Войдя в палату, Аликс оставила дверь полуоткрытой. Мерное гудение приводов, перемигивание разноцветных индикаторов на консолях, скольжение сложных кривых на мониторах. Пока всё было действительно стабильно и это радовало киборгессу. Несколько минут она вглядывалась в лицо Шепарда.
Любила ли она его? Да, любила. По-своему, как ей было доступно, но любила. И твёрдо и чётко знала, что она именно любит его, что он, капитан Джон Шепард, старпом "Нормандии", эн-семёрка, женатый мужчина-землянин, отец двух детей, ей не просто нравится и не просто приемлем и приятен. Он именно ею любим. Да, она, киборгесса Аликс, не способна любить точно так, как это доступно человеку, но она любит его так, как доступно ей, киборгу, спасённому Шепардом от смерти. Так уж получилось, что она обрела маму-киборгессу и обрела семью, в которой киборги были равными органикам партнёрами, а не слугами и вспомогательными механизмами.
Подумав об этом, Аликс приблизилась к изголовью больничной кровати, склонилась над Шепардом и поцеловала капитана. Легко, мягко. На несколько секунд продлив поцелуй, смакуя каждое мгновение этого единения. Она знала, что в это время видеокамера отключена и Светлана не увидит, как она поцеловала её главного друга. Чаквас? Чаквас догадывается о чувствах Аликс к Шепарду, знает, что молодая киборгесса к старпому очень не равнодушна и не видит в этом ничего предосудительного.
Мягко и слитно выпрямившись, Аликс несколько минут вглядывалась в лицо капитана. Она очень надеялась и очень хотела верить, что он почувствовал, ощутил, воспринял её поцелуй, что он будет рад и доволен, когда узнает, что одной из первых к нему пришла она, киборгесса Аликс, которая его любит.
Развернувшись, Аликс выскользнула за дверь палаты, прошла мимо полуоткрытой двери кабинета Чаквас и вышла из медотсека. Несколько минут — и она переступает порог Зала Информации, чуть прикрывает глаза в ответ на вопросительный взгляд матери, садится в кресло и замирает, принимая на себя потоки данных.
Габриэла видела и как Аликс входила в медотсек и как киборгесса спустя некоторое время вышла из медотсека. Как инженер, Дэниэлс знала, что у Аликс полно возможностей передать Чаквас и другим медикам любую информацию без личного своего визита в пределы медотсека. Значит, Аликс приходила не к медикам. В медотсеке сейчас нет других пациентов, кроме капитана. Потому именно к капитану Аликс, как выясняется, и приходила. Если Чаквас впустила Аликс, то может быть... Да, она помнит, что капитан без сознания... Но — всё равно, попытаться стоит. Кэннет может повидаться с капитаном и позднее, когда Шепард придёт в себя, а ей необходимо увидеть капитана сейчас, пока он... без сознания.
Да что с ней в самом деле?! Что за корабль такой, "Нормандия", где почти все поголовно, независимо от пола, не просто уважают, но и любят капитана?! Она тут сравнительно недавно, почти всё время пропадает в инженерном отсеке корабля, но... Видимо и она не избежала общей участи и влюбилась в капитана Шепарда. Это имя и это звание... в её сознании, сознании молодой девушки-инженера превратились в настоящий брэнд. Или, может быть, она стала воспринимать их, как брэнд.
Дэниэлс активировала инструментрон. Набрала код вызова Чаквас. Аудиоканал.
— Доктор Чаквас. Дэниэлс беспокоит. Можно... — она не стала продолжать фразу, поняв, что врач всё поймёт и так. Всё же недосказанность и умолчание — великие вещи.
— Габи, он без сознания... — послышался в наушном спикере недовольный голос главврача.
— Он спас меня, доктор. Подробности, уверена, вам известны. — тихо сказала Габриэла, очень надеясь, что именно приглушённость голоса и содержание первой фразы поможет преодолеть нежелание главврача столь рано начинать "сезон посещений".
— Ладно. — Чаквас вздохнула. — Заходите.
