Светлана тихо выдохнула, понимая, что всё, основная часть окончена.
— Джон... — Алла поворачивается к Шепарду. — Медсёстры вас проводят с детьми. Светлана вскоре присоединится к детям в послеродовой палате. Идите.
Передав дочь одной из медсестёр и ревниво посмотрев, как другая медсестра берёт на руки сына, Джон подошёл к Светлане. Обеими руками он приподнял её голову:
— Света... Спасибо!... Спасибо за сына! Спасибо за дочь! Спасибо тебе. За то, что ты... за то, что вы... есть! За то, что благодаря тебе мы теперь вместе. Вместе — навсегда.
— Навсегда, Джон. — шепчет Светлана и чувствует, как Джон, её милый Джон склоняется к ней и запечатлевает на её губах такой сладкий поцелуй, что слёзы счастья сами наворачиваются на глаза Стрельцовой и она не стесняется их. Она знает, что там, в палате, она передаст сына на руки Джону сама. Закрепляя его право отца и папы. А потом — передаст дочь. И уж конечно синтеты запечатлеют его с обоими детьми — сыном и дочерью одновременно на руках. Историческая будет фотография.
Несколько минут они не прерывали поцелуя и врач с пониманием отнеслась к этому их стремлению. Несмело отпустив голову подруги, Шепард отшагнул назад, повернулся к Алле и, склонившись, взял, осторожно и бережно взял её руки в свои, нежно целуя в запястья. Так, как полагается. Молча целовал, выражая этим свою высшую благодарность и врачу, и подруге и хорошей знакомой за то, что сберегла, сохранила жизни и здоровье всех троих самых дорогих для него людей.
Выпрямившись, он коснулся благодарным, любящим и нежным взглядом глаз подруги и, повернувшись, вышел из зала. Светлана не сомневалась — там ждут его обе медсестры. Они понимают, что только в его присутствии он разрешит им войти в палату. Ту самую палату, откуда она ушла в этот зал, чтобы стать матерью. Матерью двух детей — сына и дочери.
— Алла, не томи, прошу. Я же видела, как ты разглядывала экраны. Если это приговор... то я хочу его услышать не от кого-нибудь другого, а именно от тебя. — тихо сказала Светлана.
Селезнева готовила инструменты к осуществлению третьей части родов. И молчала. Молчание затягивалось. Да, как помнила Светлана, надо ещё удалить послед, плаценту. А значит, ей, роженице, тоже предстоит приложить определённые усилия. Алла, как врач, поможет. Главное, чтобы не очень закровило.
— Света. Роды ещё не окончены. Пока ещё мне многое не ясно. Давай дождёмся финала. — тихо сказала Селезнева, на минуту прекратив перекладывать инструменты. — Ты справилась, у тебя — двое детей. Тебе нужно думать о молоке и о спокойствии. Остальное будет ясно... со временем. Не сейчас, Свет.
— Ты не хочешь говорить... Значит...
— Подожди. Плацента отделяется. — Алла кивнула вошедшим другим медсёстрам. — Работаем.
Напрячься пришлось. Светлана думала со страхом и острым чувством безысходности, что возможно так она напрягается в самый последний раз в своей жизни. Да, она помнила о том, что сейчас для Аллы главное — выяснить, не кровит ли там внутри больше, чем это положено. Если выйдет больше полутора стаканов крови — она с этого стола долго ещё не сойдёт. Роды в основном закончены, но Алла — не тот врач, который успокаивается на полдороге.
Работают молча, ждут, считают риски на мерной полосе стаканов.
— Норма. На сканерах — норма. — слышится доклад третьей медсестры.
— Объём — норма. — рапортует вполголоса вторая медсестра. Первая, как слышит Стрельцова, убирает стаканы в держатели.
— Матка сокращается. Кровотечение останавливается... Остановлено. — докладывает вторая медсестра.
Алла кивает и приступает к осмотру плаценты.
