01 июня 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Рядом с массивным люком, ведущим к щиту управления первым энергоблоком, висели в воздухе два маленьких круглых дрона — обычные летающие камеры, только покрытые свинцовой бронёй. "Зачем это сделали?" — рассеянно думал Гедимин, ненадолго отвлёкшийся от монитора с показателями. "При неэкранированных камерах смысла в такой защите нет."
Дроны повисли там неделю назад — и с тех пор не сместились ни на сантиметр в сторону, только проворачивались на месте, снимая различные участки зала управления. Одна из камер постоянно была направлена на мониторы — кто-то на большом расстоянии от станции следил за реактором. Гедимин хорошо понимал его — он сам с трудом отрывался от наблюдений.
— Держится, — сказал он, ещё раз сверив показатели, и повернулся к Константину. Тот кивнул.
— Уже сутки. Пора сворачиваться. Айзек, я сдаю пост. Гедимин?
— Я сдаю пост, — повторил ремонтник, поднимаясь на ноги.
— Принимаю, — штатный оператор занял его место. Айзек не спешил подойти к щиту управления, и Константин не вставал, выжидающе глядя на него.
— Турбины, — промямлил Айзек, кивнув на щит. — Пока вы с Гедимином здесь, можно было бы запустить турбины.
— Запускайте, — отозвался Константин. — Не вижу проблемы. Критика достигнута, реактор выровнялся, двадцать четыре часа прошло. Запускайтесь и работайте. Гедимин?
Сармат стоял у щита управления и смотрел на переключатели.
— Будет лучше, если вы их запустите, — Айзек уткнулся взглядом в пол. Константин пожал плечами и поднялся с места, жестом подзывая третьего оператора.
— Не вижу в этом смысла. Нас позвали сюда из-за реактора, а не из-за примитивного парового агрегата. С этими механизмами макаки успешно работают уже пятьсот лет. Гедимин, хватит терять время. Я сообщил, что мы закончили, охрана ждёт.
Уже у двери Гедимин в последний раз оглянулся на мониторы. Реактор достиг критичности сутки назад и с тех пор из неё не выходил, работа была закончена, и можно было вернуться в научный центр, — но сармату не слишком хотелось туда возвращаться.
— Чем я не подхожу для работы на АЭС?! — пробормотал он, сердито щурясь на машинный зал. Из агрегатов работали только два относящихся ко второму энергоблоку; пока сарматы спускались по лестнице, раздался гудок — сигнал, предупреждающий о скором запуске ещё двух турбин. Сармат одобрительно кивнул и снова оглянулся на зал управления, — очевидно, Айзек не стал тянуть с началом работы.
— Не могу понять, почему тебя сюда так тянет, — отозвался Константин. Ближайшая турбина, разгоняясь, зашумела, и сарматы вынужденно замолчали. Гедимин предпочёл бы свернуть в боковой коридор, подальше от грохота, и выйти через аварийные ворота, но охрана ждала у главного входа, и все запасные были перекрыты.
Первую пару экзоскелетчиков сарматы обнаружили сразу за дверью машинного зала. Двое "Рузвельтов" стояли там, подпирая притащенную откуда-то рамку дозконтроля. Схватив Гедимина за плечо, один из охранников протолкнул его под аркой и ткнул ему в лицо переносным дозиметром.
— Этот чистый!
— Гедимин Кет, — второй охранник щёлкнул выключателем считывающего устройства. — Давай второго!
Ремонтник сердито сощурился. Ему хотелось потереть плечо, помятое стальной "клешнёй", но он не хотел показывать слабость.
— С дозиметром работают не так, — буркнул он, направляясь к следующей двери. Она была приоткрыта, и из-за створок виднелась часть обшивки третьего "Рузвельта". На выходе стояла вторая пара охранников.
— Эй! Это тески-атомщики, — сказал один из них, посветив на Гедимина считывателем. — Они запускают реактор.
— Руками? — недоверчиво спросил второй.
— Ну да. И поэтому они такие здоровенные. Мелюзга тут не справится, — первый хихикнул и хлопнул Гедимина по плечу "клешнёй". Сармат удержался на ногах, но про себя отметил, что на лопатке будет кровоподтёк.
