— Не, — качнул головой Кронион. — Техника — это не моё. Из бластера я умею только стрелять.
Гедимин хмыкнул.
— Даже не можешь устранить неисправность?
— Нас другому учили, — сузил глаза мутант. — Посмотри, твоя нога сейчас неисправна. И непохоже, чтобы ты мог эту неисправность устранить.
— А ты можешь? — недобро сощурился ремонтник.
— Я знаю, как это сделать, — внимательно посмотрел на него Кронион. — И буду рад оказать тебе помощь. Если ты подпустишь меня к себе.
— Я не прогоняю тебя, — пожал плечами Гедимин. — Если можешь — помоги.
06 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных
Тихий гул, нарастая, перешёл в оглушительный рёв и оборвался громким треском. Тяжёлая "Барракуда", сверкая отполированной обшивкой, оторвалась от земли и под наклоном уходила в небо над бараками. Песчаный вихрь, поднятый ветром из её дюз, захлестнул лагерь. Из-за стены донеслась громкая ругань — охранников припорошило пылью. Дроны, неосторожно спустившиеся к земле, запищали и принялись набирать высоту. Один из них, "наевшийся" песка, шмякнулся на крышу и там остался лежать, попискивая и подёргиваясь. Гедимин недовольно покосился на него — за аппаратом вот-вот должен был зайти охранник, а встречаться с "макаками" ремонтник сейчас не хотел.
— Пойдём, — тихо сказал он Крониону, кивнув на соседний барак. — Там тоже есть надписи.
Мутант остановился у исчирканной стены и провёл пальцем по буквам.
— То же, что и там, — вздохнул он. — "Сдохни, макака" и "Бей мутантов". Только там макака была сверху, а мутанты — снизу, а тут они на одной высоте. И ещё какая-то замазанная строчка.
— На нашем языке, наверное, — недобро сощурился Гедимин. — Мартышки быстро их затирают.
Он сел на песок — хождение из переулка в переулок по вечерней жаре утомило его. Кронион опустился рядом, крепко сжал в ладонях покрытую шрамами голень ремонтника, разминая усталые мышцы.
— Судорог давно нет, — заметил Гедимин, сползая по стене — так удобнее было сидеть.
— Само собой, — кивнул Кронион. — Всё легло так, как должно лежать. Там, внутри, штыри и винты, живому мясу трудно к ним привыкнуть. Но теперь всё будет правильно.
— Откуда ты узнал о штырях? — удивился ремонтник. — Разве я говорил?
— Ты мало говоришь, Гедимин, — хмыкнул мутант. — Но это видно и так. Нас для этого готовили. Для меня твоё тело — всё равно что для тебя глайдер со вскрытым двигателем. Его прочитать проще, чем номер барака... или чем эти надписи. Где-то надо найти другие — эти я уже наизусть знаю.
— Тут немного чтива, — пожал плечами ремонтник. — Осталось ещё объявление у водокачки. Что значит "прочитать тело"?
Кронион сел рядом, привалился к боку Гедимина — тот покосился на него, но не отодвинулся. Тяжёлые шаги послышались в переулке, "броненосец" заглянул в тень барака, испустил смешок и выбрался на улицу. Ещё двое дожидались его там; один что-то сказал, и все трое загоготали.
— Я вижу все жизненные центры, — Кронион провёл пальцем по шее Гедимина. — Все уязвимые точки, все больные места. Мне сейчас достаточно выпустить коготь, чтобы вскрыть тебе артерию. А если коготь войдёт сюда, ты умрёшь через несколько секунд.
— Надо же, — Гедимин даже не шевельнулся. — Как при таких умениях тебя гоняют всем бараком?
Кронион отодвинулся, и тридцать пятый увидел, что его глаза потемнели.
— Гоняют?.. Нас раньше было трое, Гедимин. Трое Eatzta. Нас привезли сюда вместе. Когда Eatesqa стали прогонять нас от водокачки, случилась драка. Двое применили свои умения. Их рвали на куски всем лагерем. Охрана не вмешивалась. Меня оглушили и привязали за хвост к мачте. Мне сильно повезло, а двоим — нет.
— Охрана ничего не сделала? — недоверчиво покосился на него Гедимин. — Значит, пропала чья-то награда в тысячу койнов.
