— Гедимин Кет, — подтвердил "Шерман", посветив сармату в глаза считывателем. — Обыскать все комнаты!
В коридор вошли ещё двое в "Маршаллах", переглянулись, попытались вдвоём ввалиться в комнату Гедимина, рявкнули друг на друга и разошлись в разные стороны. Сармат услышал стук, скрежет и звук рвущегося скирлина. Третий охранник, высвободив руку из брони, ощупал его карманы, сорвал с пояса перчатку и отстегнул от плеча крепления для инструментов вместе с "арктусом".
— Мусорщик! — скривился он, выгребая из карманов Гедимина запасы обломков и ненужных деталей вместе с недоделанными и почти готовыми цацками. Сармат сузил глаза — это всё, что он мог сделать с заломленными за спину руками и недействующей половиной туловища.
— Следить за ним в оба! — прикрикнул на охранников "Шерман". — Диверсант грёбаный... Ну что, нашли?
— Ничего нет, — отозвался охранник, выходя из комнаты Гедимина. — У него нет?
— Таких штук, как на картинке? — "Маршалл" бросил весь "мусор" на пол и шагнул в сторону, поворошив его "копытом". — Ни одной. Может быть в инструментах?
— Да хоть в его брюхе! — рявкнул "Шерман". — Чтоб всё мне перерыли! Эй, урод! Где уран?!
Гедимин мигнул.
— На заводе, — отозвался он. "Какой уран? Что им опять от меня надо?" — думал он, пытаясь заставить работать оглушённый и "искрящий" мозг. Второй охранник вышел из комнаты Лилит — пока первый рылся в одной клетушке, он успел обежать шесть — и развёл стальными "клешнями".
— Здесь нет, — неуклюже сцапав дозиметр, он потыкал им Гедимину в лицо. — Если у него — будет светиться?
— На заводе говорят — нет. Разуй глаза и ищи! — "Шерман" согнул одну из конечностей в "локте" и коротко, без замаха ударил сармата в живот. Оглушённые нервные окончания сработали вполсилы, — Гедимин слегка наклонился вперёд и сплюнул ему на броню.
— Не скажешь, куда дел уран, — о расстреле будешь мечтать, — пообещал охранник, вдавливая сармата в стену. — Ты, слизистый ублюдок, брал его с завода. Тебя засекли. Как выносил? Куда спрятал? Не отмолчишься, урод, с кишками вытрясем!
— Я ничего не делал, — прохрипел Гедимин. "Они что, взбесились?" — мысли сверкали в мозгу, как искры между электродами, и так же быстро гасли. "О чём они вообще? Я брал уран с завода? Я с января к урану не прикасаюсь..."
— Ничего нет! — доложил охранник, бросив на пол обломки "арктуса".
— Значит, на заводе, — буркнул "Шерман", отходя от Гедимина. — Идём туда. Хоть что-то дельное сказал тот янки? Как выносил, куда мог сложить?
— Надо смотреть, — охранники вдвоём потащили сармата к выходу. — Только быстро. Что делать со слизью?
— Расколется, — пообещал "Шерман", и Гедимин почувствовал удар под нижние рёбра. Резкой боли не было, но спина неприятно заныла.
— Шокер ему в яйца, всё расскажет, — угрюмо посоветовал один из охранников. — Живей, шевели ногами!
...Стальная "нога" от резкой подсечки ушла в сторону, и охранник с гневным воплем упал на одно колено. Встать и добавить Гедимин не успел — разряд станнера ударил в грудь, второй — в пах, и сармат повалился набок, хватая воздух ртом. Болело всё тело, каждая мышца, но сильнее и неприятнее всего было жжение в промежности, до крайности затрудняющее движения. "Hasulesh! Мне бы резак..." — Гедимин стиснул зубы и кое-как приподнялся, опираясь на дрожащую руку.
— Тупые мартышки! Я не брал никакого урана. Я ничего не делал, когда до вас дойдёт?!
Охранники переглянулись. Упавшего подняли, и он ухромал в сторону, к двери, вполголоса поминая способы спаривания и гипотетических родственников Гедимина.
— Т-твою мать, весь цех перерыли, — пробормотал один из "броненосцев". — Шокер его не берёт... Надо было всех сразу брать. Они всё тыщу раз перепрятали...
