... — Тридцать первый, тридцать второй, вперёд!
В глазах у Гедимина темнело, стены плыли вокруг, и он давно упал бы, если бы не ошейник. Очередной приступ слабости качнул его, и он, стараясь не удавиться, с трудом сдвинул своё тело вверх и оперся о щит. Воздуха не хватало, мышцы, скрученные спазмами, ещё подчинялись, но каждое движение было болезненным.
— Сектор "альфа"... — с трудом расслышал сармат через гул в ушах. В следующую секунду из груди окончательно вышибло воздух. Кто-то что-то крикнул, но слов Гедимин уже не слышал — он, хрипя, сползал по щиту. "Хоть бы шею сломать..." — мелькнуло в мозгу и тут же угасло.
Следующее, что он почувствовал, — как холодная вода стекает по затылку и спине, и "лапа" экзоскелета упирается в грудь, выравнивая сармата на щите. Ему что-то вкалывали в предплечье — в глазах прояснялось медленно, медика он не видел, но силы быстро возвращались. Секунд через пять Гедимин выпрямился и открыл глаза. Ему дали воды.
— Тридцать третий, тридцать четвёртый, вперёд!
Экзоскелетчик, хлопнув "кулаком" о "кулак", вышел, подгоняя перед собой пару человек без брони, — сармат не успел их разглядеть. Едва перекладина в десяти метрах от него вернулась на место, за ней появился курсант со станнером. Гедимин криво усмехнулся. "Их там ещё много?"
— Тридцать четвёртый, сектор "бета". Огонь!
Спазмы от попадания разрядов в живот проходили быстро, но были самыми болезненными. Гедимин стиснул зубы, ожидая удара, но ничего не происходило. Курсант посмотрел на него, вернул станнер на предохранитель и опустил руку.
— Тридцать четвёртый, огонь! — повторили по громкой связи. — Курсант Хендрикс, вы слышали команду?
— Да, сэр, — отозвался человек. — Я не буду стрелять.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Что?.. Повторите, курсант Хендрикс, — тот, кто отдавал приказы, был удивлён ничуть не меньше.
— Я не буду стрелять, сэр. Это не стрельбы, а пытка. Я не буду участвовать в пытках, — Хендрикс прикрепил оружие к поясу. Гедимин попытался вспомнить, где он слышал это имя, — после интенсивного обстрела мозг работал плохо.
— Двенадцать часов гауптвахты, курсант Хендрикс, — ответили по громкой связи. — Тридцать пятый, тридцать шестой, вперёд!
...Гедимина отцепили от щита, и двое экзоскелетчиков поволокли его к выходу. Сопротивляться он уже не мог — сил еле хватало на то, чтобы дышать. Силуэты плавали перед глазами, но Нгылека он узнал. Агент Ведомства терпеливо ждал, пока Гедимину введут медикаменты, и он сможет стоять прямо.
— Хороший вечер, атомщик. Как тебе в гостях у подполковника Ригейры? — спросил Нгылек с ухмылкой. — Хочешь остаться тут ещё на неделю? Ты выдержишь, не бойся. Медики не дадут твоему сердцу остановиться. Или тебе уже надоело?
Гедимин молча плюнул ему на броню. Нгылек ухмыльнулся и похлопал шокером по ладони.
— Что нового вспомнил? Расскажешь, как взорвал ангар?
— Меня там не было, — прохрипел сармат.
— Ладно, — пожал плечами агент Ведомства. — У меня мало времени. Завтра вечером я загляну сюда ненадолго. Может быть, тебе будет что сказать, кроме этой беспомощной лжи. До завтра, атомщик...
Можно было идти своими ногами, но Гедимин притворился обездвиженным и навалился на "плечи" экзоскелетчиков, — силы следовало беречь для ночной попытки побега. Он по-прежнему был в магнитных наручниках, их развели на десять сантиметров — еле можно было пошевелить руками.
В помещении, куда его втолкнули, было светло — два светодиода тускло горели по углам. На голом полу лежало что-то тёмное, прикрытое скирлином; секунду спустя Гедимин разглядел сармата в тёмном комбинезоне, свернувшегося в клубок и прижавшего скованные руки к груди.
