Появление и последующий побег гномов, дерзкое и жестокое нападение прямо у него под носом, — все эти, казалось бы не связанные между собой, события произошли одновременно, и эльф по какой-то причине не мог избавиться от мысли, что это не было простым совпадением, но пока ему удалось поймать лишь один конец этого клубка... Взгляд Владыки потемнел, и на мгновение глаза угрожающе сузились. Предательство Эглериона не столько огорчило, сколько удивило своей глупостью и бессмысленностью. Ведь тот даже не попытался замести следы, а потому установить личность того, кто дал менестрелю пароль для верхних уровней, ничего не стоило. В то же время, теперь уже бывший дворецкий, так и не мог толком объяснить, что понадобилось бродячему трубадуру наверху. Во время допроса Эглерион лишь смиренно стоял на коленях, затравленно лепетал о прощении, раскаянии и вероломстве смертного, что вызвало в короле ещё большее презрение и негодование. Трандуилу было абсолютно наплевать на то, чем подкупил менестрель его придворного, но то, что тот так легко поставил на карту безопасность королевства, пропустив чужака... Руки эльфа сжались в кулаки, перстни сверкнули алым пламенем. Тогда под влиянием эмоций, первым импульсом Владыки было обрушить на голову предателя суровое наказание, но потом включился разум... Нет, прежде чем рубить с плеча, Трандуил должен был докопаться до правды или хотя бы понять, что понадобилось бродячему музыканту в кладовой. Только вот сам трубадур предусмотрительно скончался, как, впрочем, и его труппа. Поэтому, так или иначе, в этой тёмной и непонятной истории оставался только один человек, который мог пролить хоть какой-то свет на события. И этим кем-то была она, странная смертная, что не оставляла его помыслы с той самой ночи, когда так бесстыдно подсматривала за ним в лесу. — А потом вы поменялись местами... — Король еле заметно усмехнулся, и помимо воли взгляд обратился в сторону, где в темноте скрывалась потайная дверь... Казалось, что с того момента, когда она, робко ступая, приносила сюда вино, миновала вечность, хотя прошло чуть больше месяца. — Но слишком много всего произошло за это время... — Лик Владыки заметно помрачнел.
В то утро он покинул покои, куда принесли израненную смертную лишь после того, как удостоверился, что та очнулась от беспамятства, вызванного ядом. Зелье, сваренное дочерью лекаря, подействовало, и в пугающе холодное тело под изумрудным пологом вернулась жизнь. Медленно, капля за каплей, но она приходила в себя. Зачем ему так важно было удостовериться в этом лично? И почему он, упорно игнорируя вопросительные взгляды Сельвен, оставался с женщиной до самого конца? Себе самому он объяснял это тем, что в какой-то степени чувствовал себя ответственным за то, что произошло. Ведь случилось это на верхних уровнях его дворца, в его королевстве. Только если бы всё было так просто... В глубине его души то и дело поднимало свою ехидную голову горькое чувство вины. Он прекрасно помнил те мгновения внутреннего разногласия, когда нерешительно топтался у потайного входа в её комнату, как осознав, что она была не одна, ушёл разгневанный и оскорблённый, оставив её наедине с любовником... От одной мысли о том, что он был всего лишь в нескольких шагах, в то время, как мучитель издевался над ней, королю становилось тошно. Его сердце охватывала тёмная ярость, и он снова и снова жалел о том, что менестрель умер... Возможно, так эльф смог бы хотя бы частично искупить свою вину перед ней. Поэтому он не мог дать ей умереть или исчезнуть в мире теней, и обратился к древней магии своего народа, чтобы вырвать её душу из полузабытья. И возможно, именно поэтому он не стал устраивать ей допрос, хотя для этого были все основания.
