— Это язык моей матери, — Выдавила я, стараясь звучать как можно спокойней.
— И как он называется? — Продолжил король.
— Не знаю... — Вот она, первая ложь. Светло-голубые глаза подозрительно сузились.
— Она была родом с восточных земель. Во всяком случае, мне так рассказывали... — Это было почти правдой, хотя и слегка изменённой. Эльф еле заметно поджал губы, его взгляд потяжелел и стал каким-то затуманенным. И в этот момент, впервые за всё время нашего общения, в моём сознании почувствовалось еле уловимое чужое присутствие. Он пытался прочесть мои мысли. Но я, отчего-то не разозлилась (как тогда с Элрондом), а больше растерялась. Мысленные барьеры пошатнулись. В голову ворвался так долго сдерживаемый голос хозяина леса и с такой силой, что перед глазами всё поплыло. Кто-то звал меня по имени, но слов было не разобрать. Тело наполнилось знакомым теплом и лёгкостью. Разум кричал о том, что нужно было взять себя в руки, что это было опасно, но все доводы тонули в мягком войлоке, в который превратилась окружающая меня реальность. Поэтому, я и не заметила, как меня взяли за руку, помогая подняться; лишь чувствовала, как каждое прикосновение отзывалось внутри необъяснимой волной, схожей с электрическими разрядами.
— Ирина... — Кто-то рядом резко втянул воздух, и неожиданно мир снова принял ясные очертания. Я заморгала, будто только проснулась. Король стоял напротив меня, моя ладонь всё ещё зажата в его руке. Владыка прерывисто дышал, удивлённо глядя на сплетение наших пальцев. Моё тело гудело от пульсирующей магии, но теперь мне было легче с ней справиться, как и восстановить пошатнувшийся самоконтроль и мысленные барьеры. "Что сейчас произошло?" — промелькнуло в голове, но вопрос затерялся в воцарившейся звенящей тишине, внутренней и внешней. Секунды, словно замерзшие капли дождя, разбивались о статную фигуру древнего эльфа, замершего в безмолвии рядом со мной. Становилось всё неспокойней, даже страшно... Поэтому когда он наконец поднял голову и встретился со мной взглядом, я облегченно выдохнула. Обычно отстранённо-холодные светло-голубые глаза горели невысказанным вопросом, и я внутренне напряглась, в ожидании его следующих слов. Но мгновение спустя Владыка резко выпустил мою руку, развернулся и в несколько шагов исчез среди деревьев, оставив меня позади в одиночестве и растерянности. Произошло это настолько быстро, неожиданно и бесшумно, что можно было подумать, что и не было его вовсе. И только лёгкий аромат хвои и бергамота так и витал в воздухе. <
========== 64. Водовороты ========== dd>
Несмотря на прожитые тысячи лет, он каждый раз с замиранием сердца наблюдал за круговоротом времен года. Вот и сейчас его задумчивый взгляд с восхищением и трепетом впитывал окружающее великолепие притихшего леса. Подернутые золотой и пурпурной вуалью кроны древних деревьев взмывали вверх, будто желали дотянуться до антрацитового и уже по-осеннему тяжёлого неба, а внизу ноги утопали в хранившем ещё свою мягкость и свежесть ковре из трав и цветов. Он знал, что уже совсем скоро природа скинет остатки изумрудной легкости лета, облачится в роскошный наряд цвета осени и блеснет напоследок ослепляющим буйством красок, прежде чем, окутанная девственной белизной, уснёт до весны... И наступит покой.
Покой... Из груди эльфа вырвался тяжелый вздох. Великий Эрин Гален неприступной стеной возвышался вокруг королевства лесных эльфов, уходя корнями глубоко в землю, где в вечном мраке текли древние реки, чьи воды помнили ещё совсем другой мир. Здесь каждое дерево несло в себе воспоминания о том далёком и давно забытом прошлом, в котором не было ни эльфов, ни гномов, ни даже великих Валар. Вот уже тысячи лет этот лес дарил его народу защиту и умиротворение, отгораживая от забот и тягот извне, а они, словно наивные дети, принимали этот великий дар как должное, не задумываясь... И настолько привыкли к сени вековых исполинов, что почти забыли о том, что были здесь гостями, а вовсе не хозяевами.
