Я, оказавшись на лошади, яростно вцепилась в поводья и нервно огляделась. Остальные участники похода уже сидели верхом и терпеливо ждали своего предводителя. И как только Торин дал знак, все двинулись в путь, выстраиваясь по цепочке друг за другом. Глубоко вздохнув, чтобы расслабиться, я тихо шепнула животному: "Ну, поехали, красавица". Лошадь мотнула головой и в следующее мгновение уже тронулась с места вслед за остальными. Сначала, с непривычки, было страшновато, но постепенно адаптировавшись к размеренному ходу кобылы, я ослабила хватку.
Первый день нашего путешествия прошёл без приключений. Вокруг простирались всё те же бескрайние и безлюдные луга. Лишь однажды мы остановились на отдых, пообедав предоставленным Беорном провиантом, а когда стало смеркаться, решили разбить лагерь для ночлега.
Вопреки моим худшим ожиданиям, участники похода от меня не шарахались, хотя и вели себя несколько осторожно. Первым отошёл Бильбо, и ещё за обедом уселся рядом, болтая так, словно ничего не случилось. Постепенно оттаяли и гномы. А к вечеру Фили и Кили уже пытались склонить меня к очередным тренировкам. И, наверное, склонили бы, не пресеки Оин их пыл на корню. Неразговорчивый гном что-то отрывисто выкрикнул на Кхуздуле, отчего братья сразу прекратили попытки оттащить меня в сторону, ограничившись беседой у костра. Самое удивительное, что никто и словом не обмолвился о вчерашнем разговоре, и всё общение строилось так, будто мы только вчера все вместе покинули долину эльфов. Несмотря на явную искусственность происходящего, я была им благодарна, потому как просто не выдержала бы никаких расспросов.
Единственным исключением был волшебник. За весь день он не обмолвился со мной ни словом (его "доброе" утреннее приветствие я не учитывала), но я то и дело ловила на себе его странный и задумчивый взгляд. Но как только мы встречались глазами, Гендальф сразу отворачивался. На смену его преувеличенной заботе о моей персоне, после случая на горе, пришло полное отчуждение. Казалось, он за что-то на меня злился, и после обеда я даже хотела его об этом спросить. Однако, маг намеренно, как мне показалось, обходил меня стороной и при первой возможности уехал ещё дальше вперёд. И если сначала было больно и неприятно, то к вечеру я сама разозлилась на замороченного волшебника. У меня было больше прав и поводов игнорировать, гневно сверкая глазами. Ведь это он опять скрыл от меня правду, и скрывал бы и дальше, не попадись мне случайно та книга. Решив, что мне хватает и своих тараканов в голове, я махнула рукой на хмурого мужчину. За ужином я довольно мило общалась с молодыми принцами, которым даже удалось вызвать у меня улыбку, и полностью игнорировала сверлящий спину взгляд голубых глаз из-под седых бровей.
* * *
Посреди ночи меня разбудили голоса. Я, поначалу, приняла их за вновь вернувшиеся звуки в моей голове, и лишь спустя пару секунд поняла, что разговаривали где-то рядом со мной. Это были Торин с Гендальфом. Очень хотелось вернуться в объятия Морфея, но что-то в их приглушённом тоне заставило меня настороженно прислушаться. Они снова спорили.
— Зачем она опять поехала с нами? Ладно, с Ривенделлом — то понятно, но почему не оставить её у Беорна? — Как можно тише выспрашивал Торин у мага.
— С какой стати ей оставаться у оборотня? Она...
— Я знаю, что он просил тебя оставить её. — Отрезал гном, не дав волшебнику договорить. Повисло тяжёлое молчание, а по моей спине пробежал холодок.
— Что ещё он тебе рассказал? — Тихо и напряжённо спросил волшебник.
— Ты знаешь, о чём я. — Буркнул гном.
— Я многое знаю, сын Траина. — Процедил Гендальф. — Но если ты думаешь, что можешь играть со мной в загадки, ты ошибаешься. — Закончил майар с холодком.
