— Не знаю. — Выдохнула я, и это было правдой. Склонившийся надо мной мужчина был пугающе похож на музыканта: те же точёные черты, чувственные губы, гордый нос, — но это был не он. — Волосы, глаза... — Слова давались с трудом, будто кто-то постепенно сжимал горло удавкой. Он опять захихикал.
— Молодец, верно подметила! Знаешь, мы сейчас прям как в сказке... Бабушка, бабушка, почему у тебя такие короткие светлые волосы? — Передразнил он меня. — Потому, внученька, что до этого был парик! — Словно в подтверждении его слов, пистолет опять ткнулся в голову. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя светлые глаза? — Его лицо замерло в сантиметре от меня, а серые глаза угрожающе сощурились. — Потому что у меня есть один умелый дружок, который закапал глазки, и они поменяли цвет, правда не на долго...
— Ли... — Я попыталась что-то сказать, но он перебил меня.
— Ли... да, меня и так называют. У меня вообще много имён, но я предпочитаю своё полноё. — Он наклонился к самому уху. — Даниэль.
========== 59. Тихие игры. ==========
Он сам не знал когда и как оказался перед этой потайной дверью, но казалось, какая-то невидимая сила влекла его сюда с тех пор, как он покинул тронный зал. Сейчас от неё его разделял лишь кусок холодного камня, и ему стоило только надавить... Но вот уже в который раз он отдёргивал руку, словно обжигаясь о гладкую поверхность.
Однажды он уже сорвался. Тогда в саду он не сдержался, и из стороннего наблюдателя стал соучастником. Её запах, ощущение её тела, когда она чуть откинулась назад... А от одного прикосновения к её коже голова шла кругом, а кровь вскипала от возбуждения. Она изгибалась в его руках, напряжённая и гибкая, как тетива лука, в то время как его пальцы бесстыдно ласкали каждый сантиметр её тела. Он, как изголодавшийся путник, никак не мог насытиться её близостью, всё глубже погружаясь в волны горячего желания... Поэтому когда она вдруг стала резко вырываться, с большим трудом смог разжать объятия. Ему не хотелось её отпускать, поэтому он ушёл сам.
Эльф устало откинулся на каменную стену и чуть прикрыл глаза. Почему он просто не мог забыть о ней? В отговорку о вопросах без ответа он уже давно перестал верить, и как заворожённый с того самого момента, как увидел её на траве в саду, купающуюся в лучах солнца, снова и снова стремился оказаться рядом... Иногда, наблюдая за тем, как она собирала цветы и травы, он ловил себя на мысли, что её тело, будто светилось, как тогда, когда она так неожиданно улыбнулась... Что, конечно, было полным безумием, но созерцание её хрупкой фигуры наполняло его сердце каким-то неведанным теплом, отчего иногда становилось страшно. Кем была она и кем был он? Когда-то он думал, что сохранив смертную при себе, на виду, он сможет найти ответы. Губы эльфа тронула лёгкая улыбка. — Ты нашёл только ещё больше вопросов! — Король тяжело вздохнул и открыл глаза.
Его взгляд скользил по хитросплетениям теней и отблесков факелов, в то время как мысли то и дело возвращали его в тронный зал, где часом ранее она мелькала, подобно кленовому листку, окрашенному в цвета осени. Зачем он выбрал этот цвет, зачем вообще отправил ей платье? Он не понимал до сих пор. Возможно, это было его попыткой избавиться от чувства вины, что гложило его с той ночи в саду. Но был ли он виноват перед ней или перед самим собой?
