— Вот дались они тебе — огорчился Паша. Его как-то уже загрузили эти еще неизвестные немцы и потому выслушивать про фэнтези давно умершего профессора мертвых языков и забытых легенд, сочиненных древними и дикими людьми, не очень хотелось. Хотя, попрактиковаться в языке было бы полезно. Другое дело, что общался уже Паштет с иностранцами, был неприятно удивлен, что этих молодых дегенератов не интересовало ничего, только наличие вай-фая и дальше они сидели в своих соцсетях безвылазно. Зачем приезжали — так для Паши тайной и осталось, в соцсети сидеть, лайки посылать они и дома могли бы с тем же успехом.
— А то — и дались. Эта ж зараза по всему миру разлетелась.
— Да брось. Можно подумать всякие там трансформеры меньше денег собрали — отмахнулся Паштет, которому нюансы голливудского производства были совершенно до лампочки.
— Ты вообще помнишь, о чем там речь у того Толкана?
— Ну там эльфы — гномы. Что такого-то?
— Забыл орков.
— Почему забыл, помню. Назгулы всякие. И эти, полукролики-полулюди. И чего?
— Да то, что для всех этих амеров со всеми прочими из их банды — это как инструкция. Понимаешь? Нет? Ну, я тебе разжую. Вот, значит, мир Среднеземья. Живут там всякие разные. Но лучше всех, мудрее, ученее, чище, старше и тыры пыры — ясно дело — эльфы. Почти божества. Пониже там — гномы, которые делают невбеническое оружие и доспехи, ну похуже эльфов, конечно, но все-таки. Людишки опять же, тоже там музыканты, ученые, кузнецы, благородные воины. Не эльфы, но тоже ничего, приличное немножко общество. А есть мерзкие орки. Ну, полное гомно, шугань паскудная. Ни ученых, ни кузнецов, ни музыкантов, одни тупые уроды и подлецы, друг — друга поедом едят и вообще только барагозить умеют. И все с ними воюют — и эльфы и гномы и люди. И тут — внезапно, хоть у орков полное гайно и все они уроды и оружие у них никакущее и доспехи — хлам никчемный и вообще они идиоты тупые — а ни хера с ними не получается, ни у эльфов с их вековой мудростью и магией, ни у гномов с их офигенным кузнечным скиллом, ни у людишек. Никак победить не могут. Совсем наоборот. Сечешь? — прищурился с намеком латник.
— Секу — усмехнулся Павел, вспомнив к месту старый анекдот про чабана, от скуки игравшего в шахматы с бараном.
"— Ну и как баран играет?
— Да как, баран — он тупой баран и есть!
— А счет какой?
— Два-два!"
— Это хорошо, что сечешь. И теперь гляди — как только, значится, нажав на большую американскую красную кнопку, что всегда тут же позволяет победить, орков и гоблинов, значится, сумели опрокинуть — вырезали мудрые эльфы, талантливые гномы и добрые люди этих самых орков поголовно — с бабами и детьми под корень, даже не по азиатскому методу — всех, кто выше оси тележной — а — поголовно. Подчистую. В ноль. Сечешь?
— Ну да. И что?
— Епта! Это же программа, типовое руководство к действию. И ее все там отлично усвоили. Враг — всегда для амеров нелюдь, вырезать врага подчистую. И никаких угрызаний совести. И все они там так и считают. А орки нынче — мы.
— Ну, это ты того, загибаешь. И Толкин — англичанин, вроде.
— Один язык, одна культура. И самое главное — враг для них — не человек, нелюдь гнусная, и культуры у него нет, и науки, и все у него плохо. А почему не получается на равных победить — думать не надо, лишнее это. И вообще у Толкина никто не думает. Там все идиоты. Тринадцать гномов отправляются грабить дракона, который до того вынес и гномское государство и человеческое государство не шибко напрягаясь, положив, походя оба войска прям в крепостях. Гномам пофиг! Идут с песнями! Заведомо зная, что сокровищ у дракона столько, что на ста кораблях не утащить. Ну?