Забранное толстым стеклом — или, возможно, рилкаровой пластиной — окошко в двери приоткрылось, внутрь упали четыре прозрачных контейнера, скреплённые попарно, — обычные сарматские пайки. Гедимин подобрал один из них, в два глотка выпил всю воду и, уже доедая Би-плазму, оглянулся на соседа по камере. Тот так и не шевельнулся — только шумно дышал и иногда вздрагивал и тихо вскрикивал.
"Крепко его отделали," — покачал головой Гедимин, подходя к сармату и наклоняясь над ним. От прикосновения тот дёрнулся, вскрикнул и шарахнулся в сторону. Гедимин подвинул к нему контейнеры и сам сел рядом.
— Ешь. Надо есть.
Сармат ничего не ответил. Гедимин несколько секунд смотрел на него, пытаясь вспомнить, видел его где-то раньше или нет, остановился на том, что не видел, и потянулся за контейнером с водой. Вскрыть его скованными руками было просто, сложнее — поднести ко рту сармата, не пролив по дороге. Немного воды всё-таки выплеснулось на щёку лежащего, и тот снова дёрнулся и вскрикнул.
— Это вода. Она не жжётся, — прошептал Гедимин. "Да, сильно ему досталось..." — думал он, осторожно вливая в сармата воду. Кажется, тот понял, что жидкость безобидна, — сделал судорожный глоток, потом вцепился в край контейнера губами, потом кое-как подхватил его ладонью. Гедимин перехватил падающую ёмкость и, взяв сармата за плечо, усадил его и прислонил к стене. Тот благодарно кивнул и подставил скованные ладони под контейнер. Веки сармата заметно припухли, глаза слезились, но на лице и шее не было видно ожогов и кровоподтёков — ему не стреляли выше ключиц, так же, как и Гедимину.
— Легче? — ремонтник, дождавшись, когда контейнер опустеет, заглянул сармату в глаза. — Теперь ешь. Силы понадобятся. Будем искать выход.
Сармат слабо покачал головой.
— Нельзя выйти. Вчера проверял. Тут куб, везде коридоры, там датчики и патрули. На каждом углу охранник.
— В экзоскелете? — уточнил Гедимин, глядя на сармата с пробуждающимся уважением.
— Четыре "джунга" по углам куба, — прошептал тот, с трудом проглатывая Би-плазму и прижимая ладонь к горлу. Гедимин услышал хрип и бульканье. Он ждал, что сармата вывернет, но тот, продышавшись, просто отставил контейнер и покачал головой.
— Не могу. Больно.
— Отдохни, — прошептал Гедимин, придвигаясь ближе и настороженно оглядываясь на окошко в двери; оно было закрыто, и с той стороны доносились размеренные шаги — скучающий экзоскелетчик измерял расстояние от угла до угла "куба". — Давно ты здесь?
— Два дня, — ответил сармат. Ему как будто стало лучше после еды — он даже попытался вытереть лицо и сесть ровнее, не сползая на пол.
— Тебя сегодня привели? Тоже был... там? — спросил он, пристально глядя на Гедимина. Тот кивнул.
— Нгылек Гьоль. Знаешь его?
Сармат вздрогнул и испуганно замигал.
— Я не взрывал! Скажи ему... — прошептал он, вжимаясь в стену.
— Я тоже, — угрюмо ответил Гедимин. — Но он намерен выпытать признание. Из меня, по крайней мере. То же с тобой? Ты как-то связан с ирренцием?
Сармат закивал.
— Там, в ангаре... Нам привезли сферы с ирренцием под ними. Плутониевые сферы... Мы, четверо, были операторами... посменно сидели там и смотрели. Ещё привезли установку на углекислом газе, она... она разделяла плутоний и ирренций. Был техник при ней... Нам ничего не рассказывали, только приказали следить и раз в два месяца менять сферы...
Он замолчал, испуганно глядя на Гедимина.
— Я понял. Вам привозили готовые сферы. Вы извлекали ирренций и отдавали Ведомству, — кивнул он. — Вы начали работать в июле?
Сармат кивнул.
— Нам приказали молчать... мы официально — уборщики, — промямлил он. — Нам показали, что делать... Три дня назад я вышел ненадолго из ангара. Там были патрульные, шестеро, но я ушёл по крышам. Ходил в магазин. Мы все иногда так уходили. Скучно сидеть внутри. Ничего никогда не случалось...