— Так что молчал? Язык отгрыз? — шлем "Маршалла" загудел от удара, и охранник попятился от рассерженного "Шермана". — А теперь что делать?
— Водой его, — посоветовал ушибленный. — Мордой в ведро — на десятый раз заговорит.
— Щёлока туда, — неприятно ухмыльнулся "Шерман". — Да, дело придумал. Давай за водой!
"Уроют," — подумал Гедимин, подтягивая под себя руки. Нижняя половина туловища, начиная от грудины, висела онемевшим куском мяса. "Ничего им не докажешь. Будут долбить, пока не сдохну. Хорошо, других не тронули..."
— Эй, кануки, — прохрипел он, приподнимаясь на руках. — Хватит. Где сканер? Давайте сюда. Я не буду сопротивляться.
Ближайший к нему охранник дёрнулся вместе с экзоскелетом.
— Сканер! Эй, а мы что сидим?! Под сканером никто не отмолчится.
— Стоять! — рявкнул "Шерман". — Сканер у федералов.
— Твою же ж мать, — тоскливо пробормотал первый охранник.
— Так заговоришь, грёбаная слизь, — "Шерман" шагнул к сармату. "Если бы достать до плечевого сустава..." — Гедимин подобрался, собирая остатки сил и готовясь к рывку.
Дверь карцера открылась с грохотом; не успевший отойти с дороги охранник метнулся к стене, растерянно что-то бормоча. Двое "броненосцев" резко развернулись на месте и уставились на силуэты в дверях. В карцер, пропустив вперёд двоих людей в серых комбинезонах, протиснулся "Рузвельт".
— И чья это самодеятельность? — один из "серых", едва заметно поморщившись, кивнул на лежащего сармата. "Шерман" под его взглядом как будто съёжился вместе с бронёй.
— Это... допрашивали... краденый уран... — пробормотал он.
— Что вы вообще забыли в деле, которое ведут федеральные службы? — холодно спросил второй, глядя на экран смарта. — Ваше руководство давно ничего не контролирует, но один-два рапорта его подогреют. Мистер Мартинес, что вы можете сказать об этом деле?
— Я не могу понять, почему донесение от инспектора моей корпорации, касающееся моих сотрудников, поступило ко мне в последнюю очередь, — люк экзоскелета открылся, выпустив наружу одного из его пилотов. Фюльбер остановился рядом с Гедимином и смерил его задумчивым взглядом.
— Что с вами делали?.. Впрочем, я вижу. Позовите медика, тут нужно освидетельствование.
— Грёбаный станнер, — Гедимин попытался сесть, но спина не держала; кое-как удалось опереться на руку. Боль в промежности от резкого движения усилилась вчетверо, и сармат щурился и тяжело дышал, дожидаясь, пока она уймётся.
— Не двигайтесь. Мы вызвали врача, он вас осмотрит, — один из федералов бесстрастно посмотрел на "Шермана", и тот переменился в лице. Гедимин не удержался от ухмылки. "Трусливая макака. Тут вчетвером одного бить не выйдет?.."
— Инспектор, — сармат недобро сощурился, глядя на Фюльбера. — Что ты сказал об инспекторе? Какое донесение было? Что тут вообще происходит?
— Весьма неприятное дело, мсьё Гедимин, — отозвался человек. — Инспекторы Стэн и Гарсия проводили плановый ежемесячный осмотр в вашем цеху. Их отчёт получило головное управление... а донесение инспектора Стэна о хищении урана — федеральная полиция.
Сармат изумлённо мигнул.
— Эта макака написала, что я ворую уран?! — вырвалось у него раньше, чем он подумал о подборе слов. — Hasu! Надо было отсношать его твэлом — сам ведь просил...
Один из федералов выразительно хмыкнул и покосился на "Шермана". Тот пробормотал что-то о слизи и недостаточном количестве расстрелов. Фюльбер шагнул чуть назад и наклонился — теперь он мог смотреть Гедимину в глаза.
— Что вы сказали? Насчёт твэла и... странных просьб? Расскажите по порядку. Вы обвиняетесь в регулярном хищении урана из кассетного цеха, и это... более чем неприятно и для вас, и для меня. Не смущайтесь. Рассказывайте всё, что знаете.