А с кольцом поперлись — при том, что у Пендальфа, ну гомика этого, блат был у орлов и слетать туда колечко в вулкан метнуть — на два часа работы. Да там вообще везде дурь непролазная! А в кине еще и усугубили — сам не ходил, чтоб не беситься, но ребята говорили, что там в ключевой сцене строй панцирных гномов с разбегу атакует такая же панцирная пехота орков, а сраные эльфы вместо того, чтобы стрелы пускать сзади — через гномов попрыгали аккурат между строем латных коротышек и набегающей ордой панцирных орков. В своих легких кожаных доспешках. Ну? Мозги там у кого?
— Мне кажется. что ты перегибаешь это самое. Люди типа — это и мы тоже. А орки — типа не люди — засомневался Паша, которому вся эта литературоведческая беседа о кинематографе как-то не уперлась никуда.
— Пообщайся с ними, убедишься. Я — убедился. Впрямую не говорят, но ощутимо.
— Погодь, ты что, на чемпионате выступал?
— Не, мы так высоко не взлетели. Но с другими реконами из слоя пожиже — вполне уже рубились.
— А, так эти немцы — тоже железячники? — догадался Паштет.
— Точно. Тот, что повыше, алебардьер, а второй — мечник. Они сначала тоже с задранным носом ходили, потом мы им ввалили пару раз — оказалось, нормальные ребята.
— Хороши они нормальные, если для этого сначала им ввалить железом по башке приходится. Да еще и дважды. Но вообще странно — я про ваши развлекухи не слыхал, по телевизору ни разу не показывали, а ты говоришь — международный чемпионат.
— Проблема тут в том, что побеждаем мы. Хотя сильные команды у поляков, чехов и шведов тоже. Но мы, наши то есть — чуточку смутился латник — побеждают всю дорогу. Амерам насовали во все щели. Те очень огорчались, типа "нас тренировали морские котики!!!", а нашим пофиг, хоть котики, хоть тюлени, для наших — это просто ценный мех, морские котики-то. И навтыкали. Амерская команда обиделась и больше на чемпионат ни ногой. Потом другие приехали, но тоже без успеха. И все просто. Американцы поддерживают только те виды спорта, где они побеждают. Если их там одолевают — значит, это и не спорт вообще. И если нельзя новый вид спорта запретить, то хотя бы его ограничить, загнать под лавку, сделать непрезентабельным.
И не давать своим позориться, например, пользуя простой трюк — спортивная страховка станет очень дорогая, а без нее выступать нельзя. И без серьезных спонсоров обычному парню ее поднять трудно. А серьезные спонсоры не поощряют те виды спорта, где амеры себя не проявили. Лучше вложиться в американский футбол, бейсбол, прибыль будет куда выше, прибыль там — где победа. А эти европейские игрушки — у амеров своих рыцарей не было, это им глубоко пофигу. Зеленый виноград, висит высоко.
— Погоди, что-то не срастается. Наше ТВ ведь не показывает ничего. Хотя поводов -то масса — и красиво и наши победили... — засомневался Паштет.
— А оно наше? Это самое ТВ? Я вот как ни включу — там либо про английскую королеву, либо про принцессу Диану, либо еще что такое, но тогда про репрессии и ужасы "этойстраны". Что там за люди сидят, а? Там — московская интеллигенция, а это та еще публика. Вон в инете не попадалась такая хохма, как цитаты про русских от писателя Ерофеева и гитлеровского деятеля Розенберга? И хрен отличишь, где цитата от москвача, а где — от гитлеровца-арийца?
— Что-то было такое. Но только я этого Ерофеева не читал, там у него пьют все всё время, не интересно.
— Чего его читать, цитат хватает, чтоб не дохлебывать говно ложкой до донца. Так вот оказалось, что гитлеровец этот Розенберг — наш, отсюда в смысле, в Москве учился, эмигрировал потом и тут же стал гитлеровцем, так что там публика вполне та еще. Да ты сам посмотри! Гимнастические пирамиды из пары десятков человек в Советском Союзе — это омерзительное делание человека маленьким винтиком, гнусная отрыжка тирании и диктатуры. Такая же гимнастическая пирамида из американских чирлидерш и их силовой поддержки — вершина и символ спортивного духа, свободы, демократии и задорной молодости, торжествующая идея спорта в чистом виде.