Его самого, как и его отца, величали Королём Великой Пущи, Владыкой, но являлся ли он таковым? Он знал здесь каждое дерево, каждую травинку, но когда в последний раз ему и его народу можно было свободно бродить по этим зелёным чертогам? С тех самых пор, как тьма проникла в Лихолесье, они вынуждены были всё дальше отходить на северо-восток, скрываться. И теперь вместо изумрудной листвы и ясных звёзд, над их головами сомкнулись каменные своды. Иногда ему даже казалось, что высеченный в скале дворец был не спасительным убежищем, а тупиком, в который их загнала чья-то злая воля и собственная гордость. А могучий Эрин Гален из гостеприимного хранителя превратился в сурового конвоира...
— Нет! — Король встряхнул головой и резко распахнул глаза, которые и не заметил как закрыл. Перед его взором высился древний лес, до боли прекрасный в своём простом величии природы. Рука эльфа коснулась испещренной временем коры ближайшего дерева, и оно отозвалось тихим протяжным стоном. Нет, лес не желал им зла, но он был болен и так же как и они желал избавиться от опутавшей всё мрачной паутины страха и отчаяния. Только вот Трандуилу Орофериону, несмотря на все его знания и эльфийскую магию, не хватало сил, чтобы принести исцеление в эти земли, и его народу удавалось лишь сдерживать расползающуюся тьму. Но как на долго их хватит? И что будет, если они потерпят поражение?
Эльф устало выдохнул и прислонился лбом к шершавой коре. Каждый раз, когда он оказывался один на один с лесом, его душа, будто сбрасывала невидимые оковы, обнажая все тайные мысли и чувства. Ведь здесь, вдали от придворных сановников, правил, обязанностей и традиций, он мог быть полностью откровенен с самим собой. Это нередко причиняло боль, но в то же время приносило и облегчение. Вот и сейчас его разрывало от тревожных переживаний о судьбе королевства и странного смятения, что охватило его с той самой последней встречи. И как он ни противился, думы настойчиво возвращались к произошедшему в саду.
До сегодняшнего дня он ни разу не пытался напрямую прочитать её мысли. И не потому, что его что-то сдерживало, а просто не видел в этом необходимости. Ему было интересно наблюдать за смертной, постепенно узнавая её, подмечая те или иные особенности. А ещё ему хотелось, чтобы thuren loth (как он её часто называл про себя) сама ему раскрылась. Но сегодня что-то пошло не так. Эльф заметно нахмурился и, скрестив на груди руки, двинулся в глубь чащи.
Она была так увлечена поиском и сбором трав, что и не заметила, как стала что-то нашептывать себе под нос. Да и он сам поначалу не придал этому никакого значения и лишь с улыбкой наблюдал за тем, как его нежданная спутница озабоченно сновала по поляне, периодически исчезая в высокой траве. Странные слова, срывающиеся с её губ, привлекли его внимание, когда она в очередной раз оказалась рядом. Они отчего-то показались знакомыми, будто он их уже где-то слышал или читал... Но ему никак не удавалось определить язык. Поэтому последующий вопрос был задан из чистого любопытства, без какого-либо тайного умысла. Зато бурная реакция смертной не только поразила, но и заставила насторожиться. От зорких глаз Владыки не укрылось то, как напряглась женщина, как расширились глаза — она была похожа на лань, врасплох застигнутую охотником на водопое. А потом эта неумелая ложь и слишком очевидная попытка уйти от ответа... — Зачем ей всё это было нужно? Ведь вопрос был абсолютно безобидный... Или? — Эльф невольно замедлил шаг. Он думал, что начал её узнавать, а всё это время пребывал в неведении. Словно путник, забредший во мгле безлунной ночи на замерзшее озеро, он принимал хрупкий лёд за земную твердь. И по какой-то причине там в саду эта преграда дала трещину, и он враз провалился в пучину её сознания. На него обрушился целый поток мыслей, неразборчивых фраз, образов, чувств, но именно последнее поразило больше всего.
