...Глайдер с полупустой платформой отъехал от ворот станции. Он всегда уезжал с частичной загрузкой — в это время "Полярную Звезду" покидали только ремонтники и учёные, работники "длинных смен". Места на платформе было достаточно, но Айрон встал вплотную к Гедимину, так, что сармат опасался случайно уронить его.
— Четыре и восемь сотых грамма. Хороший результат, — сказал ремонтник, обращаясь к Хольгеру. Тот кивнул.
— С каждым разом выход увеличивается. Это хорошо, но могло бы быть лучше. Я предлагаю поставить обсидиановые линзы внутри сферы. Сфокусировать лучи.
Константин стоял поодаль, рядом с ремонтниками, и как будто ничего не слышал, но на фразе о линзах развернулся к Хольгеру и громко фыркнул.
— Ты уже получил отдельное разрешение на такой эксперимент?
Хольгер сердито сощурился.
— Я над этим работаю, — сдержанно ответил он и отвернулся.
Глайдер преодолел первые сто метров трассы. По правую руку от шоссе потянулись новые, ещё не потерявшие белый цвет ограждения. Они появились тут недавно — Гедимин не мог вспомнить, чтобы видел их вчера — но за оградой уже гудели бронеходы, и грохотал взламываемый камень.
— Ещё один завод? Чей? — сармат посмотрел на символ на одном из щитов над оградой — полустёртую пятиконечную звезду из тонких синих линий. Рисунок показался ему знакомым.
— Энцелад, приём! — ухмыльнулся Линкен. — Что, не узнал "Локхид"? Теперь они строятся тут, у нас под боком. Не так давно мы сбивали их корабли, а теперь мы будем их делать. Если пустят.
"Корабли? "Локхид"? Верно. Теперь вспомнил," — Гедимин заглянул на ограду, прикидывая масштаб будущих построек. Завод разместили почти вплотную к электростанции, и в лесу раздавался грохот падающих деревьев, — расчищали дополнительную просеку для подвода линии электропередач. За оградой два катка ровняли засыпанную гравием площадку, готовя её к заливке фрилом. У широкого проёма, предназначенного для ворот — створки ещё не навесили — собралась группа экзоскелетчиков в серой броне с символами "Локхида" и схематичными флагами Атлантиса на груди. Это были лёгкие экзоскелеты с реактивными ранцами — как знал Гедимин, им дали название "Сигрен".
— Стадо коз, — фыркнул Линкен, разглядывая "броненосцев". — Вьючных коз. Эй, атомщик, сколькими способами может сломаться такой вот ранец?
Он говорил вполголоса, но кто-то из охранников услышал его. Они развернулись к глайдеру. Гедимин увидел, что почти все они стоят с открытыми шлемами и курят.
— Смотри, слизистые ублюдки! — охранник перегнулся через ограду и выплюнул окурок на платформу глайдера. — Вся дорога в слизи. Ну и уроды...
— Мерзость, — сплюнул второй. — Эй, ты, слизь! Чего вылупился?! Я тебе живо выжгу гляделки!
Гедимин изумлённо мигнул. Охранники крикнули вслед глайдеру ещё что-то, но грохот взломанной каменной плиты заглушил их слова. Сармат посмотрел на Линкена. Тот стоял, сжимая пальцы в кулак и судорожно нашаривая что-то на дне кармана.
— Hasulesh! — он сплюнул прямо на дорогу.
— Как в старые времена, — пробормотал Хольгер, оглядываясь на стройплощадку "Локхида". — Не сказал бы, что добрые. Я думал, что макаки уже забыли этот бред про слизь.
Линкен потянулся к шраму на затылке и выразительно фыркнул.
— С чего бы им забыть? Они это выдумали, не мы. Такие у нас теперь соседи.
— Не стоило обсуждать их ранцы, — сказал Гедимин.
Линкен повернулся к нему.
— Хорошо там у вас, на Энцеладе?.. Думаешь, всё дело в ранцах? Брось! Они всё равно считают нас слизистыми уродами. Я мог вообще молчать.
— В другой раз — попробуй, — посоветовал Гедимин. "Ещё не хватало драк с охраной," — думал он, с досадой вспоминая давние стычки, расстрелы и отсидки в карцерах. "Надеюсь, в этот раз обойдётся. Всё это очень мешает работать."
