========== 1. С песней, да по лесу ==========
Мне снился прекрасный и очень яркий сон. Хотя цветные сны для меня не редкость, этот был просто невероятно реалистичен. Когда я проснулась в лесу, мне невольно вспомнились строки из вечного: "Земную жизнь пройдя на половины, я очутился в сумрачном лесу..." Хотя нет, в жизни я еще не так далеко зашла, да и лес был не так уж и плох. Вокруг меня царила ночь, теплая и темная, какие бывают в конце весны. Луна пробивалась сквозь кроны деревьев, освещая мягким светом поляну, где покоилась на спине моя персона. Зажмурившись, я вдохнула полной грудью— воздух был немного спертым и сладковатым, оставляя во рту легкий привкус карамели.
А еще звезды! Да, в моем сновидении они застилали собой все небо, и какое-то время, я просто лежала на траве и завороженно смотрела на небесное покрывало, усыпанное мерцающей пылью. Мне, как жителю большого города, редко выпадает честь лицезреть столь прекрасное зрелище. Честно говоря, такое небо, как было сейчас надо мной, я видела лишь раз в моей отмотавшей третий десяток, жизни. Мы тогда после второго курса поехали к Черному морю, в палаточный лагерь, который, как оказалось позже, находился в горах и далеко от какой-либо цивилизации. Одним словом, трое суток на собаках двое суток на осле. Много тогда там случилось всего: приятного и не очень... Но там было небо! Огромное, близкое, чёрное, подавляющее и поглощающее тебя с головой и всем твоим человеческим естеством. Оно было усыпано звездами так, как я никогда не видела — на чёрном небосклоне не было ни одного свободного места. Тогда я впервые и, до сей поры единожды, в своей жизни, ясно увидела млечный путь. Помню, сначала я не поверила своим глазам, и от космического великолепия у меня просто перехватило дыхание и к горлу подкатился ком. Думалось, протяни руку — и ты сможешь прикоснуться к нему. До того момента я и не подозревала, что млечный путь можно увидеть с Земли невооруженным глазом...
Однако, вернемся к моему пробуждению. Здесь, в этом лесу, на этой поляне я видела именно такое небо— огромное, близкое и усыпанное звездами. Я была искренне очарованна и наслаждалась моментом. Внутри было легко и тепло. Хотя нет, даже жарко. Жарко?— Я оглядела себя. Да, и немудрено: одета я была, почему-то, по-зимнему. Мне сперва показалось это странным, но я отмахнулась от мысли, решив не заострять на этом внимание,— Чего во сне не бывает? — и, как оказалось, зря.
Решив разобраться что к чему, да рассмотреть свой сон как следует, я поднялась с земли и сняла пальто — сразу стало легче дышать. Лёгкий ветерок приятно холодил тело.
Пробираться по лесу в сапогах на каблуках, хоть и небольших, было , скажем честно, не очень удобно, но терпимо. Я мысленно поблагодарила свое уже ошибшееся со временем года подсознание, что оно хоть не нацепило на меня шпильки. В противном случае, пришлось бы мне в прямом смысле вспахивать поляну, или же скакать по чащобе босиком. Кстати о лесе — он был достаточно густой, и, время от времени, приходилось почти продираться сквозь заросли. Вне поляны лунный свет слабо пробивался сквозь крону деревьев, поэтому шла я больше на ощупь, лишь угадывая путь по очертаниям и полутеням. В такой манере я бродила по чаще уже достаточно времени, и настроение мое стремительно мрачнело. Нет, я все понимаю: сон, лес, ночь, Фрейд,— но у каждого сна есть какой-то сюжет, ну или хотя бы намек на цель, движение. А я, вот уже битый час, а, по ощущениям, может и дольше, просто бесцельно плутала в темноте, натыкаясь на елки-палки. Была мысль взобраться на одно из высоких деревьев (благо их тут было множество) и попытаться сориентироваться на местности, но я от данной затеи отказалась. — Залезть я может и залезу, а вот спускаться в такой кромешной тьме будет нерадостно, да и прямо опасно. А падать с Н-ной высоты мне не хотелось даже во сне.
Мысленно я уже начала закипать. Пальто, которое я сняла ранее и теперь несла перекинув через руку, цеплялось за все попадающиеся на моем пути кусты и ветки. Вдобавок, хоть и была ночь, но все же по температуре явно ближе к лету, и по сему мне в джинсах и водолазке становилось все жарче и жарче, а раздеваться и сверкать бельем в темном и незнакомом лесу меня не очень прельщало. Тело стало противно-липким, волосы выбились из косы, растрепались и присоединились к пальто в попытках зацепиться за нескончаемые кусты. Неудивительно, что в таком невеселом настроении я уже не чаяла, как проснусь, и уже наперед знала, что утром буду суровая, мрачная и помятая.
Пальто в очередной раз зацепилось. Когда я обеими руками практически выдирала его из очередных зарослей, оно неожиданно освободилось, и мое тело, повинуясь законам физики, полетело спиной в темную веточную неизвестность. Однако, я неожиданно вылетела из чащи и пребольно приземлилась на землю. От досады и раздражения мне захотелось возопить великим, могучим и явно нелитературным русским, поделившись со всей округой накипевшим. Но я, кое-как сдержалась, и с губ сорвался лишь приглушенный рык. Сделав несколько глубоких вздохов и выдохов, дабы унять разрастающуюся злость, я решила переключить внимание и огляделась.
Было похоже, что я выпала на очередную поляну. Хотя нет, больше похоже на узкую грунтовую дорогу, которая извивалась слева и справа от меня, все дальше уводя в лес. -Ну что за дурацкий подарок Морфея!— Пятая точка противно ныла от неудачного резкого воссоединения с твердью, и меня все больше и больше раздражал мой сон.
Немного отдышавшись, я собрала злосчастное пальто в охапку, поднялась с грунтовки и задумалась, куда мне теперь двинуться в путь. — Прям как в сказке — мрачно усмехнулась я. — Направо пойдешь— худо будет, налево пойдешь — еще хуже, а если прямо — мой взгляд уперся в лесной массив, откуда я только выпала — Туда сама не хочу.
Так я стояла бы еще долго, но в звенящей тишине мой слух уловил какие-то отдаленные непонятные звуки: ни то музыка, ни то голоса. И по ощущениям доносились они справа. — Ага, значит худо... Ну да ладно, зато во сне хоть сюжет появится.— Тяжело вздохнув, я зашагала в соответствующем направлении.
По мере моего продвижения, голоса, как мне казалось, все больше отдалялись, а потом и вообще стихли. Я остановилась и прислушалась — тишина. Но, решив не отчаиваться, продолжила свой путь, логично рассуждая, что даже если кто-бы там ни был ушел, то вряд ли далеко. Кроме того, если голоса и их обладатели двигались в этом направлении, значит там должно быть что-то. От своей "железной" логики я поморщилась. Но чего во сне не бывает? А я все шла и шла, все дальше и дальше в лес. Одно радовало: деревья немного отступили от дороги, и высоко парящая впереди меня Луна достаточно хорошо освещала путь.
За очередным поворотом, справа от меня показалась небольшая полянка с поваленным деревом, и я решила сделать короткий привал. — Да, даже во сне можно устать!— Скинув пальто, я с наслаждением вытянулась и сняла сапоги с носками. Трава приятно освежала и холодила босые ноги— я невольно заулыбалась, глядя на небо. — Нет, все же хорошо здесь. Ну и пусть, что брожу вот уже сколько, но не бегаю же— и на том спасибо!— Непродолжительный отдых значительно улучшил мое настроение и захотелось даже затянуть какую-нибудь песню. Петь я люблю, хотя на людях немного стесняюсь, а тут и нет никого, да и сон мой. Я мысленно перебирала свой песенный репертуар: хотелось что-то подходящее под обстановку. Взгляд вновь устремился к небу и я улыбнулась — вспомнила! Вдохнув полной грудью, я начала: "Гори— гори, моя звезда..." Наслаждаясь песнью, я не заметила, как встала и закрыла глаза. Внутренняя мелодия захватила полностью. Я чувственно выводила строки, и, казалось, слова эхом разносились по притихшему лесу. Романс закончился, последние мгновения волшебства все еще витали в воздухе, я зачарованно смотрела на небо... И тут за моей спиной кто-то громко захлопал в ладоши. Резко развернувшись, я от неожиданности заголосила.
========== 2. Цыганская ==========
Первая шоковая реакция прошла быстро, и сейчас я c интересом рассматривала нарушителя моего сольного концерта в лесу. На меня во все глаза смотрела миловидная светловолосая девушка — на вскидку я бы дала ей около двадцати. Решив, что опасности от меня не ожидается, девица лучезарно улыбнулась и активно жестикулируя, защебетала о чем-то. Была, правда, одна загвоздка — я не поняла ни слова, ее язык был абсолютно мне неизвестен. Наверное на моем лице отобразилось полное непонимание, потому что полуночная гостья резко замолчала и помедлив задала, судя по интонации, вопрос. Понять я его опять же не смогла, но он мог означать лишь одно, поэтому в ответ я только отрицательно замотала головой. Девушка поджала губы и нахмурилась, но мгновение спустя ткнула себе в грудь пальцем и отчетливо произнесла — Мирта. Улыбнувшись, я последовала ее примеру.
— Ирина? — В голосе моей новой знакомой сквозило удивление. Я кивнула и решила попытать свое счастье
— Ты меня понимаешь? — В ответ Мирта лишь покачала головой. — Хм, может по -английски?— та же реакция. — Немецкий...? — бесполезно. На все мои фразы независимо от языка, я получала один и тот же ответ. Я глубоко вздохнула — Так....похоже мое подсознание решило извести мое сознание. Ну это форменное издевательство! Засадить меня в сон, где никто никого не понимает...Вот уж верно говорят, что чем дальше в лес тем толще партизаны...Что дальше?— Вынырнув из своих раздумий я поняла, что Мирта опять о чем-то тараторит и указывает в лес. Потом она замолчала и жестом пригласила следовать за ней.— Точно к партизанам! А, куда деваться? Других плановых мероприятий тут у меня не намечается... — Я кивнула, одела сапоги, сгребла пальто в охапку и последовала за ней.
Шли мы недолго, хотя я искренне удивлялась, как в такой тьме моя попутчица умудрялась ориентироваться. Вскоре сквозь деревья замелькал огонек, и вот мы уже стояли на лесной прогалине. — Нет, не партизаны.... Цыгане! — Моему взору открылась картина в лучших традициях фильмов "Будулай", "Возвращение Будулая", "Цыганка Аза" и Ко: ночь, костер, потасканная кибитка и сидящие вокруг непонятные личности в ярких нарядах. Хотя до табора тут было далеко — лагерь был маленький, но меня с интересом рассматривали сейчас три пары глаз: подсохший старичок с хитрым прищуром и роскошными серебряными бакенбардами, блондинистый парнишка, ревниво-нервно сжимающий скрипку, а завершал эту немую сцену сидящий на козлах кибитки сурового вида бородатый мужик.
Мирта, оставив меня стоять в стороне, пропорхала к бородачу и опять затараторила на своем. Теперь при свете костра я смогла лучше рассмотреть и ее: светлые волосы дополняла стройная гибкая фигурка и хитрющие небесно-голубые глаза. Одно было ясно: и девушка, и парень, и старичок — явно родственники. По поводу "Карабаса", как я его мысленно окрестила, я была неуверенна. В этот момент Мирта подскочила ко мне, схватила за руку и потащила к кибитке.
Размахивая руками, как ветряная мельница, она принялась активно обсуждать что-то с мужиком, а тот, в свою очередь, хитро прищурясь, в наглую рассматривал мою особу. Было как— то уж очень неприятно, как-будто он оценщик,а я...— ну я думаю объяснять не стоит. Девица, в завершении одной из своих тирад, наконец-то представила меня своему очередному родственнику. А в том, что и с бородачом они в кровном родстве я уже не сомневалась. — Один прищур чего стоит!— Суровые мужские брови взлетели вверх, и их владелец удивленно хмыкнул. "Карабас" попытался что-то спросить, но в ответ я лишь покачала головой. Поджав губы и прямо глядя мне в глаза, суровый стукнул себя кулаком в грудь и рыкнул: "Барон". Я натянуто улыбнулась, чтобы не засмеяться в голос. — И только? Какой Барон? Цыганский? А что так мелко? Почему не Граф, не Король, не Царь, не Император, в конце концов! Хотя не стоит зарекаться, ведь оставшимся двум меня еще не представили.— Барон видно почуял что-то, потому что после этого он уже не порывался настроить контакт и полностью увлекся обсуждением чего-то или кого-то с Миртой, не забывая периодически тыкать в мою сторону пальцем. Я все больше и больше ощущала себя идиотом.
Вдруг мужик ухватил меня за плечо и бесцеремонно толкнул ближе к костру. — Ну все — подумалось мне. — Сейчас меня будут есть? Жарить? — А внутренний голос с издевкой добавил— Ага, по— баронски!— Я вопросительно уставилась на мою провожатую, а она на меня и не смотрела. Она что-то буркнула старику и парню, и те заиграли какую-то мелодию, предполагательно танцевальную. Девица вновь потянула меня за собой, одновременно пританцовывая и прихлопывая. — Что? Теперь по расписанию танцы?— Я потеряла всякую логическую мысль. — Что им от меня надо? Что за театр абсурда творит мое подсознание?!— Не обращая никакого внимания на мою растерянность, Мирта настойчиво пыталась вовлечь меня в танец, но я только отпиралась и старалась высвободить свою руку.
Нет, музыка была очень даже ничего— почти задорная, но мне совсем не хотелось участвовать в этом показательном выступлении. Однако, белокурая последовательница Эсмеральды не сдавалась. Со стороны наша пара, скорее всего, выглядела очень странно: Мирта, пытающаяся грациозно следовать музыке и одновременно подыгрывать неизвестно откуда взятым бубном. И я, все еще силясь вырвать руку из мертвой хватки своей партнерши, раскачивалась из стороны в сторону с очарованием огородного пугала на ветру. Наверное, наш групповой номер не произвел должного впечатления и на сурового Барона, потому как он что-то резко выкрикнул в нашу сторону и, презрительно скривившись, засмеялся.
Музыка остановилась. Мирта развернулась ко мне. Я ожидала всё что угодно: от раздражения до ярости, но только не такой полный мольбы и щенячьей тоски взгляд. Эмоции были такими сильными, что сердце мое дрогнуло, и я сдалась. Закатив глаза, я кивнула танцорше, и она, похоже, поняла меня без слов. Вновь лучезарно улыбаясь, она скомандовала старому и малому заводить шарманку по второму кругу. Я переняла ее инициативу и знаками дала понять, чтобы играли побыстрее — Чай не на званном обеде.— Старичок кивнул в ответ, хитро улыбнулся, ударил по струнам, и понеслось!
Эта была очень заразительная мелодия, невероятная смесь из танго, цыганских напевов и русской народной песни. Если в начале я еще немного смущалась, то это быстро улетучилось и мы с Миртой самозабвенно отдались во власть музыки. Нет, я никогда не была королевой танца, но импровизировать под музыку дома или веселясь с подругами, очень даже любила. Ну и вспомнились покрывшиеся пылью уроки хореографии, и, еще не совсем забытого, танго. Право не знаю как все это выглядело со стороны, но я просто получала удовольствие, да и Мирта была отличное напарницей.
В какой-то момент мелодия закончилась, и, я, все ещё пытаясь восстановить дыхание, оглядела находящихся на поляне. Светловолосая Эсмеральда аж вся светилась от радости и гордости, будто она меня выучила и вскормила. Старик и парень ободрительно кивали, улыбаясь, и даже "Карабас" удовлетворённо хмыкнул. Барон, вздохнув, бросил какую-то фразу в сторону девушки, отчего она засияла еще больше, захлопала в ладоши, а потом и вовсе бросилась ему на шею. — Похоже или старший брат или отец. — Отметила я в голове. Он кинул взгляд в мою сторону и немного улыбнулся. — Ну может не такой он и суровый. — Наивная, как же я ошибалась...
Постепенно все стали готовиться ко сну, да и мои ноги уже гудели от предыдущего марафона по лесу и зажигательной пляски. Мирта, будто прочитав мои мысли, выдала мне спальный мешок, оделяло и определила место рядом с ней недалеко от приутихшего костра. Я с благодарностью приняла её знак внимания, подложила пальто вместо подушки, с удовлетворением сняла сапоги и вытянула босые ноги. — Да уж, насыщенный сон. Главное его не забыть и завтра поискать толкование. — Ночь была теплой и тихой. Луна медленно скользила по небосклону, и я не заметила как уснула, окутанная сладковатым ароматом леса. — Не люблю сны, в которых я засыпаю. От них на утро голова квадратная. — Было моей последней мыслью, прежде чем я окунулась в объятия Морфея.
========== 3. Сны наяву ==========
Наутро меня разбудил настойчивый писк будильника. Я недовольно заворчала: "Ну зачем? У меня сегодня выходной!" Мне было так тепло и уютно, одним словом, вставать не хотелось, совсем. В надежде укрыться от настойчиво лезущих в глаза солнечных лучей, я свернулась калачиком и зарылась с головой пол одеяло. Но только противный писк никак не прекращался. "Выключи будильник!" — промычала я. Никакой реакции не последовало. Высвободив руку из-под оделяла, я стала шарить вокруг в попытке достать зловредный предмет, но пальцы хватали лишь пустоту. Силясь угадать направление поисков по звуку, я вдруг поняла, что звук вообще раздавался откуда сверху. — Ну если это мой любимый решил так надо мной пошутить...— Перед глазами явственно встал образ моего парня с торжествующей улыбкой. Как он стоит надо мной с будильником и потешается над тем, как я размахиваю тут руками. "Кому-то будет больно! Ну выключи!" — в ответ — тишина и все тот же писк. "А гррррр. Ладно, ладно, я встаю!" — прорычала я, повернулась на спину, откинула одеяло и открыла глаза. Зря.
Как только мир принял чёткие очертания, я похолодела от ужаса. Над моей головой раскинулось ясное, голубое небо. Похоже, было раннее утро, и солнце лишь начинало свой дневной путь. Его лучи нежно ласкали лицо, пробиваясь сквозь редкие облака. Лёгкий ветерок приятно холодил кожу. И все бы ничего, но было в этом идиллическом пейзаже одно большое но— над моей головой было небо. Не побелённый потолок нашей спальни, а небо.
Чувствуя, как меня охватывает паника, я закрыла глаза, нарочито медленно и глубоко дыша, досчитала до 10, снова открыла — все то же небо. Голова закружилась, а в желудке зашевелился комок ледяных змей. Понимая, что мне сейчас станет дурно, я села на своей лежанке, инстинктивно зажав рот рукой: то ли удержать остатки вчерашнего ужина, то ли чтобы не заорать на всю округу. Когда тошнота немного отступила, я решила осмотреться. Медленно встала, хотя ноги казались ватными и предательски подрагивали.
Местность была похожа на прогалину, вокруг которой величественно возвышался лес. В еще неясных лучах раннего утра, чаща казалась тёмной и неприветливой. Взгляд скользнул по поляне — остатки погасшего костра, глиняные кружки, бубен...— Стоп. А вот это мне уже знакомо. — Я развернулась. На другом конце поляны, у самой кромки леса стояли и мирно жевали траву две серые лошади. Чуть поодаль примостилась потрепанная и явно видавшая лучшие времена кибитка. События из моего прошлого сна быстро пробежали перед глазами: ночь, блуждания по лесу, бродячие музыканты, танцы на ночь и Мирта. Я глазами нашла знакомую фигуру: в нескольких шагах от места, где я проснулась, спала Мирта, по-детски подложив ладони под щёку.
Шестеренки в голове завертелись с утроенной силой. — Вчера мне снился сон о том, как я оказалась в лесу, гуляла, встретила Мирту и ее бродячих музыкантов или родственников (неважно). Потом меня заставили...нет, скорее уговорили, танцевать, а потом я легла спать. Вон там. — Рука сама указала на спальный мешок. — Так... Значит, во сне я заснула, а теперь опять проснулась...Выходит это всё — продолжение моего сна! — С губ сорвался вздох облегчения. — А я то уж подумала, что оказалась неизвестно где и как. Совсем больная. Конечно же это сон, тут вон как тепло, а дома -то зима. Ненавижу засыпать во сне. — Я улыбнулась.
Уже почти успокоившись, я рассмотрела поляну. Мирта все еще мирно спала рядом, ее безымянный брат примостился у колёс кибитки, где в высокой траве можно было различить еще два силуэта. — Если я проснулась во сне, то пора бы мне и по-настоящему пробудиться. Вон будильник сколько уже надрывается. Будильник...?— Взглядом я стала искать источник разбудившего меня писка. На ближайшем дереве сидела небольшая птица ярко-василькового цвета. Она с интересом меня рассматривала, время от времени, и издавая те самые странные звуки: ни щебет, ни писк, а какое-то улюлюканье. — Так вот так выглядит мой будильник во сне? Оригинально, не поспоришь...Однако, пора вставать. Насмотрелась я сегодня столько что, ещё на три сна хватит. Может мне себя ущипнуть?— Зажмурившись и досчитав до трёх, я от души себя щипанула. От неожиданной острой боли, я невольно вскрикнула и резко открыла глаза. Улюлюканье прекратилось, но птица осталась, как и поляна, и лес, и кибитка, и кони, и бубен...
Я чувствовала как покрываюсь холодным липким потом, а от медленно— накатывающего осознания происходящего внутри с удвоенной силой вновь зашевелились змеи, в горле перехватило дыхание. В эту нерадостную минуту, ноги отказались мне служить и, глухо охнув, я без особой грации осела на свой спальный мешок.
Похоже моё приземление наделало больше шума, чем нужно. Краем глаза я уловила некое шевеление — Мирта. Девушка заворочалась, слегка приподнялась на локте, зевнула и сонно улыбаясь, посмотрела на меня. Она что-то пробурчала, из чего я поняла только свое имя. Я медленно повернулась к ней. Сон и улыбка мгновенно слетели с её лица, а в глазах девушки появилось явное беспокойство: "Ирина?" Я ничего не могла ей ответить, а только сидела и судорожно глотала воздух, как рыба выкинутая на берег. Мирта было протянула ко мне руку, но я резко отстранилась. В глазах девушки отражалась перепуганная, безумного вида девица: темноволосая, мертвенно бледная и с дикими глазами. А потом я вдруг поняла, что это была я сама. Я нервно вздохнула, руки предательски дрожали. Мирта, решив, что меня что-то сильно напугало, с опаской озиралась вокруг, но на поляне все было умиротворенно спокойно. Она вновь повернулась ко мне, теперь и в её взгляде появились страх и подозрение. Нахмурившись, девушка на меня как-то странно смотрела. — Наверное думает, что я чокнутая.— Мирта что-то спросила, вопросительно изогнув бровь. Она медленно, почти по слогам повторила лишь одно слово — Дрем?— Я смотрела на неё с непониманием. — Дрем? Фантазме?— И тут меня осенило. Она явно решила, что мне снился кошмар.— Пусть будет кошмар. Лучше так, чем поехавшая крыша. — Я утвердительно закивала, а Мирта облегчённо вздохнув, вдруг обняла меня. От неожиданности я вздрогнула и напряглась. — Так...Успокойся...Она наверное просто хочет меня успокоить...— Я заставила себя немного расслабиться. Так мы сидели какое-то время. Потом Мирта отстранилась и еще раз внимательно на меня посмотрела, но решив что в голове у её ночной гостьи вроде всё на месте, указала на спальный мешок и что-то прошептала, показательно сложив ладоши под щекой и закрыв глаза. — А понятно. Хочешь, чтобы я снова заснула. Ну, ну, конечно. — Я слегка кивнула и послушно легла. Когда через какое-то время с её стороны послышалось ровное посапывание, я вновь уставилась на небо и стала судорожно соображать.
— Сон или не сон? Вот в чём вопрос... Если это сон, то уж очень реальный. Да, и почему я тогда не могу проснуться? Щипать я себя уже пробовала— предплечье вон до сих пор ноет, а бестолку. Хммм может так и задумано. Типа, я должна дойти до какого-то момента, и потом всё закончиться само собой, и я тихо и спокойно пробужусь в своей спальне? Но тогда по времени уж очень долго все происходит, хотя здесь может время протекать по-другому... Или я уже просыпалась, а это вторая часть моего сна? Звучит логично и такое у меня уже было. — Я решила вспомнить, что делала днём, как легла спать, как заснула, что было между снами. Но с отчаянием осознала, что абсолютно ничего не помню. И мои последние воспоминания ограничиваются тем, как я ехала на работу. Помню, погода была скверная (впрочем, как и обычно здесь зимой): ветер, дождь и грязно-серое небо над головой. Смена была относительно ранняя, поэтому я, по привычке, задремала в поезде. Но вот как прошла смена, как я пришла домой и как в конечном итоге легла спать — мой мозг отказывался мне ответить. Просто чистый лист. Поток логических размышлений набирал обороты, но вот следующее направление мыслей мне абсолютно не нравилось и, напросто, пугало.
— А что если это не сон? Всё вокруг такое реальное: и трава, и деревья и даже люди. Я вон явно чувствовала Миртины прикосновения... Тогда как я тут оказалась? И самое главное — где я? Местность мне незнакома, как, впрочем и язык. Я попробовала все три, что знаю, и из всех разговоров поняла только два слова. Хотя, стоит признаться, я и не прислушивалась особо...Пока я только видела лес... Может я в Румынии или Венгрии где-то? От нас, в принципе, недалеко... Но тогда что же с погодой? Вчера была зима, а тут явно конец весны— начало лета. — Я окинула взглядом близстоящие деревья. — Не спала же я на первой поляне четыре с лишним месяца! Тоже мне Белоснежка нашлась. Хммм тогда как все это объяснить? Может у меня амнезия? Я ушла из дома и все это время плутала неприкаянная? — Я окинула себя взглядом, но на одежде не было никаких следов грязи, да и была она опять же зимняя. — Может меня похитили, а я потом сбежала и именно так оказалась на той поляне? — Я задрала водолазку и осмотрела туловище: никаких швов или рубцов не наблюдалось, что не могло не радовать. Значит органы на месте. Чувствовала я себя тоже хорошо, поэтому не похоже чтобы меня опаивали, били или пытали в последнее время. Я опять задумалась. — Как ни крути, но для начала мне надо выбраться из леса, а потом уже разбираться что к чему и как. Плана местности я не знаю, значит буду держаться Мирты и Ко. Кстати о них...—
Я украдкой посмотрела на спящих. Если мое первое впечатление и было, что они побратимы Будулая, то при свете дня было ясно, что это совсем не так. Мирта и ее брат, к примеру, были слишком светловолосы, светлокожи и голубоглазы, для того чтобы быть причисленными к Ромалам. Они также не производили и отталкивающего впечатления, и ни на бандитов, ни на воров не смахивали, что конечно успокаивало. Мои новые знакомые были, явно, какой-то бродячей труппой. Да и одежда их была немного странная: старомодная и, вообще, походила больше на средневековые костюмы. И тут меня осенило. — Может и правда костюмы? Что если они едут на какую-нибудь ярмарку а может и фестиваль Средневековья или Ренессанса. Летом их тут много проходит. Тогда бы это многое объясняло... Хотя вчера я и заметила явное отсутствие всяческих электрических приборов, но может они просто так в образ вжились? И такое бывает. Вон в Америке одни Амиш чего стоят... Так или иначе, они моя единственная надежда добраться до ближайшего населённого пункта. Там, скорее всего, будет телефон или полиция. Дозвонюсь своим, и меня заберут домой. Телефон...— Меня вдруг посетила безумная мысль. Я проверила карманы джинсов— пусто. Но оставалось еще одно место. Стараясь проделать все как можно тише, я аккуратно привстала и развернула пальто. Правый карман оказался пуст, а вот в левом нащупывался плоский предмет. Конечно, окажись в моем кармане телефон, это было бы просто несказанной удачей, но даже своему старенькому мр3 плееру, (а именно его и вертела сейчас в руках) я была очень рада. Батарейка была почти полной, однако надолго ее не хватит, но его можно будет обменять или продать, в случае необходимости. Улыбнувшись, я убрала свою находку обратно в карман, свернула пальто и снова легла. Теперь, когда у меня был, своего рода, план действий, стало намного спокойнее, чем в первые минуты после пробуждения. Я была уверена, что всё устроится: я доберусь до города и скоро вернусь домой. Убаюканная своими мыслями, я не заметила как снова задремала.
Разбудила меня Мирта. Она слегка тормошила меня за плечо, что-то щебеча на всё ещё непонятном мне языке. Чувствовала я себя намного более уравновешенно, чем ранее утром, и , похоже, девушка прочитала это в моих глазах, потому как мгновение спустя она уже лучезарно улыбалась и активно жестикулируя, дала понять что пора собираться. Зевнув и потянувшись, я поднялась и, воодушевленная своими ранними размышлениями, быстро помогла ей скатать спальные мешки. Остальные участники труппы сидели невдалеке и уже заканчивали нехитрый завтрак, которым со мной радушно поделились: кусок хлеба, пара яблок, немного сыра и кружка молока. После нехитрой трапезы, я завернула пальто и убрала его в потрепанный походный мешок, который мне выдала Мирта.
Последний раз окинув взглядом поляну, мы с девушкой уже направились с дороге, чтобы там подождать остальных, как нас вдруг окликнул Барон. Он что-то громко сказал моей спутнице, указывая на меня. Девушка скользнула по мне взглядом и задумчиво закусила губу, но тут же кивнула мне и поманила обратно к кибитке. Мирта что-то долго искала внутри, потом вылезла наружу и протянула мне какие-то вещи. В ответ я лишь вопросительно посмотрела на неё. Она жестом указала на меня, явно имея в виду одежду, а потом отрицательно покачала головой и снова протянула мне свёрток. — Так что мне теперь тоже в костюмы наряжаться? — Одевать на себя чужие, да и сомнительно чистые, вещи мне совсем не хотелось. В этом отношении я достаточно щепетильна. Однако, моя спутница вновь категорично покачав головой, всунула мне в руки цветастый ворох и указала в сторону ближайших кустов. — Похоже права выбора у меня тут нет. Ну ладно, благо что все это ненадолго.— Вздохнула я и скрылась из виду.
На поверку вещи оказались чистыми и приятно пахли травами. Через некоторое время я с интересом осматривала себя: на мне была длинная цветастая юбка с воланами, белая лёгкая блуза с широкими рукавами и довершал ансамбль широкий кожаный пояс украшенный маленькими золотистыми, постоянно побрякивающими, монетками. Одним словом— цыганка. На самом деле, я даже была рада смене гардероба — в джинсах и водолазке несмотря на ранний час,уже становилось жарко, а вот лёгкая рубашка и разлетающаяся юбка явно были больше по сезону. Конечно на мне всё ещё были мои сапоги, но это не так уж и критически важно. В крайнем случае, я всегда могу их снять и походить босиком, а в таком наряде это будет даже более аутентично. — Хорошо хоть, что мне попались повёрнутые на Средневековье. А то была бы другая эпоха, как затянули бы меня сейчас в корсет с китовым усом, я бы сразу тут лапки отбросила. — Усмехнулась я. Свои вещи я позже сложила в тот же мешок, что и пальто.
Моя трансформация в цыганку нашла явное ободрение со стороны странствующих деятелей культуры. Мирта, завидев меня радостно захлопала в ладоши и что-то крикнула Барону, который в свою очередь, окинув меня оценивающим взглядом, одобрительно хмыкнул и кивнул. Наконец, всё было готово и мы двинулись в путь.
========== 4. "С ума схожу иль восхожу..." ==========
Мне стало казаться, что лес никогда не закончится. Вот уже целый день мы шли, останавливаясь лишь для того, чтобы перекусить. И когда солнце стало клониться к горизонту, наш небольшой караван остановился на ночлег. Я поспешил помочь Мирте раскатать мешки и с наслаждением скинула сапоги. Мои ноги ныли нещадно, а стопы, казалось, горели огнём. Хоть это была и не зимняя обувь, но она точно не была предназначена для продолжительных походов. В течении дня я не раз мысленно благодарила Мирту за мой обновлённый гардероб. Пусть лес и скрывал от прямых лучей палящего солнца, но погода была всё равно жаркая, и в своей одежде я бы уже точно получила тепловой удар. Облегчение пришло с наступлением темноты.
Было заметно, что этот переход дался нелегко не мне одной: приготовив нехитрый ужин, первое время все просто сидели и молча поглощали содержимое тарелок, то и дело прикладываясь к меху с водой. Я еще подумала, что мои спутники могли бы тут сделать исключение и воспользоваться фляжкой или обычной пластиковой тарой. Но в этом отряде явно в ходу был лозунг: "Жажда — ничто. Имидж — всё!" И аутентичность образа они не запятнали ещё ничем. — Средневековье, мы верны тебе!
Утолив голод и жажду, мужчины устроились у костра и раскурили трубки. Мирта возилась со своим спальным мешком, а я впала в состояние полудрёмы, схожее со ступором. Однако, как говориться: "Покой нам только сниться". В следующий момент девушка материализовалась передо мной с бубном в руках и поманила за собой. Мне нечего не оставалось как, тяжело вздохнув, последовать за ней. Какое-то время мы молча шли сквозь чащу, аккуратно ступая по мягкой траве, пока не вышли на небольшую поляну. — Нет, ну как она их находит? На нюх, что ли? — Мы вышли на середину и ожидающе встали друг против друга. Я всё ещё была босиком и для моих уставших стоп, трава казалась шёлком, приятно холодившим раздражённую кожу.
Мирта щёлкнула пальцами, привлекая моё внимание, улыбнулась, подняла бубен к плечу и звонко стукнула по нему, потом легко повернулась вокруг и повторила движение уже у другого плеча. Она улыбнулась и приглашающе указала на меня. — Что, опять танцы? У них прям как по расписанию...— Я слегка нахмурилась, но повторила за ней, только хлопая в ладоши. Теперь мне уже было интересно, что будет дальше. Девушка одобрительно кивнула и продолжила показывать мне следующие движения. — Нет, ну какого Мазая? Им что, делать нечего? Мы весь день пёхали по грунтовке, а теперь им, вернее ей, требуется продолжение...Движение — жизнь, чтоб меня.— Я хмуро повторяла все новые и новые хореографические композиции своей спутницы. В какой-то момент с меня было достаточно и топнув ногой, я развернулась в направлении лагеря, но Мирта ловко ухватила меня за локоть и повернула к себе. Она отрицательно покачала головой, давая понять, что урок танцев ещё не закончился. В ответ я демонстративно закатила глаза и вопросительно развела руки в стороны. — Зачем это безумие?— Луна стояла уже высоко и в её свете было ясно видно, что и Мирта устала: под глазами залегли тени, и она почти не улыбалась. Вымученно вздохнув, она указала в направлении лагеря, потом на нас с ней и сказала только: "Барон". Я поняла. За сегодняшний день она устала не меньше меня, но её отец решил, что нам, хотя, скорее всего, больше мне, нужно попрактиковаться в танце. Зачем ему это было нужно, оставалось загадкой, но мне не хотелось подводить девушку, да и ругаться с теми, кто являлся моей единственной надеждой выбраться отсюда было бы просто глупо. Я вымученно улыбнулась своей спутнице и утвердительно кивнула. В ответ Мирта взяла меня за руку и слегка сжала ладонь.
Немного передохнув, продолжили нашу репетицию. Мы оставались на поляне ещё какое-то время, повторяя вновь и вновь повороты, взмахи рук, грациозные изгибы и покачивания бедрами, пока мы с Миртой не добились достаточной синхронности движений. Под конец мы обе были довольны результатами, но ноги нас еле держали.
Мы молча доплелись до лагеря и повалились на спальные мешки. У костра сидел только импозантный старичок, как я узнала ранее, звали его Галин, и он приходился отцом Барону и соответственно дедушкой Мирте и её брату — Диону. Галин протянул нам мех с водой и добродушно улыбнулся, не выпуская трубки изо рта. Сделав несколько жадных глотков, я благодарно кивнула и вытянулась на лежанке. Надо мной — всё то же изумительное звездное небо. Было тихо, за исключением легкого потрескивания костра. То ли из-за усталости, то ли как результат сегодняшних нервных встрясок, но голова была абсолютно пуста от каких либо мыслей. Наверное, впервые в жизни я была этому только рада. Тишина и сладковатый воздух леса действовали убаюкивающе и я вскоре заснула.
Я резко открыла глаза. Вокруг была всё то же место, но костер давно погас и поляну освещал лишь яркий свет полной Луны. Пытаясь определить, что меня пробудило, я стала внимательно вслушиваться. Тишина, нарушаемая только равномерным дыханием Мирты. Какое-то время я скользила взглядом вокруг себя, силясь различить в тёмных очертаниях что-то постороннее, но всё было недвижимым, даже слишком: ни дуновения ветра, ни шелеста листвы. Казалось, мир вокруг замер. Я нервно сглотнула и вновь закрыла глаза, но сон не шёл. Что-то было не так. В полной темноте я стала прислушиваться к своим ощущениям.
Сначала я не чувствовала ничего, кроме собственного сердцебиения и дыхания. Однако постепенно стала ощущать тепло. Оно было мягкое, бархатистое и какое-то тягучее. В первые моменты оно волной прошло по всему телу, а потом я почувствовала, как тепло проникает в кончики пальцев и медленно, с каждым ударом сердца, разливается по кистям рук к плечам. Потом, словно обнимая невидимыми руками, скользит вдоль по позвоночнику вниз по ногам к самым кончикам пальцев, и одновременно легко наполняет голову до корней волос. Мне не было жарко — мне было легко. Я чувствовала себя абсолютно невесомой, казалось каждая клетка моего тела была наполнена энергией, и стоит только взмахнуть руками, я унесусь в звездную даль. Меня посетила странная мысль, что открой я сейчас глаза, то вся буду светиться, как лунный свет...
Как долго это продолжалось я не знала. Время словно остановилось и осталось только вязкое тепло, которое переполняло меня до самых краев. Хотелось выплеснуть всё это во вне: закричать, взлететь, побежать, взорваться миллиардами звезд. От этого растущего желания и переполняющей энергии становилось уже невыносимо. Легкость переходила во все нарастающее покалывание во всем теле. А потом появилась боль. Мне казалось, что мою кожу разрывают изнутри. Когда стерпеть было уже невозможно, тело непроизвольно выгнулось дугой, я закричала и резко открыла глаза. Все мгновенно прекратилось, а мир снова ожил. Ветер нежно касался моего лица, на котором еще не успели высохнуть слезы.
Я присела на спальном мешке и оглянулась — мои спутники безмятежно спали. — Значит закричала я не так громко как мне показалось. А может это было вообще только в моей голове? В любом случае, так лучше. Не хотелось бы мне снова будить Мирту. А всякий раз списывать свое странное поведение на кошмар не пройдет. — Я бесшумно легла и закрыла глаза. — Может мне это приснилось? Игра воображения... — Но в теле я все еще ясно чувствовала отголоски покалывания и невесомости. — Что это было? Хотя первые ощущения и были приятными... — Но неожиданность и необъяснимость событий меня пугали. Вскоре усталость взяла свое, и мое равномерное посапывание присоединилось к моим спящим спутникам.
Весь следующий день мы опять провели в пешем походе через лес. Хотя нам с Миртой разрешили на какое-то время устроиться в кибитке, но под плотным балдахином совсем было нечем дышать и мы вскоре снова шагали под кронами деревьев. На привале был ужин и очередная тренировка по танцам. А потом я заснула, и все повторилось: лёгкость, тепло, чувство невесомости, переполняющая энергия и боль. По такому же сценарию прошел вот уже третий день пути, а из леса мы пока так и не вышли. Я стала уже серьёзно опасаться за своё психическое и физическое здоровье. — Может здесь что-то в воздухе? Надеюсь, все прекратиться за пределами леса. Только вот ему не видно ни конца ни края. Где же я все таки оказалась? — Языковой барьер со своими спутниками я так и не преодолела, поэтому объяснять географию мне никто не мог, да и не рвался особо. Нет, какие-то отдельные слова я различала, и мы с Миртой сносно объяснялись жестами и отдельными фразами, но ни о какой беседе по душам не могло быть и речи. Я с интересом вслушивалась в речь моих спутников и нередко ловила себя на мысли, что их язык был похож на очень германизированную версию английского. Наверное, поэтому я и могла, время от времени, что-то понять. Да и акцентируя внимание на том, что мне знакомо в их речи, я стала больше различать. Я было хотела попросить Мирту обучить меня хотя бы азам, но после многочасовых переходов и последующих танцевальных занятий, не оставалось никаких сил.
Под конец четвёртого дня лес неожиданно кончился, и на смену пришла простирающаяся до самого горизонта холмистая равнина. Мы вышли из чащи уже на закате, поэтому заночевали прямо у кромки леса. Я с наслаждением смотрела в даль, и мой взор после темноты леса никак не мог насытиться бескрайним простором. Дышать было легче, хотя в воздухе так и витала неопределенная сладость. На этот раз мы с Миртой танцевали прямо здесь, под оценивающими взглядами Галина, Диона и, конечно же, Барона. В конце тренировки старичок и юноша даже подыграли нам немного, а мы с Миртой, будто не чувствуя усталости, синхронно грациозно скользили под музыку. Получалось у нас действительно очень неплохо, чем мы и заслужили последующие аплодисменты трёх мужчин. После, все устроились на ночь, и я быстро задремала. Моей последней осознанной мыслью было: "Будет ли и сегодня то тепло? Или может, действительно, это всё лес так действовал?"
Оно пришло и с еще большей интенсивностью, чем прежде. В этот раз я думала, что от разрывающей меня боли потеряю сознание, и только последними усилиями воли не дала себе сорваться в беспамятство. Когда всё закончилось, и я обессиленная лежала и смотрела на звёзды, в голове птицей билась одна только мысль. — Лес закончился, а значит скоро мы доберемся до какого-нибудь поселения. Я свяжусь со своими и скоро окажусь дома. Они, наверное, с ума сошли от переживаний. Ещё недолго, ещё немного. Главное добраться до города. — Я ясно видела, как меня заключают в объятия моя сестра, а потом и любимый, как я и смеюсь и плачу от радости. Картинка была такой яркой, что казалось, я уже была дома. Как же я тогда ошибалась.
========== 5. Свобода выбора ==========
Весь следующий день мы брели по холмам и долам. На этот раз Барон практически заставил нас с Миртой ехать в кибитке. Я, конечно, с удовольствием укрылась от солнца, но вот настойчивость нашего главаря меня несколько обескуражила. На мой вопросительный взгляд, Мирта лишь указала на солнце, а потом на наши бледные руки. — Как же я сразу не догадалась. Ну, тогда, спасибо за заботу.
Заночевали мы , опять -таки , в чистом поле. Благо рядом мирно текла небольшая речка, где мы по очереди с наслаждение искупались. Со средствами личной гигиены у моих сопровождающих было не густо: зубной порошок да мыло, пахнущее травами. Ещё приятно удивило наличие бритвы, правда вот только клинковой. Когда Мирта мне её протянула, я сначала покосилась на неё с опаской...— Во-первых, я понятия не имею как пользоваться этим предметом. Во-вторых, ещё не известно кто ей пользовался до меня. И в-третьих, какой мне смысл устраивать косметический салон на лоне природы? — Однако, моя спутница истолковала мою нерешительность иначе. Девушка рассмеялась и посмотрела на меня так, как наверное Робинзон смотрел на Пятницу. Я почувствовала себя полной кретинкой. — Думает наверное, что я дикая и такой бритвы в глаза не видела.— Не стоит вдаваться в подробности, но после недолгих препираний с моей стороны, особенно по поводу дезинфицирующих средств, вся процедура была благополучно завершена. Впервые за пять дней я почувствовала себя цивилизованным человеком.
На следующее утро Барон разбудил нас раньше обычного. Наскоро позавтракав и умывшись, мы двинулись в путь. К полудню, когда мы обогнули очередной холм, вдалеке забрезжили очертания небольших построек, при виде которых сердце моё не могло не возрадоваться. Чем ближе мы подъезжали к городку, тем ближе я была к возвращению домой.
И вот, спустя некоторое время в лучах послеобеденного солнца перед нами предстала невысокая каменная стена средневекового типа. Как только мы миновали ворота, я поняла что и весь город был построен в лучших традициях рыцарских времён. Кибитка, покачиваясь катилась по брусчатой мостовой, вдоль которой выстроились в ряд многочисленные невысокие, самое большее этажа в 2-3, дома. По мере продвижения, я стала замечать, что то тут то там в окнах мелькали лица горожан, рассматривающих нас с неприкрытым интересом. — Ну да, тут такое историческое представление на колесах катит. Грех не посмотреть.— Вскоре, правда, пришла моя очередь удивляться.
Первые же из местных жителей на нашем пути, были одеты так же странно как и мои спутники: некая смесь Средневековья и собственной фантазии. Моя первая догадка была, что именно здесь и проходит ярмарка, поэтому все жители просто решили поддержать затею и нарядились соответственно. Но тогда я никак не могла объяснить полное отсутствие машин, мотоциклов, велосипедов — все современные средства передвижения заменяли лошади, пони, повозки, упряжки и прочее. Ко мне закралось смутное подозрение. — Может они тут фильм снимают...? Или это исторический тематический парк развлечений...— Я немного нервно поглядывала по сторонам в надежде увидеть хоть какие-то признаки цивилизации. В тот момент я была бы несказанно рада даже электрическим проводам или супермаркету или какому-нибудь автомату, банку, чему угодно, да хоть пластиковой бутылке на обочине. Но увы — улицы, дома и жители были девственно чисты от всех признаков 21-го века.
Мое подозрение с каждым стуком копыт постепенно перерастало в страх. Я была так увлечена созерцанием окрестностей, что и не заметила, как кибитка остановилась. Очнулась я от того, что кто-то звал меня по имени. Оказывается Мирта уже выбралась наружу и теперь оживленно пританцовывала на месте. Легко соскочив на мостовую, я решила ещё раз внимательно оглядеться. Расположились мы на небольшой площади, по периметру которой раскинулись многочисленные торговые лавки с товарами на любой вкус. Возле некоторых я заметила лотки с фруктами, где-то стояли корзины с кудахтающими курам, бочки с рыбой, кухонная утварь, доспехи — всего не описать.
Наше появление явно привлекло внимание: владельцы лавок вышли на улицу и оживленно переговаривались друг с другом, периодически кивая в нашу сторону. С неприкрытым изумлением на нас таращились и ребятишки, которые, казалось, материализовались из воздуха. Мирта смеялась и что-то оживленно им объясняла. Одна девочка спросила её о чем-то указывая на меня. Моя спутница покачала головой и ответила что-то, видно, не очень приятное, потому как в следующий момент малышка кинула в мою сторону очень грустный, даже жалостливый взгляд. — Что она там про меня наговаривает? Что я больная на всю голову? Спасибо, подруга, удружила. — я уже хотела ей возразить по мере своих языковых способностей, как услышала, что та самая девочка, тыкая в мою сторону пальцем, громко объясняла подругам: "Силент. Мует." Моя челюсть поползла к полу. — Она, выходит, меня за немую выдает? Что за придурь? — Внутри все закипело. — Нет, я понимаю, что вести светские беседы на этом языке я не мастак, но назвать меня немой — это уже перебор.— Видно почуяв моё негодование, Мирта обернулась и, похоже, без слов поняла что я в тот момент о ней думала. Ей хотя бы хватило совести сделать виноватое лицо. — Что за игру ты затеяла?— Я отвернулась от неё — чтобы отвлечься и заодно изучить другую часть рыночной площади.
Там все было то же самое: лавки, торговцы, снующие покупатели и любопытные взгляды. — Обычный рабочий день на торговой площади...Ага, только вот в Средневековье!!! — Я так и не заметила ни одноного нормально одетого человека, да и, положа руку на сердце, и на съёмки фильма это всё ни капли не походило. К своему отчаянию я всё больше убеждалась, что люди были одеты не в костюмы, а это и было их обычной повседневной одеждой. Мысленно я анализировала и систематизировала увиденное, и в конце концов, пришла к единственному логическому заключению. — Это, скорее всего, какая-то община. Просто они тут все повёрнутые на Средневековье или фэнтези. Хотя нет, желающих быть эльфами, гномами и хоббитами я не видела. — Снова вспомнились Амиш. — Нет, ну а почему бы и нет? А вдруг это секта? А Барон с компанией являются их поставщиками свежих душ, так сказать? — Я нервно сглотнула, а в желудке вновь подали признаки жизни мои знакомые змеи. Мне всё меньше и меньше нравилось происходящее вокруг. — Вон Барон стоит и обсуждает что-то с рослым мужиком в форме. Может он тут за главного? Надо бежать... А куда? Ты даже не знаешь в какой ты стране. Ну предположим, мне повезет и я смогу сбежать из города, а потом куда? В какую сторону? Обратно в лес? — Мысли скакали в голове, как белки в горячке,и я была так увлечена, что аж подскочила, когда кто-то дотронулся до локтя.
Я резко развернулась — передо мной стояла Мирта и виновато улыбалась. Она поманила обратно в кибитку, где шепча и жестикулируя дала понять, что идея с немотой принадлежала Барону (а кому же еще?) и только для того, чтобы заработать больше денег. А вот последняя часть заставила меня насторожиться. — Они что, меня продать хотят?— Похоже Мирта сообразила, что сказала что-то не то. Девушка отчаянно замахала руками и стала изображать нас танцующими, потом меня немой, а потом много денег. — Так... Они похоже обкурились чего-то под шумок. Мы с Миртой будем танцевать и зарабатывать деньги? Маразм крепчал...— Я уже не скрывала своего изумления. Мирта же в свою очередь озадаченно смотрела на меня. Она было хотела еще что-то сказать, но снаружи раздался голос Барона — он звал нас. Моя спутница уже откинула полог кибитки, когда поняла что я за ней не последовала. Она вопросительно вскинула брови, но я лишь отрицательно завертела головой. — Никаких танцев и уж тем более на рыночной площади! Хватит того, что я смирилась с тем что обрядили цыганкой, но плясать с бубном я не собираюсь! — Мирта, нахмурилась и закусила губу, когда у входа материализовался Барон и раздраженно посмотрел на нас. Девушка что-то буркнула ему, на что он угрюмо окинул меня взглядом. Кивком головы он дал понять, чтобы дочь ушла, она попыталась возразить, но он лишь потянул её за локоть наружу. Как только девушка скрылась из виду, Барон зашел в кибитку и опустил полог. Я напряженно наблюдала за его действиями, а на душе заскребли кошки. Он подошел ко мне почти плотную и стал оценивающе разглядывать — по спине пробежал холодок. Вдруг Барон резко привлек меня к себе и впился в губы. Я сначала онемела от неожиданности но потом со всей силы оттолкнула его. Внутри вскипела ярость. — Какого Лешего ты тут творишь? — Барон лишь довольно ухмылялся. Потом он указал на меня, на себя и недвусмысленно кивнул на постель. Я расширенными глазами смотрела на него, одновременно пятясь к выходу, когда он опять схватил меня за локоть и ощутимо встряхнул, вновь ткнул в меня пальцем потом на полог кибитки, процедив: "Мирта", — и толкнул в направлении улицы. Тут я, честно сказать, немного растерялась. — Дурдом на гастролях?!— Закатив глаза, "Карабас" изобразил подобие танца затем извлек из кармана монету, повертел перед глазами и снова указал на выход. — Да уж, выбор у меня не богатый... Или делить койка-место с папашей или идти зарабатывать танцами с дочкой. — Не обязательно быть гением, чтобы понять какой выбор был более предпочтительным. Поджав губы и еще раз гневно стрельнув глазами в сторону "Карабаса", я откинула полог и выскользнула на улицу. Мирта стояла невдалеке и нервно теребила кончики своих волос, но завидев меня облегченно вздохнула и улыбнулась. Я заметила, что Галин с Дионом чуть в стороне уже ожидали нас с инструментами в руках.
В мягких лучах вечернего солнца, на торговой площади неизвестного мне города, состоялся мой танцевальный дебют. Сначала я волновалась, но уже к середине мелодии успокоилась и полностью отдалась музыке. Мирта, всё-таки, была талантливой танцовщицей и прекрасной партнершей. Мы улыбались друг другу, легко вскидывая руки и беззаботно кружась. Сколько раз мы станцевали в тот вечер, я уже не считала, но после нескольких первых песен, нам дали передохнуть и вниманием публики завладел Барон. Он запел и его приятный баритон гармонично сочетался с красивой мелодией, но слов, к сожалению я не понимала. Потом снова настала наша очередь. После каждого танца Мирта пробегала по кругу, собирая в свой бубен звонкие монеты.
Последняя мелодия зазвучала уже в сгущающихся сумерках, это была чувственная музыка, тягучая и соблазняющая. Тело медленно и грациозно скользило по волнам мелодии, а кровь медленно закипала вторя ускоряющемуся ритму. Мне вспомнился мой ночной полёт, ведь сейчас я ощущала себя почти так же, только здесь я была вольна дать энергии выплеснуться в танце, в каждом движении, повороте головы, изгибе спины. С последними аккордами я закружилась, постепенно оседая на колени, вскинула руки вверх, откинула голову назад и замерла. Я и не заметила, как во время танца закрыла глаза, как перестала двигаться со мной в унисон Мирта, как стихло всё вокруг. Медленно встав с колен я окинула взглядом публику — все молчали и завороженно смотрели на меня. Краем глаза я заметила, как Мирта мне хитро улыбается. В следующее мгновение, она ударила в бубен, словно пробуждая всех ото сна, побежала по кругу, собирая звонкие монеты. Мне же вдруг стало очень неловко и стыдливо опустив глаза, я спешно скрылась в кибитке.
Снаружи доносились приглушенные звуки, и похоже теперь к танцу присоединились и зрители. Дион с Галином играли что-то быстрое и зажигательное, люди смеялись. Я сидела и отдыхала, пытаясь охладить горевшие ступни ног. В этот момент в кибитку юркнула Мирта, на ее лице играла загадочная улыбка. На мой вопросительный взгляд она только рассмеялась и похлопала по плечу и приобняла. Моя учительница была явно горда собой, что рассмешило и меня. Потом мы просто сидели и прислушивались к постепенно стихающим звукам с площади. Вскоре к нам присоединились и остальные. Барон был очень доволен, когда Мирта продемонстрировала бубен с внушительным количеством монет.
После ужина, Галин извлек откуда-то припрятанную им бутыль вина, дабы отпраздновать наш с Миртой дебют. Это был сладковатый напиток, с лёгким привкусом корицы, лесных ягод и тонким ароматом ванили, наполняющий тело теплом и непринужденностью. За всё время нашего пути мне ещё никогда не было так легко в компании Мирты, её брата и дедушки, которые сейчас одобрительно и открыто улыбались. Что и говорить, даже Барон мне задорно подмигнул, когда я случайно скользнула по нему взглядом, а при виде моего вытянувшегося лица засмеялся в голос. — Значит это всё был театр одного актера? Да, развел он меня...— Но обиды я на него не держала, скорее наоборот — даже в чём-то понимала. Он приютил непонятную странную девицу, тащит ее за собой вот уже 5 дней, а она в благодарность даже не желала помочь пополнить семейный бюджет.
Вскоре все начали укладываться спать. В этот раз мы с Миртой спали в кибитке, а мужчины на улице в спальных мешках. Перед сном моя спутница опустила полог и завязала его изнутри. Погасив свечу, мы без сил упали на узкие кровати и почти моментально забылись сном.
Мое наваждение пришло как по расписанию, по середине ночи, но в этот раз все было не таким интенсивным. — Может танец помог?— Я вскоре снова заснула, ощущая только приятное гудения и покалывание по всему телу.
На следующий день я проснулась от того, что кибитка двигалась, а выглянув наружу поняла, что город без имени уже остался позади. Я задумчиво следила за ускользающей в даль меж зеленых холмов дорогой. В душе моей всё ещё жила надежда, что этот городишко со странными людьми и средневековым укладом жизни — только редкое исключение, и вскоре мы доберёмся до какой-нибудь деревни, откуда я смогу послать весточку домой. Взгляд скользил по лазурному небу, на котором восходило солнце. Так начинался ещё один жаркий день.
========== 6.Прощай 21— ый век ==========
Сначала была надежда. Она не оставляла меня даже тогда, когда мы миновали ещё две деревни и городок. Я до последнего надеялась, что это всё лишь странные совпадения и абсолютной случайностью было то, что жители везде носили похожие средневековые одежды, а на улицах полностью отсутствовали машины, фонарные столбы или хотя-бы что-то отдаленно напоминающее 21-ый век. Мы выступали, останавливались на ночь, пополняли запасы, а на утро как можно скорее покидали населённый пункт.
Так мы добрались до очередного города Н. До выступления оставалось еще несколько часов, когда Мирта, загадочно подмигнув, подхватила меня за руку и увлекла за собой по улицам города. Я было подумала, она просто решила прогуляться, но моя напарница целеустремлённо петляла по закоулкам, следуя одному ей известному маршруту,пока мы не остановились перед входом в небольшую одёжную лавку. Мирта юркнула внутрь, и мне оставалось только последовать за ней.
Вдоль стен выстроились полки заполненные всякой всячиной: предметы гардероба, отрезы ткани, ленты, украшения, кружева и даже обувь. Я с интересом рассматривала содержимое витрин, в то время как девушка о чём-то оживлённо разговаривала с хозяйкой. Это была седовласая женщина около 60ти, на лице которой все еще молодо горели изумрудного цвета глаза. У меня было ощущение, что моя подруга и хозяйка встретились не в первый раз. Женщина приветливо улыбалась, кивая головой и то и дело кидала заинтересованные взгляды в мою сторону. Я вертела в руках очередную изысканную безделушку, когда голоса стихли. Обернувшись, я увидела, что обе женщины выжидающе смотрели на меня. Потом хозяйка что-то шепнула моей подруге и скрылась в комнате за прилавком. Когда она вновь материализовалась перед нами, в руках у неё был пёстрый ворох всякой одежды, отчего Мирта вся засияла. Было очевидно, что мы пришли сюда за обновками. Если честно, мне бы тоже не помешало обновить гардероб. Хоть мы и стирали вещи при любой возможности, но мне уже надоело одеваться с чужого плеча, а на мою одежду было наложено негласное табу. Деньги у меня водились, Барон взял за привычку после каждого выступления делиться с нами частью монет. Мне же, в свою очередь, не на что было их тратить, поэтому свой гонорар я методично складывала в небольшой кожаный кошель.
Мирта поманила меня к себе, и теперь мы вместе рассматривали разложенные перед нами товары. Тут было всё: юбки, блузки, кружева,— и все такое яркое и красивое, что у меня глаза разбежались. Девушка уже отложила себе некоторые вещи в сторону и выжидающе посмотрела на меня:
— Теперь ты.— У нас уже получалось немного общаться, хоть и отдельными рваными фразами.— Бери. Барон платит. — Мирта весело подмигнула, а я с удвоенным азартом стала рассматривать вещи. Вскоре мой выбор остановился на платье из тонкой шерсти василькового цвета, пестрой хлопковой юбке в пол, легкой белой блузке с широкими рукавами и цветочным узором на плечах, широком кожаном поясе, ну и в добавок ещё пара комплектов нижнего белья, сшитого,правда, на средневековый манер,но выбирать не приходилось. Моя спутница одобрительно кивала и теперь , расплатившись, мы уже стояли в дверях, как я вспомнила что-то очень важное:
— Мирта, обувь!— Я указала на свои измученные стопы, она же в свою очередь озадаченно закусила губу. Наверное предоставленный Бароном бюджет был исчерпан, но я не сдавалась, так как новая обувь мне была просто жизненно необходима, поэтому в ответ я покачала головой. — Я сама.— в руках звякнул мой кошелек. Девушка кивнула и снова обратилась к хозяйке, но та уже скрылась из виду. Ее не было минут 10 и когда она вновь появилась, в руках у нее была пара кожаных сапог на плоской подошве. Женщина что-то долго объясняла Мирте, и та в свою очередь с удивлением рассматривала обувь. Потом она обернулась ко мне, указывая на пару в руках хозяйки:
— Очень хорошие. И цена хорошая.— она протянула сапоги мне.
Они были сделаны из гладкой черной кожи, без крепёжек или украшений. Я решила их примерить. Редко попадается обувь, которая с самого начала сидит как влитая, но эта пара была явно особенной. Кожа была очень мягкой, но плотной, а значит можно было не опасаться, что сапоги разваляться через неделю. Обувь была настолько удобной, что снимать их вообще не хотелось, и я решила,что обязательно куплю их, если хватит монет в кошельке. Видно прочитав на моем лице, что попала в точку, хозяйка самодовольно улыбнулась. В ответ я радостно закивала. Женщина снова скрылась, но тут же появилась и протянула мне небольшой кинжал в кожаных ножнах, но я только удивленно вскинула брови.
— Возьми, это она в подарок к сапогам. — объяснила Мирта.
— Благодарю.— Странно, но приятно.
Цена оказалась не такой уж и страшной, и в моем кошельке даже осталось ещё несколько монет, на которые я выбрала себе деревянную заколку для волос, состоящую из двух длинных острых зубов, скрепленных витиеватым узором, и с наслаждением убрала надоедливые волосы в высокий пучок. Женщины с интересом посмотрели на мою прическу, но ничего не сказали. В конце Мирта махнув рукой , расщедрилась мне ещё на простой черный плащ с капюшоном. Свой новый кинжал, по настоянию девушки, я повесила на новый ремень, и теперь он слегка подрагивал у меня на поясе. Её единственным объяснением было: "Город. Опасность." Потом мы, весело перекидываясь фразами, уже спешили обратно к площади, где остановилась труппа.
В этот раз все прошло по плану: танцы, музыка, песни и опять танцы. В этот вечер я реши опробовать свою обновку и поняла, что не прогадала: мне казалось, что я просто летала по площади на пару с Миртой. Наутро, искупавшись в банном доме и переодевшись в новые одежды, мы покинули очередной город, с ничего не говорящим мне названием. У меня было на редкость приподнятое настроение. Ведь тогда я воспринимала все происходящее как невероятное приключение. А отличительной особенностью любого приключения является то, что оно всегда когда-нибудь подходит к концу, и ты возвращаешься домой.
* * *
Когда пропала надежда, её место заняло отрицание. Я всегда неплохо подмечала детали, анализировала, делала выводы, а по сему, уже давно аналитическая часть моего мышления била в тревожный набат, но мне всё же удавалось её игнорировать и отрицать очевидное.
После того как прошло больше недели с той самой встречи в лесу, когда я присоединилась к Мирте и ее странствующей семье, наша кибитка подъезжала к уже шестому по счёту городу. Мирта, по привычке сообщила мне его название, но оно мне ровным счётом ничего не говорило. Издалека, правда, город выглядел величаво и больше ,чем те что попадались нам ранее, и тут сердце мое тревожно забилось.— Быть может вот он шанс вырваться отсюда и вернуться? — Но в глубине души я уже тогда знала ответ.
Как только мы миновали высокие, массивные ворота, украшенные витиеватой резьбой, я с ожиданием стала рассматривать всё, что попадалось на пути: дома, людей, животных, даже дорогу. И с каждым шагом все глубже и явственней становилось осознание, что и здесь всё было абсолютно таким же как и в прежних городах и деревнях— а именно Средневековым! Наверное, из-за этого я сразу невзлюбила этот город, а его изысканные виллы и дома, которых тут было множество, не вызывали ничего, кроме раздражения. Глаза автоматически отслеживали проплывающий мимо городской пейзаж, но внутри, будто, всё оборвалось.
Наше выступление прошло замечательно, и Мирте даже пришлось пару раз опустошать бубен в кожаный мешок, куда собиралась вся выручка. Все были веселы, у меня же на душе скребли кошки, но я старалась этого не показывать. В эту ночь я не могла сомкнуть глаз, и долго лежала, уставившись в тканный потолок кибитки, и напряженно думала. — Где я? Ну не могла же я провалиться сквозь века в прошлое? Нет, точно нет. Да и не попалось мне ещё ни одного города с,мало-мальски, знакомым названием. Наверное, это всё-таки, ещё сон. — Я уцепилась за последнюю мысль всеми фибрами души. — Да, возможно моё сновидение и длиться слишком долго. Но ведь может быть и так, что во сне время течёт и воспринимается иначе. Или я просто уже очень долго сплю... Ага, опять не дают покоя лавры Белоснежки? — Я невольно улыбнулась, но как-то вымученно. Ведь всё могло быть и совсем по-другому. — Что если со мной что-то случилось, и я нахожусь в глубокой коме? Ну авария, к примеру, или болезнь. Может поэтому я и не помню ничего?...Тогда, все закончиться, только когда я очнусь или...— Мне очень хотелось верить в первое, и я всячески убеждала себя , что всего вокруг просто нет и не может существовать в реальности. Не могла я из 21-го века попасть в век так 14-ый, 15-ый, да и к тому же непонятно куда...
Несколько раз мы с Миртой пытались разобраться в том, кто откуда, но всякий раз натыкались на обоюдную стену непонимания. На мои вопросы о том, где мы находились, девушка перечисляла названия незнакомых мне городов и заканчивала тем, что мы посередине Земли. — Нет, я понимаю, что мы на Земле, а не на Марсе или Венере. И на том спасибо.— Только вот большего выяснить никак не удавалось, в ответ я разочарованно вздыхала и разговор заканчивался ничем. Мирта пару раз спрашивала откуда я, но или она очень хорошо притворялась, либо она с самого детства жила в полной изоляции. В любом случае, она не знала и никогда не слышала о такой стране как Россия. По началу я думала, что она издевается и смеётся надо мной, но её растерянность была настолько искренней, что я и не знала как реагировать и что думать. Ведь даже если я и попала в Средневековье, Киевскую Русь тогда уже знали. Значит это, всё же сон. — Сон, сон, сон, сон.— Для меня на какое-то время это стало мантрой. Днём и вечером я была весела, но каждое утро, просыпалась с надеждой увидеть побелённый потолок в моей квартире. Но все было тщетно, и в день изо дня я видела всё то же небо или потрёпанную ткань кибитки.
Моё отрицание всё больше становилось манией. В один из таких дней, во время привала я рассматривала свой кинжал и я случайно порезалась. Лезвие было очень острым — вроде совсем легко коснулась руки, но порез оказался довольно глубоким, и на ладони сразу выступили багровые капли. Кровь обильно струилась на траву, а я только как завороженная наблюдала. Мне вдруг подумалось, что сном же можно управлять, а значит стоит мне захотеть, и рана исчезнет. Вот так я и сидела, силясь представить, как моя ладонь снова здорова и невредима, но ничего не происходило. Тут ко мне подскочила Мирта, она испуганно уставилась на мою кровавую кисть и хотела было её перевязать, но я вырвала руку и рассерженно посмотрела на девушку. Теперь испуганный и опасливый взгляд был устремлен на меня.
В эту секунду я, почему-то, ясно увидела себя со стороны: как я сижу с окровавленной рукой, с интересом её рассматриваю и жду, когда по законам сна, кожа затянется сама собой. И мне стало страшно. Я так долго отрицала очевидное, хваталась за соломинки логики и здравого смысла, что теперь, похоже, теряю остатки рассудка. Ведь я давно уже знала, хоть и боялась признаться себе самой, что нахожусь не в том месте и времени, где остались моя семья, мой любимый и друзья. Я не сплю. Я попала в другую эпоху, в другую страну, а вместо того, чтобы определить куда, я только искала телефон-автомат.
Я, как во сне, протянула свою руку Мирте. Девушка осторожно приблизилась, я же только тряхнула головой и виновато улыбнулась. Этого оказалось достаточно и моя подруга, облегчённо улыбнувшись в ответ, быстро забинтовала кисть и ободряюще похлопала по плечу. Оставшийся вечер прошёл как обычно, я смеялась, помогала с ужином, шутила, а у самой на душе было ужасно тоскливо, хотя я и гнала эти мысли прочь. Однако как только все стихли, и я легла спать, осознание всего происходящего накатило с новой силой. Я смотрела в ночное небо, а внутри всё сжималось от страха и безысходности. Было бы легче заплакать, но глаза оставались сухими.
— Так долго пытаться всё объяснить, вместо того, чтобы принять...— Я закрыла глаза, как вдруг резко пришло моё чувство энергии. Но если прежде всё происходило постепенно, то сейчас я почти задохнулась от переполняющих меня ощущений, и в следующий момент вся изогнулась от пронизывающей боли. Казалось по венам вместо крови тёк раскалённый метал. Я резко села, согнулась пополам — мне стало трудно дышать, а потом всё прекратилось. Хватая воздух ртом, я пыталась прийти в себя, медленно разогнулась, заставив скованные судорогой мышцы принять лежачее положение. Тело меня еле слушалось, а во рту чувствовался металлический сладковатый привкус крови. — Что со мной происходит? Где я нахожусь? Какое это время? Как я сюда попала?— Слишком много вопросов без ответов. Всё ещё пытаясь успокоить дыхание, я стала думать что мне делать дальше, а для этого стоило определить хотя бы эпоху и место, а уж остальное придёт своим чередом.
========== 7. Кто? Где? Когда? ==========
В ту ночь ко мне пришло осознание и вместе с ним тоска и злость. Я не просила никого меня закидывать в другие времена и земли. Мне не нужно было это приключение — мне его просто навязали. Там у меня осталась семья, возлюбленный, друзья, да и определённый социальный статус, в конце концов. А кем я была здесь? Немой уличной танцовщицей без роду и племени? От всего этого хотелось выть на Луну. Кто посмел забрать меня у моих родных? В своём времени я не была ни великим воином, ни мудрым политиком, ни кем-то особенным. Так зачем я тогда здесь понадобилась? Ведь от меня нет и не будет никакой пользы.
В такие моменты ярость накатывала волнами, душила и застилала глаза красной пеленой. Хотелось кричать и крушить всё что попадается под руку, но сама не зная как, я сдерживалась. Самое странное, что облегчение наступало ночью, после очередного всплеска энергии, когда утихала боль, успокаивалась и я. Днём же я старалась не показывать виду, что со мной, но получалось не всегда. Я напоминала себе натянутую струну, которая была готова в любой момент порваться.
Тогда я с новой силой стала упрашивать Мирту обучить меня языку, но она отказывалась, ссылаясь то на усталость, то на нехватку времени. В какой-то момент я её так допекла своими упрашиваниями, и она рассказала, что это запретил Барон. Мол если я смогу общаться, меня будет сложнее выдать за немую. Я тогда так разозлилась, что чуть не сорвала выступление и не закатила скандал прямо во время концерта. На самом деле, в его причины я не верила, ну или только частично. Барон прекрасно понимал, что я не была рождена уличной актрисой, и как только смогу, обязательно покину их ансамбль, что повлекло бы убытки. А мы с Миртой зарабатывали очень неплохо. А так, без знания языка, я была абсолютно беспомощна и полностью от них зависела. Надо отдать ей должное, потому как девушка не следовала его наставлениям от и до, и кое-чему меня, всё-таки, учила. Но могли мы практиковаться, только наедине во время наших тренировок, а они теперь случались нечасто.
Положа руку на сердце, мне с моими сопровождающими ещё очень повезло. Относились они ко мне хорошо, кормили, одевали, платили, да и в целом заботились. Барон, безусловно, был главным в бродячем театре, но в то же время он не был ни тираном ни деспотом. Да, следил за порядком и требовал выполнения поручений, но никого не мучил и не издевался. Особенно тёплые отношения у меня сложились с Миртой. Несмотря на нашу разницу в возрасте, мы прекрасно понимали друг друга, хотя и не могли в полной мере насладиться разговорами по душам. Её брат и дедушка предпочитали держать дружелюбный нейтралитет. Если первый был слишком скромен и молчалив и предпочитал человеческому общению, музыку, то Галин просто отличался невероятным спокойствием и умиротворенным отношением к жизни. Я была уверена, что в тайне ото всех старичок баловался чем-то не совсем легальным. Одним словом, моя компания была не так уж плоха. Да, не рыцари, да не принцы. Но кто знает где было бы лучше? Эти люди приютили меня, хотя могли спокойно принять за ведьму (особенно за мой наряд), да и просто оставить странную девицу в лесу. За это я была им искренне благодарна, иначе белели бы мои косточки, обглоданные зверями, где-нибудь под кустом, или чернели бы на остатках пепелище. Но если с окружающими меня людьми все было хорошо, то с эпохой всё обстояло намного сложнее.
Начнем с того, что мои спутники не знали грамоты, а соответственно и чисел тоже. Когда же Мирта пыталась объяснить какой шёл год, она использовала слишком образные определения вроде: "Пятый год чёрного волка", — что мне ровным счётом ничего не говорило.
Тогда я решила действовать дедуктивным методом, но и тут всё было не так гладко. Если в начале я была почти уверена, что попала в век так 14ый — 15ый, то потом заметила, что многие факты говорили против этого. Во-первых, меня опять же, не сожгли и даже не попытались на первом перекрёстке. (Нет, я об этом никак не жалела, поверьте.) Во-вторых, я вообще за время наших странствий не увидела ни одной церкви или собора, (да и с крестами была напряженка) хотя побывали мы уже во многих деревнях и городах. Кстати о последних — для средневековья их было слишком много, да и были они слишком обустроены. Одни мощённые дороги и банные дома чего стоили. Это явно выбивалось из исторического канона. Хотя, быть может, это дохристианская эпоха Англии, к примеру. А дороги остались еще от Римлян, и камни ещё не успели растащить на последующие церкви. Возможно было и так, но всё равно как-то уж очень цивилизованно. Поэтому в отношении временных рамок я пребывала в полном неведении.
Что же касалось вопросов о том, как я сюда попала, зачем, и уж совсем утопично, как мне отсюда выбраться, то они были покрыты завесой тайны. Хотя, почему-то, у меня была железобетонная уверенность, что здесь я оказалась по воле случая. А коли так, то случай меня отсюда и вызволит...или не вызволит, но я старалась об этом не думать.
После первой недели осознания, и второй недели моего пребывания тут, я всё же сумела усмирить ярость, и ради своего душевного здоровья не хотела ее вновь будить безысходными мыслями. Что до тоски, то она никуда не делась, а просто спряталась. Особенно тяжко приходилось ночью, когда мне до зубного скрежета не хватало моих родных и близких. Мои мысли часто уносились к ним, как они переживают моё отсутствие. Я сильно волновалась за родителей, за сестру и за него. Мне не хватало его света рядом со мной, тёплых слов и объятий, да и просто взгляда его глаз. Днём я гнала эти мысли прочь, да и Мирта с компанией неплохо скрашивали моё изгнание. Я была рада, когда было чем заняться и не оставалось времени на грусть.
Ещё одно обстоятельство говорило против средневековой Европы — мои спутники очень ценили чистоту и личную гигиену. Мы регулярно мылись, стирали одежду и я теперь прекрасно владела клинковой бритвой в женских целях (в одном из городов я все же обзавелась своей собственной). Кроме того, Мирта как-то подарила мне баночку с кремом, объяснив, что у её народа принято, чтобы у женщины были ухоженные руки и лицо. А поэтому и крем и избегание солнечных лучей. Если мы не ехали в кибитке, то всегда закрывали лица платками, а если холодало— руки перчатками, отчего походили на женщин востока. Учитывая, что Мирта была странствующей танцовщицей, меня несколько удивило такое трепетное отношение к коже, но, быть может, они и были с востока, а может и не бродяги вовсе...
День переходил в день, они складывались в недели, и я не заметила, как вот уже больше месяца странствовала со своими попутчиками. По мере того, как мы продвигались всё дальше, менялась и погода. Жара спала, а ночи стали холоднее, да и днём я всё чаще накидывала на плечи подаренный мне тогда Миртой плащ. Говорят, человек привыкает ко всему. Так и я, постепенно адаптировалась к новой для меня кочевой жизни. Нет, она мне не нравилась, но я привыкла и приняла, что пока, здесь у меня ничего другого нет. Нет, я не смирилась и не сдалась, я просто решала проблемы по мере своих сил и возможностей. И тогда случай решил поиграть со мной ещё раз.
========== 8. Побег ==========
В первую неделю второго месяца (так для себя я обозначила отсчет своего прибывания) мы миновали ворота в ещё один городок. Мы с Миртой уже по-привычке сидели в кибитке и, откинув полог обозревали окрестности. Вот тут ни брусчатки ни изысканных вилл и домов не было, и выглядел город более аутентично для Средневековья. Вдоль главной дороги тянулись дома из темного дерева, во дворах сновали куры и козы. Я ещё порадовалась, что погода стояла сухая, иначе грязи было бы по колено. Краем глаза я заметила, что Мирта тоже критически осматривала местность и вид её явно не радовал. Местные жители, встречающиеся на пути, смотрели на нас несколько угрюмо, да и внешне они походили больше на фермеров, чем на городских. Мы с Миртой перекинулись скептическими взглядами. — Не похоже, что нам тут рады. И не думаю, что мы тут много заработаем. — Но если Барон решил ехать через этот город, на то у него были веские причины. Кроме того, как показывала практика, спорить с ним было бесполезно.
Чем дальше мы проезжали, тем сильнее было у меня ощущение Дежа-вю. Почему-то, казалось, что многое тут было мне знакомо. Особенно ярко я это почувствовала, когда мы проехали мимо какой-то таверны. Ее вывеска мне что-то напоминала, как-будто я это где-то уже видела, но вот конкретная мысль постоянно ускользала. Мы добрались до места, напоминающего площадь и стали устраиваться на постой. Барон отправился на поиски градоначальника или командира стражи, чтобы получить разрешения на ночлег и выступление. Галин и Дион распрягали лошадей, а мы с Миртой решили прогуляться.
На поверку, наше первое впечатление о городишке нисколько не улучшилось, а скорее наоборот. Тут не было лавок с изысканными одеждами, украшениями или экзотическими фруктами, люди были хмурые и смотрели на нас с подозрением. Здесь явно не любили чужаков, и меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают. Мы уже решили возвращаться обратно к кибитке, как на одной из безлюдных улочек дорогу нам преградили двое стражников. Неопределенного возраста, но явно уже ближе к сорока, в одинаковых потрепанных коричневых униформах и с каким-то сальным выражением глаз — одним словом, они мне сразу не понравились, особенно тот, что остановился напротив меня. У него были редкие рыжие волосы, красное и немного оплывшее лицо, что явно указывало на любовь хозяина к алкоголю, и маленькие водянистые глаза, которыми он в открытую уставился на нас. Было такое ощущение, что он раздевал нас взглядом, (а по-простому в наглую пялился) отчего захотелось плотнее запахнуть плащ. Второй же о чём-то расспрашивал мою спутницу, а она сквозь зубы, но как можно вежливее, отвечала. В моей голове зазвенели тревожные колокольчики, и я тогда впервые была рада своему кинжалу, по привычке, висевшему на поясе. Нет, конечно же мы не победили бы двух взрослых мужчин в открытой конфронтации, но присутствие хоть какого-то оружия в тот момент успокаивало. Я взяла девушку за руку и крепко сжала, давая понять, что надо делать ноги, в ответ Мирта кивнула. Мы попытались уже обойти стражников, как рыжий вдруг схватил меня за локоть и как-то зло посмотрел в глаза. Он стал меня о чём то спрашивать, но из-за его произношения я не поняла ни слова. Благо Мирта не растерялась и что-то буркнув ему в ответ, с силой потянула меня за собой. В следующую секунду, мы почти бежали вдоль по улице, но я спиной чувствовала опасность.
Весь инцидент оставил неприятный осадок в душе, и у меня зародилось нехорошее предчувствие. Однако, когда мы присоединились к остальным на площади, я решила не обращать на это внимание и как можно скорее забыть. Но когда пришло время выступления, я занервничала, причем видимых причин для этого не было. Мы с Миртой всё ещё были в кибитке и переодевались в наши цветастые юбки и блузки: сейчас, когда жара спала, я предпочитала носить свое васильковое платье, а вот танцевать было удобней в цыганском. Движения моей напарницы были немного нервными и резкими. Словно почувствовав мой взгляд, девушка повернулась ко мне и улыбнулась, но вышло натянуто. Выходило, что не у меня одной в этот раз было неспокойно на душе. Время нашего выхода неумолимо приближалось, и в наступающих сумерках мы вышли на площадь.
Чтобы осветить площадку, Галин с Дионом, зажгли несколько факелов, расположив их по периметру. Из-за этого, лица зрителей оказались полностью скрытыми мраком, если только они не стояли прямо у факелов. Но я успела заметить, что вопреки моим ожиданиям, народу собралось достаточно, и удивило так же, что, не смотря на поздний час, среди зрителей было много детей, ну или так мне показалось.
В следующее мгновение заиграла музыка. Мы с Миртой переглянулись, взмахнули руками и начали наше выступление. Всё шло как обычно, первые два танца исполнялись под быструю и зажигательную музыку, чтобы захватить внимание зрителей, и я со своей напарницей порхала в свете пламени, не замечая ничего вокруг. Тело уже автоматически исполняло наклоны, повороты, вот мы закружились вокруг себя, поменялись местами, задорно звякнули бубенчики у нас в руках, еще поворот, теперь мы кружимся держась за руки. Я полностью отдалась танцу, и почти забыла о сегодняшних переживаниях, Мирта тоже лучезарно улыбалась.
Настала очередь Барона, и на время его выступления мы скрылись в кибитке, чтобы утолить жажду и отдохнуть пару минут. Снова наш черед — мы встали в исходное позицию еще до того как зазвучала музыка. Следующий танец был более медленным, мы плавно скользили по площади, грациозно переплетая руки, то кружась, то снова замирая. Тут мой взгляд скользнул по зрителям, я почувствовала холодок— в свете одного из факелов стояли те самые стражники. Рыжий неотрывно уставился на меня, изредка перешептываясь со своим соседом. Мы с Миртой продолжили свое выступление, но когда в очередной раз закружившись я оказалась вблизи того места, где стояли те двое, рыжий мерзко усмехнулся и попытался ухватить меня за руку. Я увернулась в самый последний момент...
Музыка закончилась, и теперь девушка шла по кругу, собирая монеты, приближаясь к тому самому месту, где стояли стражники. Заметив их, Мирта слегка замешкалась и напряглась, но всё же подошла. Первый кинул пару звонких, второй же поймав мой взгляд и криво улыбнувшись, кинул в бубен небольшой кошель. Тут, почему-то, мне стало не по себе, и я поспешила скрыться в фургоне, где ко мне вскоре присоединилась и моя подруга. Никто из нас не проронил ни слова, мы сидели нервно теребя подолы юбок, вслушиваясь, как на площади исполняет балладу Барон. Казалось, нас мучили одинаковые вопросы: "Куда мы вляпались? И что всё это значит?" Песня закончилась и я невольно сглотнула— наступила очередь заключающих сольных танцев, сначала я, потом Мирта. Тогда я бы все отдала, чтобы не выходить обратно на площадь, но другого выбора не было.
Единственным источником света на площади были отсветы факелов, все остальное — скрыто мраком, где едва угадывались фигуры людей и очертания домов. Сжав волю в кулак я стояла посередине в ожидании начальных аккордов, устремив взгляд на пламя передо мной. Первым заиграл Дион, пронзительные звуки скрипки прорезали повисшую над площадью тишину. Не отрывая глаз от огня, я плавно повела плечами, взмахнула руками. Заиграл Галин, нежно перебирая струны гитары. Я прикрыла глаза, давая музыке овладеть собой, как вдруг почувствовала знакомое вязкое тепло, стремительно охватывающее моё тело. В тот момент мне показалось, что я забыла как дышать, но тело само продолжало двигаться в такт. С каждым поворотом, кровь становилась всё горячее, обжигая изнутри, заставляя двигаться все быстрее, вторя ускоряющемуся темпу. Меня охватило чувство невесомости, когда в следующий момент я покинула своё тело и увидела себя со стороны. Теперь я парила над крышами домов и головами зрителей.
На площади при свете факелов танцевала молодая женщина. Тёмные распущенные волосы подобно чёрному шёлку струились по плечам и гибкому стану, её глаза были закрыты, и при свете пламени лицо было бледным и словно высеченным из камня. Она была прекрасна и пугала одновременно. Поворот, наклон, взмах рук, ещё поворот, вот рука призывно скользит вдоль лица чуть касаясь шеи, повторяя изгибы тела, почти касаясь груди... И вот она кружится вокруг себя, замирает, волнующе покачивая бедрами, снова срывается, подбегает к самому пламени. Сейчас она и есть пламя, которое захватило всех присутствующих на площади. Они как завороженные следят за ней, не в силах отвести взгляд, ревностно ловя каждое движение. И вдруг музыка обрывается и девушка замирает, как натянутая струна, высоко подняв руки, изогнув спину дугой.
Боль пронзила меня раскаленной стрелой, заставляя резко открыть глаза. Я стояла изогнувшись, прерывисто дыша. Напряжение медленно отпускало моё тело, боль постепенно отступала, я плавно опустила руки — на площади стояла звенящая тишина. Не обращая на это внимание, я слегка поклонилась и скрылась в кибитке, уже внутри уловив позвякивание бубна — Мирта собирала монеты, а толпа взволнованно загудела. Теперь был её черед выступать, а у меня появилось время привести себя в порядок.
Завязав полог изнутри и быстро скинув танцевальный наряд, я умылась и влажной тряпицей омыла тело от пота и пыли. Затем накинула камизу из белого хлопка, чёрные легинсы, голубое шерстяное платье, мои сапоги и закрепила на поясе ремень с кинжалом. Я только закончила закалывать волосы в высокий пучок, когда услышала шёпот и возню у входа в кибитку, как-будто кто-то пытался откинуть полог. С площади всё ещё доносилась музыка, значит это не мог быть кто-то из наших. — Тогда кто? Был бы кто из труппы, то позвал бы меня по имени, а не ломился втихомолку. Значит чужие... — Сердце тревожно застучало в груди. Благо полог был закреплён изнутри, но надолго он их не остановит. Бежать мне было некуда, если закричу, из-за музыки никто не услышит.
Я стояла почти не дыша , а рука сама уже бесшумно извлекла кинжал из ножен. Мой слух уловил, как с другой стороны лязгнул металл. — Сейчас они прорежут полог и...— Мой взгляд упал на ещё горящую свечу, которую я тут же стремительно погасила— так у меня было хотя бы одно преимущество: неожиданно ударить и попытаться вырваться. Я стояла наготове в углу у входа, моя рука крепко сжимала рукоять кинжала, когда снаружи раздался голос Барона.
"Что вам тут нужно?" — громко и резко спросил он кого-то. Ответ я не разобрала, но услышала звук удаляющихся шагов, из моей груди вырвался вздох облегчения. Барон позвал меня, и в ответ я быстро развязала и откинула полог. Он встревоженно смотрел на меня всё ещё с кинжалом в руке. Мужчина нахмурился, угрюмо посмотрел в сторону, затем кивнул на кинжал — мол убери — и взяв за руку повел обратно к площади, откуда всё ещё доносилась музыка. Запахнув плотнее плащ, я последовала за Бароном. Оставаться одной сейчас совсем не хотелось.
В свете факелов танцевали пары, люди улыбались, и на нас никто не обратил внимания. Скользнув взглядом по толпе, я мысленно отметила, что тех стражников нигде не было, что не могло не радовать.
Когда всё закончилось и последние из запоздалых зевак разошлись по домам, Барон подозвал нас с Миртой. Он что-то долго её выспрашивал, с каждым словом девушки всё больше и больше мрачнея. После он что-то шепнул Галину, тот утвердительно кивнул, затем Барон повелел Диону погасить оставшиеся из факелов— вся площадь погрузилась во мрак. Мирта потянула меня за собой обратно в кибитку, куда мы забрались почти на ощупь. Девушка зажгла свечку, проверила фургон, снова погасила, завязала полог изнутри и молча села рядом со мной, достав свой кинжал. Я последовала ее примеру. В полной темноте и тишине, минуты тянулись невыносимо медленно, когда снаружи нас негромко окликнул Дион. Девушка впустила его внутрь, снова завязав полог. В следующее мгновение, кибитка тронулась с места. Под покровом безлунной ночи, стараясь производить как можно меньше шума, наша труппа покинула город.
========== 9. Ведьма ==========
Как только мы миновали границы недружелюбного города, Мирта подмигнула мне, бросив: "Держись!" — тут же кони пустились в галоп. Мы всё дальше уносились прочь в раскачивающейся из стороны в сторону кибитке. Барон сбавил темп, лишь когда перед нами замаячили вершины леса. Как только над головами сомкнулись кроны деревьев, коней пустили шагом, чтобы дать животным отдохнуть и не привлекать лишнего внимания лесных жителей. Всё это время, мы с девушкой, откинув полог тревожно всматривались в даль, но погони, вроде бы, не было. Немного успокоившись, музыканты решили дать лошадям и людям заслуженный отдых. Кибитка остановилась, и Барон велел всем идти пешком и прихватив поклажу, чтобы легче было маневрировать фургон в тёмном лесу. Каждый из нас перекинул за плечи свои походный мешки и по меху с водой.
Мы с Миртой молча пробирались сквозь чащу, ведя под уздцы лошадей, мужчины шли следом, толкая полупустой фургон между деревьями. К счастью, как только взошла Луна, идти стало легче, и вскоре мы набрели на небольшую поляну. Она была довольно далеко от дороги и надежно скрыта густым кустарником. Не снимая поклажи, мы первым делом привязали лошадей. К тому времени и мужчины уже добрались до поляны, выкатив на неё кибитку.
И тут ко мне подскочил Барон, больно сжав плечо он потащил меня в сторону. В лунном свете было отчетливо видно, что он в ярости.
— Кто эти люди? Что им надо? Кто ты? — он тряс меня как тряпичную куклу, не давая сказать и слова.
— Я не знаю! Не знаю!— я безуспешно пыталась вырваться из его стальных пальцев.
— Папа, оставь её! Она ведь не виновата! — К нам подбежала Мирта и, чуть не плача, пыталась дотянуться до меня.
Барон грубо оттолкнул меня и повернулся к дочери. Из-за увесистого мешка, всё ещё висевшего на спине, я не удержала равновесие и упала на траву. Отец с дочерью горячо спорили, отчаянно жестикулируя. Говорили очень быстро, поэтому я ничего не понимала, пока Барон не указал на меня, выкрикнув: "Вичче!" — Мирта побледнела, я обречённо закрыла глаза.
Ведьма. Если в моё время никто не воспринял бы такое определение серьёзно, здесь такими словами не разбрасывались, и сейчас это прозвучало как приговор. Девушка нерешительно приблизилась и протянула руку, помогая мне встать, но в её глазах я видела страх.
— Отойди от неё.— Барон подошёл к нам и взял Мирту за руку, потянув на себя. В ответ она отрицательно завертела головой, нервно кусая губы. По её лицу текли слёзы. Отец нежно обнял дочь и успокаивающе что-то зашептал. Она спрятала лицо у него на груди, её плечи дрожали. Моё сердце больно сжималось, и не смотря на то, что я ничего не сделала, меня не покидало чувство вины. Уже ничего не будет как прежде.
— Уходи.— голос Барона заставил меня очнуться. Я понадеялась, что ослышалась.-Уходи сейчас же. — Нет, не ослышалась...
Тяжело вздохнув я прикрыла глаза и отвернулась от отца с дочерью. Какая ирония: мы встретились в ночном лесу и вот расстаёмся тоже посреди полуночной чащи. За спиной я услышала приглушенный голос девушки.
— Папа, не надо.
— Надо.
— Пусть лучше завтра утром. Или когда доберёмся до города. — Мирта звучала отчаянно и, похоже сама не верила в то, что говорила.
— Нет, здесь и сейчас. Она опасна.— На это я невольно обернулась, и наши с Бароном взгляды встретились. — Уходи...Ведьма.— Процедил он сквозь зубы, крепче прижимая к себе дочь.
Я тряхнула головой и медленно повернулась в сторону леса. На поляне стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь всхлипами девушки. Почему-то, мне плакать не хотелось, да и вообще внутри было пусто, глухо и одиноко. Уже у самой кромки леса, меня догнал Дион. Парень, пряча глаза, протянул мне спальный мешок и полгорсти монет — мой гонорар за сегодня. Я грустно улыбнулась, принимая вещи, хотела было поблагодарить, но он уже повернулся ко мне спиной. "Спасибо", — выдохнула я, но молодой музыкант уже спешил прочь, и я не была уверена услышал ли он меня. Кинув последний взгляд на моих уже бывших попутчиков, я решительно шагнула в чащу и уже через несколько мгновений поляна скрылась из виду. Вокруг меня был лишь тёмный лес, как и в ту ночь, когда я впервые пробудилась в этом времени.
* * *
Всадники ехали в полной тишине, лишь изредка перебрасываясь отдельными фразами. Никто не хотел попасть в немилость к их командиру. Он же скакал впереди, напряженно вглядываясь в сторону леса. Рядом с его лошадью бежала огромная серая собака. По идеи, никого из них в этот час не должно было быть здесь... Но главный пообещал слишком хорошее вознаграждение, если всё пройдёт успешно. Да, и делов то нет ничего — поймать ту тёмноволосую девицу, что приехала в город с бродячими музыкантами. Поначалу, планировалось взять её под стражу утром, но бродяги оказались смекалистей или почувствовали что. В любом случае, в предрассветный час к ним в казарму ворвался трактирщик и затараторил о том, что ни музыкантов, ни кибитки на площади нет. Командир тогда аж побелел от ярости, что для его вечно красного лица было непривычно, и со всей силы отвесил затрещину глупому крестьянину. Через несколько минут их отряд из пяти человек уже галопом нёсся по улицам спящего города.
— Откуда ты знаешь, что они направились в лес? — Один из стражников поравнялся с командиром.
— Потому что так чует Фера, и я ей доверяю.
Второй стражник покосился на громадную псину, бегущую рядом.
— И что же она чует?
— Мой подарочек. — ухмыльнулся главарь.— Я подложил его в тот кошель с деньгами.
— А что если они его нашли и выкинули?
— Не выкинули и не нашли. Они так быстро делали ноги, что не успели даже поужинать в таверне, как собирались. Им явно было не до того, чтобы выручку пересчитывать. — Командир зло усмехнулся. При свете луны его рыжие волосы казались кроваво— красными.
— Я всё равно не понимаю, зачем тебе далась эта девица?...— Начал было второй.
— А тебе и не надо понимать. Тебе надо её поймать, сдать под мою ответственность и потом получить часть вознаграждения, как только доставим её куда-надо. — Отрезал рыжий безапелляционным тоном, давая понять, что разговор окончен.
Второй стражник притормозил, присоединяясь к остальному отряду. Остаток пути до леса они ехали в полной тишине, и уже в серых предрассветных сумерках ворвались в чащу.
Собака— Фера какое-то время уверенно вела их вдоль дороги, пока вдруг не остановилась. Животное шумно втянуло воздух и резко повернуло вправо, скрывшись в гуще деревьев. Всадники быстро спешились и с оружием наготове последовали за огромной псиной. Как музыканты пробирались сквозь эти заросли с лошадьми и повозкой, было уму непостижимо. На каждом шагу стражники цеплялись за густой колючий кустарник, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Но вскоре впереди забрезжил просвет, и в следующее мгновение пятеро вооруженных мужчин вышли на небольшую поляну.
Учуяв собаку, лошади нервно заржали. Рыжий быстро отозвал Феру к себе — не хотелось бы спугнуть беглецов ещё раз, хотя сейчас бежать им было некуда. Стражники бесшумно двигались по поляне, окружая спящих на ней людей: трое приютились у колес кибитки, остальные, скорее всего, — внутри. В этот момент один из спящих резко повернулся и сразу вскочил на ноги. Барон было потянул руку к кинжалу, но сообразив, что силы не равны, замер на полпути. Рыжий командир, ухмыляясь смотрел прямо на него.
— Мне от тебя и твоей семейки ничего не надо. Отдай мне темноволосую, и мы, даю тебе слово, отпустим вас с миром.
— Я выгнал эту ведьму сегодня ночью. Как только мы добрались до леса. — Барон напряженно следил за стражниками.
— Зачем ты врёшь мне, бродяга? — Рыжий недоверчиво склонил голову набок. Его водянистые глаза недобро сверкнули. При этих словах Барон вытянулся и гордо вскинул голову.
— Мне незачем тебе врать. А если не веришь, посмотри сам. — Голос музыканта прозвучал вызывающе.
— Обыскать всё. Каждый мешок, каждую коробку и тюк. И запомните — она нужна мне живой. — Рыжий бросил своим подопечным и зло посмотрел на музыканта. — Если я найду её или узнаю, что ты мне врал... Я не пощажу никого из вас, бродячее отрепье.
Всадники откинули полог, и оттуда с криком выскочила светловолосая девушка. Она, словно испуганная белка, кинулась к Барону, который сразу заключил её в объятия. Вооруженные мужчины без разбору выкидывали из кибитки всё содержимое: одежду, музыкальные инструменты, утварь, провиант. К тому моменту все участники труппы собрались вокруг Барона, с тоской наблюдая, как их имущество оседало на поляне. Девицы нигде не было. Рыжий яростно сверкал глазами и снова повернулся к музыкантам.
— Куда она ушла?
— Я сказал ей уходить, а куда она направилась — не знаю и знать не хочу. — Барон смотрел главарю прямо в глаза, всё ещё заботливо обнимая девушку.
— Мне нужны её вещи. Что-нибудь осталось?
Барон нахмурился и задумчиво посмотрел на испуганную дочь.
— Я не уверенна. — Светловолосая нервно озиралась по сторонам.
— Так иди и проверь. — Рявкнул рыжий, бесцеремонно оттащив её от мужчины, и с силой толкнул к куче вещей на поляне.
— Ты обещал...— Музыкант попытался заступиться за дочь.
— Заткнись. Я знаю, что обещал, но моё терпение уже на исходе. Пусть твоя девка хорошо подумает и внимательно поищет. Мне нужна какая угодно вещь принадлежавшая той.
— Зачем тебе эта ведьма? Кто она такая? — взорвался Барон, переходя на крик. Командир смерил его насмешливым взглядом.
— Я не обязан тебе отвечать, но, так и быть, удовлетворю твой интерес. Я не знаю кто она. Но знаю, что кто-то готов выложить крупную сумму за неё, и я очень не прочь этой суммой разжиться.
Солнце уже стояло высоко, когда стражники, наконец, покинули поляну. Мирта потерянно бродила вокруг, собирая остатки одежды и утвари. Барон сидел нахмурившись и сосредоточенно курил трубку. Всадники во главе с их командиром так ничего и не нашли. Оказалось, эта странная девушка ушла, забрав с собой всё, не оставив ни следа, как-будто и не было её вовсе. Мужчина отрешенно следил за дочерью. — Это всё тряпки. Они ничего не значат. Да, эти мародёры порезали и перебили всё, что можно, но зато он и его семья остались живы и невредимы. А была бы с ними эта странная, то исход мог бы быть более печальным. — В то утро Барон дал себе слово никогда больше не принимать одиноких попутчиков, вышедших из леса посреди ночи.
========== 10. "Алиса" на дереве ==========
Ночь уже была на исходе, а я всё шла по лесу. Мне хотелось максимально увеличить расстояние между собой и моими бывшими знакомыми. Сначала я вышла к дороге и долгое время просто шла по ней, пока не оказалась на очередной развилке. Параллели с моей первой ночью были настолько очевидны, что я наверное от души посмеялась, если бы не было так обидно и горько. У развилки, присев на валун отдохнуть и перекусить, я дала волю мыслям.
С одной стороны, мотивация поступков Барона была мне абсолютно понятна, и, наверное, окажись я на его месте, поступила бы так же. Семья и безопасность родных должны стоять на первом месте. С другой стороны, меня выгнали как ненужную собачонку люди, с которыми я делила и кров и хлеб вот уже больше месяца. На душе было погано и страшно. Я опять оказалась абсолютно одна в незнакомом мире. Вздохнув, я потянула завязки мешка и достала оттуда яблоко. Взглянув на спелый фрукт, я невольно улыбнулась. Вчера по дороге нам попался заброшенный сад и вместе с Миртой, мы с детским азартом насобирали по полмешка алых наливных яблок. Сейчас я, как никогда, была благодарна нашей находке, потому что кроме этих яблок и воды, никакого провианта у меня не было. Закончив свою нехитрую трапезу, я огляделась. — А теперь вот куда? Направо, налево или вперёд? Иди туда— не знаю куда, найди то— не знаю что. Хотя отчего же не знаю? Ясное дело — приключения на свою зад... пятую точку. Изумительные у меня перспективы, однако. — Но долго засиживаться не следовало, да и свежи ещё были воспоминания о злополучных стражниках, которые могли в любой момент вывернуть из-за угла, а встречаться с ними одной мне совсем не льстило.
В серых предрассветных сумерках я закинула мешок на плечи и решительно зашагала по дороге, уходящей вправо. Я продолжала своё движение до тех пор, пока солнце совсем не взошло, и игнорировать усталость стало просто невозможно: глаза жгло, словно засыпанные песком, а ноги подкашивались. Пора было остановиться, потому что даже при большом желании, я физически не смогла бы идти вторые сутки напролёт без сна. Но тут же возник вопрос, где лечь спать? Было бы неосмотрительно и опасно ночевать прямо на земле, одной в диком лесу: если меня и не найдут стражники, так ведь есть еще и естественные хищники...
Свернув с дороги, я двинулась в чащу и вскоре набрела на небольшое просветление — до поляны это место не дотягивало размером. Окинув взглядом окружающие меня деревья, я решила заночевать на одном из них. Решить -легко, а вот осуществить — совсем другое дело. Кое— как балансируя увесистый мешок на вытянутых руках и постоянно подпрыгивая, я с четвёртой попытки сумела— таки закинуть его на дерево, зацепив в ветвях. Потом залезла сама. Устроившись как можно устойчивей и, насколько позволяли ветки, удобней, я попыталась заснуть.
Бесполезно. Как только день вступил в полную силу, лес ожил и наполнился всевозможными звуками. Я же вздрагивала и озиралась от каждого шороха. В таком состоянии полудрёмы миновал полдень. Когда же наступило время обеда, я оставила тщетные попытки встретиться с Морфеем. Пока ещё было светло, было разумнее продолжить путь, а заночевать с приходом темноты (и тишины) или же, если посчастливится, в каком-нибудь городе, деревне, на ферме... Довольная своим решением,я спустилась. Позавтракав своим нехитрым провиантом и запив все водой, я было вновь направилась к дороге, но какое-то внутреннее чувство меня остановило. Потоптавшись немного, я решила не покидать укрытие леса, но всё же следовать параллельно предполагаемому направлению дороги.
Пробираться по чаще оказалось не так уж и трудно. По пути мне попался небольшой ручей, где я заново наполнила мой мех водой и с удовольствием умылась. Холодная вода взбодрила, освежая лицо и немного снимая усталость. Но когда на лес опустились ранние сумерки, я приняла решение искать место для ночлега. Ноги меня почти не слушались, глаза болели, и я готова была уснуть стоя. Вскоре я вышла на очередную полянку, вокруг которой росло несколько раскидистых сосен. Взвесив все за и против, я решила, что на одной из хвойных красавец и расположусь. Мой выбор пал на одну из возвышающихся с края, под ней находился внушительных размеров валун, оказавшийся очень сподручным для закидывания моего мешка. В сгущающихся сумерках, я забралась повыше, завернулась в плащ, глубже надвинула капюшон, и меня почти сразу сморил сон.
Проснулась я резко, словно что-то было не так. Лес окутывала глубока ночь, и над моей головой раскинулось мерцающее звёздное небо. Я всё ещё была очень уставшей, и, скорее всего, проспала лишь несколько часов. Голова отдавалась пульсирующей болью, спина затекла. Силясь определить, что же меня разбудило, я прислушалась. Кругом было тихо, за исключением непонятных голосов, доносящихся снизу. Сон как рукой сняло. Я аккуратно стала выглядывать сквозь крону моего дерева, стараясь не издавать лишних звуков. Подо мной горел костёр и отчётливо различались силуэты, слышались мужские голоса, но мне всё никак не удавалось разглядеть их обладателей. Я в очередной раз попыталась, изогнувшись, выглянуть из своего укрытия, как ветка предательски хрустнула. — Твою мать! Только не это. Может никто не заметил...— Я ошиблась — все разговоры на поляне мгновенно стихли. По спине пробежал холодок, а моё сердце бешено забилось. Я замерла, стараясь не дышать и не двигаться.
Какое-то время на поляне царила абсолютная тишина. Хотя краем глаза я видела как задвигались тени. Тут я почувствовала, как ветка подо мной стала всё больше и больше прогибаться. — О нет, нет, нет,нет.... Только не сломайся. Пожалуйста, веточка, не дай мне упасть. — В отчаянии, я мёртвой хваткой вцепилась в сук надо мной, в то время как хвойная красавица явно решила избавиться от моего присутствия, и в следующий момент, еще раз громко хрустнув, нижняя опора ушла из-под моих ног, унося вниз и весь мой походный скарб. Я ещё висела на суке, но он тоже долго не выдержал и без предупреждения, сломался, отправляя меня вслед за мешком.
С глухим звуком я упала на спину аккурат перед валуном, что порадовало, иначе лежать бы мне бездыханной с пробитой головой. Какое-то время я оставалась на спине жадно хватая воздух и окончательно запутавшись в длинном плаще. Медленно приподнявшись в сидячее положение, я решила принять неизбежное и откинула капюшон с лица.
Первое что я увидела были металлические наконечники всяческого оружия направленные на меня. Переведя взгляд от сверкающего металла, я наконец, разглядела их обладателей. Передо мной стояли человек 10, а то и больше, сурового вида бородатых мужиков. На их решительных лицах было ясно написано, что сдвинься я хоть на миллиметр, они не замешкаются пустить свое оружие в ход. Нервно сглотнув, я постепенно приподняла руки вверх. Не обнаружив у меня оружия, мужчины немного расслабились, но продолжали держать меня на прицеле.
Один из них, темноволосый бугай с пронзительными синими глазами, вышел вперед и о чём-то меня спросил. Я не поняла ни слова, и только отрицательно завертела головой. Мужчина нахмурился и снова, но уже громче, повторил свой вопрос. Собрав волю в кулак и вспомнив всё то немногое, чему меня научила Мирта, я выдавила: "Я вас не понимаю". Моя фраза возымела совсем неожиданные эффект. Синеглазый поджал губы и в следующее мгновение, уже открыто кричал что-то, одновременно вновь наставляя на меня внушительных размеров меч. Повинуясь эффекту домино, и другие мужчины вокруг меня снова направили на меня оружие. Справа на своей шее я ясно почувствовала , как холодный металл больно царапал кожу. И тут внутри меня что-то сорвалось. Наверное сказалось совокупность, недосыпа двух дней с головной болью, постоянным напряжением и абсурдом всего происходящего и произошедшего за последний месяц. Но в следующее мгновение на крик перешла уже я, поминая всех и вся на великом и могучем русском языке.
— Какого вы тут ко мне пристали!!!! Ну не понимаю я вас!!! Не по-ни-ма-ю!!!!! Я тут вообще никого не понимаю!!! Отвалите все от меня!!!! Что зарубишь топором, только потому что я с тобой о погоде и природе не могу поговорить????!!! Тоже мне крутой нашёлся!!! Так руби на хрен!!!! Мне уже не жалко. Меня и так тут всё достало до зубного скрежета. Бородатые уроды!!! — Я сама не заметила, как вскочила на ноги и сделала пару шагов навстречу бородатым, которые оказались все ниже меня где-то на голову. Окружающие явно не ожидали от меня такой бурной реакции, потому что первое время опешивши стояли и смотрели, но быстро пришли в себя и теперь угрожающе подступали ко мне. Я была готова и, наверное даже рада принять неравный бой, потому что в тот момент моё отчаяние достигло своего пика.
— Откуда ты знаешь этот язык и почему ты на нём разговариваешь?— Раздался сзади меня глубокий низкий голос.
Я мгновенно замолчала на полуслове и замерла. Моей первой мыслью было, что мне просто показалось.
— Кто ты, женщина? — снова раздалось позади меня.
Не обращая внимания на вооруженных и явно агрессивно настроенных мужчин, я обернулась. Сзади меня стояло еще несколько низкорослых бородачей и высокий старец с длинными седыми волосами. Одет он был в светло-серую мантию до пола, а на голове красовалась высокая остроконечная шляпа того же цвета. Его не по-старчески живые яркие голубые глаза, заинтересованно рассматривали меня из-под широких полов.
— Кто это сказал? — почти прошептала я. Старец сказал что-то и окружающие нехотя опустили оружие.
— Я первый задал вопрос.— Он не сводил с меня глаз, а у меня снова появилось ощущение дежа-вю, но я быстро отмела эти мысли в сторону. В тот момент для меня самым главным было то, что я, кажется, встретила первого человека, который меня понимал и говорил на одном со мной языке. Такого искреннего счастья я не испытывала с тех пор как получила степень магистра.
— Вы меня понимаете!— Возликовала я и, повинуясь первому импульсу, бросилась к старцу на шею и принялась расцеловывать его в обе щёки, крепко обнимая и смеясь как ребёнок.
Вот такого поворота событий не ожидал никто из присутствующих. Все мужчины на поляне замерли с открытыми ртами, позабыв об оружии и вообще обо всём. Старец в сером был в не меньшем замешательстве, машинально слегка обнимая странную девицу, которая в прямом смысле, свалилась на них с неба.
========== 11. Посреди Земли ==========
Когда я наконец немного пришла в себя, то смущённо отошла от старца, и потупив взгляд, стала спешно извиняться.
— Вы уж извините, что я так вот резко... Я вовсе не хотела, уж поверьте. Просто эмоции — через край. Я тут уже так давно,и меня никто до Вас не понимал...А тут Вы. И не только понимаете, но и говорите. Я...
— Как тебя зовут, для начала.— Прервал поток моих мыслей вслух седовласый в сером.
Я оторвала взгляд от травы под ногами и посмотрела на спрашивающего, одновременно чувствуя, что губы расползаются в глупейшую улыбку, а щеки предательски заалели.
— Ирина.— Сумела наконец выдавить я.
— Ирина?— Седые брови удивленно взлетели вверх.— Ирина.... странное имя. Никогда такого не слышал. Сама придумала?— В голубых глазах запрыгали чёртики.
— Что значит придумала? Вы за кого меня принимаете?— Оскорбилась я, гордо вскинув голову. Мне моё имя всегда нравилось, хотя в детстве и было нас в классе аж 5 тёзок, и иногда хотелось чего-нибудь эдакого. Но эти детские причуды скоро прошли, и я полюбила лёгкую гармонию, мелодичность и одновременно внутреннюю твёрдость и благородство своего имени. Нет, я заметила, что моё имя здесь в-диковинку, но это ещё не значит, что я его себе придумала...
— Ладно, ладно. Не злись. — Ухмыльнулся он. — Ты вон как тут всех ошарашила. Здесь от женщин редко можно громкое слово услышать, а ты разошлась так, что пол леса разбудила. Ты скажи мне лучше откуда и почему ты говоришь на этом языке? — Старик теперь уже не скрываясь улыбался, разглядывая меня.
— Это мой родной язык... — ответила я немного рассеяно. Моё внимание вновь обратилось к присутствующим на поляне. Их было 13. Сурового вида, разнообразно бородатые мужчины, вооруженные до зубов...Все невысокого роста, на голову— полголовы ниже меня. Почему-то резко стало не хватать воздуха. Ой что-то мне всё это напоминало... Нехорошее и бредовое подозрение закралось ко мне в душу. Я снова обернулась к старцу. Высокий в сером, с посохом из тёмного дерева, а вот там чуть поодаль стоит ещё меньший мужичок с босыми волосатыми ногами. Теперь это уже было не дежа-вю, а озарение.
— Ой мама....— Я попятилась и наткнулась на валун сзади. Ноги подкосились, и, охнув, я осела на камень. Все присутствующие уставились на меня со смесью удивления, озадаченности, недоверием, а некоторые и с агрессией. Я нашла взглядом старца.
— Скажите, пожалуйста, что Вас зовут не Гендальф. И что это не гномы...— Выдохнула я, нервно озираясь по сторонам. В ответ он удивленно приподнял седые брови, а глаза потеряли всю весёлость.
— Откуда ты знаешь о том кто я? И что ты знаешь про гномов? — Голос звучал грозно и твёрдо. Он хотел ещё что-то сказать, но я его уже не слышала. Меня охватила паника. Я подскочила с камня как ужаленная и забежала за него, глупо выставив перед собой руки.
* * *
Молодая женщина побледнела, вскочила и забежала за камень. Ее глаза были расширенны и, словно отгораживаясь, она выставила перед собой руки. Потом она резко вскинула руки к небу громко прокричав: "За что?!!!!" Затем, спрятав лицо в ладони, отчаянно завертела головой, бормоча что-то нечленораздельное. Через несколько секунд она замолчала, и посмотрела на всех сквозь пальцы, вновь зажмурилась и что-то зашептала. Тогда Гендальф подумал, что, похоже, им повстречалась безумная, но в следующее мгновение женщина умолкла, медленно опустила руки от лица, и распахнутыми глазами уставилась на него.
— Я в Средиземье, так? — Голос её был на удивление ровным и спокойным. Волшебник, боясь вызвать очередную бурную эмоциональную реакцию, только утвердительно кивнул. "А ведь Мирта мне говорила, а я всё думала посреди Земли. Она имела в виду Средиземь..."— только и успела выдохнуть ночная гостья, прежде чем её ноги подкосились и она рухнула на траву без чувств.
Всё это время гномы во главе с Торином только перекидывались озадаченными взглядами и поочередно с опаской смотрели то на волшебника, то на странную девицу. Они так и стояли с оружием наготове, на случай если женщина затеет что-то опасное. Из её разговора с волшебником они не поняли ни слова, но язык не был похож ни на один из ранее слышанных ими в Средиземье. Когда незнакомка вдруг отпрыгнула и забежала за камень, подгорные жители заметно напряглись. Она была похожа на потерявшую рассудок, а от таких можно было всего ожидать. Но она прошептав что-то, неожиданно потеряла сознание. Но ещё больше их удивило поведение Гендальфа, который быстро подхватил её на руки и бережно перенёс поближе к костру.
Теперь при свете огня, они смогли её хорошенько рассмотреть. У неё была светлая кожа, тёмные волосы, причудливо заколотые наверх деревянной заколкой. Одета она была в чёрный плащ поверх простого ярко-синего платья. На широком кожаном поясе был прикреплен небольшой кинжал, тонкой и явно эльфийской работы. Кисти её рук скрывали кожаные перчатки, что немного удивило собравшихся вокруг гномов. Что показалось странным, так это внешность незнакомки. По всем признакам она была человеком. Черты лица были тонкими, не такими как у эльфов, но и на людей она не очень походила. Было в ней что-то неуловимое и другое. Гендальф сосредоточенно смотрел на женщину, немного нахмурившись. Оин предложил дать ей нюхательной соли, чтобы привести в чувство, но волшебник его остановил.
— Она слишком истощена физически. Пусть лучше поспит. Там и поговорим.
— Тогда может её лучше связать? Для верности...?— Вставил своё слово Бифур. Но маг только раздражённо стрельнул в его сторону глазами.
— Ты что, женщины испугался? Я за ней присмотрю, не беспокойся.— Волшебник осмотрелся вокруг. — Где её походная сумка? Та, что упала с дерева. Там вроде был спальный мешок. — И, наткнувшись на непонимающие взгляды, добавил. — Не спать же ей на голой земле. — Один из молодых гномов поспешил принести поклажу. К сумке действительно был прикреплен спальный мешок, на который волшебник и переложил девицу. Она всё ещё была без сознания. Вскоре гномы решив, что нежданная гостья никуда не денется, принялись за ужин. Выходить планировалось рано утром, и после полевой трапезы, все скоро устроились на ночлег. В эту ночь Гендальф вызвался в дозор.
Волшебник сидел на валуне и сосредоточенно курил, изредка бросая задумчивые взгляды на женскую фигуру рядом с ним. Ночной лес был окутан тишиной, нарушаемой только дружным храпом гномов. До недавнего времени та, что назвалась Ириной, лежала абсолютно спокойно и неподвижно. Её грудь еле заметно подрагивала вторя дыханию. Но теперь маг заметил, что с женщиной явно что-то происходило. Он видел как подрагивали глаза под веками, как участилось дыхание. В какой-то момент она глубоко вздохнула, и пальцы рук судорожно широко раздвинулись, буд-то пытаясь ухватить что-то невидимое. Тут её лицо исказилось от боли, по щекам заструились слёзы, рот открылся в беззвучном крике, и тело изогнулось дугой. Потом все резко стихло и она устало выпрямилась на спальном мешке. Повинуясь странному импульсу, волшебник легко дотронулся до её лица и в тот же момент почувствовал приятное тепло и покалывание на кончиках пальцев. Он уже хотел убрать руку, когда она вдруг повернулась и прижалась к ней щекой, нежно улыбаясь во сне. Обескураженный старец сам невольно улыбнулся, но всё же постарался как можно аккуратней высвободиться.
Сначала Гендальф подумал, что женщине просто снился кошмар, но чем дольше он наблюдал тем яснее было ощущение, что это не просто дурной сон, а кое-что совсем другое. Маг был благодарен, что никто из гномов этого не видел. Горный народ был известен своей неприязнью и недоверием к магии и колдовству. Они и ему-то особо не доверяли, а странной человеческой женщине и вовсе не поздоровилось бы. Остаток ночи прошел тихо и спокойно, и он решил что наутро обязательно расспросит эту незнакомку обо всём, особенно о том почему она использует именно этот язык и знает кто он такой.
========== 12. Музыка на рассвете ==========
Наутро я пробудилась полностью отдохнувшей и посвежевшей. Было ещё рано, и вставать не хотелось. Продолжая нежиться в сонной неге, я улыбаясь рассматривала лазурное, едва тронутое солнцем, небо надо головой. Смачно потянувшись на спальном мешке я вдруг замерла — Не помню, чтобы я раскладывала свой спальник, да и лежала я определённо на земле... — Тут надо моей головой кто-то показно громко прочистил горло, что заставило меня резко вскочить на ноги и развернуться. Передо мной на валуне сидел старец в сером — я тут же вспомнила и волшебника, и гномов, и хоббита, и Средиземье. Гендальф молчал и ожидающе смотрел на меня. Надо было что-то сказать, но в голову не пришло ничего лучше, кроме: "Доброе утро!"
— И тебе доброе. Выспалась? — В ответ я кивнула. — Больше кричать не будешь?
— Пока нет. Дальше видно будет.— На это волшебник хмыкнул и я тоже невольно улыбнулась. Оглядевшись я поняла, что кроме нас пока ещё никто из отряда не пробудился.
— Ну рассказывай.— Волшебник протянул мне мех с водой.
— О чём? — Я машинально сделала пару глотков.
— Да, я думаю тебе есть много о чём. Например, кто ты такая? Как оказалась здесь? Куда идешь?
Я задумчиво сдвинула брови. — Даже не знаю с чего начать...
— Давай с начала.
— Что прям с рождения? — Не могла не съехидничать я. В ответ волшебник улыбнулся, глаза его весело заблестели.
— Ну, не будем так далеко заходить.
— Тогда я, пожалуй, начну с того, как я здесь оказалась. — Я присела на валун рядом с Гендальфом и начала пересказ событий минувшего месяца. Надо отдать ему должное — слушателем он оказался отменным, почти не перебивал, только изредка уточняя те или иные детали. Однако мои ночные "полёты" мне упоминать не захотелось, а то подумает что я больная или и того хуже — одержимая. Да и свежо ещё было моё изгнание из труппы Барона. Когда я добралась до недавних событий, то ненадолго замолчала.
— Какой здесь ближайший город?— Наконец, прервала я затянувшееся молчание.
— Бри. А что?
— Бри...Теперь всё понятно. — Это во многом объясняло чувство дежа-вю, которое меня тогда посетило. Я задумалась. Гендальф, похоже, что-то почувствовал.
— Там что-то произошло? — Он изучающе посмотрел на меня..
— И да и нет.
— Это как? — Волшебник нахмурился. Я же сидела и думала рассказывать ли ему только голые факты или, всё же, поделиться и своими домыслами относительно моих неприятностей в Бри. Ведь мне тогда показалось, что рыжий был заинтересован именно во мне, а не в нас с Миртой...Остановившись на первом варианте, я продолжила своё повествование, закончив тем, как я оказалась на дереве, и последовательно перед всей честной компанией. Гендальф молчал, задумчиво барабаня пальцами по посоху. От затянувшейся паузы стало неловко, и я поспешила нарушить тишину.
— Вы мне не верите?
Маг словно очнувшись от своих мыслей посмотрел на меня.
— Не знаю. Я многое повидал на своём веку, но даже мне ещё ни разу не приходилось не то чтобы встречать, но даже слышать о ком-то из другого мира или времени. Да ещё и оказавшемуся здесь... Поэтому не суди строго, но твоя история кажется мне слишком фантастической. — Гендальф немного виновато улыбнулся. Я его понимала. Попадись на моём пути кто-то вроде меня, решила бы что человек не дружит с головой. Но тут меня осенило.
— Я могу доказать! — Радостно улыбаясь, я кинулась к своему мешку и принялась спешно перебирать его содержимое. Наконец, я добралась до нужного мне кармана и извлекла заветный предмет, молясь чтобы случилось чудо, и батарейка ещё не полностью разрядилась. И чудо случилось. Осталось, правда, чуть меньше половины, но и этого будет достаточно. Вернувшись на валун, я протянула квадратное устройство волшебнику.
— Это кое-что из моего мира ну или времени.
Гендальф с подозрением рассматривал плеер и не спешил к нему прикасаться.
— И что оно делает?
— Проигрывает музыку. Вот смотрите. — Я размотала наушники, вставив один в правое уха и протянув второй Гендальфу. Он нахмурился. — Не бойтесь. Это неопасно. — Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Волшебник осторожно вставил наушник в левое ухо и заметно напрягся. Чтобы не пугать народ, решила для начала выбрать что-нибудь из классики. Я перелистывала всевозможные альбомы, а маг с интересом следил за моими махинациями, не сводя горящего взгляда с экрана. Мой выбор пал на Вивальди.
Как только заиграла музыка, старец аж подскочил и тревожно посмотрел на меня, но заметив на моем лице улыбку, расслабился и стал вслушиваться. Я наслаждалась знакомыми переливами мелодии, с новой силой ощущая тоску по дому. Маг тоже теперь довольно улыбался, но думал явно о своём. Когда музыка закончилась, я нажала на паузу и ожидающе посмотрела на сидящего рядом.
— Теперь веришь? — Интересно, когда мы перешли на ты...Но маг, похоже, был не против. Гендальф, почему-то тяжело вздохнул.
— Да, верю... Только теперь вопросов ещё больше, чем ответов... Твоё устройство и правда не из этого мира и времени. Да и музыки такой у нас нет, даже у эльфов. Но всё же не понятно как ты здесь оказалась и зачем. — Маг замолчал, как-будто что-то обдумывая. — Тебе, для начала, стоит отправиться с нами. Возможно, мы сможем что-то разузнать в Ривенделле...
— Есть ещё кое-что.— Выдохнула я, а маг вопросительно посмотрел на меня. — Я знаю, кто эти гномы и куда и зачем они идут...
В ответ на моё заявление, маг резко встал и сурово навис надо мной— Откуда ты это знаешь?— Я невольно съёжилась, но тут же набрав полные лёгкие воздуха и глядя прямо в голубые глаза, продолжила.
— Знаю, это прозвучит ещё более безумно, но в моём мире и времени, про этот поход написана книга. Я её в своё время прочитала, от туда и мои познания...
— Ты хочешь сказать, что тебе известно и чем всё закончится?— Я только кивнула. Заложив руки за спину, маг словно маятник вышагивал передо мной. Он то мрачнел, то хмурился, то замирал, то лицо его вновь светлело...И так по кругу. В конце концов, волшебник остановился.
— Я не знаю правильно ли поступаю, но сейчас самым разумным мне кажется взять тебя с собой. Я не чувствую от тебя опасности. — Он помедлил какое-то время. — И знаешь, не стоит даже мне рассказывать о том, что тебе известно. Ведь тебя в той книге не было? А значит теперь всё может измениться, поделись ты своими знаниями. И неизвестно еще в какую сторону. Да, и тем более не стоит посвящать гномов и Торина. Они народ подозрительный, особенно в отношении магии и всего, что с этим связанно. Ну и ,попросту,сам факт, что ты знаешь о цели их похода им уже не понравится. Мне придётся, правда, рассказать ему, что ты из другого мира и времени, иначе он не согласится взять тебя с собой...
— И как же он тебе доверил с ними отправиться?
На это Гендальф лишь хмыкнул.
— Наверное потому, что у него другого выбора не было.
Я понимающе покачала головой.
— Ну да, у тебя и карта и ключ. Куда ему деваться? А вот со мной совсем другая история... Ой чует моё сердце, что непросто мне будет. — В ответ волшебник тихо засмеялся.
— Да, действительно, знаешь ты много. Врать не буду, с ними непросто. Но держись меня — не пропадёшь.
Я постаралась улыбнуться, хотя в тот момент меня терзали очень противоречивые чувства. С одной стороны, я была безумно счастлива встретить человека, точнее майа, который разговаривал со мной на одном языке. Моё общение до этого ограничивалось рваными фразами и отдельными словами, поэтому иногда я, действительно, ощущала себя немой. Ну и возможно, в Ривенделле, и правда найдутся ответы.
С другой стороны, зная всю историю отряда Дубощита, идти с ними мне не очень претило. Да и сам Торин уже показал себя не с лучшей стороны. Возможно его отношение и измениться к лучшему... Ну и конечно, я не могла забыть, что это всё-таки Средиземье, со всеми вытекающими отсюда прелестями и опасностями. А при таком раскладе, куда бы я не направилась, безопасней будет путешествовать в обществе вооружённых, хоть и грубоватых гномов, чем в гордом беззащитном одиночестве.
Утро уже полностью вступило в свои права, и краем глаза я заметила, как гномы на поляне зашевелились, постепенно просыпаясь и принимаясь за утренние обязанности. Некоторые из них уже кидали подозрительные взгляды в нашу сторону. В этот момент, словно прочитав мои мысли, Гендальф ободряюще похлопал меня по плечу. Я же только нервно закусила губу и тяжело вздохнула.
========== 13. Незваная и нежеланная ==========
О том, что в отряде я стала нежеланным дополнением, я поняла за завтраком, а точнее за его отсутствием. Как только все проснулись, Торин первым делом отозвал волшебника на пару слов. Когда минут через десять они вновь появились на поляне, Гендальф выглядел раздражённым, а Торин был мрачнее тучи и только что не кидался молниями. Кинув в мою сторону красноречивый взгляд полный неприязни, он демонстративно отвернулся. Затем он подошёл к двум другим гномам: седоволосому и зататуированному, и о чём-то с ними зашептался. Да, радужным приём назвать было никак нельзя. Когда же гномы принялись за завтрак, мне показательно не оставили места около костра, что уж и говорить о приглашении. Всё было прямо как в детском саду. Покачав головой, я развязала свой мешок и принялась за яблоко, запивая водой и стараясь игнорировать аромат жаренных колбасок витавший в воздухе. Одним словом, моё хорошее утренние настроение было безнадёжно испорчено, а ведь день только начинался.
Быстро управившись со своей нехитрой трапезой, я скатала и закрепила спальный мешок, умылась водой из меха, и чтобы занять время распустила причёску чтобы расчесаться. Из-за того, что ночь я проспала с заколотыми наверх волосами, теперь корни противно ныли. Достав гребень, принялась расчёсываться, что всегда отлично снимало напряжение, а его у меня на данный момент было предостаточно. Я периодически ловила на себе внимательные взгляды гномов, отчего становилось как-то неловко, и я поспешила собрать и снова заколоть волосы.
Когда все, наконец-то, поели и собрались, что у гномов, вопреки ожиданиям, занимает вовсе не 5 минут. Участники отряда стали рассаживаться по пони. В стороне Гендальф опять что-то обсуждал с Торином, но явно безуспешно. По виду обоих я поняла, что причиной разногласий была опять я...
Одним словом, пони мне не досталось. Кроме того, король-без-горы наотрез отказался досаживать меня к кому-либо из отряда. По его версии, как я узнала позже, из соображений безопасности и соблюдения конспирации. Гномы, бросая косые взгляды в мою сторону, уже покидали поляну на лошадках, мне же ничего не оставалось, как следовать за ними пешком. Ясное дело, что как только мы вышли на дорогу, и темп ускорился, я начала неминуемо отставать. И если в начале я изо всех сил старалась поспеть за бородатыми бугаями, то вскоре так разозлилась, что махнула на всё рукой. Бежать рысцой вслед за ними я не собиралась, поэтому если меня и потеряют, то значит быть по сему.
В таком темпе и всё ухудшающемся расположении духа, я нагнала квадратообразных к обеду, вернее когда они его уже заканчивали. Не говоря ни слова я гордо прошествовала мимо них, на ходу дожёвывая очередное яблоко, и продолжила путь. Благо дорога была без ответвлений, а значит, я могла спокойно следовать до следующей развилки. Там и подожду "рыцарей". Я недобро усмехнулась, чувствуя как внутри заговорила так долго дремавшая злость.
Передохнула я только добравшись до перекрестка. Ноги гудели и мелко подрагивали. Разумом я прекрасно осознавала, что долго такой марш-бросок физически не выдержу, но пока злость придавала недостающих сил, решила двигаться вперёд. Вскоре из-за поворота показались и гномы, с Торином и Гендальфом во главе. Первый деланно меня проигнорировал, волшебник же остановился, пропуская остальных участников отряда вперёд. Ощущая себя выставочным экспонатом, я деланно уставилась на небо — смотреть на проезжающих мне совсем не хотелось. Когда меня миновал замыкающий процессию хоббит, я со вздохом поднялась на негнущихся ногах и последовала было дальше. Тут Гендальф раздражённо хмыкнул и остановил за локоть. Отвлечённая обозреванием окрестностей я и не заметила, как он успел спешиться. В полной тишине он забрал мой мешок, приладил его к седлу и в следующее мгновение легко усадил на лошадь, запрыгивая в седло сзади меня. Маг проделал всё так быстро, что я даже не успела ни возмутиться, ни возразить. И только когда лошадь снова зашагала по дороге, он заговорчески шепнул над ухом: "Успокойся. Не кипи. Я же вижу, что ты готова вновь повторить вчерашнее." В ответ я только недовольно фыркнула.
— Устала?
— Есть немного.— Вздохнула я.— Спасибо, что помог...— Он только одобрительно кивнул. -Ты не обижайся, если они твои друзья. Но манеры у твоих компаньонов как у первобытных людей.
— Каких людей?— Не понял маг.
— А...ммм...ну по-вашему, как у горных троллей. Шарм и галантность явно не в чести...-Гендальф хмыкнул.
— Ну это не всегда так. Просто они тебя не знают, вот и чураются немного. Да и Торин на тебя в обиде. — От такого заявления я аж развернулась, чтобы посмотреть на волшебника.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет. Он считает, что ты должна перед ним извиниться за вчерашнее поведение. Ну то что ты на него накричала при всех. Он ведь король...
— А ему больше ничего не надо? Ну там спинку почесать, чайку принести, станцевать али сказку на ночь? — Я набрала полные лёгкие воздуха и продолжила.— Кто должен извиняться, так это он. Я его на ту поляну не тащила. Ну упала с дерева, а на меня налетели как на врага народа. Тоже мне воины: 13 против безоружной женщины. И пусть он королевских кровей, мы и сами не лыком шиты. Да и короны я на нём пока не заметила, а ведёт он себя пока как самый обычный крестьянин. Да и...
— Тихо, тихо. Вот разошлась. — Прервал мой горячий монолог Гендальф. Его взгляд скользнул по внушительной фигуре во главе отряда. Маг слегка покачал головой и с улыбкой добавил. — Ответь мне на один вопрос. Как ты с таким характером так долго выжила в Средиземье?
— Как как? Меня же никто не понимал!
В ответ волшебник весело и заразительно рассмеялся, да и я сама не удержалась. В таком весёлом настроении мы поравнялись с гномами, и сразу привлекли множество удивлённых взглядов. Как мне показалось, причина была не только в нашем заливистом смехе, но и моей позиции на коне, которая при других обстоятельствах и с другим всадником могла показаться достаточно интимной, Я сидела в седле впереди мага, который в свою очередь легко придерживал меня за талию. "Моя репутация у гномов растёт с геометрической прогрессией", — мрачно отметила я про себя.
Когда мы устроились на ночлег, я поняла что моя персона всё ещё была в королевской и всея-гномьей немилости. Со мной, по-прежнему, никто не пытался заговаривать или, хотя бы, представиться. К костру меня мягко не допустили, а на ужин опять были яблоки с водой, которая была уже на исходе. Заметив, что двое молодых гномов только принесли откуда-то наполненный котелок, я решительно шагнула к младшему из них. Темноволосый гном покосился на меняя так, словно я шла к нему с топором наперевес. Проигнорировав красноречивый взгляд, я указала на свой опустевший мех и медленно спросила: "Вода. Где?" Сообразив что к чему и ещё раз оценивающе смерив меня взглядом с ног до головы, Кили (а это был определённо он) молча указал куда-то в сторону. Поминая доброжелательность гномов на чём свет стоит, я ушла в указанном направлении, на всякий случай прихватив с собой и мешок с вещами.
Я действительно скоро набрела на небольшой ручей, извивающийся между камней. Пополнив свои запасы и наскоро обмывшись ледяной водой, присела рядом на траву. Неполная Луна уже взошла над лесом. В её серебристом свете лужайка у ручья выглядела настолько умиротворённо, что покидать её совсем не хотелось. Решив, что оставшиеся на поляне мужчины по мне явно не соскучатся, я развязала мешок и принялась за ужин.
Окружающую меня успокаивающую тишину нарушало только мерное журчание ручья. И тут я поняла насколько устала. Устала постоянно куда-то идти, зачастую без цели. Устала от подозрительных и недружелюбных взглядов в свою сторону. Устала объяснять кто я и откуда, будто сделала что-то противоестественное или преступное. Устала от этого мира, который был мне абсолютно чужим, враждебным и ненужным. Я не хотела попасть в Средиземье, не хотела встречать гномов, не хотела покидать родных, близких и любимых мне людей. Я не девочка из фанфика, грезящая Торином или его племянниками— у меня есть любимый, которого мне сейчас ужасно не хватало... А тут у меня нет ничего и никого... Погружённая в свои нерадостные, тоскливые мысли и убаюканная окружающим меня спокойствием, я и не заметила, как заснула.
========== 14. Не хлебом единым?... ==========
Проснулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо и звал по имени. Нехотя разлепив веки, я наткнулась на обеспокоенный взгляд Гендальфа. Заметив, что я проснулась, он облегчённо вздохнул и выпрямился.
— Куда ты ушла? Да и ещё и одна? — В его голосе сквозило неприкрытое раздражение. Я нехотя села.
— Я не планировала здесь заснуть. Пошла за водой, но видно усталость взяла своё. Извини.
— Почему никому ничего не сказала? Пусть бы кто из гномов с тобой сходил. Сейчас времена небезопасные, особенно для беззащитной женщины. — Не унимался маг. Я смотрела на него, иронично изогнув бровь.
— Это кого мне просить надо было? Тех, кто со мной не то что не разговаривают, так вообще шарахаются как от чумной? Или их главаря, который готов был заставить меня бегом бежать за вами, не особо заботясь о моей безопасности. И вообще, беззащитна или нет, за водой я могу и сама дойти. А что случится, так я человек свободный и сама отвечаю за свои поступки и их последствия. Нечего меня отчитывать как 18-летнюю девственницу. Дожила до 30 с лишним лет сама, и дальше не пропаду. — Я сама не заметила как поднялась на ноги. Мой голос раскатисто звучал на всю лужайку. Гендальф нахмурился и, казалось, прибавил в росте. Глаза его недобро полыхнули.
— Не спорь со мной, женщина!
— А то что, мужчина? Ты меня со здешними скромницами не сравнивай. Не местные мы, и порядки у нас другие. Так что ты мной не командуй!
Внутри меня всё кипело, я не мигая смотрела волшебнику прямо в глаза. Гендальф же гневно сверкал глазами, а за его спиной сгущалась мгла. В этот момент я почувствовала знакомые потоки энергии по всему телу. Руки, сжатые в кулаки, словно загорелись огнём. Вокруг нас поднялся ветер. Мы с волшебником одновременно шагнули навстречу друг другу. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь захватившему меня горячему потоку, чувствуя как из сжатых рук что-то рвётся наружу.
В следующее мгновение, Гендальф резко прижал меня к себе. Он что-то успокаивающе зашептал, в то время как я пыталась вырваться из его стальных рук.
— Тихо, тихо. Успокойся. Вот разошлась. — Голос волшебника был на удивление мягким и тихим. Я чувствовала, как жар внутри меня постепенно утихал. Маг отстранился от меня только, когда я полностью успокоилась. Выглядел он каким-то усталым и задумчивым.
— Ладно, сам вспылил. Просто хочу тебя в Ривенделл в целости доставить.
— Я что товар? — Нахмурившись я скрестила на груди руки.
— Нет, конечно. Но я думаю, ты не захочешь возвращаться домой по частям.
— А ты правда думаешь, я смогу вернуться? — Я недоверчиво ухмыльнулась.
— Честно? Не знаю. Но если возможно твое попадание сюда, то должно быть вполне реальным и твоё попадание обратно.
— Твоими бы устами да мёд пить. — Улыбнулась я. — Ладно, пойдём обратно к остальным, а то решат, что либо я тебя убила, либо мы с тобой чем-то непотребным занимаемся. — На это Гендальф возмущённо вскинул бровь. — Да не волнуйся. Они всё равно на меня всё свалят. Я же женщина. От меня одни неприятности. — Засмеялась я и повернула обратно к лагерю. Волшебник, что-то бурча под нос, последовал за мной.
* * *
Как и следовало ожидать, гномы встретили нас неприветливо, кидая косые взгляды на женщину. Она же, в свою очередь, чинно прошествовала мимо, с гордо поднятой головой. Лицо её казалось беспристрастным, но Гендальф заметил, как в её глазах плясали задорные искры. Ей определённо доставляло удовольствие провоцировать консервативных гномов. Ирина грациозно проскользнула между мужчинами и не обращая внимания на угрюмые лица, устроилась у костра рядом с Двалином. У последнего от такой наглости челюсть поползла вниз, однако опомнившись он скривил недовольную мину, но с места не сдвинулся. Наблюдая происходящее на поляне, волшебник еле сдерживал смех.
Как он уже успел подметить, у их нечаяной попутчицы был ой как непростой, особенно для местных нравов и обычаев, характер. Гордая и независимая, она не лезла на рожон, но не терпела никакого командного и несправедливого отношения к себе. Это маг прочувствовал на себе буквально только что. При воспоминании о произошедшем на поляне, Гендальф нахмурился, и всю весёлость как рукой сняло.
Там у ручья он явственно чувствовал исходящую от неё энергию. Когда первые волны обжигающего тепла коснулись его лица, весь его гнев мгновенно утих. Первым импульсом было не дать вырваться потоку силы, разбушевавшемуся внутри молодой женщины. Поэтому он и обнял её, стараясь усмирить взыгравшиеся эмоции. Маг ещё не до конца определил, что это было. У него пока были только догадки и подозрения. Гендальф был ещё очень рад их везению, и что всплеск её энергии произошёл подальше от гномьих глаз. Однако его всё больше беспокоило, насколько долго это везение продлиться. Когда стали укладываться на ночлег, маг расположился под таким углом, чтобы максимально скрыть её от глаз дозорных, на тот случай, если её вчерашний кошмар повториться. Но ночь прошла спокойно.
Наутро Ирина встала бледная и хмурая. И как только гномы принялись за завтрак, вновь ушла в направлении ручья и появилась, когда горный народ заканчивал сборы. Волшебник, как и днём ранее, приладил её походный мешок к седлу, а саму посадил впереди себя. До обеда они ехали в полной тишине. Гендальф заметил, что руки её слегка подрагивали, а бледность так и не прошла. Во время следующей стоянки, как только принялись за готовку, женщина вновь исчезла и вернулась только когда с едой было покончено. Ирина устало села рядом с ним и молча уставилась на огонь. Волшебник хмуро окинул взглядом присутствующих. Гномы мирно сидели, курили, переговаривались между собой — одним словом не обращали на неё никакого внимания, и только хоббит озабоченно рассматривал стройную незнакомку, продолжающую хранить молчание. Когда отряд вновь тронулся в путь, Гендальф попытался узнать причину такого понурого настроения, на что Ирина дала достаточно односложный ответ. Мол, ничего не случилось, просто спала не очень. Она не договаривала, это было ясно, но маг решил не выпытывать и оставил её в покое.
* * *
Мне было плохо. Вернее отвратительно. И не только из-за ежемесячных радостей каждой женщины, что в принципе, не так и беспокоило благодаря запасам, данным ещё Миртой. В большей степени меня мучила моя яблочная диета. От запаха жаренного мяса желудок болезненно спазмировал, поэтому я спешила скрыться куда подальше, как только гномы открывали полевую кухню. Утром, я превозмогая тошноту, впихнула в себя очередной наливное. Хотя прилива сил и не ощутила. Руки предательски дрожали, во всём теле чувствовалась слабость. Сил не было даже на разговоры. В обед было ещё хуже. С закрытыми глазами, я через силу жевала злосчастный фрукт, как можно скорее запивая вкус водой. Кстати, яблоки были на исходе. В лучшем случае, у меня оставалось запасов на день-два, и то если заставлю себя их проглотить. Гендальф было попытался меня расспросить, но отвечать не хотелось и я отделалась дежурными фразами.
В сгущающихся сумерках мы остановились. Меня шатало, перед глазами плыли тёмные круги, в горле стоят тошнотворный комок. Не дожидаясь начала готовки, я отошла от поляны за близлежащие камни и устало повалилась на землю. Не знаю как долго я лежала, просто уставившись в небо, но в какой-то момент расслышала рядом лёгкие шаги. Нехотя повернув голову, я с удивлением заметила хоббита. Бильбо стоял рядом, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Заставив себя улыбнуться, я попыталась присесть, как руки подломились. От неминуемого падения меня удержал хоббит, ловко ухвативший меня за плечи. Бильбо смотрел на меня расширенными и полными беспокойства глазами. Облокотив меня на камень, чтобы я вновь не сползла на землю, он отпустил плечи и сел рядом.
Я никогда не чувствовала себя такой слабой, ну не считая когда болела. А теперь было такое чувство, что мою голову прикрепили к тряпичной кукле. Почему-то было невыносимо стыдно... Бильбо, до этого молча наблюдавший за мной, грустно покачал головой. Вдруг он взял меня за руку и вложил в ладонь краюху хлеба и кусок жареной колбасы. Не веря своим глазам, я уставилась на еду. Потом перевела взгляд на хоббита, который нерешительно замер. Внутри всё затрепетало. Подавшись вперёд, я от души обняла Бильбо, шепча слова благодарности и не замечая катившиеся по щекам слёзы. Глаза хоббита тоже предательски заблестели и он смущённо покраснев, заулыбался. Он молча сидел рядом, пока я с жадностью поедала хлеб с колбасой, казавшиеся мне в тот момент амброзией. Когда хоббит уже поднялся уходить, я протянула ему два яблока. Сначала он не хотел их принимать, но я настояла на своём.
Прежде чем присоединиться к гномам, я ещё какое-то время сидела в одиночестве. По телу растекалось приятное тепло, дрожь исчезла. Я смотрела на небо с улыбкой на губах, переваривая первую за последние 5 дней не яблочную пищу.
========== 15. Не женское это дело ==========
Это стало нашим тайным ритуалом. Со следующего дня, после каждого приёма пищи, Бильбо передавал мне то краюху хлеба, то немного мяса, то сыр. Он молча сидел со мной рядом, пока я заканчивала свою нехитрую трапезу. Потом уходил. На второй день, за ужином мы, наконец то, представились друг другу. Бильбо несколько раз задумчиво повторил моё имя, потом улыбнулся, сказав что оно очень красивое, хоть и необычное. Тогда же мы узнали, что неплохо понимаем друг друга. Хоббитское произношение было чище чем у гномов, и я легче разбирала слова.
Похоже, хоббит о чём-то обмолвился волшебнику, потому что на третье утро Гендальф нашёл меня в моём укрытии и сел рядом.
— Почему не сказала, что голодаешь? Я же видел, что-то не так. А я, старый дурак и не догадался, а вот хоббит заметил. Молодец... Ты прости меня...
— Это за что же? — удивилась я.
— Ну, я же обещал, что до Ривенделла доведу, а сам чуть голодом не уморил... На вот возьми. — Гендальф протянул мне пять завёрнутых в листья хлебцев. — Это лембас, эльфийский хлеб. У тебя скорее всего уже ничего не осталось. Если, конечно, ты не яблоневый сад в мешке несёшь. — Я засмеялась, принимая свёртки.
— Благодарю. Твоя правда. Последнее яблоко вчера Бильбо отдала. Хотя если честно, я на них смотреть больше не могу. — Я хотела было распаковать один из хлебцев, но старец меня остановил.
— Это тебе на потом. А пока вот. — Волшебник протянул мне ломоть чёрного хлеба, сыр и немного похлёбки в своей тарелке. Я с наслаждением принялась за еду.
После, протянув ему уже пустую тарелку, я решилась сделать то, что так давно хотела. Потупив взор, я попросила мага научить меня Всеобщему языку.
— Так ты же здесь уже месяц... Тебя никто не пытался научить? — Почему-то мне стало стыдно и неловко.
— Тем, с кем я путешествовала раньше, я была выгоднее немой.— Гендальф задумчиво поджал губы, но уже в следующее мгновение, ободряющее сжал плечо.
— Я помогу.
На следующий день пошёл дождь. Я всё так же сидела на лошади впереди Гендальфа, когда поймала себя на мысли, что за эти дни я уже привыкла к его постоянному присутствию. Не смотря на не перестающий ливень, настроение у меня было приподнятое. Мы с волшебником тихо переговаривались, когда гномы стали просить его остановить дождь. Я мало что понимала из-за их произношения, но вот реплику Бильбо услышала отчётливо. Гендальф недовольно фыркнул, я же тихо захихикала, скрываясь под капюшоном. Маг сжал мою талию, обиженно кинув: "Не смешно".
— Да не будь таким серьёзным. — Парировала я и захихикала ещё больше. Видно наше общение чем-то не угодило вечно-хмурому Торину, ехавшему рядом. Он что-то отрывисто сказал Гендальфу, кивнув в мою сторону.
— Что он сказал?
— Да ничего. — Отмахнулся маг.
— Он же про меня что-то сказал.
— Да так. Просто что слишком много разговариваем. И что женщине надо вести себя скромнее, а не дискутировать на непонятном языке.
Я недовольно фыркнула.
— Ему что, жалко? Или его раздражает, то что он меня не понимает? Так и я его не понимаю — значит мы квиты. Пусть остынет.
Гендальф покачал головой.
— Он ведь до сих пор на тебя в обиде.
— Ничего. Королевскую немилость как-нибудь переживём. — Съязвила я.
Словно почуя что-то, Торин кинул на меня гневный взгляд. Я же в свою очередь посмотрела ему прямо в глаза и деланно сладко улыбнулась. Король-без-горы сверкнул глазами и помрачнел ещё больше, если такое вообще было возможно. Я не отвела взгляд до тех пор, пока гном сам не отвернулся от меня. Мне было понятно, что я играю с огнём, и что синеглазый пока-ещё— не король скоро взорвётся, но вопреки здравому смыслу, остановиться не могла. Наверное Гендальфа посетили похожие мысли, потому что он вдруг сжал мою талию и тяжело вздохнул.
— Ирина...Не зли его.
В ту ночь на привале я почему-то занервничала. Меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Мы устроились на ночлег на прогалине, обрывающейся в глубокий овраг. Я несколько раз подходила к краю, всматриваясь во тьму, как-будто должна была разглядеть что-то, хотя и понимала абсурдность происходящего. Гендальф сидел у костра, покуривая трубку и внимательно следил за моими метаниями. В конце концов, чувство внутренней тревоги достигло невыносимого уровня и я раздражённо села рядом с магом.
— Что-то не так?
— Не знаю. — Хмыкнула я и неожиданно для себя спросила. — Дай покурить. Я хоть и бросила четыре года назад. Но что-то у меня сегодня нервишки шалят. Успокоиться немного надо.
Я глянула на Гендальфа. Он сидел и не мигая смотрел на меня. Его лицо выражало удивление, изумление и какой-то задор. Опомнившись, волшебник прочистил горло.
— Ты решила гномов с ума свести? Если они увидят женщину курящей.... Ты знаешь что тут будет?
Я обречённо вздохнула. А с другой стороны, чего я хотела? Ведь хоть и Средиземье, но всё же по нравам к Средневековью близко. Тут маг решительно поднялся.
— Идём.
— Куда? — Удивилась я.
— Если хочешь покурить, то только не здесь.
Я почувствовала себя снова в 10 классе, когда мы с подругами прятались по чужим подъездам, тайно куря одну сигарету на троих. Кроме того мне стало интересно, что было более скандальным: я курящая или то, что мы с магом опять уединяемся. По ходу дела, курение перевешивало. С улыбкой на губах я резво засеменила за Гендальфом. Нас провожали осуждающими взглядами.
* * *
Когда маг со странной девицей вновь скрылись в лесу вдвоём, двое младших гномов перекинулись хитрыми понимающими взглядами. Фили и Кили хоть и следовали непрекословно запрету дяди с ней не общаться, но смотреть никто не запрещал. А молодая женщина, хоть и странная, была отнюдь не дурна собой, хотя старшие гномы и ворчали, что уж больно она смахивала на эльфа.
Соскучившиеся по женской ласке молодые королевские отпрыски успели заметить, что у неё были красивые длинные тёмные волосы и стройная, гибкая фигура. К сожалению, девица почти всегда скрывалась под плащом или платком, и оценить её по достоинству можно было только во время привала. Братья иногда ловили себя на мысли, что немного завидовали старому волшебнику, сидящему так близко к ней на коне и его возможности прикасаться к её талии.
Она и волшебник вообще проводили много времени вместе. Постоянно переговаривались на странном непонятном языке, то перекидывались шутками, то уединялись в неизвестном направлении. Был бы Гендальф помоложе, можно было что и подумать, а так... Да, и с недавнего времени, тихий хоббит тоже попал в милость к незнакомке и периодически уходил к ней с едой, думая что его никто не видит.
Старшие гномы считали её поведение странным, скандальным и слишком фривольным для женщины. Она не стесняясь смотрела прямо в глаза, и могла повысить голос, если ей что-то не нравилось. Одним словом, эта противоречивая девица постоянно подогревала всёвозрастающее любопытство двух братьев. Вот и сейчас, они с Гендальфом вместе скрылись в чаще, провожаемые неодобрительными взглядами старших гномов. Двалин, сидящий рядом с Кили, смачно выругался.
— Ну куда они вечно ходят? Если бы не седая борода Гендальфа, подумал бы что плохое. Была бы она моей дочерью, женой или сестрой, никогда бы такого не позволил. Отстегал бы розгами. И откуда она такая свалилась нам на голову? И вообще, чем они там занимаются?— В ответ кто-то из гномов громко хохотнул, другие заворчали.
Братья переглянулись. Это был их шанс разузнать что к чему. Они поднялись и, как можно незаметней, скрылись в лесу. Какое-то время они шли в полной темноте и даже подумали, что упустили её и волшебника. Но тут справа послышались приглушенные голоса, и братья быстро свернули в нужном направлении. Два молодых гнома готовы были ко всему, но только не к развернувшейся перед их глазами картине. На небольшом просветлении между деревьями они увидели женщину и мага. Она сидела на камне, подняв юбку до колен и подогнув одну ногу, а второй беззаботно болтая перед собой. Её распущенные волосы струились по плечам, чуть раздуваемые ветерком. Но самое поразительное было то, что она курила! Девица довольно попыхивала трубкой Гендальфа, тихо с ним переговариваясь. А мага, вид курящей трубку женщины, похоже ни капли не смущал.
У наблюдающих за этим гномов от удивления открылись рты. В этот момент, ошарашенный Кили невольно громко икнул. Гендальф сразу же напряжённо повернулся и уже направился в их сторону. Не долго думая, браться бросились прочь, обратно к отряду.
========== 16. Лесное наваждение ==========
Я сидела и блаженно курила, когда в стороне кто-то громко икнул. Гендальф резко обернулся и раздражённо бросил.
— Любопытные гномы! Вечно им не сидится! Торин будет в ярости...Я пойду, может удастся их перехватить.
— Погоди. Возьми и трубку с собой. А то если я выйду из леса с твоей трубкой в руках ещё больше объяснять придётся.
Гендальф хмыкнул, оглянувшись и принимая трубку из рук.
— А ты здесь останешься?
— Ещё немного. Скоро приду. Тут же рядом, если что буду кричать. Тебе одному легче будет гномов успокоить. — Улыбнулась я.
В следующее мгновение я осталась одна. Воздух после сегодняшнего дождя был свежим и бодрящим. Я с наслаждением вдыхала полной грудью. Крепкий сладковатый табак действительно хорошо успокоил нервы и немного расслабил тело. Лёгкий ветерок приятно холодил голые ноги. И тишина... Я наслаждалась ею, сидя на камне прикрыв глаза. В ночном лесу не раздавалось ни звука. Тут моё сердце замерло и сразу бешено застучало. Было слишком тихо. Открыв глаза, я стала нервно оглядываться — вокруг меня всё было спокойно, но с новой силой появилось чувство, что кто-то за мной наблюдал. Я кожей ощутила липкий вязкий страх. Медленно, словно во сне я спустилась с камня, не переставая сканировать близлежащие заросли. Мир потемнел, а воздух показался мне густым, как трясина. Каждое движение давалось с трудом.
Стараясь не издавать ни звука, я двинулась в сторону лагеря, как за спиной хрустнула ветка. Моя реакция была молниеносной, взгляд устремился в сторону звука. Холодея от ужаса я увидела как на поляну медленно вышли три серых существа. Они были похожи на огромных собак, которые легко доставали мне до груди. Звери, оскалившись, неотрывно смотрели на меня. В темноте их глаза казались абсолютно чёрными.
Преодолевая страх, я попятилась — они шагнули ко мне. Одна из жутких собак шумно втянула воздух и глухо зарычала, две оставшиеся вторили ей хором. В любой момент они могли сорваться и в пару прыжков преодолеть разделяющее нас расстояние. Срочно надо было что-то делать. Очнувшись от наваждения, я резко развернулась и рванула в чащу. Уже спиной услышала, как звери заунывно взвыли и кинулись мне в след.
Я бежала как можно быстрее, не обращая внимания на царапающие лицо ветки, но надоедливая длинная юбка постоянно цеплялась за кусты и коряги, норовя опрокинуть меня на наземь. Обратный путь до поляны казался болезненно долгим. Я даже успела испугаться, что заблудилась и в спешке свернула не туда. Но тут впереди забрезжили отсветы костра, я была совсем рядом. Как вдруг подол зацепился и я упала в десятке метров от отряда. От обиды и злости я сама чуть не зарычала. Попыталась встать, но цыганская юбка намертво застряла, парализуя движения. Я уже слышала приближающихся ко мне тварей. Надо было закричать, но я с ужасом поняла, что не могу издать ни звука. И тут почувствовала уже знакомое жжение, волнами разливающееся по венам. Оно просилось наружу и в этот раз я себя не сдерживала. Терять мне было нечего. В следующее мгновение меня накрыла тьма.
* * *
Торин был в бешенстве. Во-первых, от того что эта наглая девица опять спровоцировала весь отряд, а во-вторых, его племянники тайком решили за ней проследить и без его ведома ушли в лес. Когда Фили и Кили выбежали на поляну вместе с Гендальфом, у него уже была готова гневная речь по поводу их безрассудности. Не дав сказать им ни слова, он стал высказывать племянникам что именно он о них думал, щедро сдабривая речь самыми красочными выражениями на Кхуздуле. Волшебник стоял в стороне, ухмыляясь в бороду, за что получил от короля несколько гневных взглядов. Покончив с племянниками, Торин поискал глазами женщину, но её, как назло, нигде не было. Король уже хотел что-то сказать Гендальфу, как виновница вылетела на поляну из леса. Торин уже решительно направился в её сторону, как вдруг остановился. Что-то было не так.
Она упала на траву, резко вскочила, разворачиваясь к лесу и замерла. Тут все присутствующие заметили, что глаза её были закрыты. Не успели они опомниться, как в следующее мгновение из чащи выскочили три огромные серые то ли собаки, то ли волка. Гномы сразу вскочили на ноги, похватав оружие, но дальше не могли ступить ни шагу.
У тварей из леса были абсолютно чёрные, словно высеченные из оникса, глаза. Они зарычали, обнажив огромные клыки ,и попробовали приблизиться к стоящей всего в нескольких метрах от них женской фигуре. В ответ она вытянула вперёд руки. Звери сделали пару шагов и остановились как вкопанные. Твари взвыли, лязгая зубами, но не смогли сдвинуться ни на миллиметр. Женщина продолжала стоять, не двигаясь. Её распущенные волосы развивались, будто движимые ветром, но на поляне не чувствовалось ни дуновения. Когда очередной порыв взметнули волосы шелковым вихрем, гномы увидели её мертвенно бледное лицо и постоянно двигающиеся губы — она не переставая что-то шептала. Одна из собак попыталась обойти девицу справа, но она чётко отследила движения зверя рукой, будто ясно видела всё происходящее. Правая рука сжалась в кулак и тварь жутко заскулила. Темноволосая смертная резко свела руки перед собой и звери свалились в копошащуюся серую кучу. В следующее мгновение снова развела и, повинуясь её движению, сам воздух задрожал и начал раздвигаться, одновременно поглощая скулящих, завывающих и рычащих зверей в себя. Казалось, невидимая сила постепенно засасывала извивающихся существ в пространство.
Но когда женщина стала медленно сводить руки перед собой, на поляне поднялся просто леденящий душу вой. Некоторые из гномов, не выдерживая, зажимали уши руками, хоббит и Ори упали на колени, схватившись за головы. Она же стояла абсолютно спокойная и невозмутимая. Перед их глазами воздушное пространство двигалось и складывалось, кромсая и ломая зверей, оглашая поляну глухим хрустом костей. Но как только изящные кисти бледных рук сомкнулись, всё мгновенно стихло. Существа исчезли, растворились в воздухе, будто и не было их вовсе.
На поляне воцарилась звенящая тишина. Девица всё ещё стояла с закрытыми глазами, опустив руки. Из её носа по подбородку текла кровь, обильно окрашивая в багровый цвет бледную кожу. Но уже в следующее мгновение она покачнулась и упала на траву, как подкошенная. К ней сразу кинулся Гендальф.
* * *
Волшебник с ужасом наблюдал происходящее на поляне. Он почувствовал волны энергии ещё до того, как Ирина преследуемая существами вылетела из леса. Сначала маг подумал, что парализующее влияние исходило от трёх зверей, которых можно было принять за варгов, если бы не глаза — абсолютно чёрные, без зрачков, словно высеченные из камня. Но уже в следующее момент Гендальф понял, что сила исходила от неподвижной женской фигуры. Это была сырая, первозданная и хаотичная магия. Она вырвалась из хрупкого тела смертной с такой силой и неистовством, что все присутствующие, включая самого майар, не могли сдвинуться с места.
Звери тоже, словно наткнулись на невидимую преграду. Они отчаянно пытались прорваться к женщине, не замечая никого другого, но безуспешно. А потом она от них избавилась. Гендальф изумлённо наблюдал за тем как воздушное пространство дрогнуло, сместилось и медленно поглотило извивающихся зверей. На поляне поднялся жуткий вой, который резал слух и пробирался до самого мозга. Выдержать его было сложно даже магу, а потом звук резко оборвался. Всё стихло, и Ирина обессиленно упала.
Маг подхватил тело смертной на руки. Она была очень бледна, а дыхание еле улавливалось. Надо было действовать немедленно. Гендальф скорее перенёс её ближе к огню, влажной тряпицей вытер кровь с лица, дотронулся до лба — она была ледяной.
— Что же ты наделала? Глупая, глупая девчонка!...— Маг накрыл её глаза своими ладонями и что-то зашептал. Долгое время ничего не происходило. Тут тело женщины на мгновение засветилось, с губ сорвался полустон— полувздох... Она резко открыла глаза — взгляд был прикован к волшебнику. Гендальф вдруг почувствовал, как её ладонь нежно коснулась его щеки, легко очерчивая контуры лица. Он ощутил такое мягкое едва покалывающее тепло, исходящее от её пальцев, в нос ударил сладковатый дурманящий аромат...
— Так вот как ты выглядишь на самом деле.... Олорин...— Услышав своё имя, майар вздрогнул. Она сонно улыбнулась, снова закрывая глаза и проваливаясь в сон. Рука обессиленно упала. Маг не сказал ни слова, а только смотрел на неё расширенными глазами.
Гномы не могли видеть всего происходящего, потому как высокая фигура волшебника почти полностью скрыла Ирину от любопытных взглядов. Но когда он повернулся к ним, выглядел Гендальф уставшим и осунувшимся. Молодая женщина за его спиной теперь ровно дышала, а на щеках появился лёгкий румянец.
========== 17. Недостатки мужской компании ==========
Когда Гендальф с Торином удалились , на поляне повисла напряжённая тишина. Гномы изредка посматривали в сторону спящей девушки, но подходить не решались. Если ранее её считали странной, то после произошедшего у участников отряда появились веские причины её опасаться.
Торин был мрачен и решителен, а Гендальф устало подумал, что разговор будет нелёгким. Король долго стоял, что-то обдумывая, пока наконец не прервал молчание.
— Кто она?
-Человек.
— Человек? Тогда что это было? — Гном иронично приподнял бровь.
— Выплеск магии. — Король заметно напрягся.
— А что это были за твари? На варгов или на волков не похожи.
Тут Гендальф заметно помрачнел. Долгое время волшебник молчал, потом продолжил.
— Кем бы не были, они создания мрака. Нежить. Возможно при жизни они и были варгами...
— Думаешь случайность или они следят за нами?— Гном ожидающе смотрел на мага. Волшебник задумчиво барабанил пальцами по посоху.
— Нет. Они следили, но не за нами. Боюсь, они пришли за ней. Если заметил, ни на кого из гномов они не обратили никакого внимания. — В ответ Торин утвердительно кивнул и нахмурившись погрузился в раздумия. Наконец, он расправил плечи.
— Ладно. Я разрешу ей пока остаться в отряде. До тех пор пока не окажемся вблизи Ривенделла, куда ты её как можно скорее отвезёшь. Не буду скрывать, она мне не нравится. Но и бросить женщину одну, когда за ней явно кто-то охотится было бы подло. Пусть остаётся под твою ответственность и контроль. Да, и я не желаю видеть никаких других "выплесков магии".
— Она не может это контролировать...
— Поэтому я и сказал под твой контроль. — Гном упрямо посмотрел на мага. Гендальф сжал посох, так что побелели косточки пальцев, но ничего не сказал, лишь кивнул в знак согласия. Он наблюдал как король медленно удалялся обратно к костру. На душе у волшебника было неспокойно. Он очень надеялся, что девушка доберётся до долины эльфов живой.
* * *
Наутро я проснулась ужасно ослабшей и с явными признаками амнезии. Последнее, что я помнила, это как упала в лесу, преследуемая страшными тварями. Всё. Больше ничего. Когда я приподнялась на локтях, то заметила, что лежала на своём спальнике рядом с костром. Как я сюда попала — было загадкой. Гномы всё ещё дружно храпели. Я попыталась встать на ноги, но кто-то остановил меня, положив руку на плечо. Гендальф. Волшебник выглядел осунувшимся, а глаза не блестели знакомым огоньком...
— Что-то не так? С тобой всё хорошо? — Забеспокоилась я. В ответ он только неопределённо покачал головой и присел рядом со мной.
— Как ты себя чувствуешь? — Его рука слегка коснулась моего лба.
— Да ничего. Только слабость. Что вчера произошло?
— Ты ничего не помнишь? — Голос волшебника был тихим.
— Нет. Только до того момента как упала в лесу, убегая от них. А потом...— Я запнулась. Я вспомнила обжигающее тепло, захватившее меня, а потом — тьма.
— Что потом?
— Да ничего. — Я попыталась отвернуться, но Гендальф настойчиво развернул меня к себе лицом. — Рассказывай. Всё. — Взгляд был строгим и не терпящим возражений. В этот раз мне не хотелось спорить, и вздохнув, я поведала ему о своих приключениях, о тепле, о переполняющей энергии, переходящей в боль. Волшебник внимательно слушал, лишь однажды прервав.
— Когда это началось?
Я задумалась. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что всё началось в первую же ночь.
— С той ночи, как здесь оказалась...
— Почему мне ничего не рассказала?
— Не знаю. Побоялась, что примите меня за одержимую...Что происходит со мной? И что произошло вчера?
Маг задумчиво смотрел на меня.
— Не знаю. Будем надеяться, что у эльфов будет больше ответов. Что же касается вчерашнего вечера — ты выбежала на поляну, а твари вдруг исчезли.
Я нахмурилась. Почему-то мне казалось, что маг что-то не договаривал. Но выпытывать детали не было сил, и я лишь устало кивнула.
— На вот, выпей.— Гендальф протянул мне кружку с дымящимся напитком. — Это травяной отвар. Поможет силы восстановить.— Я улыбнулась и послушно отхлебнула. На вкус было похоже на зелёный чай с какими-то травами. По телу растеклось приятное тепло, прогоняя остатки сна.
* * *
Если раньше участники отряда меня игнорировали, то теперь от меня неприкрыто шарахались. Оказывалась я рядом с кем-то из гномов, к примеру, у костра, как он сразу же вставал и отходил как можно дальше. Даже Бильбо теперь меня избегал, и заботу о моём пропитании всецело взял на себя Гендальф. Не требовалось быть гением, чтобы понять, что гномов тогда на поляне что-то напугало. И это что-то было связанно со мной. Но на все мои расспросы, волшебник отвечал всё той же сухой фразой. Я пыталась вспомнить, но всё было окутано мраком. Отношение гномов вкупе с собственным неведением, стало ужасно раздражать. Они вели себя так, будто я на их глазах убила и съела младенца. Я точно знала, что ничего подобного не произошло.
Каждый привал превращался в пытку. Мне было больно и одиноко, потому что кроме как с Гендальфом я не с кем не могла общаться. Да и он, в последнее время постоянно куда-то пропадал и всё больше молчал. А во время наших с ним уроков Всеобщего был в мыслях где-то очень далеко. Ночные же полёты продолжались с пугающим постоянством и интенсивностью. Я стала плохо спать, просыпаясь еще до восхода, всё чаще вспоминая дом и родных.
На четвёртый день моей изоляции мы вышли из леса. Перед нами раскинулась зелёная холмистая равнина. В ту ночь мы заночевали у подножия одного из холмов, граничащих с лесом. Рядом текла небольшая речка, где гномы с удовольствием искупались, весело переговариваясь. Когда они занялись ужином, я спустилась к берегу и перестирала свою немногочисленную одежду. Теперь я сидела в стороне, ожидая когда все улягутся. Ночевать я стала отдельно от остальных, чтобы не вынуждать "несчастных" гномов ютиться в одном углу, отгораживаясь от "опасной" меня. Перекусив лембасом, хотя аппетита не было и в помине, я долго сидела глядя на темнеющий горизонт, пока он не скрылся во мраке. Махнув рукой на водные процедуры, я приняла решение искупаться утром. Всё равно проснусь ещё до рассвета. Я легла на мешок и провалилась в забытье.
Утром меня разбудила возня гномов и очередной разговор на повышенных тонах между Торином и волшебником. Я нехотя поднялась. Тело было на удивление отдохнувшим и посвежевшим, только голова казалась немного одурманенной, и почему-то, были влажными волосы. Мы снова двинулись в путь. Я как обычно сидела перед Гендальфом. В этот день я постоянно ловила на себе взгляды Торина. Сегодня он был крайне чем-то раздражён, и глаза как-то мрачно горели, отчего по спине пробежали мурашки. Поэтому я была даже рада, когда вдруг зарядил дождь, и я смогла спрятать лицо под капюшон. Но, не смотря на всё это, моё настроение сегодня было просто лучезарным. И в какой-то момент я откинула голову на плечо магу и радостно улыбаясь подставила лицо под падающие капли. Гендальф тихо засмеялся.
— Ты сумасшедшая!
— Нет, мне просто очень хорошо сегодня. Кажется взмахни я руками и взлечу.
— Я рад, что тебе лучше. Последние дни ходила как в воду опущенная.
— Может быть, может быть. Ты и сам пропадал. Кстати, а о чём вы с Торином ругались?
— Об эльфах.
— А... понятно. Он не захотел ехать в Ривенделл...
Гендальф вздохнул. В этот момент, Торин опять посмотрел в нашу сторону. Странный был у него взгляд...Если бы не знала лучше, подумала что ревнует. Кругом простирались всё те же холмы и поля, лишь серые развалины нарушали природную гармонию.
— Что это там? — Указала я в сторону.
— Тут раньше жил фермер с семьёй.— Я спиной почувствовала, как Гендальф напрягся. В этот момент, король скомандовал привал, указывая в сторону разрушенного дома. Я похолодела, вдруг понимая, какая часть приключения тут развернётся.
— Не надо тут останавливаться. — Яростно зашептала я . Гендальф разделял мои опасения, но Торин был непреклонен.
Пришлось устраиваться на постой. Гендальф с гномом опять ругались, меня игнорировали — словом, всё шло своим чередом. Что-то напевая, я только проскользнула мимо громко выражающихся мужчин, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Не обращая внимания, направилась к своему месту. И тут ко мне неожиданно подскочит Торин.
Лицо подгорного короля было белым от злости, а глаза бешено сверкали. Он начал тыкать в мою сторону пальцем и гневно кричать. Расширенными от удивления глазами, я уставилась сначала на разъярённого короля, потом на мага.
— Что здесь происходит? Чем я опять не угодила? — Но Гендальф не успел ничего ответить. Потому как в следующий момент, мощные руки горного короля сомкнулись на моей шее. Он повалил меня на ближайший камень и начал душить, не прекращая кричать.
Я было попыталась оторвать руки гнома от своей шеи, но учитывая то, что каждая из них была втрое больше моей, из этого ничего не вышло. Воздуха не хватало, перед глазами стало темнеть. Я с ужасом поняла, что ещё немного, я упаду в обморок, и все будет кончено. Тут моё ускользающее сознание вспомнило о кинжале. Руки действовали на автомате, но уже в следующее мгновение, я приставила острое лезвие к горлу подгорного короля. От неожиданности он немного ослабил хватку, а я надавила на оружие — по его шее заструилась кровь.
— Отпусти меня. Сейчас же. Иначе убью. — Выдавила я на Всеобщем. Голос был хриплым, и слова давались с трудом. Торин отпустил мою шею и отступил на несколько шагов. Я резко отпрянула от камня, обходя мужчину стороной, стараясь максимально увеличить расстояние между нами. В моей правой руке всё ещё сверкал кинжал, нацеленный на гнома. Левая же, интуитивно потянулась к шее. Кожа горела и даже лёгкое прикосновение было болезненным. Я уже знала, что там будет огромный синяк.
Торин не отводил от меня взгляда. В его только что безумных глазах, теперь плескались страх и отчаяние. Но мне было всё равно. Гномы вокруг стояли с оружием в руках, готовые в любой момент броситься защищать своего короля. Тут между нами появился Гендальф. Кинув в мою сторону встревоженный взгляд, он обернулся к гному. Голос мага грозно гремел над поляной, но я уже не обращала на это внимания. С меня было достаточно. Я схватила с земли свой походный мешок и со всех ног кинулась к лесу. В мгновение ока меня скрыла чаща.
========== 18. Тёмные воды ==========
— Что же ты натворил, глупый, упрямый гном?! Или ты, Торин сын Траина, так же безумен как и твой дед?! — Грозно выкрикнув последнюю фразу, Гендальф кинулся вслед за женщиной. — Ирина, стой!
Ирина, так она звалась Ириной... Удивительно, но до этого момента никто из них, включая Торина, не знал как её зовут. Сам король никогда не слышал такого имени, но оно ей удивительно подходило — такое же гордое и странное. Гном стоял у серых развалин дома как в дурмане, пытаясь понять, что же сейчас произошло. Перед его взором всё еще горели её каре-зелёные глаза, сначала полные ужаса, потом ярости. Мужчина дотронулся до шеи — его пальцы окрасились кровью. К нему подошёл Двалин и молча протянул ткань перевязать рану. Когда рана была обработана, Торин сел, задумавшись, у костра.
Он был зол на неё, взбешён её поведением и пытался вновь уговорить волшебника оставить женщину в ближайшей деревне и обойти долину Ривенделл, а уже после похода забрать к эльфам. Но Гендальф был непреклонен, и продолжал настаивать на том, чтобы пройти через владения Элронда. И волшебник никак не мог взять в толк, почему Торин так резко поменял своё решение. Да, он хотел рассказать магу, что тот не уследил за ней, и у неё опять был всплеск магии. Но не мог. Ведь тогда пришлось бы и описать то, что увидел сам король...Поэтому он, как заведённый, продолжал повторять одно и то же: что её поведение было неподобающем для женщины и что остальные участники отряда никак не могут понять, что она тут всё ещё делает. Особенно после того, что случилось тогда на поляне.
Они не принимали и сторонились их нечаяной спутницы. В начале это он, Торин, запретил с ней разговаривать, особенно племянникам. Но от него всё же не укрылось, какие взгляды они кидали в её сторону. То же было и в отношении еды. Короля взбесило, что какая-то женщина посмела поднять голос на потомка Дурина, и он распорядился не приглашать к костру пока не извинится. А она и не собиралась, гордо поедая в стороне свои несчастные яблоки, хотя сама чуть не падала от голода. И тут вмешался хоббит. Торин прекрасно видел, как Бильбо в тайне подкармливал девицу, но решил проигнорировать. Если хоббит захотел делиться своим провиантом, не ему его останавливать. Потом к ним присоединился и маг. Последний попытался как-то вразумить гнома, но получил резкий ответ, что на ёё присутствие в отряде никто припасов не рассчитывал, поэтому пусть заботится о себе сама.
А потом было это происшествие с непонятными существами. Тогда на поляне она выглядела пугающе, а то что она сотворила было просто ужасающим. Не удивительно, что после её стали бояться и избегать все, даже хоббит. Гендальф объяснил Торину, что она ничего не помнила, и что будет лучше если так и останется, пока он не доставит её к эльфам... Зачем это было нужно магу, он не знал, но решил не вмешиваться.
Она всё чаще сидела одна, в стороне от остальных, с тоской глядя куда-то в даль. Иногда королю становилось её даже жалко, но он вовремя спохватывался— он не мог себе позволить отвлекаться на странные сантименты от их главной цели. На кону стояло слишком многое... А эта странная девица отвлекала, раздражала и провоцировала, особенно после этой ночи... Наверное поэтому он так и разозлился на неё. Поэтому чуть и не убил... Торин похолодел. То что он увидел ночью, до сих пор будоражило его мозг, но ещё ни разу в жизни подгорный король не поднимал руки на женщину. Что же он наделал...
* * *
Подгорный король заступил в дозор посреди ночи. Он сидел в полной тишине и задумчиво курил трубку, когда краем глаза уловил какое-то движение. Проследив взглядом, Торин увидел как темноволосая плавно поднялась. Гном удивлённо приподнял бровь, наблюдая за её дальнейшими действиями. Она же, в свою очередь, скинула плащ и не одевая обувь, медленно куда-то пошла. Когда она поравнялась с костром, гном увидел, что глаза её были закрыты. Он хотел её окликнуть, но вместо этого лишь заинтересованно смотрел, как она прошла мимо. Женщина бесшумно шла в направлении реки, что-то тихо напевая.
Торин осторожно последовал за ней. Она остановилась уже у самой воды. Перед ней в свете полной Луны, тихо текла река, казавшаяся сейчас потоком расплавленного серебра. Женщина подняла лицо к ночному светилу, протянула руки вверх и улыбнулась. Кисти грациозно двигались серебристом свете, вырисовывая невесомые круги и линии. Гном завороженно смотрел, как её пальцы потянули завязки платья. Ткань легко соскользнула со стройной фигуры и упала к ногам. Скоро на землю упала и лёгкая кемиза. Торин знал, что правильно было развернуться и уйти, но гном не мог сделать ни шагу, ни отвести глаз от происходящего перед ним.
Он жадно смотрел на обнажённую женскую фигуру на берегу реки. В холодном свете её кожа казалась невероятно белой. Она потянулась и распустила причёску — тёмные волосы каскадом упали на плечи, доставая почти до пояса. Она начала легко кружиться, то вскидывая, то опуская руки. Торину казалось, что танцующая женщина купалась в лунном свете. Она зачёрпывала серебристые лучи в ладони, которыми чувственно скользила по телу, очерчивая ореолы груди, бёдра, шею... Его глаза ревностно следили за каждым движением. Когда она вступила в реку и бесшумно нырнула, гном затаил дыхание и выдохнул, лишь когда она вновь показалась над речной гладью. Капли воды на светящейся коже сверкали подобно кристаллам.
Тогда Торин поймал себя на мысли, что хочет ощутить, какой будет её мокрая кожа под его руками. Как его пальцы будут скользить по следам от брызг, а губы жадно ловить речные капли на её теле. Дыхание гнома стало прерывистым от разгоравшегося желания. Он хотел её, здесь и сейчас, горячо и неистово. Ему хотелось ощутить и испробовать на вкус каждый сантиметр её тела. Подчинить, заставляя извиваться под ним в наслаждении и её собственном желании. Впиться губами в этот гордый рот, сжать в ладонях её небольшие упругие груди. Торин глухо зарычал. Эта женщина была так рядом и одновременно так далеко. Его плоть болезненно ныла в тесных штанах, а безумная нагая девица перед его глазами бессовестно отдавалась лунной реке.
Когда она в очередной раз вынырнула, повернувшись к нему спиной,его жадный взгляд отслеживал каждый изгиб её тела. Торин уже не смог сдержаться и с огромным усилием шагнул к воде. В этот момент женщина повернула голову, словно глядя на короля-под-горой через плечо, и открыла глаза. Прямой потомок Дурина замер, чувствуя сковывающий холодный страх. С бледного лица на него смотрели абсолютно чёрные, как ночь вокруг них, глаза, в которых вместо зрачков горела Луна. Её губы тронула лёгкая улыбка. Гном тяжело дышал — первая волна страха прошла, и сейчас ей на смену с новой силой пришла будоражащая разум и тело страсть.
Женщина медленно, не отрывая взгляда, повернулась к нему и шагнула на встречу. Мужчина напрягся, как дикий зверь перед прыжком. Ещё шаг — она теперь стояла на расстоянии вытянутой руки. Её ладонь коснулась его лица, скользя прохладными пальцами по щеке, очерчивая линию подбородка вниз по груди...Торин резко втянул воздух, чтобы не застонать в голос. Она слегка наклонилась, теперь их глаза были на одном уровне. Он чувствовал её дыхание на своих губах и сладковатый, дурманящий аромат её тела. Его голова закружилась. Он хотел рвануть вперёд, повалить здесь же на траву и войти в неё резко и властно. Она должна принадлежать только ему. Но парализованный гном не мог сдвинуться ни на миллиметр. И тогда тишину ночи прорезало её твёрдое "Нет".
Женская фигура резко выпрямилась и молниеносно скрылась в реке. Торин так и стоял, не в силах сдвинуться с места, наблюдая как она вышла из воды, оделась и легко проскользнула мимо. Глаза её снова были закрыты. Когда к королю гномов вернулась способность двигаться, он сразу направился обратно к костру. Темноволосая безмятежно спала на своём мешке, и он бы принял всё за очень яркий сон, если бы не её мокрые волосы и тот дурманящий аромат, который гном постоянно ощущал, даже сейчас вдали от реки. Чтобы приглушить неудовлетворённое желание, Торин вернулся к воде, быстро разделся и нырнул. Тогда ему казалось, что в речной прохладе всё ещё чувствовалось присутствие её тела.
Когда пришло утро, Торин решил , что сходит с ума. Нет, она, её присутствие сводило его с ума. Ему стоило огромных усилий не искать её взглядом. А от желания прикоснуться к ней, руки сами сжимались в кулаки. Она ведьма... Да, и эта ведьма его околдовала. От неё надо было срочно избавиться, именно поэтому он не хотел больше терпеть её в отряде.
Его разрывало странное чувство ревности и обиды от того, что она не досталась ему. Он мрачно следил за ней весь день. От его глаз не укрылось, как она призывно откинула голову на плечо мага. И всё это время её твёрдое "НЕТ" эхом отдавалось в голове, пробуждая чёрную ярость внутри короля. Когда же на привале она проскользнула мимо него, что-то напевая, в нос опять ударил тот сладкий аромат, а в следующее мгновение его руки сомкнулись на её шее...
* * *
— Торин! — Кто-то громко крикнул у него над ухом, пробуждая потомка Дурина от вновь пережитого наваждения. Король вздрогнул и перевёл взгляд от пляшущих языков пламени на стоящих перед ним гномов. Выражение лица Двалина было невозможно прочесть, но глаза сверкали решительным мрачным огнём.
— Нам надо поговорить...— На плечо Торина легла широкая ладонь Балина, на что предводитель хмуро сдвинул брови и коротко кивнул.
========== 19. Ночные повороты ==========
Я бежала настолько быстро, насколько позволял подол платья и нещадно бивший по лопаткам заплечный мешок. Где-то позади раздавался голос Гендальфа, но мне уже было всё равно. Хотелось оказаться как можно дальше от них всех, включая и волшебника, который явно держал меня за полную дуру. Конечно же, я выбежала из леса, и твари исчезли. А что же было между? В груди противно жгло, но останавливаться я не собиралась. Стараясь издавать как можно меньше шума, чтобы запутать следы, я как безумная неслась по ночному лесу в неизвестном направлении. Но когда очередная ветка больно хлыстнула меня по лицу, я громко выругалась — Твою мать!— Из глаз брызнули слёзы, что значительно затруднило передвижение. Выбежав на заросшую тропинку, я остановилась, судорожно дыша. В этот момент слева показался запыхавшийся Гендальф. — Он что летает? Как он меня нашёл? — Я попятилась, волшебник шагнул ко мне. Рука по инерции вытащила кинжал, нацелив на мага.
— Оставь меня.— Я невольно поморщилась от звука своего голоса, больше похожего на надрывный хрип.
— Ирина, выслушай меня.
— Я сказала, оставь меня. Что ты мне расскажешь? Очередную полуправду? Или думаешь я дура безмозглая? — Говорить было больно и левая рука невольно дотронулась до горла.
— Ирина, я доставлю тебя в Ривенделл. Там...
— Не хочу! — Я резко развернулась и снова побежала. Теперь мои движения не сковывали ни кусты ни коряги, и я удвоила скорость.
— Глупая девчонка! — Неслось мне вслед. "Сам дурак" — подумала я.
Однако для своего почтенного возраста, волшебник был просто мечтой марафонца. Нет, я прекрасно понимала, что образ почтенного старца, лишь принятый майа облик, но надеялась, что он не будет таким быстрым. Тут тропинка резко ушла в бок, далее петляя между деревьями. Это был мой шанс. И как только я скрылась за поворотом, тут же прыгнула в ближайшие кусты и затаилась. Вскоре мимо моего укрытия пробежал Гендальф и, как я и думала, скрылся между деревьями. Я сразу же выскочила и бросилась обратно по тропе.
Не успела я обрадоваться своему плану, как кто-то налетел на меня, опрокидывая на спину и прижимая к земле. Капюшон упал на лицо, и я попыталась вслепую полоснуть обидчика кинжалом, всё ещё зажатым в руке, но тот сверху грубо зажал запястье, и я выронила оружие. Взвыв от отчаяния, я забилась под незнакомцем, извиваясь пыталась опрокинуть его в сторону — на что меня, ещё сильней вжали в землю. Потом этот кто-то поймал мою свободную руку, заведя теперь обе в стальном захвате над головой. Тогда я попыталась ударить его головой, но он схватил меня за подбородок и откинул капюшон. На меня смотрели уже знакомые голубые глаза, сверкающие неприкрытым раздражением.
— Отпусти.— прошипела я.
— Нет.— отрезал Гендальф.
— Что ты ко мне пристал? Иди к своему королю без горы и, похоже, уже без крыши! Веди их в Эреобор, но оставь меня в покое!
— Нет, я тебя здесь не оставлю! Куда ты побежала? Глупая, упрямая девица!
— Дотошный старикан!
Гендальф нахмурился. Я, довольная собой, сладко улыбнулась и попыталась пнуть его ногой. Он ловко увернулся, больно впечатывая мою ногу своим коленом в землю. Я зарычала — Гендальф же смотрел в глаза и мило улыбался, отчего мне стало не по себе. В следующее мгновение я прекратила все попытки сопротивления и расширенными глазами уставилась на волшебника. Знакомые голубые глаза смотрели на меня с помолодевшего безбородого лица, обрамлённого длинными светло-каштановыми волосами. От удивления у меня приоткрылся рот.
— Старикашка? — Помолодевший Гендальф открыто наслаждался моей растерянностью, в глазах прыгали хитрые искры, а тёмная бровь иронично изогнулась.
— Я уже видела тебя таким...Олорин.— Прошептала я. Вдруг такая близость нашей позы показалась мне слишком интимной, и я ужасом поняла, что краснею до кончиков ушей. Захотелось сразу спрятать глаза, убежать, но мой взгляд постоянно натыкался на мужчину, прижавшего меня к земле. Гендальф, вернее Олорин, лишь нагло улыбался.
— Успокоилась? Больше не побежишь?
— Нет...Пока не расскажешь о том, что случилось на поляне. — У меня получалось только шептать. — И слезь с меня, в конце концов! Пещерный ты человек!
Олорин нахмурился и приблизил своё лицо к моему. Мне стало совсем неловко, дыхание остановилось.
— Обещай, что больше не попытаешься убежать. И что это за люди, о которых ты постоянно говоришь?...
— Сначала слезь. И не побегу я больше.— Пыталась справиться я с резкой нехваткой кислорода. — Я и так очень удивлюсь, если ты мне рёбра не сломал. Один душит, другой кости ломает. Романтика...— Мой голос оборвался. Горло болело. Олорин отпустил меня и отодвинулся в сторону. Мы сидели на заросшей тропинке посреди ночного леса.
Когда он начал пересказ событий пятидневной давности, маг снова принял свой привычный облик. Почему-то я почувствовала от этого облегчение. Да и теперь я могла сконцентрировать внимание на его словах, а не разглядывать молодого Олорина в темноте. Волшебник замолчал — я сидела погружённая в раздумия.
— И что это было?
— Я не уверен, но думаю магия.
Я опять задумалась. С одной стороны, всё, что рассказал мне Гендальф, действительно логически подходило под определение магии и колдовства. И объясняло резко ухудшившуюся реакцию отряда — они меня, попросту, боялись. Да и я бы сама себя боялась... С другой стороны, в моём мире я не слыла ни ясновидящей, ни ведьмой, хотя их у нас в стране всегда было предостаточно. Нет, иногда я может и позволяла себе грезить о некоторых способностях и с моей стороны, но это никогда не было ярко-выражено, и дальше редких предсказаний, сделанных больше на удачу, и развитой интуиции не заходило. Поэтому то, что мне описывал маг никак не вписывалось в мои реалии. Если это была действительно я, то со мной происходит что-то совсем не то. Не хотелось мне обо всём этом думать. А ещё были гномы... Я внутренне напряглась.
— О чём размышляешь? — Прервал затянувшееся молчание волшебник.
— Не знаю...Почему я? И почему этот ненормальный гном на меня накинулся? Из-за того, что случилось на поляне? Если так, то как-то с опозданием...— Я замолчала.
Осознание всего произошедшего накатило холодной волной. Несколько дней назад я, по словам Гендальфа, изувечила и скорее всего убила каких-то существ. А сегодня пытались убить меня... Со мной что-то произошло, а я даже об этом и не помнила. А что если, в следующий раз я покалечу кого-то, кто рядом?...Каждая мысль болезненно отдавалась в голове. Сейчас, когда первая адреналиновая реакция прошла, я чувствовала себя обессиленной, опустошённой, напуганной и одинокой. Неосознанно рука снова потянулась к шее.
— Позволь я взгляну. — От голоса волшебника я невольно вздрогнула, очнувшись от своих раздумий. Гендальф зажёг кристалл на посохе и теперь в мягком свете рассматривал мою шею.
— Будет синяк. Ведь так? — Прошептала я.
Лицо волшебника было хмурым и каким-то печальным. Он слегка кивнул.
— Прости, что не успел его остановить. Всё произошло так быстро...— Я подняла руку, останавливая его.
— Почему он это сделал?
— Не знаю. — Гендальф погасил кристалл.
— Ты опять недоговариваешь. У тебя же есть свои догадки...
— Это только догадки.
— Всё равно. Я имею право знать. — Волшебник хотел было возразить, но я продолжила, с трудом выдавливая слова.— Ты хочешь, чтобы я вернулась в отряд и осталась до того, как доберёмся до Ривенделла. Подумай, каково мне сейчас? Я постоянно думаю, действительно ли хотят Торин и гномы моей смерти, или это было лишь помешательство. В неизвестности я этот поход продолжать не буду. Я должна знать чего ожидать, Гендальф. Хотя бы примерно...— После такой тирады, горло болезненно заныло. Маг какое-то время просто смотрел мне в глаза, потом, наконец, продолжил.
— Как я и сказал, это только догадки.— Он почесал переносицу, будто собираясь с мыслями.— Я читал когда-то, что иногда магия, исходящая именно от людей, может вызвать беспричинную агрессию у окружающих. Они могут неосознанно чувствовать потоки энергии, тепло или аромат, которые иногда одурманивают и вызывают помешательство или наваждения.— Я тяжело вздохнула— выходило, что в покушении на свою жизнь была виновата я сама?...
— Даже если это и так...Но ведь ты не чувствуешь ко мне агрессии?— Маг покачал головой.
— Но ведь я и сам наделён магией.
— И как я теперь могу отправиться с гномами дальше? Мне будет сложно им доверять, Гендальф. Торин душил меня, а никто из них даже не пошевелился. Они скорее убили бы меня за то, что приставила кинжал к его горлу...
— Не будь так критична. Я тоже ничего не успел сделать. Все произошло так молниеносно, что даже я растерялся. — Я покачала головой.
— Возможно ты и прав, но тот факт, что они со мной за время похода даже словом не обмолвились. А после того вечера так вообще шарахались как от чумной...
— Это Торин запретил. — Я удивлённо вскинула брови.— Он тебе не доверяет и запретил с тобой общаться.
— А голодом он морил меня тоже из-за недоверия?
Гендальф тяжело вздохнул и достал трубку из походной сумы. Раскурив, он снова полез в котомку, извлекая небольшой флакончик с чем-то розоватым.
— На, отпей немного. Это эльфийский эликсир. Хорошо заживляет внутренние повреждения.— Я осторожно сделала пару глотков и, вернув флакон, улыбнулась. На вкус зелье было похоже на варенье из розовых лепестков, которое когда-то делала моя бабушка.
— Благодарю.
— Он вызывает сонливость, так что ты подреми немного.
— Угу. — Мои веки уже тяжелели, и не долго думая, я прилегла прямо на траву, подложив под голову походный мешок. Уже проваливаясь в сон, я прошептала.
— Гендальф... Пообещай мне, что больше не будешь недоговаривать или, того хуже, обманывать. Иначе я уйду.
— Обещаю.— Тихо сказал волшебник.
* * *
Когда я снова открыла глаза, было ещё темно, но небо над лесными вершинами уже предрассветно серело. Я завертела головой, ища волшебника.
— Я тут.— Гендальф сидел чуть позади, облокотившись на дерево и всё так же курил.
— Сколько же я проспала? — Эльфийский эликсир действительно сотворил чудо: мой голос почти полностью восстановился, да и горло больше не першило.
— Уж скоро рассвет. Пора возвращаться. — Маг возвышался надо мной, протягивая руку.
Вернувшись на поляну, мы там никого не застали, хотя вещи были на месте. Гендальф нахмурившись озабоченно оглядывался по сторонам. А вот я уже догадывалась, куда исчезли все...
— Я, кажется, знаю где они могут быть. Здесь недалеко должна быть пещера...
Мы снова свернули в лес и после непродолжительных блужданий в темноте, наткнулись на поляну, освещённую огромным костром. На ней сидели три огромных существа, неопределённого цвета. Они громко переговаривались утробными голосами, поочерёдно размахивая руками и жестикулируя куда-то в сторону. Проследив взглядом в том же направлении, я увидела в стороне связанных и сваленных в кучу гномов. Посчитав, я поняла что не хватало двоих плюс хоббита. Хотя с другой стороны, он мог бы быть просто погребён под увесистыми телесами гномов в той же куче. И тут кто-то пронзительно пискнул. Мой взгляд снова метнулся к трём троллям, и я с ужасом поняла, что несчастный Бильбо и был источником писка. Хоббит, словно тряпичная кукла болтался в руке одного из уродцев. Там же оказались и недостающие гномы, которых громилы бесцеремонно привязывали на вертел. Ещё немного и их водрузят над костром... Я нервно сглотнула. — Пусть я и была зла на участников отряда, но никто не заслуживает такой медленной и мучительной смерти...Да и бедный хоббит раскачивался так, что ему вот-вот могли просто вырвать ногу..— Я тревожно посмотрела на волшебника, который кинув мне: "Жди здесь", — исчез в кустах.
— Куда он убежал?— Внутри зашевелился панический страх. — Что же мне делать? Ой, что-то не так я себе эту историю представляла...Да и с троллями я одна не справлюсь.— Мой взгляд устремился на громил. Эти существа были действительно внушительного роста, но какие-то непропорциональные. На мощном сутулом теле покоилась маленькая уродливая голова, с глазами на выкат и большим ртом. Подобные поленьям руки свисали ниже колен. Одним словом, своим сложением тролли напомнили мне огромных горилл, покрытых грубой серовато-зелёной кожей.
А тем временем, обстановка на поляне накалялась. Тролли явно спорили между собой. Двое уже стояли друг против друга, яростно сжимая кулаки. Третий же, вдруг зло оскалился на хоббита, и уже хотел раздавить извивающего Бильбо между громадных ладоней, как перед ними появился маг. Все трое с удивлением уставились на волшебника, когда Гендальф ударил посохом и внушительный кусок близлежащего камня откололся. Поляну осветили первые лучи восходящего солнца. Голос волшебника грозно раскатился по притихшему лесу: "Рассвет вас застанет — и камнем всяк станет!" Тролли в ужасе взвыли и попытались было укрыться, но как только свет коснулся трёх уродливых тварей, они мгновенно замерли, сливаясь с камнем.
Я и сама не заметила, как оказалась на поляне. И теперь, когда гномы спешно кинулись к своим вещам и оружию, осторожно подошла и встала рядом с Гендальфом. Мне было немного не по себе. И не столько от трёх гротескных каменных изваяний, сколько от присутствия гномов и особенно их предводителя.
Первым моё присутствие заметил хоббит и сразу кинулся ко мне. Но видно, что-то в моём взгляде его остановило, потому что Бильбо замер всего в нескольких шагах и нерешительно улыбнулся. Однако уже в следующее мгновение улыбка исчезла с его лица, заменяемая страхом — он смотрел на мою шею. Я могла только представить как она выглядела. Вскоре к нам стали постепенно подходить остальные участники отряда. При взгляде на них, я невольно напряглась, когда почувствовала, как Гендальф ободряюще приобнял за плечи. Теперь все гномы собрались вокруг нас. Над поляной повисла напряжённая тишина. Я старалась не смотреть на них, они же в свою очередь постоянно украдкой поглядывали то на меня, но всё чаще на мою шею. Молчание нарушил седоволосый гном с белоснежной бородой. Он вышел вперёд, учтиво поклонился со словами.
— Балин из рода Дурина к Вашим услугам.— Гном выпрямился и выжидающе замер, глядя на меня.
Я была готова ко всему, но только не к этому. Я нерешительно посмотрела на мага, который мне одобрительно кивнул и чуть сильнее сжал плечи. Вздохнув, я посмотрела на Балина, чуть поклонившись улыбнулась.
— Ирина. Ирина Александровна из рода Перловых к Вашим услугам.
Гендальф кинул на меня удивлённый взгляд и прошептал.
— Ты никогда не называла мне своего полного имени.
— А ты и не спрашивал. — Не оборачиваясь бросила я и протянула Балину руку. Гном несколько нерешительно её принял и слегка пожал.
— Здесь не принято, чтобы женщины пожимали руки мужчинам. — Опять прокомментировал маг.
— Я не здешняя. — Пожала я плечами.
Как только Балин отошёл в сторону, его место занял уже следующий. Гномы подходили, представлялись, жали руку и отходили в сторону, принимаясь за исследование поляны и окружающих зарослей. Последним передо мной предстал Торин. Какое-то время он просто молчал. Потом, слегка склонив голову, произнёс.
— Торин сын Траина из рода Дурина, к Вашим услугам.
В ответ я представилась, но руки не подала. Он мрачно посмотрел мне в глаза, а затем его взгляд опустился на мою шею — гном заметно побледнел.
— Я прошу прощение за своё недостойное поведение. Ещё никогда я не причинял вреда женщине...Я знаю, что нет оправдания моим поступкам, но в тот момент мой разум помутился. Я даю Вам своё слово, это больше не повторится. — Его голос звучал искренне и твёрдо, и, чуть помедлив, я неожиданно для себя кивнула.
— Я прощаю тебя, Торин сын Траина из рода Дуринов. — Глядя друг другу в глаза, мы с королём-под-горой пожали друг другу руки.
Тут откуда-то из кустов донеслись воодушевлённые возгласы. Я вопросительно глянула на мага.
— Кажется, они нашли пещеру троллей. Идём. — Гендальф аккуратно подтолкнул меня в нужном направлении.
========== 20. Находки и встречи ==========
Гномы с азартом разбирали содержимое пещеры. Мне же совсем не хотелось туда соваться. Гендальф с Торином выбрали себе по эльфийскому мечу, кто-то вытаскивал золото, кто снедь, я — сидела на траве недалеко от входа и только сонно наблюдала за происходящим. Даже здесь чувствовался невероятный смрад исходящий от опустевшего пристанища троллей, что и вовсе отбило всякое желание участвовать в разграблении. Кроме того, я и так знала, что там будет.
Оружие мне было ни к чему, впрочем как и золото, а украшения...— почему-то они сегодня меня не привлекали. Из моего мира я случайно захватила всего несколько вещей, что были на мне. Два серебряных кольца: одно с крупным сапфиром, было подарено мне моим любимым, а второе, украшенное славянской вязью, когда-то купила мне мама. На шее висели две серебряные подвески, а вот серьги куда-то пропали, а может и не было их вовсе. За время моих странствий с труппой Барона, мне даже в голову не приходило подбирать себе украшения. Так зачем же сейчас начинать? В походе они вряд ли пригодятся.
Надо мной нависла чья-то тень. Гендальф уже приладил новый меч к поясу и теперь загадочно улыбался.
— Ты ничего не присмотрела?
— А я и не смотрела. Мне ничего не надо. — Волшебник хмыкнул и снова удалился в направлении пещеры.
Когда с сортировкой, делёжкой и перепрятыванием добычи было покончено, все наконец-то вернулись обратно в лагерь. Бомбур принялся за приготовление еды, и вскоре над поляной витал аппетитный аромат жаренного. Я нехотя поднялась и, уже по обычаю, направилась в сторону, подальше от соблазнительных запахов. Но не успела пройти и нескольких шагов, как меня остановил низкий голос Торина
— Ты куда? — Я замерла и в нерешительности посмотрела на него, параллельно придумывая оправдание, потому как называть истинную причину не хотелось. Видно, сообразив что к чему, и без моих объяснений, король отчётливо произнёс.
— С сегодняшнего дня будешь ужинать с нами, если не возражаешь.— В ответ я слегка улыбнулась и шагнула к костру.
Моё место оказалось между двумя братьями — Фили и Кили, чему оба были несказанно рады. Они затараторили наперебой, из чего я не разобрала ни слова, пока не остановила их жестом.
— Говорите помедленнее. Иначе я не понимаю ни слова. — Молодые гномы кивнули и последовали моему совету. Это был самый странный обед (так как время завтрака давно миновало) за всё время моего прибывания в Средиземье. Фили и Кили оказались довольно милыми собеседниками, хотя разговоры велись достаточно поверхностные. Бомбур, посетовав, что я так исхудала, что ещё не известно в чём дух теплится, попытался впихнуть в меня уже третью порцию. Мне пришлось с боем отбиваться, так как мой желудок и так чуть не взбунтовался с непривычки.
Когда с едой было покончено, мы принялись за найденную у троллей бочку эля, и я с удовольствием наслаждалась горьковатым напитком. Алкоголь немного ударил в голову и вот, я уже почти свободно объясняюсь с Кили, периодически мешая Всеобщий с русским. Гендальф сидел напротив меня, улыбаясь, и смотрел на меня с каким-то странным выражением во взгляде. Списав всё на эль, я только облегчённо улыбнулась ему в ответ. В какой-то момент, гномы достали трубки, и в воздухе поплыл сладковатый запах табака. Я с завистью посмотрела на мага, я бы тоже сейчас с удовольствием покурила. Решив немного проветриться и охладиться от жара костра, я поднялась и незаметно ушла к тому самому камню, на который меня сегодня повалил Торин. Справа, зелёная равнина простиралась аж до самого горизонта, а вот прямо передо мной уже маячили горделивые очертания гор. Я только сейчас поняла, что была рада, наконец-то выйти из леса, и наслаждаться бескрайним простором, так знакомым мне из дома. Если мне не изменяла память, Ривенделл был уже недалеко, и, возможно, вскоре я получу ответы на столь мучившие меня вопросы. Из груди вырвался измученный вздох. Я здесь всего месяц с небольшим, а кажется, что между мной здесь и мной в том мире пролегли века. Смогу ли я быть прежней, если вер..., нет, когда вернусь обратно...?
Ко мне тихо подошёл Гендальф и молча протянул ещё дымящуюся трубку, которую я нерешительно приняла, вопросительно глянув на волшебника.
— Думаю тебе стоит отвлечься от тёмных мыслей. Да и гномы слишком заняты. Не заметят.— Я украдкой посмотрела в сторону костра. Четырнадцать разрумянившихся от выпитого участников похода сидели у костра и о чём-то оживлённо разговаривали, не обращая на нас никакого внимания. Пожав плечами, я приняла трубку и блаженно закурила. Как вдруг все голоса на поляне стихли.
— Ты сказал не заметят?— Хмыкнула я и обернулась.
Гномы смотрели на нас расширенными изумлёнными глазами. Окинув притихших мужчин задорным взглядом, я вытащила трубку изо рта, пустила пару колец и широко улыбнулась, хитро подмигнув. Первым, на удивление, не выдержал Двалин. Грозный воин вдруг громко захохотал, покачивая головой.
— Нет, ты женщина, не перестаёшь меня поражать. Когда я думаю, что уже всё видел, ты выкидываешь очередной фокус. И откуда ты такая взялась? Если в твоём мире и женщины-гномы с таким нравом, я бы сразу женился.
Теперь на поляне смеялись все, включая Торина и Гендальфа. Потом были песни и долгие рассказы.
Не смотря на ранний вечер, решено было лечь спать и тронуться в путь наутро, уже с новыми силами. Я была благодарна такому раскладу событий: переживания последних двух дней, сдобренные крепким элем и табаком, лишили тело последних сил. И как только моя голова коснулась спального мешка, я сразу же отключилась. Гендальф, как обычно, устроился рядом.
* * *
Волшебник проснулся от того, что его кто-то звал. Он резко сел на траве и огляделся. Участники похода постепенно пробуждались и только Ирина всё ещё безмятежно спала рядом, завернувшись в походное одеяло. Маг дотронулся до её плеча и опять почувствовал знакомое покалывание. Вчера, впервые с того момента, как они встретились, он видел её полностью расслабленной и непринуждённо улыбающейся. Её глаза сияли, а щёки алели здоровым румянцем. Она завораживала, поэтому его нисколько не удивило какие взгляды кидали на неё два молодых гнома, сидевших рядом. Но, казалось, она ничего не замечала.
Женщина заворочалась и посмотрела на него сонными глазами.
— Доброе утро. — Улыбнулся маг.
— И тебе доброе.— Зевнула она. Потянувшись, присела. — Уже собираемся?
— Да, скоро двинемся в путь. Завтрак уже почти готов. — Она кивнула. Умывшись и собрав волосы, по обычаю, наверх, накинула плащ и уже хотела направиться к остальным, как волшебник её остановил.
— На вот. Это тебе. — Он протянул ей небольшой холщовый мешочек. В нём оказалась пара изысканных серебряных серёжек, украшенных мелкими и крупными сапфирами. Ирина невольно залюбовалась. Серьги были тонкой работы и слегка сверкали в солнечных лучах. Ополоснув водой, девушка их тут же примерила.
— Жаль зеркала нет. Ну и как? — Подвески были достаточно длинные и спускались почти до подбородка, подчёркивая грациозность её длинной шеи.
— Прекрасно.— его взгляд остановился на жутких синя-фиолетовых отметинах. Гендальф невольно нахмурился.
— Наверное с синяками очень хорошо по цвету сочетаются.— Засмеялась Ирина. Маг лишь хмыкнул в ответ. Женщина действительно была полна сюрпризов. — Только зачем они мне?
— На память. Ну и ты подсказала, где гномов искать. — Подмигнул он. Ирина подалась вперёд и невесомо поцеловала его в щёку.— Спасибо.— От неожиданности Гендальф вздрогнул. — Да не дёргайся ты так. — Она хитро сверкнула глазами и поспешила к костру. В этот момент волшебник снова услышал голос и поспешил мысленно ответить.
* * *
Когда пришло время собираться, появились первые проблемы. В результате ночных приключений, пони разбежались, и теперь оставшуюся поклажу пришлось взвалить на себя. В моём опустевшем мешке кроме свёрнутого пальто, джинс, водолазки, да цыганского наряда вкупе с немногочисленным нижним бельём и средствами гигиены, ничего не было и я предложила переложить кой-какие припасы к себе. На это Бомбур отчаянно замахал руками, заявив, что пока я не наберу в весе, никакие тяжести он мне не даст. Спорить с ним было бесполезно, поэтому мне ничего не оставалось, как наблюдать за сборами со стороны. Гендальф тоже перекинул только свою суму через плечо. Я ещё подумала: "А куда делась его лошадь? Неужели тоже убежала с пони? Надо будет спросить... "
Наконец мы двинулись в путь по холмам. Погода опять исправилась и теперь во всю палило солнце. Гномам это было явно по душе, я же изнывала и теперь шла, закутанная, подобно женщине с востока.
— Почему ты прячешь лицо и руки? — Со мной поравнялся Фили.
— Из-за солнца кожа сгорает. А руки— от ветра и холода.
— Тоже сгорают?
— Нет. Обветриваются.
— Понятно. А я заметил. Руки у тебя тонкие, белые и гладкие, как у принцессы.— Гном выжидающе посмотрел на меня.
— Всё ты подметил. — Неопределённо ответила я. Фили задумчиво закусил губу, явно пытаясь понять, как растолковать мой ответ. Тут к нам присоединился Гендальф и, смерив гнома взглядом, перешёл на русский.
— Ты как? Не устала?
— Откуда такая забота? — Улыбнулась я.
— Не похожа ты на ту, что привычна к долгим пешим переходам. — Прищурился маг. — Вот и справляюсь о твоём здравии. Мешок не тяжёлый?
— Предлагаешь понести? — подмигнула я.
— У тебя на всё ответ найдётся. — Хмыкнул Гендальф, но мешок и правда забрал. За нашими разговорами я и не заметила, как Фили отстал и теперь шёл рядом с братом. Время постепенно клонилось к обеду.
— Как далеко ещё до Ривенделла?
— Не очень. Главное не пропустить поворот в долину.
— Кстати, Гендальф, давно хотела тебя спросить. А куда делась твоя лоша...
Тут где-то рядом что-то просвистело. Резко обернувшись я увидела, что Кили стоял с луком наизготове, а справа на земле корчилось какое-то существо на громадном волке. Я и без объяснений знала, кто это был, но легче от этого не стало. Всадник лишь отдалённо напоминал человека. Невысокого роста, с приплюснутым носом на деформированной голове. Кожа была серо-зелёного цвета и вся покрыта наростами и бородавками. На орке, а это был определенно орк, был грубый доспех из чёрной кожи, на поясе висел короткий меч и рог.
— Это орк-лазутчик— Процедил Гендальф. — А значит рядом другие.
Гномы напряжённо молчали, но уже все как один приготовили оружие.
— За нами следят?— Риторически спросил Торин.
— Кому ты рассказал о походе, Торин сын Траина? — Грозно парировал маг. В этот момент я почувствовала волну энергии прокатившуюся по равнине. В ушах загудело... Я впилась пальцами в руку Гендальф, чем вызвала его раздражённых взгляд.
— Кто-то приближается. — Выдохнула я.
Почти сразу из-за ближайшего холма вылетела повозка, запряжённая огромными кроликами. Управлял ею седовласый старец в коричневом одеянии. Он гневно сверкнул глазами на выстроившихся в боевой готовности гномов, но как только отыскал глазами Гендальфа, облегчённо вздохнул.
— Слава Эру, я нашёл тебя, Олорин!
— Радагаст! Я рад тебя видеть, друг мой!
Оба мага приветственно обнялись и тут же отошли от остальных, тихо переговариваясь. Они уединились довольно надолго, а когда вернулись, лицо Гендальфа выражало мрачную решительность. Он жестом пригласил Торина в сторону. Коричневый же маг с интересом рассматривал участников похода, пока его взгляд не наткнулся на меня. Какое-то время мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, как Радагаст оказался прямо передо мной. Его рука потянулась к моему лицу, я невольно отступила.
— Кто ты?... Я уже встречал таких как ты...Только вот где....и когда?....— Взгляд старца стал каким-то затуманенным и отрешённым. Мне стало неловко, и я попыталась обойти его, но он вдруг схватил меня за руку и тут же резко выпустил, будто обжёгся. — Олорин, ты знаешь кто она.... — Но Гендальф его не слышал, всё ещё обсуждая что-то с Торином. — Однако ты женщина....Как необычно....— Радагаст опять попытался приблизиться, но я уже беззастенчиво отпрыгнула от него, врезаясь в кого-то спиной.
— Мы отступаем в долину. Я веду её в Ривенделл. — Прогремел над моей головой голос Гендальфа.
Радагаст, словно очнулся ото сна, несколько раз моргнул и отрицательно покачал головой.
— Как знаешь, Олорин... Но другого выхода у вас сейчас, действительно, нет. Запомни, что я тебе сказал. — В этот момент между холмами проревел звук рога. Коричневый маг оглянулся. — Вам надо спешить. Я постараюсь отвлечь их и выиграть вам время. — Он ещё раз посмотрел на меня, рука снова потянулась к моему лицу. Одновременно я ещё больше вжалась спиной в Гендальфа. Радагаст замер на полпути, резко развернулся и направился к повозке.
— Будь осторожен. — Кинул ему в след серый волшебник.
— И ты тоже, Олорин. И ты тоже...— Последняя реплика относилась ко мне. Зычно крикнув, коричневый маг сорвался с места и стремглав скрылся за холмом. Моей последней осознанной мыслью было, что всё это время Радагаст говорил со мной по-русски. А потом мы побежали, но уже в другом направлении.
========== 21. Змеи и лестницы ==========
Я никогда так быстро и долго не бегала. Теперь в марафонцы можно было записывать и меня. Гендальф мёртвой хваткой держал мою правую руку и, не сбавляя темпа, уносился в даль. В какой-то момент, силы стали меня покидать, в груди всё горело, не давая сделать и вздоха. Ноги то и дело норовили предательски поскользнуться на свежей траве. Я с ужасом стала понимать, что моё тело мне уже не подчиняется. Когда в очередной раз нога подвернулась, я не удержалась и вскрикнув, упала на колени. Волшебник резко развернулся, так и не выпуская моей руки.
— Вставай. Сейчас не время. — В ответ я только замотала головой. — Ирина, ещё немного.— Он приподнял лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Я хотела что-то ответить, как рядом раздался леденящий душу вой. На вершину холма выпрыгнул ещё один орк на варге. Наездник уставился на нас, криво ухмыляясь, и в следующий миг на всю равнину затрубил рог.
Движимая адреналином, я снова подскочила на ноги, и мы опять побежали. Гендальф круто повернул к невысокой каменной гряде, увлекая меня с собой. Я ещё подумала, что взобраться на камни мы не успеем. Но у волшебника на уме был другой план действий.
Между камнями оказалась небольшая расщелина, за которой виднелась зелёная долина. Гендальф подтолкнул меня скомандовав — Прыгай!
Расщелина обрывалась вниз метров на 10 не менее.
— С ума сошёл? — Выдохнула я.
— Прыгай, упрямая ты женщина! Не до объяснений сейчас! — И маг бесцеремонно схватив меня в охапку, кинул в проём меж камней. Кое-как сгруппировавшись, я больно приземлилась на узкой тропе между скал. Утешало то, что хоть череп себе не проломила. Только успела откатиться в сторону, как тут же приземлился первый гном, за ним последовал ещё один, и ещё и ещё. Так рядом со мной образовалась куча барахтающихся гномов. Хорошо, что я ещё успела вовремя отползти, иначе бы меня давно раздавили. Последними на тропу спрыгнули Торин с племянниками. Меня резко и довольно грубо вздёрнули на ноги. "Спасибо тебе, добрый волшебник",— мрачно подумала я и оглянулась. Так и есть передо мной стоял Гендальф, явно не в лучшем расположении духа. Молча отвернувшись я развязала своё подобие восточного никаба — было ужасно душно.
Быстро убедившись, что все живы и здоровы, за исключением ушибов и пары вывихнутых пальцев, отряд во главе с Гендальфом двинулся вниз по каменной тропе. Я предпочла немного отстать от непонятно чем раздражённого волшебника, и теперь шла в самом конце рядом с Бильбо. По пути мы сделали лишь один короткий привал, чтобы утолить жажду. Воспользовавшись моментом, я отошла в сторону осмотреть свою левую ногу, которая постоянно болезненно отдавалась при каждом движении. Как я и боялась, ниже колена красовался довольно глубокий и сильно кровивший порез, скорее всего заработанный при моём "лёгком" приземлении на камни. Хотела было перевязать рану, как вспомнила , что мой походный мешок со всем содержимым всё ещё был у Гендальфа. Я невольно поморщилась. — Если вернусь и попрошу свой мешок, он обязательно спросит зачем...— А казаться слабой и беспомощной мне сейчас совсем не хотелось. Одёрнув платье, я было встала, как чуть снова не оказалась на земле — боль в ноге только усилилась. — Твою мать!...— Мысленно покрывая всех и всем, особенно "доброго" волшебника, я, стараясь сильно не прихрамывать, вернулась к отряду.
Гномы уже были на ногах, а Гендальф стоял впереди, нетерпеливо переминаясь. Кинув в мою сторону раздражённый взгляд — Ну какая оса его укусила? — он, не говоря ни слова, развернулся и продолжил шествие. Сделав первый же шаг, мне пришлось до боли закусить губу, чтобы не взвыть в голос. Я снова плелась в конце, еле-еле поспевая за Бильбо. От постоянного напряжения, вскоре загудела голова, и теперь каждый шаг отдавался ещё и болью в висках. Я была готова помянуть всех лихом и остаться под ближайшим кустом, как ущелье резко кончилось, и мы оказались у входа в долину.
Картина открывалась действительно завораживающая: с окружающих скал срывались небольшие сверкающие водопады, а чуть вдалеке величественно возвышались белокаменные постройки, утопающие в пышной зелени вековых деревьев. Будь я в здравии, то с удовольствием бы насладилась красотой природного ландшафта, но в настоящий момент все мои физические и духовные силы уходили на то, чтобы не застонать в голос и не закрыть глаза от болезненно-яркого света.
— Правда красиво? — Ко мне с улыбкой повернулся Бильбо, и тут же озабоченно вскинул брови.— С тобой всё хорошо? Ты что-то бледная очень.— В ответ я только отрицательно завертела головой. Я надеялась, что мы скоро доберёмся до Ривенделла, и я смогу в тишине и вдалеке от ненужных глаз обработать свои повреждения.
Тропа теперь уходила резко вниз. И когда мы начали постепенно спускаться, я поняла, что испытываемые мной до селе неприятности были ничем, по сравнению с той болью, что простреливала через всё тело, каждый раз как я сгибала ногу в колене. Пальцы судорожно хватались за камень, чтобы не потерять равновесие и не сорваться вниз. Краем глаза я заметила, что безнадёжно отстала, но двигаться быстрее просто не могла.
В какой-то момент левая нога всё же подкосилась, и моё ослабевшее тело полетело назад. Я с размаху ударилась головой о каменную тропу, из глаз от разрывающей мозг боли, брызнули искры, в лёгких не осталось ни грамма кислорода, а потом постепенно всё заволокло туманом. Я отрешенно смотрела в небо — глаза медленно застилала тьма... Надо мной нависла чья-то тень, вдалеке эхом отдавались голоса...Меня резко подняли на ноги. Кто-то пронзительно закричал. Моё туманное сознание отметило, что крик принадлежал, похоже, мне. Моё тело снова медленно оседало на землю... Я закрыла глаза от режущего света, и окружающий мир исчез. Осталась только боль, разрывающая голову изнутри.
* * *
Он ненавидел Бри. До зубного скрежета, до подкатывающей тошноты. Этот город, как и его твёрдолобые, примитивные жители не вызывали в нём ничего, кроме отвращения. Командир стражи грубо толкнул дверь в "Гарцующий пони" и кивком обозначив трактирщика, тяжёлой поступью поднялся на второй этаж. Берта должна была уже ждать его в условленной комнате. Рыжеволосый достал ключ, повернул пару раз, толкнул дверь и сразу запер изнутри.
Внутри было темно, за исключением отсветов от камина. Его глаза сразу нашли кровать, и тут он замер. На грубой двуспальной койке на животе лежала девушка, полностью обнажённая... Её тёмно-русые волосы упали на плечо, открывая лицо, глаза были закрыты. Командир стражи подошёл к кровати и раздражённо фыркнул.
— Берта, что за фокусы? Ты же знаешь когда я приду.
— Зачем же так орать? Дама всё равно не проснётся. — Рыжеволосый резко обернулся. В кресле у камина, вальяжно закинув ногу за ногу, сидел молодой мужчина. Одет он был в вычурный бархатный камзол коричневого цвета, украшенный серебряной вышивкой. Мужчину можно было назвать красивым, если бы не холодные серые глаза, внимательно следившие за стражником с бледного лица, обрамлённого коротко-подстриженными светлыми волосами.
— Что ты здесь делаешь? — Выдохнул рыжий.
— Пришёл с тобой поговорить... Я так давно от тебя ничего не слышал. А на мои письма ты не отвечаешь...— Молодой мужчина деланно улыбнулся и грациозно поднявшись, подошёл к рыжему. Стражник лишь нервно сглотнул. — Джонни, Джонни. Неужели ты и правда думал, что я ни о чём не узнаю?— Красавчик назидательно погрозил изящным пальцем.
— Не называй меня так. — Прорычал стражник в ответ.
— Отчего же? Тебе не нравится твоё настоящее имя? — Молодой презрительно скривил губы. — Однако... Но дело не в этом, Джонни... Ты решил, что умнее меня? Умнее нас? Захотел забрать её себе, а потом спрятаться? Наивный...— Бледная рука дотронулась до щетинистого подбородка. Командир отпрыгнул как ужаленный.
— Зачем ты пришёл? Её всё равно тут нет. Она сбежала с гастролёрами, а те её выгнали. Фера её пока не нашла...
— Фера умерла и ещё двое вкупе с ней, дебилоид. И в том, что она сбежала, виноват ты, Джонни, и твоя беспросветная тупость. Если бы ты всё сделал как тебе было приказано, девица уже давно была бы, где ей полагается. — Рыжий молчал. — Что? Нечего сказать, придурок? Тебе что было велено? Если она объявится, сразу отправить Феру с посланием. Но никак не вмешиваться! — Голос красавчика почти сорвался на крик. Джонни покосился на спящую девушку. Поймав его взгляд, молодой мужчина усмехнулся. — Не волнуйся, она нас не слышит и пока не проснётся. Берта? Так?...Милое создание....Приятная кожа.— Командир стражи побелел и испуганно уставился на красавчика.
— Что ты с ней сделал, Даниэль?
— Не волнуйся, её оплаченную тобой девственность, я оставил тебе. Что же касается остального...Ты же не думал, что я просто приду с тобой чай попить? Да, и тебя так долго не было...— Даниэль грубо шлёпнул женщину по ягодице, где сразу проявился красный след.
— Что ты хочешь от меня? Той тут уже нет. Мы её упустили...— Прорычал рыжий.
— Не совсем. Перед тем, как Фера испустила дух, она успела напасть на след. Видишь, даже у неё больше мозгов, чем у тебя. — Зло хихикнул блондин. — Так вот, если всё верно, то она встретила гномов и, скорее всего, теперь путешествует с ними.
— Гномы?— Удивлённо протянул стражник.
— Да, Джонни. Наша цыганочка переквалифицировалась в Белоснежку. Белоснежка и 13 гномов. Ничего не напоминает?— Но тот лишь удивлённо хлопал глазами.— Нет, Джонни, ты и вправду тупой. Ты что книгу не читал? Хотя кого я спрашиваю о книгах...... Когда она здесь была?
— В апреле.
— Урод, мне нужна точная дата.— Даниель вдруг схватил спящую девушку за волосы.— Думай быстрее, иначе твоя Берта уже не проснётся. И ты отведаешь её девственное тело, только если в твои предпочтения входит некрофилия.— Красивое лицо исказила злая гримаса.
— Что ты ей дал...— Начал было командир.
— Не твоё дело. Отвечай, когда они здесь были. Напряги мозги!
— 25 апреля.— Простонал рыжеволосый.
— Хороший мальчик.— Короткостриженый брезгливо выпустил волосы, и голова девушки безвольно упала.
— Она проснётся? — Прошептал Джонни.
— Да очнётся твоя шлюшка, не волнуйся. Влей в неё вот это. — Он подал рыжему небольшой пузырёк. — Только в рот.
— Ты омерзителен.— Прошипел стражник.
— Да ну? А вот дамы думают иначе...Ладно. Это тебе урок. Не будешь заставлять меня больше ждать. Если она вдруг снова объявится, дай мне знать.
— Как? Позвонить?— Съязвил рыжий.
— Можешь и е-мейл отправить, если не разучился писать. — Даниель лилейно улыбнулся и направился к двери. У выхода он обернулся, окинув взглядом командира стражи и голую женщину.
