— Я жил в "Нове", — сармат показал забинтованную руку. — Не был там два дня. Что там случилось?
— Поджог, — поморщился филк. — Угарный газ в вентиляции. Когда мы проснулись, весь этаж был в дыму. По окнам стреляли. Я видел, как сармат пытался вылезти наружу. Нам подпёрли двери машинами, он хотел отогнать их. В него стреляли. Не знаю, вылез он или нет. Я... я лежал в коридоре, когда двери открыли.
— Сармат? Кто из них? — насторожился Гедимин. — Один из инженеров?
— Да, — филк смерил его оценивающим взглядом и уверенно кивнул. — Красноглазый. С ним был ещё один, седой.
— Хольгер и Линкен, — пробормотал Иджес, растерянно глядя на Гедимина. — А Лилит? Ты видел самку?
Филк покачал головой. Другой, прислушивающийся к разговору, зашевелился и повернулся к ремонтнику.
— Я видел. Она вывела нас на крышу. Там было легче дышать... Она сгоняла роботов-уборщиков вниз по стенам. Наверное, они нашли, где огонь, — было много дыма, а потом его сдуло. Удобно быть сарматом — она была там же, где мы, и вообще не кашляла.
Гедимин кивнул.
— Вас подняли среди ночи? Вам нужно поспать, — сказал он, опуская голову на подушку. — Что-то странное происходит в последние дни. Раньше у нас бараки не поджигали.
Иджес фыркнул.
— Странное? Мягко сказано! Я за всю жизнь не слышал о такой дури! Сарматы, сжигающие сарматов живьём, — хуже макак!
В шесть часов задребезжал сигнал побудки, и в ту же секунду в палате вспыхнул свет. Филки зашевелились, ошалело щурясь на потолок. Медик прошёл вдоль разложенных матрасов, заглядывая каждому сармату в глаза и ощупывая запястье.
— В душевую, — заключил он, дойдя до конца ряда. — Одежду принесут. Работать можете, в барак пока не заходите. Его ещё отмывают. И ты иди сюда, механик. Сниму с тебя фиксаторы, и пойдёшь в душ вместе с погорельцами.
— А Гедимин? — Иджес насупился.
— Гедимин лечится, — фыркнул медик. — И если вы от него не отстанете, он ещё долго тут пролежит!
...Читать новости со смарта всё ещё было неудобно — даже самый крупный шрифт расплывался. Проблески отчётливого зрения стали чаще — примерно раз в десять минут Гедимин мог видеть так же хорошо, как раньше — но продолжались по пять-шесть секунд, а потом всё снова уходило в туман. Очередной проблеск окончился на середине строки, и сармат досадливо сощурился, пытаясь разглядеть окончание.
"...подозревает "Вирм" в организации беспорядков на территории Ураниум-Сити, где продолжается строительство дополнительных мощностей химического комбината. "Сарматы ни при чём," — утверждает аналитик "Вестингауза", пожелавший остаться неизвестным. "Диверсии в Ураниум-Сити спланированы и подготовлены извне." Источник на Канадских территориях утверждает, что эти заявления ни на чём не основаны. "Обычное проявление беспричинной агрессии, свойственной искусственнорождённым," — так он объясняет столкновения в Ураниум-Сити..."
"Значит, даже макаки подозревают других макак," — Гедимин задумчиво посмотрел на потолок. "И это похоже на правду. Когда я приходил посмотреть на стройку, охрана всегда была поблизости. Когда кто-то приходит и поджигает барак, её нет. Или она есть, но её это устраивает. Интересно было бы отловить одного из охранников и хорошо расспросить его..."
— Тебе плохо? — осторожно спросил санитар-филк, положив на койку Гедимина контейнеры с водой и пищей. — Позвать врача?
— Нет, — отозвался Гедимин, забирая контейнеры. — Там мой завод. Вчера его подорвали, сегодня — подожгли. Вот это — плохо. А у меня чешутся швы.
Филк неуверенно усмехнулся и хотел что-то сказать, но в приёмном покое взвыла сирена, и он, развернувшись на пятках, помчался к двери. Гедимин отодвинул контейнеры и вышел в коридор. Он успел добраться до приёмного покоя прежде, чем его заметили, и стоял у стены, наблюдая за тем, как медики и патрульные сгружают на матрасы стонущих сарматов. Они были в оранжевых комбинезонах — обычные шахтёры и рабочие с заводов, в кровоподтёках и ссадинах, у многих были резаные и колотые раны.
