Непонятный и интересный момент — королем над захваченной Ливонией Иван поставил датского принца Магнуса. То есть вместо того, чтоб хищнически заграбастать себе завоеванные земли — царь сажает туда датчанина. И даже роднится с ним кровно — выдавая за него дочку Старицкого, а когда первая сломалась — то и вторую, младшую. Так в принципе и непонятно — а нафига ему такое? Тем более датчане в эту кашу не лезут и своему принцу в войне с шведами не помогают, заключив сепаратный мир. Своих таких же у Ивана Грозного бояр и князей полно, а тут возись с вассалом из чужой земли.

А получается, что нужно это по одной причине — для торговой прокладки. Потому как на санкции торговые Магнус, будучи своим европейцем — не попадает. С ним Европа торговать может спокойно. А он может спокойно не поддерживать санкционный террор и торговать с Московией. И особенно по интересующим царя позициям.

И тут сразу вспоминаются вырощенные в Белоруссии креветки, и выловленные в Казахстане мидии с устрицами.

И поди пойми где экономика, а где политика.

Особенно когда сравниваешь санкции на торговлю.

Ничто не ново под луною!

Память зрительная у Паштета была всегда отличной и тут же на ум пришла виденная не так давно старая документина.

'Эксперты стран Европы и США , перечислили меры в отношении России:

а) наложение эмбарго на экспорт товаров для России

b) в указании учреждениям не передавать радио и другие телеграммы из России или в обратном направлении

c) в указании почтовым властям отказывать в передаче почтовой корреспонденции в Россию или из неё

d) в отказе о выдаче паспортов

е) в наложении банками запрещения всяких сделок с Россией.

"Международные связи США" том 7, стр. 724.

Библиотека Конгресса, Вашингтон.

Перечисленные меры — меры по блокаде России странами Антанты и США, 10 октября 1919 года'

Ничего не меняется. А царь напоследок тоже нахамил, наняв в каперы датчанина Карстена Роде, морского умелого капитана. И тот, действуя в полностью враждебной обстановке против многочисленных и превосходящих его силы на порядки врагов, в условиях, когда распиаренные дармоеды с Тортуги повесились бы от отчаяния — нанес блокирующим нарвский порт серьезные потери.

Освтавалось только головой сокрушенно крутить, понимая, что о своем прошлом мало знаешь...

Торговые санкции, торговые прокладки, торговые пути и свои каперы...

Пятнадцать человек на сундук мертвеца...

Глава 20. Деньги не пахнут? Да они воняют!

— Не пойму тебя! — буркнул Шелленберг, неприязненно глядя на приятеля. Игрок пожал плечами, легким кивком указал на едущих неподалеку стрельцов.

— Ну они по-человечески не разумеют! — молвил Хассе.

— Про сотника мы тоже так думали. А он оказался толковым — ответил негромко Гриммельсбахер. Завертел головой, озираясь и явно что-то прикидывая.

Старший канонир пожал плечами. Подчиненный определенно неспроста упросил его пойти к московитам и предложить свои услуги в качестве дозорных. Стрельцы группами по шесть — восемь всадников патрулировали окрестности Кремля ежедневно. И прибылые немчины возжелали присоединиться. Местное начальство такой инициативе удивилось, но так как людей адски не хватало — согласилось принять от наемников помощь. Даже предложили выбрать из трех направлений. И игрок тут же сказал своему камараду и начальнику поехать с дозором, что шел по дорожке вдоль Москвы-реки.

Хассе в общем был не против прогуляться и размять кости. Поворчал, разумеется, но сидеть безвылазно в крепости — невелико удовольствие. Выпивки толком нет, московитское пойло слабое и не забирает, бабы не дают и явно иноземцев сторонятся, а борделей у русских не имеется вообще. Драться строго запрещено, играть в кости нельзя — ну и что прикажете делать нормальному солдату? Только есть и спать. Вот два дня ели и дрыхли, теперь хотелось чего-то для разнообразия.

