— Ведомство на подлёте, — сказал Константин. — Сиди тут, я сам их встречу.
Двери за ним захлопнулись. Иджес поёжился.
— Хоть бы сюда ирренций не притащили! Мало мне Хольгера?!
— А что ты не наверху? — удивился Гедимин. Объяснять Иджесу, что Хольгер всегда работает под защитным полем, а бруски надёжно упакованы, было бесполезно — сармат не раз в этом убеждался. "Вот нравится ему, что ли, бояться..." — Гедимин покачал головой и снова перевёл взгляд на листок. Реактор получался не самый надёжный, зато собрать эту установку можно было в считанные часы, и взамен уничтоженной легко было построить ещё одну.
— Константин запретил, — пробурчал Иджес. — Будто бы Нгылек недоволен, что я не в лаборатории в рабочее время. Развелось командиров, плюнуть некуда!
Гедимин озадаченно посмотрел на него. Чем помочь механику, он не знал.
— Хочешь посмотреть новый чертёж? — спросил он. Иджес хмыкнул.
— Да, ты умеешь поднять настроение! Нет, не надо. Если только это не чертёж нового корабля. Сойдёт и летающий, и подводный.
Под потолком задребезжал сигнал предупреждения. Гедимин аккуратно свернул листок и убрал в карман. Ему было не по себе. "Это ненадолго. Они никогда не задерживаются," — напомнил он себе, вслушиваясь в лязгающие шаги за дверью и тяжёлый гул открывающихся люков. Судя по звукам, агенты Ведомства разделились — трое пошли в реакторный отсек, остальные — в хранилище. Спустя пару секунд открылась и дверь в "чистую" лабораторию. Один из патрульных в лёгкой броне встал на пороге, подозрительно глядя на сарматов.
Из-за приоткрытой двери хранилища послышался свистящий выдох и тихий вопрос — слов было не разобрать, Гедимин уловил только интонацию. Следом сухо затрещал разряд шокера, и сармат вздрогнул и подался вперёд. Ответ на вопрос был гораздо громче; отвечал Константин, и в его голосе не было страха — только досада.
— Гедимин Кет. Никто больше к ним не прикасается. Вы сами запретили мне его контролировать.
"Уран и торий..." — обречённо выдохнул Гедимин. "У них всё-таки был анализатор."
Развить мысль он не успел — четверо агентов Ведомства уже стояли на пороге, а секунду спустя двое из них взяли его за плечи и развернули лицом к Нгылеку. Сармат, отодвинув с лица зеркальный экран, хмуро посмотрел на Гедимина и похлопал по ладони включенным шокером. В состав лёгкой брони входила надёжная изоляция, — сам Нгылек даже не поморщился.
— Гедимин, что дало вам повод держать нас за идиотов? Где настоящий ирренций?
Сармат стиснул зубы.
— В последнее время, — задумчиво сказал Константин, глядя на Гедимина почти с отвращением, — он часто копался в "грязной" лаборатории. Там в стене есть закрытые ниши...
— Обыскать, — бросил Нгылек патрульным, вставшим за его спиной. Сарматы молча вышли. Гедимин запоздало дёрнулся, но двое агентов держали его крепко, а когда один из них от внезапного рывка пошатнулся, за спину сармата переместился другой и ткнул Гедимина шокером под рёбра. В коридоре снова послышались шаги.
— Мы обнаружили вот это, — один из патрульных держал в руках три непрозрачных кокона, свёрнутых из сивертсенова поля.
— Вскрыть и проверить, — отрывисто приказал Нгылек.
Агенты вышли. Их предводитель задумчиво посмотрел на Гедимина.
— Кажется, Константин был прав, и вы действительно больны. Вы всерьёз рассчитывали, что у вас всё получится?
— Мне нужен был ирренций, — процедил сквозь зубы сармат; под рёбрами ещё жгло, но невидимый обруч, стиснувший грудь, мешал дышать гораздо сильнее. — Всего пятьсот граммов. Это важный эксперимент. Я просил не мешать мне.
Нгылек хмыкнул.
— Не мешать? Интересное требование с вашей стороны. Вам дали все условия — в обмен на выполнение несложных требований. Вместо этого...
