— Да, волне возможно, — задумчиво протянул геолог. — Выходит, мысль о наличии у этого "водного бога" специализации мореплавателя и инженера-судостроителя не лишена смысла.
— И я о том же, — кивнул экзоархеолог и предложил: — Давайте вернёмся к рассказу о его странном "храме", чтобы подтвердить это. Так вот, как нам сообщает миф, Э-Энгура высоко возвышается над землёй и стоит на краю Энгуры — "пресных вод". Иначе говоря, она стоит у берега. В той же литургической шумерской песне, которую я уже приводил в пример, говорится о том, что этот "храм" представляет собой "искусно сооружённую гору, что держится на плаву", а в мифе о путешествии Энки он уже прямо называется судном, которое "отчаливает само по себе". При этом вода громко "бурлит своему хозяину". А далее сообщается, что: "Словно море, он внушает благоговение... Евфрат вздымается пред ним как перед свирепым южным ветром".
— Очень любопытно! — не удержался Кави Рам и снова огладил свою бородку. — Из всего этого в самом деле можно сделать вывод, что это никакой не храм. Это безусловно настоящее судно!
— Да. И оно не только способно держаться на поверхности воды, но и может перемещаться "само по себе", — подтвердил Акира.
— То есть, этот "храм" является самоходным плавучим средством, причём способным развивать приличную скорость, раз вода вокруг него бурлит и вздымается, — подхватил я, чувствуя, как меня опять охватывает волнение.
— Это позволяет наличие у него некой двигательной установки, — согласно кивнул экзоархеолог. — Догадаться об этом можно потому, что судно издаёт громкий шум: "его карнизы ревут быкам подобно; храм Энки издает рёв". А ещё Э-Энгура: "это бык, послушный своему хозяину, ревущий сам по себе и одновременно дающий совет... твой рёв, подобный рёву могучей бурной реки, достигает царя Энки".
— По мне, так фраза о том, что "храм" послушен своему хозяину, однозначно подразумевает возможность управлять этим судном, — заметил Амоль Сайн и нервно заёрзал на своём месте.
— И я так думаю, — согласился с ним Акира.
— Но в этих строках есть и более любопытные вещи! — воскликнул Кави Рам. — Судно-то, ко всему прочему, даёт "советы" своему хозяину!
— Вы правы. Это, пожалуй, самое интересное в этом мифе. Вот что там говорится конкретно: "Её кладка, слово произносящая, совет дающая, словно бык ревущая, обитель Энки, предсказания произносящая". Об этом свойстве "кладки" Э-Энгуры сообщается и в литургической песне: "Её кирпичи разговаривают, и её эхо звенит. Кладка его фразы произносит и советы даёт. Его карнизы ревут быкам подобно; храм Энки издаёт рёв. Ночью храм славит своего господина, предлагая ему всё лучшее!".
— Лично у меня всё это вызывает ассоциации какого-то переговорного устройства или устройства, контролирующего вход на судно, — признался я. — И мне трудно себе вообразить, чтобы древние шумеры с их уровнем развития могли нафантазировать себе нечто подобное!
— Да, — подхватил Амоль Сайн. — Создаётся полное впечатление, что древний автор этого сказания просто пытался передать своими словами функциональное назначение и действие неведомого ему устройства, расположенного в этой самой "кладке"... Обшивке судна, судя по всему? Раз сооружение металлическое, то речь должна идти о его корпусе или стене.
— Действительно, — вступила в разговор Светлана. — Шумерская логограмма "сиг" имеет несколько значений. Это и "высушенный на солнце необожжённый кирпич", как и "кирпичная кладка", "стена" или "стены". В данном случае, всё зависит от перевода и подбора наиболее подходящего значения.
— Разумеется, — снова согласился с ней Акира. — Прежде, учёные не особо задавались подобными вопросами, заключённые в тесные кандалы устоявшихся предубеждений: мифы — это сказки древних народов, простые выдумки. Даже египетские иероглифы требуют намного более тщательного исследования и перевода, так как несут массу технической информации, из которой и состояло Знание "богов". Но боюсь, теперь многие смыслы уже безвозвратно утеряны, — грустно добавил он. — Так вот, даже если попытаться объяснить строительство некого храма из металла только желанием автора мифа подчеркнуть некий "благоговейный блеск" религиозного сооружения, то с какой стати этому храму громко реветь и раздавать советы или произносить заклинания?
— Выглядит довольно глупо, — подтвердил я.
— Далее же в мифе нам сообщают подробности внутреннего устройства этого самого "храма", — продолжил экзоархеолог. — И мы можем узнать из текста, что Э-Энгура "обеспечена священным воском" и окружёна "изгородью из священного тростника". В глубине же "храма" расположен высокий трон, а его "дверной косяк — священный небесный затвор".
— Если это действительно морское судно, то под "изгородью из священного тростника" вполне можно понимать, скажем, поручни из металлических прутьев или трубок на палубе, — продолжал размышлять я. — А священны они потому, что относятся к конструкции "божественного храма". Ведь всё относящееся к "богам" считалось священным?