— Нет, загадками разговариваешь у нас только ты, Гендальф Серый. — Сыронизировал Король-под-горой. — Я говорю прямо, потому что отвечаю за жизни участников этого похода, и посему имею право знать, что происходит. Поэтому я ещё раз тебя спрашиваю, зачем ты тащишь за собой эту женщину? Ведь невооружённым глазом видно, что она ещё не оправилась от ранений, ни физических, ни душевных.
— Она сильнее, чем ты думаешь. — Парировал маг.
— Конечно, и именно поэтому с каждым днём женщина всё бледнее и бледнее. Хотя нет, я поправлю себя, с каждым выбросом магии. — Гном замолчал, и между собеседниками повис невысказанный вопрос. Я внутренне напряглась в ожидании ответа, но волшебник не проронил ни слова. — Я понимаю твоё молчание, как согласие. — Снова заговорил Торин. — Значит то, что сказал оборотень — правда? — Гендальф тяжело выдохнул и, судя по звукам, кажется, поднялся. Я могла ясно представить, как он теперь нервно ходит перед костром, подбирая слова. Мне же стало страшно.
— Она нам нужна. — Наконец изрёк маг. — Или ты думал одолеть дракона, если тот жив, голыми руками? Тогда, если помнишь, всё войско Эребора и Дейла не смогло его победить. Я не думаю, что она повстречалась нам случайно, Торин. — Продолжил волшебник после недолгой паузы. — Её силы растут с каждым днём, и я уверен, что когда мы доберёмся до Одинокой горы, её магия сможет справиться даже с драконом. — Закончил он. Теперь настала очередь Торина тяжело вздыхать.
— Гендальф, Беорн сказал, что её магия сжигает тело женщины изнутри. — Начал тихо гном. — Даже мне, абсолютно непосвящённому в дела магии ясно, что чтобы справиться со Смогом, потребуется колоссальный выброс энергии. Это убьет её. — Прошептал король. — Она знает об этом?
— Нет.— Отрезал маг.
— Я не могу пойти на это, волшебник. Это не её мир, и это не её война...— Почти выдохнул гном.
— Ты прав. Это не её мир. Думаешь почему она уже столько раз оказывалась на краю гибели? Порой совершенно нелепой, как по дороге в Ривенделл? Средиземье её отторгает и постоянно пытается избавиться, как от постороннего элемента. — Голос Гендальфа был абсолютно бесстрастным, словно он рассуждал о химической реакции, а не о человеческой жизни. — Ей осталось недолго, учитывая то, с какой скоростью растут её силы. Если бы она осталась у Беорна, это только бы немного отсрочило неминуемое. Она всё равно умрёт, а так женщина хотя бы успеет побыть нам полезной... — Они ещё о чём-то говорили, но я уже ничего не слышала. К горлу подступила тошнота, а в голове снова и снова эхом отдавались последние слова мага.
========== 41. Яблоко раздора ==========
Мне было бы легче, если бы Гендальф меня ударил. Всадил наотмашь, с разворота в глаз, скулу и живот. Всё было бы легче, чем та боль предательства, что стянула сейчас внутренности в ледяной ком.
Продолжая лежать спиной к гному и волшебнику, я всеми силами старалась не выдать себя, хотя больше всего хотелось во весь голос взвыть на луну. От напряжения, сама не заметила с какой силой закусила губу, пока во рту не почувствовался металлически-сладковатый вкус крови, а тело самопроизвольно не дёрнулось. Голоса у костра сразу стихли, и несколько секунд спустя слух уловил чьи-то приближающиеся шаги. Я спешно закрыла глаза, скрывая под ресницами набежавшие слёзы, и попыталась расслабиться. Но этот кто-то так и не дошёл до моего лежака, или я просто не заметила, потому как в следующее мгновение провалилась во тьму.
Глаза я открыла, когда заря только занималась над горизонтом, и тут же резко села. Вокруг все ещё спали, и только Фили сидел у погасшего костра. Заметив движение, он удивлённо вскинул голову в мою сторону.
— Всё в порядке? — Прошептал он. Я лишь кивнула, уже поднимаясь на ноги. — Ты куда? — Не унимался старший брат.