— Что ты! За Eatzta никто не давал никакой награды, — криво усмехнулся мутант. — Те, кто не сдался федералам, уже мертвы.
Он уткнулся взглядом в песок, выводя на дорожке бессмысленные линии и загогулины; потом посмотрел на Гедимина.
— Как пишется "Eatzta"?
— Дрон, — прошептал тридцать пятый, недовольно глядя на следящий аппарат. Диск, повисев над переулком, медленно поплыл в сторону комендатуры. Гедимин поморщился.
— Наверное, так — "и — эй — ти"... — он вычертил на песке несколько атлантисских букв. Кронион удержал его руку.
— Нет. Не на языке мартышек. На нашем, — он посмотрел Гедимину в глаза. — Ты знаешь, верно?
— Час карцера, — напомнил ремонтник, оглядываясь по сторонам. Ни охранников, ни дронов вокруг не было видно — надолго ли?
— Я пойду вместо тебя, — тихо сказал Кронион. — Покажи.
Гедимин подобрал осколок кирпича, быстро вычертил несколько знаков, оглянулся на мутанта и прикрыл их ладонью.
— Видел? Запомнил?
Он смахнул буквы с дорожки. Кронион закивал; его глаза искрились.
— Научи меня этим знакам, Гедимин.
— Заметят — часом не отделаемся, — качнул головой ремонтник.
— Я всё возьму на себя, — заверил мутант.
— Ты же не выдержишь, — недоверчиво хмыкнул Гедимин.
— Пусть, — Кронион прижал уши к голове.
— Зачем тебе это знать? Наш язык под запретом, — поморщился ремонтник. — Он никогда никому не понадобится.
— Все Eatesqa знают его. Он нужен и мне, — Кронион снова заглянул Гедимину в глаза. — Я очень хотел бы его выучить. Это очень сложно?
— Проще, чем письменность Атлантиса, — качнул головой тридцать пятый, разворачиваясь так, чтобы прикрыть часть дорожки от чужих глаз. — В нём есть логика. Смотри и запоминай...
10 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных
Рядом с бараком Крониона не было. "Ушёл?" — недовольно сузил глаза Гедимин. "Один? Куда?!"
Он заглянул внутрь. Уже рассвело, но пленники не спешили выйти на улицу — снаружи было так же скучно, как под крышей, но гораздо жарче и грязнее. Гедимин вскинул руку в приветствии; дверь за ним уже закрылась — опасаться было нечего.
— Ага, — кивнул ему рослый серокожий eateske — выходец с промороженной Европы. — Мутанта нет — увели на допрос. Может, расстреляют, наконец.
— Не лезь к Крониону, — дежурно напомнил Гедимин.
— Я на него не дышу, — выразительно пожал плечами "европеец". — Была охота пачкаться...
У комендатуры мутанта тоже не было — как и на крыше. Утолив жажду и вылив на голову пригоршню воды, Гедимин ушёл с площади. Впереди был целый день, неожиданно пустой; в небе реяли дроны-наблюдатели, наводя на ремонтника тоску.
Мимо прошагал охранник в "Шермане", двое в лёгких экзоскелетах шли за ним. Гедимин покосился на комки сплавленного песка, прикипевшие к соплам бластеров, и на выкрошившиеся края пластин обшивки, — пыль забивалась под них, постепенно вытачивая себе нишу. Тихий скрип сопровождал движения "броненосцев"; скорее всего, они его не слышали.
"У макак нет ничего, что не нуждалось бы в починке," — Гедимин, недовольно щурясь, выбирался из лабиринта бараков. "Наверное, это их обычай."
Лагерь расползался по засушливой равнине во все стороны, и ограду возводили с большим запасом. Даже сейчас постройки ещё не подступили к ней вплотную. Гедимин вышел на утоптанный пустырь в сотне метров от сварной металлической изгороди. Над ней поднимались наблюдательные вышки, и цепочка дронов висела в воздухе, поворачиваясь вокруг своей оси и направляя на лагерь то одну, то другую камеру. Гедимин выкопал осколок кирпича и отошёл подальше от вышки — имело смысл освежить память, выведя на земле какой-нибудь чертёж или схему.
