Согласно данным видеоархива А1 империя Протеан противостояла машинам в конфликте, названном впоследствии войной Метакона, долгие десятилетия. Наверное, это противостояние стало прелюдией к вторжению Жнецов, с прибытием коих в галактику империя протеан через сотни лет непрерывной войны была в конце концов разрушена.
Протеане, как оказалось, знали о существовании Жнецов, поскольку изучали руины, оставшиеся от предшествовавших им цивилизаций. Они даже начали готовиться к схватке, но, как однозначно свидетельствовали так и оставшиеся необщедоступными материалы видеоархива А1, протеане были застигнуты врасплох. В течение нескольких последующих столетий они были вынуждены сражаться с Жнецами за каждую систему, каждую планету, каждую колонию, каждую станцию и каждый город, но этого оказалось недостаточным.
Информации об Илосе здесь, в Архивах Цитадели, кстати, не оказалось. Протеане всё же вняли голосу разума и не стали допускать фиксации этой информации на сколько-нибудь доступных для изъятия носителях. Высшая степень секретности. Шепард знал, что только так Илос и его жители более сорока восьми тысяч лет тому назад избежали обнаружения Жнецами, хотя и вынуждены были в качестве дополнительной меры безопасности пойти на то, чтобы погрузиться в стазисный сон.
Сотни лет противостояния. Для человека, способного прожить максимум двести лет, это была невообразимая цифра. Да, когда то и война, названная Столетней, исправно будоражила восприятие людей, но, как оказалось, она всего лишь была чередой битв и конфликтов, а не непрерывно осуществлявшимся противостоянием на огромных земных пространствах. До мировой войны Столетняя война не дотягивала, впрочем, о мировых войнах люди тогда не имели должного понятия, а если точнее выразиться — то совсем никакого понятия не имели. Рано ещё им было о таких глобальных конфликтах понятие иметь — рассудок бы точно не выдержал.
Остановив в очередной раз воспроизведение содержимого видеоархива А1, Шепард задумался о том, что пришлось пережить протеанам. Да, тогда, когда планета Илос стала местом массового стазис-сна лучших местных протеанских учёных, родился Явик. Через несколько сотен лет протеанские войска на Иден-Прайм под командованием Явика также планировали пережить Жатву в стазисе, но, как оказалось "спящие" агенты Жнецов предали их и Жнецы нанесли по планете сокрушительный удар. Как теперь было старпому хорошо известно, многие протеане, успевшие уйти в капсулы стазиса, погибли из за банального недостатка энергии — многие энергоконтуры и питающие энергостанции оказались вполне предсказуемо разрушены.
Жнецы тогда приступили к методичному истреблению оставшихся протеан и покинули галактику, перейдя в режим ожидания следующего Цикла. Этого цикла. Который должен стать последним в истории этой расы полумашин. Необходимость прерывания череды циклов понимали и протеанские учёные, которые, прервав стазис, вышли через ретранслятор на Цитадель и осуществили перепрограммирование Хранителей, чтобы Жнецы не смогли в очередной раз удалённо активировать Станцию в Режиме ретранслятора.
Вторжение Жнецов в отдельно взятую галактику по масштабам Вселенной — сущая мелочь. Неудивительно — в ней, во Вселенной, галактик — тысячи и если каждое такое событие считать важным... Никаких сил, никаких мощностей для отслеживания не хватит. Эволюция, властвующая во Вселенной, была жестокой. Астероиды сталкивались с планетами, рождались и умирали цивилизации разумных и неразумных органических и неорганических существ, которые, стремясь спастись от общегалактических катаклизмов естественного или искусственного характера, строили подчас гигантские корабли, воплощавшие в себе все лучшие достижения науки и техники. Всё для спасения жизни, всё для спасения информации.