Массовая физкультура в СССР — отвратительное принуждение и насилие над личностью. Групповые занятия физкультурой даже в Китае — куча восторженных ахов и воркования о древней культуре ушу и долгожительстве. И что характерно — и раньше у московской интеллигенции было все ровно так же. Все здесь — омерзительно, все там — великолепно! Драка по праздникам в русской деревне стенка на стенку со строгими правилами (лежачего не бить, зубы и глаза не выбивать, по мошонке не стучать, ногами не драться) и жестким запретом на увеченье противника, имеющая черты ритуального действа — это омерзительная дикость, варварство и скотство, недостойное нормальных людей.
Мордобой по — английски с разрешенным выбиванием глаз, разрыванием ртов и подлыми ударами, чтобы переломать кости, отбить органы и даже убить — торжество интеллигентности, аристократизма и спортивного духа.
И да, это теперь один из ведущих видов спорта по популярности — сейчас я о боксе говорю. Да, его немного причесали и заставили надеть бойцов боксерские перчатки (что в нашей "стенка на стенку" было обязательно изначально), но лютым мордобоем от этого он быть не перестал.
— Ишь ты как подкован. Прям боевой конь — оторопел от потока информации Паштет.
— Ну, так у нас толковые ребята. Да и потом заметно же. На поверхности лежит. За рубежом типа и говно, словно мед, а у нас тут и мед — говно. А оказывается, когда сам попробуешь — что не, нифига. И москвачи эти что-то не уезжают, все тут колобродят. Страдают за нас, немытых, жизни своей не жалея. Ладно, в общем, как насчет немцев?
— Они хоть интересуются чем-то или обычные овощи из мордокниги? — спросил деловито Паша.
— Не, они хотя и немцы — а нормальные ребята. Другое дело, что по броне и оружию тебе с ними говорить не захочется, фехтование разве... Ты уже с ножом учишься работать?
— Пока только начал — застеснялся Паштет.
Латник ткнул его пальцем в живот и засмеялся: "Лиха беда начало! Еще один из них интересуется старой кухней, а второй просто любит вкусно пожрать. Так что тут общий язык найдешь."
— Старая кухня — это как?
— Ну в смысле — средневековая. Ну и вообще — вот, знаешь, есть такие, что всю жизнь едят одно и то же, к чему привыкли, а есть, что пробуют одно да другое, что поэкзотичнее. Вот он из таких. Ты же пожрать тоже любишь?
— Не без этого — кивнул Паштет.
— Вот и отлично — легкомысленно кивнул латник, проводив взглядом симпатичную девушку, прогарцевавшую мимо.
— Очумею я с этих немцев — начал набивать Паштет себе цену. Приятель ухватил суть довольно быстро, усмехнулся:
— Тогда с меня, вдобавок к тренеру по ножевому бою, еще и инструктор по конному делу. Так пойдет? Ты ж толковал, что хочешь на коняшке научиться ездить? Было такое?
— Было. Только у меня с деньгами сейчас не густо — буркнул Паша.
— Ты точно с немцами снюхаешься — удовлетворенно заявил бугуртник. И пояснил: "У них любимое словечко — Тойер! Дорого, в смысле." Посмотрел внимательно и обрадовал:
— А там может и без денег обойдется, если будешь помогать в ухаживании за живностью — чесать там, купать и так далее. Ты же не только ездить собирался, тебя еще и упряжь интересовала и прочее в том же духе, а?
— Ну да, в общем...
— Вот и ладушки. К тому же немцы хоть и обожают халяву, но обычно за себя платят, если видят, что тут им не светит.
Паша кивнул, соглашаясь.