— Ну что, всё работает? Не взорвётся? — спросил охранник. — Это он загудел, да?
Гедимин сердито сощурился.
— Спроси у Мартинеса, — посоветовал он, выворачиваясь из-под руки экзоскелетчика. Впереди было ещё две арки, как минимум одна пара охранников и множество дурацких вопросов.
— А там, наверное, специальные большие кнопки под толстые пальцы? Верно? — пятый охранник потыкал молчаливого сармата в плечо. — Или нет... Вы же тески, верно? Вам до радиации нет дела. Вы таскаете стержни вручную. Тяжёлые?
— Никто не таскает стержни вручную, — буркнул Гедимин, отходя в сторону; он бы пошёл дальше, но охранники ещё не обыскали Константина. — Есть комиксы про АЭС. Найди и посмотри картинки.
Охранник хохотнул в респиратор.
— А ты, теск, учился по комиксам? Не бывает тесков-инженеров, верно? Кто тебе это налепил? — он ткнул "клешнёй" в нашивки на груди Гедимина.
— Они не учатся. Их делают готовыми, — сказал второй "броненосец". — Выходят из пробирок и сразу берут лопату. Или бластер. А учиться им незачем — и они не умеют. Эй, тески! А что вы сделали бы, если бы реактор взорвался?
...Это была последняя проверка, сразу перед выходом на улицу. Гедимин уже молчал и только устало щурился, услышав очередную реплику из экзоскелета. Сегодня на охранников напала странная общительность — всё, что он понял из происходящего. "Кажется, это они называют юмором," — думал он. "Какая-то очередная традиция..."
— Эй, теск! — охранник, не добившись от него ни слова, больно ткнул его в грудь. — Так что там с реактором? Мы не взорвёмся?
— Реактор в критическом состоянии, — отозвался сармат, глядя в тёмный монитор. Глаз охранника он не видел из-за конструкции экзоскелета, и это сильно раздражало его.
— В к-каком? — странно запнувшись, спросил "броненосец". — Что ты сказал?
— В критическом, — повторил сармат, недовольно щурясь, и добавил:
— Вторые сутки.
"Рузвельт" отдёрнул "клешню" от его плеча — так резко, словно внутри экзоскелета закоротило кабеля. Охранник шагнул назад, развернулся к товарищу и испустил странный хрюкающий звук. Второй "броненосец" схватился за смарт. Гедимин смотрел на них, удивлённо мигая, и стоял бы так дальше, но Константин крепко взял его за руку и утащил к ангарам. Он шёл быстро, почти бегом, и еле слышно бормотал что-то сердитое. Гедимин мигнул ещё раз, высвободил руку и развернулся к нему.
— Ты чего?
Над притихшей площадью взвыла сирена. Константин коротко ткнул Гедимина кулаком под рёбра — не с размаху, но болезненно. Тот мигнул.
— Ты сам понял, что ему сказал? — тихо спросил северянин.
— Он спросил — я ответил, — буркнул ремонтник. — Что не так?
— "Критическое состояние", — медленно проговорил Константин. — Что именно означает это сочетание для двенадцати миллиардов землян, не считая горстки высокоучёных атомщиков?
Гедимин задумался на секунду — и растерянно замигал. Сирена не умолкала; к ней присоединились ещё несколько, над главным постом охраны ожила громкая связь, но говорил по ней кто-то с очень неразборчивой речью.
— Теперь тут будет очень весело, — Константин снова ткнул ремонтника под рёбра. — Спасибо, атомщик!
Гедимин пожал плечами, прислушался к вою сирены и едва заметно усмехнулся.
— Пусть макаки побегают. Давно могли бы выучить пару терминов.
До научного центра они добрались за считанные секунды, и только когда коридор вывел их на лестницу к нижнему ярусу, Гедимин широко ухмыльнулся.
— Глаза светятся, — покачал головой Константин. — Будто сделал что-то полезное.
Сарматы ждали их; с порога Гедимин увидел мигающую красную лампочку на стене — сигнал тревоги распространялся и на подземный ангар.
