Женскую фигуру рвануло назад и она зависла над зияющей чернотой пропасти. Её глаза были закрыты, руки яростно сжимали голову, тело то и дело дёргалось в конвульсиях, но она больше не кричала. От бессилия маг яростно стиснул зубы. Он ничем не мог ей помочь. Минутами ранее сосна, на которой они сидели, предательски накренилась, и только в последний момент он успел поймать соскользнувших гномов. И теперь, как минимум трое, висели на его посохе, а второй рукой он из последних сил удерживал себя за ствол дерева.
Тем временем, Фили, Кили, Двалин и Бильбо яростно отбивались от орков, всё ближе пробиваясь с обездвиженному Торину. Когда в кровавом предзакатном небе мелькнули тени, волшебник облегчённо вздохнул. — Они его услышали. — Широкие крылья орлов замелькали над лесом, их мощные когти и клювы раскидывали орков и поднимали, унося в безопасность гномов. Рука мага соскользнула и он полетел вниз, приземляясь на спину благородной птицы. Орёл стремительно уносил его всё дальше от беснующихся орков и израненной, окровавленной женщины. Она так и висела над пропастью, сжав голову руками.
— Ирина! — Крикнул он в отчаянии, и одновременно её каре-зелёные глаза открылись, встретившись с ним взглядом. Секунда, две, три — она смотрела на него этими огромными испуганными глазами, а потом вдруг глубоко вздохнула и резко прокричала: "Прочь! Из моей! Головы!" Ему показалось, что на мгновение её тело засветилось и над горами пронёсся полный ярости и боли пронзительный нечеловеческий крик. Невидимые руки отпустили тело, и она стремглав полетела в пропасть. Это было последнее, что увидел Гендальф.
* * *
Уже совсем стемнело, когда орлы мягко приземлились на каменный выступ скалы. Гномы быстро спускались, оглядывали и пересчитывали друг друга. Две последние птицы принесли мрачного волшебника и Торина, аккуратно опустив тело последнего на каменный пол. Король не двигался. Двалин и Балин сразу метнулись к нему. Гном был без сознания, но дышал равномерно. Крепкая броня выполнила своё предназначение, и Торин отделался лишь несколькими неглубокими ранениями. Когда с перевязкой было покончено, к королю подошёл Гендальф. Волшебник дотронулся до его лба, что-то прошептав, после чего предводитель глубоко вздохнул и открыл глаза. Остальные гномы радостно и облегчённо загудели, и только Бильбо продолжал стоять на краю скалы, не спуская глаз с потерявшегося во тьме горизонта.
— Мистер Бэггинс. — Раздался за его спиной низкий голос Торина. Хоббит вздрогнул и нехотя обернулся. Король стоял совсем рядом, чуть сощурив глаза. — С самого начала похода я относился к Вам как к трусу. — Начал король, а гномы и хоббит затаили дыхание. — Я никогда так сильно не ошибался, Бильбо. — Торин неожиданно улыбнулся и крепко обнял обескураженного полурослика. Гномы радостно закивали, чуть посмеиваясь. Бильбо смущённо улыбался. — Мы заночуем сегодня здесь. — Распорядился король, вновь разворачиваясь к отряду.
— А как же Ирина?...— Почти выдохнул хоббит. Все улыбки моментально слетели с лиц. В воздухе повисло тяжёлое молчание.
Гендальф стоял в стороне на краю уступа. Перед его глазами снова и снова развёртывалась картина того, что только произошло. Она знала, что орлы прилетят, и намеренно тянула время. Безумная высвобождала из себя столько магии, насколько было возможно, и та, словно лесной пожар, разгоралась всё сильнее и ярче. Только ведь не всё так просто. За всё надо платить. И ей тоже... Вернее уже не надо. Краем уха он услышал последние слова хоббита. В груди мага что-то больно кольнуло. Если тогда, после пещеры гоблинов, где-то в глубине он всё ещё чувствовал её присутствие, то сейчас там царило безмолвие.
— Её нет. — Раздался над головами твёрдый голос мага.
— Но...— Начал было Бильбо.
— Она упала. Упала в пропасть. — Отрезал волшебник, не оборачиваясь и продолжая смотреть вдаль.
