— Разберёмся. — Шепард кивнул.
— В соседнем с залом помещении — трупы восьмерых церберовцев-штурмовиков и ещё один нацарапанный на стене знак "Когтей". Здесь Сопротивление и Ополченцы явно плотно поработали, а эти шли их наказать, да мы вовремя их притормозили. Навсегда, надеюсь. — сказал вернувшийся Аленко. — Там пока безопасно, можно пройти.
— Тогда — идём. Тем более, что туда — нам явно по маршруту. Мы не отклонимся от курса. Это — главное. Пройдем. — Шепард поймал утвердительный кивок Арии. — Вперёд.
Из пролома в стене было видно, как один из ополченцев попытался было пройти сквозь поле и действительно осыпался горсткой пепла. Появившиеся тотчас два робота — чёрные "Бастионы", таких ни Шепард, ни Ария, ни другие нормандовцы группы высадки ещё на "Омеге" не видели, прошагали сквозь поле туда и обратно, поводили головами из стороны в сторону, затем отшагнули за поле на сторону, занятую церберовцами, скрылись за контейнерами. Как понял Шепард, роботы были вооружены дробовиками, старались сближаться с противниками в максимальной степени для нанесения им наибольшего урона.
— Придётся стрелять в голову и использовать боеприпасы, пробивающие и воспламеняющие как броню, так и синтетику. — передал капитан по конференцсвязи группы. — Предполагаю также, что будучи близок к пределу прочности, робот взрывается, нанося тем самым урон всем противникам, оказавшимся рядом. Потому, как обычно — к близким дистанциям эту тварь синтетическую не допускаем. Постараться надо, чтобы они взрывались, находясь рядом с другими роботами.
— Нам следует спуститься туда. — сказала Ария, сверившись со своим инструментроном. — оттуда начинается закрытый проход.
— Хорошо. — Шепард подумав, согласился. — Заодно исследуем это поле и попробуем попрактиковаться в отключении генераторов. Гранатами в случае чего пользоваться поактивнее. Пока мы сюда шли — мы их предостаточно набрали. — Здесь капитан не лукавил — у поверженных врагов гранаты изымались в первую очередь, так что каждый нормандовец имел их уже несколько десятков и мог при случае доставить противнику массу неприятностей, воспользовавшись "карманной артиллерией". В ограниченном станционном пространстве взрыв даже одной гранаты приводил к разрушениям и жертвам, а если таких взрывов будет сразу несколько, то врагам будет крайне трудно и воевать и просто выживать под непрерывными разрывами.
Кроме двух "Бастионов" в этом помещении станции больше никаких оппонентов не нашлось. Поле действительно удалось отключить без особого труда, когда его единственный здесь мобильный генератор был атакован взрывами гранат. Хоть и не удалось добросить взрывчатый гостинец непосредственно на генератор, но взрыв рядом с энергостанцией приводил к достаточному результату — поле слабело и позволяло не только стрелять сквозь себя, но и бросать гранаты уже более прицельно. Ария исследовала поле своим инструментроном, Аленко забрал из сейфа на столе в углу комнаты документацию для модификации дробовика, очистил от панацелина медицинскую станцию, проверил его соответствие стандартам и срок годности, удовлетворённо хмыкнув, убрал медикаменты в укладку.
— Всё, теперь собираемся и идём дальше. — Шепард не стал говорить вслух о неких секретных проходах. Ария одобрительно кивнула и пошла впереди. Аленко с двумя полисменами-десантниками следовал за азари как приклеенный.
Пока группа следовала за азари по полутёмным вырубленным в скальной породе узким и извилистым проходам, Шепард успевал читать с инструментрона новопоступившие данные. Позиционные бои продолжались, что наводило на мысли о действии на станции сразу нескольких диверсионных и террористических групп, состоявших из церберовцев, обладавших солидной спецподготовкой. Вероятнее всего, так оно и было.
В полутёмном зале навстречу выступила фигура в капюшоне.
— Найрин? — Ария узнала визитёршу первой, шагнула к ней.