— Знаешь, Джонни, когда она очнётся и ты её отымеешь. Я бы на твоём месте на ней женился....Где ты ещё найдёшь в Средиземье девицу, у которой проработаны все отверстия? За те два, что опробовал я, могу сказать — они того стоят.
Рыжеволосый зарычал и кинулся к двери, но красавчик лишь заливисто засмеялся и поспешил вниз по лестнице.
Уже у барной стойки он накинул на плечи плащ из чёрного бархата и кинул трактирщику пару золотых.
— Вы уже покидаете нас, милорд?— Подобострастно залепетал мужчина за стойкой.
— Ах, любезный. Дела, дела... Как говорится, если хочешь, чтобы всё было сделано как надо — сделай это сам. — Красивое лицо озарила улыбка и молодой человек скрылся в ночи.
========== 22. Иссиня-чёрный ==========
Мои глаза открылись в полнейшей темноте — не было видно ни отсвета. Полностью дезориентированная, я сначала запаниковала, пока не поняла, что что-то просто накрывало лицо. С облегчением почувствовав что руки мои свободны, я резко скинула повязку. Светлее, но всё же опять темно. Картина постепенно принимала более ясные очертания...
Я лежала на широкой кровати, в большой комнате. Все пространство было погружено в синеватый ночной мрак, и даже угадывающийся у стены камин не горел. Единственным источником освещения в комнате был лунный свет, широким лучом струящийся из высокого окна, находившегося рядом с кроватью. Я поймала себя на мысли, что окружавшая меня картина была вся сине-белой: чёрно-синие ночные тени, серебристый белесый лунный свет, ложе белого дерева, да и я сама была какая-то белая.
Я приподнялась, голова была слегка одурманенной и какой-то невесомой. В комнате было очень тихо, и похоже, я была тут одна, хотя ручаться не буду— дальше кровати не возможно было ничего разобрать. Судорожно соображая где я, оглядела себя: на мне была тонкая белая шелковистая ночная сорочка и все. Волосы были распущенны. Тут мне стало не по себе. Оценивая моё состояние, можно было смело утверждать, что кто-то меня сюда принёс, раздел и вымыл...Мысленно восстанавливая в памяти последние события, я откинула одеяло и задрала подол. Как я и думала, левая нога чуть ниже колена была забинтована. — Что же со мной опять случилось? Похоже здесь меня с пугающей периодичностью кто-то носит, перекладывает и теперь вот уже и переодевает. А я ничего потом не помню...— Невольно нахмурившись, я решительно повернулась и свесила ноги, мягко ступая на холодный каменный пол. Нерешительно поднявшись, я осторожно проследовала к окну, что на самом деле оказалось выходом на просторный балкон, распахнула створки и вышла на улицу.
Занимаемая мной комната находилась достаточно высоко и теперь передо мной открывался величественный и завораживающий вид на долину Имладрис, залитую лунным светом. Изысканные дома и виллы прятались в раскидистых кронах исполинских деревьев и цветущих садов. Вдалеке маячили окружающие Ривенделл чёрные пики гор. В волшебной тишине слышалось успокаивающее журчание воды, струившейся из невидимых в темноте водопадов и фонтанов. Воздух был чистым, в нём ощущались тонкие ароматы цветов и ещё чего— то неуловимого и сладковатого. Я блаженно вдохнула полной грудью, и тут же почувствовала знакомое тёплое покалывание на кончиках пальцев. Если раньше это чувство посещало меня только ночью, то после того случая с Торином, я почти всегда ощущала это вязкое тепло, пульсирующее в теле, словно дремлющий вулкан. Промелькнула мысль, что из-за всех прошедших перипетий не успела рассказать об этом новом развитии Гендальфу... Но я тут же отмахнулась, мне не хотелось об этом думать. Здесь и сейчас мне было легко и хорошо, как ещё ни разу с момента моего появления в Средиземье. Мне не надо было никуда бежать, ни от кого прятаться, ничего объяснять... Только лёгкий ночной бриз ласково развевал мои волосы и невесомую сорочку.
Это было как во сне, но это было явью. Я невольно грустно вздохнула. Расстилающаяся перед моими глазами долина была бесспорно величественна, но она мне была чужой, и я здесь была чужая. Я наслаждалась красотой, но она не трогала моё сердце, которое всё так же тихо тосковало и кровоточило по моему миру, по моим родным и любимым. Красота одного сада или дворца не заменит никогда того счастья, которое испытываешь когда тебя любят и ждут. Когда ты дома...
Сев на мраморные плиты балкона и обхватив руками колени, я устремила взгляд на звёздное небо. В Средиземье я часто смотрела на звёзды, и мне порой казалось, что я даже различала знакомые созвездия, но в них всегда не доставало чего-то. Словно из картинки выпали составляющие частицы. Однажды мне почудилось, что я нашла на небе Большую медведицу, но у "ковша" отсутствовала ручка... Даже звёзды были здесь не те, они были другие. Я закрыла глаза, и впервые с моего появления в этом мире, дала волю чувствам. По щекам потекли молчаливые слёзы.
Где-то вдалеке прозвучали раскаты громы, потом всё ближе. Небо расколола сверкнувшая молния. Воздух напрягся и зазвенел. Когда первые, неуклюжие крупные капли упали на мое лицо, я перестала сдерживать рвущиеся наружу эмоции. Дождь пошёл резко и отчаянно. Я мгновенно промокла, но здесь и сейчас мне было на это наплевать. Вместе с льющимися с неба потоками воды, я выплёскивала всю свою печаль, тоску, боль и одиночество. Я была одна, здесь на балконе, в этой комнате и во всём этом чужом мире и было символично, что я вновь пробудилась в темноте и вновь в полном одиночестве.
* * *
Когда он увидел, что она открыла глаза, то невольно облегчённо вздохнул. Она пребывала в состоянии глубокого сна вот уже почти три дня, и некоторые эльфы, включая и самого Владыку начали опасаться, что девушка впала в глубокое беспробудное забытье. Женская фигура на кровати была абсолютно недвижима с тех самых пор, как её принесли сюда с горной тропы. Тогда ей чудом удалось не сорваться в пропасть.
Они уже почти спустились вниз, когда, обернувшись, не обнаружили её в конце отряда. В тот момент он впервые за много лет почувствовал волну липкого, холодного страха, накрывшего его с головой. Он был одним из первых, кто бросился обратно наверх. Они нашли её метров через двести, почти у самого края тропы, обрывающейся в провал. Она лежала и смотрела вверх невидящим и отрешенным взглядом. Тогда его это почему-то ужасно разозлило, и он рывком попытался поставить её на ноги. В ответ она пронзительно закричала, а кто-то прошептал: "У неё на платье кровь..." Откинув плащ они увидели, что весь левый край голубого платья от подола и до колена был пропитан багровым. Рана была небольшой, но глубокой и сильно кровоточила. Как давно? Они не знали. Но как минимум с того момента, как спрыгнули в расщелину.
Она была очень бледной и губы постоянно что-то шептали. Можно было только разобрать голова, боль и свет. Когда он поднял её на руки, она взвыла и, закусив губу уткнулась ему в грудь лицом. Они как можно скорее двинулись ко входу в долину, и если в начале она иногда постанывала, то потом совсем затихла. Тогда он во второй раз почувствовал страх.
Встретившие их при входе эльфы, были вежливы, но осторожны. Потом показался и сам Владыка с небольшим отрядом. Когда взгляд Элронда упал на женскую фигуру в его руках, эльф понимающе кивнул и с формальными приветствиями было быстро покончено, хотя ему всё равно казалось, что длились они целую вечность. Тогда он уже почти не ощущал биения её сердца. Практически вбежав в отведённую ей комнату, он нехотя передал смертную под заботу окруживших их лекарей. Его вежливо попросили выйти, и последнее что он увидел прежде чем двери закрылись было её мертвенно-бледное и абсолютно спокойное лицо. Тогда ему стало страшно в третий раз.
С того самого дня, он почти всё время проводил в углу этой комнаты, сидя на кресле и неотрывно глядя на широкую кровать, с покоившейся на ней женской фигурой. Лишь иногда он отвлекался на формальные встречи с Элрондом, но тот, понимающе, надолго его не задерживал. И он снова возвращался сюда. Часы тянулись слишком медленно и их было слишком много. Слишком много времени она лежала без движения и без сознания. Он слышал о случаях, когда люди впадали в глубокое беспамятство и больше никогда не просыпались...Но настойчиво гнал эти мысли прочь — этого не могло произойти с ней. Он чувствовал себя ответственным и почему-то виноватым. А ещё в глубине души было такое странное осознание, что когда она проснётся именно он должен быть рядом. Почему? Он даже себе не мог дать на это ответ.
И вот он увидел, как её рука сорвала повязку. Он невольно на мгновение замер, и только когда она села на кровати, облегчённо выдохнул. Сначала он хотел позвать её по имени, но что-то его остановило. Скрытый ночными тенями, он просто наблюдал, как она откинула одеяло и после, чуть покачиваясь, встала на ноги. Потом она открыла ставни и вышла на балкон. Из-за потери крови и физического истощения, она всё еще была очень бледной, но теперь в лунном свете женщина казалась даже белоснежной и полупрозрачной, как и её одеяние. Под шелковой тканью легко угадывались очертания стройного тела.
Белый силуэт в темноте ночи. Она стояла в полной тишине, словно в раздумиях. Потом села прямо на мраморные плиты, устремив взгляд ввысь и замерла. Она смотрела на звёздное небо, а он чувствовал исходящую от неё печаль. Так продолжалось какое-то время: она, озарённая лунным светом, он — в ночном мраке, и оба безмолвны. Когда же первые раскаты грома возвестили о приближающейся грозе, он, словно очнувшись, хотел окликнуть её, как заметил, что голова её была опущена, а плечи вздрагивали — она беззвучно плакала.
За всё время их похода, он ни разу не видел её слёз. Ни когда она голодала, ни когда руки сомкнулись вокруг её шеи, ни когда ей пришлось бежать на грани физических возможностей. Ему почему-то стало неловко, словно он был нежелательным наблюдателем. Будто он подглядывал за чем-то очень личным...Он не должен был видеть её слабость. Возможно ему стоило просто встать и незаметно уйти, дать ей возможность выплакаться и успокоиться без свидетелей, но он не мог. Его собственное сердце сжималось от непонятной тоски и грусти. А потом пошел дождь.
Крупные капли отчаянно забарабанили по белокаменным перилам балкона, по мраморному полу. Она в мгновение промокла, но, кажется, даже не замечала потоков воды, обрушивающихся с неба и скрывающих женскую фигуру подрагивающей пеленой. Он не знал причину её слёз, но мог лишь догадываться. Да, ему было известно, что она из другого мира и времени. Но ведь он ни разу не задумался о том, что у неё осталось там, позади. Были ли у неё дети? Семья? Муж? Как ни странно, она всегда избегала упоминаний о той жизни, ограничиваясь лаконичным характеристиками. А он и не спрашивал.
Гроза уже постепенно утихала, когда за отголосками грома, ему что-то послышалось. Нет, не послышалось — она пела. Тихо, сбивчиво, глотая слёзы, но она пела. Прислушавшись, он с изумлением понял, что узнал мелодию. Её нередко исполняли эльфы, но всегда без слов. Говорили, что истинный текст песни утерян...
Дождь прекратился, и вот она просто одна в ночной тишине, снова недвижима. Он медленно поднялся и бесшумно подошёл — она спала сидя, всё так же подобрав ноги и уронив голову на колени. Ветер легко развевал уже почти сухую ночную сорочку, и она немного подрагивала. Но уже от холода. Повинуясь порыву, он аккуратно взял её на руки. Её голова по инерции упала ему на грудь. Всегда такая гордая и независимая, сейчас в его руках она казалась хрупкой и нежной. Он зашёл внутрь, положил её на кровать, укрыв одеялом — женщина даже не пошевелилась.
Опустившись на колени рядом, он долгое время просто смотрел на её спящую фигуру: на бледное и ещё немного мокрое от слёз и прошедшего ливня, лицо, обрамлённое влажными от дождя волосами, чётко очерченные губы, которые она часто кусала, если злилась. Он поймал себя на том, что его взгляд задержался на них дольше положенного и он мысленно себя одёрнул. Когда не удержавшись, он провел рукой по её щеке, вытирая остатки слёз, она вдруг открыла глаза и сонно посмотрела на него. И вот уже её рука касается его лица, лёгкими движениями прохладных пальцев скользит по линии подбородка.
— Ты?...— почти выдыхает она, с улыбкой на этих губах. Он непроизвольно склоняется ближе.
— Тише, тише... Спи... Я здесь.— Она медленно закрывает глаза, когда его губы в лёгком поцелуе касаются её прохладного лба.
========== 23. Новые и старые знакомые ==========
Мне снился сон. Странный сон, в котором кто-то нёс меня на руках, а потом я смотрела в такие яркие и знакомые голубые глаза. Перед моим взором возник образ мужчины. Длинные прямые светло-каштановые волосы обрамляли такое знакомое и одновременно чужое лицо: прямой благородный нос, светлая кожа, мужественные черты не лишённые природной грации... И эти глаза, устремлённые на меня из-под чётко-очерченных тёмных бровей. Я узнала его даже во сне и невольно улыбнулась: "Олорин..." В ответ он тоже улыбнулся. Прикосновения его рук были такими приятными и успокаивающими. А потом он исчез — остался только нежный шёпот и касания мягких губ на коже... И снова забытье.
Наутро я проснулась от ярких солнечных лучей и, открыв глаза, невольно зажмурилась — вся комната утопала в струящемся свете. Он отражался от изысканной мебели белого дерева, высоких сводов, украшенных тонкой лепниной, и покрытых золотой росписью стен. Занимаемая мной комната при свете дня оказалась ещё более просторной, чем я подумала ночью. На этой широкой кровати, под потолками уходящими ввысь, я показалась себе какой-то маленькой и беспомощной... В голову пришла, почему-то, сказка про Машеньку и трёх медведей. — Замечательно...— Я внутренне заворчала. — Кажется я слишком долго спала. Вот и лезет в голову всякая чушь. Пора вставать, а то ещё что придумается или приснится. — Тут внутри все замерло — мне вспомнился мой вчерашний сон. А сон ли?... Я нахмурилась. — Совсем с ума сошла? Ага, конечно. Гендальф в облике Олорина стоит на коленях и целует твое лицо. А Саурон приносит ромашки и шоколад "Алёнку". — Покачав головой и усмехаясь собственному разыгравшемуся воображению, я потянулась и встала с кровати. Тело было немного ослабленным, но, в целом, я чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей.
Словно почувствовав что-то, в следующее мгновение дверь отворилась, и в комнату зашла высокая женщина в струящемся зелёном платье. Её красивые правильные черты лица и грациозная осанка завораживали. Светлые шелковистые волосы незнакомки были заплетены в затейливую косу, не скрывая заострённые кончики ушей. Увидев мою особу, эльфийка замерла, а потом заулыбавшись подбежала и что-то говоря на непонятном певучем языке, стала меня осматривать. Судя по её отточенным, профессиональным движениям, похоже она была лекарем или кем-то в этом роде. На её вопросы я лишь покачала головой, произнося на всеобщем мою любимую фразу: "Не понимаю". На что женщина слегка хлопнула себя по лбу.
— Что же это я? Конечно же ты меня не понимаешь! Прости. Просто очень рада видеть тебя в здравии и сознании, дитя...— В ответ на последний комментарий я иронично изогнула бровь, но решила смолчать, хотя на языке так и вертелось что-нибудь едкое. Тем временем, эльфийка, пообещав что скоро вернётся, покинула комнату, оставив меня стоять всё еще в одной ночной рубашке, которая мне была определённо велика и собиралась гармошкой на полу. "Обрезать",— мелькнуло в голове.
Потоптавшись на месте, я решила выйти на балкон. При свете дня долина Имладрис поражала красочностью и величием. Всё вокруг было наполнено золотистым светом, отчего казалось, само солнце сияло ярче.Дверь снова отворилась, и в комнате появилась всё та же эльфийка в зелёном но теперь в сопровождении ещё двух девушек в одинаковых жёлтых простых платьях. Лекарь поманила меня к себе.
— Они помогут тебе помыться и одеться, а потом мы снова встретимся. Я, кстати, Ринеа.
— Ирина— Улыбнувшись, я протянула руку, и лекарь её с готовностью пожала.
После две другие эльфийки молчаливо проводили меня в банную комнату и учтиво вышли, оставив наедине с уже наполненной водой мраморной ванной. Я откровенно наслаждалась наличием тёплой воды, хотя за время похода и привыкла купаться в реках и ручьях. Когда с водными процедурами было покончено, в предбанном помещении я нашла уже приготовленную чистую одежду и обувь. В полном молчании девушки помогли мне одеться и зашнуровать доставшееся мне шелковистое воздушное платье в пол малинового цвета, на ногах красовались легкие туфли из мягкой кожи. Уже при выходе из банной комнаты я поймала в зеркале свое отражение — на меня смотрела молодая женщина, несколько худоватая и бледная. — Да, потрепала меня дорога странствий... Ну хоть цвет платья немного освежает. Да и покрой по фигуре...— Тут одна из эльфиек дотронулась до плеча, кивком указывая на дверь. — Они что немые?— Но не говоря ни слова, я последовала за моими сиделками в жёлтом. Когда мы снова оказались в отведённой мне комнате, одна из них потянулась было к моим волосам, но я жестом её остановила, коротко бросив: "Я сама". Та понимающе кивнула и протянув гребень, обе с поклоном удалились.
Я вышла на балкон и, нежась в солнечных лучах, какое-то время с удовольствием расчёсывала волосы, наслаждаясь видом раскинувшейся перед моим взором долины. Когда с волосами было покончено и я, по— привычке, забрала их наверх своей заколкой (К моей величайшей радости мой походный мешок со всем содержимым включая даже эту деревянную безделицу, нашёлся рядом с кроватью.) мне стало скучно. Спать мне не хотелось, а заняться в комнате мне, привыкшей за время странствий к постоянному движению и действию, было абсолютно нечем. Поэтому пораскинув мозгами, я решила прогуляться и осмотреть окрестности.
На деле это оказалось сложнее, чем я себе представляла. Во-первых, две эльфийки сначала не хотели меня никуда отпускать. И только после множественных пререканий (да, они умели разговаривать) и раздражённых взглядов с обеих сторон, одна из них скрылась за поворотом, чтобы вскоре вернуться уже в сопровождении лекаря — Ринеи. Та в свою очередь, по-матерински, попыталась затолкать меня в кровать, но встретив упорный отказ, всё же сдалась. Мне разрешили ходить по дворцу Владыки, но только в сопровождении. И не надо долго гадать кого мне приставили в "охрану" — всё тех же девиц— "цыплят", как я их мысленно окрестила. Снова в полном молчании мы долго плутали по коридорам, пока, наконец, не вышли в сад.
Перед глазами зарябило от буйства красок, а в голову сразу ударил пьянящий аромат цветов и свежей зелени. Сад Владыки Элронда был, поистине, великолепен. Среди цветущих растений и кустарников то там то тут прятались изысканные беседки и фонтаны. Всё здесь было таким живым и цветущим, что невозможно было и представить, что где-то совсем рядом бродят орки, тролли и леденящие душу серые собаки. Казалось реальный мир перестал здесь существовать, уступив место волшебному сновидению...
Забыв о своих сопровождающих, я настолько увлеклась прогулкой, что заметила отсутствие эльфиек только когда, вынырнув из-под очередной зелёной арки, оказалась перед небольшим фонтаном. Однако исчезновение моих молчаливых "стражниц" меня нисколько не огорчило. Присев на одну из каменных скамеек у фонтана, я наслаждалась тишиной, когда мой слух уловил доносившиеся откуда-то лязг металла и громкие голоса, показавшиеся мне знакомыми. Последовав в направлении шума, я вскоре вышла на поляну, где , как оказалось, устроили урок физкультуры уже знакомые мне гномы. В тот момент я была так рада их видеть, что чуть было не выбежала на поляну с раскрытыми объятиями... Но вовремя остановилась — я была просто попутчицей, а отнюдь не членом их отряда, хотя и знала о походе побольше их самих. Да, это были знакомы лица, к которым я привыкла за недели странствий, но я всё же была для них чужаком. С другой стороны, громкие и грубоватые гномы на фоне всей этой окружающей совершенной и немного искусственной красоты, казались более живыми и реальными.
Погружённая в свои мысли я незаметно стояла в тени деревьев, но только до тех пор пока передо мной на траву не упало обнаженное по пояс тело. Расширенные и полные удивления карие глаза уставились на меня снизу вверх, но уже в следующее мгновение лицо их владельца озарила счастливая улыбка. Кили тут же подскочил и отчаянно жестикулируя заголосил на всю поляну.
— Ирина! Ты жива?! А мы уж подумали!...— Молодой гном крепко схватил меня за руку и вытащил из тени. — Эй, смотрите! Она очнулась! Она жива!— Остальные гномы замерли и изумлённо смотрели на меня. Долго это не продолжалось и первым молчание нарушил Фили.
— Ну выглядишь ты немного лучше, чем когда мы тебя сюда принесли. Мы, если честно, думали, что ты уже не проснёшься...
Я невольно мысленно ухмыльнулась. — Замечательно. Они меня, похоже уже похоронили...
— Кстати, Бифур, ты проиграл! — Фили протянул ладонь другому гному, который, тяжело вздыхая, положил в неё позвякивающий кошель. Закатив глаза и мысленно подытожила.
— Да ещё и ставки на меня поставили... Да, ребята, мы нигде не пропадёте...— Я не знала злиться или смеяться, но вслух лишь сказала. — И я тоже рада вас видеть в целости и сохранности.— В следующий момент племянник короля заработал увесистую затрещину от своего дяди, сопровождающуюся явно не комплиментом на Кхуздуле. Глядя на обиженное лицо молодого гнома я не удержалась и засмеялась. Остальные гномы дружно вторили мне громким хохотом, и даже Торин выглядел расслабленно.
— Почему не сказала никому о ране? — Его голос был на удивление мягким.
— Мне показалось, что это всего лишь царапина. — Пожала я в ответ плечами. Торин чуть улыбнувшись покачал головой, но тут же напрягся и хмуро посмотрел за моё плечо.
— Это кто?— Даже не оборачиваясь я уже подозревала, кто стоял за моей спиной. Продолжая смотреть на Торина я прошептала.
— Там две эльфийки? — Он кивнул.— В жёлтом? — Он ещё раз кивнул, а я закатила глаза. — Это мои сиделки...— Когда я обернулась, моему взору предстали две явно нерадостные остроухие. Если первая просто напряжённо поджала губы, то вторая в открытую гневно сверкала на меня глазами.
— Ты убежала. — Процедила вторая из "цыплят". Я же иронично изогнула бровь.
— Во-первых, мы с вами ещё не на ты. А во-вторых, это вы меня потеряли.— Я деланно улыбнулась, что эльфийке явно не понравилось и в следующее мгновение она попыталась схватить меня за руку. Такого беспардонного отношения, да ещё от какой-то безымянной девицы ( ни одна ни другая мне так и не представились) я терпеть не собиралась. Гордо вскинув голову, я громко продолжила. — Не смейте меня хватать. Если не можете справиться со своими обязанностями, я буду рада доложить об этом Ринее. Я не убегала. А вот где вы обе были ей будет очень интересно узнать...— Эльфийки, видно не привыкшие к тому, что их отчитывает человек, замерли в изумлении. Впрочем как и гномы. На поляне стояла звенящая тишина.
— Я вижу тебе уже намного лучше, коли ты вновь показываешь характер. — Спросил меня из-за спины знакомый ироничный голос на родном русском.
— И тебе доброе утро, Гендальф.— Скрестив руки на груди я повернулась к волшебнику, который вдруг оказался совсем рядом и неожиданно заключил меня в крепкие объятия. Отстранившись, он улыбаясь посмотрел мне в глаза.
— Рад видеть тебя в сознании. Идём...— Не успела я и ответить, а волшебник,чуть приобняв за плечи, уже уводил меня куда-то в сторону. Проходя мимо наблюдавших за нами гномов маг лишь вежливо заметил — Вы увидитесь ещё сегодня. А сейчас ей надо отдохнуть. — И тут же обратился к двум эльфийкам. — Я беру миледи под свою ответственность. Если вы не возражаете.— Те лишь нерешительно поклонились и спешно скрылись из виду. Тем временем маг увлекал меня всё дальше в сад. Наконец, я не выдержала.
— И куда мы идём?
— Обратно. Тебе, как я уже сказал, надо отдохнуть...— Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но Гендальф меня опередил.— Не спорь. Ты потеряла много крови. И так быстро это не восстанавливается. А сегодня у Владыки Элронда праздничный пир...
— Дай угадаю. Мне надо там быть?
— Именно.
— И было бы плохим тоном упасть в обморок прямо во время приёма... Понимаю...— Волшебник как-то странно на меня посмотрел, я же продолжила свои размышления вслух. — Да, и спасибо что избавил меня от цыплят...Кстати, их для чего ко мне приставили? Для моего личного благополучия или же безопасности местных обитателей?
— И то и другое— Осторожно ответил маг. — Мне определённо не хватало твоего острого на словцо языка. — Он почти прошептал последнюю фразу, а я почему-то, была уверена, что не должна была её услышать.
Остаток пути до моей комнаты мы проделали в полной тишине. На пути нам встречались редкие эльфы, которые с интересом смотрели на нас. Хотя зачем лукавить? В большей степени на меня конечно, а волшебнику они только улыбались и кланялись. Когда мы остановились у входа в мою спальню, маг сам отворил дверь.
— Пообедай и отдохни. Сразу после заката за тобой зайдут со всем необходимым для торжества.
— Опять цыплята? — Маг хмыкнул.
— Чем они тебе не понравились?
— Да как тебе сказать...Не сложились у нас отношения...— Маг покачал головой.
— Я думаю, ты с ними справишься.
— Жестокий ты человек, товарищ Гендальф. — Волшебник непонимающе уставился на меня. — Ну вот чем тебе цыплята не угодили?— Я тихо засмеялась и подмигнув, скрылась за дверью.
Кое-как заставив себя поесть нехитрый обед из овощей, фруктов и немного хлеба, я было хотела вновь выйти на балкон. Однако моя голова, отчего-то, показалась мне очень лёгкой, а ноги — ватными. Пришлось признать правоту мага — потеря крови всё ещё давала о себе знать. Потом появилась одна из цыплят с зеленоватой настойкой в руках. Послушно выпив содержимое бутылки, я с облегчением упала на кровать и почти сразу провалилась в сон. Проснулась я лишь когда в дверь постучали. За окном уже сгущались сумерки.
========== 24. Придворный протокол ==========
Ночь уже вступила в свои права, когда две эльфийки в жёлтом наконец-то завершили мой вечерний наряд, и теперь я придирчиво осматривала себя в зеркале. На мне было платье из тяжёлого тёмно-синего шёлка, открывающее плечи и выгодно подчёркивающее постройневшую фигуру. Глубокий сапфировый цвет ещё больше оттенял, казавшуюся теперь молочной, кожу. Ворот и широкие рукава одеяния украшала замысловатая золотая и серебряная вышивка, слегка мерцающая при свете свечей.
Мои волосы, переплетённые тонкими серебряными лентами, были забраны наверх в замысловатой причёске, таким образом полностью обнажив шею. Кстати, на счёт волос мне пришлось изрядно поспорить с эльфийками, уверявшими меня, что так в Средиземье не принято. Но даже они теперь стояли явно довольные результатом. От принесённых мне украшений я отказалась, сняв и свой серебряный кулон, оставила только два кольца и одела подаренные после происшествия с троллями Гендальфом сапфировые серьги. Я считала их потерянными, но они отчищенные и отполированные, неожиданно обнаружились на небольшом столике рядом с кроватью. И теперь затейливые переплетения серебра и сапфиров, мягко поблёскивали при каждом повороте головы.
Глубоко вздохнув, я отвернулась от своего отражения и улыбнулась двум девушкам.
— Благодарю вас.— В ответ они слегка кивнули, жестом приглашая следовать за ними. Я нервничала, ощущая себя Золушкой, тайно пробирающейся на бал. Но странным было то, что чем громче становились голоса и музыка, чем ближе мы подходили к месту проведения торжества, тем спокойнее и увереннее я себя чувствовала. Когда я переступила порог широких резных дверей, открывающихся в роскошный зал, от волнения не осталось ни следа.
* * *
В этот вечер Гендальф сидел за одним столом с Элрондом, его сыновьями и Торином. У последнего был такой вид, будто его сюда приволокли тролли и приковали цепями. Но придворный протокол даже у гномов был придворным протоколом, а поэтому король-под-горой не мог отклонить приглашение Владыки Ривенделла, будучи его гостем, хоть и сидел сейчас мрачнее тучи. Элронд же или очень старался или действительно этого не замечал и восседал во главе стола с присущим эльфам невозмутимым видом.
Остальные гномы из отряда Дубощита расположились за столом чуть подальше и с не менее кислым выражением лица. Они угрюмо взирали на отсутствие мяса среди предложенных эльфийских угощений. Все были в сборе: и гномы и хоббит,— не хватало только её. Гендальф чуть обернулся и невольно улыбнулся — в дверях стояла она.
С тенью улыбки на губах, девушка с интересом наблюдая за присутствующими. Белоснежность её кожи ещё больше контрастировала с синевой платья, карими глазами и тёмными, казавшимися чёрными волосами. Волшебник уже хотел встать, как перед ней оказался Линдир и с поклоном предложил проводить к столу, за которым сидели гномы. Проходя мимо, она заметила Гендальфа и чуть склонила голову в знак приветствия. Тогда же он заметил сверкнувшие серебристые серьги — те самые, что подарил он. Глядя на неё сейчас, внутри него что-то встрепенулось, чувство непонятной и беспричинной гордости.
Волшебника всегда удивляла эта её смесь дерзкого и свободолюбивого темперамента и благородной статности, присущей потомкам древних родов. Последнее не могло ускользнуть от внимания эльфов и маг заметил, что многие, включая и самого Владыку, с интересом за ней наблюдали.
Да, она привлекала к себе внимание. Подмеченная магом ещё при первой встрече неуловимая необычность её внешности сегодня проявлялась ещё ярче. Но только теперь Гендальф знал этому объяснение...Он прекрасно понимал, что должен будет ей всё рассказать, и даже хотел это сделать в саду, а не смог или не захотел. Но ему придётся это сделать и скоро. А пока пир был в самом разгаре, играла музыка. Ирина смеялась вместе с сидящими рядом молодыми гномами, то и дело шепталась о чём-то с хоббитом. Она казалась счастливой и светящейся, и волшебник не мог разрушить для неё этот вечер.
Вскоре начались танцы, и какой-то эльф, поклонившись, протянул ей руку. Смертная поначалу растерялась, но тут же хитро улыбнулась и приняла приглашение. Младшим гномам это явно пришлось не по душе, и они проводили эльфа убийственными взглядами. Сам Гендальф удивился тому, что она решилась на придворный танец, но уже после первых движений понял, что она прекрасно ориентировалась в поворотах, поклонах и переходах танца. Похоже, странствия с бродячими музыкантами многому её научили о Средиземье.
А Ирину уже не выпускали из круга танцующих. Она грациозно двигалась, теперь уже в паре с другим эльфом, в котором Гендальф с удивлением узнал одного из близнецов Элронда. Темноволосый статный эльф, казалось не отводил взгляда от хрупкой женщины рядом с ним, в ответ она задумчиво улыбалась.
— Митрандир, ты должен представить мне её. — Элронд тоже следил за танцующей парой.
— Конечно, Владыка. Просто она только сегодня пришла в себя...
— И уже завладела вниманием Элладана.— Задумчиво продолжил эльф.— Я помню, Митрандир, ты рассказывал, что она человек?...— Маг кивнул. — Но она не похожа на людских женщин, которых я встречал. В ней присутствует что-то другое, странное и чужое...
— Она из другого мира и времени.
— Да, возможно, это из-за этого. — Глаза Владыки вновь обратились к магу. — Кстати, ты нашёл то, что искал в библиотеке?
— Возможно.— Уклончиво ответил волшебник, но казалось, Элронд этого и не заметил, потому как его взгляд был снова прикован к женщине в синем.
— И знаешь, я не могу её прочитать. Она полностью закрыта от меня. Митрандир, я желаю, чтобы завтра утром ты и эта женщина отзавтракали со мною вместе. — С этими словами Владыка поднялся из-за стола и слегка поклонившись, пожелал присутствующим приятного вечера и бесшумно удалился.
Гендальф тоже встал и тревожно взглянул на всё ещё танцующую с Элладаном женщину. В последнее время маг всё чаще и острее ощущал исходящую от неё магию, что могло означать лишь одно — силы её росли. Однако, он не был уверен, что древнему эльфу это понравится, впрочем, как и всему белому совету. А ещё серый волшебник был не совсем уверен, надо ли им об этом вообще рассказывать. Гендальф невольно вздохнул — скоро ему предстоит дать много объяснений, и не все они будут лёгкими и приятными.
Словно почувствовав его взгляд, Ирина обернулась и встретившись с ним глазами, улыбнулась. Затем шепнула что-то темноволосому эльфу, на что тот с поклоном поцеловал её руку. В ответ Ирина тоже слегка поклонилась и проскользнув между танцующими парами, присоединилась к стоящему в стороне Гендальфу.
— Как же ты покинула своего кавалера? — Тихо шепнул маг, иронично изогнув бровь.
— О... Да ты ревнуешь? — Парировала она и тут же сменила тему. — Почему бы тебе не побыть кавалером и не предложить даме что-нибудь выпить? От этих танцев меня замучила жажда...
— Неудивительно. Ведь ты сегодня на расхват...— Молодая женщина гневно стрельнула глазами, а маг примирительно поднял руки. — Не сердись. Сейчас принесу что-нибудь даме.
— А, всё-таки, ревнуешь...— Задумчиво прошептала она ему вслед. Вскоре маг возвратился и протянул ей хрустальный бокал с вином.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Спасибо. То зелье, что дала мне Ринеа сотворило чудеса. Я проснулась свежей и полной сил, как новорожденный младенец. — Она сделала внушительный глоток вина. — А теперь хватит юлить. Рассказывай.— Гендальф немного напрягся.
— О чём рассказывать? Я тебя не совсем понимаю...
— Слушай. Я три дня валялась в коме. И ты хочешь сказать, что за это время ничего не узнал?
— О чём конкретно?
— Гендальф, ты издеваешься? О том что я здесь делаю и как мне обратно попасть? А ты что подумал? — Ирина выжидательно посмотрела на мага, тот, в свою очередь, хмуро молчал. — Ты обещал мне... Что больше не будет недоговорок...— Она хотела ещё что-то сказать, как в этот момент зазвучала другая мелодия. Эльфы прекратили танцевать и внимательно прислушивались к звуковым переливам. — Что это? Этого не может быть...— Гендальф заметил как она резко побледнела и расширенными глазами неотрывно следила за музыкантами. Волшебник вдруг осознал, что это была та самая песня, которую она пела ночью на балконе. Маг хотел было ответить, как рядом с ней появился Элладан.
— Вам нехорошо?— Эльф тревожно смотрел на изумлённую женщину, яростно сжимающую бокал.
— Что это за песня? — Голос её звучал глухо и отрешённо.
— Это одна из тех мелодий, слова к которой затерялись во времени...— Элладан нерешительно заглянул ей в глаза. Она ответила невидящим взором, в глазах стояли слёзы.
— Я знаю эту песню...
— Конечно, мелодия очень любима эльфами...— Начал было темноволосый эльф, но она его перебила.
— Нет, я знаю её слова. — Бокал в её руке разлетелся брызгами осколков. Словно очнувшись ото сна, она взглянула на эльфа, потом на волшебника, а потом на свою окровавленную руку. Ирина вновь обратилась с Элладану, игнорируя струящиеся багровые капли, падающие на пол. — Когда была написана эта песня?— Тот уже хотел ей ответить, когда Гендальф решительно взял её под локоть.
— Ирина, тебе надо перевязать рану.
— Не сейчас, Гендальф. — Её взгляд был прикован к эльфу в ожидании ответа.
— Сейчас же, Ирина. Эти ответы подождут, а вот тебе терять ещё больше крови никак нельзя. — Твёрдо продолжил маг, пытаясь подтолкнуть её к двери. — Завтра Владыка ожидает нас на завтрак. — Она попыталась увернуться, но волшебник лишь сильнее сжал локоть. — Если ты хочешь завтра получить ответы, ты должна быть в сознании, чтобы задавать вопросы. — Они остановились. Его и её глаза гневно сверкали.
— Хорошо, волшебник.— В её голосе звучал металл. — Но не смей таскать меня за руку, как беспомощную куклу. — Гендальф нахмурился, а она в тот же момент улыбнулась и обернувшись негромко обратилась к темноволосому эльфу.— Милорд, Гендальфа зовут неотложные дела. А я, видно, ещё не совсем оправилась. Не будете ли вы так любезны проводить меня к лекарю для перевязки?— Серые глаза Элладана сверкнули и, с улыбкой поклонившись, он подставил Ирине свой локоть.
— Это будет для меня честью.
— Дорогой Гендальф, мы увидимся завтра за завтраком. Доброй ночи. — И не дожидаясь ответа, она удалилась в сопровождении статного эльфа. Гендальф же по неизвестной причине был крайне зол.
========== 25. Кукла колдуна ==========
Обратно к моей комнате мы шли какими-то долгими и явно окольными путями. Извилистые коридоры дворца были загадочно темны и безлюдны, что указывало или на поздний час, или на избирательность маршрута, выбранного моим спутником. Кстати о нём: грациозный темноволосый эльф рядом со мной очень плохо скрывал свою заинтересованность и то и дело кидал в мою сторону долгие, задумчивые взгляды.
В воздухе ощущалось то самое сексуальное напряжение, которое обычно испытываешь на первом свидании. Когда каждое нечаянное прикосновение электрическим током отдаётся по венам, в предвкушении первого поцелуя... Только сейчас меня всё это немного пугало и раздражало. Нет, мой спутник был чертовски хорош собой, и при других обстоятельствах я была бы даже рада оказанному мне вниманию. Но не сейчас и не здесь. Была бы моя воля, я бы давно подобрала свои длинные юбки в белы рученьки и опрометью побежала куда угодно, но подальше от этого статного красавца.
Я ощущала себя бабочкой попавшей в паутину, с одной только разницей, что я сама её сплела и туда залетела. После того, как мы покинули лекаря и оказались наедине в пустынных коридорах, я явственно осознала всю серьёзность своего просчета. Мне так хотелось досадить Гендальфу, что я поступила не думая. Ведь по сути, я ничего не знала ни об эльфе рядом со мной, ни о нравах и обычаях Средиземья, особенно в отношениях полов...Если этикет здесь хоть чем-то схож со Средневековьем, то сейчас я нахожусь в очень компрометирующем положении и не с кем-нибудь, а с сыном Владыки этих земель. А сомнений в том, что темноволосый эльф во мне заинтересован, у меня не было. Хватит того, что он почти весь вечер танцевал только со мной. Одно хорошо, что мы не в Викторианской Англии, где два танца с одним партнёром означало помолвку. Было бы так, Гендальф бы меня, наверное, предупредил...? В то же самое время, если нравы здесь всё же больше Средневековые, то оставалась надежда, что Элладан поступит соответственно и галантно проводив до спальни, ни на что большее не решиться. Только где же эта спальня?...
Я старалась сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри бушевал ураган эмоций и мыслей. Тут мы остановились перед знакомой дверью. Облегчённо вздохнув, я уже хотела обернуться и пожелать эльфу спокойной ночи, как почувствовала его руку на своей талии, а по шее скользнули пальцы, вырисовывая невесомые узоры. "Ага, значит не совсем Средневековье",— подумала я и стала судорожно соображать, как покорректней выпутаться из этой щекотливой ситуации. Будь он обычным эльфом, гномом, человеком, то можно было и не церемониться. Но... Элладан был сыном правителя этих земель...А кем была я?...
В это время, не встретив сопротивления с моей стороны, мой спутник решил продолжить. И теперь уже его мягкие губы нежно целовали линию шеи от плеча к мочке уха, рукой он ещё плотнее прижимал меня к себе. Понимая, что теряю контроль над ситуацией, я попыталась отступить, но в следующее мгновение он развернул меня к себе. Его лицо и горящие глаза оказались совсем близко. Эльф прерывисто дышал.
— Кто ты? Твой аромат — он одурманивает, как весеннее вино... А вкус твоей кожи на моих губах словно мёд...— Его пальцы скользнули по моей щеке, и он подался вперёд. В последнее мгновение я успела прижать ладонь к его губам, чуть отклонившись.
— Элладан.— Ко мне вновь вернулось моё спокойствие.
— Ирина...— Эльф чуть прикрыл глаза, всё ещё крепко держа меня за талию, но больше не предпринимая попыток приблизиться. Он глубоко вздохнул. — Прости... Простите меня, миледи.— Он посмотрел мне в глаза. Я слегка улыбнулась и покачала головой.
— Я не могу. — В ответ он кивнул, нехотя отпуская из объятий, но в последний момент поймал мою руку и горячо поцеловал, неотрывно глядя в глаза.
— Доброй ночи, миледи.
— Доброй ночи, милорд. — И я поспешила скрыться за спасительной дверью в свои покои.
* * *
Гендальф был в бешенстве, а что злило его ещё больше — он не знал почему. Зачем он вообще её здесь ждал? Ах да, чтобы поговорить о завтрашней встрече с Элрондом и о том что стоит и что не стоит рассказывать... А стал невольным свидетелем всей разыгравшейся перед ним сцены...
Он хотел уже окликнуть её, когда они вместе с эльфом подошли к её комнате, но тут увидел как Элладан привлёк её к себе. Волшебник внутренне напрягся и даже подумал, что ему показалось. Но когда эльф склонился к её шее, маг понял, что не показалось, одновременно чувствуя нарастающую внутри злость и раздражение.
Злость на эльфа, который так к ней прикасался. Злость на неё, за то что стояла как статуя, позволяя и не останавливая. Раздражение на самого себя, за то что не окликнул её раньше, за то что не мог сейчас просто развернуться и уйти, за то что происходящее его так злило. Его не должно было волновать что эта безрассудная женщина делает и с кем. Маг невольно стиснул зубы, вспоминая сцену на балу. Так почему же он, Гендальф Серый, стоит здесь в тёмном углу и подглядывает, словно тайный воздыхатель.
В ночном воздухе он почувствовал с новой силой исходящую от неё магию, одурманивающим ароматом проникающую внутрь. Он должен остановить их до того, как это зайдёт слишком далеко, но никак не мог решиться обозначить совё присутствие. Гендальф был подобен натянутой тетиве, когда в тишине пустынного коридора раздался её ровный голос, а следом — звук закрывающейся двери. Тогда с его губ сорвался невольный вздох облегчения.
Скрытый тенями, он молча наблюдал, как мимо него прошёл Элладан. Темноволосый эльф слегка покачивался, словно пьяный... Волшебник тогда с тоской подумал, что Ирине не стоит задерживаться в Ривенделле — здесь её природная магия не останется незамеченной.
* * *
Я проснулась довольной и полной сил. Радостно улыбаясь, встала с кровати и поспешила умыться и одеться в приготовленное шёлковое платье василькового цвета. Я только закончила свой утренний туалет, как в дверь постучали. "Войдите",— бросила я через плечо, ожидая Гендальфа, но обернувшись увидела перед собой Элладана.
При свете дня он выглядел ещё более впечатляюще: длинные шелковистые волосы цвета вороньего крыла, тонкие, но одновременно мужественные черты лица, и пронзительные серые глаза, которые смотрели на меня сейчас так, что я невольно замерла. Он медленно подошёл, не прерывая зрительного контакта, и, взяв за руку, прижался к ней губами на дольше ,чем следовало. Меня словно ударило током, а его глаза, если такое было возможно, ещё больше загорелись.
— Доброе утро, миледи. — Взгляд эльфа скользнул по моей шее, которая показалась мне вдруг слишком обнажённой.
— Доброе утро, милорд. — В тот момент темноволосый мужчина напоминал мне грациозного хищника, я же — загнанную в угол добычу.
— Я пришёл, чтобы проводить Вас на завтрак. Там Вас ожидают мой отец и Митрандир.
— Тогда я думаю, не стоит заставлять их ждать. И я Вам очень признательна, милорд. Право, не стоило беспокоиться...— В ответ эльф слегка поклонился, предлагая мне опереться о его локоть. Так мы и покинули комнату. Всю дорогу до покоев Владыки мы молчали, хотя я кожей ощущала на себе взгляды моего спутника. Простились мы уже у самых дверей, где Элладан ещё раз поцеловал мою руку и многозначительно прошептал.
— Я вынужден покинуть Вас здесь. Но я надеюсь мы увидимся позже...— В ответ я лишь растеряно кивнула. К счастью, в этот момент дверь распахнулась— на пороге стоял тот самый эльф, что встретил меня вчера при входе в праздничный зал. Элладан учтиво кивнул и, наконец то, отпустив мою руку, удалился. "Куда я опять вляпалась?"— пронеслось в голове.
Покои Владыки Ривенделла представляли собой, насколько я могла определить проходя мимо, несколько просторных комнат с выходом на открытую террасу, куда меня и препроводили. Отсюда открывался захватывающий вид на долину: казалось, будто ты паришь над кронами деревьев, садов и домов, а до синеющих на горизонте гор можно дотянуться рукой. От созерцания окрестностей меня отвлёк приятный глубокий голос.
— Доброе утро, миледи. Наконец-то, нам выпал случай познакомиться. — Передо мной стоял высокий темноволосый эльф в длинной расшитой серебренными нитями фиолетовой мантии. С благородного лица на меня смотрели серые глаза, которые как и у Гендальфа искрились молодостью и одновременно мудростью человека, пережившего и видевшего слишком многое. Горделивые черты поражали своим сходством с Элладаном, что не оставляло никаких сомнений ни в их родстве, ни в том, кто сейчас стоял передо мной. Я учтиво поклонилась.
— Для меня это большая честь, Владыка Элронд. И я Вам искренне благодарна за оказанное гостеприимство и заботу. — Я довольно улыбнулась. Эту фразу на Всеобщем, мне подсказал вчера Гендальф. И теперь она пришлась очень кстати. Кинув взгляд на волшебника, сидящего за столом, я заметила, что он хмуро и , как-то, странно смотрел на меня. "Кто-то явно встал не с той ноги",— отметила я про себя.
— О, не стоит благодарности, дитя.— Нет, меня определённо начинало раздражать эльфийское обращение ко всем младше 100-тия, как дитя. Независимо от тысячелетней разницы в возрасте, это всё же неуважительно.— Так как Ваше имя, миледи?— Расправив плечи и гордо вскинув голову я улыбнулась.
— Ирина Александровна из рода Перловых, милорд.
— Какое необычное имя... Ирина...Я никогда ещё не встречал кого-то с таким именем.— Элронд слегка поклонился и протянул руку, препровождая к небольшому накрытому столу, за которым я уже заметила мрачного серого мага, так и не проронивший ни слова. Отчего-то моё радужное настроение стремительно таяло, а внутри появилось нарастающее беспокойство.
В полной тишине мы отзавтракали фруктами, сыром и хлебом, хотя мне кусок в горло не лез, и не покидало чувство, что за мной постоянно наблюдают и оценивают. Когда же с едой было покончено, и стол убран, взгляд Владыки опять обратился ко мне.
— Скажите мне, Ирина, откуда Вы? И почему, по словам Митрандира, говорите на таком странном языке?
— Владыка, я предполагаю, Гендальф уже упомянул о том, что я оказалась здесь из другого мира. Родом я из земли Россия, что в моём мире является самой большой страной, простирающейся на тысячи и тысячи лиг с Запада на Восток. Что же касается языка— то это Русский, и на нём говорят на моей Родине.— Я снова посмотрела на волшебника, но он так и хранил обет молчания, что меня стало уже раздражать. Эльф задумчиво постукивал длинными пальцами по столу.
— Не буду скрывать. То что Вы рассказываете необычно, и я никогда не слышал о такой земле... Но я доверяю Митрандиру, а он верит Вам...Расскажите мне ещё о себе, Ирина.— Я удивленно вскинула бровь.
— О чём Вы желаете услышать, Владыка?
— К примеру, о том как и зачем Вы оказались в Средиземье? И кем Вы были в Вашем мире?— Всё это стало мне напоминать больше допрос, чем приятную беседу, но другого выбора у меня не было.
— Я не знаю как здесь оказалась. Просто однажды ночью проснулась в лесу...— Начала я и после вкратце, и осторожно подбирая слова, поведала историю своих странствий с Миртой и позже с гномами. Однако, я предпочла умолчать о своих ночных происшествиях и "полётах". Рассказывать же о себе из того мира мне не очень хотелось. Во-первых, это моя личная жизнь, афишировать которую я никому не обязана. А во-вторых, каждое воспоминание о доме болью отдавалось в груди, поэтому я только упомянула, что там осталась моя семья, а по Средиземским понятиям, я была кем-то вроде учёного или книжника. Последнее очень удивило эльфа.
— Женщина владеющая знаниями? В Средиземье это большая редкость... Кроме, конечно, Владычицы Галадриэль... Очень странно...и интересно...— Элронд задумался и замолчал. Я рассматривала верхушки деревьев, мысленно желая, чтобы это "безумное" чаепитие скорее закончилось.
Тут я почувствовала что-то, будто кто-то легко провёл ладонью по лбу, потом по вискам, опять по лбу, медленно двигаясь вверх по голове к самой макушке. Я напряглась — мне никогда не нравилось, если кто-то касался моей головы сверху, а сейчас, кто-то невидимый бесстыдно исследовал её... В какой-то момент, я ощутила чьё-то постороннее присутствие внутри себя. Хотя я и сама не знала, откуда пришло это знание, однако что-то в глубине сознания тревожно закричало от чужого вмешательства.
Окинув взглядом присутствующих за столом, я заметила, что Владыка, чуть прикрыв глаза, неотрывно и немного отрешенно смотрел на меня из-под ресниц. И тогда я поняла всё— он пытался залезть ко мне в мозг, прочитать мысли. Но проникнуть через голову не смог, поэтому теперь начал, так сказать, издалека. Внутри проснулась нарастающая волна негодования и ярости. — Да как он смеет?! Какое он имеет право, Владыка или нет, лезть в головы других людей? Я же к нему в трусы не лезу...Хорошее у них гостеприимство, ничего не скажешь. Никакого уважения и почтения...— Я тихо закипала, но решила его проучить, вспомнив мамины уроки.
Когда эльф добрался до головы, я представила, что мой мозг — это что-то вроде подводной лодки, и стала мысленно закрывать и блокировать отсеки, один за другим. Таким образом загоняя непрошенного гостя в тот отдел, куда я хотела. Элронд сейчас был слишком сконцентрирован на проникновении в мои мысли, чтобы заметить, что его загоняют в угол. И вот когда он оказался именно там, я повернулась к нему, неотрывно глядя в глаза. — Пусть думает, что держит меня под контролем.— Владыка не мигая смотрел на меня, когда я визуально представила свой мозг. Перед мысленным взором четко предстали эльфийские невидимые пальцы пытающиеся прикоснуться ко мне. И вот тогда я ударила — мой мозг визуально превратился в раскаленного до бела, металлического морского ежа, и в тот момент, когда эльф опять попытался пробиться ко мне, я выставила острые иглы, впившиеся в невидимые руки. В то же мгновение, Владыка скривился от боли, одновременно вскочив со стула, чуть пошатнулся, но успел ухватиться за массивную спинку. Теперь Элронд с изумлением уставился на меня расширенными глазами.
— Кто ты?— Выдохнул эльф.
— Ирина, что ты делаешь?— Справа от меня вскочил на ноги и Гендальф. Игнорируя эльфа, я резко развернулась к волшебнику, переходя на русский.
— О, так теперь ты вдруг со мной разговариваешь? С чего это такая честь к моей особе? — Внутри бушевал огонь.
— Ирина, сейчас не время и не место...
— Знаешь, Гендальф, если бы мне хотелось, чтобы мне сделали лоботомию, я бы так и сказала. — Теперь и я вскочила на ноги. Поднявшийся на террасе ветер, яростно развевал складки платья и мои,оказавшиеся вдруг распущенными, волосы.— Всё что я сделала, это выкинула его из моей головы. — Я ткнула пальцем в сторону эльфа. — Кстати, его туда и не приглашали. — Тут я резко развернулась к всё ещё изумленному Элронду, молча наблюдавшего за нами.— Владыка, у меня к Вам один вопрос. Ответьте только да или нет. И честно.— Эльф кивнул.— Вы можете отправить меня обратно в мой мир и время?
— Нет. Это не в моих силах...
— Спасибо за откровенность. Это всё, что мне требовалось знать. Время моего пребывания здесь истекло. — Решительным шагом я направилась к выходу.
— Да куда ты отправишься, глупая, упрямая женщина? Да что ты вообще можешь в этом мире? Ты беспомощна и шагу не можешь ступить, чтобы не попасть в неприятности!— Грозно крикнул мне во след маг. Почему-то, от его слов стало невыносимо больно и горько, а к горлу подкатил комок. Полуобернувшись, я процедила.
— А что ты мне предлагаешь? Путешествовать с тобой как цирковой уродец? Будешь показывать меня своим друзьям и знакомым? Чтобы и те у меня в голове покопались? А потом, как наиграешься, скинешь в яму, наверное... Ты же все знаешь лучше всех...— Под кожей невыносимо жгло. Когда волшебник попытался приблизиться, я инстинктивно выставила вперёд руку— маг пошатнулся и глухо охнув отступил.— Оставь меня, Гендальф Серый. Глупая и беспомощная женщина предпочитает умереть, чем быть твоей игрушкой.— С этими словами я поспешила из покоев Владыки, подальше от двух мужских фигур замеревших на террасе.
========== 26. Разум и чувства ==========
— Митрандир...Ты не всё мне рассказал... Кто она?— Голос Владыки Ривенделлла был негромким, но твёрдым. Волшебник тяжело вздохнул.
— Человек. Она человек, Элронд.
— Тогда как ты объяснишь то, что сейчас произошло? Это же...
— Знаю, магия. — Гендальф устало опустился на стул. — Я почувствовал это в ней с первой встречи. И силы её растут...— Маг прикрыл веки. Эльф нахмурился и после недолгой паузы продолжил.
— Но, Митрандир, ты же знаешь к чему это может привести...у людей...?— Он нерешительно взглянул на волшебника.— Она знает?
— Нет. Я знаю к чему это приводит, но с каждым днём я всё сильнее чувствую её силы... Я боюсь это уже не остановить. — Маг покачал головой.— Да, и она, ведь не просто человек...
— То, что она из другого мира...— Но волшебник не дал эльфу договорить.
— Кстати об этом...Элронд, я отыскал кое-что в библиотеке. Только пусть это пока останется между нами. Когда придёт время я сам расскажу ей обо всём ...и белому совету...
Маг и эльф чуть склонившись сидели на залитой солнцем террасе, еле слышно переговариваясь. Говорил в большей мере Гендальф. Элронд долго и внимательно его слушал, лишь однажды резко вскинув голову устремив на мага изумлённый взгляд.
— Ты уверен в этом, Гендальф?
— Да. Увы...
Эльф поднялся и, заложив руки за спину, какое-то время молча мерил шагами пол террасы, что-то обдумывая. Пока, наконец, не остановился.
— Нам надо попытаться её остановить. Ей нельзя уходить отсюда.— Гендальф благодарно улыбнулся.
— Это будет не так просто. Особенно сейчас после всего, что произошло. Характер у неё взрывной и упрямый.
— Поверь, Митрандир, это сложно не заметить. Но я надеюсь, что её обида не заглушит голос разума. — Ухмыльнулся Элронд и они вместе с магом скрылись за ведущими из покоев дверями.
* * *
Я почти бежала по извилистым коридорам дворца, неизвестно каким чутьём угадывая направление к своей комнате. Моё сознание находилось в своеобразном делириуме из смешавшихся чувств боли, злости, отчаяния и горечи. Казалось, внутри полыхало рвущееся наружу пламя, что подстёгивало двигаться ещё быстрее.
Мне надо было оказаться одной как можно быстрее. Сначала дать волю эмоциям кипевшим под кожей. А потом собрать свои нехитрые пожитки и прочь отсюда— куда глаза глядят, и побыстрее. В висках противно стучало, а перед глазами всё ещё стояла только что разыгравшаяся сцена.
Надежда на избавление от Средиземья стремительно таяла. А для живущих тут, во дворце, я всего лишь чужой, интересный зверёк, с которым можно позабавиться и выкинуть...Сейчас моё время в труппе Барона казалось очень далёким и приятным сном. Тогда всё было просто — я танцевала, зарабатывала деньги, ела, спала, путешествовала дальше. И не было там никакой магии, никаких принцев, придворных интриг и допросов с пристрастием. Да, они меня выгнали. Но кто сказал, что я не смогу встретить других бродячих музыкантов?
Добравшись до знакомых дверей, я с силой распахнула створки и практически влетела во внутрь. В следующий момент мой взгляд упал на всё тех же двух эльфиек. "Вон!"— процедила я, стараясь не закричать в голос. Одна из них попыталась что-то возразить, но была остановлена своей подругой, которая, смекнув, что спорить со мной сейчас бесполезно, просто потянула первую за собой прочь. Как только я осталась одна, из глаз предательски брызнули слёзы, которые я поспешила утереть. Я решительно направилась к своему мешку.
В тот момент мне было невыразимо важно увидеть, почувствовать, потрогать вещи из моего мира. Иначе я боялась, что сойду с ума. Вывалив содержимое на кровать, дрожащими руками принялась судорожно откапывать джинсы, водолазку, пальто — пока пальцы не нащупали квадратный плеер в кармане. Это было по-детски и смешно, но я про себя молилась, чтобы чудо свершилось ещё раз, чтобы хватило батарейки хотя бы на одну песню... И мне снова повезло, дисплей показывал всю ту же половину аккумулятора. Вставив наушники и, чтобы заглушить заходившийся в душевном крике разум, я врубила что потяжелее и вышла на балкон. Но здесь, сочетание музыки с окружающей меня природой было слишком сюрреалистичным и болезненным. Поэтому чтобы скрыть мир, я легла на широкие перила, устремив взгляд в небо— лишь оно везде неизменно.
Басы били по ушам, притупляя боль в висках. Песня следовала за песней, и я стала постепенно успокаиваться (на сколько это было возможно при данных обстоятельствах) и размышлять, как поступить дальше. Полностью отрешенная от внешнего мира, я не услышала как в дверь постучали, как открыли, и как ко мне кто-то подошёл. В какой-то момент я просто почувствовала чьё-то присутствие, а краем глаза заметила высокую фигур в проёме двери. Разговаривать в тот момент ни с кем не хотелось. Я надеялась, что этот кто-то уйдёт, если его проигнорировать, и продолжила созерцание небесной синевы. Но, похоже, я хотела слишком многого — надо мной нависла чья-то тень. Раздражённо выдернув наушники, я резко села и полетела бы прямо за перила, если бы крепкая мужская рука не поймала меня за плечи.
Рядом со мной стоял Элронд, что меня удивило и немного расстроило. Я ожидала Гендальфа с его очередной лекцией о моей глупости, но не Владыку. — Неужели опять решил покопаться в голове...— Я невольно нахмурилась и отстранилась. Высокий эльф, видно понял мою реакцию, потому как примирительно поднял руки. А в следующий момент удивил меня ещё больше, заговорив со мной на русском, хоть и с сильным, по сравнению с Гендальфом, акцентом.
— Я не хотел Вас напугать, Ирина.
— Вы меня не напугали. Спасибо, что не дали упасть, Владыка. — Последняя фраза прозвучала с неприкрытой иронией, от чего я сама невольно поморщилась, но решив больше не испытывать судьбу, аккуратно спустилась с перил на мраморный пол.
— Ирина, я пришёл Вам сказать, что для меня будет честью, если Вы согласитесь остаться в Ривенделле. — Элронд выжидающе посмотрел на меня. Мне так хотелось сказать что-то гадкое, но взяв себя в руки я ответила.
— Владыка, я Вам благодарна за приглашение. Но зачем всё это? Да и в качестве кого я здесь останусь?
— Я Вас не совсем понимаю...
— В качестве гостя или пленной?— Глаза эльфа сверкнули, и мне показалось он ещё больше прибавил в росте.
— Конечно в качестве гостьи. Вы и до этого были здесь гостьей...
— Странно. Обычно к гостям проявляют уважение и доверие. А не приставляют охрану и не выпытывают сведения, копаясь в голове. Может у Вас тут другие традиции, но у нас так поступают только с преступниками и заключёнными.— Я невольно повысила голос.— Я не сделала ни Вам, ни Вашим подданным ничего дурного, Владыка. Так почему Вы сочли правомерным, вторгаться в мои мысли?— Эльф молчал.— Поэтому я и спрашиваю, в качестве кого Вы предлагаете, да и предлагаете ли, мне здесь остаться?— В воцарившейся тишине, Элронд некоторое время задумчиво меня разглядывал.
— Вы правы.— Когда он заговорил вновь, его голос был на удивление тихим.— Я не имел права вторгаться к Вам в мысли... И я прошу за это прощение. Поймите, Вы очень отличаетесь от всех человеческих женщин, которых довелось мне встретить. Мне хотелось Вас понять и узнать. Но главное — удостовериться, что Вы не представляете опасности ни для Средиземья, ни для моего народа, ни для моих близких.— На последней фразе эльф многозначительно посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что невольно краснею. По губам мужчины скользнула тень улыбки. — Я не хотел Вас смущать, но ни от кого не укрылось, что вчера весь вечер мой сын танцевал именно с Вами.— Я сначала растерялась, не зная что ответить, но решила не сдаваться.
— Владыка, я это тоже заметила. Но, я думаю, сейчас не время и не место обсуждать мою личную жизнь. Зачем Вы хотите, чтобы я осталась?— Мужчина стоял у перил, заложив руки за спину, устремив взор куда-то вдаль.
— Митрандир рассказал мне о тебе. О твоей магии.— Я до сих пор не воспринимала свои, так называемые, способности всерьёз и поэтому недовольно хмыкнула, чем заслужила удивлённый взгляд Владыки.— Хотя я и сам это почувствовал сегодня за завтраком. И теперь понимаю, что меня в Вас так заинтересовало. Я не чувствую в Вас опасности — Ваше сердце чисто, но... — Я озадаченно склонила голову, пытаясь понять к чему он клонит. — Знаете, в Средиземье почти нет людей одарённых магией, и уж тем более женщин...А Ваше появление вкупе с бесконтрольной энергией, которую Вы несёте может привести к непредвиденным последствия. Я могу попытаться помочь Вам лучше справляться и контролировать Ваши способности. — Он вполоборота посмотрел на меня. — Они ведь растут?— Это было больше утверждение, чем вопрос. Я кивнула. — Кроме того, Вы почти не знаете этот мир, и для Вас он может таить в себе множество опасностей. Митрандир считает, что за Вами кто-то охотиться.— Я похолодела, вспоминая серых существ из леса. Эльф, словно прочитав мои мысли, продолжил. — Судя по описанию, те существа были созданиями мрака и явно были нацелены на Вас и посланы за Вами. Хотя ни я ни Митрандир, не знаем кто они и откуда и зачем им Вы... — Я рассматривала кроны деревьев, ещё раз прокручивая в голове события той ночи.
— О преследовании я догадывалась. Но если Вы, Владыка, ищете у меня ответы на вопросы кто они и откуда — у меня их нет. А попытаться на практике узнать зачем я им, мне не хочется...— Эльф понимающе кивнул.
— Ирина, здесь Вы будете в безопасности... Я не буду Вас ни к чему принуждать и понимаю, что Вам нужно время всё обдумать. Но моё предложение остаётся в силе, и я буду рад принять Вас в Ривенделле. В качестве гостя. Если же Вы решите всё-же покинуть долину — Вам никто не будет препятствовать. И мы обеспечим Вас всем необходимым для путешествия.— Он слегка дотронулся до моего плеча.— Подумайте над этим.
— Благодарю Вас, Владыка. Я подумаю над Вашим предложением...— После этого, Элронд чуть поклонился и скрылся за дверью, оставив меня наедине с моими мыслями.
Остаться или нет, вот в чём вопрос. С одной стороны, не смотря на принесённые извинения, я всё ещё не доверяла ни эльфийскому Владыке, ни его окружению. Да и остаться вновь одной среди чужаков мне не очень льстило... С другой стороны, слова Элронда, хотелось мне того или нет, были правдивы. Мои практические познания о мире Средиземья можно свести к нулю, и факт, что кто-то устроил за мной охоту ни коем образом не улучшает моё положение. А здесь, среди чужаков или нет, я смогу набраться необходимых знаний об этом мире. Да и кого я вообще тут знаю? Гномы? — Так они только недавно стали со мной общаться, и я ясно осознавала, что мне с ними не по пути. У них своя судьба у меня своя. И кто знает, может моё присутствие только усугубит развязку, а то и вообще поменяет всё... Хоббит?— Бильбо, конечно, милый, но его жизненный путь пока тесно связан с гномами, и мне не стоит вмешиваться...
Ну и, конечно, Гендальф... Из груди вырвался невольный вздох. Не смотря на все наши частые перепалки, я привязалась к Серому волшебнику. И в тайне считала его своим другом. На фоне всех этих средневековых нравов и взглядов, он был просто либералом. Мне было настолько легко с ним общаться, что иногда я забывала, что он всё же из этого мира. А если я решу остаться здесь, кто знает, свидимся ли мы ещё раз. По— правде, его мне будет больше всего не хватать, его колких шуток... И тут мне вспомнились его слова за завтраком, криво усмехнувшись я лишь покачала головой... Может я и вижу в нём друга, он же никогда не воспримет меня как равную. Для него я всего лишь человек, попавшийся на пути. Странная, упрямая и глупая женщина, как он любит повторять...
В этот момент чуть скрипнула дверь и вскоре на балконе появился предмет моих размышлений. Гендальф выглядел задумчивым и немного усталым.
— Как я понимаю, ты уже знаешь, что мне предложил Элронд? — Волшебник осторожно кивнул и, встав рядом, облокотился на перила.— И ты, наверное, это одобряешь?— Опять кивок.— Ты решил больше со мной не разговаривать? Раз представилась возможность избавиться от постоянно мешающей глупой женщины?— Глупо, по-детски, но я уже не могла скрыть своё раздражение.
— Ирина...Прости.— Сказано было так тихо, что я подумала, мне послышалось.
— Что?— Невольно сама перешла на шёпот.
— Прости.— Чуть громче. — Я не в праве был говорить то, что сказал. И я должен был предупредить тебя на счёт Элронда. Или его вовремя остановить...
— Гендальф...— Но он меня не слышал.
— Ему не следовало вторгаться к тебе в мысли. Хотя иногда мне кажется, он делает это неосознанно, это стало для него чем-то вроде привычки. Понимаешь, здесь редко кто это замечает, а уж тем более может или решится дать отпор... Я не думаю, что он ещё раз попробует...
— Гендальф, он уже принёс свои извинения. — Он посмотрел мне в глаза и осторожно взял за руки. Волшебник как-то тяжело вздохнул и продолжил.
— Тебе лучше остаться здесь. Тут ты будешь в безопасности. Этот поход с гномами ещё неизвестно чем закончится...— Он вдруг остановился на полуслове и улыбнулся. — Хотя о чём это я? Ты же знаешь... Кстати, я никому не поведал об этих твоих знаниях. И, думаю, тебе тоже не стоит.— Я кивнула.— И не теряй надежду. Вдруг, всё-таки, найдётся возможность вернуться обратно.— На последних словах его голос оборвался и прозвучал глухо. Маг сильнее сжал мои руки, с грустью глядя в глаза.
— Гендальф, не надо. Зачем питать призрачные иллюзии. Надо расценивать ситуацию с разумной точки зрения. — Волшебник кивнул, его пальцы вырисовывали призрачные круги на моих руках. Похоже, он этого даже не замечал.
— Так что ты решила?
— Остаться здесь. Пока мне это кажется наиболее разумным решением.— Он кивнул.— И я прощаю тебя. Но с одним условием...
— Это с каким? — Удивился он.
— Сегодня вечером ты должен мне танец.— Выражение его лица было бесценным, но он тут же собрался и лукаво улыбнулся.
— У тебя нет сердца. Заставлять старика танцевать...
— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать...
— Что вешать?
— Это выражение такое. Лапша— это блюдо такое... А... долго объяснять! Одним словом, не пытайся оправдаться. Я видела как ты можешь бегать...— Пауза.— Олорин.— При упоминании своего имени, глаза волшебника сверкнули, и он приблизил ко мне своё лицо, стремительно помолодевшее. Я нервно сглотнула. Меня затягивало в глубину этих голубых глаз. Он был слишком близко, и помимо воли, мой взгляд скользнул по его губам... В этот момент в дверь громко постучали. "Войдите",— отозвалась я, облегчённо выдохнув и отстранившись. Гендальф, уже в своём привычном облике, нехотя отпустил мои руки. Или мне показалось?...
На пороге появилась Ринеа.
— И где Вы были, Ирина? — Из-за всех утренних перипетий, я совсем забыла зайти к ней на перевязку, и теперь эльфийка выглядела крайне недовольной. Благо Гендальф пришёл мне на помощь.
— Уважаемая Ринеа, прошу прощения. Это моя вина. Я задержал Ирину.— Волшебник учтиво поклонился, и лекарь заметно оттаяла. — Думаю тебе, Ирина, следует последовать за Ринеей. Я передам Владыке твой ответ, и мы увидимся вечером. — Я улыбнулась волшебнику. Отметив, что из него получился бы отличный политик. Уже в дверях я обернулась.
— До вечера, Гендальф. И не забудь, что ты мне должен. — В ответ он хмыкнул и деланно закатил глаза.
========== 27. Лунные знакомые ==========
Луна медленно вышла из-за туч, освещая холодным светом раскинувшуюся долину, упирающуюся слева в дремучую чащу. У самой кромки леса на небольшом валуне вальяжно сидела мужская фигура. Незнакомец был укутан в чёрный бархатный плащ, который выглядел особенно неуместно и вычурно на фоне дикой природы. При виде Луны, мужчина зашевелился, откинув капюшон, взглянул на небо. Серебряные лучи скользнули по светлым, коротко постриженным, волосам и бледному утончённому лицу.
Даниэль раздражённо вздохнул и заученным движением извлёк из-за пазухи серебряный портсигар. Затем, чиркнув зажигалкой, поджёг сигарету и задумчиво закурил. Терпение было на исходе... По его расчётам, они уже давно должны были быть здесь... Тонкие губы презрительно скривились. Как же он не любил иметь дело с орками. Громкие, неотёсанные и грязные, они его ужасно раздражали. Но в этот раз ему надо было встретиться c ними и предупредить их главного... Даниэль искренне надеялся, что хоть у этого будет побольше серого вещества в черепной коробке, чем у того идиота Джонни.
Если Даниэль всё правильно просчитал, а рыжий придурок ничего не напутал с датами, то следующий шанс поймать девицу будет, как только гномы и "Белоснежка" покинут Ривенделл. Конечно при условии, что она с ними пойдёт... В противном случае, надо будет разрабатывать план Б, пробираться к эльфам и так далее... Но Даниэль всё же рассчитывал на то, что "Белоснежка" отправится с гномами.
Мужчина скучающе оглянулся и лениво стряхнул пепел на траву. Нет, он всё-таки, не любил всё это дерьмо типа единения с природой. Намного вольготнее он чувствовал себя при дворе очередного короля или владыки. Благо тут их было множество, да и умирали они с завидной скоростью, поэтому можно было не опасаться быть узнанным второй раз...
Даниэль встал размять затёкшие ноги, брезгливо отряхивая траву с расшитого камзола, когда близлежащие заросли зашевелились, и из леса вышли двое орков. Один из них был на полторы головы выше светловолосового мужчины и почти на три выше своего горбатого спутника. Высокий орк занимал определённый статус — на нём был добротный доспех их матового чёрного металла, а за спиной виднелась внушительных размеров секира. Открытые участки бледной кожи были испещрены шрамами, что для непосвященных могли казаться следами от былых сражений. На самом же деле, каждый шрам указывал на ранг и статус его носителя. Тот, что гордо возвышался сейчас над Даниэлем, был большой шишкой, и явно не рад тому, что ему пришлось снизойти до встречи с жалким человечишкой.
Мужчина криво ухмыльнулся: казалось он совсем не боялся двух вооружённых до зубов воинов и теперь не стесняясь разглядывал бледного орка. Тот в свою очередь лишь зло сощурил глаза на человека и что-то бросил сопутствующему его уродцу, который вразвалку вышел вперёд.
— Азог Осквернитель желает знать кто ты? И зачем ты, жалкий смертный позвал его сюда?
Даниэль неторопливо оглядев их, сел на валун, извлёк очередную сигарету и чиркнул зажигалкой. Мелкий орк испуганно отшатнулся, а Азог обнажив клыки глухо зарычал. Но мужчина не обращал на это никакого внимания, продолжая курить.
— А у меня к тебе дело, Азог. И я его буду обсуждать наедине. Без свидетелей. — Он вальяжно выпустил дым и закинул ногу на ногу. Бледный орк расправил могучие плечи и что-то гаркнул спутнику.
— Ты ничто, чтобы здесь приказывать. Азог Осквернитель сам будет решать с кем и в чьём присутствии разговаривать. И для твоего же блага, надейся что твоё дело того стоит. Иначе бы тебя, человеческое ничтожество, уже давно порвали варги...
— Не думаю. — Прервал его человек, зло сверкнув глазами. Потом деланно улыбнулся и чуть взмахнул рукой. В тот же момент из кустарника бесшумно выпрыгнули три огромные серые собаки с абсолютно чёрными глазами. Существа замерли перед мужчиной. Малый орк боязливо попятился, а вот его бледный начальник уставился на существ расширенными и полными удивления глазами. Даниэль грациозно поднялся с камня. — Я вижу, Азог, ты узнал их. — Взгляд орка метнулся к человеку.
— Кто ты?— Прорычал он, и его голос эхом отозвался в ночной тишине.
— Без свидетелей.— Холодно отрезал мужчина.
— Он уже свидетель.— Усмехнулся орк. Человек зло сверкнул глазами и что-то шепнул. В тот же момент одна из собак сорвалась с места и прыгнула на горбатого уродца. В следующее мгновение её челюсти с ощутимым лязгом сомкнулись на шее мелкого, без труда её перекусывая. Его голова покатилась по поляне... Второй зверь тут же поймал её лапой и проглотил одним залпом.
— Уже нет. — Тишину вновь прорезал ироничный голос Даниэля. — Теперь мы можем, наконец, поговорить или будем дальше разводить любовные прелюдии? Я и так заждался вас в этом проклятом лесу.
— Говори, что у тебя за дело.— Голос орка был на удивление размеренным.
— Я знаю, что твои лазутчики засекли здесь отряд гномов, но упустили.
— Это всё проклятые эльфы...
— Мне на это плевать и не это важно. Мне нужно знать, когда это было? — Тон человека стал абсолютно безэмоциональным и холодным.
— Три дня назад.— Азог еле-еле сдерживал ярость.
— Отлично. Теперь слушай. Если хочешь заполучить голову Дубощита...
— Откуда ты зна...— Глаза орка полыхнули огнём.
— Не перебивай!— Даниэль раздражённо крикнул, а собаки глухо зарычали.— Если хочешь поймать гномов, направляйся в Мглистые горы. Они там будут через десять дней....— Мужчина ещё какое-то время в деталях объяснял орку, где надо поджидать отряд. — А теперь самое главное. — Он сделал многозначительную паузу. — С гномами, скорее всего, будет девица. Такая очень даже ничего, тёмноволосая...
— И что мне с ней делать? — Иронично рыкнул орк, ухмыльнувшись.
— Тебе надо будет её поймать. И позаботиться, чтобы ни волосок с её головы не упал. Я уж и не говорю о том, чтобы ты или кто-то из твоих молодцов вздумал с ней позабавиться...— На это орк лишь грязно хохотнул.
— Ну я же не могу отвечать за то, что может произойти во время боя или после...— Человек поджал губы, но тут же улыбнулся.
— А придётся.— Отрезал Даниэль.— Она нужна в целости и сохранности кое-кому очень важному. И тебе точно не захочется перед ним отвечать.
— Это кому же? — Ухмыльнулся Азог.— Уж не тебе ли?
— Ты сам скоро узнаешь. Но для её сохранности он посылает тебе вот эти милые создания. — Он кивнул в сторону собак.— Я думаю одной демонстрации достаточно, чтобы понять, что будет с каждым, кто подойдёт к ней ближе, чем требуется.— Бледный орк с едва уловимой опаской покосился на серых существ.
— Как я её узнаю? Вдруг с гномами будет не одна девка?
— Сомневаюсь... Но эту ты узнаешь. Она другая...— Даниэль грациозно взмахнул рукой.— Ты поймёшь это по запаху. Вернее то, что осталось от твоей эльфийской сущности это учует.
— Кто она?— Прорычал Азог, раздражённый упоминанием эльфов.
— А вот это тебе знать необязательно. Доставь её ко мне и мой заказчик будет с тобой щедр, как никто другой. Но я так надеюсь, что когда он с ней покончит, она достанется мне. У меня на её счёт столько планов...— Мужчина мечтательно улыбнулся, отчего у орка по спине пробежал холодок.— Но не будем забегать вперёд. Ты всё понял, Азог Осквернитель?
— Да.— Недовольно рыкнул орк, которому явно не по душе был тон наглого человека. — Только вот кто ты, человек? Ты сам так и не представился, только передал метку с лазутчиком...
— А тебе этого не достаточно?— Светловолосый открыто иронизировал.— Ну что ж, у меня много имён. Что там было из последнего.... Ах да, "Похититель тел"! — Азог невольно отшатнулся.
— Ты это он?— Даниэль наслаждался замешательством орка.
— Что? Не так ты меня представлял?— Он гордо и хвастливо вскинул голову.— Надеюсь не разочаровал... А если и так, то... Ну и ладно. Мне пора. Ждёт меня моё недавнее приобретение. Очаровательная дама из, кажется, Роханских степей. А я никак не могу заставлять даму ждать. — Светловолосый учтиво поклонился и коротко свистнул.
Откуда-то из темноты появился вороной жеребец. Человек легко запрыгнул в седло и, опустив капюшон так, что виден был лишь рот, чуть улыбнулся.
— Не забывай, орк, о том, что я тебе сказал. И она должна быть абсолютно нетронутой.— С этими словами он развернул коня и исчез в ночи.
* * *
Как только всадник в чёрном плаще растворился во мраке, из кустов появился ещё один орк. Он был чуть ниже бледного предводителя, но не уступал ему в размахе плеч и количеству шрамов. Новоприбывший прищурившись смотрел в сторону, где скрылся человек.
— Ты и правда думаешь, что это был он?
— Не знаю.— Азог криво усмехнулся.— Но если этот человек тот, за кого себя выдаёт, это многое объясняет...
— И что же?
— То почему его никто до сих пор не видел. То, что никто не смог поймать. Ну и то, с какой лёгкостью ему удаётся всё проделывать.— Азог слегка повернулся ко второму орку.— Согласись, на этого лилейного красавчика никто и никогда ничего дурного не подумает?
— Нет. Скорее всего нет. — Тот, что пониже покачал головой. — Но зачем ему эта девица?
— Ты слышал. Он говорит для его заказчика.
— И ты веришь ему, Азог?
— Не совсем. Но учитывая этих тварей...— Бледный орк задумчиво посмотрел на всё также недвижимых серых собак перед ним. — Я уверен в одном: у этого жалкого человечка нет своих сил, чтобы управлять ими. А значит за ним действительно стоит кто-то более могущественный. Посмотрим, когда поймаем девицу, а заодно и разберёмся с Дубощитом.— Лицо орка исказила гримаса ярости, а правая рука непроизвольно потянулась к левой, которая в локте обрывалась грубым металлическим протезом с острыми крюками. Но в тот же миг орк отдёрнул руку, словно очнулся от размышлений. — Скажи, Сурд, ты ведь видел её? Что она из себя представляет?— Второй орк какое-то время ничего не говорил, будто припоминая.
— Она была далеко. Деталей я не разобрал. Да и они с магом удирали с такой скоростью, точно их ветер нёс...
— Она была с магом?— Прервал его Азог.
— Да. Он её ни на шаг не отпускал. Вцепился в руку намертво. — Сурд криво усмехнулся.— А так на вид самая обычная человеческая женщина.
Да нет... Была бы обычная — бежала бы с гномами. А тут сам Серый волшебник её за собой тащит...— Бледный орк замолчал и погрузился в размышления. Затем чуть прищурившись тихо прорычал.— Сдаётся мне, этот "Похититель" или как его там, не всё нам рассказал. Не думаю, что она кому-то нужна просто для утех. Теперь и мне самому очень интересно на неё посмотреть... Сурд, собирай всех. Чтобы к утру были готовы. Выдвигаемся с первыми лучами. Я хочу добраться до Мглистых гор вовремя. — Второй орк низко поклонился и исчез в лесной чаще.
Азог же ещё стоял на поляне, погружённый в раздумия. Затем, нахмурившись, он резко развернулся и сделал шаг к лесу. Но тут же оглянулся через плечо — как он и предполагал, три собаки чуть подёрнулись дымкой и теперь выглядели полупрозрачными. Ещё один шаг — и от них остались лишь серые туманные очертания, которые уже двинулись за орком. — Значит действительно будут следовать. — Орк глухо зарычал. Азогу Осквернителю совсем не нравилось навязанное присутствие этих "наблюдателей", но и отделаться от них он не мог, даже если бы очень захотел. Этих тварей он встречал раньше и знал, что подчинялись они только своему хозяину.
Орк стремительно зашагал к лесу и вскоре скрылся за деревьями. На опустевшей поляне осталось лишь обезглавленное тело.
========== 28. Отрезвлённая ночью ==========
Вечер того нервного дня ознаменовался очередным торжественным ужином во дворце Элронда. — Неужели у них может быть столько причин праздновать? Такими темпами, по количеству праздников они переплюнут и мою дорогую Родину... И всегда это обязательное присутствие...— Погружённая в такие хмурые мысли, я нехотя вступила в праздничный зал. Как требовал придворный этикет, поприветствовала Владыку и его гостей, и стараясь игнорировать обращённые в мою сторону взгляды, присоединилась к гномам.
В этот раз на мне было платье кроваво-красного цвета, из-за которого я заслужила больше внимания, чем мне того хотелось. А ещё, мне было очень интересно познакомиться со своим стилистом и портным. Этот кто-то не только в тайне (и неизвестно когда) снимал с меня мерки но и, казалось, специально выискивал для меня самые выделяющиеся и кричащие наряды. Но свободы выбора в отношении одежды не было, и приходилось одевать то, что приносили молчаливые эльфийки.
Я чувствовала себя какой-то онемевшей и пустой, нехотя гоняя несчастный лист салата по тарелке. Гномы, уже покончившие с ужином, по счастью, меня не трогали и были заняты своими разговорами. Только Бильбо кидал в мою сторону обеспокоенные взгляды. Во время похода он взял на себя негласные обязанности о моём питании и даже сегодня постоянно пытался подложить еды в тарелку.
— И долго ты будешь мучить этот лист?— Раздался над головой голос Гендальфа.
— Я его кушаю.— Оправдалась я.
— Вот уже как битый час? Он что разрастается или убегает?— Маг явно был в приподнятом расположении духа. В отличие от меня.
— Ты что-то хотел, Гендальф?
— Да. Я кажется тебе должен...— Я удивлённо вскинула брови и развернулась к нему лицом.
— Сейчас?
— Это было твоё условие. Или ты уже передумала?— Краем глаза я заметила, что на нас уже стали оборачиваться окружающие. Эльфы, наверное, никогда не слышали про любопытную Варвару...
— Вовсе нет. Я о тебе заботилась. Возраст и всё такое...— Выкрутилась я.
— Глупости.— Маг уверенно потянул меня за руки. — А то сидишь с таким видом, будто кто-то умер. — Знал бы он как был близок к правде в своих догадках...Но мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Многие из танцующих пар стали на нас оглядываться — мы явно привлекали внимание. В этот момент заиграла другая мелодия. Гендальф привлёк меня к себе и довольно резво повёл в новом танце.
Мы с волшебником кружились среди других пар, изредка сменяя партнёров, и вновь возвращаясь друг к другу, переплетая руки. Чем быстрее становилась мелодия, тем чётче сквозь облик почтенного старца проявлялся образ Олорина. Его лицо словно отражение в воде, подёрнулось мелкой рябью... И теперь со мной танцевал молодой статный мужчина со светло-каштановыми волосами и сияющими голубыми глазами. Почему-то эта смена заставила меня занервничать. Когда мы в очередной раз оказались лицом к лицу, я не удержалась.
— Скажи, а другие тоже могут тебя видеть сейчас таким? Или это только для меня припасено?— Он ничего не ответил, лишь улыбнулся. Мои щёки невольно вспыхнули— теперь я старалась смотреть куда угодно, только не на мага. Я так увлеклась, что и не заметила, как музыка подошла к концу. Мы учтиво поклонились друг другу и, наконец-то, разошлись в разные стороны.
Мне резко стало не хватать воздуха. Стараясь не смотреть вокруг, я поспешила скрыться на балконе, всё время чувствуя провожающие меня взгляды. — Кажется, я опять отличилась...Дёрнуло же меня с ним танцевать.— Я вздохнула полной грудью. Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще, помогая унять метающиеся мысли.— Что это было? Зачем мне всё это? И кого я обманываю?...Кроме самой себя конечно...— Я тяжело вздохнула, устремив взгляд ввысь, где ночное светило неторопливо двигалось в окружении звёздной пыли. — Это больше не игра, не сон и не приключение в волшебной стране. Это моя реальность и, по словам Элронда, уже неизбежная...— Никто не знает зачем и как я сюда попала, но пока все, кого я встречала были уверены в одном — они не знали никакой возможности отправить меня обратно.
Внутри что-то оборвалось, а окружающий мир потускнел. Я только сейчас осознала значение всего происходящего. На балконе стояла глупая, одинокая женщина. Она оказалась так далеко от всего ей близкого, что заигравшись и запутавшись, чуть не потеряла себя. Чтобы не закричать и не разрыдаться, я с силой сжала кулаки, с мрачным удовольствием чувствуя как ногти впиваются в ладони. — Пусть...— Я до боли закусила губу.— Пусть...Боль отрезвляет. Не даёт сойти с ума...Нет, я не верю...Ведь не может быть всё потеряно? Гендальф, Элронд — они не единственные в Средиземье, кто наделён знаниями. Да и сам волшебник посоветовал мне не терять надежду...А значит, всё же есть шанс...хоть и один на миллион.— Судорожно выдохнув, я прижалась к перилам.
— Миледи, Вам нехорошо?— Нехотя разжав кулаки и придав лицу, по возможности, спокойное выражение, я обернулась. За моей спиной стоял Элладан.
— О нет, милорд. Со мной всё в порядке. — Улыбнулась я. — Наверное, я просто ещё не совсем оправилась...Думаю, мне лучше вернуться к себе.— Мне надо было побыть одной и подальше от этого эльфа.
— Я провожу Вас.— Он шагнул ко мне навстречу.
— Благодарю Вас, милорд. Но это лишнее. — Попыталась выкрутиться я и уже шагнула к выходу, но он поймал меня за руку.
— Я думаю, мне всё же стоит проводить Вас...
— Не беспокойся, Элладан. Я возьму это на себя. — В дверях появилась высокая фигура волшебника. Гендальф размеренно подошёл к нам. Чуть улыбнулся, но его взгляд остался настороженным.
— Тогда, доброй ночи, миледи. И я надеюсь, завтра Вам будет лучше.— Темноволосый эльф легко поцеловал мою руку и, нехотя, удалился. На последок как-то странно посмотрев на волшебника.
Моим первым импульсом было подобрать подол этого платья-маяка и припустить по направлению к себе. Вместо этого, опираясь о подставленный Гендальфом локоть, мы молча покинули балкон и прошествовав через торжественный зал, скрылись в безлюдных коридорах дворца.
— Тебе нехорошо?— Нарушил, наконец, тишину волшебник.
— Наверное.— Выдохнула я и снова затихла. В этот раз мы на удивление быстро добрались до моей комнаты. Чему я была несказанно рада.
— Я попрошу Ринею зайти к тебе.
— Нет. Не надо. — Спешно ответила я. — Мне просто нужен покой. Доброй ночи, Гендальф.
— Доброй ночи, Ирина. — Я торопливо скрылась за дверью.
В ту ночь я долго и тихо плакала. Уставившись в потолок, я лежала на необъятной кровати, а из глаз текли слёзы. Скользили по вискам, путались в волосах...
А когда взошло солнце, я поняла, что мне совсем не хотелось оставаться в одиночестве и купаться в волнах жалости к самой себе. Я ещё прекрасно помнила из своего мира к чему это может привести... А ещё я вдруг осознала, что всё это время просто плыла по течению, воспринимая этот мир, как игру, как приключение. Я наблюдала и ждала что со мной произойдёт дальше, ничего не делая сама. Если это останется моей реальностью, я никак не могу и дальше безвольно ждать разрешения моих проблем от кого-то со стороны. Я должна сама позаботиться о себе и начать стоит как можно скорее ...
Сразу после завтрака, я отправилась к Владыке, припоминая его обещание помочь с моими бесконтрольными выплесками то ли энергии, то ли магии. Если мне теперь с этим жить, то неплохо бы разобраться и научиться как с этим обращаться. Элронд, на удивление, быстро согласился. И мне показалось, что он был не менее заинтересован, чем я. Так мы договорились, по возможности каждый день, встречаться у него в кабинете сразу после завтрака.
Уже ближе к обеду, я сумела-таки, отыскать Гендальфа, чтобы возобновить наши занятия по улучшению моего корявого Всеобщего. Однако, вместо ответа, он попытался выпытать подробности вчерашнего вечера. Я отмахнулась тривиальным "Голова разболелась", и маг, в конце концов, сдался. Потом обед, на перевязку к Ринее, и снова "урок" с Гендальфом, на этот раз уже о магии. И если с Элрондом было большое теории, то маг делал упор на практику...
Так я не заметила, как пролетел день. И вот я возвращаюсь в свои покои уже в полной темноте. Моя голова гудела от избыточной мозговой активности и постоянной концентрации, но, в то же время, не было ни одной конкретной мысли. Приятная усталость сковывала тело, и как только я упала на кровать, меня забрал в свои объятия Морфей. Последнее, что промелькнуло в голове, было разобраться завтра с эльфийками по поводу своего гардероба. Мне определённо надоело, что меня одевают как куклу, не спрашивая моего мнения. А если понадобится что-то оплатить — кое-какие деньги у меня ещё остались.
* * *
День летел за днём, и уже шла вторая неделя моего пребывания в Ривенделле. Ужинала я обычно в обществе Бильбо в отведённых гномам покоях. Здесь было спокойнее — подальше от банкетных залов, избегая нечаянных встреч с темноволосым эльфом и изучающих глаз. Хоббит тосковал и всё здесь ему было так же чуждо, как и мне. Поэтому, найдя во мне благодарного слушателя, он воодушевлённо рассказывал мне о Шире, о своём доме и многочисленных родственниках. Однажды, смущённо покраснев, он взял с меня обещание, что я как-нибудь приеду к нему погостить...Я не могла ему отказать, хотя в душе даже не знала что будет со мной через неделю.
Было заметно, что и гномы скучали, проводя все дни за едой, сном и тренировками. Из обрывочных фраз я поняла, что отряд с нетерпением ждал конца недели и наступающего полнолуния, после которого было решено отправиться снова в путь. Нет, я не могла назвать их друзьями, но мы и не были абсолютно чужими, что для меня в этом мире стало очень важным. Я гнала мысли о скором расставании прочь, в свою очередь как можно плотнее забивая свой день всяческими делами и занятиями. А с наступлением темноты, сидя рядом с хоббитом, иногда тихо курила или просто отрешенно смотрела в пламя костра, разведённого прямо на мраморных плитах балкона. В один из таких вечеров ко мне неожиданно подсел Кили.
— Покажи свой кинжал. — Я молча извлекла оружие из ножен и протянула ему. Он со знанием дела рассматривал мерцающий клинок.
— Тонкая работа. И лезвие отлично наточено. Вообще похож на эльфийский.— Залюбовался он, но тут же спохватился. — Но гномья работа лучше. Откуда он у тебя?
— Да подарили.— Улыбнулась я.
— Хмммм Дорогой подарок.— Я удивлённо взглянула на гнома, который продолжил. — А ты обращаться с ним умеешь?
— Ты видел.
— Значит нет... Хочешь научу?— Его глаза азартно загорелись. Да, им похоже, действительно скучно...
И дёрнуло меня согласиться. Уже после первого урока, стало ясно, что Кили подходил к обучению серьёзно. А ученица из меня была никудышная. За время наших непродолжительных занятий я насобирала столько синяков и царапин, сколько, наверное, за всё время моих странствий со мной не приключилось. Тем не менее, каждую ночь, обессиленно валясь на кровать, я с благодарностью приветствовала почти полное отсутствие мыслей... Но вот в редкие моменты свободного времени и покоя, я почти сразу ощущала сдавливающую горло тоску и отчаяние, поэтому всеми силами старалась свести это время на нет.
* * *
Однажды, я в потёмках возвращалась к себе после затянувшейся тренировки с Кили. Проходя мимо очередной затемнённой альковы, я вдруг почувствовала чьё-то присутствие. В следующее мгновение кто-то поймал меня за запястье, увлекая во тьму. Моя рука уже метнулась к кинжалу, когда совсем рядом раздался знакомый голос.
— Ирина, это я.
— Элладан? Что ты здесь делаешь? Ой, простите, делаете...
— Оставь. Я хочу с тобой поговорить.
— Ночью? В закоулке?
— А где мне тебя ещё поймать? Ты пропала... Или ты меня избегаешь? Я тебя обидел?...— Я тяжело вздохнула, вдруг понимая каким глупым и детским было моё поведение. Мне стоило с ним объясниться, а не прятаться в лабиринтах дворца.
— Идём.— Я потянула его за собой в направлении сада. — Поговорим там. — В темноте коридоров голоса звучали слишком громко.
Если в начале я планировала свести объяснения к тривиальному "Дело не в тебе. Дело во мне...", но лишь взглянув на эльфа, сразу отмела эту идею. Возможно такое пояснение и было нормой в моём мире, но мне не хотелось бы начать своё прибывание в Ривенделле с очевидной лжи. Поэтому, глубоко вздохнув, я выложила Элладану всё как есть. О том, что может я и испытываю к нему симпатию, но из-за всего происходящего сейчас в моей жизни, не могу трезво оценивать ни свои мысли, ни эмоции. Где-то там осталась моя семья, где-то там остался и он. Тот, кого я так трепетно любила, кто всегда любил, поддерживал и понимал меня. Это было сейчас так далеко... Но даже узнав, что возможно я никогда и никого из них не увижу, я не могу просто взять и перечеркнуть свою прошлую жизнь...
Чем больше я говорила, тем сильнее сжималось сердце, перехватывая дыхание. Многое я до этого момента не решалась озвучить даже самой себе...Я и не заметила, как замолчала, и ночную тишь прекрасных садов нарушало только моё прерывистое дыхание. Набравшись смелости, я повернулась лицом к эльфу — во время своей продолжительной тирады, я ни разу на него не взглянула.
Элладан неотрывно смотрел на меня с выражением вины и грусти во взгляде.
— Прости меня. — Он вдруг крепко обнял меня, а я неожиданно облегчённо уткнулась к нему в грудь.— Я не знал. Ничего не знал. Я всё понимаю. А вот я повёл себя недостойно...
— Прекрати.— Я отстранилась и заглянула ему в глаза: в них не было ни страсти, ни огня, но тепло и понимание. — Ты не знал. А я, вместо того, чтобы всё рассказать, вела себя как ребёнок... Пряталась...— Уголки его губ дёрнулись вверх.
— Знаешь, ты чем-то напоминаешь мне мою сестру. Она тоже часто всё усложняет, вместо того, чтобы напрямую разобраться. — Я невольно улыбнулась. Элладан отступил и взял меня за руки. — Я понимаю твои чувства и эмоции. Я тоже терял дорогих мне людей. Тебе нужно время во всём разобраться. — Я кивнула, а он продолжил. — Я не буду отказываться от своих поступков, потому что они шли от сердца, но я никак не хотел тебя оскорбить или к чему-то принуждать. За это я искренне прошу прощение.— Снова кивнув, мои губы растянулись в улыбке.— Но я хочу, если ты позволишь, и дальше видеться с тобой, Ирина. В качестве друга. Остальное — время покажет.
— Время покажет.— Повторила я шёпотом. — Спасибо мило... Элладан.— Он поднёс мои руки к своим губам и поочерёдно легко поцеловал.
— Значит ли это, что ты, Ирина, принимаешь мою дружбу? — В его глазах заплясали хитрые искры.
— Да. И в свою очередь предлагаю тебе свою, Элладан. — Мы оба тихо и облегчённо засмеялись.
Ещё какое-то время мы бродили по садовым тропинкам, тихо беседуя.Мне стало ощутимо легче, и часть внутреннего напряжения исчезла. Узнав о моих тренировках с Кили, темноволосый эльф тоже вызвался меня проинструктировать. Я же, дура, опять согласилась. А на следующий день еле -еле доплелась до спальни, удивляясь, как мой новоиспечённый друг не переломал мне все кости. Тем не менее, исцарапанная, с ноющими руками и ногами, я засыпала почти счастливой. Тогда мне казалось, что я нашла своё место в мире Средиземья, и моя жизнь входит в более размеренное русло. Но уже скоро подует ветер, и меня, как былинку, понесёт дальше...
========== 29. Шопот дорог ==========
Два дня назад было полнолуние. А потом — долгий разговор между ним, Элрондом и Торином. Получив долгожданное толкование рун, король-под-горой заметно посветлел. Да и Гендальф прекрасно понимал, что гномам не терпелось снова отправиться в путь и поскорее покинуть владения эльфов. Несколько дней назад он сам посоветовал им начать сборы. А вчера на восходе, отряд Торина Дубощита незаметно покинул Ривенделл и направился к Мглистым горам. Почему маг так настаивал на этом? Он и сам не знал... Но гномы были уже далеко, за них можно было не волноваться...
Волшебник стоял на одной из многочисленных террас дворца, устремив немигающий взгляд за горизонт. На сегодняшний вечер была назначена встреча белого совета, и его ни на секунду не покидало странное чувство тревоги. Он прекрасно понимал, что его новости не многим придутся по нраву. Поэтому в этот утренний час он наслаждался тишиной, набираясь сил и мысленно себя подготавливая... Вот только к чему?...
Гендальф прикрыл глаза, наслаждаясь первыми робкими лучами солнца. Ему удалось уговорить Элронда не упоминать об Ирине. Пока... Но теперь маг уже не был так уверен. Да и как отреагирует древний эльф на внезапное исчезновение гномов...
Ирина... Волшебник тяжело вздохнул, снова устремив взор к чернеющим горным вершинам. Скоро ему придётся покинуть её. И кто знает как на долго?... Он видел, как с того самого дня, она поменялась, как потускнел и потяжелел её взгляд. Она намеренно забивала весь день всяческими делами, изматывая себя до полуобморочного состояния. Ему казалось, она постоянно пыталась куда-то убежать, спрятаться за уроками Всеобщего, занятиями с Элрондом и изматывающими тренировками. Несколько раз он пытался её расспросить, но в ответ было лишь одно незначащее "Всё хорошо". Молодая женщина упорно хранила молчание, всё больше замыкаясь в себе, отдаляясь ото всех. Хотя он не мог не заметить их неожиданную дружбу с Элладаном. Но даже рядом с эльфом, улыбаясь, её глаза оставались неспокойными.
Помимо воли, Гендальф переживал за неё. Кто знает к чему может привести её внутреннее уединение... Может это только временно? Период адаптации... Или, быть может, это были уже предвестники того, что... Он покачала головой, отгоняя мрачные мысли. Ему придётся ей рассказать. Хотя в последнее время он всё больше склонялся к тому, чтобы отсрочить их разговор до его возвращения от Одинокой горы. Маг удивлённо замер: ведь он даже и не допускал другой мысли. Для него вдруг стало совсем естественным, что после всего он вернётся сюда. Гендальф грустно усмехнулся: "О чём ты думаешь, старый дурак... Кто знает, где она будет тогда?..." А ещё была опасность, что она всё узнает сама. О последствиях он даже не хотел думать. Нет, разговор должен состоятся до его отъезда, хотелось ему этого или нет.
* * *
Уже смеркалось, а я всё бесцельно бродила по коридорам дворца, снова и снова прокручивая в голове позавчерашний вечер. Ещё за ужином (в этот раз опять в главном зале дворца) я заметила, что гномы вели себя как-то необычно: постоянно перешёптывались на Кхуздуле и многозначительно переглядывались. А после, Кили вдруг заговорчески пригласил присоединиться к отряду в отведённых им покоях. Это было немного странно, потому что обычно гномы никого особо не приглашали, да и вообще время после ужина проводили исключительно своей компанией.
Когда же я вышла на просторный балкон и увидела в стороне собранные заплечные мешки, я вдруг всё поняла. Они уходили, и, скорее всего, уже сегодня. Отсюда и вся эта таинственность за ужином...Я почувствовала себя немного не в своей тарелке. Да и было ли вообще уместно моё присутствие?... В этот момент ко мне подошёл Двалин и, подмигнув, протянул наполненную пивом кружку. Тогда сомнения отпали сами собой, и благодарно улыбнувшись, я устроилась между двумя братьями у костра.
Вечер, по гномьим стандартам, был тихий. В этот раз не доставали музыкальных инструментов, не отплясывали залихватски, а лишь негромко переговаривались и задумчиво пели. Попивая пиво, я внимательно рассматривала каждого из них, стараясь запомнить их лица до мельчайших подробностей. Ведь многих я уже никогда не увижу...
Внутри меня боролись чувство и разум. Первое кричало о том, чтобы всё им рассказать, предостеречь, попытаться спасти... Разум же постоянно напоминал слова Гендальфа о том, что если гномы узнают об исходе заранее, всё может измениться, причём не в лучшую сторону... Ведь даже сам волшебник не захотел меня ни о чём расспрашивать. Ну и в-третьих, кто я, чтобы лезть в их судьбу? Послушает ли гордый король слова странной чужеземки?
В тот момент, когда мой взгляд остановился на двух молодых гномах, в груди кольнуло. Фили и Кили, как обычно, подшучивали друг над другом. Они были так полны жизни, что не хотелось даже и верить что через несколько месяцев их бездыханные тела окажутся одними из многих, оставшихся на поле боя... Я не заметила, как на глаза навернулись слёзы, пока Кили не дотронулся до моего плеча.
— Почему ты плачешь? — Я нервно сглотнула, резко опрокидывая в себя остатки пива.
— Это ничего. Просто воспоминания.— Тихо прошептала я, чувствуя обращённые в мою сторону взгляды и других гномов.
Вдруг я поняла, что надо уходить, иначе не смогу удержаться и расскажу всё что знаю. Я решительно поднялась и уже чуть громче добавила. — Я благодарю вас за всё и желаю вам успеха и удачи в вашем деле. — Ведь официально я ничего не должна была знать об истинной цели похода. — И надеюсь, что когда-нибудь, я с кем-нибудь из вас ещё увижусь. — На последней фразе голос предательски дрогнул. Гномы молчали. Я учтиво поклонилась и уже было направилась к выходу, как меня окликнул Торин.
— Постой.— Я замерла на месте, слыша как король поднялся и размеренно подошёл.-Ирина?— Мне ничего не оставалось, как обернуться. Торин стоял передо мной, испытывающе глядя в глаза. — Ты знаешь куда мы идём?...— Это было скорее утверждение, чем вопрос, и вздохнув, я только утвердительно кивнула.— Как давно?
— С того момента, как вас встретила. — Врать было не к чему. А вот гном заметно напрягся.
— Кто тебе рассказал? Волшебник? Или кто-то из отряда?— Его взгляд стал тяжёлым и полыхнул огнём. Я отрицательно покачала головой.
— Мне никто ничего не рассказывал. Я всегда это знала. — Торин смотрел на меня настороженно, будто пытался прочитать мои мысли.
— Ты знаешь ещё что-то...— Его голос стал вдруг тихим и осторожным. Я молчала, не зная что ответить, чтобы не выдать слишком многого.
— Она знает об исходе. Но ей нельзя об этом говорить. — От неожиданности я чуть не подскочила на месте. Гендальф появился из темноты совершенно незамеченный и теперь стоял рядом со мной. — Если мы узнаем будущее, мы можем нарушить цепь событий и, таким образом, изменить конечный результат.— Король гномов молчал, словно что-то обдумывая. Его взгляд скользил от меня к волшебнику и обратно, пока он вновь не обратился ко мне.
— Если ты и вправду знаешь, чем всё закончится, то ответь мне только на один вопрос. — Я напряжённо кивнула.
— Я постараюсь, но оставляю за собой право и воздержаться...
— Вернуться ли гномы в Эребор? — После нескольких секунд молчания, я ответила.
— Да.— Король-под-горой неотрывно смотрел мне в глаза. Он хотел было ещё что-то спросить, но в последний момент передумал.
— Благодарю тебя, Ирина, за то что поделилась этим знанием. Для нас это многое значит.— Гном немного расслабился и протянул мне руку, которую я с готовностью пожала. — Если Махалу будет угодно, и мы вернём то, что было утеряно, я буду рад принять тебя гостьей в королевстве Эребор. — От его слов в груди болезненно защемило.
— Благодарю и тебя, Торин из рода Дурина. — Скажи я больше, это было бы уже ложью. Торин, словно увидев что-то в моих глазах, едва кивнул и лишь сильнее сжал мою руку.
Дальнейшие прощания пролетели как во сне. Кто-то крепко пожимал руку, кто-то заключал в стальные гномьи объятия. Последним передо мной оказался Бильбо. Хоббит смотрел на меня с такой тоской, что я не удержалась и сама его обняла.
— Не грусти. — Прошептала я.— Мы ещё увидимся.
— Береги себя.— Неожиданно ответил он. — Ты сильна духом, но иногда забываешь, что тело твоё не неуязвимо... Не бойся иногда признаться, если тебе нужна помощь. — Я удивлённо посмотрела на хоббита. Маленький человечек оказался намного проницательней, чем думали многие.
— Я постараюсь. — Улыбнулась я, снова заключая его в объятия.
Вскоре после этого я покинула отряд Дубощита. А потом долго лежала на широких перилах своего балкона, разглядывая звёзды, с тоской понимая, что скоро вслед за ними уйдёт и он. А значит, я снова останусь одна. Почти одна...
* * *
Звенящую тишину ночного дворца нарушали лишь шелест мантий и размеренное постукивание посоха о мрамор пола. Тук-тук-тук — билось в унисон и его сердце. Маг не мог понять, зачем Саруман настоял на этой прогулке вдвоём. Ведь с того момента, как они покинули кабинет Элронда, белый волшебник не проронил ни слова. А вот Гендальф не мог избавиться от чувства возрастающего беспокойства. Лицо главы ордена было абсолютно непроницаемым, и только во взгляде сквозило неприкрытое высокомерие и что-то ещё, что Гендальф не мог распознать.
Когда оба волшебника оказались в саду, Саруман вдруг остановился, окинув своего спутника мрачным взглядом тёмных глаз. При свете Луны, преломляющиеся тени придавали лицу белого мага какое-то хищное выражение.
— И долго ты будешь молчать, Олорин? — От неожиданности вопроса Гендальф вздрогнул.
— О чём ты, Саруман? Если ты о гномах, то моей вины в том, что они покинули долину, нет. — Саруман прищурился, но тут же небрежно отмахнулся.
— Твоя недальновидность в отношении гномов меня не удивляет. Ты слишком много времени проводишь среди смертных, и от этого страдает твоя проницательность. Я жду, когда ты мне расскажешь о другом. — Серый маг вопросительно вздёрнул бровь. — Вернее о другой. — С улыбкой уточнил Саруман.
Гендальф напряжённо молчал, судорожно соображая что ответить. Одновременно в голове вертелось столько вопросов: Откуда Саруман о ней знает? Что он о ней знает? Неужели Элронд нарушил обещание? — Но белый маг прервал его внутренний монолог, приняв молчание за согласие.
— Или ты, Гендальф Серый, считаешь необязательным осведомить главу твоего ордена о появлении чужаков в Средиземье? Да ещё и женщины из другого мира? — Улыбка исчезла, а на гордом лице отразилось презрение.
— Прости меня, Саруман. Я просто искал подходящий момент. Да и по правде сказать, меня беспокоили более важные дела, чем появление человеческой женщины. — Опустив глаза, Гендальф слегка склонил голову. Поэтому и не заметил победной ухмылки, которая мелькнула на лице белого мага. — Могу ли я узнать, откуда тебе известно о ней, Саруман?
— Я глава ордена. Мне положено знать. — Отрезал маг. — Кстати, где ты её подобрал?
— Недалеко от Бри...
— И на протяжении всего этого времени, ты не удосужился мне ничего рассказать? У тебя ведь была возможность передать новости с Радагастом. Почему я должен узнавать это окольными путями?...— Не дав другому волшебнику ответить, белый маг продолжил. — Твоё безрассудство меня удивляет, Олорин. В любом случае, эта женщина отправится со мной. Пусть завтра к обеду она будет готова.
— Но, Саруман... Зачем тебе она? Элронд благосклонно согласился оставить её здесь...
— Потому что она чужая для Средиземья. Надёжнее будет её изолировать. Она может быть потенциально опасной. Поэтому я забираю её с собой в башню Ортханк. Кстати, поведал ли ты о её происхождении своему другу Элронду прежде, чем он согласился предоставить ей кров? Или это опять показалось тебе не таким важным?... — Гендальф напряжённо молчал. — В следующий раз, оставь за мной право решать, является ли что-то важным или нет.— Белый волшебник выпрямился, гордо вскинув подбородок. В его голосе зазвучал металл. — Разговор окончен, Олорин. Женщина отправляется со мной. Позаботься, чтобы всё было готово к полудню. До следующей встречи. — На этом Саруман резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону дворца.
Лишь когда белая мантия полностью скрылась во мраке, Гендальф облегчённо выдохнул. — Саруману не было известно о магических способностях женщины. Но тогда зачем так настойчиво требовать, чтобы она отправилась с ним...? И откуда он вообще о ней знал?— Если с утра Гендальфа и преследовало плохое предчувствие, то сейчас, вспоминая каждое слово белого мага, по его спине пробежал холодок. — Выходит ни Радагаст, ни Элронд ему ничего не рассказали... Тогда кто?...— Складывающаяся в его голове картина, совсем не нравилась серому волшебнику. Он мрачно стрельнул глазами в направлении, где скрылся Саруман. Удостоверившись, что он сейчас был один, маг поспешил в противоположную сторону сада. Обогнув дворец по едва заметной тропинке, Гендальф нырнул в лаз в густом кустарнике и бесшумно скрылся за небольшой дверью.
Он словно тень, стремительно двигался по пустынным коридорам, пока не оказался перед высокими резными дверями. Маг два раза коротко постучал, и одна из створок бесшумно отворилась.
— Нам надо спешить. — Бросил он, исчезая в комнате.
========== 30. Странники в ночи ==========
Кто-то бесцеремонно тряс меня за плечи. Я попыталась отмахнуться, но не тут-то было — вырваться из крепких рук было невозможно. Наконец, этот кто-то оставил попытки меня растрясти, поэтому просто в наглую откинул одеяло. Недовольно зарычав, я села и нехотя открыла глаза в поисках своего обидчика. И тут же чуть не закричала: надо мной стояли хмурый Гендальф напару с Элладаном. Надо отдать должное, последний, хотя бы стыдливо смотрел в сторону.
В комнате было абсолютно темно, за исключением струящегося лунного света. "Значит, всё ещё ночь",— мысленно подытожила я, одновременно чувствуя подымающуюся волну праведного негодования.
— Да какого...— Начала было грозно я, но Гендальф просто зажал мне рукой рот.
— Тихо. Выслушай меня, и не голоси на весь дворец. Тебе надо срочно уходить отсюда.— Мои брови удивлённо дёрнулись вверх.— Сейчас же.— Я раздражённо отмахнулась от его руки.
— А повежливее никак? Что за ночные посиделки? — Прошипела я, сверкнув глазами.— Почему мне надо уходить? И почему сейчас?...
— Саруман знает о тебе и хочет увезти к себе...— Я судорожно сглотнула.
— Кто ему рассказал?
— Я не знаю. Но...
— Мне надо делать ноги. — Закончила я за мага, уже соскакивая с кровати.
Весь сон как рукой сняло. В темноте я нервно сновала по комнате, вытаскивая из шкафа свои немногочисленные пожитки. Я только начала складывать банные принадлежности в свой мешок, как в стороне кто-то деланно прочистил горло...Даже в лунном свете было заметно как покраснели эльф и волшебник. Я же только сейчас вспомнила насколько откровенно выглядела моя ночная сорочка, которую для удобства я обрезала. В результате, полупрозрачное одеяние доставало до чуть ниже середины бедра. Оба мужчины стояли посреди моей спальни и смотрели в потолок — я раздражённо закатила глаза.
— Вы что, никогда не видели женских ног?
— Ирина...— Начал было Элладан.
— А ладно. — Отмахнулась я и скрылась за ширмой, спешно переодеваясь в уже приготовленные хлопчатую рубашку, чёрные леггинсы и мои верные кожаные сапоги. Когда я вышла из-за ширмы, эльф, всё так же глядя в потолок, протянул мне что-то. Этим оказался походный женский камзол, доходящий где-то до середины икры. Он был сшит из плотной ткани тёмно-синего цвета, с серебристыми застёжками на груди. Вещь пришлась мне в самую пору, что заставило опять задуматься о том, кто и когда снимал с меня мерки. Отгоняя ненужные мысли, я уже застёгивала пояс с прикреплёнными ножнами и кинжалом. Гендальф молча протянул мне зеленоватый плащ.
— Спасибо.— Кивнула я, завязывая подарок и вскидывая на плечо походный мешок. Маг же так и стоял передо мной и как-то странно смотрел. — Гендальф?— Не выдержала я.
— Ты слишком быстро согласилась уехать. Едва заслышав его имя... Что ты знаешь о Сарумане? — Я замерла на месте, взвешивая все за и против, пока не решилась.
— Я могу сказать тебе только одно. Не доверяй ему, Гендальф. — В ответ маг неуверенно кивнул.
К нам бесшумно подошёл Элладан, и я только сейчас заметила, что он тоже был одет по-походному. За его спиной виднелся лук и колчан со стрелами, а на поясе — два коротких изогнутых меча. Предугадав мой вопрос, эльф грустно улыбнулся.
— Митрандир сказал мне, что ты должна покинуть Ривенделл...И уже сегодня. Я вызвался проводить тебя до Мглистых гор, пока мы не нагоним гномов.— Я хотела что-то ответить, но в дверях нас нетерпеливо ждал Гендальф.
— Пора. — Прошептал маг, давая нам знак следовать за ним.
Мы бесшумно двигались по коридорам дворца, пока не спустились на нижний уровень, где находились конюшни. Эльф вывел из стойла уже оседланного вороного скакуна и ловко прикрепил наши мешки. Мы вышли на свежий ночной воздух и только здесь облегчённо выдохнули — за всё это время никто из нас не проронил ни звука. Элладан легко вскочил в седло и протянул руку мне. Но нас вновь окликнул волшебник.
— Для вас будет лучше передвигаться на одном коне. Так будут думать, что уехал только Элладан. — Гендальф вдруг взял меня за плечи и развернул к себе лицом. — Будь осторожна. Береги себя и не делай ничего глупого. Я вскоре присоединюсь к тебе и гномам. — Он быстро обнял меня, и в следующее мгновение я оказалась в седле перед эльфом. Я обернулась и взглянула на волшебника в последний раз.
— До встречи, Гендальф!
— Старайтесь, чтобы вас никто не заметил. До встречи!— Взмахнул маг рукой,.
Окутанный сном Ривенделл медленно проплывал перед моими глазами. Я любовалась ночной долиной, а в душе появилась твёрдая уверенность, что владения Элронда я увижу ещё не скоро.
Сначала Элладан повёл коня медленным шагом, но только до тех пор пока мы не покинули дворцовую территорию и не оказались на узкой грунтовой дороге, петляющей между деревьями.
— Гномы пошли через горный перевал. Нам же придётся сделать крюк. Во-первых, мы верхом. А во-вторых, пусть думают, что я отправился в Лориен, навестить сестру. — Подмигнул он, свободной рукой прижимая меня к себе за талию. — Ты готова?— Прошептал он над самым ухом. Моё сердце бешено забилось в предвкушении. Ведь какой русский не любит быстрой езды?...
— Всегда! — Улыбнулась я, взглянув на него через плечо.
— Тогда держись! — И он пустил коня рысью. Но как только мы миновали границы долины, и перед нами раскинулась бескрайняя темнота равнины, конь перешёл на полный галоп.
Перед моим взором была непроглядная ночь, с еле угадывающимися чёрными пиками гор. В моём сердце— вновь пробудившийся от адреналина и быстрой езды, огонь. А мы уносились всё дальше и дальше — туда, к горизонту, где меня ждала только неизвестность.
* * *
Мы скакали вот уже четвёртую ночь напролёт, останавливаясь на отдых с первыми лучами солнца. Как пояснил Элладан, так было проще укрыться от ненужных глаз, если всё же за нами и будет погоня. Но пока, к счастью, ничто на это не указывало.
Самым трудным для меня оказался второй день пути. Непривыкшие к непрерывной быстрой верховой езде ноги онемели, а затёкшая спина отдавалась ноющей болью. Когда эльф, легко соскочив, наконец-то снял меня с коня, мои колени предательски подогнулись и я безвольно рухнула на землю. На глаза навернулись слёзы не столько от боли, сколько от злости на себя за свою беспомощность и никчёмность. Мой спутник, не говоря ни слова, легко поднял меня на руки.
— Нет, поставь меня. Я сама...
— Успокойся. Это нормально. У всех бывает. — Прошептал он, опуская меня у поваленного дерева. После нехитрой походной трапезы, состоящей из лембаса, воды и фруктов, эльф протянул мне небольшой пузырёк с зеленоватой жидкостью.
— Выпей. Это поможет расслабить мышцы. А потом подреми. Первый дозор мой. — На вкус зелье было отвратительным, но своё дело делало, и по телу почти сразу разлилось приятное тепло. Потом короткий сон, моя очередь на посту, и вот мы снова в седле. Мир вокруг потерял очертания, остались только тени, звёзды и дыхание моего спутника за плечом. Во время скачки мы почти не разговаривали — это казалось лишним.
На четвертый день я проснулась от ощущения воды на лице. Погода испортилась, и в наступающих сумерках зарядил дождь. Если сначала подаренный мне плащ и защищал от влаги и холода, то уже скоро плотная ткань не устояла под натиском стихии. К утру мои пальцы полностью окоченели, всё тело мелко подрагивало, и я еле сдерживалась, чтобы не застучать зубами. Элладан выглядел лучше, но тоже неважно. Мы понимающе посмотрели друг на друга, и он занялся разведением костра — впервые за четыре дня.
— Элладан, может всё же не стоит... Нас могут засечь.
— А так мы замёрзнем. Да и днём костёр не так заметен, как ночью. И если одежду сейчас же не высушить, ты можешь заболеть. Не хочу тебя обидеть, но человеческое тело уязвимее эльфийского.— Я понимающе кивнула и, скрывшись за кустом, быстро стянула с себя мокрые вещи. Завернувшись в один плащ, я вышла обратно к костру. Моего спутника не было видно, поэтому развесив одежду поближе к пламени, я с удовольствием протянула руки и ноги к теплу. Наверное я задремала, потому что когда вновь открыла глаза, Элладан сидел рядом. Он тоже скинул свою тунику и плащ и сейчас был в одних леггинсах и нательной рубашке.
— Согрелась? — Его голос был немного усталым.
— Да. А ты? Устал? — Он лишь покачал головой.
— Это ничего.
— Ты когда последний раз спал?— Эльф удивлённо вскинул бровь.— Или ты думал я не замечу? Ты, даже когда я в дозоре, не спишь, а так, лежишь с закрытыми глазами.— Он грустно улыбнулся.
— Мне не так важен сон, как тебе. Не переживай. Завтра достигнем холмов, и можно будет немного отдохнуть. Здесь на равнине, мы как на ладони... — Его взгляд скользнул по моим голым ногам и он тут же отвернулся. — Иди отдыхай. Я посторожу. — Просить дважды не потребовалось, меня и так уже разморило от тепла.
На следующий день мы действительно достигли холмов, но теперь почти постоянно шёл дождь. Не успевая высохнуть на слабом огне, одежда оставалась полувлажной. А на нашем первом привале среди холмов развести костёр нам вообще не удалось из-за банальной сырости. Потом я долго лежала подрагивая и не в силах заснуть от пробирающего до костей холода. Но в какой-то момент моё тело просто не выдержало, и я отключилась. А когда проснулась, было ещё светло и почему-то тепло. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что источником тепла был темноволосый эльф, крепко обнимающий меня со спины. Казалось, он крепко спал, но как только я попыталась отодвинуться, ещё крепче прижал меня к себе. Махнув рукой на приличия, я снова заснула. Когда опять открыла глаза, уже смеркалось. Элладан стоял в стороне, настороженно всматриваясь вдаль.
— За нами кто-то наблюдает. — Этой фразы было достаточно, чтобы я оказалась на ногах. — Я никого пока не видел, но постоянно чувствую на себе чьи-то глаза...— Он задумчиво посмотрел на меня.
— Как давно?
— Первый раз я почувствовал это на второй день после нашего отъезда. Но я думал, что мне показалось. А теперь ...
— Ты уверен.— Закончила я, чувствуя как по спине пробежал холодок.
Я чуть прикрыла глаза, отрезая мысли и концентрируясь только на своих ощущениях. Вспоминая уроки Элронда, я попыталась очистить голову от всего. Перед глазами была чернота, в которой я силилась уловить и увидеть чужое присутствие. Сначала ничего не происходило. Но постепенно, звуки вокруг меня утихли, а потом и мысли — я оказалась в тёмном вакууме. Тело охватило знакомое тепло и невесомость. И вдруг я увидела его. Это был орк, высокий и могучий в плечах. Он был покрыт многочисленными шрамами и сидел верхом на чёрном варге. Я видела его так близко и ясно, что казалось, могла дотронуться до него рукой. Повинуясь странному импульсу, я дотянулась пальцами до его угловатого лица. В тот же момент орк дёрнулся, а варг под ним громко взвыл и отпрыгнул в сторону. Я резко открыла глаза.
— Это орк. Один. Вон там. — Моя рука сама указала куда-то вправо.
Элладан смотрел на меня расширенными глазами.
— Отец только вскользь упоминал о твоих способностях. — Его голос прозвучал глухо, словно каждое слово давалось ему с трудом. Он коснулся моего плеча. — Прошу, не используй свою магию...— Я удивлённо взглянула на него.— Ты не представляешь как она действует на эльфов...на меня. — Глаза эльфа потемнели и полыхнули огнём, прежде чем он закрыл их вдыхая полной грудью. Он вдруг оказался совсем рядом, его голова наклонилась ко мне, руки обвили талию, привлекая всё ближе. Он тяжело дышал.
— Элладан.— Но эльф меня не слышал. Он попытался найти мои губы, хотя мне и удалось увернуться. Но вот вырваться из рук превосходящего меня по силе мужчины было невозможно. Я чувствовала его поцелуи на своей шее. — Элладан, очнись!— Бесполезно. Я запаниковала, чувствуя свою беспомощность.
Собрав остатки силы и самообладания, я со всей силы оттолкнула эльфа. И мне удалось разорвать объятия. Но теперь на меня устремился взгляд полный ярости.
— Элладан, приди в себя!— Почти крикнула я, отступая. Но взгляд моего попутчика оставался таким же отрешённым. И тут я разозлилась. — Да приди ты в себя, озабоченный придурок!— Крикнула я и со всей силы засадила ему пощёчину. Элладан отшатнулся и закрыл глаза. В следующий момент он резко выдохнул и упал на колени. Секунды текли в полной тишине, пока эльф, наконец, не поднял голову — я облегчённо вздохнула.
— Ирина? — В его прояснившихся глазах отразились страх и стыд. — Что я наделал...?— Он обречённо опустил голову.
— Элладан? Что это было?— Он тяжело вздохнул.
— Твоя магия. Прости меня... Я должен быть сильнее...
— Прекрати. — Отрезала я.— Почему сейчас?... Постой... это из-за того, что я попыталась сделать?— Он только кивнул.
— Ирина, прости меня... Я не имел права...— Я опустилась рядом с ним, заглядывая в глаза.
— Элладан, посмотри на меня. — Эльф нерешительно взглянул в мою сторону.— Я не буду скрывать, ты меня напугал. Но я знаю, что это был не ты...Вернее не совсем ты...— Я вспомнила, что и Гендальф и Элронд упоминали что-то в этом роде, но я тогда не придала этому значения.
— Ирина. Я воин и должен уметь контролировать себя и свои импульсы. А сегодня я повёл себя как грязный орк... Ты не понимаешь...Моя мать...
— Замолчи!— Не выдержала я. — Хватит себя бичевать.— В этот раз пощёчина украсила другую щёку эльфа. Он с удивлением уставился на меня.
— За что?
— Первая — чтобы ты очнулся. Вторая — чтобы прекратил самобичевание. Ну и как?
— Спасибо. Помогло. — Он слегка улыбнулся.
— Точно? Я могу ещё...
— Нет, хватит. — Элладан теперь открыто улыбался. — Я смотрю тебе понравилось? — На это я не удержалась и засмеялась. Напряжение, витавшие между нами, улетучилось. Мы облегчённо поднялись с колен. — Ирина. — Его рука легла на моё плечо. — Я не хотел тебя напугать. Прости.
— Я прощаю тебя. И обещаю, по возможности, не использовать свои способности. Ну если только ты не будешь связан по рукам и ногам. — Он засмеялся и легко обнял меня.
— Ты не перестаёшь меня удивлять. И я надеюсь, что ты когда-нибудь познакомишься с моей сестрой. Вы поладите. — Элладан задорно подмигнул.— Но нам пора.
— А что же с орком?— Вдруг вспомнила я. Мой спутник нахмурился.
— Мы продолжим наш путь. Если он попытается подойти ближе, я от него избавлюсь. Но сейчас в темноте я не могу оставить тебя одну и идти выслеживать его среди холмов...
========== 31. Молоко ==========
Молоко. Это первое, что пришло мне на ум, когда я открыла глаза. Вчера мы не останавливаясь скакали аж до полудня, стараясь покрыть как можно большее расстояние до Мглистых гор. И уже тогда я заметила, что всё вокруг было подёрнуто лёгкой дымкой... Но то, что окружало меня сейчас было... молоком.
Белый плотный туман окутал всё. Исчезли земля, небо и даже я. Каждый раз, стоило мне вытянуть руку, как она растворялась. " Может это сон?" — пронеслось в голове. Но нет, ощущение влажного холода, пробирающего до костей, было слишком реальным. Я была одна в беспросветной белой пелене. — А где же Элладан? Что если мы потеряем друг друга? — Я стала судорожно шарить вокруг руками, пока не наткнулась на свой мешок. — Так, это уже неплохо. Но не ползать же мне по земле в поисках эльфа?
Можно было его позвать, но вокруг было так тихо, что я не решилась. Кроме того, вспоминая о недавнем преследовании... Ещё неизвестно кто скрывается в тумане, и кто может меня услышать... Я отчаянно завертела головой, в надежде увидеть хоть малейшую брешь в белесой пелене или, если повезёт, моего спутника. Но ей не суждено было исполниться и моему взгляду открылось...ничего.
Сколько я сидела без движения, напряжённо прислушиваясь к окружающему меня безмолвию, я не знала. Казалось, время остановилось, и всё вокруг замерло. Судя по тому, что всё ещё было светло, вечер пока не наступил. Последнее обстоятельство заставило меня нервно сглотнуть и поёжиться. — Что будет, когда сядет солнце? Если туман не развеется, я останусь в полной темноте. И если к тому времени не объявится Элладан...— Я почувствовала как внутренности сжались от страха. — Нет, всё таки стоит подать голос. Ведь не мог же он уйти далеко?...— Ещё раз оглядевшись, и убедившись, что туман и не собирался рассеиваться, я уже открыла рот, чтобы позвать эльфа, как мой слух уловил еле уловимый шорох.
Из-за окружающего меня белого вакуума, было невозможно определить направление услышанного звука, и казалось, что он раздавался одновременно отовсюду. Я прикрыла глаза, стараясь утихомирить разыгравшиеся нервы. Рука уже автоматически сжала рукоятку кинжала. Шорох постоянно приближался. И теперь можно было с уверенностью сказать, что это были шаги. Наверное, при обычных обстоятельствах, я бы их и не услышала, но в наступившей тишине каждый звук резонировал и искажался. Кто-то осторожно приближался ко мне со спины. Сердце бешено забилось, извлечённый из ножен кинжал был крепко зажат в руке. Шаг, ещё один, и ещё. Когда кто-то попытался схватить меня за плечо, я резко подалась вперёд, одновременно разворачиваясь к неизвестному лицом и выставляя вперёд кинжал.
— Ты? Где...— И я замерла на полуслове. В этот момент эльф стремительно опустился рядом, приложив палец к губам. Его движения, скользящие и чёткие, вновь напомнили мне готовящегося к прыжку хищника. Он напряжённо вслушивался в окружающий нас мир. Я замерла, стараясь не дышать. И опять невыносимое, томительное ожидание. Ни мой слух, ни взгляд ничего не могли уловить, хотя я так и продолжала оглядываться по сторонам.
И вдруг Элладан метнулся ко мне и повалил, прижав к земле. В следующее мгновение над нами со свистом что-то пролетело. От неожиданности я чуть не вскрикнула, но эльф успел зажать мне рот рукой. Глядя мне прямо в глаза, он только отрицательно покачал головой. Все ещё накрывая меня своим телом, эльф замер, устремив взор в направлении, откуда прилетел объект. Какое-то время всё было тихо. А потом я услышала шаги. Что-то большое и тяжёлое двигалось в нашу сторону. Моё сердце забилось с такой скоростью, что я и правда подумала: "Оно или вот-вот выскочит или его услышат..."
Интуитивно я повернула голову в направлении шума и тут же об этом пожалела. В полуметре от моего лица остановились две массивные когтистые лапы, покрытые серо-чёрной шерстью. Принадлежать они могли или огромной собаке или...варгу. Я похолодела. Зверь остановился, шумно принюхиваясь и переминаясь с лапы на лапу. Я же отчаянно старалась справиться со своим прерывистым дыханием. В этот момент откуда-то сверху раздался громкий утробный голос. На незнакомом мне рычащем рокочущем языке предполагаемый наездник что-то отрывисто выкрикивал в туман. И... ему ответили откуда-то слева. Я невольно напряжённо вытянулась под эльфом.
И тут я почувствовала знакомое жжение под кожей. — О нет! Только не это! Не сейчас... Соберись!— Я сжала кулаки, подавляя пробудившуюся волну энергии. Эльф надо мной закусил губы и с мольбой посмотрел на меня. Я понимающе кивнула, продолжая сражаться с самой собой. — Приди в себя, дура! Это часть тебя и ты должна уметь это контролировать. — Дала я себе мысленную пощёчину, и это, на удивление, помогло. Огонь, рвущийся наружу, стал постепенно угасать. Элладан, закрыв глаза, прижался ко мне лбом. Но уже через несколько мгновений встретился со мной абсолютно ясным взглядом серых глаз. Я облегчённо бесшумно выдохнула. — С этим разобрались. Осталось дело за малым — избавиться от варга и его наездника...Потому что, останься мы тут, они нас, рано или поздно, учуют или заметят. Надо бы их чем-то отвлечь или...
Элладан, похоже, думал в том же направлении и теперь сосредоточенно осматривался вокруг. Эффективнее всего было бы их убить. Но так как эльф всё ещё лежал на мне, всё его оружие было заблокировано, а незаметно подняться прямо перед носом у зверя было невозможно. И тут я вспомнила о своём кинжале. Он должен быть где-то рядом. Я аккуратно ощупала землю рукой и почти сразу наткнулась на рукоятку. Медленно подтянула оружие к себе и протянула его эльфу. Его взгляд понимающе скользнул по металлу, и острый клинок перекочевал в его руку. Мы оба понимали, что права на ошибку у нас не было. Эльф должен сначала ударить варга, а потом не медля достать свои мечи и успеть прикончить наездника, прежде чем тот подаст знак второму орку. Наши глаза ещё раз встретились, он коротко кивнул. В следующее мгновение Элладан молниеносно сорвался с земли, скрываясь в тумане.
Затянутое белой пеленой пространство почти сразу прорезал истошный вой, потом гортанный крик, лязг металла о металл. Что-то влажное и тёплое плеснуло мне в лицо. Пальцы машинально попытались оттереть тёмную, почти чёрную кровь. И опять тишина. Интуитивно я подалась назад, когда надо мной взметнулась тень. В следующее мгновение мои плечи оказались прижатыми к земле огромными лапами, а прямо над лицом из тумана смотрела оскалившаяся морда варга. Он был ранен в горло, и кровь из раны заливала мою шею и грудь. Я попыталась дёрнуться, но зверь угрожающе зарычал, в мои плечи впились острые когти. В его налитых глазах отражалось моё бледное и забрызганное кровью лицо. Варг ещё сильнее надавил на плечи, приближая свой нос почти вплотную к моей щеке, звучно втянул воздух и резко откинув голову назад, коротко взвыл. "Он сейчас прокусит мне шею",— пронеслось в голове. Я почувствовала, как тело зверя напряглось.
И тут мир вокруг изменился. Всё дальнейшее пролетало перед глазами со скоростью замедленной съёмки. Зверь откинул голову назад, одновременно соскользнув лапой с одного плеча. Мои глаза только заметили зияющую рану на шее, а освободившаяся рука уже устремилась вверх. Я со всей силы впечатала кулак в кровавое месиво, чувствуя как в лицо брызнуло ещё больше крови, а рука погружается всё глубже в разорванное переплетение мышц. Зверь жутко заскулил и отпрыгнул, но лишь на долю секунды. Этого хватило мне, чтобы откатиться в сторону. Где-то над ухом лязгнули челюсти, ухватив лишь воздух. Варг снова кинулся на меня, но в последний момент мне удалось схватить его за морду, почти у самого лица. Был бы зверь здоров, мне бы никогда не удалось удержать его. Но варг был ослаблен изрядной потерей крови и болью. Хотя я и так с большим трудом сдерживала его натиск. Надо было что-то делать, но моё оружие утонуло где-то в тумане, вместе с эльфом. Я была одна и могла полагаться только на свои силы.
— Да когда же ты сдохнешь, тварь. — Процедила я, отпуская внутреннюю энергию. И тут внутри меня словно прорвало плотину. Руки, удерживающие извивающуюся морду, казалось, загорелись невидимым огнём. Варг завизжал, пытаясь вырваться, отскочил назад. Но я каким-то шестым чувством предугадала его движение и прыгнула за ним. Зверь неожиданно повалился на бок, увлекая меня за собой. Я лежала на нём, вцепившись в его морду, когда увидела, как из его глаз полыхнуло пламя. Зрачки моментально обуглились, словно внутри мощного черепа горел костёр. И когда из опустевших глазниц повалил дым, варг последний раз дёрнулся всем телом и затих.
Ещё несколько долгих секунд я не отпускала зверя, пока мой собственный внутренний пожар не погас. А потом, как в дурмане, медленно отползла от бездыханной туши и села на пятки, не сводя с варга глаз. Как долго я так сидела — не знаю. Из оцепенения меня вырвал голос Элладана.
— Ирина? — Он был где-то сзади. — Ирина! — В мгновение ока эльф оказался рядом и опустился на колени передо мной, бегло обернувшись на звериную тушу. — Ты ранена?— Его руки спешно ощупывали мое тело, лицо, плечи. А я так и сидела, уставившись в одну точку. — Ирина, посмотри на меня. — Я нехотя повернула к нему лицо, и тут меня накрыло. Перед глазами с бешенной скоростью снова и снова проносились картины того, что только что произошло. Я вздрогнула, обернулась к варгу и в ужасе отпрянула. К горлу подступила тошнота от увиденного: морда зверя была сожжена изнутри. Вместо глаз чернели обуглившиеся пустые глазницы. И это было моих рук дело. Кое-как сдерживая рвотные позывы, я покачнулась. Эльф быстро развернул меня к себе, загораживая изуродованное тело. Меня била мелкая дрожь.
— Не смотри. Смотри на меня. Ты меня понимаешь? — Я нервно кивнула. — Ты ранена? — Я покачала головой и посмотрела на себя. Весь перед камзола был пропитан тёмной кровью. Моя правая рука, которой я ударила варга, была по локоть в крови. Не лучше обстояло дело и с левой. Я растеряно смотрела на свои дрожащие испачканные руки, как вдруг вспомнила.
— Лицо. Моё лицо. Она постоянно брызгала и брызгала. — Я стала старательно оттирать багровые пятна, пока эльф не поймал меня за руки. — Нет, ты не понимаешь! Мне надо это смыть! Её было так много! — Я почти кричала. И не заметила как из глаз покатились слёзы. — А потом он был прямо надо мной. — Мой взгляд метнулся к варгу. — Боже, что я наделала?— Я попыталась подняться, но Элладан резко привлёк меня к себе, крепко обняв.
— Тихо, тихо. Успокойся. Их больше нет.— Я прижалась к нему уже не плача, но ещё дрожа всем телом, силясь совладать с прерывающимся дыханием. — Тихо. Тихо. Всё хорошо. — Шептал эльф. Потом тихо напевая что-то на певучем языке, он держал моё лицо в своих руках, аккуратно оттирая кровь откуда-то взявшимся платком. Его пение успокаивало, развеивало тёмные мысли...Он замолчал лишь когда моё дыхание полностью восстановилось, продолжая держать моё лицо в своих руках. — Когда я увидел варга, то подумал, что потерял тебя. — Я молчала, а он покрывал невесомыми поцелуями лоб, щёки, волосы... Эльф прижался ко мне лбом, чуть прикрыв глаза. — Ирина, прости меня. Я думал, что убил его. — Наши глаза встретились, и какое-то время мы неотрывно смотрели друг на друга. А потом он медленно подался вперёд, и его губы коснулись моих в невесомом поцелуе.
Но в этот раз я не отпрянула, не отстранилась. Сегодня смерть была так рядом, что сейчас мне, как никогда, надо было почувствовать себя живой. Элладан слегка отклонился, заглядывая мне в глаза, ища в них отказ, но его там не было. Он снова легко коснулся моих губ, и в этот раз я ответила на поцелуй. Казалось, это всё что ему было нужно. В следующее мгновение он прижал меня к себе, крепко удерживая одной рукой за талию. Вторая вырисовывала невидимые рисунки на коже, ласкала шею, очерчивая овал лица. Его поцелуи становились всё настойчивее и нетерпеливей, и я отвечала тем же, отчаянно впиваясь пальцами в его плечи. Когда эльф легко опустил меня на траву, накрывая моё тело своим, я интуитивно обвила его шею руками, привлекая к себе. Ощущение его тяжести на мне, ещё больше распаляло то сладостное томление, что сейчас сладкой болью отдавалось внизу живота. От переполняющих ощущений я резко втянула воздух, и эльф ещё больше углубил поцелуй, сплетая и сталкивая наши языки. Его рука уже спешно расстёгивала застёжки окровавленного камзола, я же нервными пальцами пыталась избавить его от проклятого ремня, за которым в скорости последовали и туника с нательной рубахой.
Я лежала на траве в одной тонкой сорочке, когда обнажённый по пояс эльф замер надо мной. Его рука легко коснулась груди, прикрытой только тонким хлопком. Серые глаза снова остановились на мне.
— Мы должны остановиться. Сейчас. Твой разум и сердце — в смятении, melethril lúthien. — Его голос звучал хрипло. — Я желаю тебя до зубного скрежета. — Выдохнул он. — Но не здесь и не так...
Водоворот моих мыслей и чувств стал постепенно утихать.
— Ты прав. — Прошептала я, заглядывая в его глаза. Элладан больше не сказал ни слова. Он упал рядом со мной на траву и притянув к себе, крепко обняв. Так мы лежали довольно долго, пока белая завеса тумана не потемнела — в свои права вступила ночь. Моя голова покоилась у эльфа на груди, чувствуя его размеренное дыхание. Мне показалось, что он заснул и я попыталась было отодвинуться, но его руки мгновенно сжались вокруг меня.
— Нет. Не уходи. Останься. — Я оставила попытки высвободиться и расслабленно отпустилась на его тело. — Завтра мы достигнем Мглистых гор...Кто знает, когда мы снова увидимся. — Его голос звучал немного отрешённо. Он вдруг скользнул руками по спине, чуть продвигая меня вперёд. В непроглядной темноте я ничего не могла разобрать, но по ощущениям его лицо должно было сейчас находиться как раз напротив моего. — Ирина, когда мы встретимся в следующий раз, я тебя уже не отпущу.— Мне показалось, или он улыбался?
— Я не сомневаюсь. — Тихо хихикнула я, и в следующее мгновение наши губы снова встретились. Это был долгий, сладкий и нежный поцелуй. Как густая карамель...Когда мы нехотя оторвались друг от друга, Элладан притянул меня к себе, так что теперь я полностью лежала на нём, и зарылся лицом в мои волосы.
— Я не знаю зачем ты понадобилась Белому волшебнику. Но ясно чувствую, что ничего хорошего не выйдет, если ты попадёшь к нему в руки...— Эльф тяжело вздохнул. — Знаешь, внутри меня борются два голоса. Один постоянно повторяет, что я не должен тебя отпускать с гномами, обязан уговорить остаться, а затем спрятать в Лориене. — Слова задели за живое. Только мне показалось, что моя жизнь стала налаживаться, как я вдруг снова срываюсь с места, несусь куда-то в неизвестность... А темноволосый эльф продолжил. — И есть второй голос. Он тише, но чётче, и говорит, что я не могу за тебя решать. Ты не принадлежишь мне. И я не в праве обрекать тебя постоянно скрываться. — Он замолчал, нежно целуя меня в висок.
— Элладан...
— Тише. Я знаю. В твоём сердце нет любви ко мне. Если бы я ощутил хотя бы искру этого чувства в тебе, я бы сегодня не остановился и никуда бы тебя не отпустил. — Я приподнялась на локте, безуспешно пытаясь разглядеть в темноте его глаза.
— Возможно, всё было бы иначе, если бы у нас было время. — Прошептала я.
— Возможно, когда-нибудь у нас будет время. Но не здесь и не сейчас... Я хочу, чтобы ты помнила об одном. Что бы ни случилось, как бы ни сложилась твоя судьба, я всегда буду твоим другом. И ты всегда можешь ко мне обратиться. — Вместо ответа, я только прижалась к нему, крепко целуя в щёку. Из глаз предательски брызнули слёзы. Эльф глубоко вздохнул, с новой силой заключая меня в объятия.
Так мы лежали, пока меня не сморил неспокойный сон. Перед внутренним взором постоянно проплывала оскаленная морда варга. Она почти сразу сменялась на ту, что была с обугленными пустыми глазницами. И только нежный шёпот на певучем языке отгонял ночной кошмар. А когда я снова открыла глаза, над нами мерцали звёзды. Туман рассеялся.
========== 32. В горы ==========
В дальнейший путь решено было отправиться утром. Сначала мой спутник обработал царапины, оставшиеся на моих плечах после встречи с варгом.
Да и ещё отругал, что не вспомнила об этом раньше. Я же едко ответила, что он сам мог заметить, но видно думал не о том. Оказалось этого было достаточно, чтобы заставить эльфа покраснеть и сразу сменить тему. Промывая раны, он рассказал, что вчера обнаружил только двух орков. Один, похоже, преследовал нас. А вот второй, на которого мы и наткнулись в тумане, по-видимому, должен был передать сведения дальше.
Хотя мы и решили никуда не двигаться до утра, но для безопасности всё же перенесли место ночёвки. Тогда меня ещё очень удивило, насколько быстро Элладан нашёл своего коня. Я была твёрдо уверена, что животное убежало во время ночных приключений, но стоило эльфу только коротко свистнуть, как вороной почти сразу вынырнул из темноты нам на встречу. После, собрав вещи, включая и мой кинжал, который к моему счастью не потерялся, мы проследовали до очередного холма, устроившись у подножия. Рядом с местом, где был разбит наш лагерь, протекал небольшой ручей, где я с нескрываемым удовольствием обмылась холодной водой, избавилась от остатков засохшей крови и грязи. Потом настал черёд моего камзола, вместе с рубахой и леггинсами. Свои джинсы,водолазку и пальто я в спешке забыла в Ривенделле, поэтому из сменной одежды было только нижнее бельё, камиза, голубое шелковое платье (в каком берду я его запаковала?) и подаренный Гендальфом плащ. Конечно не очень удобно для путешествия верхом, но лучше, чем ничего. Переодетая и более-менее чистая, я вернулась к костру, чтобы просушить вещи.
— Я почти забыл, как тебе идут платья. Спасибо, что напомнила.— Раздался за спиной смеющийся голос эльфа. Мои щёки невольно вспыхнули, когда я обернулась к своему спутнику. Тот наблюдал за мной, иронично изогнув бровь.
— Вы уж извините, милорд, но ходить перемазанной варговской кровью с головы до ног не входит в список моих любимых времяпрепровождений. А другого наряда у меня, увы, нет.— Лилейно улыбнувшись, я присела в реверансе.— В этот момент эльф подскочил ко мне и, легко подняв за талию, закружил в воздухе. Отчего-то мы оба засмеялись. В глубине души я опасалась,что после "туманных" событий наше общение потеряет свою легкость и непринуждённость, а взамен настанет это гнетущее чувство стыдливой неловкости. Но мой спутник вёл себя так, будто ничего не произошло, и сейчас этот немного детский поступок с его стороны развеял остатки моих сомнений. Элладан опустил меня обратно на землю и легко поцеловал в висок, прошептав: "Мне будет не хватать тебя". "И мне тебя", — искренне ответила я.
Вся последующая ночь прошла в том странном настроении весёлости, которое бывает, когда знаешь, что завтрашнее расставание может оказаться последним. Все вроде бы искренне веселы, стараясь скрасить последние мгновения друг с другом, и в то же время отвлечь внимание от правды... Когда радостно и горько одновременно, когда пытаешься заглушить печаль весельем, а она лишь возрастает, и от этого приходиться стараться ещё больше. В итоге, мы заснули во взаимных объятиях, и с первыми лучами солнца снова тронулись в путь.
К полудню, как только мы обогнули очередной холм, перед нами, словно из-под земли, выросла чёрная каменная гряда, загораживающая полнеба. Моё сердце болезненно сжалось в предчувствии скорого расставания. Словно почувствовав что-то, эльф слегка сжал мою талию. В полной тишине мы подъехали к группе тёмных валунов, казалось раскиданных по зелёному ковру изумрудной травы огромной невидимой рукой. А где-то впереди уже маячило начало горной тропы, по которой мне предстояло отправиться в одиночку. Эта дорога вела через Мглистые горы и через день должна была пересечь путь, выбранный гномами. Мы спешились. Эльф молча отвязал наши мешки и, всё ещё не глядя мне в глаза, занялся разведением костра. Тяжело вздохнув, я подхватила свои вещи и скрылась за большим валуном.
Хотя одежда и высохла, но отстирать варгскую кровь в холодной воде ручья оказалось не под силу. Тем не менее, взбираться по горной тропе в длинном, широком платье было бы безумием, поэтому я спешно переоделась в походный костюм. А когда вернулась, мой спутник уже сидел у разведённого костра, не мигая уставившись на огонь.
— Элладан? — Он вздрогнул и посмотрел на меня.
— В платье ты мне больше нравишься. — Его губы тронула грустная улыбка. Я села рядом, как и он наблюдая за языками пламени, когда эльф взял меня за руку, переплетая наши пальцы. — Я пойду с тобой. До тех пор пока ты не встретишь гномов. — Это заставило меня резко развернуться в его сторону.
— Ты же не собирался... Но ведь...
— Нет, послушай. Я не могу отпустить тебя одну. — Он чуть сильнее сжал мою кисть.
— Нет, это неразумно...
— Ты не знаешь эту местность. В горах может оказаться кто угодно, к тому же за нами следуют орки. То, что мы избавились от двоих, надолго их не остановит. Неужели тебе не страшно?
— Конечно страшно. — Призналась я. — Мне ни разу не доводилось пересекать горы, да ещё и в одиночку. Я ничего не умею, кроме самых элементарных навыков походной жизни. Да и воин из меня никудышный. — Эльф хотел что-то сказать, но увидев приподнятую руку, решил промолчать. — Однако, если мы разделимся и ты поскачешь в Лориен, как планировалось, то во-первых, отвлечёшь их от меня и во-вторых, твой конь будет намного быстрее с одним наездником и минимумом поклажи. А в-третьих, сможешь выиграть время нам обоим, и у нас будет больше шансов выбраться из всего этого живыми.— Эльф молчал, с интересом меня разглядывая.
— Ты всегда так много думаешь, когда тебе страшно? — Я невольно улыбнулась.
— За неимением других талантов к выживанию, делаю то, что получается лучше всего. — Сочтя вопрос исчерпанным, он кивнул, и в этот момент среди отдалённых холмов раздался заунывный, раскатистый вой. Мы сразу же вскочили на ноги. Элладан мгновенно погасил костёр и замер, вглядываясь вдаль.
— Они далеко, но медлить не стоит.
Мы наскоро закончили последнюю совместную трапезу, потом сложили вещи, и ведя коня под уздцы, направились к началу горной тропы.
— Ты всё запомнила? Куда идти и где свернуть?
— Да. Ты начертил мне план, помнишь?
— Помню. По нашим с Митрандиром расчётам, завтра к вечеру нагонишь гномов, если не будет задержек в пути. — Я кивнула, ясно понимая, что сказать он хотел "Если ничего не случится". — Будь осторожна.
— Обещаю. — Мы обнялись в последний раз, и я уже шагнула к тропе, как эльф поймал меня за руку. Он привлёк меня к себе и жадно, даже отчаянно впился в мои губы. Я отвечала ему таким же несдержанным и нервным поцелуем. А потом мы замерли. В нарушаемой только нашим дыханием тишине, Элладан прошептал: "Знаешь, я уже пожалел, что остановился и отпустил тебя."
— Я знаю. — Был мой ответ.
— Тебе надо уходить. Иначе я силой увезу тебя в Лориен...— Он тихо засмеялся.
— Спасибо тебе за всё. Я тебя никогда не забуду. — Я крепко обняла эльфа.
— И я тебя, melethril.
— Что это значит?— Эльф только покачал головой.
— Сейчас это неважно. — Он в последний раз нежно коснулся моих губ, и в следующее мгновение я вступила на горную тропу.
Узкая дорога, извиваясь, уходила вверх, вдоль чёрного каменного монолита и потом резко терялась в глубине гор. Я поднималась всё выше и выше, то и дело оборачиваясь на всё больше удаляющуюся фигуру эльфа. С тех пор как я начала своё восхождение, он так и стоял неподвижно у подножия. Прежде чем свернуть вглубь гор, я оглянулась в последний раз. Элладан всё ещё стоял внизу, будучи еле различимым в своих зелёных одеждах на фоне травы. Интуитивно я прощально взмахнула рукой, он ответил мне тем же жестом. "Прощай", — прошептала я про себя: "Возможно, когда-нибудь и где-нибудь у нас и был бы шанс... Но не здесь и не сейчас." Глубоко вздохнув, решительно зашагала вглубь лабиринта Мглистых гор.
* * *
Он долго всматривался вдаль, пока холмистая равнина не утонула во мраке. Времени оставалось всё меньше и меньше. Им надо было выдвигаться, чтобы успеть оказаться в условленном месте и приготовить засаду.
И Сурд прекрасно об этом знал. Так куда же он запропастился? Был бы кто другой, он бы не удивился, но Сурд всегда отличался хитростью и осторожностью. На встречу с ним он уже отправил одного лазутчика, но пока ни тот ни другой так и не появились. От досады Азог глухо зарычал, яростно сжимая рукоять увесистого ятагана. Нет, это ему совсем не нравилось. Бледный орк развернулся и зашагал в лагерь. Ещё раз взвесив все за и против, главарь отправил двух других лазутчиков на поиски Сурда. Но с условием, что те должны вернуться к рассвету с новостями или без. Откладывать отход отряда он больше не мог.
Посреди ночи его разбудили вернувшиеся лазутчики. Они нашли первого разведчика с перерезанным горлом. Чуть поодаль лежали Сурд с его варгом со следами эльфийского клинка. А вот второй варг выглядел странно: его голова, казалось, выгорела изнутри. Азог недоверчиво покосился на двух низких орков.
— Что вы несёте? Он сгорел?
— Нет. Только голова. Мы принесли доказательства. — Тот что был помощнее вывалил на землю отрубленную морду. Азог медленно поднял её за загривок на уровень глаз. Голова мощного зверя внешне была цела. Но сквозь обгорелые пустые глазницы было видно, что все внутренности черепа почернели, как угольные головешки. За всю свою жизнь орк ещё ни разу ничего подобного не видел. Он принюхался, учуяв исходивший от головы еле заметный сладковатый запах, показавшимся ему, почему-то, знакомым. Но он никак не мог вспомнить откуда. Азог отшвырнул голову.
— Что ещё? — Разведчики вздрогнули и переглянулись.
— Там были следы. По запаху эльф и человек...— Начал первый.
— Женщина. — Добавил второй.
А вот это уже было интересно.
— И где они? Куда они направились? — Рыкнул бледный орк.
— Как указывают следы, в направлении других эльфов. В Лориен, во владения ведьмы...-Доложил первый. Однако второй орк нахмурился и неуверенно стрельнул глазами в сторону своего напарника. Это не укрылось от их главаря.
— Ты с ним не согласен? — Азог иронично оскалился, глядя на заметавшегося на месте орка.
— Просто эти двое зачем-то сделали привал у подножия горы... И я почуял женщину на горной тропе...
— Она могла просто взойти осмотреть окрестности. — Перебил его первый, гневно поджав губы.
Азог, сощурив глаза, изучающе посмотрел на второго орка. Тот был прав. Это было действительно странно. Зачем им делать привал так близко к горе, если до Лориена было рукой подать? Может кто-то из них был ранен? Но лазутчики бы это почуяли. Конечно, можно было предположить, что эльф и человеческая женщина разделились, но он отмёл эту идею. Зачем эльфу посылать женщину пешком в горы, а самому скакать к своим сородичам? Нет, что-то здесь не складывалось...
— Мы выдвигаемся сейчас же! — Рявкнул Азог. Времени терять уже не было.
— А как же Сурд? — Неуверенно пискнул кто-то. Бледный орк медленно развернулся, смерив презрительным взглядом неизвестного низкорослого орка.
— Сжечь. А что не сгорит — отдайте варгам. Он своё дело сделал... — С этими словами предводитель орков вышел на выступ скалы.
Устремив взгляд в темноту, Азог краем уха слышал выкрикиваемые приказы готовиться к отбытию. Его лицо искривилось в гримасе ярости. — Этот мерзкий человечишко просчитался или обманул...Девка не отправилась с гномами, как он утверждал. Она уехала с эльфом. Зато из-за этого просчёта, Азог потерял драгоценное время и двух воинов. "Похититель" или нет, но он за это ответит...
Уже через час, орки покинули место стоянки, углубляясь в горы.
========== 33. Нить Ариадны ==========
Свою первую ночь наедине с горами я провела в небольшой пещере. Не разжигая костра, я при свете луны поужинала походным провиантом, и завернувшись поглубже в плащ, заснула неспокойным сном. Я резко проснулась, когда первые лучи солнца только окрасили тяжёлые облака в розовый цвет. Опять шёл дождь.
Быстро позавтракав, я двинулась в путь. Продвигаться по уже намокшей горной дороге оказалось ещё сложнее, чем я себе представляла. Ноги постоянно норовили предательски поскользнуться. А права на ошибку у меня не было: справа узкая тропа обрывалась в бездонный провал. Я медленно отмеряла расстояние шагами, постоянно для страховки цепляясь рукой за каменную стену. Тогда я не раз поблагодарила Мирту за подаренные когда-то кожаные перчатки. Они теперь пришлись как никогда кстати, защищая руки от острых камней. Вокруг было тихо и безлюдно. Моё "горное" одиночество нарушали лишь редкие птицы и шум дождя.
Из-за беспрестанно льющейся с неба воды, останавливаться не очень хотелось, но тело неумолимо требовало отдыха. Пристроившись под небольшим выступом, я наскоро перекусила, а потом просто сидела, обозревая окрестности и давая ногам заслуженный отдых. Именно за этим созерцанием меня посетила мысль. — А как я найду гномов в этих каменных джунглях? Ведь по книге, в какой-то момент они попадают в пещеру к гоблинам... А что если я их упущу? Что тогда? Ведь план местности я знаю только до предполагаемого пересечения двух горных дорог... — Я устало уронила голову на колени. — С другой стороны. Если я успею нагнать гномов, то попаду вместе с ними к гоблинам... Да уж, выбор у меня небогатый...Что за хрень-морковь! — Мысленно костерила я всё и всем. — Не мог Гендальф придумать план попроще? Чтобы, к примеру, я с ним где-нибудь по дороге встретилась? Ан нет! Мы не ищем лёгких путей! Старый интриган! — На этом мой внутренний монолог закончился, и я, решительно поднявшись, снова зашагала, щедро орошаемая потоками воды.
Я остановилась лишь когда совсем стемнело, и продвигаться дальше стало просто опасно. Забившись в какую-то щель между скалами, попыталась заснуть. Но мне никак не удавалось расслабиться. В темноте, сквозь шум дождя, постоянно слышались звуки и шёпоты. Из этого состояния полудрёмы меня выдернуло какое-то копошение. Я резко открыла глаза. Небо только начинало сереть. — Значит солнце ещё не взошло. Тогда что меня разбудило? — Прислушавшись, поняла, что кто-то стоял снаружи, причём аккурат напротив моей щели. В предрассветных сумерках из глубины своего укрытия я могла различить только очертания невысокого тела. — Значит не орк. Уже хорошо. — Задержав дыхание, я аккуратно подалась вперёд, стараясь двигаться бесшумно. Я была уже совсем рядом с выходом, когда фигура показалась мне вдруг очень знакомой.
— Бильбо? — Хоббит вскрикнул и отпрыгнул от моего убежища. В последний момент я ухватила его за походную сумку, не дав свалиться в пропасть.
— Ирина? — Перепуганный Бильбо смотрел на меня расширенными глазами, словно перед ним появилось привидение. — Что ты здесь делаешь? — Последовал глупый вопрос.
— Пыталась поспать. — Был мой ещё более глупый ответ. — А ты что здесь делаешь? Где гномы? Почему ты один? — Хоббит стыдливо потупил взор. И тут меня осенило. — Ты ушёл? — Он неуверенно кивнул, продолжая разглядывать свои ноги. — Почему ты на меня не смотришь? Ты не рад меня видеть? — Это возымело должный эффект и Бильбо резко вскинул голову.
— Конечно рад! О чём ты говоришь?! — Его щёки вспыхнули румянцем, и в следующее мгновение я заключила его в объятия. Когда мы отстранились друг от друга, Бильбо смешно поморщил нос. — Ирина, ты извини конечно, но чем от тебя пахнет? Вернее от твоего камзола? — Я немного растерялась, но тут же хлопнула себя по лбу.
— Кровью! — Бильбо побелел и с ужасом уставился на мой потемневший камзол. — Это не моя. — Поспешила я его успокоить. Хоббит немного расслабился. — Это варга. — Его глаза снова изумлённо расширились, устремившись на мой камзол.
— Что ты сделала с варгом, если ты вся в его крови? — И вот тут я задумалась. Однако взглянув на и так перепуганного хоббита, решила опустить смачные подробности и ограничилась только малым.
— Скажем, что это просто походные неприятности. — Похоже,что хоббита этот ответ вполне удовлетворил. — А ты почему от гномов ушёл? — Бильбо снова потупил взор.
— Я и сам не знаю...Вернее знаю. Но я и так уже хотел вернуться к ним...
— Понимаю. — Мне не хотелось его ещё больше смущать, поэтому я решила не выпытывать ничего дальше. — Ну так если хотел вернуться, так пошли вместе...— Я уверенно вскинула мешок на плечи, но хоббит ухватил меня за рукав.
— Погоди. Ты так и не ответила, как здесь оказалась и почему? — Я задумчиво посмотрела на маленького человечка.
— Скажем так, придворные неприятности. — Он нахмурился. — Там долгая история, которую я потом тебе расскажу,а сейчас нам надо спешить.
— Почему?
— Скоро узнаешь...
И мы с хоббитом мелко засеменили вверх по тропе в направлении злополучной пещеры, где он оставил гномов.
Уже перед самым рассветом мы, наконец то, добрались до места. И как только завернули за угол, поняла, что опоздали. Пещера была пуста. Я отчаянно стиснула зубы, в то время как Бильбо растеряно озирался. Но тут мне послышались откуда-то из-под земли доносившиеся размеренные удары барабанов и яростные крики. Мой взгляд скользнул по полу, открывая для себя плиты, которые ещё не успели полностью закрыться. Я схватила Бильбо за руку и бросилась к стремительно сужающемуся провалу в полу.
— Что ты делаешь?— Взвизгнул хоббит. — Мы же упадём туда!
— Правильно! Мы должны успеть прыгнуть, потому что там гномы. Иначе мы их потеряем!
— Что?!— Только и успел выдохнуть Бильбо.
Но мы уже заскользили вниз по накренившемуся камню, и после недолгого падения вкупе со звуком сомкнувшихся над нами плит, очутились в полной темноте.
— Ирина?!— Пискнул хоббит где-то рядом.
— Я тут... — В темноте я пока безуспешно пыталась нащупать его руку. В этот момент где-то впереди раздались гаркающие голоса, по стенам запрыгали отсветы от факелов. Кто-то стремительно приближался в нашу сторону и мог в любой момент вывернуть из-за угла. Но теперь я хотя бы смогла что-то различить. Мы с Бильбо находились в довольно широком коридоре, от которого вправо и влево отходили многочисленные узкие ответвления. Мои глаза наконец-то нашли маленького человечка — он оказался в противоположной от меня стороне у одного из темнеющих проходов.
— Ирина, это гоблины. — Успел выкрикнуть хоббит, вытаскивая из ножен свой светящийся синим клинок.
— Прячься! — Было последнее, что успела крикнуть я, скрываясь в ближайшем ко мне коридоре. В следующее мгновение мимо пробежал небольшой отряд кричащих низкорослых уродливых существ. Как только они скрылись за поворотом, всё снова погрузилось во мрак.
— Бильбо...— Шепнула я, но мне никто не ответил. Похоже, хоббит скрылся... И сейчас, скорее всего, был на полпути ко встрече с Горлумом. Остальная история мне была и так известна. Я же оказалась абсолютно одна в кромешной темноте.
Сначала я ещё какое-то время сидела и напряжённо вслушивалась в надежде, что хоббит всё же не ушёл или уже вернулся... Но вокруг царила полная тишина. Однако надолго оставаться в моём укрытии было бы глупо, поэтому надо двигаться дальше и искать выход. — А что если у меня не выйдет найти дорогу, придётся остаться здесь? Или окажусь у гоблинов? — Я нервно сглотнула. — Нет, у меня получится выбраться отсюда, а после впечатаю Гендальфу между глаз за его "умный" план.— Я опять прислушалась, стараясь почти не дышать. И тогда, где-то вдалеке, мой слух уловил тихий плеск капающей воды. Повинуясь внутреннему голосу, я решила следовать в этом направлении. Поднявшись, я, расставив руки, стала медленно продвигаться в сторону, откуда раздавались звуки.
Шагов через пять мои пальцы наткнулись на каменную стену. Я отдышалась и опять прислушалась. Исходя из звуков, нужно повернуть направо. Теперь я двигалась вдоль стены, пока не нащупала проход в один из подгорных коридоров. Ещё раз взвесив все за и против, и осознав, что терять мне, по сути, нечего, шагнула в проём. Проход оказался довольно узким, и я пока уверено шла вперёд, доставая руками до стен. Постепенно потолок снизился и мне пришлось пригнуться. Иногда я останавливалась, чтобы удостовериться, что двигалась в правильном направлении. В полной темноте и время, и пространство перестали существовать, и только ощущение твёрдого камня под ногами уберегало от полной дезориентации.
Слух настолько привык к отзвукам только моих шагов и дыхания, что когда кто-то резко крикнул в темноте, я подскочила и чуть не закричала от неожиданности. Мои руки сами зажали рот. Я замерла на месте. Крик повторился, но уже чуть ближе. Впереди меня кто-то был, и этот кто-то теперь направлялся в мою сторону. Внутри всё сжалось. Пальцы судорожно ощупывали стены в поисках какого-нибудь укрытия. Ничего. Теперь мой слух отчётливо уловил приближающиеся шаркающие шаги. В узком коридоре негде было спрятаться, поэтому я как можно плотнее прижалась к одной из стен и задержала дыхание.
Невидимый кто-то остановился совсем рядом, по ощущениям в двух-трёх метрах от меня, и я с облегчением поняла, что он меня тоже не видит. В противном случае он бы давно меня уже заметил. На непонятном гаркающем языке он что-то громко спрашивал в темноту. Если бы я могла увидеть кто был передо мной, то могла бы попытаться его обойти...И тут я вспомнила. — Кинжал... Кили говорил, что он похож на эльфийский. Может он тоже, как и у Бильбо светится в темноте?...— Пальцы уже нащупали рукоять. Взгляд скользнул по металлу или там где он должен был быть... — Нет, далеко моему кинжалу до "Жала". — Усмехнулась я в полной темноте. А тот что стоял где-то впереди задвигался, явно ощупывая пространство вокруг. Мысленно послав его куда подальше, я аккуратно отползла назад.
Надо было отыскать хоть какой-то источник света. Моё сердце бешено забилось, потому что осталась одна последняя надежда. Я медленно сняла мешок со спины, негнущимися пальцами развязала завязки и запустила руку внутрь. — Ну где же ты? Я точно помню, что кинула тебя в мешок, когда уходила из Ривенделла. Есть!... Осталось только надеяться, что батарейка еще не совсем села. — Сжав плоский предмет в руке и снова надев на плечи мешок, я медленно поднялась. Голос невидимки сразу обратился в мою сторону. — Ага, слух у тебя хороший, значит. — Дыхание давалось мне с трудом. На ощупь сняв блокировку, я нажала на кнопку. В ту же секунду экран вспыхнул голубым светом. В полной темноте он показался мне ослепляющим, и поначалу я даже зажмурилась, но быстро открыла глаза. Индикатор батарейки мигал красным, значит времени осталось мало. Я быстро направила слабый свет вперёд и похолодела. Передо мной, не больше чем в двух метрах, стоял гоблин. Существо было покрыто серой кожей с развесистыми и несколько подранными ушами, плоским носом и белесыми глазами. Гоблин был слепым. Он заметался вокруг расставив длинные костлявые руки, потом выхватил увесистый чёрный ятаган и злобно оскалился. В этот момент экран погас. Я снова нажала на кнопку. Гоблин продвинулся в мою сторону, теперь шумно втягивая воздух, принюхиваясь. — Твою мать! А вот об этом я не подумала...— Я невольно отступила, а существо напротив вдруг замерло. Он еще раз глубоко вздохнул, и тут его белесые огромные глаза расширились. Гоблин попятился, выставив впереди себя ятаган, постоянно что-то выкрикивая. Из всей какофонии гаркающих звуков я различила одно знакомое слово: "Варг!" Экран снова погас.
В темноте я слышала как задвигался гоблин. Включив экран я резко развернулась, обнаружив позади чернеющий бескрайний пустой коридор, откуда я пришла. — Какие варги? Тут никого нет...— И меня осенило: камзол. Он был испачкан кровью. Я снова обернулась — гоблин продолжал пятиться, выставив впереди оружие, я шагнула к нему на встречу. Опять темнота. Батарейка могла отказать в любой момент и, возможно, следующий раз, когда я включу свет, будет последним. Мне надо всё продумать и рассчитать. Шаг, ещё и ещё. Рядом ясно чувствовалось присутствие испуганного гоблина. Снова нажала на кнопку. Он оказался ближе чем я думала и теперь стоял опять принюхиваясь. Я пригнулась, подалась вперёд и что есть силы оттолкнула гоблина в сторону, пролетая мимо и подныривая под его оголенным клинком. Существо завизжало, взмахнув ятаганом, но я уже бежала вниз по каменному полу. Экран погас, и в наступившей темноте я отчётливо слышала преследующие меня быстрые шаги. Плеер больше не реагировал, из чего следовало, что я оказалась права. В полуобороте я со всей силы кинула бесполезный плоский предмет о стену позади себя. Он со звоном отскочил от камня, ударился о пол, подпрыгнул и опять упал. Звуки эхом раздались в густой тишине коридора. Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь и задержать моего преследователя. Пробежав еще несколько метров я прижалась к стене и замерла. Гоблин остановился, что-то выкрикивая, завозился на месте. Он явно пытался найти мой плеер. Потом он замолчал. — Прислушивается...— Подытожила я. В следующее мгновение мой слух уловил шорох удаляющихся шагов. — Неужели ушёл? — Облегчённо вздохнула я. — Но возможно за подмогой. — Отрезвил меня мой внутренний голос. Нет, надо идти дальше.
Отдышавшись и утолив жажду, я отделилась от стены и продолжила своё движение по каменному лабиринту. Сколько по времени я уже шагала во мраке — неизвестно. Порой мне казалось, что я не двигаюсь вовсе, а топчусь на месте, но меняющийся рельеф стен под моими пальцами говорил об обратном. Кругом опять не раздавалось ни звука, и даже слышанные мною раньше звуки воды исчезли. — Может я не туда свернула? Но вернуться я уже не смогу, ведь и этот коридор должен же куда-то привести...— Мой уставший мозг стал постепенно сдавать. То мне казалось, что я слышу голоса, или что вижу отсветы пламени, но каждый раз это оказывалось лишь игрой воспалённого воображения. Мне хотелось спать, но я сдерживалась из последних сил, потому что если поддамся соблазну, то проснусь полностью дезориентированная и потерянная. В какой-то момент, сделав очередной шаг и опустив ногу, я не почувствовала под ней каменной тверди, и моё тело стремглав полетело в чёрную неизвестность.
К счастью, лететь мне пришлось совсем немного и я почти сразу с глухим шлепком приземлилась на пол. Несколько секунд понадобилось, чтобы восстановить дыхание, и я тут же стала судорожно ощупывать окрестности. Первое, что привлекло внимание— земляной пол. Наверное поэтому и было моё приземление довольно мягким. Во-вторых, похоже сменилось и место моего блуждания в потёмках. Поднявшись на ноги и расставив руки в стороны, я стала ходить кругами, постоянно увеличивая радиус, но так и не наткнулась ни на одну стену или преграду... Выходило, что новое место было чем-то просторным. Может быть подземным залом или гротом... Поначалу обрадовавшись смене обстановки, я вдруг поняла, что найти выход из просторной залы в полной темноте будет намного сложнее, чем идти по узкому коридору. — Ну куда я опять вляпалась?! — Из глаз брызнули слёзы злости и отчаяния. — Нет, я не хочу сдаваться! Но только куда мне теперь идти и как? Кругом темно — хоть глаз выколи.— Устало выдохнув, я опустилась на пол и закрыла глаза.
Сначала было просто темно и тихо. В усталой голове не осталось ни одной мысли и только одно желание билось в груди — выбраться отсюда. Найти выход. Выход. Мне было тепло, словно я плавала в парном молоке. Даже воздух казался более густым, а тело невесомым. А потом перед мои внутренним взором стали проявляться серые очертания камней, стен, высокий потолок... Я резко открыла глаза, и всё сразу исчезло. Вокруг меня царила всё та же непроглядная тьма. Оглядевшись несколько раз, снова закрыла глаза. И через какое-то время, опять стали проявляться серые контуры. Я медленно встала с пола, и двинулась вперёд, но не удержалась и снова открыла глаза. Опять мрак. — Да тьфу ты. Так не пойдёт... — Скинув мешок и порывшись в нём, извлекла оттуда шелковый чёрный платок, которым обычно закрывалась от солнца. Сложив тонкую ткань полоской, я завязала себе глаза. — Так вернее.
Мрак перед глазами немного рассеялся и мир принял серо-чёрные призрачные очертания. Конечно не прибор ночного видения, но хотя бы можно было разобрать что к чему и где. Я стояла посередине огромной овальной подземной залы, потолки которой терялись где-то в высоте. Когда-то здесь возвышались величественные колонны и их обломки ещё угадывались то там то тут. Недалеко от меня чернело что-то, напоминающее постамент в форме куба, на котором покоилась статуя. Я могла различить только смутные очертания, но отчего-то она мне показалась знакомой. Хотя в темноте было невозможно разобрать детали, однако и поза и то, как статуя была поставлена, мне что-то напоминало, но я никак не могла поймать ускользающий образ. Вообще ни зала, ни статуя не были похожи на творения рук гоблинов, но времени, как и возможности изучать загадочное строение и его содержимое не было. Махнув рукой на памятник, я решила обратиться к более важной проблеме — найти выход.
Мой внутренний взор скользил по стенам в поисках проёма, двери или лестницы наверх. Но казалось, вся зала была высечена из одного куска монолита без входов и выходов. Меня стала охватывать паника. Первым импульсом было снять повязку или побежать к ближайшей стене... Но что-то меня остановило. Вспоминая, как я тогда увидела орка, я замерла на месте и прислушалась. Не столько к звукам, сколько к своим ощущениям. Снова отрубая и изгоняя из головы все мысли, сконцентрировалась на выходе — ничего. А потом откуда-то пришёл образ Гендальфа и гномов. Они бежали по каменному коридору, освещаемые красными отсветами пламени. Внутри меня что-то дрогнуло и потянулось к ним. В этот момент моё тело стало двигаться само собой. Шаг за шагом, я двигалась вперёд, концентрируясь на ярко-оранжевом образе перед глазами. И тут мои руки наткнулись на стену, оказавшуюся разрушенным началом лестницы. Пальцы сами ухватились за край, после нескольких попыток я подтянулась и забралась наверх. После стало проще — ступень за ступенью поднимали меня всё выше и выше, прочь от таинственной залы.
На самом верху я оказалась перед очередным коридором. Здесь даже внутренний взор не различал никаких очертаний, поэтому я просто продвигалась вперёд следуя своим ощущениям. Тогда я снова увидела Гендальфа и отряд Дубощита. Они стояли на каменном уступе у выхода из горы. Волшебник рассматривал и пересчитывал гномов, когда вдруг его взгляд озабоченно метнулся куда-то в сторону, потом обратно к пещере. Маг резко обернулся, в это время сзади него словно из-под земли появился Бильбо. Они о чем-то говорили, но я не слышала слов. Я только видела как Гендальф опустился перед хоббитом и, схватив того за плечи, встряхнул. Потом резко поднялся, лицо его исказилось от боли и он закрыл глаза. Интуитивно я потянулась к нему, желая успокоить,но как только мои руки коснулись его лица, маг распахнул глаза и устремил взгляд куда-то вглубь пещеры. Он глубоко вздохнул, и образ исчез.
Я стояла в тёмном коридоре тяжело дыша. И тут меня словно ударили хлыстом, а тело изогнулось от боли. Внутри всё загорелось знакомым потоком. Перед глазами полыхнула огненная нить, уводящая вдаль по каменному лабиринту. В следующее мгновение, я с неожиданной для себя скоростью побежала по коридору, ведомая невидимой силой. Мешок слетел с плеч, и у меня мелькнула было мысль остановиться, но она быстро потерялась в переполняющем и опьяняющем ощущении пульсирующей во мне энергии. Я должна была спешить.
========== 34. Танец над пропастью ==========
Гендальф и гномы неожиданно оказались снаружи. Оставляя позади кишащее гоблинами каменное инферно, они со всех ног неслись по склону горы через редкий лес. Отбежав на безопасное расстояние и, находясь под защитой последних лучей заходящего солнца, гномы остановились отдышаться. Волшебник наскоро начал пересчитывать всех участников похода, но что-то не сходилось.
— Где хоббит? — Выкрикнул он. — Где Бильбо? — Гномы неуверенно переглядывались, пожимая плечами, но полурослика действительно нигде не было.
— Он ушёл. — Нарушил затянувшуюся паузу Бофур. — Я сам видел.— На это Торин презрительно скривил губы.
— Почему я не удивляюсь. — Бросил король гномов. — Мистер Бэггинс струсил. Соскучился, наверное, по своей тёплой постели и фарфоровым чашечкам. Он, пожалуй, уже на полпути к эльфам...
— Вовсе нет. — Раздался из-за спины волшебника голос Бильбо. — Да, я хотел уйти, но я решил вернуться. — Гномы удивлённо и одобрительно загудели, но тут же смолкли.
— И зачем? Для чего Вы вернулись, Мистер Бэггинс? — Недоверчиво и с нескрываемой насмешкой процедил Торин. Хоббит вздохнул и расправил плечи.
— Я не буду скрывать. Я не герой и всё здесь мне чуждо. И да, я очень скучаю по своему дому...— Бильбо замолчал и уже тише добавил. — А у вас его нет. Его у вас отняли. И...Вчера Ирина мне сказала, что я смогу помочь вам его вернуть. Что без меня никак. — Уверено ответил маленький человечек, и по его губам скользнула улыбка. Гномы переглянулись и одобрительно закивали. Торин же молчал, продолжая задумчиво разглядывать Бильбо.
— Ирина? — Вдруг спросил Кили.
— Вчера? — Вторил ему Фили. — Ты что-то путаешь, хо...
— Ирина? — Резко развернулся в сторону Бильбо Гендальф. Маг нервно завертел головой. — Где она? Разве она не с вами?
— О, нет...— Хоббит вдруг побелел и с ужасом посмотрел в сторону горы. — Она ещё там. — Маг бесцеремонно развернул Бильбо за плечи и ощутимо встряхнул.
— Говори. Где она? — Взгляд хоббита был полон отчаяния и ужаса.
— Я вчера случайно с ней встретился на горной тропе. Это она сказала, что нам надо было спешить к гномам. А потом мы прыгнули в проём в пещере. — Бильбо прикрыл глаза и нервно сглотнул. — Там было темно. Так темно... И гоблины. Я думал, что она побежала вслед за мной. Я был уверен, но её нигде не было. — Он закрыл лицо руками.
— Её поймали гоблины? — Прошептал Торин. Остальные гномы обречённо молчали. Все прекрасно понимали, какая участь могла ожидать молодую женщину в подземном логове.
— Нет. — Вдруг уверено сказал хоббит. — Они нас не заметили. Тогда, почему? Ну почему она не последовала за мной! — Вскрикнул Бильбо, сжимая кулаки.
— Они могли её почуять...— Хмуро добавил Двалин, чем заслужил несколько предупреждающих взглядов. В ответ он лишь развёл руками.
— Нет, не думаю. Вся её одежда пропитана кровью. — Вспомнил хоббит.
— Что значит кровью?— Переспросил Кили.
— Да, кровью варга. — Уже ничего не понимающие гномы уставились на Бильбо. — Она сказала "походные неприятности". — Закончил полурослик.
Повисло напряжённое молчание. Гендальф, отвернувшись смотрел на гору. За всё это время он не проронил ни слова. Единственное, что выдавало эмоции волшебника, это побелевшие костяшки пальцев, яростно сжимавшие посох и меч. Солнце стремительно ускользало к горизонту, когда откуда-то раздался раскатистый заунывный вой. Ему сразу ответил ещё один и ещё один...
— Варги. — Выдохнул Торин. — Нам надо уходить. — Король сжал плечо Бильбо. — Мы уже ничего не сможем для неё сделать.
В следующее мгновение отряд Дубощита устремился вниз по склону, петляя среди деревьев. Они прекрасно слышали тяжёлые прыжки преследовавших их зверей. Варги были всё ближе и ближе, загоняя свою добычу в ловушку. Но то, что это была ловушка, гномы поняли слишком поздно, лишь когда горный склон перед ними резко оборвался в пропасть.
— На деревья! Быстро! — Скомандовал Торин, и гномы на удивление ловко взобрались на раскидистые сосны, растущие у самого обрыва. И вовремя — внизу уже вертелись варги, постоянно подпрыгивая и клацая зубами, в надежде ухватить сидящих на ветках за ноги. Отчаявшись, звери принялись в исступлении таранить деревья головой, телом, лапами... И к ужасу гномов, хоббита и мага, сосны тоскливо застонали, угрожающе покачиваясь. Это ещё больше воодушевило беснующихся варгов.
— Деревья долго не выдержат! — Крикнул кто-то, и словно в подтверждение этих слов одна из сосен с треском повалилась. В последнюю секунду гномы успели перескочить на соседнее дерево, но и оно долго не выдержало. — Да как они вообще нас нашли?! — Раздавалось сквозь треск веток и рычание. Постепенно сосны падали одна за одной, как домино, и в какой-то момент все участники похода оказались на последнем уцелевшем дереве, окружённом варгами.
Гендальф, сорвав увесистую шишку, подпалил её посохом и кинул вниз. Огненный шар пришёлся аккурат по серо-чёрной морде. Варг завизжал и отскочил в сторону. За первой шишкой последовала вторая, третья, четвёртая... Волшебник поджигал и перекидывал их гномам, а те в свою очередь с воодушевлением закидывали ими варгов. После ряда удачных атак, звери, заскулив, отбежали от дерева под защиту леса. Тем временем близлежащие кусты и низкие деревья уже полыхали, озаряя небольшую прогалину красными отсветами огня.
Гномы только с облегчением вздохнули, как из потемневших деревьев выскочили орки. Это был отряд из двадцати — тридцати всадников, как успел заметить маг, но взгляды всех, включая Торина, обратились к предводителю — высокому, бледному орку на белом варге.
— Азог... Этого не может быть! — Взревел король гномов. Орк, не мигая, смотрел на гнома.
— Торин сын Траина! Давно я ждал этой встречи. — Азог зло усмехнулся и втянул воздух. — От тебя так же воняет страхом, как и от твоего отца. — Гном глухо зарычал.
В этот момент Гендальф почувствовал, как по вершинам деревьев прокатилась волна ветра, но тут же всё стихло. Взгляд волшебника устремился в темноту леса. Варги неожиданно взвыли и задёргались под наездниками. Орки тревожно оглянулись. "Что-то здесь не так",— мелькнуло в голове мага, но почти тут же его внимание обратилось к подземному королю, который спускался вниз по дереву.
— Торин, нет! Это безумие! — Но тот никого не слышал. Одержимый жаждой мести, гном словно в дурмане шёл на встречу своей смерти. Его глаза видели только презрительно ухмыляющегося бледного орка. Азог рванулся с места, одним ударом булавы опрокидывая гнома на спину, медленно развернулся, надменно наблюдая, как потомок Дурина пытается подняться. Белый варг снова прыгнул, сбивая и отбрасывая гнома в сторону. Мощные челюсти сомкнулись вокруг Короля-под-горой. Рывок, и тело Торина, отлетев несколько метров, глухо упало на камни. Он больше не двигался. Азог с наслаждением и триумфом взирал на поверженного противника.
И тогда что-то изменилось. Гномы всё ещё отчаянно кричали, кто-то кинулся на помощь к Торину, орки победно гортанно рычали, но посреди этого бедлама маг ясно почувствовал что-то. Казалось, сам воздух поменялся, словно стал слаще... Его глаза непроизвольно расширились... Из лесного мрака, незамеченная никем в царящем на прогалине хаосе, выбежала тонкая тень. Когда фигура вдруг влетела в огненный круг, все невольно замерли от неожиданности. В красных отсветах пламени, лицом к гномам стояла бледная женщина с завязанными глазами, в ком они с изумлением узнали их странную спутницу. Она замерла, широко расставив руки, словно прислушиваясь.
— Ирина! — Первым очнулся Бильбо, но та его не услышала, потому что в этот момент очнулись и орки. Победоносно зарычав один из варгов кинулся на неё со спины. Темноволосая тут же резко развернулась в сторону зверя, и тот с визгом упал, не долетев всего несколько шагов. Она склонила голову на бок и медленно направила на него свою руку, и почти одновременно из открытой пасти вырвались языки пламени. В мгновение ока, глаза зверя обуглились, из черепа повалил чёрный дым. В воздухе запахло горелым мясом.
Теперь молодая женщина полностью развернулась к чуть попятившимся оркам. В её руках блеснул кинжал. Она, закинув голову, что-то прошептала и, полоснув поочередно по левой и правой ладони, вновь спрятала оружие в ножны. Багровые капли заструились по рукам, на землю, на камни.
— Что ты делаешь?!...— Начал Гендальф, но его голос утонул в душераздирающем вое. Наездники и звери выли одновременно. Их обезумевшие глаза смотрели только на неё. Она же медленно потянула завязки, освобождаясь от повязки, которую сразу подхватил и унёс вдаль поднявшийся ветер.
— Ирина! Приди в себя! — Громыхнул среди деревьев голос волшебника. Женщина чуть обернулась и посмотрела на него через плечо. Увиденное заставило его резко втянуть воздух. Её обычно каре-зелёные глаза были абсолютно чёрными, и только зрачки сияли как две полные луны. — Что же ты творишь?...— Обречённо выдохнул маг.
— Чего же вы ждёте, безумцы? — Прошептал в его голове её усталый голос.
Азог изумлённо смотрел на женщину в кругу пламени. Вокруг него и орки, и варги сходили с ума. Да, он и сам почти языком ощущал этот дурманящий сладкий запах, который стал просто невыносим, после того как она пустила кровь. Внутри него бесновалось желание припасть ртом к этим ранам, почувствовать её на вкус, и стоило невероятных усилий сдержаться и не рвануть вперёд. Его же отряд останавливал только огонь. — Это могла быть только она. Та самая девица, о которой говорил "Похититель". Она и вправду другая... Так кому же ты так нужна? — Бледный орк оторвался от размышлений, потому что в этот момент краем глаза заметил, как один из его орков уже прицеливался по ней из лука. На конце стрелы была привязана крепкая верёвка.
— Нет! — Зарычал Азог, но за воем тот его не услышал. Когда всадник уже собирался спустить тетиву, его голову навылет пронзил короткий нож. Это подействовало немного отрезвляюще, и орки, как один, оглянулись на своего предводителя. — Она нужна мне живой! Чтобы ни волосок не упал с её головы! Займитесь гномами! Принесите мне голову их короля! — Взревел из предводитель, отдавая отрывистые приказы. Но как только всадники приблизились, огонь полыхнул изумрудно-зелёным, взрываясь стеной и опаляя звериные морды. Орки снова попятились, и тогда из-за их спин выскочили три серые собаки. Они легко перепрыгнули через зелёное пламя и остановились в нескольких шагах от девушки. Существа присели на передние лапы, закинув головы, и воздух наполнило пронзительное свистящее шипение.
Женщина замерла, повернув голову в сторону. Её рука потянулась куда-то в пустоту, глаза снова закрылись. А в это время на прогалине завязался бой между гномами и орками. Но даже сквозь лязг металла Гендальф мог различить её шёпот. Ирина с кем-то разговаривала. Он снова хотел её позвать, когда невидимая сила рванула женскую фигуру вверх, поднимая над землёй. Её тело изогнулось, она отчаянно закричала. Маг с ужасом наблюдал как на спине, груди и руках появлялись глубокие кровавые раны. И тогда на склоне волшебник почувствовал ещё чьё-то присутствие. Этот кто-то намеренно пытался ослабить её тело и волю, разрезая бледную кожу незримым клинком.
Женскую фигуру рвануло назад и она зависла над зияющей чернотой пропасти. Её глаза были закрыты, руки яростно сжимали голову, тело то и дело дёргалось в конвульсиях, но она больше не кричала. От бессилия маг яростно стиснул зубы. Он ничем не мог ей помочь. Минутами ранее сосна, на которой они сидели, предательски накренилась, и только в последний момент он успел поймать соскользнувших гномов. И теперь, как минимум трое, висели на его посохе, а второй рукой он из последних сил удерживал себя за ствол дерева.
Тем временем, Фили, Кили, Двалин и Бильбо яростно отбивались от орков, всё ближе пробиваясь с обездвиженному Торину. Когда в кровавом предзакатном небе мелькнули тени, волшебник облегчённо вздохнул. — Они его услышали. — Широкие крылья орлов замелькали над лесом, их мощные когти и клювы раскидывали орков и поднимали, унося в безопасность гномов. Рука мага соскользнула и он полетел вниз, приземляясь на спину благородной птицы. Орёл стремительно уносил его всё дальше от беснующихся орков и израненной, окровавленной женщины. Она так и висела над пропастью, сжав голову руками.
— Ирина! — Крикнул он в отчаянии, и одновременно её каре-зелёные глаза открылись, встретившись с ним взглядом. Секунда, две, три — она смотрела на него этими огромными испуганными глазами, а потом вдруг глубоко вздохнула и резко прокричала: "Прочь! Из моей! Головы!" Ему показалось, что на мгновение её тело засветилось и над горами пронёсся полный ярости и боли пронзительный нечеловеческий крик. Невидимые руки отпустили тело, и она стремглав полетела в пропасть. Это было последнее, что увидел Гендальф.
* * *
Уже совсем стемнело, когда орлы мягко приземлились на каменный выступ скалы. Гномы быстро спускались, оглядывали и пересчитывали друг друга. Две последние птицы принесли мрачного волшебника и Торина, аккуратно опустив тело последнего на каменный пол. Король не двигался. Двалин и Балин сразу метнулись к нему. Гном был без сознания, но дышал равномерно. Крепкая броня выполнила своё предназначение, и Торин отделался лишь несколькими неглубокими ранениями. Когда с перевязкой было покончено, к королю подошёл Гендальф. Волшебник дотронулся до его лба, что-то прошептав, после чего предводитель глубоко вздохнул и открыл глаза. Остальные гномы радостно и облегчённо загудели, и только Бильбо продолжал стоять на краю скалы, не спуская глаз с потерявшегося во тьме горизонта.
— Мистер Бэггинс. — Раздался за его спиной низкий голос Торина. Хоббит вздрогнул и нехотя обернулся. Король стоял совсем рядом, чуть сощурив глаза. — С самого начала похода я относился к Вам как к трусу. — Начал король, а гномы и хоббит затаили дыхание. — Я никогда так сильно не ошибался, Бильбо. — Торин неожиданно улыбнулся и крепко обнял обескураженного полурослика. Гномы радостно закивали, чуть посмеиваясь. Бильбо смущённо улыбался. — Мы заночуем сегодня здесь. — Распорядился король, вновь разворачиваясь к отряду.
— А как же Ирина?...— Почти выдохнул хоббит. Все улыбки моментально слетели с лиц. В воздухе повисло тяжёлое молчание.
Гендальф стоял в стороне на краю уступа. Перед его глазами снова и снова развёртывалась картина того, что только произошло. Она знала, что орлы прилетят, и намеренно тянула время. Безумная высвобождала из себя столько магии, насколько было возможно, и та, словно лесной пожар, разгоралась всё сильнее и ярче. Только ведь не всё так просто. За всё надо платить. И ей тоже... Вернее уже не надо. Краем уха он услышал последние слова хоббита. В груди мага что-то больно кольнуло. Если тогда, после пещеры гоблинов, где-то в глубине он всё ещё чувствовал её присутствие, то сейчас там царило безмолвие.
— Её нет. — Раздался над головами твёрдый голос мага.
— Но...— Начал было Бильбо.
— Она упала. Упала в пропасть. — Отрезал волшебник, не оборачиваясь и продолжая смотреть вдаль.
Какое-то время все тягостно молчали, но постепенно жизнь взяла своё. И гномы медленно разошлись в разные стороны. Кто-то занялся разведением костра, кто-то сортировал оставшиеся припасы. Когда со скудным ужином было покончено, усталые гномы и хоббит забылись сном. В тот вечер Гендальф взял дозор на себя, и никто не решился спорить с мрачным, молчаливым волшебником.
========== 35. Сегодня не кончится никогда ==========
Сначала была боль. Она разрывала меня на части. Казалось, тысячи острых ножей одновременно кромсали тело снаружи и изнутри. Боль лишила меня способности думать, двигаться и дышать, превращая в израненное и напуганное животное. В голове шептали тысячи голосов, но я не понимала ни слова. От этой болезненной какофонии хотелось вырвать волосы, раздробить череп, только чтобы выпустить эти голоса наружу, как рой диких пчёл. Из болевого делириума меня лишь на мгновение вырвал голос Гендальфа и его глаза. Такие чистые, такие знакомые, такие тёплые, но такие отчаявшиеся. Я кажется что-то прокричала и всё стихло.
А потом было падение и режущие потоки воздуха на коже. Я летела вниз с невероятной скоростью, а мне это было безразлично. Моё сознание ускользало от меня, словно песок сквозь пальцы. А я всё ждала этот финальный глухой удар о камни. Мне почему-то казалось, что потом будет темнота и покой. Но удара не было, или я его уже не помнила. И меня окутали темнота и безмолвие.
Чувство полёта. Я резко открыла глаза. Надо мной было небо. Такое, как и в первую ночь моего пробуждения в Средиземье: близкое, чёрное и звёздное. Мерцающее небесное покрывало медленно проплывало перед моим взором. И одновременно казалось, что это я парила в воздухе. Лёгкий ветер развивал волосы, нежно лаская лицо. Моё тело покоилось на чём-то мягком и шелковистом.
— Я умерла? — Спросила я в темноту.
— Ещё нет. — Ответил мне кто-то.
— Как странно...
— Почему?
— Потому что мне вдруг так спокойно и легко.
— Разве спокойно и легко может быть только в объятиях смерти?
— Не знаю. Почему так тихо?
— Потому что ты слышишь меня у себя в голове.
— Ты читаешь мои мысли?
— Тогда и ты читаешь мои. Нет, меня не интересуют твои думы. Мы с тобой просто мысленно разговариваем. — Голос, казалось улыбался. Если такое вообще было возможно.
— Встречала я как-то эльфа, который пытался залезть ко мне в голову.
— И что с ним случилось?
— Ему не понравилось то, что он там нашёл. — Незнакомец тихо засмеялся.
— Такое случается.
— Кто ты?
— Я хозяин поднебесной. — Я внутренне улыбнулась.— Почему ты улыбаешься?
— Знаешь, что в моём мире называли Поднебесной?
— Знаю.
— Откуда? — Удивилась я.
— Мне многое известно. — Уклончиво ответил голос. Я молчала, устремив взгляд к звёздам, когда незнакомец снова обратился ко мне. — Кто ты, смертное дитя?
— Не знаю. Раньше, до того как попала сюда я знала, а теперь... Самой себе я кажусь пылью, которую гонит ветер странствий.
— Тогда, ты скорее пепел.— Задумчиво заметил мой собеседник.
— Пепел? Почему?
— Пепел несёт в себе историю...
— Также, как и пыль.
— Согласен. Но только пепел несёт в себе историю жизни. Все её радости, горести, успех, падение, рождение и смерть...
— Самое большее, что я несу в себе — это мои воспоминания.
— Ты ошибаешься, дитя.
— Разве я дитя, если ты сравниваешь меня с пеплом? — Мой собеседник задумался.
— Знаешь, в мире Средиземья для меня ты— дитя. — Голос ненадолго замолк. — Но во Вселенной ты будешь праматерью всего здесь, а я для тебя лишь беспомощным птенцом.
— Я тебя не понимаю.
— Придёт время, и ты всё поймёшь. Сейчас побереги свои силы, ты умираешь. — Я грустно улыбнулась. Я знала это.
— Куда ты меня несёшь?
— А куда ты хочешь?
— Не знаю... Мне некуда идти. Я всё потеряла.
— Ты не права. У тебя есть жизнь и ты сама, а значит ты можешь ещё всё найти. — Мне долгое время нечего было ответить. И всё казалось, что я упускаю что-то очень важное. Но моё подёрнутое дымкой сознание никак не хотело уловить ускользающую мысль.
— Так куда мы летим?
— К тому, кто очень обрадуется тебя увидеть.
— Ты всегда говоришь загадками?
— Нет, но так я могу рассказать тебе больше. Ты скоро всё поймёшь. И захочешь взлететь...— Последние слова отдавались далёким эхом у меня в голове. Я проваливалась всё дальше и дальше в обволакивающие объятия тёплой темноты. Исчезли и звёзды и небо, осталось только чувство полёта.
* * *
Как только все заснули, к магу подошёл Бильбо и молча сел рядом. Гендальф мельком отметил про себя покрасневшие и припухшие глаза хоббита, но тактично не задавал вопросов. Вместо этого он протянул ему мешочек с табаком. Полурослик благодарно кивнул и раскурил трубку. Они сидели на обрыве, не проронив ни слова, а перед ними сплетал замысловатые узоры синий терпкий дым. В какой-то момент Бильбо не выдержал и спрятал лицо в сложенные на коленях руки. Он судорожно втянул воздух. Гендальф только сжал плечо хоббита, но тот и без слов понял жест мага. Полурослик несколько раз кивнул, заново разжёг трубку и, поджав губы, уставился в темноту.
— Почему она это сделала? — Наконец не выдержал Бильбо. Волшебник только покачал головой.
— Не знаю, Бильбо. Иногда мне было очень сложно понять, что толкало её на те или иные поступки.
— Но как она оказалась над пропастью? — Маг выпустил очередное кольцо синего дыма, и оно, растягиваясь, постепенно исчезало над обрывом.
— Не знаю. — Ответил он после затянувшейся паузы.
— Знаешь, Гендальф. А я ведь слышал там голос. Он с ней разговаривал. Только я ничего не понял. Это был странный язык. — Гендальф окинул хоббита заинтересованным взглядом. — Может этот кто-то спас её? — Закончил свою мысль Бильбо.
— Это был один голос или несколько? — Вопрос прозвучал чуть громче, и хоббит невольно вздрогнул, словно очнувшись от оцепенения.
— Один. И, по-моему, мужской. — Он выжидающе посмотрел на мага, пытаясь прочесть у того на лице к чему эти подробности. — Ты думаешь, он мог её спасти? — В глазах Бильбо загорелся слабый огонёк надежды, но Гендальф только горько ухмыльнулся.
— Боюсь, что нет. Я сам видел как она полетела в пропасть.
— Но ведь ей удалось выпутаться из пещеры гоблинов...
— Бильбо, она упала. — Резко отрезал маг. Хоббит обреченно поник головой и, уже чуть мягче, волшебник добавил. — Я тоже скорблю. Но мы ничего не могли для неё сделать. — Последние слова дались магу с трудом. — Иди, отдыхай. Завтра нам предстоит долгий спуск. — Бильбо кивнул и, затушив трубку, поднялся. Он уже хотел направиться к своему спальному мешку, но вдруг замер.
— Знаешь, Гендальф. Она была удивительной.
— Она была несносной, упрямой, глупой и удивительной. — Волшебник грустно улыбнулся, провожая взглядом маленькую фигуру хоббита.
Гендальф продолжал курить на склоне, наблюдая за сизыми узорами. До рассвета осталось ещё часов 5 не меньше. Эта ночь казалась ему бесконечной... Он настойчиво гнал от себя все мысли об Ирине, но слова хоббита не могли его не заинтересовать. — С кем могла она разговаривать там, на склоне? И почему хоббит смог услышать голос, а он— маг, нет? И это упоминание о странном языке... Нет, что-то здесь было не так. — Волшебник невольно нахмурился, отслеживая глазами очередное кольцо табачного дыма. Но оно, пролетев всего чуть-чуть, вдруг развеялось, словно от порыва ветра. Только вот вокруг царило абсолютное затишье. Гендальф выпустил ещё одну струю дыма, но и та, проплыв всего на расстояние вытянутой руки, разметалась в стороны. Маг напряжённо поднялся, всматриваясь в чёрноту ночи. Он был готов в любой момент поднять тревогу, когда в тишине он услышал тихий шелест, который всё приближался. И уже в следующее мгновение его глаза смогли различить очертания огромной птицы. Волшебник попятился. Орел медленно и бесшумно опустился на выступ скалы, чуть склонив голову в приветствии. Он расправил крыло и глаза Гендальфа невольно расширились от изумления. Там лежала она. Её абсолютно спокойное бледное лицо с закрытыми глазами никак не сочеталось с разодранной одеждой и кровавыми ранами, покрывавшими грудь и руки.
— Я не мог дать ей упасть. — Раздался в его голове бархатистый голос гордой птицы.
— Благодарю тебя.— Мысленно ответил ему маг.
— Она ещё жива. — Заметил орёл, пристально наблюдая за магом. Тот, в свою очередь, аккуратно снял её со спины птицы и положил недалеко от костра.
— Ещё раз благодарю тебя. — Поклонился волшебник. Птица уже развернулась к обрыву, собираясь взлететь, но в последнее мгновение орёл обернулся к волшебнику.
— Олорин, она— последняя. Её телесные раны ты может и вылечишь, но надолго ли? Ты ведь знаешь, почему она снова и снова оказывается на грани? Когда-нибудь тебе придётся её отпустить. — Гендальф молчал. Орёл широко расправил крылья и так же бесшумно взлетел над скалой, исчезая во мраке.
Как только птица скрылась с глаз, маг метнулся обратно к костру. Он бегло осмотрел её ранения. — Нет, одному мне не справиться. — Гендальф поспешил к одному из дальних спальных мест. — Оин! — Позвал он чуть громче. Гном мгновенно открыл глаза и схватился за топор, но маг покачал головой. — Мне нужна твоя помощь. — Маг указал в направлении костра, и глаза гнома изумлённо расширились.
— Она жива?
— Ещё да. Но времени терять нельзя.— Гном быстро поднялся и, захватив свой мешок, последовал за волшебником.
Когда Оин увидел её при свете костра, то невольно втянул воздух.
— Кто же её так искромсал? Орки?
— Нет, было бы лучше, если бы это были орки. Это был кто-то невидимый. Мне надо, чтобы ты обработал раны, и дал ей противоядие...
— Их придётся зашивать.
— Нет. Этим займусь я. Повреждения были нанесены если не чистой магией, то, скорее всего, магическим оружием. Тут швы не помогут. — Гном насторожено посмотрел на девушку.
— Кто-то резал с умом. — Заметил гном, смешивая в миске травы и зеленоватый порошок.— Старался не задеть жизненно важные органы, но причинить как можно больше боли и вызвать потерю крови. — Гендальф нахмурился. — Похоже этот кто-то хотел заполучить её живой, волшебник.
— Думаю, что ты прав. И это мне не нравится.
Они аккуратно расстегнули и сняли пропитанный кровью камзол, с облегчением отметив, что ранения на спине были не такими глубокими. Поэтому решено было начать с них. Сначала гном промыл раны горячей водой, затем обработал травяным отваром, и только потом положил заживляющую мазь. Сложнее обстояло дело с противоядием. Женщина настолько плотно сжимала губы, что влить в неё жидкость оказалось невозможным. "Давай сначала займёмся ранами. Это может быть последствием ранений",— прошептал маг, и они приступили к порезам на груди и руках. Тут всё обстояло намного серьёзней. Обработав глубокие повреждения тем же составом, гном настороженно уставился на мага.
— Если сейчас же их не зашить или не закрыть, то она может умереть от потери крови.— Хмуро заметил Оин.
— Знаю.— Прошептал Гендальф. — Завяжи ей глаза и будь готов держать её.— Гном недоверчиво посмотрел на волшебника, но сделал как тот требовал.
Маг завязал себе глаза и его руки зависли в сантиметре от её кожи. Какое-то время ничего не происходило, но лишь до того момента, пока Гендальф не начал что-то еле слышно шептать. Его руки плавно задвигались, вырисовывая невидимые узоры над её телом. Гном с удивлением наблюдал, как небольшие раны стремительно затягивались, оставляя лишь лёгкое покраснение на бледной коже. И тут тело темноволосой рванулось вверх, да с такой силой, что Оин с трудом удерживал её на земле. Из ран засочился серый дым, а в нос ударил острый запах серы. Гном нервно сглотнул, но не выпустил её. Теперь она, не переставая, металась по земле, то и дело норовя вырваться из крепких рук потомка Дурина.
Порезы на груди молодой женщины затягивались мучительно медленно, а силы гнома стремительно таяли, будто кто-то их вытягивал. В какой-то момент гном не выдержал.
— Я не смогу её долго сдерживать...— Выдохнул Оин, но маг, погруженный в глубокий транс, его не слышал и продолжал начитывать заклинания.
— Что я могу сделать?— Неожиданно рядом с гномом оказался бледный хоббит.
— Если сможешь, держи её голову, иначе она разобьёт себе череп о камни. — Бросил Оин, и Бильбо торопливо поймал и зажал её мечущееся лицо в ладонях. Тем временем на теле женщины остался последний глубокий порез, который никак не затягивался. Сочившийся из раны дым был почти чёрным. Гендальф прерывисто дышал, его голос стал чуть громче. В какой-то момент она резко выгнулась дугой, замерла на несколько мгновений, тут же обессиленно упала на землю и уже больше не двигалась.
Волшебник, чуть пошатываясь, встал на ноги и развязал глаза. Его руки слегка подрагивали, на лбу поблёскивали капли пота.
— Снимите с неё повязку. — Выдавил он. — Как она?
— Дышит размеренно. И раны затянулись. — Тихо заметил Оин.
— Слава Эру! — Еле слышно прошептал маг и устало опустился у костра. Он ещё раз осмотрел её и утвердительно кивнул. — Кажется, получилось.— Гендальф откинулся на ближайший камень и закрыл глаза. Его тяжёлое дыхание постепенно выравнивалось. — Оин, Бильбо. Кто-то из вас должен заступить в дозор за меня. Мне надо вздремнуть до рассвета. Это всё вытянуло из меня много сил...
Оин посмотрел на как-то резко постаревшего и осунувшегося мага и снова обернулся к смертной.
— Бильбо, помоги мне. Подержи её голову. Мне надо дать ей противоядие. — Теперь молодая женщина была абсолютно расслаблена и мирно спала. Когда гном и хоббит аккуратно влили ей в рот зелье, она на мгновение открыла глаза.
— Где я? — Слова давались ей с трудом, а голос звучал хрипло и слабо.
— Ирина, ты снова с нами. — Улыбнулся ей Бильбо.
— Отдыхай. — Гном накрыл её одеялом, и она послушно закрыла глаза, погружаясь в целительный сон
========== 36. Ученье — свет?... ==========
Перед моими глазами мелькали лица. Знакомые и абсолютно чужие, они сменяли друг друга с быстротой перематывающейся кинопленки. Некоторые задерживались, будто рассматривали, но большинство просто пролетали мимо. А ещё голоса, сливающиеся в один монотонный гул, который заполнил всё вокруг,проникая во внутрь и обволакивая разум густым войлоком. Окружённая этой какофонией я чувствовала, что теряю силы и погружаюсь всё глубже и глубже в невидимое пространство. И тогда появился шепот. Он сумел пробиться ко мне и перекричать этот рой звуков. Этот едва слышный шепот звал меня, не просил, но приказывал следовать за ним и запрещал уходить. Он был так настойчив, что я поддалась. Всё внутри моего существа тянулось к нему, и сознание стало постепенно выпутываться из войлока, ставшего вдруг вязкой паутиной, которая никак не хотела отпускать. Казалось, меня погрузили на дно колодца, откуда я теперь медленно карабкалась наверх. В какой-то момент шепот стал прерываться и затихать. — Нет! Нет, не уходи! Забери с собой, не оставляй здесь одну! — Меня охватила паника, а лица с новой силой замелькали перед глазами. Только теперь они были искажены гримасами страха, ярости, горя и печали. Сердце в груди болезненно сжалось и мне вдруг расхотелось их покидать. "Ты нужна им",— прошептал кто-то совсем рядом. "Нет, иди ко мне", — шепот вернулся, и неожиданно зазвучал отовсюду, наполняя меня лёгкостью и силой. И вот, я уже стремительно неслась вверх, отмахиваясь от гримас, как от надоедливых мух. Выше и выше, пока в лицо не ударил поток свежего воздуха. Мои лёгкие жадно втянули живительный кислород, глаза распахнулись, и я резко села.
Поначалу я ничего не могла разобрать. Вокруг было светло и темно одновременно, и мне потребовалось несколько секунд прежде, чем мир принял более ясные очертания. Небо над головой всё ещё было чёрным и звёздным, хотя дальний горизонт уже стал предрассветно сереть. Моё тело, заботливо укрытое одеялом, покоилось на спальном мешке рядом с небольшим костром, вокруг которого вразнобой мирно сопели гномы. Блаженно потянувшись, я вдруг поняла, что понятия не имею как здесь оказалась. Последние связные воспоминания были о том, как мне пришлось пробираться по подземным лабиринтам логова гоблинов. А потом были лишь обрывочные образы и ощущения: гора, огонь, орки и чувство полёта. Полёт... Я вдруг похолодела и осмотрела себя. Мой камзол куда-то пропал, а наготу скрывала только побагровевшая от засохшей крови рубаха. Лёгкая ткань была вся изрезана в клочья на груди и рукавах, но на коже не было ни следа. В голове отчаянно вертелась какая-то мысль, что никак не хотела оформиться в слова. Накинув одеяло на плечи, я медленно встала на подрагивающие ноги. — Что же произошло? Чувствую себя так, будто по мне проехал скорый поезд...
— Ты почему встала?! А ну ложись спать! — Я резко развернулась в сторону яростного шепота. У края обрыва сидел хмурый Оин. Гном уже поднялся на ноги и быстрым шагом направлялся в мою сторону. — Ну, что стоишь? Ложись немедленно. — От его командного тона я опешила и, не зная что ответить, послушно села обратно на спальный мешок. Тем временем, подошедший Оин дотронулся до моего лба и теперь, держав лицо за подбородок, разглядывал глаза. — Как ты себя чувствуешь? — Наконец прошептал гном.
— Спасибо, хорошо.
— Только честно. Не надо при мне храбриться. — Он иронично изогнул густую бровь.
— Слабость есть. А в целом, будто меня молотами били. — Призналась я. — А что произошло?
— Ты не помнишь? — Был его удивлённый ответ.
— Ну так... Очень смутно.
— Ты почти умерла. Тебя кто-то очень хорошо порезал, пока ты над пропастью висела. — Отрезал гном.
— Над пропастью...— И тут я всё вспомнила: обрыв, орки, варги, огонь, пропасть, боль и шепот. Стало вдруг резко не хватать воздуха, а перед глазами всё поплыло. Гном успел ухватить меня за плечи, развернув к себе лицом.
— Тихо, тихо. Ложись. Говорят же тебе, отдыхать надо. — Оин попытался уложить меня обратно на мешок, но вместо мыслей об отдыхе пришла паника.
— Нет. Нет! Я не хочу больше лежать. — Упрямо сопротивлялась я. — Пожалуйста. — Гном тяжело вздохнул, махнув рукой.
— Ладно, сиди. Вот, попей воды только. — Я жадно припала к меху, только сейчас осознав, что во рут всё пересохло.
— Расскажи, что ты ещё видел? Как я тут оказалась?
— Не знаю. Когда меня разбудили, ты уже лежала здесь, у костра, причём вся порезанная. — Он нахмурился. — Нам пришлось снять с тебя твой камзол. — Гном вдруг поднялся и направился куда-то в сторону, но почти сразу вернулся и протянул мне что-то. — На вот, одень. Насколько я помню, от твоей рубашки тоже почти ничего не осталось. Негоже девушке полуголой ходить, а твоих вещей я нигде не видел. — От осознания, что гном видел меня в таком виде, щёки невольно вспыхнули. Оин тактично отвернулся, пока я спешно стягивала с себя обрезки рубашки и надевала его широкую тунику, подпоясавшись ремнём.
— Можно поворачиваться. Спасибо большое. — Прошептала я, когда с переодеванием было покончено.
— Ты отдохни. — Похлопал он меня по плечу, снова поднимаясь. — До рассвета ещё часа два. — Гном неторопливо вернулся на край обрыва и вскоре в воздухе почувствовался сладковатый запах табака.
Спать совершенно не хотелось и мне пришла мысль размять затёкшие ноги. Поэтому, оставив гнома спокойно курить в одиночестве, я решила пройтись пару кругов вокруг костра. Медленно отмеряя шагами небольшое пространство, мой взгляд зацепился за спящего Гендальфа. Какое-то время я молча рассматривала его. Маг выглядел осунувшимся, и даже во сне хмурил брови. Казалось, он заснул внезапно, ибо его дорожная сумка была небрежно брошена и раскрыта на земле рядом с посохом. Повинуясь странному импульсу, моя рука потянулась к волшебнику, но остановилась в нескольких сантиметрах от его лица. — Что ты делаешь? — Вскричал в голове голос. — Да, что ты делаешь? — Мысленно ухмыльнулась я, покачав головой и одёргивая руку. Повернувшись, мой взгляд ещё раз скользнул по спящему старцу, когда невольно задержался на книге, вывалившейся на землю. Губы растянулись в невольной улыбке. -Да, уж. Ты даже в походе грызёшь гранит науки. — Я сделала пару шагов, как вдруг замерла на месте. Моё сердце бешено забилось. — Этого не может быть. Наверное, привиделось. — Но ноги уже несли меня обратно к Гендальфу, а глаза изумлённо уставились на книгу. Мои познания языков Средиземья пока ограничивались только сносным владением устной формы Всеобщего. Но я с лёгкостью прочитала теснёные золотом буквы. Название книги было на Русском.
* * *
Гендальф резко проснулся от неожиданного ощущения чьего-то присутствия совсем рядом. Его рука сама рванулась вперёд, ухватив неизвестного за запястье. Маг подался вперёд и сразу встретился взглядом с её огромными расширенными глазами. Он держал её за правую руку, в которой была зажата книга. — Та самая книга. — Обречённо успел подумать он, когда женщина со всей силы рванула на себя руку с фолиантом. — Ирина, оставь. — Прошептал он, но она только упрямо сжала губы. Волшебник сильнее сдавил тонкое запястье и она, зашипев от боли, разжала пальцы. Он отпустил её, и она тут же выпрямилась.
— Отдай мне книгу, Гендальф. — Прошептала она сквозь стиснутые зубы.
— Ирина, не сейчас. Ты только начала оправля...— Но она перебила его на полуслове, отчаянно завертев головой.
— Отдай мне книгу.
— Нет. — Он медленно поднялся на ноги и теперь нависал над ней. — Сейчас не время. — Чуть громче добавил маг. В ответ девушка сощурила глаза, и в них полыхнул огонь.
— Отдай мне книгу. Сейчас же. — Упрямо отчеканила она, отбрасывая шепот в сторону. Спящие рядом с ним гномы завозились.
— Нет. — Отрезал маг, делая шаг к ней навстречу. Её губы только криво усмехнулись, и женщина, расправив плечи, гордо вскинула голову.
— Да. — Слово резануло воздух, как метал по стеклу. Краем глаза Гендальф заметил, что Балин и Торин уже проснулись и теперь с расширенными глазами смотрели на женскую фигуру и возвышающегося над ней мага. Вскоре к ним присоединился Оин, Двалин и Бильбо. Последний хотел было окликнуть её, но так и замер с открытым ртом.
— Ирина, не спорь со мной! — В голосе волшебника зазвучала неприкрытая угроза.
— Я с тобой не спорю. — Деланно улыбнулась она. — Просто прошу отдать мне книгу. Что может быть плохого от прочтения "Истории Земли"? Ведь так? — Теперь и у неё зазвучали угрожающие нотки. В руках Гендальфа откуда-то оказался посох и он раздражённо стукнул им по земле.
— Нет! И не спорь со мной! Иначе...— За спиной волшебника стала сгущаться тьма, а сам он, казалось, прибавил в росте. Голубые глаза его грозно сверкали. Теперь уже все участники похода были на ногах, в полном безмолвии наблюдая за волшебником и молодой женщиной. Маг явно начинал злиться, и зрелище это было угрожающим, поэтому гномы поспешили отойти на безопасное от них расстояние. Однако Ирина ничего этого не замечала, и продолжала, не мигая, смотреть Гендальфу в глаза.
— Иначе что? — Прозвучал её ироничный вопрос. — Ударишь посохом? Превратишь в лягушку? Сотрёшь в порошок?— Её голос стал набирать обороты. — Эта книга написана на моём языке.
— Это ещё ничего не значит. — Перебил её маг.
— Ничего не значит?! Эта книга по истории Земли, не Средиземья! Или думаешь, я не заметила? — Она тяжело дышала, а над уступом поднялся ветер. — Что там может быть такого написано, что ты это скрываешь? — Гендальф попытался дотянуться до её плеча, но она отпрянула. — Ты обещал, что не будешь больше врать и утаивать. — Её голос дрогнул.
— Ирина, пойми...— Но она его не дослушала.
— Ты обещал мне! Я имею право знать правду! Сколько мне ещё бродить здесь в потёмках?! — Её крик эхом раскатился над горами, а пламя костра вдруг взвилось вверх изумрудными языками. Она решительно протянула руку вперёд. — Отдай мне книгу, Гендальф. — Уже чуть тише добавила она. Волшебник, закрыв глаза, обречённо опустил голову. Устало опираясь на посох, он поднял фолиант и вложил его в её ладонь.
— Я не хотел, чтобы это было так.— Прошептал он. В ответ молодая женщина лишь покачала головой и, прижав книгу к груди, отвернулась от мага. Не обращая внимания ни на кого, она села у костра, и вскоре её глаза уже забегали по пожелтевшим страницам.
Гномы и хоббит какое-то время молча наблюдали за женщиной и волшебником. И если первая теперь никого не замечала, погружённая в чтение, то Гендальф сидел, опираясь на камень, и не сводил с неё мрачного внимательного взгляда. Участники похода переглянулись и, решив, что сейчас им никто из этих двоих всё равно ничего не объяснит, снова вернулись на свои места досыпать оставшиеся до рассвета часы.
========== 37. Кубарем в тартарары ==========
Это утро было хмурым. Небо заволокло тучами, скрывая горные пики в тяжёлых облаках, а солнце лишь изредка мелькало над головами блеклой сферой. Им надо было спешить, потому что если начнётся дождь, спускаться по узкой горной дороге будет трудно и опасно. Как только все проснулись, первым к Гендальфу подошёл Торин, которому маг лаконично изложил события прошлой ночи. Женщину принёс орел, и волшебник, с помощью Оина и Бильбо, удалось залечить её ранения. О том, что именно произошло на обрыве, майя знал ровно столько же, сколько и сам король.
Торин задумчиво посмотрел на сидящую у костра женскую фигуру. Казалось, её поза нисколько не изменилась с того момента, как она получила в руки эту странную книгу. Их попутчица никого не замечала, жадно глотая страницу за страницей. Иногда она лишь бегло пробегала глазами и быстро перелистывала какие-то части книги, но порой надолго замирала над некоторыми листами. Гномы кидали в её сторону озабоченные взгляды, но не решались приблизиться. Что-то им подсказывало, что сейчас её лучше не трогать.
Единственный, кто не побоялся отвлечь Ирину, оказался Бильбо. Хоббит, зажав краюху хлеба в руке, решительно направился к ней. Он попытался окликнуть её по имени, но безрезультатно, и, в конце концов, просто присел с ней рядом и легко дотронулся до плеча. Она дёрнулась, словно прикосновение обожгло её, и резко развернулась, но тут же расслабилась, слегка улыбнувшись. Бильбо молча протянул молодой женщине хлеб. В ответ она лишь отрицательно покачала головой, но хоббит не собирался сдаваться. В итоге Ирина сдалась, отломив половину, и снова погрузилась в чтение. Полурослик тяжело вздохнул и вернулся обратно к гномам.
— Она так и молчит? — Спросил Кили. Бильбо только утвердительно кивнул.
— А что это за книга? — Поинтересовался всегда тихий Ори.
— Не знаю. Этот язык мне незнаком. — Прошептал Бильбо потупив взор.
— Так надо Гендальфа спросить. — Оживился Фили. И взгляды гномов, всех как один, вопросительно устремились на мага. Но тот и не шевельнулся, всё так же мрачно наблюдая за одинокой женской фигурой.
— Она не двинулась с того момента как начала читать. — Заметил кто-то.
— Угу. Непривычно видеть её такой тихой. — Пробурчал Двалин.
— Перед бурей тоже всегда наступает затишье. — Неожиданно отрезал волшебник, и все невольно вздрогнули. — Нам пора уходить. — Гномы утвердительно закивали и направились собирать свои оскудевшие после гоблинов пожитки. Гендальф тоже поднялся и, опираясь на посох, приблизился к женщине. — Ирина. Пора в путь. — Не глядя на волшебника, она молча поднялась и, пройдя мимо, отошла к гномам. Её руки ревносто прижимали книгу к груди. Маг проследил за ней взглядом и тяжело вздохнул. Всё вышло не так, как он хотел. Да и зачем он вообще взял это с собой? Но теперь уже было поздно.
Изредка переговариваясь, отряд Дубощита медленно спускался по узкой горной тропе. Ирина шагала в самом конце, безучастно скользя взглядом по окрестным каменным склонам. На ней был её потрёпанный зеленоватый плащ и одолженная Оином коричневая туника, подпоясанная ремнём с кинжалом. Лицо было бледным, распущенные волосы то и дело развивал ветер, а глаза болезненно блестели. Оин время от времени кидал в её сторону хмурые взгляды, но ничего не говорил, до тех пор пока она в очередной раз не пошатнулась.
— Скажи Торину, что нам надо сделать привал. — Прошептал он шедшему впереди Балину. Тот вопросительно посмотрел на Оина, который только кивнул головой в конец отряда, намекая на неважное состояние идущей позади женщины. — Да и Торину нужен отдых. Хотя ранения и не глубокие, но всё же рисковать не стоит. — Балин понимающе кивнул.
Когда они дошли до очередного широкого выступа, было решено остановиться на короткий отдых. Балин с Оином осмотрели и ещё раз перевязали раны короля-под-горой, кто-то делился оставшимся провиантом. Маг опять молчал, наблюдая. А она снова сидела и читала.
— Что это за книга? — Наконец не выдержал и Торин, остановившись рядом с Гендальфом.
— История. — Выдохнут тот.
— Тогда почему ты так пристально следишь за ней?— Гном никак не мог понять, что может быть такого в книге по истории, если конечно это не история чёрной магии и колдовства.
— Потому что не знаю, как она отреагирует, когда дочитает до конца. — Удивил его ответом волшебник. Торин нахмурился, но видимо Гендальф не собирался вдаваться в подробности и, как всегда, отвечал загадками. Поэтому он оставил мага в одиночестве и вернулся к остальным.
