Гедимин заинтересованно хмыкнул. "В Лос-Аламосе тоже на что-то наткнулись? И не решились изучать?"
"Речь о красных лучах. Есть подозрения, что дело не в их интенсивности. Дело в её колебаниях. Попробуйте собрать красный пульсатор настраиваемой частоты. Возможно, увидите нечто интересное. Это похоже на передачу зашифрованного сигнала. Я не знаю, что служит приёмником, и как прочесть шифр. Но я бы на вашем месте попробовал. Только не забывайте о технике безопасности!"
"Опять," — Гедимин досадливо сощурился, но тут же забыл об очередной подколке от Конара. "Колебания интенсивности? Пульсатор? Сигнал?! Ah-hasu... Гедимин, ты идиот. Как можно было сразу не догадаться?!"
Он вспомнил о так и не изученных вспышках сигма-излучения перед авариями в Порт-Радии, о внезапном росте интенсивности, когда "заработал" ирренциевый реактор, и в досаде ударил кулаком по стене, даже не почувствовав боли. "Конар этого не видел. Но он понял, в чём дело. А я..."
"Иджес, иди наверх" — написал он, выбравшись в коридор. Было не очень удобно набирать сообщения одним пальцем, прижимая смарт к груди зазором между пузырями защитного поля, — материалы для сборки сигма-излучателя можно было переносить только так, и они заняли все карманы и не оставили ни одной свободной руки. Видимо, стремительное перемещение Иджеса в грузовую шахту привлекло внимание остальных сарматов, — дверь лаборатории распахнулась перед носом Гедимина, и наружу выглянул встревоженный Константин.
— Что несёшь? Зачем? — спросил он, посмотрев на защитное поле в руках сармата.
— Отойди, — буркнул Гедимин. — Здесь ирренций.
— Вижу, что ирренций, — Константин не сдвинулся с места. — Итак?
Мысленно ремонтник уже собирал излучатель, сворачивал защитное поле сложными складками и настраивал переключатели, и вставшего на дороге сармата ему хотелось отшвырнуть в сторону — но руки были заняты. Он глубоко вдохнул и досчитал до трёх.
— Собираю излучатель переменного сигма-потока. Пригодится для экспериментов.
— Переменный сигма-поток? — Константин мигнул. — Ты вроде завязал с сигма-лучами. Думаешь, переменные чем-то отличаются от постоянных?
— Бери смарт, — Гедимин развернулся к нему боком, подставляя карман. — Читай предпоследнее письмо.
Он оставил почту открытой, когда выходил из отсека, — хотел перечитать письмо Конара ещё раз уже на месте. Константин осуждающе хмыкнул, но взял смарт и некоторое время изучал экран.
— Как ты меня задрал, — пробормотал он, вернув рацию в карман Гедимина; он поднял взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, и сармат ошалело мигнул — Константин был крайне расстроен. — Когда ты, наконец, перестанешь метаться туда-сюда? У тебя что, мало работы? Найти ещё?!
На крик из лаборатории выглянул Хольгер; вдалеке Гедимин видел Линкена — тот тоже встал с места и остановился, в недоумении глядя на Константина.
— Я не понимаю, — медленно проговорил Гедимин. — Изучение ирренция...
— Теск, — выдохнул командир "научников", глядя ему в глаза. — Никакого изучения ирренция. От тебя сейчас требуется одно — рабочий промышленный образец синтезирующего реактора. Когда мы передадим его Ведомству, ты можешь изучать ирренций, есть его или заталкивать себе в зад. До тех пор ты занимаешься тем, что тебе поручено. Что здесь непонятного?!
Гедимин недобро сузил глаза.
— Ты хочешь помешать мне работать?
— Эй, эй! Heta! — Хольгер, почуяв неладное, попытался вклиниться между сарматами, но узкий, не до конца открывшийся дверной проём задержал его. Константин ударил раньше — по правой руке Гедимина, чуть выше локтя. От неожиданности сармат разжал руки, и три шара защитного поля упали ему под ноги.