Конечно, он, как Владыка Лихолесья, имел все права призвать её к ответу и расспросить с пристрастием, как и того же дворецкого. И в тот день, когда он застал её у окна в спальне королевы-матери, после того, как дерзкая женщина почти в открытую упрекнула его в том, что избавился от неё, он еле сдержался... Но что-то его остановило. Возможно, это было всё то же чувство вины, или то, насколько бледной и хрупкой она казалась, или его сбили с толку эти необычные горящие глаза, что пробудили в душе противоречивые и запретные мысли... Или то, что каким-то внутренним чутьём, Трандуил Ороферион понимал, что добиваться от неё правды силой и угрозами, будет большой ошибкой, во всяком случае до тех пор, пока она еще не окрепла. Он принял тогда то же решение, что и в случае с гномом — ждать. Дать ей время окрепнуть телом и духом, прийти в себя. На какое-то время он оставил её в покое, но одновременно с этим, не желая повторения просчета с гномами, повелел не спускать с женщины глаз.
Всё это время его мысли то и дело обращались к ней и несколько раз, ведомый каким-то неведомым зовом, он с удивлением обнаруживал себя в её спальне, но лишь для того, чтобы стать молчаливым свидетелем её кошмаров. — Но сегодня всё было иначе, — Прошептал король, задумчиво склонив голову на бок. Его пальцы вырисовывали замысловатые узоры на тёмном отполированном дереве подлокотников. — Я могу заставить тебя говорить, thuren loth... Но я хочу, чтобы ты сама мне всё рассказала, Ирина... — Её имя отозвалось в душе какой-то светлой грустью и необъяснимым теплом. Правитель Лихолесья откинулся на спинку, из его груди вырвался усталый вздох. Трандуил Ороферион очень надеялся, что не ошибся в ней, и что ждать ему придётся не долго...
========== 63. Лёгкость и обманчивость неуловимости ==========
День не заладился с самого утра. А началось всё с того, что когда я, наконец разлепив сонные глаза, увидела парящее высоко в небе солнце, то с ужасом поняла, что безбожно проспала. Впопыхах одеваясь, расчёсываясь, умываясь и, одновременно, поминая Лихом местную моду, что не дошла ещё до простых джинсов и кофт, я пару раз чуть не встретилась лицом к лицу с полом, а в довершении всего — с дверью. Но в конце концов, сумела таки привести себя в более менее приличный вид и стремглав устремилась в больничное крыло, только лишь для того, чтобы на полпути вспомнить о корзине с травами, которая осталась в спальне. Пришлось возвращаться. И на этот раз резная дверь не упустила своего шанса, непонятно каким образом пребольно прищемив мне палец. Последнее событие отозвалось в душе крайним раздражением, а в коридорах дворца — эхом из неслыханных местным населением ещё ругательств. Одно радовало — два стражника, что обычно хмуро наблюдали за мной со стороны противоположной стены, куда-то пропали и моих злоключений не видели, а главное не слышали.
Результатом всей этой утренней суматохи было то, что когда я добралась до дверей в лабораторию, лоб покрылся испариной, а лицо пылало от стыда и проделанного спринта по бесконечным коридорам и лестницам. Платье противно липло к телу, и я раздраженно подумала, что сейчас мне бы не помешал душ и свежая одежда, но ни первому ни второму неоткуда было взяться, поэтому, ограничившись лишь тем, что несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула (дабы выглядеть как можно более спокойно) и толкнула тяжёлое дерево двери.
Меня всегда удивляло и забавляло присущее всем людям необъяснимое желание выглядеть так, будто ничего не произошло, когда ты опаздываешь или уже опоздал. Ведь очевидно, что несколько секунд назад ты нёсся, сломя голову, но всё равно ты упорно ведёшь себя так, будто только допил утренний кофе и вышел из душа... Кому мы пытаемся и что доказать? Или кого обмануть? Так или иначе, но это своего рода ритуал, который выполняют очень и очень многие из нас, и которому сейчас следовала я. Понимая, что выгляжу как загнанная лошадь, всё же старалась вести себя деланно непринуждённо и спокойно. Однако, меня все равно удивило поведение Сельвен. Эльфийка не сказала ни слова, лишь хмуро смерила меня взглядом да кивком головы указала на приготовленные для нарезки растения, и вновь вернулась к своему прерванному занятию: аккуратно помешивать что-то в небольшом котелке. Я не стала ломать голову над тем, решила ли дочь лекаря мне подыграть или действительно не заметила моего опоздания, и молча принялась за работу.