Гедимин осторожно взял его ладонь в свою. Пальцы сармата были покрыты холодной испариной. "Он тут два дня. Его ещё будут тут держать," — ремонтнику стало не по себе. "Надо как-то выбираться."
— А потом я услышал грохот, — голос сармата стал еле слышным, глаза расширились. — Прямо от магазина... А когда добежал до ангара, там был котлован. Защитное поле сработало... оно всё было зелёным, весь купол. Там, внутри... там никто не выжил.
— Ирренций, — пробормотал Гедимин, и его глаза против воли сузились. — Всё-таки натворили дел...
Рука бывшего оператора судорожно дёрнулась, он попытался её высвободить. Гедимин смутился.
— Не пугайся. Я не Нгылек. Просто... не надо было трогать мои сферы, — прошептал он. — Нгылек обвинил тебя в диверсии?
Сармат кивнул.
— Да. Что я подорвал... Я ничего не знаю! — его голос внезапно сорвался на визг. Окошко в двери распахнулось.
— Эй, теск, хватит орать! Где контейнеры?
Гедимин вытолкнул наружу пустые ёмкости и снова сел рядом с оператором. Тот сполз на пол и лёг у стены.
— Как тебя зовут? — шёпотом спросил ремонтник. — Я — Гедимин Кет.
Оператор мигнул.
— Нгылек упоминал... Ты — настоящий физик-ядерщик, да? Ты построил сферы?.. Он думает, что я в сговоре с тобой... Я — Зольт... Зольт Кларк.
"Из лунного клонария," — вспомнил Гедимин. Клонарий на Луне существовал недолго — пару военных лет, и сарматов с такой фамилией ремонтник ещё не встречал.
— Нам надо сматываться, Зольт, — прошептал Гедимин. — Пока не убили. Помоги мне. Крепко зажми вот этот браслет здесь и здесь...
Он протянул сармату руку, но тот не шевельнулся, только испуганно мигнул.
— Я не удержу. Трясёт... — он приподнял скованные ладони, и Гедимин увидел, что его пальцы дрожат.
— Тогда я вскрою твой браслет, — сармат протянул руку к запястью Зольта. Тот рывком перекатился на другой бок.
— Не надо! — его затрясло сильнее прежнего, и Гедимин отпрянул. — Они увидят... убьют. Ты не знаешь...
Гедимин досадливо сощурился. "Это сделали за два дня," — напомнил он себе. "Нгылек, паршивая макака!"
— Спокойно, — он провёл пальцами по виску Зольта, и тот, вздрогнув, прижался щекой к его руке. — Спи. Мы уйдём отсюда живыми.
Ещё полчаса он бродил по камере на широко расставленных пальцах, стараясь не издавать ни звука, и прощупывал стены. Похоже, Зольт не ошибся, — камера была окружена коридорами со всех сторон. Внутри были тепловые датчики (их Гедимин сломал бы легко) и камера (малополезная в темноте, особенно с выдавленным объективом). Проверить, что снаружи, сармат не мог. Он ещё раз попытался вскрыть наручники, придавив один из браслетов коленом, но защитный механизм сработал, больно сдавив сармату запястье. Так и не придумав ничего дельного, Гедимин лёг на пол рядом с Зольтом. Тот немного успокоился и уже не дрожал так и не сочился испариной — в какой-то момент даже привалился головой к плечу ремонтника и так уснул.
22 декабря 42 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин уже не старался сохранять ясное сознание или прислушиваться к командам за перегородкой, — в полузабытьи терпеть болезненные разряды было легче. Сегодня почти никто не промахивался, и после тридцатого попадания сармат "уплыл" так, что успел увидеть что-то вроде сна — не самого приятного, с выползанием из бесконечного туннеля под камнепадом. Иногда его вырывал из забытья жалобный крик — Зольту в соседнем помещении было уже не до гордости, он кричал всё время — когда его не поливали водой, в очередной раз приводя в сознание.
— Отбой! — донеслось из коридора. Гедимин хотел открыть глаза, но на него вылили холодную воду, и он зажмурился.