Какое-то время все тягостно молчали, но постепенно жизнь взяла своё. И гномы медленно разошлись в разные стороны. Кто-то занялся разведением костра, кто-то сортировал оставшиеся припасы. Когда со скудным ужином было покончено, усталые гномы и хоббит забылись сном. В тот вечер Гендальф взял дозор на себя, и никто не решился спорить с мрачным, молчаливым волшебником.
========== 35. Сегодня не кончится никогда ==========
Сначала была боль. Она разрывала меня на части. Казалось, тысячи острых ножей одновременно кромсали тело снаружи и изнутри. Боль лишила меня способности думать, двигаться и дышать, превращая в израненное и напуганное животное. В голове шептали тысячи голосов, но я не понимала ни слова. От этой болезненной какофонии хотелось вырвать волосы, раздробить череп, только чтобы выпустить эти голоса наружу, как рой диких пчёл. Из болевого делириума меня лишь на мгновение вырвал голос Гендальфа и его глаза. Такие чистые, такие знакомые, такие тёплые, но такие отчаявшиеся. Я кажется что-то прокричала и всё стихло.
А потом было падение и режущие потоки воздуха на коже. Я летела вниз с невероятной скоростью, а мне это было безразлично. Моё сознание ускользало от меня, словно песок сквозь пальцы. А я всё ждала этот финальный глухой удар о камни. Мне почему-то казалось, что потом будет темнота и покой. Но удара не было, или я его уже не помнила. И меня окутали темнота и безмолвие.
Чувство полёта. Я резко открыла глаза. Надо мной было небо. Такое, как и в первую ночь моего пробуждения в Средиземье: близкое, чёрное и звёздное. Мерцающее небесное покрывало медленно проплывало перед моим взором. И одновременно казалось, что это я парила в воздухе. Лёгкий ветер развивал волосы, нежно лаская лицо. Моё тело покоилось на чём-то мягком и шелковистом.
— Я умерла? — Спросила я в темноту.
— Ещё нет. — Ответил мне кто-то.
— Как странно...
— Почему?
— Потому что мне вдруг так спокойно и легко.
— Разве спокойно и легко может быть только в объятиях смерти?
— Не знаю. Почему так тихо?
— Потому что ты слышишь меня у себя в голове.
— Ты читаешь мои мысли?
— Тогда и ты читаешь мои. Нет, меня не интересуют твои думы. Мы с тобой просто мысленно разговариваем. — Голос, казалось улыбался. Если такое вообще было возможно.
— Встречала я как-то эльфа, который пытался залезть ко мне в голову.
— И что с ним случилось?
— Ему не понравилось то, что он там нашёл. — Незнакомец тихо засмеялся.
— Такое случается.
— Кто ты?
— Я хозяин поднебесной. — Я внутренне улыбнулась.— Почему ты улыбаешься?
— Знаешь, что в моём мире называли Поднебесной?
— Знаю.
— Откуда? — Удивилась я.
— Мне многое известно. — Уклончиво ответил голос. Я молчала, устремив взгляд к звёздам, когда незнакомец снова обратился ко мне. — Кто ты, смертное дитя?
— Не знаю. Раньше, до того как попала сюда я знала, а теперь... Самой себе я кажусь пылью, которую гонит ветер странствий.
— Тогда, ты скорее пепел.— Задумчиво заметил мой собеседник.
— Пепел? Почему?
— Пепел несёт в себе историю...
— Также, как и пыль.
— Согласен. Но только пепел несёт в себе историю жизни. Все её радости, горести, успех, падение, рождение и смерть...
— Самое большее, что я несу в себе — это мои воспоминания.
— Ты ошибаешься, дитя.
— Разве я дитя, если ты сравниваешь меня с пеплом? — Мой собеседник задумался.
— Знаешь, в мире Средиземья для меня ты— дитя. — Голос ненадолго замолк. — Но во Вселенной ты будешь праматерью всего здесь, а я для тебя лишь беспомощным птенцом.
— Я тебя не понимаю.
— Придёт время, и ты всё поймёшь. Сейчас побереги свои силы, ты умираешь. — Я грустно улыбнулась. Я знала это.
— Куда ты меня несёшь?
— А куда ты хочешь?
— Не знаю... Мне некуда идти. Я всё потеряла.
— Ты не права. У тебя есть жизнь и ты сама, а значит ты можешь ещё всё найти. — Мне долгое время нечего было ответить. И всё казалось, что я упускаю что-то очень важное. Но моё подёрнутое дымкой сознание никак не хотело уловить ускользающую мысль.