Так или иначе, но в этом наряде из алого шёлка она была обворожительна, и, помимо воли, его взгляд снова и снова отыскивал её силуэт в толпе празднующих. Она порхала по залу, купаясь в переливах мелодий, беззаботно кружась то с одним, то с другим. Однако, его это ни капли не трогало, скорее даже забавляло, но лишь до тех пор пока рядом с ней вновь не появился менестрель. И если эльф и раньше его не жаловал, то в этот вечер от одного взгляда на музыканта, руки сами собой сжались в кулаки. В манере смертного, в том, как он улыбался, как еле заметно касался её талии, как смотрел на неё, было что-то, отчего эльфу хотелось вырвать женщину из его объятий, а самого мужчину отшвырнуть в другой конец зала. Быть может в другом времени и в другом месте он бы так и поступил, но не здесь. — Не на глазах у всех... — Владыка Лихолесья мог только гордо сидеть и наблюдать. Поэтому от внимательного эльфа не укрылось то, как женщина резко отпрянула от менестреля. Её глаза яростно сверкнули, губы сжались в одну упрямую линию. Он не мог разобрать слов, да и говорили они всегда на этом странном диалекте, но по выражению её лица было и так понятно, что разговор был не из приятных. Лишь когда женщина скрылась в направлении выхода, он наконец облегчённо выдохнул.
Мир вокруг вновь наполнился красками и звуками, а его внимание и мысли больше ничто и никто не отвлекал. Разговоры, учтивые поклоны, улыбки, музыка и серебристый смех эльфийских дев — одним словом, торжество шло своим чередом, но казалось, наполненный эльфийской магией воздух будто лишился какого-то главного компонента, а сам праздник утратил для короля всё своё очарование, как только его собственный интерес, одетый в платье цвета осеннего заката исчез из поля зрения.
Одновременно с этим эльфа никак не покидало странное ощущение, что что-то пошло не так. Как ни в чём не бывало, Владыка Лихолесья вёл неторопливую беседу с главным лекарем, когда боковым зрением заметил что-то в углу зала, где ещё совсем недавно находилась женщина и музыкант, но поначалу даже не смог определить, что именно привлекло его внимание. Менестрель стоял на том же самом месте, что и минутами ранее и всё так же смотрел ей в след. На его губах играла какая-то довольная, торжествующая и одновременно мрачная улыбка. Но в следующий момент, будто почувствовав, что за ним наблюдают, он чуть тряхнул головой, вновь принимая облик беззаботного трубадура, а потом неожиданно отвернулся и, как бы походя, вылил содержимое бокала в близстоящую вазу. Это показалось королю странным, и он даже хотел поручить одному из стражников проследить за музыкантом, но в последний момент передумал, а когда он вновь повернулся в сторону смертного, того и след простыл. — Ты уделяешь ей слишком много внимания. — Упрекнул он себя и, ещё раз окинув взглядом будто опустевший после её ухода зал, вернулся к прерванной ранее беседе.
Однако странное поведение смертного никак не выходило у него из головы. — Он так же смотрел на неё тогда, на нижних уровнях! — Эта мысль появилась в его сознании настолько внезапно, что эльф невольно напрягся. Будто кто-то другой нашептал ему это на ухо... Он всеми силами пытался отвлечься от этих дум и наслаждаться праздником, но чувство напряжённости, что не покидало его с момента исчезновения смертного постепенно переросло в тревогу, какое-то нехорошее предчувствие, которое в конечном итоге и привело его сюда, в этот тайный проход в её комнату. — Ты смешон! Если бы твой отец тебя сейчас увидел, он бы не поверил своим глазам! — Эти размышления заставили его поморщиться. — Если ты хочешь утолить свой интерес, всё что требуется — это нажать на плиту и зайти в комнату... Это, в конце концов, твой дворец. Не так ли? — Конечно, всё было именно так, но что-то его удерживало. Возможно страх, что он не сможет устоять? Опять?.... Презрительно хмыкнув над своими же собственными метаниями, эльф оттолкнулся от стены и решительно положил руку на холодный камень, как его острый слух уловил что-то. Трандуил замер и, чуть прикрыв глаза, стал напряжённо прислушиваться.
Смертным никогда не удастся до конца понять и даже представить то, как воспринимают окружающий мир эльфы. Бессмертные дети Эру видят и слышат реальность на уровне тонких ощущений и колебаний. Будто всё вокруг сплетено из огромного количества энергетических нитей или струн, и для эльфа, чтобы получить необходимую информацию, стоит только найти и проследить нужное переплетение. Перед мысленным взором они иногда предстают в образе тончайших серебристых нитей, которые складываются в единую картину мира. Вот и сейчас, древний эльф постепенно отслеживал нужный ему источник, биение сердца, дыхание, слова...
