На отметке в шесть тысяч лет до новой эры, то есть уже после гибели цивилизации протеан и связанных с ними цивилизаций разумных органиков, как показывали очень немногочисленные документы, одна инопланетная раса, пожелавшая избежать гибели в результате неизбежного взрыва солнца, построила космический корабль, управляемый искусственным интеллектом и оборудованный суперкомпьютерами, образующими весьма детализированный и развитой, но виртуальный мир, в который своё сознание передали около миллиарда инопланетян. Согласно данным, содержащимся в других очень малочисленных, но взаимосвязанных между собой документах, этот корабль наблюдали многие расы с бортов своих кораблей, но на любые попытки контакта "Ноев ковчег" отвечал только стремительным уходом — двигатели у этого монстра были первоклассными.
По этому гиганту пытались даже стрелять, но, как оказалось, даже это ни к чему позитивному не привело — корабль раз за разом искусно уходил из-под обстрела, доказывая, что на его борту, вполне возможно, не только высококлассные сверхкомпьютеры, но и всё остальное оборудование далеко опережало тот уровень, который был доступен на момент встречи с этим кораблём любой из рас будущего Пространства Цитадели. В двух документах даже просчитывалась вероятность дальнейших встреч с этим "Ноевым ковчегом" — получалось, что эти встречи могут иметь место в ближайшие несколько сотен лет с пугающей периодичностью.
Ознакомление Шепарда и Аликс со всем массивом профильных документов, в том числе и тех, что хранились в других видеоархивах и были доступны только по ссылкам, заняло время как раз до привычного для людей обеденного перерыва. Аликс подождала, пока капитан поест, приберёт контейнеры и немного отдохнёт — ей было хорошо известно о "правиле получаса", в течение которого в обычных условиях после приёма пищи запрещались даже в армейских структурах тяжелые физические и психические перегрузки, после чего встала рядом с капитаном у пульта управления видеоархивом и продолжила ознакомление с его содержимым.
Ссылки в документах однозначно свидетельствовали — отношение к роботам, киберам, машинам, в формируемом Пространстве Цитадели, в образующих его расах разумных органиков было достаточно неоднозначным. Имелись доказательства того, что часть информации о "Ноевом Ковчеге" и о конфликтах разумных органиков с разумными синтетами, подобных "Войне Метакона" доводилась до сведения большинства рас Пространства Цитадели в той или иной форме по принципу "умному — достаточно". К сожалению, умных даже в правительствующих структурах многих рас и в консультативно-вспомогательных организациях оказалось неприлично мало и голоса специалистов тонули в хоре голосов невежд и приспособленцев.
На таком фоне в тысяча восемьсот девяносто шестом году нашей эры Совет Цитадели делает ошибку — вводит некие ограничения на создание искусственного интеллекта в галактическом сообществе. Просмотренная Шепардом и Аликс реконструкция вне всякого сомнения должна была по мысли её создателей вызывать у зрителей другие, совершенно другие чувства и эмоции. Наверное, операторы, режиссёры и программисты виртуальной реальности желали, чтобы зрители — вольные и невольные — этой реконструктивной поделки воспылали праведным гневом по отношению к тупым железякам, вооружённым весьма ограниченным ИИ.
Да, и Шепард и тем более — Аликс прекрасно помнили и хорошо знали, чем был в немалой степени вызван столь поспешный запрет на ИИ, выданный "на гора" Советом Цитадели. В тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году по новому летосчислению кварианцы создали гетов, позиционированных как роботы-помощники, как дешёвая рабочая сила. В период с тысяча восемьсот восьмидесятый год по тысяча восемьсот девяносто пятый год геты развиваются до такой степени, что стали обладать самосознанием. Справедливо опасаясь почти неминуемого мятежа, кварианцы попытались было гетов массово "отключить", но те неожиданно для разумных органиков-"скафандриков" стали обороняться. И оборонялись, как показывали многочисленные профильные документы, весьма эффективно. Настолько эффективно, что за пятнадцать лет конфликта кварианцы несколько раз просили помощи у Совета Цитадели, который столько же раз отказывал кварианцам в предоставлении любой эффективной помощи, чаще всего ссылаясь на внутренний характер проблемы. Геты последовательно с тысяча восемьсот девяносто пятого года переходят к экспансии — захватывают сперва Чарум, потом — Хестром, затем вытесняют кварианцев из их родных миров, но сами не покидают пределы звёздных систем кварианцев, а напротив, изолируют себя от галактического сообщества за Вуалью Персея.
Не имея возможности, а точнее, как доказывали многочисленные документы, желания эффективно повлиять на ситуацию, задействовав необходимые силы и ресурсы, Совет Цитадели назначает кварианцев ответственными за возникновение галактической проблемы — в наказание за создание кварианцами гетов Совет закрывает посольство кварианцев на Цитадели и аккордно вводит ограничения на создание искусственного интеллекта в галактическом сообществе.
