— Я сейчас, — тихо сказал он Хольгеру, отделяясь от группы "научников" и обходя ремонтные ангары. В главном корпусе шла пересменка, вся охрана стянулась к главному входу, и осматривать здание с тыла, со стороны реакторов, было некому — и совершенно незачем. Гедимин подошёл к стене и приложил к ней ладонь. Не могло быть и речи о том, чтобы почувствовать сквозь все уровни защиты какое-то "тепло", или "движение", или, тем более, "энергию" или "скрытую мощь"... но прикосновение к реактору странным образом успокаивало. Гедимин раскинул руки вдоль стены и прижался к установке всем телом.
Громкие смешки и возгласы за спиной не заставили себя ждать — патруль "броненосцев" вышел на площадь и остановился на её краю, показывая "клешнями" на сармата. Гедимин сердито сощурился и очень неохотно отстранился от стены.
Смех оборвался.
— Нет, сэр! Да, сэр! — донеслось с края площади. На что именно отвечали эти реплики, сармат не расслышал — но хорошо услышал торопливые удаляющиеся шаги нескольких "Рузвельтов" и медленные приближающиеся — ещё одного, немного отличного от остальных.
— Мсьё инженер, — негромко сказал Фюльбер, остановившись рядом с Гедимином. Ремонтник убрал руку со стены реактора и повернулся к экзоскелету.
— Как продвигается работа? — спросил Фюльбер.
— Скоро будет готово, — отозвался Гедимин.
— На вас можно положиться, мсьё инженер, — выдал дежурную фразу "менеджер по персоналу" и на секунду замялся, будто подбирал слова. — Этот ритуал с объятиями... он имеет какое-то символическое значение для искусственнорождённых, или это ваше личное изобретение?
Гедимин растерянно мигнул.
— Это мой реактор, — буркнул он, отводя взгляд. Повисло молчание.
— Вам пора на работу, — сказал Фюльбер, развернувшись к ремонтным ангарам. — Не следует терять время зря. Хорошего дня, мсьё инженер...
...Урановая сфера захрустела и развалилась надвое, экран над ней вспыхнул зеленью. Айрон, замерев на месте, остановил манипулятор.
"Смени его!" — жестами приказал Гедимину Константин. Тот пожал плечами и тронул Айрона за локоть. "Поддерживай снизу. Поднимай по частям. Из поля не выпадет."
Полупрозрачный шар, вместивший в себя обломки сферы, светился зелёным до тех пор, пока не уплотнился и не перестал пропускать любое излучение. Только красные разводы перекатывались по нему при каждом шаге Айрона, медленно несущего сферу в лабораторию. Гедимин уже забрал манипулятор и переключился на проверку обсидиановых экранов (облучение не слишком повредило им) и осторожное перетаскивание новой сферы под защитное поле. Константин неотрывно смотрел ему в спину — это "излучение" сармат чувствовал сквозь любые экраны и только удивлялся про себя, почему радиометры его не фиксируют.
Командир хлопнул ладонью по защитному полю вокруг Гедимина, и сармат нехотя оторвался от работы.
"Что со сферой?" — жестами спросил Константин. "Такая хрупкость?"
"Последствия синтеза," — отозвался тот. "Слишком много ирренция."
Отдельный жест, обозначающий ирренций, появился недавно и состоял из двух простых — обозначения радиоактивного вещества и знака превосходства. Жестов для кейзия и констия пока не было.
Урановая сфера была установлена, и Гедимин повернулся к Константину, кивая в сторону выхода. Тот изумлённо мигнул и указал наверх, пошевелив пальцами, — "Дезактивация?" "Работа не закончена," — покачал головой ремонтник. "Позови Айрона. Будем работать дальше."
Командир сердито сощурился, но Гедимин больше не обращал на него внимания. Он подошёл к облучателю и с волнением взглянул на него. Дополнительные зелёные точки на защитном экране появились неделю назад; первые две заметил Айрон, заглядывающий в хранилище каждый час. Ещё одну Гедимин увидел сегодня утром. Она была довольно тусклой — но располагалась рядом с образцом сурьмы, а это значило больше, чем самые яркие пятна рядом со свинцовой фольгой.
