. Говорить с охранником ему не хотелось.
У входа в информаторий было шумно, а в вестибюле — ещё и тесно. Эдмондо прикреплял к стене свеженапечатанное расписание фильмов, рабочие, собравшиеся вокруг, шумно что-то обсуждали, тыкая пальцами в лист. Эдмондо опасливо косился на них и незаметно прокладывал себе путь к отступлению. Из-за приоткрытой двери кинозала неслись громкие ритмичные звуки. Гедимин с интересом прислушался к ним и уловил среди них несколько осмысленных слов. Это была песня; кажется, речь в ней шла о человеческих самках, но Гедимин не был в этом уверен.
— Так, кажется, этот день принесёт мне удачу, — кто-то хлопнул ремонтника по плечу. — Я перехватил тебя до того, как ты нырнул в сеть. Редкое везение!
— Хольгер, — Гедимин легонько ткнул бывшего пилота кулаком в бок. — Зачем искал?
— Есть дело, — красноглазый eateske огляделся по сторонам и потянул ремонтника в проход между бараками. — Разговор на пару минут.
— Говори, — Гедимин насторожился.
— Я видел двоих Марци из "Шибальбы", — понизил голос пилот. — В бараке "Тау-три".
— Уверен? — ремонтник сузил глаза. — Так их не добили...
— Макаки на самом деле довольно ленивы, — пожал плечами Хольгер. — И расстреливают не так уж часто. Это упущение надо бы исправить. После отбоя я пойду и... поговорю с Марци. Мне не помешала бы твоя помощь.
Гедимин покачал головой.
— Плохая идея.
— Да нет, — Хольгер огляделся по сторонам и заговорил ещё тише. — Я нашёл двоих пилотов — они были в "Шибальбе". Мы пойдём в "Тау-три" втроём. Если ты будешь с нами — вчетвером. Нас будет вдвое больше, чем их. Что скажешь теперь?
— Точные подсчёты, — хмыкнул Гедимин. — Но идея плохая. Ты позвал Линкена?
Хольгер едва заметно поморщился.
— Вот это действительно плохая идея, eateske. Лиск там не нужен. Так ты идёшь или нет?
— Иду, — кивнул ремонтник. — Когда?
— Два часа после отбоя, — Хольгер сжал его руку. — Ровно в час ночи. Знаешь, как открыть заднюю дверь?
— Это не проблема, — Гедимин недовольно сощурился. — Слишком рано. Можешь отложить ещё на час?
Хольгер мигнул.
— Что, неотложные дела?
— Надо кое-что закончить, — кивнул Гедимин. — Потом уже не получится.
— Что именно? — пилот придвинулся ближе. — По глазам вижу, что речь о механизме...
— Выжигатель, — тихо сказал ремонтник. — Давно хотел его собрать.
— Вот это да, — покачал головой Хольгер и недоверчиво усмехнулся. — Когда ты только успел? Настоящий выжигатель? А где взял магнетрон?
— Макаки греют ими еду, — хмыкнул Гедимин. — Если нас обоих не расстреляют, позову на испытания.
"А вот Лиска я бы позвал," — думал он, возвращаясь в информаторий. Следовало освежить в памяти познания об электромагнитных полях и способах обращения с ними. За час до отбоя его ждали у городской свалки, в бараке лежал непристроенный к делу магнетрон... вечер обещал быть весьма насыщенным.
17 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Снизу донеслось размеренное шипение, за ним последовал скрежет, запахло окалиной. Гедимин подошёл к ограждению и заглянул в ангар. Двое рабочих, зажав в огромные передвижные тиски массивную рабочую часть проходчика, особым приспособлением сдирали с неё заклёпки. Немного поодаль под куполом "сивертсена" третий рабочий собирал по кускам трубопровод; защитное поле отбрасывало искры, но не их свет и не запах свариваемого металла. Гедимин надвинул на глаза капюшон, но очки, прикрывающие от мелких камешков и стружки, против слишком яркого свечения были бесполезны. "Надо будет затемнить," — подумал ремонтник, возвращаясь в тёмный угол. "Покрыть копотью сгорающей органики или придумать что-то получше..."
