Никто на "Нормандии" и на "Волге" не ждёт от него, что он станет человеком. Ему дали возможность быть синтетом и не мешают работе. Этого достаточно. Органики уже столько раз обжигались и страдали, пытаясь переделать друг друга. Теперь у него есть своя каюта, а также на корабле есть залы, где они, синтеты, могут работать совместно. И есть задачи и цели — большие и малые, сложные и простые. Будущее, возможно, действительно неопределённо, но ничто не мешает подготавливать то будущее, которое даст возможность ему спокойно и свободно работать, не становясь перед необходимостью стрелять каждый день и каждый час. Хотя... Впереди будет то, что органики называют войной. Синтеты называют это противостоянием. Если ему дали возможность заниматься тем, чем он больше любит заниматься — чем не основание для того, чтобы помочь органикам выстоять и выжить.
Взгляд со стороны — Оливия
Оливия крутилась перед зеркалом в своей каюте, проверяя, как сидит на её теле новый комбинезон. Привычка, стандартная программа для синтета, которого готовили как разведчика, как диверсанта, как агента. Да, пострелять пришлось на этой базе. Очень много и долго пришлось стрелять. Говорить об усталости? Пусть об этом говорят органики. Она — машина, киборг и она не знает, что такое усталость. Знает, конечно, что это такое. Теоретически знает. Умеет имитировать, причём весьма близко к оригиналу, но знать усталость так, как органики она не может. Ей это ни к чему, даже если она — в женском обличьи. Которое большинство органиков считает символом слабости, нестойкости. Млявости. Синонимов — словарь можно забить.
Комбинезон порвали выстрелы — она ведь не паковалась в полный скафандр — на этой Базе ей достойным противником показался только Жнец, а эти Коллекционеры... Марионетки. Всё равно они ничего не значат, а точнее — слишком мало значат без своих поводырей — Генералов и тех, кто стоит за ними — Жнецов. Вот с Жнецами было бы интересно повоевать. Это достойный противник для Оливии. А Коллекционеры? Безвольные куклы, которых потоком гнали на убой под её выстрелы. Пытаясь задавить, пытаясь остановить, пытаясь задержать. И что, задержали? Остались в небытии.
Остались в прошлом. И дали Оливии снова возможность вернуться к любимому делу — к наблюдению, анализу, разведке, сбору данных и показателей. К тому, что она умела делать особенно хорошо. А если ей поможет Марк... То и очень хорошо. Вдвоём они многое смогут сделать на этом, как говорят люди, поприще. Стрелять? Она умеет и доказала это в рейде по Базе. Но пусть лучше стреляет Легион. У него это получается просто прекрасно. Цели она ему укажет. С приемлемой скоростью и полнотой. Отсортирует, отранжирует и будет подсовывать в темпе его стрельбы. А параллельно и в промежутках будет работать с данными, с информацией, перелопачивать потоки. И будет воспитывать свою дочь — долгожданную, любимую Аликс, которая так была рада возвращению мамы оттуда, из этого "заретрансляторного пространства", что Оливия впервые ощутила себя... живой. Такой же живой, как органики. И это ощущение она запомнила на всю жизнь. Потому что у неё теперь появился новый смысл жизни: она — мать и у неё есть дочь. Которую она воспитывает как бойца, как воина. И Аликс уже делает успехи. Большие успехи, вызывая у Оливии чувство законной материнской гордости.