— Что там?
— Yat ajesqa?
Иджес и Линкен задали вопросы одновременно. Хольгер молча посмотрел Гедимину в глаза; он выглядел самым спокойным из шестёрки сарматов, но веки едва заметно дрожали.
— Yi"jesqa, — ухмыльнулся ремонтник. — Всё работает. Оба реактора.
Линкен облегчённо вздохнул.
— Хорошо! А что тогда воет?
— Ложная тревога, — ответил Гедимин и подался в сторону — в третий раз Константин не дотянулся до его подрёберья.
— Атомщик смешно пошутил над охраной, — проворчал северянин, отключая мигающую лампу. — Он говорил о рабочем состоянии реактора, они решили, что всё сейчас взорвётся. Когда они найдут кого-нибудь образованного, Гедимину светит неделя карцера. За выдающееся остроумие.
Линкен мигнул, открыл рот, чтобы что-то сказать, — и согнулся пополам в приступе хохота. Гедимин шагнул к нему — внезапный припадок выглядел так странно и непривычно, что сармат решил, что нужна помощь — но взрывник слабо отмахнулся и сел на пол, уткнувшись лбом в ладони.
— Критическое состояние, да? Я запомнил, видишь?
— Это хорошо, — ремонтник осторожно похлопал его по плечу — он не был уверен, что Линкен в себе.
— Тот, кто придёт тебя расстреливать, не проживёт и секунды, — внезапно посерьёзнев, сказал взрывник и выразительным жестом сунул руку в карман. — Константин, ты можешь выглянуть наружу? Что там?
— Сирена воет... а, замолчала, — сармат переключился на внешние мониторы; подвешенная под крышей камера плохо передавала звук, но кое-что понять было можно. — Громкая связь... Нет, ничего не расслышать. Сирены больше нет. Не вижу охранников на ближайшем посту... а, вот они возвращаются. Похоже, кто-то объяснил им шутку. Они машут руками и кричат.
Сарматы переглянулись.
— Интересно, кого они разбудили своей сиреной, — еле слышно пробормотал Хольгер. — Если я не ошибаюсь...
В кармане Гедимина загудела рация.
— Мсьё инженер, — голос Фюльбера был сух и раздражён, — прошу повторить дословно — что именно вы сказали охраннику на выходе?
Гедимин повторил; сарматы, вздыхая и расстроенно переглядываясь, разошлись по лаборатории.
— Понятно, — ответил Фюльбер. — Видимо, удержаться было очень трудно. Охранники предупреждены, что за самоуправство будут сурово наказаны, но я советую вам выходить со станции осторожно.
— Я ничего не сделал, — буркнул Гедимин.
— И это я понимаю тоже, — вздохнул "менеджер по персоналу". — За работу на реакторе вы получите премию. Ваши действия одобрены... Но от подобных шуток с посторонними впредь воздерживайтесь.
Рация отключилась.
— Фюльбер! — Линкен вздохнул. — Да, кто ещё... Но шутка была хороша. Что скажешь, Константин?
— Скажу — хватит шуток на сегодня, — хмуро отозвался командир. — Гедимин, иди работать. Хотя бы облучатель проверь.
...Охранники на постах смотрели на сарматов угрюмо — особенно тот, у кого был считыватель, и его товарищи, увидевшие на экране имя Гедимина — но никто не двинулся с места, когда "научники" проходили мимо. Станция успокоилась. Ремонтник, выйдя за ворота, оглянулся на неё в последний раз, — реакторы скрылись за оградой, но градирни ещё были видны — и едва заметно усмехнулся.
...Айзек шёл навстречу по коридору, чуть позади него тяжело шагал Бьорк. Гедимин мимолётно удивился, что оператор не спит — обычно сарматы старались выспаться непосредственно перед сменой — и подался к стене, чтобы пропустить его.
— Куда это вы? — удивлённо спросил Иджес.
— Недалеко, — сквозь зубы ответил Айзек и, остановившись перед Гедимином, ударил его кулаком в лицо. Удар вышел несильным; от изумления сармат даже не попытался ответить — только ошарашенно мигнул и потрогал ушибленное место.
