Безымянный, отстегнувшись и потерев обожжённый бок, выглянул наружу. Солдат в экзоскелете пинком отодвинул труп от "Гарпии" и отрезал мертвецу руку с зажатым в ней бластером. Тридцать пятый задумчиво смотрел на убитого и на необычно светлую кровь, растёкшуюся по палубе. Чужой солдат был на удивление маленьким — его макушка едва достала бы любому из Eatesqa до груди. Голова лопнула под лучом бластера, но ещё можно было распознать цвет кожи на остатках лица, прикрытого респиратором. Этот человек был тёмнокожим.
"Мелкая мартышка," — хмыкнул безымянный. "Не видел их раньше. Любопытно..."
Он осторожным пинком перевернул труп на живот и увидел пристёгнутый к спине ранец — плоский ящик из пятнистого скирлина. Это определённо был механизм, и управляющие элементы находились на широком ремне, обхватившем грудь мертвеца. Безымянный снова пошевелил его и едва успел отдёрнуть ногу — ещё секунда, и манипулятор экзоскелета раздробил бы ему голень.
— Убрался, живо! — рявкнул "броненосец" и, ударив "рукой" по захлопнувшемуся люку, схватил труп за ногу и уволок из трюма. Безымянный недоумённо хмыкнул, огляделся по сторонам — никто из уцелевших, казалось, не видел ничего из произошедшего. Две "Гарпии" жались по углам, остальные доки были свободны, — из двух звеньев в "Шибальбу" возвращалось одно.
"Приспособление для полёта," — безымянный в задумчивости облокотился на приборный щиток. "И для дыхания. И оружие. У одной макаки... или у каждой из них? И где тогда все эти вещи у меня?"
Он разгладил скукоженную ткань на боку — она, как и кожа, должна была постепенно залечить повреждения — и посмотрел на крыло смятого "Шрайка". Его ракетомёты были целы — у него, как и у тридцать пятого, снаряды закончились раньше, чем враги. "Пригодится," — подумал солдат Eatesqa, придирчиво осмотрев "Шрайк". "Много полезных вещей."
23 апреля 56 года, вечер. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"
Световое жало резака давно погасло, но перегретое сопло остывало медленно, и безымянный пилот Eatesqa не спешил положить его к инструментам. Трофейный "Шрайк", разрезанный на куски, лежал посреди площадки... точнее, уже не лежал — ремонтники с соседних квадратов утаскивали каждую часть, едва она отделялась от корабля. Безымянный огляделся в поисках ракетомётов — один из них он отложил для себя. Их уже не было. Уцелела только одна пластина полосатой брони, и то потому, что тридцать пятый на ней стоял.
Хмыкнув, он подобрал кусок обшивки, вернул резак в общую груду (кто-то немедленно уволок его) и пошёл к своей "Гарпии". Пробоину, по крайней мере, следовало залатать.
— Эй! — двое в пятнистой броне вышли из-за корабля. — Стой! Этот?
Один из них направил на тридцать пятого фонарь. Видимого света тот не излучал, но безымянный почувствовал лёгкую щекотку. Луч скользнул по лбу и угас.
— Он, — сказал "броненосец" с фонарём.
— Я же говорил — жёлтоглазый, — хмыкнул второй.
— Ты ещё их различаешь? — поморщился первый. — Стой на месте, рядовой. Ты проявил доблесть и будешь награждён.
"Палец" стальной руки нагрелся и прижался к скирлину на груди тридцать пятого, вплавляя в тёмно-синюю поверхность серебристую полоску.
— За уничтожение пяти кораблей и храбрость, проявленную в бою, — объявил второй "броненосец" собравшимся вокруг солдатам. У некоторых из них безымянный увидел такие же полоски — у кого-то одну, у кого-то две или три.
"Храбрость?" — мигнул тридцать пятый. "Броненосцы" уже ушли, он снова остался наедине с побитым кораблём. Ожог на боку поджил, покрылся багряной коркой и постоянно зудел, а теперь ещё зачесалась прижжённая кожа под наградной полоской. Безымянный покосился на значок — расплывчатое изображение истребителя. "Должно быть, "Раптор". У "Шрайков" крылья не такие," — подумал он, примеряя кусок брони к дыре в боку "Гарпии".