Переключив каналы, Габриэла подошла к двери медотсека. ВИ, опознав её, сменил красный сигнал на зелёный и дверь ушла в сторону. Переступив порог, Дэниэлс почувствовала, как дверь бесшумно и быстро встала на прежнее место.
Чаквас встретила её на пороге своего кабинета.
— Настойчивая. — сказала врач, оглядев гостью цепким профессиональным взглядом. Настолько цепким, что Габриэла пожалела о том, что не оделась как-то более свободно, не по-служебному. Но работа в инженерном отсеке в любой момент могла потребовать её присутствия, а Адамс очень не любит нарушений, как он выражается "формы одежды". — Ладно. Я тебя провожу. Только будь рядом с ним... очень не долго. Уверена почему-то, что не ты будешь последней, кто пожелает его увидеть вот так, в такое время.
— Он...
— Он скоро очнётся, Габи. — потеплевшим тоном сказала Чаквас. — Согласна, что он тебя спас.
— Я как чувствовала, что моё присутствие потребуется на борту. — тихо сказала Дэниэлс. — Едва успела. Да вот... не сумела убедить. Ни Адамса, ни Шепарда. Хорошо хоть вахтслужбу убедить удалось. Не хотели пускать на борт, ссылались на то, что моя увольнительная на берег... ещё не завершилась.
— Сердце подсказало. — отметила Чаквас. — Знакомо.
— Наверное. — Габриэла смущённо потупилась. — Я думала, что легенды — легендами, а оказалось...
— В них слишком много правды? — Чаквас направилась в палатную часть медотсека. — Да, иногда легенды бывают правдивее реальности. — она остановилась перед дверью палаты. — Габи, прошу. Не долго.
— Постараюсь. — Габриэла осторожно потянула на себя ручку двери.
— Да уж. Постарайся. — Чаквас повернулась и пошла к своему кабинету. Дэниэлс переступила порог, прикрывая дверь за собой. Хоть освещение в палате было примерно равно по силе коридорному освещению, всё равно почему-то хотелось прикрыть дверь.
Шепард лежал на больничной кровати в окружении консолей и дек. Габриэла приблизилась к нему, несмело взяла за руку. Аппаратура на это никак не отреагировала — умная автоматика умела фильтровать такие вот возмущения или помехи и потому не стала поднимать тревоги.
Дэниэлс вспоминала. Да, она сразу решила говорить прямо, только в порядке ритуально-протокольности испросив на это разрешение у командира фрегата. Проблема, как она поняла, была достаточно серьёзной — по любым протоколам командир в отсеке появляется явно не в случае возникновения пустяковой неисправности. Да, он регулярно там бывает в порядке обходов, но... Если кроме командира там был ещё и Шепард — проблема в инженерном явно превышала любые нормативные и привычные рамки. Ей в тот момент показалось, что Андерсон понял её беспокойство — и профессиональное, и личное. Потому и разрешил говорить прямо и откровенно. Так, как она хотела. Всё же хороший у них на корабле командир. Настоящий. А присутствие Шепарда... даже подбодрило её, придало уверенности, что её слова будут не просто услышаны, но и правильно поняты.
Рисковала ли она? Ещё как рисковала. Этот отсек был очень даже малопосещаем. Никому не хотелось подвергать себя опасности, а там... как раз была поломка в этом самом отсеке. Поломка, резко увеличившая уровень опасного фона. Если не устранить вовремя — большие проблемы фрегат-крейсеру гарантированы. Это же двигательная установка.
Наверное, каждому человеку временами хочется, чтобы его пол был другим. И Дэниэлс почувствовала нежелание Адамса разрешить ей исправить эту неполадку. А затем почувствовала нежелание Шепарда и Андерсона. Да, они мужчины, а она — женщина. Да и Кэннет уже был здесь и явно успеха... не добился. Не разрешили они ему. Но она и Кэннет — едины. Пусть что хотят другие нормандовцы и волговцы думают, но они едины. Она-то твёрдо знала, что Кэннет не отпустит её одну туда и потому сразу стала говорить о том, что она пойдёт туда с Кэннетом.