— У вас, похоже, не только инженеры... странные, — пробормотал один из "федералов", включая смарт. — Мистер Мартинес прав. В ваших интересах ничего не скрывать.
— Я могу подтвердить под сканером, — сказал сармат, прислоняясь к стене; ему мерещилось, что тело вот-вот потеряет форму и растечётся лужей слизи. — Этот Стэн, инспектор... Он пришёл в мой кабинет и предложил спариться с ним. Я послал его искать самку. Найдите его, допросите под сканером. Я не вру, и сканер это подтвердит.
Люди переглянулись. Один из "Маршаллов" неуверенно хихикнул, но получил по шлему от "Шермана" и заткнулся.
— М-да... Кажется, есть смысл в применении сканера, — один из "федералов" потёр подбородок. — К инженеру Кету... и, возможно, к выездному инспектору Стэну. Спасибо за содействие, мистер Мартинес. Надеюсь, этот неприятный вопрос вскоре разрешится.
07 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Шарниры, спрятанные внутри стены, тихо, но отчетливо заскрипели, и Гедимин, недовольно щурясь, привстал с матраса. Звук открывающихся дверей с криво установленным механизмом, за все восемь лет смазанным не более одного раза (и то сармат не поручился бы, что эту смазку вообще произвели), впивался в уши иглой, и за все бесконечно долгие дни взаперти Гедимин так к нему и не привык. "На заводе уже десять раз починили бы. В бараке я бы за такое убил. А с макаками что делать?!" — сармат стиснул зубы и рывком поднялся с матраса. Голова уже практически не кружилась, тело восстановилось, и даже пластырь с висков отклеили ещё позавчера — отверстия в коже затянулись. "Дырки в черепе останутся, зарастут, самое меньше, через неделю," — сказал, убирая наклейки, сармат-медик. "Но купаться уже можешь — в мозг ничего не нальётся."
— Гедимин Кет? — полуутвердительным тоном спросил вошедший. Гедимин так и не научился различать их, — это был кто-то из "серых комбинезонов" с хищной птицей на нашивке, но видел сармат его раньше или нет, он не помнил. Он кивнул, с вялым интересом глядя на пришельца.
— Собирайтесь. Ваше дело разрешилось, — сказал человек. — Обвинения сняты. Можете возвращаться к работе.
Гедимин мигнул. "Кто-то всё-таки включил мозги..." — подумал он с едва заметной ухмылкой. "Сейчас пять? Пойду к Хольгеру. Интересно, ему дали сменщика?"
— Вы просканировали Стэна? — спросил он, выбираясь из комнаты. Она была даже больше, чем его собственная каморка в бараке "Нова", но полуработающая вентиляция и раздолбанные двери досаждали сармату сильнее, чем нехватка пространства.
— Интересуетесь подробностями работы? — едва заметно усмехнулся "федерал". — Мистер Мартинес говорил, что вы любознательны... Инспектор Гарсия подтвердила ваши слова. А также камеры... они не зафиксировали никаких подозрительных действий с вашей стороны. При том, что материал очень обширный... Ваш вопрос решён. К мистеру Стэну вопросы ещё остались, но уже не в нашей юрисдикции. Вероятно, он будет уволен... возможно, будет заведено дело о лжесвидетельстве. Хотя он не давал присяги... скорее всего, наказание будет мягким.
Сармат молча слушал, слегка щурился и восстанавливал в памяти отличительные знаки охранников, устроивших ему допрос. "Главное — не шуметь. Я и так на грани расстрела," — он вспомнил план аэродрома, береговую линию холодного озера, обычное состояние камер на зданиях и дронах-наблюдателях и недобро усмехнулся. "Трое с "козами", один "осёл". Но лучше уточнить по отметкам. Не хотелось бы зацепить посторонних..."
Неподалёку лязгнули двери, и две пары стальных "копыт" нестройно прогрохотали мимо.
— Шляться по городу среди ночи, как бездомный пёс... — донеслось из-за угла.
— Лучше так, чем нарваться на... — дальнейшие слова заглушил лязг следующей двери. Гедимин скрыл ухмылку. "Среди ночи... А это надо проверить. Да, вполне вероятно..."