Почему бы и не конная прогулка? В принципе можно было бы и не посылать дозоры, но военная служба в Кремле князем Гюрием была поставлена если и не образцово, то весьма грамотно. Впрочем, Хассе и раньше видал, что частенько московиты вполне себе ведут разумно. Да, после разгрома войска тартар уже не слишком нужно вести разведку, угрозы Москве нету, но порядок блюсти в окрестностях и показывать разному нехорошему люду, что тут баловать не дадут — бесспорно стоило. Оно так всем спокойнее.

Московиты коротко и деловито объяснили — глядеть в оба, соблюдать порядок и отпугивать лихих татей. С задачей патруля было все понятно.

А вот какого черта эту дорожку присмотрел игрок — было неясно. Ух, продувная рожа! Теперь отек сильно уменьшился, бравый прохвост смотрелся почти как нормальный бродяга. Только для бродяги он был уж больно ушлым.

Позвякивала тихонько лошадиная сбруя, мягко топотали по земле копыта.

И все же — какого черта?

Усмехнулся, потому как одновременно с его мыслью ровно то же самое заявил вслух 'Два слова'.

Игрок осторожно ухмыльнулся, все еще оберегая разбитую морду и треснувшие губы. Поглядел по сторонам, на широкую спокойную реку, кирпичные стены и башни.

— Потом растолкую. А крепость они свою неплохо тут поставили. Толково — и взглядом знатока окинул Кремль.

— Да, с одной стороны рекой прикрыта, с двух других — хорошее предполье. А то у нас из-за дороговизны земли понасуют домишки прямо под стены, толком и не пальнуть при осаде — отозвался Хассе.

— Это да, сколько раз видел. Даже самому пришлось пару раз в осаде сидеть и домишки под стеной — такая головная боль, даже если их успеешь подпалить.

Тут Гриммельсбахер почесал укушенную шалым комаром щеку и сказал: 'Досадно, что свой мушкет двуствольный Пауль так поломал'.

— Толку-то без зарядов — пробурчал 'Два слова'.

— Где-то ж их сделали! Хотя мне вот что непонятно — видал я такие пушки — с заряжаемыми до боя сменными хюльзами, как у Пауля. Только там они не из латуни были, а железные.

Оба канонира удивились изрядно.

— Это где?

— Когда был капером у царя этого — скромно ответил прохвост.

— Ты? Капером? — ошалело вытаращил глаза Шелленберг.

— Вот уж никогда бы не подумал, какой из тебя, сухопутной крысы, моряк! — признался и старший канонир. А потом и 'Два слова' кивнул.

— А я и не говорю, что я моряк. Я же не сумасшедший совсем! — обиженно вытаращил глаза игрок.

— Чего ж полез? — хмыкнул Шелленберг.

— Да понятно же! Проигрался в очередной раз догола, влоск, что же еще! — засмеялся Хассе.

— Без порток остался! — поддержал и 'Два слова'

— Да будет вам насмешки строить. Да в тот раз чертов купец явно жульничал, сначала он проигрался до исподнего, тут бы мне и остановиться, ан я не удержался. Больно этот мерзавец нагло гляделки пучил. Два раза улыбалась удача, но в итоге выбрала торгована, ветреная сучка. А тут как раз разговор пошел — в Нарве пушкарей набор.

— Обмотался, значит, ты привычно лопухами...

— Я могу и не рассказывать — уже всерьез обиделся пушкарь.

— Ну ладно, что ты как барышня невинная... Уж и пошутить нельзя на прогулке. Рассказывай давай, где такое чудо видал.

— Да как нанялся. Шведы и поляки царю всю торговлю испортили, рыскали их каперы по всей Балтике, продыху не давали и датчанам тоже. Ну и государи договорились — Иван списался с Фредериком и Магнусом — чтоб те помогли. А к ним троим еще и купец видный — Строганофф — присоединился. Ему шведы большую торговлю солью испортили...