Появление в Большом Космосе землян усугубляет положение — человечество не желает принимать на себя ограничения в разработке и применении систем искусственного интеллекта — Шепард и раньше уже читал подлинные документы, свидетельствующие о том, что Спектры Совета Цитадели, в частности, сам Сарен Артериус, вскрыли причастность Альянса к незаконной разработке и скусственных интеллектов на Сидоне. Тогда Совет Цитадели, пожалуй, впервые применил по отношению к Альянсу некие санкции.
В две тысячи сто семьдесят втором году на станции "Гагарин" достигает "разумного" состояния ИИ "Элиза", который становится первым стабильным искусственным интеллектом, разработанным при официальной поддержке Альянсом Систем. Таким образом, поспешный запрет ИИ, введённый ИИ, был полностью проигнорирован человечеством. На нежелание людей прекращать пионерные разработки в этой области не повлияла и происшедшая в две тысячи сто пятьдесят седьмом году новой эры война Первого контакта.
— Аликс. — взглянув на часы инструментрона, сказал старпом. — Время позднее, мы пересмотрели гору документов. Предлагаю прерваться до утра.
— Согласна, Джон. — кивнула киборгесса. — я пока пройдусь по Архивам, посмотрю, что к чему.
— Не возражаю. — кивнул Шепард, доставая контейнеры с провизией. — Я поем и сразу лягу спать. Подсознание лучше справится с таким валом информации. Не всё однозначно, надо о многом поразмыслить. И... утро вечера мудренее.
— Ладно, Джон. Я не собираюсь долго и много бродить, так что я скоро буду рядом с вами.
Старпом кивнул, распаковывая первый контейнер и вооружаясь ножом и вилкой — термооболочка быстро разогрела картофельное пюре с двумя котлетами. Увлёкшись трапезой, Шепард не заметил, как киборгесса отступила во мрак, окружавший едва светившийся излучатель-круг видеоархива.
Поев, Шепард прибрал контейнеры и использованные упаковки, сходил в бытсектор Архивов, вернулся, уселся в уголке и привычно привалился спиной к одному из блоков, содержавших аппаратуру видеопроекторов. Спустя несколько минут он спал.
День третий
Вернувшаяся через несколько часов Аликс убедилась, что Шепард крепко заснул, села рядом и включила часть своих систем на обработку полученной в эти сутки информации. Она была рада, что смогла, сумела, решилась открыто, ясно, чётко, вслух признаться Шепарду в том, что любит его. Любит по-своему, но приемлемо, искренне, полно. Киборгесса радовалась, что Джон понял её правильно, принял её признание должным образом, воспринял не только его текст, но и подтекст. Да, она сейчас рядом с Джоном. Она не спит, поскольку как киборг, во сне, необходимом для большинства органиков, не нуждается.
Аликс присела на пол рядом со спящим Джоном. Ей было вполне достаточно сидеть вот так рядом с ним. Она знала, что Светлана спокойно относится к тому, что киборгесса любит её Джона, именно любит, а не просто очень хорошо к нему относится, знала и потому не стремилась непременно обниматься и целоваться с Джоном, хотя и была к этому готова. Джон так приятно и неожиданно отреагировал на её признание, что этих обьятий ей, Аликс, хватит очень надолго. Она рада тому, что может вот так ещё почти сутки провести рядом с Джоном, переговорить с ним на многие темы, просмотреть интереснейшие архивные документы, малодоступные и вообще недоступные для многих остальных органиков. Рада тому, что всё это время Джон будет рядом только с ней, ведь в Архивы в эти несколько суток так и не был пропущен ни один органик.
Она давно знала что её мама очень неравнодушна к Джефу Моро. И шеф-пилот "Нормандии" нормально относится к тому, что к нему проявляет непростой интерес не какая-нибудь органическая девушка или женщина, а синтетик-киборгесса. Получается, что в своём очень даже нормативном отношении и понимании синтетов Шепард действительно далеко не одинок, хотя и не стремится удерживать за собой какое-либо первенство. Если уж Левиафаны создали Жнецов, пытаясь предотвратить почти неизбежный конфликт между разумными органиками и разумными синтетиками, то Шепард и Моро стремятся предотвратить конфликт сделав синтетов своими партнёрами, а многих — и друзьями. И даже — больше чем друзьями.
Шепард прав во многом. И свою правоту он не навязывает другим. Признаёт за окружающими право мыслить и считать по-иному. Просто потому, что так возможно и даже можно поступать. Другим. Он выбрал свой путь. Собственный путь. По которому идёт сам и никого рядом насильно не удерживает. И, тем не менее, он не одинок. Рядом с ним многие люди и не только люди, но и многие инопланетяне чувствуют себя комфортно, расцветают, развиваются, взрослеют, наращивают свой деловой, да и не только деловой потенциал до запредельных величин. Он умеет и любит работать напряжённо, с полной отдачей. И, как оказалось, умеет параллельно или, точнее сказать, одновременно не только работать, но и жить. Жить полной многогранной жизнью, в которой есть место красоте, есть место раздумьям, есть место размышлениям, есть место своей и чужой боли, которую он, Джон Шепард умеет воспринимать и чаще всего воспринимает не иначе как свою.