12 апреля 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Чего они на нас таращатся?! — Хольгер оглянулся на пустое шоссе и передёрнул плечами. Гедимин, неожиданно оторванный от мыслей о путях синтеза ирренция, недоумённо мигнул.
— Кто?
— Мартышки "Локхида", разумеется, — химик хмуро посмотрел на него. — Каждый день стоят вдоль ограды и пучат глаза. Начинается смена, заканчивается смена, — одно и то же. Не знаю, как тебе, а мне эти гляделки не нравятся.
— Мартышкам, как обычно, нечем заняться, — буркнул Гедимин, тут же выкидывая охранников "Локхида" из головы и сосредотачиваясь на ирренции. — Ты сейчас куда?
— На озеро, я думаю, — ответил Хольгер. — На последние подлёдные купания. А ты?
— Напишу пару слов для Герберта и догоню тебя.
...К вечеру вода, стекающая по стенам и дорожному полотну, незаметно затвердела и подёрнулась белыми разводами. Роботы-уборщики, спустившись с крыш, засыпали дорогу реагентами, и под ногами расползалась желтоватая пена. Лёд на мелководье было некому растапливать, и разрозненные куски, плавающие у берега, снова начали смерзаться в огромный пласт. Гедимин вышел на его край, посмотрел на многочисленные кривые гребни и перепады высот и вернулся на твёрдую землю. Проседающая под ногами поверхность не внушала ему доверия, как и широкая чёрная трещина в десяти метрах от берега.
— А где, собственно, все наши взрывники? — громко спросила одна из самок с подводными лодками, собравшихся у прибрежных кустов. — Ходить по этой плавучей штуке опасно, запускам она мешает. Что, совсем некому взломать её?
— Взрывники? — другая огляделась по сторонам. — Ну, тут ходит один атомщик.
— Нет, атомные бомбы нам не нужны, — покачала головой первая самка.
Мимо, направляясь к длинному зданию аэропорта, проехал пассажирский глайдер, выкрашенный в цвета "Локхида", — смена на стройке закончилась вместе со световым днём. Гедимин слегка удивился — "Что, уже улетают?" — но увидел, что транспорт не набирает высоту, и вспомнил, что часть аэропорта отведена под временное жильё для приезжих "макак". Сарматов туда не пускали — всё строение было окружено табличками, на которых это повторялось на четырёх языках, а для тех, кто не умел читать, был выставлен ещё один рубеж — охранники в тяжёлых экзоскелетах.
Сармат провёл ладонью по макушке — небрежно вытертые волосы уже смёрзлись в ледяные шипы — и, набросив капюшон, быстро пошёл к душевой. Из приоткрытых дверей валил пар — кому-то внутри стало слишком жарко, как часто бывало, когда душевую захватывали венерианцы. Водяные испарения слегка пахли едким сернистым шлаком — не настолько, чтобы заподозрить неисправность вытяжки, но достаточно, чтобы чётко указать на собрание венерианцев за дверью. "Хас на месте," — Гедимин приостановился, пропуская робота-уборщика. "Иджес, наверное, тоже."
...Они действительно были там — и там же был Линкен, необычно угрюмый, не отрывающий руку от шрама на затылке. На шаги в предбаннике он оглянулся, с трудом расправил перекошенную ухмылку и вскинул руку в приветственном жесте.
— Атомщик! Думал, уже не придёшь. Вот ты что думаешь о наших новых... соседях?
Гедимин мигнул.
— Я не думаю о соседях, — отозвался он. — Есть более интересные вещи. Что-то случилось?
— Послушай его, — Линкен кивнул на одного из сарматов. — Пилот буровой установки, работает на "Локхид".
— Паршивые макаки, — сармат поморщился и с видимым трудом удержался от плевка под ноги. — Никогда не пошёл бы к ним по своей воле.
— А я переведусь, — мрачно сказал другой. — "Слизь"! В мозгах у них слизь...
Гедимин мигнул ещё раз и подошёл ближе.
— Они назвали тебя так? — уточнил он. — Или шептались за спиной?
Сарматы переглянулись.
— Ты кто? Где работаешь? — спросил один. Другой толкнул его в бок.
