— Некомфортно бегать по лесу ободранным и с тощим сидором. Лучше уж в цифре, разгрузке-БЖ и кевларовой каске, с ПНВ и оптикой на глухом калаше, берцах — бундесах, и с пайками-концентратами в достаточном количестве. Иначе ноги протянешь.
Паштет спорил периодически с компаньоном, но как правило тот не переубеждался. И когда разговор зашел об оружии, Хорь четко сказал, что собирается тудла с современной самозарядкой на базе калаша. И без вариантов.
— А гладкое... С одной стороны гладкое нелегальное — глупо, ибо легальное завести раз плюнуть. С другой — если не переться туда с концами, то возвращаясь надо притащить и свое ружье — иначе огребешь тут геморроя. Самое неприятное в этом варианте — потерять там где-то ружье — по возврату поиметь геморрой в ОЛРР. Хотя... За гладкое не очень серьезный геморрой — заявил уверенно Хорь.
— Да прямо, раз плюнуть! Чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу — возразил Паштет, впрочем немножко уже поколебленный.
— Идеальный вариант — купить с рук паленку, и купить той же модели (плюс-минус) легальную дудку. И на обеих один номер чтоб был. Самое банальное, взял тупо и неоригинально оформил все документы и купил себе ружье. Двустволки сейчас есть совсем дешевые. А подержанное, комиссионное — вообще гроши сущие. И все. Вопрос снят напрочь. Если не будешь жалеть немного денег на патроны, натренируешься с двустволки стрелять быстрее чем лопухи с винтовки. Особенно если ружо с экстрактором.
— Да геморрой какой, а у меня и времени нет! — возопил горестно Паштет, которого откровенно пугала перспектива хождения по каким-то бесконечным коридорам с ворохом бумаг. Почему-то именно такая картина возникала у него перед глазами.
— Не надо говорить о том, о чем понятия не имеешь! Не так все сложно и ужасно как мудаки всякие в интернетах пишут. Это я не конкретно, но регулярно втыкаюсь в высказывания "как все ужасно, оружие запрещено!" Это чушь! Пара часов на получение справки медкомиссии, потом участковый, которому ты покажешь свой железный оружейный ящик и смешные пошлины. На самом деле не столь и ужасно, очереди небольшие, девушки в ОЛРР симпатичные и вежливые, если и несколько муторно с непривычки, то не смертельно. Не проблемнее получить загранпаспорт в общем-то. И делают теперь это в ЕЦД даже, быстро просто и за деньги. А так ведь тебе со СВОЕГО ружья толком, без риска получить кадухес на ровном месте — и пострелять не выйдет. Ну, чего морщишься? — наседал уверенный Хорь.
И Паштет капитулировал под таким натиском.
К его немалому удивлению покупка ружья и впрямь оказалась совсем не сложной. Единственно, что упустил Хорь, так это прохождение курсов по обращению с оружием, что встало еще в несколько тысяч. Впрочем, сами по себе эти курсы тоже не удивили ни грамма. Проблема возникла тогда, когда Паштет отправился купить себе ствол.
Он отлично понимал, что надо купить такую же машинку, что лежала смазанной у него в тайничке недалеко от портала. Но в магазине, куда сгоряча Паштет пришел, держа в руках зелененькую бумажку, которая делала его не просто кем-то там, а покупателем оружия, от количества самых разных стволов глаза разбежались.
Скучающий продавец даже как-то и обрадовался новому лицу и Паша, слегка очумев, перетискал и перелапал почти весь гладкоствольный арсенал. И как же чертовски уютно ложились в руки эти механические железяки!