— Увы, да. Вот, хотела проинспектировать район, наскочила с группой на пятерых "Бастионов". Твари уничтожили всю группу, преследовали меня. Если бы не биотика — я бы не отбилась. Они весьма равнодушны к винтовочным боезарядам, видимо, уважают только заряды дробовиков, а я ими не пользуюсь уже очень давно. — пояснила турианка.
— То то вестей о тебе не было. Шепард, можем взять её с собой, надо её вывести. Но проявлять её местоположение мы не будем. — сразу уточнила властительница "Омеги". — Найри любит вот такие вот скрытые вояжи и её ополченцы к этой странности привыкли. А врагам незачем знать, где она и что она здесь делает. Кай, проверь, мы нигде в системах не светимся?
— Да. Проверяю. — Аленко занялся инструментроном, через минуту доложил. — Нет, нигде не светимся и за нами никто пока не следует в режиме преследования, слежения или охоты.
— Ладно. — азари приобняла турианку, что-то тихо говоря ей. Из сказанного Шепард понял, что Ария когда-то показала ей один из участков этого прохода и теперь Найрин сумела спрятаться здесь и от церберовцев и от их роботов, пытаясь выжить в полном одиночестве и со временем прорваться обратно, к основным силам ополчения. Всё повторяется.
— Найрин, я уже Арию предупредил и теперь предупреждаю вас. — капитан закончил работу с инструментроном, свернул экран. — Не стремитесь сразу выложить свои биотические таланты в полной мере. Война длинная, успеется.
— Если вы так говорите... — Найрин явно задумалась, взвешивая сказанное Шепардом. — Пожалуй, вы правы. Я последую вашему совету. — турианка переглянулась с азари. — Так мы идём?
— Сразу видно твою нетерпеливость, Найри. — то ли фыркнула, то ли хмыкнула Ария. — Торопишься слишком.
— Как начнём войну, так и закончим. А я должна руководить своими. И так слишком долго здесь пребываю. Эти диверс-группы... — турианка махнула рукой, видимо, удерживаясь от озвучивания более крепких выражений.
Шепард ничего не сказал вслух, только махнул рукой, направляясь к запертой двери. По инструментрону продолжали приходить новые сообщения о боях защитников станции с пытавшимися выйти за пределы захваченных районов церберовцами и адьютантами.
В тоннеле группе пришлось выдержать бой с пехотинцами "Цербера", коих набралось здесь до двух десятков, пятью роботами "Бастион" и даже двумя непилотируемыми "Атласами". Следом пожаловала вторая такая же волна врагов, которая также не достигла никаких успехов и была полностью уничтожена.
Убедившись, что никого из сокомандников особо не задело и все могут продолжать путь, Шепард разрешил пять минут отдохнуть и сам опустился на плиты пола, приваливаясь к стенке. В такие моменты он заботился прежде всего о том, чтобы никто не подобрался к Отряду незаметно и не смог нанести ему удар в спину, поэтому отдых у него получился очень и очень не полным.
— Диверс-группы "Цербера", — Ария прислушалась к докладам по своему спикеру, — пытаются получить доступ к сети станции, чтобы взломать защиту управления наших орудий и ракетных установок. Наши службы утверждают, что по станции ходит один очень продвинутый церберовский инженер, который специально сориентирован именно на это. Последний взлом, совершенный им, был где-то в этом районе.
— Он, несомненно, под охраной, так что предстоит очередной бой. — сказал Аленко. Ария кивнула, соглашаясь, одновременно перезаряжая винтовку. — Устраним его — будет немного легче остальным защитникам. Хорошо, что мы оказались в этом районе.
Инженер был найден в конце следующего коридора. Его охраняли трое пехотинцев "Цербера" и два "Бастиона". Устранив резвого технического специалиста, группа Шепарда и Арии, предупредив Найрин о нежелательности её вмешательства в ситуацию, расправилась с его охраной, не дав им сообщить о провале миссии инженера. Так что ещё несколько десятков минут Петровский не будет знать о том, что его крутой спец переселился за Грань в принудительном порядке.