Айрон пришёл быстро — он чуть ли не бегом пересёк хранилище и остановился рядом с Гедимином, вопросительно глядя на него. Ремонтник провёл пальцем по экрану над образцом сурьмы и ткнул в новую зелёную точку. Айрон мигнул.
...Проверка образцов прошла быстро — процесс уже был отработан, и сарматы примерно знали, с чем столкнутся. Свинец постепенно перерождался в ирренций — некоторые участки на пластине полностью заместились новым металлом; серебро и олово заметно отставали. Медная и железная фольга порвались и повисли клочьями внутри стеклянных футляров — перерождение сделало их крайне хрупкими. Алюминий выдал слабое омикрон-излучение и долгожданную последнюю строку в списке примесей — "Yr-362 — следовые количества". Над образцом сурьмы Гедимин стоял долго — даже сверхчувствительный сигма-сканер не сразу обнаружил скопление инородных атомов. Когда прибор наконец пискнул, и строка появилась, ремонтник широко ухмыльнулся. "Значит, масса тоже имеет значение. Свободные электроны... и масса. Что же, этого следовало ожидать."
...Айрону не терпелось избавиться от защитного поля. Когда оболочка, не пропускающая звук, была сброшена, даже льющиеся сверху реагенты не помешали ему открыть рот.
— Следующий — литий?
Гедимин кивнул.
— Литий — определённо. Я думаю о йоде. Заразится или нет...
— Я буду за ним следить, — пообещал Айрон. — Ничего, что я разломал сферу?
— В ней слишком много ирренция. Из-за этого она стала хрупкой, — качнул головой Гедимин. — Ты ни при чём. Но это нужно будет учесть.
Он немного волновался, когда возвращался в лабораторию, — отделение ирренция от урана ещё не закончилось, но Хольгер уже должен был определить предварительную массу продукта.
Когда Гедимин вошёл в помещение, все сарматы стояли вокруг защитного поля, прикрывающего агрегат-разделитель.
— Если ты сомневаешься в моих измерениях, возьми и проверь их, — говорил Константину Хольгер, скрестив руки на груди. — Всё оборудование перед тобой.
— Хватит вам! — Линкен, сверкая побелевшими глазами, неотрывно смотрел на агрегат. — Лучше бы вы, атомщики, сказали, сколько ещё не хватает для бомбы!
— Никаких бомб тут не будет, пока я — командир базы, — сузил глаза Константин.
Гедимин подошёл к Линкену и положил руку ему на плечо. Взрывник дёрнулся, резко развернулся к пришельцу, виновато мигнул и изобразил ухмылку.
— Семьдесят четыре грамма с привеском. Этого хватит для цепной реакции?
Гедимин глубоко вдохнул и расплылся в довольной улыбке. "Линзы сработали," — отметил он про себя. "Теперь дело пойдёт."
— Этого мало, — ответил он Линкену. — Константин, теперь ты получил достаточное обоснование? Или ещё чего-то не хватает?
Командир научного центра вздохнул и развёл руками.
— Победителей не судят. Но я до сих пор не понимаю — ты действительно что-то просчитываешь в уме и потом применяешь на практике — или просто тыкаешь пальцем, и иногда тебе везёт...
Гедимин пожал плечами.
— Я работаю, — ровным голосом ответил он. — Теперь я могу забрать первичный образец?
Константин покачал головой.
— Разрешение от Ведомства ещё не пришло. А этот вопрос не в моей компетенции.
04 декабря 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Летящий снег сверкал в лучах фонарей над придорожной платформой, падал под ноги сарматам, ждущим транспорта, и тут же взлетал и уносился дальше к северу, вдоль по шоссе, вслед за грузовыми глайдерами. Гедимин лениво наблюдал за ним и думал о центрифугах "Вестингауза". Вчера долгая модернизация завершилась; сегодня вечером сармат собирался зайти и своими глазами посмотреть, что из неё вышло.