Король резко распахнул глаза. По ту сторону камня она была не одна. Он их не видел, но слышал: лёгкий шелест простыней, прикосновения тел, прерывистое дыхание и гулкие удары сердца. Не надо было долго гадать, чтобы понять чем занимались там двое смертных. — Ты смешон! — Эльф отпрянул от каменной плиты, криво усмехаясь. — Похоже, ты волновался зря. У неё... вернее у них всё хорошо... — Он с презрением отвернулся. Шёлк длинной мантии взметнулся, будто крылья серебристо-алой птицы, а мгновения спустя узкий коридор опустел, и лишь где-то вдалеке еле слышно скрипнула дверь в покои Владыки.
* * *
Его имя для меня ровно ничего не значило, но то, с какой злостью и похотью смотрел на меня этот мужчина заставляло кровь стыть в жилах. Я хотела кричать, но паника сдавила горло, не давая извлечь ни звука. А тот, что назывался Даниэлем, казалось получал неописуемое наслаждение наблюдая за моей беспомощностью. На его губах застыла победная улыбка, он даже отложил пистолет и теперь неторопливо развязывал мою ночную сорочку, однако стоило его холодным пальцам коснуться кожи чуть ниже ключицы, меня будто ударило током. — Сейчас или будет поздно! — Закричал мой мозг. — Ты же понимаешь, что он с тобой сделает?! — О да, подтверждение его намерений в наглую упиралось мне в живот.
Немеющие пальцы сжались вокруг рукоятки кинжала и в тот момент, когда мужчина чуть сдвинулся, чтобы принять более удобную позу, я ударила, одновременно отталкивая его коленом. Но что-то пошло не так. Моя рука, будто не хотела мне повиноваться и вместо того, чтобы вспороть ему шею, лезвие прочертило лишь глубокую царапину на щеке менестреля. На моё счастье, тот никак не ожидал нападения с моей стороны, что позволило выиграть бесценные секунды его замешательства. Я резко вскочила с кровати и бросилась было к выходу, но с каждым шагом мои ноги словно превращались в желе, и я только и успела, что добраться до двери и ухватиться за ручку, когда за спиной раздался разъярённый голос Даниэля.
— Мерзкая дрянь! Ты хочешь поиграть? — Я развернулась, спиной опираясь о спасительную дверь и одновременно пытаясь надавить слабеющими пальцами на ручку. Замерший в нескольких метрах от меня музыкант взглядом проследил за моим движением и криво усмехнулся. — Что, не выходит?... — Он шагнул ко мне, и моя рука с зажатым кинжалом взметнулась в его сторону. Серые глаза угрожающе сощурились, но он остановился и, казалось, только сейчас заметив свой порез. Тонкие пальцы коснулись окровавленной щеки, но уже в следующее мгновение с виду красивое лицо исказила гримаса ярости. — Ах ты грязная потаскуха, ты меня порезала! Да, там ещё пожалуй и шрам останется! — Взревел менестрель, направляя на меня пистолет. — Знаешь, я бы мог прострелить тебе голову, и с удовольствием бы это сделал, но живой ты мне полезнее... А вот за это. — Он показательно помахал передо мной окровавленными пальцами. — Ты заплатишь сполна! — Я с ужасом заметила, что моя рука, в которой всё ещё было зажато оружие, стала предательски подрагивать, в то время как пальцы в который раз безвольно соскользнули с ручки двери. Даниэль показательно зацокал языком. — Ты никуда от меня не убежишь, дрянь. Скоро твои руки и ноги откажутся тебя слушать, и ты будешь полностью в мой власти.
— Что ты мне подмешал? — Прохрипела я.
— Да так, дары Востока. — Улыбнулся тот. Мои мысли забегали в голове с бешенной скоростью, силясь определить что и когда принимала я из рук менестреля. Он же, будто прочитав мои догадки, довольно продолжил. — Я хотел дать тебе это с вином ещё в тронном зале, но ты играла в недотрогу. А рисковать я никак не мог, поэтому ещё до бала влил убойную дозу в твой кувшин с водой! — От его смеха и осознания происходящего, к горлу подступила тошнота. Я резко выдохнула. В этот момент ручка неожиданно поддалась, дверь распахнулась, и я почти ввалилась в кладовую.