Взгляд со стороны — Дженнифер
Оторвалась, да? Тебе так показалось, Джеки. — Так думала Дженнифер, сидя у себя в одноместном номере на Омеге в жилом секторе Штаб-Квартиры. Ей часто приходилось вести такие диалоги. Внутренние диалоги. Неслышные ни для кого. Ведь она так любила одиночество, всегда выбирала уединение. Вот и пристрастилась. — Да, я помню, что тебя уже все зовут Дженни или Дженнифер, но для себя самой ты так и осталась Джек или Джеки. Постреляла, да? Если и стреляла, то очень мало. Даже двинуть биотикой удалось раза три, не больше. А всё остальное — защита. Да, не спорю, высокопрофессиональная, мощная, стабильная и сложная. Как раз для тебя. А что дальше, Джеки? Что дальше? Так и будешь стоять в защите? Так и будешь держать купол? Или будешь нападать и убивать так, как это пристало делать биотику с твоим уровнем возможностей? Впереди — война, Джеки. И как бы Андерсон или Шепард не хотели, им не удастся всё время держать тебя в тылу или на позиции защиты. Не удастся. Ситуация и реальность — не позволят. Да, рейд через базу, как бы помягче сказать... Взбодрил тебя. Ну так это только начало. Только самое начало. Да понимаю я, что Шепард тебя бережёт. И Андерсон бережёт. И все остальные нормандовцы и волговцы тоже берегут. Но надо же знать предел, Джеки. Предел этой самой бережливости. Или бережности. Чёрт его разберёт. Хорошо, что ты хоть ругаться не разучилась, правда вслух ты ругаешься теперь гораздо меньше, чем раньше. Согласна? Очень хорошо, что согласна, а то можно было бы подумать, что ты пай-девочкой заделалась. — Дженнифер оборвала внутренний диалог, привычно огляделась, прислушалась. Нет. Всё тихо. Никто не стоит у двери, никто не висит у окна. Никто не слушает через стены. Потолок и пол тоже чисты от слушальщиков и видоков. Чисты. Наверное потому, что уже знают, кто она такая и что она может сотворить с тем, кто будет пытаться подслушивать и подсматривать. Ладно. Надо бы почитать новые сообщения, пришедшие на инструментрон, там Оливи опять прислала целую подборку длиннейших текстов. Заботится об уровне её образования. Может, она и права. Не всё же время стрелять и бить биотикой. Надо и душу и разум развивать в других, невоенных, небоевых и несиловых направлениях. Надо. Значит, надо. Значит, будет выполнено.
Взгляд со стороны — Джеф Моро
Наконец-то "Нормандия" получила нормальное тело и нормальное оружие, достойное того ядра, которое в неё как-то умудрились запихать при проектировании. Управлять этим ударным крейсером, немного потяжелевшим, стало легче, но и возможностей прибавилось — только успевай осваивать и уточнять.
Залп двенадцати, двенадцати "Таниксов" — это вообще песня. Редко кто такое видел. Значит, у нас есть шансы не попадаться в зубы войскам Жнецов, которые, вне всяких сомнений будут шастать по Галактике. Им ведь Ретрансляторы не нужны? Вроде как и не нужны. Всё равно, больших Жнецов будет мало, а вот войск приспешников, как показывает практика — очень даже много. И в таком виде и в такой форме "Нормандия" сможет им весьма достойно противостоять.
Взгляд со стороны — Мордин Солус
Если бы Солусу сказали, когда он работал в своей клинике на "Омеге", что совсем скоро, буквально через несколько дней ему предложат не только полетать на боевом военном космическом корабле, но и поработать с предельной нагрузкой, он бы, наверное, не поверил. Точно бы не поверил.
А теперь, когда ему отвели на "Омеге" роскошный номер и дали возможность устроить во второй комнате этого номера полноценную лабораторию, он был счастлив. Счастлив, что наконец-то получил шанс полностью реализовать себя. Пусть и под конец жизни. Так интенсивно, полно, результативно он не работал даже в молодости. Вряд ли даже капитан Киррахе смог бы добиться от молодого Солуса такой эффективности. Приходилось не только дневать и ночевать в лаборатории, но и стрелять. А уж что ему удалось повидать на этой станциии...
Да, спецназовцы ГОР видели всякое-разное. В том числе и такое. Но в одном месте и в такой концентрации — никогда. А вот ему — удалось. И он смог многое увидеть, почувствовать, ощутить. Понять. Его инструментрон раскалился и раздулся от непрерывных потоков данных, оседавших на накопителях. Но петь и танцевать, увы, не хотелось. По вполне понятным причинам.