Потом они снова шагали вниз по склону, окруженные все тем же монотонным каменным пейзажем. Под вечер им пришлось сделать последний привал в горах, хотя до подножия оставалось совсем немного. Из-за сгустившихся облаков рано стемнело и, после недолгого обсуждения, решено было заночевать в небольшой пещере, что попалась по дороге. Помня недавний печальный опыт, гномы сначала тщательно изучили углубление в скале на предмет неожиданных входов и выходов, и только потом развели костёр. Женщина отказалась от еды, и когда хоббит попытался настоять, молча встала и вышла из пещеры и, повернувшись к ним спиной, снова села читать. В ответ на это Бильбо только сокрушённо покачал головой.
— Она читает, как будто её жизнь зависит от этого. А ей осталось-то всего ничего.
— Всего ничего? — Переспросил Гендальф.
— Да. Там совсем немного страниц...
Он оказался прав. Гномы только закончили ужин и принялись раскуривать трубки, когда она молча зашла в пещеру и остановилась перед Гендальфом. Книга глухо упала ему на колени.
— Как давно ты знал об этом? — Её голос звучал глухо и натянуто. Маг, не мигая, смотрела ей в глаза.
— С Ривенделла.— Выдохнул он.
— Почему ты мне не рассказал? — Прошептала темноволосая.
— Ирина...— Начал было он. В голове вертелось столько ответов, но она остановила его жестом, грустно улыбнувшись.
— Не надо врать. Ты просто не захотел. — Молодая женщина развернулась и, покинув пещеру, снова села на обрыве, уставившись вдаль. Бильбо хотел подняться, но Гендалльф опустил ему руку на плечо.
— Нет. Оставь её сейчас. — Взгляд мага был печален.
Рано утром они двинулись в путь. Ирина снова шла в конце отряда, сразу после Двалина и молчала. Её лицо не выражало никаких эмоций, что гномам, привыкшим за время похода к её взрывному темпераменту, казалось странным и немного подозрительным. В этот день решили обойтись без обеда. И не только потому, что хотели как можно скорее спуститься вниз, сколько из-за отсутствия провианта. Последние запасы были съедены за завтраком, а пополнить их посреди каменного лабиринта было нечем.
Солнце стояло в зените. Отряд как раз миновал одну из глубоких трещин в скале, когда гора вдруг протяжно застонала. Гномы замерли, оглядываясь. Откуда-то сверху посыпались небольшие камни, но каменных великанов, к счастью, нигде не было видно.
— Осторожно! Прижмитесь! — Скомандовал Торин. В следующее мгновение гора дёрнулась и дорога, на которой находился отряд, ощутимо задрожала. Теперь сверху полетели камни побольше. Гномы, маг и хоббит, все как один, прижались к скале, подальше от летящих с высока увесистых каменных осколков.
— Иди сюда! — Прогремел голос Двалина. Все невольно оглянулись в его сторону и замерли. Ирина так и осталась стоять на дороге и, задрав голову, смотрела на камнепад. Казалось, её это забавляло, потому как на губах играла странная улыбка.
— Ты с ума сошла?!— Крикнул Гендальф, но она даже не посмотрела в его сторону. И тут гора ещё раз содрогнулась и протяжно застонала.
— Что ты делаешь?!— Отчаянный крик Бильбо утонул в раскатистом грохоте. Хоббит с ужасом наблюдал, как один из каменных уступов над тропой треснул и угрожающе накренился прямо над головой женщины. Твердь под их ногами снова дрогнула. В последний момент Двалин рванулся вперёд, и схватив её за руку, дёрнул к скале. В следующее мгновение кусок горы с оглушающим рёвом упал на тропу, где только что стояла её фигура. Земля ещё несколько раз дрогнула, и все прекратилось так же резко, как и началось.
— Ты чокнутая! Ты что, потеряла все остатки разума? Почему ты там замерла? Я не собираюсь тебя спасать каждый раз, как ты захочешь посмотреть на падающие камни! — Взревел Двалин, прижимая её бледное тело к скале. Женщина ещё какое-то время продолжала смотреть на кусок антрацитового монолита на дороге, перед тем как медленно повернулась лицом к разъярённому гному.
— Я не просила тебя меня спасать. — Её голос, тихий и совершенно спокойный, прорезал наступившую тишину, и от него невольно пробежал холодок по спине.
— Что ты несёшь?!— Прошептал он, чуть отступая. Гномы смотрели на неё широко раскрытыми глазами, и только Гендальф шагнул навстречу.
— Ирина... — Её взгляд метнулся к волшебнику, и в до этого абсолютно холодных глазах полыхнул огонь.
— Что?! Мне больше нечего терять! У меня вообще ничего нет! — Её голос набирал обороты, почти срываясь на крик, в то время как женщина, пятясь назад, подходила всё ближе и ближе к обрыву.
— Ирина, остановись! Ты сорвёшься! — Пытался вразумить её маг, но она его не слышала. По бледным щекам заструились слёзы, а взгляд стал отрешённым и безумным.
— Оставь меня, Гендальф! Может я этого и хочу! — Она вдруг резко развернулась к пропасти и шагнула в бездну.
— Нет! — Пронзительный крик Бильбо разнёсся над ущельем.
Маг метнулся к обрыву и успел схватить её в последний момент. Девушка яростно вырывалась, но освободиться из стальных объятий волшебника ей не удавалось. Когда Гендальф отошёл на безопасное расстояние от обрыва, то развернул её к себе лицом. Ирина со всей силы била его кулаками по груди, но он только крепче прижимал её к себе. Постепенно силы стали покидать ещё не оправившуюся от ранений женщину, и удары становились всё реже и реже. В какой-то момент она ухватилась пальцами за его плечи и, уткнувшись лицом в грудь волшебника, отчаянно разрыдалась. Гендальф что-то шептал, прижавшись щекой к её волосам. Его глаза были закрыты, а сам маг выглядел уставшим. Гномы молчали, тактично отвернувшись.
* * *
— Ирина. — Его голос был одновременно мягким и настойчивым. "Как тот шёпот", — подумалось мне. — Посмотри на меня. — Сил сопротивляться не осталось, и я неуверенно встретилась с ним взглядом. Передо мной стоял Олорин. В его голубых глазах отражалась печаль, смешанная с болью. Мне стало вдруг неловко, и первой реакцией была попытка отвернуться. Но он поймал мой подбородок, заставляя смотреть прямо на него. — Выслушай меня. — Как может одна фраза быть и приказом и просьбой? Ответом ему послужил кивок с моей стороны. — Я не хотел от тебя это утаивать, лишь боялся того, как ты отреагируешь. — Он помедлил, и уже чуть тише добавил. — И меньше всего я хотел причинять тебе боль. Хотя и знал, что это будет неизбежно...— Он тяжело вздохнул. — Прости меня. — Я спешно закрыла глаза, чувствуя как наворачиваются предательские слёзы. — Посмотри на меня.— Его пальцы скользнули по моей щеке. — Пожалуйста.— Пришлось заставить себя снова открыть глаза. Теперь в его взгляде отражалось беспокойство. — Скажи хоть что-нибудь. — Но я только покачала головой.
Да и что я могла сказать? Мой мир рушился, унося с собой остатки рассудка. Когда минутами ранее меняя охватило безумие, и я чуть не спрыгнула с этой проклятой скалы, мне казалось это самым верным и единственным решением. В тот момент боль и обида заглушили всё вокруг, и я готова была на всё, только бы избавиться от разрывающей меня на части агонии. До того момента где-то в глубине души теплилась надежда, что всё это только большое недоразумение, но перед глазами сразу всплывали слова, строки и абзацы, которые, как камни, разбивали эту призрачную иллюзию. Самое страшное было то, что я знала. Да, я знала, что это правда. Части головоломки, раскиданные в разных частях Средиземья, складывались в единую картину. Мой язык, песня с потерянными словами, загадочные слова моего невидимого собеседника. Внутри образовалась чёрная зияющая пустота. Мне нечего было ему сказать.
— Посмотри мне в глаза. — Почему я не могла противиться его голосу? Я снова встретилась с ним взглядом. — Пообещай мне. — Он замер и его благородное красивое лицо исказилось от боли. — Пообещай мне, что больше не попытаешься лишить себя жизни. — Почти выдохнул он. Помедлив несколько мгновений, я утвердительно кивнула. — Нет, скажи это. — Настаивал он.
— Обещаю. — Мой собственный голос показался мне чужим и далёким, словно эхо. Олорин облегчённо выдохнул, крепче прижимая меня к себе.
— Я знаю, ты чувствуешь, что всё потеряла. Но у тебя есть жизнь и ты сама, а значит ты можешь ещё всё найти.— Слова показались мне знакомыми, будто я уже слышала их где-то раньше. Олорин неотрывно смотрел мне в глаза. "Почему я вижу его сейчас таким?"— промелькнуло в голове. Но мысли сразу исчезли где-то в глубине его глаз, куда я сейчас стремительно погружалась. Он чуть наклонился ко мне. Я ясно ощущала его горячее дыхание на своих губах. В его потемневшем, как предштормовое небо, взгляде плескалась какая-то странная яркая эмоция. Но прежде чем я смогла её распознать, всё исчезло. Резко вздохнув, Олорин прикрыл глаза и легко коснулся губами моего лба.
Какое-то время мы просто стояли в полном безмолвии, пока его ровный голос не нарушил молчание. — Нам надо идти. Ты сможешь? — Я снова кивнула. Он выпустил меня и чуть отступил, тревожно вглядываясь в лицо.
— Я смогу.— Сказал мой отчуждённый голос. Олорин повернулся к остальному отряду, собравшемуся в стороне, и распорядился отправляться в путь. Гномы кинули задумчивые взгляды в мою сторону, но ничего не сказали. Наверное во мне они сейчас видели обезумевшую женщину, которая постоянно путается под ногами. Я их понимала и не винила. По одному они стали медленно спускаться вниз по тропе. Олорин подождал пока последний прошёл мимо и протянул мне руку. Это было странно. Но решив, что он просто хочет предотвратить мой очередной съезд с катушек и последующее падение вниз, я взяла его за руку и мы зашагали вниз.
========== 38. Точка невозврата ==========
Горизонт окрасился в цвета заката, когда отряд, наконец, ступил на зелёную траву у подножия гор. Все спешно пересекли небольшую поляну и углубились в лес, где нас и застала ночь. Первое время сквозь чащу пришлось пробираться в потёмках и наугад, пока деревья неожиданно не закончились, и перед глазами не раскинулась бескрайняя равнина. Однако, после недавних столкновений и преследований все были предельно осторожны и не спешили покидать покров леса и выходить на открытое пространство.
А равнина выглядела действительно завораживающе. Луна стояла высоко, и в серебристом свете трава была подобна темно-синему шёлку,который кто-то невидимый расстелил до самого горизонта. Я вздохнула полной грудью, чувствуя, как лёгкие наполняет тёплый, сладковатый воздух. И мне вдруг захотелось лечь прямо здесь в лунном сиянии и уснуть в объятиях простирающихся до горизонта лугов. Наверное я сделала шаг или попыталась высвободить свою всё еще зажатую Гендальфом руку. Потому что в следующее мгновение он резко развернул меня к себе. В темноте леса было невозможно разглядеть выражение его лица, но он всё ещё был в облике Олорина. Наверное это должно было показаться мне странным, однако моё внимание было полностью приковано к лунной поляне и растекающемуся по телу знакомому теплу. Было ощущение, что кто-то тихо и неразборчиво звал меня куда-то, голоса слышались в шелесте листвы и травы, в каждом дуновении ветра. Они наполняли меня и одновременно избавляли от гнетущей тяжести. В одно мгновение все печали и горести оказались где-то очень далеко и не со мной. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим неожиданным покоем, все время чувствуя на себе внимательный взгляд мага, когда блаженную тишину нарушил низкий голос Торина.
— Гендальф, ты знаешь где мы находимся?
— Я предполагаю. — Уклончиво ответил тот. — Но лучше отправить Бильбо на разведку. — Повисло напряжённое молчание.
— Я могу отправиться с ним. — Сама удивившись тому, что только сказала, я резко открыла глаза. Все смотрели на меня так, будто у меня выросло ещё две головы как минимум.
— Спасибо. — Хоббит слегка улыбнулся. — Но я справлюсь. Правда. — В этот момент волшебник потянул меня за собой, и мне пришлось последовать, хотя душа тянулась к лунной поляне. Мы снова углубились в лес, то и дело пробираясь сквозь кусты и бурелом, пока не достигли каких-то поваленных камней,где гномы решили временно укрыться и передохнуть.
— Бильбо, мы будем ждать тебя здесь. — Сказал Торин хоббиту, и тот бесшумно скрылся в ближайших кустах.
Минуты тянулись болезненно медленно. Все молчали,казалось и сам лес затих. Только голоса в моей голове не смолкали ни на секунду, и от их непрекращающегося бормотания голова становилась одурманеннойой и пьяной. Моё сознание постепенно погружалось в состояние полудрёмы, когда гномы вдруг оживились, и в тишине раздался знакомый шепот Бильбо. Я слушала их разговор в пол-уха, так как прекрасно помнила, куда мы теперь отправимся, и, всё же, невольно вздрогнула, когда Олорин потянул меня за собой. "Неужели никто не заметил ничего странного? Или это только я теперь постоянно вижу его таким? И почему?" — промелькнуло в затуманенной голове, но мысли тут же заглушили мелодичные голоса. Похоже, я сходила с ума.
Какое-то время мы петляли между могучими деревьями, но вскоре, к моей великой радости, снова вышли к лунной равнине. Только не успела я обрадоваться, как откуда-то справа раздался оглушительный рык. Голова моя дёрнулась в направлении звука, но глаза уловили лишь огромную тень, мелькнувшую в чаще.
— Бежим! — Скомандовал волшебник и рванулся с места. В тот момент я действительно испугалась, что он вырвет мне руку. Плечо пронзила режущая боль, но в то же время моё сознание немного прояснилось. Мы бежали по свежей траве что было сил, а за спиной земля ходила ходуном от прыжков могучего зверя. Когда впереди забрезжили очертания деревянного сруба (размером напомнившего мне небольшой терем) маг удвоил скорость. А первые гномы уже пытались отпереть громоздкую, тяжелую дверь.
— Быстрее! — Прокричал волшебник и в следующее мгновение, все мы, словно горох, с разбегу просыпались сквозь широкие дверной проём. — Закрывайте! Скорее! — Он наконец-то выпустил мою руку и тут же вместе с гномами налёг на увесистые ставни. Только скрипнул задвинутый засов, как весь дверной проём содрогнулся от удара, и снаружи раздался яростный звериный рык. — Успели.— Выдохнул Гендальф (я была рада видеть его в привычном облике) и устало опустился на высокую деревянную скамью у стола таких же внушительных размеров. Вскоре к нему присоединились и гномы с хоббитом. Они все теперь что-то обсуждали полушепотом, но мне не было до этого никакого дела.
Забытая всеми в тёмном углу, я наконец-то смогла оглядеться. Насколько позволял увидеть царивший полумрак, внутреннее убранство жилища во многом тоже напоминало терем. Стены были сложенные из цельных массивных брёвен светлого дерева. Рядом со столом, где сейчас собрались участники похода, был устроен широкий камин, огонь в котором, правда, еле тлел. Посередине просторного помещения, служившего, видимо, и гостиной, и столовой, два столба подпирали высокий потолок. На них прямиком падал лунный свет и можно было различить, что те были украшены затейливым цветочным и животным орнаментом. В другом конце комнаты в стене угадывались очертания ещё двух дверей, ведущих в глубь дома. Пол "терема" был выстлан мягкой соломой вперемешку с сухими цветами и травами, отчего в воздухе витал приятный аромат свежего сена. Я невольно улыбнулась. — Если бы здесь был не камин, а русская печка, было бы как дома...— При этом упоминании, на глаза сразу навернулись слёзы, а из лёгких разом вышибло весь воздух. Я медленно сползла по стене на пол и, обхватив колени руками, села в углу. Справа над головой сквозь небольшое окошко на меня смотрела почти полная Луна. Она была такая же как и дома, и от её мягких холодных лучей становилось чуть светлее внутри. Как долго я следила за ночным светилом, не знаю. Но в какой-то момент, голоса в голове снова что-то замурлыкали. Это убаюкивало, а сил сопротивляться у меня не осталось. Я свернулась калачиком на ворохе мягкой соломы и, укрывшись с головой плащом, забылась тяжёлым сном.
* * *
Кто-то пристально меня рассматривал, и вот уже минут десять я пыталась игнорировать это чувство, продолжая скрываться под плащом. Однако постепенно любопытство взяло верх, и я откинула плотную ткань с лица. Прямо передо мной материализовались две бело-серые морды, обладатели которых, заметив моё пробуждение, звонко тявкнули.
— И кто это у нас тут ещё? — Раздался откуда-то сверху низкий, громкий голос, заставивший всё внутри немного завибрировать. Надо мной нависла чья-то тень. — Серый маг не говорил, что с ними ещё и девица путешествует. Ай, ай, ай. Не гоже незамужней девке с мужчинами в одной комнате спать, да ещё и на полу. Сегодня же всё исправим. — Собаки утвердительно гавкнули. — Ты уж прости меня, что такой плохой хозяин оказался. Ну что, вставай давай. Твои уже давно на ногах и снаружи. — В поле моего зрения появилась огромная рука, и я неуверенно за неё взялась. По сравнению с его ладонью, моя кисть показалась мне невероятно маленькой, даже детской. Тем временем обладатель руки легко поднял меня на ноги. — Ну, что молчишь? Испугалась? — Только сейчас я поняла, что за всё это время не проронила ни слова.
— Нет, не испугалась. — Наконец выдохнула я. Теперь мне удалось в деталях рассмотреть хозяина дома, и сейчас надо мной возвышался Илья Муромец. Нет, конечно же, что это был Беорн, но мужчина, который стоял передо мной выглядел именно так, как я себе представляла бы былинного богатыря. Он весь был какой-то большой, про таких говорят "косая сажень в плечах", и высокий. Я со своими метр семьдесят с трудом доставала ему до груди. У Беорна были густые тёмные волосы до плеч, кустистые брови и борода, которой позавидовал бы сам Лев Николаевич. Единственное, что выбивалось из образа Муромца, это глаза. Они были необычного цвета червонного золота, почти оранжевые, и смотрели на меня с нескрываемым интересом. Я, наверное, снова надолго замолчала, потому как хозяин, чуть посмеиваясь, заметил.
— А ты, смотрю, неразговорчивая. — Я невольно вспыхнула и потупила взор. — Да ладно, не смущайся. Иди лучше завтракать. Тебя гномы что, не кормили? Смотри какая бледная. — Не выпуская моей руки, он подвёл меня к столу и усадил на стул. Сам Беорн сел напротив.
Вокруг нас тут же засновали разбудившие меня собаки. Виртуозно балансируя на задних лапах, они резво накрыли на стол: крынка молока, хлеб, чарка с мёдом, яблоки, сыр. Всё выглядело изумительно вкусно, только мне кусок в горло не лез. Но расстраивать хозяина не хотелось, и под его внимательным взором, я всё же налила себе молока и отломила небольшой кусок ароматного хлеба. Как только сделала первый глоток, мужчина снова заговорил.
— Меня зовут Беорн. Это... — Он кивнул на снующих собак. — Белка и Стрелка. — Услышав их клички, я не удержалась и хмыкнула, чем заслужила задумчивый взгляд "богатыря". — А тебя как зовут?
— Ирина. — Голос меня не слушался, и из-за долгого молчания звучал хрипло и вымученно. Поэтому, прочистив горло, я повторила уже чуть громче. — Меня зовут Ирина. — Беорн долго и как-то странно на меня смотрел, прежде чем продолжил.
— Красивое имя. Откуда ты? — Я замерла. Рука непроизвольно сжала кружку с молоком так, что заломило пальцы. Хозяин чуть нахмурился, но неожиданно мягко заметил. — Ты прости, что всё расспрашиваю. Ты кушай. Потом расскажешь. — Улыбнулся он, но глаза остались осторожными.
Остаток завтрака прошёл в тишине. После того, как я через силу проглотила хлеб с молоком, в дом снова забежали собаки. Оказавшись перед хозяином, они несколько раз отрывисто гавкнули, и тот, кивнув им в ответ, снова посмотрел на меня.
— Белка и Стрелка истопили баню и приготовили тебе смену одежды. Следуй за ними.
— Благодарю, Беорн. — Чуть поклонилась я, вставая. Уже в дверях, он снова окликнул меня.
— Твои спутники, все как один, выбрали озеро. Ты же, даже не спросила, что такое баня. — Невысказанный вопрос повис в воздухе. Обернувшись, я встретилась со взглядом золотых глаз.
— Я знаю, что такое баня. — Мои губы тронула грустная улыбка. — А берёзовый веник тоже есть? — Беорн покачал головой и, когда я уже шагнула за порог, тихо добавил.
— В Средиземье не растут берёзы.
* * *
Следуя за Белкой и Стрелкой, я обогнула дом. Позади "терема" сквозь камыши поблёскивало озеро, со стороны которого доносились громкие мужские голоса и плеск воды. Недалеко от деревянного настила, ведущего к водоёму, стоял ещё один небольшой сруб, куда и поторапливали меня мои сопровождающие. Времени не было даже на то, чтобы толком осмотреться.
Внутри бани витал знакомый аромат тёплого дерева и трав, что заставило губы растянуться в невольной улыбке. Беорн был прав, здесь, действительно, кроме меня никого не было.Скинув свою потрёпанную, грязную одежду и захватив уже приготовленные банные принадлежности, я поспешила скрыться в парилке, где сначала с воодушевлением отмыла и оттёрла себя от "походной копоти", а потом, завернувшись в длинную простыню, просто наслаждалась расслабляющим теплом. Последний раз я была в банном доме, ещё путешествуя с Миртой и её семьёй, хотя те заведения и были больше похожи на купальные дома, наполненные горячим влажным паром. Здесь моё тело, казалось, заново задышало, впитывая как губка, травяной жар.
Тут отдыхала и моя душа. Слёзы непроизвольно катились по щекам, смешивались с каплями воды. Я даже не пыталась их сдержать и наедине с самой собой изливала скорбь по тому, что потеряла. Выплёскивала из себя всю тоску, горечь и разочарование,и эти чувства, как и мои слёзы, под действием целительного тепла превращались в пар. Постепенно я успокаивалась, ощущая себя очистившейся и посвежевшей снаружи и изнутри.
Ещё раз омывшись холодной водой, я завернулась в простыню и вышла в предбанник. Здесь кто-то уже приготовил чистые бельё и вещи. Я неторопливо оделась,и теперь на мне, поверх нижней сорочки, была длинная, льняная рубаха, с расшитыми красным рукавами и подолом. Заплетев волосы в косу и подпоясавшись своим ремнём, ещё раз взглянула на свой наряд. Чем-то он напомнил мне древнерусский костюм. — Хватит ностальгировать.— Встряхнула я головой и вышла на свежий воздух, где,как оказалось, меня уже ждала другая сопровождающая. Рядом с дверью сидела чёрная кошка. Завидев меня, она вышла на дорожку, оглянулась и, призывно мяукнув, неторопливо зашагала к дому. — Похоже, что без присмотра меня здесь не оставят. — Ухмыльнулась я себе и последовала за чёрной мини-пантерой. Когда мы переступили через порог, стало понятно, что настало время обеда. Все участники похода, включая и самого хозяина, уже сидели за трапезой. Кошка подвела меня к единственному свободному стулу во главе стола, напротив Беорна, от чего стало как-то неловко, но "богатырь" решил за меня мои сомнения.
— Садись, девица, садись. Не стесняйся. — Его громкий голос сразу привлёк ко мне внимание присутствующих, которые теперь все как один рассматривали мой наряд. Продлилось это, к счастью, недолго, и внимание мужчин перетянула на себя еда.
После обеда, все участники похода вновь скрылись за дверью, приготавливать снасти и провиант для дальнейшего путешествия. Они всё ещё избегали общения со мной,а я, в свою очередь,была только рада остаться одна. После охватившего меня в горах безумия, в их компании мне было неуютно, и всё казалось, что они как-то странно на меня смотрят. Я только устроилась у окна, когда ко мне подбежали Белка и Стрелка. Они звонко тявкнули, чем заслужили недовольное шипение дремавшей у меня на коленях кошки.
— Иди с ними. — Раздался в дверях голос Беорна. — Они тебе покажут твою спальню и снимут мерки.
— Снимут мерки? — Я не понимающе уставилась на собак.
— У тебя нет одежды для дальнейшего путешествия, а они что-нибудь придумают. Знаешь какие они у меня рукодельные?
— Благодарю, но не стоит беспокоиться. У меня есть ещё ... — Но Беорн прервал меня на полуслове.
— Не придумывай. Иди с ними. Или, думаешь , я не вижу, что ты одета с гномьего плеча. — Поняв, что спорить было бесполезно, я отправилась за верными друзьями человека. Животные проводили меня в просторную спальню, с высокой кроватью и небольшим камином. Тут уже были разложены отрезы ткани, кожи и швейные принадлежности. Я устроилась с кошкой на широкой кровати и теперь с интересом наблюдала за ними. Всё это действо очень напоминало мне странную версию Алисы в стране чудес.
Время текло очень медленно, но покидать общество четвероногих и выходить к гномам и Гендальфу мне сейчас не хотелось. Перед взором периодически вспыхивали образы из моего мира, из-за чего на глаза наворачивались слёзы, но той исступляющей боли уже не было. Казалось, что мою душу обкололи новокаином. А если говорить на чистоту, то я уже давно догадывалась, что обратного пути нет и не будет. Просто никогда не думала, что развязка будет такой.
Из полудрёмы меня однажды вырвал стук в дверь, а после приглушенный голос Беорна.
— Оставь её, волшебник. Ей сейчас нужен покой. Она сама выйдет, когда придёт время. -А потом — звук удаляющихся шагов. Когда я разомкнула веки в следующий раз, за окном уже было темно. В комнате со мной была только кошка, и где-то приглушённо звучала музыка. Пел мужчина, с глубоким, низким, чуть хрипловатым голосом. Но что поразило меня больше всего это была сама песня. Возможно, это был только обман слуха, но я не могла удержаться и тихо вышла из комнаты, ведомая такими знакомыми и родными переливами мелодии.
* * *
Просторная комната была окутана полумраком. Единственным источником света был огонь в камине, вокруг которого собрались хозяин и его незваные гости. Скрытая тенями, я стояла, чуть прикрыв глаза и облокотившись на дверной проём. Пел Беорн, а я знала каждую строчку, каждое слово этой песни. Она разливалась по венам, наполняя разум светлыми образами моей прошлой жизни. Откуда гостеприимный хозяин знал слова и мелодию, и почему пел именно эту песню — не известно, но в тот момент я была невыразимо благодарна ему.
Я тихо подпевала, вторя его сильному голосу и немного растерялась, когда хозяин вдруг прервался, не допев два куплета. Но неожиданно для самой себя, мой голос продолжил, с каждым словом набирая силу и громкость. После последней строки песни я мысленно досчитала до пяти, прежде чем открыла глаза в наступившей тишине. "Кажется, я опять привлекаю к себе внимание",— промелькнуло в голове. Присутствующие обернулись ко мне, но темнота скрывала их лица. И только Беорн стоял чуть ближе, у освещенного лунным светом столба и печально улыбался.
— Рад, что ты решила к нам присоединиться. И спасибо, что допела за меня. Память мне иногда изменяет. — Он протянул мне свою огромную руку. — Ну что стоишь в дверях? Проходи к огню. — Я нерешительно последовала за ним и встала у камина. Гномы, маг и хоббит сидели за столом и курили. Перед каждым стояло по увесистой кружке, скорее всего, с чем-то горячительным.
— О чём была это песня? — Неожиданно спросил Торин. — Я, если честно, не понял ни слова, но она мне напомнила широкую реку с размеренным и величественным течением. — Беорн кинул в мою сторону вопросительный взгляд, но я промолчала. "Богатырь" чуть улыбнулся и ответил за меня.
— Эта песня об одной стране, великой и необъятной.
— Тогда почему в ней так много грусти? — Заинтересовался Кили.
— Потому...— Начал Беорн, но я его опередила.
— Потому что этой страны больше нет. — Отрезала я, наблюдая за пламенем. Гномы чуть вздрогнули от резкого звука. Хозяин тяжело вздохнул и продолжил.
— Это правда. Этой страны больше нет. Она существовала давно и простиралась на тысячи лиг с Востока на Запад и с Севера на Юг. Всё Средиземье уместилось бы на одной половине той земли.
— Всё Средиземье? — Не выдержал Бильбо. — Как такое возможно?
— Тогда мир выглядел иначе. — Тихо заметил Беорн, снова посмотрев на меня. — И его населяли другие народы. — Я упорно молчала. — Тем миром правили люди. Они были великими мыслителями и созидателями. — Кто-то из гномов недоверчиво хмыкнул. — Ты зря смеёшься, гном. — Чуть повысил голос хозяин. — Эти люди познали многое, что теперь навсегда останется тайной. Они подчинили себе воздух, воду, землю и огонь. Они могли летать как птицы, спускаться на морские глубины, предугадывать движения земли и гор. Они смогли дотянуться до звёзд и прикоснуться к Луне. — За столом царила полная тишина.
— И когда же жили эти люди? Я никогда про них не слышал. — С долей иронии промолвил Торин, чем заслужил раздражённый взгляд Беорна.
— Возможно, гном, ты просто не слушал...— Бросил оборотень, и его взгляд задумчиво устремился к огню.— Давным давно, среди тысяч звёзд, Боги случайно увидели голубую звезду. Она была покрыта бескрайними океанами, морями и полноводными реками. И так понравилась эта звезда богам, что они населили её птицами, зверями и рыбами. Но через тысячи и тысячи лет, богам стало одиноко, и они создали другую жизнь. Первым, из четырёх элементов голубой звезды, они создали мужчину. В нём была сила воды, ярость огня, выносливость камня, и ключом его существования был воздух. Второй из рук богов вышла женщина. Она воплотила а себе душу голубой звезды, а в её красоте отражались моря, леса и поля. Женщина была легка и грациозна, как вольный ветер, терпелива как сама земля, и полна страсти, как огонь. Боги были так поражены красотой своего создания, что наделили её частью самих себя — пятым элементом жизнетворящей души и света. В тот момент женщина перестала быть их творением, а стала их дочерью. Увидев это, первый мужчина опечалился. И тогда женщина пожалела его и попросила богов отпустить её к нему и тоже даровать ему душу. С тяжёлым сердцем боги согласились, но мужчина уже познал тёмные думы, поэтому его душа никогда не сияла так, как у женщины. — Беорн замолчал и уже чуть тише продолжил. — Тот мир и те боги существовали очень давно. До того как сам Эру Илуватар увидел первый свет Вселенной.
— А что же с ними случилось? — Прошептал Бильбо.
— Они умерли.— Мой голос разрезал густую тишину. Я обернулась и посмотрела на сидящих за столом мужчин, пока мой взгляд не остановился на Гендальфе. — Печаль первого мужчины со временем переросла в обиду, а потом в зависть. Он хотел доказать богам, что он тоже мог творить жизнь, что он ничем не хуже. Его огонь требовал величия и власти, над голубой звездой и над женщиной. Век за веком, тысячелетие за тысячетелетием мир всё больше забывал и терял душу. Человечеством правили холодный расчёт и разум. Постоянно стремясь к величию, люди поработили, извратили и разрушили голубую звезду. А когда ничего не осталось, они обратились друг против друга. — Я тяжело вздохнула. — И началась война. За день они уничтожали целые города и страны, пока на звезде не осталось ничего кроме пепла. — К горлу подкотил комок, но я всё же продолжила.— И тогда последние женщины обратились к богам. Они просили избавить звезду от того ужаса и горя, которые захлестнули всё вокруг. Дочери богов знали, что если исчезнет этот мир, исчезнут и они сами, но были готовы пожертвовать собой ради жизни голубой звезды. — Мой голос дрогнул, и я отвернулась к огню, стремясь скрыть захлестнувшие меня эмоции. За моей спиной, Беорн тихо продолжил.
— Боги их услышали. С горем и тоской, они выполнили последнюю просьбу своих детей. И на звезду полился живительный дождь божественных слёз, пока вода не покрыла всё вокруг, скрывая и очищая... Погибло всё, остался только великий и необъятный океан, где в глубинах ещё теплилась жизнь. Звезда снова стала голубой, но её красота уже не радовала богов. Она постоянно напоминала им о том, что они потеряли. И тогда, в тоске и печали они покинули эту Вселенную, и после многие миллионы лет, голубая звезда оставалась необитаемой. Пока однажды её не увидел Эру, и, как когда-то древних богов, его пленила её красота. —
— Но это уже ваша история. — Прервала я Беорна. — Моя закончилась задолго до этого.
Все молчали, только поленья потрескивали в камине. В красных языках пламени мне ясно виделись исчезающие знакомые города, дорогие и любимые лица.
— Ирина, ты?... — Неуверенно начал хоббит.
— Она дочь того погибшего мира, волею случая занесённая сюда. — Ответил ему волшебник.
В воцарившейся тишине я вдруг почувствовала себя невыносимо чужой и одинокой и поспешила незаметно выскользнуть на улицу. Стояла полная Луна, и передо мной в своём величии и великолепии расстилалась посеребрённая равнина. Я стояла у изгороди, снова ощущая этот исцеляющий покой, которым здесь было пропитано всё вокруг. В тот момент мне, почему-то, вспомнились недавние слова волшебника. — Да, я всё потеряла. И всё что у меня есть — это моя жизнь и я сама. Но что же я смогу найти...?
Я попала в Средиземье в феврале 2014 го. До великого потопа оставалось три года. Последней датой в книге, которую я нашла у Гендальфа, был год 2019. После этого человечество, как и большая часть жизни на Земле, перестали существовать.
========== 39. Прогулки по воде ==========
Этой ночью Торин долго не мог заснуть из-за постоянно крутившихся в голове мыслей. Его отряд покинул Шир почти 2 месяца назад, и вот позавчера со склона он смог впервые различить призрачные очертания Одинокой горы. И впервые, с самого начала путешествия Торин осознал реальность происходящего. Тролли, эльфы, гоблины и орки — всё это пролетело перед его глазами словно сон, и только сейчас цель из мечты стала преобразовываться в действительность. Они возвращались домой. Из груди гнома вырвался невольный вздох, и его мысли,резко сменив направление, обратились к событиям сегодняшнего вечера.
С одной стороны, история казалась ему абсолютно невероятной и неправдоподобной. Древние боги и исчезнувшие люди, да если бы кто-то рассказал это ему в другое время и в другом месте, король бы просто посмеялся, решив, что рассказчик или слишком много выпил, или просто нагло врёт. Но не сейчас. Казалось, всё, что так раздражало, ставило в тупик, а, порой, пугало и настораживало гномов в их странной попутчице, неожиданно нашло своё логическое объяснение. Даже её попытка сброситься со скалы — ослабленные ранениями тело и разум женщины просто сдались под натиском ещё одного потрясения. И самое странное было в том, что он её в чём-то понимал. Нет, добровольно забрать свою собственную жизнь для гномов было немыслимо, но то отчаяние, которое накрывает с головой, когда осознаёшь, что потерял всё — это сам Торин испытал на себе. Однако у него ещё была надежда. Надежда вернуть то, что было украдено, и он готов был биться за это до последней капли крови. У неё же не было и этого.
Король снова повернулся с бока на спину, когда входная дверь тихо скрипнула. Гном мгновенно сел на спальном мешке и успел краем глаза уловить, как что-то светлое мелькнуло за дверью. Он быстро огляделся: нет, все, включая хоббита, были на месте и крепко спали. Отсутствовали только маг (что Торина уже давно перестало удивлять) и женщина (хозяин дома настоял на том, чтобы та спала в отдельной комнате). Чуть помедлив и решив, что сон, всё равно, пока не придёт, гном как можно тише поднялся и вышел на улицу.
Было полнолуние. Ночь была светла и безмолвна. Торин невольно замер в нерешительности, не зная куда теперь идти. Он уже хотел махнуть на всё рукой и вернуться, когда его слух уловил лёгкий плеск воды. Нахмурившись, гном решительно свернул налево к деревянному настилу, ведущему к озеру. Вскоре его взору открылась тихая и сияющая водяная гладь, а ещё через несколько шагов король-под-горой в изумлении замер.
Это было как тогда, почти месяц назад, и всё же по-другому. Она опять танцевала в лунном свете. Тёмные волосы распущены, глаза закрыты, движения, как и он запомнил, так же легки, грациозны и волнительны. В этот раз её нагота пряталась под сорочкой, хотя тонкая ткань почти не скрывала изгибы женского тела. Торин прерывисто вздохнул и интуитивно шагнул вперёд, и в тот же момент на его плечо опустилась тяжёлая рука.
— Не стоит. — Раздался над головой голос Беорна. Гном попытался высвободиться, но огромная ладонь лишь крепче сжалась, удерживая его на месте. — Она не для тебя, гном. — В голосе хозяина появились угрожающие нотки.
— Может тогда она для тебя? — Процедил сквозь зубы Торин, а в сердце заворочалось странное чувство тёмной ревности.
— Нет, и не для меня. — Чуть мягче добавил оборотень. Король взглянул на Беорна, но тот неотрывно следил за окутанной серебристыми лучами фигурой. — Посмотри, она даже не касается воды... — Мечтательно прошептал оборотень. Гном обернулся к танцующей женщине и с изумлением вынужден был признать правоту своего нежданного собеседника. Торин только сейчас заметил, что их попутчица находилась почти на середине озера и ступала по водной глади, как по мрамору. В этот момент она вдруг закружилась, взметая фонтан искрящихся брызг вокруг себя.
— Что это? — Осторожно прошептал гном, словно боялся спугнуть это наваждение.
— Это в её крови поёт и танцует магия. — Тихо заметил Беорн и потянул гнома за собой. — Идём. Здесь хотя и безопасно, но лучше отойти подальше.
— Что ты имеешь в виду? — Торин снова попытался высвободиться из железного захвата, но Беорн только усмехнулся и продолжал настойчиво отодвигать короля гномов в сторону, пока не ступили на заболоченный берег. Пройдя метров десять, они остановились у поваленного ствола когда-то могучего дерева. Отсюда озеро было видно как на ладони, и Торин невольно замер, когда его глаза вновь нашли скользящую фигуру.
— Не злись, гном. Это для твоего же блага. — Король только грозно сверкнул глазами в сторону Беорна. — Там, откуда она родом, женщины были наделены божественным даром. В их крови текла древняя, чистая магия, позволяющая тоньше чувствовать природу и дарующая им власть над жизнью и смертью. Рассказывают, что в те времена малые боги даже спускались на землю и брали человеческих женщин себе в жёны...— Оборотень чуть помедлил и, смерив гнома взглядом, продолжил. — Для нас же её магия, как крепкое вино, одурманивает, пробуждает желание, но может и помутить рассудок. — Потомок Дурина прекрасно понимал, что его собеседник имел в виду, и яростно сжал кулаки. Это не укрылось от внимательного взгляда золотых глаз. — Ты ведь видел её такой раньше? — Спросил вдруг Беорн. Торин промолчал, а оборотень понимающе улыбнулся и покачал головой. — Наслаждайся красотой этого волшебства пока можешь, гном. Ей осталось немного. — Услышав последние слова, Торин резко обернулся.
— Что значит осталось немного? — Оборотень устало опустился на поваленный ствол и, чуть прищурив глаза, какое-то время внимательно рассматривал короля-под-горой.
— Маг ничего тебе не рассказал? — Расценив молчание гнома как ответ, хозяин продолжил. — Она умирает.
— Умирает? Но почему? — Последовав примеру оборотня, Торин опустился рядом на дерево.
— Магия, текущая по её венам, созвучна волшебству, присутствующему во всём, что нас окружает. Это часть той первозданной силы древних богов. Но в том мире волшебство было распределено иначе, и женщина должна была собирать её по каплям, прислушиваясь к каждому шёпоту природы. — Беорн ненадолго замолчал — В нашем мире магия пульсирует намного сильнее, свободно и неприкрыто. Она, подобно полноводной реке, захлёстывает эту девушку с головой. Сливаясь с магией её крови, дарует ей невероятные силы и возможности...
— Так разве это плохо? — Перебил его Торин, на что Беорн только покачал головой.
— Она смертна, гном, поэтому тело её уязвимо. А вот силы женщины растут слишком быстро. Её собственная магия сжигает её физическую оболочку изнутри. — Оборотень замолчал, наблюдая за танцующей, с грустной улыбкой на губах.
— Почему маг ничего не делает, чтобы спасти её? — Не выдержал гном затянувшейся паузы.
— Увы, здесь волшебник бессилен. Разве можно остановить горный поток, который водопадом срывается с вершин? — Он тяжело вздохнул. — Я просил его оставить её у меня. Здесь тоже всё наполнено магией, но она её успокаивает. Я вижу это. Она бы умерла тихо и постепенно, просто заснула. Но волшебник отказывается об этом даже слышать, и хочет, чтобы она отправилась с вами. Может ты мне объяснишь зачем, гном? — Золотые глаза изучающе устремились на Торина, но тот лишь пожал плечами.
— Не знаю. Мы встретили её случайно, и, поначалу, волшебник настаивал лишь на том, чтобы довести её до долины эльфов. Но вышло всё иначе. Маг в последнее время ведёт себя с ней странно. То говорит, что её могут преследовать, но не оставляет у эльфов и отправляет одну в горы, то не отпускает от себя ни на шаг. Надеюсь, старик знает что делает... — Гном замолчал, оставив вопрос невысказанным. Оборотень нахмурился.
— Волшебник всегда знает что делает. Вот это меня и настораживает.
Торина неожиданно охватила странная тоска и, с трудом оторвав взгляд от фигуры на озере, он тяжело поднялся на ноги. Кивнув на прощание оборотню, он направился обратно к дому. Беорн краем глаза проводил удаляющуюся фигуру, а вскоре и сам скрылся в направлении леса. Его звала ночь.
* * *
В его глазах она была подобна лунному свету: всегда рядом, но попробуй схватить его, и он лишь проскользнёт сквозь пальцы. Вот и сейчас, в серебряном сиянии ночного светила, она безмятежно кружилась по озеру, почти не касаясь воды. Так близко и одновременно так далеко. Волшебник тяжело вздохнул, опустившись на небольшой помост.
Воздух был свеж и пьяняще сладок от её магии. Сейчас сама природа пела с ней в унисон, успокаивая душу и сердце. — Какой эльфийский танец может сравниться по красоте с этой чистой энергией?— Он чуть улыбнулся, и тут же отвесил себе мысленную оплеуху. — Ой, старый дурак! О чём ты думаешь? Неужели это и на тебя действует? — Волшебник чуть прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Оборотень и гном давно ушли и теперь здесь были только он и она. Воздух над озером будто загустел от переливов невидимых сил, и маг чувствовал невесомые шелковистые прикосновения к коже, но сознание его было чистым. Когда Гендальф вновь открыл глаза, то невольно замер. Ирина стояла напротив, чуть склонив голову набок. Он поспешил отвести взгляд от её тела, прикрытого лишь лёгкой просвечивающейся тканью. Опираясь на посох, волшебник поднялся и уже было развернулся обратно к дому, когда в его голове прозвучал её мягкий голос.
— Почему ты уходишь, Олорин? — Маг замер.
— Мне не стоит здесь находиться.— Ответил он мысленно.
— Почему?
Этот вопрос поставил его в тупик. Он и сам не знал. Но внутри него голос разума настаивал, что надо уходить отсюда и побыстрее.
— Посмотри на меня, Олорин. — Почему-то, он не мог сопротивляться, когда его имя срывалось с её губ, и повиновался. Она стояла у самого помоста, глаза всё также закрыты.
— Ты видишь меня сейчас? — Не удержался он. Она ответила только улыбкой. В следующее мгновение её рука плавно приподнялась и вытянулась к нему, словно в приглашении.
— Потанцуй со мной, волшебник. — Серый маг неуверенно посмотрел на зеркальную воду под её ногами. — Не бойся, я не дам тебе упасть. — Будто прочитав его мысли, добавила она.
Олорин немного нервно сглотнул, но аккуратно отложив посох, взял её за руку и шагнул на водную гладь. К великому удивлению, он не провалился, а ступил на воду, будто на мягкую траву. После первых опасливых и нерешительных шагов, волшебник смело последовал за женщиной на середину озера.
— Что ты слышишь вокруг? — Опять прошелестело в его голове. Маг чуть прикрыл глаза, взяв её за другую руку.
В какой-то момент откуда-то издалека полилась легкая, почти невесомая мелодия. Словно кто-то едва касался невидимых струн, а потом присоединился ещё какой-то неизвестный ему инструмент и ещё один. Мелодия нарастала, завораживала, затягивала. Когда волшебник открыл глаза, то с удивлением осознал, что они с ней легко кружились по озеру, и его рука лежала на её талии. Но вот женщина выпорхнула из его объятий и взметнув ворох брызг закружилась, откинув голову назад. Повинуясь какому-то шестому чувству, он последовал за ней, вновь переплетая их пальцы, привлекая женскую фигуру к себе. Её кожа была прохладной и чуть влажной от капель воды. Она обвила его шею руками. Они следовали какому-то только им известному танцу, то встречаясь на середине озера, то вновь расходясь в стороны. "Это безумие! Остановись!" — кричал разум, но переливы музыки его заглушали. Маг снова поймал её за руки и привлёк себе. Казалось, что она вся светилась, поистине завораживающее зрелище. Неожиданно для самого себя он подхватил её за талию и приподнял в воздух, закружившись с ней вместе. Она улыбалась, а он не мог отвести от неё глаз.
— Ты можешь опустить меня. — Засмеялась она. — Музыка закончилась, Олорин. — Он тоже улыбнулся и аккуратно опустил её на зеркальную поверхность озера. Они снова оказались рядом с помостом. Его пальцы сами убрали с её лица разметавшиеся пряди, но так и замерли. Волшебник прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением к бархатной коже, теплом её дыхания на губах, шелком волос. Когда он открыл глаза, она была очень близко, на расстоянии одного полувздоха. И он не устоял. Его губы нашли её, касаясь нежно, почти невесомо. И, о Превеликие Валар, она отвечала ему. Мир вокруг завертелся и исчез. Остались только эти будоражащие кровь прикосновения. Он прижал её к себе, чувствуя тепло и изгибы её тела. Внутри майар разгоралось пламя. И тогда голос в его голове взревел с новой силой: "Что ты делаешь?!Она не контролирует себя сейчас, а ты этим пользуешься?" Маг жадно вздохнул, словно из лёгких разом вышибло весь воздух. Он нехотя отстранился, всё ещё сжимая её в объятиях. Наваждение разлетелось на тысячи мелких осколков. Волшебник отступил, решительно отвернулся и шагнул на деревянный помост. Гендальф поднял посох и с силой сжал его. Какое-то время он просто стоял к ней спиной, а когда обернулся она уже была на середине озера.
— Олорин, так звали тебя давно и не здесь. Тут ты Гендальф Серый, Митрандир. И тебя сюда направили с определённым предназначением... Так что же ты делаешь с ней? — Гендальф покачал головой, будто отгоняя ненужные мысли. — Завтра она ничего не вспомнит, да и тебе лучше об этом забыть. У тебя есть цель, и ты не имеешь права от неё отвлекаться. — Волшебник сжал кулаки, резко выдохнул и зашагал к дому. — Возможно, девушка была послана сюда именно для этого, поэтому завтра она вместе с ними покинет владения Беорна. А тебе, старый дурак, стоит вернуться с небес на землю и вспомнить о том, что сейчас важно.
Он не заснул до тех пор, пока она не проскользнула внутрь и не скрылась в коридоре, ведущем к её спальне. Когда всё стихло, его почему-то долгое время не покидало чувство, что сегодня он упустил что-то очень важное. Но мысли ускользали от него, как лунный свет.
========== 40. Мастер твоего тела ==========
Руки предательски подрагивали, а пальцы не слушались от нанесённых ранее ударов. Лишь с четвёртого раза ему удалось таки чиркнуть зажигалкой и прикурить сигарету. Несмотря на прохладу каменных стен подвала, на лбу выступила испарина, а тело противно вспотело. Надо было срочно принять ванну и вызвать лекаря. Он невольно поморщился, с новой силой ощущая жжение на спине. -Подумать только, его исстегали его же собственным хлыстом! И за что? За то, что тупоголовые орки гонялись за гномами, вместо того чтобы схватить эту девку.
Даниэль злобно усмехнулся и сплюнул на пол. Эта неуловимая огонь-баба (неизвестно вообще зачем понадобившаяся заказчику) умудрилась проскользнуть сквозь пальцы вот уже третий раз кряду. А этот несчастный орк-альбинос не только придумал целую сказку с полётами и зелёным пламенем, так ещё и имел дерзость свалить всё на него. Что, мол, это он, "Похититель", неправильно рассчитал сроки.
Светловолосый до боли сжал кулаки, чувствуя новую волну вскипающей ярости. Нет, его всё больше и больше раздражала эта "Белоснежка". Это из-за неё у него в последнее время одни неприятности и проблемы. Его взгляд скользнул по подземелью и остановился на длинном деревянном столе. Мужчина зарычал. Теперь ему, в добавок ко всему прочему, придётся искать себе и другое занятие. Даниэль устало откинул голову назад, прокручивая в голове недавние события. Он вернулся в такой ярости, что немного не сдержался и не успел вовремя остановиться. Да, его немного занесло, но виной этому была "Белоснежка" и всё что с ней связано.
Даниэль решительно встал, приминая окурок носком сапога, и медленно подошёл к столу. В голове противно застучало, и его тонкие пальцы чуть сжали виски, пытаясь унять ноющую боль. Нет, ему определённо нужна была травяная ванна. Вот только его помутнённый накатывающей мигренью мозг никак не хотел вспоминать имя его нового слуги.
— Горх!!! — Наконец выкрикнул он как можно громче. Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник носитель имени. Это был сутуловатый гоблин, одетый в одну грязно-серую рубашку, подпоясанную обычной верёвкой.
— Хозяин? — Спросило существо. Даниэль медленно обернулся, окинув уродца презрительным взглядом.
— Ты что, опять подглядывал за моими занятиями? — Молодой мужчина иронично изогнул бровь.
— Нет, что Вы, хозяин... — Залепетал гоблин.
— Зачем ты врёшь? Я же вижу, что у тебя до сих пор стоит. — Даниэль с отвращением наблюдал, как слуга костлявыми руками отчаянно пытался прижать явную эрекцию. — Что, я слишком быстро закончил?— Усмехнулся светловолосый.
— Простите, хозяин! — Гоблин упал на колени, уткнувшись лбом в каменный пол.
— Прекрати, это меня раздражает. Лучше приготовь мне ванную и пошли за лекарем. — Гоблин тут же вскочил на ноги и выбежал.
Светловолосый закурил, с удовольствием отметив, что руки перестали дрожать. Его взгляд снова скользнул по столу, и с губ сорвался вздох, полный печали. Это его "занятие" было милым созданием, да и продержалась она довольно долго, по сравнению с другими. Зажав сигарету в зубах, Даниэль ещё раз проверил пульс, но безрезультатно. Тонкие пальцы скользили по молочной коже. "Такая мягкая",— пронеслось в голове.
— Хозяин, ванна готова. — В дверях снова материализовался гоблин. Мужчина кивнул, глубоко затянулся сигаретой и тут же откинул окурок в сторону.
— Уберись здесь. Терпеть не могу грязь и бардак. — Гоблин услужливо поклонился, когда Даниэль прошёл мимо. Уже в дверях светловолосый ещё раз оглянулся на бездыханное женское тело на столе. — Да, и избавься от неё, как обычно. Только не забудь снять цепи и извлечь все инструменты. Не так как в прошлый раз. — Гоблин склонился ещё ниже.
Уже в ванной, невольно морщась от режущей боли на спине, Даниэль не смог опять не вспомнить о "Белоснежке". Эта девка отплатит ему за всё сполна. Дайте ему только до неё добраться. Заново прокручивая в голове минувшие события и подсчитывая сроки, он внутренне тоскливо застонал. Теперь, чтобы перехватить её, придётся отправиться в лес, а может и вообще к занудным эльфам. А там ему не дадут особо повеселиться.
* * *
Говорят, человек привыкает ко всему, и даже к тому, к чему привыкать не хочется и не стоит. Так и я стала уже постепенно привыкать, что постоянно что-то теряю, а если и нахожу, то это не несёт ничего приятного или жизнеутверждающего. Тем не менее, упорно продолжаю дышать. Подобно кошке, вот уже который раз приземлялась на все четыре лапы, отсчитывая очередную из девяти жизней, снова и снова зализывала свои раны, чтобы на следующий день вновь отправиться по дороге странствий.
Мы покинули владения Беорна ранним туманным утром. Трава была ещё мокрой от росы, а воздух прохладен и отрезвляюще чист, как после дождя. "Терем" и его хозяина я покидала, обуреваемая смешанными чувствами. Какая — то часть меня совершенно не хотела уезжать и предпочла бы остаться тут, укутавшись, словно в плед, царившим повсюду покоем и задремать под постоянное мурлыканье голосов. Но в то же время, внутри даже посреди этих умиротворённых полей было неспокойно и тревожно. Прошлой ночью я долго не могла заснуть и в раздумьях рассматривала деревянный потолок отведённой мне спальни.
За последние несколько дней я одним махом потеряла не только надежду вернуться обратно, потому как возвращаться было некуда, но и всех, кто был дорог сердцу. Мы даже не успели проститься. Какими были наши последние слова друг другу? Я не помню. Мама, папа, сестра, любимый... Они умерли. Я жива. Хоть и не просила разрывать наши судьбы. И пусть в том 2014 году нам оставалось совсем немного, я бы всё равно предпочла разделить участь любимых мне людей. А так, кто-то насильно вырвал меня оттуда, закинув сюда. Там был мой мир, пусть грязный, жестокий, несовершенный, но прекрасный, удивительный и родной. Здесь я лишь чужеродный и неестественный элемент, никак не вписывающийся в рамки и законы Средиземья. Мне сложно понять их мировоззрение, обычаи и устои, поэтому, как невиданная зверушка в зоопарке, я выбиваюсь из гармоничной картины мира и привлекаю ненужное внимание. Но теперь, когда путь назад заказан, мне придётся приспосабливаться и подстраиваться хотя бы до тех пор, пока цель не будет достигнута. И она у меня появилась. На фоне смерча мыслей, чувств и эмоций последних дней внутри чётко оформилось одно желание — узнать кто и зачем затащил меня в Средиземье. Узнать и, по возможности, отомстить. А значит, я не могла остаться у оборотня просто потому, что здесь ничего не узнаю. Беорн, хоть и помнил действительно много о моём мире, но у него не было ответов на интересующие меня вопросы. Да и что лукавить, никто особо и не предлагал мне остаться.
Сам лесной хозяин за завтраком был угрюм и неразговорчив и лишь слегка улыбнулся, когда окинул взглядом мой новый наряд. Каким образом собаки могли что-то сшить для меня до сих пор оставалось секретом, да и представить Белку и Стрелку с иголками в руках, вернее в лапах, было очень сложно. С другой стороны, шили же сказочным героиням (Золушке и прочим) белки, птички и мышки всякие платья. Так чем я хуже? Махнув рукой на технологию производства, я была благодарна, что сейчас на мне было свежее нижнее бельё и нательная рубаха, новые коричневые леггинсы и зелёная туника до колен. Кроме того, животные сумели залатать мой плащ, и, уже изрядно потрёпанные, но всё же горячо любимые, сапоги. Мелочь, а приятно.
За столом, кроме нас с хозяином, больше никого не было. Беорн молчал, сцепив мощные руки на столе, и грустно меня рассматривал.
— Ты садись. — Хрипловато отметил он. — Весь отряд уже давно поел и теперь заканчивает сборы. — Он неопределённо кивнул в сторону входной двери. — Я заметил, что у тебя с собой ничего не было. Поэтому взял на себя смелость собрать самое необходимое. Вон там. — Оборотень указал на небольшой походный мешок, примостившийся у двери.
— Благодарю. — Тихо сказала я. — Ты очень добр ко мне. — Но он лишь махнул рукой.
— Я никогда не думал, что встречу кого-то из того мира. Хотя и знаю многое... Но одно дело знания, а другое — увидеть самому.
— Откуда тебе так много известно? — Не удержалась я, намазывая мёдом кусок ароматного хлеба.
— Это долгая история, и у нас сейчас нет на это времени. — Вздохнул он. — Просто мой народ всегда хранил в памяти сказания о древних людях. А причину этого я расскажу тебе, когда мы встретимся вновь. — Улыбнулся Беорн краем губ.
— А мы встретимся?
— Я надеюсь. — Золотые глаза задумчиво скользнули по моему лицу, и их обладатель тяжело вздохнул. — Тебе пора. — Он резко поднялся и скрылся за входной дверью. Я молча проследила за ним взглядом, и всё время меня не покидало чувство, что он хотел сказать что-то ещё. В одиночестве я закончила завтрак и, подхватив мешок, выскользнула из "терема".
В этот раз, к моему ужасу, мне выдали отдельное средство передвижения. Когда я увидела высокую серую кобылу, то вдруг с отчаянием поняла, что за всё время пребывания в Средиземье ни разу не ездила верхом самостоятельно и до сих пор имею очень смутные представления о том, как управлять этим животным. Прошлый раз со мной рядом был Элладан, а до этого Гендальф. Но эльф был далеко, а волшебник сегодня выглядел особенно хмуро и неприветливо. Завидев меня, он лишь кивнул мне в знак приветствия и, буркнув,: "Следуй за мной", — отвёл к лошади и сразу удалился. "И тебе доброе утро", — мысленно послала я ему вдогонку. Поведение мага в последнее время, начиная с Ривенделла, часто ставило в тупик. То он не отпускал меня ни на шаг, был заботлив и даже нежен, то обходил стороной, сверкая глазами, будто я в очередной раз что-то сделала не так, вот как сейчас. Я искренне скучала по нашему безмятежному общению до долины эльфов, но, похоже, это осталось в прошлом. Я мысленно убрала эти переживания в дальний ящик, обращая своё внимание к более насущной проблеме, которая безмятежно щипала траву передо мной.
Проследив за магом, который теперь стоял в стороне с Беорном, что-то обсуждая и постоянно хмурясь, я сразу отмела мысль о том, чтобы просить Гендальфа о помощи. Обращаться же к другим участникам похода я не решалась. В последнее время моя персона слишком часто привлекала к себе внимание, в основном, не по хорошему поводу, когда у них и своих дел было навалом. А после вчерашних откровений, я вообще не знала как они будут ко мне относиться. Погруженная в эти раздумия, я медленно и аккуратно обошла лошадь стороной, присматриваясь, как и где будет проще на неё залезть, и поэтому чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда рядом раздался звучный баритон Торина.
— Тебе помочь? — Я резко обернулась. Похоже, всё и так уже был написано у меня на лице, потому как король слегка хмыкнул и протянул мне руку. — Твой мешок. — Уточнил он, в ответ на мой непонимающий взгляд.
— А да, конечно. Благодарю. — Затараторила я, снимая и передавая поклажу. Гном только покачал головой. — Хочешь угадаю, о чём ты подумал? — Выпалила я, и Торин удивлённо посмотрела через плечо, уже прикрепляя мешок позади седла.
— Ну? — Обернулся он, иронично изогнув бровь.
— Хоть и из прошлого, но полная дура. — Король ухмыльнулся. Я почувствовала, как щёки предательски краснеют, и поспешила отвернуться.
— Не угадала.— Раздалось за спиной. — Просто я уже давно заметил, что ты с лошадьми особо не ладишь.
— Это ты очень дипломатично заметил. — Парировала я, и мне показалось, что уголки губ гнома чуть приподнялись.
— Не переживай. Хоббит, вон, тоже сначала от пони шарахался, а сейчас ничего. Просто соблюдай равновесие и спокойствие, а лошадь и так сама за нами пойдёт.
— Может мне лучше пешком? — Попыталась я возразить, но Торин лишь отрицательно покачал головой.
— Как сказал Беорн, отсюда до Лихолесья два дня верхом. Это как минимум. Пешком ты отстанешь, да и не окрепла ты ещё после всего. — Заключил король и, одобряюще похлопав по плечу, легко подсадил в седло и после отправился к своему пони.
Я, оказавшись на лошади, яростно вцепилась в поводья и нервно огляделась. Остальные участники похода уже сидели верхом и терпеливо ждали своего предводителя. И как только Торин дал знак, все двинулись в путь, выстраиваясь по цепочке друг за другом. Глубоко вздохнув, чтобы расслабиться, я тихо шепнула животному: "Ну, поехали, красавица". Лошадь мотнула головой и в следующее мгновение уже тронулась с места вслед за остальными. Сначала, с непривычки, было страшновато, но постепенно адаптировавшись к размеренному ходу кобылы, я ослабила хватку.
Первый день нашего путешествия прошёл без приключений. Вокруг простирались всё те же бескрайние и безлюдные луга. Лишь однажды мы остановились на отдых, пообедав предоставленным Беорном провиантом, а когда стало смеркаться, решили разбить лагерь для ночлега.
Вопреки моим худшим ожиданиям, участники похода от меня не шарахались, хотя и вели себя несколько осторожно. Первым отошёл Бильбо, и ещё за обедом уселся рядом, болтая так, словно ничего не случилось. Постепенно оттаяли и гномы. А к вечеру Фили и Кили уже пытались склонить меня к очередным тренировкам. И, наверное, склонили бы, не пресеки Оин их пыл на корню. Неразговорчивый гном что-то отрывисто выкрикнул на Кхуздуле, отчего братья сразу прекратили попытки оттащить меня в сторону, ограничившись беседой у костра. Самое удивительное, что никто и словом не обмолвился о вчерашнем разговоре, и всё общение строилось так, будто мы только вчера все вместе покинули долину эльфов. Несмотря на явную искусственность происходящего, я была им благодарна, потому как просто не выдержала бы никаких расспросов.
Единственным исключением был волшебник. За весь день он не обмолвился со мной ни словом (его "доброе" утреннее приветствие я не учитывала), но я то и дело ловила на себе его странный и задумчивый взгляд. Но как только мы встречались глазами, Гендальф сразу отворачивался. На смену его преувеличенной заботе о моей персоне, после случая на горе, пришло полное отчуждение. Казалось, он за что-то на меня злился, и после обеда я даже хотела его об этом спросить. Однако, маг намеренно, как мне показалось, обходил меня стороной и при первой возможности уехал ещё дальше вперёд. И если сначала было больно и неприятно, то к вечеру я сама разозлилась на замороченного волшебника. У меня было больше прав и поводов игнорировать, гневно сверкая глазами. Ведь это он опять скрыл от меня правду, и скрывал бы и дальше, не попадись мне случайно та книга. Решив, что мне хватает и своих тараканов в голове, я махнула рукой на хмурого мужчину. За ужином я довольно мило общалась с молодыми принцами, которым даже удалось вызвать у меня улыбку, и полностью игнорировала сверлящий спину взгляд голубых глаз из-под седых бровей.
* * *
Посреди ночи меня разбудили голоса. Я, поначалу, приняла их за вновь вернувшиеся звуки в моей голове, и лишь спустя пару секунд поняла, что разговаривали где-то рядом со мной. Это были Торин с Гендальфом. Очень хотелось вернуться в объятия Морфея, но что-то в их приглушённом тоне заставило меня настороженно прислушаться. Они снова спорили.
— Зачем она опять поехала с нами? Ладно, с Ривенделлом — то понятно, но почему не оставить её у Беорна? — Как можно тише выспрашивал Торин у мага.
— С какой стати ей оставаться у оборотня? Она...
— Я знаю, что он просил тебя оставить её. — Отрезал гном, не дав волшебнику договорить. Повисло тяжёлое молчание, а по моей спине пробежал холодок.
— Что ещё он тебе рассказал? — Тихо и напряжённо спросил волшебник.
— Ты знаешь, о чём я. — Буркнул гном.
— Я многое знаю, сын Траина. — Процедил Гендальф. — Но если ты думаешь, что можешь играть со мной в загадки, ты ошибаешься. — Закончил майар с холодком.
— Нет, загадками разговариваешь у нас только ты, Гендальф Серый. — Сыронизировал Король-под-горой. — Я говорю прямо, потому что отвечаю за жизни участников этого похода, и посему имею право знать, что происходит. Поэтому я ещё раз тебя спрашиваю, зачем ты тащишь за собой эту женщину? Ведь невооружённым глазом видно, что она ещё не оправилась от ранений, ни физических, ни душевных.
— Она сильнее, чем ты думаешь. — Парировал маг.
— Конечно, и именно поэтому с каждым днём женщина всё бледнее и бледнее. Хотя нет, я поправлю себя, с каждым выбросом магии. — Гном замолчал, и между собеседниками повис невысказанный вопрос. Я внутренне напряглась в ожидании ответа, но волшебник не проронил ни слова. — Я понимаю твоё молчание, как согласие. — Снова заговорил Торин. — Значит то, что сказал оборотень — правда? — Гендальф тяжело выдохнул и, судя по звукам, кажется, поднялся. Я могла ясно представить, как он теперь нервно ходит перед костром, подбирая слова. Мне же стало страшно.
— Она нам нужна. — Наконец изрёк маг. — Или ты думал одолеть дракона, если тот жив, голыми руками? Тогда, если помнишь, всё войско Эребора и Дейла не смогло его победить. Я не думаю, что она повстречалась нам случайно, Торин. — Продолжил волшебник после недолгой паузы. — Её силы растут с каждым днём, и я уверен, что когда мы доберёмся до Одинокой горы, её магия сможет справиться даже с драконом. — Закончил он. Теперь настала очередь Торина тяжело вздыхать.
— Гендальф, Беорн сказал, что её магия сжигает тело женщины изнутри. — Начал тихо гном. — Даже мне, абсолютно непосвящённому в дела магии ясно, что чтобы справиться со Смогом, потребуется колоссальный выброс энергии. Это убьет её. — Прошептал король. — Она знает об этом?
— Нет.— Отрезал маг.
— Я не могу пойти на это, волшебник. Это не её мир, и это не её война...— Почти выдохнул гном.
— Ты прав. Это не её мир. Думаешь почему она уже столько раз оказывалась на краю гибели? Порой совершенно нелепой, как по дороге в Ривенделл? Средиземье её отторгает и постоянно пытается избавиться, как от постороннего элемента. — Голос Гендальфа был абсолютно бесстрастным, словно он рассуждал о химической реакции, а не о человеческой жизни. — Ей осталось недолго, учитывая то, с какой скоростью растут её силы. Если бы она осталась у Беорна, это только бы немного отсрочило неминуемое. Она всё равно умрёт, а так женщина хотя бы успеет побыть нам полезной... — Они ещё о чём-то говорили, но я уже ничего не слышала. К горлу подступила тошнота, а в голове снова и снова эхом отдавались последние слова мага.
========== 41. Яблоко раздора ==========
Мне было бы легче, если бы Гендальф меня ударил. Всадил наотмашь, с разворота в глаз, скулу и живот. Всё было бы легче, чем та боль предательства, что стянула сейчас внутренности в ледяной ком.
Продолжая лежать спиной к гному и волшебнику, я всеми силами старалась не выдать себя, хотя больше всего хотелось во весь голос взвыть на луну. От напряжения, сама не заметила с какой силой закусила губу, пока во рту не почувствовался металлически-сладковатый вкус крови, а тело самопроизвольно не дёрнулось. Голоса у костра сразу стихли, и несколько секунд спустя слух уловил чьи-то приближающиеся шаги. Я спешно закрыла глаза, скрывая под ресницами набежавшие слёзы, и попыталась расслабиться. Но этот кто-то так и не дошёл до моего лежака, или я просто не заметила, потому как в следующее мгновение провалилась во тьму.
Глаза я открыла, когда заря только занималась над горизонтом, и тут же резко села. Вокруг все ещё спали, и только Фили сидел у погасшего костра. Заметив движение, он удивлённо вскинул голову в мою сторону.
— Всё в порядке? — Прошептал он. Я лишь кивнула, уже поднимаясь на ноги. — Ты куда? — Не унимался старший брат.
— Я сейчас. Надо отлучиться по делам. — Гном нахмурился и встал вслед за мной. — По личным женским делам. — Раздражённо пояснила я. Фили замер и, понимающе мотнув головой, снова сел у костра.
— Только недолго.
Аккуратно маневрируя между спящими телами, я скрылась в низине за пригорком, и только здесь, вдали от посторонних глаз, наконец-то облегчённо выдохнула. В голове царил сумбур. Надежда на то, что весь разговор был лишь частью дурного сна, развеялась, как только взгляд упал на ровный ряд окровавленных полумесяцев на ладонях. "Выходит, сильно я не только губы кусала",— подытожил внутренний голос. Я опустилась на прохладную землю, судорожно соображая, что же произошло и, главное, что мне теперь с этим делать. Однако мысли терялись и носились по голове, как обезумевшие белки.
В душе был полный кавардак. Мне было страшно от того, что узнала. Горько из-за того, как это было сказано. Но всё меркло по сравнению с той невыносимой болью, ибо услышала это из его уст. Почему именно последнее так сильно ударило по мне? Не знаю. Возможно потому, что видела в нём друга, в то время как он воспринимал меня средством достижения цели. Никаких чувств и сантиментов, только холодный расчёт. Даже гном вчера проявил больше милосердия. Гендальфу же плевать на меня и мою жизнь. Важна только цель, которая, как известно, оправдывает средства. Руки гладили влажную от росы траву, словно это была шерсть животного, и это немного успокаивало и помогало сконцентрироваться.
— Как давно он это спланировал? До того, как я попала в Ривенделл или после? Нет, скорее всего, во время. Поэтому, в отличии от Элронда, и делал упор на практическое применение магии. Древний эльф учил меня теории и, преимущественно, тому, чтобы понимать, контролировать и усмирять мои силы. Гендальф же, посредством наших уроков, выходит, стремился развить и увеличить до максимума мои способности. И всё это время прекрасно зная, что это меня убивает... — Я похолодела. — Значит ли это, что вся история с побегом от Сарумана была искусно сплетённая интрига? Знал ли об этом Элладан? Были ли последующие события частью спектакля? Кому я вообще могу ещё доверять? — Глухо зарычав, я откинулась на траву, уставившись в небо. — О чём ещё ты мне лгал, Гендальф Серый?— Какой беспомощной и одинокой я ощущала себя в тот момент — не передать словами. Меня, как жертвенное животное, вели на заклание во имя светлого будущего, и рядом не было никого, к кому я могла бы обратиться за помощью или защитой. Полагаться я могла только на себя.
— Что ты здесь делаешь? — Раздалось над головой, отчего я моментально вскочила на ноги. На меня смотрели такие знакомые голубые глаза, только сейчас в них не было привычного тепла, только холод. Гендальф приблизился, и я невольно сделала шаг назад, что явно не укрылось от внимания мага. Он чуть нахмурился, смерив меня изучающим взглядом. — Тебя долго не было. Чем ты тут занималась? — Отчеканил он, подозрительно всматриваясь в глаза. Мой мозг среагировал сразу и забаррикадировался, пресекая возможное вторжение. Я только успела удивиться, насколько быстро это произошло, но времени на раздумия не было. — Ну так что? — Не унимался маг.
Его тон, взгляд, да и вся ситуация в целом всё больше и больше злили.
— Это тебя не касается. — Фыркнула я, пытаясь обойти его стороной, но Гендальф крепко ухватил меня за предплечье и развернул к себе.
— Касается, Ирина. — В тот момент, когда мы оказались близко друг к другу, в его взгляде проскользнуло то самое знакомое тепло. Но лишь на мгновение, и пальму первенства снова захватил лёд и поджатые губы. "Это всё ложь и игра",— пронеслось в голове, а сердце больно кольнуло. "Теперь понимаешь, почему он тебя так охраняет? А вдруг козёл отпущения сбежит ненароком, али помрёт раньше срока?" — смеялся надо мной мой внутренний голос.
— Если тебе так интересно знать, Гендальф Серый. — Процедила я, резко выдёргивая руку и отстраняясь. — Мне надо было расслабиться. Поэтому и уединилась. — Волшебник недоверчиво прищурил глаза. — Для того, чтобы заняться самоудовлетворением. — Вылетело у меня, прежде чем я успела придумать что— то ещё. Когда смысл сказанного дошёл до мага, его глаза сначала удивлённо расширились, но тут же яростно сверкнули. Гендальф повторно схватил меня за руку (там точно останутся синяки) и дёрнул к себе.
— Учитывая, как долго тебя не было, сейчас ты должна быть полностью расслаблена. — Прошипел он в сантиметрах от моего лица.
— О, ты даже не представляешь. — Лилейно улыбнулась я в ответ. — Знаешь, как тяжело без мужского тепла? — Внутренне я понимала, что меня несёт и заносит, но остановиться уже не могла. Глаза мага угрожающе потемнели, и он ещё больше приблизился, почти касаясь кончиком носа.
— А как же сын Владыки? Или тебе его было мало? — Криво усмехнулся он в ответ. "Откуда он узнал? Неужели что-то видел?..." — успела удивиться я, но тут же парировала.
— Да тебе, никак, нравится подглядывать? Уж не ревнуешь ли ты, волшебник? — От не сходящей с лица улыбки уже ломило челюсть. На скулах мага напряглись желваки, он резко втянул воздух. Гендальф был в ярости, а меня охватила безумная гордость и радость, что это было моих рук дело. В следующее мгновение майар схватил меня за плечи и грубо встряхнул. В его руках моё тело ощущалось как тряпичная кукла.
— Я запрещаю тебе, женщина, отлучаться от отряда без сопровождения. — В ответ я лишь вызывающе вскинула подбородок. Маг нагнулся, и моё ухо обожгло его горячее дыхание. От нашей близости по телу пробежали мурашки. — И в следующий раз, когда тебе захочется расслабиться, занимайся этим прямо в лагере. Или обратись к кому-нибудь из гномов за содействием. — Я резко оттолкнула довольно ухмыляющегося волшебника и зло прошипела.
— А кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать и указывать?
— Я— Гендальф Серый. Майар, посланный в Средиземье самими великими Валар. Ты— женщина без роду и племени, и своим поведением подвергаешь опасности весь отряд, рискуя привлечь ненужное внимание. — Он окинул меня надменным взглядом. — Поэтому у меня есть все права запрещать и указывать тебе. Не забывай, что здесь ты никто. Твоего мира больше нет. — Холодно закончил он.
Если всё сказанное "до", я пропустила мимо ушей, то вот последние слова задели за живое, и прежде чем я успела совладать с собой, моя рука уже отвесила волшебнику звонкую пощёчину. Мы удивлённо отпрянули в стороны и какое-то время лишь смотрели друг на друга расширенными глазами. Первой опомнилась я и, отвернувшись, решительно зашагала к лагерю. Маг не проронил ни слова.
На душе было противно и мерзко от наших с ним слов, от его отношения, от того, что я сорвалась. Всё это было так глупо и неправильно... Впервые с момента моего появления в Средиземье, мне захотелось напиться в хлам. Но, как на зло, было раннее утро и надо было собираться снова в путь.
По — видимому, моё безрадостное расположение духа настолько ясно читалось на лице, что повстречавшийся на пути Фили, нервно сглотнул и спешно ретировался. Я, в свою очередь, молча прошествовала к костру, где уже занялся приготовлением завтрака Бомбур. Заметив меня, гном, часто сетовавший на мою худобу и поэтому пытающийся постоянно накормить, оживился.
— Кушать хочешь? — Улыбнулся он во весь рот.
— Нет. Выпить. — Буркнула я, садясь рядом.
— Так вон вода...
— Нет, что погорячее. — Пояснила я, чем заслужила удивлённый взгляд Бомбура.
— Сейчас же только утро...— Прошептал он.
— Знаю. — Вздохнула я. — Забудь. — Гном прекратил помешивать подобие каши в котелке и озабоченно посмотрел на меня.
— Что-то случилось? — Я лишь махнула рукой, но он не унимался. — Опять с волшебником поругались? — Заговорщески прошептал он мне на ухо.
— То есть?
— Ну, вы только друг с другом и ругаетесь. А потом оба ходите хмурые... — Это было последней каплей, и слёзы сами брызнули из глаз. При виде плачущей женщины, Бомбур растерялся и, выронив ложку, спешно затараторил.— Ну ты что? Расстроилась? Да не переживай ты так! На вот, яблоко скушай. — Я только отрицательно завертела головой. Гном сокрушённо вздохнул и попытался похлопать по плечу, но вышло неловко и угловато. — Вы ещё помиритесь, вот увидишь. Он не может на тебя долго злиться. Это всем известно. Знаешь, как он переживал, когда ты у эльфов чуть не умерла?— Слушая это, меня так и подмывало съязвить: "Может тогда и переживал. Да вот только сейчас его приоритеты кардинально поменялись". Я бы ещё долго упивалась жалостью к самой себе, но бесхитростный гном так усердно и искренне пытался меня успокоить, что я невольно улыбнулась. — Ну вот. — Просиял Бомбур. — Не надо такой красавице плакать. Съешь лучше яблоко. — Я засмеялась сквозь слёзы, и чтобы успокоить гнома, приняла из его рук яблоко, на которые не могла смотреть без содрогания со времён своей яблочной диеты.
За завтраком последовали сборы, и вскоре все тронулись в путь. Мы с волшебником обходили друг друга стороной, что не осталось незамеченным, но никто не задавал никаких вопросов. Лишь однажды, когда я заканчивала прикреплять сумку у седла, ко мне обратился Торин.
— У тебя всё хорошо?
— Да, конечно. — Бросила я через плечо, но он не уходил и молча ждал, пока я обернулась.
— Я могу чем — то тебе помочь? — Король неотрывно смотрел мне в глаза.
— Нет, спасибо, Торин. Не думаю, что мне может кто-то помочь. — Он еле заметно вздрогнул и отвёл взгляд. Может быть, он думал, что я о чём-то догадывалась. Может, чувствовал себя виноватым. Мне, если честно, было наплевать. Он и Гендальф "в одной лодке". Его пронзительные синие глаза вновь устремились на меня, широкая ладонь сжала плечо.
— Прости. — Еле слышно прошептал он, на что я резко отвернулась. В этот момент его окликнул Двалин, тем самым избавляя нас от неловкого молчания. Гном тяжело зашагал прочь.
Мы снова выстроились цепочкой, размеренно двигаясь друг за другом по цветущим лугам. Но если вчера моя лошадь замыкала процессию, сегодня за мной, вдруг, поехал Оин. — Наверное, чтобы не сбежала... Интересно, кто его послал? Торин или маг?— Хмуро усмехнулась я себе. Одно радовало, Оин был неразговорчив, поэтому я могла беспрепятственно заняться тем, что у меня получалось лучше всего в момент опасности (как когда-то заметил Элладан). Думать, анализировать и просчитывать свои возможные действия.
То, что я не собиралась просто отдать оставшиеся дни своей жизни и слепо следовать за гномами, повинуясь магу, было ясно как божий день. Как говорится, "не для того моя роза цвела". Особенно учитывая, что меня, не спросив согласия, планируют отправить к дракону. Будет ли у меня достаточно сил победить Смога или нет, исход в любом случае будет летальным. Кроме того, у меня появилась другая цель в Средиземье, и она никак не связанна с гномами и их горой. Поэтому надо было делать отсюда ноги. Однако пытаться сбежать прямо сейчас было бы глупо. Наездник из меня никудышный, как, впрочем, и воин, а использовать магию — опасно для здоровья. Таким образом, далеко я не уйду, и меня легко поймают, вернут, а потом, скорее всего, ещё и свяжут. Нет, надо действовать с умом, всё спланировав. И тут у меня было одно большое преимущество. Я знала не только куда мы идём, но и что там произойдёт.
Так, Гендальф в Лихолесье не поедет, что уже облегчает задачу. В лесу я смогу легко "потеряться" или просто убегу в другую сторону, когда гномы кинутся за огоньками или просто останусь на другой стороне реки. И, пока они будут маяться с заснувшим Бомбуром, быстро сбегу, ну или когда попадут на эльфов. Возможностей будет много. Потом потихоньку выйду из леса, дойду до Беорна. Почему — то, я была уверена, что он мне поможет. А там уже появятся варианты дальнейших действий. Может оборотень что знает о том, кто меня сюда закинул, а если нет, то посоветует, где искать... Однако, не стоило забегать вперед. Сейчас главное заключалось в том, чтобы не выдать себя перед магом или Торином, и благополучно добраться до леса.
Мой план мне, по сути, нравился. Единственное, что могло бы его улучшить, так это наличие карты местности. Но этим предметом в походе располагали только Торин и Гендальф, поэтому я быстро отбросила мысль о том, чтобы её стащить. Да и какой из меня вор? Поэтому оставшийся день, я внимательно изучала окрестности, запоминая те или иные детали ландшафта, что послужат как ориентиры для моего пути назад.
* * *
Уже перед самым закатом, на горизонте зачернели далёкие вершины леса. В тот момент я ясно осознала, что скоро придётся вновь остаться одной, отчего меня охватил странный азарт, смешанный с толикой будоражащего кровь адреналина. Поэтому вести себя непринуждённо оказалось сложнее, чем представлялось ранее. К счастью, за ужином моим соседом был Бильбо. Он, как всегда непринуждённо рассказывал об очередном родственнике из Шира, когда сидящий напротив с волшебником Торин вдруг резко поднялся и, кинув раздражённый взгляд на мага, покинул костер.
— Всё таки не удалось ему его убедить...— Прошептал рядом Бильбо.
— Ты о чём?
— Так ты не знаешь? Гендальф сегодня еще за обедом сказал, что не сможет сопровождать нас через Лихолесье.— Заговорщески поведал мне хоббит.
— А почему? — Притворно удивилась я.
— Кажется к нему прилетел гонец от другого мага. Ну, которого мы встретили перед тем, как бежали к эльфам. Помнишь? — Я понимающе кивнула. — Ну так вот, похоже вести там были нерадостные, и ему срочно надо отлучиться по делам.
— И Гендальф всё это рассказал за обедом? — На это Бильбо смущённо покраснел и опустил глаза.
— Ну, я просто случайно подслушал его разговор с Торином... А потом гнома и Балина... Ну то, что он хотел за ужином ещё раз поговорить с магом, попытаться убедить остаться...— Я наклонилась к хоббиту и чуть слышно прошептала.
— Знаешь, Бильбо Бэггинс, ты не вор и не взломщик.
— А кто? — Испугался тот.
— Ты шпион.— Хоббит удивлённо распахнул глаза, а я не удержалась и засмеялась в голос. Да и сам Бильбо тоже прыснул со смеха.
— Над чем это вы так смеётесь?— Склонились к нам с обеих сторон Фили и Кили. — Нам тоже интересно. — Я немного растерялась, а вот хоббит быстро выкрутился.
— Да я рассказывал Ирине о том, как моя троюродная тётушка потеряла фамильный сервиз на тридцать персон. — Братья непонимающе переглянулись.
— И что в этом такого смешного? — Спросил Кили.
— Да вы только подумайте, сервиз на тридцать персон! Хотите расскажу? — Воодушевился Бильбо.
— А..... давай в другой раз. — Оба гнома спешно ретировались. Я проводила их взглядом и посмотрела на улыбающегося хоббита.
— Ведь нет у тебя никакой троюродной тётушки, Бильбо... — На что полурослик лишь задорно подмигнул мне. — Нет, ну я же говорила. Шпион. — И мы снова засмеялись.
Перед тем, как проститься на ночь, хоббит неожиданно крепко меня обнял.
— Я был очень рад снова услышать твой смех. — Прошептал он еле слышно. — И, я думаю, он тоже. — Мои брови удивлённо взметнулись вверх. — Волшебник почти весь вечер тайком на тебя смотрел. Все ведь знают, что вы поругались. — Тяжело вздохнув, я ответно обняла Бильбо.
— Всё не так просто, мой маленький друг.
— Он обидел тебя? Если да, то он не хотел. Я же вижу, как ты ему дорога... — Я зажмурила глаза, удерживая набежавшие слёзы, и отрицательно покачала головой.
— Не всё так просто... — Бильбо отстранился и грустно улыбнулся.
— Иногда, всё именно просто. А мы усложняем и запутываем. Просто выслушай его, когда это будет нужно. — Хоббит протянул мне чистый платок. — Не плачь. Тебе больше идёт, когда ты улыбаешься.
Конечно, я могла всё рассказать Бильбо, объяснив, что может я и дорога магу, но не так как думает наивный полурослик. Но я смолчала. Это не моя история, и не мне будоражить его душу. На долю хоббита еще выпадет достаточно испытаний. Поэтому, покачав головой и пожелав ему приятных снов, я отправилась к своему спальному мешку, где, укутавшись с головой, быстро заснула.
Всю ночь мне снился мой любимый. Он улыбался, горячо и крепко обнимал. И я чувствовала себя защищённой, любимой и желанной. Но даже самый прекрасный сон исчезает с рассветом, и когда я проснулась, надо мной было только угрюмое серое небо чужого мира. Весь следующий день я провела молча наблюдая за ландшафтом. В этот раз за мной ехал Двалин. Чёрная лесная гряда неминуемо приближалась, а вместе с ней и моя свобода.
Мы добрались до опушки Лихолесья только с наступлением сумерек, поэтому было решено заночевать тут и уже утром двинуться дальше. Гендальф первым делом отправился что-то осматривать у входа в лес, откуда чуть позже вернулся мрачным и напряжённым. Он о чём-то тихо беседовал с Торином, Двалином и Балином. По — видимому, объяснял дорогу через чащу. Потом был ужин, за которым Король-под-горой объявил остальным о том, что дальше они отправятся одни и встретятся с магом уже в Эсгароте. Гномы заметно приуныли. Им и так было нерадостно от перспективы идти через лес, а теперь ещё и без прикрытия волшебника. Одним словом, за едой было непривычно тихо и угрюмо. Атмосфера разрядилась, лишь когда маг ушёл спать, а гномы раскурили трубки. Я уже собиралась встать, как ко мне опять подсел Бильбо.
— Ну? — Многозначительно спросил он.
— Что ну?
— Ну вы поговорили? — Прошептал хоббит, но, взглянув на меня, сокрушённо покачала головой. — Значит нет. Как же вы дальше вдвоём поедете, если вы не то что не разговариваете, даже не смотрите друг на друга? Тебе надо...
— Стоп. — Перебила я его. — Что значит дальше вдвоём поедем? Ты о чём? — По спине пробежал неприятных холодок. Глаза хоббита расширились и он нервно сглотнул.
— Так ты ничего не знаешь? Тебе никто ничего не сказал? Как же так?... — В то время, как хоббит объяснял, где опять подслушал разговор мага и главного гнома, у меня появилась твёрдая уверенность, что мне совсем не понравится подслушанное. — Так вот, Гендальф сказал ему тогда, что ты поедешь с ним куда-то там по делам. Что, мол, нам будет проще без тебя. И потом он вместе с тобой встретит нас в Эсгароте. Хотя я думаю, тебе лучше с нами пойти. Да и Торин так думал, но маг был непреклонен. Он упомянул, что вроде только он сможет с тобой справиться. Это как-то с лесом связанно и с древней магией, и с эльфами. Я просто уже потом ничего не понял, да и не хотелось, чтобы меня поймали...
— Спасибо, Бильбо. — Прервала я его шёпот.
— За что?
— За то, что предупредил. Ты даже не представляешь, как это для меня важно.— Хоббит как-то странно посмотрел на меня. — Я пойду. Ты вроде сказал, что Гендальф завтра на рассвете уезжает? — Полурослик кивнул. — Тогда мне лучше загодя всё приготовить к отъезду. — На прощание я крепко обняла Бильбо. — Надеюсь, что мы ещё встретимся.
— Я тоже очень надеюсь. — Улыбнулся хоббит. — Не забывай, ты обещала меня навестить в Шире. — Мои губы растянулись в ответной улыбке, хотя на душе скреблись кошки.
Пожелав всем спокойной ночи, я спешно вернулась к своему спальному месту, которое на этот раз ( какая удача!) оказалось в отдалении от света костра и ближе к лесу. Сев на лежанку, я попыталась успокоиться. Выходило, что маг что-то заподозрил, раз решил тащить меня за собой неизвестно куда. — Хотя отчего же не известно? В чёрный — чёрный лес, а в этом чёрном — чёрном лесу стоит чёрная — чёрная крепость, а в этой чёрной — чёрной крепости — сам Саурон! Нет... Этот "добрый" волшебник точно решил меня извести. Сначала я должна дракона победить. А теперь собирается затащить меня в Дол — Гулдур, где главенствует Тёмный Властелин. Хотя маг пока об этом и не знает, но мне не обязательно присутствовать при их свидании. Я что, его таблетка аспирина? Средство от всех болезней? — Я зло пнула землю ногой. Мне казалось, что меня настойчиво пытаются загнать в угол, потому что окажись мы вдвоём, сбежать от Гендальфа будет невозможно. — Так что же делать? — Мой взгляд нервно скользнул вокруг. Многие из гномов, включая Торина, уже устроились на ночь, а оставшиеся не обращали на меня никакого внимания. Сам волшебник улёгся ещё раньше. Взвешивая свои варианты, я поняла что у меня осталась только одна возможность вырваться от этого "серого кардинала". Надо было уходить, и уже сегодня. Даже если маг и король что-то подозревали, они никак не ожидали моего побега этой ночью.
Круг у костра постепенно опустел, и теперь там остался только дозорный. В эту ночь это был Двалин. Внутренне я даже порадовалась. Да, это был сильный и умелый воин, но он был не настолько быстр, чтобы угнаться за мной по лесной чаще. Аккуратно скатав свой мешок и прикрепив его к сумке, я ещё раз проверила содержимое: провианта и воды хватит дня на три, а то и на четыре, кремень, смена белья, мыло, зубной порошок, заживляющая мазь. Я мысленно поблагодарила Беорна. Без этого набора я бы ничего не смогла. Мой кинжал, как обычно, прикреплён к поясу. — Значит, всё на месте, всё при мне. Осталось только удачно подгадать момент.— Из груди вырвался нервный вздох, а сердце забилось в ожидании. Я заставила себя лечь и укрыться плащом.
Минуты тянулись мучительно медленно, но было необходимо дать отряду заснуть. Когда Луна вышла на середину неба, я поняла что пора. Двалин сидел ко мне спиной и курил. Я медленно поднялась и, перекинув мешок за плечи, стала как можно тише пятиться в сторону леса. Отойдя метров на десять, и ещё раз взглянув на широкую спину воина, развернулась и ускорила шаг. Но не прошла и нескольких метров, как меня громко окликнули.
— Ты куда? — Двалин стоял у костра, напряжённо уставившись на меня. Его рука медленно поползла за спину, где, скорее всего была припрятана верёвка или того хуже — аркан. Мысленно "обласкав" его за то, что не мог докурить спокойно, я стрельнула глазами через плечо. До спасительного леса оставалось всего ничего. — А ну вернись на место!— Рявкнул он. А вот это подействовало, как удар хлыста, и в следующее мгновение я резко развернулась и стремглав бросилась под сень деревьев. — Торин! Гендальф! — Кричал гном за моей спиной. Кажется, он бросился за мной вдогонку, но у меня было стартовое преимущество.
Когда над головой сомкнулись кроны могучих деревьев, мне показалось, что весь лес глубоко вздохнул. Тогда я решилась коротко обернуться и тут же мысленно выругалась. За мной бежали трое: Торин, Двалин и Гендальф. Но если первые двое безвозвратно отстали, последний стремительно приближался. — Марафонец, чтоб его! — Пришлось удвоить скорость.
Если вначале у меня и были сомнения по поводу собственных спринтерских способностей в условиях ограниченной видимости и лесной местности, то они быстро развеялись. На моём пути не попалось ни одного ухаба, ни одной коряги, словно я бежала не по лесу, а по беговой дорожке. Это было приятно и странно, но времени на раздумия не было, ведь за спиной слышался всё приближающийся треск веток под ногами мага. В какой — то момент я неожиданно вылетела из чащи на небольшую поляну, стремительно пересекла её и уже у самой кромки деревьев меня остановило громкое "Стой!". У противоположного края стоял волшебник.
— Прошу тебя, остановись. — Он тяжело дышал, волосы разметались. — Куда ты? Почему? — Слова давались ему с трудом.
— Ухожу.
— Куда? В Лихолесье? Ты хоть знаешь, что это за место и как оно опасно? Глупая женщина! — В его тоне вновь зазвучали назидательные нотки, что подстегнуло закипающую злость.
— Да. Прекрасно знаю, что это. Но здесь безопаснее, чем рядом с тобой.— Отрезала я.
— Что ты несёшь? — Процедил он и шагнул из-под тени деревьев. Передо мной стоял Олорин, отчего стало вдруг смешно.
— Зачем этот маскарад? Или ты думаешь так меня остановить? Не выйдет. — Иронично рассмеялась я.
— Ты с ума сошла? — Олорин вновь шагнул вперёд.
— Нет, скорее наоборот. Я была сумасшедшей, когда доверяла тебе, Олорин. — Моя рука облокотилась на дерево, и от коры по телу сразу пробежало приятное тепло. Лес за моей спиной загудел, словно приглашал к себе. Это внушило уверенности и уже почти спокойно я продолжила. — Я слышала ваш разговор с Торином, волшебник. О твоём плане скормить меня дракону, в прямом и переносном смысле. О том, что я умираю, и надо успеть попользовать меня. — Он дёрнулся, как от удара, и на мгновение прикрыл глаза.
— О нет... Великий Эру...— Выдохнул маг, но тут же собрался. — Ты всё не так поняла...
— Правда? Ну тогда объясни глупой женщине. — Внутри всё сжималось от боли и обиды. — Отвечай мне только да или нет. Ты врал гному?
— Нет.
— Я умираю?
— Да.
— И моя же магия меня сжигает?
— Да.
— Тогда, что же я не так поняла?
— Я не хочу, чтобы ты умерла. — Прошептал он.
— Это не то, что ты сказал Торину. — Мой голос набирал силу.
— Я должен был, чтобы он согласился взять тебя с собой!
— Зачем и куда?
— К Одинокой горе, чтобы ты убила дракона. — От негодования я с силой стиснула зубы.
— Ты думаешь я дура или ты издеваешься надо мной? Ты хоть понимаешь, что мы ходим по кругу? — Олорин снова шагнул ко мне. — Довольно! Не приближайся! — Воскликнула я, и, вторя мне, лес негодующе зашумел. Волшебник опасливо огляделся.
— Выслушай меня, пожалуйста. — В его голосе прозвучало столько отчаяния и мольбы, что я вновь остановилась. В памяти всплыли слова Бильбо, и я соглашаясь кивнула.
— Хорошо. Попробуем ещё раз.— Он кивнул и прочистив горло, твёрдо сказал.
— Это твоё предназначением.
— Предназначение? Ты о чём?
— У каждого, наделённого особенно сильной магией, в Средиземье есть своё предназначение. Для этого Валар и даровали нам силы. — Я нахмурилась. — Мы черпаем магию отовсюду, здесь она везде. Это было иначе в твоё время. Тогда силы были у многих, но магия была скрыта, и добыть её было сложнее. — Маг явно начал издалека, и я нетерпеливо поджала губы. — Ты попала сюда, и это равносильно двум столкнувшимся рекам. Энергия переполняет тебя, ты впитываешь её, как губка, но твоё смертное тело не создано для такого мощного потока. Поэтому ты умираешь. — Он замолчал. — Ты выживешь только если у тебя будет предназначение.
— Это полный бред! Я выживу, если не буду использовать магию. — Олорин сжал кулаки.
— Да пойми ты, упрямая женщина, что ты здесь неслучайно! Твоё предназначение — победить дракона. Только так ты выживешь! — В глубине души мне очень хотелось ему верить, но что-то во всей этой истории не сходилось.
— Допустим. Но почему ты мне раньше ничего не говорил? Хотя нет, ты говорил, что не знал... И если магия меня сжигает, как её колоссальный выброс попросту не уничтожит меня? — Он молчал и это только подогревало мои подозрения. — И зачем ты тащишь меня в Дол— Гулдур? — Олорин резко вскинул голову.
— Откуда ты знаешь про это? — Кажется я попала в точку.
— Это неважно. А важно то, что там нет дракона. — Я вновь попятилась. — Ты опять мне врёшь.
— Нет!
— Тогда зачем мне туда? Там тоже моё предназначение? Не многовато ли для одной смертной?
— Ирина... Ты не понимаешь...
— Не понимаю?!
— Поверь и доверься мне. — Пытался убедить маг, не сводя с меня взгляда голубых глаз. Я продолжала медленно пятиться, мягко ступая по высокой траве. "И опять ни кочки", — отметил мой мозг, но времени разбираться не было.
— Я ведь знаю эту историю, волшебник. Не мне убивать дракона Смога. Он не моё предназначение. — Мужчина упрямо поджал губы, а я уловила его попытку пробиться ко мне мысленно, но лишь покачала головой. — Что за интригу ты затеял, Олорин? — Тяжело вздохнув, я уже чуть тише продолжила. — Знаешь, ты был для меня здесь самым близким и дорогим. Я доверяла тебе как никому. — Маг замер, глядя на меня широко распахнутыми глазами. По моим щекам потекли уже несдерживаемые слёзы. — Но я не твоя кукла и больше тебе не верю. — Последний раз взглянув ему в глаза, я развернулась и шагнула в чащу. В свои спасительные объятия меня принял лес.
— Нет!— Раздался за моей спиной крик, полный отчаяния, но шёпот леса его тут же заглушил. Краем глаза я видела, как волшебник пытался последовать за мной, но быстро переплетающиеся и вырастающие на его пути ветки, кусты и заросли отрезали ему путь. Он бился о зелёную стену, как птица в клетке, но безрезультатно. Лишь однажды, сквозь густую листву наши взгляды встретились. Олорин замер.
— Ирина...— Сколько тоски было в его голосе.
— Прощай, Олорин. — Больше я уже ничего не видела и не слышала. Мои ноги сами несли меня прочь, беспрепятственно продвигаясь всё глубже и глубже в лес.
========== 42. Тени прошлого ==========
Море. Оно было так близко, что я даже чувствовала вкус соли на губах. Влажный воздух, пропитанный запахом йода и водорослей, невесомыми каплями оседал на коже.
Тот, кого я узнала бы среди тысяч, сейчас стоял сзади, крепко обнимая и прижимаясь щекой к моей голове. Из моей груди вырвался глубокий вздох, и переплетая наши пальцы, я попыталась притянуть его ещё ближе. Мы стояли на деревянной платформе, на вершине утёса, откуда открывался захватывающий вид на бескрайнее море. Внизу волны яростно бились о чёрные скалы, разбиваясь белоснежной пеной и фонтанами брызг. А над головой беспечно господствовало бесконечное лазурное небо, чуть подёрнутое краснотой наступающего заката. Перед нами горизонт, где небо встречалось с морем, сливаясь в одно целое. Зрелище пугало и завораживало. Казалось, мы с ним парили над бушующей стихией и могли вот-вот сорваться вниз. От переполняющих эмоций, руки покрылись гусиной кожей.
— Замёрзла? — В его голосе послышалась улыбка.
— Нет. Это от всего увиденного. Знаешь?
— Знаю. — Он нежно поцеловал меня в висок.
— Я рада, что мы снова здесь. — Прошептала я.
— Почему?
— Это одно из самых прекрасных мест, которые я видела на земле. — В ответ он тихо засмеялся. — Здесь я себя чувствую беспомощной и великой одновременно. Здесь зыбкость и хрупкость нашей жизни переплетаются с силой мысли, воли и природы... — Он вздохнул, целуя мои волосы.
— Ты пахнешь лесом. — Заметил он.
— А ты солнцем. — Улыбнулась я. Мне вдруг захотелось увидеть его глаза, и я попыталась развернуться, но он меня остановил.
— Не надо. — Его голос был глух. — Так будет проще. — От этих слов к горлу подкатил комок, а внутри все сжалось от боли.
— Проще? Ты о чём? — По моей спине пробежал неприятный холодок.
— Ты знаешь. — Сердце замерло в груди, и не в силах ответить, я лишь замотала головой. — Проститься, Ирина. — Это прозвучало как приговор.
— Нет! — Мои пальцы впились в его руки. — Ты обещал, что не покинешь меня!
— Я тебя не покинул. — Повисло молчание. — Ты исчезла. — На глаза навернулись слёзы.
— Я не хотела. Никогда...
— Я знаю, любимая. Это не твоя вина. — Его слова унесло порывом ветра, и какое-то время мы молчали.
— Пожалуйста. — Не выдержала я. — Дай мне тебя увидеть. — Мне казалось, я вот-вот задохнусь от сжимающей горло тоски. — Он только крепче обнял меня.
— Не надо. Тебе будет больно. — Опять поцелуй в висок. Я откинула голову ему на грудь и, стараясь подавить рвущиеся на волю рыдания, зажмурилась.
— Это ведь только сон? — В ответ было только молчание.
Когда я вновь открыла глаза, мир вокруг потускнел. Воздух задрожал, как водная гладь, и по всему пространству пробежала рябь.
— Что происходит? — Но он продолжал молчать. Мне стало страшно, и я попыталась вырваться из его рук, но они лишь плотнее сжимали моё тело.
— Не бойся. — Прошелестело над самым ухом, и неожиданно для себя я успокоилась.
Сначала исчезло солнце. Потом небо из лазурно — голубого стало иссиня — чёрным со звездной россыпью. Перед моими глазами волны стремительно таяли, оставляя после себя только отдалённый гул прибоя, но вскоре исчез и он. Мы стояли в высокой густой траве посреди притихшего ночного леса. Он всё так же крепко обнимал меня, что-то бессвязно нашёптывая.
— Зачем ты пришёл?
— Проститься. — Я глубоко вздохнула.
— Я не могу прощаться с тенью. Я должна увидеть тебя. — За моей спиной он напрягся и замер.
— Ирина...
— Прошу тебя. — Мой голос звучал на удивление решительно и твёрдо. Его объятия чуть ослабли, позволяя развернуться. Стало резко не хватать воздуха. — Ты совсем не изменился. — Мои руки нерешительно коснулись его лица. — Это и правда ты? — Пальцы с упоением зарылись в золотистых волосах. — Ты. Боже... Как я соскучилась.— Он не проронил ни слова, только грустно улыбался, пока я судорожно ощупывала его скулы, руки, плечи, пока покрывала жадными поцелуями каждый сантиметр его лица. Когда наши губы встретились, тело вздрогнуло, как от электрического заряда. Он привлёк меня к себе, углубляя поцелуй, переплетая наши языки, пальцы, тела. Казалось, от его горячих прикосновений, плавилась кожа, голова закружилась. Но неожиданно он резко отстранил меня за плечи.
— Нет. — Выдохнул он с нескрываемой болью в голосе.
— Да. — Попыталась вновь приблизиться я, но он упорно удерживал меня на расстоянии вытянутых рук.
— Нет. — Повторил он уже твёрже.
— Не отталкивай меня. — На глаза навернулись слёзы.
— Я не отталкиваю тебя. Но ты не можешь жить в прошлом. Ты должна отпустить меня, нас, всех. — Его глаза смотрели на меня с тоской.
— Но ты сейчас здесь! — Воскликнула я, но он лишь покачал головой. — Но я же чувствую тебя!
— Я только пришёл проститься. — Был его тихий ответ. По моим щекам бежали слёзы.Он резко привлёк меня к себе, крепко обнимая, поглаживая мои волосы, успокаивая, как тогда, когда мы были вместе. — Тихо. Тихо. Шшшш. — Его пальцы смахивали слёзы.
— Я не могу без тебя, без нас, без всех вас. У меня так пусто внутри.
— Я знаю. Но это пройдёт. — Он приподнял моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза. — Ты жива, радость моя. Так не отказывай себе в счастье.
— Не говори так. Всё равно это лишь временно. — Я прижалась к его груди. — Твоё сердце. Оно...
— Не бьется. — Закончил он за меня. — Я умер, любимая. И ты это знаешь. — Повисло молчание. — Не чувствуй себя виноватой за то, что хочешь жить дальше. — Вдруг произнёс он, снова встречаясь со мной взглядом. — У нас будет целая вечность вместе...если ты захочешь этого.
— Что ты имеешь в виду? — Но в ответ только его печальная улыбка.
— Прощай, любимая. Я тебя отпускаю. — Его руки скользнули по моим плечам и опустились. Невольно поёжившись от пробежавшего по телу холода, я попыталась взять его за руку, но он оставался безучастным.
— Нет. Не уходи! Не отпускай меня! — В это мгновение какая — то невидимая сила резко рванула меня назад. — Нет!— Закричала я, отчаянно вырываясь и кидаясь обратно к нему. Он поймал мою ладонь, прижавшись к ней губами. Но не успела я даже вздохнуть, как меня снова рвануло назад. Он же остался недвижим, рука всё ещё протянута в мою сторону. Все мои повторные попытки освободиться ни к чему не привели, меня словно сковали по рукам и ногам. И всё что осталось — это неотрывно смотреть на него. Он прикрыл глаза, когда по его телу пробежала рябь. С ужасом я наблюдала, как мой любимый становился всё более прозрачным, постепенно исчезая в воздухе, пока не остался лишь один еле различимый силуэт. Я последний раз рванулась вперёд, но не сдвинулась ни на миллиметр.
— Я буду любить тебя вечно, Ирина. — Прошелестело в дуновении ветра, среди крон деревьев. Ночной лес огласил пронзительный крик. Обессиленно упав на колени я навзрыд плакала, спрятав лицо в ладони. Мозг лишь мельком отметил, что меня уж ничто и никто не удерживало. И тогда, сквозь ночную тишину и собственное прерывистое дыхание, я услышала мелодичный женский голос.
* * *
Лес вокруг них затаился, будто в ожидании чего — то. Не было слышно даже привычных ночных обитателей, и только ветер мелодично перешёптывался где — то в вышине. Тишину нарушал лишь мягкий шелест травы под копытами лошадей и тихие голоса наездников.
Их было двое. Оба одеты в лёгкие дорожные доспехи, почти сливающиеся оттенком с окружающим лесом. Он, высокий и широкоплечий, ехал чуть впереди, напряжённо прислушиваясь и приглядываясь. Его тёмно-рыжие волосы, перехваченные на лбу кожаной полоской, обрамляли красивое мужественной лицо, спадая до плеч. Выразительные миндалевидные зелёные глаза сосредоточенно следили за притихшей лесной чащей. Она лишь немногим уступала ему в росте, была стройна и грациозна, как молодое деревце. Тонкие черты лица, светлая кожа и такие же, как и у её спутника, зелёные глаза. Взглянув на этих двоих, ни у кого не возникло бы никаких сомнений в их родстве. Единственным отличием был цвет волос всадницы — золотисто — русый. Её длинные локоны, заплетённые в тугую косу, не скрывали заострённые кончики ушей. Она ехала чуть позади, внимательно осматривая землю по краям тропы, будто что — то искала. Из — за чего её спутник то и дело озабоченно оглядывался назад, проверяя не отстала или не потерялась ли всадница.
— Нет, я всё же тебя не понимаю. — Со вздохом нарушил он затянувшееся молчание.
— Ммм? — Вопросительно протянула она, не поднимая взгляда от травы.
— Моя сестра в кои — то веки возвращается домой, и первое что делает — тащит меня в лес. — Деланно раздражённо продолжил всадник.
— Не жалуйся, Ровион. И, насколько я помню, лес является домом для лесных эльфов. — Проговорила его спутница, встречаясь с ним взглядом. Несмотря на серьёзный тон, её глаза весело заискрились.
— Нет, Сельвен. Ну почему тебе всегда есть что ответить? — Покачал эльф головой.
— Потому что из нас двоих я умнее. — Парировала она, гордо вскинув голову. Тот, кого она назвала Ровион, несколько секунд ошарашенно смотрел на эльфийку, чуть приоткрыв рот. — Ты бы видел сейчас своё лицо! — Не удержалась его спутница и весело засмеялась, на что эльф нахмурился.
— Не смешно, Сельвен. — Отрезал он. — Это ты в Лориэне научилась? Хотя нет, скорее у людей.
— Не злись, Ровион. — Она поравнялась с ним, но эльф лишь обиженно фыркнул, отворачиваясь в сторону. Светловолосая закатила глаза и, положив руку на плечо всадника, прошептала над ухом. — Мне кажется, это ты разучился отвечать на мои шутки. — Эльф тяжело вздохнул.
— Или просто забыл. — Ровион повернулся к своей спутнице. — Тебя долго не было, сестра. — В ответ по её губам скользнула улыбка.
— Я знаю. Я тоже очень скучала.
— Почему тогда ты не останешься насовсем? — Сельвен тут же выпрямилась в седле и убрала руку.
— Мы уже обсуждали это. И не раз. Ответ, по — прежнему, тот же. — Её взгляд снова обратился к траве, таким образом давая понять, что разговор окончен. Эльф вздохнул и поспешил сменить тему.
— Ладно, я понимаю. Просто надеюсь, что ты когда — нибудь назовёшь мне причину. — Девушка вскинула голову и уже открыла рот, чтобы возразить, но брат опередил её. — Истинную причину. Ты, может и умнее меня. Но я не дурак, Сельвен. — Его сестра упрямо поджала губы, снова всматриваясь в траву.
— Мне нечего тебе сказать, Ровион, кроме того, что уже было сказано и не раз.— Каждый задумался о своём, и какое-то время они ехали в полной тишине.
— Скажи, что мы всё-таки здесь ищем? Вернее, почему именно в этой части леса? — Прервал напряжённое молчание эльф.
— Одно растение, которое можно найти только тут.
— А почему именно ночью?
— Оно расцветает в это время. — Коротко отвечала эльфийка.
— И почему это мне всегда выпадает "честь" таскаться по лесам в поисках травы? — Пробурчал себе под нос эльф.
— Ну, на это есть несколько причин. — Шутливым назидательным тоном начала его спутница. — Во — первых, потому что ты мой брат, меня обожаешь и заботишься о моей безопасности. Во — вторых, здесь мы можем спокойно разговаривать, не отбиваясь постоянно от твоих поклонниц. — На это всадник довольно улыбнулся, а девушка закатила глаза. — И в — третьих, ты мне должен. Поэтому считай это первым взносом. — Ровион резко развернулся.
— Первым взносом? Я думал после этого мы квиты!
— Мечтай дальше.
— Неужели ты так сильно разозлилась? — Эльфийка яростно сверкнула глазами из-под опущенных ресниц.
— Ты в открытую высмеял меня перед твоими воинскими друзьями. — Негодующе воскликнула она. — Там были все, включая самого принца. — При этом воспоминании щёки девушки предательски вспыхнули, но её брат всё ещё ехал к ней спиной и ничего не заметил. "Краснеть я точно научилась у людей",— мысленно подытожила Сельвен.
— Я уже извинился... Я не знал, что получится так громко. И, кроме того, я тебя не высмеивал. Это была просто шутка. Все смеялись, даже Леголас. Сельвен, завтра об этом все забудут. Вот увидишь. — Оправдывался он, но его сестра лишь покачала головой.
— Дело не в этом. А в том, что ты прекрасно знаешь, как мне неприятны такого рода шутки и высказывания. И ты всё равно...
— Ладно, ладно. Прости. — Ровион примирительно поднял руки вверх. — Это наш последний вечер вместе, прежде чем я отправлюсь к южным границам. Я не хочу его провести в пререканиях. — Сельвен вздохнула.
— Я тоже не хочу. Но ты знал как я...
— Я понял, что перегнул палку. Это было неуместно. Прости, сестра. В конце концов, это ты у нас учёная, а я — воин. Как ты говоришь, сначала делаю, а потом думаю. — Брат с сестрой улыбнулись. — Так что ещё я должен сделать, чтобы искупить свою вину? — Он игриво подмигнул ей, пожимая руку.
— Это решу я, когда время придёт. — Лукаво усмехнулась эльфийка и показала язык. Ровион сокрушённо покачал головой.
— Чем больше времени ты проводишь у людей, тем ужасней твои манеры.
— А мне нравится. — Парировала девушка.
— И кто тебя такую замуж возьмёт? — Деланно возмущался брат.
— Ты говоришь прямо как отец. Стареешь? — Они оба прыснули со смеху. Отсмеявшись, всадники снова замолчали.
— Как надолго ты уедешь в этот раз? — Нарушила молчание эльфийка.
— На три луны. Может и дольше. Если ты заметила, лес меняется. — В тоне её собеседника не осталось и следа весёлости, а красивые черты стали жёстче. Сейчас перед ней был не её брат, а закалённый воин, который считался одним из лучших среди лесных эльфов. — Пауки размножаются с ошеломляющей скоростью, а на границах всё чаще замечают орков. Лес теряет свет и чистоту. Что — то происходит, и это никому не нравится. — Задумчиво закончил эльф.
— Я заметила. За пределами леса тоже сгущаются тени. Поэтому я и решила вас навестить.
— Ты надолго?
— Как всегда. — Улыбнулась она.
— То есть, до весны? — Сельвен кивнула. — Я надеялся, что мы проведём больше времени вместе. Жаль, что я уезжаю уже завтра. — Он вздохнул, но тут же улыбнулся. — Было бы у нас больше времени, может я бы подыскал тебе подходящего супруга. — Эльфийка игриво ткнула его локтем. — Что? Я могу попытаться. У меня в отряде есть очень достойные воины.
— Ты неисправим. — Закатила она глаза.
— Да и ты сама ничего.
— И на том спасибо! — Усмехнулась эльфийка. — А как же мои ужасные манеры? — Она иронично изогнула бровь.
— Ах! Совсем забыл! Вот с этим будет сложнее... Ну я думаю, если мы дадим ему достаточно вина, он ничего не заметит. — Она снова ткнула его локтем, и оба засмеялись. Сельвен немного придержала коня, всматриваясь в траву, и уже сама себе добавила.
— Или забудет...
— Ты что — то сказала? — Обернулся Ровион.
— А, нет. Это я сама с собой. — Отмахнулась она.
— Ой, слишком много времени ты проводишь в библиотеках. Скоро разучишься с живыми разговаривать. — Продолжал подтрунивать над ней брат. Но в следующее мгновение Сельвен резко вскинула голову и настороженно замерла, натянув поводья. Ровион мгновенно посерьёзнел и тоже остановился.
Вокруг было тихо. Эльф вопросительно взглянул на сестру, но она нерешительно пожала плечами. Дальше они уже двигались бок о бок. До этого дремавший лес неожиданно ожил, наполняясь разнообразными звуками и шорохами. Хотя тонкий слух эльфа не слышал в этом ничего подозрительного, однако его рука предупредительно легла на рукоять короткого меча. Они проехали ещё немного вперёд, когда вдруг поднялся ветер и печально зашумел в листве. Ровион оглянулся на сестру. Она, повернув голову, напряжённо вглядывалась куда — то в чащу.
— Сельвен? — Еле слышно прошептал он.
— Там кто-то есть. — Ответила она ему в тон. Эльф нахмурился.
— Ты увере... — Но сестра резко затормозила, схватив его за свободную руку.
— Там кто — то есть. Я слышала голоса.
— Тогда мы сейчас же возвращаемся. Надо доложить капитану стражи о том, что в лесу чужаки. — Девушка удивлённо вскинула брови. — Сельвен, если там враги, вдвоём мы не справимся. — Но она отрицательно покачала головой.
— Вдруг там кто — то в беде? Пока мы вернёмся может оказаться уже слишком поздно. Мне показалось, что это был женский голос...— Но Ровион только упрямо поджал губы. — Давай хотя бы посмотрим кто это. — Взмолилась эльфийка. Её спутник оценивающе осмотрелся.
— Откуда ты слышала голос?
— Идём!
— Сельвен, стой! — Но его сестра уже соскочила с лошади, направляясь куда — то вправо от тропы. — Твоему упрямству нет предела. — Процедил эльф, в мгновение оказавшись рядом с девушкой. — Я не сказал, что согласился.
— Но ты и не отказался.
— Ладно. Я иду первым. Возражения не принимаются. — Девушка согласно кивнула, указывая рукой в нужном направлении.
Они бесшумно ступали по мягкой траве, постоянно прислушиваясь, но голоса стихли. Сельвен уже думала, что всё ей только показалось, когда впереди кто — то вскрикнул. Брат с сестрой напряжённо переглянулись и ускорили шаг. Через несколько мгновений заросли расступились и эльфы замерли. В высокой траве стояла человеческая женщина. Она была одета в зелёную тунику и потрёпанный походный плащ. По плечам рассыпались длинные тёмные волосы. Незнакомка стояла к ним боком, и в темноте можно было различить только её тонкий профиль. Но вот она дёрнула головой, и свет луны упал на её лицо. Она была бледна, по щеками катились слёзы, черты искажены болью и отчаянием. От увиденного у Сельвен тоскливо защемило сердце. Лишь через несколько мгновений, эльфийка осознала, что женщина что — то говорила, будто с кем — то разговаривала, но кроме них троих вокруг никого не было. Язык был незнаком и не похож ни на один из известных эльфийке. Звуки складывались в слова, похожие на мягкий шелест листвы, шепот ветра, рокот волн.
Ровион, который уже успел снять с плеча лук и теперь напряжённо целился в женщину, вопросительно посмотрел на сестру (он видно тоже не разобрал ни слова), но та лишь отрицательно покачала головой. В этот момент женщина подалась вперёд и замерла. Её руки гладили воздух, она приподняла голову, не мигая уставившись в одну точку. Она вновь заговорила на непонятном языке. Сельвен посмотрела на брата и невольно изумилась. То с какой скоростью и ловкостью он убрал лук, поразило даже её. Нет, не зря он считался одним из лучших. Не зря состоял в отряде под предводительством самого принца Леголаса. Ровион не сводил глаз со странной женщины, одновременно бесшумно продвигаясь в её сторону. Он пригнулся, став почти вровень с высокой травой, держа руку на рукояти меча.
Глядя на незнакомку, эльфийка вдруг поймала себя на мысли, что всё это выглядело так, будто кто — то невидимый держал фигуру в зелёном в объятиях. Она нахмурилась. И стала двигаться за братом. Внутри появилась твёрдая уверенность, что человека сейчас не стоит трогать. Эльфийка уже хотела дотронуться до локтя своего спутника, как он резко сорвался вперёд и, схватив женщину сзади, рванул её назад. Темноволосая пронзительно закричала. Сельвен замерла на месте. Слово, прорезавшее ночную тишь, показалось ей знакомым. В то же мгновение, женщина вырвалась из захвата её брата, вновь кидаясь в перёд к кому — то или чему — то невидимому. Ровион ошарашенно уставился на свои опустевшие руки. В этом хрупком теле оказалось больше сил, чем он мог себе даже представить. Но эльф тут же повторно бросился вперёд, парализуя женщину, приковывая к себе в стальных объятиях. Она забилась в руках как безумная, что — то крича. В её голосе было столько отчаяния, что Сельвен поспешила к ним. Глаза женщины были расширены и не отрываясь смотрели куда — то в пустоту. Хотя чем дольше эльфийка наблюдала за этим, тем крепче становилась её уверенность, что пустота там была только для них с братом. Незнакомка ещё раз попыталась вырваться, пронзительно закричала, но почти сразу обессиленно повисла в руках эльфа.
— Отпусти её, Ровион. — Прошептала Сельвен. — Она никуда не уйдёт.— Её спутник неуверенно покосился на сестру и на фигуру в зелёном, но осторожно расцепил руки. Женщина упала на колени, и, спрятав лицо, глухо зарыдала. Казалось она не замечала ни его ни его сестру.
Эльфийка аккуратно обошла согнувшуюся фигуру и осторожно опустилась перед ней на колени.
— Что ты делаешь? — Прошипел Ровион. — Отойди от неё. Она может быть опасна.
— Нет. Неужели ты не чувствуешь сколько боли и отчаяния в её душе? — Прошептала Сельвен, и, уже переходя на Всеобщий, обратилась к женщине. — Дитя, слышишь ли ты меня? — Краем глаза она заметила, как её брат достал меч, нацеливая его на шею незнакомки. Попытайся та атаковать его сестру, конец будет быстрым. — Я не причиню тебе вреда. — Плечи женщины замерли, и она медленно приподняла голову. Сквозь тёмные пряди на Сельвен смотрели заплаканные глаза очень необычного цвета: тёмный янтарь у самого зрачка по краям, окруженный зеленью леса. Учёный внутри быстро отметил, что ни у эльфов ни у людей она таких глаз не встречала. Но сейчас было важно другое. — Ты меня понимаешь? — Смертная утвердительно кивнула, неотрывно глядя на эльфийку. Её взгляд скользнул по лицу светловолосой, на мгновение остановился на кончиках ушей. Сельвен улыбнулась. — Да, мы эльфы, и ты сейчас находишься в королевстве лесных эльфов. Ты знаешь где ты и как здесь оказалась? — Незнакомка молчала и после недолгой паузы отрицательно покачала головой. Эльфийка осторожно подалась вперёд и медленно протянула руку к лицу женщины, замерев в сантиметре от смертной, словно спрашивая разрешения, но та не отпрянула, внимательно наблюдая за действиями светловолосой. Чуть улыбнувшись, Сельвен откинула тёмные пряди с лица и легко дотронулась до бледной кожи. В следующее мгновение она почувствовала как по кончикам пальцев пробежало тепло. Её зелёные глаза удивлённо расширились, но женщина даже не дёрнулась, только задумчиво разглядывая эльфийку.
— Что-то не так? — Раздался сверху глубокий голос Ровиона. Женщина отпрянула в сторону, резко разворачиваясь на коленях. Эльф продолжал удерживать её на кончике меча, не давая встать.
— Ровион, ты её пугаешь. — Раздражённо прошептала его спутница. — Мне кажется смертная дезориентирована и не понимает где она.
— Может она просто не может разговаривать или дикая. — Подозрительно процедил эльф на Всеобщем. Глаза женщины сверкнули.
— Я не дикая и умею разговаривать. — Отрезала она. В её выговоре слышался акцент. Эльф иронично приподнял бровь.
— Ну это уже радует. Тогда ты сможешь объяснить твоё появление здесь капитану стражи.
— С какой такой радости? — Глаза воина недовольно сверкнули.
— Ты без разрешения оказалась во владениях короля Трандуила, поэтому тебя доставят для допроса к капитану стражи. Если ты не представляешь опасности, тебя отпустят. — Добавил Ровион тоном, не терпящем возражений. Женщина, игнорируя направленный на неё меч, медленно поднялась с земли, отряхнулась и, чуть склонив голову, произнесла.
— Я не знала, что этот лес кому — то принадлежит. Прошу прощения за вторжение.
— Твои извинения приняты, но это ничего не меняет. Мне придётся доставить тебя на допрос. — Пожал плечами эльф.
— Ровион, что это за новые порядки? — Обратилась к нему сестра на Сильване.
— Так надо, Сельвен. Мы не знаем кто она и откуда. Я доставлю её и сдам страже. Пусть они с ней разбираются.
— И это всё? А если она ничего не помнит? Они отправят её в темницу, пока она не умрёт там от холода?
— Сельвен, не мне это решать.
— Её душа в смятении и печали. Ты же эльф. Неужели ты это не чувствуешь?
— Сельвен...
— Нет! Пусть она останется со мной. — Эльф резко обернулся к сестре. Эльфийка задумчиво рассматривала женщину, которая в свою очередь внимательно наблюдала за ними из — под приопущенных ресниц. Он должен был признать, что не чувствовал опасности со стороны смертной. Она была бледна, даже слишком. Тонкие черты лица, гордая осанка. Поначалу он подумал было, что она могла быть полуэльфом, но нет она была определённо человеком. Может быть благородных кровей? Его взгляд скользнул по кистям её рук: тонкие, изящные, явно не привыкшие к физическому труду. Да вот только было что — то в её внешности, что никак не вписывалось в привычные критерии. И эти глаза, странной двухцветной расцветки, Ровион не встречал ни у людей, ни у эльфов. Он нахмурился.
— Сельвен, что ты такое говоришь? Зачем она тебе? — Хотя ответ на второй вопрос он уже знал, так как и знал свою сестру. Эта незнакомка заинтересовала её ещё больше, чем его.
— Она необычная. — Прошептала чуть слышно эльфийка. В этот момент смертная вдруг дёрнулась всем телом. Она покачнулась, схватилась за голову, лицо исказилось от боли. — Что с тобой?! — Воскликнула его сестра на Всеобщем, но женщина лишь прерывисто задышала. Её глаза закатились, и она бы рухнула на землю, не поймай её Ровион в последний момент. Она была без сознания.
— Ну и что теперь, любимая сестра? — Раздраженно прошептал эльф.
— Мы отвезём её в Лихолесье. И она останется у меня, пока не оправится.
— Сельвен.
— Ровион.
— И как ты объяснишь это отцу и всем остальным?
— Скажу, что она моя служанка. — После непродолжительной паузы он продолжил.
— Я знаю почему ты так в ней заинтересована. Это её глаза? Ведь так? — Эльфийка кивнула и подошла к брату. Её руки коснулись лба женщины.
— Она очень холодная. Нам надо поспешить.
— Мы должны доложить капитану стражи. — Ещё раз попытался вразумить брат, хотя уже знал ответ.
— Нет. Ты сам знаешь, что они с ней сделают. И кроме того, разве ты не капитан стражи? — Ровион хмыкнул. — Ну так вот, я тебе уже доложила. — Эльфийка взглянула брату в глаза. — Считай, что мы квиты. — Он какое — то время непонимающе смотрел в зелёные глаза сестры, а потом лишь покачал головой.
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Хорошо. Пусть пока останется у тебя. Но если к моему возвращению, она так ничего и не вспомнит, ты сдашь её совету. — Сельвен облегчённо улыбнулась. — И обещай мне, что если заметишь в её поведении что — то странное, сразу оповестишь стражу. — Светловолосая кивнула.
Брат легко донёс бессознательное тело до своей лошади и, запрыгнув в седло, с помощью сестры устроил женщину впереди себя. Сельвен быстро последовала его примеру, и они двинулись в обратный путь. К счастью, их дом располагался на опушке леса и в отдалении от главных дворцовых построек, поэтому можно было не переживать, что их заметят. Да и вернулись они уже к середине ночи. На всякий случай, Ровион всё же накинул на лицо женщины капюшон плаща.
Их отец, как всегда, отсутствовал в больничном крыле королевского дворца, поэтому они незаметно проскользнули в пустой дом. Сельвен распорядилась уложить женщину в комнате, смежной с её собственной спальней, и тут же отправила брата за горячей водой и травами, в то время как сама занялась переодеванием незнакомки. Под зелёным плащом, явно эльфийской работы, на поясе женщины обнаружился небольшой кинжал. Избавляясь от каждого нового слоя одежды, Сельвен всё больше убеждалась, что женщина была слишком бледной, особенно для смертной. При первом взгляде, эльфийка могла бы сказать, что незнакомка только недавно оправилась от тяжёлых ранений, но явных следов на коже не наблюдалось. Когда же она сняла нательную рубаху, то невольно замерла. Между грудей пролёг ровный,чуть розоватый шрам. Пальцы эльфийки скользнули по нему, и тут же отдёрнулись, словно обожглись. Она уже видела что-то подобное, но очень давно. Это был ещё свежий след от магического оружия. Но самое интересное, что и залечена рана была магией, и сильной. Сельвен задумчиво посмотрела на темноволосую. С каждой минутой её пребывания здесь, у эльфийки появлялось всё больше и больше вопросов. Из раздумий её вырвал звук приближающихся шагов за дверью. Она спешно натянула на женщину чистую ночную сорочку, и, впустив Ровиона, стала готовить отвар. После того, как им удалось влить в рот женщины травяной настой, та задышала ровнее и значительно потеплела.
Они с братом ещё долго сидели у камина, тихо беседуя и обмениваясь тем или иными новостями из своих таких разных жизней. На рассвете он крепко обнял её за плечи, обещая вернуться как можно скорее. Сельвен печально смотрела ему вслед, желая всем сердцем, чтобы он успел до весны. Однако в то же время она была благодарна великим Валар, что вместе с Ровионом уехал и он. И теперь можно не боятся нечаянных встреч и взглядов, и сердце её будет спокойно.
========== 43. Золото молчания ==========
Утро застало Сельвен за столом в кабинете отца. Её руки машинально перекладывали многочисленные свитки и листки, в то время, как глаза вскользь пробегали по написанному. Мыслями она была где-то далеко, поэтому когда дверь в кабинет тихо отварилась, девушка это даже не заметила.
— Я смотрю, ты уже добралась и до моих записей? — Эльфийка вздрогнула и, выронив из рук очередной пожелтевший пергамент, резко вскинула голову. — Прости, я не хотел тебя напугать. — Спешно добавил низкий мужской голос.
— Нет. Это я что-то задумалась и не заметила тебя, Adar. — В дверях стоял её отец. На нём была одета простая светло — зелёная льняная мантия, такая знакомая с детства. Тогда ей ещё очень нравилось бывать во дворце и наблюдать за его работой. По губам девушки скользнула улыбка. Сколько она себя помнила, отец почти всегда выглядел именно так. Тёмно — рыжие, как и у её брата, волосы заплетены на висках и перехвачены на лбу кожаной полоской, взгляд пронзителен и одновременно задумчив, а на лице такое родное выражение полуулыбки. "Тень улыбки",— говорила когда — то мама. Отец, как и большинство эльфов, с годами внешне почти не менялся. И лишь его голубые глаза отражали всю мудрость прожитых веков, а в последние годы к этому добавилась ещё и печаль. В глубине души Сельвен понимала, что причиной грусти было не только то, что происходило с Лихолесьем, но, отчасти, и она сама. Только отец никогда в этом ей не признается.
— Ты ещё не ложилась? — С улыбкой заметил старший эльф, кивнув на дорожный костюм, который всё ещё был на ней.
— Не могла заснуть, после того как Ровион ушёл, а до этого — не было времени.
— Понимаю. — Её отец прошёл в кабинет и остановился у стола, устало вздохнув. — Вы нашли то, что искали?
— Увы, нет. Зато смогли спокойно поговорить. Ты знаешь как это...— Эльф тихо засмеялся.
— Да, твой брат пользуется бесспорным успехом у эльфийских дев. Уступает, наверное, только принцу. — Он замолчал и какое — то время задумчиво наблюдал за дочерью. Та, в свою очередь, резко нагнулась, поднимая упавший ранее пергамент. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Сельвен дёрнулась, её брови удивлённо приподнялись. — Женщина в смежной комнате? — Медленно проговорил эльф.
— А это... Это моя служанка. — Отмахнулась эльфийка, снова обращаясь к свиткам на столе. Её отец чуть нахмурился.
— И кто она?
— Человек.
— Это я заметил, Сельвен. — Он замолчал, но его дочь продолжала просматривать очередную запись, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. — И с каких пор ты держишь при себе личную прислугу? Тех, кто служит здесь тебе не хватает? Насколько я помню, ты, вообще, всегда была против этого...
— Она не столько прислуга, сколько компаньонка и помощница. — Эльф удивлённо хмыкнул.
— Как скажешь. — Недоверчиво протянул он. — Тогда позаботься о том, чтобы твоя помощница была одета, как полагается.
— Конечно, Adar. Вы всё так же обязуете людей закрывать лица? — Проговорила эльфийка с холодком, склонившись над очередным листком.
— Сельвен. — Раздражённо выдохнул эльф. — Это не мои порядки, и не я их придумал.
— Конечно, отец. Ты — главный королевский лекарь, и не вмешиваешься в политику. — В её тоне сквозила неприкрытая ирония.
— Сельвен. — Отрезал рыжеволосый, чуть повысив голос.
— Да, отец? — Она, наконец — то, оторвалась от чтения.
— Ты только как два дня здесь. Тебя не было почти десять зим. Мы можем хотя бы первые дни не пререкаться? — В этот момент отец выглядел очень уставшим, и эльфийка почувствовала лёгкий укол совести. Он не спал всю ночь, а может и больше и только вернулся, не успев даже переодеться.
— Прости, Adar.— Проговорила она уже мягче. — Я не должна была срываться на тебе, когда за этим маскарадом стоит совсем другой. — Эльф грустно улыбнулся, чуть приобнимая дочь за плечи.
— Я знаю, что ты не жалуешь Эглериона.
— Главного королевского дворецкого Эглериона. — Нарочито пафосно добавила девушка, еле сдерживая смех.
— Именно. — Усмехнулся эльф. — Но как бы ты к нему не относилась, я верю он делает это из лучших побуждений. — Сельвен недовольно хмыкнула. Старший эльф приподнял лицо дочери за подбородок, заглядывая в глаза. — Не злись, дитя. Тебе это не к лицу. — Она не смогла сдержать улыбки.
— Ты всегда знаешь, как сбавить мой пыл, Adar. Но ты прав. Я принимаю это слишком близко к сердцу. Наверное, просто отвыкла... — Отец вздохнул.
— Тебе надо отдохнуть, дитя.
— Мне? А когда ты последний раз спал?
— Именно этим я сейчас и займусь. — Уголки его губ приподнялись. — Только сначала освежусь и переоденусь. Чего и тебе желаю. — Эльф нежно поцеловал дочь в светлые пряди и покинул кабинет.
Сельвен ещё какое-то время сидела за столом, но вскоре последовала совету отца. Омывшись и переодевшись в простое тёмно — зелёное платье, она вновь заглянула к смертной. Та ровно дышала и уже не была такой мертвенно — бледной, как прошлой ночью. "Значит отвар помог",— отметила про себя Сельвен и, поразмыслив, решила остаться в комнате до пробуждения незнакомки. Эльфийка только устроилась на широком подоконнике с книгой в руках, как женщина на кровати заворочалась, потом вновь затихла и вдруг неожиданно села, уставившись широко распахнутыми глазами в пустоту. От неё ударило такой волной чувств, где главенствовал страх, граничащий с паникой, что светловолосая невольно поёжилась. Но тут же, отбросив книгу, поспешила к женщине, и, сев рядом на стул, приобняла за плечи.
— Тихо. Тихо. Ты в безопасности. — Взгляд каре — зелёных глаз стал более осознанным и постепенно сфокусировался на эльфийке.
— Где я? — Выдохнула, наконец, смертная.
— Ты во владениях короля Трандуила, Лихолесье. Можно сказать, во дворце. — Сельвен старалась говорить мягко и уверенно, но женщина неожиданно хлопнула себя по лбу, что — то раздражённо буркнув под нос на непонятном языке. — Ты что-то сказала? — Удивилась эльфийка, но незнакомка только покачала головой.
— Как я сюда попала? Я не помню, что...
— Мы с братом нашли тебя в лесу. — Поспешила разъяснить её собеседница. — А потом тебе стало плохо, и ты потеряла сознание. — Темноволосая откинулась на подушку и зажмурилась, постоянно повторяя одну и ту же фразу на непонятном языке, полностью игнорируя эльфийку. Сельвен же, когда на её вопросы не последовало никакой реакции, невольно нахмурилась. — Ты конечно, можешь и дальше бурчать себе под нос, но могла бы и спасибо сказать. — Смертная приоткрыла один глаз. — Мы могли тебя оставить в лесу. И поверь мне, в бессознательном состоянии живой ты бы оставалась недолго. — Сельвен стало неожиданно раздражать это странное поведение и бормотание, и она решительно поднялась, но незнакомка остановила её за руку.
— Прости. — От пальцев женщины по телу эльфийки пробежало то самое тепло, что и в лесу, из — за чего первые несколько мгновений Сельвен растерялась, а темноволосая продолжила. — Я признательна тебе и твоему брату за то, что не оставили меня. Спасибо. И прошу простить мою реакцию. Просто я немного дезориентирована. А тут оказалась в чужом месте, да ещё неизвестно как... — Её губы тронула лёгкая улыбка, и выражение лица эльфийки ответно потеплело.
— Что ты помнишь? — Светловолосая снова опустилась на стул. — Твоё имя? Откуда ты? — Женщина напряжённо сморщила лоб, на что Сельвен ободряюще похлопала ту по плечу. — Ладно. Давай начну я. Меня зовут Сельвен, и ты находишься в доме моего отца, Фаэлона. Он главный королевский лекарь. А вчера ты повстречалась с моим братом, Ровионом. Помнишь? — Смертная кивнула.
— Моё имя... — Задумчиво протянула женщина, и тут же замолчала.
— Ты не помнишь? — Она какое — то время молчала, но потом отрицательно покачала головой. Сельвен же задумчиво забарабанила изящными пальцами по подбородку. — Я слышала, что такое бывает. Хотя в своей практике ещё не встречала...—
— То есть?
— Ну то, что из — за потрясений или ушибов у смертных иногда пропадает память о прошлом. — Безымянная продолжала задумчиво разглядывать эльфийку. Последняя растолковав это по — своему пояснила. — Меня тоже можно назвать лекарем, ну или кем-то воде того...— Её собеседница вопросительно дёрнула бровями. — Потом, как — нибудь расскажу. А пока, давай я буду обращаться к тебе как Даэрэт или Даэ.
— И что это значит?
— Тень.
— Тень?
— Ну это пока не вспомнишь своё имя. — Смертная неуверенно кивнула. Зеленоглазая внимательно посмотрела на женщину. Сегодня она определённо выглядела лучше, а на щеках даже появилось что — то похожее на лёгкий румянец. И теперь, разглядывая её внешность при свете дня, она поняла, почему брат сначала принял её за полуэльфа. В голове Сельвен возникали один вопрос за другим. Однако, она лишь ободряюще улыбнулась, промолвив. — Пойдём, Даэ, подберём тебе что — нибудь из одежды. Да и, думаю, искупаться тебе тоже не повредит.
* * *
"Твою мать!" — это можно уже было бы написать на моём фамильном гербе, был бы он у меня. Ну а пока эту фразу стоило смело отнести к девизу этого утра. А началось все с того, как я медленно возвращалась в реальный мир из объятий Морфея. Было тепло, уютно, мягко, и первые несколько секунд я наслаждалась этими ощущениями, пока неожиданно не вспомнила, что я в лесу. Точнее, была в лесу до недавнего времени. Не открывая глаз, аккуратно ощупала пространство вокруг себя. Вот пальцы заскользили по чему — то шелковистому и приятному на ощупь. — Ткань. Плащ? Нет, точно не плащ. Он близко на шёлк не похож. — Тут внутри всё похолодело от осознания, что и моя голова покоилась на чём — то мягком и приятно пахнущем цветами и мылом. "Я лежу на кровати",— подытожил мой внутренний голос, и сон как рукой сняло. Я тут же резко села, а в глаза ударил яркий свет. Сначала было невозможно что — то разобрать: вокруг было только солнце, запах дерева, цветов и свежей зелени. Мир принял более ясные очертания, когда рядом кто — то заговорил мелодичным, приятным голосом.
Около кровати сидела эльфийка. Она была стройна, с тонкими и невероятно правильными чертами лица. Золотисто — русые волосы, светлая кожа, выразительные зелёные глаза, ещё более подчёркиваемые платьем в тон, — одним словом, она была прекрасна. Впрочем, как и все эльфы, которых мне довелось встретить. Однако она отличалась от обитателей Ривенделла, внешность которых мне порой казалась слишком "гладкой". Будто смотришь на лицо, и всё в нём прекрасно, а взгляду не за что зацепиться, не хватает какой-то "изюминки", что ли. Так вот, у этой зеленоглазой, было что — то в облике, что меня зацепило. Только вот определить, что конкретно я не успела, так как воспоминания о прошлой ночи неожиданно нахлынули на меня мощной волной. Мне стало дурно.
Цепляясь за последнюю соломинку надежды, с моих губ сорвался совершенно банальный вопрос: "Где я?" Правда, ответ я уже знала наперёд, и всё же, когда эльфийка подтвердила мои наихудшие опасения, не удержалась. "Твою мать!" — похоже, я высказала свое недовольство довольно громко, отчего прекрасная дева леса тут же заинтересованно и удивлённо что — то спросила. Дабы отвлечь внимание и выиграть время для раздумий, я стала задавать встречные вопросы, ответы на которые и так знала. Я прекрасно помнила как ночью в лесу столкнулась с нёй и её братом, (который показался мне высокомерным, хоть и красавчиком), и как потом в глазах всё потемнело от резкой головной боли, и как меня покинул он... Так вот, значит, кто меня подобрал и приютил. О последнем я старалась не думать.
Я раздражённо откинулась на подушки, зажмурив глаза. — Ну и что мне теперь делать? — От досады и злости хотелось смеяться над самой собой. — Как говорится, против чего боролись, на то и напоролись. — Мой "продуманный" план выбраться из леса и добраться до Беорна разлетелся на мелкие кусочки, ударил рикошетом прямо в лоб, потому как я оказалась в самом сердце Лихолесья, во дворце короля Трандуила. А ведь свобода была так рядом. Мне хотелось выть от обиды, но разум уже раскладывал ситуацию по полочкам. — Нет, надо взять себя в руки. Я не в темнице, что уже хорошо. Теперь главное, чтобы меня не обнаружил волшебник или кто — нибудь из отряда, хотя гномам тут будет и так не до меня. Остаётся Бильбо и местные эльфы. Значит, надо постараться не привлечь к себе внимание. Нужно схорониться, лечь на дно, пока не подвернётся случай сделать отсюда ноги. Эльфийка, кажется, думает, что я ничего не помню. И это мне только на руку...—
Похоже, я слишком увлеклась своими мыслями, потому что в следующий момент светловолосая красавица что — то довольно громко сказала, не скрывая раздражения в голосе. Пришлось прислушаться. Она была права. Нормальным поведением в такой ситуации было бы выражение благодарности за спасение и крышу над головой, а я лежу, зажмурившись, и покрываю свою участь на нелитературном русском. "Хорошо ты решила слиться с толпой",— усмехнулся надо мной мой внутренний голос.
Они с братом вытащили бессознательное тело из леса, кишащего пауками, а тело ведёт себя так, будто у бассейна с мохито в руке заснуло. Да, и откуда эльфийке знать, что со мной в лесу ничего не случилось бы, когда объяснить это даже самой себе было сложно? Но там, под сенью исполинских, поросших мхом, деревьев я знала, что со мной ничего не произойдёт. Сам лес этого не допустил бы. Это было странно и волнующе одновременно. Деревья, кусты, трава, даже сухой бурелом на моём пути ощущались как части единого целого, живого и разумного организма, который помог мне сбежать от мага и защищал от опасностей внутри себя. Так, несколько раз, когда гигантские пауки пытались ко мне приблизиться, их неожиданно протыкало упавшей из неоткуда острой веткой, или же поваленным деревом. Лес общался со мной на уровне образов, успокаивал монотонным шорохом травы и шелестом листвы и, казалось, был рад моему появлению, будто долго ждал именно меня. Всё это я не столько знала, сколько чувствовала, но, по понятным причинам, не могла рассказать всего эльфике, которая, в свою очередь, уже решительно поднялась со стула. Надо было спасать ситуацию.
Схватив светловолосую за руку, отчего она почему — то вздрогнула, я поспешила извиниться и поблагодарить её, как полагается. После недолгой заминки, к моему облегчению, эльфийка снова опустилась рядом на стул. Дева говорила со мной так, будто я была ребёнком или больной. Хотя, пожалуй, в её глазах я была и тем и другим. Ведь за время, проведённое в Ривенделле, я поняла, что за внешней юностью эльфов может скрываться не одна сотня, а то и тысяча прожитых лет. Представившись и кратко объяснив где мы находились, эльфийка снова спросила о моём имени. Я задумалась. Нет, называть ей себя всё же не стоило. Во — первых, если уж не помнить, так лучше не помнить ничего. А во — вторых, как я заметила, моё довольно обыденное (в моём мире) имя для Средиземских ушей оказалось непривычным и странным. Поэтому, если уж сливаться с местным населением, то надо зваться иначе. Но на ум, как на зло, ничего не приходило. Сельвен, так звали эльфийку, истолковала это по — своему, связав с потерей памяти, что, по её словам, случалось с людьми и в Средиземье. "Амнезия",— чуть не ляпнула я, но во время прикусила себя за язык, отвесив себе мысленный подзатыльник. Лесная дева объяснила, что была тоже кем — то вроде лекаря, но подробности опустила, пообещав рассказать позже. Но прежде, чем я успела задуматься над этой её таинственностью, у меня неожиданно появилось новое имя: Даэ или Даэрэт, то бишь Тень.
"Тень. Ну что же. Хорошо, что не селёдка",— ободряюще подытожила я самой себе. Сельвен же тем временем, неожиданно замолчала и теперь пристально меня рассматривала. От её изучающего взгляда стало неловко, и, на всякий случай, я поставила мысленный барьер, хотя и не чувствовала никакого вмешательства.
Тут эльфийка лучезарно улыбнулась.
— Пойдём, Даэ, подберём тебе что — нибудь из одежды. Да, и, думаю, искупаться тебе тоже не повредит. — Я же только в этот момент заметила, что вся моя одежда пропала, а на мне была лишь лёгкая ночная сорочка. "Замечательно. Меня опять тайно переодевают. Если так и будет продолжаться, то начну думать, что это как — то с эльфами связанно", — усмехнулась я мысленно, уже следуя за светловолосой в соседнюю комнату.
Здесь обнаружились небольшая купель, кадка с горячей водой и деревянная лохань, заменяющая ванну. К моей радости, кроме причитающихся средств гигиены, тут нашлась бритва и несколько ароматический масел. Кратко объяснив что к чему, Сельвен оставила меня одну, пообещав подобрать что — нибудь из одежды.
Через какое — то время, вдоволь насладившись горячей водой, ароматным мылом и (о радость!) бритвой, я, обернувшись в простыню, снова вернулась в уже знакомую комнату. Одежда, которую предложила мне Сельвен, была простой и удобной, без вычурных украшений и надоедливых завязок сзади. Это было скроенное по фигуре хлопковое платье тёмно-синего цвета, по рукавам и горловине которого шёл тонкий узор переплетающихся зелёных листьев. Что удивило, так это то, что наряд был мне в самый раз. Окинув меня оценивающим взглядом, Сельвен просияла.
— Право, не ожидала, что оно тебе так хорошо подойдёт. Я его носила, когда ещё не вступила в совершеннолетие. — Девушка хихикнула, а я невольно задумалась о том, сколько же этому платью лет. — Держи, совсем забыла тебе отдать. — Собеседница прервала мои раздумья, протягивая мои ремень с кинжалом. — Хотя лучше не надевай кинжал во дворце. Людям не принято носить здесь оружие. Если же ты тут в доме или в лесу — то пожалуйста. —
— Благодарю. — Я ответно улыбнулась, принимая оружие и застёгивая ремень на талии. — Если честно, то думала, что потеряла его. — В ответ она поманила меня к небольшому шкафчику в углу комнаты, внутри которого обнаружились мои сапоги и перчатки.
— Остальные твои вещи, включая плащ, я отдала постирать. А вот другой обуви у меня для тебя нет. — Сельвен кивнула на сапоги. — Нужно будет завтра сходить к сапожнику и снять с тебя мерки. — Я понимающе кивнула. Эльфийка же вновь обратилась к шкафу и вскоре извлекла оттуда бордовый шелковый палантин и несколько неуверенно протянула его мне.
— Я не думаю, что это мне понадобится. — Отказалась я, решив что вещь предназначалась для защиты от солнца. Но Сельвен лишь покачала головой.
— Тебе придётся это надеть, Даэ. — Вздохнула эльфийка. — Видишь ли, в королевстве установлен такой порядок, который обязует всех людей скрывать волосы и лица...
— Почему? — Сказанное меня искренне удивило, а моя собеседница отвела глаза в сторону.
— Кое — кто здесь считает, что эльфам неприятно, а поэтому и не стоит видеть лица людей. — Она немного запнулась, но, прочистив горло, продолжила. — Из — за вашей внешней несовершенности. — Щёки девушки заалели румянцем, отчего в тот момент она выглядела даже виноватой. Я, в свою очередь, всё ещё молча переваривала эти сведения, что были ни чем иным, как примером Средиземского расизма. Наверное, услышь я это месяц или два назад, моему негодованию не было бы предела. Однако сейчас, мне, почему — то, было всё равно. Скорее наоборот, это было мне только на руку. Под шёлковым шарфом меня будет сложнее узнать. Эльфийке было явно неприятно об этом говорить, поэтому я поспешила её успокоить.
— Сельвен, не буду скрывать, это странно... — Дева повернулась ко мне.
— Я считаю, что это ужасно. Прости...
— Ничего. Я смогу потерпеть. — И, чуть помедлив, добавила. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но когда я смогу покинуть Лихолесье? — Эльфийка мгновенно выпрямилась и напряглась.
— Тебе пока нельзя отсюда уходить. Лес вокруг таит в себе множество опасностей...
— Я не боюсь. — Но она не дала мне договорить.
— Но куда ты пойдешь? Ты же ничего не помнишь?... — Зелёные глаза подозрительно прищурились. Мне надо было срочно выкручиваться.
— Однако не могу же я просто сидеть и ждать, что воспоминания вернутся?
— Почему нет?
— И что я буду делать здесь? Просто жить в Лихолесье? — Сельвен тяжело вздохнула.
— Ты не можешь сейчас покинуть Лихолесье. — Её голос был твёрдым и немного печальным.
— Почему? — От её слов у меня зародилось очень нехорошее предчувствие, но Сельвен молчала и только нервно мерила шагами комнату. Потом остановилась, заглянула за дверь, словно проверяя, не подслушивает ли кто нас. Это её странное поведение только усилило мои подозрения. Наконец, она подошла ко мне и, взяв под руку, подвела к окну.
— Слушай. Всё не так просто. Официально тебя здесь даже нет. — Жестом она остановила мой вопрос и уже почти шепотом продолжила. — Люди, которым разрешено находиться в королевстве лесных эльфов — это только прислуга. Ты оказалась в лесу без разрешения, и по закону...
— Помню. Твой брат мне вчера объяснил. Я ещё удивилась, что проснулась в кровати... — Усмехнулась я, но собеседница махнула рукой.
— Я уговорила брата не сдавать тебя. — Отрезала Сельвен. — Отцу сказала, что ты моя служанка, вернее помощница. Поэтому, если не хочешь оказаться в темнице, подыграй мне. — Её глаза хитро и задорно сверкали, что никак не сочеталось с решительным и напряжённым выражением лица. Теперь мне стало понятно, что так зацепило в эльфийке. Её мимика, жесты, голос были слишком яркими и экспрессивными для эльфов. Почти человеческими. Однако в настоящий момент не это было главным.
— Зачем тебе это, Сельвен? Ты меня не знаешь. Почему ты это делаешь? — Эльфийка, по началу, не проронила ни слова, будто вопрос застал её врасплох, и когда вновь заговорила, голос её звучал немного неуверенно.
— Там, в лесу я чувствовала твоё смятение, боль и печаль... — Она резко замолчала и задумалась. — И будет несправедливо заточать тебя в темницу, только потому что ты оказалась в лесу. — Она так круто поменяла тему, что у меня появилось ощущение недосказанности. Будто сказать она хотела что — то совсем другое. — Да и не помнишь ты ничего...
— Но не могу же я здесь постоянно скрываться? А что будет если мои воспоминания вернутся? А если нет? — Не сдавалась я, а светловолосая нахмурилась.
— Я уверена, что они вернутся. — Улыбнулась она, но вышло натянуто. — В любом случае, если захочешь, ты сможешь уйти отсюда вместе со мной. Я останусь только до весны. — Мне ничего не оставалось, как согласно кивнуть и принять из её рук шёлковый палантин.
Несколькими минутами позже, на меня смотрело отражение восточной женщины. Волосы были спрятаны под чем — то вроде тюрбана, свободный край которого был закреплён у противоположного виска, таким образом скрывая лицо и оставляя видимыми только глаза. Отметив, что в таком виде я бы сама себя не узнала, снова и снова прокручивала в голове наш разговор. Меня не покидало чувство, что Сельвен что — то не договаривала. С другой стороны, не мне её судить, учитывая, что я, в целом, не рассказала ей ни слова правды о себе. От этого было немного совестно. Ведь эльфийка мне помогала, и, скорее всего, узнай кто об этом, и она и её брат заработают кучу неприятностей. В то же время, мой предыдущий опыт показал, что доверять в Средиземье никому нельзя, вернее можно, но осторожно. А по сему, я решила не торопиться раскрывать свои карты. Да и до тех пор пока сюда попадут гномы ещё много времени: если мне не изменяет память, до королевства они плутали почти дней двадцать. Может к тому времени, мне всё же удастся уговорить Сельвен повести меня к Беорну.
Ещё раз оглядев себя с ног до головы, я невольно улыбнулась, с иронией осознав, что именно так я выглядела, путешествуя с Миртой и бродячими артистами. Казалось, с тех событий прошла целая вечность... В этот момент в комнату зашла отлучавшаяся ранее Сельвен.
— Ты готова? — Я кивнула в ответ. — Тогда идём. Я покажу тебе, где что находится в доме. Потом объясню тебе твои обязанности. — Я невольно нахмурилась, ведь к роли прислуги в условиях Средиземья я абсолютно не была готова. Во — первых, потому что просто не знала что и как делать, так как до этого или жила в походных условиях, или же, как во дворце Владыки Элронда, кто — то всё делал за меня. Те же самые "цыплята" прислуживали мне, а не наоборот. А во — вторых, я не просила меня тащить во дворец Трандуила. Так почему я должна тогда тут прислуживать? Сельвен, словно прочитала мои мысли, потому как в следующий момент примирительно добавила. — Поможешь мне разобраться с бумагами. — Она слегка улыбнулась. — Но сначала — завтрак.
Так начиналось моя новая жизнь в Средиземье и первый день пребывания в Лихолесье.
========== 44. По одёжке встречают ==========
Начало моего пребывания в Лихолесье было довольно обыденным и небогатым на события. Весь первый день мы провели в доме Сельвен, что располагался на окраине леса, на берегу небольшой реки и недалеко от главных врат в королевский дворец. Как мне рассказала моя светловолосая сопровождающая, цитадель лесных эльфов была высечена в скале, уходя витиеватыми спусками и переходами на несколько уровней под землю. И несмотря на то, что многочисленные, прорезанные в камне, окна и балконы пропускали достаточно солнечного света, Сельвен там не нравилось. Она предпочитала близость леса, не взирая на возрастающую опасность, когда только рядом со дворцом не было пауков и прочих жутковатых тварей.
Приютивший меня дом представлял из себя просторное одноэтажное строение, внутри и снаружи отделанное деревом необычного тёмно-янтарного цвета. Мне иногда казалось, что просачивающиеся сквозь густую листву солнечные лучи заставляли полированную древесину мягко сиять, будто изнутри пробивалось золотистое свечение. Возможно это был лишь обман зрения, но, тем не менее, несмотря на скудность освещения по причине вековых деревьев вокруг, комнаты дома всегда были наполнены тёплым солнечным светом. Про себя я решила, что это была особая эльфийская магия (или изобретение), которое позволяло поверхности поглощать солнечные лучи, а затем постепенно усиливать и отражать этот свет ещё какое-то время.
Что касается внутреннего устройства, то все строение было каким-то "плавным", здесь не было острых углов и поворотов, и казалось, что каждая комната словно "перетекала" в другую. Потолки переплетались в затейливые своды, иногда напоминающие корни неведомого гигантского дерева. Сказать по правде, было похоже, что весь дом был устроен внутри одного огромного дерева, истинные размеры которого мне даже было страшно представить. Хотя убранство дома во многом отличалось от утончённой роскоши Ривенделла, здесь не было расписных стен и позолоченных потолков, в доме Сельвен я ощущала себя намного уютней и гармоничней, чем во дворце Владыки.
Кроме меня в доме было ещё две человеческие служанки. Они, словно тени, молчаливо появлялись и исчезали, принося еду или приготавливая воду для купания. В отличие от меня, они были одеты в идентичные серо-зелёные платья и постоянно закрывали лица синим и чёрным платком, и только так я и могла их различить. Пару раз я пыталась заговорить с женщинами, но, получив в ответ лишь косые взгляды, вскоре махнула на это рукой. Да и без них дел у меня появилось достаточно.
Так, в первый же день, сразу после завтрака, Сельвен проводила меня в библиотеку, где царил ужасный беспорядок: пол, стол и даже подоконники двух больших, во всю стену, окон были покрыты бумагами и свитками. Порядок ещё сохранился на высоких стеллажах, заставленных рядами книг. По сравнению с тёплым уютом других комнат, этот "научный" хаос был таким неожиданным, что я невольно замерла на пороге, и моё удивление не осталось незамеченным.
— Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. — Виновато улыбаясь, промолвила Сельвен. — Долгое время эта комната была закрыта. — Она замолчала. Лицо её сразу погрустнело, взгляд стал немного отрешённым, будто мыслями она была где-то далеко. Потребовалось некоторое время, прежде чем эльфийка снова заговорила. — Отец сюда никогда не заходит. Ровион так же крайне редко заходит, да и не его это — возиться с бумагами. — Сельвен встряхнула головой и, встретившись со мной взглядом, уверенно добавила. — Я хочу здесь всё разобрать и разложить по местам. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. — Её губ коснулась лёгкая улыбка, но глаза так и остались печальными. Не надо было быть провидцем, чтобы понять что с этой комнатой связанны какие-то важные для моей спутницы воспоминания, но не мне было её выспрашивать. Поэтому, ответно улыбнувшись, я последовала за эльфийкой.
Следующие дни мы провели в библиотеке, разбирая макулатуру и отвлекаясь только на приёмы пищи. Моя задача заключалась в том, чтобы распределять листки по нужным стопкам, сворачивать и скреплять свитки лентами определённых цветов (в зависимости от тематики, как я подозревала) и потом раскладывать всё в обозначенные полки и ящики. Язык был мне незнаком, но судя по попадавшимся мне на глаза графикам и формулам, это были какие-то научные записи. Однажды на одном из листков мой взгляд уловил что-то знакомое, что при рассмотрении оказалось какой-то химической формулой и описанием на Латыни. От неожиданности я невольно вздрогнула, но, к счастью, моя светловолосая спутница была полностью погружена в чтение и не обратила на меня никакого внимания. Откуда у эльфов были знания из моего мира оставалось загадкой.
Первое время Сельвен в основном молчала, сосредоточенно читая, и я, в свою очередь, не спешила начинать задушевные разговоры. Лишь иногда мы перекидывались отдельными фразами, потом в библиотеке снова воцарялась тишина, и каждый из нас погружался в свои мысли. Я ещё не до конца оправилась и то и дело возвращалась к той встрече в лесу, хотя долгое время и не могла решить было ли то явью или только игрой помутнённого сознания. Но нет, всё было настолько реально, и касания, и ощущения, и поцелуи... Сердце болезненно сжималось от осознания безысходности происходящего и произошедшего. Но я старалась гнать эти мысли прочь, на давая себе утонуть в тоскливой темноте, и вместо этого думала, как мне побыстрее выбраться отсюда и отправиться к Беорну.
В одном эльфийка была права — в библиотеке нас никто не беспокоил, и с её отцом я познакомилась под конец второго дня. Мы с Сельвен как раз заканчивали ужин, расположившись в небольшой столовой. Уже стемнело, и в комнате царил полумрак, разбавляемый лишь свечой на столе и отсветами пламени в камине. Моя собеседница только закончила вслух планировать нашу работу на завтрашний день, когда дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина. Высокий, рыжеволосый эльф внешне был почти точной копией брата Сельвен. Его движения были размеренными и скользящими, чем он невольно напомнил мне Элронда. Кинув в мою сторону изучающий взгляд и коротко кивнув, он обратился к моей спутнице. Какое-то время они говорили на Сильване, который хотя приятный и мелодичный на слух, был мне абсолютно непонятен.
— Значит тебя зовут Даэрэт? — Похоже я задумалась, потому как когда эльф обратился ко мне на Всеобщем, то от неожиданности вздрогнула.
— Можно просто Даэ, милорд. — Стараясь придать голосу как можно больше уверенности, я встретилась с говорившим взглядом. Эльф, внимательно смотревший на меня, чуть склонив голову на бок, еле заметно дёрнул бровями. Несколько долгих секунд он молчал, но вскоре выпрямился и, слегка улыбнувшись, проговорил.
— Я Фаэлон. И рад приветствовать тебя в доме главного королевского лекаря. Надеюсь, ты не разочаруешь мою дочь и меня, Даэ. — Не дождавшись ответа, эльф слегка дотронулся до плеча дочери, что-то проговорил и бесшумно удалился, снова оставив нас наедине друг с другом.
Сельвен сидела нахмурившись, но поймав на себе мой взгляд, постаралась придать лицу нейтрально выражение. Закончив ужин в полной тишине, мы вскоре отправились устраиваться на ночь. Мне определили ту же комнату, что и в первое утро здесь. Уже в спальне, Сельвен неожиданно прошептала.
— Отец тебе не доверяет. — Я удивлённо вскинула голову.
— Что он сказал?
— Да ничего. Больше выспрашивал. — Эльфийка тяжело вздохнула. — Я сказала ему, что нашла тебя в лесу. — Прежде, чем я успела возразить, она продолжила. — Но не здесь, а в пригороде Минас-Тирита. Это столица Гондора...— Я понимающе кивнула. — Сказала, что ты потеряла память, и я согласилась взять тебя к себе на службу.
— Зачем?
— Потому что отец спрашивал кто ты и откуда. А это почти правда.
— Ну я же...— Но Сельвен перебила меня
— Он не поверил бы, что ты обычная служанка. — Я нахмурилась.
— То есть?
Эльфийка вновь начала мерить комнату шагами.
— Потому что ты не выглядишь как служанка или крестьянка. Твоё лицо не обветренно, а руки слишком белые и тонкие. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты не привыкла к физическому труду, а тем более к тяжёлому. — Она остановилась на середине комнаты, голос стал громче, глаза подозрительно прищурились. — Ты уверена, что ничего не помнишь? — Я продолжала молчать, не зная что ответить. Мысли в панике заметались в голове, дыхание участилось. Заметив мою реакцию, эльфийка судорожно выдохнула. — Прости. Я не хотела на тебе срываться. — Она подошла и чуть приобняла меня за плечи. — Просто я огорчена, что отец стал таким же подозрительным, как и многие здесь в Лихолесье. Прячутся в лесу и в каждом человеке видят потенциальную угрозу если не их существованию, так спокойствию. Было бы возможно, они бы скрылись бы тут ото всех.
— Почему это так? Из-за тварей в лесу?
— Нет. Я не думаю, что в этом виноват лишь лес. Но это долгий разговор. — Она слегка улыбнулась. — Пора спать. Завтра нам предстоит ещё много работы.
* * *
Я потеряла счёт дням, проведённым в библиотеке. Всё слилось в один непрекращающийся поток листков, свитков, пергаментов и заметок. Меня стали посещать мысли о том, что это никогда не кончится, а бумаги тайно размножались, как только мы покидали комнату. Хотя, конечно, количество продуктов из целлюлозы в комнате уменьшилось разительно.
Сельвен тоже выглядела усталой. Под глазами эльфийки залегли тени, а и без того светлая кожа, стала ещё бледнее. Да и я сама выглядела не лучше. Казалось, на моём лице остались только глаза, которые болезненно сверкали из-под бордового тюрбана. Однако, несмотря ни на что, солнце вновь и вновь заставало нас в библиотеке, как и сегодня.
Я пыталась завязать ленту вокруг свитка вот уже третий раз, но пальцы меня не слушались и постоянно соскальзывали. После четвёртой неудачной попытки, я не удержалась и, раздражённо зарычав, откинула скрученную в трубочку бумагу.
— Сельвен, сколько мы уже здесь? — Эльфийка подняла на меня усталые глаза.
— Четвёртый день. Нет, пятый...— Вздохнув, я поднялась за упавшим свитком, чувствуя на себе внимательный взгляд зелёных глаз. В этот раз лента всё-таки завязалась, и свиток отправился в положенный ящик.
— Знаешь, Даэрэт. — Неожиданно звонкий голос Сельвен заставил меня подскочить на месте, от чего она тихо хихикнула. — Так, я думаю на сегодня с нас хватит. Боюсь, если мы проведём ещё больше времени в библиотеке, то начнём шарахаться от собственной тени. — Я не удержалась и хмыкнула. — Поэтому, Даэ, продолжим завтра, а сегодня я тебе покажу королевский дворец. Да, и я обещала тебе более подходящую обувь. — Девушка весело подмигнула.
От первых глотков свежего воздуха у меня, с непривычки, закружилась голова и потемнело в глазах. Я пошатнулась, но Сельвен тут же подхватила меня за локоть и сбавила темп. В ответ на её встревоженный взгляд я только покачала головой.
— Это ничего. Просто долго была взаперти. — Эльфийка нахмурилась.
— Мы слишком увлеклись, а ты ещё ослаблена от ране... — Она резко замолчала на полуслове.
Наверное, мне стоило прислушаться к её словам, однако моё внимание было приковано к приближающимся огромным створчатым воротам в скале. Витиевато выкованный металл сверкал то изумрудно-зелёным, то полностью сливался с антрацитовым камнем. Перед вратами стояли двое стражников, которые молча впустили нас внутрь, только кивнув моей спутнице. На меня никто не обращал никакого внимания.
Изнутри дворец короля эльфов больше напоминал подземный город. От главного входа влево и вправо отходили многочисленные ответвления коридоров. Пол был выложен затейливыми узорами из золотистой и зелёной плитки. Стены уходили вверх, сплетаясь в теряющиеся в полумраке своды, которые иногда неожиданно переходили в изысканные навесные лестницы и мосты. Временами сверху срывались небольшие водопады, исчезая где-то в темноте нижних уровней. Глядя на это, меня не покидало чувство невесомости и странной "ажурной" хрупкости всего строения. Казалось, если подует ветер, то всё обрушится как карточный домик.
Я должна была согласиться с Сельвен. Несмотря на пробивающиеся откуда-то сверху солнечные лучи, этого хватало только чтобы рассеять мрак. Хотя, возможно, на верхних уровнях и было намного светлее, но мы были слишком низко, чтобы оценить это по достоинству, не говоря уже о том, чтобы увидеть сами окна и балконы. Тем более, что теперь мы спускались всё дальше на нижние уровни, где, как объяснила эльфийка, жили торговцы и мастера. Сюда почти не доставал дневной свет, и потому пространство освещали зажжённые вдоль стен светильники и факелы.
Нашей первой остановкой была мастерская портного и сапожника в одном лице. Молчаливый эльф выслушал мою спутницу, окинув меня оценивающим взглядом и, коротко кивнув, что-то буркнул в ответ. Та благодарно поклонилась и потянула меня за собой.
— Идём. Через два дня можно будет забрать. — Улыбнулась мне Сельвен.
— Уже? — Удивилась я, потому как мастер не снял с меня никаких мерок. Но не успела я об этом спросить, как эльфийка тихо шепнула мне на ухо.
— Ему не надо прикасаться к тебе. Он всё определил на глаз. — И хотя в это мне верилось с трудом, в то же время, шил же мне кто-то одежду и обувь в Ривенделле без того, чтобы снимать мерки. Пока я внутренне удивлялась мастерству эльфийского кроя, моя спутница уже увлекала меня вниз по очередной лестнице, попутно объясняя необходимость куда-то там зайти за книгой и зельем.
Мы спускались всё дальше вниз. На пути нам то и дело попадались обширные террасы, увитые плющом и украшенные мерцающими то ли фонариками, то ли огоньками. Здесь, в затейливых беседках сидели обитатели лесного королевства. Кто с кубком, кто с книгой. Наблюдая за ними, в какой-то момент я не удержалась от мучившего меня вопроса.
— Сельвен, разве лесные эльфы не должны жить в лесу? Или я что-то не так понимаю? — В ответ эльфийка еле заметно ухмыльнулась.
— Нет, ты всё правильно понимаешь. Но из-за распространяющийся по лесу тьмы, старейшины во главе с королём решили укрыться в скале. Сейчас можно по пальцам пересчитать тех, кто всё ещё живёт среди деревьев. Мой отец был одним из немногих, кто отказался переезжать. И я ему за это благодарна.
— Ты прости меня конечно, но то как вы живёте немногим отличается от гномов... — Надеясь, что не зашла слишком далеко в своих суждениях, я украдкой посмотрела на Сельвен. Но та удивила меня в который раз, неожиданно весело рассмеявшись. Всё ещё продолжая хихикать, она заговорчески шепнула мне на ухо.
— Это ты верно подметила. Только во имя Великого Эру, не вздумай говорить об этом здесь. Смеяться никто не станет. — Дева весело подмигнула.
Некоторые из встречающихся нам эльфов улыбались и приветственно помахивали рукой Сельвен, в то время как я продолжала оставаться словно невидимой для их глаз, что только радовало. Тогда, в Ривенделле, повышенное внимание и косые взгляды прилично действовали мне на нервы.
Мы достигли очередной "площадки для отдыха и размышлений" (как я их мысленно окрестила), и Сельвен остановилась. Аргументировав тем, что владельцы нужных ей лавок не пускают к себе людей, она попросила подождать её на балконе, а сама скрылась за одной из резных дверей. Чуть поодаль на террасе в беседке сидело несколько эльфов, судя по одинаковому обмундированию, скорее всего воинов. Они довольно громко шутили и беседовали между собой, то и дело прикладываясь к золочёным кубкам в руках. "Да уж. Некоторые занятия остаются неизменными, в независимости от расы", — было моё умозаключение. Я отвернулась и, облокотившись на перила, стала наблюдать за небольшим водопадом. Голова немного болезненно гудела, а вид струящейся воды успокаивал и отвлекал.
— Эй ты, ёжик! Принеси нам ещё вина! — Раздалось со стороны беседки. "У них тут что, как у Беорна, животные прислуживают?" — удивилась я про себя и, чуть обернувшись, поискала глазами зверька. Но на площадке кроме меня и четырёх эльфийских воинов никого не было. Мой взгляд снова вернулся к водопаду.
— Ёж, ты что, оглох? — Прозвучало уже громче. — Или ты не понимаешь, когда с тобой разговаривают? — В пол-оборота я посмотрела на эльфов. Один из них, с длинными тёмно-русыми волосами, пристально смотрел на меня. Поймав мой взгляд, он чуть нахмурился. — Я к тебе обращаюсь! Ты что, глухая или немая? — Выходит ежом называли меня.
— Может она просто отсталая или дикая? — Поддакнул кто-то из-за его спины. Это замечание было встречено дружным хохотом остальных присутствующих. Первый же эльф лишь криво усмехнулся, вставая на ноги. По моей спине пробежал холодок, когда я заметила, что он направлялся ко мне. Кинув отчаянный взгляд на дверь за которой скрылась Сельвен, мне на ум не пришло ничего лучше, как проигнорировать эльфа. — Пусть себе думает что я глухая, немая и слепая в довесок.— Но это оказалось очень сложно, когда тот остановился всего в нескольких шагах от меня.
— Ты, в бордовом платке. — Процедил он. — Тебя не научили, как следует себя вести или ты специально меня игнорируешь? — В его голосе послышались угрожающие нотки, а в нос ударил запах спиртного. "Твою мать, Сельвен! Что мне теперь делать? Куда ты запропастилась?" — костерила я про себя. В этот момент терпение эльфа лопнуло, и он попытался ухватить меня за плечо, но я успела увернуться, развернувшись к нему лицом. Он возвышался надо мной на целую голову.
— Издеваешься? — Пошипел он, прищурив глаза. — Ёж, ты забываешься...
— И в мыслях этого не было. — Процедила я, встречаясь с ним взглядом. — И я не ёж.
— Так ты не немая... — Эльф несколько секунд молча смотрел на меня и потом с ухмылкой продолжил. — Чья ты? Кто твой хозяин? — Внутри меня медленно, но верно закипала злость, а одновременно с ней пробудилась сдерживаемая до селе энергия. Я сильно сжала кулаки, чувствуя как ногти впились в ладони. — Может ты и вправду отсталая? — Уже громче добавил возвышающийся надо мной эльф. Его друзья весело захихикали.
— Может ты просто не в её вкусе! — Добавил один из них, за чем последовал дружный хохот.
— Отвечай мне! — Повысил голос первый эльф, неожиданно схватив меня за руку.
— Не смей ко мне прикасаться! — Прошипела я, и знакомое тепло растеклось по венам. Статный мужчина резко выпустил моё запястье, его глаза удивлённо расширились.
— Что здесь происходит? — Раздался за спиной голос Сельвен. Из моей груди вырвался вздох облегчения.
— Так это твоя? — Ухмыльнулся эльф, намеренно продолжая на Всеобщем. — Тебе стоит научить твоего ежа манерам и правилам поведения.
— Не называй её так. — Отрезала светловолосая. — У неё есть имя. — Эльф смерил меня и мою спутницу оценивающим и высокомерным взглядом.
— Знаешь, Сельвен. Почему-то меня не удивляет, что твоя человеческая собственность не умеет себя вести...
— Я не собственность. — Перебила я его. Мужчина снова встретился со мной взглядом.
— Сельвен, где ты нашла это? — Он деланно улыбнулся, вновь обращаясь к эльфийке. — Я готов помочь тебе в её воспитании. Отдай мне её на время... — Его рука потянулась к закрывавшему моё лицо шарфу. В последний момент я отпрянула. — Ей определённо надо научиться себя вести...
— Спасибо за предложение, но я откажусь. — Отчеканила моя спутница, гордо вскинув голову.
— Знаешь, Сельвен, ты так любишь людей, что начинаешь вести себя как они. Не забывай кто ты и откуда.
— Благодарю за совет. Я это учту. — Парировала эльфийка, но воин будто и не заметил иронию в её голосе.
— Ну, в таком случае, одолжи нам её. — Он кивнул в мою сторону. — До вечера. Будет приносить нам вино. Ей будет обучение, и нам не придётся ходить лишний раз.
— Это невозможно. — Коротко ответила Сельвен. — Я не люблю расставаться, а уж тем более одалживать свою собственность. Приятного вам всем дня! — Не дожидаясь ответа, она развернулась и, подхватив меня за локоть, потянула за собой в направлении лестницы наверх. Уже нам вдогонку эльф что-то выкрикнул на Сильване. Я не поняла ни слова, но моя спутница вдруг резко остановилась. Несмотря на то, что лицо её оставалось абсолютно непроницаемым, я почувствовала как она вся напряглась. Сказанное явно было чем-то неприятным. Медленно развернувшись, Сельвен неожиданно лучезарно улыбнулась, отвечая что-то эльфу. Тот замер в изумлении, яростно сверкая глазами, а вот его друзья заливисто захохотали, попутно отпуская свои комментарии. Но эльфийка не стала наслаждаться зрелищем, увлекая меня за собой.
Мы спешно поднялись наверх и вскоре покинули дворец. Сельвен отпустила мою руку, лишь когда мы оказались в доме её отца.
— Что всё это было? — Не выдержала я первой, переполняемая обидой и злостью.
— Не обращай на него внимания. Он просто хам. — Мягко проговорила эльфийка, будто разговаривала с ребёнком.
— Он хам, а я, выходит, твоя собственность? — Сельвен устало облокотилась на стену.
— Нет, конечно. Мне пришлось это ему сказать. — Оправдывалась она. Но я вот так просто верить никому в Средиземье не собиралась.
— На каких правах здесь прислуга?
— На таких же, как и везде. — Был её уклончивый ответ, что слишком напомнило мне одного волшебника. Внутри меня всё клокотало, знакомая сила рвалась на волю, и я лишь с трудом сдерживалась.
— Хватит юлить! — Я сорвала с головы надоедливый платок. — Давай на чистоту, Сельвен! — С каждым словом мой голос набирал громкость. Эльфийка сверкнула глазами и ответно расправила плечи.
— Что ты хочешь услышать? Да, к прислуге здесь относятся как к собственности. В основном, это люди из Озёрного города, а у них после разрушения Дейла драконом выбор небогатый. Им только и остаётся, что рыбу ловить, да, по старой памяти, ещё с эльфами по мелочи торговать. Простой люд бедствует, а работать в Лихолесье — считается за привилегию. Поэтому они и терпят всё! — Теперь она уже почти срывалась на крик. — Мне пришлось вести себя также, как и они. Иначе бы начались вопросы. Неужели это так сложно понять?! А на счёт того, чтобы говорить на чистоту, то может тебе первой и начать? — Перешла она в наступление. Конечно, я всё это понимала, но дело было совсем в другом.
— Выведи меня из Лихолесья. Помоги мне добраться до Беорна. — Проговорила я уже тише. От неожиданной смены темы, Сельвен выпрямилась и широко распахнула свои зелёные глаза.
— Нет. — Упрямо ответила эльфийка. — Это невозможно, Даэ. — Я еле сдерживалась, руки жгло так, будто они были объяты пламенем.
— Почему? — Выдохнула я. — Что тебе от меня надо? — Но эльфийка покачала головой.
— Нас просто не пропустит патруль на границах.
— Но я же буду с тобой.
— Не всё так просто, Даэрэт. — От разочарования я глухо зарычала, резко разворачиваясь к двери.
— Ты куда? — Забеспокоилась эльфийка.
— Надеюсь, в лес мне разрешается ходить?
— Да. Но только до границы... — Ответила она почти машинально, неотрывно глядя на меня. — Ты не боишься? — "Бояться стоит тому, кто встретится мне на пути", — хотелось сказать мне, но в ответ я бросила через плечо.
— Мне надо сейчас побыть одной. Иначе я сойду с ума. — Эльфийка уже открыла рот, чтобы мне возразить, но я её опередила. — Не каждый день я становлюсь чьей-то собственностью. — Сельвен виновато опустила глаза и понимающе кивнула.
— Это только до весны. — Был её ответ. Только дело было не в этом, а в том, что я не знала, сколько мне осталось. И доживу ли я до весны. Но, по понятным причинам, я не могла ей это объяснить. Не сказав ни слова, я скрылась за дверью.
Как только я вступила в чащу, лес облегчённо вздохнул и одобрительно зашумел, будто родитель, к которому вернулось заплутавшее дитя. С каждым шагом жжение в моих руках уменьшалось, и я внутренне успокаивалась. Меня вновь охватило знакомое чувство лёгкости и защищённости, которое я испытывала только под сенью этих гигантских лесных исполинов. Я беспрепятственно углублялась всё дальше в чащу, то и дело нежно прикасаясь к стволам деревьев, вдыхая полной грудью аромат травы, мха и чего-то неуловимого сладкого витавшего в воздухе. Лес вёл меня куда-то, и я следовала его зову.
========== 45. Ночь нежна ==========
Он медленно провёл ладонью по её груди, чуть сжав пальцами чувствительный сосок, и она выгнулась ему навстречу, изнывая от нетерпения, послушно призывно раздвигая стройные ноги. Она была готова. Он чувствовал это в воздухе, в горящем, чуть затуманенном взгляде, в том, как она прерывисто дышала. Её волосы, цвета мёда, золотистым шёлком рассыпались по траве, кожа слегка мерцала в лунном сиянии, полные губы алели от поцелуев — она была прекрасна. Как он мог ей отказать?
Его рука скользнула вдоль её тела, прочертив невидимую линию от подбородка по ложбинке между грудей, спускаясь всё ниже. Когда он коснулся центра её наслаждения, с алых губ сорвался сладострастный стон. Улыбнувшись, он скользнул внутрь, чувствуя влагу её желания. Та, что сейчас плавилась в его руках от томления, не была девственницей, а значит, ему можно было не сдерживать себя. Он уверенно двигал уже двумя пальцами, стимулируя одновременно чувствительный бугорок, и светловолосая, не сдерживая стонов, ответно встречала каждое его движение. "Так близка" — пронеслось в его голове. И, словно в ответ на его мысли, тело его спутницы задрожало от захватившего её наслаждения. Он быстро убрал руку и вошёл в неё одним решительным движением. Она чуть вскрикнула от неожиданности, но уже в следующее мгновение сомкнула ноги на его пояснице, углубляя проникновение. Они двигались в унисон, и её сладострастные стоны становились всё громче. Но ему этого было мало, он хотел чувствовать её ещё глубже.
Когда её тело изогнулось во втором оргазме, его губы жадно ловили её стоны, языки страстно переплетались друг с другом, имитируя их тела. Давая своей партнёрше отдышаться, он тихо шепнул ей на ухо: " Я с тобой ещё не закончил". В ответ она промурлыкала что-то нечленораздельное, но его это мало заботило. Зная, что она не в состоянии отказать ему, он перевернул её к себе спиной так, что теперь она опиралась на чуть подрагивающие руки. Его пальцы пробежались от грациозной шеи по спине, вновь проникая в неё. Её тело самопроизвольно качнулось ему на встречу. Словно в наказание, он убрал руку, и светловолосая разочарованно то ли вздохнула, то ли простонала. "Здесь я решаю", — прошептал он в ответ на её протесты, и она послушно замерла в нетерпении и уже в следующее мгновение приняла его в себя полностью. В этот раз в их движениях не было нежности, только неудержимое желание наслаждения. Теперь он задавал ритм, не давая своей партнёрше ни шанса перехватить контроль, удерживая её на месте, обхватив руками бёдра. В истоме она откинула голову назад, зажурила глаза, яростно кусая губы мычала и охала от удовольствия. Он, в свою очередь, наслаждался видом её страсти и тем, как она отдавалась ему полностью. Только этого было мало.
Бесспорно, светловолосая эльфийка была прекрасна и готова удовлетворить каждое его желание, впрочем, как и многие до неё. А этого было недостаточно. Это доставляло наслаждение, но не удовлетворяло его. Когда она задрожала в третьем оргазме, он ускорил темп, почти яростно насаживая на себя её податливое тело. Возможно, он в тайне даже завидовал ей, потому как его собственный пик наслаждения постоянно ускользал.
Она опустила голову, скрывая лицо за каскадом золотистых волос, спина поблёскивала испариной — эльфийка начинала уставать. И тогда он уловил присутствие кого-то рядом. Он замер лишь на долю секунды, но его инстинкты молчали, а значит опасности не было. Он тут же продолжил и, не сбавляя темпа, скользнул взглядом вокруг. Так и есть: в тени у дерева стояла невысокая женская фигура. Окутавшая всё ночная мгла скрывала бы её полностью, но не от эльфа, который видел её так же ясно, как днём, и наблюдал сейчас за ней боковым зрением, опустив ресницы. Ему, почему-то, не хотелось спугнуть эту случайную наблюдательницу. Напротив, сама мысль о том, что за ними подглядывают, его забавляла. Та же, в свою очередь, неотрывно смотрела на них широко распахнутыми глазами.
Она была человеком. Тёмные волосы растрепались по плечам, на щеках алел румянец, губы чуть приоткрыты. Однако что поразило его, так это её глаза, то ли тёмные, то ли светлые, они горели таким огнём, что ему казалось он кожей чувствовал их взгляд. Грудь незнакомки вздымалась от прерывистого дыхания... "Она возбуждена", — пронеслось в голове. Будучи уверенной в своей невидимости, смертная бесстыдно наблюдала за ними и явно получала наслаждение от увиденного. Эта мысль всколыхнула что-то внутри него, с новой силой разжигая пыл. Хитро улыбнувшись, он резко сменил темп, теперь двигаясь нарочито медленно, почти полностью выходя из тела своей партнёрши. И ожидание его не обмануло. Он прочувствовал, как взгляд темноволосой проскользнул по его груди вниз и замер там, где два тела сливались в одно. От накатившей волны горячего желания, он еле сдержался, чтобы не зарычать в голос и не ускорить ритм.
Та, что стояла под деревом, не стесняясь рассматривала его самым интимным способом, что немного удивляло. Обычно люди, особенно женщины, служившие во дворце, были пугливы, молчаливы и застенчивы. В этой же не было ни грамма ни того, ни другого. Наблюдательница, тем временем, облокотилась на дерево, прикрыв глаза. Его чувствительное обоняние уловило сладковатый, дурманящий аромат её возбуждения. Это стало последней каплей, и он уже не смог сдерживать себя. Светловолосая под ним застонала от новой волны наслаждения, а он чуть повернув голову, устремил свой взгляд на женщину, наблюдая за её реакцией. В голове замелькали всевозможные запретные и неправильные образы, что распаляло его ещё больше. Он неотрывно смотрел на то, как она откинула голову назад, как её ладонь непроизвольно сжала собственную грудь. Когда её язык скользнул по приоткрытым губам, он ясно увидел, как эти губы и язык ласкают его, как эти глаза, затуманенные страстью, разгорячённо смотрят снизу вверх. Образ был настолько реален, что будоражил воображение и кровь сильнее прикосновений золотоволосой эльфийки под ним. И неожиданно волна горячего наслаждения накрыла его с головой, заставляя глухо зарычать, изливаясь, а тело само изогнулось в истоме. От остроты ощущений у него перехватило дыхание. Ещё несколько раз дёрнув бёдрами, он замер.
Лес вокруг них затих, отчего собственные удары сердца казались оглушающими. Он аккуратно опустил свою партнёршу, и та, устало и сладострастно вздохнув, легла на расстеленный плащ, закрывая глаза. Она явно утомилась этой ночью. Поднявшись, он блаженно потянулся, и, вновь почувствовав обжигающий взгляд на своей коже, развернулся в сторону незваной гостьи, но она этого даже не заметила. Её необычные двуцветные глаза, которые наконец-то он смог разглядеть, самозабвенно рассматривали его тело, сантиметр за сантиметром медленно поднимаясь всё выше. Когда же их взгляды встретились, он не удержался и усмехнулся, иронично дёрнув бровью.
Несколько секунд она неотрывно смотрела ему прямо в глаза, как вдруг, явно осознав, что он её видит, еле заметно вздрогнула и замерла не дыша. Её язык вновь скользнул по губам, что сразу привлекло его внимание и пробудило воображение. Не прерывая зрительного контакта, он шагнул к ней. В следующее мгновение её глаза расширились, она нервно сглотнула и, словно испуганная лань, метнулась в лесную чащу.
"Ну не! Так просто ты от меня не уйдёшь!" — усмехнулся он мысленно. Уверенный в своём преимуществе над человеком, он наскоро натянул штаны и сапоги и устремился за ней. Женщина стремглав бежала по лесу, но эльфу не составило труда уловить её след. В воздухе витал её сладковатый аромат. Она всё ещё была возбуждена, что только подогревало его собственное желание, интерес и азарт охотника.
В какой-то момент он уже почти нагнал её, как вдруг что-то поменялось. Несколько раз он чуть было не споткнулся о появившиеся из ниоткуда коряги, что дало ей возможность увеличить разделяющее их расстояние. А потом на пути он неожиданно наткнулся на непроходимый бурелом, хотя мог поклясться, что женщина только что здесь пробежала. Раздражённо стиснув зубы, он поспешил в обход. Но когда эльф, ведомый её следами, выбежал из леса, беглянки и след простыл.
Прежде чем вернуться к оставленной спящей эльфийке, он ещё какое-то время внимательно осматривал окрестности, но тщетно — женщине удалось улизнуть. Однако, досада от того, что он её упустил, быстро прошла, ведь он был уверен, долго прятаться ей не удастся. Только не от него и не во дворце короля Трандуила. А именно туда и вели её следы. Улыбнувшись, он развернулся и снова скрылся в лесу.
* * *
— Дура! Дура! Дура! — Гремело в голове, в то время как ноги сами несли моё взбудораженное гормонами тело по ночному лесу. — Зачем? Зачем я там осталась? Ясное дело зачем — подглядывать как эльфы друг друга охаживают. Вернее, как один эльф снова и снова доводит до оргазма эльфийку. И что это был за эльф... Соберись! — Отвесила я себе мысленную оплеуху, слыша за спиной всё приближающийся треск веток. Не надо было долго гадать, кто это был. — Тебе бежать надо, а ты о мужике забыть не можешь! Вуаеристка — дилетантка, чтоб тебя! — И это было так. От каждого воспоминания об увиденном, от каждого образа, низ живота сладостно сжимало от возбуждения. А предательские мысли нашёптывали, что никуда бежать может не надо, и лучше бы сдаться на милость эльфа...
Когда я случайно вышла на разгорячённую пару, первым импульсом было развернуться и уйти. Но я, уверенная в своей безнаказанности, и в том, что меня никто не заметит, как заворожённая, не могла оторвать глаз от высокой статной фигуры эльфа. Его светлые, доходившие до середины спины, волосы отливали серебром, когда на них падал свет Луны. А при каждом движении под гладкой кожей играли мускулы натренированного тела. Гордый профиль, чётко очерченные, почти чёрные брови — в его облике было что-то холодно-отстранённое и величественное, как у того, кто привык, что ему подчиняются. Когда он почти властно развернул эльфийку к себе спиной, я с изумлением поймала себя на мысли, что была бы не прочь оказаться на её месте. На мгновение меня охватил стыд и чувство вины, но тут же внутри как плотину прорвало.
Перед глазами замелькали образы и картины, порождённые моим изголодавшимся воображением. — Как его руки, губы, пальцы прикасаются ко мне, ласкают моё тело в самых потаённых местах, в то время как он... — И вот тогда я увидела его глаза. Он смотрел прямо на меня, ничуть не стесняясь своей наготы, на губах застыла торжествующая улыбка, бровь иронично изогнулась. Я похолодела. Эльф видел меня и знал, что я видела его. — Как давно он меня заметил? — Страх смешался со стыдом. — Это было неправильно подглядывать за ними, но это было так запретно, порочно и приятно одновременно... — От того, как эльф сейчас смотрел на меня, мне вдруг показалось, что это я стояла абсолютно обнаженная перед ним, а вовсе не наоборот. Казалось, он проникал мне под кожу, проникал прямо в душу, где прятались сокровенные и тайные желания и мысли. — Он знает. — Новая волна возбуждения пробежала по телу. У меня перехватило дыхание, лицо запылало. Эльф глубоко втянул воздух, и улыбка стала шире. — О Боже, он знает, как я себя сейчас чувствую. — Непроизвольно я облизала пересохшие губы. Его пронзительный взгляд проследил за этим движением, а показавшиеся до этого светлыми глаза, потемнели. Как загипнотизированное, моё тело не могло сдвинуться с места, хотя мозг отчаянно звонил в тревожный набат. Но вот эльф шагнул вперёд, наваждение развеялось, и вздрогнув, я резко развернулась и рванула в лес.
Поначалу, я было подумала, что он не стал меня преследовать. Однако радость моя была не долгой, и вскоре за спиной раздался треск веток, обозначивших погоню. И вот сейчас я неслась по притихшему лесу, подобрав подол платья выше колен. Лес позволял мне беспрепятственно двигаться, но не останавливал моего преследователя, который с ошеломляющей скоростью сокращал разделявшее нас расстояние. "Не дай ему меня нагнать! Не дай ему меня поймать!" — взывала я мысленно. Однако, обычно сразу отвечающий мне лес, оставался на удивление безмолвным. Меня охватило отчаяние, и внутри всё неистово закричало, обращаясь к окружающей меня природе: "Я не хотела за ним подглядывать! Это ты меня к нему вывел! Я это знаю! Я не хочу, чтобы он меня поймал! Только не сейчас... Я не приказываю, но прошу, помоги мне!..."
После нескольких долгих секунд тишины, лес неожиданно глубоко вздохнул и, будто нехотя, зашумел. Кинув быстрый взгляд через плечо, я успела заметить, как за спиной вырастала стена из бурелома. "Благодарю", — был мой мысленный ответ, а ноги уже несли меня прочь из леса к дому Сельвен.
* * *
Я влетела в дом и как можно тише быстро закрыла за собой дверь. Внутри царил полумрак и звенящая тишина. Как только действие адреналина стало спадать, ноги предательски задрожали, и, чтобы не упасть, мне пришлось опереться спиной на входную дверь. Некоторое время силясь привести сбивчивое дыхание в норму, я просто стояла с закрытыми глазами.
— Что случилось? — Прорезал молчание ночного дома голос Сельвен. — От кого ты убегала? — Добавила она уже тише.
— С чего ты решила, что я от кого-то убега... — Начала было я, но тут же замолчала, когда поняла, что вздёрнутый подол платья всё ещё был зажат в руке. Из груди вырвался глубокий вздох, а глаза наконец-то сфокусировались на стоящей передо мной эльфийке. Та, окинув мою персону оценивающим взглядом, решительно взяла меня под руку.
— Идём. — Подтолкнула она меня дальше по коридору.
— Куда? — Последовал мой глупый вопрос.
— Ты собираешься здесь всю ночь стоять? — И чуть ухмыльнувшись, добавила. — С задранным подолом? — Разжав пальцы, кое-как поправив платье, я позволила ей довести меня до комнаты. И её помощь пришлась очень кстати, потому что ноги мои почти не гнулись и еле держали.
Как только мы оказались внутри и уселись у камина напротив друг друга, эльфийка снова приступила к расспросам.
— Рассказывай. Где ты была и от кого убегала? — От одного воспоминания об увиденном, мои щёки залились предательской краской, что не укрылось от внимательных зелёных глаз. Брови эльфийки удивлённо взметнулись вверх. — Даэ? Даэрэт?
— Меня зовут не Даэ. — Устало отмахнулась я. Притворяться теперь, когда я ещё больше вляпалась в очередную историю, смысла не было. А вот союзник мне очень даже нужен. Сельвен же была пока единственной, кто ко мне здесь нормально относился. Рассказывать о всех перипетиях своей судьбы я не собиралась, но хоть часть правды моя хозяйка всё же заслужила. Поэтому, надеясь на женскую солидарность, решила начать с имени.
— Не Даэ... — Протянула эльфийка. — А...?
— Ирина. — Закончила я за неё, и в ответ Сельвен заметно напряглась.
— Ирина. — Проговорила она размерено, словно пробуя моё имя на вкус. — Ты это вспомнила? — Её глаза подозрительно сверкнули.
— Не совсем, но можно и так сказать. — Эльфийка задумчиво склонила голову на бок.
— Странное имя. И редкое.
— Поэтому я и не хотела его называть. — Призналась я. Сельвен откинулась на стуле, тонкие пальцы нервно забарабанили по подлокотникам, на красивом лице отразилась напряжённая работа мысли. После некоторого молчания она подалась вперёд и неожиданно мягко и тихо проговорила.
— Что ты ещё хочешь мне рассказать? — Невольно скопировав её движение и переходя на еле слышный шёпот, я продолжила.
— Я не теряла память, но, думаю, ты и так это уже поняла. — В ответ её губы тронула лёгкая улыбка. — В Лихолесье я оказалась не случайно, но сюда я не стремилась. — Зелёные глаза подозрительно прищурились, но она смолчала, давая мне выговориться. — Мне пришлось бежать от тех, кто хотел меня если не убить, то использовать с риском для жизни. — Рассказывать о былых событиях, одновременно подбирая слова и не выдавая подробностей, оказалось сложнее, чем думалось. От воспоминаний в груди болезненно заныло.
— Кто это был? — Неожиданно резко прервала она меня.
— Я не могу тебе сказать. Но если они здесь появятся, ты об этом узнаешь. — Сельвен нахмурилась. Она явно хотела спросить больше, но всё же ограничилась кивком в ответ.
— Это тот, кто оставил тебе шрам на память?
— Что? Какой шрам?
— Да, у тебя на груди ещё свежий след от магического оружия. Залеченный, опять же, магией... — В моей голове всё завертелось. Не долго думая, я стянула с себя платье, не стесняясь Сельвен — она и так уже всё видела, когда переодевала моё бессознательное тело. Дрожащими пальцами спешно развязала завязки нательной рубахи и замерла. Эльфийка оказалась права. В свете камина шрам был чуть красноватым и тянулся ровно посередине между грудей. Но как же я не заметила его раньше? Словно прочитав мои мысли, собеседница озвучила вопрос за меня. — Ты что, не заметила след?
— Нет... — Прошептала я на выдохе. — Я только смутно помню, когда его могла заполучить... — "Конечно, тогда после пещеры гоблинов", — но вслух я этого не сказала.
— А от кого? И кто залечил? Те же, от кого ты сбежала? — Не унималась лесная дева, задавая ещё какие-то вопросы, но я ничего уже не слышала. Мир поплыл перед глазами, а виски пронзило невероятной болью. Сельвен резко замолчала, сжала мою голову руками, её губы беззвучно задвигались, и постепенно боль стала отступать. Когда ко мне вновь вернулась способность слышать, она примирительно прошептала. — Сейчас это не столь важно. Когда-нибудь ты вспомнишь. — Она попыталась улыбнуться, но почти сразу выражение её лица вновь стало серьёзным.
— Это не они. Не они меня ранили. — Мой голос звучал хрипло.
— Как ты можешь быть так уверена, если сама сказала, что они хотели тебя использовать...
— Нет! Это не они... — Перед глазами всплыло до боли знакомое лицо Гендальфа. Оно подёрнулось рябью, и теперь на меня смотрел Олорин. Он улыбался, хитро сверкая глазами, как тогда, когда мы танцевали в Ривенделле. Но тут же память подкинула совсем другую картину — каким холодным, надменным и безучастным было его лицо незадолго до нашей последней встречи. Во рту почувствовался вкус горечи. — Сельвен, он не мог меня ранить, но он мог залечить...
— Он? Ты сказала они...
— Они, он — какая разница. Дело в том, что мне пришлось от них бежать. Они хотели меня использовать, потому что я...
— Ведьма. — Закончила за меня эльфийка, грустно улыбаясь.
— Что ты сказала? — По спине пробежал холодок, но она продолжила как ни в чём не бывало.
— Ты ведь ведьма. Разве не так? Я почувствовала это уже несколько раз. Ты стараешься это сдерживать, но у тебя не всегда получается. Особенно, когда ты испытываешь сильные эмоции или физически ослаблена. — От её слов мой рот всё больше открывался от удивления. Та же только хитро прищурила глаза. — Я многое знаю и замечаю. Признаюсь, в отношении тебя мне потребовалось больше времени, чем обычно. Просто потому, что люди, особенно женщины, наделённые магией встречаются крайне редко, в начале я даже не рассматривала эту вероятность. — Она тяжело вздохнула. — В любом случае, я понимаю, почему ты скрываешь свои способности от людей и эльфов. Особенно от эльфов... Но не бойся я тебя не выдам...
— Сельвен, я не могу тебе всего рассказать.
— Я понимаю. — Улыбнулась она. — Ты уже рассказала мне многое. Я посчитаю за честь хранить твою тайну... — После её слов в комнате повисло напряжённое молчание, и лишь после долгих секунд тишины я не выдержала.
— Но теперь ты понимаешь, почему мне необходимо как можно скорее уйти отсюда...
— Понимаю. — Ответила моя собеседница, откинувшись на спинку стула. — Но всё так же не могу тебе помочь. — Вздохнула она, глядя мне прямо в глаза. — Нас с тобой не выпустят. Вернее, даже если я проведу тебя, то сама не смогу вернуться.
— И это значит?
— Значит, что нам придётся подождать до весны.
— Твою мать! — Не удержалась я от родного языка, раздражённо опускаясь на стул.
— Что это значит? Этот язык похож на что-то, что я когда-то читала...
— Это мой родной язык. А фраза...Ну скажем, является выражением крайнего недовольства.— Отмахнулась я, яростно покусывая губы.
— Ругаешься значит. — Понимающе подытожила Сельвен.
— Именно. У меня для этого есть веские причины. — Я старалась сдерживаться, хотя от досады очень хотелось кричать и топать ногами.
— Ладно. Не отчаивайся. — Примирительно проговорила эльфийка. — Если мой брат вернётся раньше, он сможет помочь тебе выбраться отсюда. А до этого старайся себя не выдать. — Я недовольно хмыкнула. — Кстати, ты так и не ответила на мой первый вопрос.
— Это какой же? — Было моё искреннее удивление.
— От кого ты убегала в лесу? — Мои щёки снова стали пунцовыми, в то время как Сельвен внимательно за мной наблюдала. — Ты что-то увидела...
— Скорее кого-то. — Поправила я. — И мне не стоило этого делать, а уж тем более наблюдать за ними... — Понимая что взболтнула лишнего, я прикусила язык. Какое-то время лицо эльфийки выражало полное непонимание, но тут она резко охнула, её глаза расширились.
— Ты застала двух эльфов за соитием.
— Что?
— Они доставляли друг другу телесное удовольствие. — Пояснила светловолосая, тоже заливаясь краской. Я утвердительно закивала в ответ. — Но тогда почему ты убега... Стоп. Они что, тебя заметили?
— Не они, а он.
— Ух. — Выдохнула она. — И тебе удалось сбежать? От эльфа?
— Можно сказать, что мне повезло.
— И он видел твоё лицо... — Казалось, она говорила больше сама с собой. — Как он выглядел?
— Ну...— Перед глазами встал образ обнажённого эльфа, и низ живота опять сладостно сжался. Сельвен лукаво сверкнула глазами.
— Тебе он явно понравился...
— Он выглядел как эльф. — Отрезала я, давая понять, что тема закрыта.
— Ладно. Это скоро забудется. Радуйся, что ты не во дворце живёшь. Здесь тебя искать не будут. — Её рука ободряюще сжала мою ладонь. — Даэ...Хм. Ирина. Прости, никак не привыкну к твоему имени. Не переживай. — Я попыталась улыбнуться в ответ. — Иди отдыхай. Завтра у нас долгий день. — Я только кивнула в ответ. Лесная дева поднялась на ноги и уже направилась в сторону своей комнаты, когда я обратилась к ней шёпотом.
— Сельвен, спасибо за понимание. — Она задумчиво посмотрела на меня в пол-оборота.
— У нас у всех есть свои секреты, Ирина. Я научилась уважать чужие тайны и благодарю тебя за оказанное мне доверие. — Светлая голова чуть склонилась.
— Странно. Я думала ты захочешь узнать больше... — Эльфийка покачала головой.
— Не буду скрывать, в моей голове тысячи вопросов. Но иногда лучше дать человеку возможность самому рассказать, заслужив его доверие. А не выспрашивать и не выгадывать... К сожалению, многие эльфы, живущие здесь, думают иначе.
— А ты?
— А я ... Я провожу слишком много времени среди людей. Но я расскажу тебе об этом завтра, если ты позволишь. — Я согласно кивнула, чувствуя накатывающую усталость.
Когда Сельвен уже стояла на пороге в свою спальню, я снова окликнула её.
— Сельвен. — Она обернулась. — Пусть моё истинное имя останется между нами, и для всех я буду Даэ. — Зелёные глаза какое-то время внимательно меня изучали.
— Я понимаю. — Наконец прошептала она. — Пусть будет так, Ирина.
В эту ночь я быстро заснула. По— видмому, сказался богатый событиями день. Только вот мои сны были далеки от спокойных. В них то и дело появлялся светловолосый эльф.
========== 46. Под лаской плюшевого пледа ==========
События той ночи их сблизили. Они, как и прежде, проводили дни напролёт в библиотеке, разбирая бумаги и записи, но теперь в воздухе почти не ощущалось тяготившего их ранее напряжения. Казалось, между ними был заключён негласный договор, по которому они взаимно обменивались своими воспоминаниями и секретами. Хотя, она была уверена, что главные тайны всё ещё держались взаперти.
Их доверие друг к другу было очень неожиданным, а потому хрупким, но от этого ещё более ценным. Её не раз удивляло то, с какой лёгкостью она доверяла своей компаньонке секреты и мысли, до этого так бережно скрываемые в глубине сердца и разума даже от самых близких. Как по крупицам складывалась в единую картину судьба её нежданной собеседницы, так постепенно и ей самой становилось легче справляться со внутренним смятением переживаний и воспоминаний. Она поймала себя на мысли, что до недавнего времени ещё ни с кем не делилась и половиной того, что рассказала за последние несколько дней этой странной женщине. Ведь невозможность рассказать и открыться даже брату и заставила её покинуть Лихолесье, а потом и вовсе отдалиться от эльфов, предпочитая общество смертных. Среди чужих глаз оказалось проще хранить молчание. Люди же всегда соблюдали почтительную дистанцию, и, в отличии от эльфов, не лезли к ней с расспросами.
"Человеческий век, такой короткий и быстротечный, не оставлял им времени даже на свои страдания, так что уж и говорить о чужих..." — так она думала в начале, так думали и эльфы о младших детях Илуватара. Но совсем скоро она поняла, что люди переживают так же, как и они, возможно даже сильнее и острее. Смертные хранят всё глубоко в сердце, открываясь только избранным, кто может понять и прочувствовать боль вместе с ними. Это осознание словно заново открыло её глаза и позволило увидеть человеческую натуру в совершенно другом свете. Печаль, горе, тоска не обходили людей стороной, как думали многие обитатели лесного королевства, но скоротечность жизни заставляла всё переживать ярче. Радоваться — так здесь и сейчас, наслаждаясь каждой секундой счастья, разделяя это чувство с окружающими, чтобы, словно солнечными лучами, осветить всё вокруг. Любить — так сразу и всем сердцем, не думая о последствиях, теряя разум от огня страсти и сладостного безумия в объятиях избранника. А горевать — так только с теми, кто этого достоин, кто понимает, кому доверяешь всем сердцем. Она поняла, что если человек делит с тобой свою печаль, то он тебе действительно верит, а это многого стоит среди смертных.
Поэтому Сельвен не настаивала на всей правде, когда Ирина приоткрыла ей завесу тайны, скрывающей её жизнь до той ночи в лесу. Темноволосая намеренно не называла имён, но эльфийка догадалась, что среди тех, от кого убежала смертная, был один, кто ранил её глубже и больнее остальных. Из обрывочных фраз, неуместных молчаний и задумчивых взглядов Сельвен поняла, что тот был дорог ведьме, в то время как он её только использовал. Неважно кем он был: соратником, другом или любовником — Ирина ему доверяла, а он её предал. Возможно, именно это предательство дорогими и близкими людьми и было тем самым, что так сближало эльфийку и смертную? Сельвен не знала, но была уверена, что Лихолесье они покинут вместе.
* * *
Первые несколько дней я жила как на иголках в ожидании того, как вот-вот распахнётся дверь и меня под белы рученьки с позором поведут на допрос. Но прошёл один день, за ним второй, и тишину дома главного королевского лекаря нарушало лишь лёгкое шуршание бумаг в библиотеке, да наши с Сельвен негромкие голоса. Поэтому постепенно я успокоилась и перестала вздрагивать от каждого шороха.
После той ночи изменилось и наше с эльфийкой отношение друг к другу, стало более доверительным. Теперь мы больше общались, не томясь в гнетущей тишине, и поэтому не удивительно, что дела в библиотеке пошли быстрее. Я осторожно делилась с моей светловолосой компаньонкой историями из моего пребывания в Средиземье, и её особенно заинтересовало моё путешествие с Миртой и бродячими музыкантами. Как оказалось, о многих городах, в которых мы тогда выступали, Сельвен даже и не слышала. Я даже поведала ей что-то из своего прошлого, тщательно подбирая слова, дабы не сболтнуть чего лишнего. Только одна тема так и оставалась табу — мои скитания с гномами и волшебником, а эльфийка, словно чувствуя это, не настаивала.
Да и сама лесная дева тоже оказалась полна сюрпризов, хотя и рассказывала она о себе очень осторожно и неуверенно, будто с непривычки. Так, вечером, на следующий день после моего приступа ночного вуайеризма, она поведала, что покинула Лихолесье больше трёх столетий назад. На мой вопрос "Почему?", Сельвен сначала долго ничего не отвечала, уставившись в огонь, а потом, чуть вздрогнув, прошептала: "У нас с тобой очень много общего, Ирина". Тогда её уклончивый ответ меня озадачил, но чем больше мы общались, чем больше она рассказывала о себе и своей жизни вне королевства, тем яснее части головоломки складывались в единую картину.
Сельвен сначала отправилась в Лориэн, но там она не задержалась и вскоре покинула владения Галадриэль. Потом она долго странствовала по Средиземью, собирая знания и навыки в лечении как эльфов, так и людей, и в какой-то момент извилистая тропа судьбы привела её в Минас-Тирит, где дева и осталась на правах лекаря. Только раз в десять, иногда и в двадцать лет она возвращалась в лесное царство навестить отца и брата, но неизменно покидала некогда родной дом с приходом весны. На мой вопрос "Почему?" ответом было молчание, отрешённый взгляд и туманная фраза.
— Здесь, во время праздника Йестаре, когда мы приветствуем Новый год, я потеряла что-то очень дорогое. С тех пор, вид весеннего Лихолесья не приносит ничего, кроме боли разочарования. — Проговорила она тихим голосом.
Мы сидели в полумраке библиотеки. С моей нечаянной встречи в лесу прошло три дня. От научного беспорядка, так поразившего меня когда-то, не осталось и следа, и сегодня мы "отмечали" окончание нашей работы по сортировке бумаг. Удобно устроившись в массивных креслах, я и моя собеседница тихо переговаривались, блаженно потягивая сладковато-терпкое вино из серебряных кубков. Возможно из-за тягучего дурмана крепкого напитка или же из-за того, что вот уже больше недели мы проводили по двенадцать, а то и более часов наедине друг с другом, разговор становился всё более откровенным. Сельвен впервые почти напрямую ответила почему покинула родной дом, а после она замолчала, мыслями уносясь куда-то очень далеко. Отблески пламени освещали её прекрасное лицо золотистым светом, отчего она казалась ещё красивее, но отчего-то старше. Сейчас в её облике не было той обманчивой юности, и казалось, та привычная маска молодой беспечности, которую моя компаньонка носила день изо дня, исчезла, обнажив истинную душу и переживания. И в этот момент, я вдруг поняла, и почему ей с трудом давалось говорить о себе, и почему она покинула родных ей людей, и почему у нас было много общего.
— Ты любила его? — Слова сорвались с языка прежде, чем я успела себя остановить. Я ожидала, что эльфийка начнёт всё отрицать, но она лишь медленно повернулась ко мне, встречаясь взглядом.
— Это так заметно? — Её губы тронула печальная улыбка.
— Нет. Тебе отлично удаётся это скрывать.
— Это хорошо. — Проговорила она уже твёрже, залпом осушив бокал, и тут же наполнила его снова. — Тебе тоже.
— Что ты имеешь в виду? — Не поняла я.
— Ты ведь любила того, кто залечил тебя и потом ранил... — Она смотрела на меня этими бездонными мудрыми зелёными глазами, а я неожиданно для себя на мгновение растерялась. "Неужели она говорит о волшебнике?" — удивилась я, но тут же встряхнула головой, будто отгоняя мысли, как назойливых насекомых.
— Нет. Того, о ком ты говоришь, я считала близким другом. Но тот, кого я любила, остался в далёком прошлом, в другом времени и в другой жизни. — Теперь была моя очередь залпом выпить остатки вина, и эльфийка повторно наполнила бокал. Она ничего не сказала, только задумчиво покачала головой.
Это был странный вечер, наполненный долгими откровенными и одновременно туманными разговорами, поэтому когда мы наконец-то отошли ко сну, моя голова разрывалась от противоречивых мыслей. Слова лесной девы были полным абсурдом, но пробудили внутри непонятное беспокойство, будто я забыла что-то очень важное, связанное с волшебником.
Позже, я лежала на кровати, чувствуя как тело расслабляется в истоме после выпитого вина. Мою кожу чуть покалывало от знакомого тепла, которое лёгкими прикосновениями приятно будоражило кровь. Но постепенно ощущения стали более ясными, и мне уже казалось, что чьи-то руки чувственно ласкали тело, заставляя томиться в сладостном ожидании. Сначала прикосновения были едва заметными, порхая по коже, словно шелковистые крылья бабочки, но вскоре ласки стали более настойчивыми и откровенными. Мне показалось, что мою грудь сжали, чуть ущипнув затвердевший сосок сквозь тонкую ткань рубашки. От накатившей волны горячего наслаждения, я непроизвольно выгнулась навстречу, желая увеличить контакт, и тут же всё прекратилось. Не сдержавшись, с губ сорвался разочарованный стон, и в следующее мгновение, невидимые пальцы пробежали вниз по животу, настойчиво скользнули по внутренней стороне бедра. В ответ я, повинуясь охватившему меня желанию, чуть раздвинула ноги, позволяя углубить прикосновения.
Мне казалось, что в темноте можно было различить призрачные очертания фигуры, высокой и статной. Длинные волосы прохладным шёлком касались моих плеч и груди, всё сильнее распаляя внутренний пожар. Горячие губы скользнули по шее к мочке уха, чуть прикусив её зубами. "Ещё немного и я сойду с ума",— пронеслось в голове. Будто отвечая на мои мысли, невидимые пальцы уверенно сжали возбуждённый бугорок, заставив полностью отдаться наслаждению. По телу электрическим током побежали волны оргазма, от остроты ощущений перехватило дыхание, и в следующее мгновение я резко открыла глаза. Всё сразу прекратилось. Я покоилась на своей же постели, яростно сжав простыню руками. Но комната, освещённая мягким светом камина, была абсолютно пуста. — Это из чего же они вино делают? Не иначе, как мешают грибы с испанской мушкой.— Тело всё ещё гудело от постепенно отступающего возбуждения, но сознание было мутным и вязким. Казалось, грань между сном и явью стёрлась, и мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Думать о том, что только произошло не хотелось, и, отложив размышления на завтра, мне наконец удалось заснуть.
Я проснулась ещё до рассвета от чувства подступившей тошноты и на ватных ногах поспешила в умывальную, но не успела и порог переступить, как перед глазами поплыло, тело содрогнулось, и меня стало выворачивать наизнанку прямо на пол. "Вот тебе и птичка перепел", — промелькнуло в голове, но тут же меня пронзила ослепляющая боль, от которой ноги подкосились, и я рухнула на пол, лишь в последний момент удержавшись на четвереньках. Было такое чувство, что всё внутри меня объято пламенем и яростно сжимается, перекрывая кислород. Казалось, ещё немного и мои внутренние органы окажутся на полу вместе с выплёскиваемой из меня жидкостью. Как долго это продолжалось — не знаю, но в какой-то момент я не выдержала и повалилась на пол, содрогаясь в конвульсиях. Постепенно рвотные позывы стали отступать, и меня сковала непреодолимая слабость. Безвольно лёжа в позе эмбриона, я только и могла, что жадно глотать ртом воздух. Однако оставаться на полу в ванной было невозможно, и, превозмогая себя, я медленно приподнялась на дрожащих руках и открыла глаза.
В умывальной царил полумрак, разбавленный лишь серыми лучами предрассветного солнца. Я полусидела в луже чего-то тёмного и вязкого. Несмотря на то, что было и так понятно откуда была жидкость, это меня, почему-то, насторожило. Что-то было не так. Повинуясь странному импульсу, рука сама коснулась чёрной жидкости. Кое-как я проползла до столпа света, падающего из небольшого окна под потолком, вытянула испачканную руку и поняла, что ошиблась. Жидкость была не чёрной, а тёмно-красной. Взгляд скользнул по телу: моя тонкая белая ночная сорочка теперь была испачкана казавшимися кровавыми пятнами. Опираясь на стенку, я поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к небольшому зеркалу на стене, но от одного взгляда на своё отражение похолодела от ужаса.
Весь перед некогда белоснежной рубашки стал багрово-бурым, но что испугало меня ещё больше, так это моё лицо. Мертвенно-бледное, оно от подбородка до груди было измазано запёкшейся кровью.
— Этого не может быть. — Тогда мне больше всего хотелось, чтобы всё оказалось ночным кошмаром, и я даже ущипнула себя для верности, но тщетно. Всё происходило наяву. В зеркале я наблюдала за тем, как моя рука коснулась окровавленного подбородка. — Неужели это кровь? Нет... — Но во рту ясно ощущался ни с чем не спутываемый сладковато-металлический привкус.
Отвернувшись от своего отражения, я откинулась на стенку, безвольно сползла на пол и уставилась невидящим взглядом в пустоту. К сожалению, всё происходило не во сне, и, к сожалению, на этот раз Гендальф меня не обманул. Я действительно умирала. Глядя на казавшуюся чёрной лужу крови, мне стало по-настоящему страшно. — Как много крови я потеряла? Слишком много... А что будет дальше? — Воздух умывальной неожиданно стал ледяным, я задрожала всем телом, чувствуя как горло сдавливает паника. Меня убивало моё же собственное тело, моя же кровь, текущая по венам, и я ничего не могла против этого поделать. А всё потому, что по чьей-то воле я, всего-навсего, оказалась не в том месте, вернее не в том мире.
— Почему? Ну почему ты не рассказал мне обо всём раньше, Олорин? У меня было бы время узнать правду, найти виновного... А сейчас кто знает, сколько мне осталось? — Мысли обрывались в хаотичный сумбур, из глаз брызнули слёзы и, уткнувшись лицом в колени, я тихо заплакала. В тот момент на полу полутёмной умывальной сидел одинокий, покинутый ребёнок, бессильным и бесполезный. Но нет, мне не хотелось просто так сдаться на волю случая и безвольно ждать, когда смерть заберёт меня к себе.
— Я должна узнать, кто меня сюда затащил. — Это подействовало отрезвляюще, и слёзы быстро высохли. Цепляясь сознанием за эту мысль, как за последнюю соломинку, удерживающую меня от бездны безумия и отчаяния, я заставила себя подняться и, превозмогая слабость, стала старательно отмывать себя от засохшей крови. Вода была почти ледяной, но это помогало прийти в себя и начать думать яснее.
Когда с лицом и грудью было покончено, я решительно стянула в конец испорченную рубашку и использовала её, чтобы смыть следы с пола. После я на цыпочках вернулась в спальню, где избавилась от некогда белой ночной сорочки, кинув её в догоравший камин. Как только тонкую ткань охватило пламя, мне сразу стало легче. Будто избавившись от следов происшедшего, я заработала себе некоторую отсрочку.
За окном, среди вековых деревьев ещё струился предрассветный туман. Сейчас мне больше всего хотелось выбежать из дома и как можно скорее скрыться за зелёной завесой леса. Но я решила иначе и, переодевшись в чистое, вернулась в кровать и попыталась повторно заснуть. Однако мой мозг был похож на взбудораженный пчелиный улей, в котором мысли метались, готовые вот-вот вырваться наружу. Перед глазами мелькали картинки из моего прошлого: то из того далёкого и родного мира, то из моих Средеземских странствий. Лица, события, города слились в один пёстрый поток, проносящийся перед внутренним взором, как быстро перематываемая киноплёнка, всё ускоряя и ускоряя свой темп, пока стало невозможным что-либо разобрать. И тогда,а на фоне цветовой какофонии я увидела глаза.
Ясные, голубые, искрящиеся каким-то внутренним светом и мудростью, они поначалу показались мне знакомыми. Силуэт медленно прояснялся и думалось, вот-вот передо мной покажется Олорин, но этого не случилось. Устремлённый на меня взгляд менялся, бледнел, становясь необычного светло-голубого, почти прозрачного цвета. Сквозь пестроту картинок всё чётче проступали черты красивого, мужественного, чуть надменного лица, обрамлённого светлыми, отливающими серебром волосами. Я невольно задержала дыхание, когда в проявившемся облике с изумлением узнала того самого эльфа из леса. Это было последнее, что моё разгорячённое сознание успело отметить, прежде чем погрузиться в спасительный своим забвением сон.
* * *
Утро выдалось хмурым и дождливым. Плотные серые облака сковали небо, погружая Лихолесье в полумрак, а пробивающийся сквозь кроны деревьев свет был серым и неприветливым. Сельвен подумалось, что это сама природа решила напомнить им всем о приближающейся смене времён года.
Сегодня за завтраком к ним неожиданно присоединился отец. Он принёс нерадостные вести о новых атаках орков у южных границ и что, на этот раз, к сожалению, не обошлось без раненых. Но, прежде чем эльфийка успела задать тревоживший её вопрос, королевский лекарь поспешил её успокоить.
— Это не Ровион. Не переживай. — Его дочь облегчённо выдохнула, но тут же заметила.
— Орки становятся всё агрессивнее и бесстрашнее. Раньше они за много лиг обходили наши границы, а сейчас, будто и не боятся нас больше. Или чувствуют чью-то поддержку... — Фаэлон задумчиво забарабанил пальцами по тёмному дереву стола.
— Кто знает, дитя моё, кто знает. Однако, меня больше беспокоит другое. Они стали использовать какой-то новый яд.
— Яд? — Сельвен нахмурилась.
— Да. Ингредиенты вроде бы знакомые, но ещё никогда я не встречал их в таком соотношении.
— Но откуда у орков эти новые знания, Adar?
— Не знаю. — Королевский лекарь устало покачал головой. — Концентрация очень высокая, из-за чего наши обычные противоядия оказались бездейственными. Они лишь замедляют процесс. Поэтому вчера ночью раненых срочно доставили сюда. — Эльф ненадолго замолчал, и когда снова заговорил, что-то в его тоне заставило сердце дочери тревожно сжаться. — Вы ведь уже закончили в библиотеке, не так ли? — Она утвердительно кивнула. — Мне понадобится твоя помощь.
— Конечно, отец. Чем я могу помочь? — Сельвен невольно занервничала, ведь Фаэлон почти никогда её ни о чем не просил.
— Я боюсь, что не смогу отлучиться из больничного крыла до ночи. А мне необходимы новые противоядия.
— И ты хочешь, чтобы я их приготовила? — Закончила она за отца. В ответ эльф чуть улыбнулся.
— Кое-что я успел сделать ещё прошлой ночью и сделал бы ещё больше, но не хватило составляющих. Прежде чем приступить, тебе придётся сходить в верхние сады.
— Понимаю. — Согласилась дева. — Мы с Даэ всё сделаем. — При упоминании смертной, глаза старшего эльфа задумчиво скользнули в её сторону. За всё время женщина не проронила ни звука, за исключением утреннего приветствия, и была на удивление отстранённой. Сельвен, конечно её понимала, ведь Ирина не знала их языка, но всё же...
— Дитя, ты уверена, что хочешь взять её с собой? — Голос отца прервал её размышления.
— То есть?
— Она слишком бледная сегодня. С ней всё в порядке? — Украдкой взглянув на Ирину, эльфийка вынуждена была признать правоту лекаря. Женщина, действительно, выглядела неважно.
— Я поговорю с ней, Adar.
— Как знаешь. У тебя больше сведений о здоровье смертных. — Пожал плечами рыжеволосый. — Но мне пора. Список трав на столе в кабинете. Увидимся позже, дитя. И пожалуйста, поторопитесь. — Он поднялся и, кивнув на прощание, спешно удалился.
— Ирина? — Тихо обратилась эльфийка к сидящей рядом женщине, но та продолжила хранить молчание, погружённая в свои мысли. — Ирина? — Сельвен чуть повысила голос, и в этот раз смертная её кажется услышала. — С тобой всё в порядке? Что-то случилось? — Эльфийка и женщина встретились взглядами. От той эмоции, что промелькнула в глазах смертной, светловолосой стало не по себе, но мгновение спустя, всё исчезло.
— Прости, я что-то замечталась и не расслышала тебя. — Тон её собеседницы казался самым непринуждённым.
— Так с тобой всё хорошо?
— Конечно. — Ответ прозвучал слишком быстро.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да что ты, Сельвен! Со мной всё в порядке! — Ирина широко улыбнулась. — С чего ты взяла, что со мной что-то не так?
— Ты просто сегодня очень бледная. — Но женщина лишь небрежно отмахнулась.
— Я плохо спала. Вот и всё. Хотя возможно, всему виной вчерашнее вино... — Каре-зелёные глаза задорно сверкнули, и она весело подмигнула. Эльфийка не удержалась и хмыкнула в ответ.
— Вполне возможно. И учти, оно ещё было не из крепких. Ладно, я рада, что всё хорошо, а то было начала беспокоиться. Кстати, ты закончила здесь? — Дева взглядом указала на опустевшую тарелку, и Ирина утвердительно кивнула. — Тогда нам пора идти.
