— Тогда я спокоен, — выпрямился Громов. — Хорошо зная хватку начальника Отдела Репликации Событий этого жилого пояса, могу сказать, что дело будет доведено до конца... Хотя виновных, думаю, искать им не придётся, — убеждённо добавил он. — Обычно люди сами признают свои ошибки... Конечно, если причиной аварии является чья-то ошибка.
— Да, Горта Тави напористая женщина, — подтвердил Ло Вэй, сидевший справа от меня. — И проницательности ей не занимать. Мы с ней долго работали вместе, ещё в Южной Африке. Лучшего помощника в этом деле Кэй Лассу не отыскать.
Громов посмотрел на говорившего, и едва заметная улыбка скользнула по его губам. Все хорошо знали, что Горту Тави и Ло Вэя давно и прочно связывает не только работа в системе ОСО.
— Тем не менее, сегодня же вечером я сам отправлюсь на место и лично побеседую с Кэй Лассом об этом происшествии, — сказал начальник Особого отдела, как о чём-то окончательно решённом. — Земля не так велика, чтобы общаться только по визиофону и не повидать старого друга...
— Вот, кстати, о внеземных происшествиях я попрошу нам рассказать руководителя Службы "Купол", Ло Вэя, — добавил он, приглашая того встать. — Раз уж он сейчас здесь, в Городе. А то эти "ангелы неба" порой гораздо дальше от нас, чем остров Пасхи. Когда ещё придётся пообщаться с ним вживую!
Ло Вэй с готовностью поднялся со своего места. Коренастый руководитель Службы "Купол" чем-то походил на бамбукового медведя панду — добродушного и всегда невозмутимого. Его широкое лицо было сродни лицу древнего восточного божка, вырезанного из пожелтевшей от времени кости. Пригладив ёжик выгоревших на солнце волос короткой пухловатой рукой и откашлявшись, Ло Вэй уверенно начал:
— Обстановка у нас в космосе на самом деле не совсем спокойная. Сообщество, несмотря на все наши усилия, продолжает время от времени нарушать Договорную Зону и вторгаться на окраины нашей Солнечной системы. Причём ведут они себя по отношению к нашим патрульным довольно нагло и агрессивно. Все ребята, конечно, проинструктированы и ни на какие открытые конфликты не идут, но и проникнуть дальше границ облака Оорта ракетопланам Сообщества не позволяют. За последний год нами предотвращено уже пять попыток нарушения Зоны, — озабоченно сообщил он.
Все присутствующие тревожно переглянулись.
— Не нравится мне эта статистика, Иван Вениаминович. Ой, как не нравится! — Ло Вэй покачал головой. — Что-то стоит за всем этим.
— Что именно? — Громов пристально посмотрел в тёмные и узкие глаза руководителя службы "Купол".
— Точно я, конечно, не могу сказать, — также негромко и спокойно ответил тот, — но за всей этой активностью военных сил Сообщества чувствуется какая-то скрытая подоплёка... Они, словно проверяют нас на прочность и выдержку, как перед решающим ударом. Ясно ощущается их уверенность в успехе, как будто за их спинами стоит что-то такое, чего нет у нас... И это самое важное, на мой взгляд, обстоятельство.
— Вы хотели сказать "предчувствие"? — поправил его Громов и потёр подбородок.
— Да, пожалуй, это действительно самое важное... и самое тревожное на сегодняшний день, — после некоторого раздумья с убеждённостью сказал он, прохаживаясь вдоль окон. — Поэтому нужно быть начеку, особенно сейчас. От нас с вами зависит судьба Земли, судьба Трудового Братства. За нашими спинами живые люди — три миллиарда землян!
Громов мог бы этого и не говорить. Все и так прекрасно понимали, какая ответственность лежит на плечах каждого из нас. Мы были для планеты щитом, оберегающим её от любых опасностей и угроз, дающим возможность каждому жителю Трудового Братства уверенно смотреть в будущее.