Но среди ружей магазинных, самозарядных, двуствольных и одноствольных ни одного с внешними курками не было. В принципе. Даже уже знакомая мосинка была под странный 410 калибр. А вот такой, чтобы с курками — не было. И Паша отчетливо почуял, что в его душе пустило корни лютое сомнение — а не стоит ли пойти по пути уверенно заявленному Хорем. Типа взять самое лучшее, что можно, а там либо вернешься, либо не вернешься, а если не вернешься — то и плевать на проблемы с разрешительной системой, которая не любит, когда теряют официальное оружие. Как-то легонькая двустволка проигрывала всяким этим самозарядам по всем параметрам. Тяжелый молотовский Вепрь производил куда более серьезное впечатление. Вот просто пулемет гладкоствольный! И Паштет не удивился, когда продавец подтвердил — да, это ружьище сделано на базе ручного пулемета Калашникова. Да и калибр у лежащей в лесу двустволки был куда меньше страшного 12.
К огорчению продавца Паша не купил ничего. И когда тот шел домой то плевался от души, потому что почему-то уверился, что впарит этому растяпе дорогущий Бенелли, но рыба сорвалась с крючка. А Паштет находился в растрепанных чувствах. Такое было в подростковом возрасте. когда гормоны заставляли вожделеть почти каждую мало-мальски симпатичную попадающуюся навстречу деву и даму. Какая тут физиология вмешалась было непонятно, но Паше хотелось стать обладателем всех этих стволов. Хотелось — и все тут. Хотя трезвая часть сознания все-таки спрашивала — а зачем весь этот арсенал? В лесу с ним запаришься бегать. Но — хотелось и все тут. И выбрать было сложно.
Отзвонился Хорю. Тот привычно пофыркал и заявил, что курковки искать надо в комиссионных магазинах, по инету пошарить. Когда Паштет занялся именно этим — обалдел еще больше, потому как среди кучи всяких предложений нашел двойника своего ружья. Цена удивила совсем — старая двустволка стоила всего 3500. И Паша тут же ее купил. Сказать точно — совершенно одинаковы обе или нет он не смог бы, потому как оказалось, что у одинаковых, в общем, ружей была разная маркировка в зависимости от года выпуска. Та тулячка, которая сейчас лежала у Паши на столе, была выпущена после войны и называлась, судя по всему ТОЗ — БМ. И если с первыми буквами было все понятно — тульский оружейный завод, то что такое БМ было непонятно. Впрочем, это было совершенно неважно. Опять позвонил компаньону, тот серьезно поздравил с получением личного оружия и прозвучало это так торжественно, что Паша покосился на ружье, нет ли там пластинки с гравировкой "За заслуги перед Отечеством награждается наградной наградой в виде оружия..." И вроде иронии не прозвучало, хотя черт его поймет, этого странного парня. Хорь посоветовал потренироваться дома именно в перезаряжании. Сделать несколько массогабаритных муляжей патронов и поработать над собой и техникой. Зарядил, приложился, разрядил.
— А как насчет пострелять? Может съездим на тот полигон? — спросил Паша.
— Там сейчас сложности. Уроды из тактической стрельбы ухитрились влепить пулю в стену дома, аккурат рядом с хозяином. Тому не понравилось. Вызвал ментов. Те прискакали на полигон и повязали всю компашку. Пьяную, к слову, компашку. Теперь пасут поле. Как стрельба не в урочное время, так деревенские кавалерию кличут — и те набегают с протоколами — зло отрапортовал Хорь. Что было странно, когда они общались без посторонних, парень с перебитым носом не пытался вклеить в каждую фразу свое "извиняюсь за выражение" и вообще речь его приобретала некую афористичность.
— Погоди, какого дома? — не понял Паштет.
— Деревня там в полукилометре. С тыльной стороны полигона. Так-то они к пальбе привыкли. Но обстрел их шокировал.
— Вот гондоны! Они, значит, назад стреляли? Это ж совсем без башки надо быть!
— Ага. Одна радость, что ружья у них поотнимают. Но теперь с полигоном надо договариваться. Ладно, есть там подвязки. Пока готовься — ну и патронов запаси, калибр нынче не ходовой.
Некоторое время Паша приноравливался к тулячке. Она нравилась все больше и больше. И когда ложился спать, положил ее рядом — на табурет, не в постель, конечно, но рядом.
