— Взрывник! И даже не расстрелянный, — ухмыльнулся он, подойдя к глайдеру. Линкен выбрался наружу и обнял его. Гедимин зашевелился, но встать не смог — на нём сидела Лилит — и только высунул из глайдера руку. Её тут же крепко сжали.
— И атомщик тоже живой, — Аэций заглянул в глайдер и с силой ударил Гедимина по плечу. — Главный инженер, да? Марсианская пыль! Жаль, что с кораблём так и не срослось...
— Не трави душу, — покосился на него Астиаг. Он тоже подошёл к придавленному самкой Гедимину и теперь с интересом разглядывал его.
— Всегда с дозиметром? — хмыкнул он, указав на нагрудный карман сармата. — Опасная работа?
Гедимин смутился и затолкал дозиметр глубже. Линкен повернулся к нему и ухмыльнулся.
— Да, атомщик всегда с ним ходит. Но проку мало. Дозиметр у него на груди, а лезет он всюду не грудью, а руками. Вот, гляди, какие рубцы...
Он сцапал Гедимина на запястье и показал Астиагу его ладонь. Сармат сердито фыркнул и отдёрнул руку.
— Ладно, хватит вам, — Аэций обошёл глайдер и перебрался через борт; Иджес недовольно покосился на него и встал с места, указав сармату на пустое сидение. — Куда летим?
— В лес, — отозвался Линкен, возвращаясь за штурвал. Ветер, на секунду изменивший направление, сорвал с Хольгера шлем, и сармат поспешно натянул его и прижал ладонь к замёрзшему уху. Над глайдером задрожал, поднимаясь, купол защитного поля. Метель била по нему, и он отчётливо прогибался, наклоняясь в одну сторону.
— Думаешь, стоит лететь? — спросил Хольгер, повернувшись к Линкену. Взрывник громко фыркнул.
— Когда мы из Красной Пыли выбирались в разгар пылевой бури — кто-нибудь спрашивал, стоит ли нам лететь? Макакам было начхать. Теперь я летаю не по их делам, да и погода лётная. Небольшой перепад давления в атмосфере — что тут страшного?
Глайдер подпрыгнул, с места взлетая в небо, и низкие облака легли на борта машины густым туманом. Между ними и макушками сосен оставался не такой уж большой просвет, и глайдер плохо помещался в нём, то ныряя в дымку, то уворачиваясь от колючих веток. Линкен летел зигзагом, выписывая над лесом "змейку", а там, где тучи приподнимались, громко свистел, предупреждая пассажиров, и делал "бочку". Гедимин досадливо щурился, когда на него в очередной раз падала Лилит, но молчал и крепче прижимал её к себе, чтобы немного смягчить удар при следующем кувырке. Вскоре глайдер резко развернулся, задрав нос в небо, и, вертясь, пошёл на посадку.
— Сегодня миниглайд был бы кстати. Приятный ветер, — сказал Астиаг, выпрыгивая на затвердевший снег. Корка наста, припорошенная ледяной крошкой, затрещала, но выдержала. Лилит выглянула из глайдера и хлопнула себя ладонями по бёдрам.
— Эй, Гедимин! Ты это видел?
Сначала сармат решил, что видит последствия зимней бури, — снег присыпал воронки и кратеры, а обломки поваленных деревьев вокруг них выглядели естественно. Но вокруг росли здоровые, неповреждённые сосны, и даже кустарники под ними не пострадали... Гедимин изумлённо мигнул и привстал, оглядываясь по сторонам.
— Твой полигон?
Линкен довольно ухмыльнулся.
— Нравится? Сам хочешь попробовать?
Он открыл багажник глайдера и принялся вытаскивать "припасы". Гедимин покосился на них, не увидел ничего, напоминающего нитроглицерин, и облегчённо вздохнул.
— Всё надёжно, атомщик. Пока не подожжёшь — не взрывается, — Линкен ухмыльнулся ещё шире и махнул пучком проводов в сторону Аэция. — Хорош глазеть! Нам надо всё подготовить.
— Да уж, ты хорошо запасся, — хмыкнул бывший пилот, заглянув в багажник. — Плутония тут нет?
— Никаких новшеств, всё по старинке, — хлопнул его по плечу Линкен. — Ну что, устроим салют?
— В чью честь? — спросил Астиаг, заглядывая в один из плотно завязанных пакетов и довольно хмыкая.