Сирена взвыла под куполом, и безымянный выпустил пластину из рук, но тут же подобрал её и принялся приваривать к крылу. Никто не взлетал, и координатор испускал только невнятное шипение и хрип. Сирена завыла снова.
— Пошёл! — крикнул безымянному один из "броненосцев". Все, отложив дела, куда-то направлялись, и тридцать пятый понял, что доделать работу ему не дадут. Нехотя сняв шлем, он смешался с толпой и побрёл по знакомому коридору.
— В информаторий, — запоздало буркнул координатор. "Опять?" — озадаченно мигнул тридцать пятый.
Толпа вынесла его в знакомый зал с огромным экраном, и "броненосцы", растолкав собравшихся, заняли места вдоль стены. Их стало меньше — двоих не хватало. Экран мигнул, приближая изображение, безымянный посмотрел на него — там была та же чёрная стена и те же Eatesqa, и Саргон Криос с тревожным блеском в глазах приветственно вскинул руку.
— Tzaat Eatesqa, воины всех планет! Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!
— Ну, привет, — пробубнили за спиной у безымянного, и чьи-то руки обхватили его за плечи. С сонным бормотанием незнакомый пилот уткнулся лбом ему в спину. Двое стояли рядом, как будто просто так, но тридцать пятый быстро понял — они прикрывают дремлющего от взглядов охраны.
— Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян... — запись прокручивалась, и тому, кто говорил, не было дела до спящих и бодрствующих.
— Идиотская выдумка с рейдом, — громко и зло шептали у стены. — Мало того, что мы потеряли "Циклоп"...
— Там были северяне, — буркнул второй "броненосец". — Нарваться на "Юрия" и довести его чуть ли не до базы! Какой дебил вообще додумался...
— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — крикнули с экрана, и безымянный не расслышал последние слова. Он досадливо сощурился. "А вот эта информация небесполезна," — подумал он, вспоминая огромный зловещий корабль, поднимавшийся сквозь тучи над Атлантикой.
— Каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! — запись подходила к концу, и тот, кто дремал на спине тридцать пятого, зашевелился.
— Zaa ateske! — бодро гаркнул он и выпрямился, убирая руки с плеч соседа. "На ком он спал, когда меня не было?" — подумал безымянный.
— Когда Север пригонит сюда крейсера, мы секунды не продержимся, — громко шептал соседу один из солдат в экзоскелетах. — Сдохнем ни за шмат Би-плазмы! "Юрий" — это не "Скаты", от него не отсидишься в сельве...
Армия "Шибальбы", отвернувшись от экрана, уже выбиралась из информатория. Безымянный медлил. "Мы снова получили эту странную информацию," — покосился он на погасший экран. "В этом должен быть какой-то смысл..."
— Чего встал?! — солдат, напуганный крейсерами Севера, резко развернулся к остановившемуся пилоту. Тот подошёл слишком близко и смотрел в упор, — "броненосец" даже вздрогнул.
— Зачем нам нужна эта информация? — тридцать пятый указал на экран, и те, кто ещё не покинул зал, внезапно шарахнулись к стенам — вокруг не осталось никого. — Она повторяется каждый раз и не несёт смысла. Как мне её применить?
"Броненосец" вздрогнул — и те, кто стоял рядом с ним и скучающе разглядывал зал, разом повернулись к тридцать пятому. Тот мигнул, увидев направленные ему в грудь бластеры, — все, что были на "лапах" экзоскелета.
— Заткнись!
Бластеры зашипели, разогреваясь, но так и не выстрелили. Один из пилотов с силой толкнул "лапы" в сторону, и шипение умолкло.
— Словами отвечать разучился? — бросил пилот — и, пошатнувшись, отлетел в сторону и упал на четвереньки. Один из "броненосцев", шумно дыша, опустил станнер. Тридцать пятый подхватил упавшего, толпа заколыхалась, смыкаясь, — охранники подгоняли отстающих. Безымянный ускорил шаг, придерживая сползающее тело. Незнакомый пилот не был ранен — только оглушён, и теперь со злым шипением пытался выпрямиться.