В лабораторию вошёл один из агентов и молча вскинул руку. Нгылек молча взглянул на него.
— Это ирренций. Готовить к вывозу? — спросил патрульный.
— Да. Вместе с ураном. В нём примесь ирренция. Соблюдайте осторожность, — приказал агент и кивнул патрульным, удерживающим Гедимина. Сармата толкнули в спину и потащили к выходу. Остальные — как он мог видеть краем глаза — пошли за ним. В дверях задержался Константин; его немигающий взгляд не обещал ничего хорошего.
— До сих пор Ведомство было к вам снисходительно, — сказал Нгылек, убирая шокер и вынимая из кобуры станнер. Гедимин снова рванулся, получил шокером под рёбра и заскрипел зубами. Третий патрульный вышел из-за его спины и встал сбоку. Люк реакторного отсека загудел, открываясь.
— И ты тоже, — услышал Гедимин голос одного из патрульных. — Да, можешь смотреть отсюда!
— Необходимость и продуманность ваших экспериментов, траты на материалы... К вам никогда не было вопросов, — продолжал Нгылек, прокручивая калибратор на стволе станнера. Гедимин видел, что он убавляет мощность. "Значит, не насмерть," — подумал он, с трудом выпрямляясь. "Ладно, пусть поиграет..."
— Но сейчас речь о воровстве, — Нгылек установил калибратор и взвесил оружие в руке, бесстрастно глядя на Гедимина. — Следующая попытка обойдётся вам не так дёшево. И я очень надеюсь, что для ваших коллег это будет уроком.
Промахнуться с такого расстояния не могла бы даже слепая макака — тем более что Гедимина растянули за руки поперёк коридора. Первый разряд ударил в солнечное сплетение, и не успел ещё сармат согнуться пополам, как два других вышибли воздух из лёгких и искры из глаз. Последний вошёл между ключиц, и на пару минут Гедимин забыл, как дышать. Его бросили посреди коридора; он услышал чьё-то сдавленное шипение и резкий окрик патрульного:
— Стоять!
— Надеюсь, это приведёт ваш персонал в чувство, — послышалось над головой Гедимина. — Вы могли бы раньше сообщить, что сотрудник выключает камеры и датчики движения, когда ему захочется. Это важнее, чем ваши разногласия по вопросам ядерной физики.
— Я не просил обсуждать с ним ядерную физику, — сердито ответил Константин; вслед за патрульными он направлялся к лестнице, но Гедимин видел только его сапоги. — Достаточно было бы, если бы вы прислушивались к моим сообщениям...
На лестничном пролёте с гулом открылась и закрылась массивная дверь. Гедимин почувствовал, как липкая жидкость вытекает изо рта и капает ему на руку. Он попытался сглотнуть её, но она не удержалась внутри. Желудок скрутило спазмом. Кислая жижа пополам со странными сгустками обожгла горло. Ни проглотить её, ни выплюнуть сармат не мог — сил хватило только на хрип.
— Hasu! Иджес, его вывернуло! — услышал Гедимин голос Хольгера. Кто-то поднял безвольное тело за плечи, согнул пополам и потянул за нижнюю челюсть. Жижа выплеснулась на пол. Гедимин вяло дёрнулся и едва не сполз следом, — ноги не держали.
— Бывает, — буркнул Линкен, вытирая ему лицо. — Ел недавно, а стреляли в живот. Положите его на матрас, голову набок. Эй, атомщик, ты там живой?
Гедимин мигнул — только на это проявление жизни его сейчас хватало. Линкен довольно хмыкнул и осторожно похлопал его по плечу. В коридоре уже цокал конечностями и тихо жужжал робот-уборщик.
— Ирренций, — губы плохо подчинялись сармату, и он скорее подумал это, чем произнёс, но Хольгер, склонившийся над ним, вздрогнул и прикоснулся к его виску. — Теперь у них...
...Кто-то тронул Гедимина, привалившегося к стене, за плечо, и сармат открыл глаза — в этот раз движение, до того неимоверно тяжёлое, у него получилось легко. Хольгер — это он стоял рядом — влил ему в рот несколько капель горького раствора. Сармата передёрнуло, и он протянул руку за ёмкостью с водой. Пальцы всё ещё дрожали, но в этот раз он не выронил сосуд, только расплескал немного, прежде чем Хольгер придержал его ладонь.
