— Сам не был, а книги про них читал. Но хотел бы поинтересоваться о здравии твоем, воевода. Ты же меня не про китайцев спрашивать позвал? Так бы сказал, что чувствуешь ты себя получше — заявил Паштет, ощутив тычок в бок со стороны сотника. Видать делал что-то не правильное, или обратился не по чину. Или невежливо.
Но пациент не рассерчал, а наоборот — рассмеялся. Сучье свое вымя показал на этот раз без особых споров, и Паша с огромной радостью увидел, что надутый отек спал, кожа уже не глянцует мерзкой раздутостью. И гной определенно вышел — подтекала на повязки уже жидковатая сукровица.
Опять обработал кожу водкой, надеясь, что она все же больше 70 градусов — и потому дезинфицирует. Поменял тряпки на свежие, велел эти кипятить и поневоле на время почти посчитал что вошел в диалог с воеводой. Аж стал плечи расправлять.
Увы, тот быстро вернул все на прежние позиции и принялся требовать лечить его быстро и хорошо. Указал лекарю его место. Паша был не вполне настоящим лекарем и не знал потому, какими стервозными и вредными бывают пациенты. Особенно привыкшие повелевать. И особенно — когда им стало сильно легче, уже не помирают и потому свою капризность выпускают на волю.
Показалось пару раз Паштету, что ляпал он что-то на грани уже допустимого и потому напарник его — сотник стрелецкий то жался, то мялся, то его в жар бросало, то в холод. Особенно когда Пауль решительно воспретил пациенту менять лежачий режим на ходячий еще минимум пару дней. Очень против шерсти воеводе такие слова были.
В итоге все же таблетки воевода слопал, бурча и ворча, потом величественным мановением руки отпустил обоих долой.
Сотник смотрел на фон Шпицбергена как-то странно. И Паулю это мешало — не мог понять взглядов этих.
Потому сбил настрой простым вопросом — а картошку тут садят нынче? Даты, естественно Пауль не помнил — когда Крест Топор Колун Б привез потато из Америки — но вроде уже должен был. Вполне был бы достойный поступок настоящего прогрессора — ввести картофель в рацион — и погода тут годна и земли. И привез каталонец уже одомашненную культуру, не дичок какой. И самое главное — благодаря родителям и даче Паша знал, как эти клубни сажать, окучивать и собирать.
Немного смущало то, что вопреки мифам про то, как ловко царь Петр заставил публику жрать эти клубни — точно знал новолепленный прогрессор, что в России картошку — и то с трудом огромным — в обиход ввела уже только Катя Вторая, которая Великая, а солдат охранять клубни днем ставил не Петр, а прусский тот самый Фридрих, которого немцы звали Великим. Забавно, конечно, что получилось это только у Великих. Ну, а вдруг и у Паши выйдет?
И быстро приуныл. Не получалось по целой куче причин. И не только потому, что местные ретрограды всякое новведение в штыки встречают и требуется аж императорского уровня давление с войсками и указами, чтобы чертовы клубни публика заценила. С этим-то как раз все понятно, тут нет страховых контор и кредитных заведений — каждая ошибка — считай что смерти подобна. Ошибся всего лишь один раз — и все, жизнь кончилась. Сдох со всей семьей. Вот просто так — взял и сдох. Никакого сейв-лоад.
Потому нового и боятся, что старое апробировано веками и при нем — старом — жизнь какая — никакая — а продолжается своим ходом. Старое проверено и безопасно. А с новым — бабка надвое сказала. Картошка растет месяца четыре. Урожай — и это Паша помнил — в среднем 'сам шесть', ведро посадил, шесть ведер собрал. Сколько ж надо купить для начала эксперимента клубней, чтобы вся усушка, утруска, на мышей и прочих вредителей и потом еще успеть посадить, окучить и прочее и собрать, подсушить и на хранение положить, да еще и дать попробовать новую еду большим людям, чтоб они решение приняли? Одним ведром не отделаться.