— Гедимин, — Хольгер, едва дождавшись, когда eateske сядет на пол, тронул его за руку. — Мне всё не дают покоя те "сивертсены" с единым источником поля. Посмотри на современные аналоги. Они создают "пузыри" поля разных форм, но все они держатся только около генератора. Движутся вместе с ним... Если генератор убрать, поле исчезнет. Это не всегда удобно, верно?
Гедимин кивнул, с интересом глядя на бывшего пилота. Кажется, два часа разговоров о полях, волнах и частицах дали какой-то результат...
— Было бы неплохо создать такой генератор, чтобы поле существовало какое-то время в отрыве от него, — Хольгер начертил на пыльном полу несколько окружностей. — Формировалось вокруг точки в пространстве и замыкалось в сферу.
— Поле без источника? — Гедимин хмыкнул. — Как излучения, пересекающие космос? Было бы интересно на это посмотреть. Один переносной "сивертсен" и столько защитных куполов, сколько потребуется... Жаль, дальше разговоров это не уйдёт.
— Почему? — мигнул Хольгер. — Я бы прикинул, что для этого нужно, а потом можно было бы провести эксперимент...
— Не думаю, что на свалке найдётся "сивертсен", для него пригодный, — качнул головой ремонтник. — А я пока не готов собрать его из трансформатора и мотка медной проволоки.
Хольгер вздохнул и стёр начерченное.
— Рано или поздно мы к этому разговору вернёмся. Но ты прав — сейчас он почти не имеет смысла, и мы его прервём.
— Вот уж спасибо, — буркнул, приподняв голову, марсианин — третий узник карцера. Его лицо уже не было таким багровым и распухшим, как после ночной стычки. Он ощупал разбитый нос и довольно хмыкнул — регенерация прошла успешно.
— Закрой рот, — ровным голосом сказал ему Хольгер. Гедимин отвернулся и устало сощурился на горелку в руках сварщика — яркое световое пятно притягивало взгляд. В карцере все трое сидели с ночи; в бараке ремонтника ждал готовый к испытаниям выжигатель; двоих пилотов из "Шибальбы" выпустили ещё в обед, а "зачинщики" все сидели в ангаре — их решили продержать там до конца смены. Впрочем, ещё один участник ночной драки определённо завидовал им — он со сломанной в двух местах рукой (и, возможно, пальцами ног) останется в госпитале, взаперти, на гораздо более долгий срок...
Под потолком задребезжал оглушительный звонок. Внизу с громким хлопком погасло защитное поле. Двери открылись, впустив ветер; рабочие, отложив инструменты, собрались у выхода. Снизу потянуло палёной органикой.
— На выход! — дверь в конце коридора лязгнула, в карцер заглянул охранник в экзоскелете. — Все трое свободны!
У выхода ждали ещё трое "броненосцев", один из них — в тяжёлом "Шермане" — стоял поодаль, направив на бывших заключённых ракетомёт. "В его броне герметичные швы," — не без сожаления подумал Гедимин. "И оружие исправно. Хотя линзы третьего бластера можно было бы перефокусировать..."
— Эй, — Хольгер ткнул его пальцем в бок, — ты мог бы сделать измученное лицо? Или хотя бы наклонить голову?
Гедимин опустил взгляд. Навряд ли "макаки" заметили его неуверенную гримасу — он уже прошёл мимо них, а охранник, курящий у выхода, вообще не смотрел в его сторону.
— Нет, ничего не вышло, — качнул головой Хольгер. — Ты слишком довольный. А это место для наказаний, а не для удовольствий. Не уважаешь ты традиции...
— Наказаний? — Гедимин оглянулся на ангар. "Если местные макаки так наказывают, я готов нарушать их законы каждый день. Интересное место, если бы ещё сидеть не наверху, а внизу..."
— Может быть, — задумчиво сказал он. — Там приходится смотреть, как мартышки поступают с механизмами, и до какого состояния их доводят. А это временами настоящая пытка.
Хольгер усмехнулся.
— На это они и рассчитывают, Гедимин. Это истязание, не повреждающее физическое тело. Они считают, у нас есть "чинильный инстинкт"...
— Рефлекс, — поправил Марци, и ремонтник удивлённо мигнул — он думал, марсианин давно ушёл от ремонтного ангара. — Чинильный рефлекс. Реакция на раздражитель. Инстинкт — это другое.