И потом очень удивился, не обнаружив ее. А она была очень нужна, потому как по дороге должен был через час проехать фельдмаршал Манштейн, и Хорь категорически не хотел упустить свой шанс. Бежать до нужного перекрестка было тяжело, и Паштет взмок. Как ухитрялся все время нестись впереди легковесный компаньон, на котором была куча сумок и мешков, да еще на боку тяжело болтался охотничий ДШК с круглым коробом для ленты, было совершенно непонятно. Но он мчался как легконогий олень, прошибая кусты словно стрела.
На перекрестке тоскливо мялся одинокий голый мужик в драном носке. Под левым глазом у этого странного типа был совершенно роскошный синячище. И Хорь определенно встревожился. Тип с синяком затравленно посмотрел на выскочивших из кустов и затрясся всем телом.
— Ху а ю и ват ты тут делаешь, извиняюсь за выражение? — грозно зарычал Хорь.
Мужик задрожал губами, сел на обочину и заплакал. Руками он не лицо закрывал, а прикрывал как-то очень привычно голову, словно совсем недавно привык получать пинки, оплеухи, затрещины и пендали.
— Кто это? — не понял Паштет. Компаньон пхнул в плечо плачущего стволищем ДШК и голый завалился набок.
— Группа крови вытатуирована видишь? Эсэсовец, сука! И похоже — регулировщик из фельджандармерии. Плохо все, очень плохо! Ладно, сейчас я его допрошу. Эй, ты ю! Хаву дую вду? Ватс юр нейм? Майн нейм Игор? Увеа стей юр рокетс? Вот зе тайм хеар Манштейн, юр андерстенд, тупое животное? Не понимает, козлина, травматический шок!
— Ich verstehe das nicht ! Was ist passiert? Ich war bereits zum vierten Mal erst heute geschlagen! — забормотал растерянно голый человек.
— Что этот нудист бубнит? — деловито спросил Хорь, поддергивая плечом ремень тяжеленного охотничьего пулемета. Пламегаситель, размером с здоровенную грушу, маятником качнулся перед лицом голого и тот шарахнулся в сторону.
— Ничего не понимаю! Что происходит? Меня бьют уже в четвертый раз только сегодня! — добросовестно перевел Паштет.
— Я тоже не понимаю. А тебя никто же не бил, чего ты тут втираешь? — поднял бровки домиком Хорь.
— Я перевел просто, что он говорит — пояснил Паша.
— А, ну да, ты ж на ихнем балакаешь. Спроси, танковая дивизия "Мертвая голова" уже проехала?
Паша добросовестно спросил. Не понял ответа. Опять переспросил.
— Да что ты телишься, вопрос-то простой! — нетерпеливо и требовательно влез Хорь.
— Он говорит, что да, дивизия прошла. Только теперь ее называют не "Мертвая голова", а "Голая жопа". А перед ней прошла эскадрилья истребителей, ну та, что с Хартманом.
— Помню, "Грюнхерц". Их еще "Зелеными жопами" называли. Погодь, как это эскадрилья прошла? Что он плетет? — опять бровки изумленно взлетели вверх.
Голый мужик громко захлюпал носом. Забубнил что-то голосом и тоном провинциального трагика в финале драмы. Звучало это надрывно.
— Он говорит, что теперь их называют "Синие жопы", потому что очень холодно и они замерзли. А так как там все аристократы малосильные, то они мерзнут сильнее простолюдинов из эсэс. Танкисты не такие синие шли, так, чуточку голубые — деловито перевел Паша. Потом минутку помолчал и недоуменно произнес:
— Не могу понять как перевести идиоматический оборот "Тоталь ферфиккен". Тоталь то ясно, а вот фиккен — это неприличный синоним слова "сношаться".
Хорь хлопнул себя по лбу с такой силой, что все комары в радиусе километра панически рванули прочь, но не успели, и их сшибло и смяло мощной ударной волной.
— Это москвичи — горестно сказал Хорь и зло плюнул. Плевок со свистом пробил навылет здоровенную березу и улетел в лес, калеча и валя ни в чем не повинные деревья.