И времени уйдет самое малое год — кому-то надо поехать в Гишпанию или Нидерланды, там картоплю найти, выбрать получше — сюда привезти. Да еще все только через Англию, потому как тут Ливонская война и санкции, хрен что купцу позволят тащить... Еще хорошо, если в тюрьму навсегда посадят, а то ведь прирежут просто и все. Наслушался уже, как с русскими купцами в Европах поступают без всякого зазрения совести.
А тут еще и то, что помнится гишпанская знать не раз травилась до смерти, сожрав вместо вкусных клубней верхние зеленые плодики, ядовитые до безобразия...
— Скажи-ка лекарь-ста, продавали торговые гости персиянские у нас такие круглые рыжие фыхвы. Пробовал ли ты их? — сбил с мысли сотник.
Сбил с мысли, сероглазый. Паша покрутил головой, постарался вникнуть. Понял в итоге, что речь про тыквы — значит тоже их тут пока нету, только в обиходе стали появляться, пока еще диковинами странными. Рассказал, что мог, но опять же получилось так себе — все же этим кругалям оранжевым надо бы потеплее места. Сотник кивнул, а Паштет некоторое время боролся с кукурузой, незаметно пролезшей вместе с тыквами на место претендента для прогрессорства. И опять та же хрень — вроде как она уже есть тут в Европе и можно было бы и впихнуть ее в рацион, но надо ее растить опять же в тепле, а это сейчас место Дикого поля с такими же дикими нравами.
Черт, сложно все. Думал санитарные нормы им вколотить, неграмотным предкам — ан не тут-то было — даже зубы они чистят. И рвы для сортиров в лагере удивили, думал, что срут все где захотелось — насмотрелся на немцев-то, ан нет, в русском лагере с этим было строго, по голой заднице палкой схлопотать — раз плюнуть. И руки моют и морды свои. И за бородами уход — куда там барбершопу! Борода тут для мужчины — как парадная форма для гвардейца, как вывеска для купца. И это он всего двух воевод повидал, да всякой мелочи не так чтоб много, да притом болезные воеводы-то, а не растрепе, волосок к волоску уложен! И у сотника бородка аккуратная, на него глядя и свою бороденку Паша холить стал.
Тоскливо стало попаданцу. Эх, как все лихо и просто было в куче книг про это дело, Паштету запомнилась одна такая, жутко популярная, где сын олигархов, став их наследником, благо они быстро попали в аварию то ли самолета, то ли машины, узнал, что у него смертельная болезнь. Как это постоянно бывает у наследников олигархов, на улице помог тащить тележку с кучей металлического хлама какому-то бомжу (все наследники олигархов помогают бомжам таскать металлолом). Бомж, разумеется оказался непризнанным гением, сумасшедшим профессором, изобретшим машину времени, позволяющую переселить сознание человека из будущего в тело его предка в прошлом.
Смертельно больной сын олигархов понял, что это его шанс и пять лет старательно учился всему, что могло ему пригодиться в прошлом — скакать на коне, стрелять из всего и из всех положений, драться всем, что в руки попало, изучить все ремесла во всех их видах от плетения корзин и шитья гладью до вождения паровозов и фрегатов, качать мускулатуру и так далее — ну чем обычно занимаются смертельно больные люди.
Естественно, что современный мальчик превзошел всех и вся во всем и наконец отправился в прошлое. Влетев в тщедушное тельце сироты, но разумеется дворянского сына. Понятное дело, что сын олигархов в предках всегда имел строго дворян, как иначе-то? Самого своего предка, душу обладателя тела, бравый наследник олигархов запинал сапогами под лавку, чтоб не мешал — ну а как еще обращаться с душой своего предка? В морду ему ботинком, в самое рыло, никак иначе — и стал прогрессорствовать.