— Куда?
— Увидишь сегодня красоту и величие верхних уровней дворца короля.
* * *
Лестницы, мосты, переходы, разноцветные витражи, изысканные фонтаны, — всё, что встречалось им на пути отдавалось внутри эхом воспоминаний. Среди этого утончённого лабиринта, она, порой, лишь каким-то шестым чувством угадывала правильное направление. А ведь когда-то ей был знаком каждый поворот верхнего дворца. Сельвен смотрела на всё с толикой легкой ностальгии и грусти. Как давно это было, кажется, уже совсем в другой жизни и с другой Сельвен. Эльфийка встряхнула золотистыми локонами и зашагала быстрее.
По её расчётам, до сада оставалось совсем немного, и вход должен был быть в конце извилистого коридора, по которому они сейчас шли. Как только они повернули за угол, её взгляд упал на столь знакомую калитку. Выкованная из золотистого металла, она радовала глаз изысканным узором из цветов и трав даже в такой пасмурный день, как сегодня. Не удержавшись, Сельвен дотронулась до одного из сверкающих металлических листков и улыбнулась.
— Ну вот мы и здесь. — Она обернулась, с удивлением отметив, что Ирина сильно отстала. Смертная тяжело дышала, а глаза горели болезненным огнём. — Ты в поря...— Но женщина не дала ей договорить и только махнула рукой.
— Да. Всё хорошо. Просто отвыкла бегать по лестницам с такой скоростью и в таком количестве. — Женщина иронично дёрнула бровью. — В следующий раз, предупреждай заранее, я компас возьму.
— Что?
— А! Не важно. Одно скажу — нам придётся сюда ещё вернуться, потому как ни величия ни красоты я не успела разглядеть. — Сельвен тихо захихикала.
— Обещаю. Мы ещё вернёмся. Прости, что задала такой быстрый темп, просто отец попросил нас поторопиться. — Вкратце объяснив зачем они здесь, эльфийка и смертная рука об руку скрылись в саду.
Ей казалось, что она перенеслась назад во времени. Среди цветущих растений и кустарников она вновь ощутила себя той, какой была несколько столетий назад. Руки машинально находили нужные травы и листья, передавая их Ирине, которая в молчаливом восхищении шла рядом. Королевский сад было одним из тех мест, по которым эльфийка часто скучала вдалеке от родного дома, воспоминания о нём нередко скрашивали её одиночество во время странствий. Здесь легко можно было потерять счёт времени, поэтому Сельвен постоянно мысленно покручивала данный отцом список. Остановившись на мгновение, она проверила содержимое корзины. "Кажется всё. Можно возвращаться", — отметила дева про себя.
— Так значит вести о том, что Сельвен, дочь Фаэлона, вернулась, оказались правдивыми. — За их спинами прозвучал глубокий мужской голос. Эти едва уловимые повелительные нотки эльфийка не спутала бы ни с кем и, быстро развернувшись, светловолосая низко почтительно поклонилась новоприбывшему, краем глаза отметив, что Ирина последовала её примеру. Всё таки, неожиданная грация смертной не переставала её удивлять.
— Ваше Величество, приветствую Вас. Простите нас, если нарушили Ваше уединение и покой. Отец послал меня.
— Поднимись, дочь леса. Тебе на за что просить прощение. — Сельвен послушалась и взглянула на короля. На нём не было короны и одет он был в свободную мантию из тяжёлого шёлка изумрудного цвета, который ещё больше оттенял его прямые светлые волосы, делая их почти серебристыми. Пронзительные серо-голубые глаза изучающе смотрели на эльфийку из-под тёмных бровей. Эти правильные и благородные, горделивые и немного холодные черты лица короля Трандуила Орофериона лишили не одну эльфийскую деву сна и покоя. Однако, до сих пор трон королевы Лихолесья так и оставался пустым. Ходили слухи, что после "ухода" матери наследного принца Леголаса, сердце его отца навсегда закрылось. Но другие голоса шептались по углам, что тот альянс был только политическим, а по сему многие эльфийки всё ещё тешили себя надеждой завоевать сердце их властителя. Сказать по правде, мнения и тех и других мало интересовали Сельвен, и Трандуил всегда оставался для неё только правителем, не более и не менее. Он же, после непродолжительной паузы, продолжил. — Тебя долго не было. Возможно, на этот раз весна не прогонит тебя прочь?...
— Ваше Величество, я не могу ответить на этот вопрос, пока зов дорог ещё звучит в моём сердце. — Сельвен чуть склонила голову, про себя отметив, что почти отвыкла от придворного красноречия эльфов, хотя раньше это было почти её второй натурой.
— Смотри, чтобы этот зов не заглушит твоё истинное призвание. Ты — дочь леса, и не можешь вечно скитаться. Твои отец и брат будут рады, когда ты вернёшься и займёшь достойное место среди своего народа. — После этих слов эльфийка ответила не сразу.
— Ваше Величество, я искренне благодарна Вам за эти мудрые слова. Однако, прежде чем занять место среди своего народа, я должна доказать самой себе, что этого достойна. — Дева почтительно опустила глаза. — Но моё сердце всегда светлеет от мыслей о лесе и знания, что меня здесь ждут. — Трандуил, чуть склонив голову на бок, обдумывал её завуалированный отказ.
— Надеюсь, тебе не потребуется вечность для этого. — Его голос прозвучал несколько отстранённо и холодно. — Особенно тогда, когда ты можешь быть полезна здесь. — Услышав последние слова, Сельвен мысленно хлопнула себя по лбу: им нужно было спешить.
— Вы без сомнения правы, Ваше Величество. — Эльфийка решительно выпрямилась. — Отец поручил мне собрать травы для противоядия. Смею надеяться, что Вы простите мою неучтивость и позволите мне и моей служанке удалиться в лабораторию.
— Твоя служанка... Скажи ей, что она может подняться. — Король небрежно взмахнул рукой. Только сейчас Сельвен заметила, что всё это время Ирина продолжала стоять, замерев в поклоне с опущенной головой.
— Даэ, ты можешь подняться. — Бросила эльфийка через плечо и снова обернулась к королю. Выражение его лица так и осталось отстранённо-надменным, и только взгляд был устремлён за плечо лесной девы. Ей вдруг подумалось, что внимание лесного Владыки чуть дольше положенного задержалось на смертной, хотя, скорее всего, это ей только показалось.
— Не буду тебя более задерживать, Сельвен. Ты можешь идти. Думаю, твой отец тебя уже заждался. — В ответ светловолосая ещё раз низко поклонилась, подала знак своей спутнице следовать за собой и поспешила к выходу. А позади них Трандуил вполоборота внимательно наблюдал за удаляющимися женскими фигурами, уголки его губ приподнялись в еле заметной улыбке, но ни эльфийка, ни человеческая женщина этого уже не увидели.
========== 47. Не обещайте деве юной... ==========
Сельвен спешила и немного нервничала. Отчего-то, разговор с королём никак не шёл у неё из головы, и, вдобавок, она не знала, как долго они пробыли в саду. Поэтому они с Ириной практически влетели в лабораторию, чем заслужили удивлённый взгляд Фаэлона.
— Дитя моё, что-то случилось?
— Нет, Adar. Я переживала, что мы потеряли слишком много времени в саду, а потом...
— Тихо, тихо. Сельвен, не переживай. У меня ещё были ингредиенты.
— Я помогу. — Выпалила дева, даже не дослушав, и решительно направилась к рабочему столу. Старший эльф окинул дочь и человеческую женщину критическим взглядом и нахмурился.
— Нет. — Остановил он её жестом. — Сначала ты и Даэ успокоитесь.
— Но...
— Никаких возражений. Иди, налей себе и своей помощнице воды. — Лекарь решительно отвернулся и продолжил что-то мешать в небольшом сосуде на столе.
Сельвен разочарованно вздохнула, но спорить с отцом было бесполезно, и она жестом пригласила свою спутницу проследовать в небольшую комнату, где расположен кабинет. Но как только дверь за ними закрылась, Ирина яростно вцепилась в её ладонь. От неожиданности, и того, какими ледяными оказались руки женщины, эльфийка аж подскочила на месте.
— Ирина, ты что?
— Кто это был?
— То есть?
— В саду. Кто был этот эльф? Кто-то важный, я права? — Смертная говорила быстро, чуть запинаясь, что выдавало её крайнее волнение.
— Да что с тобой?!
— Кто это был? — В ответ Сельвен невольно хмыкнула.
— Тебе выпала большая честь. Сегодня ты повстречала никого иного, как самого Трандуила Орофериона. — Каре-зелёные глаза подозрительно прищурились.
— И он...
— Король Лихолесья. — Ирина резко отпустила её руку и отступила на несколько шагов назад.
— Твою мать! Как король? Ты шутишь? — Из груди темноволосой вырвался нервный смешок. — Нет, ну надо было мне так вляпаться!
— Ирина? Я тебя не понимаю... — Но та её не слушала, и, зажмурив глаза, что-то бурчала себе под нос на своём непонятном языке. Сельвен насторожено молчала, параллельно прокручивая в голове их встречу с Трандуилом, пытаясь понять, что могло так расстроить её помощницу. Но на ум ничего не приходило, и она уже начала сама нервничать, как её вдруг осенила одна догадка.
— Ирина? — Начала она очень тихо, но бормотание неожиданно прекратилось. — Ты видела его раньше, ведь так? — Смертная открыла глаза и медленно утвердительно кивнула головой.
— И тогда на нём было значительно меньше одежды. — Не скрывая иронии в голосе, добавила темноволосая.
Это, конечно, многое объясняло. Теперь их единственной надеждой было то, что король не узнал Ирину. Сельвен впервые мысленно поблагодарила королевского дворецкого за введённый порядок, обязывающий людей скрывать лица.
— Ирина, не стоит так переживать. — Попыталась она успокоить смертную.
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — Последовал тут же саркастический вопрос.
— Нет. — Призналась лесная дева. — Но не думаю, что он тебя узнал. Ведь твои и лицо, и волосы скрыты. — Какое-то время женщина только хмурилась, скрестив руки на груди, и лишь после продолжительной паузы тихо проговорила.
— Возможно ты права. Я буду надеяться. Но, Сельвен, мы не можем и дальше полагаться на удачу и скорое возвращение твоего брата...
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нельзя здесь оставаться и прятаться по углам до весны. — С этим дочь леса вынуждена была согласиться.
— Я знаю. И попытаюсь что-нибудь придумать, но для этого понадобится некоторое время... — Вместо ответа Ирина неожиданно подалась вперёд и крепко обняла эльфийку.
— Ты даже не представляешь, как это для мня важно. — Прошептала она еле слышно, а лесная дева снова почувствовала исходящую от женщины энергию. Она заключила смертную в ответные объятия, с удивлением ощущая необычайную лёгкость, будто всё внутри неё наполнилось тёплым светом. Они стояли так несколько мгновений, пока темноволосая сама не отстранилась. Каре-зелёные глаза неотрывно и как-то странно смотрели на эльфийку, отчего Сельвен вдруг стало не по себе.
— Я сделаю всё, что в моих силах. Обещаю. — Неожиданно для себя проговорила дева, решив прервать затянувшееся молчание.
— Знаю. — Уголки губ её помощницы дёрнулись в полуулыбке. Возможно, было бы у них время, дочь леса и попыталась бы растолковать это странное поведение, но им надо было спешить.
— Идём. Наша помощь требуется в лаборатории. — Только тогда Ирина моргнула и чуть встряхнула головой, словно освобождаясь ото сна.
— Конечно. Только скажи, что мне надо делать.
Они пробыли в больничном крыле до самого вечера, мелко нарезая, растирая в пыль, помешивая отвар, где кипятились всевозможные травы, ягоды и листья. Когда молчаливые слуги внесли в лабораторию зажженные светильники, Фаэлон объявил, что Сельвен и Даэ могут идти. Дочь попыталась было возразить, но старший эльф был непреклонен и чуть ли не вытолкал их за дверь.
Эльфийка и человек возвращались домой по опустевшему и потемневшему дворцу. В свете изысканных светильников верхние ярусы казались почти неузнаваемыми и волшебными, будто вырванными из какого-то параллельного мира. Обе женщины были задумчивы и молчаливы. По-видимому, давала о себе знать усталость после насыщенного событиями дня.
Когда им в лицо ударил прохладный воздух ночного леса, Ирина чуть замедлила шаг, вдыхая полной грудью.
— Знаешь, Сельвен, я, кажется, понимаю, почему ты предпочитаешь жить вне дворца. — Она впервые заговорила с того самого момента, как они покинули лабораторию.
— И почему же? — Искренне удивилась эльфийка.
— Там себя ощущаешь, как птица в клетке. В золотой, но всё же клетке. — Это заставило её светловолосую спутницу ненадолго задуматься.
— Хммм... Признаюсь, я никогда не думала о дворцовой жизни именно так, но твоё сравнение как нельзя точно подходит. — Она замолчала, и, неожиданно для самих себя, обе весело рассмеялись. В таком приподнятом расположении духа они проделали остаток пути и, подходя к дому главного лекаря, всё ещё продолжали тихо хихикать.
Здание встретило их звенящёй тишиной и темнотой пустых комнат. И если Сельвен не доставало проблем отсутствие света, Ирина заметно занервничала. Почему, эльфийка не стала разбираться, а только крепко сжала ладонь своей спутницы и, шепнув,: "Иди за мной",— проследовала вглубь дома.
Смертная немного расслабилась, лишь когда сгустившийся мрак развеяли зажжённые свечи. Обе женщины находились на кухне, где, стоя на коленях, пытались развести огонь в камине.
— Нет, всё же странно, что служанки не позаботились об этом. — С толикой раздражения в голосе заметила лесная дева. — Да и вообще, куда они пропали?
— Наверное решили, что этим должна заняться твоя служанка. Они же не знают, что я ни на что не гожусь. — Хмыкнула в ответ её спутница.
— Зачем ты так? — Сельвен полуобернулась, с укором глядя на женщину. — В лаборатории ты со всем отлично справилась. — Ирина резко выдохнула и устало уселась прямо на пол, вытянув ноги. — Что-то не так? — Поинтересовалась светловолосая, продолжая возиться с камином.
— Не знаю, Сельвен. Мне неспокойно. — Они встретились взглядами. — С того момента, как мы вышли за дворцовые двери, меня не покидает какое-то дурное предчувствие... — Однако она не успела договорить, потому как в следующий момент, словно в ответ на её слова, во входную дверь громко и настойчиво постучали.
* * *
Моя голова шла кругом, причём в прямом и переносном смысле. Сначала ночные галлюцинации и утренний кошмар, потом "знакомство" с виновником моего наваждения, а теперь ещё и это.
Я стояла лицом к разожжённому камину в то время, как за моей спиной Сельвен раздражённо мерила шагами пространство кухни. Она была в ярости и не скрывала этого.
— Повтори. — Сорвалось с моих губ, и я сама удивилась насколько мой спокойный голос не соответствовал закипавшему внутри гневу. Шаги за спиной резко стихли.
— Зачем? — Она шумно выдохнула. — Если я прочту ещё раз, это всё равно ничего не изменит. — Но получив в ответ лишь моё упрямое молчание, Сельвен вновь принялась за чтение, и с каждым словом её обычно спокойный голос набирал обороты. Да и мне самой приходилось всё крепче стискивать зубы и сжимать кулаки. — В связи с приближением дней осенних торжеств и глубоко почитаемого всеми эльфами праздника Света Звёзд, указом главного королевского дворецкого ... — Она резко втянула воздух. — Повелевается передать всех слуг человеческой расы в полное распоряжение и пользование королевского двора, дабы обеспечить подготовку всего необходимого для наступающих праздничных дней. — Прежде, чем продолжить эльфийка деланно прочистила горло. — Я всё же не понимаю, зачем тебе это повторно слушать, но это твоё дело. Где я остановилась? А вот тут. Слуги должны быть доставлены к главному входу для распределения обязанностей не позднее рассвета завтрашнего дня. Все задействованные люди будут возвращены владельцам после окончания празднеств или же по мере ненадобности. Подпись: Эглерион, главный королевский дворецкий. — Последние слова Сельвен почти что выплюнула, никак не скрывая своё презрение. На кухне повисло напряжённое молчание, и первой его нарушила эльфийка. — Прости.
— Прости? — Прошептала я с сарказмом, продолжая наблюдать за языками пламени.
— Такого никогда не было...
— Не было? Ты хочешь сказать, что вы не всегда относились к человеческим слугам, как к собственности? Потому, что мне не верится, что это случилось за один день...
— Что ты от меня хочешь? — Повысила голос моя собеседница. — Мне это также противно читать, как тебе слушать! Я хотела помочь тебе! Откуда мне было знать, что им резко станет не хватать поломоек?!
— И что теперь? — Парировала я через плечо.
— Это только до праздника. — И тут меня понесло. И дело было не в том, что письмо опускало меня в ранг собственности, хотя, чего таить, это обидно и унизительно царапало самолюбие и гордость. И не в том, что теперь мне придётся из уютной спальни перебраться в бараки на нижнем уровне, или, что меня заставят мыть полы или что там ещё. А всё упиралось в то, что моё время ускользало, словно песок сквозь пальцы, и две или три недели могли оказаться остатком моего жизненного срока, который я никак не желала провести с тряпкой в руке, особенно там, куда меня затащили не по моей воле. Кроме того, если нас с Сельвен разделят, осуществление любого плана побега значительно затрудняется.
— Мне необходимо выбраться отсюда как можно скорее. — Еле сдерживаясь, я снова повысила голос, резко развернувшись лицом к эльфийке.
— Я постараюсь помочь... Что до приготовлений, то они займут недели две, а то и три...
— Две или три? Да у меня может и пяти дней нет! И если от моей смертной жизни остались считанные дни, я должна завершить начатое, а не отмывать дворец для чужого праздника! — Внутри всё кипело от эмоций, казалось, под кожей сама кровь вскипела в венах.
— Ирина...
— Нет! Я не просила меня тащить в королевство и я не являюсь тут служанкой и собственностью! — При последних словах Сельвен охнула, и попятилась. Её глаза расширились, и теперь в них читался плохо скрываемый страх.
— Ирина...— Прошептала она на выдохе. — Огонь...— Дева неотрывно смотрела куда-то за меня, и я невольно проследила за её взглядом. Пламя за моей спиной окрасилось в ярко-изумрудный цвет, а его языки, вырываясь из камина, преданно и даже игриво лизали мне руки, не причиняя вреда. Это выглядело так необычно и завораживающе, что я залюбовалась. — Что это? — Вырвал меня из транса встревоженный голос дочери леса.
— Не знаю... — Последовал мой рассеянный ответ. — Вернее знаю, но не знаю как так получилось. — Внутренняя буря постепенно успокаивалась, и изумрудный огонь, словно чувствуя перемену в моём настроении, тоже отступал, светлел, теряя зелёные всполохи, пока не вернулся к прежним размерам. Всё это время Сельвен внимательно наблюдала за мной, и когда в камине вновь заплясало обычное пламя костра, вдруг развернулась и отправилась к входной двери. — Ты куда? — Она резко остановилась и оглянулась на меня через плечо.
— Тебе нельзя во дворец. Твои эмоции тебя выдадут. Я попытаюсь вразумить этого напыщенного индюка.
— Кого?
— Эглериона, главного королевского дворецкого. — С этими словами эльфийка скрылась в темноте коридора, и в следующее мгновение дом огласил звук захлопнутой двери. Мне не оставалось ничего кроме того, чтобы ждать.
* * *
Оказавшись перед высокими створчатыми дверьми, она на мгновение замерла, но тут же, глубоко вздохнув, решительно постучала. Ответ не заставил себя долго ждать, и женская фигура скрылась внутри.
В приёмной ничего не изменилось. Казалось, что даже брошенные небрежно книги, были всё те же, что и три столетия назад. Абсолютно таким же остался и эльф, который сидел склонившись за массивным столом, что-то спешно дописывая металлическим пером. Пепельные волосы, светлые глаза, молочная кожа — он всегда казался ей каким-то безликим, а отсутствие эмоций делали красивое и даже утончённое лицо отталкивающим. Единственное, что было ярким в его внешности — это расшитый золотом камзол из зелёного бархата. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем сидящий перед ней эльф отложил тускло поблёскивающий в свете свечей письменный прибор и обратил внимание на вошедшую.
— Леди Сельвен? — На его лице не дрогнул ни один мускул, и только брови над холодными серыми глазами удивлённо дёрнулись вверх.
— Милорд. — Она чуть присела в официальном приветствии.
— Я, право, не ожидал Вас здесь увидеть, хотя и слышал о Вашем возвращении. — Эльф чуть приподнялся и снова сел за стол, откинувшись на спинку стула. — Так чем я обязан Вашему визиту, особенно в столь поздний час? Учитывая обстоятельства, позволю предположить, что дело срочное. — Тонкие пальцы его бледных рук выжидательно постукивали по столу.
Его нескрываемый высокомерный тон и самоуверенность начинали действовать ей на нервы. Однако, это было лишь частью дворцовой игры, в которую она хоть почти и разучилась играть, но точно не забыла. Поэтому, расправив плечи и сладко улыбнувшись, Сельвен ответила.
— Лорд Эглерион, Мне право не ловко беспокоить Вас в столь поздний час, но я позволила себе это, зная о Вашем рвении и трудолюбии на благо королевства. — Она невольно внутренне скривилась от слащавой лести своих слов, но отступать было нельзя. — И Вы, как всегда, проницательны, ибо дело действительно срочное. — Она скромно опустила голову, приседая в глубоком реверансе, прекрасно зная, что теперь взгляд королевского дворецкого направлен на приоткрывшееся его взору декольте. Мысленно досчитав до трёх, она медленно поднялась и, будто нерешительно, встретилась взглядом с эльфом. И похоже смесь флирта и лести подействовали, потому как серые глаза теперь значительно потеплели.
— Прошу Вас, Леди Сельвен, не томите. Если это в моих силах, то я постараюсь Вам помочь.
— Милорд, сегодня вечером ко мне пришёл посыльный с письменным требованием отослать всех человеческих слуг завтра ко двору. — Эглерион не мигая наблюдал за ней. — Я понимаю причины этого решения, но тем не менее была очень удивлена, увидев в списке и имя моей привезённой помощницы. Это наверное какая-то ошибка, ведь она не состоит на службе королевства, а по сему...— Но королевский дворецкий прервал её жестом.
— Леди Сельвен, здесь нет ошибки. По указу все человеческие слуги, находящиеся в Лихолесье, должны на время торжеств перейти в моё распоряжение. Сожалею, что Вам пришлось проделать весь этот путь, для того, чтобы услышать это. — Он снисходительно улыбнулся, отчего она лишь стиснула зубы.
— Но, Милорд, моя помощница мне необходима. Я во многом полагаюсь только на её услуги.
— Я Вас прекрасно понимаю, и готов Вам помочь. — Неожиданно быстро ответил сидящий перед ней эльф. — Мне известно, что каждой даме требуется помощь для того, чтобы достойно выглядеть при дворе нашего короля, поэтому, конечно же не стану забирать у них их служанок. — Он замолчал, предоставив Сельвен самой гадать, что это могло значить.
— То есть, Даэ сможет остаться у меня?
— Боюсь, что нет.
— Тогда я Вас не понимаю, Милорд. — Эльфийка чувствовала, что он её всё больше и больше запутывал.
— Леди Сельвен, всё очень просто. Прислуга остаётся только у придворных дам. Если Вы решите вернуть своё прежнее положение при дворе, я готов буду оказать посильное содействие. Это, конечно же, будет нелегко, учитывая как долго Вас не было, но, думаю, что-нибудь да удастся сделать. Понимаете...— Но эльфийка его перебила.
— То есть, для того, чтобы Даэ осталась при мне, мне надо вернуться ко двору?
— Сожалею, но Даэ или как её там, у Вас не останется, Миледи. Она здесь чужая, а место при дворе — это большая честь. Вам предоставят другую, более опытную служанку.
— Я вернусь ко двору, только если Даэ останется при мне. — Упрямо проговорила эльфийка.
— Боюсь, Вы не в том положении, чтобы выдвигать свои условия, Леди Сельвен. — Процедил в ответ эльф, не скрывая сарказма. Лесная дева почувствовала, как от его слов по спине пробежал холодок.
— Эта женщина помогает в лаборатории и больничном крыле. — Не уступала она, но эльф лишь криво усмехнулся.
— То есть, Вы хотите сказать, что главный королевский лекарь не справляется? Возможно, ему действительно нужна помощь... или нам нужен новый главный лекарь. — От негодования у Сельвен перехватило дыхание, но прежде чем она успела возразить, Эглерион продолжил. — Дорогая Леди Сельвен, Вы, наверное, никогда не задумывались о том, какие последствия имело Ваше бегство для Вашей семьи? Как Вы думаете, почему Ваш отец потерял своё место при совете? Это только благодаря Вашему брату и его талантам, Лорд Фаэлон сумел сохранить свой пост, да и самому Ровиону пришлось долго доказывать, что он достоин быть капитаном стражи, несмотря на прошлое своей семьи.
— При чём тут моя семья?
— А при том, что Вы, Ваше поведение и репутация стоили Фаэлону и его сыну их положения не только при дворе, но и в королевстве в целом! — Его тон был жёстким и надменным. — Вы были удостоены чести быть приближённой ко двору короля Трандуила Орофериона, но Вы пренебрегли этим и сбежали, предав свой народ и семью.
— Вы не имеете права так со мной говорить! Я никого не предавала и не сбегала. — Светловолосая повысила голос, гордо вскинув голову.
— Леди Сельвен, Ваше поведение, постоянные появления и исчезновения терпят только из-за заслуг Вашего брата и из милости к Вашему отцу. Но времена меняются, лес становится всё опасней, и Вам скоро придётся сделать выбор.
— И что это за выбор, Лорд Эглерион? — Сверкнула глазами дева.
— Остаться со своим народом и семьёй или же навеки стать странницей без роду и племени.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, предупреждаю. Если этой весной Вы опять покинете Лихолесье, это может оказаться навсегда. Мы хотим оградить наш народ от дурного воздействия, а в Вас, Леди Сельвен, похоже слишком ярко проявилась кровь Вашей матери.
— Не смейте упоминать мою мать! Вы о ней ничего не знаете! Ваши слова, Лорд Эглерион, полны яда и лицемерия. Вы сохраняете прислугу у придворных дам, но забираете из больничного крыла. Какая странная у Вас забота о благе народа! Что касается меня, то почему-то меня не удивляет та желчь, что срывается у Вас с языка. Или думаете, мне не известно, что это Вы исключили моего отца из совета? Что же касается моего изгнания, то не Вам это решать. Пока Лихолесьем правит король Трандуил Ороферион, а не главный королевский дворецкий Эглерион. В Вас говорит не забота о королевстве, а только обида и уязвлённые самолюбие и гордость отвергнутого мужчины! — Разговор был окончен, и она уже взялась было за ручку двери, как эльф неожиданно оказался рядом с ней, резко развернув к себе лицом. Серые глаза потемнели от гнева, бледные пальцы с болью впивались в предплечья. Сельвен оказалась зажатой между дверью и возвышающимся над ней Эглерионом.
— Ты, неблагодарная девчонка! — Прошипел он над самым ухом, и его горячее дыхание опалило её обнажённую шею. — Я хотел только спасти тебя от самой себя. — От его близости к горлу подступила тошнота. Она попыталась дёрнуться, но он лишь усилил хватку. Эльф склонился к ней, но она успела отвернуться в бок, он резко втянул воздух. — Твой аромат всегда казался мне таким сладостным. Я видел тебя тогда, Сельвен. — Его голос был чуть хриплым и сдавленным. И вдруг ей стала ясна вся серьёзность её положения. Она была одна, в личном кабинете дворецкого, поздно ночью. Стражников в этой части дворца уже не было, а значит её никто не услышит... Мысли в голове завертелись с безумной скоростью, и Сельвен неожиданно для себя вспомнила слова одной беглой наложницы из Харада: "Будь то орк, человек или эльф, у мужчины есть только одна слабость, через которую ты можешь доставить ему великое наслаждение или исступляющую боль. Поэтому действуй по обстоятельствам". И сейчас были именно те обстоятельства. Эльфийка чуть повернула голову и проговорила сквозь стиснутые зубы на ухо склонившемуся над ней мужчине.
— Если ты сейчас же меня не отпустишь, я позабочусь о том, чтобы твои яйца стекли на пол. — Эльф напрягся и еле заметно вздрогнул, явно не ожидая подобных выражений от девы леса. Эглерион чуть отстранился, недоверчиво прищурив глаза, но Сельвен оставалась на удивление спокойной. — И поверь мне, я знаю как это сделать с должным эффектом. — Прошло несколько долгих секунд, прежде чем эльф отступил и наконец разжал пальцы. Она мысленно скривилась от боли в предплечьях, где, скорее всего, останутся следы, но внешне даже не моргнула.
— Твоя служанка завтра же будет доставлена во дворец, если не по своей воле, так волоком. — Процедил Эглерион, зло сверкая глазами.
— Она останется во дворце на неделю. Иначе совет завтра же узнает о том, что сейчас произошло.
— Тебе никто не поверит. — Но в его голосе не чувствовалось былой уверенности.
— Ты в этом уверен? — Усмехнулась эльфийка. — Совет, может и нет, а вот их жёны и дочери — да. — Серые глаза удивлённо расширились.
— Ты меня шантажируешь?
— Нет, предупреждаю. — С этими словами, она развернулась и молча вышла из кабинета.
Как только Сельвен оказалась за дверью, казалось, что все силы и уверенность её покинули, и она чуть не покачнулась на подгибающихся ногах. Поэтому, с каждым шагом, уносившим её всё дальше и дальше от проклятого кабинета, она всё ускоряла темп. Теперь она почти бежала по полутёмным извилистым коридорам, стараясь не думать о том, что произошло и что ей наговорил главный дворецкий. Эльфийка неслась, почти не разбирая дороги, когда её тело неожиданно врезалось в кого-то со спины, и она бы упала навзничь, если бы чьи-то ловкие руки вовремя не подхватили её.
— Прошу прощения. Я слишком торопилась и не увидела Вас...
— Сельвен? Ты ли это? — Этот голос она бы не спутала ни с кем, и её сердце предательски сжалось. "О нет, только не он. Только не сейчас. Его вообще не должно быть здесь", — пыталась она уговорить себя мысленно, но это были его глаза, его черты. — Сельвен, что случилось? Почему ты плачешь? — Только сейчас она поняла, что по щекам самопроизвольно катились слёзы.
— Ваше Высочество, Вы уже вернулись? — Это был самый идиотский вопрос, который можно было задать в данной ситуации, но единственное, что пришло ей в голову. Принц чуть нахмурился, всё ещё удерживая её в руках. Сельвен попыталась отстраниться, но он не отпускал, невольно сжимая ноющие предплечья.
— Я приехал с раненными и доставил отчёт отцу. Через пару дней снова уеду... Но, Сельвен, объясни мне, что случилось? Тебя кто-то обидел? — Ей захотелось взвыть в голос или рассмеяться ему в лицо, но она не сделала ни того ни другого.
— Ваше Высочество, пожалуйста, отпустите меня. — Принц нехотя дал её высвободиться, всё ещё с подозрением глядя на светловолосую деву. Та, в свою очередь, присела в быстром поклоне и, буркнув,: "Мне надо идти", — чуть ли не бегом поспешила прочь.
— Сельвен! — Крикнул он ей в вдогонку, но эльфийка, казалось, только прибавила шаг.
* * *
В этот год она ожидала празднование Йестаре с особым нетерпением и даже трепетом. Она чувствовала себя так, будто только недавно вступила в совершеннолетие, и это должен был быть её первый взрослый бал, на котором ей разрешено будет танцевать не только с девами, но и с эльфами противоположного пола. Это, конечно, было не так, и с момента её вступления в возраст миновало уже почти три столетия, но она всё равно с упоением наслаждалась охватившей её эйфорией. Иногда, сидя в королевской библиотеке, вместо чтения она пыталась определить причину своего настроения, но не находила никакого должного объяснения, кроме одного. Впервые в своей жизни она не чувствовала себя чужаком.
Год назад, она со скрипом поддалась уговорам брата "занять достойное её статуса место при дворе". Тогда он соблазнил её возможностью получить доступ к главной королевской библиотеке, а она, неожиданно для себя, нашла не только знания, но и добрых и открытых друзей среди молодых эльфиек. Поэтому на нынешнем пиру она не будет стоять в тени, наблюдая за танцующими парами, как было раньше, а сама будет в центре веселья и музыки. Ровион шутил, что никак не думал, что из его застенчивой и даже диковатой сестры получится настоящая придворная дама. Брат не раз сетовал на то, что из-за возрастающего числа поклонников его сестры, ему было бы спокойнее, если бы она проводила больше времени, как прежде, в библиотеке, а не в садах верхних уровней дворца. Ровион, конечно же, просто дразнил её, прекрасно зная, что она всё также с упоением зачитывалась старинными фолиантами, и в тайне даже гордился тем, каким успехом пользовалась его сестра.
В день торжества она долго бродила по дворцу, с изумлением рассматривая изысканные цветочные гирлянды и разноцветные фонарики, которыми теперь были украшены коридоры и залы. Кругом витал тонкий аромат свежей зелени и первых цветов. И несмотря на то, что она немного нервничала перед приходом придворной портнихи, с её губ не сходила мечтательная улыбка.
Бальный наряд превзошёл все её ожидания. Хитро скроенное платье состояло из множества слоёв полупрозрачного шёлка разных оттенков зелёного, из-за чего казалось лёгким, почти воздушным. Силуэт выгодно подчеркивал стройную фигуру и обнажал белоснежные плечи. Тонкая золотая вышивка, точно в тон подобранная к оттенку её распущенных волос, украшала ворот и широкие рукава наряда, чуть мерцая при свете свечей. Она смотрела в зеркало, с трудом узнавая себя в отражении. "Ах, Сельвен! Дитя, ты так прекрасна. Если бы только твоя мать могла тебя сейчас увидеть", — еле слышно проговорила придворная портниха, смахивая подолом слезу. Ходили слухи, что мастерица застала не только мать Сельвен, но и последнюю королеву Лихолесья, и даже расшивала свадебный наряд матери самого Трандуила. Было то правдой или нет, она не знала, но с почтенной искусницей у неё сложились особые доверительные отношения. Ведь она была почти единственной при дворе, кто говорил о матери Сельвен без капли презрения, а скорее наоборот, с теплотой и даже нежностью. "Но тебе пора, дитя. Ты же не хочешь опоздать на торжественную церемонию", — заторопилась портниха, всплеснув руками.
Она вступила в тронный зал под руку со своим братом, и их статная пара привлекла много одобряющих взглядов. Сначала, излишнее внимание её немного смущало, но как только заиграли первые аккорды мелодии, она позабыла обо всём, отдаваясь во власть танца и музыки. В тот вечер она чувствовала себя лёгкой и беззаботной, словно птица, залетевшая сюда из весеннего леса. Партнёры сменяли друг друга, от выпитого вина голова чуть кружилась, а тело казалось невесомым. Однако, в какой-то момент яркость огней и непрерывные хороводы смеющихся пар стали её утомлять, и она, незаметно выскользнув из зала, поспешила в единственное место, где её душа могла отдохнуть от пышных торжеств.
Лес встретил её величественной тишиной и спокойствием. По сравнению с яркими огнями королевского дворца, вековые зелёные своды казались темнее обычного, но это её мало беспокоило, ведь дорогу до заветной поляны она нашла бы и с закрытыми глазами. Когда заросли расступились, и её взору открылось раскинувшееся посреди леса небольшое озеро, она невольно замерла с мечтательной улыбкой на устах. Утопающая в лучах полной Луны, нетронутая водная гладь казалась зеркалом, в которое любовалось на себя звёздное небо. В ночной тиши не было слышно ни звука, кроме её собственного дыхания и размеренных ударов сердца. Она стояла, облокотившись на молодое деревце на берегу, не в силах оторвать глаз от царившей вокруг красоты, упиваясь чувством необъяснимого счастья и эйфории. Поэтому заметила его присутствие только тогда, когда за спиной раздался мягкий голос. От неожиданности она чуть не вскрикнула и резко обернулась.
Её реакция его явно позабавила, он улыбался, а в ясных голубых глазах заплясали озорные искры.
— Вы напугали меня, Ваше Высочество...— Но он деланно нахмурился.
— Сельвен, прошу тебя, мы не во дворце.
— И то верно. — Хмыкнула она в ответ. — Ладно, Леголас, ты меня чуть дара речи не лишил. Зачем так подкрадываться?
— Лишить тебя дара речи? Не буду скрывать, это звучит соблазнительно, и думаю, твой брат это даже оценит... Но нет, это не входило в мои планы. — Он игриво усмехнулся. — Я право думал, что ты заметишь меня. Что, сказывается весеннее вино? — Она придала лицу нарочито серьёзное выражение, скрестив руки на груди.
— В отличии от тебя и моего брата, у меня не было времени насладиться изысканными сортами королевских погребов.
— Это верно. — Неожиданно тихо проговорил он. — Ты сегодня весь вечер порхала по залу. Кстати, именно за этим я и пришёл.
— То есть?
— Сегодня ты танцевала со всеми, но только не со мной. А ведь ты мне обещала...
— Ваше Высочество, уж не ревнуете ли Вы меня? — Она наигранно схватилась за сердце, но в следующее мгновение весело рассмеялась. — Коли так, так почему же ты меня не пригласил? — Она иронично дёрнула бровью.
— Залюбовался, а потом ты упорхнула. Пришлось бросить всё и искать тебя по лесу. — Он задорно подмигнул ей в ответ. — Ну так что, я получу свой танец?
— А как же музыка?
— Я тебе спою. — Прошептал он, делая шаг вперёд, и протягивая ей руку. Наверное, будь на его месте кто-то другой, она бы отказала. Но это был Леголас, в ком она видела не столько наследного принца, сколько друга и своего старшего брата. Поэтому и доверяла почти также, как и Ровиону.
Его чистый глубокий голос пел о весне и первых цветах, о пробуждающейся жизни и звёздах над ними. Эльф и эльфийка легко кружились, взявшись за руки, по лунной поляне. Но постепенно их движения стали более медленными и размеренными, она то ускользала от него, то их пальцы вновь переплетались. Это не было похоже ни на один из придворных танцев, но они оба каким-то шестым чувством угадывали повороты и шаги друг друга. Они моментами расходились, но только для того, чтобы вновь встретиться под сияющими звёздами. В какой-то момент их разделяло лишь дыхание, а его песня превратилась в шёлковый шёпот, который эхом отдавался у неё в груди. И в тот момент она вдруг поняла, почему так ждала праздника весны. Ведь на этот раз весна была и в её сердце, которое билось ярким и искренним чувством к тому, кто теперь неотрывно смотрел на неё сияющими голубыми глазами.
Когда его губы коснулись её, на них ещё чувствовался сладковатый вкус вина и фруктов. Поцелуи, сначала нежные и даже робкие, постепенно становились более чувственными и требовательными, и она отвечала ему с нетерпеливой страстью. Одной рукой он крепко прижимал её за талию к себе, будто боялся, что она вырвется и убежит, в то время как другая скользнула вниз, очертив невидимую линию по обнажённой шее к груди. Пальцы вырисовывали призрачные узоры, лаская затвердевшие соски под невесомой тканью лифа. С её губ сорвался сладостный стон, и принц прижал её ещё крепче, углубляя поцелуй, страстно переплетая их языки. В какой-то момент он легко подхватил её на руки, унося под сень деревьев, и бережно опустил на мягкий ковёр лесных цветов. Её тело горело неведанным огнём первого желания и чувства. Он ласкал её там, где она даже наедине не решалась прикасаться к себе, и казалось, знал её лучше её самой. Когда его поцелуи обжигая живот, спускаясь всё ниже, нашли центр её наслаждения, её тело самопроизвольно выгнулось, и от новых ощущений перехватило дыхание. Она попыталась вырваться, но его крепкие руки уверенно удерживали её на месте. Его язык, губы, пальцы сводили её с ума новыми, неведанными ласками. Волна первого оргазма захватила её неожиданно и она громко застонала от острого наслаждения. Он накрыл её своим телом, с улыбкой наблюдая за игрой эмоций на её лице. И снова поцелуй, и теперь на его губах она чувствовала терпкий вкус своего желания. Она отдавалась ему вся без остатка, и даже боль, когда он вошёл в неё, показалась ей сладостной и желанной. В ту ночь эльфийка принадлежала ему, а он ей. И это её имя он повторял снова и снова, когда его собственное наслаждение накрыло его с головой. А потом они лежали на мягкой траве, и он нежно целовал её ещё не высохшие слёзы, крепко прижимая к своей груди. Так они и заснули, переплетённые в объятиях друг друга, под покровом древнего леса.
Она резко пробудилась спустя всего лишь несколько часов, потому что вокруг всё ещё царила ночь. Леголас безмятежно спал рядом с ней, еле заметная улыбка застыла на его губах. Какое-то время она не могла отвести глаз от его прекрасного лица, сама мечтательно улыбаясь неизвестно чему. А потом, неожиданное осознание того, что только произошло, обрушилось на неё, словно ведро ледяной воды. Стыд, страх и боль смешались в одно, она жадно втянула воздух, чтобы проглотить застрявший в горле комок. Рядом сейчас с ней лежал не просто эльф — друг её брата, а Леголас — наследный принц Лихолесья. А кто была она? Нет, она не хотела увидеть его полные снисхождения глаза на утро, пусть лучше всё останется сладким волшебным сном. Эльфийка бесшумно поднялась и быстро оделась. Перед тем, как покинуть поляну, она ещё раз взглянула на безмятежно спящего принца и не удержалась. Её губы коснулись его в невесомом поцелуе, и во сне он ответил ей. Через силу она отстранилась, чувствуя как в глазах предательски защипало. Нет, ей надо было уходить, хотя так хотелось остаться. Шаг, второй, третий, она резко развернулась и почти бегом бросилась через чащу. Дом отца был пуст, все ещё были на празднике, и поэтому никто не слышал её сдавленных рыданий, кроме стен родной библиотеки. Когда слёзы высохли, она ещё долго сидела на полу, обхватив себя за плечи, в столпе лунного света.
На утро она снова вернулась во дворец, хотя и провела весь день в королевской библиотеке. Она пыталась читать, но больше сидела, уставившись в пустоту. А вечером был ещё один пир, проходивший, по традиции, за пределами дворца, в самом сердце леса. Все эльфы были одеты в белые одежды, отчего были похожи на духов, скрывающихся в темноте вековых деревьев. Она стояла в стороне от костра, прячась в тени. Он, как и принято, сидел по правую руку своего отца, короля Трандуила Орофериона. Лицо спокойно и немного задумчиво. Она заставляла себя смотреть в сторону, но глаза сами возвращались к принцу. Когда с официальной частью было покончено, и все поднялись для дальнейших танцев и веселий, она попыталась было незаметно исчезнуть, но её неожиданно окликнул брат. Ей ничего не оставалось делать, как обернуться и встретиться со взглядом голубых глаз. Леголас стоял рядом с Ровионом, безмятежно улыбаясь.
— Ты куда, сестрица? А как же танцы? — Её брат был явно в приподнятом расположении духа.
— Насколько я помню, Сельвен, ты мне обещала танец. — Смеясь добавил принц. — А вчера на балу я его так и не дождался. А потом ты и вовсе сбежала.
— Сбежала? — Только и могла она выдавить из себя, не веря своим ушам. Он что, над ней смеялся?
— Сбежала, сбежала. Мы искали тебя, но так и не нашли. — Засмеялся брат.
— И нам пришлось утопить горе в вине! У меня до сих пор голова немного кружится. — Нарочито укоризненно проговорил Леголас. Она чувствовала, как внутри всё похолодело.
— Так Вы, Ваше Высочество, ничего не помните? — Улыбнулась она как можно безмятежней.
— Ничего. Он даже не помнит, как оказался в лесу и почему был абсолютно го... — Начал было Ровион, но получил увесистый толчок в бок со стороны принца.
— Это лишнее, друг мой. — Нахмурился Леголас. — Ну так что, Сельвен? Я дождусь сегодня обещанного танца? — Голубые глаза игриво сверкнули.
Она не знала плакать ей или смеяться, поэтому, как истинная придворная дама, только надела маску беззаботного веселья и приняла приглашение принца. Они танцевали и кружились почти весь вечер, игриво шутя, будто ничего не произошло, и в какой-то момент, она даже засомневалась в том, что случилось прошлой ночью. Может, это только был сон? Но нет, её губы всё ещё алели от его поцелуев, а между ног отдавалась болью ночь их страсти. Они сменяли партнеров и вновь возвращались друг к другу. Пары рассыпались по лесу, и они снова оказались наедине.
— Ты прекрасно танцуешь. — Прошептал он над самым ухом. — И мне даже обидно, что я упустил свой шанс и не пригласил тебя вчера.
— Зато сегодня ты восполнил всё сполна. — Улыбнулась она, чувствуя как тело предательски напряглось от его близости. Она облокотилась о ствол огромного старого бука, а принц неотрывно глядел ей в глаза, чуть наклоняясь вперёд. От его взгляда её ноги неожиданно стали ватными, и, если бы не дерево за спиной, она наверное бы упала. Сердце бешено колотилось в груди, готовое вырваться наружу. Удар, ещё удар, его лицо было совсем близко.
— Ты прекрасна. — Выдохнул он, преодолевая отделявшее их расстояние и завладевая её губами. Принц приник к ней всем телом, и она с упоением чувствовала каждый его мускул. Их поцелуй был долгим и нежным, но неожиданно Леголас отступил.
— Прости меня. Я не должен. — Его голос был хриплым, а дыхание сбивчивым. — Ты — сестра моего друга. Я не могу... — Ей вдруг стало невыносимо больно и одиноко. Он действительно ничего не помнил. Она резко оттолкнула его от себя и пустилась бежать. Он звал её, но не бросился догонять.
Эльфийка остановилась, лишь когда неожиданно выбежала к лесному озеру. В ушах гудело, по щекам бежали горячие слёзы, она повалилась на чуть влажную траву и вдруг горько рассмеялась. Какая же она была наивная дура! Но вскоре стих смех, высохли слёзы, успокоилось и дыхание. Её взгляд был устремлён на раскинувшиеся над головой бесчисленный звезды, что были единственными свидетелями той ночи и её тайны. Пусть он ничего не помнит, забудет и она. Когда Луна вышла на середину неба, эльфийка наконец поднялась и отправилась в сторону праздника.
С той ночи прошли месяцы, и вот уже лето достигло своего зенита. Она уже почти привыкла вести себя так, будто ничего не произошло, улыбалась и даже шутила. Её боль постепенно утихала, но вместо неё внутри образовалась какая-то странная пустота, которую не удавалось заполнить ни весельем, ни танцами. Лишь объятия леса, да тишина библиотеки, где она всё чаще уединялась с книгой в руках, приносили временное облегчение. Это не осталось незамеченным, и её брат несколько раз пытался выведать причины, но каждый раз ей удавалось уходить от ответа, пока однажды она не призналась, что просто устала от суматохи двора. И частично это было правдой. Обряды, церемонии, званные ужины и танцы превратились в рутину, от которой она бежала. А ещё главный королевский дворецкий Эглерион с той ночи, словно тень, следовал за ней повсюду. Она постоянно чувствовала на себе взгляд холодных серых глаз, и это раздражало. Её всё чаще посещала мысль покинуть двор и вернуться в отцовский дом на краю леса, однако, она всё оттягивала принятие окончательного решения и всё ждала чего-то.
В конце лета Ровион должен был отправиться в дозор к южным границам, и поэтому теперь брат наслаждался последними днями беспечной весёлости. Всю последнюю неделю он или танцевал с эльфийскими девами на лесных полянах, или пропадал в беседках на нижних уровнях, распивая вино с друзьями. Так было и в тот вечер. Она как раз выходила из лавки торговца, когда её слух уловил знакомый голос, доносившийся с ближайшей навесной террасы. Это был откровенный мужской разговор, сдобренный не одной бутылкой вина. Она уже было завернула за угол, как следующий вопрос заставил её замереть на месте.
— Нет, а вот если дама тебе была симпатична, а потом чувства остыли? Как тогда? — Спросил кто-то, отчего собравшиеся вокруг заулюлюкали.
— Ты что, не знаешь, как отказать? — Засмеялся другой эльф.
— Нет, конечно знаю. — Спешно оправдался первый. — Но если не хочется ранить прекрасную деву или, как сказать, желаешь оставить путь к отступлению. — Присутствующие весело загудели.
— А ты спроси у Ровиона, он у нас специалист в этом деле.
— Да ладно, скажете вы. — Раздался голос её брата. — Просто я неотразим! — Последнее было встречено дружным хохотом. — А если серьезно... есть у меня один способ. Я называю его "невинное затмение".
— И что это значит? — Вновь спросил первый голос.
— После ночи соития, притворись, что был мертвецки пьян и всё забыл. Веди себя так, будто ничего не произошло. — Она похолодела.
— И это работает?
— Конечно! — Поддакнули сразу несколько голосов. Остальной разговор она уже не слышала, чувствуя себя так, будто кто-то с размаху ударил её в живот, разом выбив из лёгких весь воздух. Как долго она стояла прижавшись к стене в тёмной алькове — неизвестно, но когда мир вокруг снова обрёл цвет и звуки, голоса на террасе уже стихли. На негнущихся ногах она обогнула угол, с облегчением отметив, что беседка была пуста. Всю дорогу до своих покоев, в голове звучало лишь одно: "Невинное затмение", — а когда она переступила порог своей спальни, то поняла, что и дня не сможет здесь больше находиться.
Брат пытался её переубедить, настаивал, просил всё хорошенько обдумать, но его сестра была непреклонна. Она покинула двор, и теперь дни напролёт проводила в семейной библиотеке, куда после ухода матери никто кроме неё не заходил. Эльфийка полностью посвятила себя изучению покинутых и забытых бумаг, записей и формул, с новым рвением взявшись за лечебную науку. Ровион только и мог, что печально качать головой, наблюдая как его сестра вновь обратилась в нелюдимую затворницу. Он попытался поговорить с отцом, но Фаэлон только грустно улыбнулся молодому эльфу.
— Оставь её. Твоя сестра знает, что делает. Верь в неё.
Через несколько дней после этого разговора, Ровион уехал. Она провожала брата на рассвете у главных ворот. Там был и он. Она то и дело ловила на себе внимательный взгляд голубых глаз, но ни разу не решилась посмотреть на него в открытую. А когда отряд её брата, во главе в принцем Леголасом, скрылся из виду, ей неожиданно стало легче дышать.
Казалось, с приходом осени, дочь Фаэлона снова ожила. Они с отцом проводили много времени в больничном крыле, и она с жадностью впитывала знания, которыми делился с ней главный королевский лекарь. Иногда проходили целые дни, прежде чем её память вновь возвращалась к той ночи. Ей верилось, что худшее было позади, пока однажды, вернувшись из библиотеки, не застала в кабинете отца вместе с Эглерионом. При виде эльфов, разом обернувшихся в её сторону, внутри всё сжалось от дурного предчувствия. Фаэлон жестом пригласить дочь зайти и, бросив, : "Я думаю вам стоит поговорить", — оставил её наедине с дворецким.
Взгляд серых глаз был холоден и неприятен. Эльф глубоко вздохнул и начал. Он говорил о долге, о семье, о народе, о статусе и долге перед королевством. Его речь, монотонная и витиеватая, была похожа на паутину, которая войлоком запутывала сознание. В какой-то момент она не выдержала.
— Милорд, скажите мне, зачем Вы здесь? — От её прямолинейности, эльф немного напрягся.
— Вы хотите прямой ответ? Ну что ж. Я пришёл предложить Вам союз.
— Союз? — Переспросила она в надежде, что ослышалась.
— Именно. Я хочу, чтобы Вы стали моей женой. — Его надменный тон никак не подходил к только сказанным словам.
— Зачем? — Последовал её несколько рассеянный вопрос.
— Я хочу Вам помочь.
— Простите, Милорд, но я Вас не понимаю. Помочь в чём? — Эглерион снисходительно улыбнулся, будто говорил с ребёнком.
— Леди Сельвен, Вы способная дева. К сожалению, из-за своей неосмотрительности Вы упустили единственный шанс занять достойное положение среди своего народа. Оставить королевский двор, пренебречь оказанной Вам честью. — Он на мгновение замолчал, словно задумавшись. — Мне жаль Вас и я готов протянуть Вам руку помощи. Дать Вам своё имя. — Она нервно сглотнула, а дворецкий, вдохновлённый её молчанием, продолжил. — Боюсь, Вы не совсем понимаете своё положение. Ваше присутствие при дворе терпели только из-за заслуг Вашего брата и отца.
— Терпели? — Переспросила она.
— Именно. Ваш брат близок с наследным принцем, и Вам решили оказать услугу. Неужели Вы действительно верили, что с Вами будут обращаться на равных? Учитывая кем была и что сделала Ваша мать?
— Но Ровион...
— Ваш брат воин. А кто Вы? Понимаете... — Но она не дала ему больше сказать ни слова.
— Довольно! — В её голосе сквозила плохо скрываемая ярость.
— Леди Сельвен...
— Я сказала довольно! — Эглерион открыл было рот, чтобы возразить, но она его опередила. — Вон!
— Что Вы сказали?
— Вы меня прекрасно слышали. Я желаю, чтобы Вы немедленно покинули этот дом. — Серые глаза опасно сверкнули.
— Вы поступаете легкомысленно. Моё предложение...
— Ваше предложение мне так же противно, как и Вы сами, Лорд Эглерион. Поэтому избавьте нас обоих от дальнейших неудобств и уходите. — Эльф зло сощурил глаза, но больше не сказал ни слова и быстрым шагом покинул кабинет. Следующее, что она услышала, это грохот захлопнувшейся двери.
Три дня она ни с кем не разговаривала и, уединившись в библиотеке, машинально перекладывала пыльные бумаги из стороны в сторону, в то время как голова разрывалась от мыслей. На четвёртый день к ней неожиданно пришло озарение. Глядя на окружавший её хаос, оставшийся после матери, она вдруг поняла, что и сама стала частью этих воспоминаний, одним из пожелтевших пергаментов на столе. Она могла и дальше прятаться ото всех в пыльной библиотеке, оставаясь диковатой сестрой своего барата, или принять чьё-то другое имя, другую роль. Но правда заключалась в том, что её не принимали ни тогда, ни сейчас, и так будет в будущем. Если она хотела занять достойное место среди своего народа, она должна была, в первую очередь, найти саму себя, а для этого ей было необходимо освободиться от прошлого, которое связывало её по рукам и ногам. Это означало лишь одно.
Когда она сообщила отцу о своём решении, он лишь обречённо закрыл глаза, будто давно ждал неизбежного. Она думала, что он попытается её остановить, но Фаэлон только крепко обнял дочь.
— Мне тяжело тебя отпускать, дитя моё. Но знаю, что не смогу тебя удержать силой.
— Отец, я не могу иначе. — Прошептала она сквозь слёзы, и он нежно поцеловал её в золотые локоны. — Я вернусь.
— Она тоже так говорила.
На рассвете первого дня зимы, она впервые в жизни покинула границы Лихолесья. Остались за спиной тёмные кроны когда-то родных деревьев, морозный воздух чуть покалывал кожу, а на душе, впервые после праздника Йестаре, было светло и легко. Так начались годы её странствий.
Нет, она ни о чём не жалела, ни тогда ни сейчас. Просто он был принцем, а она...Она была Сельвен, дочь леса и искусный лекарь, известный во всём Минас Тирите и его окрестностях. Эльфийка одним залпом осушила бокал вина и уже потянулась было к серебряному графину, но Ирина её опередила.
— Пить в одиночестве — плохой знак. — Улыбнулась смертная, наполняя их бокалы и опускаясь в кресло напротив.
— Как давно ты здесь? — Спросила эльфийка, встречаясь со взглядом каре-зелёных глаз.
— Достаточно долго. Ты была так далеко, что даже не слышала, как я к тебе обратилась. Я решила тебе не мешать.
— Почему? — Сельвен откинулась на спинку кресла, оглядывая утопающее во мраке помещение библиотеки.
— Потому что нам всем иногда нужно вернуться в прошлое, чтобы понять настоящее. — Неожиданно ответила Ирина.
— Откуда?...— Но женщина остановила её жестом.
— Это неважно. Как прошла встреча с дворецким? Судя по тому, что застала тебя здесь в темноте — неважно. — Сельвен не удержалась и криво усмехнулась.
— Точно подмечено. — И уже более серьёзно добавила. — Мне не удалось освободить тебя от дворцовых работ. Прости. Оказалось, у меня здесь не больше прав, чем у тебя. — Ирина поджала губы и понимающе кивнула. — Но тебе придётся потерпеть всего неделю.
— А потом?
— А потом мы уйдём.
— Мы? Но ты ведь...
— Иногда нам приходится сделать выбор, каким бы болезненным он не был.
— Сельвен, я тебя не совсем понимаю. — Но эльфийка только покачала головой, отпивая из серебристого кубка.
— Это неважно, Ирина. Я уже всё решила. Через неделю мы уходим.
========== 48. Терпение и труд ==========
Он не оставлял попыток найти женщину, и день изо дня посылал в пространство ощущения и образы, в надежде зацепить её сознание, но несмотря на все усилия, удалось ему это только однажды. Тогда она неожиданно оказалась рядом, а её мысли и эмоции захлестнули его с такой силой, что в первые мгновения он даже растерялся. А потом было это непередаваемое, дурманящее ощущение магии, которую женщина, видно, довольно долго скрывала.
Сила вырывалась из её тела, словно отвечая на его присутствие, тянулась к нему, лаская невидимыми прикосновениями, закручивая в энергетическом вихре. И он подчинился. Мир вокруг исчез. Осталось только ощущение магии на её коже, губах, в каждом вздохе, и он впитывал её с жадностью измученного засухой странника.
А потом всё прекратилось так же резко, как и началось. Неведомая сила вытолкнула его прочь, прерывая контакт, и единственное, что он успел увидеть через её глаза, это затемнённая комната, отделанная деревом.
После этого сколько он ни пытался пробиться, мысли женщины оставались для него закрыты. Однако, с тех пор его не покидало призрачное ощущение её присутствия, которое словно тень блуждало где-то на границе его сознания. Это сводило с ума, но в то же время и дарило надежду. Нет, он не знал, где она, но был уверен лишь в одном: женщина была жива. Пока ещё жива. А поэтому он не оставлял попыток её найти, хотя она и ускользала от него, как песок сквозь пальцы.
* * *
Утро добрым не бывает. Особенно если пришлось проснуться до рассвета, а голова ещё гудит от выпитого накануне. Сейчас, стоя в шеренге у главных ворот, я хмуро отметила, что вчера явно несколько перебрала с вином. Однако, это было единственным, что помогало заглушить прорывающиеся мысли моей светловолосой подруги.
Впервые, я что-то увидела, когда мы только вернулись из сада и я, в порыве чувств, обняла её. Тогда перед глазами неожиданно замелькали размытые картины и сцены, явно не из моей жизни. А после, в библиотеке, образы стали намного чётче словно диафильмы проплывая перед внутренним взором. И хотя я не слышала голосов, зато прекрасно чувствовала эмоции эльфийки. В какой-то момент разворачивающиеся события стали всё более откровенными, и я невольно вновь почувствовала себя подглядывающей извращенкой, но прекратить поток чужих воспоминаний, или хотя-бы заглушить их, никак не удавалось. Всё продолжалось до тех пор, пока эльфийка сама не очнулась от прошлого, после чего, мне стало легче сдерживать натиск чужих мыслей, особенно вооружившись бокалом вина. "Кстати, с каких пор ты стала называть Сельвен своей подругой?" — мелькнуло было в моей захмелевшей голове, но думать совершенно не хотелось, и я лишь отрешённо уставилась в одну точку.
Помимо меня, у главных ворот собралось ещё человек сорок. Первое время мужчины и женщины, напоминавшие своим видом заблудившихся бедуинов, неуверенно топтались на месте, пока стражники не выстроили всех в один ряд. Как только с построением было покончено, из главных ворот вышли ещё два эльфа. Присутствующие люди враз притихли, а стражники вытянулись как по струнке. "Никак, начальство", — решила я.
Первый из новоприбывших, одетый в простую коричневую тунику, смело зашагал к замершим в нерешительности людям. В его руках мелькнул свиток, который он тут же с умным видом развернул. — О, проверка посещаемости! — Улыбнулась я сама себе, и, словно в подтверждении моих слов, эльф принялся отрывисто выкрикивать отдельные имена. Люди послушно выходили из строя и молча кланялись, потом эльф им что-то говорил, они снова кланялись и отходили в сторону.
После третьего или четвёртого такого "выхода" я утратила всяческий интерес к происходящему, обратив внимание на второго из пришедших. Последний был явно выше по рангу, и за всё это время не произнёс ни слова. Он гордо возвышался перед строем, чуть позади "чтеца", заложив руки за спину. На его красивом, как и у всех эльфов, лице застыло надменное выражение, изрядно сдобренное то ли презрением, то ли отвращением. В любом случае, эффект получился отталкивающий. Длинные прямые пепельные волосы были убраны в низкий хвост, а светло-серые глаза лениво и скучающе скользили по собравшимся. Одет он был в бархатный камзол ярко красного цвета, что ещё больше подчёркивало бледность кожи, создавая эффект полупрозрачности. Весь его облик показался мне каким-то вычурным и неуместным, словно этот эльф очень старался выделиться или подчеркнуть свою значимость, а единственным способом это сделать стала вот эта странная одежда. Вдобавок ко всему, рассматривая "главного" эльфа, я никак не могла избавиться от чувства, что всем своим видом он мне кого-то напоминал. Бледная кожа, почти седые волосы, красный бархат. — Дракула! — Осенило меня. — Ага, Дракула 2000. Первое имя, второе — возраст. — С радостью поддакивало моё похмельное сознание. От своей неожиданной догадки, я чуть не рассмеялась в голос. Виновник же моего веселья, будто почувствовав что-то, кинул в мою сторону подозрительный взгляд. Я спешно опустила глаза, радуясь, что платок скрывал не только моё лицо, но и то, как я яростно кусала губы, давясь от смеха.
А полупьяный мозг уже во всю рисовал картины с эльфом то в окружении летучих мышей, то в классическом вампирском наряде. Я настолько увлеклась, что уже ничего не слышала и не замечала. Поэтому лишь когда над ухом кто-то с раздражением прокричал: "Даэрэт!" — наконец среагировала на своё имя.
— В строю! — Рявкнула я в ответ, сама того не ожидая. Стоявшие рядом люди резко от меня отпрянули, а эльф со свитком замер, уставившись в мою сторону широко распахнутыми глазами.
— Что ты сказала? — Опомнился он, подходя ближе.
— Обозначила своё местонахождение. Разве это не так? По-моему, так это обычная констатация факта. В следствии чего, не вижу в этом ничего странного. — Слова вылетали изо рта со скоростью пулеметной очереди, что явно свидетельствовало о моей неполной трезвости. — Но если настаиваете, могу и повторить. Я в строю. — Наконец я замолчала.
— Ты служанка Леди Сельвен? — Процедил стоявший передо мною эльф, и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Почему-то, меня это не удивляет. — Он усмехнулся, на что я иронично повела бровью. — Ну и что ты умеешь делать, Даэрэт? Судя по тебе — немного. — Он явно хотел меня этим уколоть, однако особых угрызений совести по поводу неумения колоть дрова (ну или что-то там ещё требовалось) я не почувствовала. По правде сказать, мне вообще было на всё наплевать. Я впервые, спустя довольно долгое время, вновь ощутила себя сторонним наблюдателем в Средиземье, будто всё происходило не со мной, и меня здесь нет. Возможно, это было ещё не выветрившееся действие алкоголя, а может подсознательное ощущение приближающегося конца. Так или иначе, в ответ на его слова я лишь безразлично отвела глаза в сторону и тут же наткнулась на колючий взгляд "Дракулы". Тот, в свою очередь, что-то еле слышно проговорил на своём языке, на что "чтец" быстро оглянулся на него, кивнул и снова обратился ко мне. — Будешь мыть полы. — Давая понять, что разговор окончен, эльф со свитком показательно отвернулся и продолжил зачитывание имён.
"Да, Сельвен, ты как в воду глядела", — ухмыльнулась я мысленно, раздражённо вздыхая. Но она же и обещала, что всё продлится не больше недели, поэтому, скрипя зубами, мне пришлось смириться со своей временной сменой профессии.
Сразу после переклички нас всех проводили через главные ворота. Большинство сразу отправились на нижние уровни, остальным же было указанно следовать за "чтецом" в направлении хозяйственных помещений, откуда кого-то распределили на кухню, кого в винные погреба, а кому-то выдали по ведру и тряпке. Я оказалась в числе последних "счастливчиков". И если деревянные ёмкости сами по себе были довольно увесистыми, то наполненные водой стали почти неподъёмными.
Поминая на чём свет стоит эльфов и их отсталую цивилизацию без пластика, я кое-как плелась за другими служанками в направлении верхних ярусов. Всё тот же эльф, только уже без свитка, гордо вышагивал впереди. Мы поднимались всё выше, и во время нашего продвижения по дворцу женщин, одну за другой, распределяли на их рабочие места. В конце концов осталась только я, а вот лестницы всё никак не кончались. Когда мы всё же остановились, мне с трудом удалось справиться с дыханием и дрожью в руках и ногах. Моё физическое состояние не осталось незамеченным, и, окинув меня оценивающим взглядом, эльф презрительно скривился.
— Что, физический труд не для тебя?
— Предпочитаю интеллектуальный. — Огрызнулась я. Он усмехнулся в ответ, но больше ничего не сказал. Мы прошли ещё метров двадцать, минуя утопающую в зелени и цветах террасу, и свернули в широкий коридор.
Здесь царил полумрак, разбавляемый лишь бликами от нескольких настенных светильников, да приглушённым дневным светом из окна в дальней стене. По правую сторону каменная кладка оказалась абсолютно глухой, а вот слева я успела заметить две створчатые двери. Эльф прошествовал до самого окна, где остановился, указав жестом в сторону, чтобы я опустила принесённые с собой вещи.
— Сегодня тебе надо отмыть эту часть дворца. — Его голос эхом отражался от каменных стен. — Позже за тобой придут и проводят в столовую. — Эльф развернулся и уже сделал несколько шагов в сторону, откуда мы только что пришли, когда неожиданно остановился, бросив через плечо. — Да, и постарайся здесь не шуметь. Ну и конечно позаботься, чтобы всё сверкало. — Не дожидаясь ответа, "чтец" быстро удалился, оставив меня наедине с ведром, тряпкой и полутёмным коридором.
* * *
Казалось, что время остановилось в этой части дворца. Никого не было ни слышно, ни видно. О том, что день всё же двигался, не зависимо от моих ощущений, я могла судить лишь по небу за окном, где на смену предрассветной серости пришла радующая глаз синева. Прошло, наверное, около двух или даже трёх часов с того момента, как сопроводивший меня сюда эльф скрылся за углом, а я осилила не более четверти каменного пола.
Поначалу я решила, что справлюсь с доставшейся мне работой быстро и легко. — Продумаешь, полы вымыть. — Но я ошиблась. Так, выполнять порученное я могла или ползая на коленях, что означало бы испачканное и намокшее платье в довесок к исцарапанным ногам. Или же, вторым вариантом было сохранить и платье и ноги, но пришлось бы встать в недвусмысленной позе "а-ля рак", что тоже мне не прельщало. Кто бы мог подумать, что отсутствие такой простой вещи, как обычная деревянная швабра, настолько усложнит мне жизнь? Без данного предмета, из двух зол я выбрала меньшее и придумала третий вариант — присесть на корточки. Это было более утомительно, да и работа занимала больше времени, зато одежда и моральный облик были в сохранности. Помимо всего этого и само отмывание камня оказалось не таким уж и лёгким занятием, особенно в широком и пыльном коридоре.
Не раз вспоминая с тоской дары моей утерянной цивилизации, я медленно продвигалась дальше. Однако, как только я миновала створчатые двери, к усталости в ногах и коченеющим рукам прибавилась другая напасть: до этого пустынный коридор неожиданно наполнился жизнью. Что находилось по ту сторону закрытых дверей было неизвестно, но с наступлением утра, пробудившиеся обитатели дворца засновали туда с завидной частотой. Конечно же, эльфы не обращали ни на меня, ни на моё занятие никакого внимания, поэтому, совершенно не заботясь о последствиях, нагло вышагивали по свежевымытому полу. И не успевала я замыть оставленные одним из бессмертных следы, как из-за угла появлялся другой, и мне приходилось начинать всё заново. Очень быстро на смену похмельной усталости пришло раздражение, которое вскоре уступило место нарастающей злости. Поэтому, когда очередной эльф гордо прошествовал мимо меня, при этом чуть не наступив на руку, я не сдержалась и, сквозь зубы послав всё куда подальше на родном русском да запустив тряпку в дальний угол, устало опустилась на пол.
Меня мутило, голова кружилась, и даже приятная прохлада камня не помогала прийти в себя. В какой-то момент во рту снова почувствовался металлический вкус крови, а дыхание участилось. — Вот этого мне и не хватало! Да катись всё к чертям! Завтра же ухожу отсюда. А если кто попытается меня остановить, я... — Но закончить мою мысль мне не дал раздавшийся над головой голос.
— Что ты себе позволяешь? — Это был снова эльф-глашатай. — Тебе пока никто не разрешал отдыхать! Сейчас же встань и продолжай! — Он не скрывал своего раздражения и возмущения. Я, всё ещё борясь с подступающей тошнотой, не могла выдавить из себя ни слова и так и осталась сидеть на полу, прикрыв глаза. — Ты слышишь меня?!
— Пару минут. Мне надо всего пару минут. — Кое-как выдохнула я, но эльф не сдавался.
— Ни секунды! Поднимайся! — Он вдруг оказался рядом и, ухватив за предплечье, резко дёрнул меня вверх. Оказавшись на ногах, я тут же открыла глаза. Бессмертный нависал надо мной, яростно сверкая глазами. — Я смотрю, Леди Сельвен тебя слишком разбаловала. Но мне всё равно, чем ты занималась у неё в услужении. Сейчас ты моешь полы и не выйдешь отсюда, пока не закончишь! Пусть даже это продлится до завтрашнего утра! — Процедил он, поджав губы. Неожиданно тошнота прошла, слабость улетучилась, будто и не было её вовсе, и меня охватила ярость.
— Я никому ничего не должна. — Прошипела я, отталкивая от себя эльфа. — И не собираюсь здесь на коленях ползать! Что вы со мной сделаете? Бросите в темницу? Бросайте! Выгоните? Так гоните! — Внутри всё горело, голос набирал громкость, и мне было абсолютно наплевать, что будет дальше. Не ожидая от смертной такой наглости, эльф замер. Однако уже мгновение спустя, решительно шагнул в мою сторону, угрожающе сощурив глаза.
— У тебя явно помутился рассудок. — Проговорил он очень тихо, выделяя каждое слово. — Но ничего, я помогу тебе прийти в сознание. — Его нарочито спокойный тон, ухмылка, поза должны были заставить меня насторожиться, остановиться, отступить, но я осознала это слишком поздно. В следующий момент, моё тело впечаталось в стену от отвешенной пощёчины. Голова загудела от удара о каменную кладку, щека защипала, как опалённая огнём, из глаз брызнули слёзы. Затуманенным взором я успела заметить, что "чтец" уже замахнулся для повторного манёвра, когда звенящую тишину коридора прорезал чей-то громкий голос.
Слов я не разобрала, но эффект они возымели мгновенный. Помощник "Дракулы" резко опустил руку, обернулся и тут же замер в низком поклоне. Проморгав набежавшие слёзы и проследив взглядом в ту же сторону, я почувствовала, как по спине пробежал невольный холодок, и в следующее мгновение последовала примеру эльфа. Чуть правее от нас собственной персоной стоял король Лихолесья.
Каждый удар моего сердца эхом отдавался в ушах с такой силой, что разговор двух эльфов доносился будто издалека, а потом и вовсе потерялся на фоне захвативших меня эмоций. Страх, волнение, обида, стыд и злость на саму себя одновременно обрушились на меня, заставляя яростно закусить губы и вцепиться немеющими пальцами в подол платья. А ещё я всё никак не могла понять, почему присутствие лесного Владыки действовало на меня таким образом. Ведь не немела же и не дрожала я, как осиновый лист, при Элронде? — Это потому, что ты не подглядывала за ним в интимные моменты. — Ответил мой внутренний голос. — Но с Элладаном же я не робела? Даже после того случая в тумане. А ведь на то были все причины...
— Поднимись. — Глубокий мужской голос прервал мои размышления. Звук раздался совсем рядом, заставив невольно вздрогнуть. Я медленно выпрямилась. — Подними голову. — Однако мои глаза продолжали быть упрямо прикованы к каменным плитам пола. — Я разрешаю. — Проговорил всё тот же голос, с нотками снисхождения. "Он мне разрешает?" — Я чуть было не хмыкнула в голос и уже хотела сама взглянуть вверх, когда оказалось, что возвышающийся надо мной эльф был менее терпелив. Прохладные пальцы скользнули под подбородок, заставляя поднять голову. Наши взгляды встретились.
При свете дня его красивое мужественное лицо показалось мне ещё более величественным. Своим непоколебимым спокойствием он чем-то напомнил мне античную статую, и лишь в светло-голубых глазах промелькнула тень какой-то эмоции, но тут же утонула в глубине его взгляда. Первые несколько секунд я завороженно смотрела ему в глаза, не мигая и не дыша. А потом, словно очнувшись, попятилась, дёрнув головой в сторону, освобождаясь от его прикосновения. Король или нет, но мне было неприятно, что меня рассматривают как неведомую зверушку. Волнение и страх постепенно угасали. Он молча опустил руку, и на какое-то мгновение мне показалось, что в этих странных полупрозрачных глазах мелькнули искры, а тёмные брови иронично дёрнулись. Но произошло это настолько быстро, что я даже не была уверена не показалось ли мне.
Лесной Владыка возвышался надо мной больше, чем на полголовы. Одет он был в длинную серебристую мантию, отделанную у ворота алым шёлком. Светлые прямые волосы свободно ниспадали на плечи, а голову венчала изысканная корона из переплетённых серебряных и золотых ветвей, живых листьев и сверкающих драгоценных камней. Весь его облик величавый, утончённый, но лишённый вычурности, никак не сочетался со врезавшимся мне в память образом обнажённого эльфа в пылу страсти, которого я застала в лесу. Но, так или иначе, это был он. И теперь он с высоты своего роста просто наблюдал за мной. В коридоре повисла звенящая тишина, и я только сейчас заметила, что "глашатай" исчез, и мы с королём остались вдвоём. Однако не успела я задаться вопросом, когда и куда пропал другой эльф, и что это могло бы значить, как Трандуил снова заговорил.
— Ты служанка Сельвен? — Я потупила взор и чуть поклонилась.
— Да, Ваше Величество.
— Тогда что ты делаешь здесь? — Его глубокий голос эхом отдавался где-то внутри, и я была искренне рада, что платок скрывал мои заалевшие щёки.
— Определили. — Мне пришлось прочистить горло. — Меня сюда определили для приготовления к празднику, Ваше Величество. — Во рту резко пересохло, а в голове замелькали картины из ночного леса. Его присутствие действовало на меня очень странно, что меня совсем не радовало. У меня мелькнула даже мысль, не использует ли он какую магию, но это было настолько смешно, что я отмела эту догадку. В следующее мгновение король снова приподнял моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза.
— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда со мной разговариваешь. — Проговорил он уже тише. Я попыталась было увернуться, но его рука крепко удерживала моё лицо. — Ты поняла? — Светло-голубые глаза сверкнули.
— Да, Ваше Величество. Как пожелаете. — Он резко отпусти меня, выпрямляясь в полный рост.
— Ты можешь идти. На сегодня с тебя достаточно. — Я потянулась было за ведром и тряпкой, но он меня остановил. — Оставь это. Иди. — Мне ничего не оставалось, как повиноваться и послушно покинуть коридор. Однако, оказавшись на террасе, я немного растерялась, потому как не имела ни малейшего понятия, куда теперь идти в лабиринте лестниц и переходов.
— Следуй за мной. — Раздался с лестницы голос помощника "Дракулы". Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и начал спускаться вниз по ступенькам. Мне пришлось последовать за ним.
За время нашего пути по хитросплетениям коридоров дворца, шедший впереди меня эльф не проронил ни слова. В полном безмолвии он доставил меня на нижние уровни, где располагались спальни прислуги, и даже не взглянул в мою сторону, когда закрывал за мной дверь. Был ли он зол, обижен или моё присутствие было ему до такой степени безразлично, я не знала. Однако, по правде сказать, долго думать на эту тему особо и не хотелось, особенно как только мой взгляд натолкнулся на расставленные по периметру комнаты кровати.
В одно мгновение силы меня покинули, и тело сковала слабость. Я только и успела, что доплестись до одной из коек и, понадеявшись, что не заняла чужого места, повалилась на жёсткий матрас, где почти тот час же заснула. Когда в следующий раз мои глаза открылись, в комнате, кроме меня, оказались ещё несколько женщин. Они сидели в дальнем углу и тихо переговаривались между собой. Рядом с моей кроватью кто-то заботливо поставил небольшую миску с кашей и стакан воды. При виде еды, желудок воодушевлённо заурчал, и я с жадностью принялась за ужин, а, покончив с нехитрой трапезой, вновь обессиленно упала на кровать, проваливаясь в объятия сна.
Проснулась я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Надеясь, что от меня отстанут, я было попыталась проигнорировать попытки меня разбудить, но после пятой или шестой встряски, всё же пришлось открыть глаза. Спросонья мне удалось различить лишь склонившуюся надо мной одну из женщин, лицо которой уже было скрыто платком. Заметив мою реакцию, она, как мне показалось, облегченно выдохнула. "Вставай. Пора. За нами скоро придут. Иначе тебя накажут, как вчера", — проговорила она с акцентом. Я понимающе кивнула в ответ, принимая сидячее положение. В моих руках снова оказалась миска с кашей и, на этот раз, стакан молока. Незнакомка выпрямилась и спешно отошла в сторону, где уже собрались другие служанки. Некоторые из них то и дело кидали в мою сторону косые взгляды, но больше никто не проронил ни слова. Мысленно махнув на это рукой, я принялась за еду.
Я только закончила завязывать свой тюрбан, спрятав лицо, как дверь отворилась, и на пороге появился вчерашний эльф-глашатай. Женщины засуетились и поспешили на выход. И снова перед глазами замелькали лестницы, переходы и мосты. Одно радовало — на этот раз нам не пришлось нести тяжёлые вёдра.
На одной из террас эльф неожиданно обратился ко мне.
— Ты останься здесь. Зайду за тобой чуть позже. — Я молча наблюдала, как он и оставшиеся женщины скрылись в одном из коридоров. Минут через десять бессмертный снова вернулся. — Следуй за мной. — Бросил он через плечо, устремляясь наверх.
— Что, опять полы мыть? — Не удержалась я. В ответ он смерил меня презрительным взглядом, добавив.
— Не угадала. Теперь у тебя другие обязанности. — Сказать по правде, мне совершенно не хотелось ни полы мыть, ни что-либо ещё делать на благо эльфийского общества. Однако, заполучить ещё одну пощёчину от "чтеца" тоже не прельщало, да и осталось потерпеть всего-то шесть дней. Поэтому, решив просто проигнорировать любителя приструнить прислугу, я молча проследовала дальше.
Мы поднимались всё выше, и с каждым новым лестничным пролётом я убеждалась в правдивости слов моей эльфийской подруги. Яркий дневной свет наполнял всё вокруг, пробиваясь из многочисленных высоких проёмов, часто украшенных разноцветными витражами, отчего они очень напоминали мне готические окна древних соборов моего мира. Сельвен рассказывала, что верхние уровни дворца были поистине прекрасны. И сейчас, обозревая срывающиеся откуда-то сверху небольшие водопады да изысканные резные лестницы и невесомые переходы, утопающие в солнечных лучах я не могла с ней не согласиться. Казалось, я попала в волшебное неведомое королевство, сотканное из света, журчания воды и запаха цветов, и оно почти ничем не напоминало тёмные коридоры нижних уровней.
Залюбовавшись окружающей меня красотой, я и не заметила, как шедший вереди меня эльф остановился, и почти влетела ему в спину. Но мой провожатый, словно скрывал пару глаз меж лопаток, и в последний момент предотвратил наше столкновение, отступив в сторону и поймав меня вытянутой рукой.
— Я понимаю, что грация не заложена у вас в крови. Но, насколько мне известно, глаза были даны младшим творениям Эру. Или я ошибаюсь? — Он даже не обернулся, но мне не составило труда представить торжествующую улыбку, которая скорее всего красовалась у него сейчас на лице. Я снова предпочла смолчать и вместо этого сосредоточенно осматривала высокие резные створчатые двери, у которых мы замерли в настоящий момент. Так и не дождавшись моего ответа, эльф отворил одну из них и скрылся внутри, бросив небрежное. — Следуй за мной.
Моим новым местом работы снова оказалась библиотека, что вызвало у меня невольную улыбку. Конечно же, это собрание книг не шло ни в какое сравнение с семейной коллекцией Сельвен. Здесь полки с фолиантами поднимались до самого потолка, теряясь в темноте сводов, а стеллажи выстроились рядами, образуя длинные молчаливые коридоры. По одному из таких мы сейчас и шли. Эльф впереди меня, казалось, прибавил шаг, отчего я почти бежала за ним.
Наконец мы подошли к дальней от входа стене, где в углу, почти скрытая тенями, оказалась ещё одна небольшая дверь. "Чтец" молча отворил её, жестом приглашая меня зайти. Это помещение оказалось просторной кладовой, где вдоль стен выстроились увесистые бочки, на которых стояли хрустальные графины и стаканы. По сравнению с библиотекой, в этой комнате было намного прохладней, и я невольно поёжилась. Сопровождающий же меня эльф, кажется, не испытывал никакого дискомфорта и, остановившись у одной из бочек, принялся монотонно объяснять, что мне теперь предстояло делать.
Мне сообщили, что в эту библиотеку имели доступ лишь обитатели верхних уровней дворца, эльфы особого статуса и положения. Они приходили сюда на досуге или же для обогащения своих знаний. Некоторые из них проводили здесь часы, а то и дни напролёт, и дабы благородные особы не отвлекались от процесса интеллектуального труда по мелочам, решено было устроить небольшую кладовую с соответствующим персоналом. И если придворному мужу или даме, захотелось утолить жажду или голод, всё что им нужно было, это позвонить в колокольчик. Одним словом, в мои обязанности входило приносить вино и фрукты изголодавшимся и зачитавшимся эльфам.
— Но это ещё не всё. — Многозначительно проговорил "чтец" и поманил меня дальше за собой. В дальнем правом углу кладовой спряталась ещё одна дверь.
Там оказалась маленькая комната, всё внутреннее убранство которой составляли маленький камин, простая кровать, стул да шкаф. — Спать теперь ты будешь здесь. — Отрезал эльф. — Но не это главное. Видишь этот золотой колокольчик над кроватью? — Я утвердительно кивнула. — Он ведёт из спальных покоев самого короля. Если он зазвонит, это значит, что у его Величества закончилось вино. Ты должна сразу же приготовить графин лучшего из сортов и вместе с блюдом фруктов принести всё это в его опочивальню. Вот там в углу откроется потайная дверь. — Он указал на глухую каменную кладку, и, довольный собой, замолчал, выжидательно уставившись на меня. Наверное, он рассчитывал на неописуемую радость, да слова благодарности за оказанную честь, но мне было не до этого. Почему-то, сама мысль о том, что я нахожусь вблизи короля, заставляла моё сердце бешено биться, а ноги так и хотели броситься наутёк. К тому же, как меня здесь найдёт Сельвен?
— Как долго я тут буду работать? — Выдавила я из себя наконец. Эльф заметно нахмурился, явно не ожидая такой реакции.
— Не знаю. — Процедил он сквозь зубы.
— А можно мне будет увидеться с Сельвен? — Он удивлённо дёрнул бровью. — С Леди Сельвен. — Поспешила я исправиться.
— Я передам ей, где ты теперь находишься. Думаю, она порадуется за тебя. — Это был явный намёк на недостаток моего энтузиазма, но я его целенаправленно проигнорировала. — Я оставлю тебя. Вечером тебе принесут свечи, твои вещи из дома лекаря и проводят в умывальную комнату. — В его голосе сквозило уже плохо скрываемое раздражение. — Так что приступай к своим обязанностям и не шуми. — После этого, эльф решил избавить нас обоих от общества друг друга и спешно покинул комнатушку.
За весь день принести вино в библиотеку мне потребовалось раза три или четыре. Эльфы молчаливо кивали, и снова погружались в чтение разложенных книг и свитков. Когда же за окном сгустились сумерки, пришла обещанная служанка с моими вещами, среди которых оказался не только мой кинжал, но и бритва. — Никак Сельвен передала. — Улыбнулась я, мысленно благодаря эльфийку. После женщина проводила меня в умывальную комнату, располагавшуюся этажом ниже, где я с наслаждением отмылась и привела себя в человеческий вид. Когда на небе уже зажглись первые звезды, умытая, посвежевшая и переодетая, я вернулась в свою "келью" (так я окрестила каморку), решив готовиться ко сну. Мои руки уже потянулись было к завязкам платья, как тишину комнаты прорезал мелодичный перезвон. Первые несколько секунд я беспомощно озиралась по сторонам в поисках источника звука, пока не поняла, что он доносился с моей кровати, а точнее, небольшого колокольчика над ней. От понимания, что это означало, по спине пробежал холодок, но я быстро взяла себя в руки и решительным шагом отправилась в кладовую за лучшим вином и фруктами.
Несколькими минутами позже я уже осторожно ступала но узкому проходу ведущему к королевской опочивальне, аккуратно балансируя увесистый поднос с графином, бокалом да ещё и с фруктами. Кое-как протиснувшись сквозь небольшую дверцу, я оказалась в спальных покоях. В первой комнате было на удивление темно, и только отсветы двух свечей не давали всему погрузиться во мрак.
— Поставь это сюда. — Донеслось откуда-то из глубины комнат. Его голос снова эхом отдался внутри, заставляя заволноваться. Но отступать мне было некуда, и, нервно сглотнув, я шагнула в сторону, откуда доносились приглушённые голоса.
Следующая комната представляла собой просторную гостинную, освещённую мягким светом камина. На стенах висели несколько портретов и гобеленов, у окна расположился высокий рабочий стол, а напротив камина устроились два массивных кресла и небольшой столик тёмного дерева. Возможно, из-за того, что все было окутано таинственным полумраком, комната показалась мне очень уютной и одновременно изысканной. Здесь я с удовольствием бы устроилась в кресле с книгой, или же с подумала о вечном с бокалом вина в руках. Мысль о вине, быстро вернула меня на землю, и я стала спешно озираться в поисках подходящего места, куда-бы поставить тяжёлый поднос.
— Поставь его рядом с креслами. — Раздалось за спиной, что заставило меня резко обернуться. Однако как только мой взгляд скользнул по фигуре эльфа, я сразу пожалела, что это сделала, потому как мысли резко поменяли своё направление, обращаясь к событиям той ночи в лесу. Потупив взор, я отвернулась и спешно поставила поднос на столик у камина.
— Ваше Величество. — Чуть склонилась в поклоне я. — Вы ещё что-нибудь желаете? — Несколько секунд ничего не происходило, но вот я снова почувствовала, как его пальцы скользнули по подбородку, заставляя поднять голову. "Если он и дальше так будет делать, я начну думать, что ему это нравится", — съехидничал мой внутренний голос, но он тут же смолк, когда я поняла, насколько близко оказался ко мне лесной Владыка. В полумраке его лицо казалось таинственным, а глаза более тёмными. Я замерла, с азартом ожидая, что будет дальше. Он склонился ко мне, не отводя взгляда, так что кончик его носа почти касался моего.
— Да. — Прошептал он, и его горячее дыхание опалило моё лицо даже через ткань палантина. Я почувствовала, как по спине и рукам пробежали мурашки, а низ живота предательски сжался. — Принеси бокал. — Проговорил он чуть громче, и на его губах мелькнула еле заметная улыбка.
— Бокал? — Только и могла переспросить я, отходя от оцепенения.
— Да, принеси второй бокал. — Трандуил отпустил мой подбородок, выпрямляясь.
— Конечно. Ваше Величество. — Я наконец снова обрела способность дышать и думать, и, стараясь смотреть куда угодно, но только не на эльфа,бросилась обратно в кладовую.
========== 49. Всё могут короли ==========
До своей комнаты я добралась на одном дыхании, прошмыгнула в кладовку, схватила бокал и уже на обратном пути, находясь на пороге потайного прохода, резко остановилась. — Что всё это было? — Мой взгляд упал на зажатый в руке хрустальный кубок, потом скользнул вглубь тёмного узкого коридора, ведущего в спальные покои короля. Отчего-то, меня не покидало ощущение того, что я что-то упустила. — Хотя отчего же? Скорее всего даже наоборот — увидела больше, чем хотела. — Съехидничал внутренний голос, и, как ни странно, оказался прав.
Пред глазами всё так же ясно стоял образ эльфа по ту сторону темнеющего прохода. Минутами ранее, когда я повернулась на звук его голоса, то чуть не выронила поднос со всем его содержимым. Король возвышался надо мной всего в нескольких шагах. На этот раз на нём не было короны и одет он был в длинную изумрудно-зелёную шёлковую мантию, которая тяжёлыми складками ниспадала на пол и мягко мерцала в свете камина. Но поразило меня не то, во что был одет его Величество, а то, что роскошное одеяние было расстёгнуто, открывая взору полностью обнаженный торс венценосной особы. Нет, конечно же, я не была монашкой и своё повидала, но почему-то вид лесного Владыки, облачённого лишь в тёмные штаны, сапоги до колен, да небрежно накинутую шелковую мантию, смутил меня как скромную средневековую деву.
Отметив про себя,что в таком облачении Трандуил Ороферион уж слишком смахивал на героя, сошедшего с обложки женского романа, я спешно потупила взор, мысленно благодаря темноту и палантин за то, что никто не увидит моё залитое краской лицо. Нас разделяли всего несколько шагов, и моё разыгравшееся воображение уже вовсю вырисовывало яркие и слишком детальные картины, смешивая воспоминания той ночи с моими собственными желаниями и мечтаниями. Зато вот его Величество недостаток одежды совсем не беспокоил, и он гордо возвышался надо мной, словно статуя. — Да, а потом ещё это странное и необъяснимое... — Мне было сложно подобрать слово, чтобы описать его дальнейшие действия, потому как сама не была уверена, что же всё-таки произошло.
Мой взгляд вновь скользнул внутрь тайного прохода. Нет, идти обратно мне совсем не хотелось, но задерживаясь ещё дольше в своей каморке, я рисковала навлечь на себя гнев лесного Владыки. Стараясь усмирить прерывистое дыхание, я медленно двигалась по каменному полу, в мыслях постоянно прокручивая проведённое в Ривенделле время. Однако, так и не могла припомнить, чтобы тамошние эльфы появлялись при даме в полуодетом виде. "С другой стороны, там ты жила на правах гостьи, а не прислуги", — вставил мой внутренний голос и опять оказался прав.
Увлечённая воспоминаниями, я и не заметила, как уже оказалась на пороге первой, скудно освещённой комнаты. Сердце вновь отбивало барабанную дробь и, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. — Такими темпами ты рискуешь заработать себе сердечный приступ! — Глубоко вздохнув и оглядевшись по сторонам, я переступила порог и двинулась в направлении гостиной. Однако не успела сделать и пары шагов, как за спиной раздался уже знакомый мне глубокий голос.
— Ты всегда всё так медленно делаешь? — На этот раз, я не обернулась и лишь замерла на месте, чуть склонив голову.
— Прошу прощения, Ваше Величество. Просто не сразу нашла парный бокал. — Соврала я наобум, с волнением ощущая спиной тепло его тела. Он находился очень близко. Мне вдруг очень захотелось, чтобы он ко мне прикоснулся. Я вся напряглась, забывая как дышать, замерла в ожидании чего-то. Но слух уловил, лишь шелест шёлковой ткани о каменный пол. Король медленно прошёл мимо, а я так и не решилась поднять голову. Когда он снова заговорил со мной, его голос раздавался уже почти со стороны гостиной.
— Ты так и будешь там стоять? Или всё-таки принесёшь этот бокал сюда? — В его спокойном тоне почувствовалось лёгкое раздражение. Отвесив себе мысленную оплеуху за глупость и ротозейство, я поспешила за эльфом.
Трандуил стоял перед камином, повернувшись ко мне спиной и заложив руки назад. Я внутренне возрадовалась такому повороту и, стараясь двигаться как можно тише, проскользнула в комнату. Во мне теплилась надежда, что король не обратит на меня внимания, и я смогу сразу же уйти, как только проклятый кусок стекла окажется на столике. Пока всё шло именно так, как мне того хотелось.
— Ваше Величество, простите меня ещё раз за задержку. — Пролепетав, аккуратно поставила бокал рядом с графином вина. Лесной Владыка даже не пошевелился, и, облегчённо вздохнув, я продолжила. — Если Вам больше ничего не нужно, я прошу разрешения удали...
— Я, кажется, приказал тебе всегда смотреть мне в лицо, когда говоришь со мной. — Прервал мою тираду его властный голос. Я тут же вскинула голову, встречаясь с ним взглядом.
Несколько долгих секунд Трандуил Ороферион просто смотрел мне прямо в глаза, а потом, так и не прерывая зрительного контакта, медленно приблизился. Всё это время я стояла, замерев на месте и, как загипнотизированная, наблюдала за эльфом, который, словно грациозный хищник, подходил всё ближе. Нас снова разделял только столик с вином. Король молча наблюдал за мной, чуть склонив голову на бок, когда я неожиданно почувствовала его пальцы на своей руке. От этого лёгкого, скользящего прикосновения меня словно ударило током. Я вздрогнула и интуитивно попыталась отдёрнуть руку, но в то же мгновение его ладонь накрыла мою, удерживая меня на месте. И снова тишина и эти завораживающие глаза, которые, как и тогда в лесу, казалось, смотрели мне прямо в душу. Он чуть потянул меня на себя, всё это время вырисовывая призрачные узоры на внутренней стороне запястья. Мне пришлось податься вперёд, а моё тело тут же предательски откликнулось на близость эльфа сладостной болью внизу живота, колени противно ослабли. Я с силой закусила губы, дабы сдержать своё прерывистое дыхание, всё это время не в силах отвести взгляда от лесного Владыки.
— Ты можешь поставить. — Раздался откуда-то издалека бархатистый шёпот. Мои глаза, помимо воли, метнулись к его губам. — Бокал. — Проговорил он уже чуть громче, слегка сжав мою ладонь. В ответ я рассеяно взглянула вниз, только сейчас заметив, что принесённый бокал всё ещё был зажат в руке, которую сейчас крепко удерживал король. Медленно отходя от оцепенения, я вновь подняла глаза на стоявшего надо мной эльфа. На его губах играла еле заметная ухмылка, тёмные брови иронично дёрнулись вверх. В следующее мгновение меня словно окатило ледяной водой, развеивая остатки наваждения. Я ощутила себя полной идиоткой, одновременно чувствуя, как всё тело запылало от стыда. — Ты можешь отпустить его. — Прошептал Трандуил. И только хрусталь соприкоснулся с тёмным деревом стола, эльф тут же убрал свою руку. Освободившись, я сразу же отдёрнула ладонь, делая шаг назад.
Всё ещё чувствуя жар на своих щеках, я потупила взор, что оказалось большой ошибкой, потому как взгляд вновь наткнулся на обнажённый торс лесного Владыки. Поминая лихом всех обитателей Темнолесья и свои женские гормоны, снова поспешила поднять голову. Король смотрел на меня с высоты своего роста, его глаза хитро сверкали. — Мне больше ничего не нужно. — Проговорил он, не скрывая иронии. — Я разрешаю тебе удалиться. — Повторять дважды не потребовалось, и, молча поклонившись, я поспешила прочь.
Всю дорогу до своей каморки я не переставала мысленно проклинать собственную слабость, глупость и наивность, а, оказавшись по ту сторону потайного прохода, с раздражением поняла, что тело всё ещё изнывало от неудовлетворённого желания. Я наспех разделась и, умывшись несколько раз холодной водой, повалилась на кровать. Однако надеждам на быстрый и успокоительный сон не суждено было сбыться, и мне ещё долго пришлось лежать в темноте, уставившись в потолок.
Казалось, мои веки только сомкнулись, когда из объятий Морфея меня бесцеремонно вырвал раздавшийся совсем рядом звон. Кое как открыв глаза, я поняла, что проспала намного дольше, чем думала — за небольшим окном уже во всю светило солнце. Нарушителем же моего спокойствия снова оказался колокольчик над головой. — Ему что, опять вино понадобилось? Утром? — Хмуро рассуждала я, спешно умываясь и натягивая платье. — Как там говорилось: " Шампанское по утрам пьют или аристократы или дегенераты?" Будем надеяться, что эльфийский король относится всё же к первой группе. Хотя мне от этого не легче. — На подносе уже стоял бокал, фрукты и графин с вином. — Или ему опохмелиться надо? — Размышляла я, возвращаясь в кладовку за вторым бокалом (для верности). С момента моего пробуждения прошло не более пятнадцати минут, и вот мои ноги уже несли меня по узкому коридору.
Как только я переступила порог комнаты, то поняла, что задержалась. Король, до этого что-то спешно писавший, склонившись над столом, резко развернулся в мою сторону. Его глаза опасно сверкали, и всем своим видом он открыто выказывал недовольство. Но моё внимание привлекло то, что в этот раз он даже не удосужился накинуть мантию, представ предо мной в одних штанах и сапогах. — У них что, мода такая: полуголыми ходить? Или они настолько близки к природе, что уже ничего не стесняются? — Раздражённо отметила я, автоматически приседая в поклоне.
— Ваше Величество...
— Почему так долго? Поставь сюда на стол. Только не разлей на бумаги. — Прервал он меня ледяным тоном. Поджав губы, дабы не сболтнуть лишнего, я аккуратно поставила тяжёлый поднос на стол рядом с эльфом, кожей ощущая на себе его испытывающий взгляд. Избавившись от ноши и так и не решаясь поднять на него глаза, я лишь учтиво поклонилась.
— Прошу прощения Ваше Величество. Я...
— Почему ты принесла два бокала? Тебя, кажется, об этом не просили. — Он снова перебил меня.
— Я уберу. — Последовал мой короткий ответ. — Ваше Величество. — Спешно добавила я, уже потянувшись было за бокалом, когда он поймал мою руку.
— Оставь. Потом за этим придут с кухни. — Бросил он, так и не выпуская моей ладони. — Ты опять смотришь в пол? — Эльф неожиданно дёрнул меня на себя, отчего я резко вскинула голову, одновременно чувствуя, как запылали щёки, но уже не от стыда и смущения, а от злости и раздражения. Лесной Владыка продолжал неотрывно смотреть мне в глаза. — Ты собираешься отвечать на мой вопрос? — Процедил он, склоняясь надо мной.
— Какой? — Бросила я резче, чем того позволяло моё положение, но эльф, кажется, этого не заметил.
— Почему так долго шла сюда? — Его голос снова стал повелительным. — Спала?
— Да! Спала ! — Вылетело у меня прежде, чем я успела прикусить себя за язык. Получилось громко, и вот это он уже заметил. Король на мгновение удивлённо дёрнул бровями, но уже в следующую секунду его глаза угрожающе сощурились.
— Что ты сказала? — "Кажется, ты вляпалась", — промелькнуло в голове. Я тут же потупила взор.
— Прошу прощения, Ваше Величество. Я проспала. — Я всеми силами пыталась придать голосу робость и мягкость, но выходило плохо.
— Смотри мне в глаза. — Проговорил он тихо, но твёрдо, снова поднимая мою голову за подбородок. Жар его обнажённого тела опалил мне лицо, в нос ударил аромат свежей листвы, дождя и бергамота, я нервно сглотнула. — На этот раз я тебя прощаю. — В его голосе ещё слышался металл. — Но другого раза не будет. — Он быстро отпустил меня, отворачиваясь. А я, лишившись тепла его близости, еле сдержала чуть не вырвавшийся разочарованный вздох. — Можешь идти. — Бросил эльф небрежно.
— Благодарю, Ваше Величество. — Проговорила я, стараясь не выдать своего раздражения, и, наспех поклонившись, поспешила обратно. Однако, уже у самых дверей не удержалась и украдкой бросила последний взгляд в сторону короля. Он стоял в пол-оборота и, как мне показалось, наблюдал за мной, опустив ресницы. Но, решив что, скорее всего, мне это просто показалось, я не стала задерживаться и устремилась в направлении тайной двери.
Вечером колокольчик над кроватью зазвонил снова. Однако, в гостиной меня никто не встретил, зато дверь, ведущая в опочивальню Владыки оказалась приоткрыта. Решив, что следует доставить закуски и выпивку туда, я уже хотела подтолкнуть створчатую дверь ногой, как мой слух уловил красноречивые женские стоны. Повинуясь какому-то неведомому чувству, я не удержалась и заглянула в щель. В полумраке комнаты можно было ясно различить две фигуры в позе, не оставляющей никаких сомнений в том, чем там занимались.Это было как тогда. И опять, даже полностью обнажённый и в пылу страсти, он выглядел величаво. В этот момент прекрасная эльфийка под ним, выгнулась всем телом, разметав золотой шёлк волос на королевском ложе. Встряхнув головой и быстро отвернувшись, я наскоро поставила поднос на уже знакомый столик у камина, отчего бокалы жалобно звякнули, и почти бегом покинула покои.
Забежав в каморку и закрыв потайную дверь, я бессильно облокотилась на холодную каменную стену. Моё дыхание было сбивчивым, а щёки опять пылали. " Да что это такое! Я в жизни столько не краснела. Возьми себя в руки! Тебе не шестнадцать лет!" — отчитывал меня мой внутренний голос. Но стоило мне немного успокоиться, как смущение сменило праведное негодование. — Что же это за порядки у них такие? Нет, я понимаю, что он король, а я прислуга, но всё же?... То хватает меня за всякие части тела, то ходит полуголым, а теперь даже дверь не удосужился закрыть, когда занимается... — Я глухо зарычала, с силой пиная попавшийся под руку стул. — Такое ощущение, что он это специально делает. — Последняя мысль заставила меня замереть на месте. — Нет. Быть такого не может! — Я недоверчиво покачала головой. — Это просто совпадения. — Однако, уже на следующее утро я поняла, что четыре раза подряд уже никак нельзя назвать просто совпадениями.
На этот раз мне пришлось доставить злосчастный поднос прямо в королевскую умывальную комнату. Солнце пробивалось сквозь витражные высокие окна, рассыпаясь на полу разноцветными бликами, а влажный воздух был наполнен приятными ароматами трав и хвои. Владыка Лихолесья, прикрыв глаза, нежился в клубах пара, откинувшись на борт небольшого бассейна и абсолютно не стесняясь своей наготы. А то, что я нервно переминалась с ноги на ногу, не зная куда глаза девать, его, казалось, только забавляло. Наконец он положил конец моим метаниям и, небрежно махнув рукой, повелел поставить поднос прямо рядом с ним. Меня так и тянуло за язык ответить что-нибудь едкое на его "милость", но я сдержалась. Он меня ещё о чём то спрашивал, на что я односложно отвечала, стараясь смотреть королю только в лицо. А когда меня "отпустили", с таким рвением бросилась к выходу, что чуть не споткнулась о подол своего же платья. Это не осталось незамеченным, и король даже хмыкнул мне вслед.
Именно последнее и переполнило чашу моего терпения, и как только я оказалась наедине с собой, меня прорвало. — Да что он себе позволяет? Король или нет? — Внутри меня всё кипело, рвало и метало. — Я ему что, игрушка? Какого лешего он всё это делает? — Принесённый поднос полетел в стену, но, не долетев всего несколько сантиметров, вспыхнул зелёным пламенем и разлетелся на мелкие кусочки. Однако, это меня уже не заботило. — Это просто сексуальные домогательства на рабочем месте, только по-Средиземски! — От досады и обиды на глаза навернулись слёзы. — И куда ещё Сельвен запропастилась? Сколько там дней осталось? Как долго мне всё это терпеть? Лучше уж полы мыть! — От вспышки гнева меня отвлёк очередной звонок, на этот раз из библиотеки. Я замерла, наскоро утерев слезы и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов для успокоения, захватила всё полагающееся из кладовки и отправилась к изголодавшемуся любителю книг.
Этот не заладившийся с самого утра день тянулся невыносимо медленно и уныло, даже не смотря на сияющее солнце за высокими витражными окнами библиотеки. И если поначалу вид "одетых" эльфов и их молчание меня даже успокаивали: ко мне никто не лез с расспросами, и не сверкал полуголым торсом, а зачастую в мою сторону даже не смотрели. То постепенно это безмолвное присутствие стало действовать на меня удручающе. Я неожиданно почувствовала себя очень одинокой и покинутой. За три дня, проведённых во дворце, я обмолвилась парой фраз лишь с любителем рукоприкладства, отчего щека всё ещё побаливала, да с полуголым королём. — Прям как тогда у странствующих музыкантов. Относятся как к немой или юродивой... Даже поговорить не с кем... — Мне не хватало Сельвен.
Стоило вспомнить эльфийку, как мысли стали ещё мрачнее. — Почему за всё это время она так и не появилась? А что, если она забыла обо мне и о своём обещании? Или может это было только хорошо спланированной ложью?... Такой опыт в Средиземье у меня уже был. Она избавилась от меня и теперь радуется тому, что у нее одной головной болью меньше. — От последних мыслей на душе стало ещё тоскливее. Мне стало казаться, что я попала в клетку, откуда никогда больше не выберусь и так и останусь потерянная среди этих дворцовых лабиринтов и пыльных старинных фолиантов.
Погружённая в свои тёмные мысли, я сидела на кровати в своей каморке, подобрав под себя ноги. С того момента, как в прошлый раз прозвонил библиотечный колокольчик прошло довольно много времени, и за окном успело стемнеть. В душе теплилась надежда, что это был последний на сегодня "заказ". — Мне надо выбраться отсюда. — Продолжало биться в голове, пока мой критический взгляд изучал скудное убранство моей спальни. — Даже если Сельвен про меня и забыла, мне надо отсюда бежать. Иначе всё здесь сведёт меня с ума. Включая их странного короля... — При воспоминании о нём, меня всегда охватывало странное чувство волнения и раздражения, а мысли о каждом его прикосновении отдавались внутри болезненным, неудовлетворенным томлением. И, словно в ответ, тишину моей "кельи" прорезал знакомый звон. — Опять... Такими темпами из аристократа ты точно скоро перейдёшь во вторую группу, Трандуил Ороферион. — Однако деваться было некуда, и, кинув хмурый взгляд на золотистый объект над кроватью, я отправилась за подносом.
* * *
"Зачем?" — этот вопрос не давал ему покоя вот уже несколько дней. Король стоял перед разожжённым камином, задумчиво барабаня пальцами по нагретому мрамору облицовки. Эта смертная по какой-то непонятной причине постоянно подогревала его интерес, преследовала его мысли во сне и наяву.
Сначала он был одержим азартом охотника, ищущего свою добычу. А то, что ей удалось ускользнуть от него в его же лесу, неприятно царапало королевское самолюбие. Его интерес особенно подогревало то обстоятельство, что найти лесную беглянку оказалось не так легко, как он думал. Во-первых, он просто не знал как её искать. Король или нет, но в открытую выспрашивать о слугах, не вызывая при этом лишних вопросов, он не мог. Однако, по воле случая, в тот день он оказался в саду.
Сначала его внимание было приковано лишь к дочери лекаря. Эта с виду тихая, но отнюдь не робкая эльфийка многим мозолила глаза своим поведением, и после того, как неожиданно покинула королевство, некоторые голоса не раз выступали даже за то, чтобы лишить её брата и отца всех привилегий и почестей, а ей запретить возвращаться, особенно учитывая историю их семьи. Но он не позволил. Не было вины Фаэлона в том, кем была его жена, как и не было вины его сына в том, чья кровь текла в его венах. Они и так страдали от потери матери и жены, а теперь — дочери и сестры. Поэтому, пока эльфийка всё ещё слышала зов леса, он просто не мог отнять у них надежду на то, что очередное возвращение светловолосой беглянки будет последним, и она останется со своим народом и семьёй.
Это он и пытался донести до лесной девы, поэтому склонившаяся за спиной фигура служанки поначалу не привлекла его внимания. Кажется, он разрешил смертной подняться лишь из жалости. Однако стоило ему вскользь взглянуть на неё, как в голове прозвучало победоносное: "Нашёл!". Не смотря на то, что лицо и волосы женщины были скрыты бордовым платком, он отчего-то знал, что это была именно та самая смертная из леса, которая так бесстыдно наблюдала за ним, распаляя его интерес и тёмные, запретные желания. И за это она ответит, но он должен был знать наверняка...
Когда он стал невольным свидетелем разыгравшейся сцены между эльфом и служанкой, то не сразу её узнал. Тогда его внимание привлекли раздражённые, громкие голоса, говорившие на Всеобщем. Повинуясь странному предчувствию, он свернул в коридор, где поначалу в скудном свете факелов смог различить лишь эльфа, угрожающе нависшего над кем-то. Но уже в следующее мгновение воцарившуюся тишину прорезал громкий шлепок, и стройная женская фигура с силой впечаталась в каменную стену. Несмотря на то, что в королевстве наказания слуг за непослушания были нередки, он вынужден был признать, что помощник Эглериона явно перестарался. Заметив, что последний уже замахнулся для повторного удара, он поспешил его окрикнуть. Эльф замер, резко развернулся и, склонившись, сразу принялся горячо извиняться за нарушение спокойствия. Тот говорил ещё что-то, но король уже не слушал — его внимание было приковано к смертной. Хватило лишь одного мгновения, одного взгляда, чтобы понять кем была нарушительница порядка. А потом он вдруг разозлился на склонившегося перед ним лесного эльфа за то, что тот так грубо отшвырнул её. — Служанка или нет, смертные намного более хрупкие, чем бессмертные дети Эру. И мне вовсе не хотелось, чтобы только нашедшейся беглянке проломили череп. — Так, во всяком случае, объяснял разум его резкий всплеск эмоций.
Оказавшись с ней наедине, ему хотелось увидеть её глаза, так заинтриговавшие его в лесу, но женщина упрямо смотрела в пол. Не выдержав, он заставил её поднять голову, и замер. Таких глаз, где тёмный янтарь дерева смешивался с зеленью листвы, он не встречал ни у людей, ни у эльфов. Выходит, той ночью он не ошибся, они действительно были двухцветными. В какой-то момент, она отступила и дёрнула головой. Этот её бессмысленный жест непокорства его позабавил и порадовал одновременно. У смертной был характер, который та показывала даже тогда, когда её собственное сердце безумно билось в груди от волнения. Он почти сразу отпустил её и, наблюдая за тем, как она спешно ретировалась, не смог сдержать улыбки. "С ней не будет скучно", — отметил он про себя.
А потом был этот странный вечер. Он хотел лишь проучить её, наказать за любопытство и за то, что она так бесцеремонно вторглась в его мысли. И в начале ему это удалось. Наблюдая за тем, как она боролась с собственным смущением и волнением, он еле сдержал улыбку. Однако, когда она вернулась с бокалом, что-то пошло не так. Все шутливые мысли тут же вылетели из головы, а по телу пробежала волна странного наслаждения, стоило ему коснуться руки женщины. И она тоже это ощутила, дёрнулась всем телом, пытаясь отстраниться, но он не мог этого позволить. Её кожа оказалась на удивление нежной и шелковистой, и им овладело непреодолимое желание почувствовать ещё больше. Он потянул её на себя, завороженно наблюдая, как её глаза то темнели, то вспыхивали калейдоскопом эмоций. И тогда, как и той ночью в лесу, он уловил в воздухе этот сладостный, дурманящий аромат её возбуждения. Понимание, что её тело так реагировало на его близость, подействовало отрезвляюще, помогая вернуть ускользающий самоконтроль. Он нехотя отпустил её руку, с улыбкой наблюдая за тем, как её растерянность сменило смущение, как она заметалась, не зная куда спрятать взгляд. — Нет, она всего лишь смертная женщина. — Отметил он про себя, убеждаясь в собственном превосходстве. Однако его торжество длилось ровно до того момента, пока он не сомкнул веки.
Все его сны в ту ночь, были наполнены ею. Её глаза, ощущение её бархатистой кожи и этот сводящий с ума аромат. Он проснулся с первыми лучами солнца возбуждённый и с мыслью о том, как должно было выглядеть её тело под этим простым платьем. Глухо зарычав, эльф резко поднялся на ноги и устремился в умывальную. Но и здесь, её образ не давала ему покоя, и он еле удержался от того, чтобы прикоснуться к себе. "Она всего лишь смертная женщина", — повторял он как мантру, но тело отказывалось подчиняться разуму. Наконец ему удалось успокоиться, но от торжествующего настроения прошлого вечера не осталось и следа. И тогда, чтобы доказать своё превосходство и себе и ей, он вновь вызвал женщину к себе.
С каждой минутой ожидания его терпение таяло, и когда она наконец появилась на пороге, он уже не скрывал своего раздражения. — Как смела она заставлять его ждать? Как смела она вторгаться в его... — Последнюю мысль он так и не закончил, потому что её ладонь вновь оказалась зажатой в его руке. Но она опять смотрела в пол, а он хотел видеть её. Интуитивно он дёрнул её на себя, снова встречаясь с ней взглядом. О, как горели эти глаза! Но уже не страстью и желанием, а злостью и раздражением. Понимая, что вывел её из себя, он внутренне улыбнулся. Однако, король никак не ожидал, что женщина посмеет повысить на него голос, да и она сама поняла, что зашла слишком далеко. Потупив взор, она спешно извинялась, а ему хотелось сорвать с неё этот проклятый палантин, хотелось видеть её лицо. Он сдержался и снова отпустил её, но лишь до вечера.
Как и тогда в лесу, он почти сразу почувствовал её присутствие, а взгляд двухцветных глаз, казалось, обжигал его тело. Он не видел её, но ощутил, как она замерла за дверью, наблюдая за ним и его партнёршей, слышал, как бешено забилось её сердце, чувствовал сладкий аромат, выдававший её тело. Что творилось у неё сейчас в голове? Какие образы заставляли её томиться в сладостной истоме? Желала ли она быть на месте эльфийки? И, словно в ответ на его вопросы, перед его внутренним взором замелькали картины. Тёмные волосы разметались по плечам, с губ срывались стоны, полные наслаждения. Она выгибалась навстречу ему, принимая его в себя полностью, встречая каждое его движение. И эти горящие страстью глаза. Он увидел их так ясно, будто это и вправду была она. Наслаждение накрыло его резко. Он замер, смакуя каждое сладостное мгновение, чувствуя как задрожала эльфийка под ним. Где-то вдалеке жалобно звякнули бокалы. Она убежала.
Он должен был остановиться тогда и уже на следующий день отправить её обратно в дом лекаря. Но он этого не сделал. Ему доставляло странное удовольствие наблюдать за тем, как она теряла контроль и самообладание рядом с ним. Наутро, нежась в ароматной воде, он с нескрываемым торжеством наблюдал за её метаниями. От его внимательного взора не укрылись и залегшие под её глазами тени. Выходит, не у него одного были бессонные ночи. После того, как она неуклюже покинула умывальную, он ещё некоторое время иронично улыбался ей вслед.
— Так зачем же она мне нужна? — Сейчас, прокручивая в голове события последних дней, Владыка Лихолесья, Трандуил Ороферион, неожиданно для самого себя нашёл ответ. Спустя тысячелетия войн, побед, поражений, радостей, горестей, обязанностей и наслаждений, скука стала его постоянной спутницей, а этой смертной, впервые за многие годы, удалось разбавить монотонную рутину его дней. Поэтому он и не собирался её отпускать. Во всяком случае, так подсказывал ему разум.
Встряхнув головой, король расправил плечи и решительно потянул за бархатный шнурок. Где-то вдалеке прозвенел колокольчик. — Она скоро придёт. — Эта мысль заставила его невольно улыбнуться.
========== 50. Поддавки ==========
Звук шагов и шелест платья отражались от каменных стен, смешиваясь в еле различимый шёпот. Стекло на подносе то и дело чуть позвякивало,выдавая нехватку сноровки, а может, и желания несшего его человека. Коридор освещался лишь одним небольшим светильником, из-за чего по стенам расплывались неясные очертания и тени. Здесь было мрачно и неуютно, как и у меня на душе.
Чем меньше становилось расстояние между мной и королевскими покоями, тем тревожнее и взволнованней вздрагивало всё внутри. Чтобы отвлечься, я развлекала себя тем, что силилась угадать в каком виде предстанет лесной Владыка на этот раз. — Полуголым? — Было. Голым? — И не раз. В ванной? — Тоже. С дамой? — Дважды. Так что же остаётся? Хммм Может с хлыстом и в латексе? — Вот это будет неожиданно! Да нет, здесь вроде такое не практикуется...Хотя кто его знает? — Я хмуро ухмылялась, а мысли метались, как белки в колесе, отдаваясь болью в висках. На меня накатывала жуткая мигрень, и в глубине души я надеялась, что на этот раз всё пройдёт быстро и без всяких изысков и осложнений. Я зайду, оставлю поднос, если надо даже пожелаю сладких снов и спокойно уйду, чтобы успеть забыться сном, прежде, чем от пульсирующей боли начнёт темнеть в глазах. Но что-то подсказывало мне, особенно учитывая опыт предыдущих дней, что моим надеждам не суждено будет сбыться. Поэтому, с каждым шагом настроение всё ухудшалось, а виски неумолимо сжимал стальной обруч.
Наконец впереди замаячил открытый проход в первую комнату, которая, по обыкновению, снова была погружена в еле различимый полумрак. На этот раз я не стала ни оглядываться по сторонам, ни прислушиваться, а поскорее засеменила в гостинную. Здесь, как и во все предыдущие мои визиты, горел камин и несколько свечей, а в воздухе витал лёгкий аромат чего-то пряного и немного терпкого. "Глинтвейн" — не растерялось моё воображение. На меня неожиданно нахлынули воспоминания этой зимы, в горле застрял комок: "Конечно! А в главном зале стоит новогодняя ёлка, а под ней — Дед Мороз!Возьми себя в руки!" Покачав головой, словно в насмешку над собственной романтической ностальгией, я тяжело вздохнула.
— Отчего же это ты так тяжело вздыхаешь? — Прозвучало откуда-то сбоку, и, несмотря на то, что я подозревала о присутствии его Величества в комнате, звук его голоса заставил меня вздрогнуть. Всё ещё с подносом в руках, я обернулась в его сторону.
На этот раз Трандуил Ороферион меня удивил, но не степенью своей "раздетости", а скорее наоборот. Король был в тёмно-бордовом длинном кафтане поверх чёрной шёлковой туники. Отсутствие обнажённого тела было воспринято мною со смешанным чувством облегчения и разочарования. А тем временем эльф, всё это время наблюдавший за мной, снова заговорил.
— Знаешь, у тебя есть отвратительная привычка — по долгу не отвечать, когда тебя о чём-то спрашивают. — Похоже я опять ловила ворон и забыла все приличия. — Хотя почему меня это не удивляет? Ты ведь человек. — Последнее было сказано с нескрываемым высокомерием и пренебрежением, отчего тут же вспомнился утренний инцидент в ванной комнате, и приутихшая было злость заворочалась в груди с новой силой.
— Простите, Ваше Величество. — Бросила я довольно сухо, снова разворачиваясь с подносом к уже знакомому столику у камина, в надежде поскорее избавиться как от увесистой ноши, так и от общества коронованной особы.
Однако, когда глаза отыскали нужный мне предмет мебели, то я невольно замерла на месте. На тёмной поверхности, в красноватых отблесках камина можно был ясно виден хрустальный графин и бокалы, принесённые мною вчерашним вечером. Всё стояло ровно так, как я и оставила, абсолютно нетронутое. Чтобы не зарычать от досады, пришлось до боли закусить губу, а руки с такой силой сжали поднос, что побелели костяшки пальцев. Мне вдруг стало всё абсолютно ясно и понятно. Его Величество играл со мной, ему нравилось вызывать меня в любое время дня и ночи, хотя ни вино, ни фрукты ему не были нужны. — Только вот зачем? Чтобы показать свою власть? Вряд ли...
— Ты о чём-то задумалась? — Проговорил он за спиной. — Или ты решила всю ночь здесь простоять? — Это прозвучало если не как насмешка, то с усмешкой точно. Король стоял совсем рядом, меня окутывало тепло его тела и присущий только ему аромат хвои и бергамота. Однако на этот раз вместо волнения, его близость только подстегнула уже разгоревшуюся злость. Кажется он склонился ко мне, потому как несколько шелковистых прядей скользнули по моей шее. Отчего-то, это и стало последней каплей, и в следующее мгновение поднос со всем содержим полетел на пол. Еле удержавшись от того, чтобы не пнуть рассыпавшиеся по полу осколки, что несомненно выдало бы преднамеренность моего поступка, я со злорадством разглядывала сотворённый мною беспорядок, как поблёскивающий хрусталь медленно смешивался с расплывающимся темно-красным, почти чёрным, вином.
Несколько долгих мгновений за спиной не раздавалось ни звука, а когда эльф вновь заговорил, то мне очень захотелось пнуть и его.
— Какая неловкость. — Прошелестело над самым ухом, и его горячее дыхание опалило кожу, что заставило меня резко развернуться. Король стоял прямо передо мной и явно ближе, чем положено. В свете пламени камина, бордовый кафтан полыхнул красным, ещё больше оттеняя серебристые волосы и светлую кожу. "Ещё один Дракула," — мелькнуло в голове, но на этот раз мне было несмешно. Повинуясь непонятному мне инстинкту, я попятилась, отступая шаг за шагом всё дальше. Осколки под ногами захрустели, словно яичная скорлупа, но лесной эльф даже не пошевелился. На его губах застыла ироничная улыбка, а завораживающие глаза внимательно следили за каждым моим движением.
Самое странное, что в этот момент мне было не страшно, а до ужаса обидно за саму себя. — За последний месяц, кажется, каждый встреченный в Средиземье мужчина считает своим долгом со мной поиграть. И это начинало раздражать. Почему мне просто не дадут уйти? — Я так увлеклась своими мыслями, что и не заметила, как остановилась. Нас разделяло около четырёх метров.
— Тебе не приходило в голову, что ты ведешь себя крайне странно? — Нарушил наконец молчание Владыка Лихолесья, насмешливо изогнув бровь. — Или тебя что-то взволновало, смертное дитя? — Как мне показалось, он специально выделил последние слова, и если эльф хотел меня разозлить и задеть, то теперь попал в самую точку.
— Я не дитя. — Проговорила я сквозь зубы, уже не заботясь о приличиях и последствиях, не забывая всё же добавить. — Ваше Величество.
— Это спорно. — Отмахнулся эльф, продолжая разглядывать меня свысока. — Ведёшь ты себя довольно-таки инфантильно.
— Прошу прощения? — Не поверила я своим ушам.
— Я прощаю тебя. Но всё же тебе стоит убрать последствия твоей выходки. — Он лишь кивнул в сторону разбитого стекла. — Или ты думаешь я не заметил, что ты это сделала специально? — В этот момент голова сжалась в болевом спазме, я резко втянула воздух, невольно закрывая глаза. — Не стоит так переживать. — Похоже, коронованная особа истолковала мой жест по-своему. — Так что тебя так взволновало, дитя?
— Ничего! — Где-то в глубине моего сознания мелькнула мысль, что мой тон явно не соответствует ситуации, но я себя уже не контролировала. — Зачем всё это? Зачем вызывать меня, если ни вино, ни фрукты не нужны? Просто поиграть? Что меня так взволновало? — Выдохнула я, вновь встречаясь с ним взглядом. — Возможно, просто не привыкла видеть Вас, Ваше Величество, в таком "одетом" виде. — И нарочито лилейным голосом добавила. — Ведь Вам больше нравится встречать меня полуголым! — Он молчал. От улыбки не осталось ни следа, и сейчас его лицо было абсолютно непроницаемым — лишь глаза угрожающе потемнели. Каким-то шестым чувством я понимала, что эльф был в ярости, и что сама зашла слишком далеко, разговаривая с королём подобным образом. Однако в тот момент боль и обуревающие эмоции заглушили всё, включая даже инстинкт самосохранения. Не в силах больше терпеть затянувшуюся паузу, я развернулась и шагнула к двери.
— Твоё раздражение мне непонятно. — Прорезал звенящую тишину гостинной его твёрдый глубокий голос. А уже следующая фраза заставила замереть на месте. — Мне казалось, тебе нравится подглядывать... — Когда смысл сказанного дошёл до меня, по спине пробежал холодок. Сознание моментально прояснилось, и даже головная боль отошла на второй план.
— Я Вас не понимаю, Ваше Величество. — Попыталась было выкрутиться я, медленно оборачиваясь.
— Хватит ломать комедию! — Процедил эльф. В мгновение ока он оказался рядом, а я — прижатой к стенке. Его лицо застыло в нескольких сантиметрах от меня. — Или ты думаешь я тебя не узнал? Тогда в лесу тебя не слишком заботила моя нагота, скорее наоборот — тебе явно понравилось за нами наблюдать. — Пошипел он, наклоняясь всё ближе. — Что, нечего ответить? — И оказался прав. Я чувствовала себя парализованной и зажатой в угол, а единственный путь отступления эльф предупредительно перекрыл своей рукой. Наблюдая за моей немой растерянностью, король недобро усмехнулся и тут же добавил. — Не смей со мной разговаривать подобным тоном, смертная! Моё терпение небезгранично! И сними наконец эту мерзость. — Прежде чем я успела понять, что он имел в виду, его рука сорвала с моей головы палантин. Волосы рассыпались по плечам, моё лицо уже ничто не скрывало.
Трандуил Ороферион чуть отстранился и теперь в открытую меня рассматривал. Под его пристальным взглядом, без, уже ставшей привычной, шёлковой материи, я вдруг ощутила себя совершенно беззащитной и почти обнажённой. Он проговорил что-то по-эльфийски, словно разговаривал сам с собой. Решив воспользоваться этой заминкой, я попыталась было дёрнуться в сторону, но эльф среагировал моментально, вновь прижимая меня к стенке.
— Тихо...— Прошелестело над самым ухом, и в следующее мгновение я почувствовала, как его рука коснулась моей щеки, на которой ещё темнели следы от пощёчины. Он чуть нахмурился, слегка дотронулся до отметин, снова встречаясь со мной взглядом. Его пальцы невесомо скользили по моей коже, очерчивая овал лица, линию подбородка. Это было странное и волнительное ощущение: жар его тела и прохлада кожи. Когда его прикосновения спустились ниже, вырисовывая призрачные узоры на шее, порхая по линии декольте, моё тело отозвалось на его ласки разливающимся теплом, низ живота болезненно сжался. Глаза эльфа потемнели, и, казалось, он приник ко мне ещё ближе. Когда эти обжигающие и будоражащие пальцы скользнули вдоль выреза на груди платья, как бы невзначай, проникая под ткань, меня словно ударило током. Я резко втянула воздух, интуитивно облизав пересохшие губы, что не укрылось от него. Взгляд Эльдар поймал это движение, метнулся вниз и на несколько секунд замер там.
— Кто ты? — Прошептал король, вновь касаясь моего лица, чуть приподнимая мою голову. Что-то тёмное и будоражащее кровь плескалось в устремлённых на меня сейчас глазах. Одновременно с этим я вдруг поймала себя на мысли, что уже видела такое выражение лица у эльфов, вернее у эльфа, сына Владыки Ривенделла. Но если тогда меня это испугало, сейчас этот взгляд склонившегося надо мной лесного правителя, пробудил что-то волнительное и запретное внутри меня. Мне вдруг захотелось почувствовать эти руки не только на моём лице и шее, а чтобы они ласкали всё моё тело, заставляя плавиться и выгибаться от наслаждения. От остроты накативших ощущений и образов, я невольно закусила губу, что тут же привлекло внимание эльфа. Его палец сначала почти невесомо очертил линию рта, а потом уже более настойчиво высвободил нижнюю губу, замерев на мгновение. Этот жест показался мне настолько интимным и чувственным, что перехватило дыхание, и, одновременно с этим, Трандуил резко втянул воздух, вновь встречаясь со мной взглядом.
— Кто ты? — Повторил он так, будто слова давались ему с трудом. Я вдруг поняла, что не только я ощущала этот захлестывающий калейдоскоп эмоций. Это подействовало неожиданно отрезвляюще, помогая вернуть ускользающее самообладание и частично взять контроль над ситуацией в свои руки. Уже намеренно я вновь скользнула языком по губам и мысленно улыбнулась, наблюдая как взгляд короля жадно проследил за движением.
— Я человек. — Проговорила я. — Меня зовут Да...
— Даэрэт, я знаю.— Перебил меня эльф. — Я не об этом. Откуда ты? — Его глаза неотрывно следили за мной.
— Я из Ро...— Чуть было не брякнула я, но вовремя прикусила себя за язык. — Не знаю. — Эльф подозрительно прищурился, подаваясь вперёд. Нервно сглотнув, я интуитивно потупила взор, но в то же мгновение его рука оказалась в моих волосах, властно поднимая голову, заставляя смотреть прямо в глаза. Трандуил Ороферион был настолько близко, что почти касался меня кончиком носа. Я вдруг отчётливо ощутила как напряглись мускулы под тонким шёлком его туники. Мои только появившиеся было самообладание и контроль стремительно таяли.
— Не знаю?...— Многозначительно повторил он.
— Не знаю, Ваше Величество. — Поспешила исправить я ситуацию. — Сельвен...Леди Сельвен нашла меня в лесу недалеко от Минас-Тирита. Но память о моём прошлом от меня постоянно ускользает. — Король чуть подался назад, словно размышляя над моими словами, а я наконец смогла вздохнуть.
— Тогда откуда ты помнишь своё имя?
— Я не помню. Это Леди Сельвен так меня назвала. — Лесной Владыка удивлённо изогнул бровь.
— Дочь Фаэлона назвала тебя тенью? — В ответ я лишь пожала плечами, потому как и правда не знала, почему эльфийка выбрала именно это имя. — Так значит ты не помнишь ни как тебя зовут, ни откуда ты родом? — Он опять приблизился, его рука отпустила волосы, пальцы скользнули к шее, вырисовывая призрачные узоры, спускались всё ниже. Магия в моей крови отозвалась на его прикосновения, запульсировала тёплыми потоками, придавая уверенности и неожиданно для самой себя, я подалась вперёд, прижимаясь к нему всем телом. Эльф замер, его глаза расширились. Мои ладони сами собой оказались у него на груди, я приподнялась на носочки и прошептала ему на ухо.
— Я правда ничего не помню, Ваше Величество. — Когда я снова опустилась и взглянула на короля, его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты. Но в следующее мгновение, его взгляд, полный плохо скрываемого раздражения и чего-то ещё, устремился на меня. Трандуил резко отпрянул и отвернулся к камину. Несколько долгих секунд в гостинной царила абсолютная тишина.
— Ты можешь идти. — Наконец нарушил он затянувшуюся паузу. — Если мне ещё что-то понадобится, я дам тебе знать. — Даже не обернувшись в мою сторону, лесной Владыка молча налил себе бокал вина. — Чего ты ждёшь? — Бросил он через плечо.
— Осколки...— Вырвалось у меня помимо воли.
— Осколки? — Повторил он, и наши глаза снова встретились.
— Я разбила...
— Это уберут другие. Уходи. — Отрезал он, отворачиваясь. Я была уже у самой двери, когда меня остановил его голос. — И ещё. В моём присутствии я запрещаю тебе закрывать лицо и волосы. Понятно?
— Да, Ваше Величество. — Ответила я автоматически и, не удержавшись посмотрела таки на него. Король так и стоял ко мне спиной, чуть склонив голову, наблюдал за пламенем. Бокал с вином был крепко зажат в его руке. Встряхнув головой, я подобрала с пола палантин и отправилась к себе. Всю дорогу меня не покидало чувство, что в этот раз победа осталась за мной. Только что это была за игра, и какие в ней были правила, оставалось загадкой.
* * *
На следующий день меня никто не звал и не тревожил, даже в библиотеке было тихо и пустынно. Ближе к обеду ко мне постучалась служанка, молча проводила в умывальную комнату и тут же исчезла. После, вернувшись в каморку, я с удивлением обнаружила на кровати небольшой свёрток, внутри кторого оказалась смена белья, одежда и ещё кое-какие вещи из дома Сельвен, что подарило надежду на то, что моя лесная подруга не забыла ни обо мне, ни о своём обещании.
Рассматривая содержимое, я вдруг с тоской поняла, что всё, что осталось со мной из моего прошлого мира — это были два серебрянных кольца (подвески бесследно исчезли после встречи с варгом). Конечно же, украшения не шли ни в какое сравнение с изысканными изделиями, не раз увиденные мною здесь на эльфах, гномах и даже людях, но они мне были дороже всего золота Средиземья. Мне, почему-то, вспомнилось, как Кили и Фили любили подтрунивать над моим ювелирным запасом, как, впрочем, и остальные гномы. Они не раз критиковали работу, говоря, что камни слишком маленькие, и что они бы уж точно сделали всё намного тоньше и лучше. Я невольно улыбнулась, серебряные ободки скользнули на пальцы, и рукам сразу стало уютнее. В складках потрёпанного плаща обнаружился ещё один небольшой мешочек, разглядывая который я нахмурилась, потому как никак не могла припомнить, что это могло бы быть. Но, решив не гадать в пустую, быстро развязала и опрокинула сумочку. На мою ладонь выпали серьги. Те самые, что подарил мне Гендальф после встречи с троллями, после того, как Торин чуть не придушил меня на поляне, до того, как я попала в Ривенделл, до варгов, гоблинов, до правды... К горлу подкатил комок. — Боже, кажется это было целую вечность назад...— Серебряные переплетения и сапфиры мягко сверкали в отсветах камина, радуя глаз. — Но откуда они здесь? Я была уверена, что потеряла их ещё в лабиринтах гоблинов...— Глядя на изысканную работу, мысли невольно обратились к тому, кто и сделал мне этот подарок, и, как всегда, я не могла избавиться от чувства, что постоянно упускаю что-то связанное с магом.
Ощущение, что я не могу вспомнить что-то важное, не покидало меня до самого вечера, окончательно испортив настроение и лишив покоя. Я мерила шагами узкое пространство, не находя себе места, всё силясь отыскать в уголках памяти что-то, но в результате стало только хуже. Тишина моей каменной клетки оглушала и тяготила, потолок давил на голову, а стены каморки, казалось, вот-вот сомкнутся и раздавят меня в пыль. Одиночество действовало на меня опустошающе, одновременно с этим подогревая то внутреннее смятение, что не покидало меня с тех пор, как я оказалась во дворце.
Весь день я старательно избегала мыслей о прошлом вечере и о том, кто не давал мне потом заснуть до самого утра, чей аромат хвои и бергамота преследовал меня с того момента, как я покинула королевские покои. Однако, когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, не думать об эльфе становилось всё сложнее. Я не понимала короля, не понимала его поступков. Если он хотел поиграть со мной, наказать за то, что тайно подглядывала за ним и его пассией в лесу, то он своего уже добился. Отплатил мне той же монетой. — Тогда зачем продолжать держать меня здесь? Зачем эти вопросы? Зачем прикасаться ко мне, как вчера?... Зачем я прикасалась к нему?... — От воспоминаний по телу пробежал заряд электричества, а щёки запылали. От разговоров с самой собой и сумбура эмоций, мне всё больше чудилось, что сознание и рассудок ускользали от меня, а в голове начинали звучать уже не только мои голоса. Вынужденное отшельничество сводило меня с ума, и быстро.
За окном стемнело, камин давно погас, но я этого даже не заметила. В сгустившихся сумерках мой взгляд то и дело замирал на хранившем молчание золотистом колокольчике или потайной двери, пробуждая внутри смешанные чувства облегчения и разочарования. Как долго моё тело безвольно лежало на кровати в звенящей тишине, было неизвестно, но в какой-то момент, усталость взяла своё и я просто отключилась. Во сне мне не давали покоя голоса, и ещё мне постоянно казалось, что на меня смотрят, внимательно и изучающе смотрят чьи-то глаза, отчего по спине пробегал неприятный холодок, а горло сдавливал липкий страх.
— Не доверяй...— Прошелестело над самым ухом. Я резко открыла глаза и села на кровати, безуспешно силясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. Дыхание давалось с трудом, ночная сорочка противно липла к телу. Мне казалось, что кто-то продолжал смотреть на меня из темноты. Было тихо, как тогда, в лабиринте гоблинов, и снова я вдруг почувствовала себя абсолютно беспомощной и бесполезной. Интуитивно вытянув руки вперёд, несколько раз взмахнула перед собой, словно так могла развеять окружавший меня непроницаемый мрак.
— Кто здесь? — Прошептала я сдавленным голосом, но никто не ответил. По щекам потекли горячие слёзы. Меня охватила паника и непонятный, первобытный ужас. Еле сдерживая рвущиеся из груди рыдания, я с силой сдавила голову руками и зажмурила глаза. И как тогда в пещере, мир перед моим внутренним взором постепенно прояснялся, принимал серые, призрачные очертания. Медленно сканируя окружающее меня пространство, я с облегчением отметила, что комната была пуста, и уже почти успокоилась, как краем глаза уловила какую-то тень, дёрнувшуюся в углу. Всё произошло на столько быстро, что я засомневалась не померещилось ли мне, особенно учитывая, что глаза были всё ещё закрыты. Несколько долгих секунд я неотрывно смотрела туда, где почудилось движение, но больше ничего не происходило.
А потом что-то поменялось, сам воздух стал легче, в нём с новой силой улавливался запах хвои и бергамота. Медленно разомкнув веки, я невольно ахнула: вся комната была залита струящимся лунным светом, а из приоткрытого окна врывались прохладные порывы ветра. Повинуясь какому-то странному импульсу, я быстро встала, чтобы захлопнуть ставни, но не удержалась и залюбовалась серебристым ночным светилом, гордо парившим над бескрайним тёмным лесом. Бриз разметал мои волосы, охлаждая покрытую испариной кожу, а в шелесте крон деревьев мне всё слышались голоса. Они звали меня куда-то в глубь вековой чащи. Их шёпот убаюкивал, одновременно заставляя всё тело запульсировать пробудившейся магией. Казалось, только подумай, и я смогу оказаться там. Мне так хотелось отпустить на волю всю эту рвущуюся наружу энергию, моя рука сама протянулась вперёд, кончики пальцев защипало от знакомого тепла, но в последний момент что-то меня остановило. Я резко вздохнула и решительно отвернулась. За моей спиной лес одобрительно зашумел.
* * *
На следующий день, словно в отместку за предыдущее молчание, колокольчик из библиотеки почти не замолкал. Казалось, что всем эльфам Лихолесья или вздумалось выпить в окружении старинных фолиантов или они перепутали библиотеку с таверной.
Передохнуть мне удалось только ближе к вечеру, когда сидя у окна и наблюдая за солнцем, которое стремительно приближалось к кронам деревьев, я спешно проглатывала свой давно остывший обед. После трудового дня мне было душно, а тело противно липло от пота. Поэтому подождав ещё где-то с полчаса в полной тишине, я собрала смену белья и одежды и тихо прошмыгнула в главный коридор в направлении умывальной комнаты. По правде сказать, я не была уверена, разрешалось ли мне покидать келью или нет, но решила рискнуть и, спешно искупавшись и переодевшись, заторопилась обратно. Всю дорогу до моей каморки меня не оставляло дурное предчувствие, а стоило переступить порог, я поняла, что предчувствие не обмануло: меня уже ждали.
Высокая служанка в простом сером платье, резко развернулась на звук моих шагов.
— Где ты была? — Начала она без прелюдий. — Тебе нельзя отлучаться! — Тон моей незваной гостьи не предвещал ничего хорошего, и хотя лицо её было, как и положено, скрыто платком, глаза горели неприкрытой злостью.
— Я была в умывальной комнате. — Отрезала я в свою очередь. Если женщина хотела запугать меня, её план провалился. — Разве это преступление? — Гордо вскинув голову, я нарочито неторопливо прошла мимо неё.
— Нельзя ходить туда одной! Ты на верхних уровнях! — Мне показалось, что её тон стал мягче.
— Я этого не знала, да и предупредить мне было некого. — Последовал мой ответ, на что женщина лишь покачала головой.
— Тебя никто не видел? — Спросила она неожиданно тихо.
— Нет.
— Слава богам... Если бы они тебя увидели, то наказали бы. — Незнакомка облегчённо выдохнула. — Но что это я заболталась! Нам надо спешить! Хватай, что надо и побежали. Мы и так потеряли много времени.
— Что? Куда? Я тебя не понимаю.
— Да что же это такое?! — Служанка расстроенно всплеснула руками.— Вино конечно. Для его Величества. — Я напряглась и украдкой посмотрела в угол, но потайная дверь была закрыта. Словно отвечая на мой вопрос женщина продолжила. — Король в тронном зале, поэтому поторопись. Мы и так уже слишком задержались. — Я кивнула и поспешила в кладовую. Балансируя на подносе все необходимое, уже в дверях я не удержалась и спросила.
— А что происходит в тронном зале?
— Король допрашивает пленника. Говорят, что сегодня они поймали гнома. — Женщина продолжала ещё что-то рассказывать, но я её не слышала. Моё сердце замерло, по спине пробежал холодок: "Гномы! Вот про кого я совсем забыла!".
— Погоди. — Остановила я служанку. — Я забыла платок.— И плевать на запрет короля и опоздание, быть узнанной Торином было бы намного хуже.
В главный тронный зал Трандуила Орофериона нас провели через боковую дверь, совершенно незаметную в коридоре. Наверное из-за этого увиденное и поразило меня до такой степени, что я почти остановилась, не подтолкни меня моя сопровождающая. Пространство, куда я сейчас попала, напомнило мне огромный готический собор, уходящий сводами в бездонную высоту. Теряющийся в темноте потолок опирался на высокие резные колонны, которые, казалось были созданы из переплетений камня, дерева и солнечного света. Хотя откуда было взяться последнему оставалось загадкой, учитывая то, что солнце уже скрылось за горизонтом. "Эльфийская магия", — решила я про себя, бесшумно ступая по полу, выложенному белым и зелёным мрамором. Помимо воли, я чувствовала себя невероятно маленькой, словно попала в царство великанов. Здесь было на удивление тихо, и лишь где-то вдалеке улавливалось мелодичное журчание воды. Однако как только мы вывернули из-за очередной массивной колонны, я невольно напряглась. До моего слуха донеслись громкие мужские голоса, по тону которых было понятно, что говорившие явно не обменивались любезностями. "Поторопись!" — прошептала моя сопровождающая, хотя мне больше всего хотелось в тот момент спрятаться за очередной колонной. Шаг, другой и теперь я уже могла различить два знакомых мужских силуэта.
Я напряжённо притаилась за последней колонной, отделявшей нас от венценосной пары, жадно рассматривая обоих мужчин. Владыка Лихолесья возвышался на постаменте в дальнем конце зала рядом со своим троном. Последний представлял собой замысловатое переплетение веток деревьев, мрамора, золота, и венчали всё сооружение раскидистые рога, принадлежавшие когда-то какому-то исполинскому животному. Торин стоял напротив короля, гордо расправив плечи, хотя выглядел гном неважно. Его тёмные волосы были спутаны и испачканы в грязи, лицо было бледным и осунувшимся, под глазами залегли тени, и лишь взгляд оставался по-прежнему ясным и пронзительным. Оба короля были явно не в духе, о чём свидетельствовали плотно сжатые губы и нахмуренные брови. Глядя на них, желание выходить из своего укрытия улетучилось , и я уже хотела попросить мою спутницу сделать это за меня, как затянувшуюся паузу прорезал полный раздражения голос короля эльфов.
— Как долго мне ещё ждать?! — Служанка за моей спиной вздрогнула и бесцеремонно вытолкнула меня из тени, пробурчав напоследок: "Иди, иди. Его Величество гневается..." Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась перед постаментом, слева от трона. Трандуил обернулся в мою сторону, его глаза негодующе сверкнули, но он не сказал больше ни слова. Медленно ступая на ватных ногах я приблизилась и аккуратно поставила ставший неподъёмным поднос на небольшой мраморный столик, всё время ощущая на себе пристальный взгляд эльфа. Избавившись от ноши, рискнула снова взглянуть на лесного Владыку, но его лицо вновь стало непроницаемым. — Налей бокал для нашего гостя. — Проговорил он таким тоном, что я невольно поёжилась, но сделала как было велено, и с наполненным кубком двинулась в сторону гнома.
Моё сердце заходилось в таком бешенном темпе, что мне казалось ещё немного и оно выпрыгнет наружу. Торин угрюмо наблюдал за мной из-под сдвинутых бровей, всем своим видом напоминая загнанного в угол зверя, готового в любой момент сомкнуть челюсти на горле противника. Когда я подошла к нему и почтительно протянула бокал, гном резко дёрнул головой и обратился к эльфу, полностью игнорируя моё присутствие. От волнения слов было не разобрать, но и так было понято, что гном явно не "спасибо" говорил. Я замерла рядом с ним, сжав немеющими пальцами проклятый кубок, в тайне гадая, когда же всё это закончится.
— Что замерла? Пошла прочь! — Кажется король-под-горой обращался ко мне. — Иди к своему хозя... — Он явно хотел сказать "хозяину", но что-то его остановило. Я подняла глаза и похолодела. Гном неотрывно смотрела на мои руки. "Кольца! Дура, ты не сняла кольца!" — возопил мой внутренний голос, но было поздно. Взгляд Торина медленно скользнул вверх и остановился на моём лице. Синие глаза потомка Дурина изумлённо расширились, а в следующее мгновение бокал выскользнул из моих рук и со звоном разбился о мрамор. — Ты...— Выдохнул гном, делая шаг в мою сторону. Я попятилась. В это мгновение тронный зал снова огласил голос Владыки Лихолесья.
— Твоя неловкость переходит уже все границы! Прочь! — Нервно сглотнув, я последний раз встретилась глазами с Торином, резко развернулась и как можно быстрее скрылась в тени ближайших колонн.
Руки тряслись, тело била мелкая дрожь и лишь краем уха я улавливала тихие стенания другой служанки по поводу наказания и позора, но не это меня сейчас заботило. Торин, король-под-горой, меня узнал из-за моей же глупости, и кто знает, что теперь меня ждёт. — Что если он расскажет Трандуилу про меня? Даже если король и не поверит в "гостью из прошлого", одного упоминания о том, что я ведьма будет достаточно, для того чтобы закинуть меня в тюрьму, а Сельвен обречь на вечное изгнание. И это в лучшем случае... — Погружена в мрачные думы, я молча следовала за женщиной в сером, пока не остановилась перед знакомой дверью в каморку.
Время тянулось невыносимо медленно и каждая минута казалась вечностью. В темноте тихой комнаты ожидание сводило меня с ума. Единственным источником света была Луна, плавно парящая над чернеющим лесом. Я стояла у открытого окна сжимая в руке полупустой кубок вина, третий, если мне не изменяла память. Не смотря на то, что после последнего раза с Сельвен, я зареклась употреблять эльфийские запасы алкоголя, в этот раз нервы взяли своё. С момента моего возвращения из тронного зала прошло около двух или трёх часов, и пока за мной никто не пришёл. — Возможно всё ещё обойдётся... — Но в этот момент в дверь коротко постучали и, не дожидаясь моего ответа, распахнули. — Или не обойдётся. — Усмехнулась я мысленно, оборачиваясь: на пороге замер эльф-стражник.
— Следуй за мной. — Проговорил он тоном не терпящем возражений. Задавать вопросы я не решилась.
========== 51. Попавшие в шторм ==========
Здесь было настолько тихо, что даже малейший шорох казался оглушающим. Комната была просторной и тёмной, освещаемая лишь одной единственной свечой на небольшом столике, и её слабого пламени было явно недостаточно для того, чтобы разогнать сгустившийся по углам мрак. Поэтому в образовавшийся круг света попадала лишь массивная кровать с балдахином, за которым угадывался тёмный силуэт, да стоящий рядом стул.
Она сидела около кровати, скрестив руки на коленях, недвижима и молчалива, напряжённо прислушиваясь к тяжёлому дыханию рядом. Но вот послышался слабый стон, и её взгляд, до этого неотрывно следящий за колеблющимся пламенем, метнулся в сторону кровати. Девушка дёрнулась вперёд, спешно отодвинула полог, и наконец тонкие пальцы с надеждой сжали руку покоившейся там фигуры — ничего. — Показалось... — Её голова обречённо поникла, с губ сорвался разочарованный вздох. Прежде чем задвинуть полог, она ещё раз дотронулась до лба лежавшего на кровати эльфа. — Слишком холодный... Но живой. — Она откинулась на спинку стула. "Пока живой",— добавил её внутренний учёный. От последней мысли эльфийка резко поднялась на ноги и решительно направилась к противоположной стене, где на небольшой тумбе стоял кувшин с водой и несколько кружек. Наполнив одну из них, она одним залпом выпила содержимое и замерла, задумчиво зажав глиняную чарку в руке. На красивом лице отразилась напряжённая работа мысли.
— Думай, думай! — Сельвен перебирала в голове все известные ей рецепты. — Должно быть что-то, что я упустила.— Она раздражённо стукнула кружкой о тумбу и уже сделала шаг обратно к кровати, как невольно пошатнулась. Лесная дева замерла, облокотившись о стену. Выходит даже для эльфов, известных своей выносливостью, шестые сутки без сна не проходили бесследно. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем ей удалось справиться с приступом слабости и вернуться обратно. Оказавшись снова у кровати, её взгляд опять устремился к эльфу за белым пологом. Он лежал тихо и спокойно, так что со стороны могло показаться, будто он безмятежно спал, если бы не мертвенная бледность. Сейчас, в скудном свете свечи, он, наверное, почти слился бы с укрывающей его простынёй, если бы не тёмно-рыжие волосы. Её рука самопроизвольно потянулась, чтобы убрать одну из шелковистых прядей, упавших ему на лицо, когда входная дверь тихо скрипнула. Вошедший тихо подошел и встал в ногах кровати.
— Как он? Есть какие изменения? — Она лишь отрицательно покачала головой.
— Нет, Adar, всё так же. — Сельвен закрыла полог и обернулась к главному лекарю. Отец выглядел неважно, и она подозревала, что и сама выглядела не лучше. Обычно живой и искрящийся взгляд — потускнел, лицо приобрело сероватый оттенок, под глазами залегли глубокие тени, а губы были плотно сжаты с тех самых пор, как вернулся отряд. Сельвен не было с ним, ни когда они вернулись, ни когда среди доставленных в больничное крыло раненых он узнал такой же всполох тёмно-рыжих волос, как и у него самого, и с тех самых пор её отец не был самим собой. Фаэлон разом постарел и осунулся, словно за эти шесть дней что-то оборвалось и надломилось внутри него. Вот и сейчас он стоял, уставившись невидящим взглядом в пустоту и сжав спинку кровати так, что побелели костяшки пальцев. — Отец.— Но никакой реакции не последовало. — Отец. — Повторила она чуть громче, и, на этот раз, он её услышал. — Не теряй надежду. Он не может умереть. — Она всё ещё верила в то, что говорила.
Некоторое время старший эльф напряжённо молчал, неотрывно глядя дочери прямо в глаза.
— Я тоже хочу в это верить, дитя. — При последнем слове в его глазах, казалось, мелькнула былая искра, но тут же погасла. — Сколько он без сознания?
— Шесть дней. — Ответила она не своим голосом, прекрасно понимая, что он скажет следующим.
— Ты ведь знаешь, что это значит? Этот новый яд...
— Я знаю. — Отрезала она резче, чем того хотела. Отец снова замолчал, а в следующее мгновение его тёплая ладонь легла ей на плечо. Сельвен только успела удивиться, когда он успел так быстро подойти, или она закрыла глаза от усталости...?
— Когда ты спала в последний раз? — Его голос был мягким и успокаивающим.
— А ты? — Фаэлон не ответил, лишь чуть сжал плечо.
— Такие вопросы не задают лекарю.
— Тогда зачем ты меня об этом спрашиваешь? — Почему-то, даже не глядя на него, Сельвен была уверена, что он почти улыбнулся. — Я увеличила дозировку. — Неожиданно сменила она тему.
— Когда ты дала ему зелье? — Тон старшего эльфа снова стал твёрдым. Эльфийка задумчиво потёрла переносицу, потом, чуть прищурившись, посмотрела на свечу, прикидывая время по огарку.
— Около часа назад. Может чуть больше. — Проговорила она наконец. Фаэлон ничего не сказал, только сильнее сжал её плечо.
В комнате снова воцарилась гнетущая тишина. Сельвен даже подумалось, уж не заснул ли отец стоя, когда он опять заговорил.
— Ели до утра ничего не произойдёт, возможно тебе стоит поискать ответы в другом месте. — Лекарь замолчал и следующие слова сказал значительно тише, будто они давались ему с трудом. — Среди рукописей твоей матери.
Сначала лесная дева не поверила своим ушам, но нет, отец действительно только что сказал именно это. Когда понимание проникло таки в её сознание, эльфийка невольно выпрямилась на стуле, но так и не решилась посмотреть на главного лекаря.
— Отец, ты увер...
— Я никогда не думал, что это скажу. — Перебил он её. — Но это может быть наш последний шанс. Она владела многими древними знаниями...— Фаэлон глубоко вздохнул. — Если там что-то и есть, то только ты сможешь это найти.
Отец и дочь снова замолчали, хотя на языке у Сельвен вертелось столько вопросов, что голова шла кругом, а накатившую было усталость как рукой сняло. Ей льстило доверие старшего эльфа, но она не имела ни малейшего понятия где искать и что искать во многочисленных заметках, записях и свитках, оставшихся после матери. Да, они с Даэ разложили все по местам и темам, но это ещё ничего не значило. Её взгляд помимо воли вернулся к тёмному силуэту на кровати. Она поймала себя на мысли, что глубоко в душе всё же надеялась, что усиленное зелье подействует, однако узнать это можно будет не ранее утра. Неожиданная догадка заставила её нарушить затянувшееся молчание.
— Adar, а что стало с теми двумя воинами, которым ты дал твоё новое зелье? — Ответом ей была тишина. Дева уже хотела повторить вопрос, когда дверь комнаты,чуть скрипнув, приоткрылась. На пороге стоял эльф, с которым она уже пересекалась в больничном крыле, однако он так и не представился.
— Лорд Фаэлон. — Проговорил тот с поклоном. — Я прошу прощения за то, что беспокою Вас. Но я вынужден просить Вас вернуться. Привезли ещё раненых.
— Уже иду. — Прозвучал над её головой глубокий голос отца. Новоприбывший лишь поклонился в ответ и тихо закрыл за собой дверь. — Мне пора, дитя. — Фаэлон вышел из-за спины дочери, встречаясь с ней взглядом. — Тебе стоит отдохнуть. — Его глаза чуть посветлели, и он слегка коснулся губами её лба. Она лишь грустно улыбнулась в ответ. Его рука уже лежала на ручке двери, когда Сельвен его окликнула.
— Отец, ты так и не ответил мне. — Старший эльф замер. Секунда, две.
— Они умерли. — Проговорил он очень тихо, потянув за ручку. Она ещё хотела что-то спросить, но отец уже скрылся за дверью.
И снова потянулись невероятно долгие молчаливые минуты в темноте. Её взгляд кочевал от пламени свечи к силуэту за пологом. Но с каждой каплей полупрозрачного воска, слезой скатывающегося на тёмное дерево, таяла её надежда на то, что он проснётся. Сельвен чувствовала себя абсолютно бесполезной, как тогда, когда она сидела на пыльном полу в библиотеке матери. Брат, который её постоянно дразнил и пытался учить уму-разуму, который, несмотря на то, что давно вступил в возраст, не потерял юношеской заносчивости и пыла, который выводил её из себя, но и которого она любила до последнего вздоха, тихо умирал рядом с ней, а она ничего не могла с этим поделать. Если бы она не была так измотана физически и эмоционально, то, наверное, заплакала бы. Но её слёзы давно остались в прошлом. Сельвен сжала голову руками, спрятав лицо в ладони. "Думай, думай, думай!" -,повторяла она мысленно как мантру. Она не хотела просто так сдаваться.
— Сельвен?...— Прошелестело где-то совсем рядом, и от звука этого голоса она резко вскинула голову. Она попыталась было встать, но он остановил её жестом.
— Ваше Высочество. — При упоминании титула его красивое лицо скривилось.
— Прошу тебя, оставь эти дворцовые помпезности. Здесь только мы. — Лесная дева неуверенно кивнула.
— Хорошо. Как Вам... тебе будет угодно, Леголас. — Уголки его губ еле заметно дёрнулись вверх, но лишь на мгновение.
Сельвен чувствовала на себе его взгляд, но сознательно смотрела в другую сторону. Одновременно больше всего и меньше всего на свете она хотела видеть именно его. Принц прошёл вперёд, остановившись напротив неё с другой стороны кровати. Слух уловил лёгкий шорох отодвинутого полога.
— Он так...
— И не проснулся. — Закончила она за него, в свою очередь отодвигая белую ткань в сторону. — Раны давно затянулись, но действие яда слишком сильное. Он впал в беспамятство, его фэа блуждает где-то на границе между мирами...
— И что это значит для твоего брата? — Голос Леголаса был глухим.
— Я встречала людей в таком состоянии. Они могут пребывать в этом глубоком сне до тех пор пока их тело не состарится и не умрёт.
— Ну это люди, они смертны...— Перебил он её, заставив деву нахмурится и упрямо поджать губы.
— Это Вы верно заметили. — Не удержалась она от сарказма, и прежде чем Леголас смог что-то ответить, продолжила. — Эльфы не могут долго находиться без фэа. Если нам не удастся пробудить его в ближайшие дни, его тело покинет этот мир. Он умрёт. — Сельвен подняла голову, встречаясь с ним взглядом.
Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. В его голубых глазах отражались печаль, обида вперемешку со злостью и ещё чем-то. Леголас тяжело вздохнул и опустил голову.
— Прости. — Проговорил принц еле слышно.
— Прости? — Переспросила лесная дева.
— Прости, что не уберёг его. Что не оттолкнул вовремя. Поверь, я сделал бы всё, чтобы этого не случилось. — Их взгляды снова встретились.
— Я знаю. — Прошептала она, чувствуя комок в горле. Он подался вперёд и его рука накрыла её, чуть сжав ладонь.
— Но ведь должно быть противоядие?
— Должно, но пока мы его не нашли. — Она отвернулась, аккуратно и как-бы невзначай высвободила руку, якобы поправить выбившиеся из косы пряди. Это не укрылось от принца, в его взгляде мелькнуло неприкрытое разочарование, но эльфийка этого не увидела.
В комнате опять воцарилась тишина. Леголас задумчиво рассматривал склонившуюся женскую фигуру. Она была бледна, золотистые волосы, вопреки эльфийским обычаям, заплетены в тугую косу, а зелёные глаза болезненно сверкали.
— Сельвен, как давно ты не спала? — Она вздрогнула.
— Я не могу сейчас отдыхать. — Был её уклончивый ответ.
— Так сколько дней? — Его голос был твёрдым и неожиданно требовательным. Лесная дева откинулась на спинку стула, чуть прикрыв глаза.
— Шесть.
— Шесть? Сельвен, тебе нужен отдых. Ты не можешь себя так изматывать. Ровион бы не одобрил...
— Я могу и буду, если это потребуется. — Отрезала эльфийка довольно резко. Сельвен поднялась со стула и вновь подошла к тумбе налить воды. Принц хмуро смотрел ей в спину, когда она, замерев с кружкой в руке вдруг тихо заговорила. — В 2835 году из Харада в земли Гондора пришла чёрная смерть. Сначала это были лишь отдельные поселения Южного Гондора, вдоль Харадского тракта. Когда оттуда стали поступать вести о странной болезни, многие думали, что это скоро пройдёт. Но хворь набирала обороты, и всего за несколько недель добралась уже до берегов Андуина. А когда болезнь перебралась на другую сторону, все поняли, что это не пройдёт, а скорее наоборот. Она, как ненасытный зверь, поглощала всё на своём пути, оставляя за собой лишь бездыханные тела людей и животных. Тогда я и ещё несколько лекарей из Минас Тирита отправились в провинции вдоль Южного тракта, чтобы остановить эпидемию. — Она отпила из казалось бы забытой кружки и медленно обернулась, уставившись в пламя свечи невидящим взглядом. — Я никогда до этого ничего подобного не видела. Ранения и военные увечья — это ничто по сравнению с этим невидимым противником. Смерть была везде: на земле, в воде, в воздухе. Она не щадила никого: ни взрослых, ни детей. В первые же дни мы потеряли лекарей-людей, и нас осталось двое. Казалось, болезнь не действовала на эльфов, но мы всё равно были предельно осторожны. Нас было двое лекарей на почти тысячу пораженных болезнью. Но они умирали и быстро. Заражённые покрывались кровоточащими язвами и задыхались в собственной крови, которая, казалось, вытекала из всех телесных отверстий. Я видела детей, рыдающих кровавыми слезами над трупами своих матерей, а мы ничего не могли поделать. В первое время все наши попытки не приводили ни к чему, только замедляли их страдания... А потом Каладу повезло. Это была такая мелочь, о которой никто никогда бы не подумал, и если бы не случай, кто знает, что было бы потом... Он тогда радовался, как ребёнок. — Она криво усмехнулась. — Мы остановили заразу и даже смогли помочь многим выжить. Перед нашим возвращением в Минас Тирит люди устроили праздник. К тому моменту я не спала почти две недели, и мечтала лишь о том, как упаду на кровать и забудусь в беспамятстве, но я не могла им отказать. Они поминали потерянных и чествовали торжество жизни. И лишь Калада нигде не было. А на утро я нашла его в постели, багровой от его же крови. Там было столько крови...— Она замолчала, в её расширенных глазах отражалось подрагивающее пламя.
Леголас неотрывно смотрел на эльфийку. Он был бледен, его губы плотно сжаты.
— Зачем ты рассказала мне об этом кошмаре?
— Кошмаре? — Взгляд Сельвен стал осознанным и вновь остановился на лице принца. — Кошмар начался позже, Леголас. Почти неделю после моего возвращения я не могла заснуть, потому что как только опускала веки, видела перед глазами все эти реки крови и смерть. И иногда они до сих пор приходят ко мне во сне. Все те, кого я не успела спасти. Но я рассказала тебе это не для этого. — Она тяжело вздохнула. — Я не та эльфийка, с которой ты танцевал на празднике Йестаре под сенью этого древнего леса. Я видела и пережила слишком многое за время своих странствий... Поэтому не стоит со мной разговаривать так, будто я наивная дева, за которой надо ухаживать, как за изысканным цветком.
— Сельвен...— Начал было принц, но она остановила его жестом.
— Леголас, я не могу сейчас отсюда уйти. Я дала Ровиону новое зелье и мне нужно следить подействует оно или нет. Как минимум до утра. — Её голос был тихим, но не терпящим возражений.
— Я понимаю. — Ответил эльф, чуть кивнув. — Но не ты одна переживаешь за Ровиона. Он всегда был мне как брат. Поэтому позволь мне помочь тебе. — Сельвен задумчиво склонила голову на бок. — Я готов сменить тебя в любое время, чтобы ты могла поесть и передохнуть. — Она чуть нахмурилась, на её лице отразилась напряжённая работа мысли. Эльфийка снова подошла к кровати.
— Хорошо. — Прервала наконец она затянувшееся молчание. — Ты можешь прийти утром и сменить меня на некоторое время. — Ей показалось, что принц облегчённо выдохнул. — А сейчас мне было бы проще, если ты оставишь нас. — Лесная дева опустилась на стул.
— Сельвен... — Она не могла не признаться, что ей нравилось, когда её имя срывалось с его губ, а в этот вечер это случалось довольно часто. Но следующий вопрос заставил эльфийку внутренне напрячься. — Почему ты избегаешь меня? Что заставило тебя так отдалиться? Я никогда не хотел тебя обидеть. И если тогда...
— Леголас, остановись. Прошу. — Она устремила на него усталый взгляд. — Сейчас не время и не место.
— Ты права. Прости.
— Тебе лучше уйти. — Он лишь кивнул в ответ и направился к выходу. Но у самой двери всё же обернулся.
— Я приду сменить тебя утром, Сельвен. — Но дева, казалось, его уже не слышала. Она откинула полог и влажной тряпицей аккуратно протирала лицо брата. Какое-то время Леголас не мог отвести взгляд от её тонкого профиля, а наблюдая за тем, с какой нежностью она касалась рыжеволосого эльфа, невольно почувствовал лёгкий укол ревности. Его глаза погрустнели, и в их глубине метнулась тень, принц поджал губы и резко втянул воздух, будто его пронзила резкая боль. Но в следующее мгновение он отвернулся и спешно скрылся за дверью.
* * *
Стражник двигался до того быстро и бесшумно, что мои собственные торопливые шаги казались гулкими и неуклюжими. Я чувствовала, как выпитое вино теплыми потоками разливалось по телу, а голова слегка кружилась и гудела. Возможно это было действие эльфийского алкоголя, или результат затянувшегося ожидания, но я была, учитывая обстоятельства, на удивление спокойна, и дабы не думать о том, что ждёт меня впереди, занимала себя тем, что упорно запоминала дорогу, которой мы сейчас шли. Налево, темный коридор, потом направо, там тупик, снова налево, ещё поворот, стоп, и на этот раз мне удалось избежать позорного столкновения со спиной шедшего впереди меня эльфа.
Мы остановились у створчатых, украшенных замысловатой резьбой дверей. Мой сопровождающий коротко постучал, и, видно получив разрешение войти (хотя я ничего не услышала), нажал на золотистую рукоятку. Не проронив ни слова, он отворил одну из створок, кивком головы указав внутрь. Эльф явно хотел, чтобы я зашла, но, видно, алкоголь замедлил мою реакцию, поэтому уже в следующую секунду, он бесцеремонно схватил меня за предплечье и толкнул в комнату. Дверь за спиной закрылась с лёгким щелчком. "Проходи дальше", — буркнул мой конвоир над самым ухом и опять подтолкнул для наглядности. Мне ничего не оставалось, как проследовать вглубь помещения.
Комната, где мы сейчас оказались была явно чьим-то рабочим кабинетом. Вдоль стен и до самого потолка выстроились тёмные книжные полки. Посередине расположился массивный письменный стол, на котором лежали разнообразные свитки, листки бумаги и письменные принадлежности. Я сделала ещё несколько шагов, и мои ноги утонули в мягком пёстром ковре, что заставило меня замереть. Это приятное ощущение было мне знакомо. Я пробежалась глазами вокруг, пытаясь зацепить хоть что-то в обстановке комнаты: книги, гобелены, камин у дальней левой стены, дверь в правом углу, небольшая алькова чуть позади меня. И тут в голове что-то щёлкнуло. -Я уже бывала здесь и не раз. Только до сегодняшнего вечера эта комната всегда была погружена во мрак. А в алькове прячется потайной проход. — Тем временем, сопровождающий меня эльф направился к двери в правом углу, но я уже знала, что там. Стражник постучал, проговорил что-то на своём языке и замер, вытянувшись по струнке.
Потянулись долгие минуты тишины. Наверное, мне следовало испугаться и занервничать, но я лишь хотела, чтобы это молчаливое ожидание закончилось. Мой взгляд бродил по полкам с книгами, названия которых были написаны на непонятном и неизвестном мне языке, мысли, вязкие и тягучие, медленно перетекали в голове, сменяя одни странные образы другими. Магия в моей крови тихо пульсировала, вторя каждому удару сердца. В какой-то момент в затуманенном сознании мелькнула было мысль, что мне следовало бы подавить её, как учил Элронд, но в душе не было ни малейшего желания это делать. Я так увлеклась своим немым созерцанием, что и не заметила, как дверь отворилась, как стражник почтенно поклонился вошедшему Владыке. Откуда-то издалека я слышала, как король что-то сказал на Сильване, другой эльф ответил, кажется за спиной снова щёлкнула дверь. И снова тишина.
Я очнулась от этой накатившей полудрёмы, лишь когда наши взгляды неожиданно встретились. Его полупрозрачные глаза были одновременно холодными и горячими. — Как сухой лёд... И давно он наблюдает за мной? — Я чуть склонила голову на бок, не в силах оторваться от его лица. Казалось я тонула в его взгляде, захлёбывалась и в то же время добровольно погружалась всё глубже. Мне вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к нему, дотронуться до этого гордого лика, этой совершенной, гладкой кожи, пропустить сквозь пальцы эти шелковистые пряди. Мои руки сжались в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и эта лёгкая режущая боль подействовала отрезвляюще. Король стоял чуть в стороне, заложив руки за спину. — Когда он успел там оказаться? Разве не был он только что прямо передо мной? — На нём была всё та же серебристая мантия с алой оторочкой, в которой он допрашивал Торина, не было только короны, и светлые волосы свободно ниспадали ему на плечи. Глядя на него мои мысли вернулись к тому, что произошло в тронном зале, и это подействовало, как ушат ледяной воды. Я глубоко вздохнула и чуть вздрогнула, заморгав, словно спросонья. Увидев это, эльф еле заметно усмехнулся и, не прерывая зрительного контакта, медленно двинулся в мою сторону.
Преодолев разделявшее нас расстояние за несколько скользящих грациозных движений, Трандуил Ороферион теперь возвышался надо мной, закрыв свет от камина. Его лицо было абсолютно непроницаемым, лишь глаза недобро поблескивали. Мне стало не по себе.
— Ты ослушалась меня. — В его голосе звучал металл. — Дважды. — Я нервно сглотнула.
— Дважды, Ваше Величество?
— Да. — Был его односложный ответ. Украшенная изысканными перстнями рука дотронулась до моего лица. И тут я поняла, что всё ещё стояла в палантине. Его пальцы скользнули под бордовый шёлк, освободили край платка, открыв лицо. Теперь он нарочито медленно распутывал созданную мною конструкцию, слой за слоем освобождая меня от ткани, то и дело касаясь кожи, ни на мгновение не отводя от меня пронзительного взгляда. Я невольно напряглась, словно он избавлял меня не от головного убора, а от всей одежды полностью. Эта мысль в мгновение обрела настолько яркий визуальный образ, что я чуть не задохнулась от горячей волны, пробежавшей по всему телу, и с ужасом поняла, что краснею. В этот момент шёлковый платок прохладной змеёй упал на пол.
Мои волосы были заколоты деревянной шпилькой, которую мне передала Сельвен. И если вчера я была несказанно рада этой безделушке и тому, что смогу убрать надоедливые пряди наверх, то сейчас, чувствуя, как взгляд короля скользнул вверх по моей оголенной шее, очень об этом пожалела. Его рука замерла где-то над ключицей, чуть поглаживая пульсирующую вену большим пальцем. От этого прикосновения низ живота сладостно сжался, пробуждая внутри волну липкого желания. С каждой секундой самоконтроль таял, а жжение под кожей усиливалось. Я попыталась отстранится, но он пресек мои слабые попытки, предупредительно чуть сильнее сжав шею. Его глаза сверкнули и он резко подался вперёд, наклоняясь надо мной.
— Кто ты такая, что смеешь ослушиваться меня? — Проговорил он очень тихо, но от этого шепота по спине пробежал холодок, а колени превратились в желе. Я бы, наверное, не устояла на ногах, если бы не рука короля, которая держала мою шею сзади в стальном захвате. Трандуил угрожающе прищурился. — Ты опять молчишь? Сколько ты собираешься испытывать моё терпение? — Он потянул меня на себя, мои руки по инерции упёрлись ему в грудь.
— Я Даэрэт, Ваше Величество. — Мой собственный голос был не громче шепота. — Смертная служанка Леди Сельвен, которую она нашла и приютила. Я Вам всё рассказала...
— Всё ли? — Усмехнулся он.
— Конечно, Ваше Величество. Вы уже спрашивали меня.
— Я помню. — Отрезал он. — И ты солгала! — Я похолодела и глухо повторила за ним.
— Солгала?
— Да, и продолжаешь лгать мне! — Его голос раскатисто громыхнул надо мной, и эльф раздражённо отшвырнул меня в сторону. Как тряпичная кукла, я отлетела к стене, падая на колени, но уже в следующую секунду король оказался рядом.
— Вы ошибаетесь...— Пролепетала я. Он резко дёрнул меня вверх, прижимая к стене. Трандуил был в ярости. В потемневших глазах сверкали молнии, брови сошлись на переносице, губы сжались в одну линию.
— Довольно! — Гаркнул он, встряхнув меня. — Или ты думаешь я ничего не заметил? Я видел как он смотрел на тебя! Гном, он узнал тебя!
— Это не так...— Не сдавалась я. Эльф глухо зарычал, его холодные пальцы сомкнулись на моей шее.
— Откуда ты знаешь этого гнома?! Кто ты?! — Перед глазами заплясали чёрные точки. Я безуспешно пыталась разжать его пальцы, но это было равносильно тому, если бы я хотела погнуть сталь. Трандуил говорил ещё что-то, но я его уже не слышала.
Возможно это была смесь алкоголя и адреналина в моей крови, возможно магия, от которой уже гудело в ушах, или невероятная ирония происходящего, и что меня душит вот уже второй король подряд, но вместо того, чтобы испугаться, я неожиданно для самой себя глухо рассмеялась. Эльф отпрянул от меня и разжал пальцы, моё тело безвольно рухнуло на колени, но от этого смех стал только громче. Он прошептал что-то на Сильване, но я лишь покачала головой. Скорее всего, эльф решил, что смертная сошла с ума, но мне было всё равно. Всё ещё откашливаясь и потирая раздражённую кожу, я стала медленно подниматься. А выпрямившись, устало облокотилась о стену, вновь встречаясь взглядом с королём. Трандуил смотрел на меня расширенными глазами, напряжённо замерев напротив.
— Откуда я знаю гнома? — Начала я абсолютно спокойно. — Пересекались наверное, поэтому он и узнал меня. Но я не знаю где. Единственное, что я помню, это то, что у него такая же тяжёлая рука, как и у тебя, король Трандуил. — Я и не заметила как неосознанно перешла на ты, обращаясь к эльфу.
— Что ты имеешь в виду? — Процедил он сквозь зубы.
— Что вы оба любите хватать женщин за горло. — Усмехнулась я. Король неожиданно снова оказался рядом, его глаза потемнели.
— Гном прикасался к тебе? — Прошептал лесной Владыка, невесомо касаясь подбородка, приподнимая моё лицо. От его взгляда, полного тёмного огня, у меня перехватило дыхание, щеки запылали, а от нахлынувшего возбуждения, смешанного с запульсировавшей с новой силой магией, я почти застонала в голос. — Он не имел на это права. — Выдохнул король. — Только я могу прикасаться к тебе. — Он резко втянул воздух, преодолевая разделявшее нас расстояние, впечатывая меня в стену, лишая какой-либо возможности сдвинуться. В следующее мгновение его губы впились в мои в обжигающем поцелуе.
В этом поцелуе не было нежности, не было просьбы. Трандуил целовал меня как король и правитель, требовательно, властно и жадно. А я отвечала ему с не меньшей страстью и рвением, прижимаясь к нему всем телом, запутавшись руками в его волосах. Когда он чуть прикусил мою губу, я не сдержала сладостного стона, эльф ответил мне глухим рычанием. Его рука обвила мою талию, прижимая ещё ближе, не давая возможности вырваться, хотя никаких попыток к этому с моей стороны не было. Наши языки яростно переплетались, словно каждый из нас пытался сохранить за собой контроль, одновременно всё глубже теряя себя в горячем желании. Я почувствовала, как рука короля скользнула вниз, сжимая грудь, и интуитивно подалась вперёд. Мне хотелось большего. Он прервал поцелуй, прошептав что-то, и вот его горячие губы уже завладели моей шеей, сводя с ума, заставляя задыхаться от возбуждения. Сквозь ткань платья его пальцы ущипнули уже затвердевший сосок, и мне пришлось закусить губы, чтобы не застонать. От его запаха, прикосновений, ощущения тела голова шла кругом, распаляя ещё больше. Я попыталась оттолкнуть его, чтобы дать пространство рукам, но ничего не вышло. Эльф замер, резко вскинул голову, встречаясь со мной взглядом. — Нет. — Прошептал он повелительно. Мы оба тяжело дышали, впившись друг в друга взглядом. Его рука соскользнула с моей талии, опустившись к бедру, параллельно за ней последовала и другая. Глядя мне прямо в глаза, он вдруг приподнял меня, оторвав от пола, и я послушно обхватила его талию ногами. Трандуил подался вперёд, и теперь я могла прочувствовать не только каждый мускул, но и его затвердевшую плоть. Одна его рука снова вернулась наверх, скользнув вдоль выреза платья, сжала мою вздымающуюся грудь. И снова эти губы завладели мной, лишая воли, заставляя выгибаться навстречу эльфу в сладостном томлении.
А потом его пальцы проникли под ткань платья, прочертив обжигающую линию вдоль бедра. Я резко втянула воздух. Король углубил поцелуй, в то время как его ласки коснулись моего центра. Сначала еле ощутимо, но потом всё настойчивее. Моё тело плавилось в его руках, отвечая на каждое прикосновение, а мне хотелось ещё большего. Его губы, запах, тело, руки, все слилось в один поток, накрывший меня с головой. Где-то вдалеке мелькнула было мысль, что я позволяла ему слишком многое, и стоило бы остановиться, но кого я обманывала? Когда его пальцы проникли внутрь, угадав ту самую чувственную точку, я потеряла все остатки контроля. И он, словно почувствовав это, усилил ласки, подводя меня всё ближе к заветному пику. Оргазм накрыл меня резко и неожиданно, в глазах потемнело, я откинулась назад, жадно хватая воздух, а он продолжал сводить меня с ума своими проникновенными прикосновениями, ни на секунду не замедляя заданный им ритм.
— Смотри на меня. — Прошептал эльф повелительно, и наши взгляды снова встретились. В тот момент его глаза напоминали предгрозовое небо: столько эмоций, но слишком темно, чтобы разобрать. Когда его пальцы выскользнули из меня и уверенно сжали чувствительный бугорок, моё тело задрожало под натиском второго оргазма, с губ сорвался стон, а я, как заворожённая, смотрела на эльфа, не в силах даже моргнуть. Я даже не заметила, как он опустил меня на пол, вновь поставив на ноги, показавшиеся ватными. В какой-то момент я ощутила холод металла на разгорячённой коже — это его перстни чуть царапали щеку, очерчивая овал лица. Эльф опять припал к моим губам, но на этот раз он смаковал, медленно и почти нежно лаская языком, а я отвечала, тягуче и сладко.
Но вот король отстранился, замер надо мной, тяжело дыша. Словно через силу, он сделал шаг назад и резко отвернулся, как и тогда в кабинете. Снова тишина. Алое марево возбуждения стало постепенно отступать, а на смену ему пришло осознание того, что только произошло. Я вжалась в стену, вперившись взглядом в его спину. "Ну скажи хоть что-нибудь! Только не молчи!" — билось в голове. И, словно в ответ на мои мольбы, молчание комнаты прерывает его глухой и сдавленный голос.
— Тебе лучше уйти. — Потребовалось несколько долгих секунд, прежде чем смысл сказанного дошёл до моего помутнённого сознания. Я вздрогнула всем телом и дёрнулась к двери, а в следующее мгновение уже бежала по коридорам.
До комнаты я добралась как в тумане, повторяя в голове, словно мантру, запомненные ранее указатели дороги. Разделась, умылась и упала на кровать. Сон пришёл, на удивление, быстро. А на утро меня разбудил стук в дверь. На пороге стоял тот же стражник, что и накануне вечером.
— Его Величество разрешает тебе вернуться в дом Леди Сельвен. В твоих услугах здесь больше нет надобности.
========== 52. Дальше в лес ==========
Сколько я себя помнила, мне всегда снились яркие, цветные и очень детальные сны. Помнится, когда я впервые услышала о том, что так случается не у всех, то даже немного возгордилась, втайне считая что это делало меня особенной... Как же это было глупо и по-детски. Ведь сейчас эта моя "особенность" каждую ночь напоминала мне о прошлом, о том, что произошло, о моём позоре.
Сначала была пустота. В то утро, по дороге из дворца, меня обуревали смешанные и противоречивые чувства. Однако, на этот раз, и возможно, впервые за всё время моего нахождения в Средиземье, мне совершенно не хотелось разбираться ни в себе, ни в ситуации в целом. А если говорить на чистоту, то я всеми силами гнала от себя мысли о прошлой ночи. — Не сегодня, не сейчас. — Или, как говорила одна книжная героиня: "Я не хочу думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра."
Дом Сельвен был тих, пуст и, несмотря на солнечный день за окном, холоден. Половицы чуть поскрипывали под моими неспешными шагами, и этот звук эхом отдавался в коридорах, казалось, покинутого жилища. Не встретив никого на своём пути, я добралась до кухни, где, бросив свои нехитрые пожитки на пол, по привычке села за стол. На душе было пусто, а в голове мысли сумбурно гудели, будто рой диких пчёл, не давая сконцентрироваться ни на чём конкретном и одновременно лишая покоя.
— Ирина...— Голос звучал далеко и в то же время совсем рядом. — Ирина?...— Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы вынырнуть из состояния полутранcа и осознать, что меня кто-то звал по имени, по моему имени. Через силу оторвавшись от созерцания полупустого бокала на столе и слегка повернувшись в сторону, откуда раздался звук, я встретилась взглядом с замершей на пороге Сельвен. "Она рада меня видеть", — промелькнуло в голове, и, словно в ответ на мои думы, эльфийка подалась вперёд и, в несколько шагов преодолев разделявшее нас пространство, заключила меня в крепкие объятия. От нахлынувших на меня чужих эмоций и мысленных картинок, я резко втянула воздух, и почти сразу лесная дева отстранилась.
— Прости.— Прошептала она чуть слышно. Её глаза предательски блестели.— Я не знаю, что на меня нашло. Просто столько всего произошло...— Сельвен будто читала мои мысли, но я лишь покачала головой, не в силах выдавить из себя ни слова.
Бессмертная дочь Эру опустилась на стул рядом, всё ещё удерживая меня за руку, и какое-то время мы обе лишь молчаливо рассматривали друг друга. Первое, что бросилось в глаза, это то, что эльфийка выглядела очень уставшей. Её светлая кожа стала ещё более белоснежной, но какой-то безжизненной, отчего горящие зелёные глаза казались неестественно большими и даже пугающими. Хотя, наверное, и я сама выглядела не лучше.
— Что-то случилось? — Прервала наше молчаливое созерцание эльфийка.
— Случилось? — Повторила я за ней, чувствуя, как где-то в желудке заворочались змеи. Перед глазами встали события прошлой ночи, и моя рука по инерции дёрнулась к шее, скрытой палантином, где остались следы, и не только от его рук. Мой жест не укрылся от внимательных глаз моей спутницы, и она заметно помрачнела, но я лишь грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой. Да, и что я могла ей рассказать? Эльфийка нахмурилась, но больше ничего не спросила, а потом неожиданно продолжила.
— Прости, что вынуждена нарушить своё обещание. Боюсь, мы не сможем покинуть Лихолесье в обещанный мною срок. — Тем же тихим тоном она поведала мне о том, что произошло, об атаках, о яде, о своём брате, который до сих пор был без сознания... Неожиданно мои собственные переживания показались мне такими мелкими и ненужными, что я не удержалась от внутренней самоиронии. — О себе. Ты всегда думаешь только о себе и копаешься только в себе... Не надоело ли? — На душе стало противно и горько.
— Сельвен, я могу чем-то помочь? — Выдавила я наконец, прерывая эльфийку на полуслове.
— Помочь? — Её голос прозвучал очень удивлённо. "Да, чем ты можешь ей помочь? Что ты вообще можешь, кроме того, как подносы носить, да ноги раздвигать?" — не остался в долгу мой внутренний голос, отчего стало ещё более тошно и невыносимо от пристального взгляда эльфийки. Я дёрнула рукой, пытаясь высвободиться, но она только крепче её сжала. — Я буду тебе благодарна. — Начала она очень тихо, но твёрдо. — Если ты поможешь мне в библиотеке.
— В библиотеке? — Я замерла и удивлённо вскинула голову. Моя собеседница утвердительно кивнула в ответ, уголки её губ слегка дёрнулись вверх, но глаза так и остались напряжёнными. А потом Сельвен принялась тщательно объяснять про новый яд орков, каково его действие, чем опасен. Выходило, что субстанция погружала раненого в состояние летаргии или же комы, но если люди могли пребывать в таком виде довольно долго, то эльфы очень быстро умирали, или же, как сказала лесная дева: "Их фэа уходила из физической оболочки." Что пугало и беспокоило мою собеседницу, так это то, что орки сумели создать что-то настолько сложное и эльфам до сих пор не удалось добыть противоядие.
— Понимаешь, они до этого не отличались особым умом. А эта отрава сделана с недюжим умением и сноровкой, что пока ничто, из того, что успели перепробовать я и мой отец не помогло. — Сельвен раздражённо выдохнула. — Я надеюсь, что смогу найти что-то в записях своей матери. — Мы сидели в библиотеке перед разожжённым камином. Тепло и свет языков пламени действовали успокаивающе, помогали настроиться на другой лад, отвлечься.
— А что конкретно мы ищем? — Не удержалась я от вопроса, на что эльфийка задумчиво почесала переносицу.
— Не знаю. — Призналась наконец дева. — Но я надеюсь, моя интуиция меня направит в нужное русло и подскажет..
— Только вот чем я тебе могу помочь. — Не удержалась я и тихо хмыкнула. — Во врачевании я полный профан, да и...— Но Сельвен резко меня перебила.
— Ты ведьма.
— И?
— Твоя интуиция сильно развита, а в крови покоятся знания, неподвластные даже мне. Тебе нужно только задать правильный вопрос... — Я невольно нахмурилась. В этот момент её манера говорить шарадами напомнила мне одного волшебника. Однако, в отличии от него, она не называла меня глупой женщиной, ничего не знающей и не понимающей, а верила, что у меня может что-то получиться, и только за одно это, я готова была сделать всё, что было в моих силах, хотя мало верила в успех.
И перед глазами замелькали таблицы, формулы, записи, сделанные красивым и немного размашистым почерком. Из всего этого я не понимала ровным счётом ничего, а только прислушивалась к своим ощущениям, и каждый раз, когда внутри что-то ёкало, подавала листок, свиток или раскрытый на определённой странице дневник своей компаньонке. Но всё было безуспешно. Сельвен ничего не говорила, но и без слов было понятно. Иногда она бесшумно исчезала, оставляя меня наедине с выстроившимися в ряд фолиантами, но каждый раз возвращаясь, казалась ещё мрачнее, чем до этого. Я подозревала, что эльфийка отлучалась в больничное крыло, и что вести оттуда были далеко не радостные.
Я не заметила, как стемнело, и подняла голову, лишь когда лесная дева принесла нам нехитрый ужин, состоящий их хлеба, сыра, куска копчёного мяса и нескольких яблок. Мы спешно поглотили угощение и, не проронив ни слова, снова принялись за бумаги. Вся ситуация напоминала мне мои первые дни в Лихолесье, отчего на сердце было немного грустно и, одновременно, светло. Сколько времени мы провели в библиотеке в тот вечер, я не знаю, но в какой-то момент, буквы, слова, строчки стали сливаться в один рябящий поток, и тогда Сельвен, не взирая на мои протесты, просто отправила меня спать.
— Какой-никакой, но ты всё же человек. А людям нужен сон и отдых. Я приду за тобой утром. — Закончила она безапелляционным тоном, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.
Но она ошиблась. Сон не принёс мне ни успокоения, ни отдыха, скорее наоборот. Всю ночь перед глазами проигрывались картины того вечера, я видела его глаза, чувствовала прикосновения губ и рук, и, казалось, переживала всё снова и снова. А наутро я проснулась с неописуемым чувством позора и стыда. Это я позволила всему зайти так далеко, потеряла самоконтроль, дозволяя ему прикасаться ко мне так... Я ощущала себя какой-то грязной и потерянной, оттирая тело до болезненной красноты, сидя в деревянной лохани. Но самое противное было то, что в глубине души я знала, что сама хотела этого, и, окажись я на том же месте, в то же время, всё бы снова повторилось. Моё самобичевание прервал лёгкий стук в дверь и голос Сельвен. Окатив себя, словно в наказание, ледяной водой, я спешно оделась и присоединилась к эльфийке в библиотеке. А когда перед глазами вновь замелькали витиеватые буквы, мысли переключились совершенно в другое русло. И снова тишину дома нарушал лишь лёгкий шелест бумаг.
В этот день лесная дева была ещё более бледной. Пробегая глазами по очередному свитку, она то и дело хмурилась, упрямо поджимая губы, в каждом движении сквозила еле прикрытая нервозность. А когда вечером она вернулась из своего очередного визита в больничное крыло, её глаза были красными и немного припухшими. Мне стало больно и обидно за неё. Она билась, как рыба о лёд, но силы её, как и надежда стремительно таяли. В какой сравнение могут идти мои утренние переживания с этой внутренней мукой? От злости на саму себя, я с силой закусила губу, пока во рту не почувствовался сладковато-металлический вкус. Это чувство злости и раздражённости не покинуло меня и когда я отошла ко сну (хотя вернее будет сказать, меня напросто выгнали из книжного хранилища). И опять эти яркие, цветные сны, которые я уже начинала ненавидеть.
А когда на рассвете разомкнула веки, моей первой мыслью было, что меня использовали. И дело было не в том, что я позволила и далеко ли зашла, а в том, что он просто воспользовался ситуацией. Стало вдруг ясно, что заставляло меня задыхаться от стыда— это то, с какой холодностью и даже пренебрежением он от меня избавился. Да, я действовала, руководствуясь своими желаниями и ... эмоциями. Но разве есть в этом что-то постыдное? Король же просто решил воспользоваться этим, как возможностью доказать своё превосходство. Наказал за то, что видела его в пылу страсти, заставив меня испытать эти эмоции перед ним, перед его глазами. — И тебе удалось, Трандуил Ороферион. Только королевский ли это был поступок? — Мысль вызвала невольную усмешку. Я уже давно оделась и теперь задумчиво рассматривала стену леса за окном. На душе, впервые за прошедшие несколько дней, было легко, но грустно и одиноко. Нет, я не сделала ничего дурного и недозволенного, мне не за что стыдиться и упрекать себя, но меня не покидало чувство горького разочарования. Я думала, что он другой. Надеялась на то, что эльф с серебристыми волосами сможет... "Какая ты наивная дурочка", — усмехнулся мой внутренний голос, и мне пришлось с ним согласиться. Резко выдохнув и решительно отвернувшись от окна, отправилась в библиотеку.
Весь день Сельвен была как на иголках, то и дело кидая напряжённые взгляды на закрытую дверь, прислушиваясь ко звукам извне. А когда солнце стало клониться к горизонту, эльфийка не выдержала. Она резко поднялась, откинув скопившиеся бумаги в сторону.
— Довольно! Всё бесполезно. Я не могу просто сидеть здесь, когда он там и ещё не известно, сколько ему оста... — Она замолчала, нервно сглотнув. — Это всё равно, что с закрытыми глазами бродить по лесу в поисках нужной тропы. — Сказав это, Сельвен стремительно покинула комнату, а вскоре, судя по звуку захлопывающейся двери, и дом. Я снова оказалась одна.
Последние слова эльфийки никак не шли у меня из головы. Я постоянно прокручивала их, будто пробовала на вкус, пытаясь понять, что же меня так зацепило в последней фразе. Огонь в камине постепенно догорал, а я всё продолжала сидеть в той же позе и с тем же свитком в руках.
— Бродить с закрытыми глазами... Нет, не то. Задай вопрос, блуждая в темноте... — И тут меня словно ударило током, внутри всё напряглось от догадки. Я несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула. — А что если ничего не получится? Но с другой стороны, получилось же в пещере гоблинов. Да и терять мне нечего... — Мои глаза самопроизвольно закрылись, тело неожиданно обмякло, погружаясь в тёплые волны, которые пробегали по венам с каждым ударом сердца. Одна за другой я избавлялась от мыслей и эмоций, пока не осталась лишь темнота и мой пульс, гулким эхом отдающийся в ушах.
— Дум, дум, дум. — Мрак перед глазами раздвинулся и стал каким-то объёмным. — Дум...дум...дум...— Моё тело потеряло вес, паря в непроглядной черноте. — Дум......дум.....дум....— Казалось, воздух загустел, продвигаясь, окутывая меня. — Дум........— Тишина.
А потом, откуда-то издалека я услышала шёпот. Сначала еле различимый, как дуновение ветра в летний зной, он постепенно набирал силу, звуки складывались в слоги, слова. Они переплетались, сливаясь в один поток шорохов, слов и даже мелодий, заглушая сознание до такой степени, что в какой-то момент я забыла зачем и как там оказалась. Дышать становилось всё тяжелее. Да и дышала ли я?
— Кто ты?— Прорезал эту какофонию чей-то низкий голос. — Как твоё имя?
— Ирина. — Проговорила я на удивление твёрдо. Мои уши наполнило странное шипение, которое неприятно резало слух, но оно тут же резко прекратилось.
— Что тебе нужно? — Спросил всё тот же голос.
— Ответ.
— Тогда задай вопрос. — Вокруг эхом зашептались голоса потише, словно поддакивая.
— Мне нужно противоядие...
— Это не вопрос. — Отрезал мой невидимый собеседник. И снова шипение.
— Как мне найти противоядие?
— Задай правильный вопрос. — Мне даже показалось, что носитель голоса усмехнулся, я же еле удержалась от того, чтобы не зарычать от раздражения.
— Ладно. Будь по твоему. Как мне спасти эльфа Ровиона, брата Сельвен из Лихолесья от оркского яда? — Последние слова я почти прокричала в темноту. В тот же час и шипение, и шёпот стихли, осталась только вязкая чернота. Некоторое время ничего не происходило, пока наконец затянувшуюся тишину не прорезал всё тот же низкий голос.
— Приди ко мне, и я дам тебе ответ. — Прошептал он над самым ухом, отчего я резко втянула воздух и открыла глаза.
Уже давно стемнело и на чёрном небе, освещённом только тонким месяцем, зажглись первые звёзды. Я стояла на мягкой траве, а передо мной возвышалась стена векового леса. "Когда я успела оказаться на улице...",— промелькнуло было в мыслях, но тут же издалека донёсся голос моего невидимого собеседника. — Приди ко мне... — Словно в ответ, вершины близстоящих исполинов нетерпеливо закачались. Моя рука помимо воли потянулась вперёд, пока не коснулась тёмной коры. По телу опять пробежал электрических ток. Я слегка улыбнулась, закрыла глаза и шагнула в чащу.
Перед мои взором была лишь непроницаемая тьма, но не было ни грамма того первобытного ужаса, который сковал меня в пещере гоблинов, даже наоборот — на душе было на удивление спокойно. Шаг за шагом я погружалась в самую глубь леса. Я этого, конечно, не видела, но чувствовала, как менялся сам воздух, как в нём всё ярче ощущались вибрации и горячие потоки энергии, лишь следы которой были заметны вблизи дворца. Нет, туда, куда я сейчас шла, даже эльфы не заглядывали уже много и много столетий, а может и тысячелетий. Магия в моей крови пробуждалась и с каждым шагом всё сильнее жгла изнутри, так и норовя вырваться наружу.
— Отпусти её. — Прошептал мой тайный провожатый. Я чуть замедлила шаг, и в следующую секунду пошатнулась от силы той волны, которая обрушилась на меня, уничтожая на своем пути так долго возводимые мною барьеры и преграды. С моих губ сорвался невольный вздох облегчения. Мне неожиданно стало легко и свободно, будто моё тело растворилось в этом потоке светящейся энергии. — Почему я всегда себя сдерживаю? Это же так прекрасно!...— По щекам потекли горячие слёзы. Это ощущение невозможно было сравнить ни с чем: лёгкость, свобода, наслаждение и экстаз слились в один гармоничный поток, который, казалось, уносил меня куда-то вверх, к самым звёздам. Всё это время неосознанно для себя я продолжала двигаться вперёд, пока что-то на заставило меня замереть на месте. Медленно и очень осторожно я открыла глаза.
Это была небольшая поляна, со всех сторон окружённая тёмными деревьями, кроны которых уходили в самое небо, теряясь где-то между звёзд.
— Я пришла. — Проговорила я ночному лесу.
— Я знаю. — Ответил мне голос. В тот момент казалось он раздавался отовсюду, отражаясь от величественных стволов, путаясь в шелесте травы. — Я ждал тебя с того момента, как ты ступила сюда. — Мои губы тронула лёгкая улыбка.
— Рада, что не стала незваной гостьей. И сердечно благодарю за твоё гостеприимство. — Ответила я с поклоном. — Но хозяин, скажи мне, кто ты? — По высокой траве пробежал ветер.
— Я — лес, его сердце, душа и тело. — Голос неожиданно зазвучал слева от меня, и я мгновенно повернулась в ту же сторону. Ветви деревьев задвигались, переплетаясь, приняли очертания лица. — Я был здесь с тех самых пор, как первый росток этого леса увидел серебристый свет Луны, задолго до того, как сюда пришли эльфы. Но я не могу назвать тебе своего имени, потому, что оно состоит их названий всех трав, кустарников и деревьев, что окружают нас.
— Тогда позволь мне представиться, хозяин. Меня зовут Ирина. Я...
— Я знаю, кто ты. — Лицо чуть улыбнулось. — Пепел древнего мира.
— Откуда?
— Мои знания так же глубоки, как и корни этих деревьев. То что мне известно, приходит из самой земли, из её соков, которые помнят эту звезду ещё до великой воды. — Голос ненадолго замолчал. — Но не это сейчас главное. Ты пришла ко мне с вопросом, не так ли?
— Да. — Только и сумела выдавить я.
— Яд, который отравляет эльфов пришёл из твоего мира, и разгадать его сможешь только ты. — Очертание лица исчезло, ветви приняли своё прежнее положение.
— То есть как во мне? Но я ничего не смыслю в ядах! — Лес вокруг загудел.
— Только ты сможешь найти разгадку яда. Ищи в себе, в своём прошлом!
— Почему ты не можешь мне просто ответить что искать?! — НЕ выдержала я, чувствуя как внутри заворочалась ярость.
— Я не могу, потому что главный ингредиент мне неизвестен. Он из твоего мира. Прости...— Последнее прозвучало откуда-то издалека, а после всё стихло. Кем бы ни был мой собеседник, но сейчас его присутствия я больше не ощущала. Аудиенция была окончена, мне ничего не оставалось, как двинуться в обратный путь.
Поначалу, меня не отпускало чувство обиды и раздражения. А по сути, меня порядком доставало то, что все в Средиземье тяготели к общению посредством шарад, загадок и недомолвок. Но постепенно, я успокоилась и задумалась над словами лесного духа (как я его мысленно окрестила). — Что-то из моего прошлого. Да это может быть что угодно! И даже если я распознаю какой компонент попал из моего мира, мне никогда не разобраться в приготовлении противоядия. Кстати, а как что-то могло попасть сюда оттуда? Хотя, нет, мне же попадались книги, а значит, могут попасться и предметы или что там ещё...— Я вдруг замерла на месте. Формулы, среди записей матери Сельвен были формулы и рецепты на Латыни. — А что, если?...— Я не успела закончить свою мысль, потому что ноги уже вовсю несли меня к дому эльфийки. (Во всяком случае я на это надеялась).
* * *
Дверь в комнату неожиданно распахнулась, гулко ударившись о стену. Сельвен только закончила протирать лицо брата, когда грохот заставил её дернуться и резко обернуться. У нее уже была готова подходящая тирада для этого наглого нарушителя больничного покоя, но слова так и застряли в горле. На пороге стояла Ирина, и она была последней, кого она ожидала здесь увидеть.
Смертная выглядела растрёпанной: волосы выбились из косы, разметались по плечам, платье подрано и испачкано, на бледном лице красовались несколько царапин. Одним словом, можно было подумать, что женщина только что выбежала из лесной чащи. Однако, что поразило эльфийку больше всего это глаза её темноволосой гостьи — они горели каким-то неестественным, безумным огнём. Сельвен уже открыла рот, чтобы спросить тривиальное: "Что произошло?", — когда замершая было в дверях женщина резко рванула вперёд и, с несвойственной для смертных скоростью, оказалась у кровати Ровиона, аккурат напротив дочери лекаря. Нежданная посетительница прикоснулась ко лбу покоившегося за пологом эльфа, её брови нахмурились, и она забормотала что-то себе под нос на том непонятном языке, который то и дело слышала от неё лесная дева и, казалось, абсолютно забыла о существовании последней.
Поведение её помощницы было поистине странным и даже немного пугающим, именно поэтому она решила её пока не беспокоить. Сельвен внутренне напряглась, и, чтобы хоть немного успокоиться, глубоко вздохнула. — Сладость, словно в воздухе кто-то разлил карамель с крепким вином...— В следующее мгновение все встало на свои места. Эльфийка неожиданно поняла, почему воздух в комнате почти звенел от напряжения, одновременно опьяняя. — Магия. — От замершей над её братом смертной волнами исходила магия. Сельвен подумалось, что ещё немного и она сможет увидеть эти потоки, настолько они были осязаемы. — Интересно, как она в таком состоянии прошла незамеченной мимо стражников у главных ворот... А как нашла сюда дорогу... — Лесная дева встряхнула головой и спешно закрыла дверь в комнату. — Если её сейчас увидят — будет худо. — Словно почувствовав её мысли, смертная резко обернулась.
— На, возьми. — В руке Ирины был зажат какой-то пожелтевший листок. Дочь лекаря приблизилась и аккуратно взяла бумагу.
Она без труда узнала почерк своей матери, но на этом всё и закончилось. В самом верху листка была написана странная комбинация незнакомых букв и знаков, а после в столбик шли ещё какие-то слова и словосочетания, рядом с которыми стояли цифры. Хотя язык был абсолютно незнаком эльфийке, она чутьём угадывала, что на бумаге, которую она держала в руке, был написан рецепт. Сельвен прочистила горло, чем вызвала несколько раздражённый взгляд смертной.
— Ирина...— Продолжила дева, не обращая на это внимания. — Что это?
— Я не знаю. Рецепт или формула. Он сказал, что это поможет твоему брату. — Отрезала та.
— Кто он?
— Неважно. — Отмахнулась женщина, снова обращая всё своё внимание на рыжеволосого эльфа. — Но тебе стоит поторопиться, времени осталось немного. — Не стоило об этом напоминать, дева и так всё знала.
— Поторопиться? Ты шутишь? — Теперь в голосе светловолосой послышалось неприкрытое раздражение. — Что мне с этим делать?
— Ты же лекарь, тебе лучше знать. — Парировала Ирина.
— Я не понимаю в этом ни слова! — Вскрикнула эльфийка, сжимая кулаки. Она хотела ещё что-то добавить, но в следующее мгновение, смертная оказалась рядом, крепко сжав голову лесной девы руками. Сельвен поначалу опешила, потом дёрнулась, но ей не удалось пошевелиться ни на миллиметр.
— Я никогда бы не стала так шутить. — Проговорила Ирина неожиданно тихо, глядя прямо в глаза дочери лекаря. — Этот рецепт должен помочь...Поверь...
— Да пойми ты, что даже если это и так. — Прошептала ей в тон бессмертная. — Язык, на котором написан рецепт мне не знаком... — В горле встал комок, она замолчала. Какое-то время никто из них не проронил ни звука, и они лишь смотрели друг другу в глаза. Наконец Ирина вдруг тяжело вздохнула, будто приняла какое-то важное решение.
— Я могу прочесть. Надеюсь, это поможет...
* * *
Это было прошлой ночью, и потом смертная стала проговаривать эти странные слова, немного резанные, но мелодичные. Сначала Сельвен ничего не понимала, пока Ирина не дошла до самого рецепта. Озарение пришло не сразу, но когда неизвестные слова зазвучали из уст её странной гостьи, внутри эльфийки что-то дёрнулось, словно всколыхнулось какое-то далёкое воспоминание. Она просила женщину прочесть это ещё и ещё раз, пока наконец в голове что-то не щёлкнуло, и неожиданно эльфийка уже знала, что ей надо было делать. Она почти бегом бросилась к двери, как вдруг замерла, кинув тревожный взгляд в сторону кровати.
— Я присмотрю за ним. Иди. — Проговорила женщина. Их взгляды встретились на одно мгновение, и этого было достаточно. Сельвен почти сразу скрылась за дверью. Всю дорогу до лаборатории она, как заведённая, повторяла про себя рецепт, стараясь ничего не упустить.
Когда, уже сжимая в руке готовое снадобье, вернулась, Ирина так и продолжала стоять там, где она её оставила несколько часов назад. Женщина обернулась на звук её шагов и коротко кивнула, отходя в сторону, будто приглашая к действию. Сельвен чуть помедлила, в нерешительности глядя на голубоватую жидкость, но терять им было нечего и в следующее мгновение она опрокинула содержимое флакона в рот своего брата. А спустя час дыхание Ровиона стало более размеренным, и он потеплел. Казалось, в его тело по крупицам возвращалась жизнь. Когда Сельвен огляделась, чтобы сообщить об этом Ирине, то с удивлением отметила, что та исчезла. О том, что всё это эльфийке не привиделось говорили тёмные следы грязи и травы на полу да всё ещё витавший в воздухе сладковатый аромат.
Ближе к полудню в комнату бесшумно проскользнул Леголас. За последние несколько дней они пересекались довольно часто. Сельвен отметила про себя, что даже стала привыкать к его постоянному присутствию и уже не вздрагивала и не напрягалась каждый раз, когда встречалась с ним взглядом. Принц сразу отметил то, что Ровион выглядел намного лучше. Он попытался отправить её отдохнуть, но на этот раз Сельвен была непреклонна, и тогда он ограничился тем, что принёс им обед, да так и остался вместе с ней, устроившись с другой стороны кровати. Почти до самого вечера они сидели в тишине, лишь изредка перекидываясь отдельными фразами, когда неожиданно их внимание привлекло шевеление за пологом. Как по команде оба эльфа вскочили, откинув ткань, и тогда, впервые за почти десять дней, она встретилась взглядом со своим братом. Его глаза были приоткрыты, и он то и дело сонно моргал, но больше уже не спал. Всё остальное пронеслось, как в тумане. Сельвен, чуть не плача от радости, горячо расцеловала брата, а потом, в порыве чувств, бросилась на шею и принцу, и кажется, он крепко обнял её в ответ... Но в тот момент ей не хотелось об этом думать, хотя её голова и так гудела от мыслей о том, что снадобье подействовало, что им с отцом предстоит долгая ночь, что от прикосновений светловолосого эльфа у нее слегка кружилась голова, и что спустя очень долгое время, она была просто счастлива.
Вскоре пришёл отец, а принц тихо ушёл, напоследок нежно коснувшись губами её руки, а она только улыбнулась ему в ответ.
Сельвен оказалась права, и всю ту ночь она на пару с отцом провела в лаборатории. А вернувшись на рассвете домой, эльфийка только и смогла, что добраться до спальни и, упав на кровать, почти тотчас же провалилась в глубокий трансовый сон. Последней её осознанной мыслью было то, что она не успела поблагодарить смертную, но изнурённое почти десятидневной бессонницей тело уже отключилось.
Проснулась Сельвен почти сутки спустя и первым делом отправилась искать свою ночную гостью. Та оказалась в библиотеке, где задумчиво перелистывала книгу, уставившись невидящим взглядом в огонь. Ирина показалась ей необычайно бледной, но, возможно, это была лишь игра света. Её благодарность женщина приняла несколько смущённо и даже пыталась отнекиваться, ссылаясь на то, что рецепт принадлежал, в первую очередь, матери Сельвен, а по сему большой заслуги её самой в этом не было. На это эльфийка только хмыкнула, да крепко обняла упрямую, шепнув на ухо: "Мой брат — это самое дорогое, что есть в этом мире для меня, и это ты его спасла. Поэтому, нравится тебе это или нет, но я тебе обязана." Ирина неожиданно тихо захихикала.
— Ты неисправима. Ну если тебе так спокойней, будь по-твоему. — Услышав это, эльфийка не удержалась и тоже засмеялась.
После, Сельвен попыталась выведать у женщины, откуда та знала древний язык, и кто был тот таинственный "он", кого она упомянула в больничном крыле. Но на все вопросы Ирина отвечала или очень уклончиво, либо просто замыкалась в себе, упрямо поджав губы. Сельвен ничего не оставалось, как оставить свои расспросы на потом, и она поспешила переключить разговор на другую тему, спросив о том, как прошло время во дворце, отчего Ирина ещё больше помрачнела, и, сославшись на усталость, спешно ретировалась в свою спальню. Эльфийке ничего не оставалось, как проводить её удаляющуюся фигуру хмурым взглядом.
С тех пор пошло три дня. Ровион шёл на поправку, как и многие другие воины, пострадавшие от яда. Сельвен проводила много времени в больничном крыле, помогая отцу, но теперь, когда их усилия приносили плоды, она делала это с радостью. В один из дней к ним даже зашёл сам король (видно вести дошли и до него). Трандуил Ороферион лично поблагодарил лекаря и дочь и выразил желание, чтобы они присутствовали на празднике Света Звёзд в главном зале дворца. Тогда Сельвен почтительно поклонилась, принимая приглашение, хотя внутри всё сжималось. Она обещала Ирине, что они покинут Лихолесье как можно скорее, а теперь вот новая отсрочка. Сама эльфийка не горела большим желанием присутствовать на торжестве, но эта была большая честь для их семьи, да и отклонить приглашение самого Владыки она не могла. Возможно так, она всё же ещё сможет вернуться сюда. — Да и он, скорее всего будет там... — За последнюю мысль она была готова ударить себя по лбу. — Дура! — Ведь с момента пробуждения Ровиона, она больше не видела принца, хотя брат и говорил, что его Высочество его регулярно проведывал. Возможно он специально её избегал. — В любом случае, так будет лучше. А то ты что-то расслабилась, и тебе опять стал мерещиться двоякий смысл в его действиях...— Но даже это не могло испортить приподнятое настроение эльфийки,чего нельзя было сказать о смертной.
Сельвен провела достаточно времени среди людей, чтобы понять, что женщина изменилась. С тех самых пор, как она вернулась из дворца, её темноволосая компаньонка была ещё более, чем прежде, задумчива, молчалива, но вдобавок и печальна. Казалось, мыслями она была где-то очень далеко, то и дело хмурилась и закусывала губу, словно пыталась справиться с какой-то внутренней болью, тревогой или разочарованием. Эльфийка не знала, что произошло, но отчего-то её не покидала уверенность, что все это было как-то связанно со дворцом. Ведь тогда, в первые дни, от неё не укрылись недвусмысленные отметины на шее женщины, которые та так заботливо скрыла палантином в первый день, но абсолютно забыла на второй и третий. Ещё тогда лесная дева хотела спросить смертную о причинах их появления, но, сконцентрировавшись на поиске лекарства, это совершенно вылетело у неё из головы (да и она была уверена, что Ирина не захотела бы об этом говорить), а начинать расспросы сейчас, задним числом, казалось неуместным и бестактным. Сельвен не знала, как помочь женщине, но ей очень хотелось передать той хоть капельку того света, что царил в душе у девы леса. Поэтому, когда по дворцу прокатилась новость о том, что приехали бродячие музыканты, (которых король каждый год приглашал для дворцовых утех, так и на радость смертных слуг), эльфийка увидела в этом возможность приподнять настроение своей компаньонке.
Она нашла Ирину на лесной окраине, где та в последнее время бывала очень часто. Она просто сидела на поваленном стволе и, будто бы прислушивалась к чему-то, чуть прикрыв глаза.
— Ты опять здесь? — Женщина даже не пошевелилась, а только еле заметно улыбнулась и кивнула. — У меня для тебя новости...
— Судя по твоему тону, они должны быть хорошие.— Хмыкнула смертная, приоткрывая глаза. На мгновение они опять горели так же, как и тогда ночью, но это тут же прошло.
— Ты права, я не вижу ничего плохого в том, что король заботится о своих подданных. — Сельвен показалось, что при упоминании Его Величества Ирина заметно напряглась. — Да и тебе стоит немного развеяться, а не сидеть здесь в одиночестве.
— Кто сказал, что я одна? — Парировала Ирина, но тут же добавила. — Со мной всегда мои великие добродетели: ум, красота и скромность! — Лесная дева хмыкнула и деланно покачала головой. — Ну допустим, мне наскучат мои подруги, как ты предлагаешь мне развеяться здесь? В траве поваляться? — Она хитро улыбнулась.
— Не здесь, а во дворце.
— Зачем? — Ирина в миг стала серьёзной. — Опять убираться? Я туда больше не пойду, лучше переломай мне руки и ноги!
— Нет. Что ты! Чего ты так завелась? — Сельвен невольно насторожилась от такого резкого ответа, ещё больше убеждаясь в своих подозрениях. — Просто на праздник во дворец приехали бродячие музыканты. И я думаю, тебе стоит сходить на них посмотреть...
— Бродячие музыканты? — Глаза Ирины расширились, она немного расслабилась. Сельвен кивнула.
— Я думала это тебя заинтересует, учитывая, что ты мне рассказывала. — Дочь лекаря подмигнула. — Ну так как?
— Думаю, можно на них взглянуть...
— Ну тогда приведи себя в порядок и мы отправимся на нижние уровни. — И в ответ на удивлённый взгляд смертной, эльфийка добавила. — В твоих волосах листья. Может ты и правда в траве валяешься, когда тебя никто не видит? — На это Ирина лишь деланно фыркнула и, гордо вскинув голову, зашагала к дому.
========== 53. Женские радости ==========
На ней было длинное белое платье с широкими рукавами. В голове мелькнула странная мысль, что он ни разу не видел её в белом, разве что только у Беорна, но и там одеяние было расшито красным. Почему-то именно сейчас, её образ в этом струящемся белоснежном наряде показался ему совершенно неуместным, странным и даже пугающим. Она стояла к нему спиной, тёмные волосы мягкими волнами ниспадали почти до поясницы, но это не мешало ему быть абсолютно уверенным, что это была именно она.
— Ирина...— Позвал он её, но его собственный голос раздался откуда-то издалека. Женская фигура перед ним не пошевелилась, лишь плечи немного напряглись, а значит она его услышала. Он прочистил горло, набирая в лёгкие воздух, и, стараясь говорить как можно уверенней, продолжил. — Скажи мне, где ты находишься? — Женщина еле заметно вздрогнула, её правая рука медленно поднялась вверх, скользнув по коре огромного дерева, которое Волшебник заметил только сейчас. Исполин возвышался над ними, уходя ветвями в непроницаемый мрак, а на фоне фигуры в белом, кора выглядела абсолютно чёрной. За правой рукой последовала левая, в одно бесконечно долгое мгновение ткань рукавов соскользнула, обнажив бледную кожу. Женщина замерла, то ли опираясь, то ли приобнимая массивный ствол лесного гиганта,так и не проронив ни слова.
Глядя на эту картину, внутри мага всё сжалось от какой-то безысходности и боли. Он попытался шагнуть к ней, но каждое движение давалось ему с титаническим трудом, и ноги его не слушались. Он обратился к ней снова, повторяя вопрос, но женщина лишь покачала головой. Бледные пальцы задвигались по дереву, будто пытаясь найти что-то на ощупь, исследуя каждую трещину. Волшебник нервно сглотнул, почувствовав, как внутри него заворочался холодный липкий страх.
— Я искал тебя. — Прошептал он на выдохе. — Пытался звать тебя, но ты не отвечаешь... — Все движения прекратились, она опять замерла на месте, прислушиваясь. — Скажи мне, где ты? Покажи... Я смогу помочь. Я хочу помочь! — На последних словах он повысил голос, одновременно ощутив, как отчаяние сдавило горло. Женщина обречённо опустила голову, скрываясь за каскадом тёмного шёлка волос. Ему послышалось, что она тихо всхлипнула. — Ирина... — Её имя на его губах, такое родное и чужое, будто их разделяла целая вечность.
В следующее мгновение фигура в белом резко оттолкнулась от дерева, сделала несколько шагов назад, опять остановилась, всё ещё спиной к нему и с высоко поднятыми руками. Маг замер в ожидании. Какое-то время ничего не происходило, но вот он заметил, как по светлой коже, от пальца, по ладони, вдоль запястья и вниз до самого локтя, тонкой змеёй скользнула багровая капля, оставляя за собой яркий след. За ней последовала другая, потом третья и ещё, и ещё... Он наблюдал за этим, как заворожённый, отслеживая каждый кровавый серпантин, скрывающийся в складках стремительно багровеющей ткани. Волшебник не видел ни ран, ни царапин, будто кровь просачивалась сквозь кожу... В этот момент женщина медленно повернулась к нему, чуть опустила руки, согнув локти. Теперь алые капли уже падали на само платье, словно в ответ на его прежние мысли мешая белое и красное, но это было ему уже не важно, потому как всё внимание было приковано к её лицу. Эти такие знакомые тонкие черты сейчас выражали лишь печаль и обречённость. Её глаза были закрыты, а губы то и дело подрагивали. Ему казалось, что она порывалась что-то сказать, ведь он так желал, чтобы она прервала это молчание.
— Я потеряла своё имя. — Прозвучал глухо её голос, словно отвечая на его просьбу.
— Ирина... — Не выдержал он, шагая к ней навстречу, на что одна кровавая рука вытянулась в предупреждающем жесте.
— Здесь я не Ирина. — Проговорила она чуть громче. Женщина резко распахнула глаза, которые, как и тогда на обрыве, были чёрными со светящимися белыми зрачками. Маг невольно задержал дыхание, чувствуя как лицо опалило магическим потоком, а по спине пробежал холодок. — Ты боишься меня? — Она чуть склонила голову на бок, неотрывно вглядываясь ему в лицо.
— Нет. — Выдавил он, на что женщина грустно улыбнулась.
— Ты опять врёшь, Олорин. — Она моргнула, и её глаза стали знакомого, каре-зелёного цвета. Ему вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до неё, удостовериться, что это не бесплотный дух, но его ноги вновь словно приросли к земле. Женщина слегка покачала головой. — Олорин... Ты боишься, и не только меня. И врёшь, но не только мне...
— Скажи мне, где ты? — Повторил он упрямо, безуспешно пытаясь сделать хоть шаг. — В ответ она усмехнулась, дёрнув бровями.
— Какой ты упрямый! — На её лице промелькнуло такое знакомое ему выражение раздражения.
— Ответь мне! — Повысил он голос, однако она лишь упрямо поджала губы и стала медленно отступать, пока не упёрлась спиной о ствол дерева. Каре-зелёные глаза яростно сверкнули.
— Я не обязана тебе отвечать, Олорин! — В этот момент в его голове мелькнула мысль, что он её теряет, что вот-вот и она опять исчезнет.
— Ирина! — Крикнул он, на что женщина глубоко вздохнула, прикрывая веки.
— Здесь я не Ирина! — Громыхнул над ними её голос, и он снова встретился взглядом с этими пугающими очами, в которых отражалась лунная ночь. — Я — тень! — Окровавленные руки метнулись вперёд, отбрасывая его прочь.
Гендальф резко открыл глаза. Он лежал навзничь на спальном мешке у давно погасшего костра. Над его головой нависало угрюмое, серое небо, затянутое плотными облаками. Постепенно мысли, до этого блуждающие в тумане, стали проясняться. — Я там, где вчера заночевал. Значит, всё это был... — Волшебник присел, проводя рукой по лицу, избавляясь от остатков наваждения. — Сон?... — Он выдохнул, и перед его внутренним взором всё ещё стояла женская фигура в кроваво— белоснежном платье, как она взмахнула рукой, как он отлетел, как на лицо упала одна из капель... Маг выпрямился, отдёрнул руку от лица и уставился на раскрытую ладонь, посреди которой отчётливо читался небольшой кровавый развод. Внутри поселился неприятный осадок, оставленный ночным видением, что слишком скоро сменился всё возрастающей тревогой. Ведь выходило, что это был не совсем сон. — Он смог пробиться к ней в мысли, или это она вызвала его к себе? Но зачем? И это чёрное дерево... Может ли это быть знаком того, что женщина всё ещё находилась в Лихолесье? Тогда почему не сказать об этом прямо? Зачем эти символы? И кровь... — От последних дум ему стало не по себе. Волшебник слегка взмахнул посохом, и погасший костёр вспыхнул с новой силой.
Вид огня придавал ему сил, чуть развеивая мрачные мысли. Маг сидел, задумчиво вглядываясь в языки пламени, то и дело отпивая из меха с водой. Утро уже давно вступило в свои права, а он всё никак не мог заставить себя покинуть место стоянки. Его разрывало осознание того, что необходимо двигаться дальше на Север и в то же время неистово бушевало непреодолимое желание повернуть назад, обратно к лесу. Раздражённо выдохнув, Волшебник поднялся на ноги. Он должен был принять решение, и как можно скорее. "Радагаст тоже вскоре будет там", — пробормотал он себе под нос, словно всё ещё пытаясь себя в чём-то убедить.
Он не нёс за смертную никакой ответственности. В конце концов, это было её решение — покинуть отряд и кинуться, сломя голову, в лес! "Но ведь это ты её к этому подтолкнул... Расскажи ты ей всю правду ранее... ", — зашептал его внутренний голос. — Довольно! Почему эта женщина всегда переворачивает всё с ног на голову! — В его голове эхом отдавались сказанные ею в сновидении слова. Бояться и врать, но не только ей... — Как этой смертной удаётся парой фраз резануть так глубоко? — Воспоминания отчего-то вернули его к той ночи у лесного озера, когда он дал волю своим чувствам... Маг дёрнулся, как от удара, потом замер на месте и отчаянно замотал головой. — Старый дурак! — В этот момент резкий порыв ветра, обрушившийся на прогалину, всколыхнул костёр, взметнув вверх столп искр, но Гендальф, кажется, этого даже не заметил. Майар замер на месте, напряжённо прислушиваясь к далёкому зову, а мгновения спустя спешно погасил костёр и, собрав немногочисленные пожитки и провиант, уже прилаживал походную суму позади седла. Когда со сборами было покончено, волшебник в последний раз обернулся. Где-то там, за синеющими на горизонте пиками скал, раскинулся древний лес и владения Короля Трандуила Орофериона. Возможно, она была всё ещё там, а возможно, это было лишь ночное наваждение. Ведь он продвигался всё ближе и ближе к могильнику, и кто знает, не было ли это только игрой тёмного колдовства, которое он всё чётче улавливал в воздухе. На мгновение лицо мага стало вдруг печальным, он облокотился о посох и, тяжело вздохнув, прошептал: "Если Эру будет угодно, мы ещё встретимся. А если нет, то я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить, Ирина." С этими словами Майар решительно развернулся, легко запрыгнул в седло и пустил коня галопом в направлении северных гор.