— В нашу, я думаю, — отозвался Линкен. — Только без глупостей. Все в защитные поля. Никто не пострадает, ясно?
Гедимин и Хольгер переглянулись. Иджес уже забрался на дно самой большой воронки и стоял там по щиколотку в снегу; из-за края кратера едва виднелась его макушка. Аэций и Астиаг остановились на краю и жестами попросили его отойти.
— Там? — Аэций указал на относительно ровный гребень между воронками. Линкен потёр шрам на подбородке и на секунду задумался.
— Да, сойдёт, — кивнул он. — Хольгер, поможешь с защитой? Нужно поставить тут поле. Накрыть место взрыва.
— Разумеется, — ответил инженер, зажимая излучатели "арктуса" между пальцами. — Сплошной купол? Какого диаметра?
Линкен снова задумался.
— Метров двадцать, не меньше. И хорошо бы сделать в нём дыру сверху. Вытянуть его, как бутылку с узким горлом. Сможешь?
Хольгер хмыкнул.
— Поле так не работает, Линкен. Это тебе не кусок скирлина, в трубку его не скатаешь.
Гедимин задумчиво сощурился и провёл пальцем по корпусу "арктуса".
— Работает.
Хольгер озадаченно мигнул.
— Что?
— Можно построить такую бутылку, — Гедимин склонился над низиной, занесённой снегом, и разровнял его, подготавливая поверхность для чертежа. — Сейчас покажу. Поправишь, если не так.
...Через час метель утихла, и снег уже не пролетал мимо земли, а падал вертикально, скатываясь по изогнутым "стенам" защитного купола. Внутри сооружения диаметром двадцать метров возились трое сарматов, раскладывая на снегу тёмные предметы, скреплённые проводами. Четверо стояли снаружи, завернувшись в защитные поля, и внимательно следили за происходящим. Положив на снег последний предмет, Линкен выпрямился, резко свистнул, и трое бросились врассыпную. Поле, взрезанное электрическими разрядами, пропустило их и медленно сомкнулось.
— Пять минут по таймеру, — Линкен широко ухмыльнулся и встал рядом с куполом. — Все сюда! Вставайте вот так. Руки сюда, на верхний изгиб.
— Что будет? — спросил Гедимин, дотянувшись до верхнего изгиба "бутылки". В таком положении он практически лежал на защитном поле.
— Полетаем, — отозвался Линкен, прижимаясь к куполу. — Не бойся, сильно не ударит.
Земля беззвучно дрогнула, и столб пара и песка ударил в небо. Защитное поле упруго выгнулось, и Гедимин, на долю секунды задохнувшись, уже в полёте следил за огненным шквалом за прозрачной стеной. Удар выбил воздух из лёгких, едва не вывихнул руки из плеч. Грохот настиг сармата уже в полёте, за долю секунды до сворачивания в клубок на лету и мягкого приземления в покрытый настом сугроб. Защитное поле смягчило падение, и сармат выбрался из ледяных осколков, не порезавшись. В голове гудело, по телу перекатывалась мелкая дрожь. Гедимин помотал головой и выпрямился, разыскивая взглядом других сарматов, отброшенных от места взрыва.
Линкен уже стоял на ногах и ухмылялся во весь рот, глядя на оседающее облако пара. Поверхность земли внутри купола превратилась в один большой кратер метровой глубины. Аэций выбрался из сугроба, подошёл к стене защитного поля и хлопнул по ней ладонью. Хольгер свисал с ближайшей сосны, покачиваясь на руках, и задумчиво смотрел вниз. Гедимин окликнул его — инженер посмотрел на него, мотнул головой и спрыгнул, удачно приземлившись на снег.
— Полетаем, говоришь... — Лилит выкопалась из-под снега и хвои, вытряхивая иголки из капюшона. С соседней сосны мягко спрыгнул Астиаг, снял шлем, потёр уши и подошёл к Линкену.
— Ничего так, да? Ещё раз?
— Все здесь? — Линкен огляделся по сторонам, разгибая согнутые пальцы на ладонях. — Где Иджес?
Из-за поваленной сосны донеслось сдавленное шипение. Гедимин перемахнул через ствол и увидел Иджеса, сидящего на снегу рядом с ветвистой частью дерева. Он тихо шипел и держался за ступню. Увидев Гедимина, он резко выпрямился и тут же снова сел, скрипя зубами от боли. Два пальца на ноге выгнулись под странными углами.
