Показания, записанные сигма-сканером, были радующими и озадачивающими одновременно. Железо, попав под пересечение омикрон-лучей, испустило поток альфа-частиц и превратилось в ирренциевую пыль, испарившись от огромной температуры. Найти этот ирренций и извлечь его из снега и оплавленных скал смогла бы только мея, — но сканер успел его заметить. "И снова — констиевая вспышка и взрыв," — уже без удивления отметил про себя Гедимин. "И всегда перед взрывом образуется вакуум..."
— Значит, из всего, что тяжелее воздуха, можно получить ирренций, — Линкен, не дочитавший показания сканера дальше интересной для него строки, уже думал о своём. — Вот так просто. Никаких Ведомств, реакторов, возни с плутонием и лучевых ожогов. Подбираешь любую стекляшку...
— Ты видел эти взрывы? — перебил его Гедимин. — Защитные поля не выдерживают. А сегодня мы выставили самые плотные.
— Ты придумаешь что-нибудь, — отмахнулся Линкен. — Сможешь удержать эту силу. Вам, атомщикам, не привыкать.
— Хорошо ты обо мне думаешь, — пробормотал ремонтник, убирая сканер. Ничего дельного на ум не приходило.
...Последнее письмо от Герберта Конара пришло позавчера, и Гедимин на него уже ответил, — но сейчас он снова открыл почту и выбрал адрес учёного из Лос-Аламоса. Дописав первые пять фраз, он досадливо сощурился и всё стёр, — почти каждое слово в них должно было привлечь внимание цензоров, и до Конара письмо не дошло бы. "Вот макаки," — подумал он, стирая вторую версию, — придумывать для нормальных терминов странные заменители было едва ли не труднее, чем изучать ирренций. "Да в ядро Юпитера!" — он стёр и третий вариант, и уже хотел отключить смарт, но остановился и напечатал всего два слова: "взрывной синтез". "Он поймёт," — кивнул сам себе сармат, отправляя послание. "Может, уже сам пробовал. Он — настоящий учёный. Не ремонтник, как я."
01 апреля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Коридор, выстроенный из защитных полей, едва заметно рябил и шёл пятнами, — жар и облучение медленно разрушали экраны изнутри, и Гедимин не сводил с них глаз и был в любой момент готов заменить отказавшую автоматику и восстановить поле. Урановые кассеты одна за другой поднимались из реакторной шахты и медленно уезжали в "грязную" лабораторию. Прибытие каждой из них отмечал короткий, но громкий писк со щита управления, — Линкен принимал груз и отчитывался о приёмке.
— Через десять дней здесь будет Ведомство, — в третий раз напомнил Константин. Он стоял за полупрозрачным экраном и — как предполагалось — следил за вскрытым реактором, но каждый раз, когда Гедимин к нему поворачивался, он натыкался на взгляд сармата, и его это уже начинало раздражать.
— И что? — буркнул он, отправляя порожнюю разгрузочную машину за очередной кассетой.
— Твоё пребывание здесь хоть как-то окупается, — пожал плечами Константин. — Из-за этого Ведомство закрывает глаза на странные опыты в лесу — и на то, что твой реактор до сих пор не готов.
— Пока ирренций не изучен, никакого реактора не будет, — отозвался ремонтник. — Следи за монитором!
...Линкен осторожно взял Гедимина за плечо и подтолкнул к двери.
— Иди отдыхать, атомщик. Тут всё и так работает. Ты сегодня ел?
Сармат удивлённо мигнул, — обед в середине дня, несомненно был, но что в это время делал он сам — в памяти не отложилось.
"Не ел," — понял Гедимин, найдя на верстаке два нераспакованных контейнера. Пить ему не очень хотелось — за работой он опустошил канистру с подсоленной водой — но вот пища сегодня в его организм не поступала, и он сразу об этом вспомнил, посмотрев на Би-плазму.