* * *
Сельвен была явно в приподнятом и воодушевлённом расположении духа. Мало того, что она настояла на том, чтобы нарядить меня в новое платье, (заказанное во время моего первого визита на нижние уровни, но о котором я полностью забыла из-за всего сыр-бора со дворцом); так, эльфийка взялась ещё и за мои волосы, умело расчесала и заплела их в причудливую косу. Поначалу я попыталась было воспротивиться, но все мои возражения натолкнулись лишь на незыблемую и упрямую решительность. Уже немного узнав характер дочери лекаря, я довольно быстро смирилась — переубедить её в чём-то, когда она была в таком настроении было всё равно, что распилить чугунный мост пилкой для ногтей. Да и по правде сказать, особых сил на то, чтобы спорить с ней у меня не осталось.
Ведь стоило Сельвен заговорить о дворце, как моё сердце моментально ускорило ритм, щёки запылали, а в душе зародилась совершенно глупая надежда на то, что он снова послал за мной. Однако в последнем я даже самой себе не могла полностью признаться, и по сему, пробурчав что-то на счёт переломанных ног и рук вместо дворца, попыталась скрыть своё смятение и частичное разочарование. Так в довесок ко всему, с той самой ночи в лесу меня то и дело лихорадило, если я проводила много времени вдали от деревьев.
По глупости, незнанию, а может и просто из-за самоуверенности и ярого желания помочь, той ночью я выбросила и использовала слишком много энергии. Или лучше сказать, дала волю своей проклятой магии "погулять на славу", тем самым заработав подзабытые было последствия. Поэтому когда я вернулась из больничного крыла, где оставила Сельвен с её братом, то только и успела, что перешагнуть порог своей спальни, как меня скрутила такая пронзительная и обжигающая боль, что я попросту рухнула на пол. Казалось, меня резали раскалённым железом изнутри, и вот-вот все внутренние органы выпадут на полированное дерево пола. Но вместо этого, спустя несколько мгновений, я уже изрыгала из себя потоки крови. Всё повторилось, как и тогда, только на этот раз боль была просто иступляющей, а крови ещё больше... Сколько всё это продлилось мне до сих пор неизвестно, потому что в какой-то момент я потеряла сознание, а когда очнулась, то просто лежала в багровой луже, и меня бил сильный озноб. Как в тумане я поднялась на ноги, добралась до кровати, по дороге стягивая с себя вконец испорченное платье, которым после и вытерла большую часть сотворённого беспорядка, и поскорее забралась под одеяло, натянув его до самого подбородка. Моё тело было похоже на кусок льда, голова кружилась, что указывало на большую потерю крови, но помощи мне ждать было неоткуда, и я просто отключилась.
Когда я вновь разомкнула веки, то было уже утро, и за время моего сна успела вернуться Сельвен. На моё счастье, даже в полубессознательном состоянии, я умудрилась не только отмыть все следы, но и избавиться от окровавленного платья. Но теперь, лёжа на кровати меня не покидало чувство, что за время моего сомнабулического сна, мне привиделось что-то важное. В голове то и дело вспыхивали какие-то обрывочные образы и символы, но они никак не желали складываться в одну картину... Всё утро я безуспешно пыталась бороться с туманом, окутывающим мои воспоминания, и именно за этим занятием и застала меня Сельвен в библиотеке.
С тех пор прошло несколько дней, но я так ничего и не вспомнила. Слабость прошла, но меня то и дело сковывал странный леденящий холод, который отступал, стоило мне приблизиться к лесу. Сначала это воспринималось мною больше на подсознательном уровне, но вскоре я уже осознанно проводила всё больше и больше времени если не в самой чаще, то у кромки леса. Его шёпот успокаивал и убаюкивал, погружая в состояние полусна, наполняя тело недостающей жизненной силой и, как мне казалось, залечивая последствия той ночи. Однако в глубине души я всё равно знала, что это было лишь временное облегчение, и поэтому мне постоянно приходилось сдерживать тот рвущийся на волю магический поток внутри себя. На непрерывную концентрацию уходило много сил, которые мог восполнить лишь лес... Получался замкнутый круг, откуда я не видела пока никакого выхода. Поэтому, когда Сельвен неожиданно решила заняться моим внешним видом, я особо не сопротивлялась, хотя её энтузиазм не мог не вызвать некоторые подозрения с моей стороны.
Если бы я не знала эльфийку, то можно было подумать, что она вела меня на смотрины. Последнее заставило меня невольно улыбнуться. Я стояла перед зеркалом, критически разглядывая отражение по ту сторону стекла. Не смотря на ярко-васильковый цвет платья, расшитого алыми маками по вороту и поясу, да красные ленты умело вплетенные в волосы, я не могла не отметить излишнюю бледность своего лица. Для себя самой я почему-то выглядела странно, но вот никак не могла определить, чем именно было это вызвано. Мысленно махнув на это рукой, я покачала головой и, тяжело вздохнув, уже привычным методом принялась завязывать лёгкий голубой палантин, скрывая волосы и лицо. Как только с головным убором было покончено, меня окликнула Сельвен — той явно не терпелось показать мне бродячих артистов.
Всю дорогу до дворца я не могла избавиться от непонятно откуда взявшегося дурного предчувствия, а стоило нам миновать главные ворота, как меня охватило сильное беспокойство. Я то и дело озиралась по сторонам, неосознанно выискивая кого-то. И, похоже, моё поведение не осталось незамеченным, потому как я то и дело ловила на себе подозрительные взгляды Сельвен.
— С тобой всё в порядке? — Эльфийка чуть замедлила шаг и, взяв меня за руку, вопросительно заглянула в глаза.
— Конечно. — Ответила я как можно уверенней, но лесная дева недоверчиво нахмурилась.
— Если ты хочешь, мы можем вернуться...
— Нет. Наверное я немного одичала, проводя всё время в лесу. — Попыталась отшутиться я, но моя сопровождающая лишь криво улыбнулась в ответ, продолжая настороженно вглядываться мне в лицо. — Я правда хочу посмотреть на музыкантов. — Выдохнула я наконец, и последнее было действительно правдой. Эльфийка коротко кивнула, по-видимому, принимая мой ответ, и мы продолжили путь.
Чем дальше мы продвигались в глубь дворца, тем тревожнее становилось у меня на душе. Однако, когда мы миновали главную лестницу, ведущую на верхние уровни, я не удержалась и зачем-то обернулась, чтобы кинуть последний взгляд на белоснежный мрамор и тонкие золочёные перила, но там никого не было. С моих губ сорвался невольный вздох облегчения и одновременно разочарования. Я не знаю, кого надеялась там увидеть, ведь разумом прекрасно понимала всю абсурдность и смехотворность этих желаний. Словно почувствовав мои мысли, идущая рядом эльфийка ободряюще сжала мою ладонь. А в следующее мгновение мы уже спускались в направлении нижних садов.
Нижние уровни дворца лесных эльфов поразили меня изысканным в своей простоте праздничным декором. Мосты, переходы и беседки были украшены живыми цветами и искрящимися разноцветными фонариками, отчего мрачная атмосфера, так неприятно удивившая меня во время прошлого визита, казалась теперь волшебной и загадочной. Я с изумлением разглядывала всё вокруг, гадая, как цветы сохраняли свою свежесть, что было источником света для мерцающих огоньков, и одновременно с этим моя нервозность постепенно отступала, а дышать стало неожиданно легче. Но где-то в глубине души, как заноза, засело то странное чувство тревоги, не покидавшее меня с того момента, как мы вышли из дома лекаря, хотя сейчас мне удавалось его довольно успешно игнорировать. Теперь даже Сельвен выглядела более расслабленной и больше не хмурилась. Лесная дева, как и я, воодушевлённо рассматривала праздничное убранство, а на губах эльфийки то и дело появлялась мечтательная полуулыбка.
— Знаешь, Ирина. — Прервала она наше затянувшееся молчание. — Я, видимо, никогда не перестану удивляться тому, как преображается дворец с наступлением торжеств. И всегда радуюсь этому, как в первый раз. Это, наверное, глупо? — Сельвен кинула в мою сторону смущённый взгляд.
— Вовсе нет. — Я тихо хихикнула. — Меня охватывает такое же чувство, когда на Новый год наряжают ёлку, украшают игрушками, гирляндами, разноцветными огоньками. За окном идёт снег, а ты сидишь в полумраке и смотришь на эту красоту, как ребёнок в ожидании волшебства и сказки... — Всё ещё мечтательно улыбаясь, я посмотрела на эльфийку, но та опять нахмурилась.
— О каком празднике ты говоришь? Я не помню, чтобы люди наряжали ёлки в честь какого-либо торжества... И праздновали новый год зимой...— Проговорила она очень тихо. От досады на саму себя я с силой прикусила губу. По моей спине пробежал лёгкий холодок, а шестерёнки в голове яростно завертелись в поисках подходящего объяснения. Стараясь звучать как можно уверенней, я, наконец, выдавила из себя.
— Если честно — понятия не имею. Это просто то, что вдруг всплыло у меня в голове...
— Странные мысли всплывают у тебя в голове... — Ответила эльфийка, на что я лишь пожала плечами.
— У меня хорошо развито воображение. Вот и лезет на ум всякая чушь. Не обращай внимания. — Я подмигнула и непринуждённо махнула рукой, надеясь на то, что моя сопровождающая примет всё сказанное за плохую шутку или бред странной смертной. Она ничего не ответила, только покачала головой.
Мы спускались всё глубже, и теперь нам то и дело попадались те самые каменные террасы с ажурными беседками, только теперь тут было намного оживлённее, чем в прошлый раз.
— Так куда мы идём? — Не удержалась я, когда мы миновали очередную площадку.
— В нижние сады. Мне сказали, что музыканты сегодня там. Кстати, там тебе можно будет снять палантин. — Сельвен наконец улыбнулась, а я облегченно вздохнула.
Нижние сады, конечно же, не шли ни в какое сравнение с тем буйством зелени и красок, которое так поразило меня на верхних ярусах, когда я впервые после той ночи в лесу встретилась с ним. Здесь не было цветущих кустарников, и вместо травы земля была устлана мягким мхом, но каким-то непостижимым образом тут всё же росли деревья, утопающие в полумраке они казались не зелёными, а синими. Их раскидистые ветви были увиты мерцающими огоньками, которые слегка покачивались и, казалось, передвигались вместе с нами. Однако моя спутница не обращала на них никакого внимания, двигаясь вперёд уверенными шагами, чего нельзя было сказать обо мне. Я аккуратно следовала за эльфийкой, стараясь не споткнуться и не зацепиться в темноте, и именно поэтому вовсе не спешила снимать палантин, опасаясь, что низкие ветви исцарапают лицо. Да и вообще, не будь со мною рядом Сельвен, пришлось бы мне продвигаться на ощупь. Я уже хотела спросить не ошиблась ли дева леса маршрутом, когда до моего слуха донеслась далёкая мелодия. С каждым шагом звуки всё усиливались, и вот можно было уже отчётливо различить переборы лютни, свирели, лёгкое позвякивание бубна и смех. Когда впереди между деревьями замаячили отсветы от костра, меня вдруг посетило неожиданное ощущение дежавю. А что если там, за деревьями окажутся не какие-либо музыканты, а Мирта и её странствующая семья? От этой мысли мне стало не по себе. Ведь расстались мы не самым дружелюбным способом. И несмотря на то, что Сельвен довольно спокойно восприняла меня как ведьму, в том, что и другие обитатели дворца отнесутся к этому с тем же пониманием, уверенности у меня не было. Скорее ситуация складывалась с точностью, да наоборот. Но отступать было некуда, и я продолжала двигаться на свет, как мотылёк в ночи.
Вынырнув из-за очередного раскидистого дерева, мы неожиданно оказались на краю небольшой поляны, в центре которой ярко горел костёр. Мои глаза, не успев адаптироваться после длительного блуждания в темноте, первые несколько секунд были ослеплены, поэтому я замерла и чуть отступила обратно под дерево, из тени наблюдая за происходящим. Вокруг пламени сидели в основном люди, но были тут и эльфы. Присутствующие весело смеялись, то и дело отпивая из кубков в руках, а чуть в стороне расположились и сами музыканты, и к моему счастью, это была не Мирта. Насколько я успела разглядеть, их было около шести или семи, все мужчины, довольно смуглые, с разнообразными инструментами в руках и в цветных одеждах, они задумчиво наигрывали что-то, тихо переговариваясь между собой. Но неожиданно все разговоры смолкли. Пробежавшись глазами по притихшим музыкантам и зрителям, мой взгляд остановился на фигуре в центре светового круга. Это был молодой мужчина с тёмными, едва достающими до плеч, волнистыми волосами. На нём был расшитый золотом красный бархатный жилет поверх простой белой рубахи, кокетливо развязанной на груди. Своим обликом он мне напомнил эдакого романтического героя, сошедшего со страниц поэм Лорда Байрона "Корсар" или "Дон Жуан". И, как и полагается романтическому герою, он был красив: гладкая смуглая кожа, тёмные глаза, жемчужная улыбка, тонкие черты лица, но в то же время не настолько совершенные, как у окружающих меня в последнее время эльфов. Он казался более реальным и досягаемым, в отличии от того, другого... Я невольно залюбовалась, а незнакомец, тем временем, галантно поклонился и, взяв в руки гитару, запел. К сожалению, я не понимала ни слова, но его мягкий тенор приятно ласкал слух. В этот момент Сельвен чуть сжала мою ладонь, привлекая моё внимание, и, кивнув, решительно потянула за собой, поближе к костру и разливающейся над поляной музыке. Просить дважды не потребовалось.
Мне стало понятно, почему Сельвен так настаивала на том, чтобы мы пришли сюда. Здесь, в этом странном саду, спрятанном среди каменных переходов дворца лесных эльфов, под чарующие звуки странствующих музыкантов, мне впервые за последние месяцы вдруг было легко и почти весело. Будто я вновь оказалась в том лесу, где пробудилась звёздной ночью в этом мире, познакомилась с Миртой и её семьёй. Ничего не зная и не подозревая, куда занесла меня нелёгкая, всё происходящее воспринималось мною тогда как необычный яркий сон, а потом как незабываемое приключение... От накативших воспоминаний я невольно улыбнулась, глядя на окружающих меня смеющихся людей и эльфов. Красавчик-музыкант уже не пел, и теперь над поляной звучала более быстрая и задорная музыка, и многие из зрителей, разделившись на пары, легко кружились в такт незамысловатой мелодии. Моя сопровождающая куда-то отлучилась, но это меня ни капли не огорчало. Я сидела на мягком мху в некотором отдалении от яркого пламени, облокотившись спиной о молодое деревце, то и дело отпивая терпкое вино из кубка. И с каждым глотком все недавние переживания и горести отходили на задний план, боль и разочарование притуплялись, а в сердце маячила призрачная надежда, что, возможно всё ещё и обойдётся... Конечно, это говорило вино в моей крови, но здесь и сейчас я готова была поддаться его сладкому обману.
Постепенно музыка притихла и вперёд снова вышел тот самый романтический герой. Он обворожительно улыбнулся, отчего моя собственная улыбка стала ещё шире и, скорее всего, глупее.
— Уважаемая публика! Мы сердечно благодарим вас за такой тёплый приём! — Начал он всё тем же приятным голосом. — Для нас большая честь быть гостями королевства лесных эльфов. — Музыкант грациозно поклонился в сторону собравшихся Эльдар, на что те ответно закивали и заулыбались. — Но я думаю, вы понимаете, что и музыкантам тоже нужен отдых, и простите моим друзьям небольшую паузу. А пока они будут наслаждаться дарами винных погребов, мне было доверено развлечь вас. — Он задорно подмигнул, и присутствующие на поляне одобряюще загудели. Он продолжил ещё что-то говорить, но я перестала обращать внимание на слова и просто любовалась этим Средеземским Дон Жуаном, пользуясь тем, что моё лицо было скрыто тенью от палантина. Окружающие смеялись, то и дело взрываясь аплодисментами, что говорило о том, что выступающий делал своё дело исправно. Однако постепенно это мне наскучило, и я уже собралась было отправиться на поиски Сельвен, как следующая фраза романтического героя вновь привлекла моё внимание к его озарённой светом костра фигуре.
— Мои уважаемые зрители, посмотрите на это творение! — Начал он торжественно. — Это изделие пришло к нам из другого времени и места. И такую обувь там носили прекрасные дамы и леди. — Тот предмет, что красавчик выставил на обозрение собравшейся публики заставил меня в изумлении замереть на месте. В его руках красовалась изящная красная туфелька на самой настоящей шпильке. Все присутствующие прекрасные представительницы эльфийской и людской расы оживлённо зашушукались. Не смотря на то, что навскидку каблук был не выше девяти сантиметров, такая обувь для Средиземья была явным открытием. Если говорить напрямую, никаких каблуков, а уж тем более шпилек, в мире, где то и дело приходилось скакать верхом и осиливать сотни километров пешком, просто не было. Это могло означать лишь одно — сие творение было родом явно не отсюда. Теперь я уже совсем другими глазами посмотрела на странствующего музыканта с алой туфлёй в руках. — Возможно кто-то из прекрасных дам желает примерить эту пару? А может даже и рискнёт пройтись в них? — На последних словах голос темноволосого артиста стал загадочным и таинственным.
Меж эльфиек и женщин пробежала волна оживлённого шёпота. Этот мир или другой, женщина всегда остаётся женщиной, и я была на сто процентов уверена, что каждой из присутствующих не терпелось попробовать пройтись в загадочной новинке. Однако в то же время, никому, особенно славящимся своей грацией эльфам, не хотелось опростоволоситься на глазах у всех. Но вот из ряда Лихолесских красавиц вышла одна, но смогла лишь сделать шаг, прежде чем романтический герой умело подхватил её под локоть. За ней последовала ещё одна дочь леса, и снова её постигла неудача. Похоже умение ходить на шпильках не было в крови бессмертных детей Эру. Человеческие женщины, глядя на неудачи прекрасных дев, не решались попытать своё счастье и смущённо отводили глаза в сторону. В какой-то момент вперёд вышла ещё одна эльфийка. Каскад длинных рыжих волос спускался ниже поясницы, а ясные голубые глаза вызывающе сверкали. Она с лёгкостью скользнула в алые туфельки и, гордо вскинув голову, уверенно шагнула вперёд, и первые шаги были довольно успешными. Она высокомерно улыбнулась своим притихшим подругам и попыталась было продолжить своё победоносное шествие, как тонкий каблук предательски подвернулся и красавица упала на землю. На её лице отразилось такое явное недоумение, что я не удержалась и прыснула со смеху, и, как оказалось, сделала это слишком громко, потому что в следующее мгновение раздосадованный взгляд рыжеволосой эльфийки и её подруг обратились в мою сторону. Однако стоило им понять, что смеялась смертная, как досада почти сразу уступила место раздражению.
— Над чем ты смеёшься? — Бросила она вызывающе, и её глаза угрожающе сузились. Мне, в свою очередь, совершенно не хотелось привлекать лишнее внимание к своей особе, да и не то было настроение, чтобы пререкаться, поэтому я лишь отрицательно покачала головой и, как бы в смущении, опустила глаза. Решив, что конфликт был исчерпан и что эльфийка уже забыла обо мне, я поспешила отвернуться, чтобы отыскать таки Сельвен и, по возможности, отправиться в обратный путь. На моё счастье, дочь лекаря отыскалась в дальнем конце поляны, где она что-то оживлённо обсуждала с незнакомым мне эльфийским воином. Я уже хотела подняться, чтобы направиться к ней, когда на меня упала чья-то тень. Надо мной возвышалась та самая эльфийка, что так неудачно упала. Её глаза гневно сверкали, а в руках она всё ещё сжимала алые шпильки.
— Ты так весело смеялась. — Процедила она сквозь зубы. — Поэтому у меня сложилось впечатление, что ты явно можешь это лучше всех нас... — Её голос постепенно набирал громкость, и сидящие поблизости теперь с интересом за нами наблюдали.
— Я смеялась над ситуацией в целом, а не над тобой. — Попыталась выкрутиться я, но, судя по тому как упрямо поджала губы лесная дева, это мне не удалось. Она гордо вскинула голову и надменно почти ткнула мне в лицо проклятые красные туфли.
— Одень и покажи нам, что можешь. — Отчеканила она повелительным тоном.
Стараясь не дать волю уже заворочавшейся внутри злости, я раздражённо выдохнула и не спеша поднялась на ноги, оправляя платье и норовящий соскользнуть палантин. Мне хотелось поскорее отсюда уйти, да и смотреть на дочь Эру снизу вверх уже порядком надоело. Она же продолжала наблюдать за мной, иронично изогнув бровь и еле заметно ухмыляясь.
— Большое спасибо, но вынуждена буду отказаться. Возможно в другой раз. — Проговорила я с лёгким поклоном и уже хотела двинуться в сторону Сельвен, как рыжеволосая дочь леса резко дёрнула меня назад. Шёлковая ткань слетела с моей головы.
— Это не просьба, а приказ. — Прошипела она. — Если тебе не было понятно...Ёж. — Сделав ударение на последнем слове, (которое было, как я уже успела узнать, унизительным термином, используемым эльфами в отношении людей) эльфийка торжествующе улыбнулась и бесцеремонно впечатал мне в грудь алые туфли. — Одевай! — Я уже открыла рот, чтобы высказать ей всё, что о ней думала, как рядом раздался приятный мужской голос.
— Милые дамы, прошу вас не стоит так драматизировать ситуацию. — Из-за спины лесной девы материализовался "Дон Жуан". Он сверкнул жемчужными зубами, и я вынуждена была признать, что его улыбка была попросту очаровательна.
— Здесь никто не драматизирует, любезный. — Промурлыкала дева. — Просто мне хотелось бы, чтобы данная женщина показала нам своё умение. — Она стрельнула в мою сторону глазами. — Или же она боится опозориться... Но не стоит, мы не ожидаем многого от младших детей Эру...— Она показательно пожала плечами, придав лицу сочувственное выражение, и собравшиеся неподалёку эльфийки тихо захихикали. Мне же захотелось вбить шпильки ей прямо в лоб, аккурат между глаз. Музыкант будто почувствовал что-то, потому что в следующее мгновение тёплая ладонь опустилась на моё плечо.
— Я соглашусь с Вами, прелестная леди... Но только в том, что и прекрасная представительница человеческой расы должна попробовать себя в этом испытании. — На это эльфийка высокомерно усмехнулась и гордо прошествовала к своим подругам, а я только и могла, что послать музыканту исполненный праведного негодования взгляд. В ответ он лишь лукаво подмигнул мне. — Я верю, у тебя всё получится. — Прошептал он, приободряюще сжав плечо. — Идём. — Теперь все взгляды были направлены на нас, и мне не оставалось ничего другого, как проследовать за ним к костру.
Я стояла у всех на виду в самом центре светового круга, чувствуя как от жара пламени заалели щёки. Видно, чтобы разрядить обстановку, музыканты снова заиграли какую-то лёгкую мелодию.
— Уважаемая публика! Ещё одна прекрасная дама решила попытать своё счастье и испытать своё умение! Так поддержите её! — Объявил моё "выступление" романтический герой, и многие из человеческих слуг ответили ему дружными аплодисментами. Отчего-то эта своеобразная поддержка воодушевила меня, и захотелось вдруг доказать, что и обычные смертные не лыком шиты. Встряхнув головой и лучезарно улыбнувшись, я скинула обувь и легко скользнула в алые башмачки, колодка которых оказалась на удивление удобной, да и размер был в самый раз. Потопталась немного, привыкая к новым туфелькам, и уверенно зашагал вокруг костра, ведь ходить на каблуках у нас умела почти каждая женщина, а те, что были сейчас на мне были ничто по сравнению с тем, в чём могли щеголять красавицы в моём мире.
По мере моего продвижения по кругу, музыка стала быстрее, и я, незаметно для самой себя, даже стала слегка пританцовывать на ходу. Поначалу моё "шествие" не вызвало никакой реакции, кроме гробовой тишины. Но уже к середине, многие из зрителей, и смертные и эльфы, стали мне прихлопывать, а когда я добралась до "Дон Жуана" и, исполнив с ним пару пируэтов, присела в реверансе, меня встретили дружные аплодисменты и звонкий смех. Сельвен стояла в первых рядах и хитро улыбалась, рыжеволосой же эльфийки и след простыл. Вокруг снова закружились танцующие пары.
— Я в тебе ни на секунду не сомневался. — Шепнул мне музыкант, обворожительно улыбаясь. Он чуть придерживал меня за локоть, помогая переобуться.
— Благодарю. — Бросила я и, кивнув на прощание, стала аккуратно пробиваться через танцующие пары к своей светловолосой подруге. Кажется, он ещё что-то крикнул мне вслед, но громкая музыка заглушила слова.
Сельвен встретила меня ещё одним кубком вина и задорным хихиканьем. Она с особым смаком во всех красках и деталях описала то, в каком бешенстве практически сбежала отсюда другая эльфийка. Она назвала её по имени, но я его тут же забыла. Мы сидели в стороне от танцующих, смакуя последние капли вина, когда в центр опять вышел красавчик.
— Простите, что прерываю ваше веселье, но моя душа просит лирики. Я хочу посвятить эту песню той одной и единственной, что есть была и будет в жизни каждого из нас. — Он несколько печально улыбнулся, перекинул через плечо гитару и заиграл.
Сначала, как и все, я мечтательно улыбалась, чуть покачиваясь в такт мелодии, но с каждым аккордом, моя улыбка таяла, а сердце начинало биться всё быстрее. Когда же менестрель запел, по спине пробежал холодок.
Найди свет в прекрасном море
Счастливым быть — вот моя воля
Ты и я, я и ты
Мы как бриллианты в небесах!
От каждого слова по телу пробегала дрожь, ведь я знала каждую строчку этой песни, так же как и смуглый красавец, что исполнял её сейчас.
Так сияй! Этой ночью — ты и я
Мы прекрасны, как бриллианты в небесах.
Глаза в глаза, полные сил
Мы прекрасны, как бриллианты в небесах!
Музыка смолкла, но на поляне продолжала стоять зачарованная тишина. Мне же стоило огромных сил, чтобы не разрыдаться от переполняющих чувств ностальгии, тоски и печального томления.
— Нам пора, Сельвен. — Прошептала я задумчивой эльфийке.
— Такая красивая песня... — Ответила она, будто и не слышала меня. — Жаль, что я не понимаю ни слова...— Я лишь кивнула и чуть сжала её ладонь. — Ах, да, конечно. Нам пора. — Лесная дева словно очнулась ото сна. — Дай мне ещё несколько минут. Мне надо кое-что выяснить у одного из друзей моего брата.
— Ладно, только недолго... — Но лесная дева уже спешила в другой конец поляны, оставив меня наедине с моими мыслями.
Я так увлеклась, что и не заметила, как кто-то сел рядом со мной до тех пор, пока он не заговорил.
— Я думал ты уже сбежала. — Рядом со мной сидел темноволосый менестрель.
— Почему я должна была сбежать?
— Ну так того требует история. На часах полночь и Золушка убегает с бала, оставив за собой туфельку и разбитое сердце принца. — Он весело подмигнул, а я не удержалась и тихо захихикала.
— Ну если так, то мне не хватает доброй феи, кареты — тыквы, да мачехи и сестёр— злыдень! Да и туфельки я, кажется, не потеряла, а сдала тебе в целости и сохранности. — Музыкант весело засмеялся.
— Что верно, то верно. Как твоё имя?
— Даэрэт. А твоё?
— Лаэрт. — Он замолчал и, когда продолжил, то перешёл почти на шёпот. — Откуда ты?
— Мы повстречались с Сельвен недалеко от Минас-Тирита. — Пересказывала я уже отрепетированную историю, на что тот, кто назвался Лаэртом, неожиданно рассмеялся.
— Ладно, ладно. А теперь серьёзно, откуда ты? — Я чуть нахмурилась и непонимающе посмотрела на музыканта. Его глаза лукаво искрились.
— Я тебе уже сказала... — Начала было я, но он отрицательно замотал головой.
— Не надо врать. — Лаэрт назидательно зацокал языком, а потом подался вперёд и зашептал ещё тише. — В Средиземье есть много сказок, но нет сказки про Золушку. — Снова отодвинувшись, менестрель, не мигая, уставился мне в глаза.
Потребовалось несколько секунд, прежде чем смысл его слов дошёл до моего подёрнутого алкоголем мозга. Я нервно сглотнула, судорожно придумывая, как ответить. Страх, удивление, смущение и злость на саму себя за свою глупость смешались в один поток, и похоже, что все эти эмоции отразились у меня на лице. Лаэрт деланно закатил глаза и хлопнул себя по лбу.
— Да не пугайся ты так! Ещё, чего доброго, заработаешь себе сердечный приступ! А их тут не лечат. — В том сумбуре, что творился сейчас у меня в голове, неожиданно мелькнула совершенно бредовая и безумная мысль, но я не успела даже оформить её в слова, как мой нежданный компаньон опять подался вперёд. — Ну, так откуда ты? И как здесь оказалась?
— С чего ты решил, что я не из Минас-Тирита?...
— Да ты, я смотрю, упрямая. Кто же тебя тут так напугал, что ты своей тени бояться стала? Из Минас-Тирита она... Конечно! — Он весело хмыкнул и снова перешёл на шёпот. — Ты даже не заметила, что вот уже минут пятнадцать, как мы разговариваем с тобой на Английском. — Мои глаза расширились, и инстинктивно я зажала рот ладонью, что ещё больше развеселило моего спутника. Отсмеявшись и отдышавшись, он решительно протянул мне руку. — Давай тогда начнём по-другому. Я Ли из Кентербери, графство Кент, Англия.
— Ирина, Россия. — Ответила я, автоматически пожав его ладонь.
— Вот и познакомились! — Лаэрт (или Ли) лучезарно улыбнулся и нежно поцеловал мою руку. Я всё ещё не могла поверить своим ушам и пребывала в состоянии лёгкого шока...
========== 54. Потанцуй со мной... ==========
Иногда самые невероятные вещи происходят с самыми обычными людьми. Все переворачивается с ног на голову, а потом вокруг, да колесом, и мир летит в тартарары, ломая представления о реальности и "нормальности". Я никогда не думала, что подобное может произойти со мной, и, наверное поэтому и мечтала об этом тайно, но лишь на уровне сказки. Ведь согласитесь, каждая девушка грезит о том, чтобы быть принцессой, но отнюдь не о том, что до этого придётся побыть Золушкой...
Так было и со мной. Живя обычной жизнью, в центре европейской части материка, занимаясь каждодневными делами, после прочтения очередной книги меня иногда посещали мысли о том, что было бы окажись я там, но мне и в голову никогда не приходило, что однажды я открою глаза под чужим небом, в другом и очень далёком мире. И вот теперь мне ничего не оставалось, как наблюдать как всё катится, словно снежный ком по нарастающей... Правильно говорят: "Будьте осторожны со своими мечтами — они могут сбыться". Ведь в наших грёзах всё всегда довольно лучезарно и явно с хорошим концом, чего нельзя было сказать о моей нынешней сказочной реальности. Однако, теперь я была не одинока.
Ли. Поначалу меня попросту испугало как его признание, так и вся ситуация в целом. Наверное, то что мне встретился кто-то из моего мира должно было меня несказанно обрадовать, но вышло иначе. Помимо воли Ли оказался тем самым решающим элементом, что обрубил последнюю ниточку надежды, что теплилась где-то в самом потайном уголке моей души. Надежды на то, что всё происходящее могло оказаться сном... Из-за его невероятного появления во дворце эльфийского короля всё стало до боли реально. Особенно сейчас, когда скинув вычурные манеры и изысканные жесты, словно карнавальный костюм, Ли в одно мгновение превратился из галантного менестреля в обычного молодого мужчину, и теперь, сидя рядом со мной, что-то оживлённо рассказывал, но его слова пролетали мимо меня.
Темноволосый музыкант говорил и вёл себя так, будто мы сидели где-то в небольшом кафе за чашечкой капучино, и нас не окружали каменные стены, синие деревья и блуждающие огоньки, а на поляне под переливы мелодии не двигались эльфы. Контраст был на столько разителен и сюрреалистичен, что мой воспалённый мозг уже отказывался это принимать. Ли выглядел каким-то лишним и неправильным, словно актёр попавший в чужой фильм, а мне в голову вдруг пришло осознание, что именно так, наверное, выглядела и я сама. Мы были абсолютно ненужными и неуместными элементами, которые лишь нарушали гармонию этого волшебного мира...
— Ирина? Тебе нехорошо? — Я резко распахнула глаза, которые и не заметила, как закрыла. Ли, всё так же сидевший напротив, чуть подался вперёд и настороженно вглядывался мне в лицо. — С тобой всё в порядке? — Проговорил он на удивление мягко и, как мне показалось, обеспокоенно.
— Конечно. — Только и смогла выдавить я, но музыкант явно думал иначе.
— Прости. — Проговорил он глухо. — Я наверное слишком прямолинейно вывалил всё на тебя. Но пойми, как только ко не закралось то безумное подозрение, что ты могла бы быть из нашего мира, я не смог сдержаться.
— Да нет, это ничего...
— Нет. Я ведь даже ничего о тебе не знаю. Ни как ты тут оказалась, ни через что тебе пришлось пройти... А бросился сломя голову выпытывать! Это для любого, учитывая обстоятельства, может оказаться шоком. — Он тяжело вздохнул. — Я полный кретин и дурак!
— Ли... Это не то, что я бы имела в виду...— Мой язык заплетался, а мысли расплывались. Перед глазами заплясали чёрные точки.
— Ирина? — Голос менестреля эхом раздавался откуда-то издалека. — Что с тобой? — Его прохладная ладонь чуть сжала мою. — Ты вся горишь! — Прошептал Ли обеспокоенно и, кажется, дотронулся до моего лба, но тут же отдёрнул руку. — У тебя температура! — И словно в ответ на его слова, меня затрясло, а зубы застучали от холода. Приподнявшись из последних сил и пробормотав что-то невнятное, я даже сделала пару шагов, когда мои колени подломились, и тело стало медленно оседать на мягкий мох. Однако падения так и не случилось, кто-то успел подхватить меня в последнюю секунду, а после перед глазами потемнело.
* * *
Меня разбудило солнце. Оно светило прямо в глаза, ослепляя и заполняя всё окружающее меня пространство ярким тёплым светом. Казалось, протяни руку и ты сможешь дотронуться до лучей, переплести их между пальцами. Мне было на удивление легко, а тело ощущалось отдохнувшим и полным сил. Я сладостно потянулась, вдыхая полной грудью тёплый воздух, когда над головой раздался чей-то мягкий и приятный голос.
— Насколько я могу судить, тебе уже лучше. — От неожиданности я невольно вздрогнула и, всё ещё жмурясь спросонья , повернулась на звук. На стуле у окна сидел Ли, откинувшись назад и вальяжно запрокинув ногу на ногу. Сейчас при свете дня его красивое лицо уже не выглядело таким загадочным и роковым, как накануне вечером. Напротив, он казался более приветливым и даже расслабленным. — Ты так и будешь меня рассматривать, или всё же хоть что-нибудь скажешь? — Подмигнул мне менестрель, даря одну из своих обворожительных улыбок. Я отчего-то смущённо вспыхнула и интуитивно потянула одеяло на себя, а наблюдающий за мной музыкант хмыкнул и показательно покачал головой. — Вот она женская благодарность! Я, значит несу её на руках с самого подвала по всем этим лестницам и мостикам. Без лифта, причём. А она теперь прячется от меня под одеялом и слова доброго не скажет. — Менестрель нахмурился, но в следующую секунду громко и звонко рассмеялся, отчего мои щёки загорелись ещё ярче. Отсмеявшись, мужчина чуть наклонил голову на бок и несколько секунд просто рассматривал меня, а потом вдруг решительно хлопнул себя по коленям. — Нет, знаешь. Так дело не пойдёт. Давай попробуем ещё раз. — Музыкант выпрямился на стуле, поднял правую ладонь, раздвинув пальцы, и нарочито серьёзным тоном произнёс. — Меня зовут Ли. Я с Земли, и я пришёл с миром. — Он замер с непроницаемым выражением лица, мне же, глядя на его торжественную мину вкупе с явной пародией на всем известную сцену, стало донельзя смешно. Давясь от смеха, я резко села на кровати и, имитируя его жест, в свою очередь отчеканила.
— Меня зовут Ирина, и я тоже с Земли. Я пришла с миром! — Но на последних словах не сдержалась и прыснула со смеху. Вскоре моему примеру последовал и Ли. Этого оказалось достаточно, лёд между нами тронулся.
— Доброе утро! — Улыбнулся он, и мои губы сами собой растянулись в ответном жесте.
— Так значит ты действительно существуешь. — Проговорила я, сияя, как ребёнок поймавший Деда Мороза за бороду. — А то я уж решила, что мне всё приснилось или привиделось.
— Поверь, будь я на твоём месте, то решил бы так же. — Менестрель лукаво подмигнул. — Поэтому и не захотел тебя оставлять ни на минуту. — Его последние слова заставили меня нахмуриться.
— Кстати об этом... Как ты здесь оказался, и что вчера произошло? — Мой собеседник в раз утратил всю весёлость и лишь после недолгой паузы продолжил.
— Тебе повезло, что ты оказалась у эльфов. — Начал он без тени улыбки. — Прости если лезу не в своё дело, но мне кажется ты здесь недавно. В тебе ещё сквозит тень нашего мира. — Ли грустно улыбнулся. — Что мне и помогло тебя узнать, но речь не об этом...Здесь надо быть осторожной. И дело не только в орках и гоблинах. — Музыкант замолчал и задумчиво потёр переносицу. В этот момент он показался мне отчего-то старше, чем при первой встрече, но лишь на мгновение. Когда он продолжил, его голос был чуть громче шёпота. — Вчера в саду у тебя резко поднялась температура и ты потеряла сознание. Поверь мне, я видел как в Средиземье люди и от меньшего умирали, как мухи... — Ли выжидательно посмотрел на меня, будто ждал каких-то объяснений, но мне нечего было ему сказать, да и не за чем. Поэтому музыкант продолжил. — Сельвен, если я не ошибаюсь, так её зовут, влила в тебя несколько разных отваров, прежде чем удалось сбить жар. Я лишь донёс тебя сюда...
— И оставила тебя за сиделку? — Недоверчиво протянула я.
— Нет, конечно! — Лицо моего собеседника вновь озарила улыбка. — Она хотела вытолкать меня сразу по прибытии, поэтому мне пришлось сказать ей, что ты моя давно потерянная возлюбленная! И что мы с тобой из другого мира, и вот встретились наперекор судьбе и времени!
— Что?!!!!
— А что? Я не подхожу на роль твоего возлюбленного? — Но глядя на моё вытянутое лицо, Ли примирительно поднял руки. — Ладно, ладно, не переживай ты так. Я пошутил. Я просто упёрся и сказал, что не уйду отсюда пока не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке. Мол переживаю, что это могло случиться из-за странных туфель и всё такое.
— И Сельвен тебе поверила? — Я недоверчиво повела бровью, на что Ли показательно хмыкнул.
— Нет, конечно! — Он опять захихикал. — Но позволила остаться, хотя сама всю ночь просидела рядом с тобой и отлучилась лишь минут пятнадцать назад. Видно решила-таки, что я не представляю опасности. — Его глаза весело блестели.
— Спасибо. — Прошептала я, а мой собеседник кивнул в ответ. — Знаешь, я до сих пор не могу поверить что ты оттуда. У меня столько вопросов... Как ты здесь оказался? Как давно ты здесь? За... — Но Ли неожиданно приложил палец к губам, призывая меня замолчать.
— Мы должны перейти на Всеобщий. — Прошептал он очень тихо. — Кажется, возвращается твоя эльфийка. А я подозреваю, ей неизвестно, о том кто ты и откуда? — Я отрицательно завертела головой. И, словно в ответ на его предостережения, дверь распахнулась и в комнату зашла Сельвен.
Увидев меня в сознании, лесная дева явно обрадовалась и в первое мгновение её лицо озарила улыбка, но она тут же нахмурилась, бросив критический взгляд на моего собеседника.
— Почему ты не позвал меня, когда она пришла в себя? — Но не дав Ли и слова сказать, Сельвен уже повернулась ко мне. — А ты? Почему не сказала, что тебе плохо? — В этот момент эльфийка вела себя, как мама с малыми детьми, отчитывая нас за непослушание. — Тебе нужен отдых. Гости будут потом. — Последние слова предназначались явно менестрелю, на что тот тут же подскочил на ноги.
— Вы совершенно правы, Леди Сельвен. — Эльфийка лишь бегло посмотрела на него через плечо и снова повернулась ко мне. Менестрель же, поймав мой взгляд из-за спины дочери лекаря, лишь развёл руками, как бы говоря, что "мол ничего не могу сделать". Я лишь понимающе моргнула в ответ. Ли направился к выходу и уже у самой двери галантно поклонился в нашу сторону. — Я оставлю вас, милые дамы. Но, надеюсь, мне будет дозволено навестить Даэрэт чуть позже? — Глаза Сельвен чуть сузились, и она с явным подозрением посмотрела на музыканта.
— Если Даэрэт ничего не имеет против...— Начала она настороженно.
— Нет, конечно. Я буду только рада. — Перебила я её, чем заслужила удивлённый и непонимающий взгляд в свою сторону, и лучезарную улыбку менестреля.
— Ну тогда до скорой встречи! И скорейшего выздоровления! — Ли ещё раз поклонился и скрылся за дверью.
Когда мы остались одни, Сельвен, вопреки моим ожиданиям, не стала задавать никаких вопросов, лишь многозначительно посмотрела на меня, но я только пожала плечами.
— Мне с ним весело. — Пролепетала я, невинно хлопая ресницами, на что эльфийка громко хмыкнула и, махнув рукой, принялась осматривать меня и задавать вопросы, но уже по врачебной части.
* * *
Ли, или Лаэрт (как его здесь называли), не обманул и ближе к обеду стоял на пороге дома лекаря, сияя, как майское солнце. Поначалу мы вместе с Сельвен устроились на кухне, где менестрель развлекал нас праздной болтовнёй о том о сём, делясь последними новостями из стран, где он недавно побывал. Последнее было мне малоинтересно, но музыкант явно преследовал иную цель, а именно — усыпить бдительность Сельвен, и это ему удалось. Эльфийка постепенно оттаяла, перестала хмуриться и даже оставила нас ненадолго вдвоём. Хотя мы только и успели, что шёпотом перекинуться парой фраз, да несколькими незначащими шутками, я вынуждена была отметить, что мне доставляло огромное удовольствие изъясняться с Ли на Английском. Это, конечно же, был не мой родной Русский, но всё же говорить на этом языке было проще и комфортнее, чем на Всеобщем. Ближе к ужину менестрель вежливо откланялся, объясняя это тем, что ему ещё предстояло всю ночь развлекать публику во дворце, а взвалить всю работу на своих коллег по цеху ему не позволяла совесть. Но уже на следующий день, сразу после завтрака, мой товарищ — попаданец вернулся, и на этот раз Сельвен даже разрешила ему сопроводить меня на недолгую прогулку к лесной опушке.
С одной стороны, это было странно, как быстро (ведь прошло всего несколько дней) я привыкла к неоднократным ежедневным появлениям Ли на пороге дома лекаря. Он приходил сразу после завтрака, оставался до обеда, а потом заглядывал ещё вечером, перед представлением (иногда даже вместо), а когда Сельвен решила, что я достаточно оправилась, то, чтобы сопроводить меня на нижние уровни, где выступала его труппа. Это стало нашей рутиной, которая при любых других обстоятельствах показалась бы мне подозрительной, и даже сейчас я то и дело ловила себя на мысли, что энтузиазм менестреля был несколько преувеличен. С другой же стороны, наверное это было естественно и нормально, учитывая, что оба мы были пассажирами одной лодки, плывущей по просторам Средиземья.
Большую часть времени мы проводили на окраине леса, тихо беседуя обо всем и в то же время ни о чем. И впервые с того момента, как я оказалась здесь, я ощущала себя нормальной. Мне не приходилось судорожно объяснять тот или иной речевой оборот или тщательно подбирать слова, дабы не сболтнуть чего лишнего, не надо было строить из себя кого-то, кем я на самом деле не являлась: ни уличную танцовщицу, ни светскую даму, ни смиренную служанку... Однажды я вдруг поймала себя на мысли, что так легко в общении мне было только с Гендальфом. Отчего-то воспоминания о нём больно отозвались где-то внутри, а в горле застрял ком. Ли почти сразу заметил смену моего настроения и, озабоченно вглядываясь в лицо, аккуратно взял за руку.
— С тобой всё в порядке?
— Да, конечно...
— Э нет! Я не хочу повторения прошлого раза. Вставай, мы возвращаемся... — Но я чуть сильнее сжала его руку, удерживая на месте.
— Ли, правда, со мной всё в порядке. Это просто воспоминания. — Мои губы тронула лёгкая улыбка, и музыкант медленно сел обратно на поваленное дерево.
— Они есть у нас всех. — Проговорил он отстранённо и, всё ещё не выпуская моей ладони, накрыл её второй рукой. — Ты даже не представляешь, как я рад тому, что нашёл тебя. — Взгляд его тёмных глаз был печален и задумчив.
— Расскажи мне о себе. — Прервала я затянувшуюся паузу. — Чем ты занимался до..., до всего этого? — Ли моргнул и чуть вздрогнул, словно отходя ото сна.
— Конечно. А что бы ты хотела знать?
— Всё. — Улыбнулась я, на что музыкант громко хмыкнул.
— Как хочешь. Но предупреждаю, моя жизнь была ужасно скучной и занудной. Так что потом не жалуйся. — Я лишь кивнула в ответ.
Ли родился и вырос в небольшой городке на юго-востоке Англии, знаменитом своими соборами, замковыми развалинами и прочей "исторической фигнёй", как выразился мой собеседник. Не смотря на то, что весь город был напичкан историческими памятниками и достопримечательностями, делать там был абсолютно нечего, и сразу после школы, Ли сбежал в Лондон. Здесь он сначала мечтал о славе актёра, затем свободного художника и рок-музыканта а потом, вдруг махнул на всё рукой и перебрался в Австралию. Почему, менестрель и сейчас не до конца понимал. Возможно, Старый Свет, а в особенности Туманный Альбион, показались ему тогда слишком маленькими и закостенелыми или он просто думал, что там, где лето и зима поменялись местами, его ждёт что-то незабываемое и особенное. Однако, оказалось, что и за горизонтом всё так же, только иные декорации. Вместо звёздной карьеры, он устроился на самую обычную работу, куда ходил, как на каторгу, втайне желая, что в один прекрасный день проснётся знаменитым. Но этим мечтам не суждено было сбыться, а вместо этого однажды он проснулся здесь.
Поначалу, как и я, Ли не мог понять, где оказался и решил что то было или чьей-то плохой шуткой, или же его без его ведома засунули в какое-то очередное реалити шоу. Как и всякий уважающий себя Англичанин, он прочитал основные книги профессора, но было это ещё в подростковом возрасте, и особого эффекта они на него не возымели. Поэтому спустя какое-то время мой собеседник хоть и понял, что место сказочное, но окончательно осознал, куда попал лишь после того, как столкнулся с хоббитами.
История его странствий по Средиземью во многом была похожа на мою. Сначала он прибился к каравану, с которым добрался аж до Харада. И тут-то и пригодились все его былые навыки игры на инструментах и пения. Ли зарабатывал, выступая на улицах, пока его не заметил и не взял к себе в дом один важный вельможа, с кем он после делил не только кров и хлеб, но и постель. В ответ на мой многозначительный взгляд музыкант лишь пожал плечами, сказав, что ни о чём не жалеет. В Хараде менестрель выучился не только их языку, но и Всеобщему и основам Квенья, а после скоропостижной кончины своего благодетеля, собрал свою труппу бродячих музыкантов и отправился странствовать по Средиземью, чем и занимался по сей день.
Закончив свой рассказ, музыкант замолчал, глядя перед собой невидящим взором. Мы так и сидели на поваленном дереве на окраине леса. Вокруг нас уже сгустились ранние сумерки — первые предвестники приближающейся осени, а впереди можно было различить мерцающие огоньки королевского дворца. Ли неожиданно тяжело вздохнул и полез за пазуху, откуда извлёк небольшую плоскую серебряную коробочку, внешне очень напоминающую портсигар.
— Будешь? — Спросил он, ловким жестом откидывая крышку. Внутри и правда оказались сигареты, ну или что-то очень их напоминающее.
— Это что? — Осторожно поинтересовалась я.
— А на что это похоже? — На лице музыканта вновь заиграла уже знакомая лукавая улыбка.
— На сигареты или косяк. — Выпалила я, почему-то ощущая себя полной дурой. В ответ Ли весело захихикал.
— Ну нет, это только сигареты. Хотя второе здесь тоже встречается.
— Наркотики?
— Ну не в том понятии, как мы с тобой их воспринимаем, но ингредиенты имеются. — Я кивнула, вытаскивая сигарету, и поспешила сменить тему.
— Может у тебя ещё и зажигалка есть? — На что мой собеседник лишь покачала головой.
— Увы и ах. Только кремень и огниво. — Мы закурили, и каждый из нас снова погрузился в свои мысли.
— Ты не о чем не жалеешь? — Прошептала я наконец.
— То есть? — Музыкант слегка повернулся в мою сторону.
— О том, что осталось там. Ты никогда не хотел вернуться? — Ли глубоко затянулся, потом стряхнул пепел и, вытащив сигарету изо рта, ещё какое-то время наблюдал за тлеющим окурком. На его лице отразилась какая-то странная ухмылка.
— Нет. — Выговорил он, вминая дымящийся остаток в траву. — Там меня ничто не держало и никто не ждал. Единственное по чему я иногда скучаю, это по моей коллекции.
— Коллекции? — Повторила я.
— Да, коллекции кукол. Начал собирать её ещё в Лондоне, да и увлёкся. Всё надеялся, что она сделает меня знаменитым. Кто знает, что стало с ней?... Скорее всего, когда меня пришли выселять за неуплату квартплаты, всё просто выкинули... — Глаза музыканта стали какими-то стеклянными, и было видно, что мыслями он был где-то очень далеко. Последнее его признание показалось мне странным, но я решила не лезть с расспросами. Ведь по идее, в ответ я должна была поведать и свою историю, а мне отчего-то совсем не хотелось рассказывать о себе.
После того, как мы расстались на ночь, уже лёжа в кровати, я то и дело прокручивала в голове рассказ менестреля. Было в нём что-то, что не давало мне покоя, и дело было не в таинственной коллекции кукол. Как вдруг меня осенило. Всё это время, ведя своё повествование, Ли говорил о нашем мире в настоящем времени. Помниться, когда я спросила о его родителях, он отшутился фразой: "Да они наверное сейчас только рады, что избавились от меня. А может и не знают даже о моём исчезновении. Пьют, небось пиво в своём любимом пабе за углом, и в ус не дуют!" Хотят тогда я обратила внимание лишь на содержание. — Неужели он не знает, что ничего уже нет? И что на самом деле мы оказались не в параллельной реальности, а в далёком будущем?... А если так, то имею ли я право открыть ему правду? — От этих мыслей мне почему-то стало горько, а неожиданно появившаяся дилемма не давала мне заснуть до самого утра. В конце концов я пришла к выводу, что ничего не буду ему рассказывать. И пусть, по его словам в том мире его ничто не держало, ни семья, ни любимые (хотя учитывая его внешние данные это было странно), знание о том, что всё пошло прахом и ничего не осталось, могло глубоко ранить моего неожиданного компаньона. Как мне показалось, он был вполне счастлив здесь, и кем была я, чтобы вмешиваться в его жизнь и рушить зыбкую гармонию его мира? Ведь не проходило ещё и дня, чтобы моя собственная утрата не напоминала о себе тупой болью в груди, а потому, обречь ещё кого-то на подобное испытание я просто не могла и не хотела. Это стало первым, что я утаила от моего нового знакомого.
Наше общение продолжилось, хотя я сознательно обходила тему собственного прошлого. А Ли, будто почувствовав что-то, ни разу не спросил о моей жизни до Средиземья. Я поведала ему о своих приключениях здесь, опуская, правда некоторые детали. Так, я ни словом не обмолвилась о магии. Почему-то, разговаривая с человеком из моего мира, это показалось мне неуместным. А ещё, я боялась, что он примет меня за какого-то монстра или фрика. То же самое было и с моими доверительными отношениями с магом, пусть даже и ошибочными. Ведь заговори я о Гендальфе, то пришлось бы рассказать и правду о нашем мире. Поэтому, когда Ли спросил, где и как я выучила Всеобщий, то я попросту соврала, что в этом мне помогла Мирта, а позже эльфы Ривенделла. При упоминании об эльфах, музыкант недовольно хмыкнул.
— Да, выходит тебе повезло.
— То есть?
— Я сильно в них разочаровался. В книгах они такие возвышенные и правильные... А на самом деле — одно высокомерие да заносчивость. Считают, что мы что-то вроде недоделанных и неудавшихся младших братьев, которых, увы, не выбирают и приходится терпеть. Даже здесь, куда меня и моих коллег, по сути пригласили, всё равно то и дело норовят ткнуть в нос твою смертность. — Он тяжело вздохнул, но тут же улыбнулся. — Но платят они отменно!
После этого разговора я долго не могла заснуть. Последние слова музыканта эхом отдавались в голове, возвращая меня мыслями в ту ночь в покоях короля. И хотя теперь я частично могла объяснить реакцию лесного Владыки, от этого всё равно не становилось легче. Перед глазами то и дело возникало его совершенное и немного надменное лицо, а на губах, казалось, вновь чувствуется вкус его настойчивых, властных поцелуев. Я подскочила с кровати, почти подбежала к окну и распахнула ставни, впуская в комнату прохладный лесной воздух, наполненный терпким ароматом увядающей листвы. Мой взгляд скользил по тёмным деревьям, а внутри бушевал настоящий пожар эмоций. Обида на него и злость на саму себя, что до сих пор, вот уже почти десять дней спустя, не могу выкинуть из головы то, что произошло. Слова менестреля, сказанные ранее вечером, больно резанули не только моё самолюбие, но и женскую гордость. — Неужели он тоже видел во мне не более, чем неудавшееся творение Эру? Тогда зачем были эти поцелуи? — Я опёрлась обеими руками о широкий подоконник и вздохнула полной грудью в надежде хоть так успокоиться и охладить горячее возбуждение, что неминуемо вспыхивало, стоило мне подумать о нём. — Неужели я на столько слаба, что не могу забыть того, кто так бесцеремонно обошёлся со мной? — От злости и разочарования на глаза навернулись слёзы. В этот момент со стороны леса подул лёгкий ветерок, наполненный голосами, что будто бы пытались успокоить, но мне сейчас было не до них. — Это вы во всём виноваты! — Прошипела я в ночную мглу. — Если бы вы не вывели меня тогда на ту злосчастную поляну, ничего бы не произошло! — В ответ кроны близстоящих деревьев негодующе закачались, но я лишь упрямо встряхнула головой. — Прочь! Я не хочу вас больше слушать! — Мне и так требовалось немало сил и концентрации, чтобы приглушить постоянный шёпот леса, когда мы с Ли сидели на нашем излюбленном поваленном дереве. А сейчас, их попытки успокоить меня возымели прямо противоположное действие. Но лес, словно услышал меня и тут же замолк. С моих губ сорвался невольный вздох облегчения. После, сон пришёл довольно быстро.
* * *
— Ты куда-то собираешься? — Со стороны двери раздался голос Сельвен, и мне показалось в нём сквозило напряжение.
— Да. Мы с Лаэртом идём в сады на нижнем уровне. — Бросила я через плечо, ещё раз критически оглядывая своё отражение.
— Что это на тебе надето? — Теперь тон эльфийки был явно раздражённым.
— Это подарок. — Улыбнулась я, поворачиваясь к лесной деве. — Как тебе? — Всем своим видом Сельвен показывала, что ей явно что-то не нравилось. — Что-то не так? — Поинтересовалась я у неё, инстинктивно оправляя складки широкой "цыганской" юбки.
— Он что, взял тебя в труппу? — Парировала эльфийка, хмуро разглядывая мой наряд, и, наверное, в чём-то была права. Сейчас я действительно выглядела так, как тогда, выступая с Миртой и её семьёй.
Ли принёс мне свёрток после завтрака, взяв с меня обещание, что я одену это сегодня вечером, и , будто заговорщик, прошептав, что меня ждёт ещё один сюрприз. Внутри оказалась длинная, широка, многослойная юбка тёмно-бирюзового цвета, белоснежная рубашка и ярко-красный кожаный то ли широкий пояс, то ли корсаж, подчеркивающий талию и выгодно приподнимающий грудь. В целом, я могла понять недовольство Сельвен, потому как по сравнению с тем, в чём ходили здесь люди, мой наряд выглядел ярко и даже вызывающе.
— Как я понимаю, ты не одобряешь?... — Протянула я, хотя ответ и так был написан у эльфийки на лице.
— Не в этом дело, Ирина. — Ответила та со вздохом.
— Тогда в чём? — Неприкрытое недовольство лесной девы почему-то задело, и я уже готова была обороняться, но её следующий вопрос застал меня врасплох.
— Он ухаживает за тобой? — Проговорила Сельвен чуть мягче и, глядя на моё непонимающее выражение лица, пояснила. — Какие у него намерения? — Когда до меня дошёл смысл сказанного, я чуть не засмеялась в голос.
— Сельвен! Дорогая, ты всё не так поняла! Мы просто общаемся. — Но вопреки моим ожиданиям, выражение лица эльфийки только помрачнело.
— То есть он ни о чём таком не говорил? — Я отрицательно завертела головой, на что дочь лекаря нахмурилась и поджала губы.
— Ирина... — Начала она осторожно. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но если он за тобой не ухаживает, то будет лучше, если вы не будете видеться так часто...
— Почему? — Выдохнула я раздражённо.
— Про вас уже шепчутся, и многим это не нравится...
— Да какое им дело! Я свободна, он свободен — о чём шептаться? И кому и почему это не нравится? — Вспылила я. — Уж не потому ли, что красавчик-музыкант уделяет внимание смертной, а не пускает слюни о прекрасных эльфийках? — Мне еле-еле удалось сдержаться, чтобы не сорваться на крик, и, казалось, все обиды, что терзали меня прошлой ночью, теперь выплёскивались на замершую в дверях эльфийку.
— Что ты несёшь?! — Повысила голос Сельвен. — Причём тут это?
— О, пожалуйста...— Иронично промурлыкала я. — Думаешь, мне не известно, как вы относитесь к людям? Недалёкие, смертные создания... Куда уж нам до вашего совершенства! — Всё больше разгоралась во мне злость.
— Я никогда к тебе так не относилась! — Отчеканила дочь леса, яростно сверкнув глазами.
— Да неужели? Уж не поэтому ты выдала меня за свою собственность и после отправила во дворец полы драить да его развлекать!?
— Кого его? — Её зелёные глаза удивлённо расширились, и в тоне прозвучало явное беспокойство.
— Это неважно! — Почти прокричала я, чувствуя как на глаза наворачиваются предательские слёзы. — Предоставь мне возможность решать свою судьбу. Ты не моя мать, чтобы поучать меня морали и благочестию. И я, в отличие от некоторых, не совокупляюсь тайно в лесах! — От последних слов, эльфийка дёрнулась, как от удара, в её глазах мелькнула неприкрытая боль, и я вдруг поняла что зашла слишком далеко и невольно задела её за живое. Ведь я имела в виду короля, а не то, что видела тогда в мыслях лесной девы, но было уже поздно. Сельвен прерывисто выдохнула.
— Поступай как знаешь. — Проговорила она ледяным тоном. — Не мне тебя учить. — Она резко развернулась, скрываясь в тёмном коридоре. Я открыла уже рот, чтобы окликнуть её, но никак не могла подобрать нужные слова, да так и замерла на полуслове. В следующее мгновение хлопнула входная дверь, что означало, что эльфийка ушла. Мне было горько от осознания, что я, хоть и непреднамеренно, глубоко ранила её. Однако оставаться сейчас в пустом доме в ожидании её возвращения, не было смысла, поэтому, ещё раз взглянув на своё отражение, я отправилась во дворец.
Этим вечером, будто чувствуя моё хмурое настроение, Ли был необычайно мил и внимателен. Мы сидели в тени раскидистого дерева, потягивая терпкое вино и слушая мелодичные переливы, доносившиеся с поляны. Он то и дело шутил, но мои мысли были где-то далеко, поэтому после очередного вопроса, который так и остался без ответа, менестрель наконец не выдержал.
— Да, что с тобой сегодня такое? Что-то случилось? — Мы сидели в стороне от веселящихся обитателей Лихолесья, а по сему могли спокойно разговаривать на Английском, не опасаясь быть услышанными.
— Повздорила с Сельвен.
— Повздорила с эльфом? — Хмыкнул Ли. — Это что-то новенькое...
— Нет, она на самом деле хорошая... Просто глупо как-то вышло...— Музыкант слегка сжал моё плечо.
— Бывает. Не переживай. — В ответ я лишь слегка кивнула. И снова нас окружала синеватая мгла странного подземного сада да мягкая музыка вдалеке. — Знаешь, я тут вот подумал... — Начал он неуверенно. — Мы пробудем здесь до праздника Света Звёзд, или, вернее будет сказать, нам разрешили остаться только на этот срок. А после отправимся дальше... Что ты собираешься делать? Останешься здесь?...
— Наверное. — Проговорила я, встречаясь с ним взглядом. — Или уйду с Сельвен...
— С которой повздорила? Хорошая компания... — Заметил он с толикой иронии.
— Не смешно. — Огрызнулась я. Мне и правда было неизвестно, что делать, ведь дальше того, чтобы выбраться из Лихолесья я пока и не думала. А покинуть лес можно было только в компании эльфийки...
— Прости. — Прервал мои нерадостные размышления менестрель. — Я не хотел тебя обижать, скорее наоборот. — Я лишь пожала плечами. Ли придвинулся чуть ближе, вновь касаясь плеча. — Послушай, я же не просто так начал этот разговор. У меня есть к тебе предложение...— Последнее меня заинтересовало, и я полуобернулась в его сторону.
— И какое?
— Уходи с нами! — Мои брови удивлённо поползли наверх.
— То есть с вами?
— Со мной и моей труппой. Будем путешествовать вместе! Тебе же не привыкать? — Его глаза лукаво засверкали. — Я понимаю, что мы мало друг друга знаем, но у меня такое чувство, что и оставаться до конца своей жизни служанкой у эльфов тебя не так и прельщает...Да и Лихолесье — не самое лучшее место для жизни. Ну и мой главный аргумент. Если уж нам выпал такой шанс встретиться, его нельзя упускать! Ведь так? — Его лицо озарила одна из его фирменных улыбок. Я же не спешила с ответом. Мой мозг судорожно соображал, взвешивая все за и против. И хотя, до упомянутого Ли праздника ещё было время, у меня было такое чувство, что решить нужно здесь и сейчас. Так и не дождавшись ответа, музыкант отвернулся и, как мне показалось, поник головой.
Я не могла не признаться, что уже привыкла к жизни в доме лекаря и к обществу Сельвен. Да, мы иногда вздорили, но у кого не бывает? С другой стороны, Ли во многом был прав, особенно на счёт моего положения в Лихолесье. Останусь ли я здесь, уйду ли с эльфийкой, я всегда буду, так или иначе, от неё зависима, а это мне претило. Ну и конечно, здешние эльфы были не столь гостеприимны, как их собратья из Ривенделла. А ещё, останься я здесь, то рано или поздно опять столкнусь с ним...
— Я согласна. — Мой голос был чуть громче шёпота.
— Что?
— Я согласна уехать с вами. — Ли облегчённо выдохнул и просиял.
— Ты не представляешь, как я счастлив! Я боялся, что ты откажешься и решишь остаться с эльфами. — Он ринулся вперёд и крепко меня обнял. — Теперь мы не одиноки. — Прошептал музыкант в самое ухо, отчего внутри что-то ёкнуло. "Сентиментальная дура", — заключил мой внутренний голос, и я поспешила отстраниться, а Ли, как бы нехотя разжал объятия. Несколько секунд он просто смотрел мне в глаза, но тут неожиданно хлопнул себя по лбу. — Вот у меня голова дырявая! Всё забыл. У меня же для тебя сюрприз, а заодно и отпразднуем! — Он подмигнул и извлёк из-за пазухи уже знакомый мне портсигар, откинул крышку и протянул мне. — Угощайся.
— Сигареты? — Попыталась предугадать я, но Ли отрицательно завертел головой.
— На этот раз нет. Ты кажется что-то упоминала прошлый раз...— Я уставилась на содержимое портсигара неверящими глазами.
— Это марихуана?
— Её разновидность. — Поправил менестрель. — Да и эффект несколько другой. Ну что, давай раскурим трубку мира, так сказать? — Всё ещё сомневаясь в том, что делаю, я вытащил одну из самокруток и стала её настороженно рассматривать. Наркотики, а точнее траву, я пробовала, но по молодости, да и особого эффекта, кроме того, что мне всегда ужасно хотелось спать, она на меня не произвела. Поэтому вертя средиземский косяк в руке, я была вовсе не уверена в том, хотелось ли мне его испробовать. Музыкант видно истолковал мою заминку иначе. — Ты не переживай, у меня свой ещё есть. Тебе один и мне один...
— Я не думаю, что это хорошая идея. — Проговорила я протягивая ему самокрутку. — Наркотики — это не моё...
— Да не переживай. Здесь это чуть крепче табака. Немного расслабишься. — Ли уже раскуривал свою порцию. — И не волнуйся, здесь это не карается законом. — Захихикал он, протягивая мне тлеющую палку. — Если не понравится, всегда сможешь погасить, в конце концов. — И я сдалась.
Ли оказался прав, марихуана (или её разновидность) была действительно слабой. После раскуривания целого косяка, я не испытала никакого эффекта, кроме некоторой лёгкости в теле и мыслях, что было даже приятно. Мы сидели всё там же, всё так же беседуя, когда со стороны костра заиграла какая-то весёлая музыка. Менестрель неожиданно оживился.
— А давай потанцуем?
— Здесь? Под деревом? — Захихикала я.
— Ну уж нет! Надо же и не только мне увидеть твой наряд. — Он весело подмигнул. — Кстати, я угадал, он тебе очень идёт.
— Я похожа на Эсмеральду. А Сельвен он не очень понравился...
— Эльфы они пуритане. — Отмахнулся мой спутник. — А давай покажем им как надо танцевать? — Проговорил он заговорщицким тоном, озорно сверкая глазами. И тут его азарт передался и мне.
— А давай! Только откуда они знают, что играть...
— Знают. Я их научил. — В мгновение ока Ли оказался на ногах и протянул мне руку. — Идём, зажжём танцпол. — Я уверенно взяла его за ладонь и мы, весело хихикая отправились туда, откуда доносилась музыка.
Однако как только мы оказались в центре светового круга, я немного засмущалась. Мне стало казаться, что присутствующие смотрели только на нас, но Ли этого даже не замечал и продолжал настойчиво вести за собой. Он отпустил мою руку, лишь однажды, когда спешно отошёл к собравшимся музыкантам и что-то негромко им зашептал. Те в ответ только понимающе закивали. Но мгновение спустя менестрель уже стоял передо мной, таинственно улыбаясь.
— Миледи. — Прошептал он с поклоном, протягивая мне руку.
— Милорд. — Ответила я, чуть приседая в реверансе и принимая приглашение. И тут заиграла музыка.
С первых же аккордов я поняла, что мой партнер знает своё дело. Он уверенно двигался, ведя меня в танце с ловкостью и грацией опытного танцора, а мне оставалось только следовать за ним. Сначала мы танцевали, как и многие другие окружавшие нас пары, лишь касаясь руками, переплетая пальцы. Но как только закончился проигрыш, музыка резко поменялась, в ней зазвучали пронзительные ноты, полные тёмной страсти, и мой партнёр тут же привлёк меня к себе. Его рука обвила мою талию, прижимая наши тела друг к другу так, что мы почти касались кончиками носа. Мелодия была наполнена страстью и неприкрытой сексуальностью, смешивая драматизм танго с быстрым и будоражащим кровь ритмом сальсы, а я и менестрель выплёскивали всё это в наших движениях. С каждой нотой моё сердце билось всё чаще, а от смущения не осталось и следа. Лишь мельком я заметила, что кроме нас уже никто не танцевал, и зрители собрались в круг, в центре которого и кружилась наша пара, но моё разгорячённое алкоголем и наркотическим дурманом сознание, только возрадовалось, подстёгивая двигаться более дерзко и чувственно.
В какой-то момент я почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд, что было странно, учитывая сколько пар глаз было устремлено на нас в тот момент. Но этот взор, словно невидимые руки касался меня, скользя по обнажённой шеи и плечам. Сначала это было похоже на холодное дуновение, что постепенно перешло в жжение. Кружась в вихре танца, я то и дело кидала ищущий взгляд на собравшуюся публику в надежде отыскать глазами того самого невидимого наблюдателя, но безрезультатно. Но самое удивительное было то, что это внимание мне было приятно,оно возбуждало, распаляло мой азарт. Меня неожиданно посетила мысль, что мне хотелось танцевать только для него, для обладателя этого пронизывающего взгляда. И в следующее мгновение я покинула объятия своего партнёра, и замерла в центре, призывно покачивая бёдрами. Мои руки скользили вдоль тела, очерчивая невесомыми прикосновениями контуры лица, груди, талии, вновь взмывая вверх, переплетаясь, словно языки пламени, кожей чувствуя, как мой таинственный наблюдатель отслеживал каждое моё движение. Но вот Ли оказался рядом, закружил, резко прогибая меня назад и вновь сближая наши тела. Мелодия достигла своего завершающего крещендо, пронзительно взмыв вверх и резко смолкла. Мы с Ли замерли на расстоянии полувздоха друг от друга, оба прерывисто дышали.
Первые несколько секунд на поляне стояла звенящая тишина, но вот зрители постепенно стали приходить в себя, и раздались сначала робкие хлопки, которые быстро переросли в оглушительные аплодисменты. Ли довольно улыбался, а я вдруг осознала насколько двусмысленно выглядела наша поза, не говоря уже и о скандальном, по меркам Средиземья, танце. Всё ещё ощущая на себе взгляд своего невидимого наблюдателя, я поспешила отстраниться, но Ли, казалось, этого не заметил. Музыкант выпустил мою руку и теперь радостно раскланивался публике, проходя кругом с выражением счастья и триумфа на лице. Я же не знала куда деть глаза от смущения и вся пылала от стыда. Поэтому, как только всё внимание публики обратилось на менестреля, решила тут же воспользоваться предоставленной заминкой и со всех ног устремилась в сторону темнеющих деревьев, прочь с поляны.
Как только над моей головой сомкнулись кроны деревьев, мне сразу стало легче. Я замерла на месте, чтобы дать глазам привыкнуть к густому полумраку, как за моей спиной раздался голос.
— Ирина, ты куда? — Видно Ли пришлось бежать вслед за мной, и теперь он тяжело дышал. — Почему ты так резко исчезла? Что-то не так? — Он неторопливо двигался в мою сторону, как-будто боялся спугнуть. Но я лишь отчаянно завертела головой, пытаясь разогнать вязкие пары наркотического дурмана.
— Нет, что ты... -Мой голос показался мне каким-то слабым и далёким. — Мне просто надо идти. Прости и спасибо за прекрасный вечер. — Я отвернулась и уже сделала пару шагов, но менестрель ловко поймал меня за руку.
— Тогда позволь мне проводить тебя.
— Спасибо, но не стоит. Да и тебя ждёт публика... — Отнекивалась я, безуспешно пытаясь высвободить руку. Музыкант тяжело вздохнул.
— Как знаешь. Но хотя бы позволь мне провести тебя сквозь эти заросли. Здесь так темно, того и глядишь, ногу сломаешь. — Мне ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть.
Первое время мы двигались в полной тишине, держась за руки. Ли шёл первым, как бы прокладывая маршрут. Но отчего-то с каждым шагом, мне становилось всё неспокойней и тревожней, и в какой-то момент я вырвалась вперёд, стремясь как можно скорее покинуть тёмные заросли. Мне даже стало казаться, что вдалеке уже можно было различить отсветы факелов, когда музыкант замер на месте.
— Постой. — Прошептал он глухо, резко дёргая меня за руку и привлекая к себе. Даже в темноте я видела, как неестественно горели его глаза. Мне стало не по себе.
— Ли, мы уже почти пришли...
— И?... — Его губы тронула еле заметная улыбка.
— Мне надо идти...
— Куда ты так торопишься? — Он шагнул ко мне навстречу, а я инстинктивно сделала шаг назад, с замиранием сердца почувствовав, как моя спина упёрлась в дерево. Всё внутри тревожно сжалось, а сознание прояснилось.
— Ли...— Начала было я, но менестрель резко подался вперёд. "Он сейчас меня поцелует", — пронеслось в голове, и от этой мысли мне стало почему-то неприятно. В последнее мгновение моя голова дёрнулась в сторону, и его губы коснулись шеи. Горячие влажные поцелуи покрывали мою кожу, в то время как я, пыталась разомкнуть объятия музыканта, повторяя, как заведённая: "Оставь, оставь. Нет, нет...", — но он меня не слышал. Когда его рука, скользнув вверх, сжала грудь, я запаниковала и, собрав волю в кулак, со всей силы оттолкнула его от себя. На моё счастье, Ли не отличался крепким телосложением, и мне удалось его отпихнуть на несколько шагов, но почти сразу он двинулся вперёд. А в следующее мгновение, моя рука отвесила ему увесистую оплеуху. Музыкант замер, и я, воспользовавшись его растерянностью, отскочила от дерева и, отбежав на несколько шагов, стала медленно пятиться, не сводя с него настороженного взгляда. Тени полностью скрывали фигуру менестреля, делая невозможным прочитать выражение его лица, но я была уверенна, что он следил за каждым моим движением.
— Ирина...— Проговорил он еле слышно, и в его голосе прозвучало неприкрытое отчаяние и разочарование. — Боже, что я натворил...
— Не приближайся! — Прошипела я, отступая всё дальше. Теперь нас разделяли несколько кустарников. Пользуясь тем, что мужчина не мог разглядеть моих движений, мои руки медленно приподняли подол юбки. — Оставь меня! — Выкрикнула я, срываясь с места и устремляясь в сторону огней.
Ветви хлыстали меня по лицу и оголённым ногам, больно цепляли волосы, но я не обращала на это никакого внимания, продолжая двигаться вперёд настолько быстро, насколько позволял мой наряд и местность. Перевести дыхание мне удалось, лишь когда темный сад с его блуждающими огоньками остался позади. И кажется, вопреки моим опасениям, менестрель не стал меня преследовать. В этом мне повезло, потому как на каменной террасе никого не оказалось. Всё ещё озираясь по сторонам, я кое-как привела себя в порядок и, накинув широкий палантин, поспешила наверх.
Однако, и во время инцидента в саду, и петляя по коридорам дворца в направлении главных ворот, меня не покидало ощущение того, что по коже всё так и скользил взгляд того невидимого наблюдателя, что так поразил и заинтриговал меня ещё на поляне. Но я старалась об этом не думать, желая как можно скорее покинуть королевский дворец, и немного успокоилась лишь, переступив порог дома лекаря.
========== 55. Заблудившиеся тени ==========
Она почти бежала по высокой траве, которую, даже не замечала, ловко перескакивая через попадавшиеся на её пути коряги и ухабы. Самое главное сейчас было, это оказаться как можно дальше ото всех, от чужих глаз и слов.
Когда знакомый с детства полумрак окутал её своим мягким покрывалом, она наконец замедлила шаг и, борясь с глухими рыданиями, что нестерпимо сдавили горло, сделала несколько столь необходимых глотков воздуха. Холод и жар сковали тело, в нос ударил немного пряный аромат прелой листвы, и сбивчивое дыхание постепенно успокаивалось, что нельзя было сказать о той ноющей боли внутри. Сельвен облокотилась о дерево, закрывая веки, чтобы удержать набежавшие на глаза слёзы. Она не хотела плакать, она дала себе слово больше не плакать из-за того, что произошло вот уже несколько столетий назад....Так почему именно сейчас это давалось ей с таким трудом? Эльфийка глухо зарычала и, оттолкнувшись от дерева, резко подалась вперёд, решительными шагами всё дальше углубляясь в чащу.
Лес встретил её таинственной тишиной, так свойственной ему с наступлением осени и ранних сумерек. И она, вторя ему, не решалась нарушить это молчание, хотя в голове громким эхом отдавалось каждое слово их разговора. Сколько было злости в глазах смертной, сколько желчи на языке! Именно поэтому эльфийка и не могла отделаться от ощущения, что устами Ирины говорил кто-то другой, тот, кто вложил эти слова в её голову. Кроме последних. Вот они то и попали прямо в цель и ранили так глубоко... Нет, сейчас эльфийка разумом понимала, что смертная, скорее всего, говорила о Его Величестве, и что просто не могла знать (Да и откуда?), что и сама Сельвен однажды отдалась на волю чувств, укрытая мраком леса. Однако в тот момент это было равносильно пощёчине, отравленному уколу, попавшему в самое сердце. Эти желчные слова и мысли Ирины, которые кто-то постепенно отравлял, наполняя неприязнью к эльфам, и не надо было долго гадать, чтобы понять, кто бы это мог быть...Сельвен замерла у одного из окружавших её исполинов, рука по инерции пробежала по плотной коре, очерчивая пальцами изгибы и шероховатости. — Кто он такой? И зачем он это делает? — Прошептала она себе под нос и задрала голову. Над ней уже зажглись первые звёзды, и при одном взгляде на них дочери леса стало легче, будто их свет через расстояния и время проникал внутрь её самой, разгоняя сгустившийся душевный мрак.
Менестрель... Он ей не нравился, хотя для человека был чертовски хорош собой, и это отмечали шёпотом даже некоторые придворные дамы, так что и говорить о человеческих женщинах. На удивление галантен, грациозен и всегда готов поднять настроение очередной шуткой или необычной песней, но не смотря на всё это, музыкант казался ей каким-то неправильным. — Весь такой гладкий и приятный, словно изысканный шёлковый шарф, ласкающий шею, но готовый в любой момент затянуться удавкой! — Эльфийка разочарованно покачала головой. — Зачем он тебе, Ирина? — Но смертная, казалось не замечала ничего странного в своём новом знакомом, скорее наоборот...
Хотя поначалу Сельвен сама не видела ничего подозрительного в их госте и даже радовалась, всё чаще наблюдая улыбку на губах ведьмы, которая стала редкостью с тех самых пор, как та вернулась из дворца. Да и сам менестрель казался ей абсолютно безобидным: шутил, пел и смеялся, как любой бродячий бард. Но чем больше они сближались с ним, чем больше времени они проводили вместе, тем неспокойнее становилось у эльфийки на душе. Она то и дело ловила себя на мысли, что Лаэрт будто-бы контролировал Ирину, а все его частые визиты были лишь для того, чтобы удостовериться, что та всё ещё была на месте. А после мужчина и женщина стали всё чаще отлучаться вдвоём, то к лесу, то в подземные сады, то к портному... Каждый раз у него был готов новый маршрут, а обычно нелюдимая женщина следовала за ним, как ребёнок. Сельвен всё хотела поговорить с Ириной, но их былое общение почти полностью сошло на нет, ограничиваясь лишь обрывочными фразами, в те недолгие минуты, что эльфийка и смертная проводили наедине.
А менестрель уже с нескрываемым азартом повсюду следовал за женщиной, что не осталось незамеченным другими. Вдобавок ко всему, чем больше она всматривалась в черты музыканта, тем более знакомыми они ей казались. Но в последнее верилось с трудом, и эльфийка списывала всё на разыгравшееся воображение да собственную, приобретённую за годы общения с людьми, излишнюю настороженность. Однако она всё же начала этот разговор сегодня. Нет, любовь с первого взгляда случалась и у эльфов, и у людей, но она не ощущала влюблённого света от темноволосого красавчика. "А может быть,ты и не хотела?" — мелькнуло неожиданно в голове, и эльфийка грустно вздохнула. Ведь в глубине души она чувствовала себя немного виноватой перед ведьмой. Если бы тогда она не остановила Ровиона посреди леса, если бы не настояла на том, чтобы забрать Ирину с собой, возможно та бы уже давно покинула Лихолесье, а не томилась бы здесь в ожидании. Но тогда, дочь леса очень заинтересовала фигура в потрёпанном плаще и такими необычными двуцветными глазами. — А твоё желание помочь и защитить является лишь прикрытием собственной любознательности и интереса...— Сельвен раздражённо выдохнула. — Это было тогда, потом всё поменялось! — Аргументировала она сама с собой. И это не было ложью, но осадок от её первопричинных порывов всё равно остался...Возможно, что именно из-за этого её так зацепили гневные речи смертной, ведь в них была толика правды, пусть даже Сельвен и не хотела в ней признаться.
В этот момент эльфийка неожиданно вышла из-под крон деревьев, оказавшись на небольшой, залитой лунным сиянием, поляне. — Какая ирония! — Она не удержалась и усмехнулась, оглядываясь вокруг. Прямо напротив сквозь тёмные силуэты лесных исполинов отчётливо различалась чуть поблёскивающая гладь того самого озера, а чуть правее было то самое дерево,у подножия которого она познала счастье первой любви и горечь первого разочарования. Почему именно сюда вывела её лесная тропа, она не знала. Возможно, чтобы преподать урок или предупредить... Она замерла на месте, настороженно вслушиваясь в звуки окружающего её величия природы.
Сначала слух не уловил ничего, кроме собственного дыхания да шёпота ветра среди вершин, и Сельвен уже хотела покинуть поляну, как следующий порыв ветра принёс с собой обрывки каких-то фраз. Будь на её месте человек, то не расслышал бы ничего, но лесная дева сразу же насторожилась. Ведь слова были не на Сильване, а значит в лесу были чужаки. — И так близко от дворца?!— Еле дыша, она двинулась в том направлении, откуда, как ей казалось, донеслись растревожившие её звуки.
И снова полумрак. В какой-то момент дочь лекаря посетила мысль, что при себе она не имела никакого оружия, за исключением небольшого кинжала, а там, в темноте мог оказаться кто угодно, но она не успела ничего предпринять, потому как какая-то неведомая сила неумолимо влекла её вперёд. Теперь фразы доносились всё чаще и чётче, что указывало на то, что она двигалась в правильном направлении, но определить на каком языке говорили те двое (а их было двое) пока не могла. Это был, как она уже успела определить, ни Сильван, ни Синдарин, и даже на Вестрон это было мало похоже. Ей казалось ещё немного, и она окажется достаточно близко, чтобы понять кто это и о чём говорят, как неожиданно всё стихло. Шаг, другой, но ответом ей была лишь тишина, и уверенность постепенно таяла. Эльфийка завертела головой, в надежде снова услышать разговор неизвестных, но всё было бесполезно. — Неужели лес решил сыграть с ней такую злую шутку? — Ей стало не по себе. Безоружная, она стояла посреди полумрака чащи, только сейчас осознав насколько опрометчиво поступила. Надо было скорее возвращаться.
Сельвен стала медленно отступать, то и дело оглядываясь, когда очередной порыв ветра донёс до неё лёгкую мелодию и пение. Из груди вырвался вздох облегчения: где-то рядом были эльфы, ведь это была их музыка. Резко поменяв направление, лесная дева поспешила туда, откуда лились чарующие переливы, однако никак не могла избавиться от чувства, что кто-то неотрывно глядел ей в спину.
В преддверии праздников лесные эльфы нередко собирались на небольших полянах, разбросанных по всему Лихолесью, где весело кружились в танце или же давали волю своим голосам, что устремлялись ввысь, к звездам, прославляя жизнь, красоту и величие природы. Так было и на этот раз. В центре прогалины горел небольшой костёр, вокруг которого собрались обитатели лесного королевства. Их было около десяти, может чуть больше. Они весело смеялись, наигрывая на арфе или грациозно двигаясь в такт мелодии. Сельвен замерла в тени деревьев, пытаясь привести в норму сбивчивое дыхание и всё ещё споря сама с собой о том, стоит ли сообщать собравшимся о возможных нарушителях, ведь даже точного направления, откуда слышались голоса, она не могла указать. Да и были ли они вовсе? Что если это было лишь наваждение, вызванное лесом и её собственными душевными переживаниями? — Нет, пожалуй не стоит отвлекать их беспочвенными подозрениями. — И это было её окончательным решением. Да и портить эти светлые мгновения мирного праздника ей совсем не хотелось, ведь в последнее время в Лихолесье их становилось всё меньше.
Её взгляд скользил по танцующим парам, пока не остановился на статной фигуре эльфа, ловко кружившего свою партнёршу в центре круга. Леголас тоже был здесь. Его светлые локоны и горделивую осанку она бы не спутала ни с кем. На благородном лице застыла задумчивая улыбка, глаза, устремлённые на рыжеволосую эльфийку напротив, радостно блестели. Сельвен не помнила её имени, но кажется, та служила на лесных границах, как и Ровион. Обычно глухая к сплетням, дочь лекаря не могла не обратить внимания на все эти голоса, что шептались о новой пассии принца Леголаса, а теперь вот увидела это своими глазами. Сельвен резко втянула воздух. Нет, ей не хотелось даже думать о том, какие чувства вызывало это в её душе. — Скоро всё закончится. Скоро мы уйдём отсюда. — Повторяла она как заведенная, не в силах оторвать взгляд от танцующей пары.
— Зачем Вы так себя изводите, Леди Сельвен? — Раздалось над самым ухом, и она, вздрогнув всем телом, отшатнулась прочь. Рядом с ней стоял главный королевский дворецкий, Эглерион. "Сегодня мне просто донельзя везёт со встречами",— сыронизировала она про себя, но вслух не произнесла ни слова, удостоив эльфа лишь презрительным взглядом. — О... кажется, я попав к вам в немилость?... — Усмехнулся тот, нарочито медленно скользя взглядом по её фигуре. От подобной бестактности Сельвен яростно стиснула зубы. — Вы не находите, что они прекрасно смотрятся вместе? — Продолжил подливать масло в огонь её собеседник. — Только ей, как и многим другим, ничего не светит, кроме что ночи в лесу... Она всего лишь обычная лесная эльфийка... Вам стоит поговорить с ней, предупредить, а то...
— Заткнись. — Бросила Сельвен, с трудом сдерживая гнев.
— С каких это пор мы с Вами на ты? Не помню, чтобы я предлагал Вам это... — Улыбнулся Эглерион, но глаза так и остались холодными.
— Мне и не надо. — Отрезала дочь лекаря. — Я сама решаю с кем и как разговаривать. И в самую последнюю очередь мне потребуется твоё разрешение, дворецкий. — Сделав акцент на последнем слове, она полуобернулась в его сторону. Улыбка слетела с лица эльфа, а в обращённом на неё взгляде читалась плохо скрываемая ярость.
— Ты забываешься. — Прошипел он, чуть наклоняясь к ней. В ответ Сельвен только безразлично пожала плечами, да иронично повела бровью. — Я знаю, что за игру ты затеяла. — Продолжил тем временем он. — Но тебе ничего не удастся.
— Что ты несёшь?
— Ты пытаешься добиться милости Его Величества для себя и твоего отца. — Она посмотрела на него полным удивления и искреннего непонимания глазами, что, казалось, ещё больше подстегнуло эльфа. — Да, именно так. Или думаешь мне неизвестно, что всю твою семью пригласили на празднование в королевский дворец...Хочешь успеть выхлопотать что-то?
— Ты верно путаешь меня с собой, Эглерион. — Слова прозвучали насмешливо. Дворецкий дёрнулся и угрожающе сузил глаза. Похоже, ей удалось попасть в самую точку.
— Я выведу тебя на чистоту. Тебя и твоего отца. Две недели вы не могли справиться с этим новым ядом, а тут за одну ночь вылечили почти всех! Неужели ты думаешь я идиот, и не пойму, что вы всё подстроили?
— Ты сошёл с ума! — Вырвалось у неё громче, чем она того хотела.
— Тогда откуда у вас противоядие? Почему вы не могли приготовить его ранее? — Эглерион снова приблизился, и теперь его искажённое гневом лицо было совсем близко. — Знаешь, что я думаю? Это вы всё подстроили. — Её глаза невольно расширились. — Да. Это вы и придумали этот яд, чтобы потом выйти из воды великими победителями...
— Мерзавец! — Сельвен замахнулась, но в последний момент пепельноволосый эльф успел перехватить её руку, и теперь до боли сжал запястье.
— Не кипятись. — Процедил он сквозь зубы, успешно пресекая любые её попытки вырваться. — Не устраивай сцен. — Он с силой дёрнул её на себя, делая шаг назад в темноту, в прямо противоположном направлении от поляны. — Пойдём, расскажешь мне, где ты раздобыла этот яд...— Она ещё раз дёрнулась, но стальной захват был непоколебим. Её запястье звучно хрустнуло, и эльфийка чуть не взвыла от боли. — Я сказал не...
— Что здесь происходит? — Раздался рядом мужской голос, который она бы не спутала ни с кем.
— Ваше Высочество...— Эглерион почтительно поклонился, так и не выпуская её руки.
— Отпустите Леди Сельвен. — Проговорил принц ледяным тоном. Пальцы дворецкого нехотя разжались, а она едва не застонала в голос от облегчения. — Лорд Эглерион, я жду Ваших объяснений. — Леголас сделал шаг вперёд, в упор глядя на дворецкого. Его тень загородила свет от костра, тем самым скрывая троих от любопытных глаз. Второй эльф медленно выпрямился и, несмело улыбнувшись, промолвил.
— Ваше Высочество, прошу прощения за то, что потревожил Ваш праздник. Просто я увидел тень, но не сразу узнал дочь Фаэлона...
— Ты лжешь.— Прервала его эльфийка, но дворецкий, будто и не заметил этого.
— Она показалась мне несколько бледной, и я решил проводить даму до дворца. Прошу прощения, если это выглядело иначе со стороны, Принц Леголас...— Эглерион снова поклонился, и на этот раз Сельвен не сдержалась и довольно громко хмыкнула, чем заслужила удивлённый взгляд королевского отпрыска.
— Знаешь Эглерион, ты мне противен... — Она недоверчиво покачала головой и уже чуть громче продолжила.— Твой лживый змеиный язык достоин того, чтобы принадлежать самом последнему работорговцу в Хараде! Ты...
— Леди Сельвен! Я не позволю Вам сравнивать эльфа с пособниками Тёмного Властелина! — Отрезал принц. — Лорд Эглерион является главным королевским дворецким и, сравнивая его с Харадримом, Вы подвергаете сомнению рассудительность и мудрость моего отца и Вашего короля, Трандуила Орофериона! — Сельвен гордо вскинула голову, встречаясь взглядом с Леголасом. В этот момент он был донельзя похож на Владыку Лихолесья: те же повелительные нотки в голосе, та же высокомерность и холодность в глазах, а на второго эльфа ей не надо было даже смотреть, чтобы предугадать торжествующее выражение его лица. Ото всей этой сцены эльфийке стало противно и тошно.
— Ваше Высочество. — Она старалась говорить как можно спокойней, дабы не выдать все те эмоции, что бушевали сейчас внутри. — Вы совершенно правы. Кто я такая, чтобы подвергать сомнению авторитет нашего Владыки и благородство дворецкого? — Она сознательно опустила так любимую Эглерионом приставку "главный". — Поэтому прошу прощения, что нарушила своим появлением Ваше приятное времяпрепровождение. Доброй ночи! — Слегка поклонившись, она отвернулась и устремилась в чащу, оставляя за спиной приветливое пламя костра и двух, так и хранивших молчание, эльфов, каждому из которых (но в силу разных причин) ей на тот момент больше всего хотелось размозжить голову. Уже совсем скоро полумрак притихшего леса поглотил её полностью.
Сельвен почувствовала его спиной, но слишком поздно, потому как в следующее мгновение, кто-то резко схватил её за руку, заставляя развернуться. Она уже приготовилась к тому, чтобы дать отпор, но замерла в движении. Вопреки её ожиданиям, это был не Эглерион.
— Ваше Высочество? — Прошептала она недоверчиво.
— Сельвен, прошу. — Ответил он в тон, чуть скривившись.
— Теперь я Сельвен? Как же так, Ваше Высочество, мы с Вами на ты или я потеряла уже последнее благородное обращение? — Принц глубоко вздохнул, чуть прикрывая глаза.
— Не говори так... Ты же знаешь твое положение для....
— О да! — Она оборвала его на полуслове. — Как я могу забыть? Ты ведь только что мне об этом напомнил. Указал место дочери лекаря. Что она никто! И подумать только, перед этим....желчным индюком! — В звенящей тишине леса её голос эхом отдавался от окружающих деревьев.
— Замолчи, Сельвен, прошу тебя...
— Ты уже заставил меня замолчать там, я не собираюсь делать этого теперь! В данный момент я ничем не подвергаю сомнению авторитет короля. — Леголас несколько нервно дернул головой, снова встречаясь с ней взглядом.
— Я не мог иначе. — В этих словах было столько сожаления, но ей этого было мало.
— Ты не мог? — Её голос опустился до полушёпота. — Ты наследный принц...Ты же всё видел... — От переполняющих эмоций стало тяжело дышать. Она не могла больше смотреть на него, и её взгляд метнулся вверх, к звездам, в горле застрял комок. — Ты просто не захотел. Выбрал приличия и дворцовый этикет вместо...— Она так и не закончила, лишь сокрушённо покачала головой. — Впрочем, это неважно. — Их взгляды снова встретились. — Уходи. Думаю твоя новая пассия тебя уже заждалась. — Он не проронил ни слова и словно прекрасная статуя, стоял и смотрел на неё этими голубыми глазами, в глубине которых отражалась какая-то сильная эмоция, но она не хотела сейчас об этом ни думать, ни видеть. Сельвен решительно отвернулась и шагнула прочь. А потом всё произошло слишком быстро. В мгновение ока она оказалась прижатой спиной к дереву, его рука крепко обвила её талию, а его губы впились в её.
В этом поцелуе было столько отчаяния и почти звериной страсти, что ощущение накрыло её с головой. Он глухо рычал, прижимая её к себе с такой силой, что ломило рёбра, терзал и кусал, проникая горячим языком внутрь. И она яростно отвечала ему тем же, на каждое прикосновение, царапаясь и кусаясь, выплёскивала из себя всю горечь, обиду и злость. В какой-то момент он дёрнул вниз ворот платья, послышался треск разорванной ткани. Его рука тут же нашла обнажённую грудь, до боли сжав затвердевший сосок между пальцев. По её телу пробежала волна горячего наслаждения, она выгнулась ему навстречу, а он резко подался вперёд, так что теперь она животом ощущала его стянутую штанами напряжённую плоть. Он застонал ей в губы и резко переметнулся к шее, покрывая кожу мокрыми и горячими поцелуями, от которых темнело в глазах. Её руки вцепились в его волосы, прижимая ещё ближе, будто она хотела раствориться в нём, в его прикосновениях. И в этот момент она вдруг увидела себя со стороны, как в темноте ночи бесстыдно и прекрасно переплетались их тела, и их дыхание, сбивчивое и хриплое, как у двух загнанных травлей зверей. Она знала, что сейчас произойдёт и желала этого. "Как и тогда. Только тебе, как и многим другим, ничего не светит, кроме что ночи в лесу...",— прозвучал в голове голос дворецкого. Слова подействовали, словно ушат холодной воды, она резко распахнула глаза, уставившись на мерцающее сквозь ветви звёздное небо.
— О, Эру, за что?... — С её губ сорвался измученный полушёпот. Сельвен жадно втянула воздух. — Нет...Нет... — Её руки упёрлись в плечи склонившегося над ней эльфа, но он, казалось этого и не заметил. — Нет!— Её голос резанул тишину, и она с силой оттолкнула его. Леголас отступил и замер, вперившись в неё потемневшим взглядом.
— Сельвен...— Прохрипел он, шагая к ней.
— Не подходи ко мне! — Её рука вытянулась вперёд в предупреждающем жесте, второй же эльфийка безуспешно пыталась собрать остатки разорванного платья на груди. Его глаза непроизвольно проследили за движением и скользнули вниз, но почти сразу вновь обратились к её лицу.
— Почему ты отталкиваешь меня?... — Эльф опять попытался приблизиться, но она лишь отрицательно завертела головой.
— Нет, нет... Я не смогу пройти через это снова! — На глаза набежали слёзы, она попыталась отойти от дерева, но он тут же шагнул к ней навстречу и преградил дорогу.
— Сельвен, о чём ты? — Голубые глаза удивлённо расширились, а ей вдруг стало нестерпимо больно.
— Не прикасайся ко мне! — И прежде, чем она успела себя остановить, её ладонь отвесила ему звонкую пощёчину. Сельвен замерла на мгновение, но тут же отдёрнула руку, словно обожглась. Принц отшатнулся. Несколько долгих секунд они ошарашенно смотрели друг на друга, пока её полушёпот не нарушил молчание. — Оставь меня, Леголас... Сразу после праздника я уеду, и ты меня больше никогда не увидишь. Так позволь мне провести оставшиеся недели в покое, не мучай меня и не ищи со мной встречи... — Голос предательски дрожал, а эльф напротив был мучительно молчалив. На его лице отразилось сожаление, и это стало последней каплей. — Прощай. — Выдохнула она через силу и вновь устремилась сквозь чащу. Кажется, принц звал её, но не бросился догонять.
Забежав в дом, Сельвен, по непонятной ей причине не поспешила в спальню, где могла бы спокойно сменить одежду, а направилась в библиотеку. Здесь, как обычно царил полумрак, разбавленный лишь светом от разожжённого камина. Уже по привычке, эльфийка, не глядя, прошла до повёрнутого в сторону огня высокого кресла и устало опустилась на мягкие подушки, но в следующее мгновение чуть не подскочила и не закричала от неожиданности — в соседнем кресле сидела Ирина. Смертная была бледна и, казалось, даже не заметила её, устремив невидящий взор на языки пламени. Сельвен уже видела её такой, погружённой в свои мысли, отстранённой...Но в этот раз эльфийке не захотелось начинать разговор и она лишь устало откинулась на спинку кресла, вслед за женщиной сконцентрировала всё внимание на огне. Поэтому дочь лекаря и пропустила вопрос, сказанный еле слышным шёпотом, уловив лишь последние слова.
— Ирина, ты что-то сказала? — Но смертная так и не обернулась в её сторону, лишь прочистила горло.
— Почему он тебе не нравится? — Проговорила она чуть громче.
— Кто?
— Ли, вернее Лаэрт.
— Менестрель? — Уточнила Сельвен удивлённо. Её собеседница ответила, коротко кивнув. По правде сказать, вопрос показался Сельвен несколько неожиданным, и она поневоле насторожилась, но в голосе смертной не чувствовалось и тени той агрессии, что била через край ранее. Однако эльфийка не спешила с ответом, наверное ещё и потому, что и сама не была полностью уверена в своих мыслях. Когда она вновь заговорила, её голос прозвучал на удивление мягко и задумчиво. — Я бы не сказала, что он мне не нравится... Но он вызывает у меня чувство настороженности. Глядя на него я не могу избавиться от ощущения, что он какой-то другой, неправильный, чужой... — Губы смертной тронула лёгкая улыбка.
— Ты права. — Ответила Ирина, слегка качнув головой. — Но ведь в этом нет ничего плохого?...
— Нет...— Сельвен сама невольно улыбнулась. — Но есть ещё кое-что. — Даже не глядя на Ирину, она почувствовала на себе её взгляд. — Иногда мне кажется, что я его уже где-то видела. — Эльфийка замолчала, перебирая в голове обрывки воспоминаний и образов. — Только это невозможно.
— Почему? — Голос прозвучал чуть громче и твёрже.
— Потому что люди столько не живут. Да и тот другой был полу эльфом. У него было другое имя, и выглядел он немного иначе... Забудь. — Эльфийка выдохнула. — Я же говорю, что этого не может быть. Но он очень похож! — Взгляды двух женщин встретились.
— Знаешь, говорят, что у каждого из нас на этой планете есть свой двойник. Иногда он живёт до тебя или после, но он существует. Возможно, ты просто столкнулась с двойником Лаэрта?... — На губах смертной так и застыла эта полуулыбка, но глаза оставались немного печальными и задумчивыми.
— Планете? — Переспросила Сельвен, только сейчас обратив внимание на странное слово, но Ирина лишь покачала головой.
— Земле. — Поспешила та исправиться, но слово накрепко засело в голове у лесной девы. Она хотела ещё что-то спросить, но женщина её опередила. — Что с тобой случилось? Твоё платье...— Сельвен почувствовала, что краснеет и поспешила прикрыться руками, но было слишком поздно. — Что-то произошло? — Ирина нахмурилась, а взгляд потемнел, и в нём мелькнуло что-то странное. — На тебя напали? — Но дева лишь криво усмехнулась.
— Можно и так сказать. — Выдохнула дитя Эру, чувствуя как на глаза набежали слёзы. — Моё прошлое, а я опять оказалась слаба... — Смертная подалась вперёд, сжимая её ладонь, и теперь неотрывно смотрела на неё расширенными глазами, полными боли и понимания. От этого простого прикосновения по телу эльфийки пробежало то самое магическое тепло, что, словно волна, смывало все горести, оставляя после себя невероятную лёгкость и сладостное послевкусие.
— Слаб не тот, кто проявляет свои чувства, а тот, кто от них бежит. — Проговорила Ирина, и эльфийке показалось, что в тот момент она говорила не только о ней, но и о себе самой. — Прости меня. — Сельвен вскинула голову, устремив на женщину непонимающий взгляд. — За мои слова ранее. Я была не права и не должна была такое говорить. Не знаю, что на меня нашло...
— Это ничего. Да и я сама ... Полезла к тебе с нравоучениями. Прости. — Тонкие пальцы эльфийки скользнули по лицу смертной, чуть разворачивая его. Зелёные глаза потемнели, а брови хмуро сошлись на переносице. — А теперь рассказывай, что с тобой случилось. — Ирина удивлённо захлопала глазами. — У тебя всё лицо исцарапано. Ты от кого-то убегала? — Женщина попыталась вывернуться, но Сельвен удержала её на месте.
— Это ничего. Просто мы не поняли друг друга, и я вспылила. — Но лесная дева недоверчиво повела бровью.
— Он захотел от тебя то, что ты не пожелала?...
— Все мужчины желают чего-то. А когда вино застилает глаза, то они нередко принимают желаемое за действительность. — Ирина решительно отвернулась, снова обращая свой взор к огню. — Мы не лучше. — Внимательно наблюдавшая за ней эльфийка приоткрыла было рот, явно желая что-то сказать, но не произнесла ни звука и, покачав головой, упрямо поджала губы. Какое-то время они сидели в полной тишине, пока лесная дева не потянулась вперёд, слегка сжимая руку женщины.
— Я знаю, что во дворце что-то произошло, и это до сих пор тяготит твоё сердце. — На фоне языков пламени она ясно видела чёрный силуэт ведьмы, которая при последних словах устало прикрыла веки и нервно сглотнула. — Но я не буду тебя расспрашивать, Ирина. Я не знаю смогу ли тебе помочь, но я могу выслушать...— Ответом ей был лишь короткий кивок головы, и когда их взгляды снова встретились, в каре-зелёных глазах стояли слёзы. Сельвен подалась вперёд и крепко обняла темноволосую женщину, чувствуя как в унисон бились их сердца. Почему-то ей казалось, что каждая из них думала о своём, но в то же время об одном и том же.
В наступившей тишине они просидели до самого рассвета. А когда первые лучи солнца скользнули по верхушкам вековых деревьев, в дверь нетерпеливо забарабанили.
* * *
Это медленно сводило его с ума. Всё так неправильно, запретно, но в то же время невыносимо желанно. И она, что стала его наваждением, тенью, постоянно блуждающей где-то на грани сознания, но полностью подчинившей себе ночные часы беспокойных сновидений. — Когда она успела пробраться так глубоко? Как? И почему? — Эти вопросы он задавал себе, казалось, постоянно, если только мысли не были заняты ею. Он должен был остановиться ещё тогда, когда женщина бесцеремонно и нагло швырнула поднос в его покоях. Ему стоило отправить её обратно в дом лекаря, а ещё лучше — изгнать за пределы Лихолесья. Но этого не случилось, потому что он слишком увлёкся своей же собственной игрой и в какой-то момент перестал её контролировать.
Эльф замер на краю примыкающей к его покоям, просторной террасы, что возвышалась над лесным королевством. Сейчас, когда ночной мрак окутал всё вокруг, размывая границы между небом и чернеющими внизу вековыми великанами, ему казалось, что платформа парила прямо в воздухе, приближая его к раскинутому над его головой бескрайнему звёздному небу. Это было одним из его самых любимых мест во всём дворце. И именно сюда он приходил, когда его одолевали мрачные мысли или же томления души. Звёзды сияли здесь ярче и были ближе, что всегда наполняло его внутренним светом, силой и уверенностью. Но не сейчас. Его взгляд скользил по небосклону, будто в поисках чего-то. Эльф глубоко вздохнул, до отказа наполняя лёгкие прохладным ночным воздухом, чувствуя как на губах оседает еле уловимый аромат последних осенних цветов. — Нет, всё не то. — Прошептал он, опуская голову и слегка прикрывая веки. Однако уже в следующее мгновение распахнул глаза, развернулся и в несколько стремительных шагов пересёк террасу, подойдя в небольшому вытесанному из камня столу, на котором стоял бокал и графин с вином. Неторопливо, будто смакуя каждую каплю, он наполнил изящный хрусталь и снова замер.
Мыслями эльф опять возвращался в тот вечер, когда впервые почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. О, как она тогда разозлилась! Она наконец-то, раскусила его игру, хотя, признаться, думал, что осознание придёт к ней раньше. В тот момент он не видел её лица, но лишь по тому, как она расправила плечи, как, подобно тетиве, напряглось её тело, всё понял. Однако вместо того, чтобы оставить её в покое, он с непонятным самому себе мрачным удовлетворение наблюдал за её метаниями, за тем, как она из последних сил цеплялась за ускользающий самоконтроль. — Сколько нужно было, чтобы тетива сорвалась? — Оказалось — немного. На пол полетел поднос, а потом, забыв о приличиях и своём положении, она выплёскивала ему в лицо всё, что накопилось. И если сначала это его позабавило, то вскоре на смену веселью пришла ярость. — Как смела она не только повышать на него голос, но и обвинять в том, что ей самой нравилось, доставляло удовольствие и наслаждение? Ведь он не забыл того, как она смотрела на него, как отслеживала каждое движение и поворот тела! О, нет! Он не мог позволить ей сейчас строить из себя святую невинность, когда она сама и была катализатором всего! Когда её собственное тело так сладостно отзывалось на его близость! — Мгновение спустя она оказалась рядом. В её горящих глазах мелькнуло удивление и понимание. Кажется, она попыталась увернуться, что было поистине смешно. Но этого было мало, он хотел, должен был видеть её лицо. Остальное произошло очень быстро, и руки двигались сами собой, срывая надоедливую ткань...
"Thuren loth...",— сорвалось тогда у него с языка. Она была действительно похожа на странный, невиданный цветок, который не поражает тебя своей красотой, но отчего-то заставляет взор вновь и вновь возвращаться к нему, отслеживать каждую линию, каждый лепесток. Так и он, не мог оторваться от её лица, что так долго скрывалось от него за этим осточертевшим платком. И её кожа, такая мягкая и шелковистая... Когда его взгляд упал на ещё видимые последствия "воспитания" в коридоре, то он неожиданно для самого себя разозлился. — Как смел тот прикасаться к ней! — Но почти сразу одёрнул себя. — Она всего лишь человек... — Но мысль утонула где-то вдалеке, осталось только ощущение её кожи на кончиках его пальцев и этот сладостный аромат её желания, которое отражалось в её глазах... Он пытался отвлечься, выспрашивал что-то, надеясь на то, что она окажется хотя бы полу эльфом. Но она ничего не помнила. Он не знал и не мог сказать, говорила ли она правду или нет, потому что все мысли были лишь о том, как ему хотелось испробовать эти губы, что она, будто-бы специально так волнительно и дразняще кусала. Когда она прильнула к нему, опалив горячим дыханием шею и мочку уха, он ощутил каждый изгиб её тела и чудом удержался от того, чтобы не взять её прямо там, у стены или на полу, посреди разлитого ею же вина. — Но это было неправильно! — На этот раз выдержка его не подвела, и он постарался избавиться от неё как можно скорее, на последок приказав забыть о палантине в его присутствии. "Возможно так я привыкну к ней, и её внешность не будет вызывать такие сильные эмоции...", — думал он про себя, хотя втайне всё было отнюдь не так, но он не мог даже мысленно озвучить это. А потом им овладела злость на себя и на неё. Он решил, что не будет больше звать к себе, забудет о её существовании, отправит на нижние уровни к остальной прислуге. Как оказалось,его хватило на два дня, в течении которых он то и дело ловил себя на том, что взгляд помимо воли обращался к бархатному шнуру в углу комнаты. Но каждый раз он решительно отворачивался, с силой сжимая кулаки. Поэтому,когда ему доложили о пленённом гноме, он воспринял это со странным чувством облегчения.
Эльф резко вздохнул и залпом осушил забытый было бокал, но лишь для того, чтобы наполнить его снова. С хрустальным кубком в руке он развернулся и неторопливым шагом вернулся к перилам. Смесь теней и мягкого света свечей в его покоях складывалась в странные рисунки на каменном полу террасы. Он приподнял голову, обратив взор к небесам, но ночное светило, только начинало свой неторопливый путь, и его света было недостаточно, чтобы рассеять сгустившийся по ту сторону террасы мрак. Его вновь посетило чувство, что там из непроницаемой темноты кто-то внимательно за ним наблюдал. Это ощущение складывалось у него уже не впервые, но каждый раз он отмахивался от этого, как от назойливой мухи, списывая всё на тьму, что опутала его лес, словно паутина, да беспокойный сон, ставший его верным ночным спутником с того самого вечера. Эльф глухо зарычал и тряхнул головой. Серебристые волосы рассыпались по плечам. — Опять она. — Он иронично улыбнулся, слегка покачав головой, в то время как взгляд светло-голубых глаз снова стал несколько отрешённым. Мысли неумолимо возвращали его в тот вечер.
Всё началось с допроса, что уже не предвещало ничего хорошего, учитывая то, что его пленником был никто иной, как сам Торин Дубощит из рода Дурина. У Трандуила Орофериона и теперь уже бывших королей-под-горой были свои счёты, в нюансы которых тогда ещё молодой принц Торин был просто не посвящен. А глядя на то, какие красноречивые взгляды он кидал на Владыку Лихолесья, можно было с уверенностью сказать, что гному преподнесли значительно урезанную и искажённую версию событий, которые тот теперь считал единственной и непоколебимой правдой. Кто, когда и зачем вложил это в голову гордого гнома, Трандуилу было всё равно. Древний договор заключался не с Торином, не с ним и не им он был расторгнут, а объясняться или разъяснять события былых дней перед потерявшим своё королевство гномом эльфийский король не намеревался. По сути, Трандуилу даже не нужно было его допрашивать, он и так понимал зачем потомок Дурина оказался в этих краях. Единственное, что его настораживало, это то, что тот был один. Ведь не думал он в одиночку сразить дракона? А обнаружить у себя во владениях целое войско эльфу вовсе не хотелось, особенно без его на то разрешения. Однако гном упорно молчал и вёл себя, мягко сказать, недружелюбно. Эльф начинал медленно но верно терять терпение, но всё же решился на последнюю попытку наладить контакт и отправил за вином.
Только заслышав торопливые шаги служанок, он уже понял, что это была она, и от иронии происходящего наверное бы даже засмеялся, если бы не хмурый гном напротив. Краем глаза он заметил её силуэт притаившийся за колонной и невольно стиснул зубы. Она ослушалась его и опять пришла в палантине. — Да за кого она себя принимает?! Неужели она почувствовала его минутную слабость и решила, что теперь может творить что захочет? — В душе вскипела ярость. Когда её практически вытолкали к нему, он уже почти шагнул в её сторону, чтобы преподать свой урок дворцовых манер, но в последнее мгновение сдержался, вместо этого хмуро отслеживая каждое её движение. Было видно, что она сильно нервничала и была очень напряжена. Такое поведение показалось ему странным, учитывая, что даже наедине с ним, в голом или полуголом состоянии, её сердце не заходилось так, как сейчас. Он приказал ей налить бокал для гнома и после внимательно наблюдал за тем, как она направилась к замершему напротив него потомку древних королей. Её руки с такой силой сжимали бокал, что он грозил вот-вот разлететься на мелкие кусочки. И с каждым шагом её сердце начинало биться всё чаще. Это невольно натолкнуло его на мысль, что это было как-то связанно с гномом, и теперь эльф внимательно следил за реакцией последнего. Но Торин даже не обращал на неё внимания, будто смотрел сквозь женщину, даже когда она замерла рядом, протягивая ему кубок. А после он вновь обратился к эльфу, и его слова, полные обиды, желчи и обвинений стали последней каплей. Неважно, что случилось в прошлом, но этот грязный и оборванный гном не имел никакого права говорить с ним, Трандуилом Ороферионом подобным образом! От вскипевшего негодования, он не расслышал того, что король-без-горы сказал служанке, но неожиданно Торин осёкся на полуслове, и это тут же привлекло внимание эльфа. Гном смотрел на женщину расширенными, полными изумления глазами. В следующее мгновение бокал выскользнул из её рук, массивная фигура гнома подалась вперёд, а она попятилась. Потомок Дурина узнал её, не смотря на палантин... Вопросы один за другим замелькали в голове эльфа, вперемешку с яростью и чем-то ещё, тёмным и запретным, но на тот момент его самоконтроля хватило на то, чтобы выгнать её и отправить наглого гнома в темницу. А после ужина приказал доставить её к себе в кабинет.
Поначалу его внимание привлёк её взор, затуманенный и немного странный, медленно скользящий по его телу. Эльфу казалось, что он ощущал его кожей, как невидимые прикосновения. Но вот, она чуть вздрогнула и быстро заморгала, будто прогоняя остатки сновидения, а ему в тот момент доставляло удовольствие наблюдать, как напряглось её тело, как участилось дыхание по мере того, как он приближался. Он был охотником, а она загнанной в угол его добычей. В каре-зелёных глазах искрился калейдоскоп эмоций: осознание, страх, волнение, желание, и последнее нашло отклик и в его теле. Но перед внутренним взором всё ещё стоял образ гнома и то, как он смотрел на неё. Ему нужны были ответы на вопросы. Именно поэтому её и вызвали сюда, и он не может, не позволит ей вновь затуманить его разум, этим шелковистым ощущением кожи под его руками. Пальцы сомкнулись на её шее, вопросы срывались с губ, отражаясь от стен кабинета, но она упорно молчала, лишь беспомощно билась в его руке подобно пойманной птице. А потом комнату наполнил её глухой смех, отчего ему стало вдруг страшно, и он на мгновение отступил.
Каждое сказанное ею слово эхом отдавалось в голове, заставляя кровь вскипать от ярости и... "Гном не имел на это права! Только я могу прикасаться к тебе!" — было последнее, что он промолвил, чувствуя как его окутывает её аромат. И он сорвался. Все мысли исчезли, осталось лишь это безумное ощущения её тела, вкус поцелуев, которыми он хотел наказать и заклеймить её. И, о Великий Эру, она отвечала ему с такой же страстью! Впиваясь в его губы, лаская этими обжигающими прикосновениями, распаляя его всё больше. Когда она застонала, то он еле сдержался, чтобы не сорвать с неё платье и, повалив на пол, не испробовать на вкус каждый миллиметр её тела. Она попыталась перехватить контроль, но он ей не позволил, доводя до пика её наслаждение, проникая пальцами в её разгорячённый центр. Она выгибалась, встречая и отвечая на каждое его движение, но ни на мгновение не прерывая зрительного контакта. Видеть её, когда вот уже вторая волна накрыла её с головой было поистине волшебно. Ему показалось, что её глаза полыхнули изумрудно-зелёным пламенем, но это было так быстро, что он списал это на обман зрения. А потом он снова целовал её, чувствуя как их языки переплетались, лаская друг друга, медленно, дразняще и сладко, будто в предвкушении того, как будут сливаться их тела... "Посмотрите, Владыка Лихолесья целует смертную служанку!" — резанул его сознание насмешливый голос, и это было подобно тому, как если бы кто-то всадил ледяной кинжал ему между лопаток. Из легких разом выбило весь воздух. — Что он делает? Что он наделал? — Стараясь не смотреть на неё, он отступил, разрывая их объятия. Какие слова, срывались с его губ, он не помнил, но уже в следующее мгновение дверь в кабинет громко хлопнула. Он снова был один.
На утро, первым делом было отдано распоряжение о возвращении смертной обратно в дом лекаря. Потом пришли вести о пойманных гномах, допрос которых закончился так же как и с их предводителем — всех отправили в темницу. Провожая взглядом потрёпанных подземных жителей, он неожиданно поймал себя на мысли, что мог выспросить их о том, знают ли они о смертной, отчего ещё больше разозлился на себя и на неё. Всё последующие дни он с головой окунулся в дела, собственноручно решая то, что обычно являлось обязанностью советников. Поэтому, когда новости о противоядии дошли и до него, он лично навестил больничное крыло, чтобы пригласить Фаэлона и его семью на приближающееся торжество...
Эльф провёл пальцем по мрамору перил, наслаждаясь обжигающим холодом камня, и, сделав небольшой глоток рубинового напитка усмехнулся. — Но всё это было лишь самообманом. — Как только ночь спускалась на королевство, и он оказывался наедине с самим собой, мысли наполнялись ею, и кровь вскипала горячим неудовлетворённым желанием. Он стал избегать одиночества в своих покоях, но все те, что делили с ним ложе после того вечера, оставляли после себя странное послевкусие незавершённости. Прекрасные и совершенные, готовые выполнить любое его желание, они не были ею и не могли принести ему удовлетворение, если только он не дозволял себе видеть её образ перед плотно сжатыми веками. Он презирал себя за эту слабость, но ничего не мог с собой поделать.
— Возможно, всё дело было в том, что думать о ней было запретно, а потому распаляло ещё больше? — Это было единственным логическим объяснением, и он принял его. Постепенно он так свыкся с этой мыслью, что даже стал думать, что смог победить. Только вот кого и в чём, так и оставалось неузнанным. И вот тогда, когда казалось бы, он нашёл свой прежний покой, она вновь напомнила о себе.
Сначала это были невольно подслушанные перешёптывания служанок об одной из них, что смогла прилюдно утереть нос придворной эльфийке. Из обрывков фраз он смог понять, что речь шла о каких-то необычных туфлях, в которых упомянутая смертная смогла не только грациозно пройтись, но и станцевать, в то время, как старания лесных дев ограничились лишь несколькими шагами. Женщины не называли её имени, но ему этого было и не нужно, он почему-то и так знал, кем была дерзкая смертная. Тогда это вызвало улыбку. Но шли дни, и теперь до его острого слуха доносились уже другие разговоры. Слуги то и дело судачили о музыкантах, а в особенности о прекрасном менестреле и его новой спутнице... И здесь ему уже было не до смеха. Мысль о том, что кто-то другой проявлял к ней знаки внимания не должна была его беспокоить, да даже появляться в его сознании. Так почему же каждый раз уловив обрывочные фразы о ней и бродячем музыканте, в душе поднималась волна негодования, заставляя с силой стискивать зубы и сжимать кулаки. — Как смела она с такой легкостью отдаться в руки первого встречного? Выходит, она была типичной смертной, непостоянной и поверхностной. Возможно то, что произошло ничего для неё не значило...— От этих мыслей во рту появлялся неприятный горький вкус. — С другой стороны, все эти разговоры — лишь сплетни дворцовой прислуги. И кто знает, сколько правды в их словах? — От этих метаний голова шла кругом, и в какой-то момент он не выдержал.
Хотя король был редким гостем на нижних уровнях, его память хранила все тайные переходы и проходы, необходимые для того, чтобы пробраться туда незамеченным. На поляне весело горел костёр, играла музыка, вино лилось рекой. Одним словом, всё было так, как и должно в преддверии праздника. Он притаился в тени деревьев, скрыв лицо капюшоном. Его взор бродил между танцующими парами, когда вдруг краем глаза он уловил всполох ярко-красного цвета, что сразу привлекло его внимание. От одного взгляда на неё, он невольно втянул воздух. Она была одета как уличная девка: ярко, дерзко и вызывающе. Волосы рассыпались по плечам, глаза горели, а на губах играла задорная улыбка, точно такая же, как и у ведущего её за руку менестреля. Знала ли она насколько порочно выглядела в тот момент? Но не смотря на это, он не мог не признать, что этот вульгарный красный корсет делал своё дело, заставляя сердце биться чаще. Но вот заиграла музыка, и все мысли об одежде в одночасье вылетели из его головы, заставляя завороженно наблюдать за каждым движением танцующей пары.
Ещё никогда за свою долгую жизнь, Трандуил не видел чтобы эльфы или люди двигались подобным образом. Это было похоже на то, что эти двое прилюдно отдавались друг другу под музыку. Руки менестреля прижимали её так близко и одновременно бесстыдно исследовали каждый изгиб её тела. А она позволяла, грациозно изгибаясь, приникая к нему... Эльф с силой сдавил бокал, отчего хрусталь жалобно застонал. Даже сейчас от одного воспоминания об увиденном, кровь вскипала в жилах, наполняя его яростью и вожделением. — Как смел этот жалкий музыкант прикасаться к ней так? И как смела она позволять и отвечать ему? Возможно сплетни были правдой. Возможно он ошибся в ней... — Тогда на поляне эти мысли метались в его разгорячённом сознании, в то время как глаза жадно исследовали каждый поворот её тела, особенно когда женщина вырвалась из объятий менестреля. Ему почему-то казалось, что она танцевала только для него. Так волнительно покачивая бёдрами, переплетая руки, скользя ладонями вдоль тела, будто лаская саму себя. Он поймал себя на мысли, что всё бы отдал, чтобы это был он и его руки, но в этот момент музыкант вновь привлёк её к себе. От раздражения король глухо зарычал и даже сделал шаг вперёд, как музыка резко умолкла, а те двое замерли в непозволительной близости друг от друга. А потом поляна наполнилась радостными криками, смехом и аплодисментами.
Из-за всей этой суматохи он не сразу заметил её исчезновение, как впрочем и музыкант. Тот стоял в окружении публики, автоматически улыбаясь, в то время как глаза бегали вокруг в поисках знакомого силуэта. Но вот менестрель сорвался с места, углубляясь в тёмные заросли, и король, повинуясь какому-то странному импульсу, последовал за ним. Не смотря на своё превосходство над смертным, он нагнал их уже тогда, когда пара, держась за руки молча двигалась вглубь сада. Мужчина шёл впереди, уверенно уводя женщину всё дальше от поляны. Эльфу не надо было долго гадать, куда и зачем направлялись эти двое. Там, скрытые густыми кустарниками, вдалеке от стражи и празднующих, их никто не потревожит и не увидит. Король замедлил шаг и уже хотел повернуть назад, как что-то его остановило. Её поведение. Смертная явно нервничала, то и дело беспокойно озираясь по сторонам, будто выискивала в темноте что-то. Она подалась вперёд, пытаясь повернуть в направлении выхода, когда музыкант резко остановился, привлекая её к себе. Они о чём-то заговорили. Язык чем-то напоминал Всеобщий, но, по-видимому, был каким-то диалектом, поэтому он не смог разобрать ни слова. А тем временем менестрель уже прижал её к дереву, прильнув к ней всем телом, покрывая её шею поцелуями. Эльфу было противно на это смотреть, он зажмурился, стараясь совладать с собой. В этот момент тишину притихшего сада огласил ни с чем не спутываемый звук пощёчины. Трандуил распахнул глаза, сразу отыскав в темноте её фигуру. Женщина медленно пятилась от музыканта, что-то выкрикивая в его сторону, в её взгляде страх смешался с яростью, а в голосе сквозили истерические нотки. "Она оттолкнула менестреля. Она не хотела его.", — пронеслось в голове эльфа и он внутренне напрягся, не мигая следя теперь уже за мужчиной, в то время как смертная сорвалась с места, устремляясь сквозь заросли. Но музыкант даже не шелохнулся, лишь тряхнул головой и, как показалось королю, тихо засмеялся, хотя в последнем он не был уверен. А потом медленно развернулся и отправился обратно на поляну. Такое поведение показалось Трандуилу немного странным, но не ему было судить смертных. Удостоверившись в том, что менестрель не собирался предпринимать никаких попыток догнать женщину, эльф устремился за ней.
Он нагнал Даэрэт, когда та уже была на террасе, спешно оправляя юбку и повязывая широкий палантин. Эльф не видел её лица, но по тому, как подрагивали её руки мог смело сказать, что произошедшее не оставило её равнодушной. Сам не зная почему, он тайно проследовал за ней до самого выхода, остановившись лишь тогда, когда женщина почти бегом прошмыгнула мимо стражника, но последний даже не удостоил её взглядом. И стоило ей скрыться в темноте леса, как его накрыла волна облегчения. Но лишь до того момента, пока он не оказался в своих покоях.
Мысли, чувства и эмоции перемешались в один ком, в котором он сколько не пытался, но не мог разобраться. Одно было ясно, сегодняшний инцидент в саду не шёл у него из головы. И сейчас, прокручивая в уме все те разговоры о том, что менестреля слишком часто видели вблизи дома лекаря, эльфа отчего-то охватила злость. И от одной мысли о том, что она находилась наедине с музыкантом, ему хотелось раскроить тому череп. Его ладонь обожгла режущая боль, и эльф удивлённо уставился на зажатые в руке околки хрусталя. — Нет, он не может этого позволить! Эта смертная засела слишком глубоко, как заноза. И он не позволит какому-то менестрелю увести её, пока он, король Трандуил сам не решит так! С ней у него связанно слишком много вопросов, но получить ответы, когда она находится за пределами дворца будет сложно... — Губы эльфа тронула лёгкая ухмылка. Он брезгливо поморщился, стряхивая осколки на каменный пол, и, кинув последний взгляд на небо, решительными шагами направился в свои покои. Всё-таки, это по праву было его самое любимое место во дворце, ведь здесь звёзды всегда подсказывали ему верное решение.
========== 56. Осколки. ==========
Сельвен устало улыбнулась и слегка покачала головой.
— Знаешь, мне кажется отец скоро выгонит нас из дома. — И в ответ на мой непонимающий взгляд продолжила. — В дверь этого дома с пугающей частотой кто-то постоянно барабанит и почему-то всегда спозаранку! — Я не сдержалась и ухмыльнулась. Тем временем, моя подруга, накинув палантин, дабы прикрыть порванное платье, уже скрылась в направлении входной двери, вновь оставив меня наедине с моими мыслями.
Произошедшее сегодня значительно пошатнуло мою уверенность в том, чтобы присоединиться к Ли и его труппе. Ведь, как говорится, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме... Нет, менестрель был очень хорош собой, и было бы ложью с моей стороны утверждать, что он не был мне симпатичен. Мне, как и любой женщине, даже польстило внимание такого красивого мужчины, особенно после последнего фиаско. Но что-то всё равно было не так, чего-то не хватало, чтобы внутри вспыхнула искра... 'Потому что Ли не был им',— пронеслось в голове, и за это я была готова хлопнуть себя по лбу.
— Дура! Даже не думай об этом! Над тобой посмеялись, попользовались и выгнали, как надоедливую собачонку. А ты всё страдаешь! Смех, да и только. Нет, прав был, всё-таки, Александр Сергеевич...— Размышления прервала вновь материализовавшаяся в дверном проеме Сельвен и, поймав мой взгляд, лишь качнула головой в сторону входной двери.
Ли, понурив голову, неуверенно топтался снаружи и поэтому заметил моё появление лишь после того, как я деланно прочистила горло. Музыкант резко вскинул голову, шагнул ко мне, но тут же замер в нерешительности. В тот момент на его лице отразился целый спектр эмоций: разочарование, стыд, надежда. Он устало провёл рукой по лицу и наконец заговорил. Обычно звонкий голос менестреля сейчас звучал неуверенно, даже надорванно.
— Я даже не знаю, что сказать... Я... Мне... — Ли раздражённо выдохнул. — Прости меня. — Впервые с момента его прихода, наши взгляды напрямую встретились. — Тому, что произошло нет никаких оправданий. Я повёл себя как последняя свинья... — Он неуверенно стрельнул глазами за моё плечо. — Мы можем отойти чуть подальше от двери? — Музыкант перешёл на еле-различимый шёпот. Я ответила неуверенным кивком головы: лишние вопросы со стороны Сельвен сейчас были ни к чему, а обсуждать сложившуюся ситуацию на Всеобщем казалось неуместным. Однако, как только мы отошли на безопасное расстояние, между нами повисло напряжённое молчание. Я, наверное, должна была что-то ему сказать, но в голову не приходило ничего подходящего, скорее наоборот, мне хотелось выслушать его. Внутри царили смешанные чувства раздражения, какого-то горького осадка, обиды на него и, почему-то, злости на саму себя. Ли, тем временем, скользнул по мне неуверенным взглядом, чуть нахмурился и снова заговорил. — Я не знаю, что на меня нашло там... Конечно, можно было бы списать всё на дебильную травку да алкоголь, но это будет нечестно с моей стороны... Я, наверное слишком увлёкся...Мне показалось, что между нами что-то...— Он несколько нервно сглотнул и покачал головой. — Да, что я говорю. Это всё не то. Знаешь, я впервые не могу подобрать те самые нужные слова. Ты, наверное, считаешь меня каким-нибудь извращенцем, насильником или...— Ли прервался на полуслове, пытаясь поймать мой взгляд, но я упорно смотрела в сторону и молчала. — Мне просто снесло голову. От того, что ты такая же, как и я. От того, что в этом безумном месте встретил кого-то из нашего мира, с кем могу говорить, не стесняясь и не думая над каждым словом. У кого и сердце и мысли, казалось, бьются в такт вместе с моими... Да ещё и женщина, красивая, весёлая, живая и настоящая...Не в пример местным чопорным девам, эльфийкам ли или смертным...Поэтому я и забылся, придумал себе что-то, чего на самом деле нет. И теперь вот разрушил всё...— На последних словах его голос резко оборвался. Тишина, только стук моего сердца и его тяжёлое дыхание. — Да не молчи же ты! Скажи хоть что-нибудь! — Менестрель резко развернул меня за плечи, заставляя посмотреть на него. В его глазах стояли слёзы. — Хочешь, ударь меня! Накричи! — Его голос набирал обороты, пальцы впивались в мои предплечья. — Я это заслужил! — В этих тёмных глазах отразилась такая тоска, что моё сердце невольно сжалось. Но вот он разжал пальцы, отступая на несколько шагов. — Я всё разрушил. — Выдохнул он. — Я понимаю...Тебе, наверное, даже противно на меня смотреть, после моего поведения...Но я должен был прийти и объясниться, даже если ты мне не поверишь и не простишь. — Музыкант слегка качнул головой. — Я пойду. Но на последок, хочу сказать тебе, что я был счастлив встретить тебя. Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь понять и простить меня... Прощай. — Его губы тронула грустная улыбка, он кинул последний взгляд в мою сторону и медленно побрёл в направлении дворца.
Я смотрела ему вслед, чувствуя, как сквозь пальцы ускользает последняя частичка моего прошлого, меня самой. Ведь все те слова, что говорил мне менестрель, я могла сказать и о себе, и, быть может, повела бы себя точно так же, окажись на его месте. Если бы встретила первым его, а не того другого...
— Ли, постой. — Собственный голос показался мне очень тихим, но он меня услышал и замер. — Не уходи. — Музыкант медленно развернулся, обратив на меня полный надежды взор. — Не уходи. — Повторила я, а он неуверенно шагнул в мою сторону. Теперь настала моя очередь говорить. — Прошлой ночью ты меня напугал. Ты был, как сам не свой, и на мгновение я даже испугалась того, что могло бы произойти, если бы мне не удалось тебя оттолкнуть. — Ли стыдливо потупил взор и поморщился. — Но я тебя понимаю. — Наши взгляды снова встретились.
— Значит ли это, что я тебе не противен? — Прошептал он, остановившись в нескольких шагах от меня.
— Нет. — С губ менестреля сорвался вздох облегчения, а я продолжила. — Возможно, в том, что произошло есть и моя вина. Прости, если дала повод для лживых надежд. Не буду скрывать, ты мне симпатичен, но в моём сердце пока все слишком сумбурно. Я только свыклась с мыслью, что происходящее всё же не сон, и что это действительно Средиземье. Но это ещё не значит, что от этого легче. — Ли понимающе кивнул. — Моё сердце не свободно. — Теперь в глазах музыканта мелькнуло неподдельное удивление. — Понимаешь, в нашем мире остался человек, которого я искренне любила...
— Я понимаю. — Улыбнулся менестрель.
'Ты врёшь ',— прозвучал в голове голос лесного духа, и я невольно вздрогнула всем телом. 'Ты отпустила его из своих мыслей и сердца, когда оказалась здесь. Я помню. Я видел это ', — прошипел лесной хозяин, отчего по спине пробежал холодок, а сердце неприятно сжалось от стыда, но не перед менестрелем, а перед собой. Ведь говоривший был прав, с момента той самой призрачной встречи, я почти ни разу не вспоминала о нём, наоборот, все мои мысли заполнил другой... Неожиданно стыд обратился в злость на саму себя и на непрошенного гостя в моих мыслях. 'Прочь из моей головы', — был мой немой ответ, пока я спешно воздвигала барьеры вокруг сознания. 'Ты ошибаешься...', — прошелестело эхо среди крон деревьев, и я могла поклясться, что это было уже наяву, но менестрель, кажется ничего не услышал.
— Ирина, с тобой всё в порядке? — Ли озабоченно и настороженно наблюдал за мной.
— Да, конечно.
— Просто ты замолчала...
— Воспоминания. — Отрезала я, и на этот раз не соврала.
— Так ты простила меня? — Он аккуратно взял меня за руку, заглядывая в глаза. Ли опять показался мне очень молодым и даже наивным, и неожиданно для себя я улыбнулась.
— Да, я прощаю тебя. — Менестрель весь засветился от счастья и дёрнулся было вперёд, чтобы обнять, но остановился на полпути и лишь горячо поцеловал мою руку. А потом мы просто стояли рядом, наслаждаясь тишиной и первыми лучами пока ещё по-летнему тёплого солнца, но в какой-то момент нехватка сна дала о себе знать, и я сладко зевнула. — Ли, я, пожалуй, пойду. Мне надо ненадолго прилечь...
— Как я тебя понимаю! Рад, что ты об этом сказала. У меня у самого глаза слипаются. Да и башка раскалывается. Чувствую, похмелье будет суровое... — Я не сдержалась и тихо захихикала.
— Нет, всё-таки мы другие. Права была Сельвен в отношении тебя... — Однако мои слова произвели неожиданный эффект на менестреля. Он мгновенно напрягся, глаза зло сверкнули.
— Да ну?! Что там твоя эльфийка тебе про меня наплела? Не доверяй, блюди честь? — Ли был в ярости, я же только удивлённо хлопала глазами.
— Ли? Да, что с тобой?
— Со мной? Всё отлично! Скажи мне, она успела тебя переубедить? Ты ведь хочешь мне сейчас сказать, что решила остаться с ней? Так? — В его тоне слышалась неприкрытая агрессия, и он ощутимо сжал мою ладонь.
— Ли! — Повысила я голос, и он наконец посмотрел на меня. — Сельвен мне ничего такого не сказала. Просто ты показался ей немного странным и другим и вроде, как она видела тебя где-то... Да, что тебе вообще сделали эльфы? За что ты их так не любишь? — Музыкант отпусти мою ладонь, на мгновение прикрыл глаза и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, продолжил уже более спокойным тоном.
— Ничего. В том-то и дело, что ничего. — Когда он снова открыл глаза, взгляд его стал немного отстранённым. — Тогда, когда я здесь только оказался, первыми, кого я встретил были именно эльфы. Мне повстречался небольшой отряд... Я до сих пор помню, с каким восхищением смотрел на них. Такие прекрасные, совершенные, они, казалось, излучали свет, и я, напуганный, потерянные и дезориентированный, бросился к ним, как ребёнок, в поисках спасения, понимания, совета, в конце концов! — Лицо менестреля было печальным. — Но они прогнали меня. Будто я был надоедливой собакой! Сколько презрения и отвращения было в их глазах. Я был один, без оружия, без какого-либо знания об этом мире в лесу, кишащем дикими зверями и прочей мерзостью, а эти 'светлые' создания оставили меня там на верную погибель. Им было всё равно. И когда я попытался за ними последовать, даже пригрозили оружием. А вот Харадримы, которых здесь все считаю чуть ли не исчадием ада и приспешниками самого Сатаны, приняли меня. Они не задавали вопросов, делили со мной свой хлеб и кров, не требуя ничего взамен. Остальное ты знаешь. — Ли замолчал. Мне же стало неловко, будто я обвинила его в чём-то.
— Прости. Я не знала. — Прошептала я, касаясь его ладони. В ответ менестрель лишь покачал головой и, переплетая наши пальцы, снова поцеловал мою руку. Уголки его губ еле заметно дёрнулись вверх.
— Забудь. Это прошлое. Ты прости меня за то, что так вспылил. Недосып — плохой советчик. — Я кивнула. — Просто помни об одном. Какими бы чудесными, правильными и добродетельными не были эльфы, они в первую очередь всегда думают о себе и своих интересах. Я уверен, что твоя Сельвен на самом деле хорошая, милая и добрая. Однако, думаю, что тогда она забрала тебя из леса, не только из-за своей сердобольности. — Я непонимающе нахмурилась, а он пояснил. — Или ты думаешь, она не заметила твоих глаз?
— То есть?
— У тебя двухцветные глаза, Ирина.
— У меня обычные каре-зелёные глаза, Ли. — Но он назидательно зацокал языком, отрицательно покачав головой.
— Обычные — это в нашем мире. Здесь — это в диковинку. Неужели ты не заметила? — В моей голове забегали мысли, старательно выкапывая из памяти и анализируя цвет глаз всех встреченных мною здесь людей, эльфов, гномов и хоббитов. Ли же, словно растолковал мои раздумия и тихим голосом подытожил. — В Средиземье у всех глаза одного цвета. Они могут быть ярких и необычных расцветок, по сравнению с нашим миром, но тут нет двухцветных глаз. И уж поверь мне, эта твоя особенность не укрылась от твоей эльфийки. Думаю, её мучают вопросы о том кто ты и откуда... Бессмертие может быть ужасно занудным, поэтому если на пути эльфов встречается что-то или кто-то, вызывающее интерес, они не отпустят и не оставят, пока не докопаются до истины. Или пока им не станет скучно. — От слов музыканта по спине пробежал неприятный холодок, а на душе стало тошно. Неужели для Сельвен я всё это время была не более, чем интересным объектом? Может поэтому она и тянет время, то и дело откладывая наш отъезд по той или иной причине? Выходит, останься я с ней, то буду для дочери лекаря всего лишь игрушкой, предметом изучений... — Ирина, тебе стоит отдохнуть. — Прервал Ли мои раздумия. — Да и мне надо перевести дух. Вечером снова придётся развлекать толпу. — Он легко поцеловал меня в лоб. — Сладких снов! И спасибо, что дала мне ещё один шанс. — Он уже хотел повернуться, как я остановила его за руку.
— Ли, спасибо тебе. И я хочу, чтобы ты знал, что моё решение остаётся в силе. — Музыкант удивлённо повёл бровью. — Я хочу уехать с тобой, если ты ещё не против. — В следующее мгновение он улыбнулся и радостно закивал.
— Боже, конечно! Я рад и, признаться, счастливо удивлён. — Мне же, глядя на его неприкрытое веселье, стало ещё горче и тоскливее на душе, но, стараясь не выдать себя, я тоже улыбнулась. Вскоре, пожелав друг другу приятных снов, мы расстались, с уговором, что Ли зайдёт ко мне вечером перед представлением, чтобы обсудить детали моего побега. Почему-то никто из нас не сомневался, что по добру по здорову меня не отпустят.
* * *
Мои веки только сомкнулись, но, казалось уже в следующий момент кто-то настойчиво тряс меня за плечи. Надо мной стояла напряженная и встревоженная Сельвен, и судя по тому как та поджимала губы и хмурилась, эльфийка была чем-ту очень не рада. Однако, прежде чем я успела хоть слово сказать, лесная дева быстро зашептала.
— Ирина, вставай. Пришли стражники. — Это заставило меня резко сесть на кровати, отчего перед глазами всё поплыло. Сельвен тем временем уже стояла у небольшого шкафа, где хранились все мои скудные пожитки, и торопливо складывала их в большой плетёный короб.
— Ты можешь объяснить мне, что происходит? — Проговорила я несколько раздражённо. Эльфийка замерла на секунду и, бросив мне платье, покачала головой.
— Вблизи дворца обнаружили орков. — Объяснила она, когда с упаковкой вещей было покончено. — В следствии чего, король повелел всем явиться во дворец. — Она тяжело вздохнула, встречаясь со мной взглядом. — Они пришли почти сразу, после того, как ты заснула. Требуя, чтобы мы собрали только всё самое необходимое. Мне удалось уговорить их забрать хотя бы часть библиотеки. — Сельвен грустно улыбнулась. — Да и тебе дать немного выспаться. Но теперь нам пора.
— А если я не хочу во дворец...?
— Тогда, по указу короля, тебя туда доставят волоком. Они хотят закрыть главные ворота, чтобы никто не мог ни войти ни выйти...
— Замечательно! — Прошипела я, со злостью натягивая на себя платье. — И как долго продлится эта эвакуация? -
Эва...что? — Переспросила дева, но я лишь отмахнулась.
— Наше пребывание во дворце. — Отрезала я, завязывая шнуровку по бокам.
— Это неизвестно... — Мне удалось чудом сдержаться, чтобы не перейти на нелитературный Русский.
— Значит, опять отсрочка.
— Что ты имеешь в виду? — Удивилась Сельвен, а я неожиданно вскипела.
— Что я имею в виду? Ты обещала мне, что мы покинем Лихолесье. Срок миновал когда? — Эльфийка упрямо поджала губы. — Правильно! Прошло уже больше двух недель!
— Ирина...
— Довольно! Зачем ты меня сюда притащила?
— Ты была одна в лесу...
— Нет, ты скажи мне правду! Тебе стало интересно, ведь так? Странная смертная с необычными глазами, надо бы её изучить. Как невиданную зверушку. Или я ошибаюсь? — Сельвен замерла напротив в изумлении и смятении. — А теперь, наверное, хочешь оставить меня здесь, как подопытного кролика. Может сделаешь мне трепанацию черепа али аутопсию? Ну чтобы покопаться там внутри, посмотреть что к чему? — Эльфийка нервно сглотнула. — Ну что ты молчишь? Я правду говорю? — В комнате повисло гнетущее молчание. В тот момент мне больше всего хотелось, чтобы Сельвен вспылила, наорала на меня, всё отрицая, пусть даже называя меня сумасшедшей, но она не проронила ни слова, лишь виновато опустила голову. — Я говорю правду... — Прошептала я, чувствуя как комок застрял в горле.
— Ирина... — Выдохнула она наконец. — Это правда. То, почему я забрала тебя тогда из леса. — Она посмотрела на меня и тут же стыдливо отвел взгляд. — Но многое поменялось. Я действительно хочу тебе помочь и вывести отсюда, как и обещала, но...
— Как я могу тебе верить? — Перебила я эльфийку и открыла было рот, чтобы сказать что-то ещё, как дверь в спальню бесцеремонно распахнули. На пороге возвышался один из эльфийских стражников. Он смерил меня презрительным взглядом и обратился к дочери лекаря на Сильване. Та что-то коротко ответила и стражник резко развернулся и скрылся в коридоре.
— Нам надо идти. Я объясню тебе всё, как есть, только не сейчас. Пожалуйста... — Сельвен попыталась взять меня за руку, но я отдёрнула ладонь.
— У меня нет другого выбора. — Процедила я, спешно повязывая палантин и прикрепляя к поясу кинжал. Затем, подхватив короб, направилась к выходу.
Путь до дворца прошёл в полном молчании. Я то и дело чувствовала на себе взгляды эльфийки, но продолжала упорно смотреть себе под ноги. Сельвен оказалась права, нам действительно разрешили взять только самое необходимое. Она, как и я, несла за плечами похожий плетёный короб, а один из стражников нёс в руках средних размеров сундук, содержимое которого составляли, скорее всего самые ценные книги и записи из библиотеки лекаря.
Вопреки моим ожиданиям, сразу после того, как мы миновали главные ворота, нас не разделили, и сопровождающие нас эльфы уверенно направились к лестницам на верхние уровни. Похоже, не я одна это заметила, и Сельвен что-то тихо спросила одного из стражников, на что тот дал довольно односложный ответ. Мы поднимались всё выше и выше, и в какой-то момент я не выдержала и, поравнявшись с Сельвен, осторожно прошептала.
— Куда мы идём?
— В мои прежние покои.
— И это где? — Поинтересовалась я, хотя уже догадывалась.
— На верхних уровнях. Помнишь тот сад, где мы повстречали Владыку? — Я кивнула. Как же я могла его забыть? (и сад и Владыку) От воспоминания о последнем, мне вдруг стало совсем невесело. — Выходит, что теперь мне придётся жить в непосредственной близости от короля. А что если мы опять встретимся? — В ответ на это сердце предательски сжалось, а я с раздражением поняла, что даже была бы рада такому совпадению. Вслед за этими мыслями ту же последовала мысленная оплеуха. — Нет, увидеть его сейчас, когда я только начала забывать о своём позоре, было бы ужасно. Да и как найдёт меня Ли, даже если мне нельзя ходить здесь без сопровождения? А проводить дни и ночи в обществе той, что всё это время мне так нагло лгала и воспринимала не более, как забавную зверушку, будет пыткой. — Мысли болезненно отдавались в висках, а от злости я только что не скрипела зубами, поэтому чуть было и не пропустила, как мы остановились.
Прежние покои Сельвен были по праву достойны придворной дамы. Они состояли из двух комнат: небольшого кабинета и спальни. Мебель светлого дерева, золотистые росписи на стенах — всё это чем-то напомнило мне Ривенделл. Только из высоких готических окон открывался вид не на цветущую долину, а на бескрайний лес. Наверное, при других обстоятельствах, я бы была рада новому месту жительства и, быть может, оценила его по достоинству, но не сейчас. Мне вновь, как и тогда в каморке у библиотеки, казалось, что меня посадили в клетку. Но если там, я была предоставлена самой себе, то здесь мне придётся терпеть присутствие Сельвен. Похоже, эльфийка тоже была не рада новому раскладу вещей и разглядывала убранство комнаты с неприкрытым раздражением.
— А где будет спать моя помощница? — Проговорила она отрывисто и, видно специально для меня, на Всеобщем. Тот стражник, что до этого момента возглавлял всю нашу процессию неопределённо пожал плечами.
— У меня, Леди Сельвен, нет конкретных указаний по этому поводу, но...
— Она может остаться с Вами и спать в кабинете на диване или на полу в спальне. — Перебил его тот, что донёс сюда сундук. Услышав это, я чуть было не хмыкнула в голос, Сельвен же только утвердительно кивнула. Её, кажется, это вполне устраивало. Но не меня.
— Прошу прощения. Но мне бы не хотелось стеснять Леди Сельвен. — Пролепетала я нарочито скромно, приседая в реверансе. — Возможно, было бы удобнее, если я отправлюсь на нижние уровни и буду ночевать вместе со всей прислу...
— Нет. Это запрещено. — Оборвал меня всё тот же эльф. — Если того пожелает твоя госпожа, ты можешь спать в той каморке, что прилегает к библиотеке. — Я рискнула посмотреть на свою спутницу. Сельвен смотрела на меня со смесью удивления и разочарования на лице.
— Я была бы несказанно рада, если госпожа мне это позволит. — Промолвила я, в упор глядя на эльфийку. Та виновато отвела глаза.
— Думаю, так будет лучше. Я разрешаю Даэрэт спать там. — Второй стражник кивнул и развернулся к двери, видимо, чтобы проводить меня, когда дочь лекаря неожиданно обратилась ко мне. — Но ты должна каждое утро являться сюда для поручений. — Зелёные глаза смотрели на меня с надеждой и даже мольбой, но меня это не трогало.
— Вы очень добры ко мне, госпожа. — Мои губы растянулись в елейной улыбке, отчего Сельвен немного скривилась, но больше ничего не сказала. Ещё раз поклонившись, я покинула деву и молча проследовала за стражникам в свою прежнюю келью.
Наверно, мне стоило удивиться, почему каморка до сих пор пустовала и почему место такого необходимого библиотечного 'виночерпия' было всё ещё не занято, но в тот момент мне было не до этого. Сказать по правде, я даже не была уверенная, насколько хорошей была моя идея вернуться туда, ведь по сути променяла шило на мыло. Но я старалась убедить себя, что из двух зол выбрала меньшее, и хотя бы ночью смогу отдохнуть от общества Сельвен.
В маленькой комнате всё было по-прежнему, только небольшой слой пыли говорил о том, что после моего ухода, сюда больше никто не заходил. Стражник зашёл внутрь, чуть посторонившись, пропуская меня вперёд. Я молча прошла к кровати в углу и наконец сняла с плеч уже порядком надоевший короб. Помимо воли глаза скользнули вверх, к золотому колокольчику, но его не было. Словно прочитав мои мысли, стражник неожиданно заметил.
— В твои обязанности входит помогать Леди Сельвен в лаборатории и больничном крыле. В следствии чего, тебе разрешается посещать сады на верхних уровнях. — Я медленно развернулась, поймав на себе его насмешливый взгляд. — Других привилегий у тебя нет. — С этим он коротко кивнул и бесшумно скрылся, не забыв прикрыть за собой дверь.
Остаток дня я провела за тем, что распаковала и разложила вещи, а после, с облегчением отметив, что меня не заперли, прошмыгнула через пустынную библиотеку в умывальную, где наскоро ополоснулась. А когда возвращалась обратно по безлюдным коридорам, невольно поймала себя на мысли, что эта часть дворца напоминала мне замок Спящей красавицы. Кругом тишина, никого не слышно и не видно. На этот раз по возвращению меня никто не ждал, и как только я устало опустилась на кровать, мои глаза почти сразу смежил сон.
В комнате кто-то был. От ощущения того, что чей-то взгляд скользил по телу, я невольно поёжилась, а внутренности сдавил холодный липкий страх. Первые несколько секунд, я даже не могла заставить себя открыть глаза, как в детстве, когда нам кажется, что если мы не видим зла, его нет, оно не сможет нам навредить... Резко втянув воздух, молча уставилась в потолок, на котором отсветы одинокой свечи рисовали извилистые тени. — Интересно кто зажег свечу? — В это мгновение надо мной мелькнула тень, и инстинктивно я уже почти закричала, но чья-то рука успела зажать мне рот.
— Тихо. Тихо. Ты нас выдашь. — Рука исчезла.
— Ли? — Прошептала я, находя глазами силуэт музыканта. — Как ты здесь оказался? Как ты меня нашёл? — 'И как давно за мной наблюдаешь?', — но последний вопрос я задала про себя, и почему-то напряглась.
— Ну мы же договаривались. Забыла? А когда попытался к тебе пройти, меня не выпустили. — Ли сидел на краю кровати, откинувшись и чуть касаясь моих ног. Он весело улыбался, будто всё происходящее было в порядке вещей. Мне же его близость показалась слишком интимной и я постаралась незаметно отодвинуться, подобрав ноги под себя. Отчего-то стало стыдно, ( ведь он мне ничего не сделал) и я не придумала ничего лучше, чем скрыть смущение за вопросами.
— А как ты меня нашёл, да ещё пробрался на верхние уровни? — Менестрель перестал улыбаться и оценивающе смерил меня взглядом.
— У меня такое чувство, что ты не рада меня видеть? — Его глаза, казавшиеся сейчас неестественно чёрными, подозрительно прищурились.
— Нет, что ты! Просто ты меня немного испугал, да и не хочется, чтобы у тебя возникли проблемы... — На это мужчина лишь махнул рукой.
— Не переживай! У меня всё под контролем. Хотя признаюсь, пробраться к тебе, всё равно, что к Рапунцель на башню лезть. — Довольный собой он весело захихикал. — Всех тайн открывать не буду, скажу одно — мне пришлось пустить в ход всё своё очарование.
— Строил глазки эльфийским стражникам? — Пошутила я, одновременно злясь на себя за то, что его присутствие меня так взбудоражило. Ли же заливисто рассмеялся, отчего мой взгляд тут же метнулся в сторону двери.
— Что ты такая нервная! Не переживай, тут нас никто не услышит. — Ответив коротким кивком, я легко соскользнула с кровати и, спешно оправляя платье, направилась к небольшому столику, где стоял кувшин с водой и две глиняные кружки. — Да, странное место. Похоже на больничную палату. — Раздался за спиной задумчивый голос музыканта.
— Не номер люкс, но я уже привыкла. — Выпалила я на автомате.
— Привыкла? — Последовал тут же вопрос, а мне хотелось пнуть себя за то, что невольно проболталась. Ведь Ли ничего не знал о моём кратковременно пребывание во дворце.
— Угу. — Я повернулась к нему и деланно хлопнула в ладоши. — Но ты, верно думаешь, что хозяйка из меня ужасная. К сожалению из напитков могу предложить только ... воду. Будешь? — Менестрель улыбнулся и кивнул, внимательно отслеживая моими движения, пока я разливала содержимое кувшина по кружкам, а приняв 'угощение' из моих рук, хитро подмигнул.
— А как же вино за дверью, хозяюшка? Или я не настолько почётный гость?
— Оно, увы, не моё...— Сорвалось с языка прежде, чем я успела себя остановить.
— Да ладно, не смущайся. Я знаю. Мне уже всё рассказали. Как и то, что ты тут уже жила... — От его слов мои щеки предательски запылали, и я была рада, что стояла в тени.
— Было дело, да недолгое. — Попыталась было отшутиться, но вышло коряво, и я внутренне скривилась. Ли же, кажется, ничего не заметил ( или сделал вид), в любом случае он не стал мучить меня расспросами, а лишь залпом осушил кружку.
— Ладно. Мне, к сожалению пора. На твои поиски ушло больше времени, чем я думал. — Он легко соскочил с кровати и шагнул ко мне, и вновь моей первой реакцией было напряжённо задержать дыхание. — Мне сегодня опять публику развлекать. — Губы музыканта тронула полуулыбка. — А вот тебе стоит немного расслабиться и отдохнуть. И, думаю, одной водой — Он кивнул на всё ещё зажатую в моих руках кружку. — Дело не поправить. — Уже у самой двери, менестрель опять обернулся. — Возможно тогда, ты расскажешь мне, что тут делала так недолго?... — И не дожидаясь ответа, Ли скрылся за дверью.
На душе было гадко. Я чувствовала себя виноватой перед ним, хотя не сделала ничего дурного. — Да, ты просто соврала. Ой, простите, забыла сказать о том, что уже бывала здесь. Ведь тогда пришлось бы и о короле поведать. О том, как он тебя...— С губ сорвался почти звериный рык, и я нервно дёрнула ставни небольшого окошка. Холодный ночной воздух ворвался внутрь, а вместе с ним тихий шёпот леса. Мне почему-то никак не удавалось избавиться от мысли, что я всё больше и больше запутывалась в себе, в своих ощущениях, чувствах, мыслях... Тогда меня впервые за всё это время, посетило осознание, что мне больше всего не хватало одного человека, вредного, упрямого, дотошного и хитрого... Однако, почему-то только с ним я всегда была предельно откровенна, ничего не скрывала и не утаивала. Помимо воли на глаза навернулись слёзы. — Если бы ты не предал меня, я бы не стояла сейчас здесь, не изматывала бы себя этими сомнениями... Быть может, мы бы всё так же шутили, препирались, курили тайком... И возможно, я бы не умирала так, Олорин...
* * *
— Олорин... — Он резко распахнул глаза, но ответом ему было лишь чёрное, как смоль, испещрённое звёздами небо. Он мог поклясться, что это был её голос, её шёпот, что словно крыло бабочки, невидимым шёлком коснулось его мыслей.
— А ведь я предупреждал тебя...— Гендальф тут же принял сидячее положение. Радагаст сидел у костра, уставившись остекленелым взглядом в пламя, и то и дело выпускал изо рта кольца сизого дыма.
— О чём ты? — Спросил Серый маг, слегка нахмурившись, но второй старец ответил ему лишь ухмылкой.
— Ты знаешь... о ком я...— Казалось, его попутчик хотел сказать что-то ещё, но так и замер на полуслове, а вместо этого наклонился в сторону, положил ладонь на землю и закрыл глаза, будто прислушиваясь к чему-то. Гендальф, до этого внимательно наблюдавший за действиями другого мага, только покачал головой.
Они оба устали. Тёмная магия, которой был пропитан сам воздух вокруг могильников, высасывала слишком много сил, наполняя душу унынием, а мысли иллюзиями. Даже сейчас, когда между чёрными хребтами, разрезающими небосклон, пролегло уже несколько дней пути, он всё ещё мог ощущать этот странный запах: смесь гниения и, почему-то корицы. Серый маг невольно поморщился и, решив, что всё равно больше не уснёт, последовал примеру своего спутника и раскурил трубку.
Кругом было слишком тихо: ни шороха, ни вскрика ночной птицы, словно мир вокруг притаился или наблюдает за ними. Последнее заставило Гендальфа напряжённо оглядеться, но за пределами отсветов от костра всё было окутано ночным мраком, в котором невозможно было что-либо разобрать. Им надо было спешить и как можно скорее донести тревожные вести об обнаруженном в могильниках до Элронда, Галадриэль и...
— Ты постоянно думаешь о ней. — Он вздрогнул всем телом, вновь обращая взор в сторону Коричневого мага, поза которого так и осталась неизменной.
— Ты ошибаешься, друг мой, Леди Галадриэль...
— Я не о ней говорил. — Улыбнулся другой старец, открывая глаза, в которых не было и тени былой отрешённости. — Это всё та женщина, что была с тобой тогда. Она, словно тень, постоянно присутствует в твоём сознании. — Гендальф хотел возразить, но какой смысл было скрывать очевидное?
— Ты прав. Просто она покинула отряд гномов очень...неожиданно, и я переживаю из-за того, что могло с ней случится. — Его собеседник чуть склонил голову на бок, и на мгновение Гендальфу показалось, что во взгляде того мелькнуло сомнение. Наконец Радагаст еле заметно кивнул и, затянувшись трубкой, прикрыл глаза.
— Это понятно. — Был его короткий ответ. Вокруг костра снова воцарилась тишина, и спустя какое-то время Гендальф вернулся к созерцанию пламени. Так можно было дать мыслям необходимый отдых и очистить душу, наполняя её восстанавливающим силы светом... — Только лес ей ничего не сделает, Олорин. — Показавшийся оглушающим голос Радагаста вырвал его из оцепенения.
— Откуда ты знаешь, что она в лесу? Даже я неув.. — Но Серый маг осёкся, не договорив.
— Я уже встречал таких, как она. — Прошептал его собеседник, и облачённый в серую мантию Майар замер. — Осколки другого мира, занесенные сюда судьбой или по чьей-то злой воле...
— Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? — Осторожно промолвил Гендальф, но Коричневый маг лишь покачал головой.
— Однако, она женщина... Как необычно... Те другие были все мужчины... — Он продолжил говорить сам с собой, и постепенно слова слились в неясное бормотание.
— Радагаст... — Но тот его не слышал, устремив взор в темноту. Гендальф глубоко вздохнул и попытался повысить голос. — Радагаст! — Хотя и знал, что это было бесполезно.
Краем глаза наблюдая за волшебником, Серый маг снова и снова прокручивал в голове услышанное. Выходило, что Ирина была не первой, попавшей сюда. Но зачем и почему? Кому это надо? А в простое совпадение или случайность он не верил. И куда они потом пропали? Ведь ни он сам, ни Элронд, ни Галадриэль ничего об этом не слышали. Только Радагаст и... 'Саруман',— пронеслось в голове. По неизвестной причине, Гендальф был абсолютно уверен, что главе ордена было известно о чужеземцах, как и об Ирине... Последние мысли эхом отдавались в голове, заставляя сердце биться чаще, а внутри холодной змеёй заворочалось нехорошее предчувствие. Ему нужно было найти её как можно скорее, пока... 'Пока её не нашёл кто-то другой',— закончил за него внутренний голос. Майар затянулся трубкой, только для того, чтобы обнаружить, что та давно погасла в его руках. Небо над их головами заметно посерело, предвещая наступление такого долгожданного утра.
* * *
Здесь опять было до невыносимого тихо и безлюдно, и мои собственные шаги казались ужасно гулкими и громкими. — Такое ощущение, что они специально что-то вмонтировали в каменный пол. Чтобы только сами эльфы могли бесшумно двигаться, а все остальные — словно стадо слонов. — Я раздражённо фыркнула, стараясь ступать ещё тише, но, увы, с тем же результатом.
Шёл третий день моего пребывания во дворце, а нервы и терпение уже были на износе. И на то было, как минимум две причины: Сельвен и Ли. И если первая, решила извести меня поручениями, постоянно подкидывая те или иные дела, то второй — вниманием. Мне стало казаться, что эльфийка специально придумывала что-нибудь, только бы держать меня возле себя, и отпускала лишь поздней ночью. И тогда, как чёртик из табакерки, появлялся менестрель. Поначалу его общество меня радовало, так как отвлекало от мыслей о дочери лекаря, но постепенно стало всё больше и больше раздражать. Сколько раз я уже пожалела о том, что дверь в мою каморку не запиралась, нельзя было и сосчитать. А музыкант, будто бы и не замечал ничего. Он почти по-хозяйски наведывался в мою келью посреди ночи или рано утром, полностью забыв о таких понятиях, как приватность и личное пространство. Поэтому в голову то и дело лезли мысли о том, что Ли меня контролировал, проверял на месте ли, что было полным бредом, конечно, но всё же...
Вот и сейчас я не могла избавиться от ощущения, что кто-то за мной наблюдает, хотя в коридоре не было ни души. — Такими темпами у меня скоро тронется крыша... — Я остановилась, устало облокотилась о стену и прикрыла глаза. Однако, чувство не исчезло, скорее наоборот, только усилилось. И теперь мне даже казалось, что смотрящий стоял где-то справа от меня. Повинуясь странному импульсу и всё ещё с закрытыми глазами, я слегка повернула голову в ту сторону. Секунда, две, и неожиданно перед сомкнутыми веками стал вырисовываться силуэт, напоминавший притаившегося у стены ребёнка...
— Бильбо.— Выдохнула я. Фигура заметно вздрогнула и в ту же секунду метнулась в одну из тёмных альков. — Бильбо, стой. — Проговорила я уже отчётливее, открывая глаза и спешно развязывая край палантина, скрывавший лицо. Сердце забилось в тревожном ожидании. Мой взгляд скользил вокруг, но в коридоре никого не было. И когда я уже решила, что это моё воспалённое воображение сыграло со мной такую злую шутку, кто-то аккуратно дотронулся до моей ладони. От неожиданности, я чуть не закричала но вовремя спохватилась и, зажав себе рот рукой, резко обернулась. Рядом со мной стоял хоббит.
Наверное в тот момент мы оба выглядели одинаково удивлёнными и напуганными. Первой опомнилась я и, упав на колени, горячо обняла Бильбо, который продолжал смотреть на меня расширенными и полными искреннего изумления глазами. С моих губ срывалось невнятное бормотание вперемешку с тихими всхлипами, а внутри всё сжималось от непонятно откуда взявшегося, переполняющего чувства сентиментальной радости. Да и сам хоббит, отошедший от первого шока, крепко обхватил меня за шею, чуть вздрагивая всем телом. Так мы стояли несколько долгих мгновений, пока не включился разум и чувство осторожности, и, оглядевшись по сторонам, мы юркнули в одну из затемнённых альков.
— Ирина, это и правда ты? — Бильбо первым нарушил затянувшуюся паузу. Он наспех смахивал набежавшие слёзы, а я только и могла что кивать, как китайский болванчик. — Но как ты здесь оказалась и как давно? Хотя Торин и обмолвился, что вроде видел тебя, но он и сам не был уверен... А мне и в голову не приходило подобное... — В пустынном коридоре его голос показался опасно громким, и в какой-то момент я вынуждена была предупреждающе поднять палец к губам, на что хоббит понимающе кивнул и сразу замолчал.
— Я здесь...Наверное почти месяц, даже больше. А попала, так же, как и вы...
— Тебя взяли в плен? — Глаза полурослика тревожно сверкнули.
— Нет. Заблудилась...
— Да и вообще, почему ты тогда сбежала? Знаешь, как тогда Гендальф разозлился! — Последние его слова невольно задели за живое и, видно, Бильбо что-то заметил, потому что сразу замолчал. — Прости, я не хотел сделать тебе больно... — Прошептал он еле слышно.
— Это ничего. — Я тяжело вздохнула. — Просто мне было необходимо уйти... — Хоббит печально опустил голову, а я поспешила сменить тему. — Ты лучше расскажи что с вами произошло?...
Конечно, события, что сейчас спешно пересказывал Бильбо не являлись для меня секретом, но это было проще, чем говорить о себе, да и бархатистый шёпот хоббита действовал на меня успокаивающе. Поэтому пару раз я даже поймала себя на том, что мои губы сами собой растягивались в улыбке. Последняя пришлась явно не к месту, так как мой собеседник как раз закончил на том, что вчера повстречался наконец с гномами. Те пребывали в унынии и переживали о том, что время стремительно уходит, а плана побега у них пока не было. Бильбо замолчал и, склонив голову на бок, вопросительно вздёрнул бровь.
— Ты находишь это смешным? — Он нахмурился, в голосе прозвучали раздражённые нотки, чего раньше за ним не наблюдала, во всяком случае в отношении себя. Его рука немного нервно дёрнулась к карману жилетки. Это подействовало отрезвляюще, и я сразу утратила всю свою весёлость.
— Нет, конечно. Но у меня есть идея, как вам помочь. — Хоббит сразу расслабился, и набежавшая было тень исчезла. Однако, когда я изложила ему план, Бильбо задумался.
— Это всё неплохо, но есть один недочёт.
— Какой?
— Я не знаю, где находятся винные погреба. Просто не спускался так глубоко на нижние уровни...
— Погоди, а как ты тогда гномов нашёл? — Мой мозг судорожно вспоминал, что было об этом написано в книге.
— Случайно. Я немного заблудился там внизу, а потом просто следовал за стражниками. Так и оказался в темнице. И обратно так же. — Он смущённо улыбнулся, но тут же спешно добавил. — Но дорогу я запомнил! — Теперь настала моя очередь хмуриться. Представление о том, где располагались винные погреба, я имела довольно туманное, но и спуститься вниз не могла. Ведь по указу кое-кого, мне разрешалось свободно передвигаться только на верхних уровнях. От раздумий меня отвлёк хоббит. — Слушай, а куда ты направлялась?...
— Твою мать! — Вырвалось у меня помимо воли, и я тут же оказалась на ногах. — Совсем вылетело из головы! — Бильбо удивлённо хлопал глазами. — Мне надо в сад за травами. Следуй за мной! — Он кивнул и, подобно джину, тут же исчез.
Всю дорогу до заветной золотой калитки, я мысленно костерила себя на чём свет стоит за шалопайство. Сегодня впервые за эти несколько дней Сельвен 'доверила' мне отлучиться за травами, и мне вовсе не хотелось обмануть её ожидания. И не потому, что хотела выслужиться перед дочерью лекаря, а просто это был мой шанс на то, чтобы хоть иногда просто побыть одной.
Королевский сад был всё так же прекрасен и поражал буйством красок, как и тогда, когда я оказалась здесь впервые. В воздухе витал терпкий аромат цветов, отчего голова с непривычки немного закружилась. Спиной я всё ещё ощущала присутствие Бильбо и поэтому, пройдя вглубь цветущих зарослей аккуратно бросила через плечо.
— Наслаждайся, но кольца не снимай. Здесь может оказаться кто угодно. — Хоббит резко втянул воздух.
— Откуда...
— Тихо. — Мы вышли на то самое небольшое просветление среди деревьев и кустарников, где тогда повстречались с ним, и я невольно замерла. По телу пробежала волна странного волнения, ожидания... Взгляд скользнул вокруг — пусто. Я встряхнула головой, отгоняя глупые мысли, и сосредоточила всё своё внимание на том, за чем, собственно, сюда и пришла. Травы.
Не доверяя (по праву, надо сказать) моим познаниям во флоре Средиземья, Сельвен передала мне образцы каждого необходимого ей растения, с которыми сейчас, стоя на коленях, я сосредоточенно сверяла каждый сорванный мною стебель или соцветие. Время шло, и принесённая корзина постепенно наполнялась, и осталось найти последний экземпляр. Это был небольшой серебристый цветок с ярко-красными тычинками, который пока ни разу не попался мне на глаза. Отложив образец, я устало потёрла глаза и уже хотела подняться, чтобы направиться в дальний угол поляны, как кто-то с размаху налетел на меня со спины. От неожиданности я удивлённо охнула, но в последний момент успела выставить руки перед собой, переворачиваясь. Это, к сожалению, не спасло меня от падения, но хотя бы теперь я оказалась лицом к нежданному обидчику. Но уже в следующую секунду на смену удивлению пришло раздражение.
— Ли, какого чёрта?! — Прошипела я, упираясь ладонями в грудь менестреля, но тот продолжал нагло улыбаться.
— Бу! Испугалась? — Прошептал он не без гордости.
— Нет! Слезь с меня! — Во мне закипала ярость. Музыкант деланно закатил глаза, но повиновался. Ли сел рядом на траву, иронично наблюдая за тем, как я спешно отряхивалась и одёргивала задравшееся платье, что только подливало масла в огонь.
— С чего это ты так взбеленилась? Я же просто пошутил...
— Это было не смешно. — Огрызнулась я, не скрывая негодования, на что менестрель примирительно поднял руки.
— Ооо кто-то сегодня явно не в духе. У тебя что, критические дни?
— Не твоего ума дело! Как ты здесь оказался? Как меня нашёл? — С каждой секундой его присутствие всё больше действовало мне на нервы, и я поспешила встать на ноги. Ли молча последовал моему примеру и теперь замер напротив меня.
— Знаешь, мне кажется ты не рада меня видеть...— Проговорил он немного на распев. Уголки его губ дёрнулись было вверх, но во взгляде промелькнуло что-то, отчего по спине пробежали мурашки, а я неожиданно обрадовалась тому, что вместе со мной в саду был Бильбо (пусть и невидимый). Однако, в следующую секунду, Ли виновато опустил голову. — Прости. Я думал обрадовать тебя, удивить... Вышло глупо... — Он поднял на меня глаза, полные сожаления и такого знакомого юношеского тепла, что мне вдруг стало стыдно за свои мысли и чувства секундами ранее.
— Забудь. Я просто вся на нервах. Прости, что сорвалась.
— Значит, ты на меня не злишься?
— Нет, просто...
— Вот и отлично! — Музыкант лучезарно улыбнулся и попытался взять меня за руку, но я увернулась, решив поправить палантин.
— Ты так и не ответил, как здесь оказался? — Ли неопределённо пожал плечам.
— Дворцовые мышки нашептали. А вот чем ты здесь занимаешься? Ищешь стебельки для своей подружки? — Он тихо захихикал, что неожиданно разозлило.
— Да. — Отчеканила я, поднимая корзину и судорожно соображая, как бы от него поскорее избавиться. Последняя мысль удивила меня саму, но лишь на мгновение. Ведь по сути меня разозлила не сама глупая шутка Ли, а его появление. Он и так следовал за мной повсюду, и в этом саду, на этом месте, мне хотелось побыть одной.
— Нет, ты сегодня точно не в настроении... — Протянул он, и я уже открыла было рот, чтобы сказать, что так оно и было и ему стоило просто уйти, но меня опередили.
— Что здесь происходит? — От звуков этого голоса сердце сразу ускорило ритм, мне стало одновременно холодно и невыносимо жарко. Я обернулась, приседая в почтительном реверансе. В тот момент мне захотелось провалиться сквозь землю, сбежать куда-нибудь, стать невидимой или просто встретиться с ним взглядом, но я могла лишь смотреть себе под ноги и молить всех известных богов, чтобы мои колени, готовые вот-вот превратиться в желе, не подкосились.
========== 57. Аленький цветочек. ==========
Он удивился тому, насколько ровно прозвучал его голос, учитывая то, какая ярость бушевала внутри лишь минутами ранее. Но сейчас, глядя на склонившиеся перед ним фигуры, он был вновь необычайно спокоен и холоден. Скользнув глазами по знакомому силуэту, эльф внутренне улыбнулся. В голове мелькнуло, что именно так он и встретил её впервые: на этой же поляне и в такой же позе, только в более приятной компании. Его взгляд невольно обратился к менестрелю, и в душе сразу зашевелилось приутихшее было раздражение. Этот смертный испытывал его терпение, постоянно мозолил глаза, путался под ногами...
— И долго мне ждать ответа? — Краем глаза он заметил, как она напряглась, но упорно продолжала смотреть себе под ноги.
— Ваше Величество, прошу прощения, если мы нарушили Ваш покой и уединение... — Это был опять дотошный музыкант. Король удостоил его лишь мимолётным взглядом поверх головы и небрежно махнул рукой, разрешая подняться. — Я и моя подруга просто увлеклись... — Менестрель подобострастно склонился, а женщина, недовольно фыркнув, бросила в сторону того такой негодующий взгляд, что наблюдавший за этим эльф удивлённо вскинул брови.
— А что скажет на это твоя спутница? — Она слегка вздрогнула, но, вопреки его ожиданиям, не стала смущённо прятаться и уже в следующее мгновение гордо вскинула голову, встречаясь с ним взглядом. В её глазах мелькнули искры какой-то эмоции, но настолько быстро, что эльф не успел ничего распознать. И вновь голос менестреля прорезал тишину.
— Ваше Величество, Даэрэт и я... — Но она оборвала его на полуслове.
— Музыкант ошибся и заблудился. Он уже собирался уходить, Ваше Величество. — Женщина чуть склонила голову.
— Даэрэт, я просто хотел объяснить Его Величеству...
— Он уже уходит. — Отчеканила она, и в её голосе прозвучали плохо скрываемые командные нотки, что явно не понравилось менестрелю, судя по тому, какой красноречивый взгляд он кинул в её сторону, но смертная не обратила на это ни малейшего внимания. А вот от внимательных глаз эльфа ничего не укрылось, ни то как немного нервно подрагивали руки музыканта, когда тот поднимал свой плащ, ни как сверкнул глазами и зло поджал губы, прежде чем склониться в учтивом поклоне, на который женщина, продолжавшая смотреть прямо перед собой, ответила лишь сдержанным кивком. Не проронив больше ни слова, мужчина скрылся в ближайших зарослях. Они снова остались одни.
Трандуил медленно прошёл вперёд, чувствуя, как из-под приопущенных ресниц женщина внимательно следила за каждым его движением, пока он не обошёл её стороной и не остановился чуть позади. Минуты перетекали одна в другую, а король так и не проронил ни слова, и единственное, что нарушало тихую гармонию цветущего сада, было её неравномерное дыхание. Наблюдая сейчас за ней, эльф мысленно улыбался, то и дело задаваясь вопросом о том, на сколько хватит у смертной выдержки. Но та продолжала смотреть прямо перед собой. Он с сожалением осознал, что палантин всё ещё скрывал черты её лица, когда она неожиданно прервала затянувшуюся паузу.
— Ваше Величество, я прошу прощения, если...
— Открой лицо. — Его голос звучал тихо и даже задумчиво, но одновременно повелительно. С мрачным торжеством он проследил за тем, как она разжала побелевшие пальцы, аккуратно опустила корзину и медленно, будто нехотя, развязала край шарфа, и теперь ничто не мешало эльфу свободно разглядывать её. В голове неожиданно оформилась мысль, что он никогда не видел её в профиль, и только сейчас заметил насколько он был правильным и тонким. За многие века и тысячелетия Трандуил повидал достаточно людей и эльфов, чтобы с уверенностью сказать, что обычной служанкой та, что стояла к нему спиной явно не являлась.
У него было слишком много вопросов, остающихся, увы, пока без ответов. 'Но ничего, у меня есть время...', — вновь улыбнулся он про себя, а вот смертной выдерживать воцарившееся молчание становилось всё сложнее. Она всё чаще моргала, будто пыталась прогнать сон или дурман, то сжимала, то разжимала кулаки, и наконец, сделав глубокий вздох, уже было собралась что-то сказать, но он её опередил.
— Прости, что прогнал твоего....друга. — Намеренная пауза не укрылась от её внимания, она заметно напряглась, нервно сглотнула. — Но мне показалось, что его общество было тебе неприятно. — Похоже последние слова оказались для неё полной неожиданностью, и теперь, повернувшись вполоборота, женщина смотрела на него с неприкрытым интересом и удивлением. Но вот её взгляд снова обратился вниз, губы обиженно поджались. Король невольно нахмурился, однако в следующее мгновение смертная резко вскинула голову и, глядя ему прямо в глаза, улыбнулась. Это было настолько искренне и неожиданно, что он невольно задержал дыхание. Её глаза, цвета зелени и янтаря, сверкнули неприкрытым озорством, а черты лица утратили напряжённость и настороженность, что откидывали тень на её облик. Он впервые видел её такой другой, светлой, тёплой и близкой. Ему нестерпимо хотелось дотронуться до неё, прикоснуться к тому свету, что, казалось исходил от женской фигуры, но он не мог. В последний момент от остановил себя, замер, сжав кулаки, чувствуя как ногти впивались в ладони, скрытые широкими рукавами мантии. Эльф первым отвел взгляд, а когда снова посмотрел на неё, та уже не улыбалась, и только глаза всё так же искрились и сияли, завораживая и притягивая.
— Благодарю Вас, Ваше Величество. — Звук её голоса, бархатистый и глубокий, будто пробудил его ото сна, развеивая былое наваждение. Трандуил не был уверен, за что именно она сейчас благодарила, и в ответ лишь кивнул головой. — И мне бы хотелось попросить Вашего разрешения удалиться. Моя госпожа, Леди Сельвен, уже наверное потеряла меня... — При упоминании эльфийки её взгляд заметно погрустнел, но уголки губ ещё хранили тень той улыбки.
— Конечно. Ты можешь идти. — Был его краткий ответ. Женщина учтиво поклонилась и уже в следующее мгновение скрылась из виду.
После того, как где-то вдалеке за смертной тихо скрипнула калитка, король всё ещё стоял в притихшем саду, задумчиво глядя ей в след. Перед внутренним взором снова и снова проплывало то, что произошло, слова, взгляды, жесты... И всё это время, Трандуил не мог избавиться от ощущения, что что-то поменялось, будто какая-то часть того покрова тайны и недосказанности, что окутывали женщину, исчезла. Возможно так он приблизился к тому, чтобы понять её или свой собственный интерес... Но в одном он был уверен: его общение с этой смертной уже никогда не будет прежним.
* * *
Это был, наверное, самый долгий и нервный день за всё моё пребывание в Лихолесье, хотя начиналось всё довольно безобидно и даже хорошо. 'Это пока ты до сада не добралась, Алиса моя...', — злорадствовал внутренний голос, а я только и могла что виновато кивать да кусать губы, выслушивая порицания эльфийки. Та же, словно школьная учительница, отчитывала меня за опоздание и неуспеваемость, причём последнее относилось к тому, что я не нашла ту серебряную траву. Нет, конечно можно было сейчас вывалить перед ней целую объяснительную, включая невидимого хоббита, который то и дело брал меня за руку, чтобы обозначить своё присутствие, одновременно заставляя вздрагивать всем телом, да менестреля с замашками сталкера, или...
— Там был король. — Выпалила я, прерывая Сельвен на полуслове. Несколько долгих секунд эльфийка недоверчиво смотрела мне в глаза, пока наконец не кивнула понимающе. — И мне не хотелось его тревожить. Если хочешь, я могу вернуться туда чуть позже, может он уже ушёл и...
— Не надо. — Бросила она через плечо. Сельвен уже отвернулась к лабораторному столу, что-то нарезая тонким серебристым ножом, и делала это настолько быстро, что я могла уловить только лёгкое поблёскивание металла. — Это может подождать и до завтра. Мне нужна твоя помощь здесь. — Так разлетелись мои надежды на то, что она разозлится и отправит прочь. С другой стороны я была даже рада такому повороту. Занятия в лаборатории требовали концентрации и таким образом не оставляли ни времени ни возможности для того, чтобы мысли блуждали не в том направлении.
Я не хотела думать о том, что произошло в саду, не хотела думать о нём, о его странных словах. На долю секунды мне даже показалось, что он пошутил, и что его обычно холодные полупрозрачные глаза на мгновение заискрились теплотой... Но это была лишь иллюзия, которая разлетелась на тысячи осколков, и снова отстранённость, отрешённость.
Женщины могут часами толковать и интерпретировать слова, взгляды и жесты лиц противоположного пола, выискивая в них тайный смысл, скрытые эмоции, когда зачастую они ничего не значат. Вернее значат, но именно то, что мужчина и хотел сказать, показать, сделать. Даже если слова короля и показались странными, однако они были правдой. Скорее всего понять то, что Ли начинал действовать мне на нервы уже можно было и со стороны. Только вот менестрель это или игнорировал или действительно не замечал. В одном я вынуждена была признаться, наша встреча с эльфом прошла довольно легко и даже приятно. Учитывая предшествующие обстоятельства, я боялась, что сгорю со стыда, начну заикаться или ещё что-то в этом роде, но сегодня, после того, как миновала первая волна удивления, я была довольно спокойной. Хотя его молчаливое созерцание и заставило меня понервничать. Возможно, это означало, что мои внутренние метания и переживания в отношении короля стали постепенно угасать?... — Может быть и так. А может ты себя опять обманываешь. — Поставив на этом своеобразную точку, я мысленно махнула на это рукой и прогнала надоедливые думы в дальний угол сознания, принимаясь за общественно-полезный труд, любезно предоставленный мне Сельвен.
До своей комнаты я добиралась в потёмках, когда солнечный диск уже скрылся за горизонтом, а освещающие переходы светильники ещё не были зажжены. Поэтому притаившуюся тень заметила не сразу, а только тогда, когда кто-то, зажав мне рот рукой, схватил за локоть и настойчиво толкнул в одну из тёмных альков. В тот момент на ум не пришло ничего лучше, чем укусить обидчика за ладонь, отчего тот зашипел от боли и с силой впечатал меня в стену, выбив из лёгких весь воздух.
— Какого дьявола? Что ты творишь? — Это было снова Ли. — Су... Ты меня укусила! — Прошептал он с нескрываемой злобой.
— А что ты меня хватаешь по углам? Ты мне чуть череп не проломил! — Был мой не менее раздражённый ответ. Здесь в темноте он возвышался надо мной еле различимой тенью, а я слышала лишь его тяжёлое дыхание.
— Прости. Это было инстинктивно. — Выдохнул менестрель несколько вымученно. — Дай посмотреть...
— Он попытался дотронуться до лица, но я дёрнула головой, уворачиваясь.
— Не надо. Всё в порядке. Что ты здесь делаешь? — Хотелось поскорее вернуться к себе и упасть на кровать.
— Хотел поговорить.
— О чём? — Ли неожиданно громко хмыкнул.
— А ты не догадываешься? Что это было в саду? — В его словах сквозила явная ирония, и я впервые была рада тому, что в темноте он не увидит моего запылавшего лица. Мысли забегали в голове с безумной скоростью, пытаясь оформиться в более не менее правдивые слова, когда менестрель тихо продолжил. — Ты выгнала меня, будто я твой паж, прислужник. Даже не дала объясниться с королём. Нет, я всё понимаю, ты разозлилась на мою глупую шутку, но это не даёт тебе никакого права вести себя как последняя.... стерва. — Он почти выплюнул заключительную фразу, и мне показалось, что назвать он хотел меня менее ласковым словом, и заслуженно. Я и сама не понимала, почему его присутствие там в саду, особенно после появления эльфа, так меня разозлило. Да ещё когда Ли назвал меня своей подругой... 'Радуйся, что не любовницей', — мрачно усмехнулся мой внутренний голос.
— Я не хотела. Не знаю, что на меня нашло.
— Что тебе этот король? Ты его испугалась? Или как?... — Невысказанный вопрос повис в воздухе, а мои щёки заполыхали ещё больше.
— Нет, конечно. — Я резко выдохнула. — Просто не хочу проблем.
— Каких проблем? Что он тебе может сделать? — Не унимался музыкант, а моё воображение уже вовсю рисовало мне картины того, что этот король уже успел со мной сделать.
— Ах... Ли, не в этом дело. Просто я не хочу, чтобы кто-то кому-то напел о том, что ты здесь, на верхних уровнях. Понимаешь? Как мы потом сможем отсюда сбежать, вернее как я смогу сбежать, если будем привлекать к себе столько внимания? — Менестрель задумался, а я всем сердцем надеялась, что он проглотит это объяснение, эту ложь... Нужно было сменить тему. -Я сегодня ещё кое-кого встретила.
— Это кого же? — Пробурчал Ли настороженно.
— Хоббита.
— Бильбо? — Это его явно заинтересовало.
— Да...
— Вот это здорово. А я и забыл совсем про эту часть истории. Ведь всё правильно, гномы уже здесь, а значит и он где-то ходит с коль...— Но я предупредительно зажала ему рот рукой и еле слышно зашептала.
— Не надо так громко об этом. Здесь даже у стен есть уши. — Ли понимающе кивнул. — Думаю, Бильбо понадобится твоя помощь. — Я этого не видела, но была уверена, что после последней фразы брови музыканта вопросительно взметнулись вверх. — Надо показать ему, где находятся винные погреба... — Под моей ладонью губы менестреля растянулись в улыбке. — Поможешь? — Я медленно убрала руку, но он поймал её в последний момент.
— А почему ты думаешь, что я знаю, где они находятся? — Прошептал мой собеседник, наклоняясь вперёд.
— Потому что ты, похоже, знаешь здесь всё. А если не знаешь, то можешь узнать. — Промурлыкала я ему на ухо. На что Ли тихо захихикал.
— Ладно, так и быть. Я помогу полурослику. А как я его увижу? — Я неуверенно стрельнула глазами за пределы тёмной альковы, где всё это время мог прятаться Бильбо.
— Дай мне сначала с ним поговорить.
— Хорошо. Обсудим это завтра... — Повисло неловкое молчание. — Думаю, мне стоит вернуться к своим. — Он оказался ближе, чем думала, его горячее дыхание опалило мне шею, а я вдруг осознала, насколько близко мы стояли друг к другу, и насколько двусмысленно выглядела наша поза, посмотри на нас кто со стороны.
— Это верно. — Я аккуратно отстранилась, делая шаг в сторону. — Встретимся завтра вечером...
— Как пожелаете, миледи. — Прошептал Ли, прижавшись губами к моей руке и задержавшись там дольше, чем следовало.
— Мне пора. — Выдохнула я, отступая из тени в уже освещённый коридор.
— Сладких снов... — Последовал еле слышный ответ из мрака, и я с облегчением поняла, что моя рука была свободна.
До своей кельи я почти бежала, а как только оказалась внутри, то обессиленно повалилась на кровать, уставившись в потолок. Голова гудела как рой диких пчёл, а рука до сих пор горела от поцелуя менестреля.
— Он мне не нравится. — Раздался над головой голос Бильбо, и я невольно подскочила на месте. Хоббит стоял у окна, хмуро озираясь по сторонам. — Странный какой-то... Кто он такой? — Мои губы растянулись в улыбке.
— Его зовут Ли...
— Тогда почему все обращаются к нему Лаэрт? — Перебил меня полурослик.
— Лаэрт — это его имя здесь, в Средиземье. Бильбо, он такой же, как и я. — На это мой собеседник недоверчиво склонил голову на бок.
— То есть, Ирина?
— Он тоже оттуда. — Несколько секунд хоббит озадаченно молчал, но как только смысл сказанного дошёл до него, его глаза изумлённо расширились.
— Он тоже из твоего мира? Вернее из прошлого?
— Да, только он не знает этого. — Бильбо непонимающе захлопал ресницами.
— Это как? — Я тяжело вздохнула.
— Он не знает, что наш мир в прошлом. Ли думает, что это — Моя рука очертила символический круг. — Другой мир, параллельно существующий с нашим. Понимаешь? — Хоббит утвердительно закивал. — Я и сама так думала до того, как... — Слова застряли в горле. Перед глазами опять возник каменный склон и та невыразимо прекрасная, пугающая и одновременно затягивающая бездна, от падения в которую меня удержал...
— Гендальф. — Поговорил Бильбо, и я невольно вздрогнула. — Гендальф дал тебе ту книгу.
— Можно и так сказать. — Усмехнулась я. — Ладно, не будем об этом. Надо обсудить план, но для начала, я думаю, ты не откажешься от того, чтобы поесть? — Как того и следовало ожидать, при упоминании ужина, хоббит вмиг оживился, и его глаза загорелись азартом.
— Ты даже не представляешь! — Воскликнул он. — Я тут питаюсь, только какими-то объедками. Поэтому вовсе не откажусь от чего-нибудь не надкушенного. — Мы тихо засмеялись.
— Ну тогда следуй за мной...
Обсуждение всего плана заняло у нас не более десяти минут, а вот всё остальное время я пыталась уговорить Бильбо встретиться с Ли. Но хоббит оказался на редкость упрямым и наотрез отказался показываться менестрелю. Его главный аргумент был прост и крепок, как чугунный мост: 'Он мне не нравится. Я ему не доверяю, и пусть он из твоего мира...' Бильбо повторял это, как заведённый, и в какой-то момент я махнула рукой. Мы решили, что завтра вечером, он просто проследует за Ли в винные погреба, а потом уже дело за малым.
После, наетый и сдобренный не одним бокалом вина, Бильбо, примостившийся на ночлег у противоположной стены на мешке соломы, (что по счастливому стечению обстоятельств отыскался в кладовой), неожиданно спросил.
— Слушай, это, конечно не моё дело... Но что там у вас с королём эльфов произошло? — Сладкая дрёма, что уже укутывала меня своим мягким покрывалом, тут же улетучилась, и я невольно напряглась. Но мой сосед не дал мне ответить и, сладко зевая, сонно протянул. — По-моему, так с Гендальфом вы друг другу лучше подходите... Был бы он помоложе...
Бильбо почти тут же заснул, а я ещё долго лежала на кровати, глядя в потолок, как истукан, прокручивая в голове его слова снова и снова, силясь понять, что он хотел этим сказать?... Когда же Морфей всё же сжалился надо мной и забрал в своё царство, там меня всю ночь преследовали странные и беспокойные сны, наполненные светловолосыми прекрасными эльфами и хитрыми голубоглазыми волшебниками... Поэтому на утро я проснулась хмурая, взбудораженная и с твёрдой уверенностью выкинуть из головы и одного и другого. Только если бы всё было так просто.
Бильбо, угостившись моим завтраком, бесшумно скрылся навестить гномов, обещая вернуться к вечеру. А Сельвен, как специально, сначала нагрузила работой, а потом вновь отправила в сад за той недостающей травой. На этот раз я была предельно осторожна, не желая очередного нежданного появления Ли из-за угла, но мне повезло, и до золотистой калитки я добралась без приключений, да и в саду было тихо и пустынно.
Я сидела на вчерашней поляне, наслаждаясь таким долгожданным одиночеством и тем, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь прорези в каменном своде, игриво ласкали кожу своей тёплой игрой. Серебристые цветочки давно нашлись и теперь покоились на дне корзины, а я всё не торопилась уходить. Мне было так легко и светло, что казалось взмахни я руками, то окажусь прямо там, под сводами. Свобода была так близко и одновременно так далеко. Плюнув на приличия и опасность быть увиденной, я упала на траву, раскинув руки в стороны, завороженно наблюдая за тем, как в столпах света кружились в танце мельчайшие пылинки, то ускоряя то замедляя свой ход. Будто вторя их танцу, билось и моё сердце. Каждый удар отдавался лёгкой вибрацией во всём теле и где-то там, под моими ладонями, где в глубине ещё теплились жизненные источники, хранящие память о том, что было, что прошло, обо мне. В тот момент я сама себе казалась такой же былинкой, пойманной в солнечном свете, кружащейся, кувыркающейся и неминуемо тянущейся вверх.
Магия в моей крови пульсировала, заставляя тело приятно покалывать, наполняясь теплом, сиянием и желанием. Мне хотелось отпустить всё, отпустить себя и тот поток, что так и просился на волю с того самого момента, как я вернулась тогда из леса после разговора с его духом. Вздохнув полной грудью и прикрыв глаза, я позволила себе снять мысленные блоки, и голова сразу наполнилась мягким шёпотом леса. Голосов было много, слова непонятны, но почему-то я была уверена, что говорили они об одном и том же. Они просили, уговаривали, молили. Перед внутренним взором всплывали картины, метались образы незнакомых мне людей и эльфов, то яркие и красочные, то полные серой тоски и кровавой ярости. Всё это наполняло меня, как сосуд, до самых краёв и в какой-то момент мне стало казаться, что я медленно растворяюсь во всём этом калейдоскопе звуков и видений. Вот-вот и моя телесная оболочка исчезнет, а останется только сила и освободившийся от оков материи дух...
'Он видит тебя',— прозвучал в голове голос хозяина леса, и я тут же распахнула глаза. Солнце всё так же играло на моём лице, пылинки кружились, но что-то изменилось. Я больше не была одна. Медленно заставив тело принять полусидячее положение, я встряхнула головой, пытаясь избавиться от остатком магического дурмана и привести мысли в порядок. Но последние, подобно жемчужным бусинками, постоянно проскальзывали сквозь пальцы. Я чувствовала его присутствие, но не ощущала ни страха, ни неприязни, скорее наоборот, от тайного наблюдателя исходило какое-то тепло и, если бы нашла его взглядом, возможно свечение. Но мне не хотелось его спугнуть, а в душе появилась твёрдая уверенность в том, что он бы не захотел быть увиденным, во всяком случае, не сейчас... Потянувшись, я стала собирать разметавшиеся по плечам волосы, ощущая, как его взгляд, словно невидимые прикосновения рук, скользил по коже, заставляя сердце биться быстрее. И вдруг меня посетило понимание, что я уже испытывала это раньше, тогда на поляне, когда танцевала с Ли. Хотя нет, когда танцевала одна... Этот наблюдатель был там, он видел меня. От последней мысли, меня неожиданно охватило смущение, и щёки предательски заалели. Стараясь не выдать себя, я поднялась и прихватив корзину, двинулась по направлению к выходу, но уже у самой кромки поляны не удержалась и обернулась. За моей спиной никого не было, и только в гуще цветов, казалось, мелькнул силуэт, а солнечные лучи блеснули на серебристо-светлых волосах. — Ты принимаешь желаемое за действительность. Там никого нет... — Мои губы тронула грустная улыбка, и, скрыв лицо палантином, я поспешила обратно в лабораторию.
Остаток дня прошёл тихо и мирно, а вечером ко мне явился Ли. Он был немного хмур и выглядел озабоченным, но на все мои расспросы отвечал сбивчиво и уклончиво, поэтому я не стала его долго мучить, а изложила примерный план действий. Услышав, что хоббит не хочет 'выходить из сумрака', как сказали бы в одной известной книжке, менестрель лишь недовольно хмыкнул.
— Я рискую, помогаю ему, а он даже в глаза мне не посмотрит? Да уж, благодарность просто зашкаливает! — В ответ я только растерянно развела руками.
— Прости. Я пыталась его уговорить, но это бесполезно.
— Ладно, плевать. Пусть следует за мной и потом катится со всеми гномами куда подальше. — Фыркнув, музыкант удалился, а я была только рада тому, что Бильбо не понимал Английский.
Хоббит вернулся под утро и, посетовав немного по поводу рискованности всего мероприятия, в конце концов признал, что другого способа вызволить гномов не было. Он задумчиво дожевывал краюху хлеба, когда вдруг резко вскинул голову.
— А как же ты с нами убежишь, если тебя с верхних уровней не выпускают? — В этот момент я как раз хотела отпить молока, и чуть не поперхнулась.
— То есть как, убегу с вами?
— А ты что, собралась здесь остаться? Я тебя не брошу! Ты уходишь с нами! — Глаза Бильбо рассерженно засверкали, а я даже не знала, что ответить.
— Но, Бильбо, я не собиралась уходить с вами... — Однако на это полурослик яростно завертел головой.
— Ты идёшь с нами!
— Нет, я не могу. Да и я уже собираюсь сбежать с Ли. — Бильбо замер, вперившись в меня неверящим взглядом.
— С музыкантом? Ты шутишь?
— Вовсе нет. Он человек из моего времени, меня понимает да и порядки этого мира знает...
— Ирина, не делай этого! Я ему не доверяю!
— Бильбо, он помог тебе и гномам...
— Пусть! — Перебил меня хоббит. — Но каждый раз, когда я смотрю на него, меня охватывает какое-то нехорошее ощущение. — Во мне стала подниматься волна раздражения. — Убежишь с нами, а в Эсгароте к нам присоединится Гендальф...
— Довольно! — Повысила я голос. — Я с вами никуда не убегаю, я уже всё решила.
— Но, Ирина, ты его совсем не знаешь... — Не сдавался хоббит.
— Знаю достаточно, чтобы сказать, что он, в отличии от нашего знакомого волшебника, не собирается отправить меня в пасть к дракону на верную смерть во благо каких-то там высших идеалов и благ! — Выпалила я, а когда спохватилась, было уже поздно. Бильбо смотрел на меня во все глаза, чуть приоткрыв рот.
— Это поэтому ты сбежала? — Прошептал он еле слышно после нескольких мгновений мучительной тишины. — Гендальф хотел... — Я прикрыла глаза и отвернулась. — Этого не может быть! Я не верю в это!
— Прости. Я не хотела тебе об этом говорить, Бильбо...— Но когда обернулась, хоббита нигде не было, и лишь приоткрытая дверь говорила о том, что он покинул комнату.
Дни потянулись один за другим. После нашего разговора Бильбо теперь редко появлялся, хотя я подозревала, что хоббит часто за мной наблюдал. И хотя мы по сути и не ссорились, меня не покидало чувство вины перед маленьким человечком, но поговорить никак не удавалось. Одно радовало, Ли тоже немного сбавил свой пыл и заходил намного реже.
Время в лаборатории проходило в молчаливой работе по нарезанию, истиранию в пыль, варению и выпариванию всевозможных трав и их составляющих. Я не сетовала, так как наше общение с эльфийкой стало мягко-сказать, прохладным, хотя и понимала, что отчасти это было с моей подачи. Несколько раз она пыталась со мной поговорить, но я пресекала все попытки на корню упорным молчанием. Мне не хотелось её оправданий, всё что нужно я уже услышала, и эльфийка отступила. Теперь же Сельвен всё чаще отправляла меня в сад, где почти каждый раз меня ждал мой тайный наблюдатель.
Находясь там, собирая очередные травы, я нередко ловила себя на мысли, что всё это напоминало мне сказку 'Аленький цветочек', где за прекрасной девицей следит таинственный хозяин. И, как и героиню из сказки, его присутствие меня не пугало, а успокаивало, дарило странное и необъяснимое чувство защищённости. Каждый раз, подходя к золотистой калитке, я надеялась, что он снова будет там, и что, возможно на этот раз я его увижу.
Уже по привычке развязав палантин, я толкнула калитку и устремилась в глубь сада. Сегодня Сельвен дала мне особое задание. Так ей понадобились не травы, а листья одного дерева, и, в довесок ко всему, собрать их нужно было ночью... Поэтому я неспешно передвигалась по необычайно тихому саду, озарённому лишь серебристым сиянием. На моё счастье было полнолуние, а ночь безоблачной и кристально-ясной, поэтому всё пространство вокруг утопало в прохладных лучах ночного светила, и различить дорогу не составляло особого труда. Я двигалась в направлении дерева, подмеченного мною ещё днём, когда Сельвен отправила меня сюда за очередной порцией даров Флоры, а добравшись до места, остановилась в нерешительности. Нужное мне дерево было относительно высоким, и не шло ни в какое сравнение с лесными гигантами, поэтому взобраться наверх было возможно, однако только не в платье до пят. А заветные листки располагались как минимум в метрах шести над землёй. Обойдя покрытый серебристой корой ствол вокруг несколько раз, я замерла в раздумиях, прикидывая как бы поудачней и с меньшим риском для здоровья, оказаться наверху. — Радуйся, что ночь и тебя никто не видит. — Успокаивала я себя, в то время как руки уже задирали подол платья и камизы выше колен, закрепляя их для надёжности ремнём. Когда с этим было покончено, то невольно поёжилась. — Да, отвыкла ты от мини юбок! — Усмехнулась я, чувствуя как обнажённая кожа в ответ на прикосновения прохладного ночного воздуха сразу покрылась гусиной кожей. Ещё раз оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что вокруг не было никого, кто смог бы по достоинству оценить мой наряд а-ля 'Мулен Руж', я начала карабкаться наверх.
Когда-то и где-то я читала, что забраться на дерево проще,чем с него слезть. Возможно так оно и есть, но пока и само вертикальное движение давалось мне с трудом. Кора оказалась на редкость гладкой, и я уже несколько раз почти сорвалась, поскользнувшись. В какой-то момент это так меня достало, что я решительно скинула на землю лёгкие туфли, оставшись босиком. Стало проще. А когда наконец оказалась наверху, то не сдержала улыбки. — Слава Богу, что никто не видит твоих акробатических этюдов.— Теперь осталось дело за малым: набрать заветных листьев, для чего пришлось вытянуться во весь рост и, балансируя как канатоходец, тянуться вверх. Нарвав нужное количество и зажав их в руке, я попыталась было присесть на ветку, чтобы сложить свой груз в складки платья, когда та предательски дрогнула и, лишившись заветного равновесия, моё тело, повинуясь законам гравитации, полетело вниз. Непостижимым образом, мне удалось избежать встречи с земной твердью анфас и, глухо охнув, я рухнула на спину и теперь лежала навзничь, устремив взгляд на звёздное небо и жадно глотая воздух, а собранные листья, будто конфетти, медленно кружась, опадали на лицо и грудь. Наверное нужно было разозлиться на Сельвен, на дерево, на эльфов, но вместо этого сложившаяся ситуация показалась мне донельзя глупой, и неожиданно для себя я заливисто и по-детски непринуждённо рассмеялась. И всё ещё тихо хихикала, когда собирала разлетевшиеся во все стороны листья, потому как повторять всё заново вовсе не хотелось. А сложив всё в корзину, решила передохнуть и, облокотившись на дерево, задумчиво любовалась лунным пейзажем, когда почувствовала чьё-то присутствие позади себя.
Первой реакцией было инстинктивно напрячься всем телом и задержать дыхание. Я уже хотела развернуться, но тот остановил меня, опустив тёплую ладонь на плечо.
— Нет. Не смотри. — Бархатистый шёпот нарушил тишину ночного сада.
— Кто ты? — Промолвила я, чувствуя как сердце бешено забилось в груди.
— Это неважно. — Мне показалось, что в голосе послышалась улыбка. Его пальцы легко скользили по шее, лаская и дразня. Я почувствовала, как он наклонился, и шелковистые пряди скользнули по оголённой коже, пробуждая внутри волну горячего возбуждения. Я резко втянула ночной воздух и прикрыла глаза, наслаждаясь этими невесомыми и одновременно невероятно чувственными и волнующими прикосновениями. Было ли мне страшно? Нет. Потому что тот, кто сейчас заставлял моё тело петь и плавиться в запретном огне, был тем самым таинственным наблюдателем, который день изо дня бесшумной тенью следил за мной в этом саду. Его горячие пальцы скользнули по обнажённой коже бедра, и я вдруг с ужасом осознала, что моё платье было всё так же бесстыдно задрано. Я хотела отстраниться, но он пресёк мои попытки, уверенным жестом прижимая меня к себе за талию.
— Тшшшш... — Его горячее дыхание опалило шею, он почти касался мочки уха губами, а мне так хотелось почувствовать это. Я выдохнула и, чтобы не выдать то, какую реакцию вызывало каждое его прикосновение, закусила губу. — Да, что с тобой происходит?! Ты даже не знаешь кто это, а позволяешь ему дотрагиваться до себя, будто он твой любовник! — Взревел мой внутренний голос. — Ты ведёшь себя, как развратная девка! Хочешь повторения того, что было с королём? Возьми себя в руки! — Это подействовало отрезвляюще.
— Нет. — Сорвалось с моих губ, и руки скользнули туда, где он всё ещё удерживал меня за талию. Я уловила прохладное прикосновение металла, когда его длинные пальцы переплелись с моими.
— Почему? — От его близости голова шла кругом, и так хотелось сдаться, но мне удалось устоять.
— Нет. — Повторила я упрямо, потому что другие слова потерялись в ощущении тепла его тела.
— Ты обманываешь себя.— Прошелестело над самым ухом и он прижал меня к себе ещё ближе, давая понять и почувствовать, что не я одна ощущала это горячее влечение. Больше всего мне хотелось послать всё к чертям: и условности, и мораль, и нравственность, — нырнув с головой в этот поток желания и возбуждения, что так и норовил накрыть меня волной. Но я не могла, не хотела слепо следовать воле тела, потому что моя душа хотела другого. И как бы не был соблазнителен мой тайный ночной искуситель, я не желала дать ему власть над собой, потерять себя...
— Нет! Я не могу! — Вскрикнула я и забилась в его горячих объятиях, отчаянно пытаясь вырваться. Он резко втянул воздух и в следующее мгновение отпустил меня, отступая. Всё ещё не решаясь взглянуть через плечо, я спешно оправляла платье, чувствуя, как от стыда заполыхали щёки. На глаза навернулись слёзы злости и обиды. — Какое право он имел так ко мне прикасаться?! — Дыхание давалось с трудом. — Неужели у местных эльфов нет ни малейшего уважения к смертным? — А в том, что тайный наблюдатель был эльфом я не сомневалась, а его запах, смесь хвои и бергамота, до сих пор окутывал моё тело. — Прошу, оставь меня и уходи. — Выдохнула я, всё ещё ощущая на себе его взгляд. Он не проронил ни слова, но через какое-то время пришло понимание, что за спиной уже никого не было.
Мир вокруг подёрнулся дымкой, из-за застилавших взор слёз. Мне хотелось закричать на весь притихший сад, покрыв всех и вся в самых нецензурных выражениях, но вместо этого, я лишь схватила корзину и бросилась прочь к себе, в спасительное уединение своей каморки. Хотя мне всё казалось, что кто-то внимательно следил за мной, но я не хотела об этом думать. Не сегодня, не сейчас.
* * *
Луна скрылась за тучами, и фигура в тёмном плаще, притаившаяся в густом кустарнике, практически слилась с ночным мраком, став абсолютно незаметной. С улыбкой на губах наблюдал он за тем, как женщина убегала, словно застигнутая врасплох школьница, а когда вдалеке тихо звякнула калитка, позволил себе назидательно цокнуть языком. Выходило, что девка была не настолько нравственной и целомудренной, как хотела казаться. Ведь он всё видел, ни одна деталь не укрылась от внимательных глаз. А то он ещё удивлялся, почему у музыканта ничего не получалось?
Ли путешествовал с ним не первый раз, и по праву был одним из его любимцев. Романтический, немного наивный и чертовски привлекательный, менестрель всегда пользовался успехом у женщин, в независимости от расы и сословия. Он легко втирался в доверие и играючи добивался всего, что было нужно. Даже здесь, во дворце грозного Трандуила, пробраться на верхние уровни не составило особого труда. Главное, знать кому что дать, а кого можно чем и припугнуть. Да, и девке он явно пришёлся по нраву. Сначала. А потом она вдруг пошла на попятную, особенно после того, как оказалась во дворце. Они с Ли долго ломали над этим голову, потому как в сказку о потерянной любви ни один из них не верил. Они решили, что виной тому была глазастая эльфийка, которая что-то там подметила да чуть не застукала их в лесу. Но избавившись от неё, дела пошли только хуже. Девка стала ещё более нервной, раздражённой и присутствие музыканта её явно тяготило. Поэтому он даже посоветовал тому немного ослабить свой пыл и напор, чтобы не спугнуть птичку. Только оказалось, что разгадка была под самым носом. Он невольно усмехнулся, ещё раз прокручивая в голове увиденное.
— Потерянная любовь! Как же! Просто тебе нравятся остроухие, дорогая моя Белоснежка. И я удивляюсь, как этот сегодня не отымел тебя прямо здесь, у дерева... Я бы своего шанса не упустил...— Мужчина еле слышно хихикнул. Да, и что греха таить, то как она выгибалась навстречу эльфу, позволяя прикасаться к себе самым бесстыдным образом, возбудило и его самого. А её задранная юбка была просто вишенкой на сливках, и он с трудом удержался от того, чтобы не заняться самоудовлетворением прямо там, наблюдая за парой. — Нет, Ли можно успокоить. Его репутация горячего героя -любовника не пошатнулась. Просто он не совсем в её вкусе... — Задумчиво мурлыкая что-то себе под нос, он бесшумно двигался в направлении выхода, когда мысли приняли совершенно иное направление. — Интересно, а почему она вырвалась? И почему этот эльф остановился? Этого я от него не ожидал...Странно. — Фигура остановилась в тени, напряжённо прислушиваясь, но в безлюдных коридорах царило безмолвие.
Покинув сад, он стал медленно продвигаться в направлении нижних уровней, то и дело прячась в тёмных альковах от появляющихся время от времени часовых. Признаться, все эти игры в прядки и поддавки ему уже порядком надоели, и хотелось наконец выбраться из этого дворца, избавиться от эльфов и вернуться к своим любимым занятиям. А всё из-за этой Белоснежки, которая на поверку оказалась самой обыкновенной шлюхой. — Такая же, как и все. И зачем она понадобилась заказчику? — Мужчина раздражённо дёрнул плечами, где навсегда останутся следы от прошлой неудачи. — Только на этот раз всё пройдёт как надо. Девка и так уже готова кушать из рук менестреля. Да и хоббит объявился как раз во время. — Кстати о коротышке. Мохнатоногий появился, как-никак, кстати. Во-первых то, что Ли помогал гномам выбраться, только повысило рейтинг музыканта в глазах бабы, а во-вторых, теперь не требуется ломать голову, как бы её выманить да увезти. Хотя из-за того, что по коридорам маячил невидимый хоббит, который явно симпатизировал этой потаскушке, пришлось кое-что скорректировать как в поведении Ли, так и остальных музыкантов. Что, конечно немного огорчало, но дело стоило того, чтобы потерпеть некоторые неудобства. Да и он сам поначалу, расстроился, что недоросток не захотел встречаться с Ли, и все его мечты о том, чтобы заполучить ещё и кольцо пошли прахом, но печаль была недолгой. Скоро девица окажется у них, и уж он то не упустит своего шанса с ней повеселиться, а заодно и отплатить за все те неприятности, что пришлось пережить по её вине.
Мужчина миновал очередной лестничный пролёт и заметно расслабился. Позади остались верхние уровни, и здесь можно было передвигаться свободно. Он бы даже закурил, если бы не забыл портсигар у Ли. До заветного дня осталось чуть больше недели. В день праздника, когда эльфы будут сначала заняты народными гуляниями, а потом сбежавшими гномами, незаметно покинуть дворец, при этом умыкнув никому не нужную служанку, будет всё равно, что отобрать конфетку у ребёнка. — А вот эльф, наверное, расстроится, что у него забрали игрушку. — Снова захихикал мужчина, явно довольный своей собственной шуткой. — Не ожидал, не ожидал... — Покачал он головой. — Надо будет потом расспросить её, что там у них с эльфом произошло. Но для этого будет предостаточно времени. Если конечно после его забав, она ещё сможет разговаривать... — Его губы растянулись в самодовольной улыбке. — Главное — не перестараться, а то заказчик точно оторвёт голову. — Он замер, с удивлением осознав, что увлечённый раздумиями уже успел добраться до нижних садов, где раскинулся их балаган. Грациозным и заученным движением мужчина скинул плащ, ещё раз огляделся и, удостоверившись, что за ним никто не наблюдал, вальяжной походкой двинулся под кроны деревьев, тихо напевая себе под нос.
Diane, Diane, Diane, Diane, Diane...
========== 58. Сказки на ночь. ==========
Иногда нам может казаться, что время не движется, что все вокруг замерло на месте и только ты сам и твои мысли несутся со скоростью света в неизвестном направлении. А порой, дни пролетают подобно одной секунде, особенно, когда ты ждёшь чего-то или желаешь очень и очень... Я очень ждала того дня, когда смогу покинуть дворец и оставить позади все его тайны, тени, перешёптывания по углам и душевные метания, но в то же время всем сердцем желала, чтобы мой невидимый наблюдатель показался мне ещё раз. Его молчаливое присутствие по-прежнему было верным моим спутником каждый раз, как я оказывалась в саду, но больше он не проронил ни слова, не приблизился ни на шаг... С одной стороны, это меня злило и раздражало, но в то же время навевало странную, необъяснимую грусть.
А тем временем день главного торжества стремительно приближался. Дворец лесных эльфов преображался с каждым днём, наполнялся каким-то внутренним светом и еле уловимой музыкой, что витала в воздухе, подобно аромату цветов. Трудно сказать, действительно ли всё менялось, или же это я с особым рвением подмечала все эти малейшие детали и изменения, происходящие вокруг, подсознательно понимая, что уже совсем скоро покину это место. Так или иначе, но глядя на то, как оживал дворец, на душе становилось всё печальней, причём как бы я не пыталась, но определить причину своей осенней хандры (как я её мысленно окрестила) не удавалось.
Возможно всё дело было в том, что в Лихолесье я находилась уже без малого два месяца (что по меркам моего пребывания в Средиземье, срок немалый) и, не смотря на всё здешние странности порядков и законов, ко многому успела привыкнуть. Мне даже стала нравится та своеобразная рутина, что установилась между мной и Сельвен с тех пор, как мы оказались здесь: работа в лаборатории, тихие часы в саду, моя маленькая, но уютная комната, а самое главное — это ощущение принадлежности. Было бы большим преувеличением сказать, что Лихолесье стало для меня домом, но порой я ощущала себя здесь уютней, чем в изысканных залах Владыки Элронда, не смотря на то, что прав у меня там было побольше, да и статус повыше. И лишь одного я не могла отрицать — мне не хватало общения, обычного, простого, открытого, дружеского, тёплого, такого, как было у нас с Гендальфом, потом Элладаном и, как ни странно, с Сельвен. Однако, до сих пор все те, кому я доверяла или думала, что могла доверять, исчезали из моей жизни с завидным постоянством, что заставляло задаться вопросом, а не было ли в этом и моей собственной вины. Но я старалась не думать об этом, потому как уже совсем скоро должна буду покинуть и этот древний лес, и его обитателей, чтобы, вот уже в который раз, начать всё сначала. Это пугало, но в то же время заставляло кровь быстрее бежать по венам, подгоняемая азартом и адреналином в предвкушении чего-то нового и неизведанного. Такой калейдоскоп мыслей посещал меня всё чаще, особенно в часы уединения и раздумий, каковых было, пожалуй, слишком много. Своеобразное облегчение приносили лишь вечерние визиты Бильбо да Ли.
По доброте душевной, хоббит не мог долго на меня обижаться, и постепенно наше общение вернулось на круги своя. Бильбо всё чаще заходил, но какая-то тень так и витала между нами, поэтому мы сознательно избегали двух тем: мой уход и волшебник. Лишь однажды, за два дня до главного праздника, а соответственно и запланированного побега, полурослик всё же не сдержался.
— Ты так и не поменяла своего решения? — Он сидел на полу, облокотившись спиной на край кровати. Окно было открыто и со стороны леса в комнату то и дело врывались порывы уже по-осеннему прохладного ветра. Я ответила не сразу.
— Нет, Бильбо. — Выдохнула я наконец. — Мне с вами нельзя...
— Это всё из-за мага? — Его голос предательски дрогнул, отчего что-то больно кольнуло внутри. Подавшись, вперёд я ободряюще сжала его плечо.
— Нет. Дело не только в Гендальфе.
— Тогда в чём? — Хоббит полуобернулся в мою сторону.
— Это ваше приключение. Твоё, гномов, Гендальфа... Я никогда не должна была быть с вами. Я, можно сказать, — случайность. — Бильбо глубоко вздохнул, собираясь возразить, но я остановила его жестом и тихо продолжила. — С тех пор, как я узнала, что обратного пути назад нет, единственное, что удерживало меня от ... очередной попытки покончить со всем... — Глаза хоббита тревожно расширились, а во взгляде промелькнуло что-то тёмное. — Это найти себе цель, что-то к чему я могу стремиться, ради чего можно жить...
— Ты влюбилась в менестреля? — Перебил меня Бильбо, удивлённо вскинув брови.
— Нет. — Он облегчённо выдохнул, а я тихо хихикнула. — Я знаю, что он тебе не нравится.
— Ха! Ещё как!...
— Но он мой шанс начать всё с начала, найти себя, своё место в этом чужом для меня мире. Понимаешь? — Несколько долгих мгновений Бильбо задумчиво смотрел мне в глаза, а потом наконец утвердительно кивнул.
Я решила не рассказывать ему всей правды. На плечи этого маленького героя выпадет ещё немало переживаний, и ему не к чему знать ни о моём плане мести, ни о том, что я умираю. Поэтому, когда с надеждой в голосе он предложил мне попытать своё счастье в Шире, я почти искренне ответила, что всё возможно. Услышав это, хоббит заметно просветлел и даже улыбнулся, пообещав, что приготовит мне лучшую комнату и даже закажет кровать по росту, если я приеду. Конечно же, это были лишь наивные мечты, но зачем рушить воздушный замок, когда можно просто отпустить его в небо? В ту ночь мы ещё долго сидели и придумывали что будет потом, после Одинокой горы. Было ли тому виной эльфийское вино или сам факт того, что тот вечер был своеобразным прощанием, но почти до самого утра мы вслух мечтали и только о хорошем, светлом и добром... Эта была наша сказка на ночь, в которую оба мы очень хотели поверить.
Последние ночи в Лихолесье хоббит решил провести на нижних уровнях, так он был рядом с гномами и, если потребуется, мог перепроверить все детали плана предстоящего побега. Поэтому, когда на утро, мы заключили друг друга в крепкие объятия, это было в последний раз, и ни я, ни он не скрывали слёз. После Бильбо всё так же бесшумно покинул мою комнату, а я ещё долго не могла избавиться от ощущения холодного липкого страха, что сковал моё тело, как только за маленьким человечком закрылась дверь. И впервые за долгое время меня посетили сомнения о правильности сделанного выбора, но отступать сейчас было уже бессмысленно.
Вечером того же дня в условленный час в моей комнате появился менестрель, чтобы обсудить наши с ним планы. К слову сказать, в последнее время Ли вёл себя как-то странно. Он то радовался и по неизвестной причине пребывал в состоянии, сходном с эйфорией, то становился до нельзя раздражённым и даже агрессивным. Причём все эти смены настроения могли происходить в течении нескольких минут. Были бы мы в нашем мире, я бы решила, что мой товарищ по несчастью балуется чем-то запрещённым, а так я списывала всё на приближающийся отъезд и связанные с этим напряжение и разыгравшиеся нервы как у меня, так и у него.
Бродячие музыканты покидали Лихолесье рано утром на следующий же день после праздника. Тогда, по мнению Ли, будет проще для меня уйти незамеченной, потому как первые несколько дней у всех эльфов будет 'жестокое похмелье'.
— И тебя никто не хватится. А когда заметят, мы уже будем вне границ леса! — Менестрель улыбался, явно довольный собой. Он сидел на стуле у открытого окна и вальяжно курил, в то время как я нервно мерила шагами пол. — Ну что ты ходишь, как маятник! Сядь, а то уже в глазах рябит! — Не выдержал он и, поймав меня за руку, усадил на край кровати рядом с собой. Я неожиданно для самой себя послушалась. — Что с тобой? — Музыкант попытался заглянуть мне в глаза, но я сознательно отвернулась.
— Это всё нервы. — Был мой односложный ответ.
— И только?...
— Нет. — Призналась я. — Меня не покидает чувство, что я забыла что-то очень важное. Да и вообще... я так долго, как здесь ещё нигде не задерживалась в Средиземье, вот и...
— Ты сомневаешься правильно ли поступаешь? — Это прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос. Я нерешительно взглянула на Ли, но он, вопреки моим опасениям, сочувственно улыбался. — Глупенькая... Это нормально. Знаешь, как я перепугался, когда после месяцев скитаний неожиданно оказался в Хараде один? Поверь мне, всё будет хорошо. — Он тяжело вздохнул и чуть приобнял меня за плечи, отчего стало немного легче.
— Прости. Не хотела показаться неблагодарной...
— Забудь. Я тебя понимаю. — Его пальцы скользнули вниз по предплечью.
— А куда вы направляетесь отсюда? — Я постаралась аккуратно и как можно незаметней отодвинуться.
— Хммм — Ли откинул крышку портсигара и по привычке протянул мне, но заметив мой отрицательный жест, лишь пожал плечами и снова закурил сам. — Я об этом даже не думал. Зима наступает. Поэтому надо или двигаться туда, где потеплее, или же попытаться прибиться ко двору какого-нибудь лорда или вельможи. Ну, хотя бы до весны... — И, словно предугадав мой вопрос, спешно добавил. — Здесь, увы, нам не разрешат остаться. Местные эльфы очень чтят и ценят своё уединение и чужаков не жалуют, особенно человеческой расы. И это не смотря на то, что у них почти все слуги люди... Но об этом они предпочитают забывать, периодически. — После последней фразы Ли как-то странно усмехнулся и, погасив сигарету о подошву сапога, брезгливо швырнул окурок в окно, а потом резко встал на ноги. — Знаешь, я терпеть не могу, когда кто-то пытается выдать себя за того, кем не является. — Его глаза недобро сверкнули в мою сторону. — Что ты думаешь об этом, Ирина? — Вопрос показался мне немного странным, но решив не обращать внимания на очередной перепад настроения менестреля, я лишь неопределённо пожала плечами.
— Это никому не понравится. Только к чему ты об этом? — Мой собеседник недовольно фыркнул и нервно забарабанил изящными пальцами по подоконнику.
— Ладно, ты права. — Уголки его губ чуть дёрнулись вверх. — Это сейчас не главное. — Он явно недоговаривал, и это было подозрительно, но кто была я, чтобы лезть к нему с расспросами? Как я уже успела понять, Ли не был такой уж раскрытой книгой, каковой показался мне в начале, и если не желал что-то обсуждать, пытаться это выведать было бесполезно. — Думаю, на сегодня хватит. Мне лучше отправиться к себе. — Он глубоко вздохнул и одарил меня одной из своих лучезарных улыбок. — Завтра — последний день приготовлений к предстоящему торжеству, и нам бы очень не хотелось ударить в грязь лицом перед придворными музыкантами. Понимаешь? Поэтому, красавица, не печалься и не горюй, но увидимся мы только послезавтра... — Ли задорно подмигнул, будто это был не он, кто минутами ранее грозно сверкал глазами. — Я уверен, на торжестве Вы будете блистать, миледи!
