Сельвен чуть поджала губы — глупая привычка, которая давала о себе знать, когда эльфийка подбирала подходящие слова. По правде говоря, она даже не знала с чего начать, но и продолжать молчать было бы глупо.
— Это был последний подарок, который наш Владыка преподнёс своей королеве. И последнее, что от неё осталось.
Ирина внимательно смотрела на лесную деву, явно ожидая продолжения, и эльфийке пришлось рассказывать дальше:
— Оно было сделано из искрящегося серебристого металла, который, по легенде, создавали мастера много и много сотен лет назад, однако позже секрет был утерян. Изделие из него никогда не царапалось и не теряло своего блеска.
— Мифрил? — предположила смертная.
— Мифрил, — подтвердила эльфийка, мысленно удивившись, откуда Ирине был известен столь редкий в Средиземье металл, но виду не подала и продолжила. — Однако самым ярким украшением были самоцветы. Они ослепительно и пленительно сияли и днём, и ночью. Казалось, осколки прекрасных звёзд упали на землю и, спрятавшись в серебристых переплетениях, теперь украшали изящную шею молодой королевы Лихолесья. Самое удивительное, что до сих пор неизвестно, откуда появилось это колье, ведь до того момента, его никто не видел. Но все, включая и нашего короля, были зачарованы и самим украшением, и прекрасной Владычицей. Трандуил Ороферион взял с неё обещание, что она никогда не снимет дивные драгоценности, и она сдержала слово. Во всяком случае до того дня, когда разорванное колье нашли на границе леса.
— Это были Сильмариллы?
— Что? — эльфийка непонимающе уставилась на смертную.
— Ну, камни в колье. Это были Сильмариллы?
Осознав сказанное, Сельвен не удержалась и рассмеялась:
— Нет, конечно! Какие Сильмариллы?
Ирина заметно смутилась, а обычно бледные щеки заалели.
— Да, что-то я сглупила. Сильмариллы... Там же совсем другая история... — женщина ещё что-то пробурчала, но на уже незнакомом эльфийке языке. Сельвен решила сменить тему, вдобавок у неё самой появились вопросы:
— Откуда тебе известно про мифрил и Сильмариллы?
— Мммм? — Ирина выглядела удивлённой.
?— Учитывая, что ты из другого мира и другого времени, ты очень хорошо осведомлена о редких металлах и ещё более редких камнях Средиземья.
— Да так, слышала ненароком... — попыталась отмахнуться смертная, но эльфийка не собиралась просто так сдаваться.
— Ненароком? Это где же?
Женщина упрямо поджала губы, между её бровей залегла небольшая морщинка — несколько долгих мгновений она что-то обдумывала, но, в конце концов, побеждено выдохнула:
— Мне об этом рассказал Гендальф.
— Гендальф Серый? Волшебник?
— Да, он самый. Я же тебе рассказывала, что какое-то время он сопровождал нас с гномами. Ну и слово за слово, он как-то обмолвился об этих вещах.
— Странные темы... — протянула эльфийка, задумчиво постукивая пальцами по столу.
— Ну, это было же не за один раз. Однажды про мифрил обмолвился, в другой раз — про Сильмариллы...
Речь Ирины была рассудительна и спокойна, но отчего-то недостаточно убедительна, поэтому Сельвен никак не могла избавиться от чувства недосказанности. Но пока приняла и такой ответ за ответ и, утвердительно кивнув, вновь переключила внимание на травник.
— И это всё? — смертная явно не собиралась сдаваться. — А что стало с колье после пропажи королевы?
Сельвен гулко захлопнула травник и устремила испытывающий взор на свою подопечную.
— Откуда тебе известно про королеву? — тон эльфийки стал очень серьёзным.
— Рассказали... — Ирина вновь попыталась уйти от ответа.
— Кто?
— Это не имеет значения...
— Имеет, и ещё какое! — лесная дева невольно повысила голос, но тут же спохватилась и уже тише добавила. — Да пойми же, эта тема очень щепетильная, и её вообще желательно избегать, не говоря уже о том, чтобы упоминать королеву...