— Кстати койка освободилась, — выдохнул медик, пробегая мимо Гедимина. — Матрасы во вторую палату!
Один из сарматов, увидев Гедимина, вздрогнул и слегка изменился в лице. Он подтолкнул соседа и указал на ремонтника, стоящего у стены. Тот поморщился и вытер кровь с губ.
— Иди в палату, не до тебя! — бросил Гедимину один из медиков, толкнув его в плечо. — Мало было ночи...
Ремонтник слегка отодвинулся, дождался, когда медики и санитары пройдут мимо, и шагнул к раненому.
— Я помню тебя. Ты из "чистых", — вполголоса сказал он, глядя на сармата. — Ты был с Линкеном. Теперь ты поджигаешь дома?
Сармата передёрнуло, и он сплюнул на окровавленный пол.
— Заткнись! Мы тут ни при чём, слышишь? Никто из нас не причастен к этому поджогу.
— Кто на вас напал? — спросил Гедимин. Ворота за его спиной распахнулись, впустив холодный ветер с улицы и сарматский патруль с шокерами наперевес.
— В палату, — жестом пригласил патрульных один из медиков; он вводил анестетик раненым и нетерпеливо оглядывался на коридор, дожидаясь товарищей.
— Эти тут зачем? — сузил глаза один из раненых.
— Чтобы вы все сидели там тихо, — отозвался медик, втыкая иглу в подставленное плечо. — Нам всё равно, что вы не поделили, — тут никто драться не будет. Если без патрульных никак — мы всегда готовы их позвать.
Гедимин мигнул.
— Вы подрались между собой? — спросил он, окинув приёмный покой удивлённым взглядом. Многие раненые неприязненно косились друг на друга и перебирались с матраса на матрас, сбиваясь в две плотные группы. Медик смотрел на них и морщился.
— Иди отсюда, теск, — буркнул "чистый". — Не до тебя.
К вечеру приёмный покой опустел; двое сарматов с глубокими ранами остались в госпитале, остальных, перевязав, отпустили в барак. Гедимину принесли ещё один контейнер с Би-плазмой — третий за день. Он почти опустошил его, когда в окно постучали. За колючей оградой стоял Хольгер и неуверенно улыбался. Гедимин постучал в ответ, и сармат, кивнув, пошёл к воротам.
— Линкен на допросе, — сказал Хольгер, едва перешагнув порог; он был хмур и задумчив, как ни старался удержать на лице ухмылку. — Когда отпустят, не знаю. Считаю дни до твоего выздоровления — если повезёт, его не расстреляют раньше. Он сейчас... делает слишком много глупостей и никого не хочет слушать.
Гедимин угрюмо кивнул.
— Я видел раненых "чистых" из его стаи, — сказал он. — Ты что-нибудь знаешь об этом?
Хольгер поморщился.
— У Линкена какие-то свои подозрения насчёт тех, кто напал на тебя... и на завод. Ты знаешь о ночном поджоге?
— Знаю. Тех, кто угорел, привезли сюда. Говорят, в тебя стреляли... — Гедимин внимательно посмотрел на Хольгера, но не увидел следов недавних ранений или спрятанных под одеждой повязок.
— В основном пострадали стены и окна, — невесело усмехнулся химик. — Теперь у нас ремонт. Выстрелить успели раз или два, потом Линкен ответил им. Он немного перестарался — я ему, конечно, благодарен, но всё-таки... то, что осталось после его петарды, практически невозможно допросить. Это даже опознать не удалось.
Гедимин хмыкнул. "Торп? Интересно, старые запасы или новое производство..."
— Хорошо, что вы отбились, — сказал он, слегка сузив глаза. — И что диверсанты превратились в слизь. Плохо другое. Где была охрана? И что показали камеры на стенах? Я знаю, на заводе их много.
Хольгер виновато мигнул и отвёл взгляд.
— Охрана... — он покачал головой. — Мне не разрешили с ними говорить. Их допрашивали федералы, но я понятия не имею, что они выяснили. Камеры... Они были обесточены в эту ночь. Кто-то заблаговременно перерезал кабель.