И уж так залихватски это получалось! С первого момента попаданец учил местных воинов как драться копьем, охотников учил, как делать силки, учил собак правильно лаять, кошек — ловить мышей, птиц — летать, рыб — плавать, а царя, к слову того самого Ивана Грозного — как царствовать. Царь этого совсем не умел, а от приказаний новоявленного коуча просто млел и растекался восторженной жижей. Ведь попаданец лучше всех знал все ремесла, ему как нефиг делать было сплести корзинки и поставить рыболовную вершу, про которую тупые предки и знать не знали, наловить зайцев, собрать войско и вообще одним махом семерых побивахом, выполняя любую головоломную работу на щелчок пальцами. Выкопать черепком от глиняного горшка могилу для 20 человек? Да за пару часов! Построить себе печку — да в момент! С трубой — да еще быстрее!
Местные дегенераты только рты разевали, бегом исполняя его приказания.
А этот чертов сотник сидит себе и в ус не дует, вместо того, чтобы уже вооружить всех своих стрельцов фузеями с кремневыми замками и штыками с бердышами. Впрочем, Паша отлично понимал, что он не очень в курсе, как сделать ударное приспособление кремневого замка фузеи. Да и смысла нет знать — кремневые эти системы уже в ходу и тут их знают. Стали очень мало на пружины для кремневых ружей. Лютый дефицит. В это все упирается.
Сталь. Железо. Все упирается в железо. Ан нет, тут же потребуется и организовать металлургию. Значит и уголь нужен. Черт, совсем ведь не то изучал перед портированием, какие тут танки, пироксилиновые пороха для ракет и прочее... Даже антиперегрузочный костюм для летчика реактивного самолета тут даром не нужен — а ведь сколько пилотов погибло, пока доперли в чем беда при сверхскоростях. То ли дело тот попаданец — за пару дней заготовил себе полкилометра стальной проволоки и потом не спеша за месяцок сплел себе кольчугу, буквально на коленке...
И всю дорогу вот такое — что знаешь — даром не нуно, а нуно, что не знаешь. Как нарочно подстроено — словно специально взято именно то время, в котором ни бум бум. Не, так-то Паштет помнил и про Курскую магнитную аномалию и про Кузбасс и Донбасс.
Кузбасс выпадал сразу. Кемерово еще вообще нет, в Сибири сейчас господарят пришлые с развалившейся Большой Орды сибирские татары, прищемившие хвост всем местным племенам и вроде как Ермак туда отправился. Его мощную скульптуру в Русском музее Паша помнил, как и картины Сурикова, где кучка казаков десантируется со стругов в толпу местных, приветственно швыряющих в пришельцев копья и мечущих стрелы, в ответ на что казаки радуют встречающих фейерверком из пищалей и пушки.
Экскурсовод тогда особенно напирала на то, что сам художник — сибиряк и потому облик и казаков и местных аутентичен и племена тут легко опознаются по нарядам и вооружению, причем хитрые татары вперед под удар выставили легковооруженных местных, а сами — их легко опознать по хорошему доспеху и оружию — держатся подалее. Местные это быстро поняли и потому так старательно помогали своим хозяевам, что кучка казаков вполне себе побеждала всю дорогу. Правда Ермака все же удалось убить внезапным ночным нападением — по легенде утонул, царская подаренная броня утянула под воду, когда плыл. Хотя потом эта броня еще появлялась у татар тамошних.
Отпадает Кузбасс. Туда еще идти и идти.
Донбасс? Там сейчас в полный мах Дикое поле, куда соваться и большому войску опасно, не то что шахты строить. Хотя там вроде уголь почти на поверхности лежит, копанками добывается даже, слыхал о том Паша. А железная руда? Та глубже. Сильно глубже. Курск и Орел с Белгородом вроде сейчас уже есть. Но там — это со школы помнил попаданец — руда лежит неглубоко — всего в 167 метрах под землей. Гм. Неглубоко. Это как до того сарая выходит, только строго вниз. Мдя... 50 этажный дом, шахта лифта.
А вообще сейчас на Руси шахты-то есть? В Новгородской области помнится был уголек. О, и в Туле железо есть! Точно! Оружейный город!
Стал допрашивать определенно растерявшегося сотника. Про уголь офицер знал, что его из деревьев делают, деревьев тут полно, а землю рыть норами — то странно. Железо в Туле добывают, землю роют, да, но не норами, а рвами.