Облегчить скафандры. Стандартная процедура, стандартное действие. Ничего, казалось бы особенного. Кроме одной мелочи. Если уж очень облегчить скафандры — критическую дозу можно схватить очень быстро. А ведь в том отсеке... не просто надо было пребывать. Там нужно было работать. И времени могло не хватить. Потому Габриэла понимала — риск огромен. И командир и старпом и главный инженер фрегата не отпустят её туда именно потому, что она — девушка, будущая мать. И Кэннета они не отпустили туда потому, что он — един с Габриэлой. Вот ведь... Адамс даже захотел её резко осадить, но... взгляд у неё в тот момент, кинутый на главинженера, был просто бешеный. Потом воцарилось недолгое молчание и Шепард в своей обычной манере попросил её, Габриэллу Дэниэлс, подождать... вне отсека. За дверью, короче говоря. И никак не отреагировал... отрицательно на её сжигающий взгляд. Только повторил свою просьбу... в сильно сокращённом виде.
Как она медленно разворачивалась и как медленно уходила... Словно не верила, что подчинилась желанию старпома. Не верила и в то же время подчинялась, повиновалась, делала так, как он хотел. Он спасал её. Она вышла из инженерного отсека. Вышла. И увидела красный сигнал на дисплее ВИ. Всё. Обратно её не пустят.
А потом... потом спустя несколько часов она увидела каталку с Шепардом. И поняла, осознала, что именно он, старпом фрегат-крейсера, пошёл туда в этот отсек и устранил неполадку. Пострадав при этом очень серьёзно. Настолько серьёзно, что Чаквас перевела его на "аппараты", усомнившись в способности организма капитана к саморегуляции после такой встряски. А ведь у Шепарда — жена и двое детей. Он рискнул собой, отодвинул её в сторону, отодвинул в сторону Кеннета. Не позволил пойти туда, в этот страшный отсек, даже Адамсу. Андерсон понял, что Шепарда не остановить. Удержать его от этого шага... не получится. Потому — не стал препятствовать. И теперь Шепард будет несколько дней восстанавливаться, выздоравливать.
Внезапно до Габриэллы дошло, почему первой, кто проведал Шепарда в палате была Аликс. Люди создали роботов, киборгов, киберов, чтобы оградить себя от опасных и тяжёлых работ. И по всем мыслимым канонам такую работу, как замена повреждённой термальной трубы в нещадно фонящем отсеке должен был делать киборг. Либо Марк, либо Оливия. Но они... Они же спокойно относятся к Шепарду. Для них он... Да, для них он — командир, капитан, офицер, коллега, партнёр. А для Аликс... Для Аликс он нечто большее. Аликс... любит Шепарда. Любит так, как доступно ей, киборгессе, любит, не догадываясь, а может быть — просто не желая думать о том, что до её любви, любви робота к разумному органику многим другим разумным органикам... очень далеко. И потому она прибежала, пришла самая первая к Шепарду, чтобы поблагодарить его так, как только она, влюблённая в человека киборгесса могла поблагодарить за то, что ни Марк, ни Оливия, ни она сама не были вынуждены идти вместо людей и вместо турианцев, вместо протеанина и вместо саларианца в этот страшный отсек. За то, что люди не захотели понижать уровень своей развитости, своего совершенства, не захотели отказываться от права на риск, права быть сильными.
Да, Шепард в очередной раз отодвинул всех нормандовцев себе за спину и рискнул собой сам. Отодвинул всех, и органиков и синтетов. Потому Аликс и прибежала со всей поспешностью. Потому она и уломала Чаквас, мудрую Чаквас, понявшую причину такой поспешности визита молодой киборгессы в медотсек ещё быстрее, чем это поняла она, Габриэла Дэниэлс, человек и землянка. Шепард снова подтвердил, что он — лучший, что он — сильный, что он — самый подготовленный. Подтвердил и то, что он будет рисковать сам и только собой. Не другими нормандовцами или волговцами. Не другими отрядовцами. Только собой.