Спастись... не всегда получалось. Кроганы, например, достигнув ядерного века, не смогли удержаться от реализации искушения попробовать новую игрушку в полномасштабном применении и в результате вернулись к стадии существования всего лишь множества непрерывно воюющих между собой, расколотых разными представлениями о должном и необходимом племён. Некоторые исследователи вообще ставили вопрос о том, что кроганы цивилизацией-то теперь не являются и тем более — цивилизацией разумных. Впрочем, учёные всегда были склонны к крайностям. Одна такая крайность, реализованная кроганами, дорого обошлась самим ящерам. Неудивительно, что теперь кроганы на учёных любого калибра и любой расы смотрят весьма косо, а точнее — неодобрительно.
По хронологии, изрядно дополненной синтетами Отряда, выходило, что в тысяча восьмисотом году до нашей эры по общегалактическому календарю из-за взрыва сверхновой ретранслятор Мю, который вёл в Пространство Пангеи, потерялся на многие столетия и был обнаружен рахни. Ближе к нулевому году в шестом веке до нашей эры по галакт-календарю активизируются саларианцы, азари основывают очередные колонии, приветствуют саларианцев, нашедших Цитадель и завязывают с ними дипломатические отношения. С этого момента начинается совместная эпоха исследования галактики силами саларианцев и азари.
Информация о более близком к нынешнему Циклу массиве данных содержалась уже в другом видеоархиве и Шепард несколько десятков минут сидел, глядя на угасший круг видеоархива А1. Да, тогда наступила очередь создания Корпуса Спектров. Сейчас, после просмотра всех основных материалов архива А1 Шепард ощущал, что имеет полное право прерваться, отдохнуть, чтобы поразмышлять. Нечего было и думать сразу вот так освоить все материалы этого отдельно взятого видеоархива — для этого потребовалось бы несколько суток, а он хотел охватить побольше материалов, а точнее — охватить, изучить, насколько это вообще возможно, все материалы, которые содержались в видеоархивах, уже замеченных им в прошлый визит, получившийся, к сожалению, очень напряжённым.
Переместившись к архиву S1, Шепард достал из укладки паёк, разложил контейнеры на полу, присел, подогнул ноги, распаковал несколько контейнеров. Подождал, пока они нагреются. Аликс не появлялась, но инструментрон уверенно докладывал — киборгесса работает и пока что в Архивах нет ничего настораживающего и угрожающего. Сегодня в Архивах никого из разумных быть не должно — эти несколько суток были закрытыми для посещений.
— Джон, этот первый Спектр, Било Гьюрджин... Он что, действительно мог стать образцом для подражания? — Аликс неслышно подошла к сидевшему капитану, остановилась, слитным движением опустилась на пол, обхватила колени руками. — Или?
— Скорее всего — или, Али. — ответил Шепард, прожевав кусок запеканки. — Что имели на тот момент азари и саларианцы, то они и использовали. По общедоступным данным Спектры, как структура, как организация, были созданы для осуществления слежения за кроганами. Когда разумная органическая раса уже в своём развитии прошла долгий путь, возвращение к прежним позициям с более низких уровней занимает намного меньше времени. Саларианцы, запрограммированные на ускоренные процессы мышления и деятельности, это хорошо понимали. Гораздо лучше азари. Я не удивляюсь тому, что первым Спектром стал саларианец — нужна была быстрота деятельности, эффективность действий. Азари с их... ленью и пассивностью в большинстве случаев на роль Спектров, тем более — первых Спектров мало походили.
— Значит, не в подражании дело? — уточнила Аликс, продолжая сидеть в прежней позе и не стремясь держать старпома под своим всё замечающим взглядом.
— Нет. В осознании необходимости что-то сделать. В данном случае — с кроганами. Саларианцы накопили немало материалов в ходе осуществления этого наблюдения за ящерами... Неудивительно, что именно они создали генофаг. Проблема в том, что применили генофаг не они, а чрезмерно воинственные турианцы. В общем, триумвират сработал. Кто-то захотел, кто-то создал, кто-то применил. И все эти кто-то были разными. — Шепард сложил контейнер, допил из фляжки травяной настой. — Вроде пообедал. Надо теперь подождать часик-полтора. Пока можно подумать, поразмышлять.
— Джон... Можно сесть к вам... поближе. — спросила Аликс.