Кроме контейнеров, на верстаке лежало несколько листков из ежедневника, придавленных ремонтной перчаткой. Кто-то трогал их, — Гедимин заметил, что сложены они по-другому, — но никаких приписок и замечаний не оставил. "Иджес проявлял любопытство?" — на секунду задумался сармат, но тут же забыл и о листках, и об их читателе, — в его кармане коротко прогудел смарт.
Это было первое письмо из Лос-Аламоса с того дня, как Гедимин отправил туда послание из двух слов, и оно тоже было коротким. "Остановитесь," — всё, что ответил Герберт. Больше не было ничего — даже обычного приветствия.
"Остановитесь?" — Гедимин хмыкнул. "Так и есть — он попробовал. Может, из-за этого и взрывы в лабораторных корпусах... Надо копать дальше. Пусть даже без испытаний. Здесь есть Константин и его расчётные программы. Он рассчитает прочность ловушки. Дам ему чертежи. Пусть займётся делом. Что-то может оказаться удачным..."
11 апреля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Нет, — сказал Константин, открывая очередную вкладку и разворачивая перед Гедимином расчёт.
— Нет?.. А "дельта-три"? — сармат быстро дочитал до конца и досадливо сощурился, увидев красную строку в самом низу экрана. Она означала, что расчётное значение даже близко не подходит к эталонному, — и установка, построенная по обсчитанному чертежу, не выдержит и десятую долю плановой нагрузки.
— Возможно, "дельта-четыре"? — спросил он уже без особой надежды. Константин покачал головой, вывел на экран ещё две вкладки, — каждая из них завершалась красной строкой, очень хорошо заметной на светло-сером фоне.
— Ни один из проектов ни на что не годится, — сказал северянин. — И хорошо, что у тебя хватило ума сначала подойти ко мне. А то разнёс бы в ошмётки весь научный центр.
— Прочнее, чем "дельта-четыре", — невозможно, — угрюмо сказал Гедимин. — Это предел для сивертсенова поля. И магниты не помогают?
— Они тут вообще лишние, — Константин убрал несколько строк из расчётов и кивнул на нижнюю часть экрана. Разница между расчётным и плановым значением стала немного меньше. Гедимин тяжело вздохнул.
— Спасибо за обсчёт. На сегодня больше ничего нет.
В коридоре, за открытой настежь дверью, что-то грохотало и лязгало, — агенты Ведомства собирали плутониевые блоки, выгружали ящики с обеднённым ураном, громко обсуждали реактор. На пороге лаборатории стоял один из патрульных, подозрительно смотрел на Гедимина и Константина и изредка посматривал на станнер, прикреплённый к поясу. Где-то в коридоре отдавал распоряжения агент Нгылек; в лабораторию он не зашёл, ограничившись коротким сообщением на смарт командира "научников". Гедимин даже не стал его читать.
Агенты Ведомства, разгуливающие по научному центру, раздражали не только ремонтника, — даже Константин сердито щурился, оглядываясь на открытую дверь.
— Как у себя в бараке, — пробормотал он еле слышно. Гедимин криво ухмыльнулся.
— Когда они пришли за ирренцием, ты радовался.
Он забрал бесполезные чертежи, скомкал их и выкинул в контейнер для опасных отходов. В ежедневнике ещё оставались чистые листы; Гедимин открыл один из них, несколько минут тупо смотрел на него и, сквозь зубы помянув размножение "макак", закрыл снова. Гулкая пустота в мозгу раздражала сильнее, чем наглые сарматы в хранилище.
"С омикроном ничего непонятно," — он вывел на обрывке бумаги древнюю букву-обозначение и задумался. "Но уже собраны некоторые данные. На очереди — сигма. Надо переделать излучатели. Два пучка сигма-излучения... сначала в атмосфере, потом в вакууме. Можно попробовать с углеродным ядром... или с плутониевым. Какой-то эффект должен быть..."
— Ещё один чертёж? — подозрительно посмотрел на него Константин.
— Нет, — тяжело качнул головой сармат. — Видимо, это мне не по мозгам. Поставлю опыты с сигма-излучением. Надо разобраться, какой в нём смысл. Не может же оно вообще ни на что не влиять...