Опять не то. Открытый способ добычи это метров 20 — а шахта сама по себе — сложнейшая штука. Ни спецов, ни мастеров, значит, сейчас тут нет и в помине, а те же чехи или англичане, что у себя серебро в шахтах роют черт знает с каких времен сюда не поедут, да их и не пустят. То есть компас тут уже знают и науськать походить с магнитной стрелкой в окрестностях Курска оно бы и можно, но вот с такой глубины доставать руду не получится. Сейчас это как с Луны возить.
Вот за что ни схватись.
И это еще не считая того, что подо все нужны люди — и не просто, а обученные хотя бы немножко. С этим — беда, да еще и война на два фронта. Хотя, кажется, южный теперь сколько то лет, пока 'формочки' новых воинов не напекут, поспокойнее будет.
Но и то — постольку-поскольку, потому как хоть и набили при бегстве татар и ногаев множество — ан не всех — утекло немало. Причем хотя и положили часть лучших войск еще на поле — но понимать надо — унесли ноги как раз тоже лучшие. Вся шелупонь обозная скакунов борзых не имела, потому перебили тыловиков как раз, вспомогателей безлошадных и скуднокопытных. У воинов гораздых скакуны-то куда лучше и больше их опять же у воина, сам-три не меньше. Потому воину как раз и утекать сподручнее, чем его соплеменнику безлошадному и худородному. Некоторым, конечно тож не повезло — как тем мушкатерам восточным, что изрубили на поле под стенами Гуляй — города, или мурзе с сыновьями, что при переправе на глазах у Пауля повязали, но беглецов хватит надолго еще гадить. И сам хан утек, что тоже печально.
То, что ресурсов в России сейчас кот наплакал, причем стратегических, жизненно важных, Пауль видел и сам отлично. Пространств много, леса полным-полно и воды вдосталь. А людей, железа, оружия и тех же лошадок и коров — маловато.
И надо в памяти копать что-то эдакое, что может сгодиться по нынешнему уровню, не шибко превосходящего век этак... Черт его знает, какой век. Прошлый? В голову почему-то пришло, что вот индейцы сумели подловить полк известного позера Кастера у местечка с дурацким названием Маленький Большой Рог и банду солдатни американской там и уложить всю поголовно.
Впрочем, когда Пауль почитал подробнее про эту потасовку, то в целом сильно удивился — американцев погибла половина — меньше 300 человек и раздувать такую убогую потасовку в эпическую битву по его мнению было просто смешно, а вот что удивило, так это то, что индейцы собрались в одном месте используя американские зеркальца, которые вместе с бусами и водкой были популярным товаром. Простейший код — и у краснокожих разведчиков получился вполне себе гелиограф, в дополнение к сигналам, что они издавна подавали дымом. Пять племен и собрались куда надо.
Фанфарон Кастер на эти игрушки плевать хотел, что очень злило прикомандированного к его полку корреспондента одной серьезной газеты. Журналюга был уверен, что постоянные пересверкивания вокруг отряда — не к добру, о чем и записал в своем блокноте. Потом его записи, про гелиограф карманный, вместе с руганью в адрес самоуверенного болвана полковника были опубликованы. А что, гелиографы могли бы пригодиться и для пограничников здешней Засечной черты!
Стал спрашивать сотника. Тот насчет дымов уверенно заявил, что искони века и отчичи и дедичи отлично дымовые сигналы умеют и подавать и читать — и вовсе не в смысле, что 'Ого, какой дымина, не иначе деревня горит!', а как должно — для скоростной подачи вести об очередных находниках людоловных. Дальше толковать не схотел — как понял Паштет система эта была секретной, но благодаря ей московиты ухитрялись очень быстро получать сведения об угрозе с юга, этакий 'Золотой петушок'. А с зеркалами приуныл — так-то правильно немчин толкует, только больно уж дорогое удовольствие получится — стоят зеркала невиданно и хрупки — стекло же! Доверь такое простому воину!