Шаг, другой, мои ноги почти подкашивались, и чтобы не упасть, пришлось ухватиться за один из столов с бутылками и графинами. Путь до двери в библиотеку, что обычно занимал всего несколько секунд, казался теперь бесконечным, но, не желая сдаваться, я продолжала плестись вперёд. Даниэль неторопливо перешагнул порог кладовой. Пистолет всё так же был зажат в его руке, тогда как во второй я с ужасом заметила кнут. Проследив за моим взглядом, менестрель счастливо улыбнулся.
— Я решил добавить огонька в нашу погоню и подстегнуть тебя немного. — С этими словами он замахнулся и в следующее мгновение режущая огненная боль полоснула меня по груди, и чтобы не закричать, пришлось почти до крови закусить губы.
Спасительная дверь была так рядом, и в то же время так невыносимо далеко, когда мои ноги подкосились, и я со всего маху рухнула на колени, кинжал звякнул о каменный плиты и отлетел в сторону, но я продолжила упорно ползти. Моё тело раз за разом содрогалось от ударов кнута, что следовали теперь один за другим. Спина горела, будто объятая пламенем, а в конец онемевшие ноги превратились в бесполезный балласт, и только пальцы ещё пытались ухватиться, дотянуться до выхода, но в какой-то момент всё замерло, я не могла сдвинуться ни на миллиметр.
— Это было весело! — Надо мной нависла тень менестреля. — Теперь твоя спина выглядит почти так же, как и моя тогда... Хотя, конечно, кнут у меня не орочий... — Я почувствовала, как хлыст змеёй скользнул по моей спине, прочерчивая огненную линию по одной из ран. Где-то рядом подошвы чуть шаркнули о камень, и в поле зрения попали носки начищенных сапог менестреля. — Ладно, довольно воспоминаний, наш вечер только начинается! Вставай, дрянь! — Он схватил меня за волосы, намотав их на кулак, и с силой рванул вверх. — Знаешь, как долго я этого ждал? — Прошипел блондин мне на ухо прежде чем отшвырнуть моё безвольное тело на стол со стаканами. Стекло с протяжным звоном посыпалось на пол, а мой мучитель вновь оказался рядом и теперь швырял меня из стороны в сторону, будто тряпичную куклу.
Воздух наполнился звуками разбивающегося стекла и хруста осколков под его ногами. Я уже ничего не замечала, ни куда ступала, ни той боли, которой отдавался каждый шаг, и лишь всеми силами старалась не упасть, пытаясь зацепиться за всё, что попадалось мне на пути: столы, стулья, полки. После очередного пинка, я грудью упала на большую винную бочку и безвольно повисла головой вниз. Даниэль же не преминул воспользоваться этой возможностью, и воздух снова рассёк свистящий звук кнута. Удар пришёлся аккурат поверх уже истерзанной спины, и моё тело непроизвольно выпрямилось, изгибаясь, но обмякшие ноги подкосились, и я наотмашь упала на пол.
Если до этого была боль, то сейчас я была в агонии. Стекло врезалось в спину, ноги, руки, а я не могла сдвинуться ни на миллиметр, чтобы хоть как-то облегчить эту муку. Мой рот открылся в крике, но с губ не сорвалось ни звука. Музыкант замер надо мной. Взгляд его серых глаз был абсолютно холодным, губы скривились в презрительной усмешке.
— Кажется ты уже дошла до кондиции. — Он чуть пнул меня носком сапога. — Знаешь в чём прелесть этого зелья? Ни твоё тело, ни даже твой голос тебя не слушаются, но зато все мысли . — Он присел на корточки и почти с нежностью дотронулся пальцем до виска. — И все ощущения. — Мужчина надавил коленом мне на грудь, и в спину тут же вонзились сотни осколков. Я изогнулась всем телом, но его это не заботило. — Да, все ощущения, задействованы на все сто процентов. Ты плачешь, красавица? — Холодные пальцы смахнули непроизвольно набежавшие слёзы. — Не стоит... Это только начало... — Он резко выпрямился и, обхватив мою безвольную руку, волоком потащил меня в более освещённый угол кладовой.
