Её мама, как теперь понимала Лиара, любила Джона. И была очень... мягко говоря, недовольна, что первой официальной женой Шепарда стала не она, восьмисотлетняя матриарх, а именно Светлана Стрельцова, человек, землянка, имперка. Может быть и вправду Бенезия ненавидела Светлану... Может быть. Эта ненависть была естественной — конкуренцию никто не отменял. Чаквас права: любая женщина прежде всего хотела бы стать женой Джона и родить от него детей. Таково требование эволюции, а не только социума. А Шепард был очень достойным мужчиной. Очень достойной личностью. Это признавали не только земляне, но и очень многие инопланетяне. Потому и конкуренция за Джона среди женщин была очень жесткой, а временами даже жестокой.
Самому Джону приходилось прилагать, как теперь понимала Лиара, значительные усилия, чтобы дамы не передрались между собой. И потому, вероятно, он всегда настаивал на том, что любая женщина, которая влюблялась в него, Джона Шепарда, оставалась свободной в своём выборе, а точнее — могла выбрать любого другого спутника жизни себе в мужья и в отцы своих детей, кроме, конечно же, самого Джона Шепарда.
Лиара тоже заметила как-то Джону, что любить, оставаясь свободной, это очень тяжело. А теперь она подумала о том, каково самому Джону, будучи женатым мужчиной, продолжать любить своих многочисленных женщин, которые для него не являются любовницами. Он удивительно, поразительно и даже восхитительно верен своей Светлане, но при этом и Лиара, и Бенезия, и Этита, и Ария, и Мирала, и Вэра, и Найрин, и Тали не испытывают никакого дискомфорта, они знают, что любимы Шепардом. Любимы по-настоящему. И при этом — свободны. Свободны в своём выборе спутника своей жизни, в своей судьбе, в своей жизни. Абсолютно свободны.
Джон, как была твёрдо убеждена Лиара, не станет командовать судьбой и жизнью никого из них, потому что все они вместе и любая из них для него — свободны и неприкосновенны. Прежде всего — в телесном смысле. Да, как понимала теперь Лиара, Джон умел восхищаться и восторгаться телесной красотой любимых им женщин, но при этом они для него были неприкосновенны. Именно в телесном, а потом уже — во всех остальных смыслах. Благодаря такому отношению Шепарда его любимые женщины и чувствовали себя свободными, могли выбрать любого другого разумного органика себе в мужья, сохранить чистоту и непорочность и тела и души. Наверное, будущие мужья будут очень благодарны Шепарду за его стремление сохранить целомудрие любимых им женщин. Джон не ограничивал других в их праве любить себя, но при этом умел не пользоваться любовью как тараном, разрушающим рамки норматива и нарушающим целостность и чистоту другого разумного существа.
Подумав об этом, Лиара поняла, что она... счастлива. Джон дал ей возможность, а точнее — очень сильно, серьёзно помог вырасти именно духовно, что, в свою очередь определило и готовность Лиары, остававшейся девой, к такому серьёзному шагу, как рождение детей. Своих собственных детей от любимого мужчины, ставшего её законным супругом.
Наверное, прежде всего общение с Джоном, влияние Джона помогло ей тогда, когда она оказалась перед необходимостью спасти жизнь двум маленьким азари, неспособным в столь нежном возрасте нормально воспринять ничего, кроме грудного молока. Любой учёный сказал бы раньше, что дева-азари неспособна по очень многим причинам кормить маленьких азари собственным грудным молоком. А она, Лиара Т'Сони, едва перешагнувшая столетний рубеж своей жизни, смогла и сумела. И теперь у неё двое, как говорят люди, крестниц — маленькие азари, получившие любящих родителей и сумевшие благодаря их любви и заботе в короткие сроки восстановиться и окрепнуть, вернуться к нормальному детству. Может быть, этот эпизод давал возможность Лиаре подумать и о приёмных детях? Может быть, почему нет?