Длинный пассажирский глайдер остановился у платформы, открывая все двери. Внутри было гораздо теплее, чем снаружи, и не только из-за отсутствия ветра, — это был отапливаемый транспорт, легенда и предмет зависти всех шахтёров Ураниум-Сити. Гедимин слышал от Кенена, что шахтёрские фургоны тоже собираются снабдить отоплением, — странная, но удобная человеческая мода дошла и до сарматских территорий.
Шоссе за год расширилось и получило ещё одну полосу — посередине, для пассажирского транспорта; глайдер мог набирать скорость беспрепятственно. Гедимин выглянул в иллюминатор — машина уже долетела до завода "Локхида", и сармат увидел, как с небольшого аэродрома в лесу с гулом взлетает тяжёлый эдмонтонский барк. По территории завода ползали тягачи с гружёными прицепами — бригада водителей уже вышла на работу, скоро должны были подтянуться остальные сарматы, а пока завод гудел, объявляя, что пора готовиться к пересменке. Никого из людей на территории не было; у ворот стояли два "джунга", над главным корпусом висела стая дронов-наблюдателей.
Линкен посмотрел в иллюминатор вместе с Гедимином и, сузив глаза, провёл пальцем по шраму на затылке.
— Слишком тихо, атомщик. Не замечал?
Гедимин удивлённо мигнул.
— С самого апреля здесь ничего не происходит. Мне это не нравится, — угрюмо сказал взрывник.
— Не хватает восстаний? — хмыкнул ремонтник, машинально прикоснувшись к груди. Шрам, полученный в апреле, высветлился до едва заметного пятна с поблескивающей поверхностью — если не вглядываться, не заметишь. "Легко я тогда отделался," — в очередной раз подумал сармат. "Чего Лиску неймётся?!"
— А тебе всё нравится, атомщик? — хмуро спросил Линкен.
— Да. Работать не мешают, — отозвался ремонтник.
Взрывник выразительно хмыкнул и отвернулся.
...Неуклюжая попытка Айрона разобрать урановую сферу на части закончилась так, как и должна была, — упавшими вниз обломками и облаком пыли, оседающей на защитный экран. Гедимин взял лаборанта за плечо и держал так, пока самые крупные куски не были извлечены; дальше Айрон перестал дрожать и мог работать спокойно. Что бы ни сказал ему в спину Константин, сквозь два защитных поля не просочился ни один звук, и вскоре сфера была вынута. На обсидиановый экран и образцы ирренция осело немного урановой пыли; Гедимин осторожно смёл её на рилкаровую пластинку и установил над ней защитное поле, — теперь можно было вынимать её и нести на переработку вместе со всеми остальными обломками.
"Манипулятор пора дезактивировать," — жестами сказал Константин. Гедимин кивнул и ответил: "Поставлю новый — сделаю."
Он не стал дожидаться, когда командир уйдёт, а лаборант вернётся, — едва отпустив манипулятор, развернулся и подошёл к облучателю. Эксперимент продолжался уже почти год; половина образцов подверглась заражению и медленно превращалась в ирренций, вторая пока противостояла излучению, но позавчера Гедимин заметил ещё несколько светящихся точек на защитном экране, — литий, самый лёгкий из металлов, сдался. Ремонтник, задумчиво глядя на него, представлял, как десятки атомов слипаются в огромное тяжёлое ядро ирренция. Что именно заставляло их собираться вместе, преодолевая серьёзнейшие силы отталкивания, он не понимал до сих пор.
Сзади незаметно подошёл Айрон; наверное, он стоял на месте две-три минуты, прежде чем потрогал Гедимина за локоть. Сармат обернулся.
"Йод светится?" — жестами спросил лаборант. Гедимин покачал головой.
"Надо проверить," — Айрон прикоснулся к анализатору. Гедимин недоверчиво хмыкнул. Лаборант посмотрел на него исподлобья и потрогал защитный экран. "Вскрываем?"