— Долетались, — буркнула Лилит, перебравшись через сосну.
— Сиди, — Гедимин потрогал ступню Иджеса — тот скрипнул зубами.
— Вывихнул? — Линкен растерянно посмотрел на него и сел рядом. — Это вправляется...
Он не успел схватить Иджеса за палец — Гедимин ударил его по руке.
— Верно, — хмуро сказал Астиаг, вставший за спиной взрывника. — Не умничай. Откуда ты знаешь, куда оно вывернуто?
— Значит, к медику, — заключила Лилит, разглядывая скрюченную ступню Иджеса. — До глайдера дойдёшь?
— Никуда я не полечу, — буркнул механик, поднимаясь на ноги. Первый шаг он сделал уверенно, второй — стиснув зубы. На третьем Гедимин подставил ему руку.
— Кто повезёт его в город? — спросил Линкен, глядя на сарматов. Его глаза, до этого блестевшие, как ртуть, потемнели и потускнели. Аэций и Астиаг подавленно молчали и смотрели в землю.
— Я отвезу, — отозвался Гедимин, придерживая Иджеса за плечи. — Помогу дойти, если что.
— Эй! — Иджес ткнул сармата под рёбра и вывернулся из-под руки. — Это пальцы, а не ноги!
Он уверенно шагнул вперёд и, рефлекторно поджав ступню, едва не кувыркнулся через бревно в снег.
— Ага, — буркнул Линкен, перепрыгнув через дерево. — Ждите тут. Я глайдер подгоню.
...Медик отпустил ногу Иджеса и бросил в утилизатор обрезки прозрачного фрила. Механик пошевелил ступнёй. Два слегка опухших пальца высовывались из прозрачных жёстких трубок, зафиксированные в сведённом состоянии, два оставшихся — по краям — торчали в разные стороны.
— Ступай на пятку, — посоветовал медик, наблюдая за тем, как сармат влезает в ставший тесным сапог. — Сегодня сиди тихо. Ещё анестетика дать?
— Да ну, и этого много, — отмахнулся Иджес, осторожно перенося вес на повреждённую ногу. — Теперь пальцы мёрзнут. Скоро заживёт?
— Через три дня сниму фиксаторы, — пообещал медик. — Пока в озеро не лезь, мойся под душем.
Гедимин молча наблюдал за ними от двери. Увидев, что Иджес уверенно держится на ногах, хоть и прихрамывает, он облегчённо вздохнул и протянул сармату руку.
— Да ну тебя, — отмахнулся механик. — Лети в лес. Мне сегодня нельзя.
— Проводить тебя до "Новы"? — спросил Гедимин, выбираясь из приёмного покоя. Глайдер стоял в двух шагах от госпиталя, на крайней — и совершенно пустой — посадочной полосе. Сармат оглянулся на озеро — сейчас ветер утих, и купальщики снова собрались у прорубей. В чёрной воде колыхалась взвесь ледяного крошева — не то тающего, не то кристаллизирующегося.
— Чего я там не видел? Пойду к сёстрам Хепри, — Иджес сделал несколько широких шагов, припадая на пятку, и досадливо сощурился. — Жёваный крот! Как мне завтра смотреть за работой? Сверху ни черта не видно, а куда я в таком виде залезу?!
— Думаешь, твоей бригаде нужен присмотр? — недоверчиво хмыкнул Гедимин. — Они выглядели толковыми сарматами. Если хочешь, я за ними прослежу. Немного времени у меня будет. А вообще — волноваться не о чем. Даже если работа чуть-чуть замедлится. Мы и так обгоняем график. Два-три дня в запасе будет.
— Уверен? — с сомнением посмотрел на него Иджес. — Там много возни со всей этой химией. Не надо следить за моей бригадой. Лучше смотри, чтобы твои ничего не напутали с водородом. Бахнет так, что на орбите увидят... Линкену на радость.
Гедимин ухмыльнулся и крепко сжал его руку.
— Дойдёшь до барака? Точно? Тогда я возвращаюсь.
— Давай, — кивнул Иджес. — Смотри, не взорвись там!
