— За тысячи лет своей жизни, мне многое далось познать, включая и магию. Я чувствую её тихое биение в каждом дыхании леса, как чувствую её и в каждом ударе твоего сердца, — он сделал небольшую паузу, и уже чуть тише продолжил. — И пускай способности встречаются у смертных редко, эльфы не считают это преступлением, — он замолчал и слегка повернул голову, вновь всматриваясь в огонь, давая мне тем самым время собраться с мыслями и ответить.
Конечно, можно было попытаться всё опровергнуть, но в то же время мне дали ясно понять, что пути к отступлению нет. Любая попытка выкрутиться вела бы к неминуемой лжи, а врать сейчас, сидя рядом на полу с обнажённым Владыкой казалось мне бессмысленным, глупым и почти мерзким.
— Это так, — слова прозвучали тихо, но в следующее мгновение я продолжила уже громче. — И люди действительно относятся к этому неоднозначно.
И вот мы снова погрузились в тишину. Несмотря на то, что после этого своеобразного признания на душе стало на удивление легко, сказать мне больше было нечего. Что же касается эльфа, то на долю секунды мне показалось, что по его губам скользнула еле заметная улыбка, хотя это могло быть и просто игрой света в полумраке. Он всё так же смотрел в огонь, давая мне возможность беззастенчиво любоваться его гордым профилем. Взгляд помимо воли скользнул по левой щеке, и я невольно замерла — в голове вспыхнула совсем другая картина из той ночи на террасе. Стоило мне об этом подумать, как сквозь гладкую белоснежную кожу стали проявляться серо-чёрные очертания раны, разъедая лик Владыки и обнажая всё ещё обуглившиеся мышцы, подобно какому-то насекомому карабкаясь вверх, забирая свет из ока и превращая его в белесое безжизненное глазное яблоко. Я спешно отвела взор. И дело было не в страхе или отвращении (которых, почему-то не было во мне ни тогда, ни сейчас, хотя картина была поистине гротескной), а в ощущении, будто я подглядываю, вероломно вторгаюсь в чужую боль.
— Как давно ты знаешь о своих способностях? — его глубокий голос раздался совсем рядом, отчего по телу пробежала лёгкая дрожь. Я вновь повернулась к нему — король и сидел будто бы ближе, правда всё также абсолютно не стесняясь своей наготы. От раны на лице не осталось и следа, и светло-голубые глаза взирали на меня с неподдельным интересом, уверенностью и азартом. В голове мелькнула мысль: "Просто так тебе сегодня не отделаться". И пусть мне и не нравилось быть прижатой к стенке, деваться пока мне было некуда, а врать — бессмысленно, поэтому, прочистив горло, я как можно увереннее ответила.
— Сравнительно недавно, Ваше Величество, — эльф недоверчиво приподнял правую бровь. Мне пришлось продолжить. — Я стала осознавать свои способности лишь в последние несколько месяцев...
— То есть, до этого ты об этом не знала или не замечала?
Вопрос эльфа поставил меня в тупик и заставил задуматься. "А действительно, были ли у меня способности в прошлом?" Если верить Беорну, то они были заложены во всех женщинах, однако, кроме неплохой интуиции да некоторых практик, вычитанных их попавшихся на глаза эзотерических книг, я за собой ничего припомнить не могла.
— Скорее второе, чем первое, — протянула я наконец, на что король иронично хмыкнул.
— Нет, вы смертные всё же странные создания. Так торопитесь столь многое успеть за свой короткий век, что стремитесь забрать у жизни, у природы, да даже у друг друга, всё, что только можете, и в то же время остаётесь слепы к тем дарам, которые вам достались просто так.
Мне нечего было на это ответить, хотя слова и царапнули самолюбие. Но эльф был прав, поэтому я лишь пожала плечами.
— Скажи, Ирина, ты тоже торопилась жить?
