Сегодня Рекс видел, как очень многие кроганы преобразились. Они поверили в то, что война с Жнецами не будет длиться десятилетиями. Она непременно завершится победой над "креветками" и их приспешниками за несколько лет. Пусть эти годы будут крайне тяжёлыми, долгими и затратными, но они неминуемо сменятся мирными годами, да что там годами — десятилетиями и столетиями мира и спокойного свободного развития, когда кроганы будут заниматься мирным трудом, ощутят новые преимущества жизни без всевластия генофага. Уже сейчас кроганы, идущие в атаку на врагов, знают: за ними — их жёны-кроганки, уже давшие начало новым поколениям кроганов, свободных от генофага и его ужасов с самого момента зачатия. И потому теперь кроганы воюют уверенно и спокойно — у них есть своё личное будущее. Кроганы живут долго и теперь эта жизнь не будет полностью посвящена только войне, только боям и только смерти. Она будет посвящена жизни, развитию и совершенствованию. За это стоит воевать со всей максимальной отдачей, на которую способны прирождённые воины — кроганы. Для этого стоит напрячься, потому что напряжение это освящено верой в близкую, реальную победу над оккупантами и захватчиками. Жатвы обязательно уйдут в прошлое. Жнецов больше не будет. Никогда. Будут другие, сильные враги, будут сложные и большие проблемы, но Жнецов больше не будет, они окончательно идут в прошлое, станут достоянием истории. Общегалактической, общерасовой и кроганской истории. Новой истории расы, освобождённой от ужасов генофага. Возрождающейся в огне большой войны расы кроганов, перестающих быть только воинами.
Хлоя Мишель
По вечерам медотсек погружается в тишину. Особую тишину. Здесь, в этой части фрегат-крейсера, тишина имеет большое значение. Отдых, расслабление, успокоение. В своём зелёно-бело-чёрном комбинезоне Хлоя неслышными шагами меряет свою комнатушку-каюту. Думает, вспоминает.
Чаквас спит в своей каюте, медсёстры — в своих каютах. Вечер. Очередной день войны подходит к концу, скоро на часах корабля засветятся четыре нуля. Минута без времени. Начнётся новый день войны, новый день противостояния. Новый день, когда в любой момент в медотсек могут поступить раненые и травмированные члены Отряда. Сколько раз уже врачи и медсёстры Отряда восстанавливали здоровье и работоспособность своих коллег? Много. Много раз. Хорошо, что пока дело обходится травмами, а не ранениями. Хорошо, что пока не было смертей. Не было безвозвратных потерь. Хлоя понимает, что звереющая иногда Чаквас ждёт больших неприятностей и готовится к ним, готовит весь персонал медотсека к тому, что когда-нибудь дело дойдёт и до массовых ранений и до слишком сложных травм, справляться с которыми придётся, напрягая все силы и используя все возможности. Лучше подготовиться к этим неприятностям сейчас. Хорошо подготовиться.
Большой корабль возвращается на Цитадель и она, заместитель главного врача "Нормандии" очень скоро увидится с Гаррусом. Да, она прекрасно понимает, что Гаррус скорее всего не станет её мужем и главным другом, не станет он и отцом её детей, но пока что она не желает ничего менять — она любит Гарруса, любит этого очень даже нестандартного и необычного турианца, любит и ей вполне достаточно этой любви для того, чтобы раз за разом ощущать себя счастливой.
На войне для счастья слишком мало оснований и возможностей и потому надо очень ценить любое из них. Даже самое незначительное. Иначе... сложно будет помогать тем, кто временно обессилел, ослабел, стал немощен.
Хлоя знает, что у Гарруса есть очень хорошо знакомая турианка. Он и не скрывает от неё, человека этот факт. Он хочет, чтобы у него были его дети, родные дети, для кого он будет стопроцентным отцом. Это нормально, но при этом Гаррус не желает расставаться с Мишель, разрывать с ней отношения, сводить всё к уровню ничего не значащего дальнего знакомства. И Хлоя благодарна ему за это постоянство, за эту неизменность.