Вряд ли Габриэлла могла бы словесно выразить то, что сейчас творилось у неё в душе, когда она стояла над капитаном, распростёртым на больничной кровати, находившимся без сознания. Она была благодарна капитану за то, что он отказал ей, инженеру, девушке, защитил её от необходимости рисковать, от угрозы стать инвалидом... утратить возможность забеременеть и родить. Он защитил её и от угрозы потерять Кэннета. Кто знает, чем бы обернулась для Доннелли работа в этом фонящем отсеке. Габриэлла боялась даже перечислить все известные ей возможные негативные последствия — чего-чего, а технику безопасности и производственную санитарию она изучала очень глубоко и полно. Потому вполне себе представляла... Представляла и не могла пустить это в словесную форму. Не могла высказать это словесно ни внутри себя ни, тем более, вовне. Габриэлла понимала, что она молода, слишком молода и Шепард, который не достиг и сорока лет, закономерно считает её слишком маленькой для того, чтобы дать ей возможность вот так просто рискнуть собой и своим будущим. Будущим, неразрывно связанным с Кэннетом. Возможно, капитан догадывался, что только за Донелли она выйдет замуж и только он, смешной и говорливый юноша, станет отцом её детей. Потому и не согласился, чтобы она рисковала собой и чтобы он, Кэннет пошёл туда, в тот отсек.
Не зная, как ещё выразить своё уважение и, что уж там скрывать, преклонение перед капитаном, Габриэлла наклонилась, осторожно поднесла руку капитана к губам и поцеловала. Да, в человеческой культуре чаще целуют руки женщинам. Но капитан Шепард заслуживал, чтобы она, молодая девушка сейчас поцеловала руку ему, мужчине. Мужчине с большой буквы.
Осторожно положив руку Шепарда на покрывало, Габриэлла несколько минут вглядывалась в лицо капитана. Она не знала, не могла точно определить, придёт ли она к нему тогда, когда он очнётся и начнёт выздоравливать. Наверное придёт, но придёт уже не одна, а с Кеннетом. Чтобы он не заговорил ослабевшего капитана, а то ведь... Кеннет такой... говорливый. Придёт, чтобы порадоваться возвращению капитана... в строй. Он нужен Отряду, нужен волговцам, нужен нормандовцам.
Как не хотелось ей уходить, но... скоро её вахта в инженерном. Надо... подготовиться. Коротко кивнув капитану... почувствует — не почувствует, сейчас это не важно — Габриэлла осторожно и тихо вышла из палаты, медленно прикрыла за собой дверь. Прошла мимо кабинета Чаквас. Врач что-то писала на своём инструментроне, Дэниэлс видела только крышку дисплея. Секретность. Медицинская тайна.
Сделав шаг за пределы медотсека, Габриэлла увидела идущего навстречу Кеннета.
— Тебя пустили? — с надеждой и некоторым удивлением спросил он. Девушка молча кивнула.
— Значит, пустят и меня.
— Кеннет, он — без сознания. — тихо сказала Дэниэлс. — Я всё понимаю. Но... давай не будем испытывать терпение Чаквас. Врач сказала — через сутки Шепард придёт в себя. Тогда мы с тобой придём вместе к нему...
— Намекаешь, что заболтаю его? — понимающе сказал Кеннет.
— В том числе и это, Кен. — кивнула Габриэлла.
— Понимаю. Что-ж. У нас с тобой скоро вахта. Надо подготовиться. Идём.
— Идём. — Габриэлла облегчённо вздохнула. Кеннет повёл себя как мужчина. Принял решение и стал его выполнять, воплощая в жизнь. Значит, они вдвоём придут к Шепарду позднее. Когда он уже будет в сознании. Когда он начнёт выздоравливать.
Через сорок минут оба инженера доложились Адамсу о прибытии в отсек для принятия вахты. Ремонт продолжался и в инженерном было предостаточно работы. Но теперь не было таких поломок и не было таких угроз, чтобы требовались сверхусилия. Вполне рабочая обычная ситуация. Корабль проходил стандартный план работ и очень скоро покинет док, пройдя тестирование и финальные проверки. Впереди у "Нормандии" — новые задачи, новые полёты.