— И правда, разучились, — прошептал он, цепляясь за плечо тридцать пятого. — Отморозили мозги на своём Марсе.
Сбоку лязгнули двери. Тридцать пятый мельком удивился, что коридор длиннее, чем был в прошлый раз, и ведёт в другую сторону, но выстроившиеся вдоль стены охранники не давали толпе остановиться.
— Сдохнем в этой дыре, среди безмозглого мяса, — громко шептал один из них, полуобернувшись к соседу. — Вернуться бы в Агарту, отдохнуть от идиотов...
— В зеркало не смотрись, и не устанешь, — фыркнул оглушённый пилот, попытался убрать руку с плеча тридцать пятого, но пошатнулся и едва не упал. Его бил озноб.
— Не стоило, — тихо сказал тридцать пятый. — Лучше бы он в меня выстрелил.
— Из "Бааль-Мэта" в упор? — ухмыльнулся пилот. — Не говори глупостей, eateske. Тебя пристрелили бы, эти Марци — ублюдки, каких поискать...
Координатор ожил и затрещал, с трудом выдавливая из себя звуки.
— Тренировка! — объявил он наконец.
— Это кстати, — кивнул пилот, потирая висок. — Долгий путь. Пока никто не мешает, слушай сюда. Ты спрашивал, чем и зачем нам парят мозг в информатории?
Тридцать пятый мигнул — речь пилота была понятной, но странной.
— Нас воодушевляют, eateske, — хмыкнул оглушённый. — Знаешь, что такое боевой дух?
Безымянный снова мигнул.
— Я не понимаю, — сказал он.
— Понимаешь больше многих, — тихо хихикнул пилот. — У тебя, eateske, есть мозги... Саргон начал эту войну, знаешь? А теперь он где? Он давно мёртв. А знаешь, как обидно, когда ты подох, а все живы? Теперь мы будем воевать, пока все не уйдём за ним. Вот в чём смысл, eateske.
Безымянному хотелось остановиться и обдумать услышанное, но сзади напирали. Он подался к стене, подхватил пилота подмышки и помог ему выпрямиться.
— Командир Саргон мёртв? А кто командует "Шибальбой"? — спросил он.
— Спасибо, — выдохнул оглушённый, помотав головой. — Никто, eateske. Командир убит месяц назад.
Безымянный мигнул. Координатор сердито хрипел, и пробегающие мимо солдаты недовольно толкали застрявшего в спину, но он не двигался.
— Кому мы подчиняемся? — спросил он, глядя в красные глаза пилота. Тот ухмыльнулся.
— Марци, пока они не передохли, — прошептал он. — Мы будем воевать, как говорил Саргон, до последнего. Идём, пока к нам не привязались. Я очухался.
Он отпустил плечо безымянного и пошёл рядом с ним, изредка пошатываясь.
— Зачем это нужно Марци? — спросил тридцать пятый. — Мы не можем победить. Они это знают.
— Отлично, eateske, — прошептал пилот и ткнул его кулаком в бок. — Да, знают лучше нас. Они боятся, eateske. Им есть чего бояться. Когда людишки возьмут "Шибальбу"...
Он поморщился и быстро огляделся по сторонам.
— Таких, как мы с тобой, расстреляют быстро и без затей. А вот им, дружкам Саргона, это не светит. Они будут прикрываться нами, пока мы здесь есть. Слышал, как они нас называют?
Безымянный кивнул. Впереди, за широко раскрытой дверью, виднелись перекорёженные развалины — груды обломков, остовы зданий, свисающие сверху пучки проводов, и те, кто обогнал его, уже сновали там. Это была полоса препятствий; иногда над ней пролетали белесые разряды станнера, и кто-нибудь падал, оглушённый, и долго потом тряс головой.
— Эй, в дверях! — в коридор выглянул один из Марци. — Вперёд, и живо!
Пилот дёрнул тридцать пятого за руку, ныряя вместе с ним за спины столпившихся на краю площадки.
— Наперегонки? — предложил он, указав на полосу препятствий. Безымянный кивнул.