— Тогда под "священным небесным замком", возможно, следует понимать какой-то люк или герметическую дверь с рукоятками? — воодушевлённо подхватил Амоль Сайн.
— Вы оба правы, — согласился с нами Акира. — И Сид верно подметил: определяющим словом во всех описаниях является "священный" или "небесный". Они используются автором исключительно для того, чтобы подчеркнуть отличие всего описываемого им от привычных ему земных аналогов, выполнявших те же функции.
— Но такие определения могут нести в себе вполне конкретное уточняющее значение, — вразумительно заметила Светлана. — Если не считать мифы простой выдумкой. Люди, современники автора, для которых писалось это произведение, общались с "богами", видели их вживую. Для них "боги" и всё связанное с ними являлось реалиями их повседневности. Поэтому термины "священный" или "небесный" для них были наполнены вполне определённым смыслом. Я хочу сказать, что современники автора были способны хорошо себе представить, что такое "священный тростник", к примеру, или же "священный небесный затвор". Им вовсе не требовалось каких-либо дополнительных описаний и уточнений.
Светлана проникновенно посмотрела на меня, и я снова восхитился её проницательностью и умом.
— Конечно, — подтвердил слова девушки экзоархеолог. — С этим я и не собирался спорить. Но на этом странности "храма" Энки, как вы знаете, не заканчиваются. Далее в мифе заходит речь о неких "музыкальных" инструментах, которые "отдают лучшее священному храму". При всём при этом, некий "алнар-инструмент" самостоятельно играет для самого Энки: "Он заставил лиру, алнар-инструмент, балан-барабан твоих сур-жрецов предлагать всё лучшее его священному храму... сладостно звучали сами собой. Священный алнар-инструмент Энки играл для него сам собой и семь певчих пели".
— Да, довольно необычно для простого музыкального инструмента, — подтвердил Кави Рам.
— Может быть, речь идёт о каком-то звукозаписывающем устройстве, которое способно воспроизводить и музыку? — осторожно предположил Иллик Шелли.
— Почему бы и нет, в само деле? — заулыбался геолог. — Вот что значит молодёжь! Зрит в корень!
Акира бросил на юношу благосклонный взгляд, от которого тот весь зарделся. Но Иллик тут же взял себя в руки и постарался придать своему лицу бесстрастное выражение.
— Примечательно и то, что Энки никого не допускает внутрь своего храма, — снова заговорил Акира. — "Нудиммуд, владыка Эриду, никому не позволяет заглянуть внутрь".
— Да, никакой это не храм! — отмахнулся Кави Рам. — Что это за храм такой, в который нет доступа пастве? Для чего он тогда нужен?
— Итак, — подытожил Акира Кензо. — Мы, безусловно, имеем рассказ о неком морском судне, которое пришвартовано довольно далеко от моря: "Его святилище простирается в тростниковые заросли... Когда Энки поднимается, рыба поднимается перед ним, словно волны. Бездна затихает в изумлении, радость входит в море, страх охватывает бездну, ужас сковывает величественную реку, Евфрат, Южный Ветер поднимает её волнами". Кроме того, строки о поднимающейся перед Энки рыбе большими косяками предполагают, что его судно поднимается из глубины вод.
— То есть, оно может как погружаться, так и подниматься на поверхность? Отсюда и представления шумеров о том, что Энки находился именно в воде?
Я не смог сдержать своего волнения и сильно сдавил подлокотник кресла, в котором сидел.
— Именно так, — кивнул экзоархеолог. — В мифе об Э-Энгуре сказано буквально так: "Владыка установил обитель, священную обитель, чей интерьер искусно построен. Он установил обитель в море, священную обитель, чей интерьер искусно создан. Эту обитель, чей интерьер — запутанная нить, нельзя постичь. Стоянка обители находится в созвездии Поля (Пегас), блестящая верхняя часть обители обращена к созвездию Колесницы (Большой Медведицы). Её устрашающее сияние — вздымающаяся волна, её блеск вселяет ужас. Ануннаки не осмеливаются к ней приблизиться... чтобы взбодрить их сердца, дворец радуется. Ануннаки стоят рядом с молитвами и мольбами. В Э-Энгуре установлена великая платформа для Энки, для владыки... Великий принц... пеликан морской".
Акира оторвался от своего справочника.
— В этом же мифе утверждается, что "он установил обитель в море". К тому же указывается, что храм — это судно, которое не только держится на воде, но и самостоятельно перемещается по воде: "когда Энки воздвиг... искусно сооруженную гору, что держится на плаву... Судно отчаливает само по себе". И далее следует фраза: "...когда он покидает свой храм в Эриду...". Эта строчка, как вы понимаете, однозначно свидетельствует о том, что храм Энки в Эриду и Э-Энгура не идентичны друг другу и представляют собой два различных объекта. Первый, несомненно, это жилище самого "бога", как и все храмы. А второй — металлическое самоходное судно или даже корабль, о строительстве которого в древнем Шумере, естественно, и речи не могло идти.