Да, для Лиары тема личной жизни Джона была всегда табу, но она-то знала, что Светлана Стрельцова очень много сил и энергии потратила на то, чтобы достичь нынешнего своего положения. Знала Лиара и о том, что именно поэтому Светлана очень рискует — после рождения двух первенцев она может утратить способность к деторождению. Полностью утратить. И тогда у неё останется только один выход — приёмные дети. Лиара твёрдо знала, что если Светлана примет ребёнка, то его примет и Джон. По-иному быть просто не может — Шепард любит Светлану и доверяет ей в полной мере. Тем более в вопросах детей. Значит, и она, Лиара Т'Сони должна быть готова к усыновлению и удочерению детей. Не только азари, нет, но и многих других рас. Война продолжается и она уже осиротила слишком много детей. Лишила слишком многих родительского тепла, заботы, защиты, любви. Многие из сирот обретали новые семьи, но очень многие пока что вынуждены были жить в детских домах и домах малютки, ежечасно и ежедневно мечтая о своём собственном доме и о своих собственных родителях. Иногда эти мечты сбывались. Иногда.
Да, она, Лиара Т'Сони — дева, но она уже очень долго живёт в режиме матроны и матриарха, потому что если она будет жить так, как положено именно деве-азари, её надолго не хватит. Может быть, военврачи-азари и были излишне категоричны и даже жестоки, но именно их решение о таком режиме будущей жизни почти безнадёжной пациентки, какой тогда, после ранения в храме Атаме была Лиара, помогло младшей Т'Сони избежать почти неминуемой инвалидности.
Она, Лиара Т'Сони — дева, но она внутренне, личностно, уже давно не дева. Может быть, она в некоторой степени повторила по-своему путь Светланы Стрельцовой, сумевшей в столь молодом возрасте — Светлана всего на год младше Джона — стать старшим офицером и командиром не фрегата, а большого разведывательного крейсера. Как понимала Т'Сони, даже в Империи столь быстрая карьера была скорее исключением, чем правилом. И сама Светлана очень долго себя ограничивала в плане взаимоотношений с мужчинами-землянами, хоть имперцами, хоть иностранцами. И только Джон смог постепенно, осторожно, аккуратно преодолеть все защитные барьеры, все ограничения, выставленные Светланой. Преодолеть мягко, ненасильственно.
И Светлана поверила Джону. Потому что хотела кому-то поверить и полюбить в полную силу. Потому что понимала — она может полюбить искренне и полно только тогда, когда молода. И возрастом, и телом. А потом... потом это будет сделать сложнее, ведь слишком, слишком много сил было потрачено на служебный марафон. Мало кому доступный, мало кому посильный. Она поверила и полюбила Джона, который, как оказалось, не был зациклен только на сексуальной стороне взаимоотношений. Более того — он тоже уже успел достичь немалых высот, получил высший спецназовский квалификационный ранг, высокое офицерское звание по британской табели о рангах, являлся не простым полевым офицером, а офицером спецназа ВКС. Так что и здесь Светлана нашла себе единомышленника, способного понять её без слов, на интуитивном, чувственном, безмолвном уровне. Быстро и точно понять. Она и сама была не только командиром, но и профессиональным пилотом, и профессиональным разведчиком, и профессиональным снайпером. Ей это было привычно, ей это было необходимо, с этим всем она сроднилась, сжилась, преодолевая дистанцию своего служебного марафона. И Джон дал ей возможность отдохнуть, дал ей возможность осознать необходимость на время прервать этот марафон, ведь к тому времени она уже несколько лет возглавляла экипаж и команду разведкрейсера, создав на корабле домашнюю обстановку и превратив коллектив воинов в семью. Неудивительно, что Джон дал ей возможность почувствовать себя кем-то большим, чем просто офицер, командир и руководитель. Впервые за долгие годы. И сделать это так, что никто не усомнился — это был выбор самой Светланы и это сделала она сама. Сама-то сама, но — под влиянием и под защитой Джона. Сама Светлана увидела в Джоне личность, а не просто мужчину. Увидела и поняла, что это — шанс. Шанс для неё выйти за опостылевшие рамки.