Взгляд со стороны. Светлана Стрельцова. Борт крейсера "Волга"
Нет ничего хуже неизвестности. Для Светланы это было понятно особенно полно и остро. Она и в разведку военную пошла только для того, чтобы первой преодолевать эту неизвестность. Она прогрызала путь наверх, к командным высотам имперской астроразведки именно потому, что ненавидела эту неизвестность всем своим нутром. А теперь, когда она влюбилась в первый раз по-настоящему, глубоко и полно, когда поверила без оглядки мужчине, даже не принадлежащему к числу граждан Империи, неизвестность относительно его пути и судьбы жгла Светлану внутренним огнём, заставляя волноваться и почти постоянно думать о том, где сейчас Джон и что с ним сейчас происходит.
Обрывочные сведения, добываемые синтетами Отряда какими-то полуфантастическими путями, не удовлетворяли Светлану. Она не подавала вида, старалась быть спокойной и где-то безучастной, понимая, что если будет излишне нервничать — Алла упрячет её в медотсек под строжайший постельный режим, издевательски названный "сохранением". О том, что станция "Омега" под атакой сил "Цербера" и в осаде "креветок" Жнецов она знала давно. И понимала, что Цербер — серьёзный противник, у него большой потенциал и он уже в курсе того, что на борт станции пришёл Шепард со своей группой высадки. Легион подсоединился к сети Станции и теперь сообщество Гетов поставляло Отряду информацию о происходящем на "Омеге". Только вот о Шепарде вестей особых не было. Как всегда — видели там, сям. Проследить путь не представлялось возможным, а уж предсказать, где именно он окажется в следующие несколько минут — тем более. Светлана знала, что Шепард сопровождает со своими нормандовцами не кого нибудь, а матриарха азари Арию, понимала, что Ария, если и не любит Шепарда, как мужчину, то любит его как личность, как человека и очень, очень уважает его. А от уважения до настоящей всепоглощающей любви, как ни жаль, только один шаг. Где-то маленький и быстрый, а где-то — большой и долгий.
Светлана верила Джону. Верила, что его любви, его человеческой любви хватит не только на неё, его супругу и подругу и её детей, но и на многих других разумных органиков. Она понимала, что Шепард не переступит определённую им самим грань в отношениях с другими разумными органиками, что он не станет устраивать гарема, не станет многожёнцем или любовником. Он любит, любит Светлану и в этом она была стопроцентно, тысячепроцентно уверена. Да, азари способны влюбить в себя любого земного мужчину — особенность расы. Да, Шепард — тоже стопроцентно земной мужчина, но он для матриарха Арии — совершенно особенный мужчина, тот самый мужчина, который вместе с Явиком выдрал её, Арию из когтей практически неминуемой смерти, вернул её из-за Грани в этот малоустроенный, но единственно привычный для взрослой азари Арии мир. Мир, в котором у Арии было всё — любовь, ребёнок, власть, влияние, собственная станция, огромный авторитет и не менее огромный восьмивековой жизненный опыт. К счастью, за тридцать прошедших лет азари так и не смогли полностью изучить человечество, поэтому такой землянин, каким являлся Шепард, для Арии был слишком непонятен и слишком, к сожалению, привлекателен. Ария поверила ему и его людям, она пошла с Шепардом по этому длинному, сложному маршруту, чтобы попытаться укрепить Станцию дополнительно, добиться реального, а не теоретического перевеса над церберовцами и может быть, попытаться подготовить Станцию к атаке Жнецов. В том, что такая атака может быть, Светлана не сомневалась. А Шепард, её Джон уже там и значит, он и его сокомандники — под угрозой атаки. А угроза может стать реальной атакой.