Похоже, что этой ночью король решил закидать меня очень странными вопросами. Только вот ни сил (они все ушли на трудовой день и бурный вечер), ни желания на то, чтобы предугадывать его намерения у меня не было. Начни я сейчас анализировать каждое его слово, то запуталась бы ещё больше, лучше уж отвечать по ходу беседы и следить за тем, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Я не помню, Ваше Величество. А если честно, то не совсем понимаю, что значит торопиться или не торопиться жить в понимании эльфов? Я просто жила и живу: радуюсь, грущу, удивляюсь, мечтаю, верю, надеюсь и люблю. Иногда эти эмоции переплетаются так, что сложно отделить одну от другой, но именно это и делает их яркими и полноценными, наполняя дни и ночи красками истинных переживаний.
Эльф ответил не сразу. Какое-то время он просто сидел, задумчиво склонив голову набок.
— Наверное, в этом и есть наше отличие, — его голос был немного отстранённым. — Эльфы не могут отпустить какое-то чувство или эмоцию, не прожив его до конца, не испив до последней капли, не дав ему проникнуть в самую глубь нашего сердца. И только потом на смену одному переживанию приходит другое, — он протянул руку и чуть коснулся моего лица кончиками пальцев, вырисовывая порхающие, призрачные узоры у меня на щеке. — Расскажи мне, откуда ты родом? — и хотя его слова звучали почти так же невесомо, как и его прикосновения, это было лишь первое впечатление. За видимой мечтательностью его голоса, отчётливо проскальзывали уже знакомые твёрдые, даже повелительные нотки.
Признаться, поначалу я хотела рассказать, всё как есть, и плевать мне было, что Владыка после услышанного, скорее всего, посчитал бы меня душевно больной. Но для всего этого стоило собраться с мыслями, а его нежные прикосновения никак этому не способствовали. Поэтому, глубоко вздохнув, я поймала руку эльфа у своего лица и чуть сжала, давая понять, что ласки мне не были противны, но отвлекали и несли думы не в том направлении. В первые мгновения после этого дерзкого поступка, у меня был страх, что он вообще отдёрнет руку, но этого не случилось. Пальцы переплелись, и наши ладони утонули в складках изумрудного покрывала.
В комнате вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь тихим потрескиванием дров в камине, однако между нами не было и тени напряжения или неловкости. Мягкий, золотистый свет, нежный шёлк на моей коже и окутывающее тело тепло находящегося рядом эльфа — внутри неожиданно почувствовалась необъяснимая лёгкость, словно невидимая тяжесть упала с плеч. Да, я хотела рассказать ему всё, однако в этот момент поняла, что просто не могу, не хочу разрушать это светлое ощущение душевной невесомости и тащить в этот мир, в эту комнату, в этот момент тёмные, холодные призраки давно умершего мира. Впервые с тех пор, как мне стала известна правда, мне захотелось как можно меньше думать о прошлом, забыть его как можно скорее. Потому что именно сейчас я вдруг остро осознала, что будущее было возможно и для меня, и самое главное — что я его очень хочу.
Только тишина не могла стать ответом для того, чьи глаза горели сейчас любопытством, азартом, но и доверием. Именно последнее и подкупило меня, поэтому, набрав полные легкие воздуха, я начала свой рассказ.
* * *
Огонь в очаге всё так же беззаботно и игриво ласкал дрова, оставляя после своих объятий тёмные полосы. По ощущениям была уже поздняя ночь, когда даже внешние звуки леса затихают, и всё накрывает еле осязаемая вуаль волшебной тишины и покоя.