Может быть уже тогда она чувствовала, что пройденный ею марафон навредил ей самой очень существенно. И хотела прервать это вредное воздействие. Хотя бы на время. Неудивительно, что она очень медленно раскрывалась перед Джоном, очень постепенно делала шаги навстречу ему. И сам Шепард не стал давить на Светлану, не стал форсировать развитие ситуации. Он был постепенен и постоянен в своём стремлении дать Светлане всё лучшее. Очень долго им хватало обьятий, обниманий и поцелуев. Очень долго. А уж общение и прежде всего словесное позволило Светлане поверить, что её поиск завершился. Завершился успешно. Она сама выбрала Джона в мужья и в отцы своих детей и не ошиблась в своём выборе.
И потому она поверила в то, что Джон может отдавать приоритет только ей и в то же время продолжать искренне и полно любить многих других женщин. Не в качестве запасных вариантов, не в качестве легкодоступных сексуальных партнёрш. А в качестве самоценных и самостоятельных личностей. Да, действительно, сложно быть любимой таким человеком и при этом оставаться свободной, не чувствовать себя обязанной стать его супругой, кстати — второй или третьей или пятой. А для Джона все они, кроме, конечно, первенствующей Светланы — равны между собой.
Даже война не мешает Джону продолжать любить не только Светлану. И, как верила Лиара, именно война помогала Джону раскрыть свою любовь наиболее полно. Ведь он, что там скрывать-то особо, каждый день рискует. Рискует не вернуться на борт фрегата, рискует не вернуться на Землю. Рискует и продоложает жить полной жизнью.
Мимо внимания Лиары, как профессионального информационного посредника не прошла активность, связанная с поиском Дэйны — девушки, ставшей первой любовью Шепарда. Синтеты обратились и к ней, младшей Т'Сони. Обратились, конечно, по рекомендациям, она в их списке стояла далеко не первой. Всю информацию, которую она тогда смогла обнаружить, перегрузила им в самом приоритетном порядке. И получила благодарность обеих киборгесс. Тогда ей было очень больно узнать, что Дэйна не была найдена. По некоторым данным не смогла помочь даже Мирала, которую очень многие разумные уже уверенно называли королевой псионики и менталистики. По праву называли.
И тогда Лиара поняла, что Джон... удивительно постоянен в своём отношении к конкретному разумному органику, что он не стремится всех стричь под одну гребёнку. Не желает ко всем относиться... стандартно. Она, конечно, понимала это и раньше, но столкнувшись с поиском Дэйны поняла это особо остро и полно. Теперь она не сомневалась: Джон будет искать Дэйну столько, сколько будет жить. Для него Дэйна — личность. Любимая личность, а не только привлекательное женское тело. Да, Дэйна стала первой любовью Джона и осталась его любовью навсегда. Это потом будет Карин Чаквас, потом будет Бенезия, потом будет Светлана Стрельцова. Все они, сколько бы их ни было и сколько бы их ни будет, будут потом. Джон раз за разом не словами, а делом доказывал, что любовь на самом деле вечна и неизменна. Сколько бы ни прошло времени. Доказывал собственной жизнью.
Лиара теперь, спустя несколько декад, особенно остро понимала, как страдал Шепард, когда сидел рядом с ней, молодой азари в медотсеке своего корабля. И говорил вслух очень неприятные, больно и тяжело ранящие и его и её слова. Говорил, потому что хотел остаться честным. Не только и не сколько перед собой. Сколько перед ней, Лиарой. Перед Светланой. Он присягнул Светлане на верность внутренне и внешне и предавать присягу, отказываться от присяги был органически неспособен. И при этом он был неспособен отказаться от любви к ней, Лиаре. Младшая Т'Сони видела, как неохотно уходит из палаты Карин Чаквас, которую Джон тоже любил. Продолжал любить. И Карин знала об этой любви Шепарда, чувствовала, ощущала эту любовь постоянно, присягнув на верность не Джону, а Дэвиду Андерсону. Джон своей любовью помог Карин. Помог неоднократно и сохранил за ней право выбирать спутника жизни по её собственному разумению. Не претендуя на исключительность.