— Действительно, теперь мне совершенно очевидно, что эта самая Э-Энгура представляла собой металлическое сооружение из некоего сплава серебристо-синего цвета. Либо у него был серебристый металлический корпус и застеклённые иллюминаторы — лазурит? Сооружение было оборудовано неким устройством с функциями автоответчика или выдавало предупреждающие сообщения. К тому же, оно имело мощную двигательную установку, производившую громкий шум. При движении оно было способно развивать довольно значительную скорость, а внутреннее пространство имело сложное строение, с командным местом и оборудовано непонятным для древних шумеров запорным механизмом. К тому же, это судно было способно погружаться под воду и подниматься на поверхность... Безусловно, оно было аналогично подводной лодке или батискафу!
Я оглядел присутствующих.
— Значит, у Энки, в самом деле, был корабль, позволявший ему путешествовать по нашей планете как под водой, так и по её поверхности! — воскликнул Иллик Шелли.
— Разумеется. При этом Энки, он же Осирис, мог свободно перемещаться из Шумера в Египет. Спускаясь вниз по течению рек Тигр или Евфрат, которые согласно тем же мифам, прорыли ануннаки ещё до Потопа, "бог" на своём корабле попадал в заболоченную в то время дельту этих рек, где фактически и начинался тогда Персидский залив, а затем уже морем огибал Аравийский полуостров. На берегах Аденского залива, скорее всего, находилась тогда ещё одна пристань, откуда "боги" попадали на территорию древней Эфиопии. Как мы знаем, там также находились поселения "богов" ещё задолго до их появления в Египте.
— А через Красное море Энки-Осирис, без труда, добирался до дельты Нила. Двигаясь вверх по течению реки, он достигал плато Гиза, где в это время "боги" уже вели активное строительство под руководством Тота-Джехуди! — воодушевлённо подхватила Светлана.
— Да. Как мы знаем, под самим плато существуют специально прорубленные в скальном основании каналы. Они ведут от Нила к трём главным пирамидам. В те далёкие времена эти каналы были заполнены водой, и по ним вполне можно было незаметно передвигаться на подводном судне. Даже в эпоху фараонов они всё ещё наполнялись речной водой. Как считалось, эти каналы использовались в ритуальных обрядах инициации фараона, символизируя путь в священную и таинственную страну Сокар. Ходили слухи, что и под Сфинксом находится подземное озеро, в центре которого, на острове, расположен так называемый "Зал Записей".
— И это правда? — удивился я.
— Пока нам не удалось обнаружить ничего подобного, — покачал головой Акира. — После случившейся в двадцать первом веке планетарной катастрофы, многие подземные сооружения пострадали от мощных землетрясений. До сих пор лишь незначительная их часть раскопана археологами. На самом деле, это грандиозная работа, требующая невероятных усилий и труда.
— Между прочим, "Ладья Ра" тоже могла передвигаться по воде! — вспомнила Светлана, взволнованно блестя глазами. — Получается, что корабль Энки был идентичен "жилищу" Осириса, которое "покоилось на воде"! А эпитет о стенах, якобы сделанных из "живых змей" может также иметь отношение к металлу, из которого был изготовлен корпус этого корабля. Вполне возможно, что этот корпус обладал и каким-то электрическим зарядом. А может быть он просто блестел на солнце, как змеиная кожа. Тогда и предназначение загадочного Осириона могло как-то перекликаться с этим самым судном Осириса-Энки... Что если это загадочное сооружение было одной из пристаней для подводного корабля, заходившего туда по одному из подземных туннелей со стороны Нила?
— Или там могла находится, скажем, заправочная энергетическая станция! Либо станция технического обслуживания, — предположил я.
Светлана бросила на меня благодарный взгляд сияющих синевой глаз.
— Да. Тогда становится понятным и значение древней египетской фрески, на которой некий "бог" сидит в пещере и регулирует уровень воды в Ниле, закрывая и открывая специальные шлюзы на плотинах в районе Асуана. Это было необходимо как раз для передвижения судна Осириса.
— Не исключено, — не стал возражать Акира. — На своём корабле Осирис-Энки вполне мог пересекать и океаны. Ему был открыт путь и в Америку, и в Индию, куда, согласно Плутарху, он и отправился вскоре после своего воцарения с некоей миссией. А индейцы майя помнили появление на их земле "бога" Кецалькоатля, прибывшего с востока также по морю. О возможности плавать по морям-океанам Э-Энгуры говорит и шумерский миф: "Храм, построенный на краю, под стать божественным МЕ! Эриду, тень твоя простирается до середины моря! Вздымающееся море, не имеющее равных; могучая, внушающая благоговение река, что ужасает Страну! Храм у края Энгуры, лев в сердце Абзу, возвышенный храм Энки, привносящий в Страну мудрость...".