— Это дейст-твует, — с трудом проговорил Гедимин. — Хорошая смесь. Спасибо.
— Все благодарности — медикам, — смущённо отмахнулся Хольгер. — Ещё?
Ремонтник прислушался к ощущениям в животе — больше жжения не было, и внутренности не собирались выползать через рот. Вещество, смешанное Хольгером по продиктованному медиками рецепту, всё-таки сработало — прошло полчаса с момента "расстрела", а Гедимин уже мог почти ровно сидеть и что-то держать в руках. "Приду в себя — спрошу, как это готовится," — думал он. "Полезное вещество."
— Хольгер Арктус! — недовольно окликнул химика Константин; подойти к нему он, впрочем, не решился. — Чем ты занят в рабочее время?
— Я оказываю помощь раненому, — спокойно ответил химик, погладив Гедимина по плечу. Константин фыркнул.
— Единственная помощь, которая нужна ему, — это капитальная прочистка мозгов! Сегодня ты собираешься работать?
— Хватит, — тихо сказал Линкен, повернувшись к нему. — Отстань от Хольгера. Атомщика едва не убили. Зачем ты сдал его?
— А что, мне следовало прикрыть его собой? — снова фыркнул Константин. — Твой приятель потерял последние остатки мозгов. Может, после расстрела до него что-то начнёт доходить. Красть ирренций у Ведомства! Чем надо было думать?!
Гедимин на секунду стиснул зубы, поднял голову и посмотрел на Константина немигающим взглядом.
— Это был мой ирренций, — медленно проговорил он. — Не твой. Не Ведомства. У них было д-двадцать граммов. Пуст-ть забирают. Ост-тальное — моё.
09 июля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Вы, как обычно, благородны, коллега Гедимин. Но я это не приму," — ответил Герберт Конар, и Гедимин озадаченно хмыкнул — чего-чего, а проявлений благородства он за собой не помнил. "Рано или поздно у вас будет возможность, и вы проверите свою идею на практике. А я ограничусь своими. В противном случае пари будет нарушено. А во-вторых — вольность ваших нравов меня, как обычно, удивляет. Мне даже в голову не приходило запросить у руководства пятьсот граммов зелёного металла. Это неприкосновенный запас нации. А вы держали сопоставимое количество в руках, как простую чугунную болванку..."
"Вольность нравов?" — Гедимин потёр грудину — обычно ожог от станнера не ощущался, но воспоминания о "расстреле" вызвали неприятный спазм. "То, что им не дают в руки ирренций, — ещё большая глупость, чем то, что у меня его отняли. Видимо, везде хватает своих идиотов."
Он разложил по карманам запчасти для установки, закрытый контейнер с дистиллированной водой и сигма-сканер с прикрученным к нему дозиметром, спрятал под одеждой два омикрон-излучателя и заглянул в "чистую" лабораторию.
— Линкен, мне нужна помощь.
Взрывник изумлённо мигнул, но с места поднялся и генератор защитного поля с собой прихватил.
— Куда? — спросил, недовольно щурясь, Константин. Линкен вместо ответа громыхнул дверными створками.
— Что, на полигон? — спросил взрывник, глядя на слегка оттопыренные карманы Гедимина. — Ещё немного взрывов?
Сармат кивнул.
— Омикрон-синтез, — пояснил он, забирая со стойки миниглайд и поднимаясь по лестнице (обсуждать детали плана рядом с Константином ему не хотелось). — Хочу проверить свои догадки на разных веществах. Сегодня по плану — вода. Ничего интересного, скорее всего, не будет...
— Но бабахнет так, что заметят с орбиты, — закончил за него Линкен, криво ухмыляясь. — То, что надо. Значит, ты опомнился после... расстрела?
— Работать всё равно надо, — Гедимин отвёл взгляд. "В следующем году попробую ещё раз," — думал он. "Если взрывной реактор не получится, заберу ирренций до срока и построю свою установку. Через два месяца разберу её, и Ведомство ничего не узнает."