— Я сейчас. Надо отлучиться по делам. — Гном нахмурился и встал вслед за мной. — По личным женским делам. — Раздражённо пояснила я. Фили замер и, понимающе мотнув головой, снова сел у костра.
— Только недолго.
Аккуратно маневрируя между спящими телами, я скрылась в низине за пригорком, и только здесь, вдали от посторонних глаз, наконец-то облегчённо выдохнула. В голове царил сумбур. Надежда на то, что весь разговор был лишь частью дурного сна, развеялась, как только взгляд упал на ровный ряд окровавленных полумесяцев на ладонях. "Выходит, сильно я не только губы кусала",— подытожил внутренний голос. Я опустилась на прохладную землю, судорожно соображая, что же произошло и, главное, что мне теперь с этим делать. Однако мысли терялись и носились по голове, как обезумевшие белки.
В душе был полный кавардак. Мне было страшно от того, что узнала. Горько из-за того, как это было сказано. Но всё меркло по сравнению с той невыносимой болью, ибо услышала это из его уст. Почему именно последнее так сильно ударило по мне? Не знаю. Возможно потому, что видела в нём друга, в то время как он воспринимал меня средством достижения цели. Никаких чувств и сантиментов, только холодный расчёт. Даже гном вчера проявил больше милосердия. Гендальфу же плевать на меня и мою жизнь. Важна только цель, которая, как известно, оправдывает средства. Руки гладили влажную от росы траву, словно это была шерсть животного, и это немного успокаивало и помогало сконцентрироваться.
— Как давно он это спланировал? До того, как я попала в Ривенделл или после? Нет, скорее всего, во время. Поэтому, в отличии от Элронда, и делал упор на практическое применение магии. Древний эльф учил меня теории и, преимущественно, тому, чтобы понимать, контролировать и усмирять мои силы. Гендальф же, посредством наших уроков, выходит, стремился развить и увеличить до максимума мои способности. И всё это время прекрасно зная, что это меня убивает... — Я похолодела. — Значит ли это, что вся история с побегом от Сарумана была искусно сплетённая интрига? Знал ли об этом Элладан? Были ли последующие события частью спектакля? Кому я вообще могу ещё доверять? — Глухо зарычав, я откинулась на траву, уставившись в небо. — О чём ещё ты мне лгал, Гендальф Серый?— Какой беспомощной и одинокой я ощущала себя в тот момент — не передать словами. Меня, как жертвенное животное, вели на заклание во имя светлого будущего, и рядом не было никого, к кому я могла бы обратиться за помощью или защитой. Полагаться я могла только на себя.
— Что ты здесь делаешь? — Раздалось над головой, отчего я моментально вскочила на ноги. На меня смотрели такие знакомые голубые глаза, только сейчас в них не было привычного тепла, только холод. Гендальф приблизился, и я невольно сделала шаг назад, что явно не укрылось от внимания мага. Он чуть нахмурился, смерив меня изучающим взглядом. — Тебя долго не было. Чем ты тут занималась? — Отчеканил он, подозрительно всматриваясь в глаза. Мой мозг среагировал сразу и забаррикадировался, пресекая возможное вторжение. Я только успела удивиться, насколько быстро это произошло, но времени на раздумия не было. — Ну так что? — Не унимался маг.
Его тон, взгляд, да и вся ситуация в целом всё больше и больше злили.
— Это тебя не касается. — Фыркнула я, пытаясь обойти его стороной, но Гендальф крепко ухватил меня за предплечье и развернул к себе.
— Касается, Ирина. — В тот момент, когда мы оказались близко друг к другу, в его взгляде проскользнуло то самое знакомое тепло. Но лишь на мгновение, и пальму первенства снова захватил лёд и поджатые губы. "Это всё ложь и игра",— пронеслось в голове, а сердце больно кольнуло. "Теперь понимаешь, почему он тебя так охраняет? А вдруг козёл отпущения сбежит ненароком, али помрёт раньше срока?" — смеялся надо мной мой внутренний голос.