— Что? — Гедимин изумлённо мигнул. — Один кабель на все камеры?! Кто их ставил?
— Hasulesh, — вздохнул Хольгер. — Кто ещё мог сделать такую глупость...
Гедимин посмотрел на забинтованную ладонь и сжал пальцы в кулак. Боли уже не было — только слабый зуд в срастающихся мышцах.
— Ничего не работает как надо, — с досадой пробормотал он. — Как это надоедает... Что с цехом? Укладываетесь в график?
— Практически да, — глаза Хольгера немного посветлели. — Но я бы хотел, чтобы ты проверил оборудование, когда встанешь на ноги. Ты заметишь больше, чем я.
— Мне тяжело без работы, — Гедимин покосился на здоровую ладонь, покрытую насечками старых шрамов. — Есть какие-то проблемы?
Химик покачал головой.
— Всё в порядке — насколько это возможно после двух диверсий. Цех не пострадал. Вот макаки... — он поморщился. — Федералы предлагают мне занять твою должность. Они думают, что нападения как-то связаны с тобой.
— Чушь, — Гедимин сердито фыркнул. — Я никому не нужен. Цель диверсантов — завод. У "Вестингауза" есть какие-то подозрения. Не пробовал поговорить с его людьми? С Фюльбером?
Хольгер пожал плечами.
— Не думаю, что они поделятся подозрениями с нами. Мы — отдельно, люди — отдельно. Хотя... я понимаю, о чём ты думаешь. Не помешал бы кто-нибудь, кто видит всю картину. Кто вертится среди разных существ... В последнее время в городе слишком много чужаков. Федералы, "Вестингауз", "Вирм"... Думаешь, диверсантов нанял кто-то из них?
Гедимин задумчиво сощурился.
— Я не знаю, зачем это могло понадобиться сарматам. Никогда не было шума из-за ещё одного завода. Может быть, двум стаям макак тесно в одном городе? В любом случае, я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Будь осторожен там, меньше ходи в одиночку. И... — он на секунду задумался. "Кенен Маккензи. Этот мог бы всюду пролезть и всё выяснить. Может, он уже в курсе всех дел..."
— Какое оружие было у диверсантов? — спросил Гедимин. Хольгер удивлённо мигнул.
— Патрули вне подозрений, — ответил он. — Эти сарматы пришли с рельсотронами. Я бы подумал на марсиан — это обычные повстанческие самоделки, из таких отстреливали охрану, прячась по каньонам. Может, Мика Марци... или даже сёстры Хепри. Хороших механиков не так много.
Гедимин качнул головой.
— Механик мог не знать, — пробормотал он, глядя в пол. — Кто-то выменял ствол, нашёл или выкрал. Ты не сказал Линкену про Мику?
— От него и так много проблем, — поморщился Хольгер. — Я думаю, действовать надо тише. Без побоищ и засовываний петард... Я поговорю с Микой, Иджес — с сёстрами Хепри. Не думаю, что они хотели, чтобы из их оружия стреляли в меня... или в тебя.
— Осторожнее там, — Гедимин крепко сжал его ладонь в своей. Хольгер смущённо хмыкнул.
— Не беспокойся. Мы постараемся отделаться малой кровью.
"Если бы речь шла о ремонте, сборке или конструировании, я бы знал, за что взяться," — думал Гедимин, досадливо щурясь на фонари за окном. "Я знаю, как чинить механизмы. А как чинить существ и города, я не знаю. А здесь что-то серьёзно сломано..."
18 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Как тихо," — Гедимин приоткрыл дверь и выглянул в коридор. "За полдня ничего не произошло. При другом раскладе я бы порадовался, но сейчас..."
Он забрал с койки верхнюю часть комбинезона и быстро оделся. Швы уже не зудели; немного мешали жёсткие фиксаторы на рёбрах, выпирающие из-под одежды, но прикасаться к ним уже было не больно — повреждённые ткани быстро восстановились. В госпитале стояла тишина, только из приёмного покоя доносилось щёлканье клавиш — медики на дежурстве развлекались "Космобоем". Гедимин покосился на приоткрытую дверь и пошёл дальше — мягко, на широко расставленных пальцах. Сапоги ему пока не вернули, но это было даже кстати — сейчас он не хотел поднимать шум.