— Золотое дно — соль! — мечтательно прижмурился Шелленберг. Его приятели иронически переглянулись. Ясное дело для любого — соль продавать — золотом карманы набивать! Покупают охотно все, стоит дорого и не портится при перевозке, разве что воду из воздуха берет и еще тяжелее становится! Каждый бы хотел к такой торговле пристроиться хоть краешком, хоть пальчиком. А скупой на речи солдат даже лишнее слово сказал, значит и впрямь разволновался о чужих барышах.

— Вот король Фредерик и порекомендовал царю одного нашего — немца из Ютландии, который и купцом побывал и пиратом. Толковый моряк, умелый пират, очень богобоязненный — за богохульство несколько человек собственноручно за борт выкинул, чтоб Гнев Божий на корабль не обрушивался. У тебя, к слову в твоем Гамбурге заочно его к смертной казни приговорили и в Киле тоже.

— Хороший человек! — утвердительно кивнул 'Два слова'.

— Ну а то ж! Так вот, у датчан тогда с шведами была очередная войнушка, эти белобрысые еретики от короны Дании отложились и решили быть сами по себе. А короне такое, разумеется, не понравилось. Потому Фредерик и Магнус вполне царя поддержали, ерша шведам в задницу подпустив. И капитан Христиан Роде получил каперский патент...

— А зачем? — удивился 'два слова'.

Оба приятеля удивленно посмотрели на сухопутную крысу, не знающую даже простых истин. Потом Хассе ответил:

— Пират грабит всех. Если его ловят, то англичане, к примеру вешают за шею — всю команду. А у нас, как законопослушного народа — пойманным пиратам по суду рубят головы. И в назидания их пустые черепушки приколачивают гвоздями на видном месте. Башка рыжего Штертебеккера и сейчас еще красуется на рыночной площади. А капер с грамотой от государя — это уже военнослужащий под флагом. Его вешать нельзя, он содержится после поимки как флотский пленный. И погребение у него по-христиански, буде помрет, в нормальной могиле, а не болтаться сто лет на дожде и ветре. Понял?

— Понял.

— Вот! У поляков база была в вольном городе Данциге и в захваченном ими Ревеле. Но из Ревеля их шведы турнули и сами роскошный порт заняли. И всякой сволочи там стало невиданно много. Вот из Нарвы нас три десятка человек нанятых и направили восстанавливать справедливость и обеспечивать порядок...

— Об прошлый год это было, да? — стал вспоминать Хассе.

— Ага. Довезли нас до Эзеля, там как раз резиденция короля Магнуса, епископа. И на мешок серебра от царя купил Роде пинк — мы на таком сюда с нашим гауптманом приплыли. Ничего лучше не нашлось, чем эта 'Веселая невеста'. И из арсенала замка Аренсбург нам выдали всякого дешевого старья для вооружиться — три литые чугунные пушки, десять барсов, восемь мушкетов и две боевые кирки для пролома бортов. Ну и прочее ржавое железо для рукопашки в абордажном бою — топоры и тесаки. А припасом всяким — от бочонков для воды, сухарей, дров для кухни до ядер, дроба и пороха с фитилями.

— Барсы? — не понял внимательно слушавший Шелленберг.

— Это почти наверняка берсо, небольшие каронады около фунта в ядре, обычно пользуют свинец, но это название из латынянских стран и из Англии. Откуда оно на Балтике, любопытно — пояснил умный старший канонир.

'Два слова' кивнул в ответ: 'А, вроде шарфентайна!'.

— Вот, а 'кирки' эти оказались тоже фальконетами, только казнозарядными. Древние, как сандалии Авеля! Чудные такие, как та шведская пушка, что мы для смотра московского украли! Ствол ковано-сварной, кольцами для прочности стянут. 8 обручей! Зарядная камора отъемная. Этакая здоровенная пивная кружка с ручкой, только пиво не выпьешь — дырочка там сбоку от ручки...

— Запальное отверстие?

— Оно самое.

— И зачем такие сложности?