Нет, король понимал, что произошедшее оставило на смертной неизгладимый след. Поэтому замеченная в последнее время лёгкость, почти веселость в её поведении казались странными, даже настораживающими, но такой леденящей, разрывающей душу, тоски, что обрушилась на него в её думах, он не ожидал. Боль, острое чувство потери и одиночества — это было так неожиданно, так резко... Эльф вновь остановился и прислонился к одному из деревьев, уставившись перед собой широко распахнутыми глазами — сейчас он заново переживал произошедшее. Тогда на поляне в первые мгновения он почти полностью растворился в её чувствах, и видел мир её глазами. Перед взором короля мелькали странные картины невиданных им ранее городов, чьи стены из стекла и металла взмывали до самого неба, отражая солнце, луну и звёзды. А между этими исполинами, словно муравьи, сновали люди, одетые диковинно, угловато, а порой и попросту уродливо. И хотя глаз радовало буйство всевозможных красок и цветов, вместе с этим всё было какое-то холодное, неживое. С возрастающим чувством тревоги король успел отметить, что те города были лишены природы, как картинка резко поменялась. Перед ним раскинулась бескрайняя зелёная даль полей и лугов, простирающаяся до самого горизонта, где опоясанная широкой лентой безмятежной реки, она сливалась с небом. Это место было похоже на виденные им когда-то степи Рохана, но почему-то чувствовалось, что оно было ещё больше, ещё шире. От этого простора щемило сердце, а древний эльф неожиданно ощутил себя маленьким, ничтожным и одновременно великим. Голова кружилась от переизбытка кислорода, будто он только сейчас понял, что значит дышать в полную грудь. Но всё это меркло по сравнению с той зияющей пустотой, которая скрывалась внутри хрупкого женского тела.
Он подозревал, в чём крылись причины этого разлада внутри смертной, и даже попытался развеять сгустившиеся сумерки её души, но и сам чуть не утонул в этих тёмных водах. А когда хотел повторить попытку, в гудящем смятении и сумбуре эльф ощутил что-то совсем иное... Это было похоже на еле уловимый запах жасмина, принесённый легким весенним ветром — почти незаметный, но ни с чем не спутываемый аромат магии. Она невесомой тёплой вуалью коснулась его лица и растворилась в окружающем мраке. Но, ощутив однажды, ему не составляло труда поймать это ускользающее чувство, словно нить, и проследить... Магия исходила от смертной.
Энергия была довольно слабой, но, тем не менее, она присутствовала... Возможно именно поэтому он и не замечал ничего до сегодняшнего дня. Тем временем, женщина приходила в себя, и вместе с этим стремительно закрывалось её сознание, всё настойчивее выталкивая эльфа прочь. Трандуил даже не заметил, как вновь оказался за непроницаемой стеной — настолько был поражён своим открытием. Очнулся король лишь тогда, когда встретился взглядом с этими необычными глазами. Тревога. Но ему было не до этого. В голове роились и множились вопросы, а сердце переполняли отражения увиденных и испытанных им чувств. Можно было подумать, что минутами ранее он осушил не один бочонок вина — сознание было туманным и вялым. Владыка резко втянул воздух, и в нос ударил всё ещё витавший вокруг сладковатый аромат её дара. Нет, ему было необходимо всё обдумать, вернуть самоконтроль, рассудительность, а возможно это было лишь не видя и не ощущая её рядом.