— Вся полностью. — слышится её голос. Это значит, что больше внутрь Светланы никто не полезет инструментами. Острыми, холодными, неприятными. Может быть, там всё, как надо, заживёт и она ещё не раз сможет стать матерью? Как хочется верить в то, что там будет всё нормально, что она ещё не раз обрадует своего Джона известием о том, что у неё — задержка и что она по всей вероятности — беременна. Беременна только от него.
— Состояние? — слышится вопрос Аллы.
Третья медсестра кидает напряжённый взгляд по экранам мониторов. Несколько секунд — и доклад:
— Нормально. Пульс — норма, давление — норма, кровопотеря уменьшается стабильно.
Кивок врача позволяет медсёстрам чуть — чуть расслабиться. Совсем немного. Светлана поднимает голову — Алла стоит справа. В её глазах — усталость, смешанная со сдержанной радостью и большим удовлетворением.
— Поздравляю, Света. С рождением детей. Здоровенькие и крепенькие. Да и ты не подкачала. Молодец. Справилась. — сколько положительных эмоций в её тихом голосе. Сколько приятного, сколько успокаивающего. — Помогите ей осторожно лечь. Медленно, Света. Медленно и осторожно ложись на бок, а затем — на спину. Теперь — можно. Основное сделано нормативно и правильно. — Алла сама помогает медсёстрам удерживать тело чуть обессилевшей Светланы, оказывается стол может превращаться в каталку и вот она уже видит, как уезжает куда-то влево и вниз бестеневая лампа, всегда горевшая вполнакала всё это время, как уехал куда-то вправо и вниз портал двери главного операционного зала...
Хорошо, что не понадобилось делать никакие операции. Светлана расслабляется, ощущая под спиной твёрдую поверхность. Теперь можно расслабиться. Совсем немного. Впереди — встреча с Джоном и детьми. Впереди — недолгое пребывание в палате.
Алла сопровождает медленно двигающуюся каталку. В коридоре никого нет, медотсек пуст. Это хорошо. Значит, на корабле — всё в норме. Ясно ощущается, что крейсер остался стоять на внешнем рейде у Цитадели. Ничего особого, требующего его движения не произошло. Очень хорошо. Это успокаивает.
— Сколько всё заняло времени, Ал? — тихо спрашивает Светлана у шагающей рядом подруги.
— Ты уложилась в семь часов, Света. Это — норма для тех, кто рожает повторно, но у тебя — двойня и ты выполнила программу донашивания несколько раньше, поэтому была уже готова заранее. Так что процесс много времени, как видишь, не занял. — склонившись над подругой, Алла говорила едва слышно — только ей, Светлане. было слышно всё, что говорит и главное — как говорит врач. — Ты действительно молодец и можешь собой теперь гордиться. А уж как горд Джон — я вообще молчу. Нет слов, одни восторжённые эпитеты. — усмехнулась Алла. Светлана улыбнулась несмелой улыбкой, чуточку усталой, чуточку натянутой. — Всё. Теперь у тебя — несколько декад полного покоя. Со временем появится молоко, по моим расчётам — через несколько часов. Так что — будь готова покормить своих детей, подруга. И пусть Джон при этом поприсутствует. Обязательно.
— Обязательно, Ал. Будет рядом. Куда же без него. — тихо ответила Стрельцова, глядя благодарным взглядом в глаза подруги. — Спасибо тебе. Джон тебя поблагодарил. Теперь и я поблагодарить тебя должна.
— Считай, что уже поблагодарила. — довольно улыбается Селезнева. — Я рада, очень рада, что у тебя всё хорошо, просто даже отлично получилось. Думаю, нет, даже уверена — синтеты уже известили всех отрядовцев о том, что ты теперь — многодетная мама.
— Наверное... Они у нас... быстрые. И добрые.
— Да куда же по-иному-то? Ты встретила Оливию, Джон и Явик встретили Марка.
— А Аликс влюблена в Джона. — закончила, смущённо улыбнувшись, Светлана. — И — глубоко и полно влюблена.
— Вот видишь, подруга, какие вы все интересные, красивые и цельные. Главное — что теперь вы — родители!
— Главное, Алла, что у нас рядом — такие, как ты. Наши отрядовцы! — поправила Аллу Светлана.