... "Двадцать один, двадцать два... Вперёд!" — тридцать пятый оттолкнулся от обломка стены. Разряд станнера сверкнул за его спиной, когда он скатывался по качающейся плите. Две тяжёлые балки с грохотом рухнули на плиту, но безымянный уже карабкался по выщербленной стене, сторонясь окон. Один из солдат, приняв подоконник за удобную ступеньку, неосторожно сунул ногу внутрь и, дёрнувшись всем телом, полетел вниз, — кусок металла, едва заметный в трещине рамы, лежал там не просто так.
Красноглазый пилот давно пропал из виду — в последний раз тридцать пятый видел его за правым плечом, когда он решил проложить путь понизу, по рвам и подвалам. Но со стены была видна дальняя граница площадки — а там его пока что не было.
"Двадцать один, двадцать два, двадцать три..." — наклонный столб покачнулся и опустился на развалины, заставив два обломка стен соприкоснуться. Уцепившись за один из них, безымянный огляделся по сторонам — стена везла его к свисающим пучкам оборванных проводов. Они не были ни к чему подключены, но что-то в них было не так — и тридцать пятый, не прикасаясь к ним, скатился вниз по наклонной стене и нырнул в ров. Со дна торчали острые балки — негде было поставить ступню, но ещё можно было отталкиваться пальцами, и безымянный в два прыжка преодолел колючки и втиснулся в лежащую за ними трубу. За спиной на обломки шмякнулось что-то тяжёлое.
Выбравшись из трубы и стряхнув с себя ржавчину и песок, тридцать пятый огляделся по сторонам. Красноглазого он увидел сразу же — тот висел на поднимающемся столбе и ошалело тряс головой. Секунду спустя он оттолкнулся от опоры и, перевернувшись в воздухе, вылетел с площадки. Когда безымянный подошёл к нему, он уже выпрямился и отряхивался от пыли.
— Провода, — ткнул он пальцем в потолок. — Оборвались, чтоб им... Ты знал?
— Видно же, — отозвался безымянный. — Ты цел?
— Хороший вопрос, — хмыкнул красноглазый. Теперь, при нормальном освещении, тридцать пятый видел полосы наград на его груди — три, одна под другой, и на каждой по три схематичных истребителя.
— Хорошо, что тебя не пристрелили, — усмехнулся пилот, протягивая тридцать пятому руку. — Хольгер Арктус.
— Я запомню, — кивнул безымянный, крепко её пожав. Хольгер удивлённо мигнул.
— Эхм... я бы хотел знать твоё имя, — сказал он озадаченно.
— У меня нет имени.
Хольгер снова мигнул и пристально посмотрел в глаза безымянному.
— Точно же. Тебя недавно клонировали.
Он провёл пальцем по клейму на плече безымянного. Оно уже зарубцевалось, теперь последние багровые лохмотья отделялись от него, и номер проступал из-под них.
— Тридцать пятый, — сказал красноглазый пилот. — Ничего, если я буду тебя так называть? Если мы не сдохнем завтра, нужно будет найти имя. Неприятно будет, если тебя убьют безымянным. А, что за бред! Мне будет неприятно в любом случае.
24 апреля 56 года, утро. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"
Вой сирены разбудил его; он вскочил, растерянно огляделся и не сразу понял, что впивается в ладонь. Пятнадцать минут назад он, прихватив ремонтную перчатку, спрятался за "Гарпией", чтобы разобрать и починить координатор. Сейчас перчатки не было, прибор, зажатый в ладони, хрипел и потрескивал, мимо пробегали солдаты в экзоскелетах, и сирены выли со всех сторон. С рёвом взлетел "Циклоп", на подъёме захлопывая люки. Все, кто был под куполом, заталкивали "Гарпии" в ещё не поднявшиеся корабли, а те, кто не нашёл себе никакой машины, жались к стенам. Безымянный ухватился за крылья ближайшего истребителя и поволок его к "Циклопу". Координатор, снова впившийся в висок, заверещал.
— Тревога! Тревога! — слышно было сквозь треск и хрип. — Тревога! На взлёт!