— Извините, пожалуйста, вы не могли бы сказать нам — не проезжал ли тут фельдмаршал Манштейн? — раздался сзади очень вежливый голос. Паша быстро развернулся, увидел несколько силуэтов в лохматых маскхалатах. У того, кто спросил, за спиной висел здоровенный, но совершенно пустой рюкзачище литров на триста, а в руках неизвестный человек держал наперевес охотничий пулемет Гочкиса.
— Еще нет — лаконично ответил Хорь.
— А вы не его ждете, простите мою назойливость?
— Ждем. Его.
— Мы тогда за вами будем! — кивнул человек с пулеметом, не без зависти поглядывая на ДШК у Хоря.
— Вы из Питера, верно? — спросил тот безнадежным тоном.
— Да, а как вы догадались? — искренне удивился питерец.
— Интуиция. Только ничего нам тут не светит! — печально ответил Хорь.
— Но позвольте, почему вы так считаете?
Вместо ответа Хорь ткнул пальцем в небо. Над головами, свистя винтами и ревя моторами, пронеслись десять грузовых вертолетов. У переднего на тросах под брюхом раскачивался беспомощно танк "Тигр", Паштету показалось. что он услышал испуганное мяуканье, другие вертолеты, что шли сзади, волокли бронированную технику помельче, связанную потому пучками и гирляндами. Из вертолетов донеслось что-то издевательское и рядом с попаданцами шлепнулась бутылка из-под "Клинского".
— Москвичи! — огорчился догадавшийся питерец.
— Tagiiiil! — завыл голый немец, раскачиваясь из стороны в сторону. Его глаза были полны безумного ужаса.
— Божья матерь! — охнул один из компании питерцев. А второй совершенно неожиданно выдал длинную матерную тираду минуты на три без повторов, привычно извинившись в конце.
— Наш товарищ — моряк! — тоном адвоката заметил питерец с охотничьим Гочкисом. Видно было, что ему неудобно держать машину на весу из-за разлапистой треноги.
— Но как, как москвичи сумели протащить вертолеты? — вопросил один из маскхалатов.
— Они — москвичи. И с них станется. Они на все способны. Черт, говорил же я тебе — на БТР надо было ехать, а ты — портал не пустит! Вон, смотри, что портал пускает! — напустился на растерявшегося Паштета покрасневший от злости Хорь.
— Позвольте, но танковая дивизия! — возопил человек с Гочкисом.
— Пустое — в тон ему отозвался Хорь. Тяжко вздохнул (трава у дороги сначала качнулась в одну сторону, потом в другую), потом пояснил:
— Вывезли контрабандой с Украины три полевых "вашербрейнов марк 10", а четыре "филдмануфекчэр зомбиз" еще раньше через одесситов прикупили, те давно торгуют крадеными американскими психобастерами. Тут не то, что на дивизию хватит — вон Киев пять минут облучили и двадцать лет там не уймутся. А говорят — тут Хорь опасливо понизил голос — что кроме этого как-то из бибиси сперли порядка 400 переносных "дудок Гаммельнского крысолова". Если так — то ничего удивительного. А кто умом крепок, тех, ну твердолобых, которые излучение экранируют, скорее всего залили строительной пеной.
Тут все присутствующие с неодобрением уставились на Паштета. Он оглядел себя и с удивлением обнаружил, что стоит в честной компании совершенно голым. Попробовал прикрыться руками, но как-то получилось странно. Руки не слушались. Паштет дернулся — и некоторое время очумело хлопал глазами.
Было уже достаточно светло, тульская двустволка, как ни в чем ни бывало, лежала на табурете — а вот руки он точно ухитрился отлежать, и они были как чужие. Морщась от проходящего онемения лег поудобнее, задумался.
До возможного времени открытия портала осталось уже совсем немного. В общем-то все уже было готово, сам Паша уже собрал свои пожитки и невзрачный сидор с одежкой и припасами был уже упакован, стоял в шкафу в полной боеготовности. Компаньоны тоже вроде наготовили всего всякого, каждый в своем роде, особенно Хорь, который вообще решил прибыть к порталу на машине, а если получится — так и в портал заехать на колымаге.