С первой вышки отлично просматривалась вторая; вскоре eateske вышел к ней. Чуть ближе к ограде, не обращая внимания ни на дроны, ни на охранников, сгрудились пленники — не то четыре, не то пять десятков существ. Они обступили кольцом маленькую площадку, с которой доносилось тяжёлое дыхание и — время от времени — глухие удары. Несколько секунд спустя всё смолкло, толпа слегка расступилась и снова сомкнулась. Другая пара бойцов вышла на ринг, и начался новый поединок.
Двое повернулись на звук шагов, жестами позвали Гедимина в круг, но он покачал головой и отошёл к глухой стене барака. Там была хорошо утоптанная земля — не рыхлый песок, на котором чертежи таяли быстрее, чем их рисовали.
Он не успел вывести даже половину линий — чья-то тень упала на него, и четырёхпалая ступня перечеркнула чертёж, втоптав его в пыль. Гедимин резко выпрямился и встретился взглядом с белоглазым eateske в серо-чёрной форме космолётчика.
— Heta! — выдохнул тот, разводя в стороны пустые ладони. — Бомбу на глазах у макак чертишь ты — а психом называют меня!
Гедимин покосился на сторожевые вышки, посмотрел на растоптанный чертёж и недовольно сощурился.
— Это не бомба, — сказал он.
Белоглазый хмыкнул, по его лицу, от виска до подбородка пересечённому широким шрамом, пробежала странная дрожь.
— А то я не знаю, для чего нужен плутоний, — прошептал он. — Есть места потише. Могу отвести.
"А у него есть радужка," — не без удивления заметил Гедимин. В тени глаза космолётчика выглядели белыми, только зрачок выделялся тёмным пятном; когда он повернулся боком к свету, вокруг зрачка заблестело серебристое кольцо.
— Веди, — согласился тридцать пятый, пропуская eateske вперёд.
Это был закоулок где-то на западе лагеря, ближе к ограде; два барака поставили криво, и улочка между их глухими стенами превратилась в полузакрытый тупик. Белоглазый космолётчик остановился там, провёл пальцами стопы по утоптанной земле. Сюда редко подсыпали песок, а старый частью унесло ветром, частью он спрессовался; Гедимин присел на корточки, провёл по земле осколком кирпича — остался отчётливый тонкий след.
— Постой, — белоглазый опустился рядом с ним, приподнял жёсткую пластину на поясе и извлёк из-под неё заточенный двадцатисантиметровый стержень. — Держи. Мы пальцами не чертим.
— Спасибо, — удивлённо мигнул Гедимин, рассматривая странный предмет. На одном его конце была проделана прорезь, куда хорошо уместился бы тонкий скол кирпича, а другой был заточен и слегка скруглён.
— Владей, — по лицу космолётчика снова пробежала дрожь, рассечённая шрамом губа приподнялась. — Спрячешь в пояс.
Тридцать пятый задумчиво посмотрел на белоглазого — тот не собирался уходить, сидел рядом, выжидающе глядя на Гедимина. Он сжал в пальцах стержень и провёл по песку пробную линию.
— Тихо, — белоглазый протянул руку к ладони Гедимина. — Это не камень. Дай я покажу, как его держать.
Он развёл пальцы ремонтника в стороны, сложил первые два кольцом, пропустил сквозь него стержень и прижал его костяшкой третьего пальца и сведёнными вместе подушечками первых двух. Гедимин удивлённо мигнул. Белоглазый закивал, крепко сжал руку ремонтника и провёл стержнем по песку. На его четырёхпалой ладони виднелись рубцы — много маленьких шрамов, и на пальцах не хватало как минимум трёх фаланг.
— Удобно, — заметил Гедимин, проводя линию самостоятельно. — Ты придумал?
— Научили, — отозвался белоглазый. — Это древняя штука.
Гедимин начертил ещё несколько линий, стёр их и посмотрел на космолётчика.
— Значит, бомба? — спросил он. — Нейтронная сойдёт?
Космолётчик не шевелился, пока чертёж не был закончен. Когда Гедимин убрал руку и немного отодвинулся, прикрывая линии спиной от вездесущих дронов, белоглазый eateske выдохнул и склонился над чертежом, поглаживая пальцами воздух.