Да, высадившись на Базе Коллекционеров, пришлось сначала проламываться сквозь охранные кордоны. Хорошо, что синтеты вовремя определили, что на базе содержатся столько пленников и десант не ломанулся сразу в центральные части. Хорошо, что удалось сломить сопротивление охраны лагерно-тюремного блока и спасти пленников, очень многих пленников от перевода в Залы Переработки. Не всех, конечно, к сожалению, но очень многих.
А потом пришло время Солусу поработать врачом. Очень многие, кто содержался в этих бараках, в этих лабкорпусах, нуждались, крайне нуждались в быстрой и эффективной медицинской помощи. Его, Мордина Солуса, захлестнула волна непрерывной работы. Вряд ли когда он имел столько сложных и тяжёлых пациентов в одном месте и в одно и то же время. Теперь та клиника, осаждаемая толпами жителей "Омеги", казалась Солусу тихой заводью и очень спокойным местом. Тогда, в тюремно-лагерном блоке Базы, его буквально рвали на части и ждали в десятке мест одновременно.
Ему помогали все, кто только мог. Но главную роль неизменно отводили ему — Чаквас и Мишель могли работать только в пределах "Нормандии", а потом — в пределах дока крейсеров. Так распорядился Андерсон, не захотевший ставить всех медиков фрегата под угрозу. Под удар.
Он, Мордин Солус, не возражал — у него просто не было возможности и времени подумать о чём-то, кроме своей врачебной работы. Осмотры. Обследования. Лабораторные анализы. Составление и написание заключений и рекомендаций для каждого из сотен пациентов. И лица, глаза, тела пленников и заключённых, впервые увидевших врача, который не был подчинён их мучителям и хозяевам. Десятки, сотни, тысячи глаз и лиц.
Хорошо, что Мордин прошёл подготовку в спецназе ГОР. Хорошо, что он прошёл десятки сложнейших специальных силовых и разведывательных операций. Другой бы врач... просто сломался. И психически, и психологически. И даже физически.
Когда десантники и пехотинцы привели к нему тех самых учёных, тех самых медиков, которые работали в этом лагере под руководством, а точнее — под управлением Генералов и Жнецов, он пережил одни из самых худших минут в своей жизни. Ему так хотелось уничтожить соплеменников, пятерых саларианцев. Тех, кто мучил заключенных этого блока, тех, кто резал пленников, попавших в лабблоки. Резал и мучил. Физически, психически, психологически.
Он знал, что ни один из пленников, ни один из заключенных не осудит его, если он физически уничтожит всех саларианцев-полухасков. Всех тех, кто своими руками приближал пленников и заключённых к Залу Переработки, к смерти. Всех, кто лишал пленников и заключённых права на личностную свободу. "Белая Азари" и та малолетняя девочка-азари с Огнём Тьмы в чёрных провалах глаз, многие другие из тех разумных, не по своей воле попавших на борт Базы, кого удалось сделать орудием и инструментом Жнецов.
Мордин физически ощущал давление расползающегося по Галактике ужаса. Если такие вот "разработки" встанут на поток — Галактика содрогнётся. В предсмертной дрожи содрогнётся. Гораздо сильнее содрогнётся, чем содрогался он, Мордин Солус, видя, ощущая, чувствуя, исследуя всё новые и новые разработки Жнецов, сделанные руками покорённых представителей очень многих рас.
К нему, конечно, привели и Генералов — Коллекционеров. Покорных. Послушных. Опасающихся вызвать гнев сопровождавших их пехотинцев и десантников "Нормандии". Лишённых связи с Жнецами. Брошенных. Слабых. Осмотр. Обследование. Составление описаний. Лабораторные анализы. Исследования. Обычная рутина.
Может быть, где-то ещё в галактике Млечный Путь и существовали подобные базы. Но Мордину всё острее, всё сильнее казалось, что эта база — центральная. Вряд ли только одна из центральных. Слишком много на ней всего сконцентрировано. Слишком много крайне ценного, того, что нельзя распределить по многим таким базам. Слишком уж Коллекционеры не ожидали столь быстрого и эффективного, результативного нападения на свою крепость. Не ждали. Не планировали. Не верили.