— Так куда мы летим?
— К тому, кто очень обрадуется тебя увидеть.
— Ты всегда говоришь загадками?
— Нет, но так я могу рассказать тебе больше. Ты скоро всё поймёшь. И захочешь взлететь...— Последние слова отдавались далёким эхом у меня в голове. Я проваливалась всё дальше и дальше в обволакивающие объятия тёплой темноты. Исчезли и звёзды и небо, осталось только чувство полёта.
* * *
Как только все заснули, к магу подошёл Бильбо и молча сел рядом. Гендальф мельком отметил про себя покрасневшие и припухшие глаза хоббита, но тактично не задавал вопросов. Вместо этого он протянул ему мешочек с табаком. Полурослик благодарно кивнул и раскурил трубку. Они сидели на обрыве, не проронив ни слова, а перед ними сплетал замысловатые узоры синий терпкий дым. В какой-то момент Бильбо не выдержал и спрятал лицо в сложенные на коленях руки. Он судорожно втянул воздух. Гендальф только сжал плечо хоббита, но тот и без слов понял жест мага. Полурослик несколько раз кивнул, заново разжёг трубку и, поджав губы, уставился в темноту.
— Почему она это сделала? — Наконец не выдержал Бильбо. Волшебник только покачал головой.
— Не знаю, Бильбо. Иногда мне было очень сложно понять, что толкало её на те или иные поступки.
— Но как она оказалась над пропастью? — Маг выпустил очередное кольцо синего дыма, и оно, растягиваясь, постепенно исчезало над обрывом.
— Не знаю. — Ответил он после затянувшейся паузы.
— Знаешь, Гендальф. А я ведь слышал там голос. Он с ней разговаривал. Только я ничего не понял. Это был странный язык. — Гендальф окинул хоббита заинтересованным взглядом. — Может этот кто-то спас её? — Закончил свою мысль Бильбо.
— Это был один голос или несколько? — Вопрос прозвучал чуть громче, и хоббит невольно вздрогнул, словно очнувшись от оцепенения.
— Один. И, по-моему, мужской. — Он выжидающе посмотрел на мага, пытаясь прочесть у того на лице к чему эти подробности. — Ты думаешь, он мог её спасти? — В глазах Бильбо загорелся слабый огонёк надежды, но Гендальф только горько ухмыльнулся.
— Боюсь, что нет. Я сам видел как она полетела в пропасть.
— Но ведь ей удалось выпутаться из пещеры гоблинов...
— Бильбо, она упала. — Резко отрезал маг. Хоббит обреченно поник головой и, уже чуть мягче, волшебник добавил. — Я тоже скорблю. Но мы ничего не могли для неё сделать. — Последние слова дались магу с трудом. — Иди, отдыхай. Завтра нам предстоит долгий спуск. — Бильбо кивнул и, затушив трубку, поднялся. Он уже хотел направиться к своему спальному мешку, но вдруг замер.
— Знаешь, Гендальф. Она была удивительной.
— Она была несносной, упрямой, глупой и удивительной. — Волшебник грустно улыбнулся, провожая взглядом маленькую фигуру хоббита.
Гендальф продолжал курить на склоне, наблюдая за сизыми узорами. До рассвета осталось ещё часов 5 не меньше. Эта ночь казалась ему бесконечной... Он настойчиво гнал от себя все мысли об Ирине, но слова хоббита не могли его не заинтересовать. — С кем могла она разговаривать там, на склоне? И почему хоббит смог услышать голос, а он— маг, нет? И это упоминание о странном языке... Нет, что-то здесь было не так. — Волшебник невольно нахмурился, отслеживая глазами очередное кольцо табачного дыма. Но оно, пролетев всего чуть-чуть, вдруг развеялось, словно от порыва ветра. Только вот вокруг царило абсолютное затишье. Гендальф выпустил ещё одну струю дыма, но и та, проплыв всего на расстояние вытянутой руки, разметалась в стороны. Маг напряжённо поднялся, всматриваясь в чёрноту ночи. Он был готов в любой момент поднять тревогу, когда в тишине он услышал тихий шелест, который всё приближался. И уже в следующее мгновение его глаза смогли различить очертания огромной птицы. Волшебник попятился. Орел медленно и бесшумно опустился на выступ скалы, чуть склонив голову в приветствии. Он расправил крыло и глаза Гендальфа невольно расширились от изумления. Там лежала она. Её абсолютно спокойное бледное лицо с закрытыми глазами никак не сочеталось с разодранной одеждой и кровавыми ранами, покрывавшими грудь и руки.