Хольгер, с присвистом выдохнув, повернулся к нему. Гедимин шагнул вперёд и вытянул руку. Этого оказалось достаточно, чтобы пилот приостановился и удивлённо замигал.
— Объясни, в чём разница, — попросил ремонтник, глядя марсианину в глаза. Тот слегка сощурился, но не отвёл взгляд.
— Если я попытаюсь ударить тебя в лицо, ты уклонишься, — сказал он. — Это рефлекс, реакция на мой кулак. Но то, что заставило тебя уклониться, — это инстинкт выживания. После особенно удачных ударов выживание может оказаться маловероятным.
Он хмыкнул — видимо, Гедимин не смог скрыть удивление.
— Не все Марци — безголовые подпорки для бластеров, — вполголоса заметил он. — Мне было чем заняться до войны. Надеюсь, будет и после.
Гедимин сузил глаза.
— Значит, именно этот инстинкт заставляет прикрываться безоружными новобранцами и расстреливать раненых?
Марци медленно кивнул.
— Но это не оправдание, — сказал он, снова встретившись взглядом с Гедимином; его глаза, и без того тёмно-синие, стали почти чёрными. — Разумные существа обязаны сдерживать проявления инстинктов. В этом и заключается разум. В последние недели войны он изменил нам. Я хотел бы надеяться, что теперь всё иначе.
Гедимин кивнул.
— Если это так, я не стану больше нападать на тебя, — сказал он. — Но это касается только меня.
— Это... много, — склонил голову Марци. — Моё имя — Домициан. Я не жду, что ты пожмёшь мне руку, но буду рад, если ты меня запомнишь.
Он на миг приложил ладонь к груди и, не оглядываясь, зашагал к дальним баракам. Хольгер посмотрел на Гедимина и растерянно хмыкнул.
— Что это было, eateske? Заключение мира?
— Я предпочитаю осмысленные занятия, — качнул головой Гедимин. — Сейчас я иду читать об электромагнитных волнах. Это осмысленно.
Он пошёл к информаторию; когда, уже у входа в розовое здание, он оглянулся, Хольгера на площади не было. "Не очень приятно," — пожал плечами Гедимин. "Но не смертельно."
...Провод был взят с запасом — целых три метра; пришлось повозиться, собирая его по кускам, и Гедимин настороженно поглядывал на места скрутки. Сама конструкция, к которой из отверстия в стене тянулся этот провод, тоже не выглядела сверхнадёжной — трансформатор, магнетрон и антенна, скреплённые несколькими планками из тугоплавкого фрила в подобие длинноствольного бластера — но в руках развалиться не должна была. Повертев её в разные стороны, Гедимин направил самодельное сопло на плиту-подставку — её тугоплавкость уже была проверена в деле. Ни маска, ни капюшон, ни перчатки не должны были подвести; на всякий случай испытатель надел и респиратор.
— Прямо пушка, — заметила Лилит, устроившаяся у двери. Увидев, что сборка закончена, и дело идёт к испытаниям, она поднялась и подошла поближе.
— Никогда не подходи к выжигателю со стороны антенны, — покосился на неё Гедимин. Он пристроил на плиту чудом уцелевшую в развалинах лампу накаливания. Этому артефакту было никак не меньше десяти лет; кто-то из довоенных обитателей посёлка отличался запасливостью.
— А можно мне потом забрать эту вещь? — Лилит подошла ещё ближе, с интересом разглядывая лампу.
— Не выйдет, — буркнул Гедимин, нажимая переключатель. Лампа, ни к чему не подключённая, вспыхнула жёлтым светом, внутри забурлило рыжее и синеватое пламя.
— Эгион! — Лилит забарабанила по стене. — Эгион, иди сюда! Скорее, всё пропустишь!
Синие огненные нити внутри стеклянной колбы завились винтом, и Гедимин поспешно отдёрнул выжигатель, но было поздно. Лампа взорвалась, обдав его жаром и мелкими осколками. Он выключил "пушку", отряхнулся и смёл крошево в угол.
— Ого! А что это было? — в дверь заглянул Эгион. Лилит сердито фыркнула на него.