Но и здесь мне сегодня не везло. Привычное и уже рутинное занятие почему-то никак не клеилось, и на пол поочерёдно полетели сначала целый ворох трав, которые я нечаянно смахнула рукой, а в скором времени за ними последовал и нож. Металл протяжно зазвенел о каменный пол, и от этого резкого звука мы обе вздрогнули. Я виновато улыбнулась и продолжила было работу, но удача решила не только отвернуться от меня, но и вообще уйти куда подальше. В следующее мгновение каменная миска, куда складывались уже измельчённые черенки и листья, непостижимым образом оказалась прямо у меня под локтем и, задорно подпрыгнув, со всего маху упала на пол и разлетелась вдребезги. Я только и успела, что по-детски зажмурить глаза да вжать голову в плечи.
— С тобой всё в порядке? — Слегка натянутый голос Сельвен заставил меня открыть глаза. Эльфийка стояла передо мной, переводя критический взгляд то на меня то на разбитую миску.
— Да...
— Ты опоздала. Я уже хотела послать за тобой...
— Знаю...
— Но сегодня слишком много дел, и мне действительно нужна твоя помощь...
— Прости, — Я виновато потупила голову. Повисло напряжённое молчание, которое вновь прервала эльфийка.
— Как твоё самочувствие? — В её тоне послышалось беспокойство.
— Да всё хорошо...
— Ты должна быть осторожна...
— Я просто проспала! Даже не знаю почему... А потом корзину забыла, пришлось возвращаться, да и эта дверь... — Затараторила я. Мне было стыдно и одновременно обидно, что меня отчитывали, как ребёнка.
— Ирина! — Чуть повысила голос моя собеседница и аккуратно взяла за руку. Этот простой жест возымел странное действие, и я, неожиданно для самой себя, облегчённо выдохнула. — Ирина?
— Сельвен, правда, не переживай. Ничего не случилось. Просто сегодня не мой день... — Наши взгляды наконец встретились. Эльфийка какое-то время задумчиво смотрела мне в глаза, словно пыталась увидеть сквозь воздвигнутые мысленные барьеры, пока наконец не кивнула. Мы снова вернулись к работе. И хотя мои мысли беспорядочно бродили где-то далеко, до обеда всё прошло спокойно.
Дверь в лабораторию распахнулась и внутрь размашистым шагом вошёл отец Сельвен. Фаэлон был чем-то озабочен и какое-то время они с дочерью о чём-то тихо беседовали. В ответ она то хмурилась, то удивлённо вздёргивала брови. Я не понимала ни слова, да и, судя по всему, сказанное не предназначалось для моих ушей. Когда же лекарь спешно удалился, эльфийка нервно забарабанила пальцами по мрамору стола.
— Привезли новых раненых... — Начала она без предупреждений. — И они все отравлены всё тем же ядом...
— Что и твой брат тогда? — Сельвен коротко кивнула.
— Нам предстоит много работы... — Она ещё что-то говорила, но, сама того не замечая, перешла на Сильван. Казалось, моя напарница перечисляла какие-то компоненты, но я не могла за это ручаться. Эльфийка заметалась по лаборатории, указывая то на одни, то на другие травы и настойки, пока вновь не замерла передо мной. — Где те цветы, что ты должна была набрать вчера в саду? — Я отложила в сторону нож и, отряхивая руки о подол, устремилась в угол комнаты, где у входа осталась стоять корзинка. Но на обратном пути моя удача будто вспомнила, что давно не подставляла мне подножек, причём в прямом смысле. Носок лёгкой туфли запутался в длинном подоле, и я, споткнувшись, растянулась плашмя на каменном полу. В первые мгновения я даже не заметила боли, и лишь завороженно наблюдала за тем, как, словно в замедленной съемке, корзинка плавно взлетела вверх, разбрасывая вокруг салют из цветов, что серебристо-белым дождём оседали на серые каменные плиты... Когда же поток из даров Флоры иссяк, и я предприняла попытку подняться, то осознала, что стала не только в очередной раз посмешищем, но и по ходу дела разукрасила ноги в лиловый цвет. Колени ссадили, и мне чудом удалось не зашипеть от боли. Однако так просто я не отделалась и, в очередной раз запутавшись в подоле, повторно упала и на этот раз не удержалась и глухо зарычала. Над головой Сельвен раздражённо выдохнула.