А нормандовцы пришли. И предоставили ему, Мордину Солусу, возможность поработать предельно разнообразно, быстро, эффективно. Полностью в очередной раз реализовать свой опыт, свои знания, умения, навыки. Редко когда ему такое удавалось в таких значимых масштабах.
А сейчас... Сейчас, в своём номере на "Омеге" он снова и снова вспоминал о происшедшем. Анализировал. Сопоставлял. Находил новые направления работы. Война впереди и Жнецы многое, очень многое из того, что было на этой Базе вынуждены будут бросить в бой с органиками Млечного Пути. Времени на разработку чего-нибудь принципиально нового даже у всесильных Жнецов оставалось крайне мало.
Да, безусловно, у них ещё предостаточно вот таких вот полухасков-учёных, полухасков-медиков, полухасков-исследователей. Но теперь у них уже нет уверенности в том, что все их сюрпризы так и останутся сюрпризами. Подобное проявляет подобное. А данных для проявления этого самого подобного у нормандовцев и волговцев теперь предостаточно.
Многие данные в обезличенном виде и под глубочайшей шифровкой ушли в распоряжение Штабов Обороны многих рас. Пусть там коллективы учёных, коллективы медиков, коллективы исследователей продвигают дальше дело подготовки Сопротивления. В том, что Сопротивление готовится, Солус был убеждён: те, кто вернутся в свои миры, выжив, выстояв в лагерно-тюремном блоке Базы, станут голосами, сердцами и даже совестью отрядов Сопротивления. Они первые увидели лицо врага без грима, без маски, без тумана расстояния. Они сами не отступят и не дадут отступить большинству из тех, кто встанет на пути Жнецов и их приспешников.
Возможно, что уже сейчас, после возвращения из "четвёртой Омеги", правительства многих рас вручают выжившим первые гражданские и боевые награды. Да, боевые. Потому что выжившие побывали на войне. Они тоже воевали. Своей стойкостью, своим упорством, своей верой в то, что враг не всесилен.
Дзенькнул инструментрон. Пришло короткое сообщение — Лиара вручила награды всем выжившим азари, уже проходившим лечение и восстановление в одном из центральных госпиталей Тессии. И сама получила награды. Как знавшая нормандовцев, как летавшая вместе с ними. Мордин вспомнил, как читал и подписывал представление на неё. Он мало знал о ней, но то, что ему удалось узнать о Лиаре, когда пришлось прочесть и подумать над представлением, говорило: несмотря на молодость, эта азари была достойна наград. Она повзрослела, она поумнела и стала, вне всяких сомнений, более опытной. Она тоже выстояла. Выкарабкалась. Пусть даже полностью не оправилась после тяжёлого ранения, которое очень многие разумные органики с полным правом называли боевым — она была достойна и гражданской и правительственной награды.
А вот боевую ей вручать не стали. Она действительно не побывала в том пекле на Базе Коллекционеров, чтобы претендовать ещё и на боевую награду. Те, кто был спасён из лагерно-тюремного блока, те, кого удалось спасти из резервуаров и капсул Залов Переработки — они достойны. Они уже побывали на реальной войне. Эта война захлестнула их полностью. Лиару она только коснулась. Самым краешком. Да и по многим признакам её ранение нельзя было полностью отнести к разряду боевых. Была сделана небольшая, ситуативная уступка общественному мнению. Важная уступка, готовящая восприятие обитателей Млечного Пути к тому, что несёт с собой реальная, большая, современная война с сильным противником.
Солус многое знал о происшедшем на Базе. Многое из того, что не знали нормандовцы. Это было его право. Право врача и право спецназовца-разведчика и эксперта ГОР. Бывших спецназовцев не бывает. И он, Мордин Солус, был благодарен судьбе за то, что она дала ему возможность в очередной раз поверить, что он, почти старик по саларианским меркам, как говорили люди, ещё не списан в архив, не вышел в тираж, не оказался на обочине жизни.