...Образцы, прошедшие проверку, один за другим возвращались в облучатель. Все они при малейшем встряхивании разрывались на куски — облучённая, заражённая фольга стала невероятно хрупкой, и как ни старался Гедимин извлекать их осторожно, для разрушения хватало одного случайного сотрясения. Пока держалось стекло — кремний и кислород показывали завидную устойчивость к заражению. То же можно было сказать о неметаллических образцах вокруг облучателя.
Анализатор пискнул, высветив последнюю строку в описании состава литиевой фольги, — считанные десятки атомов ирренция. Гедимин отложил прибор и протянул пластину лаборанту. "На сегодня всё," — подумал он и почти уже нажал клавишу отключения, но посмотрел на Айрона и удивлённо мигнул — филк протягивал образец йода.
"Зачем?" — спросил Гедимин, неохотно берясь за анализатор, — заведомо бесполезную работу он никогда не любил. "Проверь," — Айрон сложил руки в жесте просьбы. Ремонтник удивлённо мигнул, но спорить не стал, — до конца смены оставалось ещё достаточно времени, чтобы выделить из него три-четыре минуты на ещё одну проверку...
Анализатор пискнул. Гедимин пробежал взглядом по верхним строкам на экране — в них не содержалось ничего нового — и, ошалело мигнув, остановился на самой нижней: "Yr-362 — следовые количества".
Айрон хлопнул ладонью по его защитному полю. Он не мог видеть, что на экране, — Гедимин держал прибор слишком высоко. Первый удар не привёл ремонтника в себя, и Айрон стукнул ещё раз, уже не ладонью, а кулаком. Гедимин мигнул, перевёл взгляд на него и развернул сигма-сканер экраном к нему. Лаборант замигал, потянулся к прибору, отдёрнул руку и широко ухмыльнулся.
... — Так значит, любое вещество может превратиться в ирренций? — Айрон накинулся на Гедимина с вопросами, едва сбросил защитное поле. — Тогда... Если оставить где-то кусок ирренция, когда-нибудь вся планета станет ирренциевой?!
Ремонтник озадаченно мигнул — такая мысль ему в голову не приходила.
— Интересно, как это будет выглядеть, — пробормотал он, зачёрпывая дезактивирующий раствор.
— Какое вещество будет следующим? — спросил Айрон. Гедимин пожал плечами.
— Скорее всего, дальше процесс замедлится. Герберт считает, что лёгкие неметаллы очень устойчивы к заражению... в любом случае, чтобы собрать сто сорок пять ядер дейтерия и слепить в одно новое ядро, нужно или очень много времени, или очень много энергии.
...Ещё с порога Гедимин услышал недовольный голос Константина, выразительное хмыканье Линкена и бурчание Иджеса, собирающего вещи.
— Ты куда? — спросил его ремонтник.
— Наверх, — буркнул Иджес, пристёгивая к поясу лучевой резак. — Подальше от ваших опытов. Мало мне было урана, вы ещё серую дрянь притащите...
Гедимин озадаченно мигнул.
— Есть разрешение на переработку ирренция, — пояснил для него Хольгер, помахав зажатым в ладони смартом. — Завтра, когда разделитель освободится, я этим займусь.
— Очень хорошо, — кивнул ремонтник, чувствуя в груди приятное тепло, а в теле — усиливающуюся дрожь; первичный образец ирренция ещё ни разу не выносили за пределы хранилища, и сармат не собирался доверять такую работу лаборанту. — Помощь нужна?
— Да, — ответил Хольгер. — Я попрошу тебя извлечь образец из хранилища и принести сюда. Мы заменим его ирренцием новой выработки.
— Гедимин завтра будет занят ураном, — недовольно сказал Константин. — Он давно зашёл за все лимиты облучения. Тут что, совсем нет сарматов с прямыми руками? Иджес, ты долго собираешься прятаться от работы?
Механик вздрогнул всем телом и поднял руку, словно пытаясь прикрыться от удара. Гедимину стало не по себе.
— Не трогай его, — буркнул он. — Пока уран греется, я достану и принесу ирренций. У нас хватит времени на всё.
06 декабря 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
