16 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ещё раз?
Двое сарматов, кивнув друг другу, снова поставили локти на край разгруженного прицепа. Мышцы предплечья Гедимина уже ныли от напряжения, но рука Бьорка стояла неподвижно, не отклоняясь от вертикали ни на миллиметр. Затем его пальцы слегка сжались (кулак Гедимина полностью уместился в когтистой лапе), и сцепленные руки задрожали, медленно, но неуклонно приближаясь к металлической платформе. Гедимин напряг предплечье, на секунду задержав движение, но ещё одно плавное нажатие отклонило его руку на сорок пять градусов, а в следующее мгновение припечатало к прицепу.
— Хватит, — буркнул инженер, потирая ноющее предплечье. "Правая рука! Гедимин, ты идиот," — запоздало мелькнуло в мозгу. Сармат пошевелил онемевшими пальцами — в запале не заметил, как пережали сосуды на ладони, замедлив кровообращение. Бьорк молча надел перчатку, исподлобья глядя на инженеров.
— Теперь доволен? — спросил Гедимин у притихшего Иджеса. — Экспериментатор...
Механик виновато хмыкнул.
— Это ещё ничего не значит, — сказал он, глядя в землю. — У Бьорка сильные руки, и только. Это не значит, что он сильнее тебя. Если бы вы боролись по-настоящему...
Гедимин сузил глаза.
— Я боролся с Кронионом. У него были слабые руки, — он вспомнил меткие пинки и тычки "кота" по болевым точкам, представил те же удары, нанесённые "медведем", и поморщился. — Дерись с кем хочешь. Без меня.
— Я не буду бороться, — тяжело качнул головой Бьорк, выходя из-за прицепа. — Не умею. Убивать умею.
— Мы знаем, — Константин похлопал его по локтю. — Ну что, атомщики, по местам? Рабочие уже семь минут как на площадке.
— А то они детёныши мартышек, сами не найдут, чем заняться, — фыркнул Иджес, нехотя отходя от прицепа и сгоняя робота-уборщика с обледеневшей колеи. — Ладно, до вечера!
Гедимин, Константин и Бьорк свернули к главному корпусу. Его стены — не считая оставленных для проезда отверстий — поднялись на шесть метров, и снизу заглянуть уже не получалось — ни в машинный зал, ни в гермооболочку.
— Ты не слишком разогнался? — спросил Константин, запрокинув голову, чтобы разглядеть верхнюю часть опалубки. Бригада Гедимина уже собралась там; между блоками поставили кран, Айзек стоял внизу, командуя разгрузкой крытой платформы.
— Проверил? — спросил Гедимин, подойдя к платформе и откинув брезент. Строительные блоки выглядели не совсем обычно; присмотревшись, сармат понял, что они сделаны из стеклянистого фрила — какой-то разновидности рилкара, незнакомой ему.
— Как мог, — кивнул Айзек. — Разве что не давал Бьорку. А было бы интересно, сломает или нет.
Гедимин хмыкнул.
— Это лишнее.
Он заглянул в проём, оставленный в стене реакторного зала, и довольно кивнул, — сквозь решётчатую опалубку были видны каналы, оставленные для трубопроводов, и их количество и расположение соответствовало чертежам. Кран, поставленный между двумя будущими энергоблоками, подавал наверх арматуру. Сегодня он был развёрнут к первому блоку; второй ждал своей очереди.
"Два моих роста," — отметил про себя Гедимин, отследив верхнюю кромку опалубки. "Ничего не видно снизу. Придётся лезть наверх..."
С подъёмником главного крана он уже управлялся не глядя; закреплённая платформа больше не качалась под ногами. Несколько секунд — и Гедимин уже смотрел на реакторный зал из-под стрелы. Сегодня её опустили ниже обычного — Бьорк носил модули для машинного зала. Инженер краем уха слышал, как перекликаются рабочие, и как пищит в кабине крана координатор. "Ничего, дело идёт," — одобрительно подумал он, глядя на реакторный зал. "Скоро Бьорк понадобится."