Константин попытался уйти от удара и почти ушёл — кулак Гедимина разминулся с его виском и только вскользь прошёл по затылку, но сармата мотнуло в сторону, и его взгляд поплыл. Хольгер схватил его за плечи, выталкивая в лабораторию, и встал в проёме.
— Heta! Атомщик, не надо!
За его спиной послышалось свирепое бульканье — Константин хотел вернуться и продолжить, но ноги плохо его держали, а Линкен не собирался отпускать.
— Да хватит вам! — крикнул Хольгер, с грохотом расталкивая в стороны дверные створки. — Вы учёные или пара обезьян?!
Гедимин тяжело вздохнул и посмотрел на упавшие предметы. Красная пелена перед глазами медленно светлела. "Хольгер прав. Хватит. Не хочу убивать."
Дверь в лабораторию закрылась. Гедимин подобрал оброненное и развернулся к "красному отсеку". Кто-то тронул его за плечо, и он вздрогнул, — ему казалось, что в коридоре он один.
— О чём вы говорили... до того, как... начался крик? — осторожно спросил Хольгер. — Может, я мог бы помочь?
"Не нужно," — хотел ответить Гедимин, но осёкся. "Правильно. Обезьяна и есть. Учёные думают о науке. Если я не могу это сделать — всё равно, кто сделает. Это важные опыты. Их надо провести."
— Конар поделился идеей, — вполголоса сказал он. — Сам по себе сигма-поток ни на что не влияет. Влияет его пульсация. Я сделаю пульсатор. Ты — если хочешь — с ним поработаешь.
Хольгер мигнул.
— Вот оно что, — протянул он. — И поэтому твой реактор... и те взрывы в Порт-Радии... значит, если выявить нужную частоту...
Гедимин медленно наклонил голову.
— Только осторожно. Из-за аварий... — он ненадолго замолчал. — Может быть не меньше подвохов, чем с омикроном. Может быть больше.
— Свойства сигма-излучения... — Хольгер усмехнулся. — Тайна, оказавшаяся не по зубам лучшим физикам Лос-Аламоса и Ураниум-Сити... Что ж, посмотрим, что получится у меня. Можно помочь тебе с излучателем?
Гедимин кивнул.
11 ноября 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Герметично закрытых контейнеров было четыре, один, судя по весу, полупустой, — всего семьдесят восемь килограммов обеднённого урана. Их привезли ночью и сгрузили на верхнем ярусе, и теперь Иджес, лишённый привычного убежища от "радиоактивной дряни", ждал на крыше, пока Линкен и Гедимин спустят ящики в лабораторию.
— Хорошо упаковали, — хмыкнул взрывник, скатываясь по грузовой шахте вслед за последним контейнером. — Не подумаешь, что внутри отходы.
— Лом и некондиция, — поправил его Гедимин. — Отходы — это другое.
Он снова вспомнил кассетный цех "Вестингауза", с трудом отогнал воспоминания о рядах центрифуг, — дальше неминуемо вспомнилась бы "Полярная Звезда" и сияющие внутренности реакторов. Ирренциевый реактор тоже красиво светился; сегодня Гедимин увидел это во второй и последний раз. Сейчас установка, разобранная на мелкие части, лежала в "красном отсеке" и дожидалась переработки.
— Тебе теперь делать сразу два реактора? — спросил Линкен, поднимая два контейнера. — Константин, небось, думает, что это как телекомп включить? Я так думаю — он в жизни ни одного реактора не собрал.
Гедимин пожал плечами и подобрал оставшиеся ящики. Один реактор был уже практически готов — на той неделе сармат изготовил все цилиндры, оставалось собрать их и подключить к системе охлаждения. Оставался ещё один, урановый, и, если Константин не ошибся в расчётах, ему это громоздкое сооружение не требовалось.
С остатками старой установки сарматы возились до обеда — Хольгер не мог доверить разделяющий агрегат Амосу, Константин — оставить происходящее без контроля, Гедимин ждал окончательных данных о выработке (ниже восьми процентов она всё-таки не опустилась), а Линкен — Гедимина. Они едва не ушли вдвоём в отсек, не дождавшись обеда, но Константин перехватил их по дороге, и работу над новым реактором пришлось отложить на полчаса.