— Тебе надо разбираться с двумя реакторами "Полярной Звезды", — нахмурился командир. — Остались считанные недели, а опыта у тебя никакого.
— Это штатная операция, — отмахнулся Гедимин. — Реакторы будут в порядке. Мне нужен ещё один воскресный день для опытов — до того, как я уйду на станцию. Один день и помощь Линкена.
23 апреля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Снег практически растаял, оставив под деревьями редкие клочки; воронки затопило, холодная влага плескалась в каждом углублении, и сарматы выходили к месту эксперимента по щиколотку в воде. Стоять в ней было зябко, и Гедимин перебрался на гранитный гребень, скользкий, но относительно сухой. Штативы излучателей пришлось поставить в воду — углубления, в которых сармат привык закреплять их, залило, как и все остальные вмятины и ямы на полигоне.
— Много воды в воздухе, — Линкен недовольно смотрел на серое небо. — Не испортит нам эксперимент?
Гедимин пожал плечами.
— Проверим.
Он уже мог предположить, во что именно был бы преобразован водяной пар, попади он на пересечение двух омикрон-лучей. Но сегодня на очереди был опыт с сигма-излучением, и сармату не хватало данных.
Он уступил Линкену пульт управления и встал за полупрозрачным экраном — отсюда хорошо была видна будущая точка пересечения и отчасти — табло сигма-сканера, закреплённого на штативе в нескольких метрах от укрытия сарматов. Преград между эпицентром предполагаемого взрыва и Гедимином было достаточно, чтобы не уплотнять последний барьер до непрозрачности, — сармат хотел понаблюдать за происходящим.
— Atta"an!
Сигма-излучение, даже собранное в плотные пучки, оставалось невидимым — только красная рябь шла по защитным полям там, где оно с ними соприкасалось. Гедимин, не мигая, смотрел на точку пересечения. В ней ничего не происходило. Прошла секунда, началась вторая... Сармат, не поверив собственному ощущению времени, взглянул на часы, — нет, он не ошибся. Уже третья минута подходила к концу, а два пучка излучения всё так же проходили сквозь друг друга и покрывали защитные экраны красными разводами. Даже форма и число волнистых линий остались прежними.
— Э-э... — Линкен посмотрел на Гедимина и озадаченно мигнул. — Атомщик, чего это оно?
Сармат пожал плечами.
Подождав ещё пару минут, он прошёл сквозь ближайший защитный экран и приблизился к сканеру. На табло не отражалось ничего нового — всё тот же состав воздуха, перенасыщенного водяным паром. Дозиметр показывал высокий уровень сигма-излучения — равномерно высокий с той секунды, как лучи скрестились, не растущий и не падающий.
"Ясно. Очевидно, ждать тут нечего," — сармат проделал для себя проход в следующем экране и добрался до излучателей. Теперь два пучка сходились прямо над его головой; он был в защитном поле, но подозревал, что и без него ничего не почувствовал бы.
Излучатели отключились. Разрушив конструкцию из защитных полей, сармат стал собирать оборудование. Он внимательно просмотрел показания сканера, — казалось, что всё это время прибор исследовал небольшой объём атмосферного воздуха, ничем не примечательный и не подвергающийся никаким воздействиям.
Гедимин уже убрал излучатели под одежду и смотал провода, когда Линкен покинул разрушенное укрытие и подошёл к нему.
— Ничего не понимаю, — пожаловался он, озадаченно глядя на сармата. — А где взрыв?
Гедимин хмыкнул.
— Yi"jeseq, — ответил он по-сарматски — ему показалось, что так Линкен быстрее выйдет из ступора.
— Hasu... — пробормотал взрывник. — Что, и так бывает?
Он потрогал выступающую из-под комбинезона часть излучателя и недоверчиво покачал головой.
— А хоть что-то было? Что на сканере?
— Ничего не было, — отозвался Гедимин. — Константину понравилось бы.