— Эгет.
— Что Эгет? — Сельвен непонимающе нахмурилась. — Эгет тебе рассказала?
— Да, она, — Ирина раздражённо оттолкнула от себя тарелку с давно остывшим обедом, отчего та обиженно звякнула. — И уже поверь мне, я её за язык не тащила и уж тем более не просила просвещать меня в нюансах истории Лихолесья!
Если смертной не всегда удавалось скрывать иронию в своих речах, то сейчас она даже и не пыталась. В ответ Сельвен облегчённо выдохнула и откинулась на спинку стула:
— Так значит Эгет... Странно конечно, но это лучше... — размышляла эльфийка вслух.
— Да, портниха. Хотя ей явно не нравится, когда её так величают.
Последняя фраза прозвучала язвительно, что тут же привлекло внимание дочери лекаря.
— Вы с ней повздорили?
— Я бы так не сказала, — губы Ирины тронула ироничная улыбка. — Однако и особой любовью мы друг к другу не воспылали. Люди у нее явно не в фаворе...
— Да, нет, — усмехнулась Сельвен, — дело вовсе не в этом. Будь ты даже из благородной эльфийской семьи, она бы вряд ли отнеслась к тебе иначе. — Взгляд лесной девы скользнул по удивлённому лицу её помощницы. — Эгет была очень сильно привязана к королеве и сохранила свою преданность даже после того, как молодая Владычица исчезла. Поэтому любую эльфийку, кто ищет внимания короля...
— Она воспринимает как потенциальную кандидатку, которая пытается занять место её любимой королевы, — завершила мысль Ирина, на что Сельвен утвердительно кивнула головой и после небольшой паузы продолжила:
— Теперь мне понятно, почему она вдруг заинтересовалась тобой... — эльфийка слегка нахмурилась. — Признаться, я сразу не сообразила и подумала, что это из-за того, что какое-то время назад я сама обратилась к ней с просьбой сшить или перешить тебе платье. Но до сих пор не получала от неё ответа, и вот тут вдруг она сама ко мне зашла... — Сельвен встретилась с Ириной взглядом. — Дело в том, что её наряды — это просто произведения искусства, и заполучить её в качестве портного — это большая честь, которой удостаиваются немногие.
— Тогда почему ты решила, что она согласится сшить что-то для меня по твоей просьбе?
— Она всегда хорошо ко мне относилась и была, пожалуй, одной из немногих, кто не осуждал меня за прошлое...
— Ты имеешь в виду за поступки твоей матери?
От последних слов эльфийка чуть дёрнулась, как от укола, в зелёных глазах отразилась боль покинутого ребёнка, но уже в следующее мгновение она отвела взгляд и иронично хмыкнула:
— Она и это тебе рассказала? Странно... не помню её такой словоохотливой...
Ирина резко подалась вперёд, её ладонь легла на руку дочери лекаря.
— Прости, — прошелестело в притихшей лаборатории, — я не хотела тебе сделать больно. Брякнула, не подумавши.
Губы её златовласой подруги тронула грустная улыбка. Эльфийка накрыла руку смертной своей ладонью и едва заметно покачала головой:
— Ты не виновата. Прошлое на то и есть прошлое, чтобы появляться и ранить тогда, когда ты полностью уверена, что оно спрятано за семью печатями где-то в самом далёком закутке твоей памяти.
В ответ Ирина попыталась улыбнуться:
— Эгет мне мало рассказала о твоей матери и посоветовала, по желанию, обратиться к тебе. Я, сказать по правде, не планировала тебя о ней расспрашивать, но...
— Я знаю. Слово за слово... — лесная дева чуть сжала ладонь. — Не переживай. Ты бы всё равно рано или поздно узнала бы.
— Ты не против, если я задам тебе один вопрос? Если не захочешь отвечать, так и скажи...
— Спрашивай.
— Почему королева всё же сбежала? Мне это сложно понять, ведь она оставила и мужа, и сына... Эгет мне этого так и не поведала...