— Это делалось для ускорения заряжания орудия. В комплекте к пушке такого типа было несколько таких хюльз-камор. До боя их всех заряжаешь. Для выстрела, камора вставлялась в ствол, рамка там специальная, сзади подпиралась железным клином. А этот клин — ну точно как кирка по виду, точнее — ее клюв. Кайло-кайлом! Киянкой постучал — зажало хюльзу. Получалось довольно быстро можно сыпать! И наводить просто — пояснил, размахивая для большей выразительности руками Гриммельсбахер.

Стрельцы, ехавшие поодаль, внимательно поглядывали на оживленно болтавшего немчина. А тот раскраснелся, вспоминая лихие дела.

— Слыхал я, что Кирстен Роде не из Ютландии, а родился в Дитмаршене, крестьянской республике. То ли голштинец, то ли фриз. И что он пинк не купил, а прибыв на Борнхольм, сговорился со своим старым приятелем, что там был в наместниках и просто захватил по-пиратски судно из Данцига, когда оттуда команда съехала на берег за водой. А серебро царя поделили с наместником — сказал тихо Хассе.

— Не, это слухи. Я ж там был. Сам видел. Правда купленный пинк был не очень хорош — несся быстро, да, но все время протекал где попало, все время воду откачивать приходилось, стремно было на такой дырявой лохани плавать. Судовщикам, что его строили руки отрезать мало — очень дурно проконопатили. Но капитан был уверен в успехе и приняв на борт 35 человек команды, из которых один был личным парикмахером херра Роде, двое поварами и двое — мы, пушечные мастера, он вышел в рейд. То, что сразу же судно дало течь нас очень волновало! — словно рассказывая балладу на манер майстерзингера выдал Гриммельсбахер.

— Три десятка человек — маловато для моря. Даже и с парикмахером — возразил старший канонир.

Гриммельсбахер кивнул. Вспомнил, как втихомолку роптали его товарищи-пираты, которым все это показалось лютой авантюрой. Перспектива блестящая: головы точно не сносить — или утонешь, отмотав руки с откачкой воды из этой дырявой лоханки, либо такую малочисленную банду утопят при первой встрече более многочисленные враги — а Балтика кишела любителями дармовой наживы. Но при этом роптали тихо. С оглядкой и опаской, капитан сразу поставил себя верно и при нем пикнуть все боялись.

— Да, старшой, мы тоже так считали, чего уж — согласился игрок.

— Куда с корыта денешься! — кивнул и 'Два слова'.

— Однако ты не похож на утопленника — подначил старший канонир бывшего капера.

— Скорее на висельника! — засмеялся коротко и Шелленберг. Шутка получилась задорной и все трое канониров ее оценили добродушным хохотом. Они даже во сне помнили, что являются 'врагами Бога и людей, сатанинским отродьем с дьявольским оружием'.

Перед глазами игрока пронеслось серое небо, серые волны и пытающийся удрать парусник. Меньше пинка, но пузатее и потому не успевавший унести ноги. И резкий приказ херра Роде — отданный конкретно ему, канонир-майстеру — дать сигнальный выстрел поперек курса этого удирающего приза. Пушка — кирка была установлена на вертлюжном станке, вложить в нее хюльзу с зарядом получилось сразу, навести на цель тоже было легко, вот выстрел вышел не очень удачным.

И ядро не долетело, взметнув брызги бесполезно, зато из всех щелей между хюльзой и стволом фыркнуло обильно пороховым дымом — то ли и раньше было не подогнано толком, то ли уже прогары образовались, чудом глаза не запорошило.

— Дело херр Роде знал досконально! В первый же выход через пару дней перехватили буер под шведским флагом. Я дал выстрел, чтоб они остановились, они в ответ продырявили нам парус. Но мы их догнали и я из второго фальконета снес паре наглых шведов их тупые репы, так что мозгами забрызгало остальных храбрецов и они мигом скисли. А тут же корабли сцепились бортами и с 'Невесты' перекинули к шведам абордажную команду — дюжину бродяг с палубным мастером во главе. Белобрысые и руки поднять не успели!