— А транспорт с плутонием так и не нашли, — сообщил Хольгер, ищущий на сайте свежие новости. — Но Австралия уже судится с Мацодой. И... тут пишут, что на складе генераторного плутония в Кларке обнаружена недостача.
— Много там недостаёт? — спросил Линкен.
— Ничего не указано. Наверное, много, — отозвался Хольгер. — Кому-то очень нужен плутоний.
Гедимин кивнул. Он уже подсчитал, сколько материалов уйдёт на первый промышленный образец. "Мне нужен плутоний. Где найти неохраняемый склад или барк?"
...Стержни нового образца уже трудно было назвать ирренциевыми — скорее, они были обсидиановыми: два слоя тёмного стекловидного материала и "размазанный" между ними ирренций — десять граммов семьсот миллиграммов на цилиндр полуметровой длины. Распределял его между прослойками сам Гедимин, и он же расставлял потом метки на стекле — каждый цилиндр следовало закреплять на стержне, а потом и в сборке, строго определённым способом.
— Ишь ты, — покачал головой Линкен, увидев, как собирается первый стержень. — Тут уже свои инструкции толщиной с мою ладонь. Технологии...
— Научиться бы делать искусственный обсидиан, — отозвался Гедимин. — До сих пор не умеем. Какие тут технологии?!
Обсидиан, и правда, никак не поддавался, и даже Хольгер уже отступился, — всё, что у него получалось — это сплав тёмного стекла с природным обсидианом. Чего именно не хватает синтетическому, не понимал ни один сармат в Ураниум-Сити — и, насколько знал Гедимин, в Порт-Радии тоже.
— Будем добывать, — пожал плечами Линкен. — Уран добывают, и ничего.
...Гедимин намеревался запустить оба реактора одновременно, а пока они, разобранные и завёрнутые в защитное поле, ждали своей очереди в нишах. В "красном отсеке" стояла только система охлаждения; из неё слили воду, извлекли баллоны с жидким азотом, отключили насосы, но она по-прежнему занимала две трети лаборатории, и Гедимин не мог ни войти, ни выйти, не разворачиваясь боком. У него были идеи, как намотать её на реактор — в конце концов, полторы сотни лет назад люди с этим справились; но Константин следил, чтобы ремонтник занимался только синтезирующей установкой и не отвлекался на механику, и пришлось оставить всё как есть. На сегодня работа была закончена, оставалось отнести инструменты в "чистый" отсек и идти наверх.
— Эй, атомщик, — прошептал Линкен, подозрительно оглядываясь на динамики. — У нас есть шесть килограммов ирренция, верно?
— Взрывать не дам, — буркнул Гедимин. Линкен вздохнул.
01 декабря 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Хотя бы пять экземпляров, но только живых. Как по-твоему, Кенен может достать пять живых енотов?
— А я бы начал с крыс. Крыс достать будет проще. Макаки их разводят на продажу. Сам видел в сети. Енотов Кенен ловить не пойдёт.
— Так или иначе — начать надо с него. И... всех этих животных где-то надо держать. Крысы могут питаться Би-плазмой?
Говорили Хольгер и Линкен вполголоса, но "научный" ангар стоял в тихом месте, — негромкий разговор у ворот Гедимин услышал ещё за углом. "Еноты? Крысы?" — он прибавил шагу, надеясь узнать всё на месте, но при его появлении оба сармата замолчали. Гедимин озадаченно мигнул, но тут его обогнал Константин с ключами, и все, обменявшись приветствиями, пошли в ангар. Едва переступив порог, ремонтник вспомнил о своей работе и выкинул странные разговоры из головы. "Все ставят эксперименты," — подумал он, усмехнувшись. "Всё идёт как надо."
...Это был первый запуск "с монитора" — Гедимин готовился к нему долго, а теперь оставалось только нажать на кнопку и следить, как исчезают внутренние защитные поля, перенаправляются потоки излучения, и на экране появляются первые строки. Нажимая нужные клавиши, сармат мельком подумал, что можно было одолжить у Линкена Большую красную кнопку — она как раз подходила к случаю.