Как бы там ни было, жизнь продолжается, а война... даже такая страшная война с Жнецами, невиданная война рано или поздно закончится. Она многое изменит в жизни обитателей Млечного Пути, жителей галактики. Очень многое. Не изменит она только одного — богатства и цельности взаимоотношений между разумными.
Сегодня Хлоя ощутила, как в её душе шевельнулась очень важная и ценная мысль: война с Жнецами не будет длиться десятилетиями. Да, Мишель знала, что протеани и иннусанонцы воевали с этими "креветками" десятилетиями и столетиями, но теперь что-то ей очень определённо подсказывало — эта война с Жнецами десятилетия длиться не будет. Максимум несколько лет. Да, это будут трудные, тяжёлые и затратные годы. Да, многие разумные органики будут травмированы, будут ранены, будут убиты. Да, потерь, больших потерь не удастся избежать. И, тем не менее, эта война не продлится десять и больше лет. Она обязательно закончится раньше. Хотелось бы верить, что намного раньше.
Мысль, пришедшая из глубин души, Хлое очень понравилось. Она означала, что и ей, женщине-землянке не придётся многие месяцы думать только о профессиональных вопросах и проблемах. Она обязательно сохранит прекрасные взаимоотношения с Гаррусом, увидит его свадьбу с этой красивой и зрелой турианкой — достойной подругой для столь заметного и очень ценного турианца, увидит, как родятся у них дети. Родятся для того, чтобы жить в мирной галактике, где о Жнецах будут говорить не иначе, как о чём-то оставшемся в далёком прошлом. Она, врач Отряда, встретит землянина, для которого станет подругой, женой, супругой, матерью его детей. Жизнь должна продолжаться, жизнь должна быть полной. Да, для Победы над Жнецами придётся пережить эти несколько тяжёлых и трудных лет. Придётся многое сделать. Главное, что эти годы не превратятся в десятилетия Противостояния. Хлоя ощущала, как отрядовцы внутренне готовятся к многодесятилетнему противостоянию, потому что не желают отступать, не желают сдаваться, не желают признавать над собой верховенство этих пришельцев. Далеко не сразу и далеко не все сразу поверят в то, что не будет никаких десятилетий войны с Жнецами. Далеко не сразу и далеко не все уверуют в это. Не будет легкомысленной веры в такой исход событий. Не будет. Столь сильный враг не может быть побеждён просто и легко. Значит, впереди Отряд ждут новые боевые походы, новые трудные и тяжёлые задачи. Она, Хлоя Мишель — врач. И она сделает всё, чтобы никто из Отрядовцев не погиб. Это — её задача на этой войне, которая обязательно очень скоро, всего через несколько лет сменится миром.
Миралa
Кому как не ей, телепату-менталисту знать, что такое война... Не в смысле потерь материальных, физических, а в смысле психического напряжения, чувственного восприятия. Мирала, может быть, вполне закономерно не была большим специалистом по ведению обычной войны, но она вела и свою войну, личную. Вела, потому что была одной из очень немногих, кому было доступно теперь такое измерение войны. И потому она уже много декад не знала покоя, хотя не применяла свои возможности и способности даже на четверть, обходясь разведкой, профилактикой, предупреждением, анализом.
Даже если разумные действуют спонтанно, она знала: так или иначе они обдумывают свои действия. А значит, можно предпринять контрмеры. Хаски тоже далеко не безмозглы — они умеют менять рисунок своих действий в определённых пределах, в противном случае они бы никогда не смогли бы достичь даже минимальных успехов.
Станция воевала. И Мирала принимала в этой войне самое непосредственное участие. Она чувствовала, ощущала и понимала: срединный этап войны надолго не затянется. Формируется сила, которая позволит очень быстро и очень результативно завершить эту войну полной победой разумных органиков. Победой над Жнецами. Окончательной победой.