— Это вещь! — прошептал он, покачав головой; шрам снова дёрнулся. Второй, ещё более широкий, даже ветвящийся, проходил по его затылку и спускался на шею.
— Вещь! — повторил белоглазый, тщательно стирая чертёж, и пристально посмотрел на Гедимина. — Атомщик? С Марса?
— Пилот, — качнул головой тот. — С Земли.
— Пилот? На чём летал? — взгляд космолётчика стал въедливым.
— "Гарпия".
— Дрянь корабль, — поморщился белоглазый.
— Чинить надо, — ровным голосом ответил Гедимин. — Будет не дрянь.
Незнакомый eateske усмехнулся так, что всё лицо перекосилось.
— Дело говоришь. Лучше чиненая "коза", чем разбитый "Харгуль". Хотя после "Харгуля" даже "Шерман" — жестянка.
"Харгуль?" — Гедимин мигнул. "Пояс астероидов?"
— А ты откуда будешь? — спросил он.
— Долгая история, — качнул головой белоглазый. — Взяли меня на "Маврикии". Hasulesh!
Скривившись, он провёл пальцем по шраму на затылке.
— "Маврикий"? Разве его не взорвали? — уточнил Гедимин. "Чем его так полоснуло?" — думал он, глядя на шрам белоглазого. "Шея, основание черепа... Странно, что не насмерть."
— Это был третий заход, — кивнул космолётчик. — А меня прихватили на втором.
Он протянул Гедимину покалеченную руку.
— Линкен Лиск.
— Гедимин Кет, — ответил ремонтник, крепко её пожимая. — База "Лиск"? Не слышал о ней. Где это?
— Неподалёку от базы "Кет", — сузил глаза Линкен; его серебристая радужка снова выцвела и побелела. Гедимин кивнул.
— Ты какой-то смурной, — заметил Линкен, отпустив руку тридцать пятого. — Из-за меня? Надоел — скажи, уйду.
Тот качнул головой.
— Мой друг на допросе, — он провёл ладонью по земле, разглаживая её для следующего чертежа.
— Понял, — кивнул белоглазый. — Друг? Ему в этом повезло. Чем он промышлял?
— Охотился на повстанцев, — ответил Гедимин.
— Хорошее занятие, — сказал Линкен. — Давно его увели?
— На рассвете, — Гедимин в задумчивости провёл по песку несколько бессмысленных линий.
— Через час надо проверить, вернулся ли, — сказал белоглазый, поворачиваясь так, чтобы закрыть чертёж от взглядов из переулка. — Я с тобой. Посмотрю, кому повезло.
...Места в тупике не хватило, и Гедимин с сожалением оборвал незаконченный чертёж. Линкен стоял в самом его начале, разглядывал обширный план и задумчиво хмыкал.
— Один раз видел и сразу запомнил? — недоверчиво сощурился он. — Макаки так запросто дали тебе все планы?
В переулке захрустел под стальными "копытами" песок — двое охранников в "Маршаллах" обходили лагерь. Линкен провёл ногой по земле, затирая линии, и показал кулак пролетающему мимо дрону.
— Я пойду, — Гедимин, стерев остатки чертежа, повернулся в сторону комендатуры. До обеда оставалось чуть меньше часа; возможно, Кронион уже бродил по переулкам, прячась от недружелюбных марсиан... если только его не расстреляли.
На площади мутанта не было. У колонки собралась группа выходцев с Марса, несколько венерианцев поодаль ждали своей очереди на умывание. Гедимин заглянул в переулки, посмотрел на крыши и растерянно мигнул. "Где он?"
Карцер был пуст; четверо охранников в экзоскелетах скучали на посту, курили, приподняв лицевые щитки, и задумчиво выцарапывали песок из-под пластин обшивки. "Это ремонтируют не так," — недовольно сощурился Гедимин. "Ну да ладно..."
Увидев приближающегося "теска", люди зашевелились, встали полукольцом, подняв оружие.
— Мутант, похожий на кота. Был на допросе. Где он? — спросил Гедимин, медленно и чётко выговаривая слова, — ему часто казалось, что "макаки" слышат и понимают его как-то очень странно. Охранники переглянулись.