Сельвен предупреждающе подняла руку и едва коснулась кончиками пальцев губ — Ирина сразу замолчала. Потом эльфийка подалась вперёд, и женщина последовала её примеру, так что теперь они обе склонились над столом, чуть касаясь головами.
— Я знаю, у тебя много вопросов, но этот разговор не для этого места, — прошептала еле слышно лесная дева. — Говорят, что во дворце даже у стен есть уши...
— Так говорят про все дворцы, — вторила ей шёпотом смертная, вызвав тем самым ухмылку на лице подруги.
— Охотно верю. Поэтому нам стоит перенести обсуждение в мои покои.
Ирина заговорщицки подмигнула, и обе женщины, словно прочитав мысли друг друга, одновременно вновь откинулись на стулья.
* * *
Остаток дня прошёл в напряжённой неразговорчивой тишине ожидания. И эльфийка, и смертная были заняты рутинными делами, но ещё больше — своими мыслями. Так Сельвен всё никак не могла понять, зачем Эгет так разоткровенничалась с Ириной. И дело было даже не столько в семейных тайнах самой дочери лекаря, сколько в истории безымянной королевы. Насколько она помнила, трудящимся при дворе слугам не дозволялось ни упоминать исчезнувшую Владычицу, ни уж тем более задавать вопросы о ней под страхом немедленного изгнания из королевства эльфов. Тогда зачем мудрой и повидавшей несчётное количество лет придворной портнихе понадобилось бередить душу женщины? Было ли это желанием предупредить, как сказала Ирина, или же в её мотивах скрывалось намного больше? Сельвен всегда связывали тёплые отношения с мастерицей, и сейчас ей очень не хотелось думать, что та поведала смертной ту давнюю историю с дурным умыслом. Сама Ирина тоже терялась в догадках, но в одном прозорливая женщина была абсолютно права: Эгет не надо было приходить к ней и снимать мерки — всё это было лишь предлогом для встречи, и первое, что приходило Сельвен в голову в качестве объяснения — это банальное любопытство.
За века прошедшие после того, как опустел трон королевы Лихолесья, у Трандуила Орофериона было немало фавориток. Он никого особо не скрывал, но и не выставлял напоказ. Ему всегда удавалось искусно удерживать отношения с очередной пассией под пологом сладкой завуалированности и в то же время уделять ей те самые знаки внимания, которые давали ей чувство значимости и исключительности. При дворе считалось за честь быть избранной Владыкой, хотя почти все понимали, что это была не более чем попытка сразиться с тенью той, что навсегда исчезла из лесных чертогов. Но каждой из них хотелось верить в чудо... Наверное тогда и появились эти разговоры, что союз был без любви... Так или иначе, Эгет видела многих эльфийских дев, кротких и утончённых, дерзких и необузданных, но неизменно прекрасных, а тут вдруг смертная, которую по людским канонам и можно было назвать внешне привлекательной, но по канонам бессмертных детей Эру, она была ох как далека от совершенства. Поэтому неудивительно, что портниха захотела воочию увидеть ту, что привлекла внимание короля.