— Согласна, подруга. — Алла увидела, что каталка уже доехала до палатного крыла медотсека. — Въезжаем, аккуратно, коллеги. — она придержала створку палатной двери. — Ага. Все трое уже здесь и все трое в наличии. — Алла шутливо лёгкими тычками пальцев в воздухе пересчитала Джона и двух малышей. — Все здоровы и все веселы. Джон, помогите нам переложить Свету на кровать.
Шепард, как ощутила Стрельцова, был готов и в одиночку перенести свою главную подругу на ложе, но взгляд Аллы, настороженный и серьёзный, заставил старпома отказаться от этой затеи. Всё же он схватился за верхние два угла простыни и помог Алле и медсёстрам переложить Светлану на полумягкий прямоугольник матраса больничной кровати. Подоткнув покрывало, Светлана вглянула на индикаторы над кроватью:
— Поздравляю вас. Всех четверых. С рождением. — сказала она.
— Алла, не торопись, не беги. — Светлана нащупала клавишу подъёма изголовья кровати и приняла полусидячее положение. — Я хочу в твоём присутствии передать Джону детей. Так, как полагается сделать.
Врач только молча кивнула. Медсестра подала Светлане уже завёрнутую в "конверт" девочку. Розовая ленточка. Традиция. Шепард выпрямился, подошёл к кровати. Светлана, неотрывно глядя в глаза главному другу и мужу протянула ему ребёнка. Джон осторожно, нежно и бережно принял дочь на свои руки. Она даже не проснулась и на лицах медиков вспыхнули довольные сдержанные улыбки.
— Дочь моя. — тихо, но внятно сказал Джон.
Теперь уже улыбнулась и Светлана. Всё было сделано так, как должно. Ритуал был соблюдён полностью.
Через минуту дочка уже была на руках одной из медсестёр, а вторая подавала Светлане завёрнутого в "конверт", перетянутый синей лентой сына. Тем же пристальным взглядом Светлана коснулась второй раз глаз своего главного друга и мужа, а теперь уже — истинного и единственного отца своих первенцев, передавая ему в руки своё второе сокровище — долгожданного сына. Джон принял его в свои руки так же нежно и бережно, как несколько минут назад принял дочь. Сын тоже спал и ничем не выразил своего беспокойства или недовольства. Медики улыбнулись.
— Сын мой. — так же тихо, так же внятно сказал Шепард. И Светлана отметила — с той же интонацией и с богатым подтекстом. А потому — улыбнулась открытой, полной, сверкающей улыбкой. Сейчас она не сомневалась — и сын и дочь почувствовали и силу и нежность отцовских рук. Приняли эту силу и нежность в себя, в свою суть. Привыкли к ним.
Теперь они будут рядом с ним. Почти постоянно. Сын и дочь. Джон будет рядом с ними. Он будет их воспитывать, будет им читать сказки, будет играть с ними, часами будет говорить с ними о всяком интересном. Будет гулять с ними по фрегату и по крейсеру. Сначала они будут рядом с ним на руках, потом — в коляске, а потом на своих ногах они пойдут рядом с ним, своим папой, своим отцом. Они будут многое видеть, знать, чувствовать. Они будут видеть работу и жизнь не только Джона, но и его коллег и друзей. Будут знать, понимать и чувствовать многое в том времени, в какое им довелось появиться на свет. Джон будет воспитывать их не словами, а своим примером, своими делами. Он уже сейчас гордится своими детьми — Светлана и Алла и обе медсестры это ясно видят и чувствуют. Она, их мать, тоже гордится ими, своими первенцами. Она верит сейчас и будет верить потом, что они — не последние дети её Джона. Будут, обязательно будут ещё, чего бы ей это не стоило.