— Я не мог дать ей упасть. — Раздался в его голове бархатистый голос гордой птицы.
— Благодарю тебя.— Мысленно ответил ему маг.
— Она ещё жива. — Заметил орёл, пристально наблюдая за магом. Тот, в свою очередь, аккуратно снял её со спины птицы и положил недалеко от костра.
— Ещё раз благодарю тебя. — Поклонился волшебник. Птица уже развернулась к обрыву, собираясь взлететь, но в последнее мгновение орёл обернулся к волшебнику.
— Олорин, она— последняя. Её телесные раны ты может и вылечишь, но надолго ли? Ты ведь знаешь, почему она снова и снова оказывается на грани? Когда-нибудь тебе придётся её отпустить. — Гендальф молчал. Орёл широко расправил крылья и так же бесшумно взлетел над скалой, исчезая во мраке.
Как только птица скрылась с глаз, маг метнулся обратно к костру. Он бегло осмотрел её ранения. — Нет, одному мне не справиться. — Гендальф поспешил к одному из дальних спальных мест. — Оин! — Позвал он чуть громче. Гном мгновенно открыл глаза и схватился за топор, но маг покачал головой. — Мне нужна твоя помощь. — Маг указал в направлении костра, и глаза гнома изумлённо расширились.
— Она жива?
— Ещё да. Но времени терять нельзя.— Гном быстро поднялся и, захватив свой мешок, последовал за волшебником.
Когда Оин увидел её при свете костра, то невольно втянул воздух.
— Кто же её так искромсал? Орки?
— Нет, было бы лучше, если бы это были орки. Это был кто-то невидимый. Мне надо, чтобы ты обработал раны, и дал ей противоядие...
— Их придётся зашивать.
— Нет. Этим займусь я. Повреждения были нанесены если не чистой магией, то, скорее всего, магическим оружием. Тут швы не помогут. — Гном насторожено посмотрел на девушку.
— Кто-то резал с умом. — Заметил гном, смешивая в миске травы и зеленоватый порошок.— Старался не задеть жизненно важные органы, но причинить как можно больше боли и вызвать потерю крови. — Гендальф нахмурился. — Похоже этот кто-то хотел заполучить её живой, волшебник.
— Думаю, что ты прав. И это мне не нравится.
Они аккуратно расстегнули и сняли пропитанный кровью камзол, с облегчением отметив, что ранения на спине были не такими глубокими. Поэтому решено было начать с них. Сначала гном промыл раны горячей водой, затем обработал травяным отваром, и только потом положил заживляющую мазь. Сложнее обстояло дело с противоядием. Женщина настолько плотно сжимала губы, что влить в неё жидкость оказалось невозможным. "Давай сначала займёмся ранами. Это может быть последствием ранений",— прошептал маг, и они приступили к порезам на груди и руках. Тут всё обстояло намного серьёзней. Обработав глубокие повреждения тем же составом, гном настороженно уставился на мага.
— Если сейчас же их не зашить или не закрыть, то она может умереть от потери крови.— Хмуро заметил Оин.
— Знаю.— Прошептал Гендальф. — Завяжи ей глаза и будь готов держать её.— Гном недоверчиво посмотрел на волшебника, но сделал как тот требовал.
Маг завязал себе глаза и его руки зависли в сантиметре от её кожи. Какое-то время ничего не происходило, но лишь до того момента, пока Гендальф не начал что-то еле слышно шептать. Его руки плавно задвигались, вырисовывая невидимые узоры над её телом. Гном с удивлением наблюдал, как небольшие раны стремительно затягивались, оставляя лишь лёгкое покраснение на бледной коже. И тут тело темноволосой рванулось вверх, да с такой силой, что Оин с трудом удерживал её на земле. Из ран засочился серый дым, а в нос ударил острый запах серы. Гном нервно сглотнул, но не выпустил её. Теперь она, не переставая, металась по земле, то и дело норовя вырваться из крепких рук потомка Дурина.