Любовь Джона к другим разумным органикам была способна обойтись без сексуального подтекста, без сексуальной составляющей. Он любил не только женщин, но и мужчин. Наверное поэтому он так пришёлся очень по душе многим азари, привыкшим считать себя бесполыми. И, как оказалось, не только азари. Его любили все четверо синтетов, его любила кварианка Тали. Его любила турианка Найрин. Его любила Ария, влюбившаяся, как сказали бы земляне, "по уши" в Андерсона и нашедшая в себе силы осознать свою свободу от зацикленности на командире "Нормандии". Да, Лиара теперь понимала, что Ария продолжала любить Андерсона, но признавала теперь и свою свободу от него и его свободу от неё и более того — была уверена в своей способности полюбить другого разумного органика, который бы в перспективе — долгой ли, короткой ли, имел бы немало шансов стать её супругом или супругой.
Шепард, как теперь понимала Лиара, не делал ничего особенно нового: он просто показывал, что любовь — органичное чувство для любого разумного и для каждого из них она — своя. Индивидуальная, единственная. Он просто показывал, какой богатой, большой, многогранной и сложной может быть это чувство. Показывал, давая возможность другим выбрать что-то своё в этом огромном феномене, способном, как оказалось, охватить всю Галактику. Невзирая ни на какие астрономические цифры расстояний между населёнными мирами. Может быть именно осознание такой единой и в то же время очень разной, очень личной любви и помогало нынешним жителям Галактики стоять насмерть перед внегалактическими агрессорами и оккупантами, какими теперь воспринимались Жнецы.
Лиара помнила, всегда помнила о том, что Шепард обладает внегалактическими, загалактическими возможностями и способностями. И потому он постоянно находится под особой угрозой, которую осознаёт очень остро. Он не прячется от этой угрозы, от этой опасности, он не стремится уйти от противостояния с ней, но при этом старательно и неизбежно отодвигает себе за спину всех других разумных органиков любой расы и любого пола и возраста, давая им возможность выжить. Как понимала Лиара, он опасался прослыть монстром, чудовищем, нечеловеком. И потому прилагал максимальные усилия к тому, чтобы по возможности избежать применения своих очень даже необычных способностей.
Мало кто из нынешних разумных органиков доподлинно знал, чему и как его, Джона Шепарда, равно как и других обладателей статуса "эн-семь" учили в Академии. Если даже и знали, то по самым разным причинам молчали или говорили об этом заведомую неправду. В очень лучшем случае — неполную, очень серьёзно искажённую правду. А Шепард не говорил о своих способностях и возможностях вообще ничего. Он просто их использовал, редко, но использовал. Тогда, когда не оставалось другого выхода. А чаще всего он просто облекал эти возможности и способности в "обёртку", усиливая ими вполне человеческие качества, позволявшие ему успешно справляться с большинством сложных ситуаций и вопросов.
Он работал везде и всюду, очень не любил бездельничать — в этом Лиара убедилась весьма полно. И сейчас, когда она пребывает на Илосе, Шепард решает очередные задачи — сложные и не очень, важные и обычные. Потому что задачи нужно решать. Нужно двигаться вперёд, нужно развиваться. Благодаря этому стремлению решать всё новые и новые задачи когда-то совершенно обычный фрегат "Нормандия" превратился сегодня в восприятии миллионов разумных органиков в легендарный корабль, на котором живёт и воюет легендарный экипаж, легендарная команда. Ведёт за собой, руководит, предупреждает, помогает, защищает и обеспечивает. Трудно даже перечислить все направления работы Отряда, которые сегодня были отнюдь не мёртвыми строчками в планах, программах и отчётах.