Он подарит своим детям, своей дочери и своему сыну отцовскую ласку, которой он сам был лишён в детстве. И она, Светлана Стрельцова сделает всё, чтобы её дети никогда не стали ни полусиротами, ни сиротами. Она сделает всё, что сможет, чтобы Джон не погиб, чтобы он увидел и совершеннолетие своих детей и то, как они образуют свои собственные семьи, и то, как у них, его детей, детей Джона Шепарда, появятся свои дети, а у него — внуки. А со временем обязательно придёт черёд и правнуков. Не может не придти. Потому что Жнецы будут уничтожены. Не низложены, а именно уничтожены. Никогда больше полумашины не побеспокоят жителей огромной многоликой Галактики. Никогда. Потому что детям нужен мир, нужны живые и здоровые родители. Нужно спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
Для этого Светлана и Джон сделают всё. Она очень скоро вернётся, по-настоящему и надолго вернётся в кресло командира крейсера. Титов... будет рядом. Он доказал свою квалификацию делом, доказал полностью. И она будет доверять ему гораздо больше в дальнейшем. Она будет теперь снова действующим командиром, полноправным командиром. Да, у неё теперь будет то, за что она будет воевать с полной отдачей — у неё теперь есть дочка и есть сын. И есть муж и главный друг, готовый всегда ей помочь всем. Буквально всем. Теперь Отряд будет сильнее, станет сильнее, потому что их дети — первенцы не только для Светланы и Джона, но и первенцы для всего Отряда, для всех нормандовцев и всех волговцев. Путь проложен. Очень скоро родит своих сына и дочку Эшли а там и новые пары составятся. Природа не останавливается, она требует своего. И дети — веление природы и эволюции теперь рождаются и на бортах кораблей Отряда, будут рождаться, подтверждая силу жизни и её величие.
Светлана видела, как в искрящихся радостью и гордостью глазах Джона проявляется особое, отцовское счастье. И хорошо помнила свою улыбку. Очень хорошо помнила. Эта улыбка для неё стала совершенно особой, без всяких натяжек и условностей — уникальной. Сейчас она даже стала остро сомневаться, сможет ли она когда — нибудь улыбнуться почти также. Наверное, сможет, когда родит третьего и четвёртого ребёнка. Наверное, только тогда.
Медсёстры поместили детей в кроватки и подвезли их поближе к матери. Светлана взглянула, убедилась, что они крепко спят, успокоилась, благодарно кивнула медикам. Она видела, как успокаивается Алла, как спадает с неё напряжение и настороженность. Случись что плохое, конечно, Селезнева отреагирует мгновенно. А пока она тоже несмело улыбается. Одними губами. Но ведь улыбается, значит действительно всё в порядке.
Пройдёт совсем немного времени и Светлана покормит своих детей грудным молоком. Впервые покормит. Сейчас её груди тяжелеют, немного побаливают, с непривычки, конечно, но она много читала об этой боли и потому готова к её появлению. Так должно быть. Она — мама и она выкормит своих детей положенный природой срок. А Джон, безусловно, будет рядом.
Они — родители. И они — едины. Никак иначе быть не может. Её дети — уникальны и неповторимы. Они будут лучшими. В очень многом — лучшими. Они будут полностью оправдывать и материнские и отцовские надежды и чаяния. Будут, обязательно. Потому что они — семья. Потому что они — едины.
— Алла, присаживайся. Скажи, что нас ждёт дальше? Лучше тебя это никто не знает.
— Ладно. — Селезнева знаком отпустила младших коллег и те покинули палату. — Шесть — восемь недель займёт послеродовой период. За это время, Света, твой организм вернётся в то состояние, в каком он пребывал до начала беременности. Поскольку роды прошли успешно, не было замечено никаких аномалий, этот период для тебя будет проходить легко и нормативно. Есть, конечно, повреждения кожи, но они будут быстро заживлены — никаких особых мер для этого предпринимать не придётся — я в этом уверена. Дыхание у тебя станет обычным, нормальным, стабилизируются на нормативных показателях и давление и пульс. Сердцебиение также перестанет быть учащённым. Температура тела первое время может быть и даже, думается, будет повышенной, но скоро вернётся в норму. В течение двух недель ты, Света, будешь постепенно терять вес, так что с фигурой у тебя будет скоро всё в полном порядке. — усмехнулась Алла, поймав ответную улыбку Светланы. — и Джон и дети будут скоро иметь все возможности любоваться твоей совершенной красотой.