... — Эй, теск!
Гусеничный трубоукладчик притормозил рядом с Гедимином, неторопливо идущим по обочине первой стрит. Из бронированной кабины выглянул сармат-водитель и приглашающе махнул рукой.
— Залезай! На завод?
— Да, на "Вестингауз". Спасибо, — Гедимин забрался на боковую ступень и встал там, держась на уложенный на кабину манипулятор. Трубоукладчик тронулся.
— Куда едешь? — спросил сармат, наклоняясь к кабине. Один из толстых иллюминаторов был приоткрыт — водителю, выходцу с одного из спутников Юпитера, было жарко в машине.
— На станцию, — отозвался он. — Там много работы. Был на станции?
— Охрана отгоняла, — вздохнул Гедимин.
— А! Макаки — странные, — фыркнул водитель, притормаживая у ворот завода "Вестингауза". — Думают, мы навредим своей же станции?.. Ладно, слезай. Приехали.
На полпути к проходной Гедимин приостановился, похлопал себя по карманам, досадливо сощурился и развернулся к бараку. "Ни рации, ни инструментов..." — он вспомнил обломки "арктуса" в руках охранника и стиснул зубы. "Недостающее придётся одалживать у Хольгера. Надеюсь, не понадобится."
Зайдя в пустой коридор, Гедимин замедлил шаг — он не хотел никого будить, только тихо заглянуть в свою комнату и забрать уцелевшие инструменты. Он заглянул в ящик для личных вещей — рация была там, ремонтная перчатка со следами починки лежала под свёрнутым комбинезоном, дозиметр — у стенки ящика, вертикально, генератора защитного поля не было. Дверь неслышно качнулась — в комнату вошёл Линкен и остановился у порога, широко ухмыляясь.
— Жив? Цел?
Гедимин крепко обнял его и сам сощурился от ощущений в сдавленных рёбрах — Линкен тоже был рад ему и не соизмерял силы. Отстранившись, он крепко хлопнул Гедимина по плечу.
— Как выбрался?
— Фюльбер вытащил, — ответил инженер, прикрепляя к комбинезону держатели для инструментов. — Очень вовремя. Меня собирались притапливать в щёлоке. Tzaat hasulesh...
— Tza, — угрюмо кивнул Линкен. — Я боялся, что он не успеет. Хольгер сообщил ему, как только смог достать рацию. Знаешь... Двое уродов из четырёх по ночам ходят в патруль. Недалеко от фрилокомбината, практически у первой стрит. Иногда выходят на неё, на свет.
— Это хорошо, — кивнул Гедимин. — Но надо выждать. Ближе к концу месяца... Поможешь с материалом? Что-нибудь, детонирующее от удара...
Линкен ухмыльнулся так, что всё лицо перекосилось, и ударил сармата по плечу.
— Ты взялся за ум, атомщик. Рад слышать. Помогу, чем смогу. Они там с семи вечера до семи утра. Самое тёмное время.
— Пусть стемнеет ещё немного, — сказал Гедимин. — Пойду сам, в одиночку.
— Зря, — нахмурился Линкен. — Я бы помог. Я сам хотел разобраться. Маккензи оттаскивал за шиворот. Мол, глупо нарываться на расстрел... Боялся, что и ты начнёшь ныть. Тут слишком много трусливой слизи!
— Я бы не нарывался, — угрюмо сказал инженер, потирая "опустевшее" плечо — нехватка "арктуса" беспокоила его сильнее, чем мог бы беспокоить оторванный рукав. — Но мне надоело. Они думают, что могут делать с нами что угодно. Просто так, потому что у них есть экзоскелеты. Посмотрим, как это им поможет.
...Он проскользнул мимо крана, везущего в цех ёмкости с гексафторидом, — ему было не впервой расходиться на галерее с громоздким оборудованием. Внизу, в цеху, его встретило ошарашенное молчание рабочих и изумлённо-радостный взгляд Хольгера. Жестом попросив химика оставаться в диспетчерской, у мониторов, Гедимин поднялся по лестнице в прозрачный куб.
— На станции кладут трубы, — сказал он, как только Хольгер выпустил его из объятий. Химик растерянно хмыкнул.