Он попытался заглянуть за опалубку, но ничего не вышло — подъёмник висел слишком низко. Что-то в конструкциях, проступающих за решёткой, не нравилось сармату. "Всё-таки поспешили," — подумал он, подтягиваясь на руках и перебираясь с тесной платформы на стрелу крана. "Кажется, перекашивает. Надо было дать устояться, эти новодельные блоки, похоже, только с конвейера, ещё пластичные..."
Внутри стрелы он мог стоять, выпрямившись во весь рост и придерживаясь руками за стальные балки. С края было хорошо видно содержимое "стакана" диаметром сорок шесть метров — по полметра на опалубку, дальше — аккуратно, почти без швов, сваренные блоки внешней защиты. "Так и есть. Уходит. Сегодня ничего трогать нельзя," — недовольно сощурился Гедимин, заглядывая внутрь. До конструкций, которые должны были защищать реактор, было ещё далеко, слегка перекосило внешнюю часть ловушки расплава, и даже вспомогательным насосам это не должно было помешать, но сармату было не по себе. Он протяжно свистнул, глядя на рабочих, спускающихся в "стакан", и показал запрещающий жест.
Пора было возвращаться и объяснять всё на месте, но Гедимин медлил. Стрела повисла над первым энергоблоком; заглядывать во второй было очень неудобно, но сармат подозревал, что и там что-то пропустил. Он выбрался из решётчатого жёлоба и встал на продольную балку, придерживаясь одной рукой за поперечную. "Нет, тут порядок. Значит, прислали сырые блоки. Ладно, будем работать с тем, что есть..."
Он не успел даже понять, что случилось, — острая боль обожгла предплечье, и ладонь онемела. Сармат извернулся, пытаясь ухватиться второй рукой, но стальная балка уже просвистела мимо. Прямо на него, стремительно приближаясь, мчался край опалубки со всеми острыми зубцами арматуры. "Нанижет," — сармат свернулся клубком, стараясь не подставить ничего под стальные прутья. "Ha-asu..."
Он успел оттолкнуться от края, перевернуться на лету и мягко упасть на четыре конечности, но первый удар, подбросивший его в воздух, лишил его способности дышать. Он опрокинулся набок и скорчился, прижимая ладонь к правому боку. Лёгкие горели, рёбра при каждой попытке вдохнуть взрывались болью. Что-то липкое капнуло сверху; на полу реакторного зала появилось чёрное маслянистое пятно. Гедимин приподнялся, посмотрел наверх, — кровь осталась не только на арматуре, тёмно-красные потёки размазались по внешней части реакторной оболочки. Сармат стиснул зубы и попытался подняться. "Вытереть..."
— Немедленно медика к первому энергоблоку! — громко и чётко проговорили над его головой. — Падение с высоты, рваная рана, повреждение грудной клетки!
Голос Константина прозвучал в почти полной тишине — Гедимин неожиданно обнаружил, что шипение и треск раскалённого металла утихли вместе с гулом механизмов.
— Бьорк, сиди там! — крикнул Константин. — И вы тоже! Он жив, нужен только медик!
— Блок-ки, — прохрипел Гедимин, цепляясь за арматуру. Ему всё-таки удалось выпрямиться. Правая половина груди отчаянно болела, дышать было тяжело. Острый конец стальной балки распорол два комбинезона, кожу и мышцы на боку, зацепив подмышку и плечо; рука слушалась кое-как, норовя задрожать от судороги и обмякнуть. Сармат прислонился к окровавленной решётке и посмотрел на Константина.
— Надо остановить работы. Блоки деформируются. Усадка неравномерна. Мягкий материал, — проговорил он, стараясь не хрипеть и не складываться пополам от кашля — при резких вдохах грудь болела ещё сильнее. Константин, резко развернувшись к нему, ошеломлённо мигнул.
— Мягкий? Деформация?! Т-твою мать, так вот что это было...
— Я проверял блоки! — вскрикнул Айзек. Откуда он взялся, Гедимин так и не понял, — но он уже стоял рядом, расширенными глазами глядя на раненого и судорожно прижимая к груди дефектоскоп.