Да, сейчас чаши Весов колеблются, отдавая предпочтение и тактическое преимущество не только местным обитателям Галактики, но и их оппонентам. Пока что такое положение сохранится — враг достаточно силён, мощен, опытен, изворотлив, профессионален. Победить такого врага не удастся очень быстро и очень легко — на его стороне опыт многих предшествующих Жатв, когда жертвы тоже отчаянно сопротивлялись. И всё же сейчас Мирала ощущала: Жнецы столкнулись с Силой, которая способна поставить крест на их могуществе. С Силой, которая способна уничтожить их даже если каждая раса обитателей Галактики будет изолирована в своём Пространстве и будет вынуждена биться с врагами в одиночку. Потому что сейчас важно не физическое, а духовное, психологическое единство. Которого, вполне возможно, в таких обьемах и масштабах не удалось достичь ни иннусанонцам, ни протеанам.
Мирала была свидетелем нескольких атак Коллекционеров на "Омегу". Ослабленные, разобщённые, надломленные, эти жуки всё равно пытались выполнить повеление Жнецов — раз за разом атаковать Станцию Отряда. Редко когда "Омега" открыто называлась Станцией Отряда, редко. Но это не мешало многим разумным органикам уверенно воспринимать её теперь именно в этом качестве, потому что Станция управляла Сопротивлением в таких проблемных регионах как Траверс и Терминус.
Мирала знала и понимала — Отряд ещё не раз придёт в эти регионы, придёт, делая свой новый вклад в общую будущую окончательную победу над Жнецами. Галактика оставалась одной для всех её обитателей. Единой. Теперь, как чётко ощущала азари-телепат, даже самые мелкие колонии на очень отдалённых планетах сопротивлялись Жнецам и их пособникам всеми наличными силами, всеми средствами. Война с Жнецами подтверждала раз за разом свой всеобщий характер.
Для неё психика и жизнь членов Отряда были неприкосновенны. И, тем не менее, она, не проявляя своего присутствия в психосфере отрядовцев — как коллективной, так и индивидуальной, отслеживала очень многие изменения, советовала, предупреждала, предостерегала, делая это неявно, обезличенно. Кто-то из отрядовцев догадывался о её роли и участии в этом процессе, кто-то нет. Помощь — была убеждена Мирала — может и должна быть разной. И лучше предупредить и предостеречь, чем потом заниматься исправлением ситуации более жёсткими и явными средствами и методами.
Сегодня Мирала ощутила близость окончания этой войны. Сложное это было ощущение. Раньше азари-телепат никогда бы не поверила в то, что такая война с таким сильным и сложным противником, каким оказались Жнецы, может быть закончена за несколько лет. Внутренне старшая дочь Самары готовилась воевать десятилетия. Воевать, используя все свои возможности и способности в самой полной мере. И теперь она внезапно ощутила, что десятилетий войны не будет, потому что победа над Жнецами неминуемо будет одержана через несколько лет. Не через несколько десятков, а всего лишь через несколько лет. Да, придётся воевать в очень сложных условиях, да, среди обитателей "Омеги" будут потери. И, всё же, Жнецы не смогут бесконечно сохранять свою прежнюю силу, не смогут бесконечно оставаться могучими. Они уже сейчас столкнулись с сильным Сопротивлением, уже сейчас терпят поражения и несут потери. А дальше будет ещё больше поражений и потерь. Больше, потому что в близость победы, которая обязательно будет одержана через несколько лет, верят очень многие разумные органики. Эту веру в близкую победу Мирала ощущала как никто. И присоединяла к ней свою робкую, но такую важную веру. Веру в то, что она, наконец, сможет родить от Архангела детей, что у неё будет её свадьба с этим уникальным и любимым ею до беспамятства турианцем древней Пятой Расы. Веру в то, что её дети и она с Архангелом и Найрин будут жить в мирной Галактике, путешествовать, работать среди множества разумных, объединённых теперь участием и Победой в невиданной ранее войне. Да, эти несколько лет будут сложными и тяжёлыми, но они приведут обитателей Млечного Пути к победе. А для этого стоит потерпеть, понапрягаться и поработать с максимальной отдачей.