Светлана боялась за Джона. Не за себя — за него боялась. Боялась, потому что любила. Любила отчаянно, исступлённо, предельно полно. Она давно уже свыклась с мыслью о том, что Джон для неё — единственный. Единственный, кому она доверяет так, как никому другому. Она чувствовала, ощущала и понимала, что он — лучший. Для неё самой — лучший. И другого такого не будет. А теперь... когда приблизились Жнецы, когда она сама видела эти три полуторакилометровых креветки в смертельном дрейфе вокруг станции, куда на челноке сумел прорваться Джон...
Она с особой остротой понимала теперь другую сторону смысла этого словосочетания "не будет". Если с Джоном что-либо случится, она этого может и не вынести. Нет, конечно, она сделает всё, чтобы дети появились на свет, но она также понимала, что в её сути будет дыра, которую не заштопает, не заполнит даже великий лекарь, каким имперцы всегда были склонны считать время. Да, рядом с ней будут его и её дети, единственное, что останется от него действительно осязаемого, действительно материального. Они станут его и её продолжением, но если рядом не будет его... По меньшей мере ей не придётся, как многим её подругам, спасая детей от излишних, совершенно непосильных для них переживаний, совсем взрослых переживаний, говорить им неправду. Она сможет сказать сразу правду. Правду о том...
Нет. Она, конечно скажет детям, сколь бы малы они ни были правду, но сейчас... Сейчас такие мысли — это как заживо хоронить вполне живого и здорового человека. Нельзя так с Джоном, нельзя. Он и так ей поверил, он ей уступил, её извечному женскому желанию иметь ребёнка от достойного человека. Уступил, потому что поверил, что она справится. Справится, несмотря на все сложности и трудности.
Подойдя к закрытому бронезаслонкой иллюминатору командирской каюты, Светлана провела рукой, всеми пятью пальцами по холодному стеклу. Джон — там, на станции "Омега", в нескольких километрах — три Жнеца. И полно вояк "Цербера", хасков. Плюс Адьютанты, способные своими спорами превратить любого разумного органика в своего сородича за считанные секунды. Чудо враждебной технологии. Созданное для подчинения тех, кто не покорится воле Жнецов. Их извечной программе Жатвы. Далеко не оптимальной программе. Логика оказалась поистине нечеловеческой. Иного и быть не могло — логика людей иногда подчинена законам человеческой нравственности и морали больше, чем законам математики и здравого смысла. Легко надеяться, может быть — легко питать надежду, но когда надеяться не на что, когда остаётся не надежда, а воля... Это намного сложнее.
Светлана ощущала, как окружающий её мир, её личный мир постепенно окрашивается в цвета войны. Эти цвета она узнала бы из тысячи. Цвета долгой и трудной войны.
Теперь предстояло думать о следующих, будущих задачах Отряда. И Светлана понимала, что следующей задачей могут быть только кварианцы. Их Флот и их планета. Их извечные внутрикварианские и кварианско-гетские противоречия. Пока Джон там, на "Омеге" , преодолевает этот маршрут, она тоже обязана работать. Обязана просчитать ситуацию с кварианцами, чтобы когда Джон вернётся, у него было, на что можно опереться вот прямо сейчас. Не тратя времени на раскачку, на врабатывание. Если уж её сняли с командирских вахт и освободили от множества других командирских, где то даже рутинных обязанностей и функций, то, по меньшей мере, думать, планировать и предвидеть, прогнозировать ей пока ни Алла ни Станислав не запрещали.
С этими мыслями Светлана отошла от иллюминатора, прошла к столу, осторожно присела в кресло, устраиваясь поудобнее и пододвигая к себе настольный инструментрон. Надо работать. Нельзя прохлаждаться. Надо работать. Вполне возможно, следующим пунктом плана будет Тучанка. Предстоит объединять кланы кроганов во что-то единое, чтобы тогда, когда вдруг отключатся ретрансляторы, раса кроганов могла драться с Жнецами уже будучи не разобщённой, а единой. Может быть, удастся даже договориться с Калрос, праматерью всех молотильщиков. Если Калрос поможет... Кроганы выстоят. Это — раса воинов. Они умеют и любят воевать. Они способны побеждать.