Наверное, Сельвен не увидела бы в этом довольно понятном любопытстве старшей эльфийки ничего плохого, если бы её визит ограничился лишь одним разом, однако Эгет не только вернулась, но и завела заведомо запретный разговор о королеве. Что заставило мастерицу это сделать? Уж не уловила ли она магические способности её подопечной? Сельвен устало потёрла переносицу, а её взгляд самопроизвольно остановился на Ирине. Та как раз помешивала противоядие для лечения паучьих укусов, которое пыхтело и плевалось в большом чугунном котле над открытым камином. Простое тёмно-синее платье из тонкой шерсти, подол которого бесцеремонно заткнут за уже грязный фартук, тёмные волосы заплетенные в тугую косу и закрепленные на затылке обычной деревянной шпилькой; лесная дева должна была признать, что со стороны смертная ничем не отличалась от множества и множества других людей, с которыми когда-то ей довелось пересечься на жизненном пути. Но это было лишь первое впечатление. Уже со второго взгляда можно было уловить эту странную ауру чужеродности и несоответствия, что излучала молодая женщина. Кто-то спишет это на особенности отличия людей от эльфов, на сшитое не по размеру платье, на порой слишком резкие движения и немного странные позы, отчего подол длинной юбки нередко путается в ногах... А кто-то присмотрится повнимательнее и поймёт, что дело не в этом и не в движениях, которые на самом деле довольно плавные и лёгкие, и не в платье, а в самой женщине, которая будто бы выпадает из окружающей её действительности, становясь режущим глаз элементом в общей картине. Безусловно, после того, как она узнала правду, эти штрихи в личности помощницы становились ещё более видимыми, однако Сельвен понимала, что заметила их ещё тогда в лесу, и это привлекло её внимание даже больше, чем необычные глаза.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Ирина оторвалась от своего занятия, обернулась и, продолжая держать в руках длинную металлическую ложку, удивлённо приподняла брови.
— Нам пора, — улыбнулась эльфийка и еле заметно кивнула в сторону окна, где на облачённом в цвета ускользающего заката небе уже взошла луна.
* * *
Всполохи камина отражались от светлого дерева, преобладающего в убранстве покоев, наполняя всё мягким, красно-золотым светом. В комнате было тепло и уютно до такой степени, что женщина и эльфийка решили расположиться прямо на полу, накидав на мягкий ковёр подушек для удобства. Если принесшие им ужин служанки и нашли это странным, то виду не подали и молчаливо удалились, как только поставили подносы с едой на небольшой прикроватный столик.
— Мы почти как бедуины, — улыбнулась Ирина, отправляя в рот кусок жареной курицы. Однако, заметив непонимающий взгляд своей собеседницы, поспешила поправиться. — Ну кочевники... или харадримы. Это ведь так называют народы Юга?
— Да, так. Только не все народы юга кочевники. Хотя ты права, у них действительно принято сидеть, есть и пить на полу, — промурлыкала эльфийка, отпивая из серебристого кубка.
— Главное, что мы друг друга поняли, — улыбнулась Ирина, продолжая с наслаждением налегать на ужин. А потом резко сменила тему: — Нет, я не понимаю, как вы эльфы можете жить без мяса...
Сельвен тихо хмыкнула в ответ:
— Ты заблуждаешься. Мы его едим, просто оно нам не так необходимо, как людям. Я, к примеру, когда возвращаюсь в Минас Тирит, тоже употребляю и рыбу, и мясо.
— Тогда почему здесь ты становишься вегетарианкой?
— Кем?
— Это значит, что питаешься только растительной пищей.
— Опять твои странные слова... Что же до твоего вопроса, то мне это просто здесь не нужно, — проговорила эльфийка, едва пожав плечами.
Ирина чуть нахмурилась и недоверчиво протянула: "Странно..."
— В этом нет ничего странного. Эльфийская пища несколько отличается от человеческой: по вкусу, по воздействию, по приготовлению. И, вопреки мнению моего народа, она не лучше и не хуже — она просто другая. А вот достать многие ингредиенты за пределами владений эльфов очень сложно, или же торговцы требуют за них баснословную плату. Конечно, можно было бы приготавливать всё самой, но на это у меня просто нет времени. Поэтому, живя среди людей, я вынуждена заменять эльфийские продукты тем, что доступно и схоже по воздействию, тем же самым мясом. А здесь — это всё то, к чему я привыкла с самого детства и, каждый раз навещая Лихолесье, действительно наслаждаюсь эльфийскими блюдами, даже самыми простыми, — закончила Сельвен с улыбкой.
— Эх, я тебя понимаю. Я вот никогда не ценила запеченную курочку так, как в Лихолесье. Здесь это просто редкое и дивное лакомство, — Ирина тихо захихикала и мечтательно продолжила. — Помниться, когда мама готовила её дома, мы с сестрой всегда оставляли хрустящую кожицу на потом, как самое вкусное...