И вскоре уже жал лапы двум парням весьма обычного вида, короткостриженным, спортивного вида, темно-русым. Ладошки у парней были жесткие и сухие, рукопожатие — твердым. Не так, чтоб в нем погибали все неосторожные микробы, не тиски, но и не вареные макароны вместо пальцев. Вежливо поулыбались друг другу, потом Паштет осторожно принялся уточнять — а чего собственно, гости хочут? Немцы неожиданно обрадовались родному языку и то ли притворились, что все понимают, то ли и впрямь поняли. Паша их тоже понял и сильно удивился. Немцы с какого-то бодуна возжаждали попробовать местное пиво и — обязательно — Bier mit russischen Snack — getrocknete Fische, Krebse und Brezeln (пиво с русскими закусками — сушеной рыбой, раками и крендельками). Мелькало еще словечко Sauerrahm (кислые сливки, сметана), которое очень казалось знакомым, но никак не хотело перевестись.
До Паши дошло, что этим ухарям хочется экзотики. Для самого Паштета пиво с раками и воблой никак экзотикой не было, но с другой стороны вспомнилось тут же, что в том же Таиланде будучи, с большим интересом сам ел и кузнечиков и адски перченый салат из авокадо, икру мечехвоста и сырых улиток с соусом, от которого глаза выпадали и дыхание на полчаса становилось огненным, а потом организм старательно рапортовал где проходит этот жидкий огонь — и так до самого выхода из организма.
Ну, а для немцев тут экзотика как раз — вареные раки и сухая рыба, у них-то пиво харчат с сосисками и колбасками. То есть с чего запрос и какова задача стало понятно без больших проблем. Большая проблема выросла совсем с другой стороны и, надо сказать прямо, для Паши оказалось полной неожиданностью то, что русской пивной, как возжаждали немецкие реконы, в обозримой окрестности не было в принципе. Было два итальянских ресторана, три суши бара, ирландский паб, две грузинские хинкальни и ресторан китайской кухни.
Как ни терзал Паша свой смартфон, засылая в многострадальный гугл разновариантные запросы — ответ был удручающим. Нашел немецкую пивную, попытался продать порося за карася, но немцы переглянулись и отрицательно покачали головами. То, что жители Германии очень не любят менять своих планов — Паша и читал и слыхал. Раз им втемяшилось в бошки, что они должны попить пива с раками и пресловутой сухой рыбой по местным традициям — значит их ничем не проймешь. Вынь — да положь. В голову никаких дельных вариантов не приходило, кроме как купить вяленую рыбу в супермаркете неподалеку. И попить пива в любом заведении, что поблизости. Ну, не на скамейке же тут в сквере, да и влезать под штраф совсем не хотелось, опять же гости выглядели цивильно, не так поймут.
Смятение хозяина при простецком желании попить пива с национальным колоритом немцы поняли не совсем так, как оно было на самом деле. Тот, что видимо был алебардщиком, успокаивающе заявил: "ich zahle!" (я оплачу) Паштет только поморщился, потому как с одной стороны это хорошо, что гости сами платят, но вот не в том основная проблема. Он даже растерялся немного — никак не ожидал, что всякие разные иноземные кухни будут тут в изобилии, а простецкой пивной не найти. Предложил пойти в итальянский ресторан. Немцы посмотрели на него озадаченно, потом постарались еще раз объяснить, что они в России и потому хотят попробовать русскую кухню. Причем — самую простую, пиво и закуски. Они прекрасно понимают, что всякие сложносочиненные блюда " Kulebyaka Kuchen, Blinis mit Kaviar" (Кулебяка пирог, блины с икрой) и прочие — это сложно и больно для кошелька. Но они читали, что пиво с сушеной рыбой — традиционно и недорого.
И в средневековьи, дескать, это было характерно и общедоступно, другое дело, что сушеной рыбы сейчас в Европе с фонарями не найти. Тут гости переглянулись и тот, что повыше, выразил мысль, что вот у них в Германии общепринято пиво с колбасками и он с трудом представляет себе, чтобы в их городе вдруг не оказалось бы ни одной пивной с колбасками, а только китайские и японские рестораны. Тут же не Китай и не Япония. Почему тут суши, а не раки? В России должны быть раки. При этом они с осуждением уставились на Паштета, словно это лично он злодейски спрятал десяток русских пивных по карманам и пытается впарить гостям какую-то теребень в виде итальянской ресторации.