— Садись, а то стена... — Шепард прибавил свет в инструментроне, ощущая, как Аликс осторожно прижимается к его спине. — Как у тебя то?
— Безрадостно, Джон. — киборгесса выпрямилась, умостилась поудобнее. — Я рассчитывала на то, что получу много данных об использовании Архивов после нашего проникновения сюда... Но — не получилось. Так что сейчас я занимаюсь уточнением хронологии доступа за последние сто тысяч лет. Интересно. Позволяет уточнить основную общедоступную хронологию.
— Расскажи. — сказал Шепард, ощущая, что Аликс готова поговорить на эту тему более подробно.
— С радостью, Джон. — киборгесса несколько десятков минут довольно детально рассказала о том, кто, как и когда обращался к материалам Архивов Цитадели.
Здесь, в этих стенах, как выяснилось, были очень немногие расы. Всё же Архивы были достаточно закрытой и даже секретной в нескольких циклах территорией. Разве что протеане больше использовали их в активном режиме, а так... Тишина, покой, запущенность, заброшенность. Единственно, что удалось доказать — информация складировалась в Архивах постоянно. С этим Шепарду и Аликс предстояло ещё столкнуться вплотную — они уже знали о том, что и информация о нынешнем цикле, о его последних месяцах поступает в архивы регулярно, в полуавтоматическом и автоматическом режиме.
— Этот Било Гьюрджин... был сориентирован на жестокость? — спросила Аликс, закончив свой рассказ и переводя разговор на другую тему.
— Возможно. Жестокость — черта любого разумного органика. Мы называем жестокостью определённую направленность деятельности, несущую негатив. — уточнил Шепард. — Возможно, в случае применения этого понятия к неразумным органикам... будет сложно обосновать такое применение, но — да, Било Гьюрджин был избран первым Спектром, а точнее — сделан первым Спектром в немалой степени и за свою готовность продемонстрировать и применить очень серьёзный уровень жестокости, а проще говоря — выйти за пределы срединной полосы.
— Эволюция и здесь проявляется? — уточнила киборгесса.
— Не только эволюция. Выбор. Либо ничего, либо одна из крайностей. В той или иной мере. — задумчиво уточнил капитан. — Мы мало знаем о том, к какой деятельности предназначен каждый из нас.
— Да. Выбор действительно важен. — подтвердила, подумав, Аликс. — Но выбор в сторону беззакония?..
— Писаный закон при мягкой морали — не может быть эффективным. — с горечью заметил Шепард. — А у нас, нынешних разумных органиков, да и, как оказалось, не только нынешних... этот писаный закон и мораль слишком несовершенны. Мы ленивы. Увы.
— Лень ли это, Джон?
— Может, и не лень. — сказал Шепард. — Я просмотрю эту основную запись о Било, а там посмотрю и дальнейшие материалы. Кроганская часть истории — в том числе.
— Тогда — до ужина, капитан. — поднявшаяся Аликс сделала несколько шагов, обернулась. — Спасибо.
— Тебе спасибо, Али. Работаем. — сказал Шепард, активируя видеоархив Эс-1.
Аликс ушла к каталожным шкафам, включила свои внутренние сканеры. Ей, киборгу не приходилось напрягаться, как разумному органику — работа, деятельность на пределе возможностей была её настоящей реальной жизнью. Другой жизни она не желала и не знала. Но сейчас она, выделив основные мощности под сканирование множества кристаллов и оставив совсем немного мощностей под дублирующий контроль безопасности кораблей и экипажей Отряда, остатки бросила на обработку информации о Шепарде и о его жизни. Она вспомнила, как вместе с Оливией реконструировала вечерами многие эпизоды жизни капитана. Да, тогда это была своеобразная тренировка возможностей, но сейчас...
Сейчас Аликс понимала, что это была не просто тренировка. Она вспоминала, как сидела недавно спина к спине со старпомом "Нормандии" и понимала, что это — знак достаточно большого доверия человека к ней, роботу. Да, она хотела бы сразу поцеловаться с Шепардом, обнять его, осознавала, что даже Светлана не стала бы протестовать против такого поведения молодой киборгессы. Но, вспомнив о том, что им вдвоём предстояло провести здесь несколько суток, решила не спешить.