Джейкоб Тейлор
Джейкоб привык к одиночеству. Поначалу было очень тяжело. Теперь — немного, но легче. Одиночная камера. Небольшая, только стол, стул-табурет, полка с ридерами в антивандальном исполнении, койка, унитаз и рукомойник. Всё. Остальное пространство — свободно. Джейкоб его использует для постоянной ходьбы. Если не ходить — можно сойти с ума. Пять шагов вправо, поворот, десять шагов прямо, поворот, пять шагов влево, поворот, десять шагов прямо. Вот и весь периметр. Всё остальное, вся мебель — вдоль стен.
Джейкоб знает, что где-то в других одиночных камерах сидят его отец и его невеста. С ними ему так и не дали встретиться, не дали увидеться. Провели цикл допросов и посадили в одиночную камеру. Единственное развлечение — чтение. Джейкоб раньше мало что читал — больше всё по работе и по службе, а теперь читал всё больше художественную литературу. Читал и много думал. Думал о своей жизни, об отце, о своей невесте. Иногда и очень осторожно — о желательном для него самого будущем.
Почему-то ему не верилось, что он навсегда или, точнее, очень надолго погребён здесь, в одиночке Тюрьмы Спектров. Почему-то ему казалось, что он ещё сможет выйти отсюда и стать полезным обитателям Цитадели. Может быть, они окажутся способны ему поверить, поверить хотя бы в то, что он не преступник, не член преступной античеловеческой жнецовской организации. Война уже прошла в своём развитии начальный период, стала жёсткой, кровавой, трудной. Очень скоро потребуются все, кто сможет носить оружие, а он, Джейкоб Тейлор, сможет. Он хочет носить оружие и хочеть заслужить этим оружием если не прощение, то хотя бы понимание.
Миранда отступала на задний план в восприятии бывшего начальника службы охраны. Теперь, когда Тейлор знал, что у него будет ребёнок, ценность Миранды — офицера "Цербера" упала до минимума. Джейкоб всё реже вспоминал о ней. Ему больше хотелось вспомнить во всех подробностях всё, связанное с невестой. Да, невестой. Хотя они и не говорили об этом толком-то. А теперь оба находятся в заключении, далеко друг от друга.
По-нормальному в таких условиях нельзя думать о чём-то хорошем, поскольку будущее определено — им обоим сидеть в этих камерах лет восемь. Надёжных, хорошо изолированных камерах. Захочешь — не убежишь. Спектры умели строить места заключения и умели их охранять. Джейкоб слышал о целых планетах-тюрьмах и радовался, что его не отправили на одну из таких планет. Тюрьмы там были подземными, глубокими. Каменные мешки — наиболее точное определение. О них мало что знали точно, понимали, что это — страшное и тяжёлое место для всех заключённых, кто туда попадает. Очень редко оттуда освобождали кого-либо, но и они, возвращаясь на свободу, никогда ничего особо не рассказывали. Может, не хотели, а может — им приказали молчать... Так сказать, "во избежание".
Первая обязанность любого узника — бежать. Эту истину Джейкоб хорошо знал. Но бежать отсюда — означало признать свою виновность во всём том, что ему, Джейкобу Тейлору, бывшему космопеху Альянса и бывшему церберовцу, инкриминировали. Виновность во всём признать. Как тогда жить, даже если не особо и задумываться о том, где ему предстояло скрываться. Да и бежать отсюда... Сложновато. Здесь всё же Тюрьма Спектров, а Спектры располагали несколькими сотнями лет работы с самыми разными заключёнными, постоянно совершенствовали системы и средства пресечения неповиновения и побегов.