— Обязательно, милорд! Особенно в этом тронном зале! — Я решила подыграть ему и нарочито торжественно указала рукой вокруг себя, но последующая реакция менестреля меня озадачила. Он замер, удивлённо приподняв правую бровь.
— Я говорил серьёзно, Ирина... Постой. Твоя эльфийка тебе ничего не сказала? — Настала моя очередь растеряно хлопать глазами.
— Ты о чём?
— Все слуги верхних уровней обязаны присутствовать на торжестве.
— Зачем?
— Ну на это есть две причины. Первая, чтобы быть ближе к своим господам, если тем что-то понадобиться. А вторая — это проявление великодушия короля. Очень странно, что твоя Сельвен тебе об этом ничего не сказала.
— Она не моя. — Фыркнула я в ответ, неожиданно разозлившись.
— Не заводись. Потанцуешь, выпьешь вина и по-тихому исчезнешь. Большего от тебя не требуется. — Наверное менестрель был прав, да и я сама не совсем понимала, что и почему меня так раздосадовало, однако ещё долгое время после ухода Ли голова разрывалась от противоречивых мыслей. А тихий голос в самом дальнем уголке сознания настойчиво нашёптывал, что причина моего нежелания оказаться на эльфийском торжестве крылась в собственном страхе столкнуться с невидимым наблюдателем и лесным Владыкой. Но я всеми силами гнала это прочь, мрачно разглядывая свой нехитрый гардероб в поисках мало-мальски подходящего наряда.
Весь следующий день прошёл очень странно и сумбурно. Сельвен с необъяснимым рвением пыталась закончить все дела в лаборатории, как-будто это не я, а она сама покидала Лихолесье. Поэтому, когда вечером я возвращалась в свою комнату, ноги мои гудели, а руки противно подрагивали, напоминая о том, что в погоне за эльфийкой-'стахановкой', пришлось пропустить и обед, и ужин, но на моё счастье в прилегающей к каморке кладовой всегда можно было разжиться парой фруктов. Перекусив и запив всё водой, я уже собиралась лечь спать, когда в полумраке одинокой свечи заметила на кровати свёрток, развернув который невольно ахнула. Внутри оказалось шёлковое платье в пол глубокого красного цвета. И хотя оно не отличалось ни вычурностью кроя, ни богатством вышивки, для меня, привыкшей уже к походной одежде да самым простым нарядам с чужого плеча, оно было вершиной изящества. Под кончиками пальцев материал казался чуть прохладным, и я невольно улыбнулась. Этот подарок Ли был действительно прекрасен и не шёл ни в какой сравнение с тем кричащим нарядом цыганки, что менестрель преподнёс мне в прошлый раз.
* * *
Небо над вековым лесом окрасилось в цвета заката, и в лучах стремительно исчезающего солнца, шёлк полыхнул кроваво-красным. Я задумчиво рассматривала своё отражение в небольшом зеркале в пустынной библиотеке, пытаясь усмирить ту барабанную дробь, что отбивало сердце в моей груди.
Три с небольшим месяца назад я тоже стояла перед зеркалом, придирчиво осматривая свой наряд перед тем, как отправиться на пир в залах Владыки Элронда. Такой ничтожный срок разделял ту меня от женщины, которая смотрела сейчас из зеркальных глубин, а казалось, что между нами пролегла целая вечность. Я осторожно коснулась стекла, будто боялась, что отражение исчезнет, растворится дымкой, рассыплется в пепел, как когда-то мои надежды. — Три месяца — это так мало, чтобы потерять так много. — Моё отражение грустно улыбнулось, слегка покачав головой, отчего в ушах мягко сверкнули изысканные серьги, поймав последние лучи уходящего солнца. Интуитивно пальцы скользнули по переплетениям серебра и сапфиров, а в памяти всплыли слова их дарителя: 'Ты чувствуешь, что всё потеряла. Но у тебя есть жизнь и ты сама, а значит ты можешь ещё всё найти...' Только пока я не нашла ничего кроме внутреннего смятения и постоянных сомнений. — Довольно! — Женщина напротив яростно сверкнула глазами. — Хватит себя жалеть! Ты, быть может, последняя дочь того погибшего мира, так неси это имя с гордостью! — Я резко выдохнула и расправила плечи. Да, та, что смотрела на меня внешне была очень похожа на странную спутницу Гендальфа в компании Торина Дубощита, что появилась когда-то в Ривенделле, но вместе с этим она была другой: надломленная внутренне, она была сильнее, а познав правду, стала более скрытной. То что окружало меня сейчас уже давно перестало быть сказкой, это была реальность, в которой можно было полагаться только на себя, о чём, увы, я успела подзабыть, убаюканная тихой магией этого древнего леса да завораживающим взглядом его короля. — Слишком долго ты позволяла другим решать за тебя, вести за собой... Не пора ли проснуться?... —
Когда я переступила порог главного зала лесных эльфов, моё сердце отбивало размеренный ритм, а в мыслях оформилось твёрдое решение покинуть Ли и его труппу, как только окажусь за пределами Лихолесья. Мне с ним не по пути.
* * *
Тронный зал горел и сиял тысячами огней, и в их свете сам воздух, наполненный переливами музыки и сладостными ароматами цветов и трав, таинственно мерцал еле заметной золотистой пылью, будто кристаллы льда на солнце в морозный день. Щедро накрытые яствами и напитками столы расположились по всему периметру, позволяя кружащимся в центре парам в любой момент утолить жажду или голод. Я замерла в тени одной из колонн, зачарованно наблюдая за пёстрой нарядной толпой. В этот вечер между смертными и бессмертными не существовало границ, и сердца и тех, и других бились в радостном предвкушении праздника и волшебства. И надо всем этим буйством красок и огней раскинулось бескрайнее звёздное небо. Казалось, чья-то могущественная рука одним взмахом избавилась от каменного свода, и увитые гирляндами колонны взмывали прямо в мерцающий небосклон. Я мечтательно улыбнулась, мысленно упрекнув себя за предыдущие страхи и сомнения по поводу бала.
— Ну что, всё не так уж и плохо? — Моя улыбка стала шире, и я медленно повернулась в сторону говорящего. Ли стоял рядом, облокотившись на колонну.
— Ты прав. Только зря переживала. — Я глубоко вздохнула и, следуя его примеру, откинулась на прохладный мрамор. — Здесь так красиво...
— А Вы, миледи, можете по праву считаться украшением этого праздника. — Промурлыкал менестрель.
— Ли, ты истинный Дон Жуан! Плетешь такие изысканные и льстивые комплименты, что так и хочется поверить. — Тихо хихикнула я.
— О миледи! Вашим недоверием Вы раните меня в самое сердце! — Он театрально приложил руку к груди, но в следующее мгновение подался вперёд и, склонившись к самому уху, прошептал. — Зачем мне придумывать комплименты, когда пред взором является истинная красота? В этом платье, цвета самой страсти, ты действительно неотразима, Ирина... — Он почти выдохнул последние слова, что скользнули по коже, словно призрачные пальцы, отчего мне сразу стало немного неуютно, а его близость показалась слишком интимной. Стараясь не подавать виду, я чуть отклонилась и с улыбкой на губах назидательно погрозила ему пальцем.
— Ай, яй, яй, милорд! Вы, как я посмотрю придерживаетесь негласного правила, что если сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Не так ли?
— Ты о чём? — Мой собеседник непонимающе развёл руками, я же деланно закатила глаза и вернулась к созерцанию публики.
— Ли, я ценю твой образ тайного поклонника, но кроме тебя, просто некому преподносить мне такие элегантные подарки. Поэтому можешь больше не притворяться. А платье действительно прекрасно. Большое спасибо. — Спустя несколько мгновений я медленно повернулась в сторону всё ещё хранившего молчание менестреля. На его губах играла какая-то странная улыбка, в то время как глаза изучающе разглядывали мой наряд, пока снова не остановились на моём лице.
— Всегда пожалуйста, миледи. — Промурлыкал он, взяв меня за руку, и стал невесомо целовать кончики пальцев, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. — Счастлив был Вам угодить. — Прошептав последнее слово, он сомкнул влажные губы вокруг моего указательного пальца и дразняще скользнул по нему языком. В то же мгновение я отдёрнула руку как ужаленная.
— Ли, какого чёрта? Ты что, уже успел переусердствовать со спиртным? — В тот момент глаза менестреля показались мне абсолютно чёрными.
— Я думал, тебе понравилось... — А от его бархатистого тона по спине пробежал неприятный холодок.
— Мы, кажется, уже обсуждали это...
— Ах да, конечно! Как я мог забыть! — Он отмахнулся и пренебрежительно скривил губы. — Ты про свою потерянную любовь опять? Прости... совсем забыл... — Но в его голосе не было и капли сожаления, скорее наоборот, он, казалось, насмехался надо мной.
— Ты пьян.
— Совсем немножко. И тебе советую. — Он задорно захихикал и, оттолкнувшись от колонны, попытался ухватить меня за руку. — Пойдём потанцуем! Покажем им как надо!
— Сначала протрезвей немного! — Огрызнулась я, уворачиваясь от его рук. — Увидимся позже.
Обойдя менестреля стороной, я поспешила в противоположный угол зала, как можно грациозней маневрируя между кружащимися парами. Но моим планам не суждено было осуществиться, и в какой-то момент чьи-то руки обхватили меня за талию, уверенно вовлекая в круг танцующих . Первой реакцией было попытаться вырваться, но моим нежданным партнёром оказался эльф, а освободиться из его объятий, не привлекая при этом к себе особого внимания, было бы сложно. Поэтому, смущённо улыбнувшись, я позволила ему и дальше вести меня в хитросплетениях эльфийского танца, мысленно решив, что уж лучше неизвестный эльф, чем пьяный Ли. А потом меня закружила музыка, наполняя тело светлой лёгкостью, а сердце — радостью, унося всё дальше на волнах мелодичных переливов. Это был мой последний вечер в Лихолесье, так почему бы не получить от этого наслаждение?
* * *
— Ну что, девка тебя отшила? — Ли вздрогнул всем телом и на мгновение задержал дыхание.
— Что ты здесь делаешь, Даниэль? Ты всё испортишь! — Прошипел менестрель, неотрывно глядя на фигуру в красном, которая, будто сгусток пламени, порхала по залу, сменяя одного партнёра за другим.
— Расслабься... Она даже не смотрит в эту сторону. А пока это ты делаешь всё, чтобы её спугнуть. — Казалось, Даниэль нагнулся к самому уху музыканта, почти касаясь мочки губами. — Не разочаруй меня...
— Не волнуйся! У меня всё под контролем. — Темноволосый мужчина нервно дёрнул плечом.
— Да ну? Тогда почему птичка не рядом с тобой?... — В голосе его собеседника прозвучала нескрываемая насмешка. — Где ты растерял весь свой шарм? Или она тебе понравилась? Уж не влюбился ли ты?...
— Заткнись, Даниэль. Ты прекрасно знаешь о моих предпочтениях. Эта девка просто слишком осторожна. Она что-то скрывает, я это нутром чую...
— А ты нет? — Хихикнул его собеседник, на что музыкант раздражённо фыркнул.
— Зачем ты пришёл, Даниэль? — Казалось, Ли говорил через силу.
— Пришёл проверить как у тебя продвигаются дела. Как там наша потаскушка...
— Не называй её так!
— Отчего же? Именно таковой она и является... Или ты забыл про то, что случилось в саду? Тебе напомнить? — Менестрель глухо зарычал, но второй не обратил на это никакого внимания и продолжил всё тем же нарочито рассудительным тоном. — Хотя не буду отрицать, сегодня она выглядит вполне прилично... Да что скрывать, я бы и сам не прочь с ней...
— Довольно! — Огрызнулся менестрель, яростно сжимая кулаки, но Даниэль лишь заливисто рассмеялся.
— Что, я задел за живое? Мой милый Ли обижен, что ему пока не удалось испробовать тело, что так запросто достаётся другим? Ах, прости, но у тебя не та форма ушей...
— Заткнись!...— Темноволосый мужчина с силой впечатал кулак в холодный мрамор колонны, почти взвыв от боли. Как ни странно, но это подействовало и на некоторое время его собеседник покорно замолчал.
Менестрель вновь отыскал глазами знакомый силуэт в красном. На этот раз Ирина плавно скользила по залу в компании какого-то рыжеволосого эльфа. Они то переплетали руки, то вновь расходились в стороны, теряясь среди других танцующих пар. Это был традиционный для Средиземья танец, в меру чувственный, но всё же довольно консервативный, и он, конечно, не шёл ни в какой сравнение с тем, как переплетались их тела тогда на поляне, повинуясь музыке их мира. Ли прикрыл глаза и устало потёр переносицу.
— Она хороша сегодня...— Прошелестело над самым его ухом.
— Ты всё ещё здесь? — Музыкант открыл глаза.
— Я же сказал, что пришёл проверить...
— Знаю, знаю. — Отмахнулся менестрель. За колонной снова воцарилась тишина, но через какое-то время Ли с раздражением осознал, что Даниель что-то тихо напевал себе под нос. — Что ты поёшь?
— Ах... старьё из восьмидесятых. Помнишь? Lady in red... — Но менестрель оборвал его на полуслове.
— Ты не можешь просто заткнуться? Раз уж ты не собираешься уходить то хотя бы, не действуй на нервы своими постоянными нашёптываниями! — Даниэль недовольно хмыкнул.
— Ты какой-то нервный. Кажется, эта девка и правда запала тебе в душу.
— Не твое де... — Начала было Ли, однако следующие слова его собеседника заставили музыканта замолчать.
— Знаешь, это платье ей очень идёт... Как оно облегает её фигуру и почти неуловимо подчёркивает грудь. Такой простой и в то же время благородный наряд. Шёлк, вышивка, серьги...— это поистине королевский подарок! — Он сделал многозначительную паузу. — Ты не находишь?... — Глаза сами собой метнулись во главу зала. Музыкант тяжело вздохнул и понуро опустил голову. Сейчас со стороны он выглядел уставшим и побеждённым...
— Что ты хочешь, Даниэль? — Его голос был чуть громче шёпота.
— Для тебя — только самое лучшее. Поэтому мне больно видеть тебя таким... Где мой прекрасный менестрель, ради которого женщины готовы были сами петь серенады под окнами? Эта распутная девка тебя обманула, обвела вокруг пальца, когда ты ради неё готов был на всё. Это несправедливо, она того не достойна... — Молодой мужчина не проронил ни слова, только утвердительно кивнул головой. — Посмотри на себя! Ты прячешься в тени, в то время как она, словно принцесса порхает по залу в объятиях других... — Даниэль злобно прошипел. — Она шлюха, такая же как и все они, и не важно кто и как её имеет. Милый мой Ли, эта дрянь не достойна и грамма твоего сострадания и сожаления. — Из горла менестреля вырвался какой-то странный звук, похожий на всхлип. — Пора указать ей её место... — При последних словах молодой мужчина резко вскинул голову, устремляя полный ненависти взгляд сначала на женщину, а потом на того, кто гордо восседал во главе зала. Холодные, надменные светло-голубые глаза лениво наблюдали за празднеством из-под тёмных бровей. Но Ли знал, что это был лишь обманчивый фасад, потому как уже не раз видел, что как только видимо безразличный взор обращался к фигуре в красном платье, в нём неминуемо вспыхивало что-то очень похожее на отражение такого же алого огня. Как и тогда в саду...
— Неблагодарная, лживая шваль. — Прошипел музыкант, но уже в следующую секунду его лицо озарила обворожительная улыбка. Он изящно встряхнул головой, словно избавляясь от остатков сна, и решительным шагом направился в центр танцующей и веселящейся толпы.
* * *
— Вы позволите? — Будто чёртик из табакерки, рядом со мной материализовался Ли. И не успела я и глазом моргнуть, а он уже уводил меня в сторону от моего партнёра, грациозно вальсируя и ни на секунду не сбиваясь с размеренного такта мелодии. — Прости. — Прошептал он, как только мы покинули круг танцующих. — Я перегнул палку и немного перебрал... — В ответ я лишь тяжело вздохнула.
— Ли, я всё понимаю, но в последнее время тебя слишком часто заносит, и, похоже, ты даже этого не замечаешь...
— Послушай я...
— Нет, дай мне высказаться. Твоё настроение в последнее время, как погода в апреле: то солнечно, то дождливо. Я иногда даже спрашиваю себя, уж не принимаешь ли ты что? — Его рука, что покоилась на моей талии, заметно напряглась.
— Я ничего не принимаю. — Отрезал музыкант.
— Тогда что с тобой происходит? Откуда все эти приступы непонятного раздражения и агрессии? — Ли упрямо поджал губы и резко поменял направление, уводя меня к одному из накрытых столов.
— Давай не будем сейчас об этом. Я уже извинился, разве не так?
— Если не сейчас то когда? Ты хочешь, чтобы завтра на рассвете я отправилась вместе с вами, но...
— Давай лучше выпьем! — Перебил меня менестрель, довольно грубо хватая за предплечье и подталкивая к столу.
— Нет! Я не хочу ни пить, ни курить! — Внутри меня закипала злость вперемешку с горьким разочарованием.
— А я вот думаю тебе это не помешает.
— Ли, ты оглох или ты намеренно пропускаешь мои слова мимо своих ушей?! — Я резко остановилась, чувствуя на себе любопытные взгляды.
— Не устраивай сцен. Мы привлекаем ненужное внимание. — Процедил менестрель сквозь зубы и попытался снова схватить меня, но я успела отдёрнуть руку и предупредительно отступила. — Ты хочешь, чтобы всё сорвалось, только потому, что тебе вздумалось поиграть в истеричку? — Его глаза зло сверкнули.
— Знаешь, вот именно сейчас я вообще не уверена в том, что отправиться с вами — это хорошая идея... — И сама удивилась насколько спокойно и твёрдо прозвучали эти слова. Ли изумлённо замер, но почти сразу примирительно поднял руки.
— Ладно, ладно не горячись! Мы все на нервах. Давай забудем об этом. — Виновато улыбаясь, он протянул мне бокал вина. — Ну что, мир?
— Нет, Ли. — Прошептала я, отрицательно качая головой. — Мне надо всё обдумать... — Роскошный тронный зал вдруг показался мне узким каменным колодцем, готовым вот-вот сомкнуться над моей головой. Я нервно сглотнула и отвернулась от менестреля.
— Что это значит? — Раздался за моей спиной его приглушённый голос. — Что это значит, Ирина?! — Повторил он уже громче и более настойчиво.
— Это значит, что я не уверена, что встречу вас завтра в назначенном месте. — Выпалила я на одном дыхании. — Прости. — И не оборачиваясь, поспешила прочь из зала.
* * *
Обратно в свою комнату я не торопилась, скорее наоборот, специально выбирала маршрут подольше в надежде разобраться и понять, что случилось в тронном зале, и как поступить дальше. Однако пустынные коридоры дворца оказались бесполезными советчиками и в конце концов я вновь оказалась в знакомой келье.
Внутри царил привычный полумрак, разбавляемый лишь отсветами камина, да пламенем одинокой свечи, а обычно прохладная комната показалась мне на удивление душной. Наплевав на приличия, я жадно припала к кувшину с водой, только сейчас осознав, что за весь этот суматошный день так ничего не съела, и, будто в ответ на мои мысли, желудок негодующе заурчал. Конечно, можно было опять наведаться в кладовую, но в тот момент я чувствовала себя на столько физически и эмоционально уставшей и измотанной, что махнула рукой на потребности в еде и выбрала сон. Наскоро умывшись и переодевшись, повалилась на кровать, но взбудораженное сознание никак не давало мне расслабиться, и моё тело пребывало в состоянии полудрёмы, когда дверь в комнату тихо скрипнула.
Я резко распахнула глаза и, задержав дыхание, стала напряжённо прислушиваться. Рука по инерции поползла под подушку, где с недавнего времени (и по непонятной причине) покоился кинжал, но вокруг царила такая же звенящая тишина, что и до. Решив, что это игры моего разыгравшегося воображения, уже хотела вновь сомкнуть веки, как краем глаза заметила какую-то метнувшуюся тень, а в следующее мгновение чья-то рука зажала мне рот.
— Тшшшш, красавица, не трепыхайся. — Раздался из темноты знакомый голос менестреля, а в нос ударил кисловатый запах вина и табака. Сказать, что появление пьяного музыканта в моей комнате меня разозлило, будет преуменьшением. Я была в ярости и попыталась было оттолкнуть его свободной рукой, но он ловко перехватил моё запястье. — Я сказал не дёргайся, дрянь! — Прошипел тот, до боли сдавливая руку и наклоняясь вперёд. Теперь из полумрака на меня смотрело искажённое злобой лицо менестреля. Вернее не совсем... Я почувствовала, как в животе холодной змеёй заворочался страх, и, похоже склонившийся надо мной мужчина прочитал это в моём взгляде. — Так то лучше. — Криво усмехаясь, он чуть подался назад и медленно убрал руку со рта. Решив не сдаваться, я дёрнулась всем телом, но он вновь оказался перед моим носом. — Ты оглохла? — В подбородок упёрлось что-то холодное и металлическое. — Ещё раз дёрнешься я вышибу тебе мозги! — Металлический предмет скользнул вверх, и я в изумлении уставилась на чернеющее дуло пистолета. Менестрелю же моё замешательство явно нравилось, судя по тому, как засияло его лицо. — Оооо я вижу ты знаешь что это? Не так ли? Хорошая девочка. Лежи смирно, а то я давно не упражнялся, могу и сорваться...
— Что ты делаешь, Ли?...
— Ли? — Он неожиданно громко и весело рассмеялся, чуть отклонившись назад, что позволило мне ещё на несколько сантиметров продвинуть руку под подушку. — Разве я похож на Ли? — Мне становилось всё тяжелее дышать. — Отвечай, дрянь! — Дуло пистолета больно вжалось в висок.
— Не знаю. — Выдохнула я, и это было правдой. Склонившийся надо мной мужчина был пугающе похож на музыканта: те же точёные черты, чувственные губы, гордый нос, — но это был не он. — Волосы, глаза... — Слова давались с трудом, будто кто-то постепенно сжимал горло удавкой. Он опять захихикал.
— Молодец, верно подметила! Знаешь, мы сейчас прям как в сказке... Бабушка, бабушка, почему у тебя такие короткие светлые волосы? — Передразнил он меня. — Потому, внученька, что до этого был парик! — Словно в подтверждении его слов, пистолет опять ткнулся в голову. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя светлые глаза? — Его лицо замерло в сантиметре от меня, а серые глаза угрожающе сощурились. — Потому что у меня есть один умелый дружок, который закапал глазки, и они поменяли цвет, правда не на долго...
— Ли... — Я попыталась что-то сказать, но он перебил меня.
— Ли... да, меня и так называют. У меня вообще много имён, но я предпочитаю своё полноё. — Он наклонился к самому уху. — Даниэль.
========== 59. Тихие игры. ==========
Он сам не знал когда и как оказался перед этой потайной дверью, но казалось, какая-то невидимая сила влекла его сюда с тех пор, как он покинул тронный зал. Сейчас от неё его разделял лишь кусок холодного камня, и ему стоило только надавить... Но вот уже в который раз он отдёргивал руку, словно обжигаясь о гладкую поверхность.
Однажды он уже сорвался. Тогда в саду он не сдержался, и из стороннего наблюдателя стал соучастником. Её запах, ощущение её тела, когда она чуть откинулась назад... А от одного прикосновения к её коже голова шла кругом, а кровь вскипала от возбуждения. Она изгибалась в его руках, напряжённая и гибкая, как тетива лука, в то время как его пальцы бесстыдно ласкали каждый сантиметр её тела. Он, как изголодавшийся путник, никак не мог насытиться её близостью, всё глубже погружаясь в волны горячего желания... Поэтому когда она вдруг стала резко вырываться, с большим трудом смог разжать объятия. Ему не хотелось её отпускать, поэтому он ушёл сам.
Эльф устало откинулся на каменную стену и чуть прикрыл глаза. Почему он просто не мог забыть о ней? В отговорку о вопросах без ответа он уже давно перестал верить, и как заворожённый с того самого момента, как увидел её на траве в саду, купающуюся в лучах солнца, снова и снова стремился оказаться рядом... Иногда, наблюдая за тем, как она собирала цветы и травы, он ловил себя на мысли, что её тело, будто светилось, как тогда, когда она так неожиданно улыбнулась... Что, конечно, было полным безумием, но созерцание её хрупкой фигуры наполняло его сердце каким-то неведанным теплом, отчего иногда становилось страшно. Кем была она и кем был он? Когда-то он думал, что сохранив смертную при себе, на виду, он сможет найти ответы. Губы эльфа тронула лёгкая улыбка. — Ты нашёл только ещё больше вопросов! — Король тяжело вздохнул и открыл глаза.
Его взгляд скользил по хитросплетениям теней и отблесков факелов, в то время как мысли то и дело возвращали его в тронный зал, где часом ранее она мелькала, подобно кленовому листку, окрашенному в цвета осени. Зачем он выбрал этот цвет, зачем вообще отправил ей платье? Он не понимал до сих пор. Возможно, это было его попыткой избавиться от чувства вины, что гложило его с той ночи в саду. Но был ли он виноват перед ней или перед самим собой?
Так или иначе, но в этом наряде из алого шёлка она была обворожительна, и, помимо воли, его взгляд снова и снова отыскивал её силуэт в толпе празднующих. Она порхала по залу, купаясь в переливах мелодий, беззаботно кружась то с одним, то с другим. Однако, его это ни капли не трогало, скорее даже забавляло, но лишь до тех пор пока рядом с ней вновь не появился менестрель. И если эльф и раньше его не жаловал, то в этот вечер от одного взгляда на музыканта, руки сами собой сжались в кулаки. В манере смертного, в том, как он улыбался, как еле заметно касался её талии, как смотрел на неё, было что-то, отчего эльфу хотелось вырвать женщину из его объятий, а самого мужчину отшвырнуть в другой конец зала. Быть может в другом времени и в другом месте он бы так и поступил, но не здесь. — Не на глазах у всех... — Владыка Лихолесья мог только гордо сидеть и наблюдать. Поэтому от внимательного эльфа не укрылось то, как женщина резко отпрянула от менестреля. Её глаза яростно сверкнули, губы сжались в одну упрямую линию. Он не мог разобрать слов, да и говорили они всегда на этом странном диалекте, но по выражению её лица было и так понятно, что разговор был не из приятных. Лишь когда женщина скрылась в направлении выхода, он наконец облегчённо выдохнул.
Мир вокруг вновь наполнился красками и звуками, а его внимание и мысли больше ничто и никто не отвлекал. Разговоры, учтивые поклоны, улыбки, музыка и серебристый смех эльфийских дев — одним словом, торжество шло своим чередом, но казалось, наполненный эльфийской магией воздух будто лишился какого-то главного компонента, а сам праздник утратил для короля всё своё очарование, как только его собственный интерес, одетый в платье цвета осеннего заката исчез из поля зрения.
Одновременно с этим эльфа никак не покидало странное ощущение, что что-то пошло не так. Как ни в чём не бывало, Владыка Лихолесья вёл неторопливую беседу с главным лекарем, когда боковым зрением заметил что-то в углу зала, где ещё совсем недавно находилась женщина и музыкант, но поначалу даже не смог определить, что именно привлекло его внимание. Менестрель стоял на том же самом месте, что и минутами ранее и всё так же смотрел ей в след. На его губах играла какая-то довольная, торжествующая и одновременно мрачная улыбка. Но в следующий момент, будто почувствовав, что за ним наблюдают, он чуть тряхнул головой, вновь принимая облик беззаботного трубадура, а потом неожиданно отвернулся и, как бы походя, вылил содержимое бокала в близстоящую вазу. Это показалось королю странным, и он даже хотел поручить одному из стражников проследить за музыкантом, но в последний момент передумал, а когда он вновь повернулся в сторону смертного, того и след простыл. — Ты уделяешь ей слишком много внимания. — Упрекнул он себя и, ещё раз окинув взглядом будто опустевший после её ухода зал, вернулся к прерванной ранее беседе.
Однако странное поведение смертного никак не выходило у него из головы. — Он так же смотрел на неё тогда, на нижних уровнях! — Эта мысль появилась в его сознании настолько внезапно, что эльф невольно напрягся. Будто кто-то другой нашептал ему это на ухо... Он всеми силами пытался отвлечься от этих дум и наслаждаться праздником, но чувство напряжённости, что не покидало его с момента исчезновения смертного постепенно переросло в тревогу, какое-то нехорошее предчувствие, которое в конечном итоге и привело его сюда, в этот тайный проход в её комнату. — Ты смешон! Если бы твой отец тебя сейчас увидел, он бы не поверил своим глазам! — Эти размышления заставили его поморщиться. — Если ты хочешь утолить свой интерес, всё что требуется — это нажать на плиту и зайти в комнату... Это, в конце концов, твой дворец. Не так ли? — Конечно, всё было именно так, но что-то его удерживало. Возможно страх, что он не сможет устоять? Опять?.... Презрительно хмыкнув над своими же собственными метаниями, эльф оттолкнулся от стены и решительно положил руку на холодный камень, как его острый слух уловил что-то. Трандуил замер и, чуть прикрыв глаза, стал напряжённо прислушиваться.
Смертным никогда не удастся до конца понять и даже представить то, как воспринимают окружающий мир эльфы. Бессмертные дети Эру видят и слышат реальность на уровне тонких ощущений и колебаний. Будто всё вокруг сплетено из огромного количества энергетических нитей или струн, и для эльфа, чтобы получить необходимую информацию, стоит только найти и проследить нужное переплетение. Перед мысленным взором они иногда предстают в образе тончайших серебристых нитей, которые складываются в единую картину мира. Вот и сейчас, древний эльф постепенно отслеживал нужный ему источник, биение сердца, дыхание, слова...
Король резко распахнул глаза. По ту сторону камня она была не одна. Он их не видел, но слышал: лёгкий шелест простыней, прикосновения тел, прерывистое дыхание и гулкие удары сердца. Не надо было долго гадать, чтобы понять чем занимались там двое смертных. — Ты смешон! — Эльф отпрянул от каменной плиты, криво усмехаясь. — Похоже, ты волновался зря. У неё... вернее у них всё хорошо... — Он с презрением отвернулся. Шёлк длинной мантии взметнулся, будто крылья серебристо-алой птицы, а мгновения спустя узкий коридор опустел, и лишь где-то вдалеке еле слышно скрипнула дверь в покои Владыки.
* * *
Его имя для меня ровно ничего не значило, но то, с какой злостью и похотью смотрел на меня этот мужчина заставляло кровь стыть в жилах. Я хотела кричать, но паника сдавила горло, не давая извлечь ни звука. А тот, что назывался Даниэлем, казалось получал неописуемое наслаждение наблюдая за моей беспомощностью. На его губах застыла победная улыбка, он даже отложил пистолет и теперь неторопливо развязывал мою ночную сорочку, однако стоило его холодным пальцам коснуться кожи чуть ниже ключицы, меня будто ударило током. — Сейчас или будет поздно! — Закричал мой мозг. — Ты же понимаешь, что он с тобой сделает?! — О да, подтверждение его намерений в наглую упиралось мне в живот.
Немеющие пальцы сжались вокруг рукоятки кинжала и в тот момент, когда мужчина чуть сдвинулся, чтобы принять более удобную позу, я ударила, одновременно отталкивая его коленом. Но что-то пошло не так. Моя рука, будто не хотела мне повиноваться и вместо того, чтобы вспороть ему шею, лезвие прочертило лишь глубокую царапину на щеке менестреля. На моё счастье, тот никак не ожидал нападения с моей стороны, что позволило выиграть бесценные секунды его замешательства. Я резко вскочила с кровати и бросилась было к выходу, но с каждым шагом мои ноги словно превращались в желе, и я только и успела, что добраться до двери и ухватиться за ручку, когда за спиной раздался разъярённый голос Даниэля.
— Мерзкая дрянь! Ты хочешь поиграть? — Я развернулась, спиной опираясь о спасительную дверь и одновременно пытаясь надавить слабеющими пальцами на ручку. Замерший в нескольких метрах от меня музыкант взглядом проследил за моим движением и криво усмехнулся. — Что, не выходит?... — Он шагнул ко мне, и моя рука с зажатым кинжалом взметнулась в его сторону. Серые глаза угрожающе сощурились, но он остановился и, казалось, только сейчас заметив свой порез. Тонкие пальцы коснулись окровавленной щеки, но уже в следующее мгновение с виду красивое лицо исказила гримаса ярости. — Ах ты грязная потаскуха, ты меня порезала! Да, там ещё пожалуй и шрам останется! — Взревел менестрель, направляя на меня пистолет. — Знаешь, я бы мог прострелить тебе голову, и с удовольствием бы это сделал, но живой ты мне полезнее... А вот за это. — Он показательно помахал передо мной окровавленными пальцами. — Ты заплатишь сполна! — Я с ужасом заметила, что моя рука, в которой всё ещё было зажато оружие, стала предательски подрагивать, в то время как пальцы в который раз безвольно соскользнули с ручки двери. Даниэль показательно зацокал языком. — Ты никуда от меня не убежишь, дрянь. Скоро твои руки и ноги откажутся тебя слушать, и ты будешь полностью в мой власти.
— Что ты мне подмешал? — Прохрипела я.
— Да так, дары Востока. — Улыбнулся тот. Мои мысли забегали в голове с бешенной скоростью, силясь определить что и когда принимала я из рук менестреля. Он же, будто прочитав мои догадки, довольно продолжил. — Я хотел дать тебе это с вином ещё в тронном зале, но ты играла в недотрогу. А рисковать я никак не мог, поэтому ещё до бала влил убойную дозу в твой кувшин с водой! — От его смеха и осознания происходящего, к горлу подступила тошнота. Я резко выдохнула. В этот момент ручка неожиданно поддалась, дверь распахнулась, и я почти ввалилась в кладовую.
Шаг, другой, мои ноги почти подкашивались, и чтобы не упасть, пришлось ухватиться за один из столов с бутылками и графинами. Путь до двери в библиотеку, что обычно занимал всего несколько секунд, казался теперь бесконечным, но, не желая сдаваться, я продолжала плестись вперёд. Даниэль неторопливо перешагнул порог кладовой. Пистолет всё так же был зажат в его руке, тогда как во второй я с ужасом заметила кнут. Проследив за моим взглядом, менестрель счастливо улыбнулся.
— Я решил добавить огонька в нашу погоню и подстегнуть тебя немного. — С этими словами он замахнулся и в следующее мгновение режущая огненная боль полоснула меня по груди, и чтобы не закричать, пришлось почти до крови закусить губы.
Спасительная дверь была так рядом, и в то же время так невыносимо далеко, когда мои ноги подкосились, и я со всего маху рухнула на колени, кинжал звякнул о каменный плиты и отлетел в сторону, но я продолжила упорно ползти. Моё тело раз за разом содрогалось от ударов кнута, что следовали теперь один за другим. Спина горела, будто объятая пламенем, а в конец онемевшие ноги превратились в бесполезный балласт, и только пальцы ещё пытались ухватиться, дотянуться до выхода, но в какой-то момент всё замерло, я не могла сдвинуться ни на миллиметр.
— Это было весело! — Надо мной нависла тень менестреля. — Теперь твоя спина выглядит почти так же, как и моя тогда... Хотя, конечно, кнут у меня не орочий... — Я почувствовала, как хлыст змеёй скользнул по моей спине, прочерчивая огненную линию по одной из ран. Где-то рядом подошвы чуть шаркнули о камень, и в поле зрения попали носки начищенных сапог менестреля. — Ладно, довольно воспоминаний, наш вечер только начинается! Вставай, дрянь! — Он схватил меня за волосы, намотав их на кулак, и с силой рванул вверх. — Знаешь, как долго я этого ждал? — Прошипел блондин мне на ухо прежде чем отшвырнуть моё безвольное тело на стол со стаканами. Стекло с протяжным звоном посыпалось на пол, а мой мучитель вновь оказался рядом и теперь швырял меня из стороны в сторону, будто тряпичную куклу.
Воздух наполнился звуками разбивающегося стекла и хруста осколков под его ногами. Я уже ничего не замечала, ни куда ступала, ни той боли, которой отдавался каждый шаг, и лишь всеми силами старалась не упасть, пытаясь зацепиться за всё, что попадалось мне на пути: столы, стулья, полки. После очередного пинка, я грудью упала на большую винную бочку и безвольно повисла головой вниз. Даниэль же не преминул воспользоваться этой возможностью, и воздух снова рассёк свистящий звук кнута. Удар пришёлся аккурат поверх уже истерзанной спины, и моё тело непроизвольно выпрямилось, изгибаясь, но обмякшие ноги подкосились, и я наотмашь упала на пол.
Если до этого была боль, то сейчас я была в агонии. Стекло врезалось в спину, ноги, руки, а я не могла сдвинуться ни на миллиметр, чтобы хоть как-то облегчить эту муку. Мой рот открылся в крике, но с губ не сорвалось ни звука. Музыкант замер надо мной. Взгляд его серых глаз был абсолютно холодным, губы скривились в презрительной усмешке.
— Кажется ты уже дошла до кондиции. — Он чуть пнул меня носком сапога. — Знаешь в чём прелесть этого зелья? Ни твоё тело, ни даже твой голос тебя не слушаются, но зато все мысли . — Он присел на корточки и почти с нежностью дотронулся пальцем до виска. — И все ощущения. — Мужчина надавил коленом мне на грудь, и в спину тут же вонзились сотни осколков. Я изогнулась всем телом, но его это не заботило. — Да, все ощущения, задействованы на все сто процентов. Ты плачешь, красавица? — Холодные пальцы смахнули непроизвольно набежавшие слёзы. — Не стоит... Это только начало... — Он резко выпрямился и, обхватив мою безвольную руку, волоком потащил меня в более освещённый угол кладовой.
Мне казалось, что с тела, полоску за полоской снимали кожу, однако больше всего меня резало изнутри чувство собственной беспомощности. Хотелось выть от боли, вырываться, кричать, но всё, что я могла — это безвольно наблюдать за действиями менестреля. Наконец тот остановился, бросив меня в круге света, и замер надо мной. Его взгляд оценивающе скользил вверх и вниз по моей распластанной фигуре, а мужчина, уже не скрывая своего возбуждения, то и дело поглаживал свой пах. Это было на столько противно и мерзко, что казалось, меня вот-вот вырвет, но сил хватило лишь на то, чтобы отвернуть голову в сторону и прикрыть глаза. Заметив это, Даниэль презрительно хмыкнул.
— Посмотрите на неё! Как она отворачивается! Можно подумать, что ты сама невинность! А ведь знаешь, Ли так о тебе и думал... Бедный наивный менестрель, он считал тебя порядочной, другой. Но ты.— Он вдруг оказался рядом и рванул лицо на себя, заставляя смотреть прямо на него. — Ты такая же как и все. Обычная шлюха. — Процедил мужчина в сантиметре от меня. — Хотя не могу не признать, внешне ты очень даже ничего, но вот внутри ты самая обыкновенная грязная потаскуха. — Я дёрнула головой, пытаясь вырваться, но он, видимо истолковал мой жест по-своему. — Ты не согласна? — Его брови удивлённо скользнули вверх, а губы тронула еле заметная улыбка. Светловолосый наклонился к самому уху и нарочито сладким тоном прошептал. — Скажи, какого это, когда тебя трахает эльф? Что в нём такого, чего нет у Ли? Он больше? Входит глубже? — Его язык скользнул по моей щеке, и я вновь попыталась вырваться. — Тшшш... Можешь не отрицать, я видел вас. Тебя и твоего эльфа. А сегодня, он почти не сводил с тебя глаз, раздевая взглядом, придумывая, наверное, как ещё тебя отыметь... Там в саду. Как он лапал тебя, а ты позволяла... — Он чуть отклонился, но уже в следующее мгновение навалился на меня всем телом, нависая над лицом. — Смотри на меня, дрянь! — По шее скользнуло холодное лезвие, и мне ничего не оставалось как повиноваться.
Его серые глаза в упор смотрели на меня, но сейчас в них не было так напугавшего меня холода, наоборот — во взгляде менестреля плескалась похоть и безумие. Знакомый метал моего кинжала тускло блеснул в отсветах факелов, в то время как мужчина нарочито медленно прочертил обжигающую линию от мочки уха, вниз по шее, и дальше между грудей, то и дело слегка надавливая на податливое лезвие, что с лёгкостью надрезало бледную кожу. В тот момент я с ужасом поняла, что, возможно, смерть была бы не худшим исходом...
— Знаешь о чём я сожалею? — Проговорил он на удивление тихо и спокойно. — Что у нас с тобой не так много времени. Мне нравится твой огонь, и я бы хотел испить его капля за каплей. Даже сейчас, полностью парализованная и беспомощная, ты пытаешься противостоять мне, сопротивляешься, в то время, как местные барышни уже давно бы умывались слезами. Хотя всё равно не понимаю зачем ты ему понадобилась? — Последний вопрос был задан риторически и относился явно не ко мне. Лезвие вновь продолжило своё движение, вспарывая ткань ночной рубашки до живота, и лишь тогда он неторопливо отложил кинжал. Когда его рука сжала грудь, до боли ущипнув сосок, я внутренне взвыла от отчаяния и омерзения, попыталась дёрнуться и закричать, но из горла вырвалось лишь глухой хрип.
— Оооо тебе не нравится? — Захихикал менестрель. — Поверь, я ещё нежен с тобой! Да и то потому, что приказано доставить тебя в целости и сохранности. Мне даже не позволительно к тебе прикасаться, но... — В его тоне вновь зазвучали нотки погасшего было вожделения. — Но это было до того, как ты стала эльфийской подстилкой. Теперь ты, можно сказать, подпорченный товар, и я думаю заказчик особой разницы не заметит... — Словно в подтверждении своих слов, он снова больно крутанул сосок, и от пронизывающей боли тело интуитивно выгнулось. Мужчина резко втянул воздух. — Чем больше ты трепыхаешься, тем сильнее мне тебя хочется, дрянь! Поэтому прошу, не останавливайся! — Он довольно улыбнулся, ещё сильнее прижимаясь ко мне своей стянутой штанами возбуждённой плотью. Откинув голову, я с надеждой посмотрела на дверь, ведущую в библиотеку, но та была всё так же закрыта. Даниэль, будто прочитал мои мысли. — Не беспокойся, нам никто не помещает. Все заняты сбежавшими гномами, поэтому у нас с тобой есть как минимум часа два. — Мой взгляд метнулся к нему. — Да, это немного. Я только успею во вкус войти. — Уголки его губ дёрнулись вверх. — А потом мы по-тихому увезём тебя отсюда. Я влил тебе приличную дозу, поэтому до Эсгарота, ты и пикнуть не сможешь. — Менестрель медленно облизал свои губы, будто смакуя каждое слово. — Ну что, довольно разговоров! Приступим? — Он с силой дёрнул подол рубашки и ткань протестующе затрещала. Обнажённая кожа ног в миг покрылась гусиной кожей не сколько от холода, сколько от осознания, что нижняя часть тела теперь была выставлена на его обозрение. Его руки грубо сжали колени, разводя их в стороны, в то время как он всё выше и выше задирал материю. — Как ты тогда в саду задрала подол... Как бесстыдная девка на панели... Скажи, ты знала, что он за тобой наблюдал? Ты специально это сделала? — Шептал Даниэль, и его горячее влажное дыхание опалило кожу, отзываясь внутри новой волной тошноты.
Больше всего на тот момент мне хотелось закрыть глаза и представить, что ничего этого нет, сдаться... Но другая чать меня, металась и билась внутри, как птица в клетке. Да, это был кошмар, но это было только начало, и отдайся я на волю этого извращенца, настоящий ужас и мучения ждут меня ещё впереди. Я не могла этого позволить, но ни ноги, ни руки меня не слушались, а из горла вырывались лишь сдавленный хрипы. Что я могла предпринять? Отчаяние и безысходность сдавили грудь ледяной удавкой.
— Никчемная, бесполезная...
— Отпусти себя! — Резанул мозг голос хозяина леса, да с такой силой, что я невольно поморщилась.
— Отпусти себя? Что ты имеешь в виду?... — Но моё тело уже действовало само собой. Кровь вскипела в венах пробуждающейся магией, тело запульсировало горячей энергией, но я всё так же не могла и пальцем пошевелить. А тем временем мужчина надо мной чуть отклонился.
— Знаешь, что меня больше всего раздражает в Средиземье? Это одежда! — Начала он самым обыденным тоном. — Все эти завязочки, шнуровки... Были бы мы сейчас у нас, одно движение молнии, и... Я бы уже делал с тобой, что захочу, а тут приходится попотеть немного. — Краем глаза я заметила, что он всё ещё возился со шнуровкой на своих штанах, то и дело кидая в мою сторону мрачные взгляды. Мне оставались считанные секунды, прежде, чем меня поглотит эта зияющая бездна отчаяния и паники, к краю которой так и подталкивал меня менестрель. Где-то внутри оформилась пугающая мысль,.что стоит ему прикоснуться ко мне так, и я всё потеряю...
В этот момент он вновь развёл мои ноги в стороны. От прикосновения его плоти к внутренней стороне бедра, захотелось взвыть и выпрыгнуть из кожи, я с силой закусила губы, неожиданно осознав, что руки сжались в кулаки. Ощущение тела возвращалось капля за каплей, но слишком медленно... Мне нужно было выиграть время.
Наверное так чувствует себя загнанный в угол зверь, когда до финального удара или выстрела остаётся лишь одно мгновение. Чёрное отчаяние и алая ярость застилают глаза, заставляя сердце битья в три раза быстрее, ощущения обостряются до предела в преддверии конца, и всё о чём ты думаешь это последний бросок, последний шанс если не вырваться, то унести твоего противника с собой. В тот момент я будто видела себя со стороны. Как менестрель прижался в плотную к моему распластанному телу, что-то нашёптывая и тихо посмеиваясь. Но я не хотела этого слушать и, не дав ему договорить, сделала единственное, на что ещё была способна: со всей силы вцепилась зубами в его шею.
Блондин взвизгнул и попытался оттолкнуть меня, но я держалась мёртвой хваткой бульдога. Вырываясь, он начал бить меня по рукам, исцарапанным и изрезанным плечам, но я не дрогнула и стала постепенно сводить челюсти, с мрачным торжеством чувствуя, как рот наполняется тёплой, чуть солоноватой кровью. Мужчина взвыл нечеловечески голосом и, изогнувшись всем телом, рванулся назад, отлетел на несколько шагов и затих у стены, тихо поскуливая.
Каким-то непостижимым образом, в промежутке между всем этим, мне удалось принять сидячее положение. И теперь, с отвращением выплюнув вырванный кусок плоти, я жадно глотала воздух, чувствуя как в обессиленные конечности по крупицам возвращалась жизнь. После нескольких долгих секунд я, опираясь руками об пол, попыталась подняться, но ничего не вышло, зато пальцы обожгло чем-то холодным. Мой кинжал. Зажав его в руке, я развернулась и на четвереньках поползла в сторону двери. В колени вонзались разбросанные повсюду осколки, но я не обращала на это внимания, главное было — добрать до библиотеки.
— Мерзкая дрянь! — Раздавшийся за спиной полный холодной ярости голос менестреля заставил меня обернуться. Ли, Даниэль или Лаэрт (уже без разницы) стоял у стены, зажав шею рукой. Сквозь пальцы, по бледной коже багровыми каплями стекала кровь. Губы были плотно сжаты, а в глазах горел такой огонь, что я невольно попятилась. — Он просил доставить тебя живой... Но теперь мне плевать! — Он рванулся вперёд, в несколько шагов оказавшись рядом, и, намотав растрепавшиеся волосы на кулак, бесцеремонно потащил за собой прочь от двери. — Я думал, что позабавлюсь с тобой немного, а потом доставлю, куда надо. Но ты вывела меня из себя! — Менестрель остановился у противоположной стены и грубо дёрнул меня вверх, заставляя подняться на подрагивающих ногах и смотреть ему прямо в глаза. — Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Я отымею тебя как последнюю шлюху во все отверстия, которые смогу найти в твоём грязном теле, и всем, что попадётся мне под руку. А потом — сверну тебе шею и оставлю здесь, чтобы твой эльф тебя нашёл. То-то он расстроится, что его игрушку сломали. — На последних словах его пальцы сомкнулись на моей шее, в то время как второй рукой он пытался спешно задрать подол.
На мое счастье менестрель не отличался физическими возможностями ни гнома, ни эльфа, поэтому одновременно удерживать моё всё ещё обмякшее тело в вертикальном положении и пытаться избавиться от остатков одежды, требовало у него больше сил и внимания. Я не преминула воспользоваться этой возможностью, и теперь с мрачным торжеством и удовольствием наблюдала за тем, как изумлённо расширились серые глаза, когда мой кинжал по рукоятку вошёл в его живот. Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга в полной тишине, и за это время я даже успела испугаться, что промахнулась. Но вот его рука безвольно соскользнула с моей шеи, он еле заметно качнулся и попятился. Менестрель попытался схватить выпирающий из плоти металл, но я, вцепившись в рукоятку обеими руками, с силой рванула оружие на себя. Инстинктивно его руки метнулись к ране, откуда уже заструились багровые капли, щедро окрашивая его белую рубашку в малиновый цвет. Мужчина отступил ещё на несколько шагов, когда неожиданно плавно осел на пол, завалившись на спину.
Здесь было тихо, слишком тихо. "Как в могиле",— пронеслось в голове, заставляя нервно выдохнуть. Воцарившееся тягостное молчание нарушали лишь хлюпающие хрипы менестреля. Казалось, эти звуки становились всё громче, заполняя собой всё пространство, эхом отдаваясь в голове. Он заворочался на полу, отчего-то напоминая мне сейчас какое-то огромное насекомое, перевёрнутое на спину, и от одного взгляда на него, к горлу подступила тошнота. Я инстинктивно зажала рот рукой и зажмурилась, но перед глазами так и стоял образ его распластанного тела. Мне хотелось закричать в голос, но я не могла произнести ни звука, хотелось бежать прочь — но желеобразные ноги еле удерживали меня в вертикальном положении. Спустя какое-то время мне всё же удалось сделать пару шагов, придерживаясь за стол у стены, когда за спиной раздался его голос.
— Ты думаешь, что сможешь убежать? — От неожиданности, зыбкая твердь тут же ушла из-под ног, и, беззвучно всхлипнув, я вновь оказалась на полу. Сжимая онемевшими пальцами кинжал, резко обернулась. Но менестрель лежал на том же самом месте, и только его голова была слегка повёрнута в мою сторону. Его окровавленные губы тронула зловещая улыбка. — Он найдёт тебя... И тогда, то что произошло сегодня, покажется тебе лёгкой любовной прелюдией... А когда он с тобой покончит, ты будешь не в состоянии даже вспомнить своё имя... Шлюха
— Заткнись. — Выдохнула я, на что он лишь презрительно засмеялся.
— Именно таковой ты и являешься. Эльфийской ли, его ли — какая разница кто?
— Заткнись.
— Потому что здесь ты — никто! У тебя нет ни семьи, ни положения... Исчезни ты сегодня, о тебе забудут на следующий день... — Его слова резали глубже, чем те осколки, что врезались сейчас в мои колени.
— Заткнись. — Внутри медленно поднимала голову приутихшая было ярость.
— Думаешь, ты особенная? О нет... Ты самая обычная девка. Таких, как ты, я даже не брал для своей коллекции кукол. Там... — Он ещё что-то говорил, но слова превратились в жужжащий фон, и больше всего мне хотелось, чтобы он замолчал. Насовсем. Рука скользнула по камню, натыкаясь на что-то холодное, и теперь я с удивлением рассматривала его пистолет. В этой кладовой, посреди эльфов и леса, это оружие казалось каким-то нереальным и противоестественным. Пальцы сами легли ну курок, когда последние слова менестреля вновь привлеки моё внимание. — Неужели ты думаешь, только потому, что ты спишь с главным остроухим здесь, это может как-то изменить твою судьбу? Он никогда не пустит тебя дальше своей постели...
— Что ты несёшь? — Ко мне вернулся голос, хотя он больше напоминал хрип.
— Оооо ты заговорила? — Менестрель глухо рассмеялся. — Удивительно, особенно учитывая какую дозу я тебе влил... — Он закашлялся кровью, а я тем временем, ухватившись за край стола, медленно потянула себя вверх. С облегчением осознав, что ноги уже не подкашивались при каждой возможности, шаг за шагом приблизилась к телу музыканта. Он снова затих и теперь с интересом рассматривал меня. — Нет, я всё же хорошо поработал. Жаль, что не довёл дело до конца...
— Заткнись! — Прошипела я, нацеливая на него пистолет. В серых глазах на мгновение мелькнул страх, смешанный с удивлением, но окровавленные губы вновь растянулись в омерзительной улыбке.
— И что ты сделаешь? Напугаешь меня этим? Ты не выстрелишь! Иначе сюда сбегутся все эльфы Лихолесья, и тебе придётся многое объяснять...
— Плевать. Главное, что ты наконец заткнёшься! — И я спустила курок.
* * *
Эльф, словно каменное изваяние, замер у камина, неотрывно вглядываясь в танец огня. Со стороны могло показаться, что он был абсолютно спокоен, и лишь то, как побелели костяшки его пальцев, вцепившиеся в мрамор облицовки, выдавало истинные чувства Владыки Лихолесья. Ярость, такая же алая, как и языки пламени перед его глазами, клокотала внутри, будто жидкий огонь в недрах обители гномов. Злость, на неё, на этого мерзкого менестреля и на себя, на собственную слабость. И всё это с привкусом странной горечи разочарования и... Но о втором он даже не позволял себе думать. От воспоминаний о том, как он замер в нерешительности у потайной двери, в то время как она была занята совсем другим, хотелось смеяться в голос. — Как это было нелепо... — Он резко обернулся, одним залпом осушив бокал вина, зажатый в руке. — Довольно игр! Завтра же капитан стражи допросит её с пристрастием по поводу её связи с гномами и того, кто она такая и откуда! — Он негодующе стиснул зубы. — Хотя зачем ждать до завтра? Можно отправить её на допрос прямо сейчас, с позором выдернув из объятий любовника! — Король развернулся и уже направился было в кабинет, когда в дверь нетерпеливо застучали. На мгновение Трандуил замер в нерешительности, силясь припомнить, когда успел вызвать к себе стражу, но почти сразу решительно распахнул дверь.
На пороге стояли двое эльфийских воинов, всем своим видом выражая крайнюю озабоченность и раскаяние. Последнее заставило Владыку удивлённо вскинуть брови.
— Что-то случилось? — В его безразличном тоне не было и намёка на бушующие внутри эмоции. Те же двое низко поклонились и, быстро переглянувшись, почти в один голос ответили.
— Ваше Величество, гномы сбежали. — Это было настолько неожиданно, что первые несколько мгновений, он не проронил ни слова. Воины же растолковали его молчание по-своему и принялись спешно докладывать о том, что и как произошло. Выходило, что кто-то украл ключи у не в меру празднующих стражников, выпустил гномов, включая их предводителя, и спустил всех в пустых бочках по подземной реке. Его мысли метнулись к женщине на том конце каменного коридора. Если окажется, что она хоть как-то в этом замешана, он отправит в темницу и её, и её полюбовника...
— Принц Леголас уже отправил в погоню отряд, чтобы вернуть пленников. И решил возглавить его сам. — Голос одного из воинов вырвал его из мрачных раздумий. Быстрые шаги лесного Владыки и сопровождавших его эльфов лишь лёгким шелестом отдавались в опустевших коридорах дворца. При упоминании имени его сына, губы короля тронула еле заметная улыбка. Леголас был не только его наследником, но и одним из самых достойных воинов королевства, которым он мог по праву гордится и как правитель, и как отец. Только она никогда этого не увидела...
— Проверьте нижние уровни. Закройте все входы и выходы. Гномы не могли просто так выбраться. — В отрывистых приказах короля сквозил металл. — Им кто-то помог, и этот кто-то проник во дворец. Сообщник или шпион. — Трандуил резко остановился, поражённый неожиданной догадкой. Светло-голубые глаза полыхнули огнём. — Отправьте стражников в комнату, прилегающую...— Но он не успел договорить. Звенящую тишину каменных хитросплетений обители лесных эльфов прорезал оглушающий грохот, похожий на короткий раскат грома. За первым ударом последовал второй, потом третий, потом ещё один, и ещё, и ещё... Трое эльфов напряжённо переглядывались, пытаясь определить направление, в то время как необъяснимый звук эхом отражался от вековых стен, нарастая и заставляя всё гудеть и вибрировать.
— Это со стороны библиотеки, Ваше Величество. — Выдохнул один из воинов. Не говоря ни слова три фигуры, словно тени, метнулись в нужном направлении, скрываясь во мраке каменного лабиринта.
Дверь, будто сделанная из бумаги, с лёгкостью отлетела в сторону под натиском эльфийских воинов. Но лишь переступив порог, они замерли в изумлении. Оранжевые отсветы факелов, встревоженные появлением нежданных гостей, в дикой пляске метались по стенам небольшой кладовой, переплетаясь с извилистыми тенями, отражаясь в осколках стекла, что, словно потрескавшийся лёд, покрывали каменный пол, смешиваясь в багровым вином. Во всём этом хаосе света и звенящей тишины они не сразу заметили распластанную на полу фигуру. Первым опомнился высокий светловолосый эльф в тёмно-бордовой мантии и уверенно шагнул вперёд, игнорируя предупреждающие жесты его спутников. Разбитый хрусталь захрустел под его ногами, нарушая тягостное молчание.
— Это менестрель. — Прошептал наконец один из воинов. Вернее это когда-то было менестрелем, потому как в теле, покоившемся сейчас на каменном полу, не было и капли жизни. Остекленевшие глаза, смотревшие в вечность с бледного лица, выражали крайнее удивление и страх, будто смерть застала музыканта неожиданно. Взгляд короля скользнул вниз, и он невольно поморщился. На груди мужчины зияли несколько глубоких отверстий, откуда тёмными потоками медленно вытекала стремительно густеющая кровь. Змеёй опоясывала бездыханное тело, чтобы смешаться с пурпуром вина на сером камне... Но что-то было не так, и в подтверждении его мыслей, второй из сопровождающих его воинов аккуратно заметил.
— Ваше Величество, его волосы и глаза... — Но Трандуил оборвал его на полуслове, предупредительно подняв руку, и теперь, выпрямившись во весь рост, осторожно оглядывался по сторонам.
Снова тишина. По углам небольшой кладовой клубились густые тени, но зоркие глаза эльфов не распознали там ничего. Казалось, кроме них и бездыханного смертного тут никого не было. Но в этот момент он уловил вибрации тихого, почти незаметного дыхания кого-то четвёртого. Оно было на столько слабым, что король мог принять его за дуновение ветра, если бы не вторящие ему редкие удары сердца.
— Кто здесь? — Его голос резанул сдавленный напряжением воздух. Но никто не ответил. Краем глаза Владыка заметил, как один из воинов указал рукой в тёмный угол, где приютилась одна из огромный винных бочек. Трое мужчин решительно шагнули в том направлении, когда из темноты раздался сдавленный то ли хрип, то ли стон. Ещё шаг, и из-за темного дерева метнулась бледная рука, с зажатым в ней окровавленным кинжалом, а хрип стал похож на тихое рычание раненого зверя. В этом странном звуке было столько боли и отчаяния, что Трандуил замер, жестом приказав и двум другим эльфам остановиться.
— Выходи, мы не причиним тебе зла. — Проговорил один из воинов, но рука лишь дёрнулась в его направлении. В слабом свете металл тускло мерцал, а тонкие пальцы лишь крепче обвились вокруг рукоятки. Король вдруг осознал, что бледная, измазанная запёкшейся кровью рука, что сейчас чуть подрагивала в отблесках факела, была женской. Сердце эльфа пропустило удар, а по спине пробежал холодок.
— Отправляйся за дочерью лекаря. — Прошептал он еле слышно на Сильване, обращаясь к одному из воинов.
— Но Ваше Величество...
— Сейчас же. — Отрезал король, и тот, коротко кивнув, повиновался, бесшумно скрываясь в темнеющем проходе в библиотеку.
Потекли минуты мучительного ожидания. В какой-то момент бледная рука, с зажатым оружием вновь скрылась в темноте за бочкой, откуда он то и дело слышал еле различимые хрипы. Казалось, что дыхание давалось спрятавшейся женщине с трудом, но каждый раз, как они пытались приблизиться, лезвие кинжала выскальзывало из мрака. Конечно, они могли с лёгкостью откинуть бочку и скрутить притаившуюся там смертную, но что-то подсказывало ему, что это было бы большой ошибкой. Поэтому им ничего не оставалось, как терпеливо ждать появления эльфийки. Но вот его слух уловил быстрые шаги, что неминуемо приближались, и в следующее мгновение на пороге появился всё тот же воин в сопровождении главного лекаря.
— Ваше Величество, Вы посылали за мной?... — Осколки захрустели под ногами рыжеволосого эльфа, и он удивлённо замер, только сейчас заметив царивший вокруг беспорядок.
— Лорд Фаэлон, где Ваша дочь? — Процедил король сквозь зубы, стараясь не выдать своего раздражения.
— Зачем Вам моя дочь, Ваше Величество? Она...
— Я здесь. — Сельвен вынырнула из-за спины главного лекаря и в несколько лёгких шагов оказалась рядом с Владыкой. Помимо воли король облегчённо вздохнул.
— Леди Сельвен, боюсь сегодня здесь что-то произошло... — Кивком головы он указал на труп менестреля, но эльфийка и без его помощи уже заметила бездыханное тело. И теперь в её расширенных глазах отражалось неподдельное беспокойство и страх.
— Где она? — Выдохнула дева, встречаясь с ним взглядом. Король ничего не ответил, лишь многозначительно посмотрел в ту сторону, где в темноте за бочкой скрывалась женщина. Эльфийка на мгновение прикрыла глаза, на прекрасном лице отразилось выражение какой-то горькой обречённости, отчего сердце древнего эльфа больно сжалось. Но почти сразу Сельвен глубоко вздохнула и решительно направилась к затянутому мраком углу.
Как и в предыдущие разы, кинжал вынырнул из темноты, а рука замерла, чуть подрагивая. Будто и не замечая этого, эльфийка шагнула вперёд, медленно опускаясь на колени перед нацеленным на неё лезвием.
— Даэрэт, ты можешь выходить. Тебе никто не причинит зла... — Прозвучал из-за спины встревоженный голос Фаэлона, что возымело прямо противоположный эффект и рука с оружием с лёгким свистом рассекла воздух в сантиметре от дочери лекаря. Но та даже не пошевелилась, только предупреждающе обернулась на отца, и тот покорно замолчал.
В комнате повисла звенящая тишина, когда эльфийка начала что-то сбивчиво шептать в темноту, почти касаясь ладонью серебристого металла. Сначала он не мог разобрать ни слова, пока вдруг не понял, что дева нашёптывала успокаивающий заговор, который обычно матери напевают перед сном своим детям. А потом его слух резануло странное слово. — Ирина. — Сначала тихо, как шёпот ночного ветра, но потом уже чуть громче. Эльфийка явно использовала его как обращение, как имя, её истинное имя... И женщина её услышала. Рука медленно опустилась, пальцы разжались, и кинжал,чуть звякнув, упал на каменный пол. В то же мгновение Сельвен подалась вперёд и попыталась взять смертную за ладонь, но та отдёрнула руку, хотя и не предприняла попыток вновь завладеть оружием. Теперь дочь лекаря могла заглянуть за бочку.
Король видел как расширились глаза эльфийки, а рука непроизвольно метнулась ко рту.
— Великий Эру! — Выдохнула она уже не скрывая набежавших слёз. — Что он с тобой сделал?... — Почему-то последние слова заставили всех присутствующих мужчин вновь взглянуть на мёртвого менестреля, и только сейчас в глаза бросились расстёгнутые и явно приспущенные штаны, что не оставляло никаких сомнений по поводу намерений музыканта. Трандуил почувствовал, как сердце полыхнуло алой яростью и одновременно сжалось от холодной безысходности. На лицах эльфов отразилась странная смесь вины, негодования и стыда.
— Подождите снаружи. — Проговорил Владыка, и два воина покорно скрылись в библиотеке. Поймав вопросительный взгляд Фаэлона, король лишь коротко утвердительно кивнул, разрешая тем самым тому остаться. В этот момент в стороне, где до этого замерла дочь лекаря послышался лёгкий шорох, что сразу привлекло внимание оставшихся.
От одного взгляда на её окровавленное и истерзанное тело, оба эльфа резко втянули воздух. Она стояла, чуть подрагивая, вцепившись в край бочки побелевшими пальцами. Её невидящий взгляд бездумно метался из стороны в сторону, пока не остановился на распластанном теле, и тогда глаза полыхнули таким мрачным огнём и безумием, что ему невольно стало страшно и почему-то больно. Женщина шагнула вперёд, и теперь стало заметно, что её испачканная багровыми пятнами рубашка была разрезана до живота, обнажая грудь и покрытую порезами бледную кожу.
— Он мёртв? — Прохрипела она, заставив его чуть вздрогнуть.
— Да. — Ответил он, удивляясь тому, сколько злобы было вложено в это слово. Эльф неожиданно поймал себя на мысли, что ему бы очень хотелось, чтобы менестрель был всё ещё жив. Потому что тогда он смог бы убить его сам... Она медленно повернулась в его сторону и впервые за всё это время их взгляды встретились. Он был уверен, что в её глазах промелькнула тень того света и тепла, что так поразили его тогда в саду, а лицо, казалось, еле заметно просветлело. Но уже в следующее мгновение, её глаза закатились, и она рухнула бы на каменный пол, не поймай он женщину в последний момент. В его руках её обмякшее тело показалось на удивление невесомым, а в ладони врезались застрявшие в спине смертной осколки.
— Нам надо спешить. — Выдохнула Сельвен. — Она потеряла много крови и, похоже, отравлена. — Слова эльфийки подействовали отрезвляюще. Вот почему у неё было такое сдавленное дыхание и еле различимое биение сердца. Король резко втянул воздух.
— Мы не знаем какой яд ей подмешали. — Бросил он через плечо, уже переступая порог кладовой.
— Поэтому нам придётся привести её в чувство, как только окажемся в больничном крыле... — Сельвен неожиданно замолчала.
— Ты боишься, что мы не успеем? — Проговорил он, раздражённо стискивая зубы. Та ничего не ответила, но её молчание говорило само за себя.
Библиотека осталась позади, но вместо того, чтобы свернуть в направлении больничного крыла, эльф резко завернул за угол и решительно толкнул дверь в одну из спален рядом с королевскими покоями. Когда-то эта комната принадлежала его матери, но вот уже многие века пустовала, хотя, как дань уважению, и поддерживалась в чистоте, будто былая хозяйка могла когда-нибудь вернуться. Все этим мысли проносились в его голове с пугающей скоростью, а руки уже укладывали тело женщины животом вниз на кровать.
Фаэлон и эльфийские воины почти бегом скрылись в направлении больничного крыла, и сейчас с ним вместе находилась только Селвьен. Она уверенными движениями избавлялась от остатков разорванной рубахи, обнажая кровавое месиво, в которое превратилась спина женщины. Он молча наблюдал за склонившейся эльфийкой. Никто не знал куда она отправилась тогда, когда покинула родной лес, но, видимо, за время своих странствий успела повидать немало. И теперь, будто и не замечая запёкшейся крови на бледной коже, методично извлекала один застрявший осколок за другим. Почему-то именно сейчас она была очень похожа на свою мать. Король слегка встряхнул головой, желая развеять ненужные мысли, и поспешил присоединиться к лесной деве.
Не прошло и нескольких минут, как на пороге показалась фигура одного из стражников. Сельвен молча поднялась и, приняв из его рук несколько бутылочек с мазями и зельями, тут же вернулась к кровати.
— Нам нужно перевернуть её на спину. Сейчас главное привести её в чувство и дать противоядие. Осколки подождут. — Он покорно перевернул её, всё же удерживая тело на весу, в то время как дочь лекаря вливала в рот смертной какое-то остро пахнущее зелье. Секунда, две — ничего не происходило, но вот она дёрнулась, губы раскрылись в немом крике, она судорожно втянула воздух, будто утопленник, вызволенный из морской пучины. Распахнутые глаза полыхнули неестественным изумрудным огнём, прежде чем остановиться на замершей эльфийке. — Ирина, ты слышишь меня? — Лицо женщины скривилось от боли. — Ирина! — Она коротко кивнула, а с губ лесной девы сорвался вздох облегчения. — Тебя отравили. — Женщина неожиданно выгнулась всем телом, пытаясь вырваться, но он крепко удерживал её.
— Тшшшш. — Прошептал эльф ей на ухо, будто хотел успокоить, как дитя. В то же мгновение взгляд каре-зелёных глаз метнулся к нему.
— Ирина, кто отравил тебя? — Голос Сельвен был мягок, но полон уверенности. В ответ женщина лишь дёрнулась, с её губ сорвался сдавленный стон, по щекам покатились слезы, а она, всё так же не моргая, смотрела ему прямо в глаза.
— Ирина... — Проговорил он, чувствуя как непривычное имя, рокотом далёких волн отозвалось во всём теле. В её глазах мелькнула какая-то искра, и, воодушевлённый этим, он продолжил. — Ты знаешь как тебя отравили? — Она коротко кивнула. — Скажи нам. Это очень важно... — Из горла вырвался хрип, и казалось она хотела что-то сказать, но слова душили её.
— Кувшин... С водой...
— Ирина, я...
— В моей комнате... — Выдавила она через силу, а наблюдавшая за этим Сельвен тут же скрылась за дверью.
Голова женщины обессиленно откинулась назад, веки снова закрылись. Он уже хотел опустить её обратно на кровать, когда еле различимый шёпот, сорвавшийся с приоткрытых губ, заставил его на мгновение замереть.
— Тогда в саду...это был ты... — Её лицо озарила еле заметная улыбка, прежде чем сознание поглотила мгла.
========== 60. Лета. ==========
Его взору открылся абсолютно непроницаемый мрак, вязкий, оглушающий и бескрайний. Он нервно сглотнул и плотнее сжал в руках посох. Ощущение нагретого дерева под пальцами внушало уверенность и давало хоть какое-то подобие ориентации в этой безразмерной черноте. В голове мелькнула было мысль о том, чтобы зажечь светочный камень, вставленный между отполированными переплетениями корней на конце посоха, но интуиция подсказывала, что здесь это не поможет, а может даже наоборот... Как давно он тут находился? Зачем? И что это было за место? Вопросы всплывали в раскаленном сознании один за другим, оставаясь, увы, без ответа.
Но вот что-то изменилось вокруг, будто воздух дёрнулся от невидимых колебаний и вибраций, и голос шёлковым дыханием еле коснулся его слуха. Слова прозвучали тише шелеста осенней травы, поэтому он не смог их разобрать, но от неожиданности вздрогнул всем телом, одновременно резко разворачиваясь в сторону звука. Однако, взгляд вновь натолкнулся лишь на стену из мрака. Он замер, весь обратившись в слух, и через несколько долгих секунд услышал еле различимый плеск воды. Звук становился всё громче, набирая силу с каждым ударом сердца, а потом и сама темнота подёрнулась тихой рябью, будто речная гладь под натиском ветра, и сквозь неё стали медленно проступать силуэты и тени. Всё пространство разделилось на монотонный чёрный фон и серо-голубые очертания, больше похожие на чей-то странный и немного гротескный набросок... Это продолжалось до тех пор, пока он не оказался посреди призрачного леса, на краю небольшой прогалины. Неясные контуры деревьев взмывали вверх, переплетаясь ветвями и образуя мрачную стену вокруг, давая ему тем самым один единственный выход: вперед, где чёрной маслянистой гладью поблёскивала вода, плеск которой он должно быть и слышал.
Решив, что терять ему нечего, он неуверенно ступил на поляну, трава которой излучала серебристое свечение и мерцала, словно покрытая инеем. С каждым шагом ноги всё больше погружались в мягкий переливающийся покров, будто под переплетениями невиданных трав и цветов и не было земли, и в какой-то момент его посетила неспокойная мысль, что он может провалиться, но этот сиюминутных страх так же быстро исчез, как и появился. Он продолжал медленно двигаться вперёд, теперь даже получая удовольствие от странных ощущений, сравнимых только с прогулкой по невероятно мягкому и объемному пуховому одеялу. Но стоило ему миновать прогалину, как под ногами вновь почувствовалась привычная земная твердь.
Отсюда вела узкая, пыльная тропа. Она петляла, прыгая то вверх то вниз, путаясь среди деревьев, и он ещё успел удивиться, как мог увидеть воду с другой стороны поляны, когда чёрная гладь с каждый шагом только удалялась. — Может это ловушка? — Он покосился через плечо, но за спиной только клубилась потревоженная им пыль, и воздух стал сизым, будто неосторожный ветер взметнул вверх остатки пепелища... — Пепел... — Но это были не его мысли, что эхом отдавались в голове. Сердце забилось с бешеной скоростью, а по спине пробежал неприятный холодок: каждая клетка его тела сжалась от дурного предчувствия. С одной стороны, ему совершенно не хотелось слепо повиноваться воле этого призрачного леса и двигаться к этой тёмной воде, но в то же время пришло ясное осознание, что только туда и надо идти. Там было что-то очень важное... Кинув последний взгляд на пепел за спиной, он ускорил шаг, и, будто подслушав его мысли, деревья расступились, а сама тропа выровнялась и в мгновение ока привела его на берег.
Перед ним раскинулось небольшое лесное озеро, недвижимая гладь которого тускло мерцала, отражая свет невидимых лучей. В темноте вода казалась абсолютно чёрной и немного вязкой, но тем не менее её вид действовал успокаивающе, а тихий плеск о прибрежные камни приятно ласкал слух в этом удушающем безмолвии. — Но не за этим же ты сюда пришёл? — Его взгляд медленно скользил по странному пейзажу, пытаясь отыскать в этом царстве теней и призрачных силуэтов что-то или кого-то... И вот глаз резануло какое-то светлое пятно вдалеке, у самой кромки воды. Он глубоко и облегчённо вздохнул и уже занёс было ногу, чтобы шагнуть в нужном направлении, как всё вокруг снова дрогнуло. Пространство стало стремительно смещаться, искажаясь, сужаясь, подталкивая его всё ближе к светлому всполоху. Перемещение произошло на столько быстро, что он еле удержался на ногах и смог сохранить равновесие, лишь вцепившись в посох и со всей силы уперев тот в каменистый берег, где сейчас оказался.
Он узнал её сразу, не смотря на то, что видел только со спины. В этот раз на ней было странное платье, без рукавов и слишком короткое для Средиземья, едва доходившее до колен. Лёгкий материал тревожно трепетал под порывами несуществующего ветра, рискуя в любой момент сорваться с её тела, а чёрный цвет наряда ещё больше оттенял кожу, отчего та казалась неестественно белоснежной. Женщина сидела на камне, подобрав под себя ноги, и то напряжённо вглядывалась куда-то в темноту, то склонялась к самой воде, и тогда отовсюду эхом раздавался тот самый плеск, что и привёл его сюда.
— Зачем ты пришёл? — От звука её голоса по спине пробежал холодок, и ему потребовалось несколько секунд прежде, чем он ответил.
— Я искал тебя, — Она полуобернулась в его сторону, так что теперь ему хотя бы был виден её профиль.
— Ты врёшь, — Уголки губ растянулись в саркастической усмешке.
— Ирина, я...
— Ты всегда врёшь, — Усмешка исчезла, а в её тоне засквозил металл. — Впрочем, как и все здесь, — Последнее было сказано очень тихо, и явно не предназначалось для него. Женщина снова склонилась к воде, и со стороны водоёма донёсся странный звук, одновременно похожий и на отрывистый смех, и на тихий всхлип. Возможно в другом месте и в другое время, сказанные ею слова могли показаться ничего не значащими упрёками, брошенными в порыве минутной обиды, но не здесь. И сейчас он вынужден был признать, что эти несколько фраз резанули неожиданно глубоко, а воцарившееся молчание сдавило грудь, лишая возможности дышать.
— Я не хотел тебе лгать... — Выдавил он наконец. Она резко выпрямилась, снова едва обернулась в его сторону, но так и не посмотрела на него в открытую. От неё повеяло какой-то холодной безысходностью, отчего сердце болезненной сжалось, а в следующее мгновение внутри него что-то щёлкнуло. Он вдруг осознал, что это был его единственный и последний шанс, если не найти её, то хотя бы не потерять окончательно.
— Я должен был рассказать тебе всё, как только узнал...
— Но... — Вторила она ему глухим эхом.
— Я испугался. Видя то, как тебе хотелось вернуться, как ты, казалось, только жила и дышала этой надеждой, испугался того, как отреагируешь на правду... — Её голова слегка качнулась, и он не был уверен в знак ли понимания или же недоверия. — А потом...было поздно и ...
— И ты решил меня использовать, — Женщина отвернулась, устремив взор куда-то в темнеющую бездну над чёрными водами.
— Ирина... — Он почти выдохнул имя, с отчаянием понимая что теряет её. — Это не так. Я надеялся тебя спасти, и тогда в лесу сказал тебе правду... — Она продолжала напряжённо молчать. Ему же все его слова казались какими-то неправильными и грубыми, словно осколки камня из которых он всеми силами пытался сложить прекрасную статую... — В одном я обманул. Тогда я не знал сработает ли идея с драконом или нет... Как и не знаю об этом сейчас... — Она тяжело вздохнула и чуть покачала головой. — Прости... Я так не хотел тебя потерять, что в погоне за средствами...
— Стал не замечать своих методов, — Закончила она за него, и слова улетели куда-то в даль, растворившись в окружающей темноте.
— Скажи мне, где ты? — Проговорил он еле слышно, прерывая затянувшееся молчание.
— Это уже не важно, Олорин, — Женщина понурила голову и снова склонилась к воде.
— Ирина...
— Уже слишком поздно, — Она резко поднялась на ноги, оборачиваясь к нему лицом. При взгляде на неё его сердце пропустило удар. Только сейчас он заметил, что кожа женщины была покрыта мелкими белесыми шрамами, но не это заставило его испугаться. Её руки были по локоть в крови, и в этом месте, лишенном цвета и звуков, та казалась неестественно алой. Проследив за его взглядом, она грустно улыбнулась. — Я всё пытаюсь её отмыть, но она появляется снова и снова...
— Что с тобой произошло? — Выдавил он наконец из себя.
— Я убила человека. — Её глаза закрылись, а на лице отразилось выражение обречённости. — Возможно, он того заслуживал, но...
— Ирина, где ты? Что произошло? — Его голос эхом отражался от несуществующих стен, набирая силу и громкость с каждым словом. — Ты умираешь! Позволь мне найти тебя!
— Это всё неважно! — Вскрикнула она в ответ, устремляя на него взгляд полный отчаяния, боли и ярости. Глаза полыхнули изумрудным огнём.
— Тогда что сейчас важно? Зачем ты позвала меня сюда? Если бы ты этого не хотела, я бы никогда здесь не оказался! — Он чувствовал внутри всё нарастающее раздражение смешанное с горьким привкусом беспомощности, но не желал сдаваться сейчас. В этот раз отступила она. Огонь погас, а по бледным щекам заструились слёзы.
— Почему ты меня отпустил?... — Женщина чуть качнулась и неуверенно шагнула к нему навстречу. — Я доверяла тебе... — Ещё несколько шагов, и он сможет дотянуться до неё рукой. Их разделяло такое ничтожное расстояние, когда она вдруг замерла на месте. Казалось, она к чему-то напряжённо прислушивалась, взор обратился в сторону. Он звал её, повторяя её имя снова и снова, но в ответ та только печально качала головой, пока на какое-то ничтожное мгновение их взгляды снова не встретились. — Слишком поздно. Ты опоздал, Олорин. Я уже не та... и никогда прежней не стану. Он был моим братом. И я его убила... — Слова прозвучали подобно раскатам грома, заполняя пространство оглушительным эхом, а потом всё исчезло: и странное озеро, и женская фигура на берегу, и окружающий их лес.
Маг жадно глотал воздух, а перед глазами всё так же клубился этот неестественный мрак, неохотно расползаясь в стороны, подобно чёрным змеям. Но вот чья-то рука легла на его плечо, и по телу пробежала волна знакомого тепла, лишая последних сомнений в том, кем являлся её обладатель. Взор полностью прояснился. Над головой волшебника нависал низкий конусообразный потолок тёмного дерева, весь испещренный небольшими норками, откуда на него то и дело выглядывали их любопытные обитатели. Он смотрел на это переплетение корней и веток со странным чувством облегчения и, одновременно разочарования.
— Снова она, — Тихо заметил его спутник и убрал руку.
— Ты был в моих мыслях, Радагаст? — Слова прозвучали неожиданно резко, и он сам невольно поморщился, но, казалось, его собеседник этого даже не заметил и продолжил всё так же тихо и спокойно.
— Мне этого не нужно. Скорее наоборот — это ты и она заполнили всё пространство. Я не ожидал, не успел отгородиться, не смог вырваться, поэтому и стал отчасти невольным свидетелем...
— Я так и не знаю, где она... — Выдохнул Серый маг, принимая сидячее положение. — Хотя вот уже который раз оказываюсь в том... месте.
— И оно всегда выглядит так, как сегодня? — Второй волшебник затянулся трубкой, но та давно погасла.
— Озеро я видел впервые. И она... Иногда я только чувствую её присутствие, слышу...
— Там всегда присутствует лес? — Перебил его Коричневый маг.
— Полагаешь, это что-то значит? — Но его собеседник ничего не ответил, лишь задумчиво затянулся. Он уже успел раскурить душистый табак и теперь пускал сизые кольца дыма, которые подобно призрачным силуэтам из недавнего видения, переплетались, образуя странные узоры под потолком небольшой хижины.
Они находились здесь вот уже несколько дней, набираясь сил после мрачных могильников, но уже завтра их пути снова разойдутся: ему предстояло отправится на восток, в Лориэн. Гендальф молил Великого Эру, что их гонец успел доставить вести в срок, и Элронд уже ожидает его во владениях Леди Галадриэль. Радагаст же должен спешить на юг, чтобы предупредить главу ордена. Над Средиземьем сгущались тучи, и сейчас как никогда потребуется сплочённость и помощь всего Белого совета...
От одной мысли о Сарумане, маг внутренне напрягся. С гордым волшебником в белой мантии он не виделся с тех самых пор как покинул Ривенделл, и нельзя сказать, что их прощание было приятным... Саруман был в ярости, когда узнал, что чужеземная женщина исчезла, бросая в сторону Серого мага упрёки в недальновидности, халатности, что его смогли обвести вокруг пальца не только гномы, но и какая-то смертная девка. Тогда Гендальф всё стерпел, деланно виновато потупив взор, выслушивал все свалившиеся на него оскорбления, в то время как в голове била в тревожный набат одна мысль: "Глава ордена слишком заинтересован в обычной смертной..." Но кое-что, сказанное верховным магом, всё же попало в цель. Когда Саруман, склонившись к самому уху, с презрением бросил.
— Уж не забыл ли ты, Олорин, о том, что действительно важно? Неужели смертной девке на столько удалось затуманить твой мозг, что ты позабыл о своём предназначении здесь? Или, быть может, на это есть другие причины, и всё это отнюдь не случайность?... — Тогда он, помнится, дёрнулся всем телом, гордо расправляя плечи. Слова обожгли и впились в сердце, будто раскалённые до бела иглы.
— Саруман Белый, ты глава ордена, но это на даёт тебе право обвинять меня в пособничестве врагу! Меня, как и тебя, сюда направили великие Валар, а перед ними моё сердце и помыслы чисты! — На это главный маг лишь криво усмехнулся.
— Тогда докажи это на деле, а не только на словах, Гендальф Серый. Потому как пока всё что ты делаешь, это мутишь воду в колодце своими подозрениями без доказательств...
Позже эти слова то и дело всплывали в его памяти, как только его взор обращался к темноволосой женщине, заставляя всё внутри как-то странно сжиматься, а его самого сомневаться в себе и в ней. Его метания достигли своего апогея, когда они были у Беорна, после того, что случилось на озере... Тогда ему казалось, что он сделал правильный выбор, последовав голосу разума, долга. Так почему же он потерял её? И почему с тех самых пор его не покидает такое горькое чувство вины? Он пытался списать всё на женскую безрассудность и глупость, на мрачный лес, который, словно повинуясь её воле, дал ей сбежать. Но когда между ними выросла та проклятая стена из ветвей и кустарников, от осознания, что она уходила, а он был бессилен её остановить, стало физически больно...
— Она в лесу и, скорее всего, в Лихолесье, — Гендальф вздрогнул, будто очнувшись ото сна. Радагаст всё так же сидел напротив, в упор глядя на Серого мага. — Только просто так её оттуда не отпустят...
— Что ты имеешь в виду? — Выдохнул Майар, но его собеседник лишь неопределённо пожал плечами и задумчиво продолжил.
— И кажется, она встретила одного из них...
— Я не совсем тебя понимаю, друг мой...
— Те осколки другого мира, о которых я тебе рассказывал, — Гендальф замер, давая волшебнику в коричневой мантии выговориться. — Они всегда приходили из леса... А я только сейчас начал понимать почему... — В голове Серого мага роились и множились вопросы, но он боялся сбить с толку, спугнуть своего спутника, а потому продолжал напряжённо молчать. — Воды, что текут по жилам этой земли, помнят их, тянутся к ним, оберегают их. Поэтому древние леса Средиземья воспринимают их, как хозяев... А женщина будет поистине бесценна... Наверное поэтому она до сих пор жива... — Радагаст замолчал, его взгляд подёрнулся пеленой, такой же сизой, как и дым, клубившийся под потолком хижины.
— Что стало с ними? — Не выдержал наконец второй волшебник, но тот другой его уже не слышал, всё глубже погружаясь в магическое оцепенение. А на древний лес за окном уже опускались сумерки. Ночью Гендальф пытался снова пробиться к ней, но та тень её присутствия,что витала где-то на границе его сознания, оставалась только тенью.
Утро их прощания было хмурым и напряжённым. Каждый знал, что времени оставалось всё меньше, и надо было спешить. Слов было сказано мало, да и не нужны они были вовсе. Серый маг отвернулся и уже был готов запрыгнуть в седло, когда Радагаст оказался рядом, с силой сжал его плечо и отрывисто зашептал в самое ухо.
— Будь осторожен, друг мой. Все те другие исчезли во тьме, — Гендальф ничего не ответил, хотя слова Коричневого мага и были неожиданны. Радагаст отступил, и другой Майар одним лёгким движением оказался на коне. — Не забывай, Олорин, она тоже осколок, и попав в сердце, может ранить глубже, чем клинок из могильников... — Но сказано это было слишком тихо, и стремительно удаляющийся волшебник в серой мантии этого уже не услышал.
* * *
Говорят, что ночь чернее всего перед самым рассветом... Но мне не хотелось просыпаться, и окружающий мрак я приветствовала с облегчением и даже благодарностью. Сквозь призрачные стены своих видений до слуха то и дело доносились тревожные голоса и шёпот, просившие меня пробудиться, но всё внутри противилось этому зову. В этом месте, лишённом света, красок, звуков и больше напоминающем гротескные декорации к самым тайным кошмарам, вопреки всему мне было спокойно и легко. Потому что реальность, ожидающая по ту сторону мрака была страшнее.
А потом появился он. Возможно в чём-то он был прав, и какая-то часть моего измученного подсознания действительно позвала его сюда, но даже самой себе я не могла это объяснить, как и признаться, что появление фигуры в сером было мне приятно. Я ожидала, что снова, впрочем как и всегда, с его губ посыплются вопросы, но вышло иначе. Он говорил правду, но почему-то каждое слово ноющей болью отдавалось в груди. Одновременно хотелось, чтобы он пропал и оказался ближе, что стало абсолютно невыносимым, когда я вновь встретилась со взглядом этих голубых глаз, таких тёплых и сияющих посреди моего пепельного мрака.
Моё имя в его устах казалось лёгким и чистым, хотя сама я уже не была такой. Перед внутренним взором то и дело возникало окаменевшее лицо, стекленеющий взгляд, а нос до сих пор улавливал запах пороха. Я помнила каждую деталь, каждое движение, и то, как холодный металл курка пистолета приятно касался пальца, и с каким наслаждением и торжеством я наблюдала за тем, как вздрагивало тело менестреля после каждого выстрела. И от этого становилось невыносимо мерзко... Он был человеком, пусть с жестокой, похотливой и извращённой душой. — Но разве сейчас была я намного лучше его? После того, как убила? Его, как и меня, занесло сюда судьбой, он был из моего мира, он был моим братом... Возможно ли, что в глубине и моя душа была такой же гадкой? — Потому что именно так я себя и ощущала, особенно сейчас, когда маг смотрел на меня с такой тоской, болью и отчаянием. А когда его взгляд опустился на мои руки, стало просто невыносимо. Всё то, от чего я бежала в темноту, накрыло меня с головой. Казалось, ещё немного и я захлебнусь в этом мутном потоке, а так хотелось дотянуться до него, прикоснуться хоть раз.
В это мгновение какофонию мыслей прорезал чей-то голос. Глубокий, бархатистый, но одновременно лёгкий, как перезвон ветряных колокольчиков, он что-то тихо пел на незнакомом мне языке, наполняя тело теплом и светом. Он звал меня к себе, обещая покой, и было так сложно устоять... Через силу я вновь взглянула на Олорина, и перед внутренним взором почему-то всплыло то, как мы ехали верхом. Тогда шёл дождь, и я откинулась на его плечо, ловя капли живительной влаги лицом и беззаботно радуясь неизвестно чему. Теперь же мою кожу обжигали слёзы, постоянно напоминая о том, что потеряла. В его глазах отразился страх, отчего моё сердце сжалось, а противиться разрывающему голову зову стало невозможно, и я отпустила и себя, и упрямого Майар. А в следующую секунду, сознание уже стремительно поднималось из глубин забытья навстречу настойчивому голосу и его владельцу.
Первое, что меня встретило, были ослепляющие солнечные лучи, которые резанули глаза, заставляя зажмурится и резко втянуть воздух. Время шло, но я всё не решалась вновь разомкнуть веки. В какой-то момент надо мной раздались голоса: женский и мужской. Последний из них, глубокий, уверенный и немного властный, был очень похож на тот, что и привёл меня сюда, но несмотря на своё природное любопытство, я никак не могла заставить себя посмотреть даже на его обладателя, хотя мозг успел отметить, что говорили на Сильване. А потом я не столько услышала, сколько почувствовала удаляющиеся шаги, движение воздуха, когда открыли и закрыли дверь, и снова дыхание отсчитывает секунды в полной тишине. Но пора было признать неминуемое возвращение в реальность, нравилось мне это или нет, и наконец решиться встретить её воочию.
Мой взгляд лениво скользил по переливам золотой вышивки на фоне плотного изумрудного шёлка балдахина над головой, и это никак не походило на больничную койку, куда, по идее, меня должны были доставить. — Тогда куда тебя опять занесло? — Я раздражённо выдохнула и резко села на широкой кровати. В голове сразу зашумело от столь резвых действий, но мне удалось таки удержать равновесие и бегло осмотреться.
Комната, в которой я оказалась, была просторной, светлой и богато обставленной даже по меркам эльфов, что указывало на значимый статус её хозяина или хозяйки. Пробежав глазами по изысканной мебели светлого дерева, инкрустированной золотом и серебром, расписным стенам, я поймала себя на мысли, что у комнаты скорее всего была именно владелица. Уж слишком всё было нежно и воздушно. — Одно окно во всю стену чего стоит! — В этот момент что-то тихо скрипнуло слева от кровати, где скорее всего располагалась дверь в покои, но опущенный полог полностью скрывал обзор. Моя рука только потянулась в направлении тяжёлой ткани, как с другой стороны кто-то уже решительно отдёрнул разделявший нас занавес.
— Сельвен? — В мгновение ока эльфийка оказалась на кровати рядом со мной. Её зелёные глаза загорелись неподдельной радостью и теплом.
— Слава Великому Эру! Ты наконец пришла в себя! — Она подалась вперёд, заключая меня в крепкие объятия, отчего спина полыхнула обжигающей болью, и я невольно зашипела. Сельвен тут же отстранилась, уголки губ дёрнулись в виноватой улыбке. — Прости, забыла. Как ты себя чувствуешь? — В её тоне звучало неприкрытое беспокойство. В ответ я лишь утвердительно закивала, силясь выдавить и из себя некое подобие улыбки, но, судя по выражению лица эльфийки, выходило плохо. Прохладные пальцы легли на мой лоб, затем скользнули под подбородок, разворачивая лицом к лесной деве, которая довольно долго неотрывно смотрела мне в глаза.
— Нет, яд покинул твоё тело, — Проговорила она облегчённо и убрала руку. — Скажи что-нибудь.
— Ты была права... — Голос не слушался и звучал надорванно и хрипло. Моя собеседница удивлённо вскинула брови, и я поспешила уточнить. — На счёт менестреля... — Ладонь эльфийки сжала мои пальцы, а лицо потемнело.
— Прости... — Казалось, она хотела сказать больше, но задохнулась словами, виновато опуская глаза. Потянулись долгие секунды тягостного молчания, пока эльфийка вновь не заговорила. — Я дала тебе зелье...чтобы ты... — Она нервно втянула воздух, всё ещё глядя в сторону. — Чтобы убить его семя...— Её голос предательски дрогнул.
— Сельвен... — Но она меня не слышала.
— Я никогда не должна была отпускать тебя в ту каморку, хотя и не доверяла ему, но думала, что здесь, на верхних уровнях...
— Сельвен! — Повысила я голос, и эльфийка встретилась со мной взглядом. — Он не успел. Я убила его до. — Глаза лесной девы на мгновение расширились.
— Не успел?... — Отозвалась она эхом.
— Нет, — Дочь лекаря подалась вперёд, пока наши лбы не соприкоснулись, из её груди вырвался вздох усталости и облегчения. Это было так странно, но так естественно: две женщины, двух разных миров, разных народов, сейчас понимали друг друга без слов. А звенящая тишина, воцарившаяся в комнате, была полна чувств и мыслей, которые лучше оставить безымянными. Такое тёплое молчаливое понимание иногда стоит больше, чем все высокопарные слова, лечит лучше, чем самое умелое лекарство, потому что проникает глубоко, наполняя душу светом, надеждой и жизненной силой.
Солнце уже приближалось к своему полуденному апогею, а мы с Сельвен всё так же сидели, взявшись за руки, и тихо переговаривались. Оказалось, что яд, который менестрель подмешал в воду, был известен лесной деве.
— Его называют "Харадским любовным эликсиром". На юге нередки договорные браки, и зелье обычно подмешивали не слишком сговорчивым молодым жёнам перед консуммацией. Чтобы усмирить тело, сломать душу и сделать покорной мужу.
— Это жестоко, — Прошептала я, вспоминая то удушающее чувство беспомощности. Эльфийка коротко кивнула, глаза яростно блеснули.
— Хуже всего, что за последние сто лет отрава расползлась и за пределы Харада, и использовать её стали не только для брачной ночи, — Лесная дева усмехнулась. — Поэтому у меня уже было готовое противоядие... — Мне почему-то захотелось сменить тему, и, прочистив горло, я решила выведать, где находилась.
— Сельвен, а что это за комната? На больничное крыло не очень похоже... — На удивление, она ответила не сразу.
— Это покои бывшей королевы, — Услышанное заставило меня невольно выпрямиться. — Матери короля Трандуила, — Я нервно сглотнула, но должна была признать, что восприняла последнее дополнение с толикой облегчения. Необходимость спрашивать кто меня сюда доставил отпала сама собой, потому как правом позволять подобное обладал только один эльф. Помимо воли взгляд скользнул по комнате, будто он всё ещё мог быть здесь. Глупая сентиментальность.
Тем временем Сельвен легко поднялась с кровати и направилась в угол комнаты, где на небольшом столике стояли какие-то баночки. Её природная грация всегда меня поражала, и сейчас, наблюдая за тем, как эльфийка бесшумно ступала по полу невесомыми шагами, я не могла не залюбоваться. Плавные и одновременно точные движения во многом напоминали его...
— Он ушёл недавно, — Проговорила Сельвен еле слышно, отвлекая меня от ненужных мыслей. Она полуобернулась в мою сторону и как-то странно посмотрела через плечо, но почти сразу отвернулась и продолжила смешивать что-то в небольшой фарфоровой миске. Воздух наполнился неприятным напряжением невысказанного вопроса, но сил на то, чтобы вдаваться в подробности, что-то объяснять или оправдываться не было, как впрочем и желания.
После, когда умелые руки дочери лекаря обрабатывали мои раны, меняли повязки, меня не покидало ощущение, что эльфийка хотела о чём-то спросить, но этого так и не произошло. Покончив с процедурами и уложив обратно в постель, Сельвен тоном, не терпящем возражений, наказала отдыхать и набираться сил и, пообещав вернуться после обеда, удалилась. Однако, стоило ей скрыться за дверью, как я тут же решительно откинула в сторону лёгкое покрывало.
Ноги неуверенно подрагивали, а каждый шаг казался невесомым, и всё же я заставила себя преодолеть те несколько метров, что отделяли кровать от окна и теперь, купаясь в солнечных лучах, с наслаждением ощущала прохладу и неровности разноцветного стекла под кончиками пальцев. А по ту сторону подо мной раскинулось бескрайнее и величественное море леса, потревоженное лишь золотыми да пурпурными всполохами приближающейся осени. Зрелище было поистине завораживающим, а огромное окно создавало иллюзию полёта, будто ты парил над вековыми кронами, растворившись в ослепляющих объятиях дневного светила. Открывшаяся мне красота радовала глаз, но не трогала сердце.
На душе было пусто и холодно. Не знаю, было ли это последствием пережитого всплеска адреналина, но сейчас я была слишком спокойна. Мои мысли с пугающей точностью логически анализировали и систематически раскладывали по полочкам минувшие события: что было сказано, сделано... Из всего того потока словесной грязи, что выплеснул на меня менестрель, словно части головоломки, я выуживала крупицы информации, пытаясь сложить из них целостную картину.
Выходило, что Даниэля сюда кто-то послал, и этому кому-то была нужна я. Только вот ответы на то зачем, почему, и кем был заказчик, музыкант унёс с собой. Да и судя по обрывкам его же фраз, он и сам многого не знал. "И уже не узнает", — усмехнулся внутренний голос, отчего я невольно поморщилась и встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, как назойливых мух. Нужно было думать, что делать дальше.
В тот момент будущее было туманно и сомнительно. Помимо воли, взор вновь устремился на распростёртое внизу Лихолесье. — Остаться здесь? Но разрешат ли мне, да и стоило ли? Если за мной действительно кто-то охотится, то что помешает ему отыскать меня в лесном королевстве? Ведь похоже, что для Даниэля это не составило большого труда. И кто знает, не оповестил ли музыкант уже своего заказчика... Да и зачем мне здесь оставаться? Простить защиты? Но тогда придётся слишком многое объяснять, включая собственное происхождение... — Я нервно сглотнула. — Не думаю, что это кому-то понравится...
Нет, надо было уходить отсюда. Только вот куда и с кем? На ум почему-то пришло данное Элладаном обещание дружбы и поддержки, но даже сама мысль о том, чтобы возвратиться в Ривенделл или искать там помощи, показалась фальшивой. Оставался ещё Беорн. Однако, после всего случившегося, доверять оборотню, с которым виделась всего пару раз... Это вызывало в душе волну протеста. — Да и кому вообще ты можешь сейчас доверять? — Устало выдохнув, я облокотилась лбом о стекло. История повторялась в пугающей закономерностью...
Голова уже гудела и шла кругом от мыслей, что вспыхивали с частотой секундной стрелки, но все они были пустыми и ненужными. А ещё меня пугало то, с какой холодностью и расчётом я прокручивала возможные варианты действий. Казалось, меня разделили на две части. И в то время как одна всё с упорством анализировала, другая тревожно наблюдала за этим "затишьем" перед бурей. Не надо было быть психологом, чтобы понять, что накатившая на меня эмоциональная летаргия не была нормальной и продлится недолго. То, что случилось, не проходит бесследно, и плевать на то, в дебрях каких видений бродило моё подсознание всё это время, рано или поздно оно даст о себе знать.
Обуреваемая этими противоречивыми метаниями, думами и тревогами, я продолжала стоять у окна, задумчиво наблюдая за тем, как солнечные лучи вырисовывали затейливы узоры на ковре древнего леса. Хотелось что-то решить, понять, но мысли не приносили ровным счётом ничего, и только изматывали меня внутренне. — Нет, прежде чем принимать какое-то решение, надо попытаться поговорить с Сельвен и хотя бы узнать, что стало с остальными музыкантами. Быть может, они прольют хоть какой-то свет на эти события и на личность заказчика? Ведь если я ему понадобилась, то очень велика вероятность того, что он меня и затащил сюда. А тогда... — Я вдруг почувствовала себя невероятно уставшей и опустошённой. Возможно, Сельвен была права, и мне стоило вернуться обратно в кровать.
Последний раз скользнув взглядом по кронам деревьев, я уже хотела обернуться, когда спиной почувствовала чей-то взгляд: в комнате кто-то был. И в одно мгновение былое спокойствие разлетелось вдребезги. Всё тело напряглось и сжалось так, что стало физически больно. Руки и ноги онемели и теперь мне не подчинялись. Казалось, что сердце, заходящееся в бешеном ритме, вот-вот выскочит из груди, но я не могла ни пошевелиться, ни закричать, а лёгкие с большим трудом справлялись со вмиг загустевшим воздухом. Я снова оказалась в том кошмаре, беспомощная и потерянная на холодном полу, ощущая только боль от врезающихся в кожу осколков...Тёплая ладонь опустилась на моё плечо, и это стало последней каплей. Кровь вскипела потревоженной магией, я дёрнулась всем телом, сорвалась с места и, отпрыгнув в сторону, наконец повернулась.
В солнечных лучах мантия полыхнула пурпуром и серебром, почти таким же ослепительным, как и его волосы. Я неотрывно смотрела в эти пронзительные глаза, в которых переплелось столько разных эмоций: настороженность, печаль и даже тепло, хотя последнее могло мне просто показаться. Прекрасные, немного горделивые черты, завораживающий взгляд, губы... Кажется, меня о чём-то спрашивали, но гулкие удары сердца заглушали и слова, и даже мысли. Я прикрыла веки, нехотя отгораживаясь мраком от столь совершенного образа, но мне надо было прийти в себя, а самое главное — обуздать клокочущий внутри огонь, который уже чувствовался на кончиках пальцев, готовый вырваться, и лишь в последний момент я успела сдержаться, сжав руки в кулаки. Тянулись мучительные секунды, и моё сознание постепенно приходило в себя, дыхание успокаивалось, как и обжигающая энергия, и в какой-то момент ко мне вернулся и слух.
— Знаешь ли ты кто я? Ты узнала меня? — Его глубокий, требовательный голос словно вырвал меня из объятий сна, и, вздохнув полной грудью, я наконец открыла глаза, снова встречаясь с ним взглядом.
— Я узнала Вас, Ваше Величество...
— Я не хотел тебя напугать, — Он слегка склонил голову, так и не прерывая зрительного контакта. — Леди Сельвен сообщила мне, что тебе уже лучше, и ты пробудилась... — В ответ я лишь утвердительно кивнула. — Эти вести очень радуют, — Проговорил эльф как-то странно и, чуть отступив, обратил свой взор к пейзажу за окном. В комнате вновь воцарилась тишина. Мне же почему-то стало невероятно стыдно за охватившую меня панику, за то, что опять он видел меня в минуту слабости. Надо было что-то сказать, но на ум не пришло ничего лучше чем.
— Ваше Величество, простите мне моё... — Он полуобернулся в мою сторону, и на мгновение слова потеряли всякий смысл. — Я хотела бы поблагодарить Вас за то, что позаботились обо мне... — На долю секунды в его взгляде мелькнуло удивление и ещё что-то, но я поспешила продолжить, чтобы не упустить мысль. — И позволили занять столь роскошные покои. Это большая честь для меня. — Выпалив последние слова на одном дыхании, я опустила глаза и учтиво поклонилась. Его шаги были бесшумны, и лишь нависшая надо мной тень, говорила о том, что он приблизился.
— Поднимись, — Я медлила. — Ирина... — Последнее заставило меня резко вскинуть голову и выпрямиться. — Ведь именно так тебя зовут? Ирина?... — Было так непривычно: слышать моё имя из его уст. Он произносил его с лёгким акцентом и поэтому оно казалось немного чужим, но, вместе с тем, отзывалось внутри приятным теплом. Я неожиданно поймала себя на мысли, что король всего лишь раз обращался ко мне по имени и то, чужому... Однако уже следующие слова заставили меня насторожиться. — Но помнится, ты назвалась мне иначе... Или я ошибаюсь? — Взгляд полупрозрачных глаз потемнел и потяжелел, и хотя эльф не сделал больше ни шагу в мою сторону, стало казаться, что меня медленно загоняли в угол. Продолжать молчать становилось опасно.
— Вы правы, Ваше Величество. Это действительно моё имя. — Я старалась говорить как можно уверенней. — Но моя память лишь недавно вернула его мне. После того, как... — Я невольно запнулась. В голове замелькали образы той ночи в его покоях, и того как холодно он со мной обошёлся после. Внутри заворочалась почти забытая обида: "Нет, я не позволю тебе, король ты или нет, снова заставить меня робеть перед тобой. Только не после всего, что произошло". Я гордо расправила плечи и, глядя ему прямо в лицо, отчеканила. — Я вспомнила своё имя после того, как Вы, Ваше Величество отослали меня обратно в дом лекаря, — На последних словах голос прозвучал с лёгким раздражением и чуть громче, чем следовало, и это не осталось незамеченным. Глаза Владыки на мгновение изумлённо расширились, но уже в следующую секунду он заметно помрачнел, губы сжались в упрямую линию, а во взгляде блеснули молнии. От осознания того, что слова попали в цель, мне едва удалось сдержать улыбку. Мы замерли в напряжённом молчании, неотрывно глядя друг на друга, и увлечённые этим своеобразным немым поединком, совсем не заметили, что уже были не одни.
— Ваше Величество... — Удивлённый голос Сельвен вырвал нас из затянувшегося оцепенения. Однако король даже не обернулся в сторону дочери лекаря, всё так же испытывая меня своим гипнотическим взором.
— Леди Сельвен, я решил проведать Вашу помощницу... — Бросил он довольно холодно. — Кажется, ей лучше. — Он наконец взглянул на замершую в дверях эльфийку, продолжая краем глаза наблюдать за мной.
Боковым зрением я видела, как нахмурилась моя подруга (интересно, когда она вновь стала моей подругой?), а её взгляд тревожно заметался между мной и Владыкой.
— Она только недавно пришла в себя, Ваше Величество. И даже не успела одеться... — Сельвен многозначительно посмотрела на меня, и я только сейчас поняла, что всё это время стояла перед королём в одной лёгкой сорочке. Щёки предательски заалели, да и сам Владыка, казалось, немного смутился и поспешил отвернуться.
— Я хотел задать ей несколько вопросов, но думаю, будет лучше отложить разговор до следующего раза, — Трандуил Ороферион на прощание слегка кивнул головой, но, будучи уже в дверях, ещё раз обернулся, и наши взгляды пересеклись в последний раз. Выражение светло-голубых глаз было странным и обжигающим, что никак не сочеталось с абсолютно непроницаемым лицом лесного Владыки. После он молча удалился, а меня не покидало неприятное ощущение, что несмотря на то, что в этот раз последнее слово и осталось за мной, разговор наш только начался, и просто так я не отделаюсь.
— Ты так и будешь там стоять? — Я невольно вздрогнула, только сейчас вспомнив о Сельвен. Эльфийка стояла у кровати, скрестив руки на груди и хмуро наблюдая за мной, а, поймав мой взгляд, кивнула на разобранную постель и несколько иронично заметила. — Кажется, я не прописывала тебе ни прогулки, ни разговоры...
— В своё оправдание хочу заметить, что это было не запланировано, — На это мой "участковый врач" недовольно хмыкнула.
— Тебе не стоит с этим шутить, — Виновато понурив голову, я поспешила под изумрудный балдахин, а стоило мне принять горизонтальное положение, как Сельвен снова принялась меня осматривать, и, по видимому, осталась довольна результатами. — Я принесла тебе поесть, — Проговорила она, кивком указывая на поднос, на котором стояла тарелка с супом и кружка с каким-то травяным отваром.
Первые несколько ложек дались мне с трудом, я глотала через силу, но вскоре инстинкты взяли своё, и тарелка незаметно опустела. Допив и травяной отвар, по вкусу больше напоминающий зелёный чай с жасмином, я блаженно откинулась на подушки, прикрыв веки. По телу разлилось приятное и расслабляющее тепло.
— Вижу тебе намного лучше... — Улыбнулась эльфийка, и мне очень хотелось ответить ей тем же, но вышло лишь кивнуть. — Это хорошо. Потому что тогда ты, наверное сможешь объяснить мне вот это... —
Что-то тяжёлое легло мне на колени. Я открыла глаза и тут же об этом пожалела, по спине пробежал холодок. "Пистолет. Чёрт, как я могла об этом забыть?" Я осторожно посмотрела на лесную деву. Сельвен стояла рядом, на её прекрасном лице застыло выражение лёгкой иронии, а зелёные глаза подозрительно сузились. Она напряжённо следила за каждым моим движением. Но неожиданно для самой себя, мне вдруг стало абсолютно всё равно, из груди вырвался вздох облегчения. Наверное в глубине души я всегда знала, что рано или поздно кто-нибудь здесь, в Лихолесье о чём-нибудь да догадается, заметит. А златовласая эльфийка была ещё не худшим вариантом... Во всяком случае я на это надеялась. Да и, сказать по правде, мне уже порядком надоело постоянно врать.
— Это долгая история, Сельвен...
— У меня есть время.
— Ну тогда садись и устраивайся поудобней, — Уголки моих губ дёрнулись вверх в подобии улыбки. Эльфийка аккуратно опустилась на край кровати, а я, на всякий случай, поспешила отложить в сторону оружие. От прикосновения к холодному металлу по всему телу пробежала неприятная дрожь, и я невольно скривилась от омерзения, но поспешила взять себя в руки и, встряхнув головой, начала свой рассказ. — Всё началось с того, что однажды я проснулась в лесу...
========== 61. Дела давно минувших дней? ==========
Вот уже в который раз она порывалась читать, но не могла пройти дальше первых нескольких строк. Её мысли то и дело возвращались в минувшему разговору, который вот уже несколько дней на давал ей покоя. Всё услышанное казалось слишком странным, и поначалу, она даже подумала, что смертная всё ещё находилась под воздействием яда, или из-за пережитого у той помутилось сознание... Но чем дальше углублялась эта женщина в свой рассказ, чем необычней были события, тем крепче становилась уверенность, что эти слова, сказанные полушёпотом, были правдой. В это было сложно поверить, но одновременно с этим каждая деталь, будто часть хитрой головоломки, находила своё место, складываясь в единую и правдоподобную картину. Начиная с необычного цвета глаз её смертной подопечной, включая странный язык, имя, особенности поведения и, заканчивая магией, — всему этому нашлось простое, хотя и слишком неожиданное объяснение. Сельвен до сих пор не знала почувствовала ли она сама облегчение от такой правды или же наоборот... Да, теперь на многие свои вопросы эльфийка получила ответы. Однако, когда эйфория, вызванная таким потоком знаний приутихла, дочь лекаря стал занимать один единственный вопрос: "Кому понадобилось принести сюда сквозь тысячи лет и веков эту смертную женщину? И зачем?" И каждый раз, когда её мысли возвращались к этому, по спине эльфийки помимо воли пробегал лёгкий неприятный холодок. — Тот, кто сумел переправить Ирину, должен был обладать глубокими знаниями и поистине великими магическими способностями... А вот являются ли эти силы порождениями света или тьмы, неизвестно... — Сельвен вздохнула и устало потёрла переносицу. Эти размышления изматывали, но вели в никуда, потому как ни помощи, ни совета им искать было негде, учитывая что (со слов Ирины) даже сам Митрандир терялся в догадках и пребывал в неведении. Кроме того, женщина взяла с неё клятвенное обещание ни полусловом не упоминать о том, что она открыла ей. Хотя Сельвен и так прекрасно понимала, что обмолвись она хоть о малейшей части услышанного, судьба смертной в Лихолесье будет предрешена, причём не в лучшую сторону, а надеяться здесь на такое же понимание, как у эльфов Ривенделла женщине не стоило. Да и пришла она в долину Имладрис в качестве спутницы Митрандира, а не безымянной и потерявшей память странницей, без разрешения забредшей в древний лес...
Эльфийка прекрасно понимала, что ведьма о многом умалчивала и сейчас, обрываясь на полуслове и резко замолкая, устремляла задумчивый взгляд куда-то вдаль за горизонт. Как, например, о своей магии она рассказала немного: лишь то, что в своём мире ею не обладала и поэтому старалась не использовать и здесь. А когда Сельвен упомянула, что на эльфов она может оказывать неоднозначное воздействие, Ирина странно усмехнулась, бросив одно многозначительное: "Знаю".
Так же немногословна она была и о менестреле (хотя здесь её молчание было понятно), и когда речь зашла о минувших событиях, резко поменяла тему, обратив всё своё внимание на то, с чего и началось её откровение. С явной неприязнью прикасалась она к необычному металлическому предмету, найденному эльфийкой в кладовой за бочкой.
— Это из моего мира, — Слова Ирины звучали отстранённо и немного нервно, когда она поведала о том, что вещь была на самом деле оружием, из которого и был убит музыкант. И словно предупредив следующий возможный вопрос эльфийки, продолжила. — Я не знаю как оно у него оказалось. Сейчас оно безопасно, обойма пуста... Вот смотри... — Пальцы женщины обхватили тёмный металл, потом нажали на что-то, и нижняя часть оружия отделилась. Она ещё что-то говорила о том, что в образовавшееся отверстие вставляются металлические "стрелы", которые потом выстреливают с такой скоростью, что могут пробить насквозь и дерево, и нетолстый металл, и кожу... При упоминании последнего, Сельвен невольно поёжилась, вспоминая отверстия в теле мужчины. — Будет лучше убрать его куда-нибудь, подальше от посторонних глаз, — Закончила Ирина довольно сухо.
— Если ты знаешь, как с ним обращаться, то лучше оставь его у себя. Спрячь сама, — Эльфийка насторожено наблюдала за тем, как Ирина коротко утвердительно кивнула и снова отложила оружие в сторону. Больше менестреля смертная не упоминала, а Сельвен и не настаивала, прекрасно понимая скольких усилий стоило женщине открыть ей хотя бы эту часть правды, а то что это была лишь часть, эльфийка не сомневалась.
Однако от внимания дочери лекаря не укрылось, что когда речь заходила о Сером маге, Ирина менялась. Её взор тяжелел, и одновременно в нём вспыхивал целый ураган эмоций: горечь, боль, тепло и странная нежность. Из обрывков фраз и кратких описаний событий, было нетрудно догадаться, что когда-то смертную и странствующего волшебника связывали особые, доверительные отношения, однако потом что-то пошло не так, но Ирина сознательно обходила эту тему стороной.
Похожее происходило с женщиной и при упоминании Его Величества. Она начинала заметно нервничать, и на бледном лице неожиданно появлялся румянец. Сельвен замечала это и раньше, хотя и не придавала особого значения, но после того, как застала Трандуила Орофериона в спальне смертной, в думы эльфийки закрались странные подозрения. То, как король смотрел в то утро на Ирину, и как она, гордо вскинув голову, почти вызывающе взирала на него, не оставляло никаких сомнений о том, что эти двое не только уже встречались ранее и были знакомы, но между ними, должно быть, что-то произошло... А вкупе с воспоминаниями о том, как поменялось поведение смертной после возвращения из дворца, заставляло мысли Сельвен течь в очень странном направлении, совершенно безумном, диком и даже немного преступном. Никто во всём королевстве в здравом сознании не смог бы даже позволить себе представить то, что между Владыкой и обычной смертной служанкой могло что-то быть. Только вот, Ирина не была обычной смертной. "Она ведьма", — шептал внутренний голос, но почти сразу ему вторил другой: "Но это ещё ничего не значит. Ты сама ощущала магию лишь когда женщина испытывала сильные эмоции или находилась в беспамятстве... Да и такой древний эльф, как Владыка, без труда ощутил бы скрытую в смертной энергию. Только тогда её бы не поместили в покои рядом с королевскими, разве не так?..." Сельвен чуть вздрогнула и опасливо оглянулась, будто кто-то посторонний мог случайно подслушать её мысли, но в лаборатории было по-прежнему тихо и безлюдно. Она наконец сдалась и побеждено отложила книгу в сторону — её голова была занята чем угодно, но только не чтением.
Эльфийка как раз заканчивала приготовление очередного зелья, когда в дверь аккуратно постучали. Она автоматически что-то ответила через плечо но, увлечённая процессом, не сразу заметила прибывшего и обернулась лишь тогда, когда за спиной кто-то деланно прочистил горло.
— Леди Сельвен... — На пороге замер один из стражников, приставленных к комнате Ирины.
— Что-то случилось? — Она невольно напряглась, вспоминая, что сама попросила их послать за ней, если что-то пойдёт не так, а вид эльфийского воина указывал как раз на это.
— Миледи, мне, право, не удобно Вас отвлекать, но, боюсь, без Вас нам не справиться... — Его глаза неуверенно забегали. — Понимаете, женщина, за которой нам приказано присматривать, она... — Но Сельвен не дала ему договорить, решительно направляясь к выходу.
— Идём. Остальное расскажешь по дороге, — Стражник лишь коротко кивнул, сторонясь и пропуская её вперёд.
По пути в занимаемые смертной покои, эльф кратко и как-то нехотя поведал дочери лекаря, что "пациентка" хотела покинуть комнату и, услышав отказ, отреагировала довольно бурно. Стражник не вдавался в подробности, ответив, что миледи сможет всё увидеть воочию.
Оказавшись наконец перед дверью, Сельвен коротко постучала и, не дожидаясь ответа, толкнула резное дерево. Картина, открывшаяся глазам лесной девы, заставила ту замереть на месте а сопровождавшего её эльфа нервно втянуть воздух. Комната выглядела так, будто гномы решили устроить тут весёлую пирушку. Бутылочки и пузырьки с лекарствами щедрой рукой были раскиданы по полу, где компанию им составляли разбитые тарелки и стаканы. Не лучшим образом выглядела и кровать: лёгкие простыни, подушки и одеяла, — всё было сдёрнуто, скинуто и отброшено. Перевёрнутые стулья, беспомощно замершие на полу подсвечники, выдернутые ящики — и посреди всего этого хаоса, в углу сжавшись в комок сидела окутанная в белое знакомая ей фигура. Эльфийка аккуратно шагнула к повёрнутой к ней спиной женщине.
— Ирина?... — Проговорила она как можно мягче, но смертная даже не пошевелилась. — Ирина, это я, Сельвен. Ты слышишь меня? — Дочь лекаря замерла в нескольких шагах, когда из угла донёсся какой-то странный звук. Это было больше похоже на хрип.
— Пусть он уйдёт...— Лесная дева кинула быстрый взгляд в сторону стражника, но тот лишь отрицательно покачал головой.
— Ирина, он не сделает тебе зла. Пожалуйста, посмотри на меня...
— Пусть он уйдёт!!! — Её голос неожиданно набрал громкость, и в нём вновь послышались отголоски приутихшей было истерии. От глаз Сельвен не укрылось то, как напряглась смертная, как задрожала всем телом. "Буйная реакция", как назвал её стражник, грозила начаться снова. Эльфийка вновь обратила свой взор на воина. Тот тоже неотрывно смотрела на женщину и, встретившись взглядом с дочерью лекаря, неуверенно кивнул и покинул комнату.
— Почему меня не выпускают отсюда? — Начала Ирина, как только дверь за стражником бесшумно закрылась. От неожиданности Сельвен чуть вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Ирина, я тебе всё объясню. Только сначала посмотри на меня, — Та молчала, а потом неожиданно нервно рассмеялась.
— Думаю, ты не обрадуешься тому, что увидишь, — Проговорила она как-то странно, отчего эльфийке стало немного не по себе, и в голове даже мелькнула было мысль, что возможно ей не стоило отпускать воина. Но уже в следующее мгновение она как можно уверенней и спокойней продолжила.
— Ирина, почему ты так думаешь?
— Я не думаю. Я знаю.
С этими словами женщина медленно повернулась, и Сельвен вынуждена была признать её правоту. С мертвенно бледного лица на неё смотрели неестественно горящие глаза, в глубине которых плескалось безумие. Но поразило дочь лекаря даже не это, а то, что, начиная от подбородка и до самого живота, весь перед смертной был багрово-алым, и лёгкая, некогда белоснежная рубашка была насквозь пропитана кровью.
— Что с тобой произошло? — Выдавила наконец из себя Сельвен, стараясь не показывать страха, который холодной змеёй заворочался в животе.
— Меня тошнило, — Отрезала Ирина, мрачно наблюдая за реакцией эльфийки.
— Кровью?...— Голос лесной девы стал еле слышным шепотом. В ответ смертная только кивнула и, прикрыв глаза, устало откинулась на стену. Её руки слегка подрагивали, а губы не переставая двигались, выдыхая слова на неизвестном Сельвен языке.
Фигура в белом представляла сейчас собой настолько гротескное зрелище, что на какое-то время наблюдавшая за всем этим эльфийка утратила возможность говорить и лишь нервно кусала губы, будто хотела наказать те за отсутствие подходящих слов. Только женщина продолжала что-то шептать, и Сельвен даже стало казаться, что смертная да и она сама медленно погружались в состояние полу транса, теряя ориентацию во времени и пространстве. Эта мысль подействовала отрезвляюще. Наступил момент, когда терпеть гнетущую тишину, нарушаемую несвязным бормотанием, стало просто невыносимо, а бездействовать — глупо. Поэтому дочь лекаря чуть встряхнула головой и, прочистив горло, вновь заговорила.
— Это может быть последствием яда.
— Яда? — Смертная вторила ей глухим эхом.
— Того, что подлил тебе менестрель... — Но та её будто и не слышала.
— Яда... — Протянула Ирина немного нараспев. — Да, вполне возможно, так оно и есть... — Женщина чуть склонила голову на бок, и покрытые засохшей кровью губы дёрнулись в еле уловимой улыбке.
При любых других обстоятельствах такое странное поведение смертной удивило и даже насторожило бы эльфийку, но в тот момент самым главным для Сельвен было привести свою подопечную в сознание, поэтому она решила не обращать внимания на совершенно неуместную улыбку и сменила тему.
— Тебе стоит умыться и снять это... — Лесная дева жестом указала на багровую рубашку. Ирина наконец открыла глаза и впервые с тех пор, как эльфийка перешагнула порог спальни, взгляд каре-зеленых глаз стал более осознанным. Женщина оглядела себя и, словно желая удостовериться, нерешительно дотронулась до испачканной ткани.
— Ты права, — Выдохнула она растерянно.
— Тогда идём, я провожу тебя, — Сельвен протянула ей руку, и смертная после секундных колебаний приняла её. Кожа той оказалась немного влажной и неожиданно холодной, отчего эльфийка чуть вздрогнула, но в следующее мгновение уже крепче сжала ледяную ладонь, помогая Ирине подняться на подрагивающие ноги. Благо далеко идти им было не нужно, и вход в примыкающую умывальную комнату находился в противоположном углу. Но как только они переступили порог и Сельвен потянулась к окровавленной рубашке, женщина снова напряглась.
— Я сама, — Процедила она довольно натянуто.
— Ирина, тебе не стоит меня бояться. Да и разве я тебя уже не видела... — Попыталась пошутить светловолосая дочь лекаря, но смертная только упрямо покачала головой, а на повторную попытку эльфийки резко развернулась и почти отпрыгнула в сторону. С губ сорвался звук, похожий на шипение, глаза потемнели и снова болезненно заблестели.
— Хорошо, хорошо, — Сельвен подняла обе руки в примирительном жесте. — Я не буду к тебе прикасаться. Но и не могу оставить тебя одну, — На это женщина подозрительно нахмурилась и уже приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, как эльфийка её опередила. — И не спорь со мной. Неизвестно, какие ещё последствия может вызвать этот яд, поэтому я не могу рисковать, — И уже чуть мягче добавила. — Там есть ширма. Переоденься за ней, пока я нагрею воды и принесу смену белья, — Несколько долгих секунд Ирина неотрывно глядела на эльфийку пока наконец утвердительно не кивнула, а когда лесная дева уже была в дверях неожиданно её окликнула.
— И одежду, — Голос был немного надорванным. — Пожалуйста, принеси мне какую-нибудь одежду...
После, распорядившись на счёт горячей воды и послав за прислугой, чтобы убрать устроенный кавардак, Сельвен неожиданно обнаружила, что выполнить последнюю просьбу её подопечной было сложнее,чем она думала. Вся одежда Ирины всё ещё находилась в каморке, но там она натолкнулась лишь на запертую дверь, а на вопрос о ключе встретивший Сельвен архивариус лишь пожал плечами. Времени же на то, чтобы отправиться на нижние уровни не было, поэтому, не долго думая, эльфийка взяла первое попавшееся ей под руку платье из своего гардероба и поспешила обратно. В умывальной комнате всё ещё слышался плеск воды, поэтому Сельвен только сложила принесённые вещи на стул перед ширмой и снова скрылась за дверью.
В покоях не осталось и следа от сотворённого ранее беспорядка, а молчаливые служанки как раз заканчивали заправлять постель, когда Ирина наконец показалась перед эльфийкой. При одном взгляде на неё Сельвен с толикой разочарования вынуждена была признать, что платье всё-таки было сшито на эльфов, а не людей. Кисти рук утонули в широких рукавах, а складки подола ниспадали на пол как минимум на пол-ладони. При виде Ирины две другие смертные женщины обменялись многозначительными взглядами и заторопились покинуть комнату. Лесная дева молча проследила за ними, в то время как её подопечная, казалось, не обратила на тех ни малейшего внимания и вместо этого сосредоточенно разглядывала свое отражение в массивном зеркале. Однако стоило женщинам скрыться за дверью, как Ирина тут же обернулась.
— Благодарю, — Голос её звучал уже намного твёрже, а взгляд был ясным и осознанным. Помимо воли Сельвен облегчённо вздохнула и слегка улыбнулась в ответ.
— И этот цвет тебе идёт.
— Спасибо, хотя ты мне бессовестно льстишь. Только кажется я похудела и ... убавила в росте, — Хмыкнула женщина, деланно приподнимая волочившиеся по полу складки. Сельвен только пожала плечами.
— Другого не нашлось...
— Нет? А где же все мои вещи?
— По правде сказать, я не знаю. Дверь в кладовую оказалась закрыта... — Ирина покачала головой и чуть нахмурилась.
— Сельвен, что здесь происходит? — Проговорила она после непродолжительной паузы.
— Я не совсем понимаю о чём ты...
— За дверью постоянно дежурит стража. Меня никуда не выпускают. Все мои вещи пропали, а бывшая комната опечатана.
— Опечатана? — Термин показался эльфийке странным и совершенно неуместным, но женщина лишь отмахнулась.
— Это неважно. Скажи мне, я под арестом? И если да, то почему? Ты рассказала им кто я? — На последних словах глаза эльфийки невольно изумлённо расширились.
— Под арестом? Ты? О Великий Эру! Нет, конечно! — Но Ирина лишь упрямо поджала губы.
— Тогда почему меня никуда не выпускают?
— Я право...
— Стражники, — Она кивнула головой в сторону двери. — Отказались мне что-либо объяснять, а выяснять отношения в одной ночной сорочке перед двумя мужчинами мне не очень хотелось. А потом один из них решил затолкать меня внутрь, и... — Женщина запнулась и закрыла глаза.
— Он прикоснулся к тебе? — В ответ Ирина лишь кивнула.
— Поэтому я и вспылила... — Их взгляды снова встретились. — Я не сумасшедшая, Сельвен...
— Я знаю.
— И разумом понимаю, что этот стражник не ОН...
— Я знаю.
— Но когда он дотронулся до меня... — Она резко выдохнула и стыдливо потупила взор.
— Ирина, я не сужу тебя. Такое бывает.
— Я думала, что сильнее, — Прошептала ведьма еле слышно. Сельвен шагнула было к ней, но замерла на полпути, когда та снова заговорила. — Эта комната сводит меня с ума. В этих четырёх стенах мне некуда бежать от воспоминаний и кошмаров. Мне нужно заняться хоть чем-то, вырваться отсюда! — На этот раз Ирина сама шагнула навстречу к лесной деве. — Понимаешь?
— Куда ты хочешь вырваться? — Промолвила эльфийка осторожно.
— Для начала, хотя бы из этой комнаты, — Обе женщины обменялись многозначительными взглядами.
— Ты ещё не совсем оправилась, — Ирина хотела уже возразить, когда Сельвен приложила палец к губами и бегло оглянулась на дверь. — Тебе нужен покой и отдых, — Её собеседница понимающе кивнула.
— Думаю, ты права... — Эльфийка жестом подозвала её поближе и, склонившись к самому уху еле слышно зашептала.
— Я постараюсь узнать что да как и по возможности выхлопотать для тебя разрешение на более не менее свободное перемещение. Но думаю, что дальше верхних уровней тебя не пустят, — Тёмные брови смертной удивлённо взметнулись вверх. — Это долго объяснять, но скажу одно. Сам факт того, что какой-то менестрель смог проникнуть на верхние уровни дворца уже является скандалом. А скандалы при дворе не любят... — Сельвен замолчала, выжидательно глядя на Ирину. Было видно, что смысл сказанного был той понятен, хотя и неприятен. Эльфийка только могла догадываться о том, сколько вопросов сейчас разрывали голову смертной, но женщина не проронила ни слова, только сосредоточенно хмурилась и нервно кусала нижнюю губу, а, поймав на себе взгляд лесной девы, лишь тяжело вздохнула и снова утвердительно качнула головой.
— Кстати, кое-что из твоих вещей мне всё же удалось сохранить, — Дочь лекаря отошла к небольшому туалетному столику и извлекла что-то из ящика. — Они были на тебе, когда тебя нашли, — Проговорила она, протягивая женщине маленький шёлковый мешочек. Ирина осторожно приняла его из рук собеседницы и аккуратно высыпала содержимое на ладонь, а при виде изящных переплетений серебра её лицо заметно посветлело.
— Благодарю тебя. Это многое для меня значит...
— Их подарил тебе кто-то особенный? — Не удержалась эльфийка.
— Можно и так сказать, — Ирина грустно улыбнулась и, ещё раз взглянув на украшения, убрала те обратно в мешочек.
Сельвен покинула покои, где расположилась смертная, когда настало время обеда, предварительно пообещав придумать что-нибудь на счёт одежды, в обмен на то, что её подопечная хоть что-то съест. Да и по правде говоря, у неё уже был кое-кто на примете. Однако прежде чем заняться внешним обликом Ирины, надо было разузнать почему её держали взаперти, и по возможности вызволить её из этого заточения. Не придумав ничего лучшего, Сельвен обратилась к одному из стражников. Тот, надо отдать ему должное, внимательно выслушал её доводы о том, что смертной после всего произошедшего надо дать возможность отвлечься, заняться чем-нибудь, и поэтому если той разрешат вернуться к прежним обязанностям в лаборатории — это только пойдёт ей на пользу. Вдобавок ко всему, так она всегда будет под присмотром самой эльфийки. Стражник понимающе кивнул и ответил, что в словах лесной девы был смысл, однако решение находилось не в его руках, но он передаст её послание как можно скорее, потому как повторения сегодняшнего не хотелось ни ему ни его напарнику. Сельвен улыбнулась и якобы мимолётом промолвила, что ей оставалось только ждать и надеяться, что решение будет принимать не Лорд Эглерион. При упоминании имени главного дворецкого, воины заметно помрачнели и обменялись странными многозначительными взглядами. "Это уже не в его компетенции, Леди Сельвен", — осторожно заметил второй стражник, после чего оба эльфа напряжённо замолчали, давая ей тем самым понять, что разговор был окончен.
По дороге в свои покои Сельвен ещё несколько раз возвращалась к словам воина, силясь понять, чтобы это могло значить. Однако, в конце концов, решила, что Эглерион не стоил столь пристального внимания с её стороны даже в мыслях, поэтому махнула на это рукой и принялась за написание записки той, что когда-то сшила для неё самое прекрасное платье, что ей когда-либо доводилось носить.
Помимо воли мысли вновь обратились к событиям её прошлого, и Сельвен не заметила, как оказалась перед раскрытым платяным шкафом, примостившимся в углу её комнаты. Изумрудный невесомый шёлк был всё так же прекрасен и ярок, как и в тот день, мягко мерцая в лучах заходящего солнца. Почему после всех этих столетий она продолжала хранить этот наряд, эльфийка не знала. Ведь после того памятного праздника она больше ни разу не решилась надеть его снова. Сельвен резко выдохнула и спешно закрыла дверцы резного дерева и прислонилась к ним спиной, будто страшась того, что пряталось в складках изумрудного шёлка, и от чего она так долго и порой безуспешно отгораживала себя. События последних дней заставили её подзабыть о том, что произошло на празднике Света Звёзд.
Она не видела его с того самого случая в лесу и была тому даже рада. Но сейчас, окружённая величием и блеском тронного зала, она оказалась в числе избранных гостей и вынуждена была стоять в непосредственной близости от трона и от него. Во время официальной части Леголас по традиции занял место по правую руку от отца. Гордый, торжественный и прекрасный, каким и полагалось быть наследному принцу Лихолесья. Но в то же время ей казалось, что взгляд голубых глаз то и дело обращался в её сторону, хотя, возможно, это была лишь очередная иллюзия... Когда же заиграла музыка, Его Высочество почти сразу скрылся среди танцующих пар. Это было так странно: словно она вновь перенеслась в прошлое, когда никем незамеченная наблюдала за придворными торжествами, скрываясь в тени колонн. Вот и сейчас он грациозно скользил по залу, ведя в танце то одну то другую, а она лишь с огромным трудом заставляя себя смотреть в противоположную сторону, мысленно считая секунды до окончания праздника. Она так увлеклась, что и не заметила, как перед ней кто-то остановился, очнувшись лишь когда знакомый до боли голос мягко проговорил.
— Леди Сельвен, не окажете ли Вы мне честь? — От неожиданности она невольно вздрогнула и даже растерялась. Поэтому и не успела отказать. Да, и в глубине души наверное и не хотела...
Они легко следовали хитросплетениям танца. Тепло его тела, осторожные прикосновения рук, почти невесомые переплетения пальцев, стук растревоженного сердца... Они оба молчали, лишь напряжённо наблюдая друг за другом, избегая смотреть в глаза. Ей казалось, мелодия никогда не закончится, и одновременно с этим наслаждалась каждой секундой их близости. Когда смолкли последние аккорды, она хотела отступить, но он неожиданно снова привлёк её к себе.
— Нет. Ещё один... — Слова были не громче вздоха, но сказаны уверенно и даже властно, и она повиновалась, устремляясь вслед за ним в дальний угол зала, где тени от вздымающихся в звёздное небо колонн скрывали их от любопытных глаз.
— Скажи мне, почему ты постоянно убегаешь?
— Ваше Высочество...
— Нет, на этот раз я не приму твоих отказов, что сейчас не время и не место... Я слишком долго ждал, — Он говорил быстро и отрывисто, будто боялся, что эльфийка в его руках вот-вот растворится, как утренний туман над лесным озером. — Назови меня безумцем, но неужели только я ощущаю тот огонь, что вспыхивает внутри, как только ты оказываешься рядом? Ведь тогда в лесу твоё тело отвечало мне... Я чувствовал это... — Его ладонь чуть сильнее сжала её талию, привлекая ещё ближе. Теперь они оба почти касались лбами, ловя прерывистое дыхание друг друга.
— Леголас, пожалуйста... — Прошептала она, чувствуя как последние из воздвигнутых ею стен готовы были вот вот разлететься в пыль.
— Сельвен... — Они уже почти не двигались. Его пальцы осторожно и нежно коснулись её лица. — После того праздника Йестаре, стоит тебе оказаться рядом, я не могу избавиться от мучительного ощущения, что постоянно пытаюсь поймать, ухватить какую-то ускользающую тень... Чувства, воспоминания, тебя... Расскажи мне, что произошло? — Эльфийка наконец в открытую посмотрела на него. Взгляд голубых глаз выражал неприкрытую теплоту, нежностью и искренность. Сельвен вдруг осознала, что Принц Леголас говорил правду, и от охватившего её изумления и надежды она на мгновение забыла как дышать. Уголки губ самопроизвольно дёрнулись вверх, сердце забилось в груди пойманной птицей, она глубоко вздохнула, подбирая нужные слова, когда рядом вдруг раздался знакомый голос.
— Ваше Высочество, надеюсь Вы позволите мне украсть у Вас мою сестру? — На долю секунды глаза Леголаса раздраженно сверкнули, но почти сразу его лицо озарила улыбка.
— Ровион, не думал что тебя уже отпустили из больничного крыла. Или ты сбежал? — Второй эльф весело рассмеялся.
— Скорее второе, чем первое. Но здесь, находясь под присмотром моей сестры, мне нечего бояться. Ведь так? — Рыжеволосый воин заговорщически подмигнул всё ещё хранившей молчание лесной деве. — Леголас, ты позволишь? — Ровион чуть склонил голову.
— Конечно. Как я могу отказать, — Принц медленно разжал объятия и нехотя вложил её ладонь в руку брата, на последок прижавшись губами к кончикам пальцев. Затем учтиво поклонился и спешно скрылся в празднующей толпе.
Даже если Ровион и заметил что-то, то он ничего не сказал, и за это она была ему сердечно благодарна. Её голова ещё кружилась от странных слов, а глаза только отыскали статную фигуру эльфа, когда к принцу почти подбежали двое встревоженных охранников. Выслушав их, Леголас коротко кивнул и в то же мгновение покинул тронный зал, что не осталось незамеченным и её братом. Ровион чуть сжал её ладонь и, бросив спешное "Прости", последовал за своим другом. Последнее, что она заметила, это выражение мрачной решимости на лице принца, что не предвещало ничего хорошего. И, как оказалось, предчувствие её не обмануло. Сначала гномам удалось бежать, а потом в кладовой она увидела окровавленную и изрезанную смертную...
С тех пор прошло уже несколько дней. Гномов так и не догнали, а раны на теле Ирины, благодаря стараниям дочери лекаря, уже почти зажили. Но его она так больше и не видела, и затрепетавший было в тронном зале зыбкий огонёк надежды в её душе почти сошёл на нет. Как бы это не было горько, но и тот танец, и его слова вновь оказались очередным самообманов или же искусной игрой. И не смотря на то, что эльфийке не хотелось в это верить, факт оставался фактом. Принц Леголас не искал с ней встречи. Она злилась на него, на себя за то, что опять попалась в ту же ловушку, на Ровиона за то, что не дал ей договорить... Возможно, выплесни она всё то, что накопилось у неё на душе, ей стало бы легче, она смогла бы отпустить своё прошлое, но, казалось, сама судьба противилась этому.
Сельвен устало покачала головой и отступила наконец от платяного шкафа. Её взгляд лениво скользил по комнате, выцепляя из богатого убранства те или иные детали, что когда-то были частью её прошлой жизни. Сейчас же они казались не более чем пыльными и никчёмными безделушками. Она криво усмехнулась, иронично приподняв бровь. — А ведь Ирина права. Мне, как и ей просто необходимо отсюда вырваться...
* * *
— То есть как, ты ничего не знаешь? Насколько я помню именно в твои обязанности входил отбор тех, кому будет дозволено пересечь границы... Разве не так?
— Это именно так, Ваше Величество, но...
— Здесь нет, не было и не может быть никаких но! — В пустынном зале эхом раздавался голос короля эльфов. Трандуил Ороферион угрожающе возвышался над допрашиваемым эльфом. Тот же в свою очередь так низко склонился, что его пепельные пряди почти касались мраморного пола. Он находился в этой позе с того самого момента, как его сюда доставили в сопровождении двух стражников, и тогда ему хватило одно взгляда, чтобы понять, что король был чем-то разгневан. С тех самых пор он ни разу не решился даже взглянуть на статного эльфа в серебристо-пурпурной мантии. В ярости Владыка Лихолесья был страшен и опасен, а искушать судьбу никому не хотелось.
— Я жду твоих объяснений! — Прогремело над головой склонившегося эльфа, отчего он заметно вздрогнул.
— Ваше Величество, я клянусь, что не знал о том, кем они были. Я, как и все здесь, думал, что они обычные музыканты...
— Обычные музыканты?... — Протянул король уже мягче, и дворецкий решил использовать свой шанс.
— Ваше Величество, я сегодня же допрошу их и всё узнаю.
— Не думаю, — Удивлённый таким ответом, второй эльф решился наконец взглянуть на своего Владыку, а тот, казалось, только того и ждал. — Сегодня их нашли мёртвыми. Похоже, они добровольно лишили себя жизни, выпив какой-то яд... — Прежде чем продолжить, король сделал многозначительную паузу. — Очень необычное поведение для бродячих артистов, тебе не кажется? И это после того, как их главарь напал на одну из служанок...— Голос его был обманчиво спокоен, лицо надменно и непроницаемо, и только горящий взгляд слегка прищуренных глаз выдавал истинные эмоции, бушевавшие внутри лесного Владыки.
— Напал на служанку?... — Повторил за ним заметно побледневших дворецкий. — Ваше Величество, Вы уверены в этом? Потому что если это только с её слов, то она могла просто попытаться воспользоваться ситуацией. Вы же знаете, люди... — Он осёкся на полуслове. Трандуил Ороферион замер напротив него, чуть склонив голову и исподлобья глядя на склонившегося эльфа. Сейчас в свете факелов его обычно светло-голубые глаза казались неестественно тёмными, почти чёрными. Дворецкий нервно сглотнул. — Простите мне мою заносчивость, Ваше Величество. Я не имел никакого права сомневаться в Вашей компетенции... — Ни один мускул не дрогнул на лице короля, и только его испытывающий взгляд, казалось, вот-вот прожжет второго эльфа насквозь.
— Мне интересно, — Начал Владыка очень тихо, — как менестрель попал на верхние уровни? — В каждом слове сквозил металл. — Кто-то должен был сообщить ему пароль, иначе как мог смертный так легко разгуливать там? — Дворецкий похолодел.
— Я...
— Ведь это находится в твоей компетенции, не так ли?
— Ваше Величество, мне действительно неизвестно, откуда музыкант мог раздобыть пароль. Если нужно, я прикажу опросить всех слуг и часовых! — Отчаяние сквозило в каждом его слове.
— Это уже не понадобится, Эглерион... — Повисло напряжённое молчание. Король отвернулся от коленопреклонённого эльфа, медленно отошёл к стоящему в стороне мраморному столику, налил себе вина и замер с бокалом в руках. В звенящёй тишине зала, каждый его невесомый шаг, даже лёгкий шелест роскошной мантии, эхом отдавался в ушах дворецкого, который от волнения почти перестал дышать. Владыка же тем временем, чуть приподнял кубок и теперь нарочито вальяжно и непринуждённо рассматривал его, любуясь тем, как преломлялись огненные блики в заключённом в хрусталь рубиновом напитке. На какое-то мгновение дворецкому даже стало казаться, что Трандуил Ороферион забыл о нём... — Я знаю, кто виноват, — Проговорил наконец лесной правитель, задумчиво глядя перед собой. Глаза пепельноволосого эльфа расширились, бледные ладони сжались в кулаки, рот приоткрылся, будто он хотел что-то сказать, но дворецкий не издал ни звука. — И в другое время виновный понёс бы жестокое наказание. Однако, мы не можем себе этого позволить, — Бокал со стуком опустился на мраморный стол. Взгляд короля вновь обратился к дворецкому. — В это тёмное и неспокойное время сам факт того, что какой-то проходимец сумел беспрепятственно проникнуть не только в королевство, но подобраться к самим покоям короля — это не просто позор, это проявление слабости и уязвимости. Я не могу позволить, чтобы вести об этом ужасном происшествии просочились за пределы дворца, потому что тем самым в опасности окажется всё королевство, — Король снова замер над сжавшимся дворецким, голос утратил былую задумчивость, и в нём снова засквозил металл. — Об этом никто не должен узнать. Ни одно слово не покинет верхние уровни. Именно поэтому стражники доставили тебя сюда, Эглерион...— Тот лишь нервно закивал в ответ, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. — А не в темницу, где тебе самое место. — Процедил Владыка, мрачно наблюдая как с каждым сказанным словом лицо эльфа всё больше серело и теперь почти слилось с пепельным цветом волос. Дворецкий же лишь беспомощно хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Король презрительно скривился и после недолгой паузы продолжил. — Можешь не утруждать себя объяснениями. Тебе нет оправдания. Но чтобы не привлекать внимания, я сохраню тебе свободу... Пока. Однако уже завтра ты сам сложишь с себя полномочия главного дворецкого, как и откажешься от своего места в совете. Я разрешаю тебе остаться в Лихолесье до начала зимы, после — ты навсегда покинешь эти земли. И вот здесь постарайся придумать достоверное объяснение, хотя, зная тебя, думаю это не составит особого труда. — Король гордо расправил плечи и отвернулся от склонённой фигуры, давая тем самым понять, что разговор был окончен.
За всё это время Эглерион не проронил ни слова и лишь смотрел перед собой невидящим взором. Очнулся он только тогда, когда рядом материализовались два стражника и, особо не церемонясь, резко рванули его за плечи вверх. На негнущихся и подрагивающих ногах покидал дворецкий главный зал, всё ещё отказываясь верить в происходящее, но уже почти у самых дверей не удержался и обернулся.
— Ваше Величество, могу я узнать, кем была та смертная служанка?
— Помощница Леди Сельвен. И она выжила. — Бросил король через плечо, но даже не взглянул на своего подданного, вновь сосредоточенно рассматривая вино в хрустале.
Стражники препроводили бледного дворецкого в примыкающий к его покоям кабинет, где он ещё долго сидел в абсолютной тишине, уставившись на разложенные на столе бумаги. Лишь поздно ночью он закончил письмо своего отречения и хотел было передать его посыльному, когда обнаружил за дверью всё тех же молчаливых воинов. Увидев Эглериона, они недвусмысленно шагнули навстречу другу другу, тем самым преграждаю ему дорогу. Выходило, что несмотря на то, что его не отправили в тюрьму, он всё равно был заключённым... Дворецкому не оставалось ничего другого, как передать свиток одному из стражников и вернуться обратно в свои покои. И вот тогда осознание случившегося ударило его в полной мере.
Сначала эльфа охватило отчаяние, затем страх, но потом всё заглушила злость. Он потерял всё: положение, свободу, родной дом, — и из-за какой-то смертной! — И какова ирония! Она оказалась служанкой именно дочери лекаря! — От раздражения Эглерион заскрипел зубами. — Как вообще они могли хоть что-то узнать, если ни музыканты, ни менестрель не выжили? — Смерть первых его не особо тронула, чего нельзя было сказать о втором. Нет, дворецкий не испытывал никаких эмоциональных тягот, а вот то, что договор с Лаэртом провалился, его очень даже удручало. Ведь в обмен на свободный доступ на верхние уровни, тот обещал ему помочь отделаться от Сельвен и всей её семейки раз и навсегда, передать образец того самого таинственного яда, что стали использовать орки. Теперь же он не только не заполучил зелье, но и попал в немилость к королю...
Эглерион замер у книжных полок, больше по инерции взяв одну из книг, которую вот уже больше получаса листал, не глядя. То, что король так легло избавился от него, ноющей болью отдавалось в груди. Нет, он всегда был верным подданным, хотя прекрасно знал, что многие его недолюбливали, но ему было на это наплевать. Для него благо королевства всегда стояло превыше всего, даже его собственных интересов. — До тех пор пока не появилась она... — Дворецкий глухо зарычал и отбросил книгу в сторону.
Дочь лекаря всегда казалась ему немного странной. В королевстве все знали, что её брат был лучшим другом наследного принца, и стоило ей только захотеть, и место придворной дамы было бы ей обеспеченно. Но младшей дочери Фаэлона это было не нужно. Молчаливая, задумчивая и скромная, она скользила по дворцу лёгкой тенью, избегая торжеств и балов, оставаясь абсолютно незаметной даже после вступления в возраст. Но потом, в какой-то момент что-то изменилось, и тихая любительница книг вдруг показала себя совсем с другой стороны. Не привыкшая к дворцовым церемониям и поведению, она не боялась открыто выражать свои мысли и чувства, а огонь, пылающий в её глазах и душе, очаровывал, завораживал и неумолимо влёк к себе. И как вскоре оказалось, Эглерион был не единственным, кто заметил пылкую зеленоглазую эльфийку.
Ничто не могло укрыться от глаз дворецкого, и в скором времени он стал всё чаще замечать те долгие и задумчивые взгляды, что то и дело устремлял на неё лучший друг её брата. Однако, казалось, эльфийская дева пребывала в полном неведении, хотя, не зная того, сама отвечала ему тем же, думая, что её никто не видит. Поэтому это было лишь делом времени, когда взгляды Принца Леголаса и Леди Сельвен пересекутся... Но дворецкий не мог этого позволить. И дело было не столько в его собственном интересе, сколько в заботе о наследнике престола: Сельвен была ему не пара. Да, Фаэлон был благородных кровей, но на их семье чёрным пятном лежал поступок его жены и матери его детей. И если по началу Эглерион наделся, что это увлечение быстро пройдёт, с приближением праздника Йестаре стало ясно, что надеждам этим не суждено было сбыться. Незаметно для всех, но только не для зорких глаз дворецкого, Принц всё больше времени проводил если не рядом с сестрой Ровиона, то в непосредственной близости от неё, а во время самого торжества ни на мгновение не отвел горящего взгляда от её грациозной фигуры.
Йестаре был особым праздником, и считалось, что именно в это время влюблённые сердца находят друг друга... Поэтому Эглерион должен был действовать незамедлительно. Он приказал нескольким слугам неотрывно следить за наследником и наполнять бокалы Принца и его друга вином только из одной, особой бочки, которую поспешил сдобрить нужным снадобьем. Это зелье должно было помутнить сознание Его Высочества, чтобы он отвлёкся от молодой эльфийки да поскорее заснул. И по началу всё шло по плану, а когда фигура Сельвен скрылась в направлении леса, дворецкий смог облегчённо вздохнуть, но ненадолго. Он до сих пор не мог понять, почему всё же последовал за ней, но, как оказалось, неслучайно, и предчувствие не обмануло его.
Тогда на поляне он видел всё, и каждый вздох, срывающийся с её губ врезался в самое сердце. Он не покинул их, даже когда утомлённые любовной негой, двое эльфов заснули в объятиях друг друга. Ему было больно и обидно, но какая-то незримая сила не давала сойти с места, заставляя с мрачным наслаждением упиваться тонким силуэтом её спящей формы.
Казалось, все его планы пошли прахом, хотя и её пробуждение, и то, как, глотая слёзы, она сбежала и было немного странным. Униженный и побеждённый, возвращался он тогда во дворец, мысленно готовя себя к предстоящей помолвке и неминуемому скандалу и расколу в царской семье. Однако ни на следующий день, ни после ничего не произошло. Напротив, до него дошли слухи о том, что той ночью Принц, похоже немного переусердствовал с вином и, проснувшись в лесу полуобнажённым, даже не мог вспомнить ни как там оказался ни с кем... Конечно, это можно было списать на глупые дворцовые сплетни, только вот плохо скрываемая мука в её зелёных глазах говорила об обратном и стала неопровержимым доказательством того, что зелье всё-таки подействовало, хотя и не так, как он того желал. Сознание Леголаса действительно помутилось, и он забыл обо всём, свидетелем чего стал дворецкий.
Наблюдая за её страданиями, за тем, как она старательно забивала боль в самый дальний уголок своей души, ему было даже немного жаль дочь лекаря, но в то же время он воспринимал это с каким-то мрачным торжеством. Она сама должна была осознать, что ей никогда не быть с наследником престола, поэтому сейчас несла заслуженное (с точки зрения Эглериона) наказание. Однако и здесь эльфийка его удивила. Он никак не ожидал, что Сельвен настолько быстро поднимется с тех, образно говоря, колен, на которые её толкнула судьба, и спустя какое-то время в её поведении не было даже намёка на то, что произошло. А потом опять всё резко изменилось, и она в одночасье покинула двор, вернувшись в дом отца и в объятия пыльных фолиантов, отгородилась от былых подруг, поклонников и даже от семьи. Дворецкий не раз слышал, как на вопросы о своей сестре, Ровион лишь печально отвечал, что ничего не знал, она ничего не говорила и ему...
Эглерион вынужден был признать, его самолюбие очень тешило то, что он был единственным, кто знал (хотя бы частично) причину её уединения. Ему казалось, что это было их общей тайной, и днём его сознание то и дело обращалось к зеленоглазой эльфийке. В то время, как ночные часы были наполнены будоражащими кровь образами её обнажённого тела, воспоминаниями о том, как под покровом леса она сладостно изгибалась в порыве страсти, отдаваясь, правда, тому другому. — Если ему, то почему не мне? — Эта мысль возникала в его голове снова и снова, и в какой-то момент он решил, что дочь лекаря должна принадлежать ему... — Ведь кому ещё она нужна? С такой родословной да ещё и обесчещенная? — Такие рассуждения и привели его в дом лекаря тем осенним днём. Он хотел, если не спасти, то хотя бы дать ей шанс стать порядочной эльфийкой, а она вышвырнула его, как собаку!
Дворецкий чуть вздрогнул, возвращаясь из лабиринтов воспоминаний в реальность, и одним залпом осушил бокал, что всё это время сжимал в руке. — Неблагодарная дрянь... Такая же как и её мать, — процедил он себе под нос. Эльфийка стала для него, как кость в горле: раздражала, злила, делала больно, и ему так хотелось ответить ей тем же. Но она покинула Лихолесье и годами пропадала где-то, появляясь лишь раз в десять лет, и тогда он решил отомстить через тех, кто остался, кто был ей особенно дорог. И если её брат был неприкосновенен, то вот отец потерял почти всё, но лишь до тех пор пока она не появилась снова и не нашла это проклятое противоядие.
Именно поэтому он и связался с менестрелем, иначе бы ему никогда даже в голову не пришло заключать сделки со странствующими трубадурами. Но план был так соблазнительно хорош, и достань он образец яда, и Сельвен, и её отцу, и даже брату путь в Лихолесье был бы заказан. Их бы изгнали с позором, и дворецкий наконец получил бы желаемое: унизил её так же, как она его. Однако интрига выстрелила рикошетом, и теперь это он, кого изгоняли (пусть и не в открытую), а во всём виновата была опять она, вкупе со своей служанкой!
Эглерион тихо зарычал и осушил вот уже второй бокал. Нет, он не мог так просто сдаться... Его мысли опять вернулись к яду. — Если у менестреля был образец, то он, скорее всего, остался в его вещах... Если удастся его найти, то можно будет перевернуть всю историю наоборот. Кроме того, зачем музыканту понадобилась смертная девка? — Шестерёнки в голове дворецкого вращались с бешенной скоростью. — Трубадур упоминал, что на верхних уровнях у него есть свой деловой интерес. А учитывая все факты, выходило, что интересом была именно служанка. Но зачем? Что в ней такого особенного? — Эльф задумчиво забарабанил пальцами по столу. Нет, он не собирался так просто сдать свои позиции и лишиться всего из-за обесчещенной эльфийки и её смертной. Он еще найдёт способ вернуть себе и положение, и власть, но начать надо было всё-таки с вещей музыканта. Дворецкий был уверен, что там найдутся зацепки. Он хмуро взглянул на дверь: времени оставалось мало, и вскоре до пожитков странствующих актёров доберутся, поэтому действовать надо было немедля.
Эглерион решительным шагом направился к выходу, распахнул дверь и в ответ на вопросительный взгляд стражника попросил прислать в его комнату своего помощника под предлогом того, чтобы объяснить что делать после своей отставки. Один из эльфийских воинов понимающе кивнул и удалился, но уже в скором времени вернулся и не один.
Дворецкому всегда нравился его помощник. Этот немногословный эльф с твёрдым характером не задавал лишних вопрос, ловя каждое слово, как и сейчас. Эглерион решил не вдаваться в подробности, поэтому просто приказал второму эльфу отыскать и пересмотреть вещи бродячих музыкантов и принести ему всё, что покажется странным и необычным. При упоминании трубадуров глаза его помощника на мгновение удивлённо расширились, но тот ничего не сказал и, выслушав что требовалось сделать, коротко поклонился и спешно скрылся. Эглериону оставалось только терпеливо ждать результатов, а в том, что они будут он не сомневался ни на минуту, нутром чуя, что среди пожитков музыкантов будет то, что ему нужно.
Он стоял у окна, напряжённо наблюдая за тем, как восходящее солнце постепенно окрашивало верхушки деревьев в кроваво-красный. С ухода помощника прошло около двух часов, и ему пора было уже вернуться... Словно в ответ на его мысли, в дверь нетерпеливо постучали. Без труда узнав кодовую комбинацию, Эглерион криво усмехнулся: интуиция его пока ни разу не подводила.
========== 62. Картины о тебе ==========
Клетка — это слово то и дело всплывало в сознании, в то время как взор лениво скользил по изысканному интерьеру предоставленных мне покоев. И не смотря ни на какие уверения Сельвен, я всё равно ощущала себя узницей, заточённой в четырёх стенах, а окружающее меня золото и серебро было не более, чем роскошной тому обёрткой.
После ухода моей эльфийской сиделки, я ещё долго прожигала взглядом закрывшуюся за ней дверь, в наивной надежде, что та вот-вот распахнётся, меня выпустят. И лишь тогда, когда ослабленные ноги стали мелко подрагивать, нехотя оторвала взор от резного дерева и вернулась к пока единственному, что связывало меня в внешним миром — огромному окну и с нескрываемым облегчением опустилась прямо на пол. С недавних пор именно здесь я проводила все те мучительно долгие часы одиночества и беспокойных мыслей, что стали моими неизбежными спутниками с той самой ночи. Сколько времени прошло с момента моего пробуждения? Наверное не более нескольких дней... Но когда ты один на один с собой даже три дня могут показаться вечностью.
Но сейчас беззаботное солнце ласкало кожу убаюкивающей тёплой нежностью, и в ответ на эту ласку разгорячённое сознание неумолимо погружалось в объятия спасительного сна, и на этот раз у меня не было сил противиться. Казалось, я только смежила веки, но в следующий раз, когда глаза вновь открылись, за окном уже сгущались сумерки. А при виде заходящего солнца в животе холодной змеёй заворочался страх.
Ночь. Раньше я очень любила это время суток, наслаждаясь романтикой, покоем и еле уловимой магией и тайной, что окутывали мир с уходом дневного светила. Однако теперь при наступлении сумерек всё внутри сжималось от страха, и мне, словно ребёнку, хотелось лишь забраться с головой под одеяло и, зажмурив глаза, считать минуты до наступления утра. Только всё это было тщетно, потому что стоило векам сомкнуться, как перед внутренним взором возникало его лицо, и начинался кошмар, заставляя снова и снова переживать случившееся.
Словно в насмешку над моим первоначальным спокойствием, моё сознание с завидной жестокостью наполняло мысли мельчайшими деталями той ночи. Иногда мне казалось, что я вновь ощущала прикосновения его рук, губ, языка, режущий холод металла... И тогда, задыхаясь в немом ужасе, я распахивала глаза, чтобы потом до самого рассвета сидеть, сжавшись в комок, уставившись в окружающую темноту невидящим взором, вздрагивая от звука собственного прерывистого дыхания... Именно поэтому вот уже несколько дней я не спала, добровольно отдаваясь во власть бессонницы, довольствовалась лишь считанными мгновениями отдыха в дневные часы.
Я презирала себя за этот страх, за то, что вздрагивала от каждого шороха в ночи, за то, что выискивала воспалёнными глазами несуществующие тени по углам спальни. Мне даже порой чудилось, что в комнате я была не одна и тогда, задерживая дыхание, я всё прислушивалась, одновременно страшась попросту обернуться и посмотреть. В эти моменты я ненавидела менестреля ещё больше, чем когда спустила всю обойму ему в грудь. Он осквернил, измазал меня, пробрался под кожу и даже сейчас, после смерти, не отпускал, продолжая незримым ядом бежать по венам, отравляя тело и душу. Поэтому, когда сегодня меня снова скрутила исступляющая боль, а во рту почувствовался металлическо-сладковатый привкус, я восприняла приступ даже с толикой облегчения. Выворачивая себя наизнанку, отплевываясь и наскоро вытирая губы рукой, я поймала себя на мысли, что, возможно, так избавлюсь от его гнилостного присутствия внутри себя... Конечно же, это было полными бредом, и приступ был не более, чем расплатой (хоть и запоздалой) за использование магии, но мне хотелось верить в иное.
Быть может, это была именно моя наивная вера, или тот факт, что я впервые была более или менее одета и не выглядела как несчастная пациентка клиники для душевнобольных, а может и обещание Сельвен вызволить меня отсюда, но сейчас, следя за восходящёй Луной, я вдруг впервые почувствовала, что сковывающий вот уже несколько дней страх чуть отступил. И когда мне в очередной раз почудилось, что за мной кто-то следил, не сжалась в комок, а обернулась. Однако за спиной взгляд натолкнулся лишь на непроницаемый сине-чёрный мрак, разбавленный слабым светом молодого месяца. В голове мелькнула было идея зажечь свечи, и рука даже потянулась к прикроватному столику, но так и замерла на полпути. — Там никого нет. Это лишь твоя паранойя и расшатанные нервы, — С губ сорвался усталый вздох, и ладонь вернулась на мягкий ковёр.
Мои мысли снова завертелись вокруг сегодняшних событий и разговоров. Инцидент с охранником меня саму озадачил и удивил. Поначалу его холодность и повелительный тон вызвали раздражение и злость, но стоило одному из них ко мне прикоснуться, как глаза застлала алая пелена ярости. На пол летело всё, что попадалось под руку, пока меня не пронзила острая боль, от которой подкосились ноги. — Интересно, они вызвали Сельвен, когда я стала плеваться кровью или до этого? И чего они больше испугались? Того что смертная разнесёт покои королевы-матери или помрёт в процессе? В любом случае, думают, наверное, что их поставили охранять полоумную, — Я криво усмехнулась и поднялась с пола, отряхивая от невидимой пыли платье, и подошла вплотную к окну.
Сказать по правде, мнение эльфийских воинов меня мало заботило, зато то, на что намекала Сельвен действительно настораживало. Выходило, что, желала я того или нет, но с той ночи моя особа представляла угрозу спокойствию королевского дворца. Было ли дело в скандале, безопасности ли или ещё в каких-либо неизвестных проступках с моей стороны, в любом случае, кто-то важный принял решение "убрать" меня с глаз долой, и мне оставалось лишь надеяться, что это было временно. Прикрыв глаза, я устало облокотилась лбом о прохладное стекло. — Интересно, кому это понадобилось?... — "А ты не догадываешься?" — злобно захихикал в голове мой внутренний голос. Я резко распахнула глаза, и уставилась на запотевшее от прерывистого дыхания стекло. Тогда на последок он обмолвился, что у него были ко мне вопросы, но он отложит разговор до следующего раза... — Наивная дура! Неужели ты действительно думала, что тебе удалось выкрутиться? Да, тебе повезло, что именно Сельвен нашла пистолет и что не передала его никому другому... Иначе ты бы уже давно сидела этажами ниже. Там как раз освободилось место после сбежавших гномов! Только вот рано ты расслабилась... Забыла, как ты спустила целую обойму в того извращенца? Думаешь никто не заметил ничего странного? Его грудь, скорее всего, была похожа на решето... Не думаю, что эльфам Средиземья доводилось до этого видеть огнестрельные ранения... — Я нервно сглотнула и опасливо посмотрела в сторону двери, почти ожидая увидеть там статную фигуру в серебристо-алой мантии. — Неудивительно, что у него появились вопросы. И тебе придётся на них ответить... Радуйся, что он пока, в отличие от Элронда, не попытался залезть к тебе в голову. Хотя, кто знает? К тебе самой он уже успел подобраться довольно близко... — От последних мыслей я невольно вспыхнула, вспоминая, нашу последнюю встречу и то, как его взгляд, казалось, прожигал меня насквозь... Тело неожиданно отозвалось разлившимся по венам теплом, отчего я даже растерялась, но уже в следующее мгновение поспешила взять себя в руки. Выходило, что расшатанными и ослабленными у меня были не только нервы и психика. От раздражения я закусила губу. Мне было необходимо восстановить силы, а для этого...
— Ты должна прийти ко мне, — Раздался в голове голос хозяина леса. На этот раз он был необычайно мягок, даже нежен.
— Знаю, — Прошептала я, вновь устремляя взор на вершины вековых деревьев.
— Ты слабеешь, дитя древнего мира... — В ответ мои губы лишь дёрнулись в грустной понимающей улыбке.
Утро застало меня всё там же: у окна. Иссиня-чёрное небо медленно серело, утрачивая свою тёмную бездонность, а потом небосклон вдруг полыхнул розовым, в одночасье ослепляя звёзды и разрывая в клочья ночное покрывало. По ту сторону стекла мир просыпался на встречу новому дню, и в тот момент мне больше всего хотелось оказаться там, под сенью тёмного леса, среди его величественных исполинов, в ветвях которых ещё прятались остатки серо-голубого тумана. От непреодолимого желания прикоснуться к изборожденной временем коре, ступить босыми ногами на шёлк травы, наполнить лёгкие этой кристально-чистой прохладой осеннего утра, сердце болезненно заныло. Я закрыла глаза и отвернулась. Всё тело мелко подрагивало, и неожиданно я почувствовала себя очень уставшей и слабой: хватило сил лишь на то, чтобы добраться до кровати, обессиленно упасть на простыни и, свернувшись калачиком в складках платья, забыться тревожным сном. Последней мыслью угасающего сознания было то, что будучи обычной безымянной прислугой, у меня было больше свободы, чем сейчас, в капкане шёлка и золота.
* * *
Не смотря на весь сумбур и тревоги ночных бдений, день ознаменовался добрыми вестями. Появившаяся к полудню Сельвен чуть ли не с порога сообщила о том, что моему затворничеству пришёл конец. Конечно, полной свободой действий тут и не пахло, и хотя стражников у моих дверей больше не было, двое других были (какое совпадение!) приставлены к покоям напротив. Более того, эльфийка оказалась права, и дальше верхних уровней меня не пускали, а по сему путь в лес мне пока был закрыт. Зато я могла хотя бы бывать в саду, и те лёгкость и сладость, что растеклись по телу, как только я оказалась за золочёной калиткой, не описать словами...
Здесь уже чувствовалось присутствие осени, и былое буйство красок и цветов заметно поутихло, но трава и листва все ещё радовали глаз изумрудной зеленью, подёрнутой еле уловимой золотистой дымкой приближающегося природного сна. Помниться, оказавшись на уже знакомой мне поляне, я, не сдержавшись, опустилась прямо на колени, закрыла глаза и какое-то время в полной тишине с блаженством пропускала чуть влажные стебли сквозь пальцы. Где-то высоко над головой слышалось щебетание птиц, порывы ветра и отдалённый шёпот леса. Глубоко вздохнув, я упала на траву, раскинув руки. И как и тогда, ударам моего сердца ответил другой, более древний и размеренный ритм, эхом раздающийся где-то глубоко под землёй. Магия запульсировала по венам, но в этот раз она не приносила боли, наоборот, казалось, она уходила в землю. Я почти могла это увидеть перед моим внутренним взором: из моего тела струилась красно-оранжевая энергия, которую, словно губка впитывал изумрудный покров под моими ладонями, а взамен, откуда-то из глубины поднимался серебристо-белый свет, окутывающий меня с ног до головы. Он переливался и искрился, подобно пронзенному солнечными лучами воздуху в морозный день. И с каждым вздохом, силы капля за каплей постепенно возвращались ко мне. Наверное, я бы осталась там до самой ночи, если бы голос Сельвен не вырвал меня из этого блаженного оцепенения. Эльфийка ничего не сказала, но, видимо, почувствовала и всю дорогу до отведённых мне покоев украдкой кидала в мою сторону долгие задумчивые взгляды, а на прощание не удержалась и, слегка сжав мою ладонь, наклонилась к самому уху и еле слышно прошептала:
— Ты должна быть осторожной. Там в саду...
— Я знаю. Но там были только мы с тобой.
— Откуда ты знаешь? Если тебя кто-нибудь увидит...
— Сельвен, — Не было смысла объяснять ей, что я бы услышала, почувствовала бы чужое присутствие, как и её. В то же время тревоги моей спутницы были понятны. Эльфийка и так сделала для меня уже многое, сохранив тайну, (чем заслужила мою искреннюю благодарность и доверие), а значит, выдай я себя, то головы полетят с обеих наших плеч. Поэтому я не стала спорить и, ответно сжав её руку, кивнула и прошептала. — Я буду осторожна, обещаю, — Дочь лекаря слегка улыбнулась и уже чуть громче добавила.
— Тогда постарайся отдохнуть. А я жду тебя завтра, как обычно.
Сельвен не обманула: с того дня я стала вновь помогать ей в лаборатории, только на этот раз лесная дева взялась за меня основательно, поручая не только крошить, резать и измельчать, но и терпеливо объясняла своей порой несколько тугодумной подопечной, для чего используется то или иное растение, как сварить простенькие снадобья, где искать компоненты... Я же в свою очередь с энтузиазмом первоклассника впитывала новую информацию, что помогало отвлечься, переключиться и заставить работать мозг в другом направлении. А ещё, каждый день, возвращаясь к себе уже затемно, уставшая, но одновременно почти счастливая, я впервые за очень долгое время ( а если быть абсолютно честной, с того самого момента, как поняла, что оказалась в Средиземье) не чувствовала себя бесполезным балластом, который слепо и безвольно несётся по течению в неизвестном направлении. Возможно благодаря именно этим занятиям, я неожиданно для самой себя снова стала спать по ночам. И хотя кошмары и бессонница не торопились отпускать меня из своих цепких ледяных когтей, и до полного исцеления было ещё очень далеко, это были первые шаги из темноты моего сознания.
Однако, как бы ни нравилось мне работать в лаборатории и как бы благотворно не сказывалось это на моём психическом самочувствие, меня всё равно тянуло в лес. Настойчивый шёпот его хозяина слышался в каждом дуновении ветра, даже в нечаянных сквозняках, прорывающихся в распахнутые окна и двери. Он звал меня к себе, под покров своих тенистых великанов или раскидистых кустарников королевского сада, только вот с того самого первого дня я так пока больше и не переступила заветный порог золочёной калитки и с прошествием дней стала всё явственнее ощущать, что силы, наполнившие меня тогда энергией, постепенно таяли... С каждым днём игнорировать внутреннее влечение и зов становилось всё сложнее, и когда мы находились в лаборатории, мой взгляд помимо воли то и дело обращался в сторону двери, только вот пробраться в заветный сад ночью я не решалась, опасаясь быть пойманной и вновь заключённой под домашний арест.
Так было и на четвёртый день моего ученичества, когда Сельвен вдруг неожиданно отложила в сторону серебристый нож, которым секундами ранее мастерски нарезала очередное растение для зелья. Металл протяжно звякнул о мрамор столешницы, нарушив тем самым затянувшуюся тишину. Я чуть вздрогнула, но продолжила растирать в ступке очередные дары Флоры, и отвлеклась на эльфийку, лишь когда та несколько раз деланно кашлянула.
— Думаю тебе стоит заняться чем-нибудь другим, — Проговорила она задумчиво.
— Я делаю что-то не так? Вроде именно как ты показала... — Я непонимающе уставилась на содержимое ступки, потом на мою собеседницу.
— Нет, нет. Дело не в этом, — Покачала она головой. — У тебя всё неплохо получается, но... — Тонкие пальцы нетерпеливо забарабанили по столу. Со стороны выглядело так, будто моя наставница силилась подобрать подходящие слова, отчего стало немного не по себе. "Что если они опять запрут меня в комнате?" — пронеслось в голове, и я нервно сглотнула.
— Сельвен, я...
— Я наблюдаю за тобой уже несколько дней и думаю тебе пора покинуть эти стены — Перебила она меня на полуслове, резко встала из-за стола и грациозно скользнула в угол комнаты.
— Куда... Куда ты меня отправляешь? — Выдавила я наконец.
— Неужели ты ещё не догадалась? — С этими словами эльфийка снова повернулась ко мне лицом. Уголки её губ дёрнулись вверх, а я только сейчас с облегчением заметила в её руках корзину. — У меня закончились некоторые ингредиенты... — Остальное я уже слышала приглушённо, через гулкие удары собственного сердца, что в предвкушении так радостно забилось в груди.
— Когда мне надо вернуться? — Мой голос был чуть громче шёпота, и, похоже все мои эмоции можно было без труда прочесть на лице, потому как в следующее мгновение Сельвен звонко рассмеялась.
— Завтра.
— Завтра? — Она подошла и слегка коснулась моей щеки тёплой рукой.
— Цветы переживут одну ночь, а вот тебе некоторое врем в саду не помешает, — Из моей груди вырвался глубокий вздох. — Только будь осторожна. — В ответ я лишь улыбнулась и понимающе кивнула.
До сада я почти бежала, чем заслужила удивлённые взгляды повстречавшихся мне стражников и придворных эльфов. Только мне было абсолютно наплевать на их мнение, и больше всего хотелось как можно скорее оказаться в тени позолоченной листвы, вдохнуть полной грудью этот сладковатый, чуть прелый аромат осенних цветов и трав, и всё казалось, что коридоры дворца, как специально, ещё больше петляли, растягивались и уводили прочь от цели. Конечно, всё это было лишь игрой моего воображение, и прежде, чем я успела опомниться, мои пальцы уже коснулись знакомых переплетений позолоченного металла.
Тишина. Как, впрочем, и всегда. Ни шороха, ни вскрика. Я нередко задавалась вопросом, почему ни разу не встретила здесь никого из обитателей дворца, кроме напугавшего меня однажды менестреля, тайного наблюдателя и короля. При воспоминании о последних двух, я невольно замерла. В голове заметались какие-то обрывочные образы и фразы, но они никак не хотели сложиться в оформленные мысли, и, казалось, чем ближе я подбиралась к разгадке, тем настойчивее они ускользали. Но продолжалось это не долго, и вскоре успокаивающая атмосфера окружающего сада завладела всем моим вниманием.
Подобрав длинный подол, я аккуратно ступала по мягкой траве, с трепетом и облегчением каждой порой впитывая в себя растворенную в воздухе энергию. Только на этот раз во мне не было жадности и отчаяния изнурённого странника, скорее наоборот, на меня снизошло необычное и неожиданное чувство покоя и гармонии.
Добравшись до поляны, я без труда отыскала нужные растения и после, отставив наполненную корзинку, скинула туфли и села прямо на землю. Облокотившись на ствол того самого дерева, с которого однажды так нелепо упала, прикрыла глаза, позволив окружающей меня природной красоте беспрепятственно говорить со мной, а потокам энергии свободно струиться по телу.
Деревья, кустарники, каждый листок и травинка здесь несли свои воспоминания и истории, которые стремились мне рассказать, наполнив расслабленное сознание картинами прошлого. Перед внутренним взором мелькали образы прекрасных эльфов и эльфиек, они танцевали, обменивались тайными поцелуями и улыбками, пели или просто гуляли по саду: кто в радости, реже — в печали. Однако, из всего этого пёстрого круговорота лиц и чувств выделялась одна фигура: статная, светловолосая дева с задумчивыми васильковыми глазами.
Почему именно она привлекла моё внимание? Возможно, потому, что в отличие от других она почти всегда являлась в одиночестве, чуть в стороне от беззаботного веселья её народа. Лишь однажды, в самом начале я увидела деву с кем-то. Тогда её спутницей была другая эльфийка, и они то весело смеялись, то о чём-то переговаривались, собирая травы. Обе светловолосые, совершенные и прекрасные, от их грации захватывало дух, но больше всего поражал тот внутренний свет, что окутывал их стройные тела. Между девами чувствовалась какая-то незримая связь, которую поначалу можно было принять за кровное родство, но это было не так, и внешнее сходство заканчивалось золотым оттенком волос. Зато чем дольше я смотрела на кружащиеся силуэты, тем крепче становилась уверенность, что связь их была внутренней, душевной. Именно поэтому они были так похожи и не похожи одновременно.
Однако, в какой-то момент вторая эльфийка неожиданно исчезла, оставив и меня, и свою подругу в одиночестве среди пышной зелени сада. Сменился ракурс, и теперь я наблюдала за светловолосой красавицей сбоку, когда она вдруг обернулась ко мне. Внутри всё напряглось, будто меня поймали с поличным, когда я за кем-то подглядывала (что в принципе было не далеко от истины). Я приготовилась уже извиняться, но в следующее мгновение лицо девы озарила улыбка. Она смущённо потупила взор, её щёк коснулся лёгкий румянец... В этот момент в своём смущении она настолько сияла своей чистой и светлой красотой, что мои губы невольно растянулись в ответной улыбке. Тем временем эльфийка присела в почтительном поклоне, а на меня вдруг снизошло осознание, что в тот момент на моём месте должно быть стоял некто иной. "Кто-то, в кого она была влюблена...", — пронеслось в голове, и от этих мыслей к горлу, почему-то, подкатил комок, в глазах защипало. Только уже в следующую секунду картинка исчезла, все замелькало с невероятной быстротой: ночь, день, времена года, лица, — всё смешалось, завертелось вокруг так, что голова пошла кругом. Но мгновение — и образы замерли: снова густая зелень, окутанная приглушенным светом. Краем глаза я уловила какое-то движение и поспешила обернуться, когда из-за дерева вновь появилась безымянная красавица.
На этот раз она выглядела иначе. Простое платье сменили роскошные струящиеся одежды, в распущенных волосах, на благородном челе, на белоснежных руках сверкали драгоценными каменьями изысканные украшения, отчего она сияла, словно брызги горного ручья в лучах полуденного солнца. Величавая и воздушная, сейчас она была ещё прекрасней (если такое было возможно), но в то же время в бездонных синих глазах не было ни искры того света, что так поразил меня ранее, а сама эльфийка казалась старше, хотя черты лица остались неизменными. Она стояла у куста, усыпанного крупными алыми цветами, отрешённо лаская пальцами лепестки, и если бы не это ничтожное движение, деву можно было принять за изумительной работы статую, красивую, совершенную, но лишённую каких-либо эмоций, кроме, наверное что, печали.
Глядя на неё сейчас, мне отчего-то стало неловко, словно я вторглась в чьи-то тёмные, горестные воспоминания... Но отвернуться не было сил. — Почему именно она? Кто она? И что с ней стало? — В ответ на мои мысли, мне позволили приблизиться, и теперь я оказалась почти рядом с незнакомкой. Мой взгляд скользил по благородным чертам, стройной и грациозной фигуре, запоминая каждую мелочь её туалета, но эльфийка была мне абсолютно не знакома... Она снова неожиданно обернулась, заставив меня вздрогнуть и попятиться. На мгновение мне показалось, что во взоре мелькнула былая искра, а лик просветлел. Дева заговорила, алые губы задвигались в такт, но увы, её слова оставались беззвучны — я её не слышала. Словно в подтверждение моих догадок, красавица замолчала, а на смену затеплившемуся было огню, в синих глазах отразилась скорбь, уголки губ дёрнулись вверх в кривой улыбке. Эльфийка разочарованно покачала головой. Тоска и горечь разочарования заполнили мою душу, и, даже не смотря на то, что это были не мои эмоции, сердце болезненно сжалось, лишив на мгновение возможности дышать. Я прикрыла веки, когда неожиданно почувствовала на щеке чьё-то тёплое, невесомое прикосновение. А снова распахнув глаза, не сразу поняла, что произошло.
Поначалу могло показаться, что лесная дева дотронулась до меня, и тепло её ладони приятно ощущалось на коже. Только вот кисть руки незнакомки прошла прямо сквозь моё лицо, а значит, её робкая ласка предназначалась другому, кому-то, кто стоял сейчас за моей спиной. Превозмогая странное оцепенение, я уже хотела обернуться, как эльфийка подалась назад и снова замерла у кустарника. Откуда ни возьмись подул ветер, и его усиливающиеся порывы беззастенчиво растрепали её золотые локоны, смешав их с алыми лепестками сорванных цветов. Её тело подёрнулось дымкой, и когда я попыталась приблизиться, меня резко отбросило назад, впечатав со всей силы спиной в ствол дерева. Из лёгких вышибло весь воздух, я стиснула зубы, подавив вскрик, и интуитивно зажмурилась. Секунды следовали одна за другой, а я всё никак не могла прийти в себя от удара. Лёгкие горели от недостатка кислорода, а на щеке всё ещё чувствовалось тепло её руки, только оно было другим, более осязаемым, живым. От последней мысли по спине пробежал холодок, и в следующее мгновение я распахнула глаза, но, всё ещё дезориентированная, в наступивших сумерках не смогла разобрать ничего, кроме возвышающейся тени и пронзительного взгляда слишком знакомых светло-голубых очей.
Он оказался слишком близко, отчего я поневоле отпрянула, только вот пути к отступлению не было, и голова с размаху врезалась в ствол дерева. Охнув и чудом сдержав рвущуюся наружу нецензурщину, закусила губу и повторно зажмурилась. А когда вновь открыла глаза, нарушитель моего спокойствия оказался уже на некотором расстоянии, заставив сразу засомневаться в том, что произошло. — Уж не была ли его близость ещё одной частью того наваждения, свидетелем которого я только стала? А ты дёргаешься как припадочная. Так глядишь и впрямь примут тебя за полоумную... — От стыда и досады щёки запылали, и я попыталась придать лицу нейтрально-вежливое выражение.
— Ваше Величество... — Голос звучал надорванно и глухо, в горле пересохло, что почему-то разозлило, но одновременно с этим придало уверенности. — Я...
— Ты видимо заснула под деревом, и я случайно обнаружил тебя во время своей вечерней прогулки... — Эльф говорил нарочито медленно, с расстановкой, будто пытался донести смысл сказанного до ребёнка. "А чего ты ожидала? — захихикал внутренний голос, — Учитывая то, как ты дёрнулась... Да и вдобавок ему скорее всего же доложили о твоей недавней выходке. Вот и разговаривает с тобой, как того требуют обстоятельства... А то вдруг ты подскочишь и начнёшь биться о деревья, да траву драть?" Я невольно нахмурилась (Кому понравится, что тебя принимают за умалишённую?) и, прочистив горло, снова заговорила, одновременно стараясь, чтобы голос звучал уверенней.
— Ваше Величество, прошу прощения, если помешала Вашей прогулке и нарушила покой, — Король не спешил с ответом, и вместо этого, чуть склонив голову на бок, настороженно вглядывался в моё лицо. — Я просто немного задумалась и не заметила, как пролетело время. — После моих последних слов в светло-голубых глазах мелькнула какая-то эмоция, очень похожая на жалость. От этого стало совсем тошно. Меньше всего мне хотелось, чтобы во мне видели слабую, несчастную и обездоленную, особенно он, и чтобы повысить свой статус хотя бы внешне, я поспешила подняться.
Только вот затекшие ноги решили иначе и, вступив в сговор с платьем, отказывались повиноваться. Этот наряд с чужого плеча моей эльфийской подруги был мне ощутимо велик, поэтому все мои попытки встать привели лишь к тому, что я всё больше запутывалась в широких складках. Раздражение с лёгкой примесью клаустрофобии грозило накрыть меня с головой, когда на уровне глаз появилась протянутая рука, украшенная несколькими замысловатыми перстнями. Можно было, конечно, притвориться, что его жест остался незамеченным, и попытать счастье снова, но в то же время этим я рисковала не только проявить неуважение к Владыке, но и сделать из себя ещё большее посмешище. Поэтому, наплевав на гордость и вняв голосу здравого смысла, я вложила свою ладонь в его и в мгновение ока оказалась на ногах.
Несколько секунд мы оба стояли в полной тишине. Мне было стыдно за свою неуклюжесть, но чем дольше продолжалось молчание, тем нелепее становилась ситуация.
— Благодарю, — Прошептала я наконец и решилась-таки встретиться с ним взглядом. На лице короля застыло какое-то странное выражение, но не было ни тени жалости или насмешки, отчего я почувствовала облегчение. — Кажется, мой наряд живёт сегодня своей жизнью, Ваше Величество.
— Своей жизнью? — Владыка удивлённо повёл бровью.
— Ну да, Вы же видели... — Его глаза хитро блеснули.
— Всегда готов прийти на помощь прекрасной даме. А мне показалось, что платье было настроено довольно враждебно, — Король слегка поклонился, а когда вновь встретился со мной взглядом, в глубине его глаз плясали чёртики.
Он шутил. Я растерянно замерла на месте, как заворожённая, неотрывно глядя на эльфа. Но больше всего меня поразило даже не то, что древний Владыка Лихолесья Трандуил Ороферион снизошёл до того, что обменивался шутками с какой-то безымянной смертной, а то, как он преобразился в тот момент. Безусловно, король был прекрасен и совершенен (как впрочем и все эльфы), но сейчас его лик просветлел, казалось с его плеч слетело сразу несколько сотен (а может и тысяч) лет, и впервые я видела его таким... тёплым и живым. Его взор, лишённый привычной надменности, холодности или же наоборот, обжигающей страсти, был чист, ясен и даже игрив, словно горный родник в полуденный зной. Он манил, затягивал, и я поймала себя на мысли, что мне становилось всё сложнее противиться внутреннему импульсу дотянуться, прикоснуться, припасть губами... Инстинктивно я сжала руку, только сейчас заметив, что моя кисть всё ещё была зажата в его ладони. Захотелось улыбнуться. Прохладный металл украшений коснулся моих пальцев, такое знакомое ощущение на моей коже... Последнее заставило замереть и напрячься всем телом, в голове что-то щёлкнуло, отчего мысленные шестерёнки завертелись с бешенной скоростью.
Сознание наполнилось воспоминаниями и почти осязаемыми образами: ночь, сад, таинственные, будоражащие кровь прикосновения, поцелуи... Понимание пришло внезапно: мой тайный наблюдатель, тот ночной искуситель — это было одно и то же лицо, что и эльф, который сейчас стоял передо мной, всё ещё удерживая меня за руку. Я невольно вздрогнула и отступила на шаг. Прекрасное наваждение разлетелось вдребезги, а родник иссяк. Похоже, король сумел прочитать что-то в моих глазах, и в следующую секунду его взор снова стал непроницаемым и холодным. Он медленно разжал пальцы, освобождая мою ладонь. Всё ещё пытаясь справиться с противоречивыми мыслями и догадками, я присела в поклоне.
— Думаю, мне пора возвращаться к себе... Ваше Величество...
— Поднимись, — Даже когда он пытался говорить мягко, в его словах всё равно слышались повелительные нотки, и я повиновалась. — Ты права, тебе стоит вернуться, только позволь мне проводить тебя до калитки... — Его низкий тембр заставлял сердце биться чаще, а тело покрыться гусиной кожей.
— Ваше Величество, право не стоит, я сама... — Но он не дал мне договорить.
— Уже стемнело, а я не думаю, что ты знаешь этот сад лучше меня, — Король галантно подставил свой локоть, я же только сейчас заметила, что сумерки уже давно уступили место иссиня-чёрным теням. Ночь была безлунной, и эльф был прав: выбираться впотьмах из этой части сада в одиночку будет непросто. Поэтому я коротко кивнула, буркнув что-то вроде "Вы очень добры" и приняла его приглашение, мысленно благодаря местные нравы и моду за разделявшие нас несколько слоёв ткани. Серебристый шёлк его камзола был прохладен, но мне казалось, что даже сквозь плотную ткань моя ладонь ощущала исходящее от него тепло.
До выхода мы добрались довольно быстро, и за всю дорогу не проронили ни слова, а когда впереди блеснул знакомый золочёный орнамент, я почувствовала некоторое разочарование. Было ли тому виной наше молчание или окончание этой недолгой прогулки, неизвестно, да и не хотелось мне об этом думать. Ещё раз поблагодарив и попрощавшись, как того требовали правила, я уже хотела толкнуть калитку, когда он вдруг окликнул меня.
— Ирина, — Я вздрогнула, вцепившись пальцами в кованный металл. Мне всё ещё было трудно привыкнуть к тому, как звучало моё имя в его устах. — Ты можешь и впредь приходить сюда, — Каждое слово бархатным эхом отдавалось внутри. — В любое время, Ирина, — Я медленно обернулась, тщетно пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. — Ты не помешала и не нарушила мой покой,— Последняя фраза прозвучала несколько странно и двояко, но я лишь коротко кивнула в ответ. Возможно, мне показалось? Да и кто я была такая, чтобы расспрашивать короля? На этом мы и расстались.
В ту ночь, лёжа на широкой кровати под изумрудным пологом, я ещё долго не могла успокоиться и всё прокручивала в голове все его действия и слова. Только вот чем больше об этом думала, тем больше запутывалась. Трандуил Ороферион напоминал мне диковинную шкатулку-головоломку, и когда казалось, что я вот-вот её открою, пойму его мотивацию, он делает что-то совершенно не вписывающееся ни в мою интерпретацию, ни в понимание этого эльф, и всё приходится начинать сначала. Его противоречивые поступки, словно грани неведомой геометрической фигуры, показывали мне то одну, то другую ипостась его натуры, никак не давая увидеть весь образ целиком... Соблазнитель и тайный, нерешительный наблюдатель, властный, требовательный повелитель и галантный кавалер, обменивающийся остротами с обычной служанкой. Он то приставляет ко мне охрану, то позволяет бродить по своему саду в любое время дня и ночи. Зачем ему всё это? Что он хочет получить взамен? Ведь шанс заполучить то, чего обычно хотят мужчины, у него был, и он сам тогда повелел мне убраться... А что если мне всё это только кажется? Вопросы всплывали один за другим, но так и оставались без ответов, а король эльфов продолжал оставаться для меня энигмой. Было ли всё лишь стечением обстоятельств, или же Его Величество намеренно играл со мной — удовлетворить любопытство, можно было лишь приняв вызов или подыграв... После долгих метаний я остановила свой выбор на последнем и наконец погрузилась в объятия неспокойного сна.
* * *
В этом несуразном и сшитом явно не для её наряде она казалась какой-то неестественно хрупкой и почти невесомой, будто вот-вот и её тело полностью исчезнет, растворится в складках материи, и не останется ничего, кроме этого глупого платья. Особенно заметно это было именно сейчас, когда она торопливо удалялась прочь, подобрав слишком длинный подол. Мгновение — её фигура скрылась за поворотом, ещё одно — и он наконец смог заставить себя отвести взгляд от темноты коридоров, что поглотила странную смертную. Еле слышный вздох сорвался с губ короля Лихолесья, он улыбнулся и покачал головой, будто вел сам с собой мысленный спор, и, последний раз взглянув в направлении, где она только скрылась, бесшумно исчез за позолоченной калиткой.
Повинуясь какому-то непонятному импульсу, он вернулся обратно в сад, на ту самую поляну, к тому самому дереву, где застал её ранее. Рука сама потянулась к серебристому стволу, скользнула по гладкой коре. Эльф прикрыл глаза и стал прислушиваться к своим ощущениям. Под его пальцами чувствовалась пульсация жизненной силы, которой было наполнено здесь всё. Размеренная и тихая, как удары сердца, эта вибрация проникала в него, наполняла мысли и чувства странной музыкой, древней, как и сам великий лес Эрин Ласгален. Раньше эта песнь была радостной и светлой. Он научился слышать, слушать и понимать её, ещё будучи ребёнком, и с прошествием лет сумел отточить это умение, так что мог растолковать и понять любое колебание, смену эмоций и настроений древнего леса. Погружаясь в состояние тёплой неги, его душа отдыхала, убаюканная этой порой странной мелодией. Но это было раньше. Сейчас, в каждом переливе звуков слышалась тревога, печаль и тёмный, обволакивающий душу, страх, который являлся отражением того, что происходило в Лихолесье в последнее время... Но он искал не это, эльф надеялся, что в переплетениях древней музыки найдёт ответы на вопросы, многие из которых были связаны именно с той, что недавно так безмятежно опиралась на ствол этого дерева. Ему даже казалось, что он всё ещё чувствовал тепло её тела, тепло её руки... Трандуил шумно выдохнул и прислонился лбом к серебристой коре. Теперь вибрации стали сильнее, гулким эхом отдаваясь в ушах так, что королю становилось всё сложнее концентрироваться, но он сознательно позволял это, отдаваясь на волю потока, становясь его частью... Среди голосов и образов всё пытался распознать и зацепить её мысли, обрывки сновидений, подслушанные деревом, но как ни старался, ничего не выходило, и эльф только глубже погружался в этот вибрирующий гул, постепенно теряя ориентацию во времени и пространстве. — Довольно! — Владыка Лихолесья резко втянул воздух и распахнул глаза, и потом ещё несколько секунд стоял, замерев на месте и глядя перед собой невидящим взором. Завладевший им древний ритм постепенно отдалялся, пока не утих до еле различимого далёкого рокота. Эльфа вновь окружал ночной сад, окутанный почти непроницаемым мраком с редкими всполохами индиго. Рука короля с нежностью скользнула по серебристой коре, отслеживая пальцами мелкие неровности. В скудном свете молодого месяца перстни загадочно мерцали, как и задумчивые прозрачно-голубые глаза лесного правителя. Он ещё раз взглянул на дерево, чуть склонил голову в благодарственном жесте и, гордо расправив плечи, размеренным шагом устремился прочь.
Языки пламени весело плясали в камине, отбрасывая загадочные тени на стены кабинета. На первый взгляд озарённый лишь этим источником света горделивый профиль короля мог показаться высеченным из камня, однако благородные черты были лишены свойственной им непроницаемости и отстранённости, отражая напряжённую работу мысли. Тёмные брови хмуро сошлись на переносице, губы упрямо сжаты — он всё ещё не желал смириться с этим хоть и ничтожным, но поражением: древний лес крайне редко отказывал ему в ответе. — Тогда почему именно сейчас? — Пальцы нетерпеливо забарабанили о подлокотники высокого кресла. Снова и снова он прокручивал в голове те образы и ощущения, которыми поделился с ним древний зов (как он его называл), но среди них не было и тени её мыслей. Может ли такое быть, что её думы оказались настолько закрыты или находились в таком тёмном смятении, что даже силы леса не желали их принять? Король откинулся на спинку кресла, устало прикрыл глаза, и почти сразу перед внутренним взором возник её сегодняшний образ.
Её лицо было всё ещё очень бледным, а залёгшие под глазами тени указывали на явную нехватку сна. Но в то же время, во взгляде он не увидел того отчаяния и панического страха, что так поразили его в день, когда он вновь увидел её после произошедшего. В то утро она была похожа на загнанного зверя, готового накинуться на него и биться до последнего вздоха, и тогда потребовалось несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем смертная смогла успокоиться. Сегодня всё было иначе. В глубине этих необычных глаз он увидел отблески уже знакомого ему упрямства и огня, а в уголках её губ даже спряталась еле заметная улыбка. Сегодня, глядя на неё, могло показаться, что ничего и не было. Ни безумства во взгляде, ни той кладовой, где пол был устлан хрусталём, окрашенным кровью, ни затягивающихся телесных и душевных ран, ни растерзанного тела менестреля... Как бы он хотел об этом забыть, но с той комнатой, где в тёмном углу стояла её тонкая бледная фигура в порезанной, окровавленной рубашке, было связано слишком много вопросов, на которые он только частично получил ответы. Король резко открыл глаза и чуть подался вперёд, взгляд светло-голубых глаз вновь обратился к танцующим языкам пламени.
Появление и последующий побег гномов, дерзкое и жестокое нападение прямо у него под носом, — все эти, казалось бы не связанные между собой, события произошли одновременно, и эльф по какой-то причине не мог избавиться от мысли, что это не было простым совпадением, но пока ему удалось поймать лишь один конец этого клубка... Взгляд Владыки потемнел, и на мгновение глаза угрожающе сузились. Предательство Эглериона не столько огорчило, сколько удивило своей глупостью и бессмысленностью. Ведь тот даже не попытался замести следы, а потому установить личность того, кто дал менестрелю пароль для верхних уровней, ничего не стоило. В то же время, теперь уже бывший дворецкий, так и не мог толком объяснить, что понадобилось бродячему трубадуру наверху. Во время допроса Эглерион лишь смиренно стоял на коленях, затравленно лепетал о прощении, раскаянии и вероломстве смертного, что вызвало в короле ещё большее презрение и негодование. Трандуилу было абсолютно наплевать на то, чем подкупил менестрель его придворного, но то, что тот так легко поставил на карту безопасность королевства, пропустив чужака... Руки эльфа сжались в кулаки, перстни сверкнули алым пламенем. Тогда под влиянием эмоций, первым импульсом Владыки было обрушить на голову предателя суровое наказание, но потом включился разум... Нет, прежде чем рубить с плеча, Трандуил должен был докопаться до правды или хотя бы понять, что понадобилось бродячему музыканту в кладовой. Только вот сам трубадур предусмотрительно скончался, как, впрочем, и его труппа. Поэтому, так или иначе, в этой тёмной и непонятной истории оставался только один человек, который мог пролить хоть какой-то свет на события. И этим кем-то была она, странная смертная, что не оставляла его помыслы с той самой ночи, когда так бесстыдно подсматривала за ним в лесу. — А потом вы поменялись местами... — Король еле заметно усмехнулся, и помимо воли взгляд обратился в сторону, где в темноте скрывалась потайная дверь... Казалось, что с того момента, когда она, робко ступая, приносила сюда вино, миновала вечность, хотя прошло чуть больше месяца. — Но слишком много всего произошло за это время... — Лик Владыки заметно помрачнел.
В то утро он покинул покои, куда принесли израненную смертную лишь после того, как удостоверился, что та очнулась от беспамятства, вызванного ядом. Зелье, сваренное дочерью лекаря, подействовало, и в пугающе холодное тело под изумрудным пологом вернулась жизнь. Медленно, капля за каплей, но она приходила в себя. Зачем ему так важно было удостовериться в этом лично? И почему он, упорно игнорируя вопросительные взгляды Сельвен, оставался с женщиной до самого конца? Себе самому он объяснял это тем, что в какой-то степени чувствовал себя ответственным за то, что произошло. Ведь случилось это на верхних уровнях его дворца, в его королевстве. Только если бы всё было так просто... В глубине его души то и дело поднимало свою ехидную голову горькое чувство вины. Он прекрасно помнил те мгновения внутреннего разногласия, когда нерешительно топтался у потайного входа в её комнату, как осознав, что она была не одна, ушёл разгневанный и оскорблённый, оставив её наедине с любовником... От одной мысли о том, что он был всего лишь в нескольких шагах, в то время, как мучитель издевался над ней, королю становилось тошно. Его сердце охватывала тёмная ярость, и он снова и снова жалел о том, что менестрель умер... Возможно, так эльф смог бы хотя бы частично искупить свою вину перед ней. Поэтому он не мог дать ей умереть или исчезнуть в мире теней, и обратился к древней магии своего народа, чтобы вырвать её душу из полузабытья. И возможно, именно поэтому он не стал устраивать ей допрос, хотя для этого были все основания.
Конечно, он, как Владыка Лихолесья, имел все права призвать её к ответу и расспросить с пристрастием, как и того же дворецкого. И в тот день, когда он застал её у окна в спальне королевы-матери, после того, как дерзкая женщина почти в открытую упрекнула его в том, что избавился от неё, он еле сдержался... Но что-то его остановило. Возможно, это было всё то же чувство вины, или то, насколько бледной и хрупкой она казалась, или его сбили с толку эти необычные горящие глаза, что пробудили в душе противоречивые и запретные мысли... Или то, что каким-то внутренним чутьём, Трандуил Ороферион понимал, что добиваться от неё правды силой и угрозами, будет большой ошибкой, во всяком случае до тех пор, пока она еще не окрепла. Он принял тогда то же решение, что и в случае с гномом — ждать. Дать ей время окрепнуть телом и духом, прийти в себя. На какое-то время он оставил её в покое, но одновременно с этим, не желая повторения просчета с гномами, повелел не спускать с женщины глаз.
Всё это время его мысли то и дело обращались к ней и несколько раз, ведомый каким-то неведомым зовом, он с удивлением обнаруживал себя в её спальне, но лишь для того, чтобы стать молчаливым свидетелем её кошмаров. — Но сегодня всё было иначе, — Прошептал король, задумчиво склонив голову на бок. Его пальцы вырисовывали замысловатые узоры на тёмном отполированном дереве подлокотников. — Я могу заставить тебя говорить, thuren loth... Но я хочу, чтобы ты сама мне всё рассказала, Ирина... — Её имя отозвалось в душе какой-то светлой грустью и необъяснимым теплом. Правитель Лихолесья откинулся на спинку, из его груди вырвался усталый вздох. Трандуил Ороферион очень надеялся, что не ошибся в ней, и что ждать ему придётся не долго...
========== 63. Лёгкость и обманчивость неуловимости ==========
День не заладился с самого утра. А началось всё с того, что когда я, наконец разлепив сонные глаза, увидела парящее высоко в небе солнце, то с ужасом поняла, что безбожно проспала. Впопыхах одеваясь, расчёсываясь, умываясь и, одновременно, поминая Лихом местную моду, что не дошла ещё до простых джинсов и кофт, я пару раз чуть не встретилась лицом к лицу с полом, а в довершении всего — с дверью. Но в конце концов, сумела таки привести себя в более менее приличный вид и стремглав устремилась в больничное крыло, только лишь для того, чтобы на полпути вспомнить о корзине с травами, которая осталась в спальне. Пришлось возвращаться. И на этот раз резная дверь не упустила своего шанса, непонятно каким образом пребольно прищемив мне палец. Последнее событие отозвалось в душе крайним раздражением, а в коридорах дворца — эхом из неслыханных местным населением ещё ругательств. Одно радовало — два стражника, что обычно хмуро наблюдали за мной со стороны противоположной стены, куда-то пропали и моих злоключений не видели, а главное не слышали.
Результатом всей этой утренней суматохи было то, что когда я добралась до дверей в лабораторию, лоб покрылся испариной, а лицо пылало от стыда и проделанного спринта по бесконечным коридорам и лестницам. Платье противно липло к телу, и я раздраженно подумала, что сейчас мне бы не помешал душ и свежая одежда, но ни первому ни второму неоткуда было взяться, поэтому, ограничившись лишь тем, что несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула (дабы выглядеть как можно более спокойно) и толкнула тяжёлое дерево двери.
Меня всегда удивляло и забавляло присущее всем людям необъяснимое желание выглядеть так, будто ничего не произошло, когда ты опаздываешь или уже опоздал. Ведь очевидно, что несколько секунд назад ты нёсся, сломя голову, но всё равно ты упорно ведёшь себя так, будто только допил утренний кофе и вышел из душа... Кому мы пытаемся и что доказать? Или кого обмануть? Так или иначе, но это своего рода ритуал, который выполняют очень и очень многие из нас, и которому сейчас следовала я. Понимая, что выгляжу как загнанная лошадь, всё же старалась вести себя деланно непринуждённо и спокойно. Однако, меня все равно удивило поведение Сельвен. Эльфийка не сказала ни слова, лишь хмуро смерила меня взглядом да кивком головы указала на приготовленные для нарезки растения, и вновь вернулась к своему прерванному занятию: аккуратно помешивать что-то в небольшом котелке. Я не стала ломать голову над тем, решила ли дочь лекаря мне подыграть или действительно не заметила моего опоздания, и молча принялась за работу.
Но и здесь мне сегодня не везло. Привычное и уже рутинное занятие почему-то никак не клеилось, и на пол поочерёдно полетели сначала целый ворох трав, которые я нечаянно смахнула рукой, а в скором времени за ними последовал и нож. Металл протяжно зазвенел о каменный пол, и от этого резкого звука мы обе вздрогнули. Я виновато улыбнулась и продолжила было работу, но удача решила не только отвернуться от меня, но и вообще уйти куда подальше. В следующее мгновение каменная миска, куда складывались уже измельчённые черенки и листья, непостижимым образом оказалась прямо у меня под локтем и, задорно подпрыгнув, со всего маху упала на пол и разлетелась вдребезги. Я только и успела, что по-детски зажмурить глаза да вжать голову в плечи.
— С тобой всё в порядке? — Слегка натянутый голос Сельвен заставил меня открыть глаза. Эльфийка стояла передо мной, переводя критический взгляд то на меня то на разбитую миску.
— Да...
— Ты опоздала. Я уже хотела послать за тобой...
— Знаю...
— Но сегодня слишком много дел, и мне действительно нужна твоя помощь...
— Прости, — Я виновато потупила голову. Повисло напряжённое молчание, которое вновь прервала эльфийка.
— Как твоё самочувствие? — В её тоне послышалось беспокойство.
— Да всё хорошо...
— Ты должна быть осторожна...
— Я просто проспала! Даже не знаю почему... А потом корзину забыла, пришлось возвращаться, да и эта дверь... — Затараторила я. Мне было стыдно и одновременно обидно, что меня отчитывали, как ребёнка.
— Ирина! — Чуть повысила голос моя собеседница и аккуратно взяла за руку. Этот простой жест возымел странное действие, и я, неожиданно для самой себя, облегчённо выдохнула. — Ирина?
— Сельвен, правда, не переживай. Ничего не случилось. Просто сегодня не мой день... — Наши взгляды наконец встретились. Эльфийка какое-то время задумчиво смотрела мне в глаза, словно пыталась увидеть сквозь воздвигнутые мысленные барьеры, пока наконец не кивнула. Мы снова вернулись к работе. И хотя мои мысли беспорядочно бродили где-то далеко, до обеда всё прошло спокойно.
Дверь в лабораторию распахнулась и внутрь размашистым шагом вошёл отец Сельвен. Фаэлон был чем-то озабочен и какое-то время они с дочерью о чём-то тихо беседовали. В ответ она то хмурилась, то удивлённо вздёргивала брови. Я не понимала ни слова, да и, судя по всему, сказанное не предназначалось для моих ушей. Когда же лекарь спешно удалился, эльфийка нервно забарабанила пальцами по мрамору стола.
— Привезли новых раненых... — Начала она без предупреждений. — И они все отравлены всё тем же ядом...
— Что и твой брат тогда? — Сельвен коротко кивнула.
— Нам предстоит много работы... — Она ещё что-то говорила, но, сама того не замечая, перешла на Сильван. Казалось, моя напарница перечисляла какие-то компоненты, но я не могла за это ручаться. Эльфийка заметалась по лаборатории, указывая то на одни, то на другие травы и настойки, пока вновь не замерла передо мной. — Где те цветы, что ты должна была набрать вчера в саду? — Я отложила в сторону нож и, отряхивая руки о подол, устремилась в угол комнаты, где у входа осталась стоять корзинка. Но на обратном пути моя удача будто вспомнила, что давно не подставляла мне подножек, причём в прямом смысле. Носок лёгкой туфли запутался в длинном подоле, и я, споткнувшись, растянулась плашмя на каменном полу. В первые мгновения я даже не заметила боли, и лишь завороженно наблюдала за тем, как, словно в замедленной съемке, корзинка плавно взлетела вверх, разбрасывая вокруг салют из цветов, что серебристо-белым дождём оседали на серые каменные плиты... Когда же поток из даров Флоры иссяк, и я предприняла попытку подняться, то осознала, что стала не только в очередной раз посмешищем, но и по ходу дела разукрасила ноги в лиловый цвет. Колени ссадили, и мне чудом удалось не зашипеть от боли. Однако так просто я не отделалась и, в очередной раз запутавшись в подоле, повторно упала и на этот раз не удержалась и глухо зарычала. Над головой Сельвен раздражённо выдохнула.
— Да что с тобой сегодня такое? — Не удержалась она.
— Я уже сказала... — Буркнула в ответ.
— Что сегодня не твой день? — Мои же собственные слова прозвучали ироничным эхом.
— Да. И наверное, будь у меня моя одежда, ходить тоже было бы проще... — Огрызнулась в свою очередь я, чувствуя как начинала медленно закипать. Невесомые шаги, тихий шорох платья, и в поле зрения появилась грациозная рука моей наставницы. Мозг помимо воли проследил явную параллель с событиями прошлого вечера, отчего я не удержалась и ухмыльнулась. Сельвен же истолковала мою реакцию иначе.
— Не злись. Тебе это не идёт. Давай вставай лучше, — Проговорила она уже мягче. Мне ничего не оставалось, как принять её предложение.
— А как же это? — Оказавшись на ногах, я очертила полукруг рукой, указывая на разбросанные повсюду серебристо-белые цветы. Сельвен проследила за моим жестом и, грациозно наклонившись, подняла один из цветков, но в следующее мгновение отрицательно покачала головой.
— Увы, они совсем засохли... — Словно в доказательство, нежное серебристое соцветие легло в мою ладонь. — Их надо было переработать самое позднее — на рассвете...
— Прости, — Она была права — растение было абсолютно сухим и непригодным. — Я могу сходить и набрать ещё...
— Если они ещё есть в саду, — Перебила меня эльфийка, слегка нахмурившись. — Я знаю места в лесу, но тебе запрещено покидать верхние уровни, а мне сегодня не отлучиться отсюда, — На прекрасном лице отразилась напряжённая работа мысли. Она быстро передвигалась по лаборатории, открывая разные ящики и склянки, но безрезультатно. Я же с каждой минутой ощущала себя всё более бесполезной и никчёмной. "И угораздило же тебя проспать! Да и растянулась сейчас, как корова на льду... А всё из-за того, что полночи бодрствовала и думала бог знает о чём. Хотя почему о чём? О ком же!" — внутренний голос злорадствовал с особым смаком, и в какой-то момент я не выдержала.
— Сельвен! Хватит! — Эльфийка замерла на месте, её рука застыла в воздухе на полпути к очередной дверце. — Я пойду, и если надо, то перерою весь сад. Не может такого быть, что этот цветик-семицветик растёт только в одном месте. Да и на сколько я помню, там ещё что-то оставалось... — Последнее было только отчасти правдой, но мне очень хотелось в это верить.
— Ирина, не...
— Пожалуйста. Это по моей вине. Дай мне шанс всё исправить, — Сельвен упрямо поджала губы, явно прикидывая все за и против, но в конце концов сдалась и, подняв с пола опустевшую корзину, протянула её мне.
— Поторопись. Это действительно важно, — В следующее мгновение, я уже бежала по каменным лабиринтам дворца лесных эльфов в направлении заветного сада.
На этот раз ни цветы, ни деревья, ни благоговейный покой этого места на меня не подействовали, скорее наоборот — тишина действовала удручающе и раздражала, потому что в голову то и дело пытался пробиться настойчивый шепот лесного хозяина. Но на это у меня попросту не было времени, и хотелось поскорее выполнить поручение Сельвен. Внутренне я всё ещё качала головой и сгорала от стыда из-за утренних событий и последующих за этим неуклюжих промахов. И дело было даже не в том, что хотелось выслужиться перед эльфийкой, но больше доказать самой себе, что... — А действительно, что именно? — Я замерла в нерешительности, чуть облокотившись на одно из деревьев. — Что я могу быть полезной? Что мне можно доверять? — Взгляд с удивлением упал на зажатую в руках корзину. — Только какой в этом смысл и какой от всех твоих усилий толк? Ты же сама прекрасно понимаешь, что это тебя не спасёт... Правильно говорят, что перед смертью не надышишься... — Последние мысли заставили вздрогнуть всем телом, по спине пробежал липкий холодок. "Нет!" — прорычала я и, решительно оттолкнувшись от дерева, устремилась дальше.
Свет, струящийся из отверстий в потолке постепенно таял, и здесь, в глубине сада, царил мягкий полумрак, что ещё больше усложняло мои поиски. Я двигалась очень осторожно, и больше на ощупь, потому как взгляд был постоянно прикован к травяному ковру под ногами в поисках нужного растения. Но, как назло, ничего не попадалось. В голове то и дело всплывали мысли, о том, что Сельвен могла оказаться права, и в саду действительно больше ничего не осталось. Постепенно нервы и отчаяние брали своё, поэтому когда под ладонью вместо древесины и листьев почувствовалось что-то мягкое и бархатистое, от неожиданности я чуть было не закричала в голос и сдержалась чудом. Медленно проследив взглядом в направлении своей руки, я с удивлением обнаружила, что та всё ещё покоилась на чьей-то обтянутой бархатом груди. Ещё мгновение — и в тени деревьев глаза наконец распознали тонкие черты эльфийского лица, а в следующую секунду я отпрыгнула назад и интуитивно спрятала руку за спину, не особо заботясь о том, что в тот момент, должно быть, выглядела крайне глупо.
Коричневая туника, на этот раз, правда, из бархата и расшитая серебром, слегка надменное выражение лица. Это был тот самый помощник "Дракулы", что тогда решил заняться моим воспитательным процессом, впечатав с размаху в стену. И, как и тогда, в притихшем саду мы были одни. Данное умозаключение заставило меня боязливо оглянуться и попятиться, наблюдавший же за моими действиями эльф иронично ухмыльнулся.
— Я тебя напугал? — В его вопросе сквозила плохо скрываемая насмешка.
— Нет, просто не ожидала увидеть здесь тебя. Что тебе нужно? — Мой фамильярное обращение не осталось не замеченным, и глаза эльфа угрожающе сверкнули.
— Как вижу, приличным манерам тебя так и не обучили... — Его рука стремительно взметнулась вверх, я непроизвольно дёрнулась всем телом, — Однако, сейчас мне нет до этого никакого дела, — Эльф нарочито медленно поправил якобы выбившуюся прядь волос и криво усмехнулся. — Кстати, а кого ты ожидала здесь встретить? Любовника? — И не дожидаясь моего ответа, нараспев продолжил. — Подумать только, а ведь твой прежний совсем недавно так трагически погиб... Хотя чему я удивляюсь, сердца людей никогда не отличались верностью и постоянством. Вы так быстро и легко забываете своих любимых... — Почему-то именно последнее задело меня больше всего, и я не сдержалась.
— Не смей меня судить! Кто ты такой, и кто дал тебе на это право? Что ты обо мне знаешь? Люди, любовь — думаешь не заметно, что ты кидаешься одними общими фразами, да и то не своими... — В мгновение ока эльф оказался прямо передо мной. Я попыталась отступить, но спина упёрлась в дерево.
— Знаешь, я могу пересмотреть своё решение о том, чтобы преподать тебе пару уроков правильного воспитания, — Процедил он сквозь зубы. — Ты права, я понятия не имею, кто ты такая. На вид, так обычная служанка, но ей разрешается находиться в личном саду Его Величества... Неужели такая честь, только потому, что на тебя напал твой же любовник? — Эльф чуть подался вперёд, но на этот раз я не захотела отступать.
— Он не был моим любовником!
— А со стороны выглядело иначе... — Протянул он, отступая.
— Не тебе судить!
— Верно. Мне до этого нет никакого дела!
— Тогда что тебе от меня надо?
— Мне? Ничего! Просто интересно, что в тебе такого особенного... — Эльф шагнул в сторону, деланно разглядывая меня сбоку. — Обычная человеческая женщина. Внешне — по людским меркам вполне ничего, но красавицей не назвать, не говоря уже о том, чтобы сравнивать с грацией прекрасных эльфийских дев... — Я прекрасно понимала, что он специально говорил так, будто меня и не было вовсе, или словно я была, как минимум, глухо-немой, поэтому всеми силами старалась его не слушать. Однако, с каждым сказанным словом моё терпение стремительно таяло.
— Мне пора! Доброго дня! — Процедила я сквозь зубы и, наскоро поклонившись, решительно отвернулась и зашагала прочь, почти ожидая, что эльф потянет меня назад. Но, вопреки моим опасениям, он не предпринял никаких попыток меня вернуть, как и не сказал больше ни слова, продолжая лишь буравить спину колким взглядом до тех пор, пока густой кустарник не скрыл меня из виду. Что-то было не так, но на то, чтобы разбираться попросту не было времени.
Встреча, хотела я в этом признаться или нет, но всё же выбила меня из колеи, и первое время после того, как я покинула общество любителя коричневого бархата, мне никак не удавалось сконцентрироваться на поиске. В голове всплывал один вопрос за другим, но так и оставались без ответа. — Что он хотел все этим сказать? Просто нагрубить и указать на то, что привлекаю лишнее внимание? Вряд ли... Да и вообще, как он меня нашёл? Складывается такое ощущение, что на меня прикрепили маячок... — Последняя мысль показалась даже забавной и я тихо захихикала.
— Приятно видеть, что у тебя хорошее настроение, — От неожиданности я даже споткнулась и, наверное, полетела бы ласточкой навстречу земной твердыни, не удержи меня кто-то в последний момент. — А платье, как посмотрю, до сих пор настроено недружелюбно, — Поймав наконец ускользающее равновесие, теперь я смогла в открытую посмотреть на того, кто так уместно подхватил меня за локоть. В глубине его глаз снова плясали чёртики, и возможно ещё поэтому мне не сразу удалось справиться с участившимся дыханием и подобрать нужные слова. Но нарушитель моих поисков растолковал моё молчание по-своему. — Я напугал тебя? — Скоро эту фразу можно будет смело написать у меня на лбу — так часто ко мне с ней обращались в последнее время. — Или что-то случилось? — Задорные искры угасли, взгляд стал тяжелее и настороженнее.
— Нет, нет, ничего не случилось... — Выдавила я в конце концов и тут же поспешила добавить. — Ваше Величество. Просто я задумалась и не заметила Вас...
— В последнее время ты часто задумываешься в моём саду... — Странный комментарий прозвучал больше как невысказанный вопрос. — А если честно? — Король продолжал удерживать меня за локоть, и в такой позиции мне показалось совершенно неуместным придумывать какие-либо отговорки.
— Я кое-что искала, поэтому и не видела ничего вокруг, — Уголки его губ еле заметно дёрнулись вверх.
— Ты что-то потеряла?
— Нет, просто... — Я раздражённо выдохнула и неожиданно для самой себя вылила на коронованную особу краткое описание всех своих сегодняшних злоключений. — И теперь мне необходимо найти эти цветики, но пока...
— Ничего, — Закончил он за меня, кивнув на пустую корзину. На протяжении всего моего повествования, король внимательно наблюдал за мной из-под опущенных ресниц, теперь же выражения его лица показалось мне немного странным, и если бы не знала лучше, то сказала бы, что Владыка почти улыбался. Одновременно с этим, я неожиданно поймала себя на мысли, что ещё никогда не чувствовала себя так легко в его обществе. Не было ни робости, ни так раздражавшего меня излишнего волнения, ни чувства тревоги... Даже тогда, когда он, потянувшись куда-то в сторону, на долю секунды приблизился почти вплотную. — Это то растение, что ты ищешь? — Я и не заметила, как эльф извлёк со дна корзины одно из засохших соцветий.
— Да... — Мой голос прозвучал как-то мечтательно и одновременно удивлённо.
— Леди Сельвен была права, они обычно растут в лесу, — В ответ я рассеянно кивнула. — Но в моём саду тоже есть несколько мест. Идём, я покажу тебе... — И не дожидаясь моего ответа, эльфийский король устремился куда-то в сторону, увлекая меня за собой и всё ещё продолжая удерживать за локоть.
* * *
Эглерион не мог без волнения и толики разочарования смотреть на стоящий перед ним небольшой короб — он надеялся, что тот будет больше... Оказалось, что его помощник успел как раз вовремя. С его слов, от многих пожитков странствующих музыкантов уже успели избавиться, но ему удалось таки попасть в шатёр принадлежавший менестрелю и среди кучи бесполезного хлама отыскать то, что показалось интересным. Короб. "Он бы спрятан за одной из драпировок шатра, — доложил помощник не без тени гордости, — поэтому решил забрать его весь". В ответ Эглерион лишь коротко кивнул. Потоптавшись ещё немного у двери, второй эльф видимо понял, что бывший дворецкий не собирался открывать находку при нём и вскоре удалился. И вот теперь, оставшись наконец один на один с этим небольшим то ли сундуком, то ли коробкой из тёмного полированного дерева, эльф отчего-то медлил. Внутри могло оказаться что угодно, только он искренне надеялся, что содержимое этого ящика поможет ему выбраться из королевской опалы, а может даже и вернуть былое расположение при дворе. На карту было поставлено слишком многое, и поэтому он не спешил, страшась разочарования и поражения. Но продолжать и дальше ждать в неведении становилось глупо и бессмысленно. Тонкие бледные пальцы скользнули по полированному дереву, потянув за небольшую серебристую ручку, и крышка легко откинулась в сторону.
Свитки, стянутые обрезками цветного шёлка, несколько шкатулок и снова свитки. — Зачем странствующему музыканту такое количество записей? — Эльф развернул несколько из них, но не смог прочитать ни слова. Язык был ему не знаком, что несколько удивило. — Кем же был этот трубадур и какие ещё тайны скрывал? — Эглерион нахмурился и решительно отложил скрученные листки в сторону, успев отметить, что все они были рассортированны по цвету шёлковых обрезков, но, не зная языка, пытаться понять эту систему было бессмысленной тратой времени.
Настал черёд шкатулок. Внутри оказалось несколько бутыльков с бесцветной жидкостью. И поначалу сердце эльфа забилось с надеждой, но стоило ему открыть одну из ёмкостей и аккуратно понюхать её содержимое, как он скривился от отвращения. Еле заметный аромат корицы, свежесрезанных цветов и резкий, почти тошнотворный запах аниса. — Неужели это?... — Эглерион встал и, взяв с небольшого столика, где стоял недоеденный ужин, ложку вернулся на рабочее место. Наспех протерев столовый предмет салфеткой, он аккуратно капнул туда пару капель жидкости и поднёс к огню свечи. Как только металл начал нагреваться, содержимое ложки принялось быстро менять свой цвет и, спустя всего несколько секунд, стало изумрудно-зелёным. — Харадское зелье... — Пробормотал бывший дворецкий. — И в таком количестве?... — Кроме трёх больших флаконов он успел насчитать ещё пять маленьких бутылочек. Этого зелья хватило бы на то, чтобы опоить полдеревни. — Или всех стражников... — Эльф нервно сглотнул и покосился на дверь. Узнай хоть кто-то о том, что его теперь уже мёртвый подельник привёз во дворец такую дозу харадского зелья, Эглерион бы не отделался домашним арестом. Поэтому бутыльки были быстро спрятаны обратно в шкатулки и отставлены в сторону — ему нужно будет избавиться от них как можно скорее, но не сейчас.