...Маленькая низина в нескольких сотнях метров от Стометрового озера была занесена снегом, скопившимся с декабря; наст замерзал над ним слой за слоем, и ледяная корка уже не подламывалась даже под сарматом, в задумчивости спускающимся на дно впадины. Он опустился на снег и взломал наст ударом кулака. Рука провалилась на десяток сантиметров вниз и остановилась, наткнувшись на поверхность, более твёрдую, чем корка льда. Разрушенная урановая скважина была заткнута пробкой из фрила и оплавленной горной породы, и затычка прикипела к краям. "Забрали даже трубы," — без удивления отметил Гедимин, раскапывая снег. Ничего, кроме странной округлой глыбы, не напоминало о миниатюрном руднике, переставшем существовать в начале января.
Позади захрустел снег — кто-то ещё спускался на дно низины. Гедимин не стал оборачиваться.
— М-да... — Линкен, остановившийся рядом с ним, хотел что-то добавить, но только вздохнул. — Глупо вышло. Хорошая была штука.
Гедимин, ничего не ответив, поднялся на ноги и повернулся к холму, на котором остался глайдер. Линкен тронул его за плечо.
— Макаки всё поломали, но я-то помню, что и как было. Если мы сбросим их с хвоста — сможешь повторить?
Гедимин обернулся и посмотрел на него в упор. Линкен усмехнулся.
— Когда-нибудь получится, атомщик. У нас есть время. Так ты сможешь повторить?
Ремонтник криво усмехнулся и кивнул.
...Ледяная корка на волосах медленно оттаивала под капюшоном, стекая по затылку и приятно охлаждая спину. Гедимин вышел на пустынную главную улицу и направился к заводскому корпусу. Все, кто ещё не разошёлся по баракам, собрались на стадионе и у озера; на северной окраине было тихо — настолько, что Гедимин слышал, как по стенам цокают стальными "лапами" паукообразные роботы-уборщики. Один из них прошуршал над его головой, и сармат приостановился — звук показался ему странным. Этот механизм двигался слишком быстро и мягко. Гедимин оглянулся на стену — никаких роботов там не было, только со ската крыши осыпался недочищенный снег. Уборщики не давали ему накапливаться, и сармат не опасался лавины на голову — на него могло упасть не больше десятка снежинок. Удивлённо хмыкнув, он отвернулся от стены и пошёл дальше — но до барака так и не добрался.
— Т-твою мать! Пуссссти! — сдавленно вскрикнул кто-то в переулке, и Гедимин, вздрогнув, остановился. "Иджес?!"
— Отпусти, ты, ублюдок! — Иджес охнул и захрипел. — Корррабль... не трогай его, урод!
Гедимин шагнул к стене и осторожно заглянул за угол. Группка сарматов — четверо и ещё один, удерживаемый за вывернутые руки — возилась в дальнем конце квартала, в двух шагах от следующего перекрёстка. Один из них держал винтолёт и сосредоточенно отламывал от него по детальке. Ещё двое удерживали вырывающегося Иджеса. Третий зажимал ему рот и беспокойно оглядывался по сторонам. Иджес снова рванулся, и сармат, едва не отброшенный в сторону, с размаху ударил его в живот. Механик захрипел. Гедимин зачерпнул в кармане горсть мелких винтиков и осколков фрила и шагнул в переулок.
Его ждали — это он понял, когда между ним и развернувшимися к нему сарматами оставалось ещё три метра, а мимо его плеча уже просвистело лезвие. Двое, удерживающие вырывающегося Иджеса, вместе с ним шарахнулись назад, вдоль стены отползая к перекрёстку; третий схватился за лицо, получив в глаза пригоршню мелких деталей, замахнулся железным прутом, но зацепить Гедимина не успел — сармат перехватил его запястье и заехал ему коленом в живот. Выпавший прут зазвенел на мостовой. Добавив для верности по рёбрам, Гедимин развернулся вместе с противником и швырнул его навстречу второму сармату. Тот увернулся и бросился к ремонтнику. Тот, не дрогнув, выдержал пинок по голени — куда важнее было нанести свой удар. Второй раз его пнуть не успели — кулак Гедимина врезался в чужую челюсть, и противник пошатнулся. Взгляд ремонтника упал на остатки разломанного винтолёта — кто-то из дерущихся уже успел на него наступить, и модель потеряла всякую форму. Стиснув зубы, Гедимин схватил шатающегося сармата за руку и резко, так, что затрещали кости, завернул её за спину. Он хотел впечатать противника лбом в стену — но страшный удар обрушился на его затылок, и Гедимин разжал пальцы и развернулся — точнее, попытался это сделать.