Король стоял, чуть опираясь на мраморную облицовку камина, и кончиками пальцев вычерчивал невидимые узоры на нагретой поверхности камня. Эльф находился в этом положение вот уже как несколько минут, с тех самых пор, как подошло к концу моё повествование, и он молча поднялся с пола. Его нагота уже перестала меня смущать, и теперь в оранжевых отсветах я с интересом, приправленным толикой восхищения, рассматривала его статную фигуру, и с каждой отсчитанной секундой мой пытливый взгляд находил всё больше доказательств тому, что я и так подозревала. Этот эльф, с виду прекрасный, как античная статуя, был не просто правителем, но и опытным воином. И свидетельствовали об этом не столько очертания закалённых мышц под гладкой кожей, сколько шрамы, которые удалось мне увидеть только сейчас. Расчертившие его тело, словно карту, эти белесые , розоватые или почти лиловые метки, конечно же, не шли ни в какое сравнение с той, что пряталась на лице Владыки, но красноречивее всяких слов говорили о том, что пришлось ему пережить.
— Каково имя того леса, где ты очнулась? — его голос прозвучал неожиданно громко, отчего я чуть не подскочила на месте. Эльф смотрел на меня в пол оборота, так что ту самую половину его лица теперь полностью скрывала тень.
В ответ я вынуждена была лишь пожать плечами:
— К сожалению, не знаю. А с музыкантами я тогда ещё не могла объясниться...
— Понимаю, — коротко ответил король и замолчал. Однако несколько мгновений спустя вновь заговорил. — Твои воспоминания подобны рассыпанному ожерелью, которые твоя память пытается восстановить бусину за бусиной. Возможно, когда-нибудь тебе это удастся, возможно — никогда. И это будет печально...
— Почему? Сельвен говорила, что иногда это своего рода защита...
— Потому, что утеряв прошлое, ты никогда не сможешь в полной мере прочувствовать вкус настоящего, — эльф чуть повысил голос, его тон стал немного назидательным, будто он разговаривал с ребёнком. — Какими бы горькими ни были воспоминания, они хранят в себе часть твоей души, и останься они навеки потерянными, ты никогда не будешь полностью собой. Какой-то части тебя будет постоянно не хватать.
Я расстроено уставилась в пол перед собой. От его слов мне почему-то стало горько. И дело было даже не в том, что где-то чуть кольнула совесть оттого, что я не раскрыла ему всю правду. Нет, я поведала королю даже больше, чем намеревалась: и о своём лесном пробуждении, и о Мирте, и о встрече с гномами и Сельвен (изменив, правда немного места встречи и обстоятельства), и даже о том, что покойный менестрель говорил про заказчика... Но, казалось, всё это эльф пропустил мимо ушей, и опять возвратился к теме моих воспоминаний, которые я предпочитала выдавать как частично утерянные. "Вот далось ему моё прошлое! Зачем в нём копаться, если здесь и сейчас есть я живая и почти невредимая?" Я даже призналась в своих магических способностях, как и в том, что управлять ими получается плохо. Хотя конечно и тут немного слукавила. В последнее время сдерживать и направлять магию становилось всё проще, и порой, я могла до сантиметра определить то место, куда хотела "запустить" поток энергии: от тривиальных кончиков пальцев, до ушей, глазных яблок и порой даже внутренних органов. Только все эти опыты я проводила очень аккуратно, дабы с утра не умываться кровавыми слезами (причём почти в прямом смысле). Но нет, всё это оказалось не столь важно, как моё прошлое. "Может плюнуть и рассказать всё как на духу?" — мелькнула шальная мысль, однако упрямство и усталость быстро загнали эту идею куда подальше. Похоже, что все эти думы отразились у меня на лице, но эльф растолковал это по своему — вновь нарушил тишину, но на этот раз его голос звучал чуть мягче:
— Однако, не стоит отчаиваться. Развеять мрак, сковавший твои воспоминания, возможно, но главное, чтобы ты сама этого захотела, — на последних словах его рука дотронулась до моего лица, заставив невольно вздрогнуть, потому что я даже не заметила, когда он вновь оказался рядом. Более того, теперь на нём была та самая тёмно-зелёная мантия из тяжёлого шёлка, которую мне довелось лицезреть будучи виночерпием. Но уже в следующее мгновение я растворилась в его прикосновениях, от которых угрюмые мысли разлетелись, словно стая испуганных ворон, и мне опять стало тепло и легко. Губы эльфа тронула еле заметная улыбка. — Тебе нужен отдых.