— Хорошо, — подытожил Громов. — Я поговорю с Бехайлу Менгешей о необходимости повышения безопасности наших пилотов из "Купола". Он, как председатель Совета ОСО, должен выступить с инициативой о пересмотре позиции Трудового Братства в случае прямого конфликта с ракетопланами Сообщества. Третий закон Ньютона пока ещё никто не отменял. В отношениях с Гивеей, на мой взгляд, он будет лучшим решением возможных проблем... Хотя, конечно, без всеобщего обсуждения данного вопроса нам не обойтись.
Громов выпрямился, оглядывая всех присутствующих орлиным взором.
— Итак, ребята! На сегодня это, пожалуй, всё. Думаю, у каждого из вас есть чем заняться в ближайшее время? Будьте на связи. До встречи!
Мы с Владом поднялись со своих мест и, как все, не спеша направились к выходу.
— Где тебя носило? — негромко поинтересовался Влад, легонько подталкивая меня к дверям. — Не можешь ты не опаздывать на важные совещания! Что вчера плохо спалось? Вроде бы мы с тобой рано разошлись по домам. Или ты кого-то встретил по дороге?
Я припомнил, как вчера весь вечер мы бродили с ним по Городу, любовались цветными фонтанами на площади Театральных Искусств, вдыхали аромат Открытых оранжерей на проспекте Сиреневых Рос, сидели в тихих аллеях на берегах ступенчатых озёр недалеко от Большого Водного Стадиона. Неспешная вечерняя жизнь манила окунуться в неё с головой. Люди собирались на отдых небольшими группами. Кто-то уединялся в укромных и живописных местах; кто-то спешил на спортивные площадки; иные встречались на открытых ветру и небу театральных подмостках. Увлечённые беседы и жаркие споры сменялись увлекательными спортивными состязаниями или просмотром красочных и захватывающих представлений, в которых мог поучаствовать каждый желающий. Такие постановки, наполненные красивой музыкой и танцами, грациозной пластикой тренированных тел и острыми эмоциональными переживаниями, всегда привлекали всеобщее внимание, даря людям радость сопричастности к живому искусству.
Влад потащил меня на одно из новых представлений — эпическое и грандиозное повествование, в живых красках и звуках эйдопластического фильма. Оно называлось "Покорители Вселенной". На экране большого летнего зала, укрывшегося в глубине тихого кленового парка, совсем как реальные в трёхмерной пластике, появлялись далёкие звёздные острова. Уверенной поступью первопроходцев ступали там люди Земли, влекомые к далёким звёздам радостным устремлением к новому знанию, неся иным мирам чистоту своих помыслов. Пожалуй, нечто подобное я видел только во время традиционных праздников на Большом Водном Стадионе — ликующий азарт молодости, океан красоты и здоровья. Даже светлячки, витавшие в тихом вечернем воздухе, добавляли этому красочному видению особого изящества, мерцая и вспыхивая в темноте, как живые звёзды.
Когда мы выходили из зала на просторы проспекта Памяти, Влад многозначительно заметил:
— Нет, с приходом в кино эйдопластики, а позднее и нейрорецепторных модулей сопровождения картины смотреть стало просто невозможно.
— Почему? — удивился я. — Анализаторы твоей нервной системы не справляются с потоком внешних раздражителей?
— Справляются. Дело тут совсем не в этом. Кино сегодня стало совсем другое.
— Можно подумать, ты видел в своей жизни какое-то иное кино! — усмехнулся я, глядя на него.
— Конечно, видел! — пылко воскликнул Влад. — Есть специальный сервер Информационного Центра, где хранятся старые фильмы, оставшиеся ещё с двадцатого века. Настоятельно советую тебе посмотреть их. Есть там очень добрые, душевные фильмы, сохранившиеся в Западно Сибирской коллекции. Они хоть и незамысловатые, но люди в них мечтают о такой жизни, как наша. Они стремятся к ней всей своей душой!
Влад посмотрел на меня как-то по-особому грустно и задумчиво. Я ничего не ответил ему, расправляя грудь и вдыхая свежего ночного ветра...