— Да он тут спит! — хохотнул человек, ощупывающий его запястье. — Здоровый амбал. Такому место в шахте.
Ему дали воды, что-то вкололи и быстро ушли, оставив его в приятной полутьме. Сармат, вернув себе контроль над телом, немного изменил его положение и несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы разогнать кровь. "У мартышек обед," — определил он по сигнальным огням, голосам и звукам шагов в коридоре. "Можно отдохнуть."
— Ну что, как тебе стрельбы? — донеслось из коридора.
— Да всё норм, только очереди не дождёшься. Теск постоянно дохнет, так стоишь и ждёшь его...
Мимо полузакрытого проёма прошли двое курсантов.
— Вам, чётным, везёт, у вас белый амбал — он живучий, — вздохнул один из них. — Только слышно, как номера мелькают.
— Поменяйся с кем-нибудь на чётный, — посоветовал другой.
— С кем? Ищи дураков... — хмыкнул первый. — Вот ты поменяешься?
Их голоса смешались с другими и превратились в невнятный гул в глубине здания.
..."Научились стрелять, hasulesh..." — с досадой думал Гедимин, получив очередную инъекцию. В этот раз сердце остановилось секунд на десять, — один маломощный разряд не мог нарушить ритм, но шесть подряд...
— Хватит, — сказал один из экзоскелетчиков, зашедших в помещение. — Скоро явится этот его... хозяин. Приводите в сознание и тащите в карцер. Второго туда же.
Вылив на Гедимина ещё ведро воды, его отнесли в ту же камеру, где он провёл ночь. Следом втащили и бросили на пол неподвижного Зольта. Прошло не меньше минуты, прежде чем оператор дёрнулся и застонал, и Гедимин облегчённо вздохнул — "Живой... Ладно, пусть лежит. Мне самому сейчас не легче."
Он пролежал почти полчаса, пока дыхание не выровнялось, а конечности не перестали трястись. Кое-как сев на пол, сармат прислушался к звукам из-за двери.
— Ну что, вести амбала? — спрашивал у кого-то охранник.
— Да его никто не ждёт, — ответили ему. — Тот теск не прилетел и на связь не выходит. Выходной у них, что ли?
Гедимин мигнул. "Сегодня обычный день. А Нгылек... он бы зашёл сюда и в выходной," — подумал он. "Что там опять?"
В окошко бросили контейнеры с пайками. Гедимин подвинул пару ёмкостей к Зольту и сам принялся за еду. Он чувствовал себя хуже, чем вчера, — всё тело ныло, мышцы устали от постоянных спазмов, как от самой тяжёлой работы.
— Зольт, — негромко окликнул он, придвигаясь к сармату вплотную. — Спишь?
Он хотел, как вчера, приподнять сармата и помочь ему сесть у стены, но тот дёрнулся и вскрикнул.
— Я не взрывал!
— Тихо, — прошептал ремонтник, прикасаясь к его щеке. — Это я, Гедимин. Не узнал?
— Я не взрывал, — повторил Зольт, из последних сил откатываясь к стене; его трясло. — Холодно, как же холодно...
Он прижимал руки к груди и дрожал крупной дрожью, зажмуренные глаза слезились.
— Холодно...
Гедимин поёжился. "Что с ним? Что делать?"
Он поднялся и ударил скованными руками в дверь.
— Эй, макаки! Где медик?!
Он ждал, что охранник отреагирует — не на воззвание к медику, так на "макаку" — но за дверью было на удивление тихо. Окошко не открывалось. Гедимин пнул дверь, ещё раз постучал кулаками, — никто не отозвался.
— Tzaat hasulesh, — поморщился он, опускаясь на пол рядом с Зольтом и прижимаясь грудью к его спине. Пока он бродил, сармат успел отвернуться к стене и ткнуться в неё лбом, всё так же дрожа и шепча что-то неразборчивое. От прикосновений Гедимина он вздрогнул, но вырываться не стал.
— Холодно, — выдохнул он. — Холодно, не согреться...
Движение воздуха заставило Гедимина шевельнуться. Дверь бесшумно приоткрылась, но звучных шагов экзоскелета он не услышал.
— Эй, тески! — прошептали в коридоре. — Сидите тихо, мы на вашей стороне!