— Знаешь, что было на станции после твоей шуточки? — спросил Айзек, отступая на шаг, под защиту Бьорка. Гедимин мигнул ещё раз.
— Думаешь, я специально? — хмуро спросил он, потирая скулу. Айзек презрительно фыркнул и, не оглядываясь, прошёл мимо. Следом, подозрительно оглядываясь, протопал Бьорк. Гедимин переглянулся с Иджесом — тот изумлённо мигал.
— Уран и торий! Ты это видел?! Он же на пальцы встал — иначе не дотягивался!
— Значит, было надо, — буркнул Гедимин. Больше всего ему хотелось ущипнуть себя — проверить происходящее на реальность. Едва заметной и уже испарившейся боли от удара для этого было явно недостаточно.
— Повезло ему, что ты не ответил, — заключил Иджес.
04 июня 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Вечером, выбираясь из "Новы", Гедимин видел у дороги, там, где сарматы обычно дожидались попутного глайдера, скопление дорожной техники и полупустой прицеп с пластами термофрила; когда он возвращался с вечернего купания, прицепа уже не было, но машины ещё шумели, и сармат обошёл их стороной, не приглядываясь к дороге. Результаты ночной работы он оценил с утра, когда вышел с завода на протянувшуюся вдоль обочины платформу полуметровой высоты, с поребриками, разметкой и табличкой с расписанием.
— Интересно, — хмыкнул Хольгер, оглядевшись по сторонам и тронув пальцем едва заметный символ "Вестингауза" в углу таблички. — Немного благоустройства?
— А на той стороне, разумеется, всё по-прежнему, — проворчал Иджес, кивая в сторону станции. — Снова прыгать по прицепам и залезать под грузовики.
— С высокой платформы филкам удобнее подниматься на глайдер, — сказал Гедимин, оглядываясь в поисках Айрона. Сегодня ожидалась выгрузка очередной урано-ирренциевой сферы, лаборант с вечера получил немного теории на изучение, — ремонтник надеялся, что за ночь её удалось переварить.
— И так справлялись, — фыркнул Линкен.
Мимо проехал крытый фургон с запасами пищи. За ним обычно появлялись глайдеры с открытыми прицепами, но сегодня их не было видно, как Гедимин ни выглядывал с платформы. С Шахтёрского аэродрома медленно выбиралось что-то, больше похожее на пассажирский глайдер с приезжими с материка.
— Приближается, — Хольгер тоже заметил транспорт. — И ещё два идут следом. Интересно, кто там, и куда он собрался.
— Отойди от края, — буркнул Линкен. — Макаки без охраны не ездят.
Глайдер между тем набирал скорость, чтобы снова сбросить её перед платформой. Это был странный транспорт — со слишком высокой крышей, очень длинный, сцепленный из двух частей, с несколькими раздвижными люками, предназначенными явно не для людей — людям хватило бы и меньшей высоты. Борта были раскрашены в цвета "Вестингауза".
Транспорт остановился, открывая люки. Внутри было пусто — ни приезжих с материка, ни охранников. Водитель-сармат выглянул из кабины и нетерпеливо помахал рукой.
— "На борт"? — удивлённо мигнул Хольгер. — Это приехало за нами? Очень интересно...
Его аккуратно отодвинули в сторону — рабочие со станции уже забирались в глайдер. Транспорт громко загудел. Гедимин, выловив растерянного Айрона из толпы, поднялся на борт и пробился к иллюминатору. Они были вдоль каждого борта — вытянутые в высоту, такие, что смотреть в них мог и филк, и обычный сармат. Под ними приделали поручни, ещё два проложили по потолку, но плотность загрузки и так не позволила бы пассажирам упасть.
— Не знаю, зачем это макакам, — пробормотал Линкен, разглядывая ту часть глайдера, которая была видна — она быстро уменьшалась по мере заполнения. — Но тут, по крайней мере, есть крыша и борта.
— Кто-то потратился на пассажирские глайдеры, — хмыкнул Константин, пробираясь к своим сарматам и проталкивая перед собой лаборанта. — На второй год работы станции.