Он умеет побудить другого разумного поверить в самого себя. Не в него, Джона Шепарда, нет. В самого себя. Поверить — и измениться. Поверить — и воспрянуть и духом и телом. Даже в том, что она, Аликс, киборгесса-синтет первая призналась ему в любви, он не нашёл ничего предосудительного, признав за ней, явным неоргаником, право первой заявить о своих чувствах, о своём отношении к нему. И она была рада оказаться в его обьятиях, где чувствовала себя защищённой и счастливой. Счастливой настолько, насколько вообще было возможно для синтета, волею судьбы обретшего совершенное женское тело. Она всегда знала с тех пор, что она — красавица. Она — достойная дочь своей матери. Не приёмной, а родной. Той, кто сумела первой поверить органикам настолько, чтобы из их врага превратиться в преданного и искреннего друга, органически неспособного теперь нанести любой вред тем из органиков, кого признала своим другом и партнёром.
Следом за киборгессой Оливией на верность органикам присягнула безмолвно и она — киборгесса Аликс. Потому что ощутила себя защищённой, ощутила себя в семье. Она знала, что к ней очень неравнодушен Марк — точная и почти полная копия Шепарда. Он, могучий и мощный киборг, понял её правильно: она сделала выбор в пользу Шепарда-органика. И присягнула ему на особую верность. Верность в любви. При этом она знала, что и Марк не покинет Шепарда, не покинет её, Аликс, не покинет Оливию. Он будет защищать их обеих. Он будет защищать Шепарда и защищать других нормандовцев, а если что — то и волговцев.
Потому что именно Шепард накрепко связал нормандовцев с волговцами, став мужем их командира — Светланы Стрельцовой. Стал для Светланы мужчиной, о котором, как утверждают учёные и как утверждает статистика, мечтает любая женщина, будь то землянка или инопланетянка. Стал для Светланы не только мужем, но и главным другом, отцом её детей. Он сумел подарить Светлане то, что она всегда хотела ощутить — всеобъемлющую стабильность и в то же время — полную свободу. Ответственную свободу, ибо Светлана защищает свой союз с Джоном с решимостью и упорством, которые со всей определённостью свидетельствуют — такие взаимоотношения она прерывать по собственной инициативе не будет никогда, потому что она равна Джону в этих взаимоотношениях. Они, можно сказать, нашли друг друга и очень медленно, осторожно, бережно выстраивали свой союз. Дети, их реально существующие, пусть и не рождённые ещё дети — очередная ступенька в их взаимоотношениях, очередной этап развития их союза. Светлана верит Джону, а он верит Светлане. И потому Светлана спокойно отпустила Джона в Архивы Цитадели в сопровождении Аликс. Потому что знала — всё, что происходит между Джоном и Аликс — это очень серьёзно. И именно в силу серьёзности не несёт угрозу её, Светланы, союзу с Джоном.
Джон Шепард. Где ты, Дэйна?
Вернувшись из Архивов Цитадели, Шепард несколько дней занимался привычными делами — Зал Кризисного Управления, Штаб СБЦ, Штаб Спектров. Плюс ещё несколько десятков мест, куда требовалось подъехать, подойти, переговорить с самыми разными разумными. Два раза он летал на "Нормандию", один раз — на "Волгу", где не только поработал, но и несколько часов безраздельно уделил Светлане. Алла её не выпускала из медотсека, обмолвилась как-то, что вынуждена частично задействовать режим "сохранения". Ей виднее — он мало что в этом смыслит, как в целом, так и в деталях.
Прибыв на Станцию и войдя в аппартаменты, он подошёл к столу. Почему-то в эти ходовые сутки ему вспомнилось то, как он получил назначение на "Нормандию". Вспомнилась Дэйна. За долгие месяцы разлуки они общались только с помощью текстовых сообщений. Так захотела сама Дэйна и он не стал настаивать на расширении и изменении формата.
Да, она стала для него первой любовью, она согласилась быть рядом с ним и потом, когда они покинули стены детского дома. Он был ей благодарен... за всё. С тех пор, как он в последний раз чувствовал её взгляд, когда на травелаторе спускался к перрону челноков в том космопорте, она писала ему письма. Редко, но писала. И вот теперь... Теперь уже несколько декад от неё писем не было. Он подошёл к своему рабочему столу в холле, почему-то рассчитывая, что там будет лежать ридер с очередными, пришедшими на его имя письмами.
Ридер действительно лежал, только вот писем от Дэйны в нём не было. И в душе Шепарда поднималось беспокойство. Даже если не считать предвидение даром, оно не всегда является благом. И именно сейчас Шепард думал о том, что Дэйна не могла просто так вот взять и отказаться ему писать письма. Взять и не написать очередное письмо.
Возможно, она могла бы это сделать — не написать ему письмо, но... насколько он её знал... она бы на это не пошла без крайней на то необходимости. Да, она знала, что теперь он женат, что у него очень скоро будут дети. Для неё это не было проблемой — она продолжала его любить и он это чувствовал. Тональность и содержание её писем не изменились с тех пор, как он сообщил ей о женитьбе на Светлане.