— В них не было дефектов! Я ничего не увидел...
— И не мог, — резко мотнул головой Константин; его серые глаза быстро чернели. — Так и есть. Их привезли прямо с конвейера. Новая технология, всё бегом-бегом... Мать твоя колба! И что делать?!
— Ждать, — выдохнул Гедимин, сузившимися глазами глядя на стену реакторного зала. "Был перерыв между укладкой модулей. Нижние ряды успели затвердеть. Поэтому сразу не заметили..."
— Три дня. Может, пять, — сармат дотянулся до тёмных потёков на стене и попытался стереть их. Константин перехватил его руку.
— Некогда ждать. Не впишемся в план. Как избежать деформации? Усилить опалубку? Дополнительные распорки?
"Усилить?" — Гедимин задумчиво сощурился. Боль отступала быстро, но правая половина тела, начиная с руки, налилась какой-то странной тяжестью, будто мышцы потеряли форму и понемногу сползали с костей. "Это возможно. Надо проверить..."
— Я знаю, что делать, — он протянул руку к стене и провёл пальцем по размазанному кровавому пятну. — Так опалубка выглядит сейчас. Если здесь и здесь добавить...
Его шатнуло в сторону, и он, в последний раз попытавшись зацепиться за стальную перекладину, сполз по решётке. Константин над его головой вполголоса помянул колбы и пробирки.
— Плохо видно, — пробормотал Гедимин, виновато щурясь на сгущающийся вокруг туман. Зрительные центры вроде работали, и с глазами всё было в порядке, — но силуэт Константина, стрела крана над ним и дальняя стена реакторного зала стали невероятно чёткими, будто подсвеченными, а всё вокруг мерцало и расплывалось. Горячее и липкое стекало по правому боку, щекотало живот.
— Я дебил, — выдохнул Константин, опускаясь на пол зала рядом с упавшим. Тот почувствовал чужую ладонь под затылком и дёрнулся в сторону, но его держали крепко.
— Сиди тихо, жди медика! — прошептал северянин ему в ухо. — Опалубка подождёт. Ну на кой стержень ты вообще полез на этот кран?!
Гедимин не удержался от смешка, и бок заболел с новой силой. "Глупо вышло," — он прижал ладонь к распоротому комбинезону и наклонился вперёд, надеясь, что так туман и досадная слабость отступят. "Надо подумать о страховке. Следующий полёт может кончиться хуже. Надеюсь, в госпиталь не утащат. Некогда там сидеть. Здесь станция..."
18 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Константин Цкау? Одного Константина из Цкау я знаю, но всё, что ты тут рассказал, для меня такая же новость, как для тебя. Даже не знаю, удивляться или нет. С одной стороны, я понятия не имел, чем он занимается. С другой — для северян это обычное дело. Они скрытные, как атмосфера Венеры. Значит, он физик-ядерщик? Не знаю, как ваш Фюльбер на него вышел. Как ты обратил на себя внимание, понятно любой мартышке, но Константин... Он обращался однажды ко мне с тяжёлым переломом кисти, но лучевых ожогов я у него не замечал."
Гедимин еле слышно хмыкнул и спустился на абзац ниже. Ответ от Крониона пришёл быстро, жаль, что полезной информации в нём было мало.
"И Бьорка я тоже знаю. Нет, не все мутанты ходят стаями. Бьорк — одиночка. Не знаю, были у него друзья в Цкау или нет, но к тебе он относится лучше, чем ко многим. Надеюсь, у всех вас хватило ума воздержаться от шуток про водку и балалайку. В Цкау каждый месяц кто-нибудь попадал в госпиталь именно так. Один марсианин дошутился до компрессионного перелома позвоночника. Повезло, что спинной мозг уцелел, не то ему совсем нечем стало бы думать. Ты пишешь мне не из госпиталя, и, кажется, Иджес и Хольгер тоже в порядке, — поздравляю с пройденным тестом на разумность..."