Реконструкцию эпизодов жизни капитана она осуществляла и сама, используя для этого все доступные источники информации. Ей, киборгу, поиск, систематизация, сведение данных удавались легко и просто. Хотя, следовало бы признать, что жизнь органиков неоднократно ставила Аликс в тупик. Если бы не мамина школа, много пояснившая ей, она бы не разобралась, не смогла бы правильно оценить, понять, сопоставить. А неправильные выводы привели бы к плачевным результатам.
В своих раздумьях, совмещаемых с работой она дошла до визита Светланы к Бенезии, когда Лиара была тяжело ранена Каем Ленгом. Аликс была впечатлена ответом Светланы: "Семья — это для Джона прежде всего дети, Бенезия.". Да, Стрельцова знала, на что надавить в разговоре с матриархом азари, по возрасту уже не имевшей никакой мыслимой возможности забеременеть и родить. Да, именно по возрасту. Опыт жизненный — это хорошо, но вот способность забеременеть и родить — это совсем, совсем другое. И Светлана, защищая своё право на глубокие, полные, искренние взаимоотношения с Джоном, не преминула напомнить Бенезии об этом обстоятельстве.
А потом Светлана, рискнув очень многим, показала Бенезии запись, сделанную в пилотской кабине фрегата. Аликс десятки раз смотрела эту запись. И плакала. Навзрыд плакала, закрывшись в каюте. Мама её тогда понимала. Она сама плакала не раз, просматривая эту запись. Как Шепард молился. Истово... и незаметно для окружающих. Да, Джеф почувствовал эту молитву, её почувствовали все, кто был тогда достаточно близко к старпому. Молился, потому что понимал — Лиара должна была выжить, чтобы у Бенезии с Этитой была полная семья, было продолжение. Он, конечно же знал, что у Этиты были ещё другие дочери, но их... их не было у Бенезии, а Лиара была дочерью Бенезии и этим многое пояснялось. Почувствовала ли Лиара тогда, только что вернувшись из небытия, присутствие в палате Светланы? Может быть, может быть. Очень даже возможно, что почувствовала и... поняла. Светлана поступила мудро, уйдя быстро и незаметно. Она... сделала всё, что могла тогда. Остальное сделали родители Лиары и её лечащие врачи. Через присутствие Светланы, как справедливо сказала Бенезия, Лиара почувствовала и присутствие капитана. Аликс знала, насколько в мире органиков редко такое сочетание случается, насколько оно ценно и... всемогуще. Шепард не стал появляться у Лиары в палате лично, он сделал так, чтобы там появилась его, без малейших сомнений его Светлана. Появилась и... спасла Лиару. Да, потом, как знала Аликс, Светлана будет защищать своё право быть пока что единственной для Джона, что вполне извинительно — у неё под сердцем были двое детей, а Лиара всё же слишком молода, она по азарийским меркам дева, ну девушка, если по-земному числить — 18-25 лет в очень лучшем случае. Молода она слишком. Потому... Потому Светлана и защищала своё право быть рядом с Джоном ещё очень долго в исключительном варианте доступа к нему... Для Светланы Джон прежде всего был главным и единственным другом, а не мужем и не отцом её первенцев. Главным и единственным другом. А тогда, в госпитале, в палате, Светлана, вещим женским чутьём ощущавшая, что Лиара... очень дорога для Шепарда, пожелала мысленно молодой азари выздоровления, молча пожелала, так же молча уточнив, что её ждут и любят. Она не числила Лиару в соперницах тогда, не числила совершенно. Может быть, была внутренне готова числить потом, когда забеременеет, а тогда — нет. Не числила. Потому что Джон действительно не хотел осложнять жизнь Светлане. Не хотел, чтобы она рисковала собой, чтобы напрягалась, чтобы была напряжена и... утомлена.