...Подходящую воронку найти было непросто — взрывники обычно не зарывались глубоко в камень, а ограничивались небольшими, но широкими вмятинами в рыхлых породах. Линкен, узнав о том, что нужно, радостно оскалился и сунул руку в карман.
— Сразу бы сказал. Воронка? Есть рисунок? Сейчас сделаю, только отойди подальше. Вон к тому бревну.
Гедимин, кивнув в знак благодарности, отошёл к бревну и сел на него, на всякий случай прикрывшись защитным полем. Не один он подготовился к вылету, — кажется, у Линкена было по куску взрывчатки в каждом кармане, кроме тех, в которых он держал детонаторы, таймеры и провода.
— Fauw! — крикнул Линкен через полчаса, вскинув руку с зажатой в ней Большой красной кнопкой. Гедимин лёг на землю и спустя секунду услышал грохот. Над полигоном поднялся столб пыли. Из него вынырнул Линкен, сдирая на ходу респиратор.
— Готово. Иди смотреть.
Воронка вышла неглубокой — она уходила в скалу всего на полметра — но форма была воспроизведена идеально. Гедимин довольно хмыкнул и протянул Линкену чертёж.
— Убери со дна пыль, а я займусь верхом. Вот это будет над воронкой.
— Сооружение... — покачал головой взрывник, разглядывая листок. — Это для опытов? Излучатели вижу... здесь реагент?
— Да, ядро опыта. Но смысл вот в этом конусе. Он должен прикрыть воронку. Принять удар на себя, — пояснил Гедимин. — Достроим — испытаем. Возможно, завтра придётся доделывать воронку. По-моему, она слишком мелкая.
— И теперь вся дрянь, которую ты синтезируешь, будет оседать на дне, — медленно проговорил Линкен, заглядывая в яму. Гедимин показал ему закупоренный контейнер с красным кружком на крышке — полную ёмкость меи.
— А! Хольгер просил собрать ему разных веществ? — ухмыльнулся взрывник. — Ладно. Давай работать.
...Защитные поля приняли на себя энергию взрыва, но воздушная волна, прокатившаяся над полигоном, была так сильна, что дотянулась и до "бункера" Гедимина. Полупрозрачный экран над ним мелко задрожал, создавая ветер, и сармат вжался в землю, на ощупь накрывая себя и Линкена ещё одним куполом. Вибрация прекратилась.
— Говорил же — надо лезть в воронку, — буркнул Линкен, выбираясь из-под двойного экрана. — Форма у неё так себе, но места там хватало.
Гедимин, выпрямившись во весь рост, смотрел на остатки своей "экспериментальной установки" — если можно было так назвать сооружение, на девяносто пять процентов состоящее из сивертсеновых полей. Все экраны сдуло взрывом, излучатели лежали на краю воронки, но выглядели невредимыми, сигма-сканер упал вместе со штативом, но его экран светился. Гедимин подобрал прибор, отлистал пару десятков строк назад и довольно хмыкнул — констиевая вспышка была зафиксирована, а значит, и вся остальная информация должна была сохраниться.
Осмотрев излучатели и отряхнув их от пыли, он заглянул в воронку. Ничего не было видно, но сканер быстро обнаружил продукты реакции — и то, во что превратилась вода, не успевшая испариться, и то, что насыпалось поверх неё во время вспышки. Гедимин покосился на бесполезную ёмкость с меей и повернулся к Линкену.
— Хассий, — сказал он. — Уже распался.
Взрывник мигнул.
— Когда успел?!
— Надо было сольвент брать, — пробормотал ремонтник, пряча использованные и непригодившиеся предметы по карманам. — Констий там есть.
— Сольвент для констия? Жди тут, я быстро, — сказал Линкен. — И это была простая вода? А что ещё ты туда засунешь?
— Спроси у Хольгера, — Гедимин пожал плечами. — Что из простейших реагентов у него есть?
"А всё равно не вышло," — думал он, делая заметки в ежедневнике: "время удержания — 7 микросекунд". "Слишком сильный взрыв. Надо изменить форму отводящего конуса..."