В этот раз Гедимин внимательно следил, как растёт интенсивность сигма-излучения — вялый рост, долгая неподвижность — и серия резких скачков с выходом на "плато". Сегодня показатель был немного выше обычного — возможно, два реактора взаимно облучались, хотя Гедимин сделал всё, чтобы кванты не просачивались. Через полчаса все рывки и скачки прекратились — обе установки вошли в рабочий режим, и сармат сверился с температурными датчиками. Уран, как и следовало ожидать, не перегревался, но и омикрон-излучение росло крайне медленно. "Безопасность или выработка?" — невесело хмыкнул Гедимин, сверив показатели. "Надо будет просчитать, как поведёт себя урано-плутониевая конструкция. Возможно, удастся свести эффекты к среднему значению..."
Засняв напоследок монитор с текущими показателями, сармат подошёл к установкам. Внешне они не отличались — единственное, что внёс Гедимин, это обозначения "U" и "Pu" на неприкрытых защитным полем частях кожухов. Их вес, без учёта охладителей, уже подходил к девяноста килограммам, но выглядели они очень компактно — сармат без труда мог бы взять оба реактора в охапку; поднять их, правда, было бы сложнее.
Подумав об этом, он усмехнулся и, подойдя к ближайшей установке, положил обе ладони поверх защитного поля. Что-то вроде слабого разряда тока укололо пальцы и потекло вверх по запястьям волной тепла. "Реагирует," — без особого удивления подумал Гедимин. "Странное вещество — ирренций..."
Он оглянулся через плечо и осторожно обхватил одну из установок. Она не заняла много места в его объятиях. Изнутри засверкали красные блики, свиваясь в узлы на поверхности защитного поля. Невидимые тёплые волокна легли на плечи сармата, перетекая на рёбра, и растеклись по груди. Он усмехнулся. "Глупо. Но... оно тёплое."
— Fauw! — заорали сзади, и кто-то схватил сармата за плечи и дёрнул назад. Гедимин вовремя разжал руки, и установка не сдвинулась вместе с ним, но развернуться и рявкнуть на непрошенного "помощника" он уже не успел. Иджес, неизвестно каким ветром занесённый в "красный отсек", уже сам шарахнулся в сторону и закричал, сгибаясь пополам и прижимая левую ладонь к правому плечу.
— Оно жжёт! — его глаза расширились от ужаса, и он пятился к двери. — Утечка! Fauw!
Дверь отсека была открыта — не полностью, на полтора метра, как раз на одного сармата, о герметичности не шло и речи, и Гедимин ткнул во все подручные тревожные кнопки и развернулся к реактору, срывая с пояса дозиметр. Прибор молчал — ничего, кроме стабильного сигма-фона, в отсеке не было, защитное поле оставалось непроницаемым для ионизирующего излучения.
— Где утечка? — запоздало крикнул он, выходя в коридор и закрывая двери за собой. В этот раз герметизация сработала как надо. "Откуда взялся Иджес?" — думал сармат, пытаясь собрать мысли в кучу. "И где он... А, здесь."
Механик не убежал далеко — он стоял у стены и прижимал дрожащую ладонь к плечу.
— Эта штука... — бормотал он. — Она обожгла меня. Это радиация. Жжётся...
— Хватит трястись, и дай взглянуть! — Хольгер до сих пор мягко тянул его за рукав, но уже начал терять терпение. — Если там ожог, нужно показаться медикам. Ну дай хоть дозиметрию провести!
"Ожог?" — Гедимин растерянно мигнул и провёл рукой по собственному плечу. Ощущение тепла ушло, когда он отодвинулся от реактора, но никакого жжения не было, и ничего, похожего на повреждённую кожу, сармат не нащупал ни на руках, ни на груди.
— Надо наверх, в душевую, — сказал он, притронувшись к неповреждённому плечу Иджеса. Тот дёрнулся, но тут же согласно закивал.