У дверей второй палаты стоял, сложив руки на груди и разглядывая стену, скучающий патрульный. Увидев Гедимина, он вскинулся, расправил плечи и положил ладонь на рукоятку шокера.
— Куда?
— Пропусти, — сармат кивнул на дверь. — Нужно поговорить. Я не причиню им вреда.
Патрульный шагнул в сторону, загораживая дверь спиной.
— Зачем?
— Здесь скучно, — пожал плечами Гедимин. — Им — так же, как и мне. Может, разговор развлечёт нас.
Патрульный фыркнул. Дверь приоткрылась; в коридор выглянул второй сармат с шокером.
— Чего? Это кто? — он смерил Гедимина подозрительным взглядом. — Не из этой палаты? Иди, куда шёл.
— Верно, — кивнул первый. — Знаю я ваши развлечения! Один раз подрался? Хватит.
В приоткрытую дверь ничего не было видно — только угол окна и край застеленной койки. "Надо было постучать в стену," — Гедимин досадливо сощурился. "Может, они боятся."
— Иди-иди, — осмелевший патрульный шагнул вперёд. — Нам тут драка не нужна.
Вернувшись в палату, Гедимин подошёл к стене и осторожно постучал. Из соседней комнаты не донеслось ни звука, зато сразу оживились патрульные.
— Эй, теск! — крикнул один из них. — Ты слов не понимаешь? Сиди тихо!
— Я не с вами говорю, — вяло отозвался Гедимин. Он прислушивался к звукам из соседней палаты, но там было тихо — только кто-то повернулся на койке, зашуршав простынёй. Он постучал ещё раз, не обращая внимания на ругань из коридора.
— Я не собираюсь вас бить, — сказал он, прислонившись к стене. — Не будет ничего плохого, если вы ответите.
— Отстань, — буркнули в соседней палате. Этот голос не принадлежал никому из патрульных, и Гедимин немного приободрился.
— Ты из друзей Линкена? — спросил он. За стеной приглушённо выругались; Гедимин уловил слова "псих белоглазый" и досадливо сощурился — кажется, он крупно ошибся с адресатом.
— Урод твой Линкен, — донеслось из-за стены. — Больной на всю голову.
— Ты — тот, на кого напали "чистые"? — уточнил Гедимин. — Чего они хотели?
Кто-то с силой ударил в стену — скорее всего, чем-то металлическим.
— Эй, теск! — рявкнул патрульный. — Сам не заткнёшься — бить не будем, но медиков вызовем. Пусть они научат тебя сидеть тихо на лечении!
...Ещё не прочитанное письмо от Герберта Конара подмигивало с экрана. Гедимин нажал клавишу и поморщился — зрительные центры снова выдали сбой и пёстрое расплывчатое пятно вместо текста. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза, дожидаясь нового "просвета" — с каждым днём они приходили чаще, и сармат надеялся, что через неделю или две мозг полностью восстановится.
В окно стукнули. Гедимин вскинул руку с растопыренными пальцами и тут же опустил — ни к чему было привлекать внимание охраны. "Макаки" в экзоскелетах редко приближались к госпиталю, но на аэродроме их всегда было много.
Его жест заметили — через полминуты в приёмном покое раздались шаги, кто-то перекинулся парой слов с медиками; Гедимин узнал по голосу Иджеса и отключил смарт — письмо от Конара могло подождать.
— Уран и торий, — Иджес приветственно вскинул руку, внимательно посмотрел на ремонтника и усмехнулся. — Уже на ногах? Дожигаешь мозги общением с учёными? Нет бы отдохнуть!
— Надоело, — недовольно сощурился Гедимин. — Что там, снаружи? Сегодня подозрительно тихо...
Иджес кивнул и сел на койку рядом с ним. Он выглядел озадаченным.
— Мы с Хольгером хотели кое-что сделать, помнишь? — спросил он, понизив голос и подозрительно оглянувшись на запертую дверь. — Спросить о рельсотронах. Так вот, я пришёл сегодня на аэродром и ждал транспорт. Торкват подошёл и отвёл меня в переулок. Его вчера допрашивали из-за рельсотрона. Он всё знает. Он вспомнил, кто подходил к нему с этой штукой. Её не он делал, но пришлось кое-что подправить — ну, как обычно, ты знаешь...