На дне короба оставалось ещё несколько предметов. Его внимание привлёк походный журнал в потрёпанном кожаном переплёте. С пожелтевших страниц смотрели всё те же непонятные буквы и слова, но тут нашлись и нарисованные от руки картинки. Рисунки были странными и походили то на какие-то части карты, то на схематические изображения человеческого тела (в основном женского) в различных позах. Эглерион бегло листал, порой с замиранием сердца разглядывая ту или иную иллюстрацию, и, не смотря на то, что не понимал ни слова, книжонка вызывала в нём странное, неприятное, даже пугающее и отталкивающее чувство, и поэтому вскоре была отложена в сторону.
Рядом с журналом нашёлся ещё один свёрток из кожи, внутри которого оказался набор острых ножей и лезвий. Правда очень тонких, что исключало возможность их применения в качестве оружия, и предметы больше напоминали лекарские принадлежности, не раз замеченные эльфом в больничном крыле. Эглерион задумчиво разглядывал мерцающий в свете свечей металл, всё явственнее понимая, что менестрель был не так прост, как хотел казаться, а, возможно, и вовсе не был бродячим трубадуром. Однако, оставшиеся предметы, увы, ни коим образом не способствовали раскрытию его тайны, скорее наоборот, только больше запутывали. И даже найденная всё там же небольшая серебряная коробочка со скрученными в тонкие трубочки табаком, что так позабавила эльфа поначалу, была странной. Ведь он вынужден был признать, что еще ни разу не видел, чтобы в Средиземье табак курили именно так.
К коробочке прилагался ещё один плоский металлический предмет, чуть меньшего размера. Верхняя часть легко откидывалась, и взору открывалось небольшое колёсико и что-то напоминающее миниатюрный фитиль. Ради интереса бывший дворецкий крутанул механизм — искра. От неожиданности он чуть было не выронил предмет. — Магия? — Эглерион попробовал снова, и вновь из-под колёсика вылетело несколько голубоватых искр. Ещё — процесс повторился, но на этот раз загорелся фитиль. Брови эльфа удивлённо взметнулись вверх. Он спешно задул пламя и несколько долгих секунд напряжённо наблюдал за таинственным предметом, будто ожидал, что тот вот-вот вновь извергнёт огонь, но ничего не произошло, и фитиль загорелся только после повторной махинации с колёсиком. — Нет, не магия... — Бывший дворецкий погасил пламя и закрыл крышку. Вещица, назначение которой оставалось для эльфа загадкой, была творением рук искусного умельца или механика, но точно не волшебника. Зачем она понадобилась смертному, да и как попала к нему в руки, оставалось тайной. Однако разбираться и разглядывать её он будет позже, сейчас самое главное — это найти пробы обещанного ему яда.
Только, как оказалось, на этом поток диковинок иссяк — ящик был пуст. Эльф снова и снова пересматривал выложенные перед ним в ряд предметы, но тщетно. Он даже не поленился и открыл каждый из найденных бутыльков и перенюхал их содержимое, но это не принесло ему ровным счётом ничего, кроме ноющей боли в висках: все ёмкости, как он и предполагал, были наполнены харадским зельем. — Мерзкий смертный обманул меня! — Эглерион раздражённо зарычал и отшвырнул опустевший короб в сторону. Тёмное дерево почти беззвучно упало на мягкий ковёр. — Подумать только, я доверился ему, а он нагло водил меня за нос! — Эльф резко поднялся из-за стола и стал нервно мерить шагами пол. — Подслушал, наверное, дворцовые сплетни о моей нелюбви к лекарю и его семье и решил на этом сыграть. Хитёр... нечего сказать... — От отчаяния, злости и обиды бывший дворецкий готов был рвать и метать, но, чтобы не привлекать ненужное внимание стражников, только скрипел зубами. — Но ведь почему-то трубадур знал про новый яд, да и про то, что именно Сельвен удалось добыть противоядие... Откуда у простого менестреля была такая информация? — Сражённый неожиданной догадкой, Эглерион замер на месте. — Да ты сам ему об этом и рассказал! Великие Валар, где были мои мозги! Этот прохвост обвёл меня вокруг пальца! — Проходя в очередной раз мимо пустого ящика, эльф не сдержался и пнул тот ногой, со мрачным удовольствием наблюдая, как ни в чем неповинный предмет отлетел в угол комнаты. — Но ведь не просто же так он всё это придумал? Понадобился же этому бродячему отребью доступ на верхние уровни. А значит, учитывая обстоятельства, все нити ведут всё к той же служанке... — Эглерион нахмурился.
Он видел смертную (имя которой даже точно не помнил) всего пару раз и особого внимания на неё не обратил, внешне — самая обыкновенная. Однако, помощник как то обмолвился, что девица была нагловатая, и что тому пришлось даже применить силу, чтобы она придержала свой язык. И был ещё какой-то инцидент на нижних уровнях. Кажется, она довольно дерзко ответила одному из воинов... Тогда главный дворецкий списал всё на её хозяйку, которая, прежде чем притащить свою подчинённую в королевство, даже не удосужилась привить той мало-мальски приличные манеры (не то, чтобы она сама ими блистала). Всё. Большего внимания с его стороны женщина не была достойна. Теперь же выходило, что с ней было не всё так просто, и, возможно, ему стоило внимательно присмотреться к смертной. — Раз уж менестрель пошёл на такие уловки, чтобы к ней пробраться! —
На первый взгляд произошедшее действительно можно было принять за простую трагическую случайность, месть отвергнутого любовника... И когда эльф встречался с трубадуром, тот ни разу даже не обмолвился о женщине, да и ничто не выдавало в нём влюблённого лирика, скорее наоборот, в словах музыканта сквозил лишь холодный расчёт. Он явно выслеживал женщину, втирался к ней в доверие, но не хотел чтобы кто-то об этом знал. — С какой целью? Только для того, чтобы потом на неё напасть? Нет, как-то всё это не вяжется... — Эглерион нахмурился: в этой истории всплывало всё больше вопросов, и чем дольше он размышлял об этом, тем назойливее становилась мысль о том, что этих двоих смертных определённо что-то связывало. А предчувствие его ещё никогда не подводило. Словно в подтверждении этих слов, в поле зрения снова попал ящик менестреля.
Возможно это было лишь совпадением, но повинуясь какому-то странному наитию, эльф медленно приблизился к предмету и аккуратно перевернул его. В глубине что-то глухо стукнуло. В мгновение ока короб снова оказался на столе, и хотя в свете свечей открылась всё та же пустота, в голове Эглериона уже родилась одна смелая догадка. Он приподнял и повторно тряхнул ящик, и в глубине вновь раздался всё тот же глухой стук. — Двойное дно! Как я раньше не догадался? Хитёр... — Губы эльфа растянулись в победной улыбке.
У одной из деревянных стенок обнаружился почти незаметный рычажок, нажатие на который заставляло одну из дощечек дна отскочить в сторону. Какое-то время Эглерион шарил в открывшемся тайнике, пока наконец не извлёк оттуда две небольшие прямоугольные, но увесистые коробочки из плотной бумаги. Руки дворецкого вспотели и чуть подрагивали от нетерпения, и ему даже пришлось отставить находки, чтобы немного успокоиться. Не надо было долго гадать, чтобы понять, что внутри этих неприглядных упаковок было что-то очень ценное, иначе менестрель не стал бы прятать их так скрупулёзно.
Глубокий вдох и выдох, бледные пальцы аккуратно откинули в сторону крышку одной из находок, а потом сразу и второй. То, что оказалось внутри поставило эльфа в тупик. Нет, это было, увы, не такое желанное им зелье, не украшения и даже не деньги, а странные металлические цилиндры, с закруглённым на одной стороне концом. Он извлёк один из них и уставился на загадочный предмет со смесью разочарования и неподдельного интереса. Отполированный до блеска, серебристый объект мягко мерцал, отражая пламя свечи и искажённое, напряжённое лицо эльфа.
Он задумчиво изучал эту новую находку вот уже часа два. За это время Эглерион успел попробовал открыть один из цилиндров, но тот был намертво запаян с обеих сторон, а нужных инструментов под рукой не было. Эльф пересчитал их: девяносто четыре. В каждой коробке умещалось пятьдесят вещиц, и если одна была полной и на вид нетронутой, то во второй не хватало шести, и отведённые отделения были пусты. — Значит менестрель ими пользовался. Но для чего? И что это? — Эльф устало потёр переносицу и встал из-за стола. Его голова начинала кружиться, а к разгадке он так и не приблизился. Абсолютно идентичные, продолговатые, довольно увесистые, предметы не были похожи ни на что, виденное им ранее, но одновременно с этим, Эглериона не покидало ощущение, что они ему что-то напоминали. Из его груди вырвалось глухое рычание, в висках застучало. Ему надо было отвлечься, иначе эти размышления сведут его с ума.
Огонь в камине весело плясал, повинуясь только оному ему известному ритму. Терпкий вкус вина на языке и полумрак комнаты действовали успокаивающе, давая разгорячённому сознанию такой необходимый отдых. Со стороны могло показаться, что древний Эльдар погрузился в транс. Он вот уже какое-то время сидел абсолютно неподвижно, зрачки глаз расширенны, а немигающий взгляд прикован к алым отсветам. Но это видимое спокойствие было обманчиво. Эглерион продолжал мысленно анализировать каждую из странных и загадочных находок, обнаруженных среди пожитков менестреля. Нити реальности уводили его всё глубже в подсознание, сплетались в диковинные картины, что виделись ему теперь в языках пламени, и среди которых он пытался найти ключ к разгадке. Люди, звери, сцены придворных пиршеств, бродячие музыканты и их предводитель сменяли друг друга, пока всё не слилось в один огненный поток, на фоне которого выступил чёрным силуэтом образ эльфийского воина. Напряжённая и одновременно уверенная поза, натянутая до боли тетива срывается, освобождая в алое инферно стрелу. Выученным движением воин заводит руку за плечо, извлекает из колчана следующий заряд, чтобы выпустить его на волю. Картинка повторяется снова и снова, завораживает грацией отточенных движений неизвестного стрелка. Огненные вспышки летящих стрел...
Эглерион со свистом втянул воздух и до боли сжал кулаки. Неожиданная и почти безумная мысль физической болью отозвалась во всем теле, враз вырвав его из состояния полутранса. Прерывистое дыхание почти срывалось на стон. А перед внутренним взором так и маячил неизвестный стрелок. Эльф с трудом совладал с онемевшими пальцами и с удивлением уставился на ладонь, где в оранжевых отсветах мерцал металлический цилиндр. "Одинаковые, летящие, вытянутые...", — бормотал он себе под нос, завороженно наблюдая за игрой светотени на серебристой поверхности. Предположение было странным, но в то же время, чем больше он об этом думал, тем логичнее оно казалось. "Снаряды", — слова гулким эхом отдались в полумраке комнаты и утонули в звенящей тишине.
Восковые слёзы неторопливо отсчитывали часы его заточения, но теперь оно уже не казалось таким безисходным. И, не смотря на то, что в голове роилось ещё больше вопросов, чем прежде, теперь у него была зацепка. Потому как всем известно, что если есть снаряды, то где-то должно быть и оружие. — Остаётся только найти... — На прекрасном лице эльфа мелькнула еле заметная улыбка. Логика. Умение выстраивать причинно следственные связи было его коньком и одним из любимых занятий ещё с юности и порой помогало и выручало даже лучше, чем так хвалёная другими интуиция и предчувствие. Поэтому сейчас он даже с некоторым удовольствием и азартом мысленно раскладывал по полочкам факты, логически домысливая то, следствием чего они были и к чему могли привести... Он начал с того, что в прямом смысле было в его руках. Представить то, как выглядело устройство было сложно, но, учитывая размер амуниции, оно должно было быть довольно небольшим. — А значит, менестрель мог носить его при себе незамеченным в любое время, — Эльф покинул тёплое кресло у камина и теперь снова стоял у рабочего стола, задумчиво барабаня по тёмной поверхности пальцами. — Предъявителя пароля не стали бы обыскивать... Я бы не удивился, если тот прохиндей отправился на верхние уровни с оружием, — Поэтому искать надо было там, где трубадура видели последний раз живым. И в этом случае существовало как минимум три варианта развития дальнейших событий.
Первый, и самый благоприятный для самого Эглериона, заключался в том, что оружие никто не обнаружил, и оно до сих пор лежало затерянное среди хлама в кладовой. Оставалось только отправить помощника, чтобы тот обыскал там каждый угол... Только что-то подсказывало эльфу, что это вряд ли соответствует реальности. Кладовую, как и прилегающую к ней каморку, скорее всего уже обыскали и наглухо запечатали, дабы скрыть от любопытных глаз последствия той ночи и тем самым избежать лишних вопросов. Но, как говорится, "попытка не пытка".
Конечно, существовала вероятность и того, что оружие уже обнаружили, и теперь оно томится где-нибудь в царских покоях или, что более вероятно, в сокровищнице. Проблема заключалась в том, что разузнать об этом будет сложно. Король намеренно ограничил круг осведомлённых и вовлечённых в эту историю лиц, и это касалось также и стражи. А те без приказа самого Владыки или наследного Принца даже пискнуть не посмеют. Только вот сам Эглерион довольно быстро отмёл мысль о том, что находка уже была у стражников. Ели бы в руки короля попал такой странный и необычный предмет, Его Величество не стал бы медлить с вопросами. Особенно, учитывая связь эльфа и менестреля... При воспоминании о допросе, бывший дворецкий невольно поморщился: мысли о том дне до сих пор причиняли ему почти физическую боль. На долю секунды он замер, но почти сразу решительно встряхнул головой, заставляя черты лица принять прежнее отстранённо-надменное выражение. Времени на сантименты не было.
Трандуил Ороферион и словом не обмолвился о находке, а значит... — Они его не нашли, — Проговорил эльф себе под нос. Теперь круг постепенно сужался. Из обрывков фраз сопровождавших его конвоиров, он сумел установить, что в ту ночь, в кладовой помимо стражников и короля был ещё главный лекарь с дочерью. И если в отношении Фаэлона он не сомневался, и найди тот странный объект, то непременно передал бы его страже, то вот на счёт его дочери бывший дворецкий не был так уверен. — Опять она! — Он раздражённо стиснул зубы. — Она и её девка! — Нет, ему надо было немного остыть. Эглерион уже сделал было шаг в сторону небольшого столика, где стоял графин с вином, как замер на полпути. — Стоп. Смертная была последней, кто видела менестреля живым. Он мог ей угрожать... Она могла видеть оружие... Она могла забрать его с собой, могла спрятать... — Мысли в голове эльфа заметались с такой скоростью, что даже не успевали оформиться в слова. — А что если ей и про яд что-то известно? Девка — служанка Сельвен, а та вдруг находит противоядие! Удачное совпадение? Не думаю... Нет... к ней надо присмотреться поближе. Только... — Эглерион резко обернулся и почти с отчаянием посмотрел на дверь, по другую сторону которой несли свой дозор несменные молчаливые стражники. А в следующее мгновение, словно в ответ на его мысли, с другой стороны постучали. От неожиданности он вытянулся всем телом, и потребовалось несколько секунд, чтобы распознать уже знакомую кодовую комбинацию.
— Как вовремя! — Слова прозвучали чуть насмешливо, но с явным облегчением. Ладонь инстинктивно нащупала серебристый цилиндр, который быстро исчез в нагрудном кармане. Не смотря на то, что помощник был ему многим обязан, открывать тому все карты эльф не спешил. Ситуация не позволяла ошибок, и рисковать не стоило. Он попросит того, по возможности, обыскать кладовую, но самое главное — это проследить и понаблюдать за смертной, разузнать, что она скрывает... А в том, что оно так и было, бывший дворецкий уже не сомневался. "Войдите!" — отчеканил он наконец, и дверь, чуть скрипнув, отворилась.
* * *
Знаете, что стало меня уже порядком раздражать в Средиземье? — То, что если тебя угораздило оказаться особой женского пола, будь готова к тому, что с пугающим постоянством кто-то будет хватать тебя за руку (или какую-либо её часть) и куда-нибудь тащить, зачастую, как тряпичную куклу, толком ничего не объясняя и не особо заботясь, нравится тебе это или нет. Как было и сейчас. И хотя в отличие от прошлого раза, мне не приходилось нестись сломя голову по горам и долам об руку со седовласым волшебником, поспевать за уверенной и скорой поступью короля Лихолесья удавалось с большим трудом. Эльф двигался грациозно и стремительно, в то время как мне чудом удавалось избегать очередных "подножек" со стороны платья, которые неминуемо бы повлекли коллизию с землёй. Поэтому, когда мы с моим неожиданным спутником оказались на небольшой прогалине и наконец остановились, Владыка выглядел, как герой ролика про "Тафт" и три погоды, чего никак нельзя было сказать о моей особе.
— Думаю, нужные тебе травы ты найдёшь здесь более, чем достаточно, — Проговорил мой сопровождающий, оборачиваясь, и на мгновение в его взгляде мелькнуло что-то напоминающее сочувствие или сожаление. Только его жалость мне была не нужна, и, не смотря на то, что лёгкие горели от нехватки кислорода, я заставила себя улыбнуться. Моя плачевная физическая подготовка явно не осталась не замеченной, но на моё счастье Владыка и словом не обмолвился по этому поводу.
— Благодарю Вас, Ваше Величество... — Я слегка поклонилась, внутренне морщась от того, насколько хрипло это прозвучало. В ответ король лишь коротко кивнул и, выпустив наконец мой локоть, чуть отступил в сторону, давая таким образом понять, что я могла приступить к работе. Поэтому продолжать вести дальнейшие светские беседы становилось бессмысленно и неуместно, да и без того, времени было потеряно уже предостаточно.
Его Величество не обманул, и серебристые цветочные головки мелькали то тут то там, только было их гораздо меньше. Кроме того, разбросанные повсюду соцветия в этой части сада почти полностью скрывала более густая и высокая трава, и чтобы разглядеть их приходилось прилагать немало усилий. Мысленно отсчитывая нужное количество растений, я в какой-то момент так увлеклась сбором и поиском, что почти забыла о том, что находилась здесь не одна. Вернее, я была почему-то уверенна, что король удалился: так было тихо в этой части сада. "Сорок пять, сорок шесть, — бубнила я себе под нос, аккуратно складывая срезанные цветки на дно корзины, — сорок восемь, сорок девять..." Оставалось найти ещё одно, но его нигде не было видно. Повторяя, словно мантру, последнее число, я сосредоточенно вертела головой по сторонам, пока серебристое соцветие не оказалось прямо перед моим носом.
— Пятьдесят! — Вырвалось у меня почти победоносно и, похоже, громче, чем следовало. На дно упал последний цветок, который, казалось, появился прямо из воздуха. Из моей груди вырвался вздох облегчения, но радость была не долгой.
— На каком языке ты разговариваешь? — Я резко вскинула голову, встречаясь взглядом с обладателем голоса. Король величаво возвышался надо мной, подобно статуе, в то время как я сама сидела прямо на земле, утопая в высокой траве и складках платья. Как давно эльф за мной наблюдал? Выражение его лица было абсолютно нечитаемым, но мне, почему-то стало до ужаса неловко, щёки предательски запылали. Повисло молчание. — Я, кажется, задал тебе вопрос, — Слова прозвучали, подобно ударам молота о наковальню, и я мысленно хлопнула себя по лбу: "Дура!" Но что мне следовало ответить? Врать о каком-нибудь мифическом языке пред лицом тысячелетнего эльфа не стоило... О Средиземье он был осведомлён намного лучше меня.
— Это язык моей матери, — Выдавила я, стараясь звучать как можно спокойней.
— И как он называется? — Продолжил король.
— Не знаю... — Вот она, первая ложь. Светло-голубые глаза подозрительно сузились.
— Она была родом с восточных земель. Во всяком случае, мне так рассказывали... — Это было почти правдой, хотя и слегка изменённой. Эльф еле заметно поджал губы, его взгляд потяжелел и стал каким-то затуманенным. И в этот момент, впервые за всё время нашего общения, в моём сознании почувствовалось еле уловимое чужое присутствие. Он пытался прочесть мои мысли. Но я, отчего-то не разозлилась (как тогда с Элрондом), а больше растерялась. Мысленные барьеры пошатнулись. В голову ворвался так долго сдерживаемый голос хозяина леса и с такой силой, что перед глазами всё поплыло. Кто-то звал меня по имени, но слов было не разобрать. Тело наполнилось знакомым теплом и лёгкостью. Разум кричал о том, что нужно было взять себя в руки, что это было опасно, но все доводы тонули в мягком войлоке, в который превратилась окружающая меня реальность. Поэтому, я и не заметила, как меня взяли за руку, помогая подняться; лишь чувствовала, как каждое прикосновение отзывалось внутри необъяснимой волной, схожей с электрическими разрядами.
— Ирина... — Кто-то рядом резко втянул воздух, и неожиданно мир снова принял ясные очертания. Я заморгала, будто только проснулась. Король стоял напротив меня, моя ладонь всё ещё зажата в его руке. Владыка прерывисто дышал, удивлённо глядя на сплетение наших пальцев. Моё тело гудело от пульсирующей магии, но теперь мне было легче с ней справиться, как и восстановить пошатнувшийся самоконтроль и мысленные барьеры. "Что сейчас произошло?" — промелькнуло в голове, но вопрос затерялся в воцарившейся звенящей тишине, внутренней и внешней. Секунды, словно замерзшие капли дождя, разбивались о статную фигуру древнего эльфа, замершего в безмолвии рядом со мной. Становилось всё неспокойней, даже страшно... Поэтому когда он наконец поднял голову и встретился со мной взглядом, я облегченно выдохнула. Обычно отстранённо-холодные светло-голубые глаза горели невысказанным вопросом, и я внутренне напряглась, в ожидании его следующих слов. Но мгновение спустя Владыка резко выпустил мою руку, развернулся и в несколько шагов исчез среди деревьев, оставив меня позади в одиночестве и растерянности. Произошло это настолько быстро, неожиданно и бесшумно, что можно было подумать, что и не было его вовсе. И только лёгкий аромат хвои и бергамота так и витал в воздухе. <
========== 64. Водовороты ========== dd>
Несмотря на прожитые тысячи лет, он каждый раз с замиранием сердца наблюдал за круговоротом времен года. Вот и сейчас его задумчивый взгляд с восхищением и трепетом впитывал окружающее великолепие притихшего леса. Подернутые золотой и пурпурной вуалью кроны древних деревьев взмывали вверх, будто желали дотянуться до антрацитового и уже по-осеннему тяжёлого неба, а внизу ноги утопали в хранившем ещё свою мягкость и свежесть ковре из трав и цветов. Он знал, что уже совсем скоро природа скинет остатки изумрудной легкости лета, облачится в роскошный наряд цвета осени и блеснет напоследок ослепляющим буйством красок, прежде чем, окутанная девственной белизной, уснёт до весны... И наступит покой.
Покой... Из груди эльфа вырвался тяжелый вздох. Великий Эрин Гален неприступной стеной возвышался вокруг королевства лесных эльфов, уходя корнями глубоко в землю, где в вечном мраке текли древние реки, чьи воды помнили ещё совсем другой мир. Здесь каждое дерево несло в себе воспоминания о том далёком и давно забытом прошлом, в котором не было ни эльфов, ни гномов, ни даже великих Валар. Вот уже тысячи лет этот лес дарил его народу защиту и умиротворение, отгораживая от забот и тягот извне, а они, словно наивные дети, принимали этот великий дар как должное, не задумываясь... И настолько привыкли к сени вековых исполинов, что почти забыли о том, что были здесь гостями, а вовсе не хозяевами.
Его самого, как и его отца, величали Королём Великой Пущи, Владыкой, но являлся ли он таковым? Он знал здесь каждое дерево, каждую травинку, но когда в последний раз ему и его народу можно было свободно бродить по этим зелёным чертогам? С тех самых пор, как тьма проникла в Лихолесье, они вынуждены были всё дальше отходить на северо-восток, скрываться. И теперь вместо изумрудной листвы и ясных звёзд, над их головами сомкнулись каменные своды. Иногда ему даже казалось, что высеченный в скале дворец был не спасительным убежищем, а тупиком, в который их загнала чья-то злая воля и собственная гордость. А могучий Эрин Гален из гостеприимного хранителя превратился в сурового конвоира...
— Нет! — Король встряхнул головой и резко распахнул глаза, которые и не заметил как закрыл. Перед его взором высился древний лес, до боли прекрасный в своём простом величии природы. Рука эльфа коснулась испещренной временем коры ближайшего дерева, и оно отозвалось тихим протяжным стоном. Нет, лес не желал им зла, но он был болен и так же как и они желал избавиться от опутавшей всё мрачной паутины страха и отчаяния. Только вот Трандуилу Орофериону, несмотря на все его знания и эльфийскую магию, не хватало сил, чтобы принести исцеление в эти земли, и его народу удавалось лишь сдерживать расползающуюся тьму. Но как на долго их хватит? И что будет, если они потерпят поражение?
Эльф устало выдохнул и прислонился лбом к шершавой коре. Каждый раз, когда он оказывался один на один с лесом, его душа, будто сбрасывала невидимые оковы, обнажая все тайные мысли и чувства. Ведь здесь, вдали от придворных сановников, правил, обязанностей и традиций, он мог быть полностью откровенен с самим собой. Это нередко причиняло боль, но в то же время приносило и облегчение. Вот и сейчас его разрывало от тревожных переживаний о судьбе королевства и странного смятения, что охватило его с той самой последней встречи. И как он ни противился, думы настойчиво возвращались к произошедшему в саду.
До сегодняшнего дня он ни разу не пытался напрямую прочитать её мысли. И не потому, что его что-то сдерживало, а просто не видел в этом необходимости. Ему было интересно наблюдать за смертной, постепенно узнавая её, подмечая те или иные особенности. А ещё ему хотелось, чтобы thuren loth (как он её часто называл про себя) сама ему раскрылась. Но сегодня что-то пошло не так. Эльф заметно нахмурился и, скрестив на груди руки, двинулся в глубь чащи.
Она была так увлечена поиском и сбором трав, что и не заметила, как стала что-то нашептывать себе под нос. Да и он сам поначалу не придал этому никакого значения и лишь с улыбкой наблюдал за тем, как его нежданная спутница озабоченно сновала по поляне, периодически исчезая в высокой траве. Странные слова, срывающиеся с её губ, привлекли его внимание, когда она в очередной раз оказалась рядом. Они отчего-то показались знакомыми, будто он их уже где-то слышал или читал... Но ему никак не удавалось определить язык. Поэтому последующий вопрос был задан из чистого любопытства, без какого-либо тайного умысла. Зато бурная реакция смертной не только поразила, но и заставила насторожиться. От зорких глаз Владыки не укрылось то, как напряглась женщина, как расширились глаза — она была похожа на лань, врасплох застигнутую охотником на водопое. А потом эта неумелая ложь и слишком очевидная попытка уйти от ответа... — Зачем ей всё это было нужно? Ведь вопрос был абсолютно безобидный... Или? — Эльф невольно замедлил шаг. Он думал, что начал её узнавать, а всё это время пребывал в неведении. Словно путник, забредший во мгле безлунной ночи на замерзшее озеро, он принимал хрупкий лёд за земную твердь. И по какой-то причине там в саду эта преграда дала трещину, и он враз провалился в пучину её сознания. На него обрушился целый поток мыслей, неразборчивых фраз, образов, чувств, но именно последнее поразило больше всего.
Нет, король понимал, что произошедшее оставило на смертной неизгладимый след. Поэтому замеченная в последнее время лёгкость, почти веселость в её поведении казались странными, даже настораживающими, но такой леденящей, разрывающей душу, тоски, что обрушилась на него в её думах, он не ожидал. Боль, острое чувство потери и одиночества — это было так неожиданно, так резко... Эльф вновь остановился и прислонился к одному из деревьев, уставившись перед собой широко распахнутыми глазами — сейчас он заново переживал произошедшее. Тогда на поляне в первые мгновения он почти полностью растворился в её чувствах, и видел мир её глазами. Перед взором короля мелькали странные картины невиданных им ранее городов, чьи стены из стекла и металла взмывали до самого неба, отражая солнце, луну и звёзды. А между этими исполинами, словно муравьи, сновали люди, одетые диковинно, угловато, а порой и попросту уродливо. И хотя глаз радовало буйство всевозможных красок и цветов, вместе с этим всё было какое-то холодное, неживое. С возрастающим чувством тревоги король успел отметить, что те города были лишены природы, как картинка резко поменялась. Перед ним раскинулась бескрайняя зелёная даль полей и лугов, простирающаяся до самого горизонта, где опоясанная широкой лентой безмятежной реки, она сливалась с небом. Это место было похоже на виденные им когда-то степи Рохана, но почему-то чувствовалось, что оно было ещё больше, ещё шире. От этого простора щемило сердце, а древний эльф неожиданно ощутил себя маленьким, ничтожным и одновременно великим. Голова кружилась от переизбытка кислорода, будто он только сейчас понял, что значит дышать в полную грудь. Но всё это меркло по сравнению с той зияющей пустотой, которая скрывалась внутри хрупкого женского тела.
Он подозревал, в чём крылись причины этого разлада внутри смертной, и даже попытался развеять сгустившиеся сумерки её души, но и сам чуть не утонул в этих тёмных водах. А когда хотел повторить попытку, в гудящем смятении и сумбуре эльф ощутил что-то совсем иное... Это было похоже на еле уловимый запах жасмина, принесённый легким весенним ветром — почти незаметный, но ни с чем не спутываемый аромат магии. Она невесомой тёплой вуалью коснулась его лица и растворилась в окружающем мраке. Но, ощутив однажды, ему не составляло труда поймать это ускользающее чувство, словно нить, и проследить... Магия исходила от смертной.
Энергия была довольно слабой, но, тем не менее, она присутствовала... Возможно именно поэтому он и не замечал ничего до сегодняшнего дня. Тем временем, женщина приходила в себя, и вместе с этим стремительно закрывалось её сознание, всё настойчивее выталкивая эльфа прочь. Трандуил даже не заметил, как вновь оказался за непроницаемой стеной — настолько был поражён своим открытием. Очнулся король лишь тогда, когда встретился взглядом с этими необычными глазами. Тревога. Но ему было не до этого. В голове роились и множились вопросы, а сердце переполняли отражения увиденных и испытанных им чувств. Можно было подумать, что минутами ранее он осушил не один бочонок вина — сознание было туманным и вялым. Владыка резко втянул воздух, и в нос ударил всё ещё витавший вокруг сладковатый аромат её дара. Нет, ему было необходимо всё обдумать, вернуть самоконтроль, рассудительность, а возможно это было лишь не видя и не ощущая её рядом.
Король устало опустился у подножия высокого бука. Под его ладонью, скрытое мягким мхом, где-то в недрах земли тревожно билось усталое сердце древнего леса. — Знала ли она о своём даре? Умела ли им пользоваться? И если да, то для каких целей? — Каждая встреча с женщиной приносила ещё больше вопросов, чем ответов, и сейчас в тишине и уединении лесной чащи его обуревали противоречивые и неспокойные мысли. С одной стороны появление человека, наделённого (пусть и слабой) магией не могло не настораживать. Ведь это было большой редкостью в Средиземье. Он также ясно помнил те образы, что поймал в её сознании, и мог с уверенностью сказать, что за свои тысячи лет жизни ничего подобного не встречал в Средиземье. — Тогда где могла это увидеть обычная смертная? — Она не знала, откуда пришла, но помнила то, что её мать была с восточных земель. Нет, версия о потере памяти вызывала в нём всё больше и больше сомнений, а в сердце росла уверенность, что женщина многое не договаривала. — Возможно, она не знает о своём даре, но чувствует, что она другая? Или же, знает, но пытается скрыть? И именно поэтому боится рассказывать о том, откуда родом? — И то и другое могло быть правдой, особенно учитывая нелюбовь людей к магии. В этом они были схожи с гномами... Неожиданная догадка заставила короля выпрямиться. — Гном и менестрель. Что если они знали о том, что смертная была ведьмой? Тогда бы это многое объяснило. Как, к примеру, почему потомок Дурина её душил, а музыкант... — Последние мысли заставили Владыку Лихолесья нахмуриться. — Она могла скрываться... Только вот от чего или кого? — Его губы упрямо сжались. Любой из этих вариантов событий допускался, и гадать можно было долго, а правду знала только она.
Конечно, король мог вызвать её на допрос, и, рано или поздно, она бы заговорила. Но что-то удерживало его от этого поступка. Ведь если женщина действительно была гонима, поступив так, в её глазах он стал бы ничем не лучше, чем тот же самый гном или трубадур. "А с каких это пор тебе так важно то, как она тебя видит?" — усмехнулся внутренний голос, но эльф лишь раздражённо встряхнул головой. Для него оставалось тайной, что именно произошло в её скоротечной людской жизни, но мог с уверенностью сказать: судьба её была не из лёгких. Та пустота и одиночество, что роились в её душе говорили об этом лучше всяких слов. Он глубоко вздохнул и откинул голову назад, устремляя взор к далёким звездам, которые, словно светлячки, мерцали сквозь переплетные ветви деревьев. "Я и не заметил, как стемнело", — прошептал Владыка с еле заметной улыбкой на устах.
В сегодняшнем открытии помимо вопросов и догадок была и другая сторона. По непонятной причине, от осознания того, что служанка дочери лекаря была особенной, ему становилось легче и светлее на душе. Отчасти это было от того, что теперь его предчувствие и возрастающий интерес к женщине с необычными глазами получили вполне резонное обоснование. В то же время в его сердце теплилось что-то очень похожее на гордость от того, что его thuren loth оказалась не только тайным, но и поистине редким, драгоценным цветком, а в сокровищах Трандуил Ороферион знал толк и оберегал с особым рвением и осторожностью. "Но не всегда успешно...", — словно в насмешку прошелестело в кронах деревьев. Король дёрнулся, как от удара, прекрасное лицо исказила гримаса боли. Это было своеобразным проклятьем его народа — никогда ничего не забывать и каждый раз переживать прошлые чувства и эмоции с негаснущей остротой. Трандуил резко выдохнул, прошептав что-то, но поднявшийся ветер унёс его слова вглубь леса. Налетел следующий порыв, взметнул шелковистые локоны и тут же стих. Лик Владыки был вновь спокоен и непроницаем. Король сидел, гордо расправив плечи, и, будто прислушивался к чему-то. Однако, окружающая его вековая чаща хранила царственное молчание.
Только эльф знал, что это было лишь видимое спокойствие, и в глубине погрузившегося в ночную мглу Эрина Галана что-то изменилось. Король прикрыл глаза, и со следующим порывом ветра из его груди вырвался глубокий вдох. "Ты никогда не покинешь меня...", — прошептал он еле слышно, и уголки губ дёрнулись в грустной улыбке.
На этот раз её прикосновения были более смелыми и осязаемыми. Нежные руки дразнили, скользя вверх по бёдрам к груди, где сквозь лёгкий шёлк уже ласкали затвердевшие соски. Он и не заметил, как оказался на ногах, но готов был поклясться, что ощущал сейчас каждый изгиб прижавшегося к нему тела, а кожу опаляло её горячее дыхание. Эльфу еле удавалось сдерживать рвущиеся наружу стоны вожделения, но он продолжал стоять напряжённый, подобно натянутой тетиве, и всё ещё с закрытыми глазами. Нет, он не боялся: его сердце уже давно позабыло, что такое истинный страх, но узреть её образ сейчас означало бы вновь испытать ту неугасающую боль предательства... Словно в ответ на его мысли, всё резко прекратилось, что эльф воспринял со смесью облегчения и разочарования. Дыхание давалось с трудом, а тело чуть подрагивало от обжигающего желания. "Я снова проиграл", — успел подумать он, как горячие уста завладели его губами в страстном и требовательном поцелуе. В первые мгновения он даже растерялся от столь ярких ощущений, но уже в следующую секунду ответил с неменьшим рвением. Его пальцы запутались в шелковистых прядях, и он почти с яростью впивался в губы своей партнёрши в битве за контроль, в которой никто из них не желал отступать. Наваждение ещё ни разу не было таким ярким, дерзким и до боли острым. От возбуждения голова шла кругом, но он уже не мог ни остановиться, ни насытиться, полностью отдаваясь на волю эмоций, чувств и ощущений. Перед зажмуренными глазами плыли красные круги, но веки были всё так же упрямо закрыты. Только теперь по другой причине — так не хотелось спугнуть и разрушить завертевшийся вокруг него вихрь. Внутри и снаружи он был весь, словно из раскалённого до бела металла, и каждое прикосновение отзывалось болью и невероятным наслаждением. А в душе короля крепла уверенность, что ещё чуть-чуть, ещё одно мгновение, и он осознает что-то очень важное... В его руках она замерла, прильнув вплотную, в нос ударил дурманящий сладкий запах, показавшийся отчего-то знакомым.
— Посмотри на меня... — Прозвучал в его сознании бархатистый шёпот. Но зачем? Он и так знал, кто предстанет перед ним, стоит ему разомкнуть веки. — Позволь себе увидеть... — В ответ эльф лишь отрицательно покачал головой.
— Я знаю кто ты, — Отозвалось в его мыслях.
— Знаешь? — На этот раз шёпот прозвучал почти насмешливо, отчего король почувствовал лёгкий укол раздражения, а потом вдруг осознал, что голос не был похож на мелодичные переливы, свойственные той, чей фантом посещал его порой в этой глуши. А значит... Но мысль так и осталась незавершённой, потому как в следующее мгновение это обволакивающее и манящее присутствие покинуло его, заставив тело эльфа согнуться от пронзившего его ледяного холода.
— Нет! — Выдохнул он через силу и наконец открыл глаза, но не увидел никого.
Трандуил медленно выпрямился и устало облокотился о ствол бука, помимо воли продолжая всматриваться в ночную чащу. Очередной порыв ветра, и сгустившийся между деревьями сумрак прорезал робкий свет месяца, и одновременно краем глаза король уловил какое-то движение, резко обернулся и невольно задержал дыхание. Чуть поодаль, среди темнеющих зарослей серебристой тенью маячила женская фигура.
Он узнал её сразу. Она стояла к нему спиной, оглянувшись через плечо. На ней был странный, серебристо-белый наряд, складки которого тревожно трепетали под порывами несуществующего ветра, словно крылья бабочки. Платье еле доставало до колен и, удерживаемое лишь тонкими бретелями, почти полностью обнажало плечи. Но всё это было абсолютно не важно, потому как всё внимание лесного Владыки было приковано к этому задумчивому и одновременно упрямому лицу, обрамлённому шёлком тёмных распущенных волос. Он всё никак не мог поверить, что видел именно её, а не призрак из далёкого прошлого, когда набежавшие тучи скрыли месяц, на мгновение погрузив лес в непроницаемый мрак. Но этого было достаточно — фантом исчез, а на том месте, где секундами ранее стояла её фигура, зияла пустота.
Обратный путь к замку эльф проделал без остановок и задержек. Древний лес был безмолвен и задумчив, как и бесшумно передвигающийся по нему король. И хотя несколько раз в близлежащих зарослях и слышались шорохи потревоженных ночных обитателей, им хватало лишь одного вида обнажённого эльфийского клинка, чтобы пуститься прочь или же смиренно затихнуть. А после, оказавшись в своих покоях, Владыка ещё долго стоял на просторной террасе, устремив взор на тёмные вершины вековых исполинов, и удалился, лишь когда горизонт окрасился розовой дымкой приближающегося восхода.
* * *
Маг хмуро наблюдал за тем, как на востоке занималась заря. Он выехал рано и уже давно оставил позади границы Лориэна, а вместе с тем и светлые чертоги Владычицы Галадриэль. Гэндальф не знал, что именно заставило его сбавить ход, но с того мгновения, как остановился на вершине этого холма, в душе всё крепло чувство тревоги. В лучах восходящего солнца размеренные воды Андуина, что пролегал по правую руку, казались кровавыми и, опоясывая холм, пурпурной лентой устремлялись дальше на юг. Конь под волшебником нетерпеливо затоптался и несколько раз раздражённо встряхнул гривой, призывая своего наездника продолжать путь. Гендальф чуть подался вперёд и погладил гордую белоснежную шею, дабы успокоить скакуна. Он понимал, что животному хотелось как можно скорее достигнуть их цели, чтобы потом вернуться под защиту Лориэна. "Na-erui an ephel Taur-nu-Fuin", — прошептал волшебник, выпрямляясь в седле. "Как и в прошлый раз", — пронеслось в голове, на мгновение вызвав на лице старца странную полуулыбку. "Сейчас не время", — процедил он себе под нос и, кинув прощальный взгляд на изумрудно-золотистый лес за плечами, Майар глубоко вздохнул и пустил коня медленным шагом по склону холма, постепенно спускаясь в распростёртую перед ним долину. А там на горизонте уже угадывалась чёрная полоса Великой Пущи.
Он ещё не был до конца уверен, что его решение покинуть Лориэн так скоро было правильным. Да и сама Владычица не раз пыталась вразумить его, прекрасно понимая, что посещение могильников и дальнейший путь не прошли бесследно. Сейчас, чем дальше он отъезжал от наполненных древней магией владений Галадриэль, тем острее ощущал недостаток энергии, а тот подъём сил, что маг испытал под покровом маллорнов, быстро сходил на нет. Но несмотря на все эти веские доводы, он не мог медлить. И дело было не только в том, что тревожные вести принесённые с могильников не давали ему покоя ни днём ни ночью, но, казалось, какая-то невидимая сила влекла его за собой, понукая двигаться быстрее и только что не пуститься галопом к тёмной линии горизонта. И она это знала...
То был последний вечер в Лориэне. На одной из площадок, расположенных под самыми кронами золотых деревьев, в стремительно сгущающихся сумерках угадывались два силуэта. Она, в воздушном, белоснежном одеянии, была словно выткана из подёрнутого золотой дымкой воздуха. Его же высокая фигура, облачённая в потрёпанную серую робу, чёрной тенью врезалась в торжественную гармонию волшебного леса. Чуть склонённая голова, прикрытые глаза — можно было подумать, что старец в сером к чему-то прислушивался, или же успел задремать. И только то, как он то и дело постукивал пальцами по полированному дереву перил, говорило об обратном. Каждый раз его спутница, замершая рядом, словно прекрасная и величавая статуя, кидала в его сторону еле уловимые взгляды, но оба так и продолжали хранить молчание. А под их ногами всё пространство было наполнено мягким мерцающим светом и очаровывающим пением.
Он нередко ловил себя на мысли, что музыка и вплетенные в неё голоса были неотъемлемой частью здешнего воздуха. Маг выпрямился и набрал полные лёгкие, мысленно запоминая то непередаваемое тёплое, обволакивающее ощущение, что наполняло его с каждым вдохом.
— Melon nin, ты не изменил своего решения? — Это было больше утверждение, чем вопрос. Её голос, мягкий и немного печальный, звучал в унисон витавшей в воздухе мелодии.
— Я не могу медлить. Слишком много тревожных вестей и сигналов за последнее время...
— Я понимаю, — Её ладонь слегка коснулась плеча старца. — Но твои силы ещё не восстановились, и ты не знаешь, что именно тебя ждёт там...
— Моя госпожа, ты что-то видела? — Но в ответ эльфийка лишь покачала головой.
— Увы, там всё скрыто мраком. Но именно это меня и беспокоит, Митрандир, — Их взгляды встретились. Несколько долгих мгновений маг и эльфийская Владычица напряжённо смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
— Без моего вмешательства они бы не отправились в этот поход, — Прервал затянувшееся молчание Майар. — Я в ответе за них, а в сложившихся обстоятельствах им может грозить смертельная опасность.
— А разве она не грозила им с самого начала пути? — Лёгкая ирония в её словах не осталась незамеченной, и губы волшебника тронула еле уловимая улыбка. Однако мгновение спустя старец вновь помрачнел.
— Что-то происходит в старой крепости. И дело здесь не в обычном смертном, который решил поиграть в некроманта, — Маг с силой сжал дерево перил, так что побелели костяшки пальцев. — Поэтому я не могу позволить им продолжать это мероприятие, пребывая в дальнейшем неведении, — Эльфийка понимающе кивнула. Оба вновь замолчали, и, казалось, даже окружающий их лес притих и насторожился. Владычица Галадриэль стояла, чуть склонив голову, и задумчиво наблюдала за своим собеседником. В наступившей темноте её глаза сияли древней магией и знанием, проникая в самое сердце Майар.
— Я доверяю твоей мудрости, — Заговорила она наконец, — В отличие от некоторых. — Собеседники перекинулись многозначительными взглядами. — Но порой мы пренебрегаем голосом разума, следуя лишь велению сердца, Митрандир, — Последние слова прозвучали неожиданно, отчего маг резко вскинул голову, обернувшись к своей собеседнице, но её взгляд был устремлён куда-то вдаль. На мгновение ему даже показалось, что на прекрасном лице мелькнула тень улыбки, но произошло это так быстро, что могло быть не более, чем игрой света-тени. Вопрос так и норовил сорваться с языка волшебника, когда Владычица древнего леса его опередила.
— Ты прав, melon nin. Промедление может быть опасно. И чем больше я думаю обо всём этом, чем крепче во мне уверенность, что нам понадобятся все силы и союзники, особенно в Лихолесье, — Их взгляды снова встретились.
— Король Трандуил, — Тихо добавил маг, и в ответ эльфийка утвердительно кивнула.
— Он и его народ волею судеб оказались ближе всего ко мраку и, возможно, знают о нём больше, чем мы, — Гендальф невольно нахмурился, но не мог не согласиться со словами своей спутницы.
— Насколько я помню, лесные эльфы не очень жалуют гостей...
— Но ты не гость, а посланник, Митрандир, — И на этот раз она действительно улыбнулась. — И мне думается, что они нуждаются в нашей помощи так же, как и мы в их. А возможно, даже и больше...
— Что тебе известно, Галадриэль? — На этот раз он отбросил оставшиеся формальности.
— К сожалению, не так уж и много, — Выдохнула эльфийка, обращая взор к переплетениям золотистых крон над их головами. Её взгляд стал немного отстранённым, и маг был уверен, что в этот момент мыслями она была где-то далеко, в другом месте, в другом времени. — Сколько я себя помню Трандуил Ороферион всегда был благородным и бесстрашным эллином, по праву считавшимся гордостью своего отца и достойным стать предводителем своего народа, — Маг напряжённо молчал, не желая перебивать мудрую правительницу, хотя слова возражения так и вертелись у него на языке. И она, словно прочитала его мысли. — Я вижу ты не согласен... — Седая голова старца еле заметно качнулась, но он так ничего и не сказал. — Для Владыки Лихолесья благо королевства стоит на первом месте...
— Тогда почему, несмотря на наступающий мрак, он до сих пор сам не попытался искать союзников? Не обратился за помощью? — Глаза волшебника недоверчиво сузились, а голос стал заметно громче. — Его гордость...
— Я не пытаюсь его оправдать, Митрандир, — Тон эльфийки был твёрд, и в нём не было и следа былой задумчивости. Но мгновение спустя она уже мягче добавила. — Ты просил моего совета, и он будет таков. Трандуил Ороферион крайне осторожен и подозрителен, но мудр и рассудителен. Будь с ним откровенен, и он прислушается к твоим словам, — Её лицо озарила мягкая улыбка, а грациозная ладонь вновь легла на плечо склонившегося в почтении старца.
— Благодарю тебя, Леди Галадриэль, за то, что поделилась со мной этим знанием. И прошу простить мне, что вспылил ранее.
— Не стоит, друг мой. Твои упрёки были справедливы и оправданны. Тебе не ведомо, что произошло в жизни короля Лихолесья, — Её рука приподнялась вверх, предупреждая его следующий вопрос. — Не стоит. Я не смогу тебе ответить, потому что история это не моя, да и не это сейчас важно. Скажу лишь одно, когда мы теряем то, что нам особенно дорого, тех, кого мы любим и в очень короткий срок, это не проходит бесследно ни для эльфов, ни для людей. Для моего народа эта зияющая душевная пустота нередко становится невыносимой, и они уходят в поисках покоя, хотя кому-то и удаётся прикрыть её недоверием и гордостью... Сердца же людей не могут пустовать. И в этом заключается их сила и слабость. Они или залечивают душевные раны, принимая в свою жизнь новый свет, или же... — Эльфийка оборвалась на полуслове, встречаясь взглядом с волшебником, и, глубоко вздохнув, еле слышно добавила. — Или же на место пустоты приходит мрак, Митрандир.
Слова Владычицы Галадриэль то и дело всплывали в его памяти, наполняя сердце беспокойством и странной печалью. Только ли о короле говорила мудрая эльфийка или желала предостеречь от чего-то ещё? Так или иначе, но возможные ответы он отыщет лишь под сенью древнего леса, укрытого тенью.
* * *
Всё меняется, и мы меняемся. Хотим мы того или нет, но то, где мы оказываемся в тот или иной период нашей жизни, неизбежно оставляет след на нас, нашем восприятии реальности и личностных ценностях. И если вам встретятся те, что будут утверждать, будто окружающая среда над ними не властна, они или врут или просто горделивые глупцы. Не зря жизнь нередко сравнивают с рекой. Причём дело не только в неизбежном протекании отведённых нам лет, но и в том, что под воздействием внешних факторов размеренное течение может не только выйти из берегов, но и полностью поменять свое русло, повернув в совершенно неожиданном направлении. И нет ничего постыдного в том, чтобы следовать новому движению волн, наоборот, противоестественно и безрассудно, когда ты всеми силами начинаешь грести против течения, наперекор всему, наперекор себе и природе. Ведь в конце концов твой путь приведёт в никуда, и, истощённый бесконечной борьбой, ты поймёшь, что всё это время лишь топтался на месте. Изменения естественны и свойственны всему живому, заложены в самом сердце природы, поэтому не стоит их боятся, но надо учиться их распознавать и ими пользоваться для того, чтобы развиваться дальше.
Оглядываясь назад, сравнивая себя из того, другого мира с собой нынешней, я всё яснее понимала насколько поменялась. Там вся моя жизнь была более или менее расписана на несколько лет вперёд. Скажу больше, жить иначе считалось глупым безрассудством. Учёба, работа, семья, забота о детях, карьере и позже о своей собственной старости, — всё это, словно рельсы и шпалы, складывалось в мою тихую узкоколейную железную дорогу, по которой ехал мой поезд жизни, двигаясь к своему финальному пункту назначения, название которого, думаю, озвучивать и не стоит. А внутри пыхтящей машины разворачивались драмы, комедии и мелодрамы, подкрашенные любовной лирикой; появлялись попутчики: кто-то уходил сам, кого-то бесцеремонно сталкивала сама, а кто-то оставался, надолго скрашивая дни, недели и года. Но несмотря на всё это, в том мире меня не покидало ощущение, что настоящая жизнь проходит где-то там, за окном, где пёстрой лентой проносятся города, страны, реки, моря, леса... Только вот сойти не представлялось возможным, да и не знал никто, где спрятался стоп-кран.
И вот, восемь месяцев спустя я оказываюсь совершенно в другом мире, другой реальности. На первых порах я всеми силами цеплялась за прошлое, с завидным упорством пытаясь набрать достаточно ресурсов, чтобы если уж не отстроить, то хотя бы начать сооружение такой привычной и родной железной дороги. Однако раз за разом, эта реальность отвешивала мне одну затрещину за другой, пока я не поняла, что строить здесь ничего и не надо. Во всяком случае пока. В какой момент произошла эта своеобразная ломка моего сознания, не известно. Но, как мне кажется, всё началось там, в доме оборотня, когда, вцепившись от отчаяния в деревянную изгородь, я с ужасом и благоговением любовалась купающейся в лунном свете равниной. В этом мире, прекрасном и одновременно пугающем, чужой была именно я, а значит, меняться придётся мне. Ох как не хотелось! Ведь для этого пришлось бы не только пересмотреть такое привычное уже восприятие жизни, но и переосмыслить саму себя, отказавшись в первую очередь от иллюзии собственного превосходства и исключительности. Все мои школы, институты, квалификации в Средиземье не стоили ничего, как, впрочем, и знания. Единственное, что было полезным, это то, что я помнила из книг профессора, но и тут всё было не так гладко.
Во время одной из наших доверительных бесед, Сельвен, не особо церемонясь в выражениях, поведала мне, что и среди эльфов, и среди людей, наличие магических способностей приветствуется лишь у представителей высших сословий, к которым я никакого отношения не имела, всем же остальным грозит в лучшем случае изгнание, а в худшем — костёр или темница. Поэтому стезя прорицательницы а-ля "Кассандра" была для меня закрыта, как, впрочем, и занятия магией. Кроме того, я ещё отчётливо помнила слова Гендальфа о том, что раскрывая будущее, мы можем изменить течение настоящего, причём не в лучшую сторону. В следствии чего оставалось мне немногое, а если оценивать ситуацию трезво, то выходило, что ни богатой семьи, ни покровителя у меня не было, ни писать, ни читать на принятых здесь языках я не могла, говорила с ошибками, не владела никаким оружием и не была обучена никакому ремеслу, а из всех полезных навыков было лишь умение танцевать с бубном на площади. Одним словом, не густо, и, похоже, моя эльфийская компаньонка поняла это ещё раньше меня, потому и принялась за моё обучение с таким рвением.
Только конечно же это "пробуждение" и осознание пришло не сразу, и заплатить за него пришлось и болью, и кровью, и своей гордыней, но зато теперь я взглянула и на себя и на других по-новому. Нет, населявшие мир Средиземья люди и отчасти эльфы (хотя здесь я могла судить лишь по Сельвен) не строили "железные дороги", но и не плыли, подобно щепкам, уносимым потоком. Их реальность, пусть волшебная, но опасная и непредсказуемая, научила их жить и ценить каждый новый день, но одновременно они умели ждать и надеяться на будущее, вместо того, чтобы планировать и рассчитывать всё наперёд. Наверное поэтому люди здесь и не утратили способность радоваться жизни, вместо того, чтобы сторонне наблюдать, как она проходит мимо. И если раньше я взирала на это свысока с умилением, сдобренным толикой презрения, то теперь не только прониклась уважением и пониманием этого уклада, но и сама стала постепенно перестраиваться. Особенно после всего случившегося, я вдруг поняла, что очень любила жизнь. Не что-то оставшееся в прошлом, а именно жизнь, каждый свой вдох и выдох, биение сердца, даже усталую ломоту в руках и ногах после насыщенного рабочего дня под неустанным руководством Сельвен. И каждое утро открывая глаза, встречала новый день не мыслями о том, что делать дальше, а тёплым и радостным облегчением от осознания, что пробудилась.
Однако утверждать, что мой привыкший всё анализировать мозг в одночасье перестал донимать меня домыслами и гипотезами и, ударившись оземь, заработал на Средеземский лад — это будет кривить душой. Конечно же, я продолжала что-то планировать и осмысливать, но теперь не настолько часто и изнуряюще много. Наверное поэтому и восприняла наше странное общение с ним иначе, чем случись это несколько месяцев назад. Гнала прочь лезущие в голову догадки и наслаждалась настоящим.
Не буду скрывать, когда после нашей последней встречи я вновь столкнулась с Владыкой в саду, то не знала чего и ждать. Первой реакцией было развернуться на сто восемьдесят градусов и бежать прочь, и плевать насколько глупо, нелепо и грубо это выглядело бы со стороны. Но разум взял вверх над расшатанными нервами, и, собрав волю в кулак, я уже хотела присесть в привычном глубоком поклоне, когда твёрдая рука эльфа поймала меня за локоть, остановив на середине пути. Он бросил что-то вроде: "Не стоит", — но произнесённая фраза утонула за ухающими ударами сердца. Голова гудела от разрывающих её мыслей, что вот мол ты и попалась, и что сейчас и начнётся твой допрос. Я уже перебирала возможные варианты ответов, когда следующие слова короля заставили меня резко протрезветь.
— Кажется, я должен тебе объяснение... — Я замерла, решив, что мне просто послышалось.
— Ваше Величество? — Мне наконец удалось оторвать глаза от травы под ногами. Король стоял довольно близко, но соблюдая почтительную дистанцию. Выражение его лица было абсолютно нечитаемым, но одновременно в чертах не чувствовалось напряжённости. Поймав мой взгляд, эльф слегка качнул головой.
— В прошлый раз я вынужден был спешно отлучиться. Ты нашла тогда выход из сада? — в ответ я, словно китайский болванчик, закивала головой, всё ещё не решаясь заговорить. — Я рад, — Проговорил король с еле заметной улыбкой. "Я тоже", — ответила я про себя, напряжённо проверяя мысленные барьеры, но кажется в мою больную голову никто не собирался сегодня лезть, во всяком случае без стука.
Последующий разговор был абсолютно обычным обменом фраз, без какого-либо тайного смысла. Владыка поинтересовался о том, что привело меня в сад на этот раз, на что я ответила, что то было очередным поручением Сельвен, в свою очередь добавив, что в последнее время дел в лаборатории, как и в больничном крыле прибавилось. Король понимающе покачала головой, отметив, что осведомлён об этом. Я попыталась извиниться за очередное нарушение его покоя, но он жестом остановил меня, не дав договорить.
— Я сказал тебе, что ты можешь приходить в мой сад в любое время и не только по поручению.
После он коротко кивнул на прощание, я учтиво поклонилась, на том и расстались. Эта встреча была очень странной в своей обыденности. И хотя я всё ещё нервно ждала, что вот-вот дверь в мои покои распахнётся, и меня поведут на допрос, но не могла не отметить, что на этот раз между нами не было ни многозначительных взглядов, ни двусмысленных фраз, словно и не было ни тех ночных вызовов, ни той ночи, ни последней встречи. И неожиданно для самой себя я была этому очень рада. Наверное поэтому и не стала ничего домысливать, а приняла как данность — это был простой разговор, не больше и не меньше. Но он оказался первым в череде тех, что последовали за ним.
Я не лукавила, когда сказала королю, что дел в больничном крыле прибавилось. Сельвен толком ничего не объясняла, но её хмурый и напряжённый вид говорил сам за себя. В лесном королевстве активно пополняли запасы лечебных зелий и мазей и явно к чему-то готовились, и, учитывая дальнейшие события в книге, я могла представить к чему. Однако, пересчитав дни с ухода Бильбо, поняла, что вход Торин и компания пока ещё не нашли, а значит и Смога не разбудили... Тогда, зачем, спрашивается, все эти плохо скрываемые сборы? Интуиция эльфов? Так или иначе, но лезть с вопросами к своей подруге-наставнице я не решалась, да и залегшие под глазами той тени указывали на то, что Сельвен было не до разъяснений. Поэтому, исполняя роль помощницы и ученицы, я исправно крошила, истирала в порошок, а в последнее время почти ежедневно наведывалась в сад за всевозможными соцветиями, корнями и листьями, невольно удивляясь, как быстро успевали регенерироваться многие сорванные накануне растения, но тут, скорее всего, была замешана эльфийская магия. Другое дело было в том, что чем чаще я бывала в саду, тем чаще видела лесного Владыку.
Первые несколько раз эльф лишь молча приветствовал меня кивком головы, проходя мимо и исчезая за изумрудным занавесом деревьев и кустарников, или же мы обменивались парой незначащих слов "о погоде и природе". Однако постепенно слова стали складываться во фразы, а те, в свою очередь, в лёгкие беседы. Не буду скрывать, поначалу это напрягало, даже немного пугало, заставляя сердце биться чаще, а ноги противно подрагивать, но вскоре я, сама того не замечая, привыкла и теперь отвечала уже не через силу, а с охотой. Наши разговоры становились более продолжительными и свободными, так что я неожиданно открывала королю какие-то моменты из своего прошлого, аккуратно подбирая слова, дабы не сболтнуть лишнего, а он, в свою очередь оказался благодарным слушателем, не перебивал и не выспрашивал. Это было странно, но одновременно с этим отчего-то приятно.
Конечно же мой разум не мог это просто так оставить, и то и дело меня одолевали подозрения и вопросы. Была ли это очередная игра? Чего добивался эльф и добивался ли вообще? А если нет, то зачем ему любезничать с обычной смертной? Только все мои домыслы вели вникуда. Ведь если бы Владыке Лихолесья действительно было что-то от меня нужно, ну или пожелай он что-то узнать, ему хватило бы одного взмаха грациозной руки, минуя долгие светские беседы в саду. А потому оставалось лишь два мало-мальски логически вероятных объяснения — монарху или было просто скучно или общение со мной его действительно заинтересовало. И то и другое меня устраивало, потому как я сама получала удовольствие от наших бесед, и каждый раз, когда очередное поручение Сельвен было выполнено, и наступало время идти обратно в лабораторию, то и дело ловила себя на мысли, что сожалела о том, что приходилось покидать сад, а вместе с ним и общество коронованной особы.
Возможно поэтому или же оттого, что перестала бояться встреч с ним, я воспользовалась таки приглашением Его Величества и под покровом ночи вот уже не раз проскальзывала через золочёную калитку. Однако всегда оказывалась здесь в полном одиночестве, что позволяло восполнить силы и дать волю голосам леса. Лишь пару раз мне показалось, что где-то на границе подсознания я почувствовала присутствие статного эльфа. Но это было, подобно голосам принесённым порывом ветра — ты никогда не знаешь были ли то действительно слова, или же твоё желание и воображение складывали мягкий шёпот воздуха во что-то значащее. Так было и сегодня.
Кованный металл за моей спиной привычно тихо скрипнул, пропуская внутрь. Ночью дневные звуки здесь почти полностью затихали, позволяя шёпоту удалённого леса звучать громче и отчётливее, а голосу его хозяина проникать в мой разум почти беспрепятственно. Вместе с этим моё тело расслаблялось и наполнялось такой приятной и обволакивающей энергией, избавляя от дневной усталости и забот. Признаюсь, что с наступлением сумерек сад преображался порой до неузнаваемости, и подёрнутый голубоватой дымкой пейзаж не раз напоминал мне что-то виденное на грани между сном и явью. Сегодняшняя ночь была абсолютно безоблачной и по-осеннему морозной, отчего воздух казался кристально-чистым, а яркая Луна светила не хуже дневного светила, позволяя беспрепятственно двигаться, не опасаясь оступиться или зацепиться подолом платья. Выйдя на очередную небольшую поляну, я замедлила шаг. Здесь сквозь прорези в каменном своде можно было различить мерцающие звёзды. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, когда я могла любоваться ими беспрепятственно. Мои губы тронула грустная улыбка, и я поплотнее закуталась в шерстяную шаль, одолженную у Сельвен.
— Сегодня в воздухе почти слышны отголоски зимы... — раздалось совсем рядом. В звенящей тишине голос прозвучал оглушающе громко. Я невольно вздрогнула и резко обернулась. В нескольких метрах от меня, пойманный в столпе лунного света, возвышался сам Трандуил Ороферион. Только выглядел он как-то иначе — не было ни короны, ни изысканных драгоценностей, да и одет эльф был на удивление просто: тёмная туника поверх обычной белой рубахи. Лицо короля было слегка приподнято, а задумчивый взгляд обращён куда-то вверх, где в темноте угадывались отблески небесной пыли.
— Ты не находишь? — от неожиданности я вновь дёрнулась всем телом. Теперь его взор был обращён в мою сторону, отчего я невольно вспыхнула, осознав, что всё это время в открытую разглядывала эльфа, который, похоже, истолковал моё молчание по-своему: — Я напугал тебя?
— Немного, — выдохнула я и тут же спешно добавила. — Ваше Величество.
Владыка еле заметно усмехнулся и слегка покачал головой, а потом неожиданно протянул мне руку:
— Идём, я хочу показать тебе мой сад таким, каким ты его ещё никогда не видела.
Наверное, в другое время, или окажись на его месте кто-то ещё, такое приглашение посреди ночи заставило бы меня насторожиться и отказаться, а тут я сама, без особых колебаний, вложила свою ладонь в предложенную руку эльфа. Его кожа оказалась на удивление тёплой, или же это я уже окоченела от холода? В любом случае, мой провожатый ничего не сказал и, переплетая наши пальцы, двинулся неторопливым шагом вглубь сада, увлекая меня за собой.
Не знаю долго ли мы шли или нет. Время, словно остановилось, и остались лишь эти размеренные шаги, шёпот нашего дыхания и обволакивающее тепло, исходящее от следующего впереди эльфа. Согревшись, я уже давно скинула шаль, и теперь та была зажата в моей свободной руке, что оказалось крайне неосмотрительным с моей стороны, потому как таким образом стало невозможно придерживать подол, и в какой-то момент я всё-же споткнулась. И хотя меня вовремя удержали за локоть, помогая сохранить равновесие, но одолженная у Сельвен вещь выскользнула из пальцев и, упав на землю, словно растворилась в тёмной траве. Я безуспешно пыталась нащупать ткань, когда его тёплые руки (я даже не заметила, как он отпустил меня) на долю секунды коснулись обнажённой шеи, вновь окутывая плечи шалью. Спиной я чувствовала жар его тела, и потянулась было, чтобы избавиться от вновь найденной материи, но он пресёк мои попытки.
— Оставь, — прошептал знакомый голос почти над самым ухом. — Осенние ночи бывают опасны своим обманчивым теплом.
И снова наши пальцы переплетены, и мы двигаемся почти в полной темноте, не произнося ни слова.
Когда заросли неожиданно расступились, и мы вышли на прогалину, залитую лунным светом, я невольно зажмурилась и лишь спустя несколько секунд вновь разомкнула веки. На поверку место оказалось довольно широкой поляной, в центре которой расположилась небольшая беседка. А мгновения спустя слух уловил совсем рядом размеренное журчание воды. Я с интересом оглядывалась по сторонам, но и так было ясно, что в этой части королевского оазиса я ни разу не бывала, и оставалось только догадываться об истинных размерах самого сада.
— Этот уголок был любимым местом для раздумий моей матери, — мягкий и одновременно глубокий тембр голоса короля вновь привлёк моё внимание к эльфу. Он не торопясь подошёл к беседке и теперь остановился у украшенного вьющимися цветами входа. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я присоединилась к Владыке. Его пальцы в задумчивости блуждали по изогнутым узорам металла.
— Она проводила здесь очень много времени. Особенно после... — он замер на мгновение. — после того, как я вступил на престол.
В этой фразе таилась явная недосказанность, но не мне вмешиваться и выспрашивать.
— Здесь очень красиво, — я позволила себе слегка улыбнуться, хотя не была уверена, заметит ли это эльф, но он неожиданно поймал мой взгляд.
— Благодарю, — уголки его губ дёрнулись вверх. — Я люблю здесь бывать, хотя и не так часто. Всё-таки предпочитаю лес.
— Я тоже, — сорвалось с языка прежде, чем я успела себя остановить и, осознав насколько двойственно прозвучала эта фраза, спешно отвела глаза, неожиданно очень заинтересовавшись одним из цветков, что увивали стены беседки. На поляне воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь тихим журчанием невидимого источника.
— Посмотри на меня, — Противиться его голосу, мягкому и одновременно властному, было почти невозможно, и, глубоко вздохнув, я вновь обратила свой взор на короля, встречаясь с ним взглядом. Хотя выражение его лица было таким же расслабленным, в глубине светло-голубых глаз затаилось напряжение. — Ты хотела сказать что-то ещё?
Последнее прозвучало больше как утверждения, нежели вопрос. Да только что я могла ответить? Что упоминание леса невольно вызвало во мне воспоминания о нашей первой встрече, или что ещё раз напомнило о том, что вот уже сколько времени я пребывала во дворце почти в заключении, лишённая возможности даже покидать верхние уровни, не говоря уже о том, чтобы бывать за пределами эльфийской обители? Нет, сейчас было не время и не место для подобных разговоров. И очень не хотелось разрушить то, что... Что? Запутавшаяся в собственных мыслях я лишь покачала головой:
— Нет, Ваше Величество. Это пустяк...
Эльф не спускал с меня пристального взгляда, будто ожидал чего-то ещё, и лишь спустя несколько долгих секунд наконец коротко кивнул в ответ. Не скрывая облегчённой улыбки, я чуть откинулась на один из поручней беседки и прикрыла глаза, наслаждаясь почти торжественной тишиной этого места. Ночной холод слегка пощипывал кожу лица, а лёгкие с упоением впитывали кристально чистый воздух, немного терпкий, словно капли вина на языке.
— Тебе здесь нравится...— в его голосе слышалась улыбка.
— Да. Тут всё чувствуется, будто бы иначе, даже воздух другой. Или мне это просто кажется?
— В твоих ощущениях нет ничего удивительного. Это одна из самых старых частей сада, и многие из растущих здесь деревьев и растений поистине древние.
— Как лес? — удивилась я.
— Нет, конечно, — он снова улыбался. — Но моя мать любила изучать и собирать редкие растения. Многие из них она привозила с собой из странствий, взращивала здесь, а потом отпускала на волю, под покровительство великого леса Эрина Галена. Они до сих пор разбросаны там, и каждый раз, гуляя по чаще, я вижу часть её в каждом листке, в каждом цветке, как жемчужины, рассыпавшиеся с её ожерелья... Возможно, я смогу показать тебе некоторые из них, когда лес станет менее опасным, особенно для людей.
Последняя фраза была сказана как-то иначе, отчего сразу привлекла моё внимание, заставив вновь обернуться в сторону короля. Он же продолжал, как-будто и не заметил ничего:
— Но одну из её находок я всё же могу тебе показать. Идём.
И снова наши пальцы переплетаются в уже почти привычном жесте. Эльф уверенно двигается вперёд по узкой тропинке. Озарённая лунным светом, она серебристой лентой петляет между тёмными деревьями, а я следую за своим провожатым, вновь ощущая исходящее от него тепло.
На этот раз шли мы недолго и уже через какое-то время вышли к небольшому просветлению. Журчание воды слышалось здесь особенно громко, и, словно в ответ на мои мысли, я различила игривое поблёскивание ручья, что пролегал через поляну и исчезал где-то в темноте зарослей. Но всё это отошло на второй план, когда в поле зрения попало растущее чуть в стороне от водоёма дерево. Я узнала его сразу, и от одного взгляда на него сердце защемило подзабытой тоской, а в памяти всплыло сказанное когда-то Беорном...
— Оно прекрасно, не так ли? — Слова эльфа вырвали меня из оцепенения, но не в силах выдавить ни звука, я лишь закивала. Дыхание давалось с трудом, а в горле застрял комок, поэтому, я мысленно поблагодарила короля, когда, не дожидаясь моего ответа, он продолжил свой рассказ. — Моя мать рассказывала, что когда-то целые леса из этих деревьев произрастали здесь, а так же к востоку и северо-востоку отсюда. Но было это очень и очень давно, и мир тогда выглядел иначе.
Я резко втянула воздух, а перед затуманенным от слёз взором одна за одной возникали картины такого близкого и одновременно такого далёкого родного края. Не выпуская моей руки, Трандуил Ороферион двинулся к дереву. Раскидистые ветви даже в темноте ночи горели червонным золотом осенней листвы. А стройный ствол, покрытый шелковистой белоснежной корой с чёрными вкраплениями, взмывал так высоко в небо, что аж дух захватывало. Сколько же лет было этой красавице и была ли она единственной? Эльф словно прочитал мои мысли:
— Когда-то моя мать нашла три таких деревца и ценила их превыше многих своих драгоценностей. Постоянно повторяла, что они единственные и последние. Поэтому, когда первые два дерева погибли сначала в саду, а потом и в лесу, то очень сильно переживала и, почему-то, винила себя, — он замолчал и отпустил меня. Грациозная рука скользнула вдоль ствола. Пальцы почти с нежностью очерчивали нервности и шероховатости коры. — Оно единственное, что выжило, — проговорил он задумчиво. — Да и то, только потому, что его постоянно подпитывает и охраняет магия.
Я не заметила, как и сама оказалась у дерева, с наслаждением ощущая под ладонью шелковистые прикосновения этой затерявшейся здесь красавицы. Казалось, что под кончиками пальцев в глубине дерева чувствовалась вибрация, похожая на дыхание. А тем временем голос эльфа перешёл во вкрадчивый шёпот:
— Ни древний лес, ни этот сад не могут его уберечь, словно сама земля отторгает его... Такое редкое, прекрасное, сильное, но и такое хрупкое, — на последнем слове наши руки случайно соприкоснулись. По телу пробежал электрический заряд, меня обдало сначала жаром, а потом обжигающим холодом. Нерешительно, почти через силу я заставила оторваться от наших переплетённых рук и взглянуть на короля. Его потемневшие глаза неестественно горели, а дыхание было сбивчивым. Значит не я одна почувствовала ту волну. Мгновение оцепенения, и он шагнул ко мне. Прохладные пальцы скользнули по свободной руке, оплетая запястье. Каждое прикосновение отзывалось сладостной истомой, и внутри всё сжималось и трепетало. Ещё один шаг, один вздох, и он окажется слишком близко. Если бежать, то сейчас, но я не могла заставить себя даже отвести взгляд от возвышающегося предо мной эльфа, он же в свою очередь, не отрываясь глядел мне в глаза. Наши переплетённые руки были всё так же прикованы к дереву, когда он неожиданно поднёс мою вторую кисть к лицу и прижался губами к внутренней сторонне запястья в поцелуе. Нежный, чувственный и очень интимный — от его поступка кровь вскипела в венах, и невозможно было разобрать, была ли тому виной магия или желание. Я резко втянула воздух, невольно пошатнулась, и в следующее мгновение уверенная рука подхватила меня за талию, одновременно прижимая спиной к дереву.
Казалось, я ощущала каждый мускул его тела и исходящее от него пьянящее тепло. Он, как заворожённый стоял предо мной, всё так же опаляя кожу призрачными прикосновениями губ. Меня же разрывало от желания ответить эльфу и в то же время бежать прочь отсюда как можно скорее. И с каждым ударом сердца страх становился сильнее, всё отчётливее ворочаясь в животе клубком ледяных змей. "Если он попытается меня поцеловать, я не выдержу", — промелькнуло в голове, и почти в то же мгновение король отступил. В лицо ударил осенний холод, а тело непроизвольно задрожало.
— Открой глаза, — проговорил он осторожно. Однако я всё ещё пыталась справиться со сковавшим меня ужасом и лишь упрямо завертела головой из стороны в сторону. — Посмотри на меня, Ирина, — именно звучание моего имени, произнесённого с этим странным акцентом привело меня в чувство. Накативший жуткий дурман рассеялся, и, открыв наконец глаза, я вспомнила где находилась. Мы всё так же стояли у дерева, одна рука эльфа продолжала поддерживать меня за талию, вторая же почти невесомо скользила вдоль овала лица. Это действовало успокаивающе... А в следующее мгновение меня охватило чувство стыда. И пусть тень полностью скрывала выражение лица короля, но я кожей ощущала на себе его пронизывающий взгляд, и от этого становилось невыносимо.
— Ваше Величество, — слова прозвучали хрипло и натянуто, — думаю, мне пора вернуться. Трандуил Ороферион ничего не ответил, лишь на секунду его пальцы замерли у моего виска, а потом и вовсе исчезли. Он отступил назад, протягивая мне руку в приглашающем жесте.
Путь назад был проделан в полной тишине, и на этот раз молчание моего спутника меня тяготило. Отчего-то очень хотелось, чтобы он молвил хоть слово, но этого, увы не случилось. И прощаясь у золочёной калитки, король только слегка поклонился. Я ответила тем же и уже развернулась к выходу, когда он неожиданно поймал меня за руку, вновь разворачивая к себе. Неотрывно глядя мне в глаза, эльф медленно поднял мою кисть к своему лицу, и внутреннюю сторону запястья вновь обожгло это чувственное и будоражащее кровь прикосновение его губ. Внизу живота всё сжалось от сладостной боли, но уже в следующее мгновение всё прекратилось. Моя рука снова была свободна, и не успела я опомниться, как король резко развернулся и бесследно скрылся в темноте сада. Словно порыв ветра всколыхнул траву, и если бы не витавший ещё в воздухе аромат его тела, можно было принять всё за яркое сновидение.
Весь следующий день я находилась под впечатлением событий прошлой ночи. Казалось, тело до сих пор горело от его прикосновений. Как и в саду меня то обдавало ледяным холодом, то окутывало расслабляющим теплом, которое после обеда переросло в настоящий жар. Стараясь не подавать виду, я продолжала выполнять свои обязанности и данные мне поручения, хотя концентрироваться даже на самых простых делах удавалось с трудом. На моё счастье Сельвен была с головой погружена в свои заботы и, кажется, ничего не замечала, а когда солнце стало клониться к закату, вновь поручила отправиться сад. Эльфийка уже собиралась передать мне такую знакомую корзину, как вдруг замерла:
— Ирина, что с тобой? — несмотря на то, что она стояла прямо передо мной, её голос прозвучал откуда-то издалека.
— Ничего особенного. Просто утомилась немного, — отмахнулась я, протягивая руку за корзиной. Однако Сельвен неожиданно поймала меня за запястье, а в следующее мгновение бесцеремонно откинула плетёный предмет в сторону и спешно коснулась моего лба.
— Ты вся горишь, — выдохнула она, с тревогой заглядывая мне в глаза.
— Глупости. Здесь просто жарко, — попыталась высвободиться я, но хватка моей наставницы была поистине железной.
— Ирина, у тебя жар. Ты больна, — но её слова отчего-то показались мне смешными.
— Сельвен, не валяй дурака! — хихикнула я. — Я здорова, как...
Но подходящее сравнение так и не пришло на ум, потому как в следующее мгновение земля ушла из-под ног, и я провалилась в темноту.
* * *
Да, Сельвен оказалась права, и я действительно заболела. Банальная и тривиальная простуда со всеми прилегающими в таких случаях "приятностями" в качестве насморка, больного горла и температуры, решила напомнить мне о том, что я всё же была человеком. И если сначала я восприняла свою болезнь с улыбкой, с умилением наблюдая за не в меру озабоченной Сельвен, то позже осознала всю опасность произошедшего, как и свою удачу, что оказалась у эльфов, а, скажем, не с Миртой и бродячими музыкантами. Ведь кто знает, если бы не было рядом со мной Сельвен, которая, как мне казалось, литрами вливала в меня отвары и зелья, эти тривиальные насморк, горло и температура могли оказаться последними в моей жизни. Но всё это я поняла позже, а тогда, одурманенная жаром, всё пыталась вразумить эльфийку, то и дело настойчиво требуя пенициллина. Помниться, в какой-то момент я её так допекла, что она не выдержала и спросила таки, что я имею в виду. Однако моё разъяснение возымело абсолютно противоположный эффект, и вместо требуемого лекарства, мне пришлось глотать двойную дозу отвара, да в добавок ещё какое-то розовое желеобразное зелье. "Чтобы жар вконец не испепелил твой рассудок", — отрезала Сельвен, продолжая свои врачевания.
И её усилия не пропали даром. На пятый день единственным, что напоминало о болезни, были немного ватные ноги и лёгкая слабость во всём теле, что позволило моей подруге вновь вернуться к своим обязанностям в лаборатории. Мне же был дан ещё один свободный день на то, чтобы окончательно восстановить силы и привести себя в порядок. А когда я, бодрая и посвежевшая, наконец покинула ванную комнату, где довольно долго и с наслаждением отскребала себя от остатков запаха хвори, меня ждал неожиданный сюрприз. Рядом со свежей сменой белья на кровати лежало моё платье, то самое, что когда-то подарила мне Сельвен, ярко-василькового цвета с алыми маками по поясу и вороту. Но самое главное, оно было моим, а не очередным нарядом с чужого плеча. А значит, не надо было постоянно подбирать волочившийся подол, засучивать рукава, да и в целом ощущать себя этаким мальчиком-с пальчиком, который решил стащить одежду старших собратьев. Наверное ещё и поэтому на следующее утро, я почти летела по коридорам в направлении лаборатории.
Моё приподнятое настроение не покидало меня весь день, и похоже было даже заразным. Потому как даже постоянно хмурая в последнее время Сельвен не могла сдержать улыбки, стоило ей посмотреть на меня. День прошёл на удивление быстро, и когда эльфийка, отложив инструменты в сторону, объявила о том, что на сегодня с делами было покончено, то сначала даже подумала, что мне послышалось. По дороге к себе, проходя мимо коридора, который вёл в королевский сад, я невольно замедлила шаг, но почти сразу встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. "Нет, не сегодня и не сейчас", — прошептала я себе под нос и решительно зашагала дальше. Однако стоило мне оказаться в отведённых мне покоях, как в дверь постучали, что не могло не удивить: ко мне редко заглядывал кто-то кроме Сельвен, и она не утруждала себя стуком. Я взялась за ручку, потянула на себя тёмное дерево и невольно замерла. На пороге высился эльфийский стражник.
— Следуй за мной, — бросил он, коротко кивнув, и, предупредив мой следующий вопрос, добавил. — Тебя приказано доставить к королю.
Путь наш оказался недолгим, и метров через десять молчаливый стражник остановился перед высокими створчатыми дверями, толкнул одну из них, пропуская меня в уже знакомый кабинет. Но лишь ощутив под ногами мягкий ворс ковра, я окончательно осознала происходящее. Сердце ускорило ритм, а в голове завертелись вопросы о том, зачем меня сюда привели, перемешанные с яркими образами того, что произошло в этой комнате в прошлый раз. Тем временем сопровождающий меня эльф прошёл вперёд ко второму проходу и коротко постучал. Однако на этот раз он почти сразу отварил дверь и, поймав мой взгляд, поманил к себе.
— Сюда, — буркнул стражник. Мне оставалось лишь повиноваться. Стоило мне переступить порог, как за спиной тихо щёлкнул замок, и мой сопровождающий покинул меня.
Внутри было так тихо, что можно было различить, как потрескивали дрова в камине. А царивший вокруг полумрак разбавлял лишь приглушённый свет нескольких свечей. Я сделала несколько шагов вперёд и бегло огляделась: два высоких кресла, маленький столик тёмного дерева — всё было так, как и в мой последний визит сюда, только кажется, в комнате кроме меня больше никого не было. Во всяком случае пока. С губ сорвался невольный вздох облегчения, а сердце стало постепенно успокаиваться, хотя голова продолжала гудеть. Зачем? Почему? Уж не решили ли меня допросить по всем статьям, так сказать, "задним числом"? Одно радовало, на этот раз моё сознание не было затуманено парами алкоголя, а значит, я не утратила способность трезво мыслить и держать под контролем...
— Ты можешь пройти дальше. Не стоит топтаться в дверях, — звук его голоса неожиданно раздался откуда-то из темноты, заставив невольно подскочить на месте. Как королю вот уже который раз кряду удавалось застать меня врасплох, и почему он так любит появляться, словно чёртик из табакерки? Но Трандуил был прав, продолжать и дальше стоять на пороге было бы глупо. Бесшумно ступая по мягкому ковру, я приблизилась к камину и остановилась у спинки одного из кресел, почти ожидая увидеть Владыку в нём, но то оказалось пустым.
— Я напугал тебя? — раздалось над самым ухом. Он стоял так близко, что я спиной ощущала исходящее от него тепло и приятный аромат пряных трав. — Если так, то это не было моим намерением, — я была уверена, что он улыбался. Меня же разрывало от двух очень противоречивых желаний: с одной стороны, очень хотелось обернуться к эльфу, и в то же время, что-то внутри подсказывало, что сделать это сейчас будет ошибкой.
— Вы не напугали меня. Просто Ваше Величество любит появляться очень неожиданно, — проговорила я как можно более непринуждённо.
— Неожиданно? А кого ещё ты ожидала встретить в моих покоях? — в его тоне послышалась лёгкая ирония. Затем ощущение тепла за спиной исчезло, а слух уловил шелест ткани. Эльф медленно обошёл меня слева и остановился у соседнего кресла. В отблесках пламени черты его лица казались более мягкими, но и без этого было заметно, что Его Величество был явно в приподнятом настроении, а в глазах плясали почти озорные искры. Поймав его взгляд, я неожиданно для себя самой улыбнулась.
— Говорят, что тёмной ночью в тёмном лесу можно встретить кого угодно. Так что и говорить о дворце его Владыки, — не прерывая зрительного контакта, я слегка склонила голову. Наблюдавший за мной эльф весело хмыкнул, и его глаза загорелись ещё больше. Король сделал шаг вперёд и чуть наклонился к столику, и в следующее мгновение в его руках оказались два бокала с вином. Произошло это настолько быстро, что могло показаться, что хрусталь с заточённым в нём рубиновым напитком просто материализовался из воздуха. Эльф протянул мне один из бокалов, и, не желая показаться грубой, я его приняла.
— Я рад, что тебе лучше, — он поднёс кубок к губам и отпил. "Рано ты радовалась своей трезвости", — хихикнул мой внутренний голос, но с другой стороны, что может случиться от одного бокала? Поэтому я последовала примеру Владыки и сделала небольшой глоток. Вино оказалось сладким и терпким одновременно, а в аромате непостижимым образом переплелись тягучесть карамели, свежесть земляники и чувственность спелой вишни, дополненные тонким послевкусием ванили и корицы. На вкус оно чем-то очень отдалённо напоминало глинтвейн, хотя я могла с уверенностью сказать, что ничего подобного до сегодняшнего дня не пробовала. Напиток мне настолько понравился, что когда король вновь поднёс свой кубок к губам, с готовностью повторила его жест. И вновь удивительный вкус взорвался на языке целым калейдоскопом оттенков и нюансов. Я еле сдержалась, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия.
— Я слышал, что Леди Сельвен очень беспокоилась за тебя, — слова подействовали отрезвляюще.
— Да, Ваше Величество. Она не отходила от меня в течении нескольких дней. Поэтому простите меня, если из-за этого ей пришлось отлучиться из лаборатории.
— В этом нет её вины, как и твоей тоже, — добавил он, задумчиво глядя на меня. В этот момент мне показалось, что его голос зазвучал иначе, а собственная голова неожиданно стала очень лёгкой. Щёки запылали, как, впрочем, и всё тело, по которому с каждым глотком растекалась почти осязаемая сладость и нега.
— Тебе надо быть осторожной с этим напитком, — ладонь эльфа скользнула по моей руке, аккуратно забирая бокал из моих ослабленных пальцев. — Это эльфийское вино. Оно намного крепче того, что пьют люди.
— Я сделала всего пару глотков...
— Я знаю, но ты ещё не полностью восстановила силы, и даже этого количества более, чем достаточно. Не волнуйся, дурман скоро развеется.
Он оказался прав. Сознание вскоре прояснилось, но осталось это приятное чувство расслабленности и теплоты. Как и тогда в саду, мы стояли очень близко друг к другу, и как и в тот раз, его прохладные пальцы чертили призрачные узоры на моей коже, обрисовывая овал лица, шею. Только сейчас я не ощущала страха, скорее наоборот, наслаждалась каждым его прикосновением, что заставляли сердце биться чаще, а низ живота сжиматься в сладостной истоме.
— Мне жаль, что стал невольным виновником твоего недуга, — прошептал Трандуил, убирая с моего лица выбившуюся из косы прядь волос. — Мне нужно быть осмотрительней, — добавил он ещё тише, а в голове, почему-то, мелькнула мысль, что последние слова не предназначались быть сказанными вслух. Я уже хотела возразить, но он опередил меня, на мгновение приложив палец к моим губам. — Я хочу, чтобы ты пришла на бал, — проговорил он чуть громче.
Признаться, в этот момент я ожидала чего угодно, только не приглашения на званный вечер, поэтому в первые несколько секунд немного опешила и переспросила:
— На бал? — ответом мне был лишь кивок головы. — Я? Но зачем? — конечно же вопросы были идиотские, но на тот момент мой обескураженный мозг не мог извергнуть ничего более подходящего. Наверное смятение и удивление были просто написаны у меня на лице, но вот истолковал их мой собеседник иначе.
— Я понимаю твою неуверенность, — король приблизился, второй рукой привлекая меня к себе за талию. — Особенно учитывая, что произошло на празднике Света Звёзд. Но я обещаю, что на этот раз к тебе никто не посмеет прикоснуться.
Я чувствовала, как в его потемневших глазах плавились остатки моего самообладания, так и знала, что стоит мне ответить ему, хотя бы дотронуться до пряди шелковистых волос, и всё, обратного пути не будет. И какая-то часть меня, ох как хотела сдаться, окунуться с головой в этот обжигающий омут его объятий. Именно в этот момент голову подняла другая я и неожиданно топнула ногой:
— Да что же ты за тряпка такая?! Не надоело тебе расползаться по полу каждый раз, как к тебе прикасается мужчина? Ладно — эльф, пусть — король, но всё же мужчина! Возьми себя в руки! — дыхание давалось с трудом, а внутренний голос продолжал неистовствовать. — Никто не посмеет к тебе прикоснуться? А как же король? — последние слова были подобно ушату холодной воды. Я быстро заморгала, как спросонья, а замерший предо мною эльф еле заметно улыбнулся. Его рука соскользнула с моей талии и он отступил на шаг.
— Так ты принимаешь моё приглашение? — Ну разве можно было ему отказать?
— Сочту за честь, Ваше Величество, — проговорила я, опуская глаза и приседая в учтивом поклоне. Прохладные пальцы скользнули по подбородку, приподнимая моё лицо вверх, и несколько долгих мгновений мы неотрывно смотрели друг на друга в полной тишине, нарушаемой лишь шелестом мантии Владыки.
— Я рад, — прошептал эльф, подаваясь вперёд, так что теперь почти касался кончиком носа моего лица. Губы опаляло его прерывистое дыхание, в котором чувствовалась сладость эльфийского вина, и с каждой секундой всё сильнее становилось желание испробовать его на вкус.
— Что касается твоего вопроса, — он наклонился ещё ниже, и теперь нас разделяло не более полувздоха. — то только если ты этого захочешь...
От этой близости и почти осязаемых прикосновений губ голова шла кругом, поэтому я не сразу разобрала его слова, продолжая заворожённо смотреть на эльфа. Но не прошло и нескольких секунд, как смысл сказанного проник в моё разгорячённое сознание. Сразу стало не хватать воздуха. Неужели я сказала последнюю фразу своего внутреннего монолога вслух? Наблюдавший за мной эльф иронично вздёрнул брови, а его глаза хитро сверкнули.
— Ваше Величество, позвольте мне уйти, — проговорила я, отступая.
— Я тебя не держу, — улыбнулся Трандуил.
— Благодарю, — был мой короткий ответ, и голос прозвучал на удивление уверенно. Несмотря на то, что лицо пылало, но уже не от выпитого вина, а от стыда и возбуждения, я нашла в себе достаточно самообладания, чтобы учтиво поклониться и удалиться с гордо поднятой головой, а волю эмоциям, со всем вытекающим отсюда русским красноречием, дала лишь, когда переступила порог своей спальни.
После всех этих нервных встрясок, было не удивительно, что той ночью сон обходил меня стороной, зато вот думы о короле эльфов долго не давали покоя. Я вынуждена была признаться самой себе, что его общество, и его внимание были мне чертовски приятны, не говоря уже о том, как реагировало тело на его близость. А вспоминая горящий взгляд и прикосновения эльфа, могла утверждать, что и его влекло ко мне. Другое дело, почему и зачем? Он продолжал оставаться для меня загадкой, притягивающей и в то же время немного пугающей. Поэтому я и не собиралась легко сдаваться, даже если мои гормоны решат свести меня с ума. Я слишком хорошо помнила, чем всё закончилось в прошлый раз.
Na-erui an ephel Taur-nu-Fuin — (Синдарин.) Только до границ леса под тенью ночи. (т.е. Лихолесье)
========== 65.Танцы на стёклах ==========
Дождь шёл почти непрерывно, и вот уже несколько дней звук льющейся воды преследовал её и днём и ночью. А за окном лес потемнел, потяжелел и, словно ощетинился, из-за чего стал похож на огромного озлобленного волка, готового в любой момент сорваться с места и вцепиться в горло. "Это всё от постоянного напряжения", — тяжёлый вздох сорвался с губ эльфийки. Сельвен откинулась на спинку стула и устало потёрла переносицу. А ведь когда-то ей очень нравился шум дождя.
В их доме на краю леса, капли всегда так громко барабанили по крыше, что будучи ещё совсем маленькой, она ужасно этого боялась. Ей всё казалось, что кто-то чужой пытается пробраться в дом... Ровион дразнил её за эту слабость, отец снисходительно улыбался, и только мать восприняла её страхи серьёзно.
— Представь, что это стук копыт, — шептала она, обнимая прижавшуюся к ней дрожащую дочь. — Слышишь, это всадники скачут. Зачем их бояться?
— Эльфийские воины? — детский голос был чуть громче шёпота.
— Может быть. Или мудрые волшебники, — улыбалась мать, убирая с лица малышки золотые пряди. — Они отправляются в далёкие земли навстречу приключениям. Далеко бы они уехали, если бы боялись?
— Нет, — и испуганное лицо наконец озарила улыбка.
Тихий и вкрадчивый голос матери, теплота её объятий. Постепенно страх ушёл, и теперь она с замиранием сердца прислушивалась к звукам дождя за окном, представляя, как статные воины проносятся галопом по тёмным улицам. И всё чаще видела себя среди них, как укутанная в дорожный плащ она стремится куда-то вдаль, за горизонт. Наверное именно тогда и зародилось в ней, пусть ещё не осознанное, желание увидеть мир за пределами леса...
Здесь же, во дворце, капли не барабанили по крыше, а размеренно стекали по многочисленным желобкам и водоотводам, что и создавало это постоянное тихое, размеренное журчание воды. Возможно, по задумке конструкторов, эта музыка дождя должна была успокаивать, только Сельвен это всегда напоминало звук капающей воды на нижних уровнях. "Как в пещере, без входа и выхода". Эльфийка раздражённо хлопнула по столу и резко поднялась, отчего ножки стула протестующе заскрипели о каменные плиты пола, нарушая меланхоличную тишину библиотеки. Сидящий в стороне эльф удивлённо вскинул голову, но ей было не до этого. Она подошла к окну. "Когда же мы сможем отсюда выбраться?" — тонкие пальцы нервно забарабанили по стеклу.
Она надеялась, что как только уляжется шумиха вокруг побега гномов и "исчезновения" музыкантов, им с Ириной дадут покинуть Лихолесье, но вышло иначе. С каждым днём происходящее во дворце вызывало у неё всё больше и больше вопросов, на которые пока никто не мог или не хотел давать ответы. Сначала — усиленные меры безопасности, которые ещё можно было списать на предшествующие тому события, но потом неожиданно прибавилось дел в лаборатории. Отец продолжал твердить об участившихся случаях нападения орков и необходимости восполнить запасы лекарств, но постепенно Сельвен поняла, что запросы на производство мазей и зелий явно превышали расходы, даже более того, уже совсем скоро стало ясно, что заготавливалось всё не просто про запас. В королевстве лесных эльфов явно к чему-то готовились.
Взвесив все за и против, она решила не приставать больше к отцу с расспросами. Главный лекарь лишь исполнял поручения свыше, а потому не мог, даже если бы и хотел, открыть ей все карты. А значит, единственный, кто мог пролить хоть какой-то свет на происходящее, был её брат. Только вот уже больше недели Ровиона не было во дворце, но сегодня на закате он должен был наконец вернуться с очередного патрулирования границ. Ей сообщили об этом несколько дней назад, когда удалось таки добраться до уровней, где располагались казармы. Сельвен очень надеялась, что брату передадут её записку ещё до того, как его заключит в свои крепкие объятия эльфийское вино, хотя и понимала прекрасно, что вернувшимся из похода воинам была просто необходима разрядка и, пусть и короткая, передышка. Ведь на границе об этом не могло быть и речи.
В этот момент дверь в библиотеку тихо скрипнула, заставив эльфийку быстро обернуться. Но вопреки её ожиданиям, за спиной никого не оказалось. Возможно, это всего лишь тот безымянный эльф решил ретироваться. "Наверное, я произвожу много шума, — эта мысль заставила её невольно улыбнуться. — Похоже, долгое отсутствие и слишком много времени, проведённого рядом с людьми, наложили свой отпечаток на мои манеры." По правде сказать, Сельвен это мало заботило, скорее, даже наоборот, веселило, и, пожав плечами, она вновь обратила свой взор на безрадостный пейзаж за окном. Сквозь плотный покров серых облаков не пробивалось ни одного солнечного блика, из-за чего небо казалось особенно тяжёлым, почти угрожающе нависая над верхушками деревьев. "Нет, надо отсюда уходить", — пробурчала эльфийка себе под нос и, решительно отвернувшись, вернулась к столу, на котором расположилось несколько увесистых фолиантов.
С тех самых пор, как Ирина открыла Сельвен правду о своём прошлом, эльфийка стала то и дело наведываться в библиотеку в надежде найти хоть какие-то упоминания о том мире. Ей отчего-то казалось, что там возможно кроется если не ответ, то хотя бы намёк на то, кто и зачем перенёс сюда смертную. Только пока всё, что ей попадалось, были обрывки заметок и туманные описания "древних земель, скрытых от глаз Валар". Но дочь лекаря не собиралась сдаваться и каждую свободную минуту проводила за тем, что досконально исследовала самые дальние полки и пролистывала самые пыльные трактаты.
Эльфийка шумно выдохнула и с глухим хлопком закрыла книгу, которая оказалась очередным сказанием о появлении мира, но не более того. Оставалось просмотреть ещё один том. Сельвен кинула беглый взгляд за окно, где царила всё та же непроницаемая серость. "Должна успеть. До заката ещё часа два..." — пронеслось в голове, а пальцы уже потянули на себя фолиант. А спустя уже несколько минут, стало понятно, что если это было и не прямое попадание, но определённо шаг в нужном направлении. Сердце Сельвен бешено забилось. С пожелтевших листов на неё смотрели изображения диковинных домов и башен, замелькали незнакомые названия городов и земель. С каждой перевёрнутой страницей эльфийка всё глубже погружалась в мир, который был древнее самих Валар. И всё было бы прекрасно, если бы не одно НО. Лишь меньше половины текста, написанного элегантным, пусть и немного размашистым почерком, было понятно эльфийке — всё остальное составляли странные буквы и символы, сложенные в слова и таблицы. И пусть полный смысл написанного был ей не доступен, Сельвен смогла установить, что книга описывала некие особенности строительства. Её губы тронула улыбка. Несмотря на то, что в повествовании не было и намёка на искомые ею ответы, сама находка уже внушала надежду на то, что они могут существовать. Кроме того, это было свидетельством того, что смертная её не обманула и, что самое главное, не потеряла рассудок. Пододвинув к себе чистый лист, эльфийка стала старательно копировать символы, из которых складывалось развёрнутое название книги, чтобы потом спросить об этом Ирину.
Сельвен только закончила выводить последние буквы, когда спиной почувствовала чей-то пронизывающий взгляд. Это было странно и не только потому, что за последние часа два дверь в библиотеку ни разу не открылась, но и из-за того, что посетитель никоим образом не дал о себе знать, а продолжал стоять в стороне. "Словно следит за кем-то", — последняя мысль заставила эльфийку невольно поёжиться, и она с трудом подавила желание тут же резко обернуться. В библиотеке царила звенящая тишина, и каждый удар сердца эхом отдавался в ушах. Стараясь не подавать виду, она аккуратно сложила книги стопкой, медленно поднялась и отнесла их на стол библиотекаря (в обязанности которого входило возвращать те на полки), снова вернулась на своё место и торопливо спрятала свёрнутый трубочкой листок в складках платья, и в этот момент слух уловил тихое дыхание.
Эльфийка не выдержала и развернулась на сто восемьдесят градусов. За её спиной тёмными громадами высились книжные полки. Служители ещё не зажгли свечей, и в сгустившихся сумерках, библиотека оказалась почти полностью погружённой в иссиня-чёрные тени, в которых можно было увидеть какие угодно образы и силуэты.
— Есть здесь кто-нибудь? — её голос эхом разнёсся среди стеллажей и шкафов. Но ответом было лишь оглушающее молчание. Это начинало пугать. Сельвен отодвинула стул, внутренне скривившись от раздавшегося скрежета, и, оказавшись на ногах, стала медленно двигаться в направлении предполагаемого укрытия наблюдателя. Шаг, другой — до прохода за книжными полками оставалось совсем чуть — чуть, когда чья-то рука легла на её плечо. Силой воли подавив испуганный крик, эльфийка резко развернулась и со всей силы пнула своего преследователя кулаком, одновременно отпихивая от себя, а сама отпрыгнула в сторону.
— Ровион? — выдохнула дочь лекаря, с удивлением глядя на отпрянувшего эльфа.
— И я тоже рад тебя видеть, сестрица, — хмыкнул тот, потирая ушибленное плечо. — Это что, новый вид сестринского приветствия?
— Что ты здесь делаешь? — её сердце продолжало стучать, как сумасшедшее.
— Что я здесь делаю? Смеёшься? Ты же сама попросила меня о встрече, как только вернусь. Мне передали записку. Разве не так? — однако, окинув взглядом бледную сестру, рыжеволосый эльф нахмурился. — Сельвен, что-то не так? Ты выглядишь напуганной...
— Здесь кто-то есть, — одними губами проговорила она и чуть качнула головой в сторону стеллажей. Её брат лишь иронично дёрнул бровью, как-бы спрашивая: "Ты уверена?", в ответ на что эльфийка нарочито медленно моргнула. Ровион заметно нахмурился, а в следующую секунду сорвался с места и, в несколько шагов преодолев оставшееся расстояние, скрылся в темнеющем проходе. Однако не успела Сельвен и глазом моргнуть, как эльф снова оказался рядом, заставляя только дивиться быстроте и бесшумности его движений.
— Там никого нет, — бросил он, пожимая плечами.
— Никого? — протянула эльфийка немного разочарованно. — Но этого не может быть. Я уверена, что там кто-то стоял. Я чувствовала это! — Но в ответ брат снова только пожал плечами. Сельвен упрямо встряхнула головой и уверенно направилась к стеллажам, когда рука эльфа вновь легла на её плечо:
— Сельвен, — она попыталась было увернуться, но он лишь сильнее сжал её плечо. — Сельвен, там действительно пусто. Или ты мне не веришь? — она шумно выдохнула и побеждено склонила голову.
— Я была уверена... — её голос был чуть громче шёпота. — Или я схожу с ума? — Она медленно повернулась и внимательно посмотрела на рыжеволосого эльфа.
Сгустившиеся тени и потерянные блики уходящего на покой дня странным образом преобразили родные черты, и перед эльфийским воином на мгновение предстала его мать. Ровион невольно замер, только рука сама потянулась вперёд. Однако, стоило пальцам коснуться бархатистой кожи, как видение исчезло. На него вновь смотрела его сестра. Глаза странно блестели, выдавая внутреннее беспокойство, а между бровей залегла тень, что говорило о том, что в последнее время Сельвен часто хмурилась. Она выглядела уставшей, как, впрочем наверное, и он сам. Подавив тяжёлый вздох, Ровион заботливо убрал с её лица выбившиеся из косы пряди, невольно поймав себя на мысли, что ему больше нравилось, когда её золотые локоны свободно ниспадали на плечи, но в последнее время это случалось редко. Ему хотелось успокоить её, но эльф слишком хорошо знал свою упрямую сестру, как и то, что слова нежного утешения не для неё.
— Сельвен, тебе показалось, — проговорил он как можно мягче.
— Показалось? Что ты хочешь этим сказать?... — в её голосе зазвучали угрожающие нотки.
— Только то, что мне бы тоже могло показаться невесть что, окажись я на твоём месте, — эльфийка непонимающе заморгала, а Ровион не удержался и хмыкнул. — Сколько ты здесь уже находишься?
— Ну...
— Могу поспорить, что ты пришла сюда задолго до захода солнца, а сейчас уже ночь. Просиди я тут в темноте и полном одиночестве столько времени, мне тоже почудится и чьё-то присутствие, и горные тролли за шкафами.
— Ровион, — попыталась возразить она, но он перебил её на полуслове.
— Сельвен. Я знаю, как ты любишь библиотеки, хотя и не разделяю твою страсть в полной мере. Но всё же, сидеть здесь в полной темноте — это уже слишком. Пойми меня правильно, я люблю ночь, но там, где видно и небо, и звёзды. А тут... — он очертил рукой полукруг. — Любимая сестра, насколько я помню, пыль не светится в темноте. Или я чего-то не знаю?
— Нет, не светится, — лицо эльфийки неожиданно озарила улыбка. Сельвен встряхнула головой и шумно выдохнула. — Думаю, ты прав.
— Я прав? — брови рыжеволосого эльфа удивлённо дёрнулись вверх.
— Но только на этот раз! — глаза эльфийки хитро сверкнули. — Поэтому не привыкай.
— А я уж обрадовался... — брат театрально развёл руками. — Ладно, пойдём отсюда.
— Куда?
— Ты ведь хотела поговорить? Разве не так? — в ответ Сельвен утвердительно кивнула. — Тогда я знаю прекрасное место, где нам никто не помешает, а по углам не клубятся сумрачные тени, — эльф взял её за руку, увлекая к двери.
— Подожди, мне надо забрать кое-что. Там книга...
— Нет. Заберёшь потом. Сейчас она тебе не нужна. А вот бокал вина точно не повредит, как, пожалуй, и мне.
На этот раз эльфийка больше не возражала и уверенно последовала за братом. Лишь у самого выхода Сельвен обернулась, и вновь ей показалось, что где-то у стола библиотекаря метнулась какая-то тень. Однако, возможно, это было лишь игрой воображения...
К себе она возвращалась уже глубокой ночью и, в лёгкой хмельной задумчивости петляя в полумраке переходов верхнего дворца, то и дело прокручивала в голове слова брата. Хотя сначала их разговор никак не касался так занимавших её изменений, да и она сама, признаться, из-за происшествия в библиотеке почти позабыла о том, что хотела узнать у брата. Поэтому поначалу они беззаботно и почти по-детски шутили и подтрунивали друг над другом, радуясь предоставившейся возможности побыть вдвоем вне придворных рамок приличия. Ведь устроившись на одной из многочисленных площадок нижних уровней, можно было так легко позабыть и о проблемах на границе, и о таинственных сборах, и о тёмном ощерившемся лесе. И даже явное присутствие эльфийских воинов не нарушало картины. С кубком в руке Сельвен с наслаждением впитывала царившее здесь оживление, сдобренное сладким вином, ловя себя на мысли, что брат оказался прав, и терпкий напиток действительно подействовал расслабляюще. Вернее, она только сейчас осознала, насколько напряжёнными были её тело и мысли.
— Тебе надо чаще выбираться сюда, — Ровион хитро подмигнул, отпивая из своего бокала.
— Знаешь, и снова соглашусь с тобой. В последнее время я провожу слишком много времени наверху.
— В библиотеке? — вставил он.
— В целом. Знаешь, мне даже предоставили мои бывшие покои... — последнее прозвучало больше, как мысли вслух. — Но да и в библиотеке, и в лаборатории. В основном в лаборатории... — она неожиданно замолчала, а брат понимающе кивнул. После этого их разговор сразу поменял тему, и вскоре от иронии и весёлости не осталось и следа.
Только она всё равно ничего не узнала. Нет, Ровион не был так туманен в своих объяснениях, как отец, но обмолвился лишь о том, что указы поступали от самого короля, а началось всё после возвращения Принца Леголаса с неудавшейся погони за гномами. Однако, ни того, что там произошло, ни к чему всё это идёт, брат не мог рассказать, потому что несмотря на то, что она была его сестрой, определённые вещи ему запрещено говорить даже ей. Сказано это было абсолютно серьёзно, поэтому она больше не настаивала и не выпытывала.
— Я хочу уехать отсюда как можно скорее, — прошептала Сельвен, когда они уже прощались. Ответом ей были крепкие объятия брата.
— Я знаю, — эльфийский воин глубоко вздохнул. — Мне больно видеть, что тебя тяготит родной дом. Каждый раз, когда ты возвращаешься, я всем сердцем желаю, чтобы это было навсегда, — его голос стал тише. — А ещё я надеюсь, что ты когда-нибудь откроешь мне истинную причину твоей печали. А я смогу помочь... — Сельвен попыталась было отстраниться, но брат только крепче прижал её к себе. — Нет, не объясняй ничего сейчас, не надо, — его губы прижались к золотым волосам. Несколько молчаливых ударов сердца, и уверенный голос воина опустился до мягкого шёпота. — Я просто боюсь, что ты исчезнешь, как и она. — Его руки легли к ней на плечи, их взгляды встретились. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга в полной тишине. — У тебя в глазах столько вопросов, — губы эльфа тронула лёгкая улыбка.
— Не меньше, чем у тебя, брат, — вторила она ему.
— Прости, что не могу дать тебе ответы, — выражение его лица вновь стало серьёзным и решительным. — Тьма наступает. Ты не могла этого не заметить, — он приподнял руку, предупреждая её возможные вопросы и возражения. — И может так случиться, что очень скоро ты будешь нужна именно здесь, а не где-то за горизонтом: будь то Минас-Тирит или просторы Рохана...
— Ровион...
— Сельвен, сейчас во мне говорит не братский эгоизм и желание держать тебя рядом. Я просто предупреждаю, — он снова попытался улыбнуться, но глаза остались грустными и неспокойными. Ей нечего было ему ответить — она слишком мало знала для того, чтобы её слова случайно не ранили. Сельвен приподнялась и нежно коснулась его щеки губами.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что понимаешь без слов и пытаешься помочь своей упрямой сестре, — в ответ он тихо рассмеялся.
— Я ничего не сделал...
На том они и расстались. И вот теперь, стоя перед дверью в свои роскошные покои, она не могла избавиться от чувства безысходности. Казалось, что её постепенно загоняли в угол. Отец и брат, чувство долга, правила и устои её народа, любовь, которую она так стремилась позабыть, — всё это разрывало её душу и сердце на части, лишая возможности мыслить и свободно дышать, заставляя ощущать себя пленницей в родном доме. Эльфийка уже потянулась было к витиеватой ручке двери. "Золотая клетка", — усмехнулась она, вспоминая слова Ирины. "И она вот-вот закроется."
"Ирина..." Сельвен резко развернулась, с облегчением принимая новый поворот своих мыслей. Уснуть, она всё равно не уснёт, а в библиотеке в этот час уже никого не должно быть, а значит книгу можно будет взять, не опасаясь быть замеченной. Это было одной из причин, почему ранее она так быстро поддалась на уговоры брата, решив забрать книгу позже. Только всё пошло не совсем по плану. Просторное помещение библиотеки было безмолвно и пустынно, однако искомого фолианта на столе не оказалось. Конечно, хранитель мог уже отнёсти всё обратно, только остальные тома так и остались, сложенные стопкой. Сельвен огляделась. Можно было попытаться снова отыскать, но сейчас блуждать по книгохранилищу в темноте не особо прельщало. Кроме того ещё было свежи воспоминания о недавнем наблюдателе. Был он на самом деле или нет — это другой вопрос, но даже сама возможность столкнуться с кем-то в безлюдной библиотеке отбила всякое желание рыскать по пыльным стеллажам. Кроме того, пришлось бы объяснять и собственное присутствие здесь в столь поздний час... Поэтому, потоптавшись на месте, эльфийка решила заняться поисками при свете дня.
Однако, вопреки её ожиданиям, утро оказалось не мудренее, и искомая книга никак не желала быть найденной. А встретившийся библиотекарь вместо помощи заставил её даже усомниться в существовании таинственного тома. Ведь эльфийка не могла ни точно воспроизвести название, ни уж тем более определить язык, на котором был написан фолиант. Услышав последнее, почтенный эльф удивлённо вскинул брови:
— Леди Сельвен, Вы абсолютно уверены в том, что такая книга действительно была?...
Нет, она уже ни в чём не была уверена, да и свёрнутый трубочкой листок с названием куда-то запропастился, а без него продолжать поиски и расспросы было бессмысленно. Дочери лекаря оставалось лишь любезно раскланяться с библиотекарем и отправиться в больничное крыло, дабы приступить к своим уже рутинным обязанностям.
Учитывая события предыдущего вечера и утра, не удивительно, что эльфийка переступила порог лаборатории не в лучшем расположении духа. Вскоре к ней присоединилась и смертная, и пару раз Сельвен даже хотела было окликнуть снующую по заполненной травяными парами комнате женщину, но каждый раз замирала на полуслове, ведь по сути ничего не могла ей сказать, и разговор, скорее всего закончился бы так же, как и с библиотекарем. Кроме того, мыслями Ирина была явно где-то далеко и не настроена на разговоры, поэтому, взвесив все за и против, эльфийка решила отложить расследование до более подходящего момента, или хотя бы до того, пока не найдётся листок или сама книга, а чтобы хоть как-то отвлечься, с головой погрузилась в работу.
Но, как оказалось, следующего раза могло и не быть. Болезнь её подопечной, нагрянувшая так неожиданно и резко, ненадолго выбила из колеи и саму Сельвен. Так что и говорить о смертной, которая в горячке бредила о каком-то дереве и наставила на лекарстве из плесени. Потом же эльфийке стало и вовсе не до книги. Дел в лаборатории не уменьшилось, и как только Ирине стало легче, Сельвен пришлось с удвоенным рвением помогать отцу дабы закончить свою часть работы, которая успела накопиться за время её вынужденного отсутствия. Фаэлон же, непривычно хмурый и напряжённый, только и успевал, что раздавать новые поручения и указания. Поэтому весть о том, что во дворце готовится очередной бал, как и само последующее приглашение, дева леса восприняла без особой радости. Даже больше, эта новость её раздосадовала, а после и вовсе показалась подозрительной. "Какой может быть бал, если все во дворце ведут себя так, будто готовятся ко вторжению или нападению..." Но, как и следовало ожидать, решение исходило свыше.
Посреди всего этого сумбура: разговоров, пропавших книг и болезни, которая почти стоила Ирине жизни, случилось и приятное событие. Каким-то непостижимым образом удалось достать одно из платьев, принадлежавших женщине. Просто однажды один из тех стражников, что присутствовали тогда в каморке, заглянул в больничное крыло и молча протянул дочери лекаря свёрток. Сельвен вспомнила о посылке лишь вечером того дня, а, открыв, обнаружила внутри то самое платье, что когда-то подарила смертной. Однако обрадовать женщину находкой смогла лишь неделю спустя, потому как именно на следующий день та заболела. Зато когда выздоровевшая Ирина переступила порог лаборатории в своём платье, Сельвен поняла, что эта мелочь была очень важна и приятна её подопечной.
— Представляешь, пока я шла сюда, то не споткнулась ни разу! — проговорила она с гордостью. — Наверное всё-таки размер имеет значение! — Ирина хитро подмигнула и задорно взмахнула подолом. Ей глаза светились такой неприкрытой радостью, что Сельвен не удержалась и рассмеялась. Просто и легко, впервые за последние пару недель. Однако, уже на следующий день женщина вновь была задумчивой и, казалось, немного растерянной.
Сказать по правде, эльфийка стала замечать это ещё до болезни. Нет, Ирина всегда внимательно слушала её наставления и уроки по врачеванию, да и выполняла указания исправно. Но только стоило Сельвен вернуться к своим делам, как смертная словно погружалась в другой мир. Изящные руки продолжали аккуратно нарезать и помешивать, а вот выражение лица становилось каким-то странным. Она то хмурилась, то почти улыбалась, словно постоянно вела внутренний диалог. Иногда она замирала, устремляя взор куда-то вдаль, за горизонт, но мгновения спустя вновь принималась за работу, будто ничего и не случилось. Пару раз эльфийка даже хотела заговорить с Ириной об этом, но всё никак не могла подобрать подходящие слова. Возможно, её смертной подопечной было одиноко, ведь в последнее время у них не было шанса даже побыть вдвоём и просто поговорить, и ситуацию не облегчал тот факт, что той было запрещено покидать верхние уровни, а на общение придворных эльфов рассчитывать не стоило. Наверное отчасти поэтому эльфийка так хотела найти какую-нибудь информацию о прошлом Ирины.
Именно так размышляла Сельвен и сейчас, незаметно наблюдая за её задумчивой помощницей, что сидела напротив, аккуратно нарезая серебристые листья тонкой соломкой. А при воспоминании о книге, мысленно хлопнула себя по лбу: "Как я могла забыть? Нет, стоит заглянуть в библиотеку уже сегодня..." В этот момент протяжный звон металла привлёк её внимание. Ирина отложила в сторону разделочный нож и теперь внимательно смотрела на дочь лекаря.
— Что-то случилось? — Сельвен отчего-то внутренне напряглась. Женщина же лишь отрицательно замотала головой и вновь принялась за работу. Однако не прошло и нескольких секунд, как лезвие вновь звякнуло о мрамор столешницы. Их взгляды встретились. Смертной что-то явно не давало покоя, но эльфийка не собиралась торопить и лишь выжидательно сидела напротив своей подруги.
— Ты пойдёшь на бал? — выпалила Ирина наконец. Признаться, Сельвен была готова к любому вопросу, но вот именно этот застал её врасплох.
— Я... — эльфийка прочистила горло, одновременно собираясь мыслями. — Да.
— Похоже, ты не особо рада этому? — её собеседница удивлённо повела бровью.
— Рада я или нет, но выбора у меня нет. Моя семья была приглашена Его Величеством. Отказаться я не в праве.
— Это хорошо... — казалось легкая ирония предыдущей фразы осталась незамеченной. — Может ты сможешь мне помочь? — настала очередь Сельвен удивляться.
— Помочь?
— Ну да, выглядеть приемлемо. Ты лучше меня разбираешься в местном этикете и порядках... — и тут эльфийке всё стало ясно.
— Ты на счёт праздника для людей... Конечно я буду рада тебе помочь, — она глубоко вздохнула. — но ведь это будет на нижних уровнях. Ирина, боюсь тебя туда не пустят. А торжество верхнего дворца только для эльфов. Прос... — но смертная не дала ей договорить.
— Сельвен, ты не правильно поняла. Меня тоже пригласили на бал, и я тоже не в праве отказаться.
Повисло напряжённо молчание. Спрашивать о том, от кого пришло приглашение, не имело никакого смысла, и хотя в голове эльфийки сейчас роились всевозможные мысли и вопросы, она сдержалась, лишь ответив с улыбкой, что конечно же поможет. Остаток дня они провели в разговорах о местных нравах и обычаях, вперемешку с воспоминаниями Сельвен о её бытности придворной дамой. И хотя каждая из них понимала, что это было лишь ширмой для их истинных мыслей, так было проще.
* * *
Блики клонившегося в сторону заката солнца разноцветной мозаикой падали на пол сквозь высокие витражные окна. Сегодня впервые за последние несколько дней тяжёлые облака немного расступились. Утром это показалось добрым знаком, придавшем ей решительности, только вот сейчас боевой настрой постепенно угасал, исчезая за горизонтом, и она уже ни в чём не была уверена. Но отступать было поздно.
Она вновь окинула взглядом небольшую залу. Стены, отделанные полированным деревом цвета мёда, излучали мягкий внутренний свет, наполняя всё тёплым золотистым сиянием. Колонны и обрамления оконных рам, сплетённые из древних корней, взмывали вверх, поддерживая темнеющие своды. Благородство и волшебство природы в каждой линии, изгибе... Зала была простой, торжественной и одновременно уютной и какой-то лёгкой. Она была здесь впервые, но и беглого осмотра хватило, чтобы понять, что это была часть их прошлого. Когда-то весь дворец выглядел именно так. Только тогда он не был высечен в скале. В голове мелькали обрывки фраз о том, что сюда удалось перенести всего лишь несколько комнат. Но кто это ей рассказывал и когда, она не могла вспомнить. Однако, от одного осознания, где она находилась, грудь наполнилась необъяснимым трепетом... Ладонь скользнула по одной из колонн — та оказалась тёплой. Она почти улыбнулась, если бы не всё эти сомнения... "Правильно ли я поступаю?..." — сорвалось с приоткрытых губ, но уже в следующее мгновение массивные створчатые двери распахнулись, отвлекая от неспокойных мыслей.
— Леди Сельвен, — позвал её кто-то.
— Сельвен? — а вот это голос она узнала сразу, как и до боли знакомые голубые глаза.
— Ваше Высочество, — годами выученный тон и движение, но Принц словно и не замечал ничего. А когда эльфийка попыталась пройти мимо, преградил ей дорогу.
— Ты всё ещё здесь? Мне сказали, что ты покинула дворец...
— Ваши сведения не верны, Принц Леголас, — она наконец позволила себе встретиться с ним взглядом. На лице статного эльфа отразилось неподдельное радостное удивление, но ей было не до этого, да и разговор в дверях явно затягивался.
— Леди Сельвен, Вас ожидает его Величество, — словно вторя её мыслям, проговорил один из стражников. Принц хотел ещё что-то сказать, но она его опередила.
— Ваше Высочество, я не могу заставлять короля ждать, — эльф чуть нахмурился, но всё же отступил, освобождая ей дорогу, но когда она проходила мимо, неожиданно поймал за руку и спешно прошептал.
— Сельвен, нам нужно поговорить. Прошу дождись меня, — она хотела что-то возразить, но уже в следующую секунду он убрал свою ладонь, оставив лишь призрачное воспоминание тепла на шёлке платья.
— Принц Леголас, — но он уже исчез в тёмном, казавшимся почти чёрным, коридоре, ведущем из "медового" зала ожидания. Видя это, её сердце отчего-то болезненно сжалось. Но медлить ещё больше было не допустимо, и с тяжёлым сердцем дочь лекаря шагнула в сторону следующих створчатых дверей.
Король стоял, заложив руки за спину, у входа на широкую террасу. Тяжёлые складки пурпурной мантии, гордо вздёрнутый подбородок, устремлённый в даль решительный взгляд — сейчас как никогда он был похож на величественную статую, если бы не лёгкие порывы ветра, что то и дело слегка развевали серебристые волосы. Она успела поймать себя на мысли, что он выглядел задумчиво и напряжённо, когда дверь за спиной закрылась с тихим щелчком, и почти сразу же Владыка обернулся.
— Леди Сельвен, — поприветствовал он, слегка кивнув.
— Ваше Величество, — и снова поклон. — Благодарю Вас за то, что согласились меня принять, — он жестом пригласил пройти вглубь комнаты, и сам сделал несколько шагов ей навстречу, остановившись у массивного рабочего стола.
— Признаться, Ваша просьба об аудиенции меня немного удивила, — это прозвучало, как вопрос, но и не дожидаясь ответа, он продолжил. — Так по какому делу Вы обратились ко мне, Леди Сельвен, дочь Фаэлона? — спокойный и пронизывающий взгляд светло-голубых, почти прозрачных глаз, остановился на эльфийке.
— Я не желаю отнимать у Вас много времени, поэтому, если позволите, буду предельно кратка и прямолинейна, — сердце пропустило удар. — Я прошу позволения покинуть пределы королевства лесных эльфов для себя и моей помощницы, — в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом леса и редкими вскриками птиц.
— И за этим Вы пришли ко мне? — промолвил король деланно удивлённо, что было оправданно. Ведь обычно разрешение на пересечение границы поступало от главного королевского дворецкого или же от начальника стражи... Окажись на месте Сельвен кто-то другой, того бы явно смутила нескрываемая ирония в голосе Владыки, но эльфийка не собиралась отступать.
— Вы абсолютно правы, Ваше Величество. Однако, насколько мне известно, обстоятельства изменились, и по Вашему указу никто не имеет права покидать дворец... — она затихла. Эльф снова стоял лицом к выходу на террасу. Выражение лица Владыки было скрыто от неё, и только его точёный профиль тёмным силуэтом выделялся на фоне закатного неба.
— Зачем такая спешка? — наконец нарушил он затянувшееся молчание, и как всегда его глубокий голос звучал отстранённо-спокойно и безучастно.
— Спешка? — переспросила Сельвен, но ответом ей было лишь эхо.
— Да, спешка, — объяснять ей похоже ничего не собирались, но уже мгновения спустя в голове щелкнуло. Конечно же, на дворе был конец осени, а не зимы.
— Обстоятельства изменились, Владыка, — ответила эльфийка туманно и внутренне улыбнулась, когда король вновь повернулся к ней и теперь смотрел на неё с явным интересом.
— И когда же Вы собираетесь тронуться в путь?
— Как можно скорее. Чтобы успеть добраться до Минас-Тирита ещё до наступления сильных заморозков. Снегопады и холод могут серьёзно усложнить нам путь, особенно для моей помощницы, — при упоминании Ирины что-то неуловимое мелькнуло в глазах короля, хотя возможно, Сельвен это только показалось.
Снова тишина. Со стороны могло показаться, что Владыка позабыл о своей собеседнице, и вот уже несколько долгих мгновений его взгляд был прикован к какому-то свитку на столе. Дочь лекаря конечно же понимала, что всё это было лишь частью придворной игры, но раздражение всё отчётливее давало о себе знать.
— К сожалению, это невозможно, Леди Сельвен, — раздалось неожиданно и от этого громко. Свиток вернулся на стол, а внимание короля было вновь обращено к эльфийке. — Вы знаете об орках... И если раньше они иногда появлялись на наших границах, то в последнее время их стали всё чаще замечать уже в самом лесу. Поэтому покидать пределы дворца без сопровождения небезопасно. Вам придётся подождать до тех пор пока ситуация не улучшиться, — его тон был вежлив, но вместе с тем немного надменен.
Отложенный в сторону свиток вновь оказался в его руках -Трандуил Ороферион явно считал тему исчерпанной, поэтому когда, прочистив горло, эльфийка опять заговорила, на долю секунды на лице Владыки отразилось неприкрытое удивление.
— Мой брат мог бы нас сопроводить, — несколько долгих мгновений они неотрывно смотрели друг на друга. Сельвен первая отвела взгляд, хотя больше из вежливости, не желая переступить грань дозволенного в разговоре с королём, хотя и понимала, что подобралась к ней как никогда близко.
— Вы меня разочаровываете, а Ваш эгоизм и безответственность удивляют, — "Церемонии закончились", — мелькнуло в её голове. — Вы так желаете вернуться к Вашим людям, что готовы ради этого рисковать не только своей жизнью, но и жизнью своего родного брата Ровиона, — в каждом слове монарха сквозил металл. При упоминании имени брата Сельвен невольно вскинула голову, однако ответить ей не дали. — Ровион доблестный воин, в этом нет никаких сомнений, но и он не сможет справиться с целым отрядом орков один. Особенно после недавнего ранения. И предупреждая Ваше возможное дальнейшее "предложение", — последнее было сказано с неприкрытой иронией, — сразу скажу, что никто не выделит Вам целый отряд для сопровождения. В это непокойное для королевства время я не собираюсь рисковать лучшими воинами лишь для того, чтобы удовлетворить прихоть одной эльфийки, — голубые глаза стали ледяными, и кажется, сам воздух в кабинете стал холоднее. Уже давно её никто не отчитывал так...
— Ваше Величество, прошу прощения, если моя просьба показалась Вам бестактной. Уверяю Вас, это не прихоть. С Минас-Тиритом меня связывают обязательства и обязанности, которые я не могу нарушить...
— Тогда этим обязательствам и обязанностям придётся подождать, — отрезал король тоном не терпящим возражений.
— И как долго мне придётся ждать? — всёвозрастающее негодование придавало ей смелости и безрассудности. Возможно, это и вызвало лёгкую ухмылку на губах Владыки.
— Возможно, до конца зимы или весны, а может и несколько лет. Для эльфов время не является обузой. А Вам, Леди Сельвен, стоит использовать его с умом и пересмотреть Ваши обязательства.
— Что Вы под этим подразумеваете? — от бушевавших внутри эмоций слова давались ей с трудом.
— Вы не считаете, что обязанности и обязательства перед своим народом и семьёй важнее, чем перед чужими людьми? Вы никогда не задумывались о том, что могло бы случиться, если бы Вашего брата ранили во время Вашего отсутствия?...
Сельвен невольно резко втянула воздух. О да, после той ночи эти мысли посещали её регулярно. И каждый раз всё внутри сжималось от леденящего ужаса и безысходности. Но это были её тайные страхи, с которыми она боролась в своей душе, и никто не имел права их озвучивать, а уж тем более использовать против неё, будь то король или нет... Сердце бешено колотилось в груди, она всеми силами старалась не дать выражению нейтральности и лёгкого безразличия ускользнуть с лица, но с каждым вздохом это становилось всё сложнее. Её отчитывали, как глупого и несмышлёного ребёнка: искусно, точно и больно. Каждое слово, как удар хлыста, а правила обязывали хранить невозмутимость и принимать это с лёгким поклоном или реверансом. А ведь Сельвен почти позабыла каково это. Оказавшись вдали от древнего леса и королевского двора она уже давно была сама себе хозяйкой: ни у кого не требовалось просить разрешения ни на то, чтобы уехать, ни на то, чтобы приехать. В её небольшом домике на одной из извилистых улиц Минас-Тирита не было высоких витражных окон и расписных стен, но в обставленных с функциональной простотой комнатах ей дышалось намного легче и свободнее, чем здесь, в окружении роскоши монументального дворца. Ирония заключалась в том, что там она была самой простой эльфийкой, лекарем, своим трудом зарабатывающим себе на хлеб, другие знали и ценили её за помощь и мастерство, а вовсе не за доставшееся имя или положение при дворе. Она осознала это быстро, и теперь сознательно избегала общество знатных особ, хотя предложения о том, чтобы поступить на службу в белокаменный дворец, что возвышался над городом, поступали и не раз.
— Вас с Ириной не отпустят из дворца, пока обстоятельства не поменяются, — что-то в последней фразе резануло слух, вмиг возвращая в реальность. Сельвен сначала даже не поняла, что именно привлекло её внимание, пока не осознала, что король, который стоял к ней сейчас спиной и неторопливо перебирал что-то на столе, назвал женщину именно Ириной, а не смертной, помощницей или служанкой, что было бы обыденно.
Обращение (пускай и косвенное) из уст Владыки к человеку по имени считалось честью и знаком того, что смертный был кем-то значимым для эльфа. "Понял ли Его Величество, чьё имя с такой лёгкость только-что сорвалось с его языка?" Но глядя на чуть склонённую голову короля, Сельвен могла поклясться, что Трандуил Ороферион и не заметил, как выдал себя. А мысли эльфийки невольно вернулись к одной из причин, почему она сегодня оказалась здесь, хотя конечно часами ранее это были лишь догадки и скандальные, почти преступные, подозрения.
— Вы не отпускаете меня или же всё-таки Ирину? — её голос был подобен шелесту ветра в высокой траве. Сельвен тихо охнула, осознав, что только что невольно произнесла вслух свои мысли, но было уже поздно. Владыка распрямил плечи, вытянулся и медленно повернулся к ней. На несколько мгновений в комнате повисла звенящая тишина.
— Что Вы сказали, Леди Сельвен? — спокойный, размеренный тембр, всё то же бесстрастное выражение лица. Однако замершая на месте эльфийка понимала, что всё это было не более,чем иллюзия, и с непроницаемой маски, в которую превратилось лицо короля, на неё смотрели потемневшие, как грозовое небо глаза.
— Я... — но слова застряли в горле. Снова молчание, нарушаемое лишь ударами её сердца.
— Дочь Фаэлона, Вы забываетесь, — эльф намеренно выделил каждое слово. — Уже давно, и по собственной воле, Вы приняли решение покинуть родной дом. Великий Эрин Галлен не придорожная таверна, куда Вы вольны заглядывать, когда вздумается. Оставив за спиной Вашу семью, Ваш народ, Вы намеренно отказались и от всех причитающихся привилегий и прав. Вам не было отказано в милости на пребывание в этих землях только из-за заслуг перед королевством Вашего отца и брата, — король сделал многозначительную паузу. — И несмотря на то, что мы ценим Ваш вклад в работу больничного крыла, это не даёт Вам права вести себя столь бесцеремонно и высокомерно. Вам выделили покои в верхнем дворце. Это большая честь, учитывая, что среди лесных эльфов Вы не располагаете ни положением, ни статусом. Поэтому внутренние дела королевства Вас никак не касаются, — последнее было сказано с толикой пренебрежения.
— Ваше Величество, прошу, простите мне мою заносчивость. Я поступила необдуманно... — Сельвен склонилась в почтительном поклоне, понимая, что в своих речах зашла слишком далеко.
— Время аудиенции истекло, Леди Сельвен. Нам больше не о чем говорить, — и снова ей захотелось поёжиться от сквозившего в его словах холода. Владыка взглянул на неё ещё один раз, а после отвернулся и через несколько размеренных шагов вновь оказался у выхода на террасу, замерев в той же позе, в которой она застала его в начале разговора. Лесной деве ничего не оставалось, как покинуть приёмную.
Той ночью она ещё долго стояла у окна, глотая сухие слёзы с привкусом обиды, злости и стыда. Она проиграла сегодня, позволив эмоциям завести её слишком далеко, заступить за грань дозволенного. "Как и тогда", — усмехнулся внутренний голос, и почему-то в тот момент он был слишком похож на королевского дворецкого. Впервые за многие годы ей прямо и без прикрас указали на её место среди лесных эльфов, и это задело больно и глубоко, хотя не должно было даже царапнуть. Возможно, она не была настолько свободна от своего прошлого, как того хотела бы, а быть может, это и было её прошлым всё это время, просто она сама этого не видела. Эти мысли оставались на языке горьким послевкусием, от которого не избавляли ни чистая вода, ни сладкое вино. А ещё, уже перед самым сном, она поймала себя на мысли, что король так и не дал ответа на её последний вопрос. "Но он не сказал нет." И это было красноречивее любых слов.
* * *
"Боишься ли ты темноты?" Мои глаза распахнулись, а в следующее мгновение я уже сидела на кровати, судорожно озираясь и глотая застоявшийся воздух. До рассвета было ещё далеко, а посему комнату заволокло непроницаемым мраком, показавшимся мне в тот момент каким-то вязким и постоянно передвигающимся, словно огромное живое существо. Это был очередной кошмар, и судя по тому с какой периодичностью они наведывались, мне пора было уже давно к ним привыкнуть. Я встряхнула головой, глубоко вздохнула и откинулась на подушки, вновь закрывая глаза с твёрдым намерением, как можно скорее вернуться в объятия сна. Но ничего не выходило, а слова зловещим и насмешливым эхом отдавались в ушах.
Почему эта глупая фраза, больше похожая на тривиальный ужастик из моего мира, никак не давала мне покоя? Быть может именно потому, что и казалась уж слишком свойственной моему миру?... Я снова открыла глаза, и взгляд помимо воли упёрся в нависающий тёмно-зелёный балдахин, вернее то, что ткань была именно этого цвета можно было лишь догадываться. А при нынешнем свете, или вернее отсутствии такового, тяжёлый бархат казался иссиня-чёрным, разбавленным лишь вышивкой, которая чуть поблёскивала от размеренного покачивания ткани... Я похолодела. Ночи в последнее время были морозные, да и мне после недавней болезни наказано было беречь себя. Поэтому я точно помнила, как закрывала окно, да и немного спёртый воздух комнаты говорил сам за себя. Тогда откуда здесь было взяться сквозняку?
"Надо проверить окно, проверить окно...", — повторяла я про себя, как мантру. Только тело, скованное страхом, отказывалось повиноваться, а глаза были всё так же прикованы к чуть покачивающемуся балдахину. Лишь огромным усилием воли удалось таки освободить из-под одеяла одну, а потом и вторую ногу, чтобы почти сползти на пол, продолжая тревожно вглядываться в тёмные складки бархата, как будто оттуда вот-вот выскочит монстр. Ощущение чуть прохладного мягкого ковра под ступнями подействовало неожиданно отрезвляюще, и я вдруг ясно увидела себя со стороны, насколько смешно и нелепо выглядели сейчас мои действия... Шаг, другой, поворот, несколько стремительных движений, и я наконец у окна, хватаюсь за ручку, нажимаю и с силой дёргаю на себя. Ветер ворвался в комнату, рассекая застоявшийся воздух, лицо обожгло морозное дыхание осенней ночи, а по коже пробежали мурашки, но уже не от страха, а от холода. Тонкая ткань ночной рубашки почти не защищала тело, и спустя несколько минут, я уже невольно дрожала и чуть ли не стучала зубами в такт бешено бившемуся в груди сердцу. Вновь зазвучавший тихий шёпот леса, больше похожий на урчание кошки, успокаивал, и я наконец нашла в себе силы отвернуться от окна и темнеющих вершин Великой чащи.
Комната была по-прежнему пуста и безмолвна, и только балдахин так и продолжал размеренно покачиваться над кроватью, но теперь тому было логическое объяснение. Вздох облегчения сорвался с моих губ. "А что если тебе это показалось с самого начала?" — сыронизировал внутренний голос, но я отчего-то была уверена, что это было не так. А ещё невольно поймала себя на мысли, что возвращаться на кровать совершенно не хотелось. Пусть это было неразумно, пусть по-детски, но какое-то внутреннее чувство меня останавливало. С каждым порывом ветра спальня становилась как-будто светлее, а обрывки былого плотного мрака разметало по углам, словно клочья разорванной мантии. Одновременно с этим казалось, что тени двигались, перемещались, стараясь дотянуться друг до друга, и лишь врывающийся с улицы холод не давал им сблизиться...
"Бред..." — я устало облокотилась на стекло второй ставни. В тот момент мне очень хотелось списать всё происходящее на разыгравшееся воображение, ночные кошмары, расшатанные нервы или хотя бы на слишком крепкий травяной чай, выпитый накануне, и, наверное, окажись я в своей квартире из стекла и бетона, оно бы так и было. Но двадцать первый век остался где-то очень далеко, а здесь царили совсем другие законы и порядки, а потому могло случиться всё что угодно, включая и призрачных собак и ожившие тени по углам.
Взгляд ещё продолжал скользить по окружающему меня пространству, всё силясь различить хоть что-то, но в какой-то момент стало ясно, что усталость и сон возьмут своё: ноги то и дело подрагивали, а глаза противно щипали. Надо было решать, что делать. После недолгих раздумий я осторожно прошла вперёд и, схватив с кровати одеяло, быстро вернулась: что-то подсказывало, что здесь у окна мне не грозит опасность, даже если таковая и существовала. Ещё некоторое время я сидела на полу, укутанная почти с головой в тёплое одеяло, но с каждой минутой веки становились всё тяжелее, а противостоять убаюкивающему рокоту леса — всё сложнее...
"С тобой всё в порядке?" — раздалось прямо надо мной, и кто-то тронул меня за плечо. Я нехотя открыла глаза, и почти сразу же вынуждена была вновь зажмурилась от ослепляющего яркого света. "Она жива", — продолжил всё тот же кто-то, но обращаясь уже явно не ко мне. "Здесь такой холод, что я бы не удивилась, если бы она окоченела за ночь", — на этот раз уже другой голос раздался откуда-то со стороны. Второй говоривший явно считал всю ситуацию довольно забавной, и даже и не думал этого скрывать. Наверное именно последнее замечание и подтолкнуло меня вновь разомкнуть веки и после недолгих копошений подняться — таки на ноги.
Со мной в комнате находились две служанки, одетые в уже привычные одинаковые серые платья, с тюрбанами на голове и, как и требовалось, их лица были закрыты. Единственным различительным знаком было то, что женщина, стоявшая передо мной была чуть повыше той, что рассматривала меня со стороны. Под их изучающими взглядами почему-то стало неловко, а плотное одеяло показалось прозрачным, как, впрочем, и ночная рубашка. Женщина напротив протянула вперёд руки, в то время как вторая так и продолжала стоять сбоку, держа на весу какой-то чехол из тёмной ткани. Я только хотела поинтересоваться его содержимым, когда первая служанка деланно прочистила горло, а в ответ на мой вопросительный взгляд жестом указала на одеяло. Пришлось с ним распрощаться, и почти сразу стало понятно, что предыдущее замечание по поводу низких температур в моей спальне не было преувеличением — холод стоял бодрящий, а, грубо говоря, собачий, из-за чего почти сразу дёрнулась ко всё ещё открытому окну.
— Нечего меня разглядывать. Ничего нового не увидишь! — огрызнулась я, захлопывая ставни и одновременно чувствуя изучающий взгляд служанки пониже. Та еле слышно фыркнула, а её напарница, которая тем временем умело заправляла мою постель, весело хмыкнула. Эти две были явно не робкого десятка и не вели себя, как забитые тени, в которые превратилась большая часть дворцовой прислуги. Или, быть может, дело было в том, что со мной они были один на один, и никакой эльф не маячил на горизонте? Так или иначе, но от их явно ироничного настроя мне почему-то стало легко, почти весело, а воспоминания о ночном кошмаре показались детскими и ничего не значащими. Я с интересом наблюдала за тем, как они заканчивали приводить комнату в порядок, как накрывали нехитрый завтрак на небольшом прикроватном столике, все это время то и дело кидая в мою сторону насмешливые взгляды и хитро перемигиваясь друг с другом, а когда обе женщины уже оказались в дверях, неожиданно для самой себя выпалила:
— Погоди! — обернулась только та, что повыше. — Как твоё имя? — она чуть склонила голову набок и несколько секунд внимательно на меня смотрела, а потом чуть пожала плечами и безразлично спросила:
— Зачем тебе это? — вопрос поставил меня в тупик, и женщина, казалось, прочитала это в моих глазах и в следующее мгновение уже скрылась за дверью, напоследок лишь слегка качнув головой. После их ухода я ещё какое-то время стояла, вперившись взглядом в закрытую дверь. Своеобразный "отказ" служанки немного меня задел, но вместе с тем, что-то внутри подсказывало, что женщина была права.
Однако утро шло своим чередом, и чтобы не опоздать в лабораторию, пришлось поторапливаться. Лёгкий завтрак: ломоть хлеба, сыр, молоко, яблоко и небольшой кусочек колбасы (который, как я подозревала полагался мне только из-за того, что была человеком), затем быстрый утренний туалет, и вот я уже спешила по прохладным коридорам дворца, кутаясь в шерстяную шаль. Только сегодня мне каким-то непостижимым образом удалось оказаться в лаборатории первой, а Сельвен появилась лишь где-то через полчаса (хотя утверждать не берусь — часов-то здесь ещё не изобрели). Эльфийка выглядела бледной, уставшей и немного потерянной. Поймав мой взгляд, она виновато улыбнулась, проговорив что-то вроде: "Никто не идеален", — и поспешила заняться приготовлением очередной порцией снадобий. Я не стала ей докучать, и приступила к своим обязанностям. Пару раз в течении дня у меня мелькала было мысль поведать своей напарнице о ночном происшествии, но каждый раз, от одного взгляда на её напряжённое и сконцентрированное лицо желание отпадало само собой, а идея сразу казалась глупой и бессмысленной. А после, когда рутина затянула в свой водоворот, то и вовсе позабыла обо всём, как и о таинственном чехле, который был в руках одной из служанок.
* * *
Я только отхлебнула из кружки воды, смешанной с вином, что обычно подавали к ужину, когда взгляд упал на аккуратно разложенную на кровати тёмную ткань. В битве голода и любопытства, победило последнее, и спустя мгновения пальцы уже нетерпеливо развязывали шнурки, удерживающие "чехол" вместе. А когда складки серо-чёрного хлопка были откинуты в сторону, мне с трудом удалось сдержать возглас восхищения. На изумрудном бархате покрывала лежало одно из самых прекрасных платьев, которые мне когда-либо доводилось не только видеть, но и трогать. Несколько оттенков сиреневой воздушной и полупрозрачной ткани чья-то рука мастерски скроила в изысканный в своей обманчивой простоте наряд. Казалось, что предо мной лежал сотканный из шёлка цветок, чьи лепестки сплелись между собой, создавая ощущение лёгкости и торжественности. Позабыв про ужин, я скинула платье и осторожно скользнула в это эльфийское творение, а в том, что наряд создали именно эльфы, можно было и не сомневаться.
Складки ткани легли идеально, подчёркивая талию и визуально приподнимая грудь. Широкие рукава спускались почти до кончиков пальцев, но стоило потянуться вверх, как слои шёлка рассыпались, словно струи воды, обнажая руки почти до плеч. Невесомое, платье казалось сотканным из сиреневого тумана, и не удержавшись, я закружилась перед зеркалом, весело хихикая, словно маленькая девочка, которая впервые примеряет мамины наряды...
— Как вижу, оно тебе понравилось, — слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я резко остановилась и обернулась. Король стоял, прислонившись к одному из резных столбов кровати, что подпирали балдахин, и на этот раз не скрывал своей улыбки.
— Оно прекрасно. Благодарю Вас, Ваше Величество, но...
— Только не надо говорить, что мне не стоило этого делать, — закончил он за меня.
— И почему? — не удержалась я, в свою очередь облокачиваясь на столб напротив эльфа.
— Потому что я не слепой, — его улыбка стала шире, а в глазах заплясали хитрые искры. — Или ты думаешь я не замечаю, что на тебе одежда с чужого плеча?
При любых других обстоятельствах подобный комментарий мог бы смутить, задеть, обидеть. Но сейчас это было сказано с такой простотой и откровенностью, что меня слова Владыки даже развеселили.
— Значит ли это, Ваше Величество, что этот наряд не будет настроен ко мне враждебно? — ответом мне был его тихий, бархатистый смех. "Интересно, как часто он позволяет себе такое?" — пронеслось в голове, в то время как от помолодевшего эльфа невозможно было отвести взгляд.
— Я на это очень надеюсь, но, думаю, будет лучше проверить и узнать наверняка. Иди сюда, — он протянул мне руку, и перстни мягко блеснули в свете камина. Я не совсем понимала его намерения, но и отказать не могла, послушно вложив свою кисть в его ладонь. Стоило нашим пальцам соприкоснуться, как эльф сорвался с места, увлекая меня за собой. Мы закружились по комнате: раз, два, три, поворот, и снова — раз, два... Он вёл меня уверено и легко, а моё тело послушно следовало каждому его движению, словно всю жизнь исполняло только этот танец. Три — он грациозно остановился, что всё равно оказалось довольно резко для меня, и чтобы удержать равновесие я непроизвольно положила ему руки на плечи.
— Смею утверждать, что проверка удалась, — мой голос звучал непринуждённо и весело.
— Я в этом уверен, — проговорил он полушёпотом. Наши взгляды встретились. Его глаза были тёмными и такими же горячими, как и руки, что всё ещё обнимали мою талию. Я сглотнула, почему-то надеясь услышать голос разума, но тот, похоже, всё ещё кружился в танце, а потом было уже поздно.
Настойчивые губы завладели моими в сладостном, тягучем поцелуе, от которого колени превратились в желе, а тело обдало жаром желания. Уверенно и одновременно чувственно он дразнил и обещал, отчего хотелось утонуть и захлебнуться в каждом вдохе, в каждом прикосновении. Его пальцы ласкали шею, очерчивая линию от ямки ключицы до выреза платья, как бы спрашивая разрешения дотронуться, скользнуть дальше, и в ответ я ещё больше прижималась к нему, с нетерпением и желанием ощущая каждый мускул его тела. В ответ эльф глухо зарычал, с лёгкостью приподнимая меня. Шаг другой, и вот он уже прижимает меня к стене, поймав оба моих запястья и заведя руки над головой, а его губы уже опаляли кожу шеи, спускаясь всё ниже к груди. Я жадно хватала воздух, выгибаясь ему навстречу, разрываясь между желанием сдаться и перехватить контроль. Он, словно прочитав мои мысли, в наказание чуть прикусил кожу, что отозвалось в теле сладостной истомой...
— Ирина?! — мы оба вздрогнули и замерли. В тот момент голос Сельвен показался оглушающе громким и звонким. Тишина: лишь его прерывистое дыхание и ухающие удары моего сердца. Стук в дверь — С тобой всё в порядке? — Надежда на то, что эльфийка сдастся и просто уйдёт таяла с каждой секундой.
— Ты должна её впустить, — прошептал он у самого уха, и мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос.
— Знаю, — выдохнула я, отстраняясь. Глубокий вдох, руки спешно оправляют складки платья, я направляюсь к двери, по пути интуитивно накидывая на плечи шаль.
— Сельвен, — мой голос прозвучал на удивление спокойно, хотя эльфийка и посмотрела на меня с явным недоверием.
— Я стучала. Ты что, не слы... Ваше Величество, — мои щёки запылали. В тот момент как никогда была рада придворному этикету. "Возможно, что склонившаяся в поклоне Сельвен не заметит моего пунцового лица."
— Леди Сельвен, — ответный кивок головы. Король выглядел так, будто только вошёл в эту комнату. Лицо непроницаемо-холодно, тон размерен и безразличен. Мне с трудом верилось, что эти ледяные глаза всего считанные секунды назад горели таким огнём, что я готова была расплавиться в руках лесного повелителя. — Вы пришли проведать Вашу помощницу? Что ж не буду Вам мешать, — никто больше не проронил ни слова, и мгновения спустя венценосный эльф не спеша удалился.
Сельвен смотрела на меня задумчиво и удивлённо. Я же старалась вести себя как можно более непринуждённо, но когда эльфийка вновь заговорила, почувствовала лёгкий укол разочарования.
— С тобой всё в порядке?
— Конечно, — пауза. — Если ты про короля, то он заходил узнать подошло ли мне платье, что доставили сегодня утром.
— Платье? Ты ничего про это не говорила...
— Да я и забыла. Так торопилась с утра, что открыла его только вечером, — эльфийка понимающе кивнула.
— Ну и как? Подошло? — зелёные глаза моей собеседницы хитро прищурились.
— Думаю да. Сама посмотри! — шаль упала с плеч. В тот момент было важно что-то делать, чем-то себя занять, и я вновь игриво крутанулась перед своей гостьей.
— Оно чудесно и очень тебе идёт, — улыбка озарила лицо дочери лекаря, и сама эльфийка немного расслабилась. — Только учти одну деталь, когда будешь надевать его на бал, — она как раз только помогла мне избавиться от невесомого шёлка и теперь аккуратно расправляла платье на высоком кресле. — Под эти наряды не принято носить нательную рубаху.
— То есть, ты хочешь сказать, — мои брови удивлённо взметнулись вверх. — что его носят на голое тело? — эльфийка утвердительно кивнула. — Серьёзно?
— Абсолютно! — она игриво подмигнула, а мгновения спустя мы обе уже весело смеялись.
Возможно, она действительно ничего не поняла и не подумала, как и не заметила мои алые от поцелуев короля губы. А быть может, просто не захотела. Но так или иначе, от этой лёгкой напускной слепоты нам обеим было легче, во всяком случае, на тот момент.
* * *
День бала, которого я ждала и боялась, наступил очень неожиданно. С того вечера ни я, ни Сельвен ни словом больше не обмолвились о том, что произошло. Но почему-то за день до торжества, когда мы уже прощались на ночь, эльфийка неожиданно поймала мою ладонь и, вглядываясь в глаза тихо спросила:
— Ты уверена, что тебе стоит идти туда завтра? — и было в этом вопросе столько неприкрытой тревоги и моих собственных невысказанных сомнений, что сердце невольно сжалось. Была ли я уверена? Конечно же нет, но и отступать тоже не хотела.
— У меня нет другого выбора, Сельвен.
Тогда мне отчего-то очень хотелось, чтобы она начала меня отговаривать, но этого не произошло, и вместо этого эльфийка только коротко кивнула и отпустила мою руку.
На утро мне было дозволено выспаться, потому как дела в лаборатории решено было отложить. Я долго нежилась в постели, потом в наполненной ароматными маслами воде в ванной комнате. Сладкие цветочные пары расслабляли тело и уносили мысли куда-то далеко, за границы тёмного леса. Здесь нетронутая гладь озера казалась зеркальной, слышался тихий плеск воды, а серебристые брызги невесомым дождём опадали на кожу, проникая сквозь лёгкую ткань ночной рубашки. Чьи-то тёплые руки касались моих плеч, наши ладони то отталкивались, то вновь соприкасались, переплетая пальцы. И каждый раз по телу словно проходил электрический ток, а от магии звенело в ушах. Но как я не старалась, всё никак не могла вспомнить, откуда пришли эти воспоминания, и кто был мой умелый партнёр в том чувственном танце магии...
После водных и нехитрых косметических процедур, знакомых каждой женщине человеческого происхождения, я тщательно вытерлась, расчесалась, а потом ещё какое-то время сидела у весело потрескивающего камина, наслаждаясь теплом и фиалковым ароматом собственного тела. Мои мысли блуждали то тут, то там, то и дело возвращаясь к последним двум встречам с королём. Означало ли произошедшее мою капитуляцию? Ведь днями ранее сама почти сбежала из его кабинета, а тут, если бы не Сельвен, то... Однако с другой стороны, что меня останавливало? Я не была невинной и чистой девой, и в своём мире, как любая нормальная, здоровая женщина, не считала чувственные наслаждения чем-то постыдным. Тогда чего я так боялась здесь и сейчас? Конечно можно было и дальше играть в эту игру, доводить друг друга до исступления, пребывая в жгучем предвкушении. Но как долго это может длиться? Бесспорно, у короля эльфов было время, но было ли оно у меня? Мой взгляд устремился к линии горизонта, обагрённой лучами приближающегося на покой солнца. Отрицать очевидное было бы глупо, но сегодня мне не хотелось думать о плохом. Я поднялась и сладко потянулась, разминая отдохнувшее тело. "Уже совсем скоро придёт Сельвен...", — и словно в ответ на мои мысли в дверь постучали.
Эльфийка выглядела безукоризненно. Распущенные волосы перехвачены изысканным серебристым обручем, а струящееся изумрудное платье ещё больше оттеняло её зелёные глаза. Почему-то именно сегодня она выглядела как истинная бессмертная: совершенная, недосягаемая и в то же время живая красота.
— Ты прекрасна, — выдохнула я, благоговейно вздыхая.
— Прекрати, — отмахнулась она. — Когда я с тобой закончу, ты будешь выглядеть не хуже!
Она конечно же мне льстила, но надо признать, её старания не прошли напрасно. Мои волосы она чуть приподняла и переплела шёлковыми лентами в тон платья, таким образом кокетливо слегка обнажив шею. И хотя платье, как и при первой примерке, сидело как влитое, надо было отдать должное совету Сельвен: без нательной рубахи воздушное творение выглядело иначе: более чувственно, элегантно и одновременно с этим целомудренно, давая лишь намёк на то, что было скрыто под многослойными складками ткани. Из украшений у меня были лишь те самые серьги, что когда-то подарил мне волшебник, да большего и не требовалось. Закончив с приготовлениями, Сельвен ещё раз окинула меня критическим взглядом и наконец широко улыбнулась, явно довольная результатом.
— Я зайду за тобой после заката. Дождись меня и никуда не уходи, — она вновь исчезла за дверью, оставив меня наедине с моими думами. Однако оставшееся время пролетело на удивление быстро, и, казалось, всего несколько минут спустя мы уже стояли перед высокими резными дверям, из-за которых доносилась чарующая музыка. Сельвен чуть сжала мою ладонь.
— Это торжество отличается от праздника Света Звёзд, — прошептала она торопливо. — Но постарайся получить от него удовольствие, — тогда я не понимала, что имела в виду моя спутница, а спросить не успела, потому как в следующее мгновение двери распахнулись, и мы переступили порог тронного зала.
Этот бал был несомненно более роскошным, торжественным, но вместе с тем и более церемониальным. Здесь не было зажигательных мелодий, что так любили люди, зато невероятной красоты музыка заполняла всё вокруг. Окутанные золотистой дымкой, эльфы, подобно созданиям из поднебесного мира, грациозно скользили в парах. Их прекрасные лица были задумчиво — надменны, словно лики святых, что так часто приходилось видеть мне на стенах соборов и церквей. Мы с Сельвен неспеша перемещались по залу, то и дело останавливаясь, чтобы поприветствовать или переброситься парой фразой с теми или иными из Эльдар. Хотя конечно же всё общение происходило только между эльфами, на меня никто не обращал никакого внимания, и лишь спиной я то и дело чувствовала брошенные незаметно взгляды, от которых, как от порывов осеннего ветра, так и хотелось закрыться тёплой шалью. Но я не подавала виду, и, гордо вскинув голову, уверенно ступала рядом со своей спутницей. Поэтому когда эльфийка, виновато улыбаясь, была вынуждена оставить меня одну, увлекаемая куда-то своим братом, лишь понимающе кивнула. Рыжеволосый всем своим видом дал понять, что желал поговорить только со своей сестрой, и что моё присутствие было явно лишним.
Я стояла у одной из колонн, разглядывая нарядную толпу, когда музыка поменялась, и под высокими сводами зазвучал чей-то чистый мягкий голос. Слова были мне непонятны, но они удивительным образом проникали в самое сердце, наполняя душу светлой печалью и в то же время надеждой на обретение утраченного. Многие эльфы тихо подпевали, кто-то улыбался, слегка покачиваясь в такт. В какой-то момент мне стало так интересно посмотреть на поющего, что я решилась наконец оставить уютную тень колонны и проскользнуть чуть вперёд, откуда лились чарующие переливы. Мне удалось продвинуться достаточно далеко, когда я почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Поначалу я не придала этому значения, списав всё на очередного удивлённого моим появлением эльфа, но спустя уже несколько минут стало ясно, что наблюдатель и не собирался прекращать меня рассматривать. Почти физически ощущая, как его взор скользил по моему лицу, беззастенчиво рассматривая скрытое под платьем тело, я стала незаметно озираться по сторонам, стараясь вычислить смотрящего, и мне удалось...
Светло-голубые глаза не мигая смотрели на меня из-под тёмных, горделиво очерченных бровей. Тёмно-пурпурная мантия, накидка из парчи цвета старого золота, и роскошная корона что венчала чело: величественный и прекрасный, он никак не был похож на того эльфа, чьи поцелуи всё ещё алели на моих губах, и лишь блуждающий в глубине потемневших глаз огонь говорил об обратном. В этот момент музыка смолкла, а вместе с ней так и оставшийся неизвестным мне певец. Тронный зал разразился оглушительными аплодисментами, и даже сам Владыка позволил себе отметить мастерство певца. И снова этот пронизывающий взгляд, от которого кровь вскипала в жилах обращён в мою сторону. "Зачем он смотрит на меня? Неужели никто этого не замечает?" Моё сердце ускорило ритм. И тогда я заметила, что на троне король был один, но отнюдь не одинок. Помимо сановников и чиновников, вокруг стояло множество эльфийских дев, одна краше другой, и с завидным постоянством каждая из них старалась привлечь к себе внимание монарха, то словом, то делом. И если кому-то из них удавалось заслужить хотя бы взгляд Трандуила, её прекрасное лицо озаряло выражение истинного счастья и благоговения. Я неожиданно вспомнила ту ночь, когда состоялась моя первая встреча с королём, а потом сладострастные стоны из его спальни, когда я стояла с подносом в руках... Кем были те его любовницы? Быть может, они стояли сейчас среди этих красавиц или уже успели наскучить, и теперь смешались с общей толпой? И какая участь уготована мне?
Увлечённая этими мыслями, я не заметила, как вновь заиграла музыка. Владыка поднялся с трона и, смерив меня обжигающим взором, неожиданно повернулся к одной из дам, приглашая ту на танец. Пара закружилась по залу, а мне оставалось лишь наблюдать за ними, то и дело встречаясь взглядом со светловолосым эльфом. Одна мелодия перетекала в другую, одна партнёрша сменяла следующую, но каждый раз, перед тем, как протянуть украшенную перстнями руку очередной эльфийской деве, в праздничной толпе его глаза находили мои, и я каждый раз злилась на себя за наивную надежду и желание, чтобы в этот раз он сделал шаг и в мою сторону.
Бал был в полном разгаре, и брошенные им тогда в кабинете слова, теперь приобретали совершенно иной смысл. Ко мне действительно никто не прикасался и даже не приближался. Выходило, что пренебрегать статусными различиями разрешалось лишь на смешанном празднике людей и эльфов, но это отнюдь не было общепринятой нормой поведения. "По сравнению с этим, торжество у Элронда — просто-таки собрание демократов и либералов." Здесь же и сейчас я, почти как в старой песне, стояла в сторонке и только что платочек не теребила в руках, но несмотря на самоиронию, с каждой минутой пребывание в тронном зале становилось всё невыносимее. Я вообще не понимала, что там делала, и зачем меня пригласили. Опять посмеяться? Указать моё место? Последнее укололо особенно больно.
Теперь даже музыка начинала раздражать, а песни — навевать тоску. С меня было довольно. Поэтому когда эльфийский талант затянул очередную возвышенную балладу, а король был настолько увлечён беседой с очередной красавицей, что даже не смотрел в мою сторону, я стала как можно незаметней пробираться к выходу. Запрещено или нет, но насытившись бессмертным искусством, я решила наплевать на всё и пробраться на людской праздник, устроенный на нижних уровнях. Поймав своё отражение в одном из зеркал, мне вдруг стало ясно, что в таком наряде моя персона будет слишком выделяться на фоне слуг и лакеев, поэтому по дороге заглянула в свои покои и, повязав поверх лифа платья тёмную шаль, оставила видимым только многослойную юбку. Как оказалось в таком виде проскользнуть мимо стражников не составило труда, и уже совсем скоро мои ноги несли меня в направлении нижних уровней дворца.
Здесь музыка была громче, голоса резче, а вино текло рекой. Не успела я оказаться среди празднующих, как в моих руках, словно из воздуха, материализовалась чарка с терпким напитком, а мгновение спустя меня уже увлекли в танец чьи-то крепкие руки. В воздухе витал сладковатый запах крепкого табака, но отчего-то дышалось легче и свободней. Впервые за вечер мне было легко и весело. А глупо хихикая над очередной шуткой моих собеседников, я вдруг поняла, насколько мне не хватало простого человеческого общения, без завуалированных намёков, тайных умыслов и словесных игр. Конечно же мы разговаривали с Сельвен, но в последнее время эльфийка была часто чем-то озабочена или раздосадована, а вследствие чего — не настроена на обычные беседы. Поэтому, почти как тогда в каморке рядом с библиотекой, общаться мне было просто не с кем, да и там тогда рядом был Бильбо.
Я залпом осушила бокал, когда по толпе пробежал недовольный ропот. "И зачем они сюда пожаловали?" — заметил кто-то рядом, кивая куда-то в сторону. Невольно проследив за взглядом говорившего, я внутренне напряглась: у входа в вытесанную прямо в скале залу, где и проходило веселье, стояло несколько эльфийских стражников и, будто-бы, выискивали кого-то в толпе. Хмуро зыркнув в их сторону, я уже потянулась за кувшином с вином, чтобы наполнить бокал, да так и замерла на полпути. "Они пришли за тобой", — пронеслось в голове, а от злости на глаза навернулись слёзы. "Почему меня просто не оставят в покое? Хотя бы на один вечер?" А тем временем эльфы уже прокладывали себе дорогу между танцующих пар, неминуемо двигаясь в мою сторону. Можно было попытаться убежать, спрятаться — да только смысл? Ну и конечно же ещё была надежда на то, что искали не меня, но когда их лёгкие сапоги, чуть шаркнув, замерли в нескольких метрах от меня, и от неё пришлось отказаться.
— Следуй за нами, — отчеканил тот, что остановился напротив меня.
— Зачем? — мои глаза упрямо рассматривали опустевший бокал в руке.
— Это не приглашение, а приказ. Его не обсуждают, ёжик, — голос показался мне знакомым, и я резко вскинула голову. На меня смотрел тот самый эльф, что однажды пытался научить меня искусству виночерпия. Он презрительно усмехнулся и слегка качнул головой в сторону выхода. — Мы конечно можем тебя отсюда и волоком потащить. Выбор за тобой.
— Не называй меня ёжиком, — процедила я, не скрывая раздражения в голосе. Глаза эльфа расширились, а брови удивлённо дёрнулись вверх.
— Так это ты? Я смотрю манерам тебя так и не научили. Если бы не приказ, я бы с огромным удовольствием преподал бы тебе урок прямо здесь.
— Попробуй, — усмехнулась я под стать ему. Его глаза угрожающе сверкнули, но уже в следующую секунду он деланно сладко улыбнулся.
— Только сначала я, пожалуй, разгоню всё это сборище...
— Оставь этот глупый шантаж. Ты же знаешь, что мне некуда деваться, — остальные два стражника удивлённо переглянулись, хотя что именно поразило их в моих словах оставалось непонятным.
— Вот и умница. Вставай и пошевеливайся. Я всё ещё хочу застать хотя бы конец бала.
Меня выводили из зала под вопросительные и осуждающие взгляды собравшихся людей, и от этого было почему-то стыдно. Всю дорогу наверх я старалась двигаться быстро и бесшумно, но следовавший за мною эльф всё же не упустил своего шанса и пару раз довольно бесцеремонно ткнул меня в спину, отпуская опять что-то про ёжиков, сопение и короткие ножки. Когда же мы добрались до верхнего дворца, там нас встретили уже знакомые мне два охранника. Они что-то отрывисто сказали эльфам позади меня, на что те лишь недовольно буркнули в ответ, но всё же передали меня под ответственность новых конвоиров. И только неравнодушный к игольчатым зверькам, проходя мимо, не удержался и намеренно задел меня плечом, за что заслужил резкий окрик одного из новых стражников. В ответ он лишь пожал плечами и спешно удалился.
Остальной отрезок пути до моих покоев прошёл в полной тишине. Всё так же молча передо мной открыли дверь и так же беззвучно закрыли. И только потом, оказавшись внутри, я дала волю эмоциям. Из глаз брызнули слёзы злости и обиды, кисти рук сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Я кусала губы в кровь, чтобы не разрыдаться в голос. Так не хотелось быть слабой. Однако самым обидным и болезненным оказалось не безразличие эльфов на балу, не хамское поведение стражников, а его холодность и лицемерие. Зачем кидать в мою сторону эти взгляды, а потом идти танцевать с другой? Зачем все эти разговоры под Луной, встречи в саду, обжигающие поцелуи и объятия? Зачем дарить надежду? Неужели только для того,чтобы потом её настолько надменно растоптать? Я не игрушка ни его, ни волшебника, и не принадлежала ни тому, ни другому, чтобы кидать меня, словно мячик то в жар, то в холод. Я имела право знать ответы на свои вопросы, как и право покинуть это место, если того пожелаю! Дыхание давалось с трудом, и лишь холод стекла не давал голове разлететься на мелкие кусочки.
"Нет, я не желаю и не могу это больше терпеть!" В несколько шагов я оказалась у двери и резко дёрнула ту за ручку, почти ожидая увидеть за порогом двух стражников. Но там было пусто, как и в коридоре, ведущем к его покоям. Какой-то невероятный азарт и безрассудство охватили меня в тот момент, и, не до конца соображая, что делаю, я зашагала вперёд. А потом был его кабинет, и отступать было поздно. Дверь, вторая, но в комнате со столиком у камина его не оказалось. Оставалась спальня — снова пусто, зато дверь на террасу распахнута настежь.
В лицо ударил морозный воздух, но я уже не ощущала холода. Эльф обернулся и теперь с нескрываемым изумлением смотрел на меня, а слова уже срывались с моих губ. Я выплёскивала всё, что накопилось, всё, что жгло и кололо изнутри. А он молчал, лишь с каждым шагом оказываясь всё ближе.
— Неужели ты не видишь, что происходит со мной? — выкрикнула я, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слёзы.
— Вижу, — он замер на долю секунды. — но мне было важно, чтобы и ты сама это увидела!
Мгновение, и он оказывается совсем близко. Вдох — и его губы впиваются в мои, с жадностью, нетерпением и желанием, что клокочет у меня внутри, вибрируя по венам огненной лавой. Я забилась в его руках, как безумная птица, и каким-то невероятным усилием воли мне удалось вырваться из его бессмертных объятий. — Ты! — мне хотелось кричать, но голос не слушался и сорвался на хрип. А в следующее мгновение ночной воздух содрогнулся от оглушительно-звонкой пощёчины.
========== 66. После бала ==========
Толпа была пуста. Струящийся шёлк, невесомые кружева, золотые всполохи парчи и яркие мазки бархата, — только среди всего этого буйства красок не было её. Он ещё раз скользнул взглядом по пёстрому обществу празднующих, хотя уже и так знал ответ — в тронном зале её больше не было. Музыка всё так же звучала под древними сводами, а пары порхали в золотом мареве эльфийской магии, которая теперь, казалось, исходила от них самих: бал вступил в ту стадию, когда чопорные приличия и манеры постепенно отходят на второй план, позволяя приглашённым наконец вздохнуть свободно и дать мелодии и внутренней песне унести их на своих волнах. Поэтому, когда он жестом подозвал к себе одного из стражников, на это никто не обратил особого внимания. Воин остановился по левую руку и склонился в почтительном поклоне в ожидании дальнейших указаний.
— Она покинула зал, — бросил король, почти не двигая губами. Склонившийся перед ним эльф был одним из двух стражников, кто были с ним в ту ночь, когда за дверью кладовой их взору предстало кроваво-хрустальное месиво, и с тех самых пор эти двое то и дело незаметно следили за ней, когда самого Владыки не было рядом. Именно поэтому стражник не стал задавать лишних вопросов, а лишь выпрямился и быстро пробежал глазами по танцующим. — Найди её, — последовал краткий приказ, после чего эльф коротко кивнул и растворился в толпе. Трандуил ещё какое-то время следил за дамами и кавалерами, но настал момент, когда и с него было достаточно на этот вечер, и когда в очередной раз музыка смолкла, Владыка не спеша поднялся с трона и после короткого церемониального прощания удалился.
В своих покоях он не провёл и нескольких минут, когда в дверь коротко постучали — на пороге возник тот самый эльфийский воин.
— Ваше Величество, — снова поклон, на что король нетерпеливо взмахнул рукой, приказывая тому подняться. — Её нет ни в саду, ни в больничном крыле, ни в отведённых покоях. Хотя кажется, она заходила туда совсем недавно, — пальцы короля чуть постукивали по мраморной облицовке камина, выдавая явное нетерпение. Стражник глубоко вздохнул и продолжил. — Боюсь, она ослушалась Вас, Ваше Величество, — на мгновение украшенная перстнями рука замерла в воздухе.
— Что ты имеешь в виду?
— Один из патрульных заметил, как одна из служанок направлялась на нижние уровни... Но все люди были отпущены вниз ещё до заката. Поэтому я смею предположить, что это была она, — воин вытянулся и замер перед своим повелителем, однако король не спешил с ответом, продолжая наблюдать за игрой пламени.
— Доставьте её обратно, — проговорил он наконец, полуобернувшись в сторону стражника, и тому ничего не оставалось, как повиноваться. Дверь тихо щёлкнула.
Его обуревали странные чувства и мысли. С одной стороны, ледяное спокойствие и уверенность, что она никуда не сбежала да даже и не попыталась бы, и в то же время лёгкая досада от одной мысли, что она смела покинуть его общество. Хотя уже совсем скоро на смену последнему пришло раздражение, особенно когда ему доложили о том, что её задержали внизу на празднике у людей. Он выслушал стражника с явным безразличием, не проронив ни слова, и лишь жестом повелел тому удалиться, продолжая неотрывно следить за танцем огня. И только оставшись в одиночестве, позволил себе дать волю эмоциям. Руки сжались в кулаки с такой силой, что заломило костяшки пальцев. Он был зол, однако никак не мог определить на кого или на что. Она ослушалась, ускользнула тайком, пренебрегая роскошным балом ради пьяного веселья слуг и лакеев. "Но разве только в этом дело?" — усмехнулся внутренний голос, что заставило короля резко выдохнуть.
На фоне эльфов эта гостья не выделялась ни красотой, ни грацией. Не было в ней повелительной мощи и уверенности, присущих людям древних родов, а благородная гордость, с которой она ступала по залу в окружении насмешливых взглядов бессмертных придворных, вызывала невольную улыбку. "Кому и что она пыталась доказать?" Она была явно здесь чужой, но каждый раз, когда его взгляд вылавливал в толпе невысокую фигуру, король ловил себя на мысли, что почему-то она не казалась лишней, хотя, возможно так было только для него. Тонкий силуэт, окутанный сиреневой дымкой — именно такой виделась она ему на балу. Хотелось дотянуться, прикоснуться, ещё раз ощутить вкус её поцелуев, чуть влажный шёлк кожи, но она, как туман, была далека и недосягаема. А он и не пытался приблизиться. В тени колонн, среди пёстрой толпы — его взор безошибочно находил знакомые черты лица и эти горящие глаза, в которых, казалось, отражался сам древний лес, в то время как в его руках трепетало тело другой. Возможно, он бы позволил себе королевскую вольность, шагнул бы к ней, наплевав на недоумевающие взгляды и шёпот по углам. Возможно, в его руках горела бы она. Ведь никто не воспринял бы это всерьёз. Возможно... Если бы не было той аудиенции.
Король отвернулся от заточённого в мрамор пламени. "Слишком много мыслей для одной смертной, о которой ты даже ничего толком не знаешь." Несколько быстрых шагов, и разгорячённое лицо обожгло отрезвляющее дыхание ночи, а взор с облегчением утонул в полумраке. Терраса, освещённая слабыми отсветами камина да мутной Луной, то и дело пробивающейся сквозь плотные облака, показалась ему ещё более просторной, чем обычно. Эльф набрал полные лёгкие воздуха, с наслаждением ощущая под ладонями холод камня перил. Под его ногами волновался и шумел лес, словно тёмное бескрайнее море. "Всё это заходит слишком далеко." Слишком часто его посещали думы о ней, и он опасался, что это была уже не прихоть, не игра, но слабость, а последнее в эти неспокойные времена было недопустимо. Возможно, действительно стоило отпустить её, и пусть дочь лекаря заберёт её с собой в Минас-Тирит, Рохан или куда она постоянно сбегает. "Но тогда ты никогда не узнаешь, кто она и откуда... А нужно ли это?" Эльф гордо расправил плечи и теперь напряжённо вглядывался в ночную мглу, будто она могла дать ему ответ. Но всё было тщетно — он и только он сам должен был принять единственное правильное в этой ситуации решение.
Сегодня было на удивление тепло. Такое случалось, когда в Лихолесье прилетал заблудившийся южный ветер, и тогда на день или два воздух наполнялся призрачной лаской ушедшего лета. Природа словно дразнила и смеялась, давая ещё острее ощутить неизбежность приближающегося холода зимы. Но это будет потом, а пока где-то вдалеке глухим эхом раздавались раскаты грома — из-за горизонта надвигалась гроза, последняя перед зимним безмолвием. Всё замерло в преддверии приближающегося буйства стихии, и даже ветер затаил дыхание в кронах вековых деревьев.
"Напускная тишина..." — его губы тронула лёгкая улыбка. Она всегда заставляла его сердце биться чаще, одновременно погружая мысли в состояние странного оцепенения, а это было ему сейчас необходимо как никогда. "Бум!" — чья-то решительная рука распахнула какую-то дверь, которая в ответ глухо охнула, ударившись о стену. Эльф резко открыл глаза — это происходило в его приёмной. Однако он ничем не выдал себя, ни один мускул не дрогнул на гордом лике, король не сделал ни шагу, продолжая стоять на террасе лицом к лесу и напряжённо вслушиваясь в доносившиеся из-за спины звуки. Не было и тени страха, только всёвозрастающий интерес узнать, кто посмел. Торопливые шаги эхом разносились по пустым комнатам, но этот кто-то всё не приближался, как-будто время намеренно замедлило свой ход. Воздух стал каким-то вязким, и Владыка мог поклясться, что с каждым вдохом ощущал еле уловимую сладость на кончике языка. И этот аромат, такой пьянящий и... "Знакомый?" — всё тело напряглось от неожиданной догадки, эльф резко развернулся.
Она стояла на террасе. С бледного лица на него смотрели горящие глаза, зрачки неестественно расширены. Замысловатая причёска распалась, и вольный ветер теперь свободно играл разметавшимися тёмными локонами, вплетёнными лентами, то и дело приподнимая дерзкой невидимой рукой невесомые складки платья. Эльф вновь поймал себя на мысли, что она казалась сотканной из сиреневой дымки, и что ещё одно дуновение, резкий порыв, и её образ растает, унесётся вслед за ветром за горизонт... Но он не мог этого позволить. Только не сейчас, только не тогда, когда она сама пришла к нему. Король шагнул к ней навстречу, но она этого и не заметила, настолько увлечена была женщина своей обидой. Он всё прекрасно слышал, и каждый упрёк, словно камень летел в его сторону, но эльф не слушал, потому что видел глубже. За горькими словами скрывалось настоящее бушующее пламя, которое отражали её глаза, и излучало её тело. Трандуил завороженно наблюдал за этим ураганом эмоций, и его собственное сердце билось всё яростнее, всё сильнее становилось желание ощутить этот жар на себе, испить его, испробовать на вкус... Но она вырвалась, лишив этого пьянящего нектара, а потом свист рассекаемого воздуха, и в следующее мгновение левая щека полыхнула ослепляющей болью. Да, это была всего лишь пощёчина, но эльф будто заново ощутил на своём лице агонию от пламени драконов. Внутри удушающей змеёй заворочался гнев. Он невольно подался назад, а когда мгновение спустя вновь обратил взор на смертную, почти ожидал, что та отпрянет, что на её лице отразиться выражение ужаса, отвращения... Но он не успел этого увидеть.
Прохлада её руки на его лице — боль исчезла так внезапно, что сердце эльфа пропустило удар. И вновь от сладостного огня идёт кругом голова, только сейчас это были её губы, что нашли его. Где-то вдалеке мелькнула было мысль, что стоило остановиться, но она почти сразу исчезла, растворилась в ощущении её поцелуев, таких яростных и отчаянных. Она льнула к нему, и от этой близости темнело в глазах, а его руки прижимали её тело ещё ближе, в то время как пальцы исследовали каждый изгиб. На нём не было сейчас торжественного бального наряда, и сквозь тонкий лён рубахи и лёгкий шёлк её платья он с наслаждением упивался теплом и ароматом её кожи, но он никак не мог насытиться этими прикосновениями. Он ждал слишком долго. И великие Валар! Она отвечала ему теv же.
Руки метнулись к вороту рубахи, нетерпеливо разрывая материал, и вот уже её поцелуи опаляют его шею и плечи, спускаясь к груди. Эльф чуть откинул голову назад, жадно хватая воздух, пытаясь держаться, но лишь до того момента, пока горячие губы не обхватили возбуждённый сосок. Женщина то ласкала его кончиком языка, то дразнила, чуть прикусывая и царапая зубами — эта сладостная пытка стала последней каплей. В его руках тело смертной было почти невесомым, а мгновение спустя они оба оказались на скинутой впопыхах мантии.
Невесомые складки платья распались, словно лепестки цветка, открывая жадному взору обнажённый бархат кожи. Нет, её тело было лишено эльфийского совершенства, но от этого было для него ещё более сладостным и зовущим. Несколько торопливых движений, и последние обрывки ткани отброшены в сторону — теперь их больше уже ничто не разделяло. Лишь упоение её наготой, его совершенством, и это первое соприкосновение обнажённых тел, от которого на долю секунды забываешь как дышать, а из груди вырывается почти звериное рычание. Эльф резко втянул воздух, почти ощущая на вкус аромат их желания, его губы томительными поцелуями прочертили линию от ямки ключицы, вдоль ложбинки между грудями и, словно в отместку за предыдущую муку, овладели затвердевшим бугорком соска. Она выгнулась ему навстречу, в то время как его пальцы скользнули между ног, к центру её наслаждения, уверенными движениями дразня, лаская и проникая всё глубже. Эта пытка сводила её с ума, и она уже не сдерживала стонов, а он жадно ловил их, наслаждаясь её истомой. Их языки, как и тела, страстно переплетались в бесполезной и смешной попытке перехватить давно утерянный контроль, хотя на долю секунды показалось, что эльфу почти удалось.
Король прервал поцелуй и замер, вглядываясь в лицо смертной. Светлые локоны упали вперёд, и впервые он и она оказались действительно наедине. Исчезло и небо, и звёзды, и терраса, и ночь, остались только эти широко распахнутые глаза каре-зелёного цвета. Что он надеялся увидеть в них тогда? Сомнение, сожаление, отказ? Или же наоборот — желание, страсть, искру истинного чувства? Он поймёт это, но уже намного позже, как и то, что в тот момент в глубине души одинаково страшился и того и другого. А пока его взору открылся омут из обжигающего янтаря, прохлады зелени и затягивающей тьмы... Она не сказала ни слова, даже не моргнула и лишь подалась вперёд, чтобы коснуться губами в почти невесомом поцелуе. Этого было достаточно.
Эльф вошёл в неё одним резким движением. Женщина тихо охнула, но приняла его в себя полностью. Люди всегда были меньше эльфов, но тогда она показалась ему особенно хрупкой, и несмотря на то, что внутренний жар её тела сводил его с ума, король заставил себя вновь замереть. Несколько ударов заходящегося сердца, и она сама выгибается ему навстречу, обхватывая его поясницу ногами, позволяя проникнуть ещё глубже. "Великий Эру!" — дыхание эльфа прерывисто, от остроты нахлынувших ощущений он почти сорвался, но это лишь мимолётная слабость. Теперь это её очередь потерять контроль. С приоткрытых губ срываются сладостные стоны, и она уже даже не пытается их сдерживать, а Владыка, удерживая её навесу за талию, ритмично двигается в ней, полностью выходя и вновь погружаясь, заставляя кровь вскипать в венах, а тело плавиться в его руках. Между ними нет нежности, есть только всёпоглощающее желание утолить так долго мучавшую их жажду. Тёмные волосы разметались по мантии, пальцы впиваются в мускулы предплечий, царапая белоснежную кожу, женщина пыталась притянуть его к себе, всё дальше поднимаясь к заветному пику. Трандуил чувствовал это, и его собственное тело пело с ней в унисон. Движения становились всё более резкими и отчаянными, она уже не стонала, а, зажмурив глаза, что-то шептала, то и дело почти срываясь на крик. Слова ему были не понятны, да это было и не важно, зато каждый сдавленный вздох, каждый сладострастный возглас, отдавались в эльфе электрическим разрядом желания и наслаждения. Но вот она изогнулась и мелко задрожала под ним, почти до боли сжимая его внутри, а несколько движений спустя волна оргазма накрыла и его.
Их разгорячённые тела были всё ещё переплетены друг с другом, когда первые капли дождя упали на холодный мрамор. Только ни эльфу, ни смертной не было до этого никакого дела. Тогда весь мир состоял из упоительной близости и живительной небесной влаги. В какой-то момент их губы снова встретились, и приутихшее пламя их жажды стало разгораться с новой силой. Но на этот раз всё было иначе. И если в первый раз они оба были похожи на измученных дорогой путников, которые одним залпом опрокидывали в себя целый бокал вина, то теперь пили этот чудесный нектар тягуче медленно, смакуя каждый глоток, каждое прикосновение.
Эльф осознанно ощущал, как пульсировала магия в её крови, как энергия обволакивала их обоих, медленно перетекала из одного тела в другое. Все чувства были обострены до предела, в то же время позволяя его сознанию парить над реальностью. Трандуил смотрел на женщину и, будто бы видел её впервые. Возможно поэтому, гордый король позволил ей в ту ночь немыслимое. Никогда и никто из его любовниц не смел возвышаться над ним, но сейчас, лёжа на спине, ощущая сладостную теплоту её глубины, ритмичные покачивания их соединённых тел, это не было важно. Она двигалась нарочито медленно, с трудом сдерживая бушующий внутри напор страсти, даря тем самым им обоим невыносимо сладкое наслаждение предвкушения. Её голова была откинула назад, а сухие приоткрытые губы с жадностью ловили потоки усилившегося дождя. В тусклом свете капли мягко мерцали на гибком теле, подобно осколкам звёзд. И чем дольше эльф смотрел на неё, тем больше ему казалось, что и женщина сама была частью того чёрного неба, подёрнутого пылью холодных светил, и, как и они, была такой же зовущей, желанной и недосягаемой. Стремясь опровергнуть свои же собственные мысли, король скользнул рукой вверх и, обхватив небольшие груди, слегка ущипнул возбуждённые соски. Ответом ему был сладостный стон. Не похожая ни на эльфа, ни на человека, она казалась чужой, запретной, и от этого ему хотелось обладать ею ещё больше. Трандуил обхватил её бёдра и, перехватив контроль, ускорил темп, яростно пронзая и насаживая её на себя. Оргазм настиг её неожиданно резко, она тихо вскрикнула, замерла на мгновение и тут же упала ему на грудь в сладкой судороге. Но эльф не дал ей опомниться и, одним движением перевернув их, вновь оказался над ней, накрывая своим телом, ни на секунду не сбавляя заданного ритма. Женщина уже не сопротивлялась, принимая его в себя полностью, встречая каждое его движение. Затуманенный взор, искусанные и алые от поцелуев губы — она была прекрасна в своей страсти, а у него голова шла кругом от обладания ею.
В этом наслаждении было что-то древнее и тёмное, что заставляло терять контроль и самообладание, но он не мог остановиться, да и не хотел, чувствуя, как внутри смертной росло напряжение — она была вновь близка, также как и он. Несколько резких выпадов, и волна накрывает их, разбивая вдребезги все барьеры. Из груди эльфа вырывалось глухое рычание, он подался вперёд, изливаясь внутри неё, а она принимает его, извиваясь, прижимаясь, впиваясь в его губы в отчаянном поцелуе.
Их прерывистое дыхание ещё не успокоилось, и долгое время они лежали без движения, укутанные лишь теплом друг друга. Но эльф очень хорошо помнил насколько хрупкими были человеческие тела, и когда холод мраморных плит стал явственно ощущаться и на его коже, легко поднял женщину и перенёс в свои покои. Той ночью, под расшитым золотом пологом королевской опочивальни он обладал ею ещё раз, вновь погружая их в горячие волны наслаждения. А потом, утомлённое страстью тело смертной не выдержало, и она уснула.
Трандуил задумчиво рассматривал эту странную женщину, ловя себя на мысли, что такой, лишённой звёздной холодности и чуждости, он видел её впервые. Тёплые блики камина освещали её умиротворённое лицо, и впервые за этот вечер она выглядела действительно как человек, но именно сейчас эльф особенно остро ощущал исходящую от неё магию. Она заворочалась, покрывало сбилось, и его взгляд помимо воли скользнул по обнажённому телу. Но уже в следующее мгновение король невольно замер: между плавно вздымающимися округлостями грудей отчётливо виднелся ровный, чуть розоватый шрам. Его пальцы чуть коснулись повреждённой кожи, и лик Владыки заметно помрачнел. Он слишком хорошо знал, какое оружие оставляет такие раны. Но откуда они на теле смертной, и как он не заметил их ранее? И снова вопросы, а ведь казалось он уже почти приблизился к разгадке... Король устало выдохнул, его губы тронула еле заметная улыбка: "Но теперь ты никуда не денешься, thuren loth..."
Как же порой мы бываем слепы в нашей наивной, высокомерной уверенности...
========== 67. Послевкусие ==========
Ветер бился и неистовствовал за окном. От каждого его порыва разноцветные витражные стёкла жалобно вздрагивали и постанывали, что, казалось, только придавало уверенности разбушевавшейся грозе, и стихия снова и снова с воем бросалась на эту тонкую преграду, отделявшую сейчас теплоту и свет от гнева помрачневшей природы.
Он зачарованно наблюдал за всем этим, невольно ловя себя на мысли, что происходящее за окном во многом походило на то, что творилось внутри него. Словно загнанный и надрессированный зверь он вот уже больше месяца мерил шагами эту каменную темницу, вежливо улыбаясь и делая вид, что ничего не произошло, отряхиваясь от любопытных взглядов, как от пыли...
— И это всё? — от внутреннего напряжения его голос чуть подрагивал.
— Увы... — последовал безразличный ответ.
— Увы? — переспросил он с хрипотцой. — Неужели ты не понимаешь, насколько это важно?! — руки сами сжались в кулаки, голос набирал обороты, и скрывать раздражение было уже невозможно. — Разве для этого я тебя...
— Лорд Эглерион! — Он резко обернулся, а начатая фраза так и осталась незавершённой. Его собеседник, который минутами ранее расслабленно стоял у камина, теперь вытянулся и, гордо вскинув голову, в упор смотрел на него.
Казалось, только сейчас он заметил насколько изменился его бывший помощник. И пусть во внешности всё так же преобладал привычный коричневый цвет, но теперь длинный камзол, на манжетах и воротнике которого чуть поблёскивала тонкая серебристая вышивка, был сшит из явно более дорогой материи. Волосы, ранее всегда затянутые в низкий хвост, свободно ниспадали на плечи. Однако что поразило второго эльфа, так это выражение глаз его собеседника, и именно это и заставило Эглериона проглотить рвущиеся с языка упрёки. Холодный и уверенный, с лёгким налётом скуки, надменности и вызова — это был взгляд того, кто уже познал вкус власти. О как это было ему знакомо! Бывший королевский дворецкий чуть прикрыл глаза. Хотелось ему того или нет, но теперь он был не в праве что-либо требовать от своего бывшего подчинённого, даже более — он зависел от расположения второго эльфа.
— Прошу прощения... — слова давались с трудом и казались какими-то чужими. — Я... похоже немного забылся...— он старался не смотреть другому эльфу в глаза, опасаясь увидеть в них даже намёк на торжество, но тому этого было и не надо.
— Лорд Эглерион, — начал тот уже чуть мягче. — не стоит извинений. В Вашем положении любой бы потерял контроль. — О, как это царапнуло самолюбие, но бывшему дворецкому не оставалось ничего другого, как скрипеть зубами от досады и раздражения, а его бывший помощник тем временем продолжил. — Я благодарен Вам за доверие и возложенную на меня ответственность и именно поэтому не смею и не имею никакого права пренебрегать своими обязанностями и обязательствами перед Его Величеством и королевством. — он сделал многозначительную паузу. — Я не отказываю Вам в помощи, но благо королевства стоит на первом месте. Разве не так? — Эглериону ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть в ответ.
Какое-то время в комнате царила звенящая тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием дров в камине да буйством стихии за окном.
— Значит эта книга пока единственная зацепка? — проговорил наконец Эглерион, который уже давно отошёл от окна и теперь рассматривал страницы увесистого фолианта, покоившегося на рабочем столе. — Странный язык... — пробормотал он задумчиво, что больше походило на мысли вслух.
— Это мне и показалось странным, поэтому я и решил захватить её с собой, — заметил в свою очередь помощник. Бывший дворецкий вскинул голову, и на мгновение на его лице отразилось искреннее удивление, как-будто он и не ожидал увидеть здесь второго эльфа.
— Только зачем она дочери лекаря? Тут один чертежи да схемы... Разве что она решила что-то построить?..
— Не думаю, — прервал его поток мыслей бывший подчинённый. — А ещё я считаю, что этот язык Леди Сельвен так же не известен.
— Откуда такая уверенность? — в голосе Эглериона сквозила плохо скрываемая ирония, однако его собеседник предпочёл оставить это не замеченным.
— Всё просто. Я видел насколько аккуратно и неуверенно она записывала название книги. Если бы всё было понятно, то ей бы не понадобилось сверять каждое слово, — на это опальный дворецкий устало выдохнул и шумно захлопнул кожаный переплёт.
— Она водит нас за нос! — он старался говорить спокойно, но выходило плохо. — Неизвестное и нежданное лекарство, затем весь этот сыр бор с музыкантами, а теперь она делает вид, что ничего не произошло! Днями пропадает в лаборатории, а ночами в библиотеке... — эльф резко замолчал и, всё ещё опираясь руками о стол, склонил голову, пепельные пряди упали на лицо. Сейчас, как никогда, он выглядел побеждённым и уставшим. Это была минутная слабость, такая несвойственная этому гордому эльфу. Его собеседник поспешил отвести взор и уже повернулся было к двери, когда неожиданно твёрдый голос бывшего дворецкого заставил его замереть на месте.
— Возможно, нам стоит подойти к этому с другой стороны, — холодные серые глаза смотрели на удивление уверенно, а на бледном лице не было и намёка на слабость или отчаяние.
— Что Вы имеет в виду, Лорд Эглерион?
— Возможно, стоит понаблюдать, а может и расспросить поподробней не дочь лекаря, а её служанку? Люди редко умеют держать язык за зубами, особенно если припугнуть или пообещать что-нибудь взамен, — тонкие губы тронула хитрая улыбка. Однако последующая реакция и слова его бывшего подопечного очень удивили Эглериона. Облачённый в коричневый камзол эльф неожиданно криво усмехнулся.
— Боюсь, что в нынешней ситуации припугнуть и поподробней расспросить будет проще дочь главного королевского лекаря, нежели эту смертную. С некоторого времени она стала интересна некоторым важным особам...
— Что это значит? — брови Эглериона удивлённо дёрнулись вверх, но в ответ его собеседник только покачал головой.
— Это всего лишь мои догадки...
— Я рискну их выслушать.
— Но я не рискну их озвучить, — второй эльф решительно взялся за ручку двери и уже потянул было на себя, но в последнее мгновение еле слышно бросил через плечо. — Потому что только за одни свои догадки я рискую оказаться в том же положении, что и Вы, Лорд Эглерион.
Дверь за его посетителем уже давно закрылась, а бывший дворецкий так и стоял у стола. Все эти туманные намёки и якобы случайно брошенные фразы никак не складывались во что-то правдоподобное и имеющее хоть какой-то смысл. И хотя он предполагал, что смертная могла располагать определёнными сведениями, но никак не мог себе представить, кому и чем стала интересна эта женщина. С другой стороны, его бывший помощник не стал бы разбрасываться подобными утверждениями, не имей они под собой хоть какой-то основы. Словно в ответ на его мысли ладонь нечаянно коснулась плотного кожаного переплёта, от неожиданности эльф чуть вздрогнул и немного удивлённо взглянул на позабытый было фолиант. Возможно, не стоило списывать со счетов эту непонятную книгу. "Ведь зачем-то она всё же понадобилась дочери лекаря?" В последнее время он избегал даже мысленно называть её по имени, пусть и признавая, что это было глупо, но так было проще соблюдать определённую дистанцию и справляться со спорными чувствами, что вызывала в нём светловолосая эльфийка. Эглерион раздражённо встряхнул головой: "Не об этом сейчас надо думать!"
Взгляд серых глаз снова упал на странную книгу, пальцы эльфа в задумчивости заскользили по потёртому золоту теснения непонятных букв. Если, как утверждал его осведомитель, язык был не понятен и ей, то единственным объяснением того, зачем эльфийка разыскивала этот том, было то, что предназначался он кому-то другому. Лицо опального придворного озарила победоносная улыбка, он несколько раз назидательно цокнул языком. "Ты умна, но я всё равно вижу тебя насквозь", — прошептал он еле слышно и, подхватив фолиант со стола, направился к камину, где, устроившись в высоком кресле, погрузился в изучение пожелтевших станиц.
Здесь его и застало утро, серое и усталое. Казалось природа, а вместе с ней и лес, всё ещё приходили в себя после ночного буйства стихии, а поэтому даже не стремились избавиться от тумана, который прятался в кронах деревьев, словно обрывки чьей-то мантии. И несмотря на почти безоблачное небо, солнце светило тускло и холодно, ещё раз напоминая о приближающейся зиме. Рассматривая пейзаж за окном, Эглерион невольно поймал себя на мысли, что с удовольствием бы испробовал это странное утро на вкус, ощутил как на лицо вуалью опадает прохладная туманная влага... Но увы, путь за пределы дворца был для него закрыт. Тонкие губы тронула призрачная улыбка. Какая ирония, что именно сейчас ему хотелось попасть в лес, откуда раньше он так стремился вырваться. Любители же скрываться под этими монументальными кронами нередко вызывали на его лице снисходительную улыбку, ведь эльф был уверен, что всё самое главное расположено внутри дворца. Смешно и нелепо, но мы всегда сами забываем про горизонт и стремимся запереть себя в самой высокой башне, а понимаем, что это темница слишком поздно.
Эглерион всегда грезил дворцом и благородной тишиной его верхних уровней, а сейчас отдал бы многое за то, чтобы иметь возможность свободно передвигаться и на нижних ярусах, хотя, конечно, в последнее время ему позволялось больше, чем в первые дни после всего сыра-бора. Возможно, это было связанно с тем, что король не желал привлекать излишнего внимания к бывшему дворецкому и его заточению; или же после недели пристального наблюдения было решено, что опальный эльф не представлял никакой опасности, а может до него просто не было дела. Так или иначе, но Эглериону теперь дозволялось не только покидать свои покои, но и относительно свободно передвигаться по дворцу. Относительно, потому что-то и дело он замечал краем глаза, как в тёмных альковах то там, то здесь маячила фигура стражника. А когда однажды он решил спуститься вниз, словно из-под земли перед ним материализовались сразу двое воинов и молча преградили ему путь, давая тем самым понять, что проход дальше был для него закрыт. Конечно же, осведомлённый обо всех самых тайных ходах и выходах, бывший главный дворецкий мог бы с лёгкостью обвести их вокруг пальца и попасть туда, куда ему надо. Но стоило ли это того, чтобы искушать судьбу и вызывать не нужные подозрения? "Очень скоро, если не удастся переубедить короля, в твоём распоряжении будет весь горизонт и даже больше... " — эльф шумно выдохнул и отвернулся от окна. Не стоило сейчас давать волю сантиментам, надо было наконец действовать.
Быстро преодолев оставшееся пространство, он уверенно взялся за ручку и потянул дверь на себя. За ней никого не оказалось, и хотя уже давно стража не маячила у его покоев, не стоило пренебрегать банальной осторожностью. Эглерион бегло огляделся по сторонам и, только удостоверившись, что коридор и на этот раз был пуст, шагнул за порог.
Утро уже давно вступило в свои права, но на пути эльфа пока не попалось ни души, и лишь тихий шёпот его лёгких шагов раздавался в молчаливых коридорах. А кого он надеялся увидеть? Толпы зевак? В это послепраздничное утро? Эглерион криво усмехнулся и прибавил шагу. Теперь, когда до цели оставалось совсем немного, в голове всё громче звучали сомнения в целесообразности всего плана. "С тех пор многое могло измениться..." — но эта мысль так и осталась незавершённой, так как за следующим поворотом эльф с разбегу на кого-то налетел. Оба невольно отступили друг от друга и замерли, хотя каждый из них по разным причинам. Бывшему дворецкому с трудом удалось сдержать улыбку, и он ограничился лишь тем, что мысленно похвалил себя за очередное доказательство собственной догадливости и смекалки. Что же касается его неожиданного утреннего встречного, то тут приятных эмоций было намного меньше.
— Леди Сельвен, — эльф грациозно поклонился, — какая встреча! Теперь это утро может стать только лучше.
— Лорд Эглерион, — она старалась придать лицу как можно более нейтральное выражение, но давалось ей это с трудом. — в свою очередь тоже надеюсь, что это утро станет ещё более приятным днём, — эльфийка сделала шаг в сторону, однако бывший дворецкий предугадал её намерения, и вновь оказался у неё на пути. Между бровями его собеседницы залегла заметная морщинка. — Я спешу, — в голосе зазвучали металлические нотки, но он сделал вид, что не обратил на это внимание и лилейно улыбнулся.
— О, я Вас прекрасно понимаю! Поверьте и до меня дошли слухи, что в последнее время в больничном крыле слишком много дел. Я не посмею Вас долго задерживать, — ему показалось, или она действительно облегчённо вздохнула? Явно ожидая, что разговор был окончен, дочь лекаря шагнула вперёд, но эльф и не думал отступать, и в ответ на удивлённый взгляд зелёных глаз, только шире улыбнулся. — То, что я хочу Вам сказать, не займёт много времени. Вашего драгоценного времени, Леди Сельвен, — он снова слегка склонил голову.
— Лорд Эглерион... — однако он не дал ей договорить.
— Кажется, в прошлый раз мы расстались не совсем по-дружески. Позвольте мне это исправить, — последние слова заставили её замереть на месте. Намеренно повременив несколько мгновений, эльф грациозно откинул плащ, извлёкая из складок материи принесённую книгу, и протянул её дочери лекаря. Та в свою очередь молча и без тени удивления приняла её из рук опального дворецкого. — До меня дошли слухи, что Вам она очень нужна... — опрометчивость своего поступка эльфийка осознала слишком поздно и даже приоткрыла рот, видимо желая что-то возразить, однако, момент был уже упущен.
— Благодарю Вас, Лорд Эглерион, — проговорила Сельвен, слегка кивнув головой. — Это было очень осмотрительно с Вашей стороны. Но теперь... — только он не собирался отпускать её так просто.
— Книга попала ко мне случайно, но, признаться, я даже и не подозревал, что в королевской библиотеке хранятся подобные экземпляры. Простите мне моё любопытство, но что это за язык? — выражение лица эльфа было непроницаемо-невинно, хотя он не без внутреннего триумфа наблюдал за метаниями зеленоглазой лекарши. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Сельвен побеждёно выдохнула и, гордо вскинув голову и глядя прямо в глаза её утреннему нарушителю спокойствия, холодно отчеканила.
— Я не знаю. Именно поэтому этот фолиант и заинтересовал меня так. Надеюсь, Ваше любопытство удовлетворено.
— Или же, — тон Эглериона потерял всякую любезность, холодным эхом отдаваясь от окружавших их каменных стен, — этот фолиант предназначался кому-то другому. Не так ли, Леди Сельвен?
— Если Вам больше нечего мне сказать, Лорд Эглерион, мне пора. Меня, в отличии от Вас, ждут важные дела, — глаза бывшего дворецкого угрожающе сверкнули, но ему нечего было возразить.
— В таком случае, приятного дня, — процедил он, чуть отстраняясь.
— Желаю и Вам того же, — был её краткий ответ и уже в следующее мгновение она скрылась за поворотом.
* * *
Настроение Сельвен, и без того немного странное в это утро, стремительно неслось по наклонной. Сначала сам бал, а в особенности последующий день, который она всегда, даже несмотря на прошедшие года, воспринимала с толикой болезненной печали и злости на саму себя. Хотя в этот раз этот сумбур эмоций был ещё приправлен и некоторым раздражением, причину которого светловолосая эльфийка никак не могла объяснить, а может просто и не хотела. Ведь кому захочется признаться, в том, что она наивно ждала того, кто не придёт. Его не было во дворце, он был где-то за пределами королевства, так зачем искать беспокойным взглядом в толпе его статную фигуру? И почему столько лет спустя сердце так тревожно вздрагивает от одной лишь возможности оказаться с ним рядом? Наверное дело в том, что мы всегда хотим верить в чудо, забывая, что одной веры порой бывает недостаточно. Только все это она старательно гнала прочь из своей головы, виня во всём само торжество, такое неуместное, ненужное, организованное, казалось для того, чтобы отвлечь обитателей дворца от чего-то более важного.
Эти мысли не давали ей покоя с того момента, как она открыла глаза, поэтому, наскоро позавтракав, она устремилась в единственное место, где могла избавиться от этого внутреннего гула. На следующий день после бала в библиотеке её бы никто не побеспокоил. Только всё пошло не так, как того хотелось бы, хотя конечно кто мог знать, что её первая утренняя встреча будет настолько неприятной, и за углом с ней лоб в лоб столкнётся никто иной, как сам Эглерион, главный королевский дворецкий! "Бывший", — добавила про себя эльфийка.
Хотя во дворце, казалось почти никто не заметил пропажи высокомерного эльфа, известного своей любовью к собственному рабочему кабинету, в её голове уже давно зародились некоторые подозрения после некоторых фраз, брошенных теми самыми стражниками, что присутствовали в каморке роковой ночью. Официально, Лорд Эглерион сам подал прошение о том, чтобы сложить с себя свои обязанности в качестве королевского дворецкого. Только на деле выходило, что эльф попал в немилость к Его Величеству, и ему "посоветовали" уйти добровольно. Сельвен не желала вдаваться в детали и не задавала лишних вопросов, однако сам факт того, что ни о первом, ни о втором не было объявлено во всеуслышание, давал повод понять, что опальный вельможа оказался замешан с музыкантами и их предводителем, а это происшествие, как она успела заметить, было решено сохранить в тайне.
Судьба самого Эглериона её не особо заботила, а после их последней встречи уж точно не печалила, но если, во всех этих домыслах была хоть крупица правды, дочь лекаря могла только представить, какой оплеухой это стало для самолюбия высокомерного эльфа. По собственной воле отказаться от влияния и статуса, двух вещей, ради которых он жил и дышал. Неудивительно, что бывший дворецкий словно сквозь землю провалился. Наверное поэтому она была настолько удивлена, столкнувшись с ним этим утром, что не сразу развернулась, не прошла мимо. А зря...
Поначалу, Сельвен даже почти поверила в искренность его слов, особенно, когда увидела в его руках ту самую книгу. Великие Валар, она никогда не считала себя наивной, но он обвёл её вокруг пальца, как неопытную дебютантку! Осознание собственной ошибки и опрометчивости пришло слишком поздно. Это были какие-то считанные секунды, но дело уже было сделано, она попалась в ловушку этого искусного придворного. Можно было пытаться отнекиваться, но это лишь усугубило бы ситуацию, поэтому она решила воспользоваться единственным своим козырем — солгать, говоря только правду. Тем самым удалось хоть как-то сравнять счёт, во всяком случае она на это надеялась. А ещё она поняла одно: лишённый власти, Эглерион никак не потерял своей хватки и прозорливости. И если раньше его можно было просто избегать, то теперь его стоило опасаться.
От последних мыслей холодок пробежал по спине, заставив Сельвен невольно поёжиться и бегло оглянуться. Но нет, коридор за её спиной был пуст. Она выдохнула, крепче стиснув зажатый в руках фолиант. Ощущение потеплевшей кожи переплёта неожиданно заставило её мысли повернуть совершенно в другое русло. Ирина. Лёгкий укол совести — последний раз она видела смертную вчера на балу, а потом им пришлось разделиться. Признаться, эльфийка до последнего надеялась, что её помощница не пойдёт... Хотя разве могла она отвергнуть приглашение? Да и оставалась надежда, что на торжестве всё будет не так уж и плохо.Тёмные локоны, горящий взгляд, алые губы — вчера, в том чарующем платье, словно сотканном из утреннего тумана, Ирина с лёгкостью могла бы стать украшением любого придворного празднества. Только кого она обманывала? На что можно было рассчитывать на балу, где Ирина была единственной смертной? И от этого Сельвен было горько: её помощница и подруга заслужила лучшего, чем ловить высокомерные и насмешливые взгляды эльфийских вельмож. Однако, дочь лекаря ничего не могла с этим поделать, и лишь наблюдала за старой и, увы, слишком знакомой ей самой игрой в придворное гостеприимство. Проходя мимо одного из высоких окон, светловолосая эльфийка невольно замедлила шаг: там за горизонтом, где тёмный лес впивался вершинами в серое небо, будет проще. "Лишь бы вырваться отсюда...", — прошептала она, и грустная улыбка коснулась её губ. Едва заметная морщинка залегла между бровями на прекрасном лице бессмертной девы леса, но мгновение спустя она вновь ускорила шаг.
Всё же нужно было отдать Ирине должное — она с лёгкостью и завидной холодностью справлялась вчера с выпавшей на её долю ролью. Порой даже казалось, что отношение эльфов её ни капли ни трогает. Возможно она была привычна к этому или же искусно скрывала. Кто знает, как это было тогда? Каким же должен был быть мир, в котором безразличие стало нормой? Но вчера эльфийка об этом не думала, ей было только больно и немного стыдно, словно она в чём-то провинилась перед смертной, особенно, когда словно из-под земли перед ней возник Ровион. Брат был весел, его глаза хитро сверкали, и, задорно подмигнув, он подхватил Сельвен под руку, намереваясь увести куда-то в круг танцующих. Она попыталась высвободиться, взглядом указывая в сторону своей спутницы, на что рыжеволосый эльф удивлённо вскинул брови. "Что она здесь делает? Зачем ты её привела? — буркнул он довольно бесцеремонно, и не дождавшись ответа, пожал плечами и уже на Всеобщем добавил. — Она никуда не пропадёт, а вот мне редко выпадает возможность станцевать со своей сестрой!" Если бы этот воин знал, чем обязан этой смертной, то никогда бы не позволил себе вести себя подобным образом. Ровион вновь потянул лесную деву за собой, и та только обернулась, чтобы извиниться, но Ирина остановила её жестом, лишь понимающе улыбнулась и ободряюще кивнула в сторону кружащихся пар.
Позже, когда Сельвен всё же удалось вернуться, её спутницы уже нигде не было. Брат предположил, что та отправилась обратно в свои покои, и эльфийке пришлось с ним согласиться. Идти и проверять было бы глупо — по человеческим меркам Ирина уже давно считалась взрослой. Эльфийку вновь увлекла музыка, брат, который то и дело норовил представить её кому-то из своих друзей, разговоры и поклоны, — одним словом, бал, каким Сельвен его помнила будучи ещё придворной дамой. И хотя пару раз ей даже казалось, что в толпе наблюдающих мелькнула фигура с тёмными волосами, эльфийка не могла быть уверена, что это ей не померещилось... Сейчас же, прошлый вечер никак не давал ей покоя, то и дело напоминая о себе жалящим чувством вины.
За очередным поворотом взору дочери лекаря открылся длинный коридор, освещённый столпами солнечного света — до библиотеки оставалось рукой подать, но идти туда вдруг показалось совершенно бессмысленным. Ведь искомая книга была сейчас у неё в руках! И пусть утро не заладилось, у эльфийки ещё был шанс его исправить, пусть и не для себя, то для кого-то другого. Сельвен замерла на месте, резко развернулась и спешно зашагала в противоположном направлении. Её лик посветлел, и лесная дева почти улыбалась...
Однако, оказавшись перед искомой дверью, эльфийка почему-то замешкалась. "Что если я опять не вовремя?" Перед глазами невольно всплыла совсем ещё свежая картина: слишком невозмутимый король и чем-то взволнованная женщина. Тогда, волей-неволей в голову Сельвен закрались совершенно безумные мысли... А потом эта странная аудиенция, которая, вместо того, чтобы развеять любые сомнения, их только усилила. Дочь лекаря чуть нахмурилась, но уже в следующее мгновение решительно встряхнула головой и уверенно постучала в дверь. Ответом ей была тишина, а острый эльфийских слух не уловил даже дыхание. После второй безуспешной попытки, Сельвен чуть толкнула дверь, (которая к счастью оказалась незаперта), но только для того, чтобы удостоверится в очевидном — комната была пуста. И хотя на всякий случай дочь лекаря и заглянула в умывальную комнату, найти там никого не удалось, да она на это и не рассчитывала.
Взгляд Сельвен хмуро скользил по изысканной обстановке покоев. Конечно, можно было предположить, что Ирина куда-то отлучилась, ведь утро было далеко не раннее, только вот кровать, с брошенной на неё в второпях шалью, казалась даже не тронутой... Вопросы всплывали в голове один за другим, как и варианты того, что стоило теперь предпринять, но эльфийка мысленно отмахнулась и от того и от другого, и вместо этого молча покинула комнату, напоследок тихо прикрыв за собой дверь.
* * *
Я не торопилась открывать глаза, хотя и проснулась неожиданно резко. Лишь спустя несколько мгновения стало понятно, что виной тому было ноющее чувство, что что-то было не так. Однако в комнате было тихо, только вот слишком холодно, и кожа неприятно покалывала от прикосновений морозного воздуха. "Хватило же ума оставить открытой форточку", — заворчал мой внутренний голос, и правильно было бы исправить такое упущение, однако покидать постель мне никак не хотелось, и я поплотнее закуталась в одеяло, только это не принесло желаемого тепла. "Неужели я вчера была настолько навеселе, что не только оставила распахнутым окно, но и укрылась лишь покрывалом?" По ощущениям выходило, что так оно и было, и тело окутывали прохладные объятия шёлка, что в любой другой ситуации я назвала бы приятным, но не тогда, когда за окном температура приближалась явно к минусу. "Ночная рубашка сейчас бы тоже не помешала. С чего это я удумала спать голой?.." Последняя мысль грянула как гром среди ясного неба. По спине пробежал холодок, и одновременно меня бросило в жар. Стараясь дышать как можно ровнее, я осторожно приоткрыла глаза: над моей головой нависал балдахин, но не зелёный, а из расшитого золотом тёмно-коричневого бархата. Отчего-то захотелось выругаться, но я не решилась и снова зажмурилась. И зря. Перед внутренним взором тут же замелькали события прошлого вечера, отчего щёки запылали, а тело отозвалось предательским эхом наслаждения... Стараясь переключить внимание и унять закопошившееся либидо, я вновь приоткрыла веки и на это раз рискнула оглядеться.
Справа от меня складки полога были плотно задёрнуты, успешно скрывая тем самым от любопытных глаз королевское ложе, а от меня ту часть покоев, где, если мне не изменяла память, находилась дверь. У противоположной от меня стены расположился небольшой камин, к сожалению еле тлеющий. Слева же на стене можно было различить несколько картин, что-то похожее на секретер, стул с высокой спинкой, но основное пространство занимали высокие створчатые двери, выходящие на просторную террасу. Они были наполовину распахнуты, и сквозь них в комнату струился ещё не прозревший свет раннего утра, приправленный остротой морозного воздуха и ароматами леса, умытого дождём.Что же касается меня, то укутанная в тёмно-бордовое шёлковое покрывало, я покоилась на по-королевски просторной кровати тёмного дерева. Абсолютно одна.
На несколько мгновений я задержала внимание на последнем своём наблюдении, пытаясь решить радоваться ли мне этому или нет, но как бы то ни было, это дало мне возможность вздохнуть и спокойно обдумать нынешнее положение дел. "Только не залёживайся тут", — буркнул мой внутренний голос, и я вынуждена была признать его правоту. Учитывая то, что хозяина покоев рядом не было, мне следовало как можно скорее и незаметнее отсюда ускользнуть. Почему? По правде сказать, я и сама не могла дать ответ на этот вопрос, но сейчас мне казалось это самым правильным и безопасным решением.
Аккуратно соскользнув с кровати и прикрывая наготу широким покрывалом, я стала спешно оглядываться в поисках своей одежды, но увы безуспешно. В какой-то момент мой взгляд упал на выход на террасу, и я еле сдержала возглас разочарования. "Ну конечно! Как я могла забыть? Платье скорее всего всё ещё там..." Сделав глубокий вздох, я шагнула к створчатым дверям.
— Ты куда-то спешишь? — Глубокий бархатистый голос, который нельзя было не узнать, заставил меня замереть на месте. По телу пробежала лёгкая дрожь. Медленно, словно в полусне, я обернулась. Король стоял у кровати, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на меня. Выражение его лица было почти расслабленным, а глаза, казалось, улыбались. Венценосная особа была облачена в уже однажды виденный мною наряд: штаны, сапоги и изумрудная мантия на голое тело. И вновь меня поразило явное сходство с героем с обложки любовного романа, одновременно заставляя задуматься о собственном внешнем виде.
— Я не спешу, я просто замёрзла, — И, словно в доказательство своих слов, поплотнее укуталась в покрывало. Хотя, признаться, так мне хотелось скрыться и от пристального взгляда эльфа. Его глаза неотрывно смотрели на меня, гипнотизируя и лишая возможности, да и желания сдвинуться с места, в то время как Владыка с завораживающей грацией хищника медленно двигался в мою сторону. И вот он уже оказался рядом, его пальцы скользнули по моему лицу, чуть приподнимая за подбородок.
— Тогда позволь мне тебя согреть... — Мягкий, тёплый шёпот утонул в дразнящем и сладостном поцелуе...
Я резко встряхнула головой. Наваждение рассыпалось. Комната была всё так же пуста, и оставалось только гадать откуда в моей голове появились эти слащаво-романтические фантазии, присущие бульварным любовным романам для женщин за сорок. Я еле сдержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу, вместо этого лишь криво усмехнулась и, шумно выдохнув, шагнула на террасу.
Обжигающе-холодный камень под босыми ногами окончательно привел меня в себя, а то тут то там попадающиеся лужи и вовсе развеяли остатки сна. На моё счастье и здесь тоже не было ни души, однако испытывать судьбу не стоило, и я довольно быстро нашла и подобрала своё платье и поспешила обратно в королевскую опочивальню. Пусть возвращаться туда мне вовсе и не хотелось, но альтернатива устроить переодевания прямо на улице была ещё более дикой и скандальной. Можно было только гадать, что подумает стража, застань они меня за этим занятием.
Спальня была по-прежнему загадочно-безмолвна и пустынна. "И слава богу!" В надежде хоть на какое-то тепло, я почти бегом устремилась к тлеющему камину, где наконец решила оценить масштаб катастрофы. Всё ещё влажное от дождя, моё невесомое бальное платье выглядело печально, но ещё более печально стало мне, когда я представила, что сейчас придётся натягивать мокрую ткань прямо на голое тело. Только вот выбирать мне было не из чего. Не рыться же по королевским шкафам! А голая женщина в спальном покрывале вызовет ещё больше вопросов, чем смертная в мокром платье. Мысленно помянув лихом фривольную бальную моду лесных жителей и отсутствие такой необходимой сейчас нижней рубахи, я, закусив губу, принялась за дело, и заняло оно, сказать по правде, дольше, чем ожидалось. Из-за рвущихся наружу нецензурных высказываний и отбивающих барабанную дробь зубов, приходилось то и дело делать передышки, вновь завёртываться в покрывало, дышать на ладони, чтобы окоченевшие пальцы наконец справились с завязками. Вдобавок ко всему, оказалось, что прошлой ночью огонь страсти опалил-таки нежный сиреневый шёлк. Иными словами, в некоторых местах наряд был порван и безвозвратно испорчен. Почему-то от этого стало очень грустно. Однако времени для печали у меня попросту не было.
Когда же наконец с многочисленными завязочками было покончено, и платье было надето, а мокрая ткань хоть немного прогрелась, и каждое движение уже не заставляло постоянно ёжиться и вздрагивать, я, всё ещё не решаясь расстаться с покрывалом, двинулась в сторону террасы. Почему-то мне показалось, что именно так будет намного проще незаметно покинуть королевские покои, да и дорогу я примерно уже знала. Только вот не успели мои шаги отсчитать и половину пути по белоснежным плитам, как раздавшиеся из прилегающей комнаты голоса заставили замереть на месте. И если личность одного из говорящих оставалась для меня загадкой, то вот властный и немного отстранённый голос второго говорившего, не оставлял никаких сомнений в том, кто находился по ту сторону распахнутых створчатых дверей. Помимо воли мои щёки запылали, дыхание участилось, я резко развернулась и, подобрав полы тяжёлого шёлка, как можно быстрее и бесшумнее поспешила обратно в опочивальню. Одно радовало: теперь хоть было известно местонахождение хозяина апартаментов, где меня удосужило проснуться.
Оказавшись снова в комнате, я какое-то время в нерешительности озиралась по сторонам, раздумывая как поступить в сложившейся ситуации. Конечно, можно было остаться здесь и дождаться короля, но этого мне совершенно не хотелось, а от одной мысли о том, что встречусь с ним взглядом, сердце начинало ухать так, что я начинала всерьёз опасаться за своё здоровье. Да и потом, застань он меня здесь, придётся ещё объяснять, почему на мне мокрое платье... А перспектива снова снимать наряд и ожидать Трандуила голой казалась вообще верхом идиотизма. Только всё это были лишь отговорки, которыми я с энтузиазмом пыталась прикрыть истинную причину — страх. Не важно сколько тебе лет, быть отвергнутой на утро боится каждая. Боялась и я: его взгляда, его слов, того, что должна буду сказать я... Из груди невольно вырвалось что-то похожее на разочарованный стон. "Нет, отсюда надо делать ноги. И как можно скорее! Не может же здесь быть лишь один выход? В конце концов, это же дворец, а значит где-то обязательно запрятан тайный проход, похожий на тот, по которому совсем недавно мне приходилось приносить вино." Воодушевлённая последними мыслями, я стала медленно обходить спальню, внимательно исследуя каждый уголок.
Как и предполагалось, в стене, ранее скрытой пологом, располагались створчатые двери, но путь туда был закрыт. Там скрывался тот самый небольшой кабинет с камином, ведущий в приёмную, откуда всё ещё доносились приглушённые голоса... Остальное убранство опочивальни я уже видела: широкая кровать, стул, секретер, камин, — надо сказать, не густо, учитывая, что здесь проводил ночи сам Владыка. Из декора в комнате присутствовало лишь несколько картин, да гобелен, изображающий какую-то батальную сцену с участием эльфов, драконов и ещё каких-то существ. Это масштабное полотно закрывало почти полстены рядом с камином, поэтому я невольно удивилась, что заметила его только сейчас. Я уже хотела продолжить свои поиски а-ля форт Бояр, как неожиданная мысль заставила меня замереть на месте. Во многих исторических и приключенческих фильмах именно за такими вот гобеленами нередко и скрывались секретные ходы... Несколько торопливых шагов, и вот рука нетерпеливо отдёргивает в сторону край плотной материи. Предчувствие меня не обмануло: за гобеленом и вправду скрывалась небольшая дверь. Замаскированная шёлком и деревянными панелями, что и остальная комната, она почти сливалась со стеной, если бы не маленькая золотистая ручка. Не долго думая, я потянула дверь на себя, и мне снова повезло: проход не был закрыт!
По ту сторону моему взору открылась ещё одна комната, а вернее частная библиотека. Стеллажи с книгами стояли по всему периметру небольшого помещения, где единственным источником света было узкое витражное окно, отчего всё вокруг утопало в приятном полумраке. Возможно, при других обстоятельствах, я бы с удовольствием посвятила больше времени разглядыванию интерьера этого уютного укромного уголка, но в данный момент у меня были дела поважнее. "Выход!" И, видно в это утро удача решила отплатить сполна за все те разы, когда я не выигрывала в лотерею — в противоположном от секретного входа углу притаилась ещё одна дверь. На этот раз действительно маленькая: со своими метр семьдесят, я впритык проходила через дверной проём, а вот эльфам пришлось бы довольно низко склониться. Раздумывая над своими наблюдениями, я чуть надавила на светлое дерево, из которого была сделана дверь, и та неожиданно легко поддалась. Мгновение, и моему удивлённому взору открылся один из коридоров замка. Аккуратно выглянув наружу, я быстро поняла, где находилась, отчего меня даже охватило некоторое разочарование, от того, что не пришлось больше плутать по переходам. От потайной дверцы до моих покоев было рукой подать — стоило лишь завернуть за угол. Бегло обернувшись туда, где в дверном проёме ещё светились залитые утренним светом королевские покои, я глубоко вздохнула и, скинув покрывало на ближайший стул, в следующую секунду юркнула в пока ещё безлюдный коридор и почти бегом припустила к себе. Выдохнула я лишь после того, как дверь моих покоев закрылась за спиной. Так начался один из самых долгих дней в Лихолесье.
Приняв ванну, переодевшись и перекусив заботливо оставленным для меня завтраком, я, за неимением более никаких дел (по случаю праздника мне предоставили отгул), уселась на кровать и уставилась в окно. Только если раньше монотонное созерцание природы доставляло мне немалое удовольствие, да и что греха таить, помогало успокоить разбушевавшиеся клетки серого вещества, сейчас происходило прямо противоположное. Поэтому в какой-то момент я просто не выдержала и, глухо выругавшись себе под нос, подскочила с кровати и стала бродить от стены до стены в ожидании. "В ожидании чего? А может ещё и кого?" — ехидничал внутренний голос, в ответ мне хотелось лишь драматично заламывать локти и кусать губы. Но в итоге, как только взгляд упал на дверь опочивальни, в голове оформилась чёткая мысль, что оставаться в своей комнате я не могла более ни минуты.