— Если тебе так интересно знать, Гендальф Серый. — Процедила я, резко выдёргивая руку и отстраняясь. — Мне надо было расслабиться. Поэтому и уединилась. — Волшебник недоверчиво прищурил глаза. — Для того, чтобы заняться самоудовлетворением. — Вылетело у меня, прежде чем я успела придумать что— то ещё. Когда смысл сказанного дошёл до мага, его глаза сначала удивлённо расширились, но тут же яростно сверкнули. Гендальф повторно схватил меня за руку (там точно останутся синяки) и дёрнул к себе.
— Учитывая, как долго тебя не было, сейчас ты должна быть полностью расслаблена. — Прошипел он в сантиметрах от моего лица.
— О, ты даже не представляешь. — Лилейно улыбнулась я в ответ. — Знаешь, как тяжело без мужского тепла? — Внутренне я понимала, что меня несёт и заносит, но остановиться уже не могла. Глаза мага угрожающе потемнели, и он ещё больше приблизился, почти касаясь кончиком носа.
— А как же сын Владыки? Или тебе его было мало? — Криво усмехнулся он в ответ. "Откуда он узнал? Неужели что-то видел?..." — успела удивиться я, но тут же парировала.
— Да тебе, никак, нравится подглядывать? Уж не ревнуешь ли ты, волшебник? — От не сходящей с лица улыбки уже ломило челюсть. На скулах мага напряглись желваки, он резко втянул воздух. Гендальф был в ярости, а меня охватила безумная гордость и радость, что это было моих рук дело. В следующее мгновение майар схватил меня за плечи и грубо встряхнул. В его руках моё тело ощущалось как тряпичная кукла.
— Я запрещаю тебе, женщина, отлучаться от отряда без сопровождения. — В ответ я лишь вызывающе вскинула подбородок. Маг нагнулся, и моё ухо обожгло его горячее дыхание. От нашей близости по телу пробежали мурашки. — И в следующий раз, когда тебе захочется расслабиться, занимайся этим прямо в лагере. Или обратись к кому-нибудь из гномов за содействием. — Я резко оттолкнула довольно ухмыляющегося волшебника и зло прошипела.
— А кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать и указывать?
— Я— Гендальф Серый. Майар, посланный в Средиземье самими великими Валар. Ты— женщина без роду и племени, и своим поведением подвергаешь опасности весь отряд, рискуя привлечь ненужное внимание. — Он окинул меня надменным взглядом. — Поэтому у меня есть все права запрещать и указывать тебе. Не забывай, что здесь ты никто. Твоего мира больше нет. — Холодно закончил он.
Если всё сказанное "до", я пропустила мимо ушей, то вот последние слова задели за живое, и прежде чем я успела совладать с собой, моя рука уже отвесила волшебнику звонкую пощёчину. Мы удивлённо отпрянули в стороны и какое-то время лишь смотрели друг на друга расширенными глазами. Первой опомнилась я и, отвернувшись, решительно зашагала к лагерю. Маг не проронил ни слова.
На душе было противно и мерзко от наших с ним слов, от его отношения, от того, что я сорвалась. Всё это было так глупо и неправильно... Впервые с момента моего появления в Средиземье, мне захотелось напиться в хлам. Но, как на зло, было раннее утро и надо было собираться снова в путь.
По — видимому, моё безрадостное расположение духа настолько ясно читалось на лице, что повстречавшийся на пути Фили, нервно сглотнул и спешно ретировался. Я, в свою очередь, молча прошествовала к костру, где уже занялся приготовлением завтрака Бомбур. Заметив меня, гном, часто сетовавший на мою худобу и поэтому пытающийся постоянно накормить, оживился.
— Кушать хочешь? — Улыбнулся он во весь рот.
— Нет. Выпить. — Буркнула я, садясь рядом.
— Так вон вода...
— Нет, что погорячее. — Пояснила я, чем заслужила удивлённый взгляд Бомбура.
— Сейчас же только утро...— Прошептал он.
— Знаю. — Вздохнула я. — Забудь. — Гном прекратил помешивать подобие каши в котелке и озабоченно посмотрел на меня.