— Никакого взрыва, — пробормотал Линкен. — Те же самые трубки, тот же металл — и никакого взрыва...
Гедимин осторожно встряхнул его за плечо.
— Взрывы бывают не каждый день. Что, больше не полетишь со мной на полигон?
Линкен мигнул и неожиданно пристально посмотрел на Гедимина.
— С чего бы? — он странно усмехнулся. — Ты опять всё скрываешь, атомщик. Я поверю, останусь на станции, — а тут бабахнет? Я тебя знаю. Ты от меня не отделаешься.
..."Не взрывающееся — бесполезно. А полезное — норовит взорваться..." — Гедимин тоскливо смотрел на четыре листка с новыми схемами взрывного реактора. На каждом из них рукой Константина был поставлен жирный крест. С обратной стороны к кресту прилагался краткий расчёт — из него следовало, что и эта конструкция не выдержит предполагаемой нагрузки.
— Линкен озадаченный, — тихо сказал Хольгер, подойдя к Гедимину. — Что ты с ним сделал?
— Не показал ему взрыв, — буркнул сармат. — Сигма-излучение, как обычно, ни на что не влияет. Даже два пересекающихся пучка. Больше влияния от нейтрино, чем от сигма-квантов...
— Я же говорил — оно не для этого, — напомнил Хольгер. — Сканеры на нём хорошие. А с синтезом придётся копать где-то в другой области.
— Проведу ещё несколько опытов, — решил Гедимин. — Что-то они должны показать...
01 мая 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Работа шла уже второй час; впервые за много месяцев Гедимин смог войти в реакторный отсек и приблизиться к пока ещё пустому бассейну выдержки отработанного топлива. Константин занял своё место у блочного щита управления; необходимые команды с главного щита были отданы, и реактор медленно готовился к перезагрузке. Гедимин смотрел на тёмную воду, ещё не подсвеченную эффектом Черенкова, и вспоминал работу на Нью-Кетцальской АЭС. Сегодня ему предстояло не перетаскивать топливные сборки вручную, а только наблюдать за процессом и изредка направлять его; и даже Бьорк, непосредственный исполнитель, не мог почувствовать веса сборок — он сидел за рычагами перегрузочной машины, за полуметровым свинцовым экраном.
Смарт в кармане Гедимина громко загудел.
— Спустись в узел свежего топлива, — сказал Константин, вышедший на связь. — Это срочно.
Сармат, жестом успокоив рабочих, развернулся и быстро пошёл к выходу. "Узел свежего топлива? Я был там с утра. Всё было в порядке. Что могло случиться?" — думал он на ходу. Судя по тому, что сирены молчали, речь шла о незначительной неполадке, но сармату всё равно было досадно — такая сложная и длительная операция не должна была начинаться с поломок.
Топливный склад был открыт, в воротах стоял почти доверху нагруженный транспорт, и смена крановщиков укладывала на него ещё одну сборку. Увидев Гедимина, сарматы хотели остановить кран, но ремонтник сердито сощурился и жестом приказал продолжать работу. Сборка легла на своё место, и кран, отъехав на исходную позицию, отключился.
— Гедимин, мы тебя ждали, — сказал один из сарматов; ремонтник смутно помнил его лицо, но где встречались, не сказал бы и под расстрелом. "На станции, наверное," — решил он, чтобы не ломать голову.
— Зачем? — спросил он. — Я не вижу здесь никаких неисправностей. Можете спокойно работать.
— Нет, — качнул головой другой сармат. Это был Айзек, и Гедимин сильно удивился, увидев его не у щита управления, — насколько он знал, оператору в узле топлива делать было нечего.
— Ты был тут утром и всё проверил, и всё теперь работает, — сказал он, взволнованно сверкая глазами. — Но кое-что ты забыл. Никто не видел, как ты гладишь и обнимаешь сборки. Может, мы что-то пропустили, но все клянутся, что следили за тобой — и ты этого не делал. Как так получилось?