Король устало опустился у подножия высокого бука. Под его ладонью, скрытое мягким мхом, где-то в недрах земли тревожно билось усталое сердце древнего леса. — Знала ли она о своём даре? Умела ли им пользоваться? И если да, то для каких целей? — Каждая встреча с женщиной приносила ещё больше вопросов, чем ответов, и сейчас в тишине и уединении лесной чащи его обуревали противоречивые и неспокойные мысли. С одной стороны появление человека, наделённого (пусть и слабой) магией не могло не настораживать. Ведь это было большой редкостью в Средиземье. Он также ясно помнил те образы, что поймал в её сознании, и мог с уверенностью сказать, что за свои тысячи лет жизни ничего подобного не встречал в Средиземье. — Тогда где могла это увидеть обычная смертная? — Она не знала, откуда пришла, но помнила то, что её мать была с восточных земель. Нет, версия о потере памяти вызывала в нём всё больше и больше сомнений, а в сердце росла уверенность, что женщина многое не договаривала. — Возможно, она не знает о своём даре, но чувствует, что она другая? Или же, знает, но пытается скрыть? И именно поэтому боится рассказывать о том, откуда родом? — И то и другое могло быть правдой, особенно учитывая нелюбовь людей к магии. В этом они были схожи с гномами... Неожиданная догадка заставила короля выпрямиться. — Гном и менестрель. Что если они знали о том, что смертная была ведьмой? Тогда бы это многое объяснило. Как, к примеру, почему потомок Дурина её душил, а музыкант... — Последние мысли заставили Владыку Лихолесья нахмуриться. — Она могла скрываться... Только вот от чего или кого? — Его губы упрямо сжались. Любой из этих вариантов событий допускался, и гадать можно было долго, а правду знала только она.
Конечно, король мог вызвать её на допрос, и, рано или поздно, она бы заговорила. Но что-то удерживало его от этого поступка. Ведь если женщина действительно была гонима, поступив так, в её глазах он стал бы ничем не лучше, чем тот же самый гном или трубадур. "А с каких это пор тебе так важно то, как она тебя видит?" — усмехнулся внутренний голос, но эльф лишь раздражённо встряхнул головой. Для него оставалось тайной, что именно произошло в её скоротечной людской жизни, но мог с уверенностью сказать: судьба её была не из лёгких. Та пустота и одиночество, что роились в её душе говорили об этом лучше всяких слов. Он глубоко вздохнул и откинул голову назад, устремляя взор к далёким звездам, которые, словно светлячки, мерцали сквозь переплетные ветви деревьев. "Я и не заметил, как стемнело", — прошептал Владыка с еле заметной улыбкой на устах.
В сегодняшнем открытии помимо вопросов и догадок была и другая сторона. По непонятной причине, от осознания того, что служанка дочери лекаря была особенной, ему становилось легче и светлее на душе. Отчасти это было от того, что теперь его предчувствие и возрастающий интерес к женщине с необычными глазами получили вполне резонное обоснование. В то же время в его сердце теплилось что-то очень похожее на гордость от того, что его thuren loth оказалась не только тайным, но и поистине редким, драгоценным цветком, а в сокровищах Трандуил Ороферион знал толк и оберегал с особым рвением и осторожностью. "Но не всегда успешно...", — словно в насмешку прошелестело в кронах деревьев. Король дёрнулся, как от удара, прекрасное лицо исказила гримаса боли. Это было своеобразным проклятьем его народа — никогда ничего не забывать и каждый раз переживать прошлые чувства и эмоции с негаснущей остротой. Трандуил резко выдохнул, прошептав что-то, но поднявшийся ветер унёс его слова вглубь леса. Налетел следующий порыв, взметнул шелковистые локоны и тут же стих. Лик Владыки был вновь спокоен и непроницаем. Король сидел, гордо расправив плечи, и, будто прислушивался к чему-то. Однако, окружающая его вековая чаща хранила царственное молчание.
Только эльф знал, что это было лишь видимое спокойствие, и в глубине погрузившегося в ночную мглу Эрина Галана что-то изменилось. Король прикрыл глаза, и со следующим порывом ветра из его груди вырвался глубокий вдох. "Ты никогда не покинешь меня...", — прошептал он еле слышно, и уголки губ дёрнулись в грустной улыбке.