В ответ я лишь кивнула и послушно вложила свою ладонь в его протянутую руку, чтобы потом, как под гипнозом, подняться с пола и на ватных ногах добрести до кровати.
— Завтра после заката за тобой зайдут, — прошептал он, и его губы нежно и невесомо коснулись моих. По телу пробежала лёгкая волна возбуждения, и, наслаждаясь моментом, я даже прикрыла глаза, а когда вновь открыла, комната была пуста. Лишь его запах всё ещё ощущался в воздухе, напоминая, что это не было сном. Несколько мгновения я ещё простояла в расслабленной тишине, а потом, признав правоту эльфа, наспех умылась, разделась и почти упала в кровать, почти сразу погрузившись в глубокий сон.
Утро встретило меня сладким томлением от постоянно вертевшихся в голове прощальных слов короля (пусть формулировка и показалась немного странной). Будоражащее кровь ожидание вечера, которое я всеми силами пыталась прогнать прочь, дабы не потерять остатки рассудка и сомнения по поводу того, что сказала уже я сама, — всё это разрывало мне голову, и мне всё никак не терпелось оказаться в лаборатории, чтобы отвлечься монотонной работой.
Когда же я увидела златовласую эльфийку, события прошлой ночи сами собой отошли на второй план, зато в памяти сразу всплыли мои намерения по проведению собственной почти научной работы. Как и ожидалось, Сельвен затея очень и очень понравилась, изумрудные глаза загорелись, и она пообещала помочь всем, чем сможет, но только с одним условием — я должна поделиться с ней своими "мемуарами". Плата была вполне посильной, на том мы и порешили, и она пообещала принести мне всё необходимое уже завтра.
В течение дня я то и дело порывалась было рассказать ей о своих злоключениях приватного характера, может даже спросить совета, но каждый раз, когда уже приоткрывала рот, дабы окликнуть свою "коллегу по цеху" (как я её мысленно окрестила), что-то меня останавливало или мешало. Был ли то приход отца эльфийки или стражник с донесением, — так или иначе, разговор на ту тему так и не сложился, поэтому, посчитав это знаком извне, я решила отложить его на потом. Как только же солнце стало клониться к горизонту, мои мысли завертелись в совершенно другом направлении. Я ощущала себя шестнадцатилетней девчонкой, которую впервые пригласили на свидание, хотя на свидание по сути никто и не звал, но хотелось думать именно так. Неудивительно, что до своих покоев я добралась очень быстро, а оказавшись внутри, быстро умылась, переоделась в чистое платье и стала ждать, вернее, нервно мерить шагами комнату.
Как и было обещано, не успели последние лучи солнца скрыться за горизонтом, ко мне аккуратно постучали, и в ответ на моё приглашение войти, дверь быстро распахнулась. На пороге возникла статная фигура эльфийского стража, отчего я почувствовала лёгкое разочарование. Он скользнул внутрь и молча поприветствовал меня лёгким поклоном, а после неожиданно направился к платяному шкафу, открыл дверцы начал решительно извлекать оттуда мои немногочисленные наряды и другие пожитки. Когда последняя вещь оказалась на кровати, эльф, так и не проронив ни слова, аккуратно сложил их в покрывало и вновь направился к выходу из комнаты. Всё было проделано так быстро, что я даже не успела воспротивиться происходящему, и опомнилась лишь когда молчаливый страж замер в ожидании на пороге.
— Что происходит? — выдавила я наконец, борясь с приступом очень неприятного дежавю. Только тогда меня отправляли за пределы дворца, да и паковаться не помогали. В ответ эльф лишь открыл дверь и знаком приказал мне следовать за ним. Другого выбора у меня не было, поэтому, захватив из ванной пару вещей, необходимых каждой женщине, да мешочек с украшениями из ящичка прикроватного столика, я с непокойным сердцем последовала за стражником.