Вот и сейчас Влад стоял передо мной, и смотрел всё тем же взглядом, словно старался заглянуть в самую мою душу.
— Никого я не встретил. Не в этом дело... — промолвил я, собираясь объяснить ему причину своего опоздания, но в это время Громов окликнул меня.
— Сид! Задержись ненадолго, пожалуйста.
Начальник Особого отдела повернулся к окну, задумчиво созерцая площадь внизу. Я взглянул на друга. Тот пожал плечами и, кивнув в сторону Громова, шепнул мне на самое ухо:
— Я подожду тебя внизу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПАДШИЕ БОГИ
"Не думайте, что я пришёл принести мир
на Землю. Не мир пришёл я принести, но меч"
Иисус Христос
Когда в кабинете остались только мы вдвоём, я негромко произнёс:
— Иван Вениаминович! Я, конечно, виноват за своё опоздание... Но если вы думаете, что я... В общем, я хочу сказать...
— О чём ты? — Громов повернулся ко мне, и во взгляде его застыло удивление. — Ах, да! Ты об этом? — спохватился он, словно только сейчас расслышав мои слова. — Что ж, меня, разумеется, радует твоя сознательность, хотя раскаяние как всегда запоздалое.
Прищурившись, он смотрел на меня, как мне показалось, оценивающе. Затем прошёлся по кабинету, по-обыкновению сложив длинные худые руки на груди.
— Но я, собственно, попросил тебя задержаться не за этим... — наконец заговорил он, снова останавливаясь около одного из окон.
— Не за этим? — переспросил я. — Тогда что-то случилось?
Я не спускал с него глаз. Казалось, Громов испытывал некоторую нерешительность, как будто он боялся заговорить со мной о чём-то важном, обдумывая, стоит ли посвящать меня в это.
— Понимаешь, какое дело... — нарушил молчание Громов, облокотившись плечом о выступ стены и опустив руки. — Ты слышал что-нибудь о научной программе "Тени Предков"?.. Да ты садись, садись! Разговор у нас будет долгий. — Он вежливо кивнул в сторону кресел у стола.
Я сел в одно из них и посмотрел на своё отражение в глубине чёрной полировки столешницы.
— Так, в общих чертах. Только то, что говорят о ней в общеземных новостях. Я слежу за научными открытиями, но, возможно, здесь что-то и упустил... Ведь это одна из новых археологических программ Академии Пределов Знания? Кажется, какие-то раскопки в Антарктиде... Или я ошибаюсь?
— Ну, в общем-то, ты не совсем далёк от истины, — откликнулся Громов, подходя к столу и садясь в кресло напротив. — Академия Пределов Знания действительно запустила этот научный проект, хотя у истоков его стояли совсем давнишние археологические исследования. Началом же всему послужила другая научная программа. Я имею в виду создание над обоими полюсами искусственных солнц из ядерных отходов прошлых эпох. Хотя планетарная катастрофа на заре нового времени и сдвинула земную кору, высвободив Антарктический материк на две трети от ледяного панциря, но регулирование климатических зон потребовало от нас дополнительных усилий. Вот тогда-то и появились в Антарктиде первые научные экспедиции, и археологам удалось обнаружить там древнейшие мегалитические постройки. Их частично раскопали на восточном берегу континента, вдоль семидесятой широты, на Земле Королевы Мод и Земле Уилкса, а также на западном берегу, на Земле Элсуэрта, и даже на Полярном плато...
— Правда, всё это случилось почти двести лет назад, — с лёгкой улыбкой добавил Громов. — Так что, эта программа исследований давно приобрела особый статус для Академии, поэтому наши учёные с некоторых пор ведут планомерные раскопки на шестом континенте, находя там всё новые и новые артефакты.
— Понятно.
— К тому же интерес научного сообщества к этому континенту был подогрет ещё и тем, что здесь в то же самое время, вместе с древними артефактами, была обнаружена и секретная база фашистской Германии времён двадцатого столетия — так называемая "База 211". В своё время, о её существовании ходило много слухов и споров. Ещё со времён окончания Второй Мировой войны. Но ты, наверное, знаешь об этом.