— Да что с тобой сегодня такое? — Не удержалась она.
— Я уже сказала... — Буркнула в ответ.
— Что сегодня не твой день? — Мои же собственные слова прозвучали ироничным эхом.
— Да. И наверное, будь у меня моя одежда, ходить тоже было бы проще... — Огрызнулась в свою очередь я, чувствуя как начинала медленно закипать. Невесомые шаги, тихий шорох платья, и в поле зрения появилась грациозная рука моей наставницы. Мозг помимо воли проследил явную параллель с событиями прошлого вечера, отчего я не удержалась и ухмыльнулась. Сельвен же истолковала мою реакцию иначе.
— Не злись. Тебе это не идёт. Давай вставай лучше, — Проговорила она уже мягче. Мне ничего не оставалось, как принять её предложение.
— А как же это? — Оказавшись на ногах, я очертила полукруг рукой, указывая на разбросанные повсюду серебристо-белые цветы. Сельвен проследила за моим жестом и, грациозно наклонившись, подняла один из цветков, но в следующее мгновение отрицательно покачала головой.
— Увы, они совсем засохли... — Словно в доказательство, нежное серебристое соцветие легло в мою ладонь. — Их надо было переработать самое позднее — на рассвете...
— Прости, — Она была права — растение было абсолютно сухим и непригодным. — Я могу сходить и набрать ещё...
— Если они ещё есть в саду, — Перебила меня эльфийка, слегка нахмурившись. — Я знаю места в лесу, но тебе запрещено покидать верхние уровни, а мне сегодня не отлучиться отсюда, — На прекрасном лице отразилась напряжённая работа мысли. Она быстро передвигалась по лаборатории, открывая разные ящики и склянки, но безрезультатно. Я же с каждой минутой ощущала себя всё более бесполезной и никчёмной. "И угораздило же тебя проспать! Да и растянулась сейчас, как корова на льду... А всё из-за того, что полночи бодрствовала и думала бог знает о чём. Хотя почему о чём? О ком же!" — внутренний голос злорадствовал с особым смаком, и в какой-то момент я не выдержала.
— Сельвен! Хватит! — Эльфийка замерла на месте, её рука застыла в воздухе на полпути к очередной дверце. — Я пойду, и если надо, то перерою весь сад. Не может такого быть, что этот цветик-семицветик растёт только в одном месте. Да и на сколько я помню, там ещё что-то оставалось... — Последнее было только отчасти правдой, но мне очень хотелось в это верить.
— Ирина, не...
— Пожалуйста. Это по моей вине. Дай мне шанс всё исправить, — Сельвен упрямо поджала губы, явно прикидывая все за и против, но в конце концов сдалась и, подняв с пола опустевшую корзину, протянула её мне.
— Поторопись. Это действительно важно, — В следующее мгновение, я уже бежала по каменным лабиринтам дворца лесных эльфов в направлении заветного сада.
На этот раз ни цветы, ни деревья, ни благоговейный покой этого места на меня не подействовали, скорее наоборот — тишина действовала удручающе и раздражала, потому что в голову то и дело пытался пробиться настойчивый шепот лесного хозяина. Но на это у меня попросту не было времени, и хотелось поскорее выполнить поручение Сельвен. Внутренне я всё ещё качала головой и сгорала от стыда из-за утренних событий и последующих за этим неуклюжих промахов. И дело было даже не в том, что хотелось выслужиться перед эльфийкой, но больше доказать самой себе, что... — А действительно, что именно? — Я замерла в нерешительности, чуть облокотившись на одно из деревьев. — Что я могу быть полезной? Что мне можно доверять? — Взгляд с удивлением упал на зажатую в руках корзину. — Только какой в этом смысл и какой от всех твоих усилий толк? Ты же сама прекрасно понимаешь, что это тебя не спасёт... Правильно говорят, что перед смертью не надышишься... — Последние мысли заставили вздрогнуть всем телом, по спине пробежал липкий холодок. "Нет!" — прорычала я и, решительно оттолкнувшись от дерева, устремилась дальше.