— Что, не узнал? Это атомщик с "Полярной Звезды". Мы строимся рядом с ними. Прямо под станцией. Он точно видел наших макак.
— Видел. Они ведут себя странно, — сказал Гедимин, разглядывая сарматов. У них были старые шрамы — как практически у всех Eatesqa в Ураниум-Сити — но свежих синяков или ожогов сармат не обнаружил.
— Значит, видел, — криво усмехнулся один из строителей. — Они всегда там стоят. Шепчутся и ухмыляются. И плюются, как будто истекают слюной. Вся ограда заплёвана.
Он брезгливо скривился.
— От них вообще много грязи, — сказал второй. — А слизью они называют нас. Никогда не обращаются по-другому. "Эй, слизь!" — всё, что от них услышишь. Hasulesh!
Гедимин сузил глаза.
— Обычно охрана так не говорит, — сказал он. — По крайней мере, последние годы.
Одного из сарматов передёрнуло.
— Знаешь, что ещё они делают? Они выделяют. Сливают свои выделения прямо в котлованы. Открывают экзоскелеты и... — он жестом показал истечение жидкости. Гедимин изумлённо мигнул.
— Там, где видят все?! Это не в их обычаях. Я в них путаюсь, но всё же — у людей так не принято.
— Брось в экзоскелет комок снега, — посоветовал Иджес. — Если метко бросить, перестанет выделять.
Сарматы заухмылялись. Строитель фыркнул.
— Убьют. Они стоят у ограды, когда ничего не происходит. Но если кто-то на них смотрит или показывает жесты, — они сразу сбиваются в толпу и разворачиваются. Будто ждут повода для стрельбы. Я переведусь с этой площадки. Постоянно ждёшь выстрела в спину. Надоело.
Второй кивнул.
— Слышал? — Линкен посмотрел на Гедимина. Тот пожал плечами.
— Охранники — не для того, чтобы с ними дружить. Сам говоришь, что все люди смотрят на нас одинаково.
— Мне не нравится то, что они затевают, — угрюмо сказал Линкен. — Смотрят все одинаково, но не все готовятся стрелять. У вас у всех есть заточки?
— У нас есть даже бронеходы, — хмыкнул строитель. — Жаль, из ямы быстро не выберешься.
— Можно и без бронехода, — Линкен положил руку на плечо Гедимина. — Атомщик, расскажи им, как обесточить экзоскелет. У них одни "козы"? Даже если нет — любой "Шерман" вскрывается куском фрила. Научи их, атомщик.
Гедимин хмуро посмотрел на него.
— Опять готовишь восстание? Расстреляют. И их, и тебя.
— Никаких восстаний. Обычная самозащита, — ухмыльнулся взрывник. — Макаки любят расстреливать безоружных. Хочу испортить им удовольствие.
15 апреля 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"В этом эксперименте мне особенно интересно поведение образца сурьмы — из-за известной вам двойственности её свойств..." — Гедимин ещё раз перечитал начало фразы, пытаясь сосредоточиться на письме из Лос-Аламоса. В другое время он прочёл бы его с огромным интересом и полным вниманием, но сейчас в двух шагах от него Линкен вполголоса рассказывал что-то Исангеру, и все сарматы научного центра собрались вокруг.
— Охапку ледышек в подштанники? — недоверчиво повторил Исангер. — А он что? А остальные?
— А что сделаешь, когда броня обесточена? — ухмыльнулся Линкен. — Когда остальные подошли, там был только он. Со всеми своими выделениями и растаявшими ледышками. Спрошу, был он сегодня на посту или нет. Макаки — они такие хрупкие...
"Всё-таки устроили вылазку," — подумал Гедимин, отключая смарт. Глайдер уже выезжал из ворот и разворачивался боком к платформе, на которой дожидались рабочие. "В бараке дочитаю," — решил сармат. "Без Линкена."
...Делать чертежи на ходу было неудобно — платформу к глайдеру прикрепили неудачно, и она болталась, а вместе с ней качались сарматы — но Гедимин кое-как вывел несколько прямых линий и показал получившееся Айрону.
— Вот так будет выгля... Хэ!
Что-то тёмное и липкое шмякнулось на его шлем и сползло на защитную маску.