— Да. Помню, читал кое-что ещё в школе. Если не ошибаюсь, история эта тянется с середины двадцатого столетия... Кажется, с лета тысяча девятьсот сорок пятого года.
Я потёр лоб, старательно припоминая обрывки информации.
— Да, точно! Тогда со слов экипажей немецких подводных лодок, сдавшихся в плен властям одной из Южно Американских стран, стало известно о планомерном исследовании Антарктиды фашистами. Кажется, у них для этого была разработана даже целая операция...
— Верно. Операция эта называлась "Валькирия 2", — подсказал Громов. — Якобы ещё с тридцать девятого года в Антарктиду завозилось горнопроходческое оборудование, и другая техника: рельсы, вагонетки и даже огромные фрезы для туннельных работ. Интерес к этому вопросу в те времена был подогрет ещё и фактом бесследного исчезновения после войны тысяч высококвалифицированных немецких специалистов и сотен подводных лодок из флота Германии.
— Мне вспоминается, что был ещё один странный случай, произошедший, кажется, уже после окончания войны. Один тогдашний адмирал получил приказ уничтожить фашистскую базу в Антарктиде, но он потерпел сокрушительное поражение от странных "летающих тарелок", выныривавших прямо из воды и сжигавших всё таинственными лучами... Так всё это, в конце концов, подтвердилось?
Я с сомнением посмотрел на Громова.
— Почти. — Начальник Особого отдела сложил на столе сцепленные пальцы и без улыбки посмотрел на меня. — А ты, оказывается, неплохо осведомлён.
— Наверное, просто хорошая память, — скупо улыбнулся я.
Громов благосклонно наклонил голову и продолжал:
— Так вот, после таяния антарктических льдов стал очевидным факт существования прежде на континенте огромных подземных озёр. В них температура воды никогда не опускалась ниже плюс восемнадцати градусов. Из этих озёр, когда-то образовавших подо льдом громадные полости, вытекали целые реки, которые за тысячи лет пробили во льдах и в земле длинные туннели. Этими-то туннелями и воспользовались фашисты, чтобы сделать на полярном континенте секретную цитадель, где они в конце войны проводили различные научные эксперименты. Ты же знаешь, какой интерес проявляла верхушка Третьего Рейха к древним сакральным знаниям, и даже посылала в Тибет специальную экспедицию с целью получения тайных манускриптов из Шамбалы...
— И что, немцам удалось их найти? — удивился я.
Громов посмотрел на меня из-под низких белёсых бровей: загадочно и холодновато.
— Ты не помнишь, когда в Трудовом Братстве был построен первый гравиплан? — вкрадчиво спросил он, опустив взгляд на свои сцепленные на столе пальцы.
— Точно сказать не могу. Кажется, около двух веков назад... Постойте, постойте! — спохватился я. — Уж не хотите ли вы сказать, что этим изобретением мы обязаны находкам на фашистской "Базе 211"?
— Ну, не совсем так, — мягко улыбнулся Громов. — Технология появилась у нас ещё на заре Мирового Воссоединения. Но кое-какие наработки были и у фашистов. Например, идея антигравитационного летательного аппарата. Так что мы воспользовались некоторыми идеями немецких учёных. Ведь нам в руки тогда попали чертежи и экспериментальные образцы уникальной двигательной системы. В ней специальный дисперсионный диск, охлажденный до минус ста шестидесяти семи градусов Цельсия, помещался в элетромагнитное поле, заставлявшее его вращаться. А при достижении скорости в три тысячи оборотов в минуту предметы, помещённые над этим вращающимся диском, начинали терять свой вес. Таким образом, создавалась антигравитация... Впоследствии, наши учёные усовершенствовали эту систему и теперь она используется при создании гравипланов, а также магниторов и магнитных поездов, на которых мы все ездим по нашей планете... Да что я тебе это объясняю! Ты и сам во всём прекрасно разбираешься.