Первым порывом было направиться в сад, и ноги сами уже было шагнули в знакомом направлении, да только уже в следующее мгновение я остановилась как вкопанная: "Нет, там мне сейчас точно не место". Оставалась ещё лаборатория, где, выходной или нет, заняться всегда есть чем, да и кроме того, там скорее всего никого нет, что было мне только на руку. Я давно уже намеревалась провернуть одно дело, в котором наличие посторонних глаз было ну совсем некстати. Окрылённая своей новой идеей, я поспешила обратно, и спустя какие-то минут двадцать уже открывала тяжёлую дверь в наполненную медицинскими ароматами комнату. И снова удача была на моей стороне — здесь не было ни души. "Была бы в Средиземье лотерея, сегодня нужно было бы покупать билет. Озолотилась бы!" — усмехнулась я себе под нос, продолжая деловито сновать по лаборатории.
За этими занятиями и прошло моё утро, и лишь когда солнце стало клониться к обеду, ноющая спина дала понять, что пора бы было сделать перерыв. Я как раз потягивалась и разминала затёкшие конечности, когда дверь, чуть скрипнув, отворилась, и на пороге показалась Сельвен. По тому, как на долю секунды расширились её глаза, было понятно, что она никак не ожидала меня здесь застать. Эльфийка была на удивление свежа и прекрасна, словно умытая росой трава.
— Не ожидала я тебя здесь увидеть, — улыбнулась Сельвен, приблизившись к моему рабочему месту. — Ты же должна сегодня отдыхать? Уже забыла?
— Ты, вроде бы, тоже, — парировала я, на что эльфийка тихо хмыкнула и покачала головой. Я вновь принялась за нарезание очередных даров Флоры, в то время как лесная дева бесшумно обошла стол и остановилась напротив меня.
— И как давно ты уже здесь? — бросила дочь лекаря, в свою очередь принимаясь методично растирать в белой мраморной ступке тонкие серебристые стебли. Порошок, а вернее пыль, появляющаяся от умелых действий моей подруги, вот уже в который раз завораживал своей мерцающей в бликах света текстурой, и мне всё казалось, что, наверное, именно так и выглядела волшебная пыльца из сказки про Питера Пена. Почему мне вспомнилась именно эта история из моего детства, сложно было ответить. Питер Пен, фея Динь-Динь, пираты, Венди... — всё это казалось таким неуместным, да и вообще каждый раз, когда на ум приходили сказки, мне становилось очень странно и неловко, хотя бы от одного факта, что сейчас передо мной занималась зельеварением настоящая белокурая эльфийка. В этот момент Сельвен деланно прочистила горло, и я поняла, что слишком увлеклась размышлениями.
— А... что-то задумалась. Сразу после завтрака, — поспешила я с ответом, так и не отрывая глаз от ступки и серебристого порошка. На долю секунды руки эльфийки, со всё ещё зажатым пестиком, замерли в воздухе.
— Рано... — пробормотала лесная дева как-то рассеяно.
— Ну, после вчерашнего бала мне как-то не спалось, вот и решила занять себя чем-то, — как только слова сорвались с языка, стало понятно насколько двусмысленно прозвучала сказанная фраза (хотя, конечно же, только для меня). Откуда было знать моей собеседнице о том, что произошло вчера. Я украдкой посмотрела на Сельвен, и неожиданно встретилась с ней взглядом. Эти пронзительные зелёные глаза смотрели на меня как-то странно, почти с укором, но уже в следующее мгновение, эльфийка опустила голову и снова взялась за дары леса. Несколько томительных минут воцарившуюся в лаборатории тишину нарушало лишь тихое постукивание пестика в ступке. Я же безуспешно рылась в голове, пытаясь понять, что мог значить этот взгляд, да и был ли он вовсе, когда моя собеседница резко сменила тему.
— Ну, а что ты думаешь о вчерашнем бале? — бросила лесная дева, как бы невзначай.
— Думаю, ты была права, когда предупреждала меня, что празднество будет иным. А в остальном, всё было на высоте, — не удержалась я от иронии, на что Сельвен ничего не сказала, лишь тихо хмыкнула и слегка покачала головой. Только на этот раз я решила не гадать над её мотивами, а занять руки делом.
— Ирина, прости меня, — в звенящей тишине шёпот эльфийки прозвучал почти оглушающе.
— Ты о чём? — я в недоумении хлопала глазами, потихоньку начиная думать, что от недостатка сна не заметила что-то важное, или забыла...
— Я не должна была вчера оставлять тебя одну.
— Сельвен...
— Нет, дай мне договорить. Я действительно думала, что отделаюсь от Ровиона одним танцем, но в моём брате снова проснулся дух сводника. А когда вернулась, тебя уже нигде не было. Поэтому и прошу меня простить. Это был не тот бал, где тебе стоило оставаться одной...
— Сельвен, — эльфийка шумно выдохнула. Наши взгляды снова встретились. — пойти на бал было моим решением, поэтому тебе не за что передо мной извиняться, — лесная дева уже хотела что-то возразить, но я продолжила. — Однако, если тебе нужно моё прощение, оно у тебя уже есть. Ничего страшного не произошло, — я ободряюще улыбнулась, но эльфийка продолжала напряжённо вглядываться мне в лицо.
— Ты не держишь на меня обиды?
— Нет, — лицо моей наставницы заметно просветлело. — Только объясни, что это значит "в Ровионе проснулся дух сводника"? — Сельвен облегчённо выдохнула и тихо рассмеялась.
— Ах. Просто каждый раз, когда я бываю здесь, мой брат пытается выдать меня замуж. Он надеется, что так я останусь...
— И как его успехи?
— Как видишь — не очень.
Мне с трудом удавалось представить сурового и опасного воина Ровиона в роли брата-сводника, хотя кто знает, какие черти водились в его рыжей голове. Наверное, Сельвен посетили похожие мысли, и мы обе тихо захихикали, однако в следующее мгновение неожиданная догадка заставила меня резко успокоиться:
— Постой, он что не знает, почему ты покинула Лихолесье? — эльфийка смолкла и отрицательно покачала головой.
— Нет, и пусть так оно и останется. Обмолвься я хотя бы полусловом, Ровион бы никогда не успокоился, пока не докопался бы до всей правды. А ему этого знать никак нельзя.
— Кого ты сейчас больше защищаешь? Своего брата или того другого? — зелёные глаза на долю секунды удивлённо расширились, а после губы Сельвен тронула грустная улыбка.
— Знаешь, я никогда не смотрела на это с этой стороны. Но, наверное, я пытаюсь защитить их обоих, — она замолчала, её взгляд стал отстранённым, а значит, мыслями она была где-то далеко, и в такие моменты не стоило её тревожить. Я тяжело вздохнула и вновь взялась за тонкий ножик для разделки трав.
В лаборатории мы пробыли не долго, вернее меньше, чем мне того хотелось, и после обеда (меня всегда удивляло, откуда слуги знали куда нести еду. Если конечно, эльфы не общались с ними при помощи телекинеза, и Толкин просто забыл упомянуть этот факт...) Сельвен почти вытолкала меня прочь, заявив, что мне, как существу деликатному, требуется отдых, и я ей буду намного полезнее завтра, полная сил, чем сегодня... Выходит, от внимательных глаз моей подруги не укрылись следы прошлой бессонной ночи. Так или иначе, но я оказалась по ту сторону дверей и в задумчивости уставилась на вытянувшийся передо мной коридор больничного крыла. До заката ещё было уйма времени, а заняться мне было абсолютно нечем. Умей я читать, то могла бы отправиться в библиотеку, а была бы свобода, то можно было бы хотя бы побродить по нижним уровням. Там всегда была куча народу, на кого можно было поглазеть или посплетничать со служанками. После того инцидента с красными туфлями, многие из них заметно оттаяли ко мне, хотя, конечно же, сейчас моя особа вновь стала персоной нон — грата, потому как даже заглядывающие в мои покои женщины намеренно игнорировали все мои попытки завести беседу, и только многозначительно переглядывались между собой. В этот осенний день я осталась наедине со своими мыслями и единственными компаньоном мне были извилистые коридоры дворца эльфов. На долю секунды я даже была готова вернуться в лабораторию и рассказать Сельвен о том, что случилось. "Да только надо ли оно? Пускай златовласая лесная дева и была моей подругой, но стоило ли выливать на её и без того полную смятения голову сумбур прошлой ночи? Что если всё это не более чем одно минутное наваждение?" Я тяжело выдохнула и медленно зашагала в сторону сада: во всяком случае, там можно было отдаться во власть шёпота леса и голосов деревьев. Не сидеть же мне запертой птицей в своей комнате, думая и ожидая, что он... "Нет, нет, нет и нет! Даже не думай ходить по этой дорожке!" — я театрально замахала на себя руками и, ускорив шаг, почти побежала в уже знакомом направлении. Внутри была твёрдая уверенность, что за золочёной калиткой его сегодня не будет.
========== 68. Цвет ночи ==========
В первый день мы находимся в состоянии эйфории, спровоцированной взбудораженными гормонами и собственными фантазиями. На второй — всё ещё верим в сказку и ждём, когда же появится тот самый принц на белом коне, ну, в крайнем случае, с хрустальной туфелькой. А вот на третий уже сами пытаемся себя убедить, что чудес не бывает, и чего-то ждать глупо, да и вообще, все мы взрослые люди...
Мне же стало казаться, что всё произошедшее было не более, чем очень ярким сном, иллюзией, посланной, возможно даже, самим хозяином леса, особенно учитывая ту (не побоюсь того слова) ересь, что ворвалась в мою голову, стоило мне пустить туда голоса Зелёной Пущи. Признаться, казалось мне тогда многое: начиная с еле слышных шагов за спиной и ощущения чьего-то взгляда между лопаток в абсолютно пустом коридоре и заканчивая вещами в моих покоях, которые, будто бы, лежали не там, где я их оставила. Конечно же, это было не более, чем игрой моего воображения, понукаемого стремлением выдать желаемое за действительное, найти тайное значение там, где, на самом деле, ничего и не было. В такие моменты мой внутренний голос нередко злорадствовал: "Конечно, король тайно заглядывает к тебе, чтобы поваляться в твоей постели! И делать ему больше нечего, как играть в сталкера в своём же замке!" Но, не смотря на то, какие фантазии меня обуревали, факт оставался фактом — я не видела и тени Трандуила с той самой ночи.
Утро четвёртого дня встретило меня хмурым небом, укутанным тяжёлыми облаками, и мелким дождём, который то и дело безрассудный ветер подгонял к моему окну. И хотя в покоях было довольно тепло, при взгляде на царившую снаружи "радость", сразу становилось зябко и хотелось лишь плотнее закутаться в одеяло и проспать так до весны. Только кто же дал бы мне тут разлёживаться? Бурча себе под нос всплывший из закромов памяти детсадовский стишок про то, что осень наступила, и высохли цветы, я, недовольно покряхтывая, откинула-таки одеяло и принялась за нехитрую утреннюю рутину. Умывание, переодевание (благо, наконец подогнали по фигуре те два платья, что отдала Сельвен, и теперь это не выглядело так, будто я стащила наряд старшей сестры), завтрак; и вот, кутаясь в шерстяную шаль, я уже шагала по знакомому маршруту. Признаться, сейчас как никогда я была благодарна своей работе, иначе бы пришлось днями сидеть наедине со своими мыслями, что, как известно, ни к чему хорошему не приводит, особенно если "самокопанием" занимается женщина.
В лаборатории всё шло своим чередом: смешивание, растирание в порошок, нарезание, а потом всё это варилось, томилось, наполняя комнату разнообразными ароматами — от горьковато-терпкого до почти ванильно-сладкого. И, как обычно, в комнате было тихо. Мы с моей напарницей старались не досаждать друг другу разговорами, да и времени на праздные беседы почти не было. Если мы и позволяли себе немного поболтать, то только во время обеда, или же если выдавалась редкая пауза. Хотя в последние дни не было даже и этого — Сельвен была молчалива более обычного, но что действительно ставило в тупик, так это те взгляды, что я ловила на себе: то и дело эльфийка смотрела на меня то с грустью, то почти с осуждением, но стоило нашим глазам встретиться, так она тут же отворачивалась и продолжала вести себя как ни в чём не бывало. Пару раз мне даже показалось, что лесная дева хотела меня о чём-то спросить, но, как я уже говорила, казалось мне в последнее время многое.
— Ирина... — я резко дёрнулась и, похоже, что слишком увлеклась своими размышлениями. Ещё минутами ранее Сельвен и Фаэлон что-то горячо обсуждали у окна, теперь же в лаборатории кроме нас никого не было, а эльфийка стояла рядом, чуть склонившись надо мной.
— Ты звала меня? — от глупости собственного вопроса я внутренне скривилась.
— Ты витаешь в облаках, — Сельвен чуть нахмурилась, но продолжила нависать надо мной.
— Что-то не... — однако, она не дала мне договорить и многозначительно приложила палец к губам.
— Следуй за мной, — проговорила эльфийка одними губами, и опасливо покосившись на дверь, быстрым шагом направилась в уже знакомый мне небольшой кабинет, куда не замедлила последовать и я.
Однако, стоило нам переступить порог, как моя спутница вдруг резко потеряла ко мне всякий интерес и принялась сосредоточенно обыскивать книжные полки, оставив меня в недоумении топтаться в дверях. Прошло несколько долгих минут томительного ожидания, прежде чем эльфийка снова обернулась в мою сторону, на этот раз протягивая мне увесистую книгу. Я уже собиралась напомнить лесной деве о своей неграмотности, когда она неожиданно хитро улыбнулась:
— Прежде чем протестовать, посмотри на этот том внимательно...
Я последовала её совету, и в следующее мгновение сердце забилось чаще. На тёмной коже переплёта теснённое золотом заглавие смотрелось крайне иронично: "Что нам стоит дом построить". Губы сами расплылись в невольной улыбке, хотя в глазах предательски пощипывало. Пальцы осторожно касались очертаний букв, будто в любой момент они могли рассыпаться, исчезнуть...
— Ирина? — Я вздрогнула, только сейчас осознав, что всё это время почти не дышала.
— Откуда у тебя это? — собственный голос показался мне чужим и прозвучал глухо и натянуто.
— Нашла в библиотеке, — Сельвен слегка улыбнулась. — Ты можешь это прочесть? — в ответ я лишь кивнула, а потом, прочистив горло, добавила:
— Во всяком случае, название...
— Так чего же ты ждёшь? — казалось, эльфийка была взволнована не меньше меня.
В своё время я никогда не могла бы представить себе ситуацию, когда бы радовалась и почти благоговела над книгой по основам проектирования. Хотя не буду лукавить, мой первоначальный азарт довольно быстро охладел, сменившись почти осязаемым на вкус разочарованием. Наверное, из-за того, что заполучив впервые за несколько месяцев руки книгу на знакомом, родном языке, мне очень хотелось, чтобы это бы какое-то значимое произведение (да простят меня почитатели основ проектирования). И пусть сейчас я с жадностью впивалась в слова, с упоением глотая страницу за страницей, мне было бы намного приятнее, окажись это нетленной классикой, а не техническим руководством. Однако, мою напарницу тематика книги ничуть не смутила, и горящие изумрудные глаза эльфийки почти с детским восторгом рассматривали чертежи, которые я силилась как можно понятнее объяснить в силу собственных скудных технических познаний. С другой стороны, это было лучше, чем тот том, что был с собой у Гендальфа. Объяснять и пересказывать историю сейчас было бы для меня немыслимо больно. Уж лучше основы проектирования.
Над книгой мы корпели несколько часов и даже не заметили, как настало время обеда, о чём нам дали понять служанки, которые несколько раз предупредительно постучали в дверь, тем самым оповестив, что принесли еду. Пока я ходила за подносом, Сельвен уже успела спрятать фолиант, а в ответ на мой удивлённый взгляд коротко заметила: "Чем меньше её видят, тем меньше вопросов...", — с чем нельзя было не согласиться. После эльфийка спешно удалилась в больничные палаты, пообещав, что занесёт мне книгу в комнату на днях. Её поведение показалось мне немного нервным, будто она чего-то опасалась, но я решила не выпытывать детали и лишь кивнула в ответ. Дверь за моей наставницей закрылась, и я осталась заканчивать трапезу в гордом одиночестве.
Ковыряя ложкой наваристый суп, я мыслями вновь обратилась к книге, вернее к её содержимому. Выходило, что, не смотря на тысячи и тысячи лет, в Средиземье каким-то образом просочились знания из моего времени. Конечно, ломать голову над тем как, когда и почему, можно было очень долго, меня же заботило несколько другое. Пока мне попались только две книги, связанные с прошлым: одна по истории, другая по проектированию. "Но неужели это всё? И тысячелетнее культурное наследие человечества, каким я его помню, кануло в лету? Хотя нет, была ещё та песня, которую я слышала во дворце Элронда. Правда без слов..." Я с тоской уставилась на остывший обед.
От осознания, что от моего прошлого не осталось ни следа, что даже память о нас сохранилась только у единиц, сердце болезненно защемило. "А что останется после меня? Неужели я тоже так же растворюсь в водовороте истории? Последней каплей упаду в океан забвения..." Отчего-то стало невыносимо одиноко и одновременно страшно. Такие мысли ещё никогда не всплывали в моей голове, и, признаться, мой мозг был к ним попросту не готов. Какое-то время я сидела, отрешённо уставившись перед собой невидящим взглядом, силясь понять, что же мне делать дальше со своим "открытием". Аппетит полностью пропал.
"А зачем тебе что-то делать с мыслями? Почему бы просто что-то не сделать? Самой", — съязвил мой внутренний голос. Потребовалось несколько секунд, чтобы смысл сказанного стал действительно понятен, и почти сразу же я решительно расправила плечи. "А ведь это правда — вместо того, чтобы страдать, пора бы и действовать!" И пусть я очень сомневалась, что извилистая линия судьбы закинула меня в Средиземье, для того, чтобы нести культуру в массы, но что мешало мне сохранить хотя бы то, что сама знаю и помню? Ведь не зря же я была гуманитарием! Нет, конечно же "Войну и Мир" я наизусть не помню, но есть же стихи, песни, баллады... Шестерёнки в моей неспокойной голове завертелись с невероятной скоростью, и я неожиданно почувствовала небывалый прилив сил. За спиной выросли крылья, а руки зачесались от нетерпения взяться за перо! Только вот начало реализации своего плана пришлось отложить на следующий день, потому что, как ни крути, но в Средиземье, даже у эльфов, бумага была вещью ценной и не валялась где попало. А значит, только Сельвен могла раздобыть мне необходимые материалы. Оставалось лишь надеяться, что эльфийка согласится...
Всё-таки, воодушевление — великая вещь, и из кабинета я возвращалась в лабораторию, аж пританцовывая, и, не смотря даже на то, что пришлось работать в полном одиночестве, весь остаток дня пребывала в приподнятом настроении.
* * *
Массивная дверь глухо охнула и закрылась за спиной, отрезав уютно освещённое помещение лаборатории от мрачного коридора больничного крыла. За окнами ночь уже давно вступила в свои права, и сейчас единственным источником света оставались небольшие лампы, расположенные в альковах. Взгляд с надеждой цеплялся за отбрасываемые ими золотисто-оранжевые полумесяцы, но те с трудом справлялись с заполнившей всё бархатистой темнотой и скорее лишь указывали путь, подобно сигнальным огням взлётно-посадочной полосы. Только сейчас осознав, насколько задержалась, я замерла в нерешительности. Обычно мой рабочий день в лаборатории заканчивался с наступлением сумерек, но сегодня я до последнего тянула время, всё надеясь, что Сельвен всё-таки заглянет, и я смогу поделиться с ней свей новой идеей, дабы скорее начать её воплощение в жизнь. Но эльфийка так и не появилась, и теперь от одного взгляда на зияющий передо мной коридор становилось не по себе. И дело было не столько во времени суток (потому как я свободно передвигалась по ночам в других частях верхнего дворца), сколько именно в этом отрезке эльфийской архитектуры. Именно здесь он, чьё имя я не могла произносить без содрогания даже мысленно, так часто любил подкарауливать меня в тенистых альковах. И пускай разум, вооружившись логикой, пытался убедить меня в смехотворности моих страхов, тот корявый след, что остался внутри, решительно перечёркивал все доводы, и именно из-за него сейчас мои колени чуть подрагивали, а между лопаток проступил холодный пот. С тоской покосившись на дверь за спиной, я уже была готова развернуться и переночевать там, но тогда он бы снова победил, поэтому не оставалось ничего другого, как с силой оттолкнуть обмякшее тело от тёплого дерева.
Первые несколько шагов дались с огромным трудом, и тревожным взглядом я всё выискивала что-то в тёмных углах. Казалось, свет стал ещё более блеклым, а воздух — почти ледяным. Я шагала уже целую вечность, а каменное пространство коридора не только не сокращалось, а даже наоборот — ещё больше вытягивалось, и спасительный поворот становился всё дальше и дальше. В какой-то момент я не выдержала и, в одночасье сорвавшись с места, побежала сломя голову вперёд, дотянулась, ухватилась дрожащими пальцами за каменный угол, дёрнулась что было сил и замерла, прижавшись спиной к каменной кладке. Кажется, я каким-то образом успела себя поцарапать, и правая ладонь теперь противно саднила. Да только всё уже было не важно — устрашающий коридор остался позади. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться и продолжить путь, и на протяжении этих долгих мгновений мне всё слышался тихий саркастический смех, доносившийся то ли из оставшегося позади чёрной глотки коридора, то ли из подсознания.
Когда же перед глазами замаячила дверь моих покоев, я вновь воспрянула духом. Внутри комнаты было тепло и привычно, и из груди помимо воли вырвался вздох облегчения, а уголки губ чуть дёрнулись в призрачной улыбке. Однако долгий день не прошёл бесследно, поэтому мне не сразу бросилось в глаза, насколько слабым оказалось пламя камина, так и полное отсутствие свечей. "Мелочи", — буркнула я, не желая испортить только наладившееся настроение, и стала аккуратно пробираться к кровати, где на прикроватном столике покоился подсвечник. "Ну, хотя бы свечи поменяли. И то хорошо", — продолжила я свои рассуждения, с удовлетворением наблюдая, как разгорается от лучины фитиль, роняя первые слёзы прозрачного воска. В комнате стало чуть светлее. Теперь оставалось лишь добраться до камина, подбросить пару поленьев, и после можно было со спокойной совестью упасть на кровать под изумрудный балдахин. Я только занесла ногу, чтобы сделать шаг в нужном направлении, когда чьи-то руки твёрдо взяли меня за плечи.
Моё тело парализовало — ночной кошмар, от которого я пыталась избавиться с тех пор как осталась позади каморка, устланная хрусталём и кровавым вином, вырвался в реальность. "Я его не убила, он выжил!" — стучало в голове, и каждое слово гремело, подобно ударам молота о наковальню. Я судорожно втянула воздух, и неожиданно успокоилась. Лёгкие наполнил такой уже знакомый аромат терпкой свежести...
— Ты опоздала, — глубокий голос прозвучал над самой головой.
— Я не знала, что меня ждут, — мне потребовались немалые усилия, чтобы произнести слова без дрожи в голосе. И тут же добавила, — Ваше Величество.
В ответ он еле слышно засмеялся, или это мне опять показалось? Руки покинули мои плечи, а в следующее мгновение его пальцы уже медленно очерчивали изгиб моей шеи, то еле касаясь, то с лёгким нажимом. И с каждым этим простым и в то же время чувственным прикосновение, ослаблялись и таяли ледяные кольца, обвившего меня первоначального ужаса. Тело вновь наполнилось расслабляющим теплом.
— Почему ты сбежала? — его горячее дыхание опалило мочку уха, а по коже скользнул прохладный шёлк его распущенных волос. Я резко открыла глаза, которые и не заметила, как закрыла. От осознания его близости сердце ускорило ритм. Смесь страха и возбуждения сладостно отозвалась внизу живота. А его руки продолжали творить свою магию, отчего подыскать подходящий ответ становилось всё сложнее.
— Я не сбежала, — удалось выдавить мне наконец, и сразу стало понятно, насколько глупо это прозвучало. Похоже, эльф за моей спиной был того же мнения. Он тихо хмыкнул, одна его ладонь легла мне на талию, в то время как вторая вновь замерла у меня на плече. Одно уверенное движение, и я вновь замерла, но на это раз от такого манящего и будоражащего ощущения его тела за собой.
— Выглядело иначе, — проговорил он уже с другой стороны, почти касаясь края уха губами.
— Я... — слова путались в голове. Его аромат, смешанный с чем-то сладким и пьянящим окутал меня, его прикосновения, слова — меня словно погрузили в густую карамель. "Может это снова сон?" Последняя мысль неожиданно придала сил и подействовала отрезвляюще. — Я не была уверена, — эльф за моей спиной замер, — не была уверена, было ли то, что произошло, на самом деле. И сейчас не уверена, не сон ли это...
Я, кажется, хотела ещё что-то сказать, когда твёрдые руки легко развернули меня, а в следующее мгновение его губы овладели моими. Теперь сладость ощущалась на языке, в моих лёгких, на коже — она окутывала, наполняла. Пьянящая терпкость эльфийского вина на его устах, неприкрытое желание в его поцелуях, на которые я отвечала с не меньшей страстью, будто хотела испить их до дна, попытаться насытиться, как и той ночью, но, всё же, иначе. Моё сознание не было затуманено парами алкоголя и алой пеленой гнева. Сейчас это было реальностью. Это было наяву. И поэтому хотелось испробовать, прочувствовать этот момент до последнего глотка воздуха.
Он чуть оттолкнул меня, однако, не дав мне времени даже удивиться, почти сразу накрыл моё тело, прижимая спиной к стене. Где-то вдалеке, сквозь наше сбивчивое дыхание послышался треск рвущейся ткани. Мелькнула было мысль, что то наверняка было моё платье, но опечалиться я не успела, потому как в следующее мгновение он заполнил меня, мы стали одним целом. От остроты ощущений в глазах потемнело. Эльф двигался яростно и уверенно, а я льнула к нему, впившись пальцами в шёлк волос, выгибалась навстречу и кусала губы в кровь, чтобы не закричать в голос.
— Посмотри на меня, — король не просил, он требовал, и я не могла не повиноваться. Его зрачки были расширены до невероятности, почти полностью заполняя эти светло-голубые глаза, которые сейчас казались абсолютно чёрными. Он не дышал, а почти рычал, каждый раз погружаясь ещё глубже. Его движения становились всё более резкими и отчаянными. Эльф был близок, и осознание этого электрическим разрядом прошло через моё тело. Я инстинктивно подалась грудью вперёд, попытавшись выгнуться назад, в то время как волны оргазма накрывали меня одна за одной, но он не дал и упорно удерживал меня почти прямо, одновременно в упор глядя в глаза. Движение, ещё, с его губ срывается почти звериный рык, и он сам теперь на пике наслаждения, и я чувствую это, упиваюсь этим... Моё тело становится почти невесомым, горячим, эльф еле уловимо дрожит и неожиданно подаётся вперёд и снова ловит мои губы в поцелуе. Мы заполняли друг друга, мы упивались друг другом. Круг замкнулся.
Когда я вновь открыла глаза, то обнаружила, что лежала на полу, почти у самого камина. Языки пламени весело ласкали поленья, в игривом танце всё глубже вгрызаясь в светлое дерево. Терпкий аромат тепла, исходящий от очага, в который примешивались осенние запахи прелой листвы и диких ягод, был настолько ярким, что, казалось, я ощущала его на языке. А где-то фоном, словно далёкий рокот океана, раздавался размеренный шум леса, где какофония голосов сплеталась в единый древний, вибрирующий ритм. Скользящая гладкость шёлкового покрывала, заботливо накинутого на моё обнажённое тело, мягкий, чуть щекочущий ворс ковра — мои чувства и рецепторы были обострены до предела, но от этого не было дискомфортно, скорее наоборот, это было приятно и странным образом гармонично. Я лениво и блаженно вытянула ноги, с наслаждением ощущая сладкую истому, растекающуюся по всему телу, и медленно отвела взгляд от камина.
Он был здесь. Веки чуть опущены, так что в первое мгновение можно было подумать, что он спал, но нет, бессмертный лишь задумчиво следил за танцем огненных лепестков. Удивительно, но ему удавалось выглядеть по-королевски статно и гордо даже полностью обнажённым. Эльф тоже сидел на полу у камина, согнув одну ногу в колене и выпрямив другую. Я поймала себя на мысли, что в этой позе его спина была неестественно прямой, а фигура, выдернутая из мрака красными отсветами, неподвижна, словно мраморная статуя. Сейчас впервые за всё время, что я его знала, он меньше всего был похож на человека — во всём его прекрасном и совершенном облике читалось что-то чужое и опасное. Последняя мысль заставила меня мысленно улыбнуться. "Чужая здесь именно ты, а не он... "
— С пробуждением, — светло-голубые глаза теперь смотрели прямо на меня.
Наверное, стоило смутиться, ведь всё это время я без каких-либо зазрений совести разглядывала обнажённого мужчину (пусть и эльфа), но смущение никак не хотело появляться, и, неожиданно для самой себя, я улыбнулась и слегка кивнула, принимая, как и он, сидячее положение, продолжая, правда, кутаться в покрывало. В ответ его лицо тоже словно ожило, уголки губ чуть дёрнулись вверх.
— Проголодалась?
Будто подслушав его слова, мой желудок одобрительно заурчал, на что эльф молча пододвинул ко мне поднос с остывшим ужином, от одного взгляда на который, стало ясно, что "проголодалась" было сильным преуменьшением. Поэтому после первых двух ложек, я наплевала на приличия и накинулась на еду с такой жадностью, словно не ела как минимум неделю, и только когда с тарелки исчезли последние крохи, вновь рискнула взглянуть на короля. Я боялась, что увижу на его лице насмешку или и того хуже — презрение за своё варварское поведение, но оказывается, всё это время бессмертный задумчиво наблюдал за мной.
— Ты отдаёшь слишком много, — проговорил он наконец. Я непонимающе захлопала глазами.
— Что...
— Я знаю, кто ты, — прозвучал его тихий, но твёрдый ответ. В комнате повисло напряжённое молчание, в ушах эхом отдавались ухающие удары моего сердца. Мысли забегали в голове, как испуганные тараканы, по спине, помимо воли пробежал неприятный холодок... Эльф неожиданно чуть подался вперёд, его тёплая ладонь легла на моё лицо, наши взгляды встретились. — Тебе нечего боятся. Я не причиню тебе зла.
Были ли это его слова или прикосновение, но я неожиданно успокоилась и нашла в себе силы на вразумительный ответ:
— Я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду? — и это было абсолютной правдой. Король опустил руку и снова выпрямился.
— За тысячи лет своей жизни, мне многое далось познать, включая и магию. Я чувствую её тихое биение в каждом дыхании леса, как чувствую её и в каждом ударе твоего сердца, — он сделал небольшую паузу, и уже чуть тише продолжил. — И пускай способности встречаются у смертных редко, эльфы не считают это преступлением, — он замолчал и слегка повернул голову, вновь всматриваясь в огонь, давая мне тем самым время собраться с мыслями и ответить.
Конечно, можно было попытаться всё опровергнуть, но в то же время мне дали ясно понять, что пути к отступлению нет. Любая попытка выкрутиться вела бы к неминуемой лжи, а врать сейчас, сидя рядом на полу с обнажённым Владыкой казалось мне бессмысленным, глупым и почти мерзким.
— Это так, — слова прозвучали тихо, но в следующее мгновение я продолжила уже громче. — И люди действительно относятся к этому неоднозначно.
И вот мы снова погрузились в тишину. Несмотря на то, что после этого своеобразного признания на душе стало на удивление легко, сказать мне больше было нечего. Что же касается эльфа, то на долю секунды мне показалось, что по его губам скользнула еле заметная улыбка, хотя это могло быть и просто игрой света в полумраке. Он всё так же смотрел в огонь, давая мне возможность беззастенчиво любоваться его гордым профилем. Взгляд помимо воли скользнул по левой щеке, и я невольно замерла — в голове вспыхнула совсем другая картина из той ночи на террасе. Стоило мне об этом подумать, как сквозь гладкую белоснежную кожу стали проявляться серо-чёрные очертания раны, разъедая лик Владыки и обнажая всё ещё обуглившиеся мышцы, подобно какому-то насекомому карабкаясь вверх, забирая свет из ока и превращая его в белесое безжизненное глазное яблоко. Я спешно отвела взор. И дело было не в страхе или отвращении (которых, почему-то не было во мне ни тогда, ни сейчас, хотя картина была поистине гротескной), а в ощущении, будто я подглядываю, вероломно вторгаюсь в чужую боль.
— Как давно ты знаешь о своих способностях? — его глубокий голос раздался совсем рядом, отчего по телу пробежала лёгкая дрожь. Я вновь повернулась к нему — король и сидел будто бы ближе, правда всё также абсолютно не стесняясь своей наготы. От раны на лице не осталось и следа, и светло-голубые глаза взирали на меня с неподдельным интересом, уверенностью и азартом. В голове мелькнула мысль: "Просто так тебе сегодня не отделаться". И пусть мне и не нравилось быть прижатой к стенке, деваться пока мне было некуда, а врать — бессмысленно, поэтому, прочистив горло, я как можно увереннее ответила.
— Сравнительно недавно, Ваше Величество, — эльф недоверчиво приподнял правую бровь. Мне пришлось продолжить. — Я стала осознавать свои способности лишь в последние несколько месяцев...
— То есть, до этого ты об этом не знала или не замечала?
Вопрос эльфа поставил меня в тупик и заставил задуматься. "А действительно, были ли у меня способности в прошлом?" Если верить Беорну, то они были заложены во всех женщинах, однако, кроме неплохой интуиции да некоторых практик, вычитанных их попавшихся на глаза эзотерических книг, я за собой ничего припомнить не могла.
— Скорее второе, чем первое, — протянула я наконец, на что король иронично хмыкнул.
— Нет, вы смертные всё же странные создания. Так торопитесь столь многое успеть за свой короткий век, что стремитесь забрать у жизни, у природы, да даже у друг друга, всё, что только можете, и в то же время остаётесь слепы к тем дарам, которые вам достались просто так.
Мне нечего было на это ответить, хотя слова и царапнули самолюбие. Но эльф был прав, поэтому я лишь пожала плечами.
— Скажи, Ирина, ты тоже торопилась жить?
Похоже, что этой ночью король решил закидать меня очень странными вопросами. Только вот ни сил (они все ушли на трудовой день и бурный вечер), ни желания на то, чтобы предугадывать его намерения у меня не было. Начни я сейчас анализировать каждое его слово, то запуталась бы ещё больше, лучше уж отвечать по ходу беседы и следить за тем, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Я не помню, Ваше Величество. А если честно, то не совсем понимаю, что значит торопиться или не торопиться жить в понимании эльфов? Я просто жила и живу: радуюсь, грущу, удивляюсь, мечтаю, верю, надеюсь и люблю. Иногда эти эмоции переплетаются так, что сложно отделить одну от другой, но именно это и делает их яркими и полноценными, наполняя дни и ночи красками истинных переживаний.
Эльф ответил не сразу. Какое-то время он просто сидел, задумчиво склонив голову набок.
— Наверное, в этом и есть наше отличие, — его голос был немного отстранённым. — Эльфы не могут отпустить какое-то чувство или эмоцию, не прожив его до конца, не испив до последней капли, не дав ему проникнуть в самую глубь нашего сердца. И только потом на смену одному переживанию приходит другое, — он протянул руку и чуть коснулся моего лица кончиками пальцев, вырисовывая порхающие, призрачные узоры у меня на щеке. — Расскажи мне, откуда ты родом? — и хотя его слова звучали почти так же невесомо, как и его прикосновения, это было лишь первое впечатление. За видимой мечтательностью его голоса, отчётливо проскальзывали уже знакомые твёрдые, даже повелительные нотки.
Признаться, поначалу я хотела рассказать, всё как есть, и плевать мне было, что Владыка после услышанного, скорее всего, посчитал бы меня душевно больной. Но для всего этого стоило собраться с мыслями, а его нежные прикосновения никак этому не способствовали. Поэтому, глубоко вздохнув, я поймала руку эльфа у своего лица и чуть сжала, давая понять, что ласки мне не были противны, но отвлекали и несли думы не в том направлении. В первые мгновения после этого дерзкого поступка, у меня был страх, что он вообще отдёрнет руку, но этого не случилось. Пальцы переплелись, и наши ладони утонули в складках изумрудного покрывала.
В комнате вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь тихим потрескиванием дров в камине, однако между нами не было и тени напряжения или неловкости. Мягкий, золотистый свет, нежный шёлк на моей коже и окутывающее тело тепло находящегося рядом эльфа — внутри неожиданно почувствовалась необъяснимая лёгкость, словно невидимая тяжесть упала с плеч. Да, я хотела рассказать ему всё, однако в этот момент поняла, что просто не могу, не хочу разрушать это светлое ощущение душевной невесомости и тащить в этот мир, в эту комнату, в этот момент тёмные, холодные призраки давно умершего мира. Впервые с тех пор, как мне стала известна правда, мне захотелось как можно меньше думать о прошлом, забыть его как можно скорее. Потому что именно сейчас я вдруг остро осознала, что будущее было возможно и для меня, и самое главное — что я его очень хочу.
Только тишина не могла стать ответом для того, чьи глаза горели сейчас любопытством, азартом, но и доверием. Именно последнее и подкупило меня, поэтому, набрав полные легкие воздуха, я начала свой рассказ.
* * *
Огонь в очаге всё так же беззаботно и игриво ласкал дрова, оставляя после своих объятий тёмные полосы. По ощущениям была уже поздняя ночь, когда даже внешние звуки леса затихают, и всё накрывает еле осязаемая вуаль волшебной тишины и покоя.
Король стоял, чуть опираясь на мраморную облицовку камина, и кончиками пальцев вычерчивал невидимые узоры на нагретой поверхности камня. Эльф находился в этом положение вот уже как несколько минут, с тех самых пор, как подошло к концу моё повествование, и он молча поднялся с пола. Его нагота уже перестала меня смущать, и теперь в оранжевых отсветах я с интересом, приправленным толикой восхищения, рассматривала его статную фигуру, и с каждой отсчитанной секундой мой пытливый взгляд находил всё больше доказательств тому, что я и так подозревала. Этот эльф, с виду прекрасный, как античная статуя, был не просто правителем, но и опытным воином. И свидетельствовали об этом не столько очертания закалённых мышц под гладкой кожей, сколько шрамы, которые удалось мне увидеть только сейчас. Расчертившие его тело, словно карту, эти белесые , розоватые или почти лиловые метки, конечно же, не шли ни в какое сравнение с той, что пряталась на лице Владыки, но красноречивее всяких слов говорили о том, что пришлось ему пережить.
— Каково имя того леса, где ты очнулась? — его голос прозвучал неожиданно громко, отчего я чуть не подскочила на месте. Эльф смотрел на меня в пол оборота, так что ту самую половину его лица теперь полностью скрывала тень.
В ответ я вынуждена была лишь пожать плечами:
— К сожалению, не знаю. А с музыкантами я тогда ещё не могла объясниться...
— Понимаю, — коротко ответил король и замолчал. Однако несколько мгновений спустя вновь заговорил. — Твои воспоминания подобны рассыпанному ожерелью, которые твоя память пытается восстановить бусину за бусиной. Возможно, когда-нибудь тебе это удастся, возможно — никогда. И это будет печально...
— Почему? Сельвен говорила, что иногда это своего рода защита...
— Потому, что утеряв прошлое, ты никогда не сможешь в полной мере прочувствовать вкус настоящего, — эльф чуть повысил голос, его тон стал немного назидательным, будто он разговаривал с ребёнком. — Какими бы горькими ни были воспоминания, они хранят в себе часть твоей души, и останься они навеки потерянными, ты никогда не будешь полностью собой. Какой-то части тебя будет постоянно не хватать.
Я расстроено уставилась в пол перед собой. От его слов мне почему-то стало горько. И дело было даже не в том, что где-то чуть кольнула совесть оттого, что я не раскрыла ему всю правду. Нет, я поведала королю даже больше, чем намеревалась: и о своём лесном пробуждении, и о Мирте, и о встрече с гномами и Сельвен (изменив, правда немного места встречи и обстоятельства), и даже о том, что покойный менестрель говорил про заказчика... Но, казалось, всё это эльф пропустил мимо ушей, и опять возвратился к теме моих воспоминаний, которые я предпочитала выдавать как частично утерянные. "Вот далось ему моё прошлое! Зачем в нём копаться, если здесь и сейчас есть я живая и почти невредимая?" Я даже призналась в своих магических способностях, как и в том, что управлять ими получается плохо. Хотя конечно и тут немного слукавила. В последнее время сдерживать и направлять магию становилось всё проще, и порой, я могла до сантиметра определить то место, куда хотела "запустить" поток энергии: от тривиальных кончиков пальцев, до ушей, глазных яблок и порой даже внутренних органов. Только все эти опыты я проводила очень аккуратно, дабы с утра не умываться кровавыми слезами (причём почти в прямом смысле). Но нет, всё это оказалось не столь важно, как моё прошлое. "Может плюнуть и рассказать всё как на духу?" — мелькнула шальная мысль, однако упрямство и усталость быстро загнали эту идею куда подальше. Похоже, что все эти думы отразились у меня на лице, но эльф растолковал это по своему — вновь нарушил тишину, но на этот раз его голос звучал чуть мягче:
— Однако, не стоит отчаиваться. Развеять мрак, сковавший твои воспоминания, возможно, но главное, чтобы ты сама этого захотела, — на последних словах его рука дотронулась до моего лица, заставив невольно вздрогнуть, потому что я даже не заметила, когда он вновь оказался рядом. Более того, теперь на нём была та самая тёмно-зелёная мантия из тяжёлого шёлка, которую мне довелось лицезреть будучи виночерпием. Но уже в следующее мгновение я растворилась в его прикосновениях, от которых угрюмые мысли разлетелись, словно стая испуганных ворон, и мне опять стало тепло и легко. Губы эльфа тронула еле заметная улыбка. — Тебе нужен отдых.
В ответ я лишь кивнула и послушно вложила свою ладонь в его протянутую руку, чтобы потом, как под гипнозом, подняться с пола и на ватных ногах добрести до кровати.
— Завтра после заката за тобой зайдут, — прошептал он, и его губы нежно и невесомо коснулись моих. По телу пробежала лёгкая волна возбуждения, и, наслаждаясь моментом, я даже прикрыла глаза, а когда вновь открыла, комната была пуста. Лишь его запах всё ещё ощущался в воздухе, напоминая, что это не было сном. Несколько мгновения я ещё простояла в расслабленной тишине, а потом, признав правоту эльфа, наспех умылась, разделась и почти упала в кровать, почти сразу погрузившись в глубокий сон.
Утро встретило меня сладким томлением от постоянно вертевшихся в голове прощальных слов короля (пусть формулировка и показалась немного странной). Будоражащее кровь ожидание вечера, которое я всеми силами пыталась прогнать прочь, дабы не потерять остатки рассудка и сомнения по поводу того, что сказала уже я сама, — всё это разрывало мне голову, и мне всё никак не терпелось оказаться в лаборатории, чтобы отвлечься монотонной работой.
Когда же я увидела златовласую эльфийку, события прошлой ночи сами собой отошли на второй план, зато в памяти сразу всплыли мои намерения по проведению собственной почти научной работы. Как и ожидалось, Сельвен затея очень и очень понравилась, изумрудные глаза загорелись, и она пообещала помочь всем, чем сможет, но только с одним условием — я должна поделиться с ней своими "мемуарами". Плата была вполне посильной, на том мы и порешили, и она пообещала принести мне всё необходимое уже завтра.
В течение дня я то и дело порывалась было рассказать ей о своих злоключениях приватного характера, может даже спросить совета, но каждый раз, когда уже приоткрывала рот, дабы окликнуть свою "коллегу по цеху" (как я её мысленно окрестила), что-то меня останавливало или мешало. Был ли то приход отца эльфийки или стражник с донесением, — так или иначе, разговор на ту тему так и не сложился, поэтому, посчитав это знаком извне, я решила отложить его на потом. Как только же солнце стало клониться к горизонту, мои мысли завертелись в совершенно другом направлении. Я ощущала себя шестнадцатилетней девчонкой, которую впервые пригласили на свидание, хотя на свидание по сути никто и не звал, но хотелось думать именно так. Неудивительно, что до своих покоев я добралась очень быстро, а оказавшись внутри, быстро умылась, переоделась в чистое платье и стала ждать, вернее, нервно мерить шагами комнату.
Как и было обещано, не успели последние лучи солнца скрыться за горизонтом, ко мне аккуратно постучали, и в ответ на моё приглашение войти, дверь быстро распахнулась. На пороге возникла статная фигура эльфийского стража, отчего я почувствовала лёгкое разочарование. Он скользнул внутрь и молча поприветствовал меня лёгким поклоном, а после неожиданно направился к платяному шкафу, открыл дверцы начал решительно извлекать оттуда мои немногочисленные наряды и другие пожитки. Когда последняя вещь оказалась на кровати, эльф, так и не проронив ни слова, аккуратно сложил их в покрывало и вновь направился к выходу из комнаты. Всё было проделано так быстро, что я даже не успела воспротивиться происходящему, и опомнилась лишь когда молчаливый страж замер в ожидании на пороге.
— Что происходит? — выдавила я наконец, борясь с приступом очень неприятного дежавю. Только тогда меня отправляли за пределы дворца, да и паковаться не помогали. В ответ эльф лишь открыл дверь и знаком приказал мне следовать за ним. Другого выбора у меня не было, поэтому, захватив из ванной пару вещей, необходимых каждой женщине, да мешочек с украшениями из ящичка прикроватного столика, я с непокойным сердцем последовала за стражником.
Мы двигались в полной тишине по коридорам верхнего уровня и уже давно миновали поворот на нижние ярусы, а значит, и к выходу из дворца, отчего я немного воспрянула духом. Да и мой провожатый двигался намеренно не торопясь, подстраиваясь под мой темп, и то и дело оглядывался, чтобы удостовериться, что я не отстала. Вскоре стало ясно, что мы шли в направлении королевских покоев, но потом неожиданно свернули в более узкое ответвление от широкого главного коридора, из-за обилия окон больше похожего на галерею, щедро убранную гобеленами. Пройдя ещё метров десять, страж неожиданно остановился у стены, украшенной резьбой по дереву. Затейливые растительные мотивы мягко сияли, отражая отсветы окружающих светильников, совсем как стены в доме отца Сельвен. Молчаливый эльф откинул покрывало с завёрнутыми вещами на одну руку, нажал на что-то, и в следующее мгновение часть стены бесшумно отошла в сторону, открыв небольшой проход, где почти сразу скрылся мой сопровождающий. Мне оставалось последовать его примеру.
За потайной дверью скрывалась комната, выполненная в тонах цвета старой розы и отделанная тёмным деревом. И пусть убранство этих покоев было скромнее тех, что я только покинула, оно показалось мне более уютным. Широкая кровать под тёмно-бордовым балдахином, платяной шкаф, элегантный секретер со стулом, расположившийся у окна, небольшое кресло у заботливо разожженного камина, но что особенно привлекло моё внимание, это створчатые двери, которые к моей радости вели на довольно просторный балкон. Увлечённая разглядывание нового интерьера, я не сразу заметила, что эльф уже давно разложил мои вещи на кровати и теперь замер у двери, но как только поймал мой взгляд, вновь поманил за собой. Мы вышли в пустынный коридор, и тайный проход бесшумно закрылся за нами следом, и перед глазами опять была сплошная стена, украшенная резьбой по дереву, но стоило молчаливому сопровождающему надавить на одну из изображённых виноградных гроздей, как дверь вновь распахнулась. Повторное нажатие — и перед тобой снова стена. Лишь дав мне самой совершить нехитрое действие и убедившись, что я точно запомнила нужную вырезанную фигуру (для верности мне даже приказали закрыть глаза и пару раз повернуться на месте), эльф, наконец утвердительно кивнул, проводил внутрь комнаты, после чего с поклоном удалился, оставив меня в лёгком замешательстве. Однако не успела я опомниться, как за спиной раздался знакомый глубокий голос:
— Как ты находишь свои новые покои?
* * *
День был очень нудным и, казалось, тянулся уже целую вечность. Сельвен была угрюма и молчалива, я в свою очередь — измотана недостатком сна за последние несколько ночей. Поэтому, как школьница смотрит на настенные часы в классе, с вожделением ожидая звонок с последнего урока, так и я то и дело устремляла взор в сторону окна, в надежде, что последние часы до заката пройдут поскорее. Но снаружи мне уныло слала приветы вступившая в свои права поздняя осень, и вот уже который день с наслаждением орошавшая лесное королевство проливным дождём.
Уже смеркалось, когда мы с эльфийкой как раз закончили разливать по стеклянным бутылочкам очередное зелье. Закупорив последнюю из них, я с чувством выполненного долга окинула выстроившиеся в ряд сосуды со светло зелёным снадобьем и с наслаждением потянулась. Сельвен уже разносила по местам инструменты, что означало, что рабочий день наконец закончился. Поднявшись со стула я последовала её примеру, и когда со всем было покончено, уже было развернулась в сторону двери, как почувствовала тёплую ладонь лесной девы у себя на плече.
— Ирина, у тебя есть немного времени?
Её тон заставил меня немного насторожиться, однако я лишь кивнула в ответ. И вот мы снова оказались в небольшом кабинете, и как только дверь закрылась за нами, эльфийка сразу приступила к делу:
— Я заходила к тебе вчера. Принесла книгу и бумагу с чернилами и пером, как ты просила, — Сельвен сделала не большую паузу, давая мне в полной мере ощутить себя полной дурой, ведь я только сейчас осознала, что лесная дева так ни о чём и не знает, включая и о моём новом месте жительства. — Комната была открыта и выглядела так, что ты там больше не живёшь... Ты ничего не хочешь мне рассказать?
В её голосе слышалось лёгкое раздражение. Я глубоко вздохнула и виновато глянула на эльфийку исподлобья.
— Сельвен, прости. Я совсем забыла тебе казать, что мне отвели новые покои...
— Дай угадаю, они недалеко от спальни короля? — она чуть повысила голос. — О том, что ты стала его наложницей, ты тоже забыла мне сказать? Как давно это продолжается? С бальной ночи? Тебя тогда тоже не было у себя, а потом ты придумала какие-то отговорки. Или ещё раньше?
Дочь лекаря была явно не в духе, но теперь и я начала заводиться.
— То с кем я сплю, как давно и сколько — моё личное дело, и никого кроме меня не касается. И да, я решила не отправлять почтовых голубей с известием!
— Это смешно и неправильно...
— Неправильно? — перебила я её. — Отчего же? Уж не потому ли, что он должен хранить целибат на веки вечные? Уж поверь мне, доказательств обратного я видела предостаточно: и в лесу, и в его покоях, когда подносила вино... Или вся соль заключается в том, что ваш прекрасный эльфийский король обратил внимание на недостойную смертную?
Сельвен шумно выдохнула и уже мягче добавила:
— Не говори глупостей, Ирина. Ты знаешь меня лучше, чтобы подумать такое.
— Да, но...
Не дав мне закончить, она неожиданно взяла меня за руку. Наверное, я готова была увидеть в её взгляде упрёк, разочарование, но никак не печаль.
— Ирина, пойми же, он теперь тебя никогда не отпустит... — прошептала она очень тихо, чуть сжимая мою ладонь. На мгновение мне показалось, что на изумрудные глаза набежали слёзы.
========== 69. Хрусталь ==========
Ручей радостно вырывался откуда-то из-под камней и, беззаботно ныряя вниз, разбивался осколками брызг об угрюмые валуны, чтобы потом серебристой лентой упасть на землю и быстрой змеёй исчезнуть среди высокой травы.
Зубы стыли, лицо горело от уже по-зимнему ледяной воды, но, несмотря на это, так хотелось насытиться ею, запомнить каждой частичкой тела её живительное прикосновение, ведь кто знает, когда в следующий раз выпадет возможность испытать это вновь. Последние мысли заставили путника, склонившегося над ручьём, покоситься через плечо, где в тёмной торжественности застыл лес. Седые брови хмуро сомкнулись на переносице, а взгляд ясных голубых глаз стал каким-то колючим и тяжёлым, будто наблюдавший пытался проникнуть куда-то за сомкнувшиеся стеной деревья. Несколько мгновений он напряжённо вглядывался вдаль, но, в конце концов, отвернулся и, закатив рукава, зачерпнул полные пригоршни кристально-чистой воды и плеснул себе в лицо. Последнее его и выдало. Движение получилось слишком резким, почти нервным.
Путник тяжело опустился на один из валунов, прикрыл глаза и приподнял голову. Лёгкий ветер слизывал с лица капли воды, и странник сконцентрировал всё своё внимание на этом ощущении. Мысли и эмоции, что били и срывались, подобно этому ручью, постепенно успокаивались, превращаясь в единый размеренный поток, который уже не обрушивался, накрывая с головой. Теперь страннику было проще разобраться, проще прислушаться. Да вот только первоначальное впечатление никуда не ушло, а, возможно, даже стало сильнее. Вот уже который день он постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. Сначала это было еле уловимое присутствие, подобно шелковистому прикосновению ветра, шёпоту испуганной травы, но с приближением леса ощущения становились всё острее, и порой ему даже казалось, что кто-то невидимый пытался прикоснуться к нему, а точнее — к его сознанию. В этот момент налетел резкий порыв ветра, разметав его волосы и почти сорвав с головы серую широкополую шляпу, оставил после себя странное послевкусие неоконченной фразы.
"Возможно, тебе не следовало так спешить. Возможно, ты слабее, чем сам хочешь признать", — прошептал путник, и его губы тронула грустная улыбка. Только вот обратного пути уже не было. Поэтому уже в следующее мгновение странник решительно поднялся, отряхнул серую мантию и принялся устраиваться на ночлег.
Гендальф прибыл сюда ещё утром, а в полдень уже провожал взглядом почти слившуюся с линией горизонта белую точку, в которую превратился эльфийский скакун. Теперь следовало восполнить запасы воды и почти сразу углубиться в лес, но волшебник никак не мог заставить себя это сделать. Он прекрасно понимал, что в такое неспокойное время разбивать лагерь практически на равнине (за исключением этой группы камней, откуда и бил ручей) было, мягко сказать, самонадеянно, да только вот проделанный за последние несколько недель путь дался отнюдь не легко. Почти непрерывное пребывание в седле, короткие тревожные ночи и постоянная внутренняя концентрация и напряжение — сейчас ему было просто необходимо день-два для того, чтобы хоть немного восстановить силы. Ведь остаток пути придётся проделать пешком: коня (как и обещано) он отпустил, да и не место вольнолюбивому животному в тёмном лесу. Лес... Что если истинная причина этой отсрочки крылась именно там? Устроившийся у небольшого костра Маг глубоко затянулся трубкой и снова нахмурился.
Несмотря на то, что Эрин Гален всегда был местом тайн и древних сил, которые он приоткрывал очень немногим, под его великими кронами волшебник ещё никогда не ощущал такой робости, граничащей со страхом, как в прошлый раз. И хотя о Великой Пуще уже давно ходила дурная слава, такого негостеприимного, да и попросту враждебного приёма в отношении себя маг не мог припомнить. И пусть тогда дело было в ней, откуда было взяться уверенности, что подобное не повторится сейчас? Тут его мысли снова вернулись к ночи её побега.
Ещё до того, как им было принято решение отделиться от гномов, у него было предчувствие, что лес мог как-то отреагировать на женщину, откликнуться на магию её крови: положительно или отрицательно — сказать было сложно. Но сейчас, располагая сведениями (пусть и обрывочными), что сообщил ему Радагаст, произошедшее уже не казалось таким удивительным. Однако, то, с какой готовностью чаща "встала на защиту" Ирины, поразило его. Ведь древние леса Средиземья всегда существовали обособленно, жили по своим законам. Так они обычно не разделяли забредших под их кроны гостей на хороших или плохих — они все были лишь чужаками, а чужаков не жаловали. Тогда зачем Эрин Гален бросился так яростно помогать Ирине? "Что тебе от неё нужно?" — последний вопрос маг невольно проговорил вслух и тут же напрягся. Эта неожиданная мысль появилась у него впервые, но каким-то шестым чувством Гендальф понял, что попал в точку. От этой догадки по спине пробежал холодок, а в следующее мгновение волшебник раздражённо хмыкнул: "Прекрати думать об этой глупой женщине! В конце концов, это было её решением. Да и откуда такая уверенность, что она всё ещё в лесу? Быть может, она уже давно выбралась оттуда и скрылась за горизонтом? Тебе лучше подумать о том, как вразумить короля Лихолесья." И это было правдой. Древний майа с трудом мог припомнить последний раз, когда был при дворе лесных эльфов. Одно он помнил точно: Пущей тогда правил Орофер.
Прежний король Лихолесья слыл храбрым и гордым эллоном, но тёмные времена оставили на нём свой отпечаток. Он не доверял ни гномам, ни эльфам нолдор, ни уж тем более людям, отчего его народ всё больше отдалялся на север. Но в решающий момент мудрость победила, и лесные эльфы доблестно сражались в войне Последнего Союза, где пал их король. Хотя после волшебник не раз слышал, что гордость всё-таки сгубила благородного правителя, но это была давняя история, и копаться в ней не было смысла. Когда на трон взошёл Трандуил, то поначалу многие решили, что молодой Владыка многое унаследовал от своего отца, и наряду с благородством и храбростью, он был так же подозрителен и недоверчив. Однако уже вскоре новый король Лихолесья проявил себя совсем с другой стороны: он наладил отношения с гномами Эребора да настолько успешно, что они даже принимали активное участие в строительстве его Цитадели. Но потом всё резко оборвалось. Лесные эльфы вновь начали всё больше отдаляться и закрываться, хотя пепел от былых союзов ещё не успел осесть окончательно. Наверное поэтому, тогда Трандуил был одним из немногих, кто пытался (пусть и безуспешно) предостеречь Трора о той опасности, что таила в себе непомерная жажда золота и богатств короля гномов. Только вот сказано это было в тот момент, когда отношения между двумя королевствами были более чем прохладными, а потому мудрые слова лишь бесполезным эхом прозвучали под каменными сводами Эребора. Случившиеся после окончательный разлад с гномами и появление дракона привели к полнейшему отчуждению лесных эльфов. Теперь к тем, кто решился пересечь их границы, относились уже не просто подозрительно, а почти враждебно. Оставалось надеяться, что к магу они отнесутся более благосклонно, только что-то подсказывало ему, что рассчитывать на тёплый приём не стоило.
Зелёная Пуща таила в себе определённо что-то важное, иначе Галадриэль не стала бы настаивать на этом визите. Он уже несколько раз прокручивал в голове слова, сказанные под кронами маллорнов, и всё больше убеждался, что основной смысл крылся в том, что не было произнесено вслух. Владычицу Лориэна что-то беспокоило, и это что-то было связанно с королём Лихолесья. Гендальф тяжело вздохнул: роль дипломата ему всегда не очень нравилась, особенно в отношении эльфов. Их придворные порядки, взаимоотношения с союзниками порой бывали слишком запутанными, зачастую из-за распрей, уходящих корнями так далеко в прошлое, что даже для Волшебника это уже было слишком. С людьми, да даже с гномами (несмотря на известное упрямство последних) было порой проще найти общий язык, чем с утончёнными эльфами. А если к этому подмешать подозрительность и недоверчивость... Одним словом, работа предстояла нелёгкая. Перебирая и взвешивая эти мысли, волшебник ещё какое-то время сидел у костра, но, в конце концов, всё же забылся тревожным сном.
Утро разбудило почти морозным дыханием, и, как ни пытался спрятаться странник в широких полах плаща поверх серой мантии, холод всё равно проникал почти до самых костей, сжимая всё внутри и перехватывая дыхание. Поэтому волшебник уже успел пожалеть о том, что вчера не рискнул оставить костёр на всю ночь, однако, как оказалось, поступил он правильно. Его глаза всё ещё были закрыты, когда всё внутри напряглось от ощущения чьего-то присутствия рядом. Гендальф намеренно замедлил дыхание и прислушался к окружающему миру: совсем рядом журчал ручей, под прикосновениями ветра смущённо шелестела трава, чуть вдалеке различалось размеренное бормотание деревьев, где-то высоко неожиданно громко крикнула пролетающая птица. По-видимому, последнее удивило не только замершего волшебника — в следующее мгновение по ту сторону камней кто-то резко втянул носом воздух. Левая рука мага крепче сжала посох, в то время как правая легла на рукоять меча. Теперь среди окружающих его звуков различалось и сдавленное дыхание, и тяжёлые шаги, и снова дыхание, но другое — выходило, что потревоживших его сон было двое. Майа, конечно, мог бы попытаться увидеть их другим зрением, но тем самым рисковал выдать себя, если те двое будут восприимчивы к магии, то почувствуют колебания энергии... Оставалось только выпрыгнуть на удачу и понадеяться на свою ловкость. И всё бы ничего, и это наверное даже сработало бы, но только при условии, что тех было действительно двое. Маг тихо выдохнул и снова прислушался: на этот раз помимо дыхания он различил ещё что-то. Или ему показалось? Но нет, уже в следующую секунду утреннюю тишину нарушило утробное рычание. Губы волшебника тронула еле заметная улыбка: теперь он знал, кто притаился за камнями. Седой старец рывком поднялся с земли, резко развернулся и неожиданно быстро и ловко вскочил на один из верхних валунов. В следующее мгновение что-то вспыхнуло, воздух содрогнулся от звенящего хлопка, и тут же всё стихло.
Их оказалось действительно двое. С отвращением и одновременно облегчением Гендальф наблюдал за предсмертными конвульсиями мощного зверя, который, судорожно дёрнув несколько раз огромной лапой, наконец затих. Но оставался его наездник: придавленный массивной тушей варга, тот всё ещё был жив и теперь с ненавистью взирал на мага. При падении орк, видно, ударился о прилежащие мелкие, но острые камни, и теперь из его головы сочилась тёмная, почти чёрная кровь. Он казался почти беспомощным, да вот только Гендальф знал лучше и продолжал удерживать наездника на острие меча.
— Ты следил за мной? — процедил волшебник, но ответа не последовало. Майа приблизился и чуть надавил на меч, острие прижалось к шее поверженного, на что тот яростно зашипел, обнажая острые длинные нижние клыки, но продолжил упорно молчать. Взгляд волшебника снова обратился к внешности наездника, но на этот раз цепляясь за мелочи и заостряя внимание на деталях: на орке были лёгкие доспехи из толстой чёрной кожи и металлических пластин, за спиной виднелся арбалет и что-то похожее на боевой топор, — всё обмундирование грубой работы, однако не настолько примитивной, что обычно встречалась у большинства орков; да и шрамы на коже говорили о том, что этот принадлежал к воинской элите. "Тогда что же он делает здесь?" — маг нахмурился, а наездник тем временем прикрыл глаза.
— Что ты здесь делаешь, и кто тебя послал? — в голосе волшебника зазвучали угрожающие металлические нотки. Гендальф слегка усилил давление на меч; чёрная кровь заструилась по антрацитовой коже орка, тот оскалился и с новой силой заворочался под тушей варга. Поначалу седовласый старец было подумал, что тот пытался отстраниться от клинка, и чуть было не заплатил за свою самонадеянность, потому как неожиданно в руке орка оказался сигнальный рог, который он уже успел приставить к губам. Лишь в последнее мгновение магу удалось выбить его заклятьем.
— Я спрашиваю тебя в последний раз, мерзкое отродье... — но майа так и не успел договорить — орк неожиданно повернулся к нему и, неотрывно глядя старцу в глаза, ухмыльнулся и резко подался вперёд, насаживаясь на эльфийский клинок. Из горла вырвалось несколько хлюпающих хрипов, тело наездника пару раз судорожно дёрнулось, и он замер, уставившись стекленеющим взглядом куда-то вверх. Гендальфу оставалось лишь раздражённо выругаться.
После, когда меч уже был высвобожден из бездыханного тела и тщательно очищен о влажную траву, волшебник вновь вернулся к поверженному наезднику в надежде обнаружить хоть какие-то зацепки. Но увы: при себе орк имел лишь оружие да скудный запас вяленого мяса. Конечно, отряд Торина преследовали и ранее, поэтому появление орка-разведчика не должно было настолько удивить мага, однако что-то здесь не складывалось и произошедшее никак не выходило у волшебника из головы, только вот что именно, определить он никак не мог. Помимо воли его взгляд скользнул по равнине, но вокруг не за что было зацепиться, хотя местами трава была настолько высокой, что при желании в ней мог спрятаться кто угодно. Одно было ясно: где один разведчик, там мог в любой момент оказаться и второй, да и где гарантия того, что поверженный не успел уже передать сведения дальше. Ведь орк не был удивлён увидеть мага, а значит, или же следил за ним уже какое-то время, или кто-то сообщил тому, кого стоило искать. Ни первое, ни второе ситуацию не облегчали, поэтому ему надо было уходить как можно скорее, а мысли об отдыхе оставить до лучших времён. Возможно, ему удастся восстановить силы у лесных эльфов. Старец устало вздохнул и быстрым шагом направился к месту ночлега.
Его сборы были скорыми, и большая часть времени ушла на то, чтобы как можно лучше скрыть следы от костра. Напоследок волшебник снова вернулся к ручью, наполнил до отказа меха и в последний раз с наслаждением умылся и напился хрустально-чистой воды. Помимо воли взгляд снова упал на тушу поверженного варга и его наездника: возможно, надо было их спрятать, потому как рано или поздно их обязательно хватятся — да только ни времени, ни возможностей заниматься этим не было. Гендальф упрямо поджал губы, резко развернулся и зашагал к лесу, но у самых деревьев неожиданно даже для самого себя обернулся. На одном из валунов сидел крупный чёрный ворон и, казалось бы, внимательно наблюдал за путником. На мгновение их взгляды встретились, и почти сразу птица бесшумно сорвалась с места и в несколько взмахов крыльев скрылась высоко в небе. Что-то подсказывало, что хорошим предзнаменованием это назвать было сложно...
В первые мгновения, когда кроны вековых исполинов сомкнулись над его головой, волшебнику показалось, что он оказался под водой. Все звуки окружающего мира и ощущения в одночасье стали далёкими, приглушёнными и какими-то гулкими. В то же время всё пространство наполнилось угрюмым рокотом, который волнами врывался в его сознание, сбивая с толку. Это произошло так стремительно, что не пройдя и ста шагов, Гендальф был вынужден остановиться. Дышать стало тяжело, словно невидимая сила постепенно сдавливала горло, мысли путались, в висках стучало так, что перед глазами поплыли красные круги. В какой-то момент волшебнику даже показалось, что он вот-вот потеряет сознание, он инстинктивно облокотился рукой о ствол одного из деревьев, резко выдохнул, и тут же всё прекратилось. По руке в тело мага заструилось вязкое, знакомое тепло, очищая мысли, а сам он словно вынырнул из пучины. Казалось, что странное наваждение развеялось, и вокруг него снова был древний Эрин Гален, да вот только где-то наверху среди переплетающихся ветвей, Маг всё ещё ощущал мрачное послевкусие морока. И пусть враждебности не было, Гендальф очень явно понимал, что ему тут были не рады. Что же касается того, что только что произошло — разбираться в этом он станет, когда окажется в цитадели лесных эльфов, и похоже, ему понадобится всё внимание и концентрация, чтобы туда добраться. А посох всё размеренно постукивал о поросшие мхом плиты старой дороги и отсчитывал шаги, которые уносили странника всё дальше вглубь леса.
* * *
Временами казалось, что всё неслось куда-то сломя голову и не разбирая дороги, то резко замирало и погружалось в полное оцепенение. Как давно я в этой комнате? Порой складывалось ощущение, что прошло всего пару часов, а иногда — будто время вообще остановилось, и уже миновала целая вечность. Это было странно, необычно, неспокойно, и одновременно с этим очень гармонично — моя новая роль фаворитки короля. Признаться, когда я раньше слышала или читала это словосочетание, то в голове всплывали любовные романы, действие которых происходило где-то во Франции семнадцатого века, где дамы носили тугие корсеты и тяжёлые наряды, а кавалеры — широкополые шляпы и при каждом удобном случае выхватывали из ножен шпагу. И да, роль того самого короля исполнял никто иной, как Людовик XIV. Почему именно этот французский монарх? Я не знаю, возможно, так на меня повлияли подсмотренные когда-то тайком фильмы про похождения Анжелики... Но сейчас, замерев у высоких створчатых дверей и чуть поглаживая кончиками пальцев тяжёлые занавески цвета старой розы, все эти мысли казались появившимися из какой-то совершенно другой реальности и Вселенной, и казалось очень странным, почти диким, что эти обрывочные воспоминания принадлежат именно мне.
Подобные столкновения реальностей происходили со мной всё чаще, но каждый раз реакция была почти одинаковой: странное оцепенение, причём не столько физическое, сколько мысленное и эмоциональное. Последнее пугало меня больше всего — внутри будто кто-то перерезал электрический кабель, и наступала абсолютная тьма и холод. Я не ощущала ничего и, словно бездушный манекен, замирала на месте: будь то кресло, кровать, наполненный водой с ароматными маслами небольшой бассейн в личной купальной короля или же как сейчас — стоя у окна. Возможно, что именно эти самые выпадения из нынешней реальности и были виной тому, что моё ощущение времени пошло под откос, поэтому обозначить хотя бы примерно срок того, когда я поменяла свои покои, было очень сложно. Были ли это всего несколько дней или неделя, а может уже две или вообще месяц? "Ах был бы у меня настенный календарь, то можно было хотя бы дни зачеркивать. А так... Ну не зарубки же мне делать?!" Взгляд помимо воли скользнул по элегантному убранству комнаты. "Нет, зарубки явно не вариант..."
Можно было спросить Сельвен, да вот только в последнее время наши отношения отдавали холодком. Нет, мы помирились после того разговора, но всё равно наше общение уже не было прежним, и каждый из нас будто остался на другого чуточку обижен. И вообще, я была уверена, обратись я к ней с подобным вопросом, она на меня посмотрит в лучшем случае как на умалишённую. А потерять возможность и дальше бывать в лаборатории мне совсем не хотелось: это было единственное, что меня отвлекало, помогало скоротать дни и не забыть себя. Последняя мысль заставила меня невольно улыбнуться и чуть закусить губу.
Он появлялся бесшумно, как хищник, вышедший на охоту, подкрадывался по мягкому ковру, сражая своим прикосновением, призрачным поцелуем чуть ниже мочки уха или игриво пробегая пальцами вдоль спины, чтобы потом уверенно привлечь меня за талию к себе. О да, я забывала себя почти каждую ночь и, подобно металлу, плавилась в его искусных руках, обжигающих объятиях. Рядом с ним не было холода, тьма отступала, и я снова жила и чувствовала всё, порой даже слишком ярко. От одного ощущения его присутствия каждая клетка моего организма, каждое нервное окончание, каждый нейрон вспыхивали, зажигались и наполнялись жизненной энергией, и я пила её и была не в силах насытиться. Словно и не было оцепенения, будто и не было никакого прошлого. Иногда, если я засыпала на кровати, он будил меня поцелуем, почти нежным, но больше требовательным и властным. И самое странное — мне это нравилось. Нравилось, подобно крепости, сдаваться каждый раз под его натиском, нравилось биться за ускользающий контроль и его, но больше за свой собственный, нравилось ощущать, как он заполнял меня, и как наши тела, соединённые воедино? становились почти невесомыми от переполняющей магической энергии, нравилось упиваться его запахом, вкусом, страстью... Нравилось лежать обессиленной наслаждением, чувствовать соприкосновение нашей влажной кожи и почти сладостное послевкусие утолённой жажды. Это было странно, но насыщение всегда было лишь временным, и порой только физическая усталость препятствовала тому, чтобы вновь припасть к его источнику. Но глаза сами собой закрывались, и я засыпала, слушая биение его сердца и ловя на грани сознания вопросы о том, ощущал ли он то же, что и я, что думал и что чувствовал.
А наутро меня встречала пустая кровать и эта элегантная комната, выполненная в таких тёплых и одновременно холодных тонах. Когда сквозь створчатые двери прорывалось солнце, события ночи казались очень далёкими и нереальными, и единственное, что о них напоминало, это были те самые мысли. Они всплывали в моей голове, пока я молча завтракала и одевалась, жалили, когда умывалась и наскоро ополаскивала тело холодной водой, раздражали по дороге в лабораторию и сбивали с толку, когда принималась за свои "мемуары". Я отдыхала от них лишь во время работы под зорким глазом светловолосой лесной девы, поэтому и ценила это своё занятие так дорого. Но было и ещё кое-что. Эти мои обязанности давали мне осознание собственной важности и нужности, благодаря им я знала, что всё ещё здесь, а не стала тенью...
Помню, как спустя несколько дней после моего переезда, мы с Сельвен вновь обсуждали найденную ею книгу и мои планы записать собственные воспоминания. Слово за слово, и в какой-то момент я предложила перенести бумаги в мои покои, чтобы можно было поработать там. Ответом мне было напряжённое молчание и испытывающий взгляд эльфийки. Несколько долгих секунд она просто смотрела мне в глаза, а потом перешла на полушёпот:
— Ирина, я не могу просто так к тебе приходить, как раньше.
— Почему нет? — выпалила я, искренне удивляясь такому странному поведению. Ведь в моих глазах я только сменила комнату. Прежде чем ответить, Сельвен несколько раз прочистила горло, словно подыскивала нужные слова, и, в конце концов, хлопнула ладонью по столу.
— Я не знаю, как это сказать изысканно, поэтому буду с тобой прямолинейна. Той комнаты, где сейчас находятся твои покои, официально не существует, и никто не знает ни о её существовании, ни и том, как туда попасть. Поэтому и прийти к тебе никто не может и не должен. Более того, я больше чем уверена, — её голос упал до шёпота, — что он бы не хотел, чтобы я знала, где ты теперь живёшь, — она замолчала, а потом неожиданно добавила, — возможно, скоро он не захочет, чтобы ты её покидала.
От её слов мне отчего-то стало холодно, да вот только осознание всего смысла сказанного пришло позже.
Я сидела на мягком ковре напротив камина, подобрав согнутые колени к груди, млея от огненного тепла, дышащего мне прямо в лицо. Трандуил сидел за мной. Его пальцы вальяжно скользили по моим оголённым плечам к основанию шеи, слегка надавливая на усталые мышцы: в тот день я несколько часов была вынуждена сидеть склонив голову, и поэтому сейчас готова была довольно урчать от этого своеобразного массажа, как кошка, наевшаяся сливок.
— Ты напряжена, — проговорил он, и его глубокий голос отозвался внутри приятной вибрацией.
— Угу, — промурлыкала я в ответ, не особо обращая внимания на его слова и полностью отдавшись приятным ощущениям, которые дарили его руки.
— Думаю, завтра тебе не стоит идти в лабораторию, а лучше выспаться и отдохнуть, — слова вернули меня к реальности. Я приоткрыла глаза и полуобернулась к нему, но, прежде чем успела хоть что-то сказать, он добавил: — Да, так будет лучше. Я распоряжусь, чтобы оповестили лорда Фаэлона и леди Сельвен.
Тон последней фразы был хоть и мягким, но абсолютно безапелляционным, тем самым давая понять, что возражать даже не стоит и пытаться. Тогда я лишь мысленно махнула на это рукой, радуясь как школьник неожиданной возможности выспаться. Да только радость эта была не долгой. После трёх дней, отведённых мне на отдых, от скуки и бездействия я готова была уже ползать по стенам своих покоев. А ещё мне стало казаться, что ещё немного, и я сама забуду о своём существовании в этой тайной комнате. Что если в этих покоях, которых официально нет, в какой-то момент официально не станет и меня? Поэтому оказаться снова в лаборатории было подобно глотку не только свежего, а вообще воздуха.
После этого случая, король под тем или иным предлогом то и дело "отстранял" меня от моих обязанностей. Отдых был наиболее частой причиной, но также были и встречи в саду, когда мы уединялись на несколько часов (по ощущениям) в дальнем уголке, где когда-то он показал мне диковинное дерево. Оно давно уже сбросило свой золотой наряд и теперь стояло по-осеннему обнажённое и потерянное, вызывая в душе щемящую тоску. А после он провожал меня до золочёной калитки, и мы расставались до вечера.
Сегодня я тоже вынуждена была остаться в своих покоях, но на этот раз причиной тому был визит портного. Владыка сообщил мне об этом прошлой ночью, отпивая вино из хрустального бокала, что вызвало во мне почему-то волну раздражения.
— А зачем мне портной? — только и смогла выдавить я, стараясь не выдать себя.
— Чтобы сшить тебе несколько новых платьев, — король слегка улыбнулся, а мне впервые за долгое время очень захотелось запустить свой бокал с вином ему в голову, но в итоге я лишь ответно улыбнулась.
— Конечно, как я сама не догадалась, — прозвучало язвительнее, чем хотелось. Эльф иронично приподнял бровь и приблизился, по дороге отставляя бокал на секретере.
— Ты злишься? — он приподнял моё лицо за подбородок и пристально посмотрел в глаза.
— Нет, — был мой твёрдый ответ, в то время как в голове я спешно проверяла мысленные барьеры.
— А жаль, — выдохнул он и накрыл мои губы своим поцелуем.
Я изливала своё негодование, царапалась и кусалась, как дикий зверёк. В то время как ему доставляло особое удовольствие удерживать меня и наблюдать за моей раздражённой беспомощностью и, заведя мои руки в железном захвате над головой, видеть, как я проигрывала собственному желанию. Но мне совершенно не хотелось сдаваться, и в какой-то момент эльфа отбросило на пол, а я оказалась сверху. На мгновение светло-голубые глаза удивлённо расширились, но уже в следующий миг его руки обхватили мои бёдра, и мы задвигались в самом древнем танце.
Но это было вчера ночью, а сейчас я стояла у окна, борясь со своим оцепенением и размышляя о том, когда появится тот самый портной, и чем мне заняться после. Словно в ответ на мои мысли, в дверь несколько раз коротко постучали, но, прежде чем я успела и шаг сделать в том направлении, та распахнулась, и в дверном проёме показалась неизвестная эльфийка. И в тот момент я не знала, что именно меня удивило больше: то, что она знала, как открывалась секретная дверь, или то, как она почти по-хозяйски зашла, даже не дожидаясь моего ответа. А гостья тем временем уже остановилась в центре комнаты и аккуратно поставила справа от себя небольшой сундучок на колёсиках.
Учитывая свой предыдущий опыт общения с эльфийским портным с нижних уровней, я ожидала увидеть кого-то одетого в простую робу и с неизменной мерной лентой на шее. Однако моим ожиданиям не суждено было сбыться. Лесная дева, представшая моему взору, выглядела просто безупречно, и известная шутка про "сапожника без сапог" была явно не про эту мастерицу. Как и все представители её народа, она была прекрасна и молода. Вернее, это было первое впечатление, которое нередко бывает обманчивым. Успев приглядеться к эльфийским лицам, я стала понемногу различать признаки, которые выдавали истинный возраст. Так, более старшие из эльдар, как, например, отец Сельвен, имели внешность, которая была, как бы, вне времени. Иными словами, их облик был лишён каких либо следов эмоций или переживаний и был похож на отшлифованный веками камень. Более же "юные" эльфы ещё не утратили способность отражать многогранные эмоции, что их и выдавало. И только один эльф сочетал в своей внешности и точёную красоту "мраморной статуи" и почти юношеский задор в глазах — его Величество Трандуил Ороферион.
Моя гостья была явно одной из старших представителей её народа, и при внимательном рассмотрении можно даже было заметить несколько седых прядей, притаившихся на висках. Её светло-каштановые волосы, ниспадающие почти до поясницы, были перехваченные на лбу изящным золотистым ободком, из-под которого на меня внимательно смотрели миндалевидные карие глаза. Однако, что привлекло моё особое внимание , это был наряд мастерицы: платье с нетипичными узкими рукавами было сшито из бархата и сидело идеально, подчёркивая стройную талию и грациозную шею эльфийки, и при каждом движении, будто бы "оживало" и вспыхивало переливами от насыщенного баклажанного до почти тёмно-малинового цветов. Лишь спустя несколько мгновений стало понятно, что эффект достигался за счёт того, что творение было сшито из тканей разных полутонов, но на столько искусно подобранных, что при первом взгляде этого и не было заметно. Я мысленно присвистнула: "Если это её "рабочий наряд", то как же выглядит парадно-выходной?" В глубине души тихо фыркнула типичная женская зависть, и одновременно с этим я вдруг осознала, что с того момента, как гостья зашла в комнату, мы не проронили ни слова. Пауза явно затянулась, и надо было срочно спасать положение.
— Доброе утро! — выпалила я, надеясь, что эльфийка не успела заметить заминки, но та если и обратила внимание на мои изучающие взгляды, виду не подала.
— Доброе утро и тебе, человеческое дитя, — проговорила она, чуть обернувшись в мою сторону.
Её голос оказался на удивление глубоким и бархатистым, но несмотря на это, фраза несколько резанула слух. Я почти отвыкла от подобного обращения: Сельвен называла меня так всего пару раз, а теперь даже посмеивалась, вспоминая это, говоря, что если брать по дате рождения, то в сравнении со мной она даже на роль младенца не тянет. Что же касается короля, обращайся он ко мне так, наша ночная активность приобрела бы несколько странный и сомнительный подтекст...
— Моё имя Ирина, — продолжила я, протягивая эльфийке руку, на которую та взглянула с плохо скрываемым замешательством в глазах, но уже в следующий момент уверено пожала, снова встречаясь со мной взглядом.
— Эгет, — был её краткий ответ.
Мастерица больше ничего не сказала — только продолжила внимательно разглядывать меня, чуть склонив голову в сторону. Сказать, что мне с каждой секундой становилось всё менее и менее приятно — это будет преуменьшением, поэтому в конце концов пришлось вновь прервать затянувшееся молчание:
— Очень приятно познакомиться, — бросила я с холодком. — Так значит ты портниха?
Реакция эльфийки оказалась неожиданной: она вдруг вскинула голову и сухо рассмеялась, но длилось это не больше нескольких секунд.
— Если тебе нужны портные — то стоит обратиться на нижние уровни, Ирина, — карие глаза чуть сузились. — Я не шью, я создаю, — она гордо расправила плечи.
Иными словами, передо мной оказался эльфийский дизайнер от кутюр, и моё сравнение с обычным портным пришлось явно не ко двору. Я не сдержалась и иронично хмыкнула:
— Ну тогда извините. Мне сказали, что придёт портной.
Однако мастерица только непринуждённо махнула изящной ладонью:
— Это ничего, смертное дитя. Такое бывает, — она отряхнула с подола несуществующую пыль и нетерпеливо добавила. — Ну что, приступим?
"Как будто я её всё это время сдерживала". Но на этот раз свои ироничные комментарии я решила оставить при себе: толку в них всё равно не было, так что будет лучше разделаться со всем поскорее, и тогда, возможно, ещё можно было успеть в лабораторию если и не помогать Сельвен, то хотя бы занятья своими рукописями.
Тем временем эльфийка уже открыла свой сундучок и теперь извлекала из него образцы ткани, ленты, шнурки с узелками, и пару восковых табличек, которыми здесь нередко пользовались для заметок. Покончив с приготовлениями, она взялась за меня. И первым делом мне было велено встать на стул, потом пару раз повернуться вокруг, пока моя гостья рассматривала меня, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. Затем она стала меня обмерять, прикладывая шнурок с узелками то к рукам, то к талии, ну и так далее по тексту. Всё это время она что-то мурлыкала себе под нос, поэтому, когда обратились ко мне, от неожиданности я даже не сразу сообразила, кому адресовался вопрос.
— Прости, ты меня о чём-то спросила? — уточнила я, и снова натолкнулась на изучающий взгляд карих глаз.
— Да, я спросила, как давно ты в Лихолесье?
Эх, спроси она меня об этом раньше, то проблем с воспроизведением информации бы не было, но сейчас...
— Я пришла сюда вместе с Сельвен.
— леди Сельвен, — поправила она меня с улыбкой.
— Да, да, конечно, с леди Сельвен, — мои губы растянулись в деланной улыбке.
— И как давно?
"А тебе какое дело?" — хотелось огрызнуться в ответ, но это было бы по-детски и неуместно грубо, поэтому я ответила как можно спокойнее:
— Месяца два назад. Кажется... Порой время здесь то замедляет, то ускоряет свой ход, отчего становится сложно за ним уследить.
— Думаю, многое ещё зависит от того, чем кто занимается...
От меня не укрылась явная двусмысленность последней фразы, и я вновь встретилась взглядом с эльфийкой. На этот раз она смотрела на меня спокойно, даже холодно.
— Ты странное человеческое дитя, Ирина, — промолвила она наконец после непродолжительной паузы. — Теперь я, кажется, начинаю понимать...
Последнее было сказано очень тихо, почти еле различимым шёпотом, поэтому я не была уверена, предназначалось ли мне услышать эти слова. Уголки губ Эгет чуть дрогнули в неком подобии улыбки, но уже в следующее мгновение она отвернулась от меня и стала складывать свои инструменты в сундучок, да так ловко, что не успела я и глазом моргнуть, а эльфийка уже направилась к выходу.
— Подожди! — окликнула её я, всё ещё стоя на стуле. Мастерица послушно замерла и снова обернулась ко мне. — Зачем ты приходила? — в ответ на это брови эльфийки удивлённо приподнялись, но я не собиралась сдаваться. — Только вот не надо мне говорить, что для того, чтобы снять с меня мерки. Когда мы с Сель... с леди Сельвен были у портного на нижних уровнях, она мне сказала, что ему даже не надо было ко мне прикасаться — хватило одного взгляда. Но то был обычный портной, а ты, как я понимаю, мастер, а значит, тебе это тем более не нужно, — я сделала небольшую паузу и, глубоко вздохнув, решительно продолжила. — Так зачем ты приходила?
Выражение деланного удивления исчезло с лица эльфийки, она хитро улыбнулась, а в глубине глаз заплясали чёртики.
— Ты довольно проницательна для смертной, — начала она. — И ты права, мне абсолютно не требовалось здесь находиться. Особенно учитывая, что и шью я для тебя не в первый и даже не во второй раз, но теперь мне стало любопытно увидеть тебя вблизи. Однако больше всего мне захотелось посмотреть на ту смертную, которой он заказывает наряды.
Она замолчала, словно пригвоздив меня к стулу своим пронизывающим взглядом, и на этот раз даже обманчивая красота молодости не могли скрыть правду. Эта эльфийка была не просто старшей, а почти древней, и именно это давление времени я сейчас ощутила в полной мере, хотя она и не предпринимала никаких попыток пробиться ко мне в голову. Однако и я не хотела так просто сдаваться.
— Ну и каковы впечатления? — проговорила я как можно ровнее и беспристрастнее, хотя внутри было неспокойно.
— Как я уже сказала, ты странное человеческое дитя. Странное и интересное. Пока ты меня не разочаровала.
Сказав это, Эгет чуть склонила голову, обозначив тем самым, что разговор был окончен, вновь развернулась к выходу и довольно спешно покинула мои покои. Дверь тихо скрипнула, а я всё так и продолжала стоять на стуле, всё ещё не до конца понимая, что всё это значило. Да и значило ли? Уцепившись за последнюю мысль, я решительно тряхнула головой и уже в следующее мгновение легко соскочила со стула. А ещё мгновение спустя дверь скрипнула уже за мной, и, на ходу поправляя шаль на плечах, я уже спешила в сторону больничного крыла.
* * *
Несколько дней прошло с того странного визита, и вот я опять была вынуждена тосковать в своих покоях в ожидании колкого на язык кутюрье.
Как и в прошлый раз, Эгет появилась, лишь обозначив свой приход несколько раз стукнув в потайную дверь и не дождавшись ответа, пройдя внутрь. На этот раз на ней было платье изумрудного цвета и опять замысловатого покроя, но я решила намеренно не заострять на этом внимание, дабы вновь не показаться глупой ротозейкой.
— Доброе утро! — улыбнулась эльфийка краем губ. При ней был уже знакомый мне сундучок на колёсиках, который она успела поставить рядом с кроватью и теперь неторопливо доставала оттуда какие-то свёртки и по-хозяйски аккуратно выкладывала их на постель.
Признаться, на языке вертелось столько колкостей, что сдерживалась я с трудом. Да только какой был в них смысл? Кроме того, и сама эльфийка была более дружелюбно настроена, чем в прошлый раз, во всяком случае, так мне показалось. Поэтому я ответила на её приветствие, как можно дружелюбнее:
— Доброе утро! — и, кажется, немного переборщила со слащавостью в голосе, потому как эльфийка тут же вскинула голову и несколько секунд сосредоточенно вглядывалась мне в глаза, прежде чем снова осторожно улыбнуться.
— Думаю, тебе стоит это снять, — она кивнула на мой любимый васильковый наряд, и предупредив уже готовый сорваться с языка вопрос, коротко уточнила. — Будет проще примерять заготовки.
Мне оставалось лишь повиноваться, и минутами позже я уже оказалась в одной рубахе. Поначалу всё шло, как и в прошлый раз: Эгет вертела меня в стороны, что-то замеряла, делала отметки на восковых дощечках, тихо мурлыча что-то себе под нос. Когда же эльфийка наконец повернулась к кровати и взялась за один из свёртков, она вновь обратилась ко мне:
— Я спрашивала о тебе, и, признаюсь, была удивлена, что леди Сельвен так высоко тебя ценит.
Если бы в тот момент я пила что-то, то точно бы поперхнулась, а так мне оставалось лишь незаметно нахмуриться: за те последние несколько дней в лаборатории Сельвен ни словом не обмолвилась о том, что кто-то что-то там про меня спрашивал.
— А почему это так тебя удивило? — помимо воли вопрос прозвучал довольно иронично, но эльфийка лишь пожала плечами.
— Редко можно встретить эльдар, которые бы так хорошо отзывались о своих младших братьях, — в этот момент её искусные руки как раз натягивали на меня заготовку платья из тёмно-бордового бархата. Когда ткань соскользнула на плечи, и мы вновь оказались лицом к лицу, Эгет лукаво добавила. — Однако, я не утверждаю, что это правильно и так и должно быть.
Я вынуждена была признать, что была удивлена: и словами мастерицы, но больше тем, что моя эльфийская подруга была такого высокого мнения о моей особе. Ведь по сути, я почти ничего не умела, а что касается моего прошлого и магии (увы убийственной), то от них мало было толку.
— Сель... леди Сельвен мне льстит. Мне ещё очень многому надо у неё научиться...
— Не думаю. Сельвен не расточает похвалы даром. Я знала её ещё ребёнком, и она редко пускала кого-то к себе в сердце. Ты это заслужила, — она чуть повернула меня, так что теперь я могла лицезреть себя в зеркале. Эгет снова погрузилась в работу, предоставив мне возможность разбираться со своими мыслями, как и любоваться пусть ещё не законченным нарядом. Бордовый бархат сочетался так, что образовывал чуть ниже груди звезду, чьи лучи уходили мне за плечи и разлетались к низу струящимися складками юбки. Рукава были зауженными и плотно обхватывали запястья, и эта деталь подчёркивала изящество и торжественность силуэта. Я смотрела на себя в зеркало с восхищением и одновременно отчуждением: что-то в этом образе было не так, было не совсем мною. Как оказалось, моё отражение привлекло не только моё внимание, и Эгет задумчиво рассматривала меня в дымчатом стекле. На мгновение наши взгляды встретились: в карих глазах читалось явное удовлетворение от проделанной работы и почему-то грусть. Эльфийка попыталась скрыться за улыбкой, но это только усилило ощущение печали.
— Тебе очень идёт. Но хочешь ли ты этого? — её голос позвучал мягко, но слова отчего-то задели.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду?... — но она уже отвернулась и вновь погрузилась в работу. В наступившей тишине мне оставалось только мерить скучающим взглядом интерьер комнаты, который я и так уже успела изучить от и до, да надеяться, что смогу вскоре вырваться отсюда в сад или в кабинет при лаборатории. Хотя после того случая в коридоре, я избегала не только задерживаться в больничном крыле до темноты, но и вообще очень неохотно бродила там в одиночестве даже до наступления сумерек. Из груди вырвался глубокий вздох, что мастерица истолковала по-своему.
— Что ты знаешь о королеве Лихолесья? — сказать, что вопрос застал меня врасплох — это ничего не сказать. От удивления я даже попыталась обернуться, чтобы взглянуть на эльфийку, но та жестом приказала мне не двигаться. На мне сейчас было роскошное платье из тяжёлого изумрудного с фиолетовым отливом шёлка и широкой юбкой. Именно над последней и колдовала мастерица уже какое-то время, и поэтому мне было запрещено менять расположение.
— Я... честно, ничего не знаю. Мне никто о ней не рассказывал, — в ответ на это Эгет тихо усмехнулась за моей спиной.
— Тебе никто и не расскажет. О ней запрещено говорить, и даже имя её под запретом во владениях Трандуила Орофериона.
— Почему?
— Потому что иногда проще забыть и вычеркнуть из памяти, чем жить и терпеть боль потери. Особенно, если в этом может быть твоя вина, — в её тоне засквозила плохо прикрытая горечь. Я предпочла смолчать.
* * *
Мы победили в войне Последнего союза, но, увы, не сразу поняли какой ценой. Осознание пришло позже, и было похоже на жестокое похмелье: после радостной эйфории наступила скорбная пустота. Мы встречали доблестных воинов леса цветами, лишь для того, чтобы уже на следующий день их лепестки накрыли погребальные плоты. Тогда в битвах мы потеряли слишком многих, но, наверное, самым тяжёлым ударом было то, что на поле брани пал и наш славный король. Растерянность и пустота — они отражались в глазах, витали в кронах этих великих деревьев, и, возможно, победили бы нас, погрузив весь лес в отчаяние, если бы не молодой правитель.
Трандуил Ороферион был доблестным воином, отличным полководцем, и с готовностью помогал отцу, но было это больше в делах ратных, нежели управленческих. Многие считали, что в его крови ещё не угасла пылкая юность, жажда жизни и страстей, но всё это рухнуло в один момент, и после войны Последнего Союза на земли Эрина Галена ступил уже совсем другой эллин. Он видел, как гибли лучшие сыны его народа, видел ту пожирающую всё живое тьму, что несли с собой полчища Мордора, и он был сыном, который вынес безжизненное тело своего отца с поля битвы, но теперь он был королём, в чьих руках лежала судьба его народа. Поэтому он не мог сдаться и сломаться, вопреки ожиданиям некоторых представителей совета, поэтому и не мог позволить себе скорбеть так, как просило сердце — королева-мать оплакивала Орофера и за себя, и за сына. Все силы своей души он отдал на то, чтобы у лесных эльфов вновь появилась вера в то, что тьма повержена, появилась надежда на то, что свет снова восторжествует в Лихолесье.
Он приказал закрыть границы лесного королевства на период траура, чтобы, подобно раненому зверю, в мире и покое залечить наши раны, питаясь древней силой великого леса. И это ему удалось. Многие из эльфов сильван услышали его зов, и их сердца вновь наполнились светом, но были и те, что не выдержали и покинули Арду, услышав зов моря, уплыли на Запад. Среди них оказалась и королева-мать. Но и тогда ничто не выдало истинные чувства нашего Владыки, лишь только его взгляд стал более холодным, а ум — рассудительным.
Шли годы, и под кронами Великой Пущи снова зазвучали песни и смех, а на полянах всё чаще можно было увидеть танцующие пары. Наш народ вновь нашёл радость, надежду и любовь, но теперь мы желали, чтобы они нашли и нашего короля. И великие Валар услышали эти молитвы.
То лето выдалось жарким, и порой казалось, что знойный воздух был наполнен осязаемой сладостью растопленного дикого мёда. Границы королевства больше не были полностью закрыты, но охранялись с прежней тщательностью, поэтому появление в лесу двух незнакомок недолго оставалось незамеченным. Обычно за странниками, держащими свой путь через Эрин Ласгален, просто внимательно следили, если они не стремились вторгнуться на наши территории. Но на этот раз через вековую чащу путешествовали две эльфийские девы без какого-либо сопровождения или охраны, что уже показалось необычным. Однако, это было только начало. Они, в отличие от других путешественников, не торопились покинуть Лихолесье, даже наоборот — будто что-то искали, с каждым днём углубляясь всё дальше и одновременно всё ближе к нашим границам. Поэтому в какой-то момент стражники были вынуждены их задержать и доставить во дворец, но они и не думали сопротивляться.
Как оказалось, эти две девы странствовали по просторам Арды в поисках утраченных знаний. Златовласые, стройные, грациозные и свободные, как птицы — невнимательный встречный мог принять их за сестёр: так в унисон бились их сердца, так перекликались их души. Успев узнать и повидать многое, они с радостью делились своими знаниями, а вот о себе рассказывали мало, предпочитая с неподдельным интересом слушать истории о нашем королевстве. Эту особенность заметили, но простили. Их красота, ум и внутреннее тепло зажигали улыбки и словно освещали всё вокруг, поэтому очень скоро сам король предложил им остаться на правах гостей. Приглашение было принято с радостью... Тогда мало кто знал, что это был не просто жест гостеприимства. Однако, уже очень скоро дворец зашептался о том, что одна из загадочных красавиц своими ясными очами цвета июльских васильков сумела растопить и согреть сердце самого Трандуила Орофериона.
День их свадебной церемонии был одним из самых счастливых для лесных эльфов. Празднества длились семь дней и ночей, и мы не могли налюбоваться на новобрачных. Тогда всем казалось, что несмотря на то, что уже была осень, в те дни в Лихолесье вновь вернулась весна. Вернулась и осталась на многие счастливые годы. Владыку было сложно узнать: от прежней холодности не осталось и следа, он снова жаждал жить, жаждал видеть мир, жаждал чувствовать и любить свою прекрасную королеву. Тогда многое поменялось в королевстве лесных эльфов. Впервые за многие годы были открыты границы, и мы не чувствовали себя узниками своего же дома. Сформировались новые альянсы, появились новые союзники. Когда же из дворца пришли вести о том, что королевская чета ожидали своего наследника, мы осознали, что война наконец закончилась, и теперь можно было жить.
В те годы многие нашли своё счастье и решились принести новую жизнь в этот мир, среди них была и вторая странница. Двух эльфиек можно было часто встретить в лесу, где они гуляли, держась за руки и слушая песни вековых великанов. Их прекрасные лица светились счастьем и безграничной любовью к тому крошечному сердцу, что билось внутри рядом с их собственным. Но утро не может длиться вечно, и когда-нибудь да наступит ночь.
Когда пришёл срок наследнику появиться на свет, что-то пошло не так. Королева теряла силы, и никто из лекарей не мог ей помочь, пока она не потребовала к себе свою подругу. Какая магия творилась за закрытыми дверями королевской спальни, не узнает никто, но она помогла — королева выжила и подарила Лихолесью Принца Леголаса. Трандуила переполняла гордость и счастье, он решил окружить свою семью заботой и любовью, но самое главное оградить деву своего сердца ото всех опасностей, особенно после того, как беда уже однажды подобралась так близко. Он желал уберечь, но вышло так, что он перекрыл ей воздух.
Драгоценные камни, изысканные украшения, роскошные наряды, — у неё было всё, но не было свободы. Как только появились тревожные вести о появлении странных зверей, Владыка и вовсе запретил ей бывать в лесу, что ещё больше отдалило королеву от второй лесной девы. И если простые эльфы души в ней не чаяли, то вот придворные недолюбливали: многие не могли простить ей то, что король предпочёл чужестранку и скиталицу дочерям леса благородных кровей. Поэтому в новом дворце, она стала одинокой узницей своего положения. И пусть правительница воспринимала это как что-то причитающееся её новому титулу и все свои силы отдавала на воспитание сына, было видно, как угасал её взор, как всё реже её светлый лик озаряла улыбка, особенно, когда подросший принц стал проводить больше времени за изучением воинского искусства с другими эльфийскими воинами. Она бродила по саду молчаливой тенью, но никто, ни даже король как будто и не замечали этого, пока однажды она не исчезла.
Она всё оставила, взяв с собой лишь простую походную одежду, в которой пришла сюда много лет назад, да последний подарок её супруга — чудесное колье, сияющее так, словно мастерам удалось заключить в него частичку света звёзд. Но, как оказалось, ушла она не одна — её спутница исчезла вместе с ней. Три дня и три ночи их неустанно искали самые быстрые и испытанные воины, но эльфийские девы будто испарились в воздухе: ни следов, ни даже намёка на то, куда они могли направиться, не обнаружилось. Лишь на утро четвёртого дня на самой границе леса разведчики нашли порванное колье света звёзд. Это всё, что осталось от двух загадочных красавиц.
* * *
Эгет замолчала и со стуком закрыла крышку своего сундука, скрывая там последнее из платьев (и пока моё любимое) из тёмно-синего струящегося шёлка с широкими рукавами. Но сейчас мне было не до нарядов. Её рассказ взбудоражил душу и не только потому, что был о его "бывшей" — было в этой истории что-то, отчего сердце сжималось от холодного, липкого страха, ещё более жуткого из-за своей видимой беспричинности. Но были ещё и вопросы.
— Так она больше никогда не вернулась? И никто не узнал, что с ней произошло? — в ответ мастерица лишь покачала головой. — Но почему же её имя под запретом?
— Она покинула свой народ, свою семью, своего короля, — из груди эльфийки вырвался тяжёлый вздох. — Он никогда ей этого не простил. Это было предательством в его глазах. Как и поступок её спутницы.
— Её имя тоже запрещено произносить? — не унималась я.
— Именно, — Эгет кивнула, и чуть тише добавила, — но ты можешь попытаться спросить об этом у леди Сельвен. Вернее, спроси об ожерелье света звёзд.
— Сельвен? — упоминание моей подруги меня несколько озадачило.
— Вторая странница — мать Сельвен и Ровиона, и жена лорда Фаэлона, — отрезала Эгет. — И по какой-то причине многие обвинили именно её в исчезновении королевы. Говорили, что это её магия затуманила мысли правительницы. С той самой ночи, когда родился принц Леголас, все, за редким исключением, считали супругу королевского лекаря колдуньей. А ведь всему виной были её знания...
— Увы, нет предела человеческой глупости и зависти, — выпалила я, спохватившись, когда было уже поздно. Эгет повернулась ко мне и как-то странно посмотрела в глаза.
— Пускай тебе порою кажется, что ничто человеческое нам не чуждо, — она сделала многозначительную паузу. — Ты ошибаешься, смертное дитя. Мы не люди...
Эльфийка иронично улыбнулась и, поправив выбившийся из-под золотистого ободка локон, молча направилась в сторону двери. Однако, я не собиралась отпускать её так просто. Ведь у меня оставался один самый главный вопрос:
— Зачем ты мне всё это рассказала? Особенно если о королеве запрещено говорить...
Эгет замерла на месте и медленно обернулась. Ситуация почти до дежа-вю напоминала нашу прошлую встречу.
— Мне нравится твой пытливый ум. Что же до моих причин — их много, но я оставлю их для себя. Просто думаю, что тебе стоило знать правду, — на несколько мгновений она задумалась. — Знаешь, а ты похожа на неё.
— На пропавшую королеву?
Эльфийка утвердительно кивнула, а я не удержалась от ироничной улыбки.
— Только не надо мне говорить, что внешне. Я не замечала за собой ни золотых волос, ни голубых глаз...
— Разве внешность решает всё? Красота лица и тела может надоесть, а вот тайная магия души — никогда. Вы близки с ней по духу, и поэтому его тянет к тебе... — она неожиданно оказалась рядом, тёплые руки накрыли мои плечи. — Но эту историю я поведала тебе вовсе не за этим, человеческое дитя.
Я невольно затаила дыхание. Её ладонь почти с материнской нежностью коснулась моей щеки.
— Твоя жизнь быстротечна, — голос понизился до шелковистого шёпота. — Не трать его и своё сердце понапрасну. Эльфы любят лишь однажды в своей жизни. А наш король Трандуил Ороферион, вопреки придворным сплетням, искренне любил свою королеву.
Эгет коснулась моего лба в невесомом поцелуе и, отстранившись, внимательно посмотрела в глаза, словно выискивая в них что-то. Напоследок она подарила мне грустную улыбку и бесшумно покинула комнату, оставив меня в немом оцепенении среди цвета старой розы.
========== 70. In vino veritas ==========
Сельвен лениво перебирала страницы травяного справочника, не особо углубляясь в содержание. Дел на сегодня оставалось немного: все ингредиенты уже давно дымились, пыхтели и парили в котлах, и надо было лишь следить за тем, чтобы ничто не перекипело. А значит, ей и её помощнице торопиться было некуда, и можно было пообедать в тишине и спокойствии, а не заглатывать содержимое тарелок второпях. Однако, хотя время обеда уже давно прошло, Ирина всё ещё сражалась со своей порцией и, судя по тому с каким энтузиазмом (а точнее отсутствием оного) гоняла по тарелке остывшую похлёбку, смертная явно проигрывала. По тому, как женщина то и дело хмурилась, было не трудно догадаться, что она вела какой-то внутренний монолог и уже давно позабыла про еду. Сельвен нехотя отвела взгляд и вновь попыталась отвлечься травником, но это было сложно. Пускай их с Ириной отношения стали более натянутыми после того, как та приняла свою новую роль в новых покоях, эльфийка продолжала с теплотой относиться к своей помощнице и искренне переживала за неё; однако за то непродолжительное время их знакомства дочь лекаря успела уяснить, что все попытки выпытать что-либо из её смертной подруги были обречены на провал, и та говорила лишь тогда, когда сама того хотела.
Сельвен как раз с видимым интересом рассматривала очередную иллюстрацию, когда столовый прибор жалобно звякнул о край тарелки. Эльфийка вопросительно взглянула на свою помощницу из-под ресниц.
— Сельвен?
— Мммм... — промурлыкала лесная дева, продолжая перелистывать страницы и давая тем самым Ирине время собраться с мыслями.
— У меня есть к тебе вопрос, — голос женщины окреп, и она тут же продолжила. — Что ты знаешь об ожерелье света звёзд?
В тот момент дочь лекаря была готова к любому вопросу, но только не к этому, и первые несколько мгновений в замешательстве смотрела на свою подругу.
— Колье, — поправила она наконец, когда голос снова вернулся к ней. — Колье света звёзд.
— Какая разница? — отмахнулась Ирина, и её пальцы нетерпеливо забарабанили по столу. — Так что ты знаешь?
Сельвен чуть поджала губы — глупая привычка, которая давала о себе знать, когда эльфийка подбирала подходящие слова. По правде говоря, она даже не знала с чего начать, но и продолжать молчать было бы глупо.
— Это был последний подарок, который наш Владыка преподнёс своей королеве. И последнее, что от неё осталось.
Ирина внимательно смотрела на лесную деву, явно ожидая продолжения, и эльфийке пришлось рассказывать дальше:
— Оно было сделано из искрящегося серебристого металла, который, по легенде, создавали мастера много и много сотен лет назад, однако позже секрет был утерян. Изделие из него никогда не царапалось и не теряло своего блеска.
— Мифрил? — предположила смертная.
— Мифрил, — подтвердила эльфийка, мысленно удивившись, откуда Ирине был известен столь редкий в Средиземье металл, но виду не подала и продолжила. — Однако самым ярким украшением были самоцветы. Они ослепительно и пленительно сияли и днём, и ночью. Казалось, осколки прекрасных звёзд упали на землю и, спрятавшись в серебристых переплетениях, теперь украшали изящную шею молодой королевы Лихолесья. Самое удивительное, что до сих пор неизвестно, откуда появилось это колье, ведь до того момента, его никто не видел. Но все, включая и нашего короля, были зачарованы и самим украшением, и прекрасной Владычицей. Трандуил Ороферион взял с неё обещание, что она никогда не снимет дивные драгоценности, и она сдержала слово. Во всяком случае до того дня, когда разорванное колье нашли на границе леса.
— Это были Сильмариллы?
— Что? — эльфийка непонимающе уставилась на смертную.
— Ну, камни в колье. Это были Сильмариллы?
Осознав сказанное, Сельвен не удержалась и рассмеялась:
— Нет, конечно! Какие Сильмариллы?
Ирина заметно смутилась, а обычно бледные щеки заалели.
— Да, что-то я сглупила. Сильмариллы... Там же совсем другая история... — женщина ещё что-то пробурчала, но на уже незнакомом эльфийке языке. Сельвен решила сменить тему, вдобавок у неё самой появились вопросы:
— Откуда тебе известно про мифрил и Сильмариллы?
— Мммм? — Ирина выглядела удивлённой.
?— Учитывая, что ты из другого мира и другого времени, ты очень хорошо осведомлена о редких металлах и ещё более редких камнях Средиземья.
— Да так, слышала ненароком... — попыталась отмахнуться смертная, но эльфийка не собиралась просто так сдаваться.
— Ненароком? Это где же?
Женщина упрямо поджала губы, между её бровей залегла небольшая морщинка — несколько долгих мгновений она что-то обдумывала, но, в конце концов, побеждено выдохнула:
— Мне об этом рассказал Гендальф.
— Гендальф Серый? Волшебник?
— Да, он самый. Я же тебе рассказывала, что какое-то время он сопровождал нас с гномами. Ну и слово за слово, он как-то обмолвился об этих вещах.
— Странные темы... — протянула эльфийка, задумчиво постукивая пальцами по столу.
— Ну, это было же не за один раз. Однажды про мифрил обмолвился, в другой раз — про Сильмариллы...
Речь Ирины была рассудительна и спокойна, но отчего-то недостаточно убедительна, поэтому Сельвен никак не могла избавиться от чувства недосказанности. Но пока приняла и такой ответ за ответ и, утвердительно кивнув, вновь переключила внимание на травник.
— И это всё? — смертная явно не собиралась сдаваться. — А что стало с колье после пропажи королевы?
Сельвен гулко захлопнула травник и устремила испытывающий взор на свою подопечную.
— Откуда тебе известно про королеву? — тон эльфийки стал очень серьёзным.
— Рассказали... — Ирина вновь попыталась уйти от ответа.
— Кто?
— Это не имеет значения...
— Имеет, и ещё какое! — лесная дева невольно повысила голос, но тут же спохватилась и уже тише добавила. — Да пойми же, эта тема очень щепетильная, и её вообще желательно избегать, не говоря уже о том, чтобы упоминать королеву...
— Эгет.
— Что Эгет? — Сельвен непонимающе нахмурилась. — Эгет тебе рассказала?
— Да, она, — Ирина раздражённо оттолкнула от себя тарелку с давно остывшим обедом, отчего та обиженно звякнула. — И уже поверь мне, я её за язык не тащила и уж тем более не просила просвещать меня в нюансах истории Лихолесья!
Если смертной не всегда удавалось скрывать иронию в своих речах, то сейчас она даже и не пыталась. В ответ Сельвен облегчённо выдохнула и откинулась на спинку стула:
— Так значит Эгет... Странно конечно, но это лучше... — размышляла эльфийка вслух.
— Да, портниха. Хотя ей явно не нравится, когда её так величают.
Последняя фраза прозвучала язвительно, что тут же привлекло внимание дочери лекаря.
— Вы с ней повздорили?
— Я бы так не сказала, — губы Ирины тронула ироничная улыбка. — Однако и особой любовью мы друг к другу не воспылали. Люди у нее явно не в фаворе...
— Да, нет, — усмехнулась Сельвен, — дело вовсе не в этом. Будь ты даже из благородной эльфийской семьи, она бы вряд ли отнеслась к тебе иначе. — Взгляд лесной девы скользнул по удивлённому лицу её помощницы. — Эгет была очень сильно привязана к королеве и сохранила свою преданность даже после того, как молодая Владычица исчезла. Поэтому любую эльфийку, кто ищет внимания короля...
— Она воспринимает как потенциальную кандидатку, которая пытается занять место её любимой королевы, — завершила мысль Ирина, на что Сельвен утвердительно кивнула головой и после небольшой паузы продолжила:
— Теперь мне понятно, почему она вдруг заинтересовалась тобой... — эльфийка слегка нахмурилась. — Признаться, я сразу не сообразила и подумала, что это из-за того, что какое-то время назад я сама обратилась к ней с просьбой сшить или перешить тебе платье. Но до сих пор не получала от неё ответа, и вот тут вдруг она сама ко мне зашла... — Сельвен встретилась с Ириной взглядом. — Дело в том, что её наряды — это просто произведения искусства, и заполучить её в качестве портного — это большая честь, которой удостаиваются немногие.
— Тогда почему ты решила, что она согласится сшить что-то для меня по твоей просьбе?
— Она всегда хорошо ко мне относилась и была, пожалуй, одной из немногих, кто не осуждал меня за прошлое...
— Ты имеешь в виду за поступки твоей матери?
От последних слов эльфийка чуть дёрнулась, как от укола, в зелёных глазах отразилась боль покинутого ребёнка, но уже в следующее мгновение она отвела взгляд и иронично хмыкнула:
— Она и это тебе рассказала? Странно... не помню её такой словоохотливой...
Ирина резко подалась вперёд, её ладонь легла на руку дочери лекаря.
— Прости, — прошелестело в притихшей лаборатории, — я не хотела тебе сделать больно. Брякнула, не подумавши.
Губы её златовласой подруги тронула грустная улыбка. Эльфийка накрыла руку смертной своей ладонью и едва заметно покачала головой:
— Ты не виновата. Прошлое на то и есть прошлое, чтобы появляться и ранить тогда, когда ты полностью уверена, что оно спрятано за семью печатями где-то в самом далёком закутке твоей памяти.
В ответ Ирина попыталась улыбнуться:
— Эгет мне мало рассказала о твоей матери и посоветовала, по желанию, обратиться к тебе. Я, сказать по правде, не планировала тебя о ней расспрашивать, но...
— Я знаю. Слово за слово... — лесная дева чуть сжала ладонь. — Не переживай. Ты бы всё равно рано или поздно узнала бы.
— Ты не против, если я задам тебе один вопрос? Если не захочешь отвечать, так и скажи...
— Спрашивай.
— Почему королева всё же сбежала? Мне это сложно понять, ведь она оставила и мужа, и сына... Эгет мне этого так и не поведала...
Сельвен предупреждающе подняла руку и едва коснулась кончиками пальцев губ — Ирина сразу замолчала. Потом эльфийка подалась вперёд, и женщина последовала её примеру, так что теперь они обе склонились над столом, чуть касаясь головами.
— Я знаю, у тебя много вопросов, но этот разговор не для этого места, — прошептала еле слышно лесная дева. — Говорят, что во дворце даже у стен есть уши...
— Так говорят про все дворцы, — вторила ей шёпотом смертная, вызвав тем самым ухмылку на лице подруги.
— Охотно верю. Поэтому нам стоит перенести обсуждение в мои покои.
Ирина заговорщицки подмигнула, и обе женщины, словно прочитав мысли друг друга, одновременно вновь откинулись на стулья.
* * *
Остаток дня прошёл в напряжённой неразговорчивой тишине ожидания. И эльфийка, и смертная были заняты рутинными делами, но ещё больше — своими мыслями. Так Сельвен всё никак не могла понять, зачем Эгет так разоткровенничалась с Ириной. И дело было даже не столько в семейных тайнах самой дочери лекаря, сколько в истории безымянной королевы. Насколько она помнила, трудящимся при дворе слугам не дозволялось ни упоминать исчезнувшую Владычицу, ни уж тем более задавать вопросы о ней под страхом немедленного изгнания из королевства эльфов. Тогда зачем мудрой и повидавшей несчётное количество лет придворной портнихе понадобилось бередить душу женщины? Было ли это желанием предупредить, как сказала Ирина, или же в её мотивах скрывалось намного больше? Сельвен всегда связывали тёплые отношения с мастерицей, и сейчас ей очень не хотелось думать, что та поведала смертной ту давнюю историю с дурным умыслом. Сама Ирина тоже терялась в догадках, но в одном прозорливая женщина была абсолютно права: Эгет не надо было приходить к ней и снимать мерки — всё это было лишь предлогом для встречи, и первое, что приходило Сельвен в голову в качестве объяснения — это банальное любопытство.
За века прошедшие после того, как опустел трон королевы Лихолесья, у Трандуила Орофериона было немало фавориток. Он никого особо не скрывал, но и не выставлял напоказ. Ему всегда удавалось искусно удерживать отношения с очередной пассией под пологом сладкой завуалированности и в то же время уделять ей те самые знаки внимания, которые давали ей чувство значимости и исключительности. При дворе считалось за честь быть избранной Владыкой, хотя почти все понимали, что это была не более чем попытка сразиться с тенью той, что навсегда исчезла из лесных чертогов. Но каждой из них хотелось верить в чудо... Наверное тогда и появились эти разговоры, что союз был без любви... Так или иначе, Эгет видела многих эльфийских дев, кротких и утончённых, дерзких и необузданных, но неизменно прекрасных, а тут вдруг смертная, которую по людским канонам и можно было назвать внешне привлекательной, но по канонам бессмертных детей Эру, она была ох как далека от совершенства. Поэтому неудивительно, что портниха захотела воочию увидеть ту, что привлекла внимание короля.
Наверное, Сельвен не увидела бы в этом довольно понятном любопытстве старшей эльфийки ничего плохого, если бы её визит ограничился лишь одним разом, однако Эгет не только вернулась, но и завела заведомо запретный разговор о королеве. Что заставило мастерицу это сделать? Уж не уловила ли она магические способности её подопечной? Сельвен устало потёрла переносицу, а её взгляд самопроизвольно остановился на Ирине. Та как раз помешивала противоядие для лечения паучьих укусов, которое пыхтело и плевалось в большом чугунном котле над открытым камином. Простое тёмно-синее платье из тонкой шерсти, подол которого бесцеремонно заткнут за уже грязный фартук, тёмные волосы заплетенные в тугую косу и закрепленные на затылке обычной деревянной шпилькой; лесная дева должна была признать, что со стороны смертная ничем не отличалась от множества и множества других людей, с которыми когда-то ей довелось пересечься на жизненном пути. Но это было лишь первое впечатление. Уже со второго взгляда можно было уловить эту странную ауру чужеродности и несоответствия, что излучала молодая женщина. Кто-то спишет это на особенности отличия людей от эльфов, на сшитое не по размеру платье, на порой слишком резкие движения и немного странные позы, отчего подол длинной юбки нередко путается в ногах... А кто-то присмотрится повнимательнее и поймёт, что дело не в этом и не в движениях, которые на самом деле довольно плавные и лёгкие, и не в платье, а в самой женщине, которая будто бы выпадает из окружающей её действительности, становясь режущим глаз элементом в общей картине. Безусловно, после того, как она узнала правду, эти штрихи в личности помощницы становились ещё более видимыми, однако Сельвен понимала, что заметила их ещё тогда в лесу, и это привлекло её внимание даже больше, чем необычные глаза.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Ирина оторвалась от своего занятия, обернулась и, продолжая держать в руках длинную металлическую ложку, удивлённо приподняла брови.
— Нам пора, — улыбнулась эльфийка и еле заметно кивнула в сторону окна, где на облачённом в цвета ускользающего заката небе уже взошла луна.
* * *
Всполохи камина отражались от светлого дерева, преобладающего в убранстве покоев, наполняя всё мягким, красно-золотым светом. В комнате было тепло и уютно до такой степени, что женщина и эльфийка решили расположиться прямо на полу, накидав на мягкий ковёр подушек для удобства. Если принесшие им ужин служанки и нашли это странным, то виду не подали и молчаливо удалились, как только поставили подносы с едой на небольшой прикроватный столик.
— Мы почти как бедуины, — улыбнулась Ирина, отправляя в рот кусок жареной курицы. Однако, заметив непонимающий взгляд своей собеседницы, поспешила поправиться. — Ну кочевники... или харадримы. Это ведь так называют народы Юга?
— Да, так. Только не все народы юга кочевники. Хотя ты права, у них действительно принято сидеть, есть и пить на полу, — промурлыкала эльфийка, отпивая из серебристого кубка.
— Главное, что мы друг друга поняли, — улыбнулась Ирина, продолжая с наслаждением налегать на ужин. А потом резко сменила тему: — Нет, я не понимаю, как вы эльфы можете жить без мяса...
Сельвен тихо хмыкнула в ответ:
— Ты заблуждаешься. Мы его едим, просто оно нам не так необходимо, как людям. Я, к примеру, когда возвращаюсь в Минас Тирит, тоже употребляю и рыбу, и мясо.
— Тогда почему здесь ты становишься вегетарианкой?
— Кем?
— Это значит, что питаешься только растительной пищей.
— Опять твои странные слова... Что же до твоего вопроса, то мне это просто здесь не нужно, — проговорила эльфийка, едва пожав плечами.
Ирина чуть нахмурилась и недоверчиво протянула: "Странно..."
— В этом нет ничего странного. Эльфийская пища несколько отличается от человеческой: по вкусу, по воздействию, по приготовлению. И, вопреки мнению моего народа, она не лучше и не хуже — она просто другая. А вот достать многие ингредиенты за пределами владений эльфов очень сложно, или же торговцы требуют за них баснословную плату. Конечно, можно было бы приготавливать всё самой, но на это у меня просто нет времени. Поэтому, живя среди людей, я вынуждена заменять эльфийские продукты тем, что доступно и схоже по воздействию, тем же самым мясом. А здесь — это всё то, к чему я привыкла с самого детства и, каждый раз навещая Лихолесье, действительно наслаждаюсь эльфийскими блюдами, даже самыми простыми, — закончила Сельвен с улыбкой.
— Эх, я тебя понимаю. Я вот никогда не ценила запеченную курочку так, как в Лихолесье. Здесь это просто редкое и дивное лакомство, — Ирина тихо захихикала и мечтательно продолжила. — Помниться, когда мама готовила её дома, мы с сестрой всегда оставляли хрустящую кожицу на потом, как самое вкусное...
— У тебя есть сестра?
Это было впервые, когда смертная обмолвилась о своей семье. Да, она рассказывала о своём мире, но всегда обходила тему родных и близких, поэтому это неожиданное открытие так поразило эльфийку, что невольный вопрос сам соскользнул с языка, а когда лесная дева спохватилась, было уже поздно.
— Была, — отрезала Ирина глухо. В комнате будто стало холоднее, и, вопреки ярко пляшущим языкам пламени, эльфийке отчего-то захотелось накинуть на плечи шаль. Женщина отставила тарелку и, молча глядя куда-то за огонь, сделала большой глоток из кубка.
— Это эльфийское вино... — начала было дочь лекаря.
— Не беспокойся, я знаю, как оно действует на людей, — перебила её смертная.
Она смотрела на эльфийку вполоборота, а на губах застыла какая-то странная ухмылка, от которой в голову лесной девы полезли очень противоречивые мысли. Сельвен поспешила отогнать их прочь.
— Но ты пришла сюда не за этим, и не за своим прошлым.
В ответ Ирина еле заметно кивнула.
— Оно по сути уже не имеет значения, — промолвила ведьма. — Сегодня твоя очередь.
— Знаю, — теперь настала очередь эльфийки припасть к кубку. — Ладно, задавай свои вопросы. Ты их весь день в голове прокручивала.
— Это было так заметно? — каре-зелёные глаза чуть сузились, и в них вновь заплясали озорные огоньки.
— Отчасти.
— Мы проводим слишком много времени вместе, или же ты меня очень хорошо считываешь... — Женщина расслаблено откинулась на подушки. — Да вот только вопросов не будет. Это же не допрос. Поведай сама, что знаешь и хочешь, а уж если мне что-то останется не ясным после твоего рассказа, я спрошу.
Сельвен улыбнулась и неожиданно для себя облегчённо выдохнула.
— На самом деле, я знаю не намного больше того, что уже успела тебе поведать Эгет, и, хотя и помню королеву, видела её больше издалека. Я тогда была ещё очень юной и не принимала большого участия в придворной жизни. Однако, мне известно то, о чём, пожалуй, не ведает и старая мастерица, — на мгновение Сельвен перевела дыхание и когда снова заговорила, её голос упал до шёпота. — Королева Лихолесья никогда не хотела сбегать и бросать всё, что было дорого её сердцу, оставлять позади тех, ради которых дышала и трепетала её душа, и она бы никогда не потребовала этого от кого-то ещё, даже если этим кем-то и была её названная сестра. Только судьба распорядилась иначе, и теперь от былой правительницы и матери наследника не осталось ничего, даже имени — лишь история о пропаже и разорванное колье, которое тоже кануло во тьму, — эльфийка отпила вина и чуть тише продолжила. — Когда мать пропала, я была ещё совсем юной, и поначалу отказывалась в это верить, думала, что это лишь страшный сон, и что вот-вот тихо откроется дверь моей комнаты, и я вновь услышу её размеренное дыхание, почувствую тёплые ладони на мокрых от слёз щеках. Она придёт, сядет рядом и прогонит кошмар, а потом мы вместе посмеемся над этим и будем в темноте придумывать истории под звук дождя. Но шли дни, месяцы, годы, а кошмар так и не проходил, и в какой-то момент я почувствовала себя такой же покинутой, как отец и брат. Предательство. Это слово звучало у меня в ушах, когда я просыпалась, и когда вновь закрывала глаза на ночь. Оно сводило меня с ума, разрывало душу на части своей бездушной простотой и немой безысходностью. Я убегала в самую глубь леса и выкрикивала, как безумная, в зелёное море над головой лишь три вопроса: "Почему? За что? И как ты могла?" Но они всегда оставались без ответа...
Но время шло, я взрослела и училась заглушать детскую обиду написанными словами, и теперь проводила всё больше и больше времени в библиотеке. Ровион считал, что я "закапывала себя в пыли", хотя сам поступал точно так же: только вместо книг для него было ратное дело, а для отца — работа в больничном крыле. Но не это сейчас главное — просто в один момент в моей голове что-то щёлкнуло, переменилось и вместо того, чтобы задавать вопросы в пустоту, я решила искать на них ответы, а мои разум и дух достаточно окрепли для того, чтобы обратиться к самому главному вопросу, который так долго мучил меня. Но ответ на него крылся не в библиотеке, а в нашем доме, а точнее в уже знакомом тебе рабочем кабинете моей матери.
После исчезновения отец, брат, да и я сама обходили комнату стороной, старались не замечать и вообще забыть, что она существует в доме. Раньше мать проводила там много времени, называя кабинет своим "королевством тайн и разгадок", но только теперь я стала воспринимать это шутливое имя как знак, хотя, не буду скрывать, когда в первый раз переступила порог комнаты, то даже не знала, что искать, где и как. Я действовала больше наугад, но, видимо, или у меня хорошо развита интуиция, или же то была милость великих Валар. Тогда среди бумаг на столе я нашла обычный свёрток. Он ничем не выделялся от множества других разложенных вокруг, и, наверное, именно поэтому остался ненайденным так долго. Помню, я развернула его совершенно случайно, однако уже после первых же строк почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это было письмо моей матери отцу, написанное за день до побега, но так никогда и не прочитанное, потому как восковая печать всё ещё скрепляла чуть пожелтевшие страницы...
Сельвен неожиданно замолчала и, поднявшись с места, бесшумно подошла к двери в покои, осторожно её приотворила и, удостоверившись, что темнеющий коридор замка был пуст, вернулась обратно на пол.
— Она писала о том, что ей придётся на какое-то время покинуть королевство, — голос эльфийки упал до еле различимого шёпота, поэтому Ирине волей-неволей пришлось подвинуться поближе. — Текст был рваный и немного бессвязный: мать явно торопилась и нервничала. Она говорила, что сдерживание тьмы, распространявшейся по лесу, отбирало у королевы слишком много сил, но в то же время она не хотела говорить об этом Владыке. Поэтому поначалу просила его обратиться за помощью или советом к Галадриэль или Элронду, но, увы, безрезультатно. Королева продолжала слабеть и тогда стала просить супруга под разными предлогами отпустить её из королевства, только всякий раз получала отказ. Поэтому моя мать и её подруга вынуждены были тайно покинуть Лихолесье, чтобы отправиться к какому-то особому месту, где Владычица могла восполнить свои силы. Мать писала, что не могла рассказать отцу всего в том коротком письме, но обещала, что всё поведает по своему возвращению. Потом она просила понять, что не могла отпустить свою подругу одну, но надеялась, что отец сможет её простить.
Эльфийка тяжело вздохнула и, отпив из почти пустого кубка, горько усмехнулась.
— Поэтому нет, вопреки всем тем разговорам, что так любят при дворе, ни королева, ни её подруга не собирались просто так сбежать и бессердечно покинуть всех и всё. Как и не была моя мать ведьмой, которая одурманила Владычицу и увела её с собой... — снова вздох, и теперь в голосе лесной девы появилась предательская дрожь. — Мать писала, что всё должно было занять не более двух недель. Как видишь, она ошиблась...
В комнате воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь размеренным потрескиванием дров в камине. Сельвен замерла перед окном, чуть позади неё стояла Ирина — видимо, в какой-то момент повествования они обе неосознанно поднялись с пола. Женщина потянулась за кувшином, молча наполнила опустевшие бокалы, позабытые на полу, и протянула один эльфийке.
— Ты так ничего им и не рассказала? — тихий голос смертной прорезал тягостное безмолвие, отчего Сельвен заметно вздрогнула всем телом.
— Откуда тебе это известно? — проговорила эльфийка, горько усмехнувшись, и с лёгким кивком приняла сосуд с вином из рук ведьмы. В ответ та лишь пожала плечами. — Но ты права, ни отец, ни брат так ничего и не узнали о письме.
Из груди лесной девы вырвалось что-то похожее то ли на нервный смех, то ли на сдавленный всхлип. Однако когда она вновь заговорила, её голос был абсолютно ровным и спокойным:
— Я ведь хотела им сразу всё рассказать, выбежала из кабинета, помню, как сумасшедшая: в глазах слёзы, на губах — улыбка. Но тогда их никого не оказалось дома. А потом всё ждала подходящего момента, удобного случая... Да только они так и не наступили, и в какой-то момент я поняла, что, возможно, будет лучше оставить их в неведении. Они раньше меня смирились с предательством, так зачем же было бередить эту рану и переворачивать всё с ног на голову? Ведь тогда они бы тоже не находили бы себе места и метались бы, словно птицы в клетке. В конце концов, может это был знак, то что отец не нашёл письмо до меня. А может и не искал... — эльфийка отпила из бокала и чуть прикрыла глаза. — Я прочитала его, наверное, тысячу раз и до сих пор помню каждое слово. Всё надеялась найти разгадку между строк, пока не поняла, что искать надо лишь за пределами Лихолесья. Наверное, поэтому, тогда и покинула королевство так легко.
— Ну и как, нашла? — Смертная теперь стояла рядом, их взгляды встретились в отражении в окне. Сельвен покачала головой.
-Нет. Пока нет, — уголки губ лесной девы дёрнулись в призрачной улыбке. — Но я нашла тебя, и мне кажется, что это не случайно. Возможно, это эльфийское вино или моя интуиция, но я почему-то уверена, что ты сможешь пролить свет на то место силы, которое упоминала мать. Надо только найти нужные книги и летописи.
Смертная нахмурилась и скрестила руки на груди.
— И когда к тебе на ум пришла эта "гениальная" мысль?
— Ты не поверишь, но только что.
— Тогда это точно эльфийское вино, — хмыкнула Ирина и в свою очередь отпила из своего бокала. — Место силы... Это прям как в старой сказке: "Иди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что".
— Ну ведь ты же нашла тогда противоядие для Ровиона? — парировала эльфийка. — Ты сама мне рассказывала, что нашла рецепт интуитивно. Ведь так?
— Так, — буркнула ведьма и упрямо поджала губы — явный знак того, что она признавала правоту лесной девы, но соглашалась без особой радости. Поэтому Сельвен не удивилась, когда Ирина резко поменяла тему:
— Когда ты упоминала ожерелье, вернее колье, то сказала, что оно сгинуло во тьме. Что ты имела в виду?
— Именно то, что и сказала. Украшение похоронено в подземелье под горой и вряд ли когда-либо вновь увидит дневной свет. Но если хочешь, то расскажу.
Ирина утвердительно кивнула и облокотилась о стену рядом с окном.
— То, что произошло, очень ранило короля Трандуила, хотя он и пытался скрывать свои истинные переживания от придворных. Я не знаю, что творилось в его душе, но подозреваю, что он, как и отец, считал себя преданным. Однако в то же время король не прекращал попыток отыскать хоть какие-то следы королевы, а единственным свидетелем произошедшего было то самое колье. Сделанное из мифрила, одного из самых прочных из известных металлов, оно не могло разорваться просто так... Но наши мастера лишь разводили в недоумении руками, поэтому Владыка решил спросить совета у гномов. Тогда отношения между Лихолесьем и Эребором были ещё довольно тёплыми, а гномы всегда слыли искусными мастерами и разбирались в металлах лучше лесных эльфов. Тогдашнему королю-под-горой хватило лишь одного взгляда на колье, чтобы примерно понять, что могло случиться. Сила, разорвавшая металл, была не физической, а магической. "Мощное, тёмное заклятье, тень которого была до сих пор осязаема на благородном украшении". Гномы не могли поведать о том кто и как его мог наслать, потому как сами старались держаться от магии подальше, но вызвались восстановить и починить колье, но на то требовалось время. Владыка согласился, хотя, говорят, и с тяжёлым сердцем, ведь то было последнее, что напоминало ему о его королеве. Возможно, он надеялся, что, когда колье будет восстановлено, ему удастся отыскать и его бывшую владелицу... Я, признаюсь, не этого ведаю, как и того, что потом произошло под горой. Но в назначенный срок король отправился в Эребор забрать драгоценность, а вернулся с пустыми руками. Мало кто помнил короля в таком гневе, как тогда. С тех пор все связи с королевством-под-горой были обрублены и расторгнуты. А вскорости после этого появился дракон. Королевство Эребор пало, уцелевшим гномам пришлось бежать, и их раскидало по всему Средиземью, а колье так и осталось где-то там, похороненным под брюхом Смауга. Вот и вся история. Я даже не знаю, удалось ли гномам его починить или нет, — Сельвен вздохнула.
— Странно, — протянула задумчиво Ирина, — такое ощущение, что украшение просто притягивало несчастья.
— Не думаю. По большей части несчастья случаются сами собой, а колье, ожерелья и кольца только придают событиям некую магическую таинственность. Драмы и трагедии происходят в сердцах, а не от того, что надето на пальце или на шее.
— А как же кольцо Всевластья?
— Кольцо Всевластья... — лик эльфийки заметно помрачнел. — Да, оно, пожалуй, будет исключением, хотя и в его случае тьма изначально поселилась в душе, а металл стал лишь проводником.
Сельвен чуть склонила голову на бок и внимательно посмотрела на смертную:
— Тебе Митрандир и об этом рассказал? Никогда не думала, что волшебники настолько словоохотливы.
— Наверное, ему было скучно с гномами.
Ирина попыталась улыбнуться, но вышло немного неуверенно, однако её собеседница этого уже не видела. Взгляд изумрудных глаз вновь устремился в окно, а в следующий момент эльфийка потянула на себя ставни.
Ветер ворвался в комнату: его резкий порыв ледяным кинжалом резанул по коже, взбудоражил уже засыпающее пламя камина и закружил в дикой пляске почти чёрные тени в красно-оранжевых отсветах. Сельвен подалась вперёд и поспешила захлопнуть внешние деревянные ставни. В тот же миг всё стихло.
— Зима близко, — пробормотала лесная дева, закрывая окно. — С приближением дня Дурина её дыхание ощущается всё яснее...
— Что ты сказала? — смертная отошла от стены и теперь напряжённо вглядывалась в лицо дочери лекаря.
— То, что скоро зима.
— Нет, не это. Ты упомянула день.
— День Дурина. Это первый день нового года у гномов. До дракона это всегда был большой праздник в Эреборе...
— И сколько до него осталось? — распахнутые каре-зелёные глаза смотрели настолько тревожно, что эльфийке стало немного не по себе.
— Десять дней.
— Десять дней, — отозвалось эхом. Ирина резко выдохнула и чуть согнулась, как от удара. — Десять дней...
— Ирина, всё хорошо? Что случилось? — Сельвен шагнула было к своей помощнице, но та неожиданно выпрямилась и одним залпом осушила бокал вина, который всё ещё был зажат у неё в руке.
— Мне пора, — бросила женщина, стремительно направляясь к двери, но на самом пороге замерла и обернулась. — Спасибо тебе за откровенность. Я знаю, как это бывает сложно.
Однако прежде чем эльфийка смогла и слово молвить, её странная собеседница уже скрылась в коридорах дворца. Столь странная реакция и такой неожиданный уход оставили Сельвен в явном замешательстве, а в комнате ещё долго витало неприятное ощущение недосказанности и беспокойства.
* * *
Запах сандала — он всегда любил его, и почему-то в его памяти этот тонкий, изысканный сладкий аромат ассоциировался с матерью, хотя она предпочитала фиалки. Его губы тронула чуть заметная улыбка, в то время как голова расслабленно откинулась на бортик купели. Он снова глубоко вздохнул, наслаждаясь наполненным благовониями тёплым паром, и опустился чуть глубже, так что теперь вода доходила ему до подбородка. Мгновение, ещё — и тело окутывает тёплое ощущение невесомости, а вслед за ним и разум, наконец, погружается в состояние покоя.
Предыдущий месяц был слишком богат на события, причём зачастую не очень приятные. И если гномы, вознамерившиеся отвоевать обратно гору, имея в наличии лишь тринадцать голов, и вызывали усмешку, а за счёт их предводителя самое большее — раздражение, то вот последующее появление орков было уже совсем другое дело. Ну и, конечно же, странные бродячие музыканты с их заводилой, которые так "удобно" все испустили дух, унеся в могилу все свои тайные мотивы. А в том, что они были, он не сомневался ни секунды. Да и сам менестрель погиб очень необычным способом, который до сих пор оставался загадкой: ведь никакого оружия в каморке так и не обнаружили. Разумеется, у него были собственные догадки, но это были лишь бездоказательные домыслы, которые ничего не решали, а лишь вносили смуту в мысли. А потом снова гномы, на этот раз проявившие неожиданную смекалку и улизнувшие из-под самого носа стражи... Все эти события произошли не только стремительно, но, зачастую, и одновременно, отчего у него сначала появилась, а потом и окрепла стойкая уверенность, что всё произошедшее было, так или иначе, связано между собой. Да вот только прямых доказательств пока не было, что заставляло снова и снова мысленно прокручивать всё в голове, а потому он невольно постоянно пребывал в состоянии внутреннего напряжения, и в последнее время его не покидало ощущение, что приближалась развязка.
А вот последние недели прошли довольно спокойно. Ему лишь доложили, что отряду под предводительством Торина удалось успешно и почти беспрепятственно добраться до Озёрного города, как и о том, что тамошний бургомистр оказал им самый радушный приём. И это несмотря на то, что гномы были сбежавшими из Лихолесья пленниками, и выказывая им столь уважительное отношение, нынешний глава Эсгарота ставил под удар благосостояние всего города, который сильно зависел как от той мизерной торговли, что ещё велась между людьми и эльфами, так и работы по найму, что жителям Эсгарота удавалось получить в королевстве. С другой стороны, такое поведение бургомистра его не особо и удивило: этот жадный и тщеславный человечишка и дракона бы принял с распростёртыми объятиями, пообещай ему крылатая тварь золотые реки, пусть и за счёт жизней горожан. Пожалуй, это заботило его особенно.
Наивные глупцы те, кто считает, что если дракона не видно, то его уже нет. Он видел эти создания, сражался с ними, однако ни разу не слышал о том, чтобы кто-то из извергающих пламя древних существ умер от старости. Поэтому поход гномов мог иметь очень печальные последствия, как для самого отряда Торина, так и для тех, кто их приютил и помог отправиться дальше... Но люди редко думают так далеко, особенно если перед глазами маячит призрачный блеск золота.
Он приоткрыл глаза: над его головой возвышался высокий куполообразный потолок, выложенный мерцающей мозаикой. Какое-то время его взгляд устало блуждал по замысловатым узорам, словно в их хитросплетениях мог отыскать ответы. Почему его вообще заботит судьба этих глупцов из Эсгарота во главе с их бургомистром? Ведь даже если им повезёт, и дракон не проснётся, или отряду Дубощита каким-то образом удастся от него избавиться, уповать на щедрость и данное гномами слово он бы не стал, особенно, если его даёт потомок Трора... При даже мысленном упоминании этого имени светло-голубые глаза эльфа угрожающе сузились, но он быстро взял себя в руки. То было уже в прошлом, и тот гном уже давно канул в небытие.
Трандуил устало выдохнул и провёл рукой по лицу. "Слишком много мыслей о смертных. Гномы, люди — почему это стало так меня заботить?" Но это был лишь риторический вопрос, ответ на который он знал слишком хорошо. Эльф снова прикрыл глаза, и его лицо осветила лёгкая улыбка.
Да, это было безумие, это было наваждение, но он упивался каждым его мгновением и, вопреки своим ожиданиям, не мог насытиться. Проснувшись после той ночи, когда они, омываемые дождём и укрытые светом звёзд, впервые познали друг друга, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Во всём теле ощущалась какая-то невесомость и расслабленность, а голова гудела, как после слишком много чарок эльфийского вина. Сказать по правде, он даже подумал, что всё было лишь сном, и лишь ощутив рядом ни с чем не спутываемое тепло человеческого тела и уже знаковый сладковатый аромат, облегчённо вздохнул. Ирина мирно спала, завернувшись в покрывало, её волосы разметались по подушке, и, не удержавшись, он коснулся тёмных локонов, пропуская их сквозь пальцы. Одна из вплетённых лент неожиданно легко соскользнула в его ладонь, и он, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, поймал её и спрятал в кулак. Словно почувствовав что-то, женщина шумно вздохнула и улыбнулась во сне, его взгляд скользнул по её губам, и внутри всколыхнулось дремавшее доселе желание, но эльф лишь с улыбкой покачал головой. Он ещё успеет насладиться её поцелуями, а сейчас его thuren loth нужен отдых. Наверное, он мог бы провести так всё утро и даже весь день: упиваться магией этого момента и расслабленно наблюдать за тем, как мерно вздымается её грудь, а шёлк покрывала мягко очерчивает контуры тела. Но увы, эта роскошь была настолько же желанной, насколько и невозможной: разведчики с вестями из Эсгарота вернулись ещё вчера, а он и так позволил себе отложить их приём до утра. Волей неволею, ему придётся покинуть и это ложе, и эту спящую ведьму, казавшуюся в тот момент особенно умиротворённой. Поэтому эльф очень удивился, когда часами позже застал свою постель и покои абсолютно пустыми.
Поначалу это его раздосадовало, а потом развеселило: насколько же смущённой и напуганной самой собой должна была быть смертная, чтобы заставить натянуть на себя мокрое (и скорее всего очень холодное) платье, суметь отыскать секретный проход и бежать из его опочивальни босиком, позабыв даже туфли, которые, кстати, стояли у кровати. Ну что ж, тогда он подарит ей время успокоиться и подумать. Когда же они снова встретились, стало понятно, что те несколько дней ожидания того стоили. Он вновь обладал ею, но на этот раз она отдавалась ему не в яростном отчаянии, а осознанно, и от этого их близость и наслаждение ощущались особенно остро.
А потом был тот долгий и странный разговор, который оставил после себя двоякое впечатление: с одной стороны, эльф чувствовал, что женщина говорила ему правду, но одновременно с этим, он никак не мог избавиться от ощущения недосказанности в процессе её повествования, а особенно, когда оно подошло к концу. Однако, возможно, дело было в том, что сам желал, чтобы её воспоминания вернулись, ведь ему так хотелось узнать её всю... Так или иначе, эта смертная теперь была рядом с ним, и он не собирался это менять, и уже на следующий день распорядился предоставить ей другие покои. Таким образом она была совсем рядом, и в то же время скрыта от назойливых и любопытных глаз.
Да, он прекрасно понимал, что даже так очень рисковал. Никто при дворе не должен был узнать о его новой привязанности: это уже выходило за рамки прихоти и воспринялось бы не иначе, как вызов, а в эти неспокойные времена никак нельзя было допустить смуту внутри королевства. Но и отказаться от неё не мог: её огонь окрылял, улыбки и тихий смех заставляли сердце биться чаще, пробуждая внутри что-то очень далёкое и забытое, а каждое прикосновение отдавалось в теле, словно удар молнии, одновременно наполняло живительной силой. Только стоило это его ведьме слишком дорого. Она не соврала, когда сказала, что не умела пользоваться своей магией, а поэтому, сама того не замечая, отдавала слишком много. Сам же король, к сожалению, не мог ей помочь — в отличии от других эльфийских лордов, он не обладал настолько глубинными знаниями, чтобы стать ей наставником. Его же собственная магия, как и многих лесных эльфов, была тесно связана с самим Эрином Галэном, из-за чего была по сути своей основана в большей степени на инстинктах и ощущениях. Сама же смертная, словно и не замечала ничего, и каждое утро спешила в лабораторию, даже если предыдущей ночью ей удалось поспать всего несколько часов. Поэтому он и стал давать ей свободные дни, чтобы восстановить силы, хотя отчасти это было ещё обусловлено тем, что его не особенно радовало столь близкое общение Ирины и дочери лекаря. Та аудиенция была слишком свежа в его памяти.
Эльф потянулся, глубоко вздохнул, приоткрыл глаза и замер: Ирина сидела на краю купели в одной нательной рубахе, обхватив руками колени. Выражение её лица было каким-то отстранённым, но вместе с тем задумчивым и расслабленным. Он внутренне напрягся: "Как смертной, пусть и наделённой способностями, удалось подойти настолько незаметно? Неужели она специально..."
— Я не собиралась подкрадываться и прошу прощения, что без приглашения... — проговорила она, чуть качнув головой.
— Ты читаешь мои мысли? — эльф нахмурился.
— Во-первых, я думаю, король Лихолесья это бы почувствовал, а во-вторых, в этом нет необходимости.
-У меня что, всё написано на лице? — он иронично дернул бровью, продолжая напряжённо вглядываться в лицо ведьме.
— Лишь самую малость. Да и в Лихолесье я не первый день и знаю местные нравы. Поэтому, думаю, эльфу будет неприятно, если он не заметит приближение человека...
— Что ты имеешь в виду под "местными нравами"?
— Отношение к людям.
— Это тебе неприятно? — бросил он, не особо ожидая ответа, и в тот же момент невольно внутренне скривился. В памяти всплыли обстоятельства, при которых он встретил её после того, как узнал в саду...
— Было неприятно. Теперь уже привыкла, да и в последнее время самое большее, где бываю, это в больничном крыле. Ну а леди Сельвен всегда относилась ко мне хорошо.
По её губам скользнуло что-то похожее на улыбку, она уже хотела опустить колени, когда вдруг замерла, поймав его взгляд:
— Можно? — она кивнула головой в направлении воды, на что эльф ответил, утвердительно моргнув и качнув головой. На этот раз Ирина открыто улыбнулась и с наслаждением опустила босые ноги в купель, не забыв подобрать подол рубахи. Его взгляд помимо воли скользнул по обнажённым теперь коленям его собеседницы, но та, казалось, этого не замечала.
— Я вот что подумала... — начала она несколько мечтательно. — Разве это не странно, что мы до сих пор на Вы? Я понимаю, что Вы, Ваше Величество, король, и ни в коей мере не пытаюсь этому противоречить, но... Хм... Просто, когда делишь с кем -то интимные моменты близости, обращение "Ваше Величество, Владыка, милорд" — они кажутся какими-то нелепыми и неловкими. Если конечно это не ролевые игры, но в нашем случае это явно не так... — последняя фраза, сказанная чуть тише и чуть быстрее, показалась ему абсолютной бессмыслицей: он отметил про себя, что стоит расспросить её об этом чуть позже. Женщина же тем временем продолжила:
— Это всё равно, что прийти на бал в деревянных сабо и пуститься в пляс: физически возможно, но лишает танец всяческой гармонии, лёгкости, очарования, привлекательности и удовольствия...
Она снова замолчала, и в этот момент их взгляды пересеклись. В её глазах плясали озорные искры, и одновременно с этим они были какими-то отрешёнными: эльфа неожиданно осенило:
— Кажется, ты забыла об опасности эльфийского вина?
Ирина удивлённо вскинула голову, а потом тихо рассмеялась.
— Ну если самую малость... Мы с леди Сельвен вспоминали прошлое, а, как известно, прошлое без бокала вина имеет привычку оставлять после себя неприятное послевкусие.
Последняя фраза прозвучала немного странно, и при других обстоятельствах он бы непременно попросил её объясниться, но так не хотелось разрушить эту хрустальную лёгкость их общения. Ведь даже в моменты близости он ощущал внутреннее напряжение, надрыв, исходящие от смертной, поэтому сейчас ему доставляло особое удовольствие наблюдать за её хмельной расслабленностью.
— А как же ты оказалась здесь? — эльф потянулся и сел в воде чуть выше. От его внимания не укрылось, что взгляд ведьмы тут же скользнул по его обнажившейся груди.
— Сначала хотела искупаться, — промурлыкала она, продолжая беззастенчиво рассматривать короля, — развеять хмельные пары в голове. А потом увидела тебя, и засмотрелась. Ты выглядел таким умиротворенным, что мне не захотелось мешать и уходить тоже...
— Кажется, проблема обращения на "Вы" уже разрешилась сама, — прервал её размышления эльф. Её глаза метнулись к его улыбающемуся лицу, слегка расширились от осознания, что она была поймана с поличным, но, вопреки его ожиданиям, смертная не смутилась, не потупила взор, а тоже улыбнулась.
— Кажется да.
— Иди сюда, — слова были сказаны почти шёпотом, но уверенно и почти повелительно. Однако женщина и не шелохнулась — лишь приподняла правую бровь в немом вопросе. — Ты же хотела искупаться?...
— Хотела.
— Так позволь мне помочь, раз заставил тебя так долго ждать.
По правде сказать, он сам удивился своему предложению, но вся ситуация его настолько забавляла, что король лишь мысленно махнул рукой на встрепенувшуюся было гордость.
Похоже, его задор передался и его собеседнице: в глубине каре-зелёных глаз заплясали лукавые искры. Ирина легко поднялась, потянула за завязки широкого ворота, и в следующее мгновение рубаха упала к её ногам. Без тени смущения за свою наготу, ведьма скользнула в купель, погрузившись под воду с головой, а когда вынырнула, он уже был рядом.
Король действительно сдержал своё слово: его руки медленно двигались по изгибам её тела, распределяя мыльную пену, потом и ароматическое масло, но не более. Хотя это простое, но вместе с тем очень интимное и чувственное занятие всё больше и больше распаляло желание, он сдержался. Когда последние струи воды из серебристого кувшина икрящимися змейками сбежали по её плечам, женщина, до тех пор стоявшая к нему спиной, резко повернулась, так что теперь они оказались лицом к лицу.
— Ты так и не сказал мне, как обращаться к тебе, — проговорила она, и слова прозвучали иронично и одновременно с толикой вызова.
— По имени, — он непрерывно смотрел ей в глаза, с упоением наблюдая, как в их глубине разгорался пожар.
— По имени, — ответила она эхом.
Женщина сглотнула и скользнула языком по резко пересохшим губам, что не укрылось от его пытливого взора. Эльф поймал её за подбородок, не давая отвести взгляд, и слегка коснулся пальцем нижней губы.
— Назови моё имя, — проговорил он, почти ощущая на вкус её прерывистое дыхание.
Тишина, удар сердца.
— Трандуил, — промолвила она аккуратно, словно это слово было чем-то хрупким.
В её устах его имя прозвучало чуждо: пророкотало срывающимся с каменного утёса водопадом.
— Трандуил, — и на этот раз это прозвучало, как далёкий и манящий шелест ветра в кронах деревьев. Он невольно затаил дыхание, а в следующее мгновение с удивление почувствовал, как её рука легла ему на плечо, в то время как вторая скользнула под воду, без труда отыскав доказательство того, что он уже давно не пребывал в состоянии умиротворения. Её пальцы задвигались, заставив эльфа шумно втянул воздух.
— Я дал тебе обещание, что помогу лишь искупаться, — теперь его собственное дыхание стало прерывистым.
— Но я этого обещания не давала.
Ведьма улыбнулась и прильнула к его губам. Разве мог он отказать, когда она просила так сладко?
Король так и не нарушил своё слово, и их тела воссоединились лишь тогда, когда они вновь оказались в его покоях. Это было впервые с той самой бальной ночи, и ощущалось всё так же остро и ярко, возможно, отчасти потому, что на этот раз она перехватила инициативу. А он позволил.
* * *
Теперь здесь было тихо и темно. Заполнивший комнату полумрак разрезал лишь столп лунного света, струящийся с террасы, но и ему было под силу выхватить из темноты лишь какие-то неясные тени и силуэты. Поэтому эльф не видел — ощущал её рядом. Её голова покоилась у него на груди, согревая кожу шёлком волос и теплотой щеки. А в этой почти звенящёй тишине размеренное дыхание и сердцебиение смертной, звучали почти оглушающе. Сколько времени они уже лежали так? Он не мог ответить: всё словно замерло в оцепенении. Взгляд эльфа был устремлён к камину, где уже почти погасший огонь то и дело напоминал о себе редкими вздохами последних искр. И каждый всполох этого оранжевого света король ловил с особым трепетом, ведь это было последнее, что не давало и ему погрузиться в царство теней и сумрачного сна. Поэтому, когда ведьма неожиданно заговорила, он с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть всем телом.
— Скажи, ты умеешь видеть будущее? — её довольно низкий голос эхом отразился от задремавших стен его опочивальни. Вопрос был таким же неожиданным, как и тот факт, что она ещё не спала. Однако король не хотел утомлять себя лишними размышлениями и ответил как есть.
— Нет. Увы, этот дар дан немногим. Мне известно лишь о Владычице Галадриэль, которая может заглянуть сквозь пелену времени. Но мне не посчастливилось ни увидеть, ни испытать это волшебство.
— А ты бы хотел обладать этим даром?
Вопрос заставил его задуматься, и он ответил не сразу:
— Я бы принял его с благодарностью, — промолвил эльф и тут же добавил. — Хотя мне сложно об этом говорить: эльфы редко желают себе способности других.
Прохладные пальцы женщины, бессознательно вырисовывающие узоры у него на груди, на мгновение замерли. Растолковав это как знак непонимания, король решил было пояснить, но в этот момент она вновь заговорила:
— А я бы не хотела иметь такие способности. Слишком большая ответственность.
Снова тишина и эти призрачные узоры наполнили темноту. Он почему-то был уверен, что она о чём-то думала, и предчувствие его не обмануло:
— Представь, что ты можешь видеть будущее. И вот тебе приходит видение, знание — не важно — что скоро должно произойти что-то очень плохое. Но в то же время, тебе удаётся заглянуть ещё дальше, и там ты видишь, что потом вновь всё будет хорошо, — она глубоко вздохнула.
— Допустим... — протянул он в ответ, заинтересованный тем, куда приведут её размышления.
— Так вот, что ты будешь делать? Попытаешься ли предотвратить беду в ближайшем будущем?
— Конечно!
— А что если, предотвратив одно, ты нарушишь ход предопределённых событий и таким образом изменишь более отдалённый исход?
От этих рассуждений королю отчего-то стало не по себе, и теперь он медлил с ответом.
— Странные мысли посещают тебя... Но как я уже говорил, дар предвидения мне чужд, и мне сложно ответить, как стоит с ним обращаться. А ответ на твой вопрос заключается именно в этом. Возможно, тебе стоит спросить об этом волшебника, если когда-нибудь удастся с таковым встретиться.
В ответ женщина иронично хмыкнула:
— Волшебники... Ну да, конечно. Они — то знают что к чему.
Она откинулась на спину, лишив тепла своего тела, и затаилась тенью где-то рядом. Увидеть её в темноте не составило бы никакого труда для эльфа, и он уже хотел дотянуться, вновь почувствовать её прикосновение, но рука замерла в воздухе и упала на шёлк покрывала. Что-то в её словах заставило его остановиться, да и вообще весь этот разговор никак не шёл у него из головы. Взгляд замер на погасшем камине, и даже свет луны будто потускнел.
— Что тебе известно? — бросил эльф в темноту, но ответом ему была тишина. Король обернулся к ней — на этот раз Ирина действительно заснула. Даже в сумраке она показалась ему очень бледной и какой-то уставшей, поэтому он не стал её будить, а вместо этого поднялся и вышел на залитую лунным светом террасу.
Лес под его ногами утомлённо притих, как бывает в те самые тёмные часы ночи, когда даже полуночные обитатели чащи уходят на покой. Там он долго стоял, погружённый в мысли, ощущения, чувства. Что-то изменилось в сегодняшнем вечере и ночи рядом с ней, но это что-то упорно ускользало от его понимания. Зато внутри оформилось одно ясное понимание: ему нужны были ответы, и он больше не мог, не хотел довольствоваться обрывочными фразами и недосказанными историями.
Когда король вернулся обратно в опочивальню, Ирина всё ещё спала, но на этот раз повернувшись к нему лицом. Её рука покоилась на том месте, где должен был быть он, и эта незначительная деталь почему-то заставила эльфа улыбнуться. Аккуратно, дабы не потревожить её, он лёг рядом, слегка приподняв ладонь женщины, и в следующее мгновение её голова вновь оказалась у него на груди. Он коснулся губами её волос и вдохнул полной грудью этот уже знакомый сладковатый аромат, прикрыл глаза и сам не заметил как погрузился в сон. Наутро, когда Владыка Лихолесья снова пробудился, его комната утопала в солнечных лучах, тайная дверь была открыта, а кровать рядом с ним пуста.
========== 71. Сонная лощина ==========
Я открыла глаза и чуть не ослепла от окружающего меня бесконечного белого цвета, и лишь усилием воли мне удалось сдержать первый инстинктивный порыв снова зажмуриться. Снег. Невероятно белый и чистый, он окутал и заглушил весь мир вокруг меня, скрывая формы и одновременно ещё чётче прописывая очертания великих деревьев так, что казалось, будто некий неведомый художник лёгкой рукой наспех набросал зарисовок притихшего леса лаконичными чёрными мазками. Я подняла лицо к небу и не смогла сдержать улыбки, когда ощутила на коже нежные прикосновения этой прохладной небесной пыльцы. Первый снег всегда был для меня чем-то особенным, и после грязного и серого ноября этот танец хрупких снежинок заставлял сердце волнительно трепетать, словно вот-вот, ещё немножко, и случится волшебство.
"Я почти забыла, как выглядит мир, окутанный зимой, — пронеслось в голове. — Да и в то февральское утро шёл дождь". Последняя мысль резанула, словно лезвие: я дёрнулась всем телом, выпрямилась и резко открыла глаза. Над головой — всё то же непроницаемое небо цвета топлёного молока, вокруг — всё то же укутанное белым покрывалом Лихолесье, но что-то было не так в этой картине. Снежное безмолвие уже не действовало успокаивающе, а давило, вызвав внутри неожиданный приступ клаустрофобии. Судорожно глотая воздух, я завертела головой по сторонам в надежде найти или понять причину охватившей меня паники. Однако, куда ни обращался мой взор, всюду непоколебимой стеной возвышался лес, и не было ни звука, ни дуновения ветра, ни хоть какого-нибудь движения. Я зажурилась и попыталась досчитать до десяти, но добралась лишь до семи, когда слух уловил что-то. Только это был не шёпот, не звук, а дыхание, чьё-то дыхание у меня за спиной. Между лопаток ледяной змеёй скользнул страх, я отпрыгнула, развернулась — пустота. Да вот только ощущение присутствия не пропало, и теперь мне стало казаться, что из-за каждого чёрного ствола, из-под каждого запорошенного снегом куста на меня были устремлены пары внимательных глаз. Понимая, что теряю последние капли самообладания, я со всей силы сжала виски руками, зажмурилась так, что перед глазами заплясали разноцветные круги, а потом резко отпустила голову и распахнула очи. Самое удивительное — это помогло. Приступ паники, как и ощущение присутствия с вытекающими отсюда невидимыми взглядами, прошли и теперь остались где-то на грани сознания на уровне отголосков притуплённой боли. И пусть внутренне мне стало намного легче, оставаться дальше посреди заснеженного леса я не собиралась. "Так и в снегурочку можно превратиться или снежную бабу... Или нет, наверное лучше в снегурочку. С другой стороны, кто из них там хуже закончил?"
Мысленно усмехаясь этой пусть и незначительной, но шутке, я стала медленно идти вперёд, хотя и не могла с уверенностью сказать, что это было правильное направление, но какое-то внутреннее чутьё подсказывало, что двигаться следовало именно туда. Не прошло и нескольких минут, как лес неожиданно расступился, и я оказалась на уже знакомой мне опушке. Впереди возвышались тронутые инеем главные врата цитадели лесных эльфов, а чуть правее от меня угадывались очертания дома Сельвен, где я провела такие уютные дни позднего лета. Сейчас пустые глазницы окон выглядели печально и потерянно, отчего сразу захотелось отвести взгляд. Я решила было отряхнуть подол от налипшего снега и замерла, только сейчас заметив свой наряд.
На мне красовалось тёмно-бордовое бархатное платье, очень напоминающее то, что мы примеряли с Эгет. Только вот я никак не могла вспомнить, когда эльфийка успела его доставить. Та же искусно выкроенная звезда, лучи которой уходили за плечи и в складки юбки, элегантные узкие рукава и, почему-то, высокий ворот. Только выполнены были эти элементы из бархата другого цвета — насыщенного алого, и украшенные витиеватой золотой вышивкой. На фоне белоснежного пейзажа мой наряд казался ещё более ярким, почти вызывающим, но мне это было отчего-то приятно. Губы тронула улыбка, в то время как пальцы пробежали по переплетениям эльфийской вязи и мягкому ворсу ткани. "Удивительно, что я до сих пор не замёрзла и не промокла". Интуитивно я посмотрела вниз: так и есть, на мне были лишь лёгкие кожаные полусапожки. Решив, что ещё раз испытывать на себе эльфийские методы лечения простуды не входило в мои намерения, я чуть приподняла подол и поспешила ко входу во дворец.
Не доходя, правда, метров десяти до ворот, я остановилась, сражённая неожиданной мыслью: "А как мне удалось покинуть не только верхние уровни, но и вообще выбраться за пределы цитадели? И как я снова попаду внутрь?" В этот момент что-то заставило меня обернуться, и уже в следующую секунду задремавший было страх снова поднял голову. От самой кромки леса, по кипельно-белому холсту заснеженной природы пролегла тропинка из моих следов. И всё бы ничего, если бы они не были кроваво-красными. Всё ещё надеясь на просто пугающий обман зрения, я приподняла подол и взглянула себе под ноги: к моему ужасу снег под подошвами легких сапог уже побагровел в тон платью. Все попытки отбежать в сторону или отпрыгнуть оказались бесполезными — кровавых следов становилось только больше. С трудом подавив рвущийся из горла крик отчаяния, я ринулась к вратам и уже занесла кулак для того, чтобы постучать, но замерла. "Что будет, если кровавые следы проявятся и внутри?" Но замешательство длилось не более нескольких секунд, потому что оставаться снаружи было ещё страшнее, и мгновения спустя мои кулаки уже барабанили по заледенелому металлу обшивки.
На моё счастье ворота открылись. Никто не задавал никаких вопросов, а я была настолько обрадована оказаться внутри, что поначалу даже не заметила отсутствие стражников и направилась уже к лестнице наверх, когда тяжёлые двери за моей спиной закрылись, отрезав, как оказалось, от единственного источника света. Всё вокруг погрузилось в кромешную тьму.
Расставив руки в стороны, я барахталась во мраке, словно тонущий в бушующем море несчастный путешественник, и постоянно металась то в одном направлении то в другом, в надежде отыскать хоть какую-то точку опоры. Но всё было тщетно: снова и снова я натыкалась лишь на чёрную пустоту, удушающую и парализующую, как тогда, в пещере гоблинов. Все попытки "включить" внутреннее зрение потерпели фиаско, и с каждым безуспешным шагом паника начинала брать верх над разумом, особенно когда вспомнились эти высокие своды и широкие, уходящие в неизвестность, коридоры дворца эльфов. Кроме того, с каждой новой попыткой отыскать хоть что-то в темноте, увеличивался и риск, что в какой-то момент я окажусь слишком близко к краю, оступлюсь и попросту сорвусь вниз. Дезориентированная и напуганная, я была похожа на загнанное в угол животное. В какой-то момент раскалённые до бела нервы не выдержали, ноги побеждено подкосились, и, рухнув на колени, я закричала, что было мочи. Мой голос резонировал от каменных стен, оглушающим эхом уносясь куда-то вверх. Звук всё нарастал, теряя очертания человеческого голоса, отдаваясь почти болезненной вибрацией не только в моих ушах, но и во всём теле. От становящейся нестерпимой боли я зажмурила глаза, а в следующее мгновение — проснулась.
Этот сон преследовал меня вот уже несколько дней, пугая своим почти идентичным повторением из ночи в ночь. После второго случая я пыталась противостоять своим эмоциям, пыталась получить контроль над своим сновидением, но проигрывала каждый последующий раз и, повинуясь панике, неслась к воротам дворца, лишь для того, чтобы оказаться в обрекающей на безумие пустоте. Самое странное было то, что моей первой мыслью после пробуждения всегда было: "А проявились ли мои следы во дворце?" Только это был лишь сон, пусть пугающий и заставляющий посыпаться в холодном поту, но всё же сон... До сегодняшнего дня.
Эгет наконец закончила свои творения и утром, как обычно лишь стуком обозначив свой приход, торжественно внесла в комнату мои новые наряды. Несмотря на то, что после разговора с Сельвен я относилась к кутюрье, мягко сказать, с подозрением, одного взгляда на синее и зелёное платья было достаточно, чтобы понять, что то были истинные шедевры. Однако, моё восхищение улетучилось, стоило эльфийке достать последний наряд. Платье из тёмно-бордового бархата оказалось "доработанным", как сказала мастерица, и теперь передо мной на кровати лежал наряд из моего кошмара. Даже цвет и вышивка были идентичны тем, что я запомнила из своих сновидений.
Истолковав моё замешательство как восхищение, Эгет вдруг засуетилась и, ловко освободив от одежды, несколькими легкими движениями умудрилась облачить меня в бархат. Я же была настолько поражена, что даже не успела этому воспротивиться и теперь с ужасом и восторгом уже какое-то время смотрела на своё отражение. Эльфийка же, ещё раз с гордостью окинув меня взглядом и промолвив что-то вроде: "Даже тебя это делает особенной", — довольно скоро удалилась, оставив меня наедине с моими тяжёлыми мыслями.
Взирающее на меня из зеркальных глубин изображение женщины было загадочно-прекрасно, и в этом шедевре эльфийского портного мастерства я выглядела завораживающе даже для самой себя. Но мне было не до этого, потому как перед внутренним взором одна за другой проносились сцены из моего сна. Подобно диафильмам, я пыталась останавливать их в своей голове кадр за кадром, чтобы рассмотреть внимательно и, возможно, понять, что всё это могло бы значить. Предупреждение, аллегория на прошлое, неосознанные страхи подсознания? — вариантов было множество, и ни один из них не нёс ничего хорошего. Я тяжело вздохнула и, с трудом оторвав взгляд от своего помпезного отражения, отошла к окну и распахнула ставни. В комнату ворвался морозный ветер, и стало легче. Да и само течение моих мыслей резко поменяло своё направление. "Зима близко", — промелькнуло у меня в голове, заставив почти улыбнуться. За окном же, сколько хватало глаз, расстилалось полотно ощетинившегося оголёнными ветками леса.
Когда несколько дней назад ко мне пришло осознание того, какие события произойдут в уже совсем ближайшем будущем, это было подобно удару битой по голове. Одно дело погружаться в литературный мир, сопереживать героям, одновременно попивая чай и завернувшись в тёплый плед, а совсем другое — прочувствовать всё на собственной шкуре, так сказать. Когда литературные персонажи перестали быть просто хорошо прописанными творениями чьего-то воображения и литературного мастерства, а стали теми, с кем ты делишь кров, хлеб, свои переживания, горести и радости... Именно сейчас мне было невероятно тяжело сохранять нейтралитет и держать язык за зубами, ведь за исключением всем известных в моём мире героев, умереть мог кто угодно: Сельвен, её брат, её отец. Да и к судьбам гномов я не могла более оставаться безучастной, и плевать на то, что в начале отношения у нас не складывались. Но, если говорить на чистоту, мне было очень страшно. Вот-вот должна была начаться война, в которой, помимо персонажей книги, погибнут люди, гномы, эльфы, — и я об этом знала и молчала. "Скольких я могу спасти, скажи я хоть слово? Десятки? Сотни? Тысячи? А сколько погибнет из-за моего молчания? И как потом посмею смотреть в глаза выжившим?" От этих мыслей всё внутри леденело от ужаса, а к горлу подступала тошнота. Почему, ну почему я не могла ничего сделать? Или?... Голова закипала. Я положила руки на подоконник и устало уткнулась лбом в свои бархатные рукава. "Возможно мой сон — это отражение вот этих самых переживаний? Что если буду и дальше бродить в лесу своих мыслей, это в конечном счёте заведёт меня в угол?..."
Однако, несмотря на то, что искушение взять и рассказать всё как на духу, было велико, меня снова останавливал страх. Только на этот раз он был направлен на дальнейшее будущее. Решение рассказать хоть что-то, предупредить хоть кого-то, будет означать в первую очередь ответственность за дальнейшую судьбу Средиземья, к чему я была, мягко сказать, не готова. Да и кто я была такая, чтобы даже думать на столь глобальные темы? В такие моменты предостережения волшебника как никогда громко звучали в моей голове. Однако, как оказалось, Олорин и сам был не безгрешен. Что если моё появление в Средиземье было предопределено и уже вплетено в матрицу развития дальнейших событий? И пускай ни о какой "вещей Кассандре" профессор в книгах не упоминал, но ведь это мог быть и просто осознанный литературный ход. В конце концов, в нашем мире это в первую очередь было художественное произведение или всё же нет?
Признаться, вопрос о том, откуда английскому профессору так хорошо, почти досконально были известны события столь отдалённого будущего, посещал меня уже не раз, но каждый придуманный ответ казался ещё более сюрреалистичным и неправдоподобным, чем прежний (хотя о каком правдоподобии можно вести речь, живя среди эльфов и деля постель с их королём?). Поэтому в какой-то момент я перестала обращать внимания на эту загадку и даже начала всячески её избегать, и вот сейчас эта тайная страница в истории моего мира вновь приподняла своё хитро-ухмыляющееся лицо. Тихо зарычав от раздражения, приправленного негодованием: столько мысленной каши, да ещё и сон в довесок; я резко выпрямилась, развернулась от окна и чуть ли не носом столкнулась с тем самым эльфом, чей образ только-только промелькнул в моём сознании.
Король был задумчив, и я готова была поспорить, что он наблюдал за мной уже какое-то время. Его светлые глаза сегодня показались мне неестественно тёмными, что нередко было предзнаменованием сильных эмоций, которые эльф обычно старательно скрывал.
— Я напугал тебя? — в этот момент я почти физически осязала его взор, который томительно медленно скользил по мне, словно исследуя каждую линию, каждую складку платья.
— Нет, — поспешила ответить я, и в этот момент наши взгляды пересеклись. Эльф иронично изогнул правую бровь, а в уголках губ притаилась недоверчивая усмешка. Мне пришлось сдаться и признать очевидное. — Ну, если самую малость.
Трандуил неожиданно улыбнулся.
— Я не хотел, — его голос был мягким, почти бархатным. Эльф протянул мне руку, которую я уже почти привычно приняла. Я отчего-то была уверена, что он привлечёт меня к себе, но вопреки моим ожиданиям, король отступил на несколько шагов и, отойдя от окна, вывел меня в центр комнаты.
— Я должен признать, что с каждым годом Эгет всё больше оттачивает своё мастерство. Это платье прекрасно, — он сделал небольшую паузу. — Оно идёт тебе.
Похоже, мне только что сказали комплимент, от чего я почти отвыкла в Средиземье и, если мне не изменяет память, от короля вообще слышала это впервые, из-за чего внутренне резко помолодела лет так на пятнадцать. Пытаясь скрыть лёгкое смущение за улыбкой, я стала старательно разглаживать несуществующие заломы на складках тяжёлой материи.
— Благодарю, Вы...
— Мы снова на Вы?
Это заставило меня вскинуть голову: в глубине его глаз плясали задорные искры. Мои щёки предательски вспыхнули.
— Нет... — я постаралась взять себя в руки и, выбив из головы неожиданную подростковую стеснительность, продолжила уже более уверенно. — Ты прав, платье и вправду изысканное, даже, наверно, слишком.
— Оно тебе не нравится? — Трандуил облокотился о стену рядом с камином и сложил руки на груди, продолжая рассматривать меня.
— О нет, оно прекрасно. Только я не совсем понимаю, что мне с ним делать. Этот наряд, как и другие два — почти шедевры, и они не совсем подходят для работы в лаборатории.
Несколько долгих мгновений король не проронил ни слова — лишь пристально смотрел мне в глаза. В его потемневшем взоре плескалась какая-то эмоция, которую мне было сложно растолковать, он же решил оставить её невысказанной и уже в следующую секунду пожал плечами и с улыбкой произнёс:
— Я понимаю, что ты привязалась к Леди Сельвен, но, думаю, в лаборатории она справится и без тебя.
Его тон был лёгким, почти беззаботным, но для меня эти слова были подобно тяжелейшему камню, неожиданно навалившемуся на плечи. Возможно, я излишне драматизировала, но в последнее время король слишком часто пытался отвадить меня от больничного крыла.
— Мне нравится работать вместе с Леди Сельвен, — отчеканила я немного резче, чем хотела и почти сразу пожалела об этом: лицо эльфа тут же утратило всякую мягкость и превратилось в непроницаемую, слегка надменную маску. Несколько шагов, и он оказался рядом и чуть склонился надо мной, холодно глядя сверху вниз, что очень напомнило мне одну из наших первых встреч, не хватало только подноса с вином.
— Твоё рвение похвально, но что будешь делать ты, когда дочь Лорда Фаэлона покинет королевство?
Увы, ответить мне было нечего. Король еле заметно усмехнулся и выпрямился.
— Я пришёл сегодня, потому что хотел закончить наш разговор, но, похоже, ты не в настроении.
— Закончить наш разговор? — я была поистине удивлена.
— Несколько дней назад, ты рассуждала о даре предвидения, — по моей спине пробежал холодок. Я очень хорошо помнила ту ночь, когда эльфийское вино настолько развязало мне язык, что я чуть не выболтала всё и вся. Эльф же тем временем продолжил, — так вот, мне интересно, что ты знаешь? То, как ты говорила о будущем... Тебе что-то известно, и я хочу знать что именно.
В этот момент он снова был королём, а я... я всего лишь служанкой, пускай и в красивом бархатном платье. Неожиданно я увидела себя со стороны, и на душе стало горько: вот стоит женщина в чужой комнате, в чужом платье, полностью во власти чужой воли. Все мои привилегии и свободы — не более, чем иллюзия, каковой и был сам тот выбор, который даровал мне сейчас Трандуил, как истинный мудрый политик. Всё что у меня осталось моего — это моё прошлое и мои знания, и я не собиралась делиться ими вот так, почти прижатой к стенке.
— Я не умею видеть будущее. И тот разговор, что имел место быть между нами — не более, чем мои размышления на эту тему, навеянные винным дурманом, — я говорила на удивление спокойно и размеренно, всё время, почти не мигая, глядя эльфу в глаза. Но вот было произнесено последнее слово, и в комнате повисла напряжённая тишина. Король ждал. Один удар сердца, второй — я молчала. Третий. Трандуил резко выпрямился и, как будто прибавил в росте, накрыв меня своей тенью. Его лицо было всё так же непроницаемо — лишь сжатые в тонкую полоску губы говорили о бушующем внутри негодовании.
— Что ж, будь по-твоему, — промолвил он холодно. — Но думаю, на сегодня стоит закончить.
Лёгкий кивок головы обозначил окончание разговора и визита. Эльф грациозно развернулся, почти не потревожив складки серебристой мантии, и решительно направился к двери, но, сделав несколько шагов, резко остановился и полуобернулся в мою сторону.
— У эльфов есть целая вечность, чтобы ждать, — король смерил меня пронизывающим взглядом, — однако, моё терпение не безгранично, Ирина.
Он ушёл, оставив после себя тяжёлую атмосферу недосказанности. А ещё я была уверена, что этот разговор был только началом, и рано или поздно мне придётся с ним поговорить. Неожиданное чувство вины заворочалось внутри: "Почему я не рассказала ему всё сейчас? Откуда это упрямство?" А было ли это только упрямством? Ведь в своё время я поведала свою историю и Гендальфу, и Элронду, и много кому ещё, с кем меня связывали намного менее интимные отношения. Так почему же, каждый раз, когда я была уже готова открыть рот, чтобы излить на прекрасного эльфа свою непродолжительную, но насыщенную событиями биографию, мне будто кто-то пережимал горло, лишая возможности произнести хоть звук. "Ключевая фраза здесь — в своё время. Вспомни, что произошло после твоих откровений, и к чему всё это привело? Праздник Света Звёзд был совсем недавно...", — был печальный ответ моего внутреннего голоса. Голова побеждено упала в ладони.
Я запуталась в своих мыслях, переживаниях, чувствах, но в первую очередь в своих страхах, и до такой степени, что даже элементарные слова благодарности затерялись где-то в эмоциональном омуте. Помимо воли взгляд скользнул по тяжёлым складкам бархатного наряда. Я встрепенулась, метнулась к выходу, рванула дверь, но драгоценные секунды уже были упущены: за порогом меня встретили лишь пустынные и безмолвные лабиринты каменных стен. Даже если бы я попыталась его сейчас найти, я просто не знала, где. Ведь несмотря на то, что происходило в моей и его спальнях, за их пределом он продолжал оставаться королём Лихолесья, а я — служанкой. В глазах предательски защипало, только вот не столько от обиды, сколько от злости на саму себя. Но самым противным оказалось тошнотворное ощущение, даже осознание, что сегодня я совершила ошибку, за которую рано или поздно придётся заплатить. Да вот только лить слёзы и заниматься самобичеванием было бессмысленно и уже поздно, как и стоять посреди коридора, потерянно озираясь по сторонам, в наивной надежде, что он вновь появится из-за угла. Словно в ответ на мои мысли, дверь за спиной тихо щёлкнула, из моей груди вырвался усталый вздох, и пока разум приходил в себя, ноги уже несли меня в знакомом направлении.
Остаток моего дня прошёл в саду, и только ближе к закату я вернулась в уже опустевшую лабораторию, что меня немало обрадовало. А после всю ночь до первых лучей восходящего солнца я провела в небольшом кабинете, где под аккомпанемент тихого потрескивания дров в камине усердно записывала всё, что ещё хранил мой разум о том мире, который канул в океан пепла времени.
С тех пор прошло уже несколько дней, а он всё не появлялся — лишь пару раз мне удалось уловить всполох знакомой алой мантии, исчезающей за поворотом, но не более. Предоставленная самой себе, эти дни я провела за своими мемуарами и думами, и передумалось мне многое. Но всё чаще я возвращалась к тому вопросу, что задал мне венценосный эльф. Желал Трандуил того или нет, но та фраза, брошенная вроде бы мимоходом, всколыхнула одни из самых глубоких страхов и переживаний, связанных не столько с возможным скорым расставанием с Сельвен, сколько с моим нынешним положением в целом.
Что будет со мной потом, когда меня вновь настойчиво попросят покинуть нынешние покои? Наша с ним связь была настолько странной, неожиданной и скандальной, что порой я до сих пор не могла поверить в реальность происходящего. И если в какой-то момент я и испытывала какие-то иллюзии в духе сказки про Золушку, то тот памятный разговор с Эгет избавил и от этих розоватых очков. Поэтому подсознательно я готовила себя к тому, что в один прекрасный момент всё закончится. Возможно, я наскучу королю, он пресытится, найдёт себе другую или же ему надоест балансировать на грани скандала, — причин было предостаточно. В лучшем случае, я просто состарюсь. Ведь если смотреть правде в глаза, по меркам Средиземья в свои тридцать с хвостиком я уже давно выбыла из возраста потенциальных невест. Возможно здесь, среди эльфов, это и не ощущалось так остро, но окажись я среди людей, то давно бы уже считалась старой девой. В этом мире обычные женщины ближе к сорока уже готовились к тому, чтобы нянчить своих внуков... На этой мысли я заставляла себя остановиться, потому что дальше следовало нерадостное осознание, что у меня этого простого женского счастья, скорее всего, никогда не будет. Так что же ждёт меня? Выход на заслуженную пенсию с содержанием? Казённая квартирка на нижних уровнях? В такие моменты я действительно не знала смеяться мне или плакать. То, что Сельвен рано или поздно снова покинет лес, не было откровением. Однако, чем больше я думала, тем больше мне хотелось отправиться вместе с ней. Да вот только: "Он теперь тебя никогда не отпустит", — сказала как-то эльфийка, и тогда мне эти слова показались даже романтичными, но сейчас они звучали почти как приговор. Да, дочь лекаря снова вернётся, как обычно, лет через двадцать. Для неё это мгновение, для меня — почти целая жизнь. Хотя, возможно, мне не придётся ждать так долго.
Сначала я ничего не замечала, кроме лёгкой слабости. Но с каждым днём, проведённым вне общества Трандуила, я всё острее ощущала, как таяли мои силы, которые сдерживали внутреннюю энергию. Поэтому мало удивилась, когда встретила очередное утро в умывальной комнате на окровавленном полу. Мысли путались, и, похоже, что в какой-то момент сознание покинуло меня, но факты были на лицо. Кутаясь в покрывало, я наспех вытерла пол испорченной ночной рубахой, которую пришлось почти содрать с себя холодными, плохо слушающимися руками, и после поспешила избавиться от всех улик так же, как и когда-то в доме Сельвен — кинув всё на съедение голодному пламени. Но легче от этого почти не стало.
В тот день в лаборатории, то и дело ловя на себе напряжённые взгляды эльфийки (что не удивительно, потому что выглядела я "краше в гроб кладут"), я поняла, что пора было открыться деве леса: возможно, она знала какое-то снадобье, которое поможет подавить мою магию и выиграть драгоценное время. Но я была ещё очень слаба и поэтому решила отложить все объяснения до следующего утра. А ночью пришёл он.
Его руки были такими тёплыми, что даже от прикосновения ко лбу по всему телу стало растекаться мягкое, уютное тепло. Он что-то шептал, про то, что моя кожа была слишком холодной, но слова исчезали где-то на кончиках его пальцев. Лёгкость, к которой я так привыкла, что уже почти и не замечала, возвращалась в моё тело с каждым ударом сердца, заставляя ещё острее осознавать её нехватку последних нескольких дней. От переполняющего ощущения жизни, я утратила всякую возможность говорить и только цеплялась за него, как утопающий хватается за сброшенный в последний момент спасательный круг, вдыхая знакомый аромат хвои и бергамота. По щекам текли непроизвольные слёзы, но я не могла их остановить, да и не это было сейчас важно. Плевать, что сейчас в его руках, в его глазах, я была слабой — зато я была живой. Непроницаемая темнота вокруг нас была наполнена его дыханием, тихим шёпотом и убаюкивающими ударами сердца у виска, и в какой-то момент я сдалась, позволив себе утонуть в его присутствии рядом. Я заснула, и на этот раз в том кошмаре, когда двери дворца снова закрылись за моей спиной, отрезав от света, я слышала тихий смех.
* * *
Почему он был уверен, что она придёт? Нет, он прекрасно понимал, что ей было просто не по статусу самовольно приходить к нему в спальню, да и что скрывать, подобная наглость никому не была дозволительна. Однако, он очень желал, чтобы она решилась на это безумство, как тогда, после бала... Эта мысль была настолько глупой и наивной, что он готов был смеяться над собой, но, всё же, продолжал ждать. И вот прошёл день, второй после той тёплой ночи, но её так и не было, а ожидание уступило место разочарованию, смешанному с раздражением. Хотя, причиной последнему были ещё и вести, принесённые из Эсгарота.
Глупые гномы, заручившиеся поддержкой и всем необходимым у ещё более глупых людей, всё же отправились к Одинокой горе. С момента их отплытия прошла уже неделя, почти две, а значит, что уже совсем скоро отряд этих упрямых достигнет каменной вершины, и от этого делалось очень неспокойно на душе: что-то подсказывало эльфу, что Торин и его спутники лезут прямиком в осиное гнездо. Это дурное предчувствие ещё больше усилилось после того странного ночного разговора, и чем больше он об этом думал, тем ещё более убеждался, что ведьма что-то знала, ну или по крайнее мере, тоже чувствовала. Ему было необходимо с ней об этом поговорить... "А ты всё витаешь в розовых мечтах!" — практически взревел внутренний голос, да так что фраза ноющей болью запульсировала в висках.
Трандуил стоял на террасе, где-то внизу под ногами тёмным морем волновался древний лес. Пытаясь справиться с болью, эльф прикрыл глаза, но она не желала отступать. "Ты позволил этой смертной слишком многое. Она что-то знает, и это что-то может иметь прямое отношение и к твоему королевству, и твоему народу. Так почему же ты до сих пор так и не решился потребовать от неё прямых ответов?" Король невольно скривился, вцепившись в мраморные перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Его внутренний голос, так похожий сейчас на голос отца, был холоден, резок и абсолютно прав. Почти через силу он разомкнул веки, но взор наткнулся лишь на стену мрачного, тревожного леса. "Ты делишь королевское ложе со смертной, о которой почти ничего не знаешь. Но самое смешное — ты даже не решаешься об этом спросить. Всё ждёшь подходящего момента, или что она расскажет всё сама. Однако ведьма, кажется, не торопится... " Трандуил резко выдохнул, а внутренний голос, тем временем, всё не унимался: "Ты стал слабым. Она твоя слабость! Она одурманила тебя..."
— Нет! — прорычал он, яростно встряхнув головой. Этот голос был слишком навязчив, и его непрекращающееся бубнение заволакивало разум. В ответ на это лес, казалось, ещё больше заволновался, невольно заставив эльфа усомниться в том, были ли все эти мысли его собственными. Налетевший порыв ветра разметал волосы, рванул мантию, полыхнувшую бледным серебром даже в тусклых лучах луны, но короля, казалось, это мало заботило. Под всё новыми и новыми ударами стихии он непоколебимым светлым силуэтом замер под нависшим иссиня-чёрным небом и всё напряжённо вглядывался куда-то в темноту.
— Довольно! — слово сорвалось с его уст и, подгоняемое ветром, унеслось куда-то вдаль. Эльф презрительно усмехнулся, гордо расправил плечи и неторопливым шагом направился обратно в свои покои.
* * *
Наверное, ему стоило обозначить своё появление, когда он только зашёл в её покои, но он этого не сделал и даже не до конца понимал почему. Возможно, это было простое нежелание нарушать её задумчивость, или же тайная надежда увидеть что-то в тот момент, когда она не скрывается за внутренними стенами. Но это было за мгновения до, а сейчас, когда она смотрела на него с удивлением и тревогой, эльф вновь остро ощутил эту странную ауру чужеродности, которая поразила его ещё тогда, когда он обладал ею впервые. Облачённая в дорогой бархат, она не была похожа ни на служанку, ни на дворянку, ни на эльфа, но и не на человека, а казалась выдернутой откуда-то из другой картины, ему абсолютно не знакомой. И одновременно она была так хороша в этом наряде цвета свежей крови. Понимала ли она это? Почему-то он надеялся, что нет. Однако, утомлённый неспокойными думами, в это утро он пришёл не за этим.
— Я напугал тебя?
— Нет.
Она соврала. Да, она почти сразу исправилась и призналась, но эта бессмысленная маленькая ложь в самом начале уже совершила своё дело, и разрушила тот почти хрустальный момент волшебного доверия. Всю ночь он боролся со своим собственным внутренним голосом, убеждал сам себя в том, что ей можно было доверять. Но сейчас, одного лишь слова было достаточно, чтобы перечеркнуть все его ночные аргументы и старания. Помимо воли внутри вспыхнула искра разочарования и негодования, которая только ещё ярче разгоралась с каждым следующим произнесённым словом. Когда же женщина почти с вызовом бросила ему в лицо о том, что желала и дальше продолжать работать в лаборатории, он уже не смог сдержаться. И дело было даже не в самом желании, хотя её рвение и наводило на мысль, что смертную и дочь лекаря связывали не только отношения хозяина и слуги.
Понимала ли ведьма, как далеко зашла? Покои в верхнем дворце, наряды, развлечения и почти полная свобода передвижения, — это всё было в её полном распоряжении. Ради неё он позволил себе неслыханное: делить королевское ложе со смертной служанкой, пусть и наделённой способностями к магии. Он рисковал очень многим ради одной ночи рядом с ней, а что он получил взамен? Надменность, дерзость, неблагодарность, ложь, а теперь ещё и требования! Кем она себя возомнила, чтобы вести себя подобным образом с королём? Если ему не изменяла память, нарезание стебельков в лаборатории не приравнивалось к возведению на трон. Последняя мысль заставила его иронично усмехнуться.
Ирина рубила с плеча, не думая о том, что будет, когда дочери лекаря, наконец-то, удастся сбежать обратно к людям. Поэтому его вопрос попал в точку. Её глаза расширились, она даже приоткрыла было рот, чтобы ответить, но с языка не сорвалось ни слова. В этот момент его ведьма выглядела потерянной и хрупкой, как тот самый необычный цветок, именем которого он нередко называл её про себя, и он решил дать ей ещё один шанс. Но всё оказалось зря. Напрасно ждал он правды после её пламенных объяснений, как и напрасен был весь этот разговор. Его внутренний голос победил, отчего на душе почему-то стало тошно, а разочарование и негодование сменились гневом. С него было довольно.
Прошло уже несколько дней, но он всё держался вдали от комнаты за потаённой дверью, хотя не раз замечал в коридорах дворца присутствие её хозяйки. И пусть ему не хватало её рядом, в то же время, они оба зашли уже слишком далеко, чтобы довольствоваться лишь малыми удовольствиями тела — он желал её всю. Ведьма же продолжала оставаться для него закрытой, и те единичные проблески из её прошлой жизни, которые Ирина решилась ему поведать, лишь раздразнивали и распаляли его жажду. Трандуил вынужден был признать, что порядком устал постоянно пытаться подобрать ключ к её душе, но и не мог отпустить просто так. Столь противоречивые чувства были для него непривычны, вернее, он почти позабыл каково это. Но эти тени юности его не радовали, а напротив, напоминали слишком о многом, что он пытался предать забвению. Пытаясь оградить свой разум от мыслей о смертной, король с головой погрузился в государственные дела (благо недостатка в них никогда не было), однако это оказалось сложнее, чем он думал, и порой казалось, что сами стены замка источали этот чуть сладковатый одурманивающий аромат. Наверное, отчасти из-за этого, сегодня король и оказался в лесу.
Эльфы редко заходили в эту часть Эрин Галена, и их нельзя было винить. Погружённый в полумрак даже в час летнего полуденного зноя, лес здесь казался суровым и негостеприимным. Да и он сам помнил, как, оказавшись тут впервые, невольно стушевался пред ликом немой неприступности великих древних буков, утонувших в изумрудно мхе. Но с годами он не только привык к этому месту, но и стал сознательно прокладывать путь именно в эту часть чащи.
Смешно подумать, но привела сюда его легенда, которую однажды поведала ему одна из древних Сильван. Это было в те времена, когда эти земли были для них новы, а он был ещё юн духом и жаждал тайн и загадок. Рассказывали, что жил среди их народа ловкий и статный эллин, искусный охотник и опытный следопыт. Он любил лес и нередко наведывался в такие его уголки, куда обычные эльфы Сильван старались не забредать. И однажды он так далеко ушёл в лес, что сбился с пути. День клонился к закату, и ему было всё сложнее распознавать ориентиры, да и не знал он их в этой части леса. Эльф долго плутал среди деревьев, мысленно взывая к ним, прося показать дорогу обратно к его народу, но вместо этого чаща вывела его к поляне, посреди которой возвышался огромный монолит. Камень, глубокого синего цвета, мерцающий серебристой дымкой в лучах заходящего солнца, поразил эльфа своей красотой, напоминая о летнем небе, украшенном россыпью звёзд. Следопыт удивился, почему никто и никогда не рассказывал об этом месте, да и сам монолит, гордо взмывающий над кронами великих деревьев, должен был быть виден издалека. Заинтригованный, он решил осмотреть необычное место, когда на одном из близлежащих выступов заметил фигуру. То была юная дева. Её глаза сияли, словно звёзды, а длинные волосы, иссиня-чёрным шёлком лишь немного прикрывали наготу грациозного тела. Внешне она не была похожа ни на эльфа, ни на человека, но чем дольше эллин смотрел на неё, тем прекраснее она ему казалась. Поражённый, он даже не заметил, как незнакомка соскользнула вниз и приблизилась, а очнулся лишь тогда, когда ощутил на губах сладость её поцелуя. Они провели вместе всю ночь, заснув лишь с первыми лучами солнца, а наутро не обнаружилось ни девы, ни монолита. Сколько не звал, сколько не искал эльф свою незнакомку, всё было напрасно. Опечаленный, он уже повернул обратно в чащу, когда что-то привлекло его внимание в высокой траве. То оказался чудесный камень овальной формы, очень похожий на тот, который эльф увидел днём ранее. Казалось, кто-то спрятал частицу звёздного неба в этот необычный минерал, и отполированный неизвестным мастером, он мерцал в руке, притягивая взор и завораживая своей глубиной. С тяжёлыми думами следопыт спрятал находку у сердца и отправился в обратный путь. Он вернулся, однако, после того случая жизнь среди его народа стала для него невыносимой: цвета поблекли, музыка резала слух, а облик эльфийских дев уже не услаждал глаз, и лишь при взгляде на чудесный камень его лик светлел и вновь наполнялся жизнью. И вот на исходе третьей луны, эльф вновь оказался на той самой поляне, но та была всё так же пуста, как и в то утро, и только сладкий аромат, что витал в воздухе под тёмными кронами напоминал ему о его таинственной незнакомке. Много лет и много лун провел эллин в поисках, снова, и снова приходя в ту часть древнего леса, но всё было напрасно. Его душа и сердце меркли с каждым днём, пока однажды он не ушёл в лес и больше не вернулся. Говорили, что он стал тенью, растворился в воздухе, чтобы хоть так быть ближе к своей потерянной любимой, но следопыт унёс эту тайну с собой, как и тот чудесный драгоценный камень. С тех пор эльфы Сильван старались избегать той части леса, чтобы тоже случайно не наткнуться на странный монолит и нагую незнакомку.
Трандуил не знал, что именно так поразило его в той легенде: образ таинственной прекрасной девы или необычный драгоценный камень. Его воображение рисовало невероятные картины, заставляя сердце биться сильнее, будоража кровь. И вот однажды он не выдержал: выведал дорогу и отправился в чащу, но, к своему великому разочарованию, не нашёл ни девы, ни драгоценностей, и только само место поразило его своей необычайной аурой. Он стал бывать здесь чаще, особенно, когда желал побыть наедине со своими мыслями, чувствами и откровениями. Именно в этой части леса ему было легче всего ощущать древнюю магию, захоронившуюся в корнях деревьев, она отвечала ему видениями и, порой, на такие вопросы, которые он не решался задать даже самому себе.
Вот и сейчас его взгляд задумчиво бродил по переплетениям оголённых ветвей. В какой-то момент ему показалось, что среди диковинных узоров, в которые складывались кроны деревьев, он разглядел очертания лица. Эльф невольно зажмурился и слегка встряхнул головой, снова открыл глаза, но, вопреки его ожиданиям, облик не рассеялся, а даже как бы стал чётче. На душе стало немного не по себе, и король инстинктивно положил руку на рукоятку меча.
— С каких пор ты боишься меня, Правитель эльфов? — глубокий голос, будто, раздавался отовсюду, но в первую очередь изнутри самого короля. Трандуил резко развернулся, но вокруг никого не было, кроме образа, сотканного из ветвей.
— Кто ты? Покажи себя! — потребовал эльф, гордо расправляя плечи. Он был напряжён, как натянутая тетива лука, готовая в любой момент сорваться и отпустить на свободу свой смертельный снаряд.
— Ты смотришь на меня, но отказываешься видеть... — прогудело в ответ. Взгляд эльфа вновь скользнул по очертаниям лика, спрятанного в кронах деревьев, и на этот раз гротескное лицо еле заметно усмехнулось.
— Кто ты? — голос лесного Владыки был чуть громче шёпота, но он и так уже знал ответ.
Тишина. Порыв ветра взметнул его походный плащ, ветви закачались и образ исчез, но лишь для того, чтобы мгновение спустя появиться снова, только в другом месте: теперь ближе.
— Тебе действительно нужен ответ?
Эльф отрицательно покачала головой и тут же почтительно склонился:
— Великий Эрин Гален...
— Это имя дали мне эльфы... — неожиданно деревья беспокойно закачались, всё вокруг заполнил многоголосный шёпот, в котором король мог с трудом распознать хоть какие-то слова. Звук всё нарастал, превращаясь в оглушающий, резонирующий гул, отдающийся вибрацией внутри самого эльфа. Мощный поток энергии накрыл короля с головой, проникая в самые затаённые уголки его естества, драконьим пламенем растекаясь по венам. Ощущения дезориентировали и одновременно наполняли всё тело необычайной лёгкостью.
— Когда ты пришёл ко мне впервые, на твоей голове ещё не было короны, а в сердце ещё царила горячность юности, — голос прорезал какофонию звуков, в одно мгновение опустив на них занавес оглушающей тишины. Помимо воли с губ короля сорвался вздох облегчения. Его же собеседник, тем временем, продолжал. — С тех пор мои чертоги видели много зим, а кроны деревьев серебрили много лун. Я видел в тебе вопросы, радость, боль потери и предательства, но впервые я вижу в душе твоей такое смятение. Поэтому тебе сложно прислушиваться к своим ощущениям — тебе нужны прямые ответы, — король прикрыл глаза. В наступившей вновь тишине его сердце гулко ухало, эхом отдаваясь в голове.
-И так, я уже ответил на твой первый вопрос, — слова выпорхнули и растворились в терпком осеннем воздухе. Эльф в свою очередь утвердительно слегка кивнул головой. — Но ты пришёл сюда не за этим, серебровласый король. Я чувствую, как тяготят тебя твои желания, однако ты сам не знаешь точно, чего хочешь. Слишком глубоко спрятаны тайны и мысли...
В этот момент по образу пробежала рябь, ветви расступились и он рассыпался, но лишь для того, чтобы уже в следующее мгновение появиться справа от короля. Что поразило эльфа это то, что теперь этот лик, застывший в оголённых кронах, словно в паутине, принял очертания его собственного лица и теперь король был не в силах отвести взгляда от своего отражения, поразительного и вместе с тем пугающего.
— Я могу помочь тебе, — прогудел лес. Словно в подтверждении его слов несколько чёрных веток потянулись к эльфу. Трандуил невольно сделал шаг назад.
— Помочь? — сорвалось эхом с его языка.
— Великой Пуще нужен великий правитель! — слова раскатами грома взорвали зачарованную тишину чащи. — Твоё смятение заглушило голос разума, король эльфов.
Последнее прозвучало как упрёк, и Трандуил заметно помрачнел, но продолжил хранить молчание.
— Тьма набирает силу, она расползается, подобно болезни по моим чертогам, проникает вглубь... Ты будешь не в силах ей противостоять, если в твоей душе будет хоть тень слабости. Ты не сможешь защитить свой народ.
Последняя фраза жгучим хлыстом резанула эльфа по самому живому, он дёрнулся, но ни один мускул не дрогнул на его лице, и только глаза стали будто бы темнее.
— Как ты можешь мне помочь, Эрин Гален?
Нестройные голоса зашептали с новой силой, однако налетевший порыв ветра в один момент развеял их, словно стаю надоедливой мошкары. Когда же лес вновь заговорил, его тон стал немного мягче:
— Откройся мне. Я дам тебе то, что ты желаешь, и помогу не потерять это.
Какая-то тревожная мысль забилась на грани сознания короля, но, так и не оформившись в слова, побежденно замолкла.
-Ведьма... — прошелестело над самым ухом эльфа, и тот невольно втянул воздух. — Я встречал её здесь, и даже сейчас ощущаю на тебе аромат её магии, Правитель эльфов.
— Она... — что-то сорвалось внутри эльфа, перед глазами замелькали образы Ирины, но он больше уже не сдерживал себя. — Она говорит, что забыла многое...
— Забыла или хочет забыть.
Король невольно нахмурился.
— Знаешь ли ты, откуда она?
Неожиданно в ответ лес тихо засмеялся.
— Из восточных она земель или западных, разве это имеет значение? Главное, что сейчас она здесь. Но знай, её мысли всё чаще смотрят вдаль.
— Что ты имеешь в виду?
Однако собеседник, будто и не слышал его.
— Совсем скоро она может покинуть мои чертоги, улететь, словно сорванный ветром последний осенний лист...
Поднявшийся ветер взметнул вверх хоровод опавшей листвы, завертел над головой эльфа, и с каждым витком этой своеобразной короны молчавшие доселе голоса всё больше набирали силу. Вскоре в водовороте звуков уже было невозможно что-либо разобрать. Глаза резало от пыли, а когда голову пронзила резкая боль, Трандуил не выдержал и покачнулся, невольно склонившись, зажмурился, прижав ладони к ушам, но в тот момент, когда, казалось, сил терпеть происходящее почти не осталось, все неожиданно прекратилось. Листья печальным буро-красным водопадом упали на землю. Взгляд эльфа тут же метнулся туда, откуда на него только-только смотрело его собственное гротескное отражение, но не увидел ничего, кроме переплетённых чёрных веток. Он попытался мысленно обратиться к его недавнему собеседнику, но вопросы наткнулись лишь на стену молчания — окружавший его лес был снова недвижим и задумчив. Ещё несколько мгновений король напряжённо прислушивался к своим ощущениям, а потом неожиданно сорвался с места и устремился в чащу, обратно по направлению к цитадели лесных эльфов.
Слова, принесённые из глубины леса, подобно кинжалу, врезались ему в память, а потом чья-то жестокая рука ещё и повернула оружие несколько раз, разбередив старые раны, страхи и воспоминания. Он спешил, почти не замечая ничего под ногами, будто именно этой ночью она может исчезнуть, а, оказавшись во дворце, не раздумывая, направился к потайной двери.
В комнате было темно, но под балдахином без труда можно было распознать знакомые очертания её фигуры. Несколько бесшумных шагов, и вот она уже на расстоянии вытянутой руки: в белесых лучах мутной луны её лицо выглядело спокойным, но уставшим и слишком бледным. Прежде чем король осознал, что делает, его рука уже потянулась вперёд, кончики пальцев невесомо скользнули по её лбу — он замер.
Холод, как и тогда, когда её только принесли из каморки — сердце тревожно пропустило удар. Эльф склонился над женщиной и на этот раз взял её лицо в ладони. Её кожа была ледяной, и его руки почти сразу озябли. Казалось, что мороз стремился проникнуть внутрь его самого, но в этот момент Ирина неожиданно открыла глаза. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом она резко подалась вперёд, приникая к нему всем телом. Что происходило дальше, он даже после, находясь наедине с собой, не мог объяснить. Словно какой-то невидимый, но почти физически осязаемый поток накрыл их с головой. Она что-то шептала на непонятном ему языке, по щекам бежали горячие слёзы , а он не мог оторваться от неё ни на секунду, крепко обнимая, прижимая к себе, словно так мог победить тот страх, что поселился в его душе после странной аудиенции в лесу. Под утро её дыхание стало более равномерным, а на щеках проступил лёгкий румянец. Однако он всё никак не мог заставить себя покинуть комнату и ушёл лишь с предрассветными сумерками.
Утро застало его в рабочем кабинете. И пусть на губах ещё ощущалась сладостное послевкусие её магии, мысли его были тяжёлыми. Хмуро взирая из-под тёмных бровей, Трандуил снова и снова пробегал глазами по докладу с южных границ. Снова орки. Но если в прошлый раз отряд явно преследовал кого-то, а, сопоставив все тогдашние события, выходило именно что гномов, то теперь довольно многочисленный отряд был замечен у южных рубежей. Разведчики вели его довольно долго и уже хотели посылать за подкреплением, чтобы перейти в наступление, когда орки неожиданно ускорили темп и, резко повернув на юг, углубились ещё больше в лес, где их и потеряли. Складывалось впечатление, что им был отдан приказ, отчего и спешка, или же они заметили слежку. В любом случае, их след терялся на юге Зелёной Пущи. Эльф отложил свиток и задумчиво прищурил глаза. "Что могло привлечь эти низменные создания в чащу Эрин Галена? А памятуя о нелюбви орков к лесам, он ни капли не сомневался в том, что отряд не просто проходил мимо, а цель их следования находилась именно здесь. А значит, причина появления орков должна была быть очень веской."
Король откинулся на высокую спинку стула и чуть прикрыл глаза, мысленно систематизируя в голове то, что он знал и что помнил о южной Зелёной Пуще. Но именно здесь тьма чувствовалась особенно остро. "Она всегда говорила, что скверна распространяется именно оттуда..." — эльф чуть скривился, словно последняя мысль причинила ему физическую боль, а потом резко выпрямился и открыл глаза. "Да вот только нет там ничего. Ничего кроме что старой заброшенной крепости. Ведь тогда все разговоры о Некроманте оказались беспочвенными, и Серый маг там ничего не обнаружил. Как жаль, что она об этом так никогда и не узнала... "
Трандуил поднялся и подошёл к окну. По лицу скользнули серые лучи уставшего осеннего солнца, которое еле-еле пробивалось сквозь хмурое одеяло тяжёлых антрацитовых облаков. Под ногами древний лес уже давно растерял остатки своего осеннего убранства, и голые ветки устремлялись вверх, словно истощённые руки нищенки. Его взгляд устремился к размытой линии горизонта, где за неясными очертаниями гор скрывалась одинокая крепость на холме. "Многое могло измениться. И если тогда Дол-Гулдур был пуст, кто знает, что скрывается за его мрачными стенами сейчас?" Его мысли неожиданно наполнил гул голосов, и с каждым мгновений среди них король всё яснее мог различить уже знакомый тембр с прошлой ночи. Звуки уже почти складывались в слова, когда в дверь резко постучали. Наваждение тут же прекратилось, и эльф невольно поёжился от воцарившейся звенящей тишины, поэтому сам поспешил её нарушить: "Войдите!"
* * *
Мутные восковые слезы лениво сбегали вниз по ножке золочёного подсвечника, который, казалось, почти растворился в воздухе, наполненном мягким оранжевым светом камина. Эльф улыбнулся и, словно вдохновлённый этим зрелищем, игриво пробежался кончиками пальцев по спине своей спутницы. Её кожа была чуть влажной, но одновременно бархатистой , отчего его улыбка стала шире и, не удержавшись, он подался вперёд и чувственно коснулся губами места чуть ниже лопаток. В ответ она почти замурлыкала, что он не услышал, а больше почувствовал по лёгкой вибрации в её грациозном теле.
-Я думал, ты спишь, — прошептал он, пробежав языком вдоль позвоночника.
-Разве позволишь ты мне такую роскошь? — её тон был нарочито серьёзным, но он знал, что она улыбалась.
— Тебе стоило лишь повести бровью, коли ты была против... — его рука нырнула под невесомое покрывало и опустилась ещё ниже.
— Против? Против чего? — она попыталась было обернуться к нему, но эльф повелительно удержал её одной рукой, в то время как вторая без труда скользнула между бёдер.
— Не знаю... — ему нравилось её дразнить, особенно если её тело так горячо отзывалось на его прикосновения. Вот и сейчас, его партнёрша невольно задержала дыхание, когда его пальцы, как бы случайно, притронулись к её лону и тут же замерли в мучительной близости.
-Как я могу быть против? — выдохнула она в подушку, еле справляясь с прерывистым дыханием. — Ты дразнишь, а я не в силах тебе отказать... — в этот момент его пальцы вновь нашли центр её наслаждения, заставив её резко втянуть воздух, и только через несколько мгновений она вновь продолжила. — Я так слаба пред тобой. Это так смешно!
— Нет. Это прекрасно, — прошептал эльф, чуть царапнув мочку зубами. Его пальцы задвигались внутри его спутницы. Спустя несколько мгновений она уже встречала его движения и слегка постанывала. — Ты прекрасна, — выдохнул эльф и ускорил ритм, с упоением ощущая, как первые волны наслаждения накрыли её желанное тело. Она откинула голову назад, беззастенчиво отдаваясь ему; покрывало сбилось вниз, полностью обнажив грудь с тёмными заострёнными сосками. Эта чарующая картина, этот момент единения — он отдал бы всё, чтобы это длилось вечно. В следующее мгновение его партнёрша выгнулась всем телом, зажмурила глаза, её рука скользнула вниз и накрыла его, тем самым крепко удерживая её тело на пике наслаждения.
— Я люблю тебя, — прошептал эльф и запечатлел невесомый поцелуй на грациозной шее.
Несколько ударов сердца в тишине.
— Не говори так, — всё ещё одурманенный страстью, её голос казался чуть надорванным.
— Почему?
— Нельзя, — отрезала она упрямо.
Эльф мысленно улыбнулся, разглядывая её сбоку: сейчас, оттенённый ореолом тёплого света, её точёный профиль казался ещё более совершенным и тонким. Пусть этот разговор между ними повторялся из раза в раз, и каждый раз она отвечала именно так, он готов продолжать делать это столько, сколько потребуется, чтобы наконец переубедить её раз и навсегда. Словно подслушав его мысли, она раздражённо выдохнула, а в следующее мгновение уже легко соскользнула с кровати, заученным движением накинула на плечи полупрозрачную шёлковую мантию (которая больше подчёркивала, нежели скрывала наготу) и направилась к небольшому столику, на котором остался кувшин с вином и блюдо с засахаренными фруктами.
— Если бы я знала, что ты настолько настойчив, то никогда не позволила всему зайти так далеко, — бросила она через плечо.
— Ты злишься? — в его тоне сквозило неподдельное удивление, и он даже привстал с подушек.
— Нет, — покачала она головой, продолжая вглядываться в рубиновый напиток, зажатый в хрустальном бокале. — Наверное, просто не понимаю, зачем тебе снова и снова возвращаться к этому. Ты же всё и так прекрасно знаешь...
— Обстоятельства изменились, — промолвил эльф и вновь расслабленно откинулся назад, любуясь грациозным станом его партнёрши. Та в свою очередь медленно повернулась к нему лицом.
— Не торопишься ли ты с выводами?— её бровь недоверчиво приподнялась. В ответ он лишь иронично хмыкнул. — Ты недооцениваешь моего племянника. Ты плохо его знаешь...
— Я слишком хорошо знаю твоего племянника, чтобы его недооценивать, — губы эльфа тронула почти незаметная улыбка. — Не забывай, как долго я находился с ним рядом...
— И тем не менее...
— И, тем не менее, он так ничего и не заметил.
— Он слишком любит себя, чтобы обращать внимание на тех, кто не может принести ему выгоды.
— Но ведь ты когда-то была ему полезна, разве не так?
— Именно что была, а потом он постарался забыть об этом как можно скорее. И смею заметить, что с каждым повышением, его память становилась всё хуже. Признаться, я уже успела пожалеть о своём благодетельстве, но было уже поздно, — она улыбнулась и, деланно приподняв бокал, отпила.
— А я не жалею. И если бы не твой племянник, я бы никогда не встретил тебя.
На это его собеседница назидательно погрозила пальцем:
— Ты снова за своё? Не забывай, я старше тебя, — в её взгляде сверкнули озорные искры.
— Как можно, если ты каждый раз мне об этом напоминаешь.
Как только слова сорвались с языка, он понял, что совершил ошибку: она как-то осунулась, и в глазах мелькнуло что-то очень похожее на боль. Конечно, он мог бы попытаться извиниться, но это бы не принесло ровным счётом ничего. Он знал её слишком хорошо.
— Это безумие. Дорога, которая ведёт в никуда. Мы должны были остановиться ещё давно... — прошептала она устало.
— Но сейчас уже слишком поздно. И давай будем честными, ни ты, ни я не хотим останавливаться, и уж тем более на полпути.
— Если бы ты знал, как часто я пеняю на судьбу за то, что не дала нам встретиться раньше. И каждый день, открывая глаза, с ужасом прислушиваюсь: не зовёт ли меня море...
Она резко замолчала и отвела взгляд. В этот момент эльф чувствовал её печаль настолько остро, что внутри всё болезненно сжалось.
— Иди ко мне, — его голос был чуть громче шёпота. Эльф протянул руку печальной даме своего сердца, и в этот раз она её приняла и после нескольких робких шагов, опустилась на кровать рядом с ним.
— Ты снова попытаешься меня переубедить? — она попыталась улыбнуться, но глаза так и остались грустными.
— Я всегда буду пытаться. Ты же знаешь, — уголки его губ на мгновение дёрнулись вверх. Пальцы скользнули по её щеке, и намеренно запутались в шёлке светло-каштановых волос.
Покачав головой, она попыталась было отстраниться, но, передумав, неожиданно приблизилась к нему и отчаянно зашептала:
— Обещай мне, что когда мой корабль исчезнет за горизонтом, ты не забудешь моё имя, и хотя бы иногда, глядя на осенний звездный дождь, будешь вспоминать обо мне.
— Я никогда тебя не забуду...
— Нет, пообещай мне! — настаивала она и сама того не замечая до боли сжала его руку.
— Обещаю, — проговорил эльф немного растерянно.
Она облегчённо выдохнула. Между ними вновь повисло молчание, нарушаемое лишь уютным потрескиванием дров в камине.
-Сегодня что-то случилось? — не выдержал он и нарушил тяжёлое безмолвие.
— Почему ты так решил? — повела она плечами, продолжая отстранённо наблюдать за танцем языков пламени.
— Я давно не видел тебя такой печальной...
Снова тишина. Он даже не был уверен, что она его услышала, поэтому невольно удивился, когда его собеседница неожиданно заговорила:
— Я была у неё. И предупреждая твой вопрос: нет, она мне не грубила и вела себя вполне достойно. Может быть, была немного нервной, но не более, — внимательные карие глаза обратились к эльфу. — Понимаешь, все эти наряды: бархат, шёлк, дорогая вышивка — он одевает её как какую-нибудь знать. Да уж что таиться, ещё никому из своих любовниц он не делал столько дорогих подарков! А что дальше? У Лихолесья появится новая королева?
— Довольно, — промолвил он, чувствуя, что она заходит слишком далеко.
— Да ещё и смертная! Разве может она, несмотря на всю свою странность и особенность, даже на мгновение сравнится с королевой ...
— Эгет, остановись! — он вынужден был повысить голос, ведь она почти произнесла запрещённое имя. Эльфийка прикрыла глаза и побеждено поникла головой.
— Ты прав, но мне так больно смотреть, как не только её имя, но и её сущёствование так ревностно предаются забвению.
— И ты знаешь почему, — он вновь дотронулся до её лица, пытаясь поймать её взгляд, когда она вскинула голову и резко вскочила на ноги.
— И это одно из самых больших заблуждений!
— Тогда развей его! Расскажи всю правду! — интуитивно эльф последовал за ней и теперь тоже оказался на ногах. — Начни хотя бы с меня!
Изящные руки сжались в кулаки, карие глаза яростно сверкали, а в отсветах пламени её длинные волосы казались почти огненными — в этот момент она была пугающе прекрасна. Ему даже показалось, что сегодня она наконец раскроет тайну и заговорит, но эльфийка лишь упрямо поджала губы.
— Я не могу. Я поклялась ей и не предам свою королеву, — отчеканила она гордо.
Эльф не выдержал и, взяв её лицо в ладони, заглянул в глаза:
— Эгет, тебе стоит прекратить жить прошлым. Я рядом с тобой здесь и сейчас и готов разделить с тобой свою жизнь. Так почему же ты постоянно оглядываешься назад, да и впереди видишь лишь призраки прошлого?
— Мой племянник никогда не даст нам быть вместе... — прошептала она.
— Эглерион в прошлом. Он в одночасье потерял всю свою власть и влияние.
— И именно таким он особенно опасен. Мне страшно представить, что он сделает, если узнает, что ты его используешь.
— Тогда я позабочусь о том, что когда он всё поймёт, будет уже слишком поздно.
Эльфийка печально улыбнулась и чуть коснулась губами его щеки.
— Чтобы его победить, тебе нужны не просто хорошие карты, а козыри в руках и ещё как минимум по одному в рукаве.
Его руки легли к ней на талию, постепенно привлекая к себе.
— Об этом я слишком хорошо осведомлён, иначе я не был бы его правой рукой столько лет, — эльф подался вперёд и, поддразнивая, чуть прикусил её нижнюю губу.
— Так какие же секретные планы ты приготовил? — произнесла она с улыбкой, одновременно пытаясь прозвучать как можно более безразлично. Однако её вздымающаяся в такт учащённому дыханию грудь говорила об обратном.
— Увы, этого я не могу рассказать даже тебе. Пусть это будет сюрпризом. Скажу лишь одно, несмотря на все истории, я тоже считаю, что мать наследного принца достойна большего уважения. Поэтому смертной не место в постели короля. Да и слишком много странностей связанно с этой женщиной.
Не дав своей партнёрше ответить, эльф неожиданно толкнул её на кровать и тут же накрыл своим телом, а мгновение спустя она уже жарко отвечала на его глубокие и требовательные поцелуи.
* * *
Дверь приоткрылась и на пороге возникла склонившаяся фигура, облачённая в бархатный камзол глубокого коричневого цвета.
-Ваше Величество, прошу прощения за нарушение Вашего покоя и раздумий, — проговорил вошедший эльф, всё ещё не решаясь поднять глаз.
Память Трандуила всегда отказывалась хранить в себе имя этого вельможи, хотя он видел его уже предостаточно раз. Ведь долгое время именно он был неизменным помощником главного королевского дворецкого, но, в отличие от Эглериона, этот эльф не стремился выделиться, следуя по коридорам дворца незаметной, безмолвной тенью. Да и внешне это был типичный Сильван: высокие скулы, тёмно-русые волосы цвета пожухлой травы, миндалевидные, слегка раскосые серо-зелёные глаза, — хотя, наверное, последнее и было его самой заметной чертой. Немногословный помощник Эглериона не просто смотрел, а, будто бы, постоянно наблюдал за всем и всеми: задумчиво, осторожно и очень внимательно. "Бывший помощник", — поправил себя король мысленно и, дабы прервать затянувшееся молчание, слегка прочистил горло.
— Надеюсь Ваше дело действительно важно. Поднимитесь, — проговорил король монотонно.
— Иначе бы я не посмел Вас беспокоить, — улыбнулся вельможа одними губами.
— Вы были помощником лорда Эглериона, не так ли? — молчаливый эльф утвердительно кивнул. — И не Вы ли помогли раскрыть его предательство?
— Столь безрассудный проступок лорда Эглериона мог иметь весьма тяжёлые последствия для всего королевства. Я не мог смолчать.
Скрытое между строк оправдание не осталось не замеченным, но Трандуил лишь иронично приподнял правую бровь, оценивающе скользнув взглядом по его собеседнику. В тусклом осеннем свете серебристая вышивка на коричневом бархате показалась на удивление яркой, и в памяти неожиданно всплыло его имя.
— Лорд Луморн...
— Просто Луморн, Ваше Величество. Моя семья не может похвастаться знатным происхождением, — он вновь склонился, но король нетерпеливо взмахнул ладонью, приказывая тому подняться.
— Тем не менее, именно Вы являетесь сейчас исполняющим обязанности главного королевского дворецкого, не так ли?
— Это большая честь для меня, и я приложу все усилия, чтобы оправдать оказанное мне доверие.
Владыка снисходительно улыбнулся — ему начинала надоедать эта придворная болтовня, надо было переходить прямо к делу:
— Так по какому вопросу Вы ко мне явились, Луморн?
На какое-то мгновение эльф как будто бы замешкался, но, кинув осторожный взгляд на входную дверь, слегка понизил голос и быстро заговорил:
— Для Вас не будет секретом, что двор живёт слухами, и я бы ни в коем случае не стал бы к ним прислушиваться, если бы случайно услышанное мною в последнее время не было бы столь вызывающе скандально.
Глаза Луморна скользнули по лицу короля, но тот продолжал молчать, давая вельможе возможность выговориться.
— Это касается смертной служанки леди Сельвен. Говорили, что она пропала, сбежала, но в последнее время я уже не раз слышал, что ей отведены особые покои в верхнем дворце... — эльф многозначительно замолчал.
— На что Вы намекаете? — процедил Владыка. Светло-голубые глаза угрожающе сузились, а в голосе засквозил неприкрытый металл.
— Ваше Величество, как смею я на что-то намекать? Особенно что-то столь невообразимое! Но я посчитал своим долгом, как верного слуги, донести до Вашего сведения, что такие разговоры ведутся при дворе. Но в большей степени я пришёл к Вам за советом, как поступить, чтобы подобные дискредитирующие мысли не стали распространяться дальше и продолжили сеять смуту среди нашего народа, — эльф замолчал и замер в почтительном поклоне.
Несколько долгих мгновений в комнате царила оглушающая тишина.
— Меня радует, что Вы подходите к исполнению своих обязанностей настолько серьёзно, — промолвил, наконец, король. — Однако, на примере Лорда Эглериона, Вам стоит поучиться, что не стоит заходить слишком далеко. И в своих домыслах о слухах Вы подобрались близко к той черте, которую переступил Ваш предшественник. Кстати, я почему-то уверен, что он ничего не знает о Вашей помощи в расследовании, иначе бы не назначил Вас своим заместителем...
Глаза обоих эльфов на мгновение встретились. После последних слов придворный заметно побледнел, лицо же короля превратилось в безучастную и непроницаемую маску.
— Смертная останется на верхних уровнях. Во всяком случае до тех пор, пока не будет решено, что теперь её можно отпустить. Это всё что Вам нужно знать. Распорядитесь этой информацией с умом, и это касается и, так называемых, слухов. Если Вам это не под силу, то я буду вынужден подыскать замену на пост главного королевского дворецкого.
Трандуил смерил склонившегося эльфа надменным взглядом и чуть качнул головой, разрешая тому поднятья. Выпрямившись, Луморн снова встретился с королём глазами и коротко кивнул в ответ. Казалось, обладатель коричневого камзола хотел ещё что-то добавить, но в это мгновение в дверь кабинета вновь нетерпеливо постучали. "Войдите!" — бросил король через плечо, уже внимательно пробегая глазами по какому-то свитку.
— Ваше Величество! — в комнату шагнул немного запыхавшийся эльфийский воин, облачённый в лёгкий кожаный доспех и всё ещё в походном плаще.
Это сразу же привлекло внимание двух присутствующих. Новоприбывший же, не теряя времени, продолжил:
— Я принёс важные вести с границ! — он кинул быстрый взгляд на притихшего дворецкого, но король лишь нетерпеливо махнул рукой, чтобы он продолжал. — К нам явился посланник от Владычицы Галадриэль.
— И что же в этом такого необычного? — ровным тоном поинтересовался Трандуил, потому как вестники из других эльфийских земель не были такой уж редкостью.
— Ваше Величество, это Волшебник.
— Волшебник?
— Да, серый маг... — Митрандир, — закончил за него король, а потом задумчиво добавил. — Давно его не было в этих землях.