Гедимин смахнул помеху и с удивлением взглянул на пальцы, выпачканные чем-то вязким, желтоватым, вытекающим из расплющенной упаковки. Что-то пролетело над его плечом, и сзади кто-то сдавленно зашипел и, оттолкнув сармата, шагнул к краю платформы. С обочины послышались смешки, свист и радостные вопли. Гедимин повернулся на шум и увидел охранников "Локхида" — они стояли у ограды, свистели и улюлюкали. Ещё два предмета пролетели над платформой. На комбинезон сармата посыпались крошки — остатки какой-то "мартышечьей" еды.
— Ха, слизь! Вот вам, беломордые! Давай сюда, я кину, ну, давай же... — охранник, которому не досталось места у ограды, протянул руку над плечами товарищей, высунул руку из брони и показал сарматам отогнутый средний палец. Гедимин сложил пальцы колечками, изобразив обезьяньи уши. Охранники завопили громче прежнего. Один из них зачерпнул с земли ком грязи и бросил в платформу.
— Слизистый ублюдок!
— Hasu! — выдохнул Линкен, плечом отодвинув Гедимина. — Atta"ahqa!
Кусок фрила врезался в лицевой щит ближайшего охранника, и стекло подёрнулось трещинами. Гедимин сам не ожидал, что бросок будет таким удачным. Линкен толкнул его в плечо, но охранникам было не до стрельбы — фрилом кидались все, кто стоял на платформе, а глайдер медленно набирал скорость, намереваясь миновать опасный участок как можно скорее.
— Heta! — крикнул Линкен, засовывая в карман непригодившиеся обломки и пытаясь свободной рукой привести в действие "арктус". Гедимин развернулся лицом к отдаляющимся охранникам и щёлкнул переключателем генератора. Два защитных экрана встали вдоль края платформы одновременно; ремонтник установил третий. Поле вспыхнуло от ударивших в него разрядов, но тут же погасло. Сквозь экран Гедимин видел, как охранники поспешно расходятся от ограды.
— Меткий удар, — буркнул Линкен, хлопнув ремонтника по плечу. — Точно в обезьянью морду. Что у тебя на маске?
Гедимин вынул прозрачную пластину и поскрёб ногтем испачканную поверхность. Запах жёлтой слизи показался ему знакомым.
— Сироп, — сказал он. — Мартышки едят его.
— Жёваный крот! — к сарматам пробился Иджес; его плечо было измазано сиропом и облеплено крошками и шелухой от каких-то семян или зёрен — Гедимин не был точно уверен в её происхождении. — Они что, объедками кидались?!
— Ладно, хоть не помётом, — Линкен, скривившись, прикоснулся к шраму на затылке. — Макаки! Ну что, атомщик, будешь ещё защищать их?
Гедимин мигнул.
— Защищать? У них бластеры. Без меня справятся, — буркнул он. — Теперь каждый раз мы будем кидаться помётом и объедками? Я бы сообщил Фюльберу.
— Что? — Линкен презрительно фыркнул. — Да, пожалуйся мартышке на мартышек! Давно не был в карцере?
Константин постучал пальцем по его плечу.
— Атомщик, как ни странно, прав, — негромко заметил он. — Эти стычки только выглядят весело. А когда дойдёт до стрельбы, веселье закончится. Я свяжусь с Арбогастом. Возможно, он повлияет на службу безопасности "Локхида". Не думаю, что им на стройке нужны беспорядки.
К Гедимину протиснулся Айрон и протянул ему мятый, слегка испачканный сиропом листок.
— Ты не закончил объяснения, — напомнил он. — Ты ещё успеешь рассказать мне что-нибудь?
Сармат пожал плечами.
— Этот лист испорчен, — он забрал неудавшийся чертёж у лаборанта и сложил грязью внутрь. — Могу ещё рассказать. Но сначала пойду на озеро. Надо остыть.
...В душевую набилось больше сарматов, чем обычно, и заходили новые, и никто не жаловался, что дверь постоянно открывается, а горячий воздух выходит. Даже венерианцы выбрались из натопленной камеры и стояли в предбаннике, не обращая внимания на то, что их кожа светлеет от охлаждения. В кольце сарматов стояли строители с площадки "Локхида". У одного из них на лице был свежий кровоподтёк.