20 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Шов на боку и повреждение плеча?! Бог мой, Гедимин, вы самый удачливый сармат из всех, кого я знаю. Надеюсь, это ранение вывело вас из строя ненадолго (и практически уверен, что, почувствовав себя лучше, вы снова полезли на тот же кран с той же целью). Думаю, нет смысла в очередной раз напоминать вам о технике безопасности, — у вас с ней свои отношения..."
Гедимин недовольно сощурился. "Я соблюдаю технику безопасности. За пять лет ни разу не облучился. Просто забыл, что рука не в порядке."
"То, что вы пишете о блоках, — неприятная новость, и хорошо, что вы так быстро нашли выход. Но я был очень удивлён, когда узнал от вас о таком новшестве в проекте "Вестингауза". Рилкаровые материалы постепенно запускаются в оборот, но "Вестингауз" — одна из компаний, которые придерживаются старых способов всегда, даже если это, на первый взгляд, невыгодно. Так быстро сменить проверенные материалы на неопробованные новые — это очень необычно для них. А сейчас, когда была обнаружена серьёзная проблема, я удивлён, что от использования новых блоков не отказались. Возможно, откажутся, — решения в таких областях принимаются небыстро. Но в чём я уверен, так это в том, что предлагать доработки в конструкции реактора сейчас не стоит. Я бы сказал — в принципе не стоит. "Вестингауз" производит старые проверенные установки и на этом стоит."
Гедимин тихо вздохнул, закрыл смарт и, допив остатки Би-плазмы, бросил контейнер в мусорный бак. Иджес, до того делавший вид, что его тут нет, и молча разглядывавший раскопанный участок трубопровода, развернулся к инженеру и вопросительно посмотрел на него.
— Что, опять мутант?
— Конар, — качнул головой Гедимин. — Удивляется моей живучести.
Иджес хмыкнул.
— И не только он!.. Как рука?
— Сегодня — лучше, — инженер осторожно пощупал подмышку, приподнял правое плечо и недовольно сощурился — тянущая боль прошла по правому боку и отдалась дрожью в пальцах.
— Опять? — выглянувший из-за пустого прицепа Константин сердито фыркнул. — Так у тебя никогда не заживёт.
Он ткнул в клавишу на смарте и показал Гедимину развернувшийся голографический экран с открытым письмом. В правом углу виднелся официальный штамп — послание пришло с материка.
— "Вестингауз" одобрил нашу новую опалубку и изменил график работ. Можешь почитать. Они приняли твои предложения с небольшими поправками. Теперь можем спокойно работать.
Гедимин равнодушно скользнул взглядом по строчкам и недовольно сощурился.
— Мы зря потратили пять дней. Что они всё это время делали с единственным чертежом опалубки?!
Константин изумлённо мигнул.
— Гедимин, ты в себе? Всего пять дней на то, чтобы договориться с "Вестингаузом"? Я думал, пройдёт по меньшей мере полмесяца. Фюльбер, наверное, из кожи вылез, чтобы этого добиться.
Теперь мигнул Гедимин.
— Это — быстро? Вот мартышки...
Короткий, но громкий гудок сообщил, что обеденный перерыв закончился. Константин выключил смарт, надел респиратор и пошёл к главному корпусу.
— Он может работать, но не работает. А я бы работал, но не могу, — сердито пробормотал Гедимин, ощупывая подмышку. Шевелить рукой было можно — в пределах кисти, локтевого сустава, но любое напряжение плеча вызывало очень неприятные ощущения в повреждённых связках. Иджес сочувственно хмыкнул.
— Не пускают в реактор?.. Вот что мне обидно, так это, что меня к вам не взяли. Я бы тоже мог строить реактор! Может быть, даже обогнал бы тебя.
Гедимин мигнул.
— Зачем?
— Ну, как-то надо узнать, кто из нас лучший инженер, — пожал плечами Иджес. — Но если мы строим разные здания, ничего не выйдет. Градирня проще, чем реактор.
— Опять ищешь, с кем померяться? — недовольно сузил глаза Гедимин. — Тебе мало полётов и заплывов?
— Это не то, — отмахнулся Иджес. — Это любая самка умеет. А вот строить реакторы...